Аннотация: Интермедия из главы 2. (новый вариант) Вопрос - как именно стоит относиться к подчиненным?
Интермедия. Завтра - учения
Состав нырнул в глубокий тоннель, и в вагонах тут же стемнело. Лейтенант осторожно выглянул из теплушки и зажмурился: полуденное солнце в световом колодце оказалось таким же ярким, как и на поверхности.
- При движении оставайтесь в вагонах, - деревянным голосом произнес сержант, и солдаты едва слышно захихикали.
- Еще один всезнайка, - ворчливо ответил Комтан и потер слезящиеся глаза. - Если ты, Воргил, такой всезнайка, скажи лучше - какого лешего нас вдруг переводят в Дреголичин?
- Официальная версия - учения, - пожал плечами сержант. - Но как мне шепнули - "если завтра война, мы должны быть готовы".
- Кое-кому надо бы язычок укоротить, - буркнул лейтенант. Пятна перед глазами медленно исчезали, и он снова мог видеть в полумраке вагона. - А то шпиону, чуть что, даже делать ничего не надо.
- Что-то горит, - Воргил вдруг встрепенулся. - Тревога, пожар!
Солдаты, лениво дремавшие на полатях, повыскакивали с мест, а костровой, испуганно озираясь, метнулся с ведром к бочке с водой. Вернувшись, он пристально оглядел железную печку, в которой едва теплился огонек.
- Нет пожара, господин лейтенант, - озадаченно сказал он. Ефрейтор, обходивший вагон по кругу, выглянул в дверь и присвистнул.
- Это не у нас, - пояснил он. - Там авария.
Вагон медленно проплыл мимо искореженного состава: похоже, лопнул рельс, и паровоз опрокинулся. Три цистерны - похоже, со светильным маслом - лениво чадили, заполняя тоннель удушливым дымом. Вокруг пожара прыгали гномы, стараясь сдержать пламя.
- Хорошо, что вентиляция хорошая, - вздохнул Комтан. - А то задохнулись бы, как крысы в дымоходе. Двери закрыть.
* * *
На выходе из тоннеля поезд прополз мимо длинной череды составов, ждущих своей очереди. Пассажиры мрачно прогуливались по насыпи, изредка обмениваясь язвительными комментариями по поводу задержки и ее причин. Лейтенант язвительно ухмыльнулся.
- Видели бы вы, что сейчас творится в туннеле, - пробормотал он, - мигом бы заткнулись.
- Они же штатские неженки, - хмыкнул сержант. - Чего от них еще ждать.
- Налогов, - хмыкнул ефрейтор у дверей. - Погранцам давно уже магазинки выдали, только армейцы с дедовскими самопалами ходим.
- Может, как раз на учениях и перевооружат, - предположил лейтенант.
У потолка вагона забрякал звонок, и солдаты тут же встрепенулись. Ефрейтор выглянул в дверь и кивнул.
- Приехали, похоже - станцию видать. "Люшинин-Северный".
* * *
Казармы на окраине оказались на диво удобными и обжитыми. Казалось, бывшие владельцы покинули часть только вчера - в бойлерной вода даже не успела остыть.
- Живем! - сержант алчно потер руки. - Маривец, Гендиани - быстро в кочегарку.
Вскоре в трубах весело забулькал кипяток, и к бане выстроилась череда бойцов с шайками в руках.
- Эх, хорошо, - расслабленно пробормотал лейтенант, усевшись в плетеное кресло на веранде офицерской столовой.
- Отдыхаете? - вдруг послышался голос, знакомый любому бойцу батальона до дрожи в коленках. - Ну-ну.
- Господин майор! - лейтенант тут же выскочил из кресла, чуть не перевернув ажурный столик. - Вверенное мне подразделение...
- Видел, видел, - майор Антудай, командир отдельного 36-го штурмового батальона, а в просторечии просто "Батя", раздраженно махнул рукой. - Охранение не выставлено, бумаги не разобраны - бардак, в общем.
"Еще бы ты не видел", - мрачно подумал Комтан, прощаясь с месячной премией и шансами получить очередную звездочку уже в этом году.
- Как закончите бездельничать, попрошу ко мне в кабинет, - закончил комбат.
- Есть, - козырнул лейтенант, запоздало вспомнив, что пилотка благополучно осталась в казарме.
* * *
- Ну, что мне с вами делать? - поприветствовал майор лейтенанта. - Только за последние полгода три взыскания.
- Виноват, больше не повторится, - пробормотал Комтан, с тоской понимая, что сейчас он явно получил выговор "с занесением", и вдруг с изумлением услышал слова комбата: "Я знаю".
Лейтенант ошарашено уставился на майора, тот грустно ухмыльнулся и молча кивнул на стул напротив стола.
- Как ты думаешь, почему к нам перевели этого... паладина? - голос комбата был едва слышен.
- Столичная пташка хочет заработать "боевой стаж", - прошептал в ответ лейтенант. Майор вздохнул и выудил из стола лист бумаги и карандаш. "Угольный", - машинально отметил Комтан. - "Не знал, что Батя увлекается живописью".
- Ваше удостоверение, лейтенант, - вдруг рявкнул комбат. Лейтенант вздрогнул и выудил из кармана книжицу в алом кожаном переплете. Голова Комтана шла кругом, и он был готов отдать правую руку до локтя - лишь бы ему объяснили: что же, все-таки, происходит?
Угольный карандаш, едва касаясь бумаги, заскакал по листу, и Комтан оторопело вчитался в кривые строчки.
"Нас слушают. Не дергайся".
Карандаш ткнулся в руки лейтенанту, и пока тот, пытаясь успокоиться, выводил ответ, комбат каллиграфическим почерком вписывал на страничку "Взыскания" сухую формулировку выговора.
"Понял".
"Есть мнение, что скоро будет жарко".
Комтана бросило в дрожь. Так могли говорить только о войне. Но если "слушают", значит...
"В печке или бане?"
Комбат усмехнулся. Ему определенно нравился смышленый лейтенант.
"В печке. Дрова уже подвозят.".
Значит, переворот. Комтан едва слышно выругался - ему нравилась армия, но не настолько, чтоб сгинуть без следа в очередной Смуте. Но, видать, кто-то наверху уже решил "списать" их батальон во имя своих амбиций.
"Кто истопник?"
"Богдысь и Магда, напару"
"Мелкий?"
Майор удивленно поглядел на лейтенанта, и тот состроил ему рожки: мол, император!
"С Богдысем. Думаю, он прикроет мелкого."
Комтан озадаченно почесал затылок. Значит, Верховный Некромант остался верным императору, а значит...
"Слово надо держать"
"Новичкам не по вкусу слова" - размашисто вывел майор, имя в виду капитана Гильеспи, он же - младший паладин ордена Вагат. - "У них дома считают по делам".
Выходит, Вагат склонен поддержать императрицу... И предать регента Бональда Радилловича - но он же из их Ордена!
"Слово надо держать", - снова вывел лейтенант и дважды подчеркнул написанное. Комбат усмехнулся - приятно думать, что ты знаешь людей, но вдвое приятнее - осознавать, что ты все-таки не ошибся.
"Согласен. Теперь о деле."
* * *
Исчерканный лист ярким пламенем вспыхнул в жестяной урне. Майор внимательно проследил, чтоб ни строчки текста не уцелело, и тщательно растер пепел на паркете - чтоб уж наверняка.
- Вы свободны, лейтенант, - холодно отчеканил он. - И позовите уборщицу.
* * *
Комтан медленно шел по плацу. Мысли кружились в голове в безумном хороводе, и временами лейтенант даже не замечал, куда идет.
"Выяснить, кто еще чрезмерно любит императрицу", - вспоминал он слова комбата. - "Придумать, как нейтрализовать капитана Гильеспи". - Комтан вспомнил, как сжались кулаки майора, когда он выводил это распоряжение - лейтенант на миг испугался, что карандаш попросту рассыплется в пыль. - "Легко сказать..."
- Сожалею, лейтенант, - вдруг послышался вкрадчивый голос. Комтан оторвал глаза от утоптанного песка плаца - перед ним стоял капитан Гильеспи. - Иногда командиры чрезмерно суровы к подчиненным.
- Такова служба, - попытался улыбнуться лейтенант, но лицо выдало только жуткую гримасу. Комтан испугался, что не похож сейчас на подчиненного после жуткого разноса, но ничего не мог с собой поделать. Впрочем, капитан принял его задумчивость за безмерное огорчение и продолжил:
- Я думаю, что у меня есть, чем вас утешить. Пойдемте-ка со мной. Вам просто-таки необходимо расслабиться. Ведь уже завтра - учения.