В это раннее осеннее утро, колокола церкви святой Марии звонили, разнося по округе весть о значительном событии. Разношерстная толпа стекалась со всего города, и торопилась занять места на длинных, деревянных скамьях. Сегодня здесь собрались люди самых разных возрастов, сословий и профессий. Каждый старался выглядеть нарядно - кружева, бархат меха и атлас пестрили своим великолепием те, кто не мог себе позволить дорогих нарядов, ограничивались тем, что украшали свои одежды цветами, а некоторые просто довольствовались чистой одеждой.
И хотя дворяне старались держаться от простого люда подчеркнуто-отстраненно и, как и полагается благородным господам, занимали самые лучшие места, все же атмосфера праздника, и даже некого единения, не была нарушена.
Не часто можно увидеть столь разных людей под одной крышей. Но сегодня был особый случай - венчание простолюдина и девушкой из высшего сословья.
Для меня это день был особым, больше года я каждый день страстно молил бога приблизить его. С тех пор как я встретил ее, все мои мысли, все мечты, и желания были лишь о ней, о моей милой Люси. Все самые нежные, трепетные чувства на которые способен человек, я испытывал, лишь от одной мысли о моей дорогой возлюбленной. Ее золотые кудри, обрамлявшие милое личико, игривые ямочки на щеках, черные глаза, и стройный стан, не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Часы разлуки тянулись для меня подобно годам, проведенным в темнице, а время рядом с Люси пролетало незаметно.
Впервые я познакомился с ней в фехтовальном зале, и хорошо запомнил момент нашей первой встречи. Она, в защитной маске и в изящном костюме, сражалась с одним из лучших учеников бристольской школы. Я не мог поверить, что передо мной была девушка, ее рапира выписывала в воздухе сложнейшие пируэты, она блестяще защищалась, и грациозно атаковала, ее движения были одновременно быстрыми и плавными. Она двигалась словно в танце, чарующем, захватывающем и смертельно опасном. В результате наш лучший ученик был бит на своем же поле, он пропустил с добрый десяток уколов от дерзкой фехтовальщицы, и разозлившись, покинул зал раньше времени. Но самый опасный укол в тот момент получил я - ее чары поразили меня в самое сердце раз и навсегда.
Позже я узнал ее, она приехала из Лондона, где была целая школа фехтования для девушек, и так как у нас такой школы не было, она пошла в школу для юношей. Она была само совершенство, ее красота, умение владеть оружием, а так же острый язык, сразу сделали ее известной во всей школе. Многие молодые люди мечтательно вдыхали, когда она проходила мимо, и страстно желали познакомиться с ней поближе, но не всем так везет как мне.
Я не был слишком искушен в любовных делах, как многие молодые люди из высшего круга, ведь я в отличие от них провел детство в деревне, а не в дорогом особняке в окружение гувернеров и слуг. Светский круг, в который я попал благодаря деньгам, полученным от моей доли сокровищ, в какой-то мере претил мне, хотя и затянул в свои объятья.
Во что бы то ни стало, я решил добиться расположение Люси, и тут то мой деревенский, или как говорит мистер Ливси, простоватый характер, помог мне. Я не слишком долго терзался сомнениями; как только представился случай, я рассказал ей о своих чувствах, и не найдя лучшего доказательства своей любви предложил ей руку и сердце. В тот миг я больше всего боялся, что она лишь рассмеется и, пригрозив мне тонким пальчиком, произнесет, - ах, Джеймс, ты такой милый, такой наивный! - Но ничего такого не произошло, она стояла, потупив взор, и молчала. Это придало мне жару моей речи, даже не помню, когда в жизни я был таким красноречивым, я рассказывал ей о том, как я ее люблю, что мои намеренья самые серьезные, я рассказал ей, что богат, и как мы сможем жить вместе, как мы будем счастливы.
Она ничего не ответила, лишь сказала, что замужество слишком ответственное дело, чтобы решится на него без благословления своего отца. И таким образом мой следующий визит уже был к мистеру Маклейну - отцу Люси.
Я хорошо помню, как под каким-то нелепым предлогом напросился к нему в дом, как пытался рассказать о своих чувствах к его дочери, как былое красноречие вдруг исчезло, словно и не было его никогда, как слова застревали в горле, как я краснел, и мямлил, никак не решаясь перейти к цели визита. И помню, его холодный, насмешливый взгляд, когда он, наконец, понял для чего я пришел. Но он не выгнал меня в тот же миг, напротив, даже пригласил к ужину, долго беседовал со мной, расспрашивал о том и сем. Он был добр со мной, и хотя ничего мне не обещал, но все же я получил надежду, а так же право бывать в доме Маклейнов, и конечно я этим правом пользовался даже больше чем это было принято в рамках этикета.
Злые языки, после говорили, что чета Маклейнов была близка к банкротству, и что выдать дочь замуж за богатого жениха, это был практически единственный шанс спасти их от полного разорения. Но я не верю в эту чепуху, я любил Люси, самой чистой, светлой любовью, на которую способна человеческая сущность, и она отвечала мне взаимностью, и я искренне верил, что наш союз был рожден на небесах. Лишь моя бедная мать не разделяла моей радости, она считала Люси слишком изнеженной и взбалмошной, и впервые в жизни, я был с ней не согласен. Но мать не стала препятствовать свадьбе, и благословила меня, со слезами на глазах.
Мои воспоминания прервал приглашенный оркестр, оповещая о начале церемонии. Трубачи, флейтисты, барабанщики и цимбалисты, изо всех сил заиграли на своих инструментах, словно стараясь выделится в общем гомоне. Все было готово, дорожка к алтарю была усыпана цветами, священник, со строгим и важным выражением лица, уже держал наготове золоченую библию.
Первым к алтарю шла невеста, в сопровождении мистера Маклейна. Я, следуя традициям, шел за ней, и сопровождал меня в столь ответственный час, мой старый добрый друг сквайр Трелони.
"Клянусь честью, Джимми, - сказал мне сквайр перед свадьбой, - если ты решился на такой отчаянный поступок как женитьба, то я просто обязан быть рядом. И как твой опекун, я должен провести тебя к алтарю!" Я не возражал, в эти дни перед свадьбой, вообще с трудом ориентировался в окружающей действительности, мысли, о том, что скоро Люси будет моей законной женой, вытеснили все оставшиеся.
Моя мать, которой отводилось место в первом ряду, не усидела и, пренебрегая всеми правилами венчания, выбежала, чтобы поправить складку на и так идеально отглаженном камзоле. Мне было от этого неловко, я не знал, что и сказать, к счастью положение спас сквайр, он изобразил на своем добродушном лице такую выразительную мину, что мама сразу все поняла и отступила.
С трудом я воспринимал и саму церемонию, священник что-то очень долго нам говорил, а я с нетерпением ждал, когда он, наконец, разрешит надеть кольцо и поцеловать невесту, я даже стал деликатно покашливать, намекая, что его речь затянулась. На священника мои покашливания не произвели впечатления, зато Люси незаметно наступила мне на ногу, призывая к терпению.
Мне ничего больше не оставалось, как подчинится ситуации. И терпение было вознаграждено, наконец, священник задал самый долгожданный вопрос, и я сразу выкрикнул:
- Да!
- Да, - ответила и Люси.
Мне со второй попытки удалось надеть на ее тонкий пальчик кольцо, и мы слились в долгом поцелуе. Я и рад бы был, если бы свадьба на этом месте и завершилась. Я получил свою возлюбленную, а большего мне и не надо. Но свадьбы делаются не только для влюбленных, но и для гостей.
В Редклифе, я снял небольшой замок, для свадебных торжеств, туда мы и должны были направиться прямо из церкви.
На выходе из церкви нас буквально осыпали поздравлениями и пожеланиями счастья, каждый приглашенный мужчина старался пожать мне руку, а каждая дама поцеловать. Бурные излияния радости, действовали на меня опьяняюще. Вокруг царила суматоха и нестерпимый шум, лица гостей как-то размывались, в этот момент, воспринимал их словно в калейдоскопе - время от времени мелькали знакомые лица, и тут же исчезали. Моя мама, наконец прекратившая плакать, друзья из школы фехтования, сквайр, доктор Ливси...
Кроме приглашенных гостей возле церкви сновало немало бродяг и попрошаек. В такие дни они стекались из всех уголков города, надеясь на милостыню. Я, следуя традициям, не отказывал нищим, и щедро рассыпал целые пригоршни пенсов. И тут, именно в этот, необычайно радостный для меня момент, произошел случай, повлекший за собой целую цепь невероятных событий.
Вдруг среди перепачканных лиц бродяг, мелькнуло лицо, заставившее меня вздрогнуть. Я еще даже не вспомнил этого человека, но уже отшатнулся от него словно от привидения. Лишь секунду мы стояли друг против друга, я с застывшей протянутой для подачи милостыни рукой, и он с наглой, ухмыляющейся улыбкой. Хоть и давно это было, но я навсегда запомнил это просоленное всеми морскими ветрами лицо, рот, полный гнилых зубов, и длинные, но жиденькие волосы, спрятанные под цветную косынку. Передо мной стоял Том Морган - один из пиратов, оставленный нами на Острове Сокровищ шесть лет назад.
Меня, выводя из оцепенения, дернула за рукав Люси:
- Пойдем, Джим, ну чего ты застыл? Карета уже подана.
- Подожди, Люси. - Я обернулся, но Морган уже исчез. - Мне надо срочно поговорить с Ливси.
Люси отвернулась, надула губы и сделала вид что обиделась:
- Вы, Джеймс Хокинс, невыносимы. Стоило мне выйти за вас замуж, и у вас тут же появились неотложные дела.
- Люси, ты не понимаешь...
- Ну что ж, раз я не понимаю, быть может, мистер Грей составит мне компанию в свадебной карете?
Крутившийся рядом Грей, тут же выразил полную готовность услужить невесте, и мне пришлось временно забыть о Томе, и снова вернутся к свадебным делам.
Карету подготовили для нас друзья, она была великолепна, сам бы король, не отказался бы от такой. Выполненная из белого дерева, она была богато украшена золочеными узорами, и запряжена четверкой вороных лошадей. Лошади, уже нетерпеливо рыли копытами землю, в любую секунду готовые сорваться для стремительного бега. Похоже, до замка мы доберемся быстро.
Кучером, вызвался старина Бен Ганн, работающий у Трелони.
- Давайте мистер и миссис Хокинс, живее, залезайте в карету, покажем остальным тихоходам кто здесь самый быстрый!
Мы последовали совету и забрались в карету, радуясь, что хоть ненадолго сможем побыть в тишине. Из-за драпированного красной парчой окна слышался голос Трелони:
- Бен, смотри мне, слишком не гони, головой будешь отвечать за молодоженов!
- Хо, хо, - мистер Трелони плохо знает старого Бена Ганна, да управлять лошадьми это мое призвание! - С этими хвастливыми словами, Бен щелкнул кнутом и мы понеслись по мощеной дороге.
Наконец-то мы остались наедине с Люси, дорога была длинная, - до замка мы должны были добраться не раньше, чем завтра на рассвете. Я предпочел бы найти место для пира поближе, но это была воля отца Люси - справлять свадьбу в этом месте это было что-то вроде их семейной традиции, и я не стал возражать. Хотя и был не в восторге от перспективы провести ночь в придорожном трактире, по пути в замок.
С самого начала церемонии, я мечтал, чтобы она быстрее закончилось, и мы могли остаться с Люси вдвоем, без шума и суеты, без гостей и посторонних свидетелей. Но как только это произошло, все пошло как-то не так. Бен Ганн так стремительно подхлестывал лошадей, что карету подбрасывало на каждой кочке. В этой бешеной скачке мы даже не могли прижаться друг к другу, рискуя стукнуться лбами. И что самое ужасное из головы никак не выходили мысли о Томе Моргане. Я старался убедить себя, что это был не он, просто похож, у Тома и волосы были короче, и шрама на подбородке не было и,... нет, это был он, определенно он. События шестилетней давности прочно засели у меня в памяти, в том числе и это наглое, самодовольное лицо. Несомненно, Том Морган нашел способ как-то покинуть остров, и у него хватило наглости, не только вернутся в Англию, но еще и заявиться ко мне на свадьбу, одним своим появлением испортив весь праздник.
- Милый, ну чего ты надулся, раньше, ты как-то был более разговорчивым, - Люси прервала мои нелегкие размышления.
- Прости, дорогая, просто сегодня во время церемонии я в толпе увидел одного из пиратов с "Испаньолы", помнишь, я тебе рассказывал.
- Да, брось, Джимми, ну какие пираты в наше время? Слава богу, мы не в XIV веке живем. Король смог навести порядок на море.
Мне было, что рассказать Люси о пиратах, и о порядке в море и в стране. Но в этот момент Бен Ганн сжалился над нами (или над лошадьми), и немного сбавил скорость. Карету перестало трясти, а губы Люси оказались в опасной близости от моих губ. Поцелуй был долгим, и жарким, всякая ерунда вроде мыслей о беглых пиратах исчезли, стоило мне только прикоснуться рукой к нежной талии моей законной жены.
День пролетел незаметно, мы несколько раз останавливались в придорожных трактирах, чтобы перекусить и сменить лошадей. Я предлагал все же подождать остальных гостей, но Бен, вошел в какой-то одному ему понятный азарт, и даже не хотел об этом слушать. Мы с Люси, настаивать не стали, пусть будет так, нам было хорошо вдвоем, а с гостями мы еще проведем достаточно времени в замке.
Наш кучер, не успокоился даже к вечеру, и мы продолжили путь, к счастью он больше не гнал, а ехал уже с обычной скоростью. Бен был словно сделан из железа, дорога его совсем не утомила, а нам с Люси, после напряженного очень хотелось спать, и мы, обнявшись, устроились на мягких скамейках и вскоре заснули.
глава II
РАЗБОЙНИКИ
Сон мой, был прерван самым грубым и неожиданным образом. Я вдруг почувствовал что падаю, услышал шум, треск ломающегося дерева, дикое ржание лошадей. Еще ничего, не поняв, я вдруг оказался в холодной луже, уже затянувшейся было, тонкой корочкой льда. В призрачном свете луны, я смог рассмотреть разбитую вдребезги карету; из-за страшного удара она перевернулась, окна выбиты, двери тоже отлетели, ее было не узнать. В мгновенье из красочной и дорогой свадебной кареты, она превратилась в груду досок и металла.
Я с трудом приподнялся на локтях, пытаясь выбраться из грязной лужи и оглядеться. Мы находились на дороге, проходящей через мрачный лес, сосны в два ряда возвышались по обеим сторонам. Первой моей мыслью было - что случилось с Люси? - но тут же я услышал ее голос. Сама она выбиралась из поврежденной кареты, ругая, не стесняясь в выражениях нашего кучера:
- Бен! Ты что там заснул старый плут! Клянусь, если мое платье за двести фунтов, присланное мне из Франции... Бен, а ты где вообще, ты там жив? Джеймс, а ты чего в луже развалился?
От этих слов я окончательно пришел в себя, и главное понял, что с Люси все в порядке, нужно было еще убедиться, что и Бен жив, но его нигде не было видно, и вокруг стояла глухая тишина. Но в первую очередь я хотел помочь выбраться из обломков кареты Люси, однако, этого не потребовалось, она и сама прекрасно справилась, да еще и мне помогла подняться, правда, морща при этом свой прекрасный носик:
- Фу, Джимми, и как тебя угораздило упасть именно в лужу, ну посмотри вокруг, это единственная лужа на всей дороге. Как ты теперь в таком костюме... Бен! Ну, куда ты пропал! Иди скорее, нужно вытащить помочь вытащить этого недотепу!
Лужа была действительно единственной на дороге, и если бы я не упал в нее, то упал бы на камни, что было значительно хуже, но я благоразумно промолчал. Исчезновение кучера меня уже серьезно обеспокоило, и я отправился осмотреть, что же произошло.
Две из четверки лошадей обошлись без травм, и уже стояли готовые продолжить путь, а две другие, к сожалению, не могли встать, видимо они упали, и им сильно досталось. Бедные животные сильно страдали, и чувство непонятной тревоги охватывало меня все сильнее. Мы находились здесь одни, в сумрачной темноте, лишь луна немного освещала окрестности, я уже сильно пожалел, что поддался уговором Бена Ганна, и не остался ночевать в таверне.
Вдруг в лесу мелькнула чья-то тень.
- Бен, это ты!? - Крикнул я в темноту. Ответа не последовало.
Я перешагнул небольшую канаву, и увидел обрывки веревки, привязанные к толстой сосне, веревка была привязана, как раз напротив места нашего падения. Сердце сразу болезненно сжалось - скорее всего, это сделали местные разбойники, которые еще встречаются в этом лесу, и значит, мы попали в беду. В подтверждении моих слов, вдруг вскрикнула Люси.
Я обернулся к ней и обомлел, к ней приближались две зловещие тени, в темноте лиц людей рассмотреть было невозможно, лишь силуэты, но очертания одного силуэта подчеркивала широкая шпага, а другого пистолет.
Рука моя, потянулась к оружию, но свадебный костюм не предполагал ношение шпаги.
Я что-то закричал, и бросился безоружный на разбойников; последнее, что я запомнил, это бледное лицо моей Люси, в лунном свете, оно казалось еще бледнее, ее выразительные глаза были наполнены отчаяньем. А дальше кто-то ударил меня по голове сзади, и я провалился в забытье.
Очнулся я от ужасного запаха, оглядевшись, я понял, что снова нахожусь в Бристоле, в доме доктора Ливси. Голова страшно болела, перед глазами все плыло, и приступ тошноты последовал сразу, стоило мне открыть глаза.
- Он очнулся, - узнал я голос доктора Ливси, он держал передо мной склянку с нашатырным спиртом - действительно, от этой вони может очнуться и мертвец.
- Люси, как она? - пробормотал я, вспоминая ночное происшествие, - и что произошло?
- Успокойся, Джимми, тебе нужен полный покой, - начал было Ливси. Но я уже пришел в себя, и ночные события нахлынули на меня холодной волной.
- Где она? - умоляю, ответьте, я должен знать!
- Мы думаем, она похищена, - сказал Трелони, он нервно расхаживал по комнате, стараясь не встречаться со мной взглядом, и то и дело смотрел в окно.
Его слова доходили до меня долго, наверное, прошла целая минута, прежде чем я осознал сказанное.
- Как похищена! Нужно срочно... - я вскочил с кровати, хотел куда-то бежать, но силы оставили меня, и снова потерял сознание.
Когда, доктор опять привел меня в чувство, кроме Трелони и Ливси, находился еще Бен Ганн.
- Держись друг, Джим, - пытался утешить меня Трелони, мы понимаем какого тебе сейчас, но обещаю, даю тебе слово джентльмена, - мы найдем ее.
- Да как! - Я был в не себе от ярости, охватившей меня. Какую страшную подножку поставила мне судьба, только что я был самым счастливым человеком на свете, и в одно мгновенье все перевернулось. - Где теперь их искать? Хотя постойте... Я, кажется, знаю, кто это мог быть! Помните пиратов, которых мы оставили на Острове Сокровищ?
При этих словах Трелони и Ливси удивленно переглянулись, а Бен Ганн, нахмурился и стал делать вид, что внимательно рассматривает что-то за окном. Я думал при упоминании пиратов, они решат, что я лишился ума от горя или полученной травмы, но раз этого не произошло, значит им что-то известно. И я рассказал про встречу с Томом Морганом.
- Теперь понятно как они узнали...- произнес Ливси.
- Что, что узнали?
Ливси кивнул Ганну, - Бен, расскажи ему.
- Да, это, собственно вот как все было. Я ведь хотел как лучше, побыстрее доехать, и не заснул на там, как вы могли подумать, управлял-то нормально...
- Бен, не оправдывайся, переходи к делу.
- А, ну к делу значит. Ехали мы по лесу, дорога была хорошая, хоть и попадались лужи, но лошади свежие, я сменил их в таверне, так что лошади тут ни причем. И вдруг раз! - спотыкается первая пара, а вторая налетает на нее, меня тут из козел выкинуло. И я перекувырнулся, чуть не сломал себе шею, и в канаву, значит. И сознание потерял, в точности как вы мистер Хокинс. Но очнулся быстрее, вижу вы лежите на земле, а перед вами двое разбойников. Вы не подумайте, я не испугался, и бросился бы на них, но в тот момент я подумал, что вы мертвы...
- Бен!
- Да, да, сэр, так вот я подумал, что бедный наш Джимми, отдал душу свою небесному отцу, и не полез в драку, которая, безусловно, кончилась бы для меня так же. Бандиты были вооружены, а у меня, в руках лишь плетка осталась, которой я лошадей подстегивал. Правда, в кармане камзола еще и ножик был для починки перьев, тот, что мне мистер Трелони подарил. Помните сэр?
- Бен, клянусь, сейчас не до этого.
- Да, так вот, значит, я стал искать глазами миссис Хокинс, но ее нигде не было видно, и вдруг я услышал, что разбойники как раз о ней говорят, я подкрался поближе и стал подслушивать. Они говорили о том, что миссис уже увезли их подельники, а сами они должны были отдать Джимми письмо.
- Письмо, какое письмо?
- Вроде письмо от их главаря, они называли его Маркизом.
- Главарь бандитов дворянин? - невозможно поверить!
- Не знаю, дворянин ли он на самом деле, или только так хочет называть себя, но разбойники страшно его боялись. Помню, один кричал другому:
- Тысяча молний! Что ты там копаешься, давно пора смываться, засунь ты ему это письмо в карман, и убираемся, пока его дружки не подоспели!
Второй отмахнулся от него и ответил:
- Да, не дрожи ты, Томми, не на эшафоте. Клянусь душой морского дьявола, у этого щеголя должны быть деньги, и в карете тоже можно поискать что-то полезное.
- Но, послушай, Клешня, Маркиз говорил...
- Да, плевать мне на Маркиза, и на его обещания, неизвестно действительно дельце, о котором он нам так много рассказывал, может выгореть, или это все сказки свихнувшегося бродяги. По мне так лучше немного настоящих фунтов, чем целая куча вымышленного золота.
С этими словам это самый Клешня, стал обыскивать вас мистер Хокинс, а второй, тоже не устоял перед соблазном пограбить и стал рыться в обломках кареты. Через минуту Клешня нашел ваш кошель, но видимо решил не делиться с подельником, и попытался его незаметно засунуть себе за пазуху. Но не тут то было, Томми заметил это, и заверещав, бросился на второго грабителя. Они покатились по земле, вцепившись в кошель, и ругаясь, друг на друга самой отборной бранью. В конце концов, они закончили драку в луже, порвав кошель и разбросав деньги. Но жадность их не покинула, они стали быстро собирать деньги - кто больше успеет. Когда закончили, вернулись к уже начатому делу.
- Письмо у тебя? - прохрипел Клешня.
- Да, вот оно, - Томми достал из кармана конверт. Конверт был весь мятый и мокрый, одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что письмо испорчено.
- Ты болван, Томми! - закричал Клешня. - Виселица по тебе плачет! Что мы теперь скажем Маркизу?! Чума на твою голову!
- Да это ты сам виноват, это ты меня свалил в лужу, я так и скажу ему - что это ты во всем виноват!
- С такими оправданиями лучше вообще не появляться, давай обыщем еще карету, если что найдем, берем и сматываемся.
- Да подожди, ты, Маркиз ведь все равно ничего не узнает, скажем, письмо подкинули и все дела!
- Вот я и говорю, что ты болван Томми. В письме ведь есть указание - как спасти его девчонку, не ужели ты думаешь, что капитан поверит нам, что этот женишок прочитал письмо, но спасать невесту не стал?
- Ну, тогда давай напишем письмо сами, я немного писать умею.
- Спятил, задохлик? Где мы найдем письменные принадлежности?
- Да, я когда карету обыскивал, видел вроде что-то.
- Чувствую, добром это не кончится, - прорычал Клешня, - но выхода нет, тащи бумагу и чернила, быстро!
- Вот и все, - закончил свой рассказ Бен Ганн, - они что-то написали на бумаге, оставили вам свое письмо и письмо Маркиза, и скрылись.
- Дайте почитать!
Трелони молча протянул мне два листа бумаги. Один был полностью исписан, но явно испорчен водой, разобрать можно было лишь несколько строк:
"...поймете, и простите столь неделикатный способ обращения...
...как истинный джентльмен, не позволите, чтобы к вашей невесте были...
...принесете не позднее пятницы...
Искренне ваш
Маркиз"
Подчерк был аккуратный, каллиграфический. Подпись, стоявшая рядом с именем "Маркиз" была витиеватой.
Второе письмо было словно насмешкой над первым, - написано очень коряво, с чудовищными ошибками и кляксами, но зато от первого оно отличалось лаконичностью:
"Джимми твоя нивеста у нас. (жирная клякса) Если хочиш увидить ее живой то сделай как сказал (зачеркнуто) то надо принисти нам марту до пятницы. И ни говори ничего городским властям, а то пожилееш.
доброжилатель "
От строк этого "доброжилателя" мне стало хуже, чем от удара дубинкой по голове. Моя невеста была в руках отъявленных негодяев, и как спасти ее я просто не знал.
- Какую Марту, куда принести? Я не знаю никакую Марту! Что делать?
- Джимми, - попытался успокоить меня доктор Ливси, - скорее всего это были пираты, и они имели в виду карту. Ту карту Острова Сокровищ, что до сих пор хранится у тебя. Я думаю, они как-то забрели на остров, где нашили нашего старого знакомого Тома Моргана, а он в свою очередь рассказал им обо всем. Оставшаяся часть клада не дает злоумышленникам покоя, и они готовы пойти на все, чтобы получить ее. Лично я считаю, что карту нужно отдать.
- Да, но куда ее принести? Там сказано принести до пятницы, а куда?
- По-видимому, эти болваны забыли написать, куда доставить выкуп, - сказал Трелони. Нужно что-то придумать, как связаться с этими негодяями. Кстати Джимми, карта у тебя?
- Она хранится в моем доме, здесь в Бристоле.
- Хорошо, я думаю, что раз это пираты, и они собираются отправиться за сокровищами, то у них непременно должен быть корабль. Нужно искать их в море, но как это сделать?
- Я полагаю, - сказал сквайр, - что нам непременно нужно зафрахтовать, а лучше купить хороший фрегат, если дело дойдет до того, что придется выйти в море.
Я лишь обреченно покачал головой, - сегодня воскресенье, как мы до пятницы сможем купить корабль, да еще и найти пиратов - это просто невозможно!
- Нужно обратится к нашему старому другу Смоллетту, - сказал Трелони, - уверен он не откажет.
- Я не уверен, я послал ему приглашение на свадьбу, но он не приехал.
- Приехал, только он не был на венчании, а сразу отправился в замок, и насколько мне известно, сейчас, узнав о случившимся, он срочно возвращается.
- Хорошо, я буду рад, если он приедет, хоть он и ушел со службы, но опыт и знания остались, кроме того, Смоллетт, человек которому можно доверять. Думаю, он сможет помочь подобрать корабль. Но главная проблема не решена - где искать пиратов?
В комнате повисло тяжелое молчание, через несколько минут его решился прервать Трелони. Он тяжело поднялся со своего кресла, подошел ко мне, положил руку на плечо и произнес:
- Знаешь, Джимми, наверное, нам все таки придется рискнуть, и прибегнуть к помощи властей, у меня есть неплохие связи в...
- Они убьют ее! Как вы не понимаете! - я был в отчаянье.
- Черт, - Трелони отвернулся от меня, - впервые жалею, что с нами нет этого старого плута Сильвера, он бы точно знал, где найти негодяев. Он и сам был негодяем, думаю, петля виселицы все же познакомилась с шеей Долговязого Джона.
Бен Ганн, про которого уже почти все забыли, вдруг издал какой-то странный звук, и зажал себе рот руками.
Трелони нахмурился, - что с тобой Бен? - он успел выучить повадки своего привратника, и знал, когда он что-то скрывает.
- Простите сэр, - залепетал Бен, - но Долговязый Джон все еще жив, и относительно здоров, если конечно не считать его потерянной ноги.
- Откуда ты знаешь?
- Помните сэр, вы в прошлом году направили меня в Саутгемптон, передать письмо вашему другу - судебному приставу?
- Ты говоришь о мистере Уоксли? - Отлично помню.
- Так вот, дома я его не застал, и мне сказали, что он находится с инспекцией в местной тюрьме. Так как вы просили передать письмо мистеру Уоксли лично в руки, я решил не ждать, и направился прямиком в тюрьму. В само здание меня, конечно, не пустили, и я был вынужден ждать пару часов возле крыльца. Ну, так вот, делать мне было нечего, я решил заглянуть в ближайший трактир, выпить пару рюмок рома. Из окон трактира мне были хорошо видны ворота тюрьмы, и я не спускал с них глаз, не желая пропустить когда выйдет мистер Уоксли. Прошло немного времени, у ворот стали собираться какие-то бродяги, вскоре из тюрьмы вышла небольшая компания, их радостно встречали подошедшие. Позже, я узнал, что в этот день закончился срок заключения нескольких узников, и их встречали друзья. Они сразу же, направились в трактир, и разместились за соседним столиком. Вели они себя шумно, выпили немало рому, и то и дело поднимали тосты:
- За тебя Густав, за твое освобождение!
- За здоровье твоей жены Эльзы!
- За свободу остальных узников!
- За реки рома, и за звонкую монету!
- За нашего друга Сильвера!
Я чуть не поперхнулся когда услышал это имя, но потом подумал, что, быть может, они говорят о каком-нибудь другом Сильвере, и уже было, успокоился, как один из бывших узников не произнес:
- Да, за нашего одноногого друга Джона Сильвера, надеюсь, у него найдутся богатые родственники, которые смогут вытащить его из долговой ямы.
Сомнений быть не могло - речь шла о нашем старом знакомом, - закончил свой рассказ Бен.
- Почему же, ты молчал до сих пор? - удивился Трелони.
Бен смутился и замямли что-то о том, что он уже простил Сильвера, и не хотел, чтобы он закончил свою жизнь на виселице, ведь он и сам когда-то был пиратом.
Трелони принялся отчитывать нерадивого привратника, тот стал отпираться, и уже было, загорелся спор, но его резко прервал доктор Ливси:
- Друзья мои, сейчас не время выяснять отношения. Судьба подкинула нам тяжелое испытание, и нам не стоит ругаться по пустякам. Я предлагаю следующий вариант действий: Джимми дожидается мистера Смоллетта, и вместе с ним отправляется подбирать корабль. А я, с вами мистер Трелони, отправлюсь в тюрьму, и попытаюсь разыскать Сильвера и выяснить у него - знает ли он что-нибудь об этом Маркизе.
Немного посовещавшись, все согласились, что это хоть и не слишком обезнадеживающий план, но лучшее что можно было придумать.
глава III
КАПИТАН ДЕ ФОРЖ
Смоллетт прибыл только вечером. День, проведенный в ожидании нашего бывшего капитана, наверное, можно назвать самым тяжелым днем за всю жизнь. Когда друзья отправились в Саутгемптон, я остался совсем один, непосильный груз проблем давил на меня, не давая ни минуты покоя. Не внесли в и без того отчаянное положение утешения, ни моя мать, которая переживала случившееся еще сильнее, чем я, и непрерывно рыдавшая в соседней комнате. Ни отец Люси, он, около полудня ворвался ко мне в дом, злой, как черт, и потребовал от меня немедленно вернуть его дочь, как будто, я в этот момент мог думать о чем-то другом.
- Сэр, клянусь честью, я сделаю все, чтобы вызволить Люси!
- Хокинс, - глаза мистера Маклейна светились не добрым светом, - если с ней хоть что-то случиться...
Договаривать он не стал, вместо этого он резко развернулся и вышел, громко хлопнув дверью, но и так было понятно, что ничего хорошего он него ждать не придется. Впрочем проблемы с Маклейном, меня не слишком волновали, все равно без Люси, мне нет жизни.
Когда на улице начало темнеть, горничная позвала меня на ужин, я не ел целый день, да и сейчас не ощущал аппетита, но заставил себя спуститься в столовую. Мне предстояло сделать много дел, и для этого надо набраться сил.
Я хорошо запомнил тот момент, когда в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в столовую, уверенным шагом, вошел мистер Смоллетт. Он изменился, с момента нашей последней встречи, или быть может, мне так показалось, потому что мы, в отличие от сквайра и Ливси, почти не виделись. Капитан оставался таким же худым, и жилистым, но походка его была уже не раскачивающейся походкой моряка - сухопутная жизнь дала знать о себе. Кроме того, Смоллетт едва заметно хромал - сказалось последствие ранения. Безупречный белый парик придавал ему строгости, лицо его было сурово. Одет он был в длинный плащ, на руках кожаные перчатки, из-под плаща торчала рукоятка пистолета.
- Здравствуйте сэр, - приветствовал я Смоллетта. Не знаю почему, но при виде его уверенного взгляда, у меня проснулось ощущение надежды.
- Джим Хокинс, как я погляжу, вы не утратили своей способности ввязываться в неприятные истории. - Голос капитана был холоден как лед, в глазах тоже не читалось радости от встречи.
- Сэр, я не виноват в произошедшем, я...
- Не нужно оправданий, я встретил по пути Ливси и Трелони, они мне все рассказали. Вы поступили беспечно, отправившись в такое далекое путешествие без охраны, и теперь другие люди вынуждены расплачиваться за ваше легкомыслие.
- Но как я мог предположить, и я даже не думал, это была свадьба...
- Отправляйтесь отдыхать, Хокинс, завтра сутра мы должны быть в порту, вы будете нужны мне как помощник, а я не привык, чтобы мои помощники были похожи на полусонных мух.
- Я готов отправиться в путь хоть сейчас!
- Не смешите меня, ночью в порту, вы сможете найти только еще большие неприятности чем сейчас, поэтому выполняйте приказ, я беру штурвал в свои руки, или, если вас это не устраивает, то готов откланяться.
Слова Смоллетта показались мне очень обидными, он разговаривал со мной, по прежнему, как с мальчишкой, забыв, сколько уже прошло времени, и что я сильно изменился. Но как ни горько мне было, я подчинился, так как был вынужден признать, что помощь капитана мне была очень необходима.
Бристольский порт - самый большой порт в Англии, а может быть и во всей Европе. Он в любой день, в любую погоду похож на растревоженный муравейник. С первыми лучами солнца здесь становится шумно и тесно от деловито снующих людей самых разных национальностей, вероисповеданий, профессий, положений в обществе и возрастов. Наверное, всех этих людей объединят только одно - здесь нет праздно шатающихся зевак, все обязательно чем-то озабочены и, как правило, все опаздывают и куда-то спешат.
Смоллетт, уверенной походкой пробирался через многоликую толпу, он хоть и оставил морскую службу, но открыв свое дело, часто бывал в порту, и чувствовал себя здесь как дома. Я еле поспевал за ним.
- Советую меньше смотреть по сторонам, а больше обращать внимание на свои карманы, - произнес Смоллетт. - Ты, в своем щегольском наряде, для воров, как лакомая наживка.
- А как же портовая стража?
- С этими мошенниками никакая стража не справится.
Я решил не искушать судьбу, и тайком проверил на месте ли деньги. Я взял с собой крупную сумму, надеясь что, смогу быстро получить корабль, хотя Смоллетт и велел мне этого не делать.
- В нашем порту, - продолжил Смоллетт, - можно приобрести все, что только пожелает душа, от шкур диковинных животных с африканского побережья, до изящных испанских карет. Здесь можно заключить любую сделку, отсюда можно отправиться хоть на край земли.
- Сэр, а как здесь обстоят дела с кораблями?
- Превосходно, Джимми, если тебе нужно новое судно, то Бристольский порт, это именно то место где его можно найти. Какое судно вы предпочитаете: фрегат, каравеллу, флейт, может быть бригантину, или ваши амбиции требуют настоящий галеон?
- Мне бы подошел фрегат тяжелого класса, и чтобы пушек побольше и с командой, тогда бы мы легко смогли победить пиратов, и освободить Люси.
- Ну что ж, неплохой заказ для местных дельцов, где-то через пару месяцев они, вероятно, смогут его выполнить.
Услышав такую дату, я так резко остановился, мне в спину тут же налетел какой-то моряк, он недовольно зыркнул на меня, обдал дымом от чадящей трубки и побежал дальше.
- Сэр, у меня нет столько времени, мне нужно до пятницы не только купить корабль, но и найти пиратов. Быть может, есть в свободной продаже хотя бы бриг?
- Бриг? - Смоллетт усмехнулся, ты бы еще на пинессе бросился на борьбу с пиратами. Я знаю, что времени у нас мало, поэтому к дельцам мы обращаться не будем. Здесь, на западном доке всегда стоят суда, готовые к продаже. Как правило, это яхты, и рыбацкие шхуны, но если нам повезет, то может быть и самый настоящий фрегат. Правда проверки, и оформление бумаг, все равно занимают не меньше месяца, но тут уже все зависит от денег.
- О, деньги для меня сейчас не имеют значения, я все готов отдать...
- Не вздумай говорить этого при торговле, иначе действительно все отдашь.
За разговорами я не заметил, как мы вышли к западным докам. Это место разительно отличалось от остального порта отсутствием суеты и беспорядка. Народу, здесь было намного меньше. А среди прохаживающейся публики были исключительно моряки, легко узнаваемые по раскачивающейся походке.
Кораблей здесь было действительно немного, и по большей части, как и говорил Смоллетт это были яхты, да рыбацкие шхуны. Но мой взгляд сразу упал на два стоящих в доке корабля - один был фрегатом среднего класса, а второй корабль - каравелла, выделяющаяся от прочих представителей морского транспорта косыми парусами.
- Кажется, нам повезло, Джимми, на продажу выставлено сразу два корабля. С какого начнем?
- Мне по нраву фрегат, он мощнее и больше.
- Зато каравелла маневренней и быстрее, но пожалуй ты прав, я предпочел бы фрегат, он лучше выглядит, тогда как каравелла уже очень старая. Хоть и недолюбливаю французов.
Последняя фраза относилась к фрегату, он был явно французской постройки, хоть и под голландским флагом. Да и название "Ла Рошель", не давало сомнений в том, чей это корабль.
Мы, с разрешения боцмана поднялись на борт корабля. Все сразу мне здесь понравилось с первого взгляда. Палуба была начищена до блеска, паруса ослепляли своей белизной, все вещи были на своих местах. Смоллетт тоже оценил окружающую обстановку:
- Вот таким, Джимми, должен быть образцовый порядок, видимо капитан на судне, знает свое дело.
На палубу высыпали дюжина матросов, они не спешили подходить к нам, а стояли вдалеке, о чем-то перешептывались, и кидали подозрительные взгляды.
- Как-то странно они себя ведут, - замети Смоллетт.
- Французы, неловко им здесь, у нас в Англии.
Наконец из рубки вышел капитан корабля. То, что это капитан, нетрудно было догадаться по его одежде, и манере держаться. Он был одет в изящный черный камзол, перетянутый широким кожаным ремнем, с яркой бляшкой. Такие же блестящие бляшки, были и на высоких сапогах капитана. Он носил длинный черный парик, и широкополую шляпу с плюмажем. Лицо его было не грубым, как у большинства моряков, а с оттенком благородства, тонкие усики, придавали ему немого смешной и несколько отталкивающий вид.
Капитан подошел к нам, и остановился, переводя взгляд то, на меня, то на Смоллетта, казалось, что он растерян.
- Меня зовут Смоллетт, а это мой друг Джим Хокинс, - начал разговор наш бывший капитан. - Мы хотели бы поговорить с владельцем этого прекрасного корабля.
Тут Капитан "Ла Рошеля", вдруг, словно пришел в себя, и заговорил, слегка картавя на французский манер.
- О, рад приветствовать вас месье на моем судне, простите мне мою некоторую заминку, я, знаете ли, в последнее время так сильно загружен делами, что порой нелегко оторваться от мыслей. Ну не смею вас держать здесь, на палубе, пожалуйте в мою каюту, я угощу вас вином, и выслушаю ваше дело.
Мы переглянулись, и последовали за капитаном, матросы, продолжали кидать на нас, недобрые, подозрительные взгляды и, несмотря на радушие, и вежливость капитана, мне стало не по душе в этом месте.
В каюте, было так же чисто и аккуратно, как и на палубе. Посреди стоял большой стол, на котором расположилась огромная карта. Карта была явно не новой, она пестрила пометками шкиперов и лоцманов. На стенах были развешаны скелеты причудливых рыб, и старинное оружие.
Меня больше всего поразила рыба меч, я много слышала от таких рыбах, они будто бы нападают на суда, протыкают днища своими острыми мечами, а когда судно идет ко дну, пируют остатками несчастного экипажа. А Смоллетт сразу заинтересовался картой, он подошел к ней, чего-то, высматривая, но капитан быстро свернул карту, и крикнул одному из матросов, - эй принесите чего-нибудь выпить благородным гостям! И отправьте Теда Когнара в трюм, пусть присмотрит там за грузом.
А вы джентльмены, располагайтесь я, как простой моряк, очень рад видеть таких благородных людей на своей скромной шхуне.
В этот момент открылась небольшая дверца и в каюту вошла молодая женщина, одетая чересчур нарядно, в черных ее волосах была заколка в виде красного цветка, на пальцах много золотых колец, а на шее жемчужное ожерелье. Сама девушка была милой, но с украшениями она явно перестаралась, и оттого была похожа на бродячую цыганку - гадалку.
- Разрешите представить, - произнес капитан, - это Меган, моя кузина. А меня, собственно зовут капитан Де Форж. Чем же я могу быть вам полезен?
- Вообще-то мы ищем владельца судна, - начал Смоллетт.
- В таком случае, вам повезло, я как раз и являюсь владельцем судна - Де Форж, любезно улыбнулся.
В каюту вошел матрос, и расставил несколько бутылок красного вина, и три бокала.
- Спасибо Томми, можешь идти, - сказал капитан, видя, что матрос не слишком торопиться покидать каюту. Томми вышел, но тут же его физиономия появилась в открытом окне, откуда за нашей беседой с интересом наблюдали уже полкоманды.
- Позвольте я налью вам вина, предложил Де Форж. Пусть это будет красное вино, в ранний, час, когда еще можно застать зарю, можно пить только красное вино, или ничего не пить.
Мы совсем не хотели вина, но из вежливости кивнули головами. А вот Меган, с удовольствием приняла свой бокал, и набросилась на него с такой жадностью, будто бы ее мучила страшная жажда.
- Простите, у нас мало времени, - сказал Смоллетт, чуть прикоснувшись губами к бокалу, - поэтому я хотел бы перейти к делу.
В ответ Де Форж лишь сделал широкий жест рукой, означающий, по-видимому, что он весь в внимании.
- Ваш фрегат, стоит в доке для кораблей, приготовленных к продаже, а мы как раз подыскиваем подобное судно.
- Да мой фрегат, прекрасный фрегат... Фортуна в последние месяцы была неблагосклонна ко мне и к моей команде. Много славных походов совершил наш корабль, в каких только компаниях он не участвовал. Но звучат барабаны войны, и французы уже не в почете. Долги, загнали меня в угол, и я в отчаянье уже хотел было расстаться со своим кораблем.
- Если так, мы готовы предложить вам сделку, и без долгих вступлений купить корабль.
- Вам срочно нужен корабль? Позвольте полюбопытствовать - для чего?
- Это к делу не относится, - сухо ответил Смоллетт.
Де Форж нахмурился, и скривил свои тонкие губы.
В тот момент я испугался, что капитан обидится на слова Смоллетта, и выпроводит нас с судна, и я сказал правду. - Сэр, нам срочно нужен корабль, для того чтобы найти пиратов, похитивших мою невесту.
- Пиратов? - От удивления Де Форж, даже пролил остатки вина на свой галантный костюм. - Неужели эти черти еще бороздят наши моря? Я слышал последнего пирата, повесили в Лондоне года два тому назад.
- Увы, это не так, пираты, хоть и не ведут себя так нагло и открыто, как прежде, но они все еще есть, и продолжают делать свои черные дела. Только теперь они старательно скрываются. Быть может, вы, что-нибудь слышали о человеке по прозвищу Маркиз? Я хорошо заплатил бы за такие сведенья.
Де Форж поднял глаза к потолку, и стал приглаживать свои усики, - нет, клянусь честью - не припоминаю такого имени. - Эй, ребята, может, вы, слышали о неком Маркизе? - обратился он к своей команде. Те дружно замотали головами.
- Ладно, мы, пожалуй, ушли от темы нашего визита, - прервал нас Смоллетт, - итак сэр, я предлагаю вам за этот корабль двадцать пять тысяч фунтов, это как минимум на пять тысяч больше чем он стоит, но мы готовы приплатить сверху, если все быстро оформим.
- Увы, месье, - Де Форж, театрально развел руками, - корабль не продается. Фортуна вещь изменчивая, еще недавно я был в долгах, по самую ватер линию, но на днях я получил очень выгодный заказ, и вскоре мы отправляемся в Индию, этот поход обещает быть достаточно прибыльным, чтобы забыть о продаже судна.
Мы со Смоллеттом молча переглянулись - неужели мы зря теряли время на пустые разговоры? Или Де Форж просто так набивает себе цену. Мне было некогда с ним торговаться, и я произнес:
- Сэр, мы нуждаемся в этом судне, и если это вопрос цены, то я готов предложить вам прямо сейчас пятьдесят тысяч фунтов, надеюсь, вы прекрасно понимаете, что за эти деньги, можно купить два таких корабля, да еще останутся деньги, для того чтобы забить трюмы до отказа товаром. Это мое последнее слово, если вы откажете, то клянусь, я сейчас же уйду.
- Месье Хокинс, безусловно, ваша щедрость заслуживает уважения, и если бы вы пришли на несколько дней раньше, то я с радостью бы согласился. Но для моряка есть вещи поважнее денег. И одна из них - это честное имя. Я уже заключил сделку с индийским купцом, и ничто не заставит изменить моему слову. Попытайте счастья вон на той каравелле. Я разговаривал с ее владельцем, судно уже месяц стоит в порту, и полностью готово к продаже, думаю, что проблем там не будет.
- Что же, благодарю за совет, и думаю, что так и поступлю.
Мы со Смоллеттом, откланялись и покинули корабль.
Вскоре мы убедились, что француз оказался прав - с каравеллой действительно не возникло особых проблем, и уже к вечеру, я стал владельцем неплохого корабля. Он имел глубокую седловатость в средней части палубы, все паруса, кроме паруса на фок-мачте были косые, что являлось особенностью подобных судов. Как объяснил Смоллетт, это позволяло судну лучше маневрировать, и давало возможность ходить круто по ветру. А вот вооружение было не слишком современным: всего двенадцать пушек калибра двадцать четыре фунта, и две фальконеты калибра двенадцать фунтов.
Кроме того, мы наняли часть команды, истосковавшиеся по дальним походам моряки, с радостью приняли наше предложение. Впрочем, радоваться им было особо нечего, Смоллетт, тут же стал наводить на судне свои порядки, приказав очистить судно, от мусора, подготовить пушки, сделать запасы воды и продуктов, починить паруса, и прочие вещи. На мой вопрос - зачем такие серьезные приготовления, мы ведь не собираемся отправляться в дальнее плаванье, пираты где-то рядом, нужно лишь найти их, Смоллетт ответил: "Молодой человек, я принял командование на этом судне, и прошу не мешать мне, выполнять обязанности капитана". Я решил действительно, не вмешиваться в его дела.
Название каравеллы было почему-то стерто, и Смоллетт предложил назвать его как я пожелаю, но я еще от Сильвера слышал, что переименовывать суда плохая примета; навел справки у прошлого владельца и выяснил, что раньше корабль носил имя "Альбион", и решил, что оно нам вполне подходит.
Несколько тревожных дней мы трудились, приводя судно в порядок. Вестей от наших друзей почти не было, единственное, что мне стало известно, - это то, что во время моего отсутствия, в дом прибежал взмыленный Бен Ганн. Он очень торопился, и ему нужна была карта сокровищ, моя мать отдала ее, так как меня не было дома. Я узнал об этом лишь вечером, и был одновременно встревожен и обрадован - если Бену потребовалась карта, значит, есть шанс, что друзьям удалось выйти на след пиратов.
глава IV
СИЛЬВЕР
Время катастрофически утекало, роковая пятница должна была наступить уже завтра. Я думал, что не смогу даже заснуть в эту ночь, но ужасные события последних дней, нервная обстановка, травма и прошлые бессонные ночи дали о себе знать. В эту ночь, я хоть и смог заснуть, но меня непрерывно мучили кошмары. Мне снилось, что моя любимая Люси находится в темнице, и возле нее с мрачными лицами стоят пираты. И среди них Слепой Пью, Черный Пес, Том Морган, Джордж Мерри, и другие. Они как воронье окружили мою невесту, лежащую прямо в белом, свадебном платье на грязном полу мрачной камеры. Руки ее были связаны за спиной, а рот заткнут грубым кляпом. Из прекрасных глаз Люси градом льются слезы, она пытается выкрутиться, но лишь вызывает мрачные улыбки на лицах своих мучителей.
Вдруг, с отвратительным скрипом отварилась старая дубовая дверь, и в камеру вошел Сильвер. Пираты расступились, освобождая проход к пленнице. Сильвер, стуча костылем, медленно подошел к ней вплотную и протянул сжатую в кулак руку, девушка лишь непонимающе моргала глазами. Старый пират медленно разжал кулак - на его ладони лежал грубо вырезанный кружок бумаги, замазанный сажей - черная метка.
Я не выдержал, закричал и проснулся. Было раннее утро, окно открыто, печь почти остыла, и в комнате было холодно, но моя кровать была мокрая от пота. Спать больше не хотелось, я пошел в гостиную, затопил камин и сел перед ним в кресле, размышляя как можно помочь моей беде. Но усталость взяла свое, и вскоре, я снова забылся тревожным сном.
Вновь я проснулся, когда уже ярко светило солнце, в комнату вошли два человека, я узнал их по голосу - это были доктор Ливси и сквайр.