Ничтожно маленькая Аэйровия
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Отредактированная "Маленькая Аэйровия" Аллариан, ушедший, как ему казалось, на покой, снова в деле и не по своей воле. Новый предводитель криккенеров хочет воплотить в жизнь грандиозный план с помощью главного героя, а тому стали приходить письма от неизвестного с историей о том, как возникло, существовало и погибло самое могучее королевство за всею историю Кристалье - Аэйровия, и, наконец, раскрывая тайну этих самых ЈХроник Кристалье".
|
Хроники Кристалье: том третий
Ничтожно маленькая Аэйровия
Пролог
Белоснежный сияющий слепящий замок, приобретающий под лучами желтого светила множество красивых и нежных оттенков. На свету это были кремовые и светло-желтые, а вот в темноте - лазурные и глубокие синие, как воды моря, чьи волны разбивались с такой яростью о прибрежные скалы, что казалось, что они хотят снести целый материк, но у них не получалось, поэтому они бесились и не оставляли надежду однажды осуществить задуманное. Белый замок был богато украшен всевозможными статуями и рельефами, а его шпили просто соприкасались с самим светилом. Погода была замечательной, и даже вредные облака, который обычно хотят спрятать теплые лучи, куда-то исчезли пакостничать в другое место, а небольшой ветерок лишь приятно щекотал щеки. К тому же чувствовался легкий бриз, такой приятный и легкий, что хотелось обо всем забыться, однако молодой человек, стоящий на балконе был мрачен.
- Три года назад произошло то, что потрясло все Кристалье. И с тех пор мы все пытаемся вернутся в прежнее русло и смириться с новым положением дел, а я до сих пор не могу привыкнуть к этому, - грустно проговорил молодой юноша с белоснежной кожей и забавными веснушками. Он оперся на перила, сделанные в виде импровизированных лучей желтого светила, и смотрел на беснующееся море. Его растрепанные вьющиеся волосы медного цвета трепал ветер, и они походили на ненасытный огонь, который пожирал голову молодого человека. В сияющих глазах юноши была лишь одна безмерная тоска, и весь он был сгорблен и подавлен.
- Ты должен принять новые условия. Хоть и не можешь. Но ты - мой сын, и я возлагаю на тебя большие надежды, - рядом с ним появился высокий и статный мужчина, такой же белокожий, как и молодой человек. Только вот этот человек больше напоминал некого сказочного героя, воплощающегося собой справедливость и суровость духа. Его лицо было жестким, а светло-карие, почти оранжевые, янтарные глаза были колкими, словно лед. Светлые, практически молочного цвета волосы были аккуратно уложены так, что не торчала ни одна волосинка, а голову венчала строгая корона, грубая и словно обрубленная, украшенная адуляром. Помимо этого, он был облачен в светлые одежды, поверх которых был накинут просторный белоснежный плащ с высоким воротником и застежкой в виде снежинки.
- Ты просто хладнокровно их всех убил, - обернулся юноша и вперился в отца своими яркими глазами цвета свежей листвы. - И хочешь, чтобы я забыл обо всем этом?
- Прошло уже три года, - строго ответил мужчина. - Тебе стоит начать жить по-другому.
- Я не могу. Перед глазами стоит она. Вся в черном и смотрит на меня непонимающими прекрасными черными глазами... - растерянно продолжил рыжеволосый юноша. - За что, отец? Почему ты не пощадил даже ее?
- Она принадлежала к роду Дзынь. К тому же характер у нее был скверный, а я на своей шкуре испытал, каково жить со стервой.
- И ты не знал ее по-настоящему. Вся ее строгость была лишь маской. Ничего ты не знаешь, - фыркнул молодой человек, а затем сорвался и заявил. - И не забывай, что я тоже Дзынь!
- Не говори ерунды, ты - Алари, и всегда им останешься. А Дзынь теперь преданы праху. Хватит думать о былом. Собирайся. Нам следует явится на Алейрэн. И я не потерплю непослушания. Особенно от тебя, - и мужчина ушел прочь.
Юноша проводил его злым взглядом, однако все же пошел вглубь комнаты. Он подвязал длинные волосы черной лентой и накинул поверх своей темной одежды, состоящей из прямых штанов и рубашки с закатанными рукавами, просторный белый идеально выглаженный плащ и закрепил его с помощью застежки-снежинки. Затем он вышел в коридор, где его уже поджидали двое.
- Аллар, - обеспокоенно сказала девушка мелодичным голосом. Она также была облачена в белое, и внешне очень походила на строгого мужчину, вышедшего раньше молодого человека. Ее светлые волосы были распущены, но на некоторые пряди были нанизаны разноцветные кольца из полимерной глины. А из-за белой кожи, казалось, что ее лицо светилось, единственным темным пятном были выразительные светло-карие глаза, по-детски наивные и сияющие, казалось, что в них сосредоточено все милосердие и вся доброта этого мира.
- Опять он гадостей наговорил? - пробурчал еще один юноша, стоящий рядом с девушкой. Он разительно отличался от нее. Во-первых, на нем не было белого плаща, а лишь темно-синяя куртка, под которой были светлая рубашка и темные прямые штаны. Во-вторых, его кожа была коричневой, а растрепанные волосы черной проволокой опускались прямо на лицо. А под левым глазом у него был большой темно-фиолетовый синяк.
- Ты же знаешь его, - проворчал рыжеволосый. - Он такой, как и всегда. Идем, - и он направился прямо по коридору, который украшали статуи в белых одеждах, позади которых был орнамент в виде стилизованного сияющего светила.
- Аллар, ты в порядке? - спросила девушка.
- Нет. Но отец прав, нам надо двигаться дальше. В этом году впервые Алейрэн проходит не в Черном замке, а в Белом. Нам нельзя раскисать.
- А мне обязательно там быть? - проворчал черноволосый. - Я же никто. Бастард. Чернь. Причем в буквальном смысле, - он показал на свое лицо.
- Прекрати думать только о себе, Ари. Ты где опять умудрился шишку себе набить?
- Просто шел по коридору и упал, - девушка выразительно посмотрела на него. - Действительно, упал. А с Алларом будет хорошо. Ведь так?
- Да, - проговорил рыжеволосый, находясь в прострации. - Я давно это пережил.
- Нет. Это не так. Аллар, это видно по тебе.
- Что я могу сказать тебе, Ася? - услышала девушка раздраженный голос. - Что я не могу забыть, как мой собственный отец уничтожил всех людей, которые были добры ко мне? Или то, что он повесил мою невесту? Нет. Я этого не забуду. И Ши Дзынь тоже. Но надо жить дальше. И действовать. И я буду. Так что закрыли эту тему.
- Слушайте своего старшего брата, он дело говорит, - сказал холодным голосом мужчина, сжимая в руках коробку. Он возник позади своих детей неожиданно, стремительно нагнав их, чем и заставил всех троих понервничать. Мужчина тут же вручил посылку черноволосому и пошел дальше быстрее, сказав напоследок, - А ты, Арилэнке, приведи себя в надлежащий вид.
- Что это было? - не понял черноволосый, остановился и открыл коробку. Все трое тут прекратили движение. А юноша вытащил... белую ткань.
- Этот плащ... такой же... как у вас... - произнес пораженно черноволосый. Аллар похлопал его по плечу со словами:
- Поздравляю. Давай надевай уже, - и улыбнулся.
Арилэнке накинул плащ и трясущимися руками пытался справится с застежкой, но у него не получилось, и ему на помощь пришла его сестра.
- Во имя Встеворца, я теперь тоже Алари!
- А тебе идет белый. Только вот с такими высказываниями будь осторожен. Это Ашкватурион, и они тут верят в каких-то двенадцать местных божков, - сказала Ася. Тем временем они втроем продолжили путь.
- Вообще-то, двадцать четыре. И каждому богу посвящен свой час в сутках. Первые двенадцать часов считаются хорошими, ибо обозначают каждого из положительных богов. А в другие двенадцать считаются несчастливыми, потому что являют собой отрицательных двойников хороших божеств. Поэтому распорядок дня организован таким образом...
- Скучно. Аллар, какой же ты зануда и зубрила, тебе только капризных детишек усыплять, - зевнул Арилэнке, его старший брат лишь хохотнул и стал трепать его по голове:
- Лучше уж быть зубрилой, чем неучом. Признавайся, где синяк себе поставил.
Черноволосый надулся весь и нехотя ответил:
- А это не синяк, а специализированное украшение, специально для Алей... как они тут его называют? Низиновы ашкватурионцы совсем поехали. Им бы лишь все красиво обозвать и расфуфы...
- Ари! Прекрати себя вести как маленький, - возмутилась девушка. - Ты совсем за языком следить не можешь?
- Пока он делает это на севэронком, его никто не понимает, - слабо улыбнулся Аллариан, а затем строго добавил. - А вот с ашкватурионским аккуратнее. К тому же вам придется его подтянуть. А то ваше произношение просто ужасно.
- Мге гажегтся, фто яг горого гхворю нга энгтом языгке, - ответил Арилэнке на ломанном ашкватурионском.
- Ужасно, Ари. Ужасно, сегодня вечером позанимаемся с тобой, - ответил ему на том же языке рыжеволосый.
- А меня ногмально получается? - спросила девушка.
- Почти идеально.
Они остановились возле богато украшенной двери, на которой были высечены острые и изогнутые лучи светила. Там их ожидал отец. Он спросил сурово у своих детей на ашкватурионском языке:
- Где вас троих носило? Почему так медленно?
Говорил он с легким акцентом. Затем он подошел к Арилэнке, - я же сказал тебе привести себя в порядок, - он поплевал на руки и принялся приглаживать непослушные черные волосы сына под его возмущения, приговаривая. - Позор. Просто позор. И зачем я тебя в белое обратил?
Потом мужчина посмотрел на старшего сына и строго наказал:
- Я рассчитываю на тебя. Не смей подвести меня сегодня.
- Ни за что, отец, - кисло ответил Аллар.
И они все вчетвером вошли.
Это был огромный круглый зал, стены которого были сделаны из камня, а повсюду были развешаны яркие однотонные флаги всевозможных цветов и оттенков. Если сравнивать с астральными сооружениями, то это было что-то похожее на амфитеатр, но находящийся внутри здания. На импровизированной сцене, находящейся в самом внизу, располагались стулья и стол, на последнем стояли песочные часы, чернильница, несколько перьев и аккуратно сложенные в стопочку многочисленные записи. Перед сценой пол поднимался вверх, первый ряд был на уровне со "сценой". В ряд стояли деревянные простенькие стулья, обитые пестрой тканью, причем каждый ряд стульев был огорожен железной перегородкой. Между рядами была постелена темно-синяя ковровая дорожка. В зале не доставало света, было темно, холодно и неуютно. И тем не менее, он был предназначен для специальных собраний. Таких как великий совет цветных домов, или же называемый самими ашкватурианцеми -- Алейрэн.
Кстати, в то время считалось, что чем ниже сидит человек, тем богаче он, знатнее и успешнее. И самый нижний ряд был свободен. Куда и сели наиболее важные представители белого дома Алари, в лице Аллариана, Ассертши, Арилэнке и их отца, главы самого могущественного дома в Кристалье на тот момент.
Что касаемо людей, сидящих в зале, то все присутствующие были одеты в яркие накидки. Красные, оранжевые, фиолетовые, зеленые, синие, коричневые, розовые - в общем, весь спектр и его оттенки. Причем все плащи были одинакового размера, фасона, пошива, если сказать короче, то они ничем не отличались друг от друга, лишь цветом.
Все собравшиеся тут, ерзая от нетерпения на стуле, громко разговаривали на разные темы: кто-то сплетничал, тихо перешептываясь, кто-то травил анекдоты, веселя своих собеседников, кто-то даже ругался, - но все тут же замолкли, когда увидели белоснежные плащи. Особенно все с опаской посматривали на главу семейства.
Мужчина в белом презрительно окинул взглядом, и нашел на стене маленький черный флаг. Лицо его тут же из белого стало красным, и он грозно заявил:
- Что эта гадость тут делает? Никакого черного цвета в замке!
И тут же послышалось копошение. Стражник, стоящий возле двери, тут же поспешил убрать ненавистную тряпку.
На сцене появляется три дряхлых старичка с длинными седыми волосами и бородой чуть ли не до пола, облаченные в разноцветные шелковые одежды. Один из них сел за стол и принялся за перо и чернила, второй начал просматривать записи, а третий громогласно заявил:
- Все собрались?
- Желтый дом опаздывает, как всегда! - послышался крик. Мужчина в белом плаще тут же обратил туда внимание и готов был не только опоздавших уничтожить взглядом, вздумай они объявиться, но и того, кто это сказал.
- Желтый дом Нолт не имеет права опаздывать, - грозно сказал мужчина, на что третий старичок согласился:
- Сильверин Алари прав. Алейрэн не приемлет опоздания. Желтый дом и так лишился всяких прав, так они при таком отношении останутся и без плаща.
И тут же двери распахнулись, и в зал поспешили двое: толстый мужчина в лимонного цвета накидке и его сын, высокий и статный молодой человек в бежевых одеждах с блестящими вставками. Его темные волосы были аккуратно уложены, а смуглое лицо было бы красивым, если бы не сломанный нос. Судя по обильной крови, сделано это было недавно.
- П-п-прошу прощения, д-д-достопочтенный Алейрэн, - заикаясь, принялся оправдываться толстяк. - П-просто я ис-с-кал моему сыну Этильберту лекаря. Перед самым собранием он был ранен.
- Нифего стагшного, - фыркнул молодой человек, сопя.- Офец пофдейм сяфем.
У Арилэнке, наблюдающего за этими двумя, тут же уголки губ непроизвольно поднялись вверх. Ассертши тихо шепнула:
- Чего улыбаешься?
Но вместо брата, пояснил все человек в желтом плаще:
- Н-на моего с-сына напал этот н-нахальный грязный бастард, великий Алейрэн, я хотел об этом еще уведомить. Н-неприлично непризнанным бить высокородных господ...
- Этга "высгородная" могда оскобхрила мгою сестгху! - не выдержал черноволосый. Он вскочил и указал пальцем на молодого человека с разбитым носом.
- Н-не смей, вшивый баст.... - сначала злобно ответил тостяк, но тут же заметил на бастарде белоснежный плащ, и его голос тут же стал напуганным. - П-претензий н-никаких н-не им-мею. Из-звините.
- Цирк тут развели для умственно отсталых, - недовольно заявил Сильверин. - Может, уже начнем?
- Теперь все на месте? Тогда да наступит Алейрэн. И традиционно его начинает тот, под чьим управлением находится Ашкватурион. Наместник и защитник Центрального королевства, Сильверин Алари, правитель Неизведанного королевства Севэрон.
Аллариан про себя хмыкнул. Его отец отхватил слишком большой кусок, и это всех пугало. Пока что. Пока никто еще не понял, что ему не справится сразу с двумя королевствами, так далеко находящимися друг от друга.
Мужчина в белом тут же поднялся на сцену и начал свою речь:
- Для начала я бы хотел оказать свое глубокое уважение к главам всех цветных домов и пожелать вам всем здравия и процветания. А также хотел бы предложить свою благотворную дружбу, дабы между нами не возникло некоторого недопонимания, как это случилось с черным домом Дзынь.
Арилэнке заерзал, и старший брат на него шикнул. А сам про себя подумал следующее: "Это он называет "недопонимание" ... Целое истребление всего дворянского рода. Какой же он монстр."
- И я рад приветствовать вас в обновленном замке. Три года нам понадобилось, чтобы переделать Черный замок в Белый, и в честь завершения реконструкции, я слагаю с себя обязательства наместника, и объявляю себя полноправным правителем Центрального королевства.
Сильверин и так по сути правил Ашкватурионом эти последние три года, так что это заявление никого не удивило. Но старейшина поинтересовался у мужчины:
- К сожалению, нет закона, в котором бы говорилось, что один цветной дом не может править двумя сразу королевствами, ибо еще не было прецедентов. Но вы доказали невозможное, Сильверин Алари, вы, наверное, ужасно горды собой, - недовольно усмехнулся старик. - И как же вы собираетесь быть законным королем Ашкватуриона, будучи правителем Севэрона?
- Я отрекаюсь от престола Неизведанного королевства в пользу моего девятнадцатилетнего сына, Аллариана Алари.
- Аллариан, ты разве не слышал своего отца? - недовольно пробурчал старикан. - Вставай давай, когда про тебя говорят, или ты не научен хорошим манерам?
Рыжеволосый тут же, дрожа, исполнил приказ. И этого он тоже ожидал, но все равно это его застало врасплох. Он оказался морально не готов к такому, хоть и всячески настраивал себя.
- Алейрэн представляет вам нового правителя Неизведанного королевства Севэрон - Аллариана, сына Сильверина Алари Ну, и по этому случаю поздравим его. Как понимаю, король Ашкватуриона готов издать пару указов. Мы внимательно слушаем. Аллариан, ты собираешься все собрание стоять? Сядь.
- К слову, - ответил беловолосый мужчина. - Для начала я бы хотел объявить бастарда Арилэнке Шаракта своим законным сыном и дать ему те же полномочия, какими владеют все дети цветных домов. Отныне он имеет такие притязания на трон, как и Аллариан с Ассертши. А также я бы хотел уведомить Алейрэн о моей свадьбе с Ниммэй Шаракта и пригласить вас на скромное торжество, которое состоится через пару дней. Ну, а теперь я бы хотел обсудить вопросы сотрудничества с другими великими домами.
Рыжеволосый тут же почувствовал, как весь взмок, а руки у него все вспотели. Дальнейшее обсуждение он уже перестал слушать и сосредоточился на том, что ему предстоит делать дальше. Аллариан всегда был предельно серьезен, а сейчас он был вообще сосредоточен, как никогда. Он думал о том, что ему делать с целым Севэроном, с этими огромными промерзлыми землями, в которых он вырос. Он начал продумывать разные ходы, как в его голове начал рождаться другой план. И он усиленно принялся взвешивать все "за" и "против" этой сомнительной затеи.
Арилэнке тоже был взбудоражен. Он не мог усидеть на месте, и даже порой гневный взгляд отца не мог его остановить. Он стал ерзать и мешать брату с сестрой, всячески пытаясь развести на разговор то одного, то другого. Но до Аллариана было не достучаться, более легкой мишенью оказалась Ассертши, которая сидела и честно пыталась вникнуть во все, что говорили на совете, однако не все ей было понятно, поэтому ее вниманием легко завладел младший брат.
- Я теперь наследник, представляешь? Никто теперь не будет смотреть на меня свысока, - сказал негромко на севэронком черноволосый.
Девушка тихо прошептала в ответ на том же языке:
- Будут, если ты будешь глупо себя вести. Особенно отец. Главное сейчас, не упасть в грязь.
- А кинуть туда кого-нибудь, - тихо рассмеялся Ариэнке, на что получил от своей сестры холодный взгляд:
- Я серьезно. Нет, ты, конечно, можешь продолжать так себя вести, то никто не будет относиться к тебе с уважением. А начнут считать за придурка.
Это обидело черноволосого:
- Ася, мы -- сейчас самый могущественный дом во всем Кристалье, все нас боятся. Что может пойти не так?
- Аллар выказывает свои подозрения. А он говорит мудрые вещи, в отличие от тебя. Для всех мы просто дикари с очень далекой страны, которым просто повезло, - девушка вздохнула. - А ты только укрепляешь их веру в это.
- Ты думаешь легко быть бастардом, которого презирает даже собственный отец? - фыркнул младший. - Я даже удивился, что он пошел на такой шаг.
- Теперь ты не бастард и начни себя вести соответствующее. Для начала прекрати ввязываться во всякие драки, - поучительным тоном сказала Ассертши.
Арилэнке весь надулся и ответил недовольно:
- Я защищал твою честь. Мне показалось, что этот хмырь в дурацком желтом плаще нехорошо о тебе отзывался. Он же весь такой в красивый и прилизанный, думает, что ему все девушки доступны. Пускай посопит теперь, этот воображала.
- "Показалось"? - передразнила Ася. - Знаешь, что надо делать в таком случае?
- Что ты накинулась на меня так? Я же в отличие от тебя, не могу строить всю такую хорошую из себя девочку рядом со всякими отбросами. Или... - он хитро улыбнулся, - тебе просто нравится этот урод, поэтому ты так рьяно его защищаешь?
Ассертши лишь обхватила лицо двумя бледными ладошками и ответила глухо:
- Ну, когда же ты вырастешь и перестанешь всякую чушь говорить? Тебе, что девать свою энергию больше некуда? Просто отстань, сиди и слушай.
- А смысл? - черноволосый вольготно расселся на стуле. - Я хоть и узаконен, но все равно на меня всем плевать. Я никому не нужен по сути.
- Ты думаешь, что отец просто так тебя признал?
- Возможно. А может потому что иметь бастардов "несолидно", как бы сказали в этом гадюшнике, - передразнил кого-то Арилэнке. И вздохнул. - Я всего лишь хочу быть честным, Ася. Неужели ты думаешь, что я такой тупой? Просто мне не нравится жить по здешним негласным правилам.
- Ты еще ничего не понимаешь... - вздохнула Ассертши. - Ты хоть и дурак, но добрый. Однако такие здесь не ценятся. Только вот постарайся не затевать драки с дворянами. Я, конечно, все понимаю, что в тебе живут мазохистские замашки, и ты любишь долгими холодными вечерами отлеживаться в лазарете с парочкой переломов, но завязывай уже давай с этим.
- Если никто не будет плохо говорить про тебя или Аллара, или обижать вас, то я не буду, - пообещал Арилэнке. - Но и клясться не стану.
- Аллар и сам кого хочешь пошлет. Язык у него подвязан лучше, чем у нас с тобой.
- Поэтому-то он и король. Мне кажется, что из него выйдет мудрый и справедливый правитель, - черноволосый посмотрел на сцену, - не то, что наш отец. - и прибавил, - а я всего лишь раздолбай, которому ничего хорошего не светит в этой жизни.
Так незаметно и пронеслись несколько часов. Аллариан сосредоточенно производил в своей голове расчеты, Ассертши с Арилэнке тихонько переговаривались, а совет продолжался. Сильверин уже давно успел вернуться на свое место и время от времени одаривал своих младших детей взглядами, полного праведного гнева. Те тут же успокаивались, но через какое-то время продолжали, пока отец опять на них не посмотрит, и так было до самого конца.
И тут старейшина провозгласил:
- Алейрэн подходит к концу. И если никто не хочется высказаться...
- Я хочу! - резво подскочил Аллариан и вышел на сцену.
Сильверин только хотел встать, как его старший сын показал ладонью, что дескать ты не в праве меня остановить, и мужчине ничего не осталось кроме как бросить на него такой взгляд, которым можно смело замораживать все в радиусе километра.
- Да, правитель Севэрона, что вы хотите предложить Алейрэну?
- Я хочу сказать, что... - рыжеволосый почувствовал, что у него немного подкашиваются ноги. И он глубоко вздохнул. А Сильверин едва слышно процедил: "Только посмей..." Но Аллариан продолжил:
- Как король, я имею право отказаться от престола, и я отрекаюсь от Неизведанного королевства Севэрон. В пользу моего семнадцатилетнего брата Арилэнке Алари.
Сильверин казалось готов был взорваться, его лицо слегка порозовело, однако он сохранял внешнее спокойствие. И Аллариан бросил на него взгляд, в котором ясно читалось: "Думал, что я оставлю тебя?"
- Что?! - не поверил своим ушам черноволосый. - Я -- король?!
Глава 1. Визит
Ничего не понимаю.
Я держу в руках письмо и действительно не могу ничего разобрать. Нет, я читать умею, но... низины погребите, что это?
Это письмо. Которое таинственным образом оказалось у меня на подоконнике. Причем на нем нет адреса. Только лишь эта надпись: "Мастеру Аллариану Аларинову-Вертэрнэйдж, который может находиться где угодно." Хмыкаю. Адрес поражает своей точностью. Но, несмотря на это, почта пришла по назначению.
Лежу на кровати и ничего не могу понять. От кого? Как сюда попало? С какой целью? В общем, вопросов тут же появляется очень много.
И вообще. Это письмо... даже не письмо, а вырванный откуда-то кусок с описанием событий мне не кажется столь убедительным, ведь с какой стати я вообще должен верить всему, что здесь написано? Гм. Я бы подумал, что это какой-то ненормальный писатель шлет мне свою дурацкую рукопись по кусочкам, если бы ни одно обстоятельство. Я знаком по крайне с парочкой людей, описанных в этом письме...
Не знаю, что даже и думать. Если Феликс не ушел бы, то я мог бы его спросить. Но как будто нарочно, словно кто-то выжидал...
Это просто совпадение и не более.
Но тут скорее само содержание странное. Точнее, я ничего не могу понять. Какие-то цветные дома, непонятный совет и заканчивается на том, что Феликс стал королем. Низины меня погребите, но что это за ерунда такая? Таинственный отправитель решил мне поведать о том, что было во времена, когда еще был жив самый известный и узнаваемый криккенер? Или... Нет, тут все же больше про моего тезку. Про этого дурацкого Аллариана. После встречи с ним даже захотел сменить имя, но я привык к нему, увы.
Самое интересное, что письмо было записано красивым и аккуратным, даже излишне, каллиграфическим почерком. Дорогими чернилами. Кто-то очень сильно постарался. Но кто? Мог это быть сам Аллариан, или некая неизвестная личность, которая решила показаться на сцене?
Собственно, почему мне все это ни с того ни с сего стало приходить? Ну, почему мне, это я еще объяснить могу. Я же вроде как наследник этого самого рода Алари. Которые, если верить письму, были очень сильным и влиятельным домом. Если верить, конечно. И все равно.
Не понимаю. Ничего не понимаю.
Кладу письмо на тумбочку и начинаю смотреть в потолок, вспоминая все те события, которые произошли со мной после того, как я выписался из того дурацкого лазарета. Нет, это было хорошее заведение, но я там помирал со скуки. Но ведь речь не об этом, а о том, что, недолго думая, я вернулся в Вязему и пошел в стражники. Дальше был забавный диалог на тему того, как такая известная личность как я, захотела работать в глубоком захолустье. На что я ответил, что мне так хочется и все.
А потом как-то пролетело две семидневки. Я еще не особо с кем-то успел сдружиться, и работа весьма утомляет. Нет, это, конечно, не сравнится с жизнью в клане, где насилию подвергалось не только мое физическое состояние, но и моральное, но пока... непривычно. За эти две недели я понял, что жалею о том, что я только умею крушить черепа. Просто... у меня других талантов, надо будет на досуге что-нибудь попробовать, но навряд ли это теперь станет моим основным занятием. А жаль. Просто, мне всегда хотелось заняться чем-то иным, нежели убивать. Но, увы, судьба со мной не согласна, хоть я и не верю в нее.
И этот период времени, проведенный в страже, показался мне несколько скучным. С пятнадцати лет мне довелось влипать в бесчисленное количество приключений, и тут же все пошло размеренно и одинаково. Это даже как-то странно. Надеюсь, мне удастся привыкнуть к такому укладу жизни.
Но до сих пор я шокирован решением Кордилины. Это было неожиданно и... глупо. Неужели она думает, что мне нужен кто-то другой, кроме нее? Глупая девчонка. И без нее довелось много страдать, а уж это меня и вовсе добило. Стараюсь о ней не думать, но не получается, увы. Я хоть и не одобряю этого решения, но не могу начать ненавидеть Лину. И частенько схожу от одиночества и даже подумываю о том, что может надо бы попробовать... Но я тут же вспоминаю ЕЕ и с досадой пытаюсь отогнать все свои дурацкие мысли.
Поворачиваю голову. За окном уже давно ночь, и от прохлады, веющей из улицы, становится легко. Я нахожусь в родительском доме. Денег у меня предостаточно, чтобы обзавестись своим жильем, но с этим местом слишком много связано хорошего. Это ведь частичка моего беззаботного детства, которое у меня отняли варварским способом. Пришлось приложить немало усилий, чтобы привести тут все в порядок, однако это того стоило.
Сейчас я на втором этаже, в комнате родителей, сижу на их двуспальной кровати. Вспоминаю то счастливое детство, когда мама и папа были живы, и мы втроем жили здесь. Самые чудесные воспоминания! Однако, увы. Родителей нет в живых, и я тут один. Комната не шибко большая, помимо кровати тут еще стоит огромный платяной шкаф, да и к стенам прибиты полочки, где в стопочку сложены многочисленные рукописи матери и где стоят разнообразные деревянные фигурки, которые любил вырезать отец.
Низины меня погребите, это письмо выбило меня из равновесия. Точнее, зачем я его почитал вообще? Теперь не могу заснуть и думаю о том, что там было. Но все же усталость берет надо мной вверх, и я понимаю, что проваливаюсь в сон.
Но раздается какой-то посторонний шум. Резко открываю глаза. Низины погребите, я ведь только заснул.... Так... если я живу один дома, то соответственно никого лишнего не должно быть. И что из этого следует?
Быстро вскакиваю с постели и беру меч, который лежит на полу, под кроватью. Каждый раз, стоило мне попасть в передрягу, как на зло, никогда не оказывалось оружия под рукой. С тех пор я стараюсь сделать так, чтобы Ши Дзинь всегда была со мной.
Звук доносится откуда-то снизу. Спускаюсь по узкой неудобной лестнице. Ну, что же проведем задержание, как и полагается стражнику. Наверняка, какой-нибудь мелкий воришка залез в надежде хоть на какую-нибудь добычу. И как же он просчитался.
Прохожу по коридору мимо кухни и пустующей комнаты. Кажется, голос раздается где-то ближе к выходу. Так. Похоже воришка на террасе. Все-таки чуткий сон спасает. Подхожу к двери и прислушиваюсь. Оттуда раздается несколько голосов. Надо быть осторожным. Нельзя торопиться. Подхожу к двери и, прильнув к стенке, слушаю.
- Вы уверены, что Аллариан живет здесь? - спрашивает равнодушный женский голос.
- Да, - отвечает так же безразлично мужчина.
Все понятно. Криккенеры. Что же, сталкивался с мертвецами и не раз, если что, то победа будет за мной. Стоять, горячая голова! Я же ведь не в клане. Для начала лучше выясню, зачем они забрались в мой дом.
- Что вы здесь забыли? - раздраженно спрашиваю и смотрю на своих ночных посетителей. Странно, но они все почему-то облачены в черные балахоны, а капюшоны спущены почти до подбородка. Чувствую себя героем мистической истории, к которому в дом заявились оккультисты, намеренные провести свой темный ритуал.
- Предстал пред нами ты, чей лик всесветлый и могутной! Явиться изволил сам, токмо нежданности элемент выбросить да не поминать о нем! - отвечает один из криккенеров, на удивление, весело. Причем, мне кажется, что эта радость весьма искренняя.... Ко мне подходит мужчина и сбрасывает капюшон. В темноте плохо удается разглядеть мертвяка, однако мне кажется, что в его внешности нет ничего особенного, за чтобы зацепился взгляд. - Задорно, задорно! Вестимо, как Феликса ученик, светозарный наш, выглядит, - криккенер улыбается во весь рот. - Поделать что, думу думал, здоровее ты будешь. Задорно, однако, - а затем подмигивает. - Все же, но слыхивал я, трупов не шинкуешь по сей день ты...
- Но я могу это живо исправить, - перебиваю мертвеца. - Не наглейте, я вас по-прежнему ненавижу. И уж ваше проникновение в мой дом любви точно не прибавит.
- Забавна эта эдакая али нетушки? Делал бы я что, даэйгором родившись, узнавши эку весть, что дом в мой родный супостаты мертвые явиться изволили? - задумывается криккенер. - Задорно. Однако нетушки. Бишь тоби криккенер я. Дался ли дешевый спектакль тебе этот? - картинно размахивает руками мертвец, а затем откашливается. - Назвал ли имя я свое, в грехе утаенное? Задорно, задорно. Бишь тоби не представился. Переигравший Эйри Форотта. Эйрефор я. Котятки мои любимые кличут батькой. Бишь тоби главой новой их. Предводителем али королем, уж если ты, лучезарный мой, слова эти тоскливые любливаешь.
- И что? Я должен тебя с этим поздравить? - зло спрашиваю. - Убирайтесь отсюда живо.
Что-то в последнее время у криккенеров предводители все хлеще и хлеще. Феликс - по-моему, самым нормальным был. Блоурэн... кхм. Даже и комментировать не хочу. А это что за клоун?
- Задорно. Задорно в деле самом! Черствый ты, наш светлоликий, ребятушками с велит идти отседова. Зряч я, помышляешь ты, Феликса ученик, железом своим презренном сердца горячие наши поразить. Слухай сосредоточенно меня, бишь тоби погутарить с тобою собрался я.
Слышу за спиной подозрительный шум. Резко оборачиваюсь, чтобы отразить нападение, и мой меч сталкивается со здоровенной палкой. Точнее я разрубаю это импровизированное оружие.
- И что вы на это скажете? - спрашиваю. - Вы пытались меня вырубить. Последний раз предупреждаю -- вон! Иначе я вынесу отсюда разлагающиеся трупы.
Но до этих мертвяков не доходит. Их главный, Эй... как-то его там подходит ко мне и хлопает в ладоши:
- Не серчай. То проверка была. Задорно, задорно! Ребятки, зрите, нужно какими быть вам. Бишь тоби кумекал я, но не выйдет, не выйдет трюк обманный этот! - с искренним сожалением говорит криккенер. - Досада экая. Файлер, дорогуша, ты давай.
Слышу щелчок, а затем в глазах начинает темнеть. Магия исцеления, будь проклята она!
- Ну, не задорно, однако не задорно! - хмурится новый предводитель мертвяков. - Силушку вынуждены мы применить, силушку неичерпаемую! Бишь тоби и слыхивать не будет он иначе, - раздается перед тем, как все собой начинает заволакивать тьма.
Прежде чем открыть глаза, чувствую, как в ушах неприятно звенит. Проклятые криккенеры. Нужно было забыть об этой идиотской терпимости, и всех их прибить! Низины меня погребите, умею же я находить неприятности. Открываю глаза, ожидая самого худшего.
Неожиданно на меня нахлынула ностальгия, и я вспоминаю себя пятнадцатилетним оборванцем. Тогда тоже оказался в криккенерском замке, причем обнаружил себя, сидящим на троне. Только в тот раз народа столько не было. Я резко поднимаюсь и начинаю лихорадочно искать меч. Ну конечно же, законы подлости еще никто не отменял. Мне как-то становится неловко: конечно, я понимаю, что всем присутствующим в зале абсолютно все равно, в чем я одет, но стоять в одних штанах мне как-то неуютно.
Затем начинаю лихорадочно думать...что делать? Раз я в замке, то отсюда не переместиться. Если же здесь столько мертвяков, то и подавно не сбежать...
- Это что еще за ерунда? - недовольно спрашиваю у окружающих. Ко мне подскакивает один из криккенеров и радостно говорит:
- Бишь тоби собрать изволил всех я. - тут же вспоминаю этот голос. Он принадлежит новой главе криккенеров, имя которого я пока не могу запомнить. Тогда, в темноте, его внешность мне показалось слишком заурядной. Теперь хотя бы при слабом свете я могу повнимательнее рассмотреть этого мертвяка.
Новому лидеру на вид двадцать-двадцать два, он выше меня, однако высоким назвать его нельзя. Я -- низкорослый даэйгор, и уже давно привык к тому, что многие подростки обгоняют меня в плане роста. Не худой, но и не толстый, как говорится, нормального телосложения. Не бледный, но не смуглый или загорелый, однако кожа имеет некий серый оттенок. Его волосы короткие, мышиного цвета, а глаза блеклые, серые. Единственное, что хоть как-то выделяет его, так это торчащая из уха посеребренная сережка с серым камнем. Сам же одет в темно-серую тунику, светло-серый жилет, серые штаны. И этот серый цвет его отнюдь не красит, наоборот, делает неприметным. Самая что ни на есть "серая мышка".
А между тем новый предводитель продолжает:
- Похоже светлоликий наш ребятки, созерцает что-то. Котятки, но мы не плохи, посему помилуем оплошность эту гостю нашему званому. Не задорно получилось, однако не задорно, силой был приведен он сюда-то, в обитель нашу скромную. Что поведать я могу о том, собраться изволили мы намереньем с каким? Бишь тоби поясню. Я, - эта "серая мышка" так выразительно рассказывает, при этом размахивая руками и изображая что-то мимикой, что я начинаю сомневаться в том, что это -- криккенер. Впервые вижу мертвяка, который правдоподобно настолько изображает эмоции, что даже берут сомнения в том, что передо мной бездушный монстр. А он тем временем продолжает и показывает жестом на себя:
- Сим являюсь сый я, или же задорный, однако задорный управитель я над котятками всеми, - он охватывает рукой весь тронный зал. А затем делает жест рукой, показывающий, что он кому-то махает платочком вслед. - На поклон ушел Феликс наш доблестный, учитель и наставник такой, доселе коих не потчевали мы. Но не я он, а более задорный. Хотел кто, и следа того не осталось, бишь тоби подрапали за царем величавым бывшим. Задорно, однако задорно вышло так, котяток-то великое множество осталося со мной, - и он делает жест, чтобы все ему похлопали. Тут же раздаются жиденькие аплодисменты.
- Я, конечно, безумно рад тому, что именно тебя выбрали новым предводителем криккенеров, - вздыхаю, - но мне обязательно при всем этом присутствовать, или твое эго имеет воистину непомерные масштабы, требующие моего внимания?
Этот клоун разворачивается ко мне, подходит, и хлопает по плечу:
- А тебе я вот, поведаю что, избавителю нашему. Из-под власти ирода высвободил ты всех! Непосильно нам под игом было! Но пора пришла, воздуха чистого мы вдохнули, от Блоурэн когда избавил ты всех. Задорно, задорно стало! Бишь тоби в долгу мы у тебя, Аллариан. Не задорно, однако, не задорно: обещание не сдержали мы, окаянные. Иначе глаголить желаю я. Бишь тоби пояснить, лирическое отступление это к месту какому. Провернуть лелею я дельце ладное одно. А не желал этого, кто, с нами того нету, - цокает мертвяк и пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной, затем резко топает ногой:
- Сменить хочу все я тут. Все! И стены кошмарные эти, и потолок, и пол этот не красный! Задорно одно: не главно это. Бишь тоби другое в замене нуждается! Я, короносец, народом избранный, не патриархальный такой, Феликс был каким, и не безумен, Блоурэн-тирану подобно. Капитан бывший команду свою верную обучил в родственниках, бишь тоби в людях, души не чаять, в обиду не давать их злыдарям металлоплотным. А не задорно мне, не по душе сочетание таково - "Неживая рука. Неживая душа!" - и хлопает себя по коленке, а затем громогласно продолжает, словно читает с выражением торжественную оду:
- Фраза не устраивает меня, хоть стой, падай, кричи да убей! Не задорна она! Убрать, вычеркнуть из головушек светлых! Бишь тоби зложелателей сплотить мысль шальная пришла ко мне. В кузнеца печь даэйгоров, криккенеров швырнуть, добротный меч выплавить из них навсегда и раз! Излагаю вразумительно я? Бишь тоби про вражду не помнить, миру быть, дружбе да эля кружке! - криккенер с этими словами усаживается на другой трон, скривившись, закинув одну ногу на другую, а затем добавляет. - Задорно выйти должно, задорно. Думаешь ты об этом что, Аллариан?
- Ну...и... молодцы, - только и могу сказать. - Масштабно.... Но я-то давно, так сказать, стал "человеком". Мне не хочется иметь никаких дел ни с одной стороной, ни с другой. Я до сих пор не могу понять, зачем я вам сдался-то.
Новый предводитель мертвяков начинает смеяться во весь голос. Причем искренне:
- Непонятно али поведал я тебе, повсюдный ты наш? Задорный ты однако. Оглядись - народ зришь? Ляпота. Взору моему предстает он и мне. Зришь трон? Обращаю свой взгляд и я на него. Слушал ли внимательно ты меня али не по назначению фразы мои вдохновленные прийти изволил? Нетушки? Так вот, глаголил я о том, перемен пора настала. Бишь тоби не я господин ныне теперь ребятушек. А ты, лучевой наш.
- Подожди...подожди, - я, кажется, немного недопонимаю, поэтому решаю уточнить. - Ты хочешь сказать, что... я - новый предводитель криккенеров?!
- Задорно, задорно! Вестимо скумекал правильно ты! Ура, котятки, корононосец явленный, не запыхавшийся, новенький, краше прежде у нас теперь! - и хлопает в ладоши.
Глава 2. В ловушке и на свадьбе
- Что-что? - чувствую, как у из моего лексикона пропадают все цензурные слова. Такого поворота я точно не ожидал.
Хотя... мне ли не знать, что криккенеры поступают весьма странно и мыслят очень нестандартно? Через минуту прихожу в себя и даже фыркаю. Мне уже не привыкать: меня и клан собственный предал, и повстречал криккенера, создавшего Аэйровию, и любимая мачеха пыталась убить, и Лина ушла, и... - в общем, да чего там только не было. Я не думаю, что у меня остались силы поражаться чему-то. И назначение меня на новый пост больше разозлило, нежели удивило. Остается лишь ругаться про себя крепкими словечками...
- Ребятушки, глава наш новый нуждается в покое теперь. Не задорен он по час сей. Бишь тоби убраться всем и не появляться! - махает рукой Эй... Да как его зовут-то? Ненавижу имена мертвяков: с первого раза их запомнить не получается. - Прорицателем не надобно быть, бишь тоби предугадать последующий вопрос твой. Уши лишние удалены. Надеждой согреваю себя, чтоб о слухающих стенах миф шуткой был. Не задорно, а то не задорно, однако.
- Я сейчас только хочу убить тебя, - только и могу прорычать.
- Задорно, задорно, молвишь ты как! Не серчай, лучезарный наш, уж так. Не плохо все на деле самом. Задорнее и веселее буду я тебя, хоть и помер давно-давным. Ну-ну, брови-то нахмурил, экой важный, досада-то какая! - да, он издевается. - Покоен будь. Возможность величайшая предоставлена тебе: главой нашей быть, котятки-то не все лелеют об этом даже. Претворить мечту в жизнь свою желаю. Деять однако надобеть не враскид, а за одно другим. Бишь тоби начала для нужна нам мясо-железяка, всех бы нас возглавить бы которая могла. Покоен будь, другоредь молвлю! Помидоры гнилые, тапки тяжелыя, стрелы ядовитые, мечи вострые -- все, летит все в слугу покорного, бишь тоби в меня. Кумекай так: задорно это все! Варианты ежели другие были, не беспокоили бы тебя мы. Но не существовало их! Не задорно, не задорно вышло! Ну, не сумели найти мы больше даэйгоров, не сумели: они все не были здесь, - криккенер разводит руками. - Бишь тоби сообразить ты можешь, не нашли замены мы тебе?
- Допустим, я понял тебя. А если я откажусь? Не захочу быть вашим предводителем?
- А разница где? Не хочешь - не хоти, Зиждителя ради. Но... - мертвяк достает из кармана связку ключей и бряцает ей. - А задорно, да? Феликсе при, мудром батьке, и Блоурэн сумасбродной настежь дверка в низины распахнута была. Но скумекал так я: не задорно будет оставить так все. Бишь тоби, замочков двадцать навесил кузнец наш родный, а потом ключиком клац-клац такой я, - и одним из ключей закрывает невидимый замок. - И дверка заперта уж. Вывод делаешь ты какой?
- Я в ловушке, - обреченно отвечаю этому криккенеру. - На поверхность я не могу переместиться из замка. Но не за его пределами. Но, к сожалению, единственный выход ты запер, - а затем начинаю мозолить себе лоб. - Послушай, Эй...
- Эйрефор. Непосильно коли запомнить уж, зови Мишей, не против человечьих имен я.
- Эйрефор, тебе не кажется, что твоя цель -- выражаясь по-астральному, утопична? Почему криккенеры с даэйгорами вдруг должны пойти за тобой?
- За мной, светоносный наш, не пойдут. Их поведешь ты. Поведал Феликс мне, уходя: "Эйри, скоро наступит...тупая шутка... переломный момент...бла-бла-бла... когда на защиту людей снова становятся даэйгоры... тупая шутка... а криккенеров род человеческий начинает раздражать.... Бла-бла-бла... и опять по тому же кругу. Я видел это множество раз...бла-бла-бла.... Этот замкнутый круг пора бы разорвать...тупая шутка." Что-то в роде этом, бишь тоби время не шибко дурное, картошку заставить чтоб клубнями вверх расти. Не-не-не... Это не задорно. Задорнее будет, прорастут ежели ботва да клубни в бок.
- Я, конечно, понимаю, что криккенеры и мозг -- несовместимые вещи, - набираю воздуха в грудь и глубоко вздыхаю. - Но все же... тебе не казалось, что клубни неспроста растут вниз? И что в конце концов, у меня есть работа, свои дела и свое личное время?
Эйрефор фыркает:
- Задорнее быть нужно, задорнее, Аллариан! "Работа, дела, время" - передразнивает он меня. - Нет поныне этого у тебя. Глава и начальник ты наш отныне. Должен ты нами, нечестивыми, руководить. Картошку ежели так расти оставить, веселья не сыскать. Бишь тоби не уверить тебе меня решение переиначить, - говорит криккенер с ожесточением. Затем проходится по залу и смягчает тон. - Коли сложно свыкнуться тебе с работой новой, на порах первых сидеть ты можешь, не делая ничего. Ни-че-го! Себе вообрази, что ты -- кукла фарфоровая ряженая, под стекло поставленная. Задорно, да? Бишь тоби я пока - короносец подлинный. Но в раж войдешь -- уступить изволю. Не падкий я на власть отнюдь. Скумекай ты, скумекай! Задорно выйти должно, коли криккенеры будут с даэйгорами заодно. В Астрале ведь незыблемом не воюют расы так ожесточенно. А мы? Мы хуже чтоль их? Не задорно, не задорно, однако. Крушить да громить надоело! - Эйрефор умолкает и махает на меня рукой. - Что гутарить мне с тобой? Непонятливый ты, не задорный, однако. Узреть ты должен сам. Не прозреешь коли -- от старости в ящик сыграешь.
И уходит.
Опять вздыхаю. А затем тупо смотрю в одну точку и молчу. Такое создается впечатление, что Всетворец мне не позволяет жить своей жизнью. Нет, в судьбу верить я отказываюсь, но эта закономерность начинает доставать. Вот и что делать? Вспоминаю то время, когда мне было пятнадцать лет. Ужаснейшая пора. Да я тут года три с лишнем проторчал! Опять эти каменно-кислые рожи и безразличные голоса. Каждый день, каждый день...
Бежать надо бы. Неужели у меня не хватит сил сорвать те замки?
Но для начала нужно все-таки получить хоть какую-то одежду. Конечно, понимаю, что криккенерам все равно одет ли я или раздет, но мне самому не шибко приятно. Да, и холодновато.
- К делу вынужден вернуться я! - И опять в зал входит Эйрефор. - Задорно. Мусор всякий валяется, кумекаю, дескать обронил кто-то. Ан нет. Бишь тоби с письмецом конверт. Предназначена посылка сия тебе, - я с недоумением и неодобрением смотрю на мертвяка. Он восклицает. - Обижаешь, светозарный, обижаешь. Бишь тоби да не читывал я, не читывал, покоен будь, - подходит ко мне и вручает конверт. - Твоему отправителю привет мой передавай, - поворачивается, затем уходит. А потом прибавляет, - и равно все и все равно, что не знаю я его!
- Знать бы мне, привет кому мне передать, - говорю вслух. Снова конверт. Только тут уже написано лишь два слова: "Мастеру Аллариану." То бишь мне. И действительно, отправитель не указан.
Можно пока и почитать, не думаю, что займет слишком много времени. А потом нужно все-таки поискать одежку.
- Как все отвратительно, - проговорил про себя Аллариан, держа бокал вина в руке. Его одолевали сомнения относительно того, стоит ли ему пить или сохранить рассудок чистым. Рыжеволосый про себя отмечал, что ему бы хотелось упиться в самый хлам, но все же надо не терять лицо, поэтому он вытянул руку и с сожалением медленно вылил содержимое прямо с утеса на коричневые скалы, больше похожие на гнилые акульи зубы.
Он стоял на обрыве утеса, на котором располагался реставрированный Белый замок. Недалеко от юноши проходило, скромное, по меркам столицы мира, торжество. Свадьбу решили отмечать прямо на свежем воздухе, благо погода и сезон позволяли это.
Замок был спроектирован таким образом, что располагался прямо на самом обрыве, делая его неприступной крепостью, к которой лишь вел большой цепной мост. Но замок занимал не все пространство, а оставался небольшой кусок суши, где был устроен открытый внутренний двор, обращенный на море. Во времена черно-белой войны часть стены черного замка была разрушена со стороны прибрежных скал, и Сильверин решил так все и оставить, устроив такой вот каменный сад. И поставив магический барьер, чтобы никто ненароком не свалился в бушующие воды.
Пол устилали белоснежные и сияющие плиты, сделанные из известняка, стены в этой части замка были покрыты объемными панелями со стилизованными изображениями желтого светила, под которым происходила битва, и побеждали люди, окруженные ореолом света, в то время как побежденным были приделаны уродливые рога. Также над полом располагался навес, по которому струилась светло-зеленая лоза с ослепительно сверкающими цветами, которая держалась на изящных колоннах в виде очень худеньких девушек, сделанных из сияющего, с блеклыми прожилками, мрамора. Рядом с богатой дверью располагался не менее богатый стол со множеством блюд и закусок, но здешнюю искушенную публику это не удивляло. Также тут было пару не менее помпезных беседок с живой изгородью.
Гостей было не так уж много, опять же по меркам столицы, но в этот раз на них не было цветных накидок, как на Алейрэне, а все они были облачены в разнообразную строгую, но и в то же время богато украшенную одежду. Тогда это было модно. Принадлежность к тому или иному дому можно было определить по разнообразным цветным вставкам на одежде. Все что-то бурно обсуждали и веселились, а может даже и плели заговоры, но не показывали виду, и казалось, что никто не замечал рыжеволосого молодого человека, стоящего совсем на краю и размышляющего о чем-то с грустным лицом.
К нему тут же подбежал счастливый Арилэнке, и его белый плащ развевался на ветру подобно знамени, единственный человек, кто был на этом празднестве в накидке. И они начали говорить на севэронском.
- Аллар, ты почему ушел? Отец просил тебя найти.
- Просто... - лицо Аллариана все исказилось, и он прикусил губу, чтобы его голос не сорвался ненароком. - Я не люблю свадьбы. Ты же знаешь почему, - и он выбросил со всей злости стакан в море.
- Аллар... - тихо прошептал черноволосый, лукаво посматривая на всех. - Они же все узнают, что ты маг. Что ты творишь?
- Действительно, - обескураженно произнес Аллариан, оперившись о невидимый барьер, не дававший ему свалиться с обрыва, и который он частично убрал. - Низины погребите, я хотел держать себя в руках сегодня, - и он сжал ладони, сделал пару глубоких вздохов и вполне искренне улыбнулся. - Никто, надеюсь, не заподозрил? - он начал внимательно всматриваться в лица окружающих.
Арилэнке тут же со всей силы запустил свой стакан, примерно туда, куда бросил его старший брат, и емкость стремительно понеслась вниз, разливая драгоценную жидкость, отливающей в лучах светила драгоценным рубиновым цветом.
- Яг гхотел разхбить этгог дугацкий стахан об багьер, а онх улегтел! - тут же принялся на ломанном ашкватурионском жаловаться черноволосый, чем привлек все свое внимание к своей персоне. Тут же к этим двоим прибежал человек в белой мантии и равнодушно спросил:
- Что случилось?
Черноволосый просунул руку за барьер и громогласно заявил:
- Безогхазие кгагое-то! Вхы гто всег богваны! А есги кхто-нгибудь тхуда упаг?!
Маг провел рукой по барьеру и ответил без эмоций:
- Извините, я все исправлю, мой король.
Арилэнке поголосил для вида, пока он перестал быть кому-либо интересным, и они вместе с братом отошли от дыры в стене.
- Ты выставил себя не с самой лучшей стороны, - обеспокоенно сказал Аллариан.
- Да, но мне плевать на всех. Зато тебя никто не заподозрил. Наверное.
- Даже если бы все и узнали, что я маг, они бы все равно не посмели бы даже пикнуть об этом. У нас за спиной целая армия мертвецов, и мы имеем огромную власть. Но тебе все равно не следовало этого делать.
- "Тебе не следовало этого делать", - передразнил своего брата Арилэнке. - Бла-бла-бла, Аллар. Ты можешь хотя бы на минуту расслабиться? Кстати, сегодня вечером ты целый день со мной и Асей. И вечер тоже. И ты не посмеешь мне отказать. А то я тебя ущипну.
- Ари... - вздохнул Аллариан, - Ты уже взрослый, и под твоим началом целый Севэрон, теперь ты -- король и тебе предстоит... - но договорить он не успел, как черноволосый схватил его за щеку и ущипнул. Рыжеволосый сделал вид, что не заметил этого, а продолжил, - и как... - затем последовал еще один неприятный щипок и старший сдался. - Ладно! Мы сегодня с тобой посидим и поболтаем вечером, только прекрати вести себя как ребенок, - сказал он на удивление спокойно. - Но не надейся, что я не буду читать тебе нотаций.
Арилэнке рассмеялся и весело ответил:
- Вот опять ты зудишь, - затем он резко помрачнел. - Низины меня погребите, я только сейчас понял, что мне будет не хватать твоего занудства.
- А мне человека, который всегда может поднять настроение, - ласково ответил Аллариан и потрепал малдшего брата по голове.
- И все же...почему ты отказался от трона? Я не понимаю, - младший брат добавил грустно. - К тому же мне завтра не хочется покидать ни тебя, ни Асю.
- Дело в том, что какой бы сильной не была моя ненависть к отцу, я не могу его оставить в Ашкватурионе. Он не знает так его, как я. Я же жил здесь три года. И знаю, с какими людьми стоит связываться, а с какими нет. К тому же местные лорды меня любят, а сейчас вдвойне, я же вроде как жертва и все такое. Но с другой стороны они попытаются использовать меня против отца. Но я не дамся им.
- Почему ты защищаешь этого ужасного человека, особенно после того, что он сделал?
- У него своя правда. Он думает, что поступил справедливо. Хотя это не так. А ты же знаешь девиз белого дома Алари: "От справедливости никто не уйдет." Вот черный дом и не ушел. Кровная вражда нам всем только помешает. Особенно сейчас, когда наш дом -- самый могучий из всех цветных. И вот тебе первый урок, как правителю. Забудь о своих чувствах. Они не имеют больше значения. Помни о долге.
- Как тебе удается толкать такие пафосные выраженьица? - слегка надулся черноволосый. - Я тоже так хочу.
- О, в этом нет ничего удивительного. Я просто говорю банальные вещи с умным видом, - пожал плечами Аллариан, и направился к столу, чтобы все же немного увлажнить горло, его брат увязался за ним.
К ним подошла весьма миловидная девушка в светлом пиджаке с золотистыми отворотами. Она улыбнулась и начала говорить:
- Прекрасная погода, не находите?
- Нгу, нихчего тагк, - растерянно ответил Арилэнке. - У нхас дхома кугда хогоднее.
- Я слышала, что у мужчин с крайнего севера невероятно горячие сердца, в которых кипит необузданная страсть, - томно она обвела взглядом обоих, и у черноволосого перехватило дыхание и он поперхнулся.
- Извините, леди, вы так ослепительны, что мужчины у ваших ног ложатся тотчас же, а мой брат даже устоять на ногах не может, - ответил самой лучезарной улыбкой рыжеволосый и отошел с братом в сторону.
- На что она намекала? - удивленно спросил Арилэнке. - Первый раз вижу, чтобы девушки так со мной общались.
- Привыкай, ты теперь не чернь. А самый что ни на есть король. И самое главное, мы с тобой свободны. Только вот мы не свободны выбирать, вот в чем проблема, - вздохнул Аллариан и взглянул в толпу. И он обомлел. На минуту показалось, что он увидел черноволосую девушку в антрацитовом плаще. Моргнул. И наваждение пропало.
- Аллар? Что с тобой.
- Просто призрак прошлого, ничего особенного, - грустно ответил рыжеволосый. - Так, я отвлекся. Я хочу сказать, что теперь многие хотят породниться с нашим домом. И в любом случае, Ари, это будет брак по расчету, и от этого никуда не деться. Я все же советую постараться полюбить будущую невесту, или по крайней мере не конфликтовать с ней. Проще будет жить.
- Мне все равно страшно, Аллар. Я не готов к такой ответственности. Я же раздолбай. Ну, какой из меня король?
- В кои-то веки Арилэнке говорит не чушь, - сурово сказал подошедший к сыновьям Сильверин. - А теперь оставь нас с Алларианом.
Черноволосый тут же поспешил ретироваться, и все свое внимание Сильверин решил сосредоточить на своем старшем сыне. По тому, как тряслись у него руки, можно было предположить, что он был в ярости, однако ни одна мышца не дрогнула на его лице, и он продолжал сохранять присущее ему самообладание. Они вдвоем отошли подальше в сторонку от веселящейся толпы.