Всегда казавшийся грустным армянин Камо, владелец маленького кафе, в котором я зависал все последние, перед большими проблемами, месяцы почти ежедневно, тяжело вздохнул и неопределённо пожал плечами:
- Здравствуй, дорогой. Дела - плохо. Опять приходили люди из администрации, опять намекали на деньги. Откуда у меня деньги?! Отберут у меня кафе, я уже точно знаю.
- Да, этим, сколько не дай - всё мало. Слушай, у меня тут встреча намечается, хотелось бы выпить чего-нибудь хорошего. У тебя нет чего-нибудь поприличнее твоего "Слынчего бряга", а? А то уж извини, но это твоё пойло в рот не лезет.
Камо пригнулся к стойке и тихо проговорил:
- Есть коньяк, наш, армянский. Из Армении, прямо с завода. Мне земляки прислали. Только он у меня в канистре. Если хочешь, в графин налью, чтобы на стол поставить. Только никому, ни слова. Хорошо?
- Конечно!
- Только дорогой он, - виновато сказал грустный хозяин кафе. - У тебя важная встреча?
- Да нет, обычная встреча. Давай своего дорогого.
- Тебе сейчас?
- Нет, пока сделай кофе, я просто посижу. А как парни подойдут, то я тебе скажу. ОК?
- Как скажешь, - Камо кинул в одноразовый стаканчик пару ложечек "Нескафе", кусочек рафинада и залил всё кипятком. Настоящий кофе, в турке, он варил, когда заведение было закрыто для публики, только для земляков и друзей. Меня он тоже не раз угощал лично сваренным кофе, но сейчас был не тот случай, да и кофе-то мне, по большому счёту было не нужно. Не кофе требовал взбудораженный похмельем и ожиданием важного разговора организм, но выпить пока было нельзя.
- Подожди, - Камо буквально только сейчас понял, что я уже не был у него несколько месяцев. - А где ты пропадал, дорогой, а?! Я тебя уже давно не видел! Уезжал?
- Ну, типа того, - я не хотел распространяться о своих проблемах, я и кафе-то это выбрал, потому что оно находилось на самой оживлённой улице города, и тут всегда было достаточно посетителей, да и хозяин, Камо, был мне хорошо знаком. Впрочем, была ещё одна причина, но об этом, ни кто не должен был догадываться. - Ладно, потом, как-нибудь расскажу... И это, поставь музыку, ОК? "Кино" поставь.
Я взял горячий стаканчик, прошёл в самый угол заведения и сел за столик так, чтобы было видно входящих людей. Курить тоже не хотелось, но я всё же, достал пачку "Лаки страйк" и вынул сигарету. Прикуривая, я заметил, что мои руки заметно потрясывало. Сигарета и сумрачный голос Виктора Цоя немного успокоили, хотя бы на время. "Война-ааа. Между землёй и небом - война-ааа..."
Они, опоздав на положенные пятнадцать минут, ввалились в кафе шумно, громко смеясь, и как бы сразу заполнили своими мощными фигурами в кожаных куртках всё пространство между столиками. Камо сразу погрустнел, а зашедшие к тому времени в кафе посетители непроизвольно сжались, а многие так и вообще потихоньку вставали и начинали пробираться к выходу. Увидав меня, братки осклабились ещё больше, и направились к моему столику, с шумом раздвигая стулья и не замечая никого, кого походя, задевали. Я почему-то встал и нервно загасил бычок в пепельнице.
- Ну, что не свалил - молодца! - Первый грубо хлопнул меня по плечу, так что я покачнулся. - Я ж говорил, что он не сдёрнет?!
- Да куда он на хуй денется, - громко заржал Второй, - с подводной-то лодки!
Они расселись за моим столиком, стульев не хватило и Третий, самый щуплый и самый наглый из них, бесцеремонно придвинул стулья от соседнего столика, неспрося у седевших за ним парней нужны им свободные места, или нет. Четвёртый сразу же двинулся к стойке, и я краем глаза заметил, что, судя по всему Камо, хорошо знал парней, а они его.
- А ты чего здесь стрелку забил? - Второй достал из моей пачки сигарету и закурил, - Ты чего знал, кто у местного хозяина крыша?
- Нет, не знал...
- Не пизди! - Первый рванул меня за воротник куртки, - Он с теми же пацанами работает, что и ты... Ну, сейчас-то за тобой никого нет, это мы пробили, но про армяна ты знал. И знал, что сегодня у него встреча со своими. Решил нас лбами столкнуть?! Так что ли?!
- Да нет... Чего вы... - я вырвался из рук Первого. - Ничего я не знал!
Всё я прекрасно знал, и расчёт в своём роде на это был. Со своими братками у меня всё было ровно, ну, пока наш бизнес худо-бедно держался на плаву. Платил я исправно, даже перед самым крахом по собственной инициативе увеличил сумму "налога". Наивный, думал, что мне это как-нибудь поможет. Но когда появились эта бригада, те, которые сейчас меня напрягали и нагибали, то они быстро договорились с моими. И те, признав расклад заезжих реальным, отвалили, наверняка, ещё получив за меня отступного. Ворон ворону глаз не выклюет. И всё же прознав, когда именно Камо отдаёт своим, то есть бывшим "моим", дань, я и назначил встречу залётным в этом самом месте и в это самое время. Надеялся, что присутствие моей старой бригады как-то поможет мне. И опять промахнулся. За время пока я, мыкаясь по знакомым, старался оттянуть конкретный базар, залётные пробили и армянское кафе, конкретно - а это они здорово умели, - нагрузили несчастного Камо, и теперь были как дома. К тому же в тот день от бывших моих приехали "молодые", которых я по-большому счёту не знал. Они сидели в противоположном углу, жрали фирменные сосиски и запивали минеральной водой - пить-то молодым бойцам не полагалось, - всё это, конечно же, за счёт заведения.
- Гонишь, сука! - Второй выдохнул сигаретный дым мне в лицо. - Ну, ладно, давайте о деле.
Это он уже обратился к Первому. Третий всё это время деловито забивал "беломорину", не обращая ни на кого внимания. Тут подошёл и Четвёртый, а следом за ним семенил Гамлет, младший брат Камо, неся на подносе графинчик с коньяком, хрустальные рюмки и тарелочку с нарезанным лимоном.
- Эй, хачик, нам бы пожрать чего-нибудь. Хуйли этот лимон... - пока Гамлет расставлял принесённое на столе, Второй громко возмущался, деланно недоумевая, красовался перед своими братками, да и перед всеми посетителями кафе. - Ты давай, хозяину своему скажи, чтобы всё по-русски было, мясо там, какое-нибудь, помидорки, огурчики, ну, и всё остальное... Шашлык есть?
- Мы шашлык не делаем, - бледный как полотно Гамлет старался держаться спокойным.
- Хачики и без шашлыка?! - придурялся Второй. - А чё есть?
- Сосиски с соусом можем сделать, - тихо ответил Гамлет.
- Да засунь ты свои сосиски!..
- Ладно, хорош, братан, - встрял в разговор Третий. - Давай свои сосиски, да побыстрей!
Гамлет поспешно удалился, а Первый разлил коньяк по рюмкам, меня он не посчитал.
- Чё, Граф? Вмазать хочешь? - Второй выпив свою рюмку, долго передёргивался и нюхал лимонную дольку. - Ну, чё, пацаны, нальём, что ли, ему? А то ещё гикнет тут с похмелья-то, и не поедет никуда.
- На, выпей, - Четвёртый налил мне рюмку. Дурацкое погоняло "Граф", Второй прилепил мне в первый же день после нашего так называемого знакомства. Когда я, ничего непонимающий стал собираться на выход из своего захламлённого и заблёванного офиса, то очень тщательно надраивал свою обувь, как-будто от того будут сверкать мои туфли или нет, что-то координально изменилось бы. Вот эта моя скрупулезность в отношении чистоты своей обуви и подвигло дебиловатого Второго сострить: "Блядь, его щас под стволы ставить повезут, а он ботинки наяривает. Чисто Граф!". Так и понеслось, справедливости ради называл меня так практически только сам инициатор.
Дважды повторять мне не потребовалось. Я залпом опрокинул коньяк, который действительно был недурён: "Блядь, такое добро, на этих уродов переводить, а?!".
- Ну, чё, похорошело? - усмехнулся Второй. - Пора, пацаны, его в курс дела вводить. Пока ещё соображает, ха!
- Короче, так, - Первый закурил. - Завтра едешь в Иваново. Будем тебя дружок "на лыжи ставить". Думаешь, рановато для лыж? В самый раз! Ха, поедешь ещё как, со свистом! - последовал короткий удар под рёбра.
Когда мне объяснили суть вопроса, я понял, что из провинциального затхлого Иванова я не вернусь по любому, ну если и вернусь, то жить мне останется совсем ничего, может один раз напиться и успею. Грохнут меня те или эти, и это уже будет неважно. Главное для меня, как я понял, это надо сделать так чтобы у братков ничего там не вышло. Никаких кредитов мне не дали, и никакого товара "на реализацию" тоже. Но как это сделать, вот вопрос. Я за всеми этими невесёлыми мыслями и не заметил, как два раза подряд сам наливал себе из графинчика и, не закусывая выпивал, ни кто из четверых мне не сказал ни слова, что косвенно подтвердили мои самые худшие опасения.
- Ладно, Граф, не гони, - Второй решил меня подбодрить, - мы тебя в обиду не дадим. Делюгу провернём, да и зашхерем тебя где-нибудь на время. Я, верно, говорю, братва?
- Он фраер с головой. Вон сколько за ним пацанов бегало, сколько нас мотал, выкрутится, - это Третий с уже маслянистым от почти убитой "беломорины" взглядом решил вселить меня уверенность.
- Ладно, погнали, братва, - Первый встал во весь свой двухметровый рост, - заедем ту к одним местным, надо проблемку порешать, а потом к бабам, там уж, наверное, отвальную приготовили. Ты с нами.
Вот этого-то я и боялся. Я боялся, что до отъезда они меня одного не оставят. Я решил не ехать в "город невест", я решил сдёрнуть. Ну, а пока надо было ждать подходящего момента. Мы вышли из кафе - чтобы кто-то расплатился с Камо я так и не заметил, и расселись по машинам. Первый и Четвёртый в новенькую "девяностодевятую", меня как всегда засунули на заднее сидение тоже нулёвой "восьмёрки" - оттуда уже на полном ходу не выскочишь, за руль сел Третий, Второй отодвинул пассажирское сидение на максимум, откинулся и захрапел.
Уже наступил противный промозглый ноябрьский вечер. Начинал накрапывать дождь, иногда на лобовое стекло налипали мокрые снежинки. Не скажу, что всю дорогу до хаты местной бригады я судорожно думал, как бы мне получить столь желанную свободу, но всё-таки когда обе машины припарковались у унылой девятиэтажки, кое-какой план у меня в голове созрел. Братва, к которой приехали мои бандюганы, занимала две смежные квартиры на втором этаже. Тамбур - а тогда это было в диковинку, - был перекрыт массивной, наверняка пуленепробиваемой дверью, а уже за ней между квартирами ходили туда-сюда конкретные парни с конкретной внешностью, у дверей одной из комнат небрежно валялись два "калашникова", правда без магазинов, дым стоял коромыслом, а по стенам прихожей одной из квартир один на другом громоздились ящики с водкой, коньяком, коробки с "амаретто", и почему-то много было упаковок со "сникерсами" и "марсами". Тяжела была бандитская жизнь, и верно требовалось много глюкозы.
Встретили нас не очень дружелюбно, где-то в глубине одной из комнат даже отчётливо послышалось, как передёрнули затвор, но потом непонятки разъяснились. Первый и Второй прошли с бригадирами местных в дальнюю комнату, служащую, как бы сейчас сказали залом для переговоров. Третий тут же стал забивать косяк, усевшись на кухне с двумя местными бойцами, жадно поглядывающими на его умелые действия, а меня и Четвёртого позвали смотреть видео, крутили какой-то китайский боевик, по экрану носились люди в кимоно, махали ногами и мечами, а сидящие перед экраном пацаны цокали языками и одобрительно кивали бритыми затылками. Так как я был одет почти как браток, тоже кожаная - у меня ещё в сто раз круче была, настоящая турецкая, а не китайское дерьмо, как у большинства братвы, - куртка, тоже спортивные брюки, не было только норковой шапки - неизменного атрибута братка 90-ых - то местные поначалу даже приняли меня за пятого члена бригады. Даже пригласили выпить - а компания распивала бутылку польского "Наполеона", - и пока Четвёртый с кем-то о чём-то перетирал, я даже успел махнуть пару рюмашек. Но потом всё выяснилось, мой статус определился, и один из местных, усмехаясь на мою наглость, сказал:
- Слышь, Кощей, а ты своди-ка этого наглого коммерса к его коллеге, чтоб не борзел. Ему полезно будет посмотреть, что с особо шустрыми бывает.
Четвёртый тоже проявил интерес, и мы направились в самую дальнюю комнату этой огромной квартиры. Когда молодой местный бычок отпер дверь и включил свет, я понял что имел в виду его старший подельник.
К трубе отопления был прикован парень. Он сидел на полу, прислонившись спиной к радиатору, а вторая свободная от наручников рука была как-то странно вывернута. Одет он был очень странно: в тёплой куртке, хотя в квартире стояла жара, правда куртка была надета на голое тело, в спортивных брюках "адидас" и босиком, пятки были как-то неестественно чёрными и бугристыми. На голове, опущенной на грудь, была надета неплохая норковая шапка, спадающая на лоб, так что я сразу и не разглядел лицо пленника. Только когда браток плеснул на него из ковша и прикованный поднял голову, то я с трудом, но узнал в парне Жору Мороза, моего хорошего знакомого, и даже когда-то партнёра по бизнесу.
- Фу, а чего так воняет, - сморщился Четвёртый, в комнате действительно стоял устойчивый запах мочи и кала.
- Дак обосрался, небось, мы ж его на толчок носить не будем, - осклабился браток, и подойдя к форточке, шире её распахнул. Я увидал, как в открытую фрамугу стали залетать капельки всё больше расходившегося дождя и падать на богатый мех шапки прикованного.
- Так пусть сам ходит, - Четвёртый достал сигарету и закурил, - дышать ведь не чем.
- Так мы ему пятки подрезали, - и браток легонько пнул носком кроссовки по одной из ног Жоры, - больно бегает шустро.
Жора застонал, провёл, по нам троим отрешённым взглядом, и меня кажется, не узнал.
- Он у нас с той недели. Водочник, ну и должок за ним образовался. Мы с ним поначалу как с человеком, сидели тут три дня водкой его угощали, в картишки перекидывались, только на ночь к батарее прикоцывали и то не браслетами, а верёвкой обычной. Трое тут пацанов с ним жили, он, ведь сука обещал, что через три дня деньги будут, - Браток ещё раз пнул Жору, но уже сильнее, - а этот пидор, дождался, когда пацаны немного перебрали. Ночью как-то дотянулся до стола, пику стянул. Перерезал верёвки, двух парней пописал, да и ебанул. Ладно, у нас как раз пацаны от баб возвращались и этот гондон к ним под колёса, типа подвезите. Ну, они его и подвезли. Гы-гы-гы! Вот мы ему пятки и подрезали. А теперь сроку у него месяц, не будет бабок, на Кавказ продадим, на хуй!
- Во, видал, - Четвёртый ткнул меня в бок, - а мы с тобой по-хорошему...
- Что, тоже, попрыгунчик? - усмехнулся браток.
- Да все они барыги, коммерсы - пидорасы ёбанные. Я когда последний раз на крытке отдыхал, так к нам в хату постоянно таких вот бизинесменов бросали, они ж не уворовать, ни покараулить. Один зашёл, жопой к стенке и орёт: "Не трогайте мой розовый анус!"
- Ну, а ты чё?.. - братка явно заинтересовал рассказ Четвёртого.
- Да той же ночью и опустили, и все дела. Полотенцем придушили, и пошло очко гулять по кругу, - заржал Четвёртый, я понимал, что весь рассказ в первую очередь был рассчитан на меня, - Так все полгода то пиздил, то ебал вот таких вот пидоров.
- Ну, а как соскочил? - браток, похоже, ещё и не нюхавший тюремной параши выглядел очень заинтересованным слушателем.
- Да как обычно, - Четвёртый снова закурил, всё же вонь стояла невыносимая.- За недостачей...ну, и так далее. Мои пацаны главного свидетеля в лесок вывезли, ну, и вальнуть решили. Да только вот у Рафы прокол вышел, и стрелял-то вроде в лобешник, а у того то ли лоб каменный, то ли башка с углами, только пуля через ухо вышла и мозг не задела. Короче, жив, остался падла...
Пока Четвёртый понтовался перед молодым бойцом я бросил взгляд на Мороза и увидел, что он смотрит на меня. Он меня узнал. Обычно мы с Жорой встречались или в его, или в моём офисе, попивали хороший коньячок, глядели немецкую порнушку... Видя, что я, было, дёрнулся к нему, Жора покачал головой и что-то прошептал разбитыми, в запёкшейся крови губами. Четвёртый тоже заметил моё движение.
- Что знакомого встретил? Знаешь что ли его? - он дёрнул меня за рукав, чтобы посмотреть мне в глаза. - Может, про бабки его знаешь? Скажешь где, тебя отпустим. Да, братан?
Молодой бычок тоже напрягся, а потом махнул рукой: "Да не, мы всех его дружбанов протрясли, про вашего, он ничего не говорил. А сказал бы, пиздили-то его по-чёрному!".
- Молодой ты ещё, - Четвёртый отпустил мою руку, - не знаешь, как эти коммерсы бабки свои прятать, да хранить умеют. Ты хоть режь его, хуй скажет. Ладно, пошли отсюда, а то задохнулся я уже.
Я попытался улыбнуться Жоре, и мне показалось, что и он попытался мне ответить. Жора был как раз из "железных коммерсантов", и я голову на отсечения дал бы, что бабки с него они хер получат.
- Ну, а с тем недострелом чего дальше-то было, - молодой бычок запер дверь в Жорину комнату-камеру.
- Да ничего, в больничке он, - пожал плечами Четвёртый. - Щас вот этого другана к делу пристроим и слетаем в Питер, добьем красавца. Мне-то чё, главное он на суд не попал. Гы-гы-гы!
Надо сказать, зрелище с полуживым загаженным Морозом на меня произвело удручающее впечатление. До сих пор братки обращались со мной по-божески - по выражению Третьего "шкурку не портили", так тычки, удары, затрещины - всё это мелочь, бьющая главным образом по самолюбию, но физически не напрягало. Если я осуществлю задуманное, то меня будет ждать, то же, что и Жору, или насколько фантазия моих бандитов отличается от фантазий местной братвы. Но предчувствие близкого - после окончания дела в Иваново, - конца тоже подстёгивало к действию. Короче, когда все дела братки порешали, и мы направились к "99-ой" и "восьмёрке" я впервые за вечер первым начал разговор.
- Парни, там ведь в Иваново придётся по фабрикам и по офисам ходить? Ну, типа я крутой бизнесмен, так? - я обращался ко всем, но смотрел на Первого, он был бригадиром.
- Ну, так. И чё? - встрял Третий.
- А то, что в спортивном костюме солидные бизнесмены не ходят, и пахнуть от них должно ни потом, а дорогим парфюмом, - я старался говорить спокойно и уверенно, как бы я ничего не понимаю, а уже приготавливаю себя к роли "кидалы", - к тому же надо какие-то официальные бумаги, и папки солидные, ручку не шариковую, чистые носки, чтобы каждый день, чтобы от ног на переговорах не воняло, пару рубашек и галстуков на смену, носовые платки...
- Ну, ну, ты раздухарился больно, в тебя и так бабла уже немерено вложено, нам чего ещё носки с платками покупать, что ли? - я давно заметил, что Второй был из всей бригады самый прижимистый.
- Хорош трепаться, - Первый видно принял мои аргументы, - и чего ты предлагаешь?
- Это всё есть у меня дома, - спокойно, еле сдерживая дрожь в голосе, сказал я, - да и к тому же надо бы родственников успокоить, а то ведь ваши сказки про моих лучших друзей они надо полагать ни кого не убедили. Мать может шухернуться, в ментовку побежать. Они там все на измене. А так приеду, переночую, соберу вещи и скажу, что уезжаю в командировку.
- Ладно, иди, садись в машину, - Первый щёлкнул сигналкой, - нам потолковать надо.
Сердце у меня билось как бешенное, самое страшное, если они оставят одну машину у подъезда. Хотя сегодня они собирались к своим тёлкам, которых с полным комфортом расположили в моём бывшем офисе. Когда его отмыли от грязи, винных подтёков и блевотины моя контора заимела очень респектабельный вид, а для тех шалашовок, которых там поселили братки, это было вообще хоромами. Так что была надежда, что последнюю ночь перед командировкой, которая могла затянуться, никто из братков пропустить не захочет. При всём лидерстве Первого все четверо были одного бандитского ранга.
- Ладно, - в салон ввалились Первый и Третий, - сейчас мы отвезём тебя домой, подготавливай всё, объясни родакам, а завтра утром в 9, мы тебя заберём. И не дай тебе Аллах, что тебя не будет на месте!
- Жену подрючь хорошенько, - скалился Третий, - а то уж воет, наверное, без хуя-то!..
- Не гони! - оборвал его Первый. - Ты сегодня своего знакомого у местных пацанов видел? Так вот с тобой, если сдёрнешь, ещё хуже будет. Да и жену свою пожалей, баба она ведь не причём, но, в случае чего мы и её достанем. Кстати, Четвёртый сказал, что ты вроде хорошо знал того коммерса, так, что ли? Может, и про бабло его знаешь? Колись, мы местным не скажем. Возьмём, поделим на пятерых, может твоей доляхи и хватит тебе покрыть свои долги. Чего молчишь?
- Да мы виделись пару раз, - "у, сучары, жадные, своих готовы кинуть, чтобы бабла срубить", - один раз я у него водку покупал. Он тогда в полном порядке был. Бизнес шёл...
- Да у этих ёбанных коммерсантов всегда "бизнес идёт", - заржал Третий, - а потом наручником к батареи. Короче, Граф, сдёрнешь, я тебе вот этой штукой уши отрежу, глянь!
Он обернулся ко мне и сунул под нос секатор, которым садоводы обрезают по осени сухие неплодоносящие ветки. Я сглотнул слюну, в горле здорово пересохло.
- Короче, хорош порожняк гонять. Мы тебя предупредили. Завтра в 9 утра ты нас ждёшь у подъезда, - Первый повернул ключ зажигания, мотор взревел и "восьмёрка" понеслась в сторону моего дома.
Когда я позвонил в дверь - ключи от квартиры я предусмотрительно давно спрятал, мне долго не открывали. Я уже давно потерялся во времени, и не имел ни малейшего представления который сейчас час. Открыла жена, кутаясь в тёплую кофту, надо полагать коммунальщики, опять забыли, что уже ноябрь на дворе. Не сказав ни слова, жена тут же ушла на кухню, и я услышал, как она чиркнула зажигалкой. Двери в обе комнаты были закрыты, и я догадался, что уже поздно, и что и мать, и дочь уже спят, или делают вид, что спят. Я разделся, снял сырые туфли и прошёл следом на кухню. Поставил чайник на плиту, достал из жёниной пачки сигарету и тоже закурил. Мы сидели и молчали, как-будто это была наша обычная встреча после рабочего дня.
- Ну, и долго всё это будет продолжаться, - даже не акцентируя вопроса и не глядя в мою сторону, произнесла жена.
- Скоро всё закончится, я сегодня уезжаю в командировку.
- С этими бандитами?
- Они не бандиты, а...
- Хоть мне-то не ври! - в тишине её крик эхом отскочил от голых стен кухни.
- Вам они ничего не сделают, - я докурил сигарету и с силой загасил бычок в стоявшем на столе блюдечке, - если меня не будет через пару недель, и я не отзвонюсь, заявляйте в милицию.
- А почему это нельзя сделать сейчас? - жена в первый раз повернула ко мне голову и посмотрела мне в глаза. - Тебя били?
- Нет, всё нормально, - я встал на табурет и открыл дверки антресолей, у меня там была заначена чекушка.
- Тебе бы только напиться, - устало произнесла жена, когда заветная бутылка появилась на столе.
- Не начинай, а?! - я зубами сорвал крышку с горлышка, достал из напольного шкафа граненый стакан и налил на две трети. - Закусить-то есть хоть чего-нибудь?
- В холодильнике огурцы солёные и котлеты с картошкой, - жена раскурила новую сигарету.
Я достал сморщенный темно-зеленый огурец, залпом выпил водку и стал сосредоточенно жевать. Теперь надо было всё продумать до мелочей. До утра дома оставаться было ни как нельзя, следовало куда-то слинять, и в такое место, о котором моя благоверная не могла и подозревать. Её, конечно, будут спрашивать, куда я мог подеваться. Конечно, никто никого пытать и под стволы ставить не будет. Беспредельничать в чужом городе, даже такие отморозки, как эта четвёрка уродов, которая сейчас отрывается в моём офисе с блядями, даже они не будут. Так с нажимом поспрошают, да и то через дверь - я строго настрого наказал ни кому, даже ментам двери не открывать, но может, подкараулят где-нибудь во дворе, или на рынке, где торгует жена, но дальше вопросов дело не зайдёт. В этом я был уверен. По крайней мере у них есть у кого требовать полный расклад, у того придурка, моего бывшего компаньона, который собственно и вызвал этих уродов для того, чтобы они заставили меня искать деньги для погашения наших с компаньоном долгов. Самой этой четвёрки бандитов я, слава Богу, должен не был, иначе бы и отношение и методы были бы совсем другими. Вот к нему-то и рванут они первым делом, когда завтра в 9.00 выяснится, что по этому адресу меня давно уже нет. Так вот нужна была такая норка, о которой бы не знал и компаньон. И такого человека, вернее такую женщину я знал. Я так же знал, что примет она меня в любое время и в любом состоянии.
Больше не о чём мы в этот вечер с женой не разговаривали. Она, молча, наблюдала, как я бросал в большую спортивную сумку костюм, рубашки, галстуки, зачем-то домашние тапочки - я всё же решил подстраховаться и действительно собрать набор для поездки за кредитом. Я уже давно не общался с той женщиной, и потому неожиданности могли быть самые разные. Позвонить я тоже не мог, жена неотлучно сидела на кухне и курила одну сигарету за другой. У себя в письменном столе я нашёл приличную кожаную папку, напихал туда свои старые реквизитные бумаги, какие-то договора, нашёл подарочную ручку "паркер" с золотым пером, всё это, вместе с умывальными принадлежностями и бритвой полетело в туже сумку. Молния взвизгнула, я был готов пуститься в бега. В ту минуту мне даже в голову не приходило, что вот может быть сейчас, в данную минуту, я и вижу-то жену в последний раз. Всё казалось каким-то нереальным, киношным, происходящим не со мной.
- У тебя есть деньги?
- Что, они повезут тебя убивать ещё и за твои же деньги? - с чувством юмора у моей жены всегда был полный порядок.
- Ни кто меня убивать не собирается! - я налил в стакан остатки водки и залпом выпил, только сейчас поняв, что за весь день я не только ли, не опьянел, хотя выпил не мало, но и протрезвел. Такая вот реакция организма на постоянный стресс. - Так мало ли, в чужом городе, сигарет там, пивка купить, у этих не напросишься.
Жена вышла в коридор и вернулась с сумкой, демонстративно высыпала из кошелька на стол всё, вплоть до мелочи и опять закурила. Я аккуратно собрал все деньги.
- Ладно, я пошёл, они, наверное, меня уже ждут. Запомни все, что я сказал, никому ни слова, двери не откры...
- Да иди ж ты уже! - жена встала с табурета и повернулась к окну.
Я взял сумку, быстро нацепил невысохшие туфли, надел куртку и, открыв замок, вышел на лестничную площадку. Ещё когда я приехал, то увидал, что дверь на крышу была открыта, кто-то опять спёр замок. Это меня очень обрадовало, так как не пришлось искать, куда-то давно затерянный ключ. Выходить на улицу из своего подъезда я не собирался. Братаны были хитрющими и могли всё-таки оставить одну машину меня сторожить. Мой дом был 14-подъездным, буквой "Г" и, попав на крышу с одного подъезда можно было через общую крышу выйти совсем на другой улице. Что я собственно и предпринял. Спустился я в подъезде, который был прикрыт от моего трансформаторной будкой. Я, всё-таки, оставив сумку, обошёл вдоль будки, и оглядел площадку перед свои подъездом - ни одной похожей машины. Что ж значит, я всё верно рассчитал, теперь было главное, чтобы Женщина была дома, и желательно одна.
Она всегда принимала меня безропотно, не спрашивая ни о чём и не пытаясь влезть в душу. Она прекрасно знала о том, что я женат, и никаких условий мне никогда не ставила. Она просто всегда меня ждала, даже тогда когда сама была за мужем, а с ней это периодически случалось. Вот такие вот повороты судьбы: мы любили друг друга ещё со школы, а волею судеб жили с другими, но продолжали тянуться друг другу, несмотря, ни на какие условности.
В первый раз... О, это, незабвенное и незабываемое "в первый раз"! Так вот, в первый раз, мы переспали, когда со школьных времён прошла уйма времени. Всё произошло обычно: жёнушка фыркнула, собрала манатки и рванула к родителям. И если это случилось уже не впервые, то вот у меня желание найти какую-нибудь другую женщину возникло как раз в первый раз. Развлекаться, читай напиваться до поросячьего визга, с друзьями уже не хотелось. Помню, я недолго раздумывал к кому обратиться за "помощью" и в тот же день направился к своей школьной любви, причем, когда я ей позвонил, то понял, что этих восьми лет, как бы и не было. Она тут же меня узнала и сразу же пригласила в гости, ни о чём и, ни о ком не спрашивая. Помню, был солнечный день, помню это потому, что её золотистые волосы были особенно яркими. Только открыв дверь, она тут же повисла у меня на шеи, а потом я словно в бреду сидел у неё на кухне, что-то там пил и невпопад отвечал на её милые чисто женские вопросы. Не знаю случайно или нет, но в квартире мы в тот день были одни, и естественно, что через какое-то время мы уже лежали на широкой кровати и как безумные целовались. Далее сработали инстинкты, но не скажу, чтобы наш первый секс получился качественным. Всё было быстро, опрометью, в омут с головой. Помню только, что вставая с кровати, она, накидывая свой простенький халатик, грустно так сказала, что может быть, зря мы это сделали, что может быть, лучше бы нам было бы остаться прежними школьными влюблёнными друг в друга дурочками. Понятное дело, что я уверял её в обратном. Потом мы как водится, взрослели, я притирался к жене, а она ко мне, Женщина же периодически выскакивала замуж, но всегда неудачно, а наш роман то затухал на несколько лет, то разгорался с новой силой. Инициатором всегда был я и ни разу не получал отказа, вот и сегодня я очень надеялся, что старая любовь ещё не заржавела. Пошло, но другого варианта у меня просто не было. Нет, был - сдохнуть.
Денег жены как раз хватило на бутылку водки из ночного ларька и на тачку до дома Женщины, даже сигарет не на что было купить, и всю дорогу я пыхтел вонючей водительской "приминой". Давился, кашлял и молил Бога, чтобы Женщина оказалась дома. И Господь меня услышал.
Сначала испуганный голос спросил "кто там?", потом долгое отщёлкивание всяческих запоров, замков и цепочек, потом визг и вот она уже висит у меня на шеи. Тёплое, мягкое тело сквозь халатик. Нервная дрожь в руках и ногах, и поднимающийся член, давно забывший, как это делается. Потом был чай на кухне, сообщение - очень меня обрадовавшее, что она снова не замужем, что мать с сыном в гостях у младшей сестры, а она вот совсем случайно сегодня тоже не уехала из города - друзья приглашали на дачу. Её подруги постоянно подсовывали ей женихов, но она вот что-то расхворалась и осталась дома. Погода мерзкая, наверное, подхватила вирус. Всё это было сказано безумолку, мне не предоставлялась возможность вставить слово, и хоть как-то объяснить своё появление. О, у меня была припасена для Женщины гениальная история, а том, что я, вот только сегодня возвратился из командировки - отсюда и немного помятый и неряшливый вид, и банально застукал жену с любовником. Недолго думая собрал вещи и рванул, куда глаза глядят, а когда я понял, что на дворе глубокая ночь и у меня элементарно нет денег на гостиницу, то тут и возник вариант с приездом к ней, так что пусть казнит, но деваться мне некуда. Но, Женщина даже, ни о чём и не спросила, лишь поинтересовавшись вскользь, останусь ли я ночевать. И услышав положительный ответ, тут же умелась стелить постель, а мне приказным тоном велела раздеваться - раз уж я совершенно не голоден, и прыгать в ванну, которая уже заполнялась. Вот так она всегда: резка, решительна и любит покомандовать. Скорее всего, поэтому-то с ней и не уживались её многочисленные мужья. Всё её поведение было так предсказуемо знакомо, что казалось, что это была обычная наша встреча, свидание через много лет.
Пока она хлопотала в спальне и ванной, я выпил почти полбутылки - она всегда пила очень мало, для восторженного состояния души и тела допинг ей никогда нужен не был, и ужасно захотел курить, уже даже подумывал о самокрутке с чаем. Женщина влетела в кухню - как я успел заметить, успев набросать подобие макияжа, и оценив ситуацию, тут же спросила: "Курить хочешь?". Потом взобралась на табуретку и сняла с крышки навесного кухонного ящичка пачку "Кэмела".
- Я тут покуривать начала, когда взгрустнётся, - извиняющимся тоном сказала Женщина, - сын пока маленький, не достанет, мама тоже.
- Сегодня у меня вечер исполнения желаний, - пошло брякнул я и достал сигарету. Цилиндрик аж захрустел под пальцами, табак здорово высох, следовательно, грустно Женщине становилось не так часто, да с её-то темпераментом и понятно.
А потом была горячая ванна, где я совсем растаял, потерялся и, наверное, заснул бы, и захлебнулся, но Женщина растормошила меня, вытерла пахучим банным полотенцем и отвела в постель. Там я мгновенно заснул, а проснулся, когда уже было совсем светло, и интересоваться временем не имело никакого смысла, меня уже давно и упорно искали. Настроение сразу испортилось, но надо было, хотя бы отблагодарить Женщину за, может быть, последнюю ночь в нормальной обстановке и шикарной постели. Я осторожно привстал с кровати, стараясь создавать как можно меньше шума, Женщина только перевернулась на другой бок и сильнее закуталась в одеяло, в комнате было прохладно. Как есть голый я, почему-то крадучись и на цыпочках пробрался на кухню, где сияла безукоризненная чистота. Женщина была необыкновенной чистюлей, и никогда бы не легла, если бы на столе оставался бардак, порой она меня этим просто бесила. Я готов был бросаться на стены от нетерпения, а она методично мыла посуду и до блеска натирала поверхность стола.
Я открыл холодильник, вынул початую бутылку и яблоко. Достал из шкафчика рюмку и выпил подряд два раза, потом откусил яблоко, и с ним в руке пошёл - уже спокойной походкой, в спальню. Я лёг рядом с Женщиной, откусывал сочное яблоко и гладил её золотистые волосы. Она уже не спала, но притворяясь, не открывала глаза, и только подрагивали её чудесные губки и миленький носик, она пыталась не рассмеяться.
- Мальчик вчера даже не поцеловал свою девочку, ууу, - Женщина надула губки.
- Зато сейчас он её зацелует, - я бросил яблоко на пол, повернул Женщину на спину и откинул одеяло - она любила спать голой. Потом раздвинул её немного худоватые ножки и нырнул к самой прелестной дырочки, которую я знал. Она любила начинать заниматься любовью именно с этого. Пизда у неё всегда была ухоженная, и выглядела так, как-будто её хозяйка и не была горячей штучкой с бурной половой жизнью, множеством мужей и любовников. Когда мой язык раздвинул розовые складочки благоухающей и истекающей соком щелки, Женщина вся выгнулась, поддавшись вперёд, и громко застонала. Ни одной другой из моих женщин куннилингус не доставлял такого удовольствия как ей. А потом, полностью удовлетворившись и кончив, Женщина превращалась в податливую наложницу, делать с ней можно было всё что угодно, включая самые грязные фантазии. Только сейчас, к сожалению, мне было не до этого.
Надо признаться, что как я не пытался отвлечься от неприятных мыслей, но всё же, полностью отдаться любви с Женщиной не смог, да и последние нервные денёчки сказали своё слово, в общем, выступил я не очень удачно, но Женщина приняла этот прокол на свой счёт.
- Что не так? - она теребила тонкими пальчиками мой совсем отказавший служить своему хозяину член, брала его несчастного в рот, но, ни что не могло вдохнуть в него жизнь.
- Прости, - я резко скинул ноги на пол, нашёл валявшиеся на полу трусы, одел их и пошёл на кухню. Там я выпил ещё рюмку и, стоя у форточки, закурил сигарету. Женщина вошла тихо, она уже надела ночную рубашку, а на плечи был накинут пуховый платок. Она ничего не сказала, просто тоже достала сигарету и стала курить.
- Не молчи, - сказал я.
- Я ещё вчера поняла, что у тебя большие проблемы, - вот и, поди, знай этих баб, весь вечер трещала не о чём, а оказывается, всё уже про меня поняла.
- Да, у меня охренительные проблемы, я должен много денег - я вынул из пачки новую сигарету и прикурил от тлеющего бычка.- И я в бегах.
- Я это тоже поняла.
- Как?
- Не спрашивай, - она аккуратно стряхивала пепел в пустую чашку, - поняла и всё.
Я вылил в рюмку остатки водки, выпил и закусил затяжкой сигареты. Впервые за многие дни меня конкретно повело, видно сказалась спокойная ночь в объятьях любимой женщины.
- Тебе надо поесть, - Женщина загасила сигарету и двинулась к плите. Я поймал её за руку, подтянул к себе и, обняв, уткнулся лицом ей в грудь. Я почувствовал, что плачу. Мне хотелось плакать, но я не мог себе этого позволить с самого начала всей этой бандитской свистопляски. Я не мог себе позволить быть слабым, сейчас я этого хотел. Я зарыдал. Взахлёб. Она усадила меня на стул, сама встала рядом и гладила меня руками по голове. Я обнял её ноги и ревел, как дошкольник.
- Хочешь ещё выпить?
Я, молча, покачал головой в знак согласия. Она осторожно отстранилась от меня и вышла из кухни. Я вытер слёзы, и достал из пачки последнюю сигарету, закурил, но тут же, загасил, во рту было ужасно противно. Она принесла початую бутылку коньяка, сама разлила по рюмкам, достала из холодильника яблоко и нарезала его тонкими дольками. Всё это она делала уверенными спокойными движениями.
- Давай выпьем за то, что бы твои проблемы разрешились, - она подняла свою рюмку и протянула руку ко мне. Я чокнулся с ней, и мы выпили. Причём она полную рюмку, чего, прежде я за ней никогда не замечал.
- Запомни, у тебя всё будет хорошо! - она стала наполнять рюмки по-новой.
- Это невозможно, - я покачал головой, - Денег у меня нет, да и не было никогда. Долг этот левый, он вообще не мой. А если на меня повесят кредит, то потом меня грохнут. Выхода нет, дорогая.
Тут я понял, что только сейчас посвятил Женщину в суть своих проблем, да и то она-то о них и не спрашивала.
- А тут не трудно догадаться, - будто читая мои мысли, сказала Женщина, - сейчас есть одни проблемы, из-за которых мужчины плачут - финансовые, а точнее долги. Мой последний тоже наделал долгов. Но он - алкоголик и ходок, а откуда у тебя-то долги? Хотя можешь не отвечать, я всё равно ничего в вашем бизнесе не понимаю.
Она снова предложила выпить, и мы выпили. Потом из кармана халата - а она успела переодеться в махровый халат, - достала новую пачку сигарет, распечатала её и прикурила нам обоим по сигарете.
- Он тоже бегал от кредиторов, - она выдохнула аккуратную струйку дыма, - потом его поймали, звонили мне, угрожали, что убьют его, если я не достану денег... Но, откуда у меня? Да ещё маленький ребёнок на руках... Короче, они куда-то его увезли, его не было полгода... А потом в один прекрасный день - вот сказала "прекрасный", а на самом-то деле... - ну, в общем, он вернулся. Ничего не объяснил, пил три дня, а потом стал пропадать на недели, появляться на пару ночей, почти насиловал меня, потом опять пропадал... И так с полгода. Потом я пошла и подала на развод...
Женщина загасила сигарету и разлила остатки коньяка. Я слушал её как в бреду, мне казалось, что она рассказывает мою жизнь.
- Сейчас он у себя в городе. Знакомые видели, жив-здоров, и даже неплохо выглядит, - Женщина предложила мне выпить. - Я это тебе к тому рассказала, что безвыходных положений не бывает. Да, что мне тебя учить, ты и сам взрослый мальчик...
- А если я...
- Нет, об этом не может быть и речи, - Женщина покачала головой, - сегодня вернуться мама с сыном. Что я им скажу? И пойми, родной, для тебя бы я сделала всё, но подвергать риску их я не могу, им беднягам и Юрика хватило...
- Но, хотя бы...
- Милый, тебя всё равно кто-нибудь сдаст, и они найдут эту квартиру. Я боюсь за сына и маму. Прости меня, но я честно не могу.
- Я всё понял. Извини, - я вышел из кухни и прошёл в спальню, чтобы одеться и собрать сумку. Когда я вернулся, Женщина уже что-то жарила на плите, и вовсю парил чайник.
- Тебе надо поесть.
- Нет, спасибо. Я пойду.
- Ты обиделся.
- Ну, что ты! Я всё прекрасно понимаю. Спасибо за сегодняшнюю ночь.
Женщина не стала меня уговаривать. Мы вышли в прихожую. Я, стараясь, не смотреть ей в глаза, кое-как напялил по-прежнему сырые туфли, не с первого раза попадал в рукава куртки. Всё это время женщина стояла и молча смотрела на меня, нервно куталась в халат и покусывала губы. Когда я всё-таки с грехом пополам оделся, Женщина обхватила мою шею руками и по-бабьи запричитала.
- Мальчики, мальчики, что же вы с нами делаете, а?! Как нам жить-то после всего этого?! Что мне теперь думать, а? - она подняла на меня заплаканное лицо. - Ты подумал, а?! Как мне теперь жить?! Я же с ума сойду от мысли, что выгнала тебя?! Что же вы творите! Мальчишки!
- Перестань меня оплакивать, - я ладонью вытер ей слёзы, - мы ещё повоюем. Спасибо тебе за всё!
Я отстранился от продолжающей рыдать Женщины, с трудом открыл все её дверные запоры и засовы, и буквально выскочил на площадку, не став вызывать лифт, побежал вниз по лестнице.
- Подожди!!!
Я остановился. Она бежала, в распахнутом халатике, босиком по бетонным ступенькам.
- На, возьми! - Женщина что-то сунула мне в карман куртки и опрометью бросилась обратно вверх по лестнице. - Возвращайся!
Выйдя на улицу, я сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшую пачку денег в основном мелкими купюрами. Это, наверное, были все её деньги.
Я стрельнул у прохожего сигарету, и пошёл в сторону автобусной остановки. Шёл, не таясь, в этом районе города меня уж точно не искали. В голове вырисовывалась идея, конечно безумная, да к тому же подогретая алкоголем и пустым желудком. Я решил отправиться со своими проблемами к очень занятному человечку. Директору фирменного магазина "Птица", находящегося на центральной улице нашего города. Мужичонка и сам был из бывших сидельцев, по нему и сейчас ОБЭП плакал, да и крыша у него была солидная. Работали мы с ним немного, иногда конкретно выпивали у него в кабинете и вроде, как мне казалось, у нас сложились доверительные отношения. Он старый волк советской торговли почему-то решил, что вот именно я и есть олицетворение современного русского бизнесмена. Ему нравилось, что я всегда держал своё слово и отвечал за каждое из них. Нравилось то, что я в ущерб даже своим интересам никогда не подставлял партнёра по бизнесу, в срок расплачивался за товар и всегда мог выручить наличностью. Владилен - от Владимир Ленин, родители свято верили в "светлое будущее", - Степанович, родившийся в колымском лагере, был значительно меня старше, но мы дружески друг другу тыкали и держались в обществе друг друга свободно.
Как-то когда у меня уже начались проблемы, я случайно встретил его на рынке, где торговала моя жена. Он шёл вдоль рядов с барахлом с двумя роскошными дамами и, увидав меня, задёрганного, с синими кругами под глазами от недосыпа, заорал на весь рынок как он рад меня видеть и что мы сейчас же пойдём к нему в магазин и отметим встречу. Отведя его в сторону, я вкратце поведал Степанычу о своих заморочках и он тут же предложил свою помощь. Но в тот день колымский сиделец был капитально на кочерге и потому, мы отложили разговор на более удобное для нас обоих время. И вот идя к остановке, я и подумал, что может быть это время, как раз и пришло. Особой надежды на помощь со стороны старого вора и торгаша у меня не было, но ведь утопающий хватается за любую предоставляющуюся соломинку. Главное было незаметно пробраться к нему в магазин, ибо его любимое детище находилось на главной пешеходной улице города, то есть скрытно подъехать, где-нибудь с чёрного хода, не представлялось никакой возможности. А паранойя у меня достигла уже небывалых размеров, я просто хорошо представлял, что меня ожидает, попади я сейчас в лапы четвёрки разъярённых бандитов.
Добрался я без приключений, правда, решив не заходить с центрального входа, долго звонил в звонок "с заднего кирильца", как говаривал Райкин, и когда мне открыла дебелая баба в замурзанном, некогда белом халате, пришлось долго объяснять за каким лядом мне нужен "ихней" директор. Баба что-то помычала нечленораздельное и удалилась, захлопнув перед самым моим носом дверь служебного входа. Владилен вышел ко мне сам, ни о чем, не спрашивая, отвёл меня в свой кабинет, так же молча, выставил передо мной бутылку водки, рюмку и тарелку с немного засохшими бутербродами с сыром и копченой колбасой, а сам - "дела!", - ушёл в торговый зал. Что ж, мы люди не гордые, можно и в одиночку. Первым делом я вытащил из сумки зубную щётку и пасту, в кабинете у Степаныча бы отдельный санузел - "не люблю, когда мандятиной воняет!", - и я решил привести себя в порядок. Потом я снял туфли и поставил их к широчайшему радиатору отопления, в кабинете по всему полу был постелен дорогущий ковёр, Владилен, начавший жизнь в бараке колымского лагеря - мама сидела 10 лет по 58-ой статье, - был очень неравнодушен к роскоши, эстетом по натуре и плейбоем по убеждениям. Ну, и только я налил себе первую рюмку, как в кабинет буквально ворвался сам хозяин, и первым же делом опрокинул налитую мною рюмку себе в рот.
- Вот, блядь, идиотки! Учу, учу, что времена другие пошли, что хватит хамить покупателям, и что можно на свои раскрашенные рожи улыбочку иной раз надеть, так нет! Всё никак не отвыкнут, сучки! - Степаныч перевёл дух, достал мундштук и засунул в него "примину", вынутую из серебряного портсигара. Курить хорошие сигареты магаданский шпанёнок, начавший смолить с пяти лет, так и не научился. - Поувольняю, на хрен! Только ведь жаль дур, с голоду подохнут, кому они, старые клячи, да с прошлым советской торговли, нужны... Ох, извини! Ты по делу?
Я разлил водку по рюмкам и предложил Степанычу выпить. После того как мы с ним синхронно махнули и зажевали всё ещё приличными - "вчера тут деятелей из администрации принимал", - бутербродами, я подробно, стараясь не упускать важных нюансов посвятил хозяина фирменного магазина в свои проблемы. После того как я всё рассказал, мне даже стало легче. Я ещё не с кем вот так по душам не говорил, от родственников многое приходилось скрывать, а друзья, тут же все испарились, как только вокруг меня запахло жаренным. Как я понял, на Владилена мой рассказ произвёл нехорошее впечатление, он даже как-то погрустнел. Сидел, курил и молчал.
- Дааа,.. расстроил ты меня, - в конце концов, произнёс он. - У меня такие виды на тебя были, такие проекты можно было бы замутить... Эх, пацаны, пацаны!..
Он вставил в мундштук очередную сигарету, поднял с пола кейс, достал из него записную книжку в кожаном переплёте, задумчиво полистал её,.. а потом решительно захлопнул и начал накручивать диск телефона.
- Ты наливай, наливай... Один,.. мне ещё работать... Алло?! Артура, будьте любезны! - Степаныч элегантно держал трубку стилизованного под старину аппарата.
- Артурчик?! Хорошо, что тебя застал, - Степаныч с удовольствием затянулся, - Нет, нет, никаких проблем... Ага, ага, ну, как договорились... Да, уже всё подготовил и подошлю водителя... А впрочем, Артурчик, может сам заскочишь и сам возьмёшь? Нет? Дел полно? Понимаешь, тут ещё такая тема нарисовалась... У меня тут пацан один сидит... да, нет, нет, вполне взрослый мужик, мы с ним по бизнесу скорешились... Ага... Так вот у него проблемы..., ну, короче по вашему профилю... Наехали тут какие-то залётные... Помочь бы парню? Да нет, ребятки у него есть и платит он без проблем, но что-то вот, они не мо... Да ты бы просто хотя бы посоветовал... Ну, и заодно сам бы всё забрал... А?.. Приедешь? Через час?.. Вот, спасибо, Артурчик! Ждём!
- Ну, вот, - Владилен осторожно положил трубку на рычаг. - Это крыша моя. Но Артур не бычара фанерный, не бритоголовый отморозок, а бродяга с тремя ходками. Дашь ему полный расклад, может чего толкового и присоветует. У тебя деньги есть?
Я выгреб из кармана всё, что мне дала Женщина.
- Убери этот мусор, - поморщился Владилен, - займёшь у меня, если понадобится сразу, потом сочтёмся. А пока выпивай, закусывай, только смотри не нажрись. Артурчик пацан с понятиями, с алкашом дела иметь не будет. Сейчас, скажу свои дурам, чтобы кофе тебе покрепче сварили, да колбаски подрезали. А у меня, извини, дела, товар сегодня завожу, а грузчиков половины нет, пьют козлы, придётся самому попырять...
- Так может, я помогу, - я приподнялся с кресла.
- Отдыхай, отдыхай, - махнул рукой Степаныч, - на тебе и так лица нет...
Он вышел из кабинета, а минут через пятнадцать та же дебелая баба, только уже в приличном белом халате и накрахмаленной наколке на голове вкатила столик на колёсиках, на котором стоял кофейник, две чашки, сахарница и тарелочка со свежайшим тонконарезаным сервелатом. Что-то в продаже я такого никогда не видал. У Степаныча в закромах всегда было много того, чего простые смертные не видали, и не едали. Я вытянул ноги, развалясь в кресле. Хорошо-то как! Как-будто бы обычная наша со Степанычем встреча: отличный кофе, водка - других напитков старый каторжанин не употреблял, ну, медицинский спирт, разве что, - великолепная закуска, беседа... эх, если бы не мои заморочки. Вспомнив о своём нынешнем положении, я налил рюмку водки и выпил, закурил сигарету - а Степаныч с барского плеча высыпал на стол несколько пачек сигарет с фильтром, - и стал размешивать мельхиоровой ложечкой кофе, налив его в миниатюрную фарфоровую чашечку. Я бросил взгляд на часы с кукушкой - ещё одно чудачество Владилена, - с момента его телефонного разговора прошло полчаса. Если, как говорил хозяин магазина, его некий Артур пацан с понятиями, то мне оставалось столько же, чтобы придумать причину, по которой он бы согласился мне помочь.
Наверное, я заснул, потому что, услышал только, как приятный мужской голос с хрипотцой произнёс:
- А у пацана нервы железные я посмотрю. Ты говорил, он весь на измене, а тут храп на всю ивановскую, - хозяин голоса был высоким худым брюнетом, одетым в мерупотёртый кожаный плащ, под которым виднелся элегантный чёрный костюм в синюю полоску, брюки ниспадали на остроносые туфли добротной кожи, на голове красовалась широкополая шляпа, одна рука сжимала тонкие лайковые перчатки, вторая небрежно опиралась на зонт-трость. Таких братков я признаться ещё не встречал, в основном это были здоровенные парняги с бритыми затылками, в костюмах "адидас", кожаных куртках и норковых шапках. Этот же, если бы не синие татуированные перстни на почти всех пальцах обеих рук, сошёл бы за преподавателя университета или за удачливого жигало. Я с любопытством рассматривал гостя. Сзади него суетился Степаныч, с бутылкой "Наполеона" в руке.
- Устал он, - Степаныч мигнул мне, мол "вот мой Артурчик", - который день дома не ночует.
- Артур, - представился незнакомец, но руки не подал, и запросто сел во владиленовское кресло.
Я прохрипел в ответ своё имя, но мне показалось, незнакомца оно мало интересовало. Степаныч пододвинул к столу ещё одно кресло и стал заниматься пробкой коньяка.
- Владилен, мне совсем немного, дел невпроворот - Артур пристально разглядывал меня, потом достал портсигар, вынул оттуда папиросу с длинным мундштуком и прикурил от дорогой зажигалки, - Давай, бомби. Только сразу говорю, мне туфты не надо, пойму, что гонишь - ухожу.
Я принялся вновь рассказывать свою незамысловатую историю, Артур всё так же пристально меня разглядывал и курил. Когда я закончил, Степаныч к тому времени уже разлил коньяк по рюмкам. Артур взял свою и ни с кем, не чокаясь и не произнося ни слова, пригубил. Мы со Степанычем выпили свои и закусили лепесточками сервелата.
- Ну, и зачем ты меня позвал? - Это не глядя Степанычу. - Он не прав по жизни. Они брали деньги, а деньги надо отдавать по любому. Это - закон. Вы же не кидалово гоношили, а? - это уже мне.
- Нет,.. но, я, же объясняю, что взяли деньги за день до реформы, а потом они вполовину подешевели, а отдавать-то требуют новыми...
- Ну, значит, кинули вас, - пожал плечами Артурчик и стал раскуривать новую папиросу, - Ребята сделали свою работу, к ним никаких претензий. Тем более барыгу кинуть - святое дело. И никто не подпишется, что б, тем кидалам предъявлять. Дальше.
- Но, брал-то не я, а компаньон... я вообще кредиторов в глаза не видел... а теперь этот урод вызвал бригаду беспредельшиков, и те меня на "лыжи ставят"... Почему я крайний?
- Твой подельник, сколько за тобой бегал, а? А ты бухал! Так? Его кредиторы трясли, а ты бухал! Деньги просрали вместе, а отвечать ему? Так?
- Но, бригаду-то зачем...
- Тут он не прав, верняк. Потом ему предъявишь. Могу поспособствовать, но потом.
- Когда потом? После того как меня грохнут...
- Будешь бегать - грохнут, а сделаешь делюгу - может, и поживёшь ещё.
- Когда сделаю, я им не нужен стану...
- Хорош порожняк гонять! - Артур встал и хлопнул рукой по столу, - Ты, когда в дела лез, о чём думал? Ты, чего, клоун? Хочешь бабок поиметь и не обосраться? Почему твои пацаны за тебя не подписались?
- Они без меня порешали всё.
- Да просто ты им не нужен, крыше твоей. Толку от тебя никакого. Ты и барыга хреновый... да и мужик - говно, раз по хазам шхеришься и защиты ищешь. Влез в блудняк, там сам и выбирайся, и не хер народ напрягать! - Он ещё раз двинул по столу, моя чашка с кофе опрокинулась и чёрная гуща вывалилась на стол.
- Короче, Владилен, я для твоего протеже ничего сделать не могу. Ну, не вписываться же мне за его зехера?! - Артур уже не смотрел на меня, я уже был ему не интересен, и говорил он обо мне в третьем лице, будто меня в кабинете и не было. - Одно могу сделать. Он даст телефон, как с этими залётными связаться, я позвоню, и передам его им. Прямо вот у тебя и сдадим с рук на руки, я с ними добазарюсь, что барыга свою ошибку понял, ну, чтоб сильно не калечили.
- Слышь, - это он вспомнил, что я всё-таки здесь, - согласен на такой расклад? Или линяй отсюда, уходи в бега, но Владилена не напрягай. Он мне бодрым и весёлым нужен. Давай, тебе десять минут, решай. Ну, что Владилен, пойдем, посмотрим, что ты мне приготовил.
И они вышли из кабинета. Всё, последняя надежда рухнула. От меня отказались все, денег, чтобы "лечь на дно" не было, да и желания бегать тоже. Я курил сигарету и не чувствовал её вкуса, меня даже не страшили предстоящие разборки с бандитами, мне уже просто было всё равно и хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось.
Через пятнадцать минут они зашли в кабинет.
- Что решил? - с порога спросил Артур.
- Звони, - и я протянул ему листок с номером, по которому можно было найти моих мучителей.
Не прошло и двадцати минут, как к заднему крыльцу магазина "Птица" подкатили серебристая "99-ая" и красная "восьмёрка", приехали вчетвером, видно руки чесались у всех. Я как раз стоял у дверей служебного входа и наблюдал, как Степаныч руководит полупьяными грузчиками, разгружающими ГАЗон, привёзший Владилену свежайших кур из областной птицефабрики. Тут же находился и Артур о чём-то беседующий с водителем своего "Мерседеса", и только его присутствие не позволило браткам затеять разборки со мной прямо здесь, не отходя, как говорится от кассы. Видно по телефону они что-то пообещали Артурчику, и потому слово своё бандитское, хотя бы здесь, держали. Все четверо вышли из машин поздоровались за руку с элегантным вором и старым каторжанином, меня они дружно проигнорировали и только Первый процедил сквозь зубы:
- Бегом в машину!
Я подхватил свою сумку и поплёлся к "восьмёрке".
- Ко мне садись! - рявкнул Первый, и я послушно уселся на заднем сидении "99-ой".
Сквозь стёкла я не слышал, о чём говорили Артурчик и мои надсмотрщики, но было видно, что базар был конкретным и удовольствия никому не доставлял. И только Степаныч смотрел на меня испуганными глазами, как видно только сейчас осознав глубину жопы, в которую я попал. Но, тёрки закончились, братки пожали друг другу руки, и вот уже рассевшись по машинам, все рванули по своим делам.
- Ну, вот и карачун тебе, Граф! - это повернувшийся ко мне Второй, недвусмысленно обозначил мои дальнейшие перспективы. - Слушай, к его другану этого пидора вести нельзя, - Второй обратился к сосредоточенно ведущему машину Первому, - хрен его знает, он может ментовским вложил, и там хату пасут. Подъедем, и нас примут.
- А я не туда и еду, - отозвался Первый, - на базу поедем, домой. Отсидимся пару дней, а потом и в Иваново. В сумке всё, что надо? - это уже мне.
- Да, - поспешно откликнулся я, - я и хотел только ска...
- Заткнись, падла! - рявкнул Второй. - Скажи спасибо, что за тебя солидный человек попросил, а то бы ты у нас давно уже петушком закукарекал. Заткнись и жди, когда тебя люди спросят!
Я заткнулся. Неминуемое наказание за ночь с прекрасной женщиной откладывалось. В скором времени машины выскочили за черту города и по указателям я понял, что мы направляемся на малую родину братков, нанятых моим предприимчивым компаньоном. Дорога предстояла долгой, но заснуть мне так и не удавалось, а от неизвестности и страха сосало под ложечкой и мутило.
До места мы добрались где-то под утро. Машины остановились у какого-то заброшенного то ли склада, то ли маленького заводика. Как только выбрались из машины, ко мне тут же подлетел Третий и двинул в ухо. Удивительно, но я даже не почувствовал боли.
- Хорош! - влез Первый. - Давай хоть в дом войдём!
Зайдя в помещение, братки больше уже не стали себя сдерживать.
- По ебальнику не бить! - крикнул Первый, и первым же нанёс мне увесистый удар по печени.
По печени, по почкам, в грудь, по ногам... и дальше по-новой. Я извивался как уж под градом ударов, но про себя думал, что "только бы не упасть", войдут в раж, запинают. В конце концов, удар ногой с разворота посадил меня на задницу, я закрыл голову руками и ещё минуты две получал увесистые оплеухи, но запал явно подходил к концу. Ребятки притомились, да и нельзя им было мою шкурку совсем уж портить.
Братки расселись вокруг меня и закурили.
- Тебе же козлу говорили, не дёргайся! - начал Четвёртый. - С тобой сука, по-человечески, пальцем не трогали, а ты сдёрнул...
- Я хотел только попрощаться с девушкой, я бы сам пришёл, - я удивился, что ещё могу говорить нормальным голосом. Всё тело гудело, как колокол. Болело всё, от головы, до ступней, боль была тупая и какая-то общая.
- Молчи, падла! - это уже встрял Третий, по привычке набивавший "беломорину". - Хуй бы ты пришёл, если бы тебя братва не попалила.
- Да я сам ему телефон дал! - пискнул я.
- Урод ты, больше никто, - тяжело затягиваясь сигаретой, прошипел Первый. - Мы с ивановскими договорились о встрече, а ты, сучара, нам все планы попутал. Ну, чего с тобой делать, а?
- А давайте его на хор пустим. А, братва? - Второй встал, приспустил брюки и вынул из трусов багровый кривой член. - Ну, кто первый?
Следом повскакивали Третий и Четвёртый и тоже стали размахивать своими хуями. Я мельком заметил лежащие на столе, стоявшем рядом, ножницы. Я приготовился и подумал, что если они попытаются что-то сделать, то я успею дотянуться.
- Ну, чего, Граф, вставай на четыре кости! - гнусавил Третий. - Ибать тя будем!
- Где молоток? - кривлялся Второй. - Сначала клыки ему выбьем, пусть сосёт по очереди у всех!
- Ну, раком, сука, становись! - гоготал Четвёртый. - Сейчас, девочку Маню из тебя делать начнём!
Первый докурил, затоптал бычок, встал и тихо сказал:
- Хорош, пацаны! Пошли, потереть надо.
- А с этим пидором чё делать?
- Разденьте до трусов, и к стулу скотчем примотайте.
- Давай, падаль, скидывай одёжу! - все, троя, заправили свои члены в штаны. Я разделся, Третий притащил стул со спинкой, и вдвоём со Вторым они добротно меня к нему примайнали липкой лентой.
Потом они вышли в соседнее помещение, и я только услышал, как Первый рявкнул:
- Вы чё творите?! Его опетушите, а он потом шкертанётся! Он нам ещё для дела нужен.
Потом они закрыли за собой дверь, и мне больше ничего не стало слышно.
Я тем временем осмотрелся. Я находился в какой-то бытовке, где по стенам располагались двухъярусные нары, в центре стоял стол, так же было несколько деревянных разнокалиберных стульев, а за моей спиной находилась газовая плита и умывальник. Пока мы шли от машин до этого помещения, то проходили по большому складу, заваленному не понятно какими ящиками, коробками и автомобильными покрышками. А ещё я заметил, что братков встретил зачуханный парень в телогрейке, китайских спортивных штанах с лампасами и обутый в валенки. После того, как братки вышли из бытовки, через некоторое время появился именно этот неразговорчивый индивид и почему-то с винтовкой в руках. Видно братки до такой степени были удивленны моим отсутствием вчера утром, что не доверяли даже скотчу, удерживающему меня на стуле. Парень сел на нижние нары, направил ствол в мою сторону и немигаючи стал смотреть на меня.
- Кых! - вдруг ни с того ни с сего выдохнул парень, и сделал движение как-будто целится мне в голову. Глядя в его бледную физиономию с безбровыми веками, мне показалось, что он в каком-то ступоре. "Наркот, блин! А если винтовка заряжена?" - мелькнуло у меня в голове. На некоторое время я даже забыл о ноющей боли охватывающей всё тело.
- Кых! - и парень снова сделал вид, будто стреляет в меня. Так продолжалось примерно с час, наркот - а я всё больше убеждался, что паренёк явно обдолбанный, - примерно через одинаковые промежутки времени наводил на меня ствол и имитировал выстрел. При этом всё это делалось с неизменным отсутствующим выражением лица и почти остекленевшим взглядом. Но вот дверь распахнулась, и мои мучители ввалились всей четвёркой, следом вошёл ещё один браток, гораздо старше их, с явной восточной внешностью, скорее всего татарин.
- Ну, что, падла, - весело начал Второй, - думаешь, попинали тебя и всё? Хуя! Сейчас ты у нас всё расскажешь. Мы, блядь, тебе верили на слово, но ты, видать, хорошего отношения не понимаешь. Эй, Малой, тащи утюг! Мы сейчас этого пидора гладить будем!
Наркот отставил винтовку и вышел из бытовки. Первый и Четвёртый закурили, Третий стал набивать очередную "беломорину", а Татарин уселся напротив и с интересом меня разглядывал.
- Ты, гондон, может, пиздел нам, что денег-то нет, а? - накручивал себя Второй. - Может, ты всё гонишь, а? Малой, ну, где ты там?!
Явился наркот, шаркая ногами, неся в руках утюг.
- Воткни в розетку! - приказал Второй. - Ну, чего молчишь, сучёнышь? Ничего, щас ты у меня всё вспомнишь!
Поначалу прикосновение утюга к своему бедру я даже и не почувствовал. Ударил в нос запах паленого волоса. И только потом всё тело пронизала новая боль, более резкая и густая, чем от побоев. Когда бандит оторвал утюг от бедра, я увидел глубокий ожог, с чётким трафаретом днища утюга, кожа обуглилась и дымила. Я заорал, нет, я ни на что не надеялся, и крик-то мой был скорее не от боли, а от отчаяния и от осознания своей беспомощности.
- Хуйли орёшь, гондон! - тоже завопил Второй. - Есть деньги, пидор? Наверняка, пришхерено где-нибудь. Твой дружок говорил, что бабки в основном у тебя были. Заныкал, сука!
И приложил утюг к другому бедру. Опять вонь и боль. И мой крик. Я даже не пытался что-то отвечать на глупые вопросы, я просто орал. Тут подскочил Четвёртый с куском скотча и залепил мне рот. Теперь я мычал, мычал, как корова в загоне убойного цеха перед ударом штыря с электродом.
- Не мычи, сучёныш! Ты сейчас мне всё скажешь! - Второй убрал утюг, и я увидел и на втором бедре коричнево-красный дымящийся отпечаток. Вонь стояла невыносимая, а боль как не странно была совсем не адская, и кричал, а вернее мычал, я совсем не от боли.
- Ладно, хорош с него, - проговорил Первый.
- Нет, этот пидорас ещё мало получил, - и Второй приложил утюг к моей спине.
- Блядь, говорю же, он нужен нам ещё! - Первый вскочил со своего места и выдернул шнур из розетки. Потом он подошёл ко мне и сорвал скотч со рта. Потом схватил меня за волосы и запрокинул голову:
- Ну, что, будешь ещё злить пацанов?
- Нет, - прохрипел я.
- Не слышу, блядь! - заорал Первый.
- Нееет!
- То-то, скажи спасибо, что ещё мужиком остался, - потом Первый бросил своим бандитам. - Раскоцайте его, никуда уже не дёрнется, вон на матрас пускай ложится.