Аннотация: Рассказ был написан к конкурсу "Императорские тайны" фэндома "Барраяр". Призового места не занял.
Про мозги
"Грегор закончил Имперскую Академию двумя годами раньше, чем Майлз в нее поступил.
- У тебя был год действительной службы в космосе, - заметил Майлз.
- Большей частью на орбите. Делал вид, что совершал патрулирование - в окружении катеров СБ. Со временем это стало довольно болезненно, все это притворство. Делать вид, что я офицер, делать вид, что я занимаюсь работой, а не затрудняю простым своим присутствием работу для всех остальных..."
...по мотивам
Теперь, оглядываясь назад, я могу сказать, что это не был самый необычный полет. Бывало и хуже. Само собой, тот факт, что на нашей базе служит сам Император - накладывает свой отпечаток. Но все приедается, Грегор оказался неплохим пилотом - мальчишка ведь еще, по сути дела, и... все расслабились. Сначала привыкли к нейтральному "лейтенант Форбарра". Потом перестали обращать внимание на катера СБ, дежурившие на нашей орбите. Император - отличный парень и, можно сказать, почти ас, и его смех над казарменными шутками ничем не отличался от смеха остальных. Служба шла своим чередом.
Обычный тренировочный полет - это скучно, это взлет, отработка задачи, уход от противника, посадка. Разумеется, командование стремится разнообразить жизнь пилотов учебными отказами, выводами из строя, попаданиями и взрывами двигателей,... хотя насчет последнего утрирую.
В тот раз отрабатывали задачу над ночной стороной. Полет в режиме повышенной скрытности, никаких активных радаров, только астронавигация. Подход к цели, быстрая разведка - атака - уход.
Обычно идут две пары истребителей, опытный ведущий - молодой ведомый. К тому времени Грегор считался опытным пилотом, а попасть в пару к нему считалось за честь. Все же будет что рассказать внукам, мол, летал с самим императором. Крылом к крылу!
Вот со второго ведомого, лейтенанта, все и началось.
Двадцать минут с момента старта, в рубке руководителя полета тишина и умиротворение. Приборы попискивают, офицеры спокойно клавишами щелкают, по оперативному экрану цветные маркеры плывут, медленно так...
Руководитель полетов на мгновение обалдевает, потом, понимая, что это тот самый, второй ("Что с ним, х-хоссподи, твою душу?"), спокойно так:
- Двенадцать - четыре, повторите.
Лейтенант уже орет испуганно, - У меня мозги текут!!! Текут мозги!!!
Руководитель полетов, - Двенадцать - четыре, как себя чувствуете!?
- Они заливают мне глаза и текут дальше!!! Мозги!!!
- Можете управлять истребителем? - а сам уже отмашку офицерам дает, мол, врачей зовите, и пусть у доков караулят, вдруг этого буйного отлавливать придется... или из кабины вынимать.
Короткая пауза в эфире, потом робко, - Я двенадцать - четыре, управлять могу.
Офицеры в рубке дружно выдыхают, а командор сурово, проговаривая каждое слово, в микрофон, - Отмена тренировочного полета. Двенадцать, возвращайтесь на базу.
И тут наш Император голос подает:
- Двенадцать - один и двенадцать - два. Статус - норма, просим продолжить выполнение задачи.
Ну, командор конечно на эсбешника главного покосился, обменялись они еле заметными кивками - почему нет? Пусть продолжают, раз статус - норма.
- Двенадцать - один, двенадцать - два. Продолжить полет. Двенадцать - три, двенадцать - четыре. Прервать упражнение, вернуться на базу.
Отметки на экране разделились, пошли в разные стороны. И снова - тишина и спокойствие. Только врач нервничает - готов принять пострадавшего...
И все нормально прошло. Приблизились, правильно опознали цель, поразили ее с запасом - и ведущий и ведомый. Удачно, надо сказать. Вообще стрелять и попадать, куда надо наш император умел и любил, видимо это наследственное. Уже возвращаются, когда вдруг случилось то самое, о чем мы потом предпочитали не вспоминать.
- Двенадцать один. Отметка шесть, квадрант девять. Ко мне в кабину - слева - кто-то заглядывает!
Немая сцена в рубке. У командора отвалилась челюсть, а эсбешники затряслись мелкой дрожью. Через секунду руководитель полетов челюсть-то свою подобрал, собрался и просит повторить.
Грегор совершенно спокойным голосом повторяет доклад.
Никогда не видел, чтобы эсбешники так суетились. Пошли запросы на катера охраны, не было кого? Врагов-то достаточно - цетагандийцы, к примеру, что-то особо остроумное придумали или комаррские террористы подослали камикадзе в скафандре, чтобы тот одной отверткой истребитель нашего императора раскурочил.
А один эсбешник, с совершенно округлившимися глазами что-то беззвучно орал доктору, мол, упаси вас господь, неужто наш Император от полетов того-с... как его двоюродный дедушка Ури, врагов за каждой шторой начал замечать.
И уже "красную тревогу" объявили, дежурный крейсер на курс сближения лег, все пространство сканеры обшаривают. И ничего. Пусто. И не было никого.
Я, грешным делом подумал, что наши парни решились на шуточку. Прицепили на веревке еле надутую резиновую бабу (и где они ее могли найти?). А в вакууме давлением ее распрямило до вполне нормальных размеров. Не... вряд ли. Слишком уж глупо.
Руководитель полетов взял на себя ответственность, не растерялся. Совершенно обыденным голосом, даже немного устало, отвечает:
- Двенадцать - один. Все нормально, сынок, это - свои!!!
Думаю, что после такого заявления эсбешников, не будь они такими крепкими ребятами, можно было выносить из рубки в предынфарктном состоянии
После посадки, в доке, Грегора ждал взволнованный народ и "санитарка" с врачом. Но всё объяснилось просто.
На левой плоскости лежал специальный "трап", который всегда устанавливают перед заправкой истребителя топливом и крепят, чтобы не сползал. Каким-то чудом его не заметили и не сняли. Он не сорвался ни на катапульте, ни в полёте по прямой. Но, видимо после перегрузок при боевом маневрировании, одна его сторона оторвалась, и трап стал иногда приподниматься и на доли секунды нависать над фонарём, что и увидел пилот - как чёрную тень, "заглядывающую" в кабину.
Виновного техника, разумеется, нашли и наказали. Но, всему личному составу было настоятельно рекомендовано забыть об этой истории. И забыли.
Что случилось с этим лейтенантом с мозгами? Да нет, все объяснилось просто. Он решил на маршруте побаловаться шоколадкой. Каким-то образом засунул ее между ЗШ и шлемофоном, чтобы было удобно достать в полете. А потом так увлекся, а может обогрев кабины барахлил, что забыл про свой батончик.
Заруливает он в док, стыкуется, открывает фонарь кабины.... И предстает перед врачами лицо нашего соколика в шоколадной глазури.