Через неделю после смерти Йоахимма Ибарры я встречаюсь с Амбер Дейн на центральной транспортной остановке.
За это время многое произошло: в частности, я все таки получила свое долгожданное повышение, поступившее благодаря правильному шепоту со стороны, и охарактеризованное Амбер как "стратегически верный горизонтальный рост". Теперь я служу персональным секретарем двенадцатого ранга у престарелого торгового распорядителя на полставки. Старику давно бы пора на пенсию, он дряхлее любого из министерских прихвостней, да к тому же наполовину глух. Работа не пыльная, платят немного лучше, но верхние этажи все еще кажутся недосягаемой землей обетованной. Три неполных дня в неделю я провожу, оформляя необходимые бумаги для клуба.
Я познакомилась с любимым живым существом моего нового босса, длинноусым и пушистохвостым Полковником Лаки, с престранной мисс Агнессой Бельтран-Дельмасс, многое узнала о здешних порядках. Например, каждую пятницу и понедельник Амбер отправляется на четырехчасовую прогулку со своим котом, обходя практически всех и каждого, кто когда-либо покупал в магазине книги, чай или виски. Она утверждает, что по пятницам можно услышать много интересного о планах людей на выходные, а в понедельник выяснить, как же именно они прошли. У нас принято собирать информацию на всех и каждого, раскладывая ее по тяжелым кожаным папкам, принято пить невкусный, приторный чай, слегка отдающий запашком подгнившей травы, принято много курить через мундштук, смеяться над шутками заходящих время от времени мистера Бакера и Тедди Жаккара и никогда не отвечать на телефон.
Я терпеливо жду её, опаздывающую, в условленном месте до тех пор, пока спустя двадцать минут Амбер наконец-то не появляется. Она долго и настойчиво просила меня прийти в министерской форме, в то время как на ней самой напялено достаточно нескромное серое платье из тонкого дешевого шелка и бархатный черный жакет с пушистым горностаевым воротником. Волосы собраны в плотно закрученный пучок на затылке и прикрыты сверху серым беретом с неуклюже прицепленной вуалью. Щеки её обильно нарумянены, глаза подведены углем, губы подкрашены ярким вишневым пигментом, и кажется, что она нацепила на себя все украшения, которые только смогла найти в доме. Ни дать ни взять дорогая проститутка или скорбящая любовница какого-нибудь мертвого богатика.
Она окидывает меня презрительным взглядом, от которого мне становится мерзко и стыдно, я чувствую как краснею до самых корней волос, и от этого мне только хуже.
Мы молча подходим к остановке. Нам везет: трамвай подъезжает почти сразу, и спустя двадцать минут молчаливой дороги мы выходим на остановке со странным названием "Арка М. Вайте". К сожалению, мне неизвестен М. Вайте, но станция, названная в его честь, кажется мне пугающей и грязной. В тысяче футов от нас - большой мусорный пустырь, в центре, которого мы находим два заброшенных многоэтажных дома, расположившихся посредине шатрового городка. Люди, живущие здесь, одеты в грубые разноцветные тряпки, сшитые между собой, их дети бегают полуголые, обмотанные в такое же тряпье, как и их родители. Они шлепают худыми босыми ногами по едва прогретой земле, играют, бросая друг в дружку комья липкой, тягучей грязи. Повсюду разведено множество костров, еще больше прогоревших пепелищ, повсюду серый пепел, который пачкает носки моих туфель. Небо над шатрами кажется низким, почти опирающемся на колонноподобные столпы черного дыма.
Мы продираемся через толпу обступивших нас ребятишек и стариков. Их тонкие костлявые руки тянутся к нам, пытаясь ухватить то за подол, то за рукав. Я вскрикиваю, прижимаясь к руке Амбер. Мне отвратительно место, куда она меня притащила, но в нем она единственная кажется островком спокойного благополучия. Каждый десяток шагов дается мне с трудом.
Наконец, мы протискиваемся через узкую, покосившуюся дверь в ближайшее многоэтажное здание. Я со вздохом одергиваю платье, недосчитываясь пары манжетных пуговиц, и всматриваюсь в полумрак холла. Изнутри помещение выглядит еще чудовищнее, чем снаружи: облезлые стены со следами плесени всех возможных видов, зеленой, черной и серо-синей, провалившиеся, частично подгнившие полы, хлипкая, раздолбанная резная лестница из красного дерева над верхней площадкой которой, сквозь прохудившийся потолок, виднеется густое, как кефир, низкое серое небо. По периметру здания в самых неожиданных местах расставлены большие жестяные тазы.
Амбер натыкается взглядом на странную горбатую тень в дальнем углу, и обращается, отвешивая ей неглубокий поклон:
- Братья Эдгар и Райтис Маркетти. Нора.
Из угла что-то шепчет низким, скрипучим, нечеловеческим голосом, заставляющим меня вздрогнуть.
- Двадцать шестая...
Мы поднимаемся выше, я стараюсь заставить себя сконцентрироваться на помещении. Оно пугает меня гораздо меньше его загадочных обитателей. Это здание, вероятно, давным-давно было построено каким-то имперским щеголем в качестве доходного дома. По плану оно центрично, первый этаж, нежилой, вероятно, предназначался для парадного холла, в самом центре можно увидеть внушительную поворотную маршевую лестницу c богато украшенными перилами, состоящую из нескольких площадок, стремящуюся вверх, к четвертому этажу. На всех этажах, кроме первого, вокруг лестницы обходной галереей располагается коридор, ведущий в различные комнаты дома. Комнат тут великое множество, а двери их раскрашены во всевозможные дикие цвета, на некоторых наклеены газетные вырезки и фотографии, на других изрядно пожелтевшей побелкой нанесены ряды цифр и букв. Никакой логики в нумерации я не вижу. Спустя двадцать минут в противоположном от входа левом углу третьего этажа наконец-то находится желто-синяя дверь с пометкой НОРА-26. Амбер толкает её плечом, и мы оказываемся в большой комнате, выглядящей светлой благодаря трем высоким окнами, центральное из которых имеет выход на небольшой курительный балкон. По сравнению с остальной частью дома комната кажется мне ухоженной и опрятной: потолки явно были побелены в этом веке, да и на стенах еще сохранилось какое-то подобие обоев. Все убранство её состоит из очень длинного клетчатого дивана, развернутого ко входу высокой спинкой, на который без труда смогли бы усесться с десяток таких, как мы, двух деревянных стульев, высокого бельевого шкафа, к которому сбоку приставлены четыре квадратные шляпные коробки, нескольких вешалок, расставленных по всей комнате, и узкого столика, вплотную придвинутого к непривычно чистой плите. С противоположной стороны от стола - арка, присоединяющая еще одно помещение. Вход плотно занавешен несколькими слоями марлевой тряпки, в глубине темно, сложно разобрать, что именно находится внутри, но мне кажется, что я замечаю торцы нескольких двухуровневых железных кроватей. Я слышу шорох шагов, к нам кто-то идет. Крупный мужчина, которого я поначалу и не заметила, поднимается с дивана.
В глаза мне бьет солнечный свет из окон, почти чужеродный после столь долго путешествия в полутьме, и в течение нескольких секунд я тщетно пытаюсь разглядеть его лицо. Передо мной стоит тот самый гигант, напугавший меня неделю назад, которого я встретила у магазина Йоахимма Ибарры в день знакомства с Амбер: мятая рубашка не заправлена, верхние пуговицы её расстегнуты, рукава засучены выше локтей. Левая рука забинтована, и тонкая ткань повязки пропиталась кровью в нескольких местах. Белобрысый громила грозно щурит светлые карие глаза. Он выглядит очень недовольным. Я уже подумываю начать пятиться к двери, как внезапно перед нами появляется второй человек.
- Чем мы можем вам услужить, Мисс Дейн?
Этот невысокий молодой мужчина, также уже знакомый мне, выглядит гораздо опрятнее своего спутника. Он по-человечески и опрятно одет, на нем даже можно усмотреть качественный, пусть и не самый новенький жилет из добротной коричневой шерсти. Каштановые волосы его взъерошены, из-за уха, рядом с неровно остриженными бачками выглядывает кончик карандаша. Я с удивлением осознаю, что обоим вряд ли можно дать больше двадцати двух-двадцати трех лет.
Амбер Дейн улыбается им открытой улыбкой, которой вполне можно было бы растопить пару пудов масла.
- Я пришла перезаключить договор.
Мужчины выразительно переглядываются.
Громила выглядит смятенным, его компаньон, напротив, спокоен как удав.
- А с чего бы, милочка, нам не считать, что вы нас пытаетесь надурить? Все знают, что крышу вашу прихлопнули. Может, Вы сюда и пришли для того, чтобы сдать нас фараонам?
- Полно тебе, Райт. Сразу же понятно, что Мисс Дейн не поехала бы в такую опасную дыру только ради того, чтобы подставить тебя. А ведь она еще и подружку с собой прихватила.
Собеседник окидывает меня неприятным, излишне внимательным взглядом. Мне не нравится его лицо, несмотря на достаточно классические черты, оно излишне спокойное, невыразительное, точно неживое.
- Вы хотите предложить нам иные условия, отличающиеся от тех, что предлагал Мистер Ибарра, я верно вас понимаю?
Амбер ухмыляется.
- Вы очень умный человек, Эдгар.
Он переносит её фамильярность ровно, без малейшего признака недовольства.
- Мистер Йоахимм Ибарра имел дело непосредственно с Косым Джо и платил ему двадцать шесть золотых форрингов в год, но Вы решили поступить иначе. Вы пришли сразу к нам, явились прямиком в Нору среди бела дня, да еще и захватили с собой секретарскую девку из Министерства. Что заставило человека вроде вас совершить такой необдуманный поступок?
От его слов меня передергивает.
- Я ищу защиты.
Во взгляде человека, которого она назвала Эдгар, появляется нечто, напоминающее заинтересованность. Амбер достает из кармашка жакета пачку женских сигарилл, предлагает её мужчинам, и, получив отказ, закуривает.
- У меня есть подозрения, что человек, убивший Мистера Йоахима Ибарру, может начать охотится и за мной, решив, что мои дела как-то связаны с этим сумасшедшим стариком. Я, конечно, не имела с ним ничего общего. Я устроилась к нему ассистенткой только чтобы больше не торчать без дела и не спиваться вместе со всеми этими прожигателями жизни. Мой отец очень хотел, чтобы я перед замужеством поработала где-нибудь для виду, и вариант магазина показался мне привлекательным. По крайней мере, это точно интереснее просиживания задницы в Министерстве или работы за прилавком в бакалее папаши. Когда я узнала про всю эту бодягу с виски, я, конечно, немного насторожилась, но чем черт не шутит, ведь батюшка тоже не у Великого Министра выпивкой закупается.
Она небрежно тушит окурок о стену и заворачивает его в тонкий кружевной платок.
- А теперь, когда Ибарры больше нет, по его завещанию магазин переходит ко мне.
Наши собеседники изумленно переглядываются.
- Да, джентельмены, это действительно очень тяжелая ноша для хрупких женских плеч. Я уверена, что не смогу потянуть это сама, к тому же, на днях мы с Элизабет нечаянно основали небольшую просветительскую организацию в стенах этой злосчастной лавки. Так что ваше дневное пребывание вполне можно будет объяснить постоянной службой, а вечернее - образовательными мероприятиями. Кроме всего прочего, в нашем основном штате теперь имеется профессиональный консультант по правовым и политическим вопросам. Все моменты, касающиеся ваших отношений с Косым Джо, будут решены завтра же. Я не собираюсь выкрадывать вас из банды, всего лишь заимствовать приблизительно на шесть-семь часов в день: четыре часа до обеда и парочку после закрытия. Мне приятнее работать с проверенными людьми, а вам заплатят лучше, чем вы могли себе представить.
Амбер выразительно косится на меня. Консультант по правовым вопросам! Здорово же она обозвала мое нынешнее незавидное положение! Братья Маркетти мнутся. Очевидно, что громила все еще не смекнул, что к чему, а тот, что пониже, пытается принять взвешенное решение.
- Кстати, если вы все еще сомневаетесь в том, достойную ли работу я вам предлагаю, я хочу напомнить, что речь идет не только об обслуживании грузов, но и о защите человеческой жизни, что, как известно, дело достойное и благородное, не чета вашему нынешнему ремеслу. В городе бродит ненормальный убийца, и не только я, но и многие хорошие люди могут оказаться в опасности. К примеру, позавчера моя близкая подруга детства, Агнесса Бельтран Дельмасс, намекала мне, что ей кажется, что некто следит за их цветочной лавкой.
Названный Райтисом явно очень заинтересован упоминанием этой юной леди, но изо всех сил старается не подавать виду. Напряженный, он неуклюже переступает с ноги на ногу. Его брат смотрит на него с легким неодобрением.
- Братец, может все-таки поучаствуем? Всем известно, мисс Амбер хороший человек, иначе Мистер Ибарра не держал бы её в ассистентках! Да и оплату обещают достойную...
За дверью, далеко внизу слышны голоса, старая лестница скрипит под тяжестью грубых мужских башмаков. Отчаявшаяся Амбер Дейн совершает последнюю попытку.
- Прошу вас, Эдгар, поверьте мне. Я вовсе не желаю вам с братом ничего дурного. Я очень сильно устала и запуталась, мне действительно страшно. Пожалуйста, скажите, что вы поможете нам с Элизабет, я ведь приличная девушка, я просто не знаю, к кому обратится в подобной ситуации. Не знаю, как объяснить родным, почему столько времени работала, не считаясь с законом, пускай даже и с таким, который все нарушают. Лавка - единственное место, где я чувствую себя как дома, я просто не могу потерять её!
На свету хорошо видны маленькие прозрачные капельки, спрятавшиеся в уголках её травянистых глаз. Она медленно снимает с себя украшения одно за другим. Её пальцы тревожно дрожат. Собрав все безделушки в кучку она протягивает её вперед, вкладывая в крупную, мозолистую ладонь своего собеседника. Тот выглядит пораженным.
- Прошу вас, возьмите это в качестве аванса за первый месяц работы...
- Мисс Дейн, но ведь тут гораздо больше нашей оплаты.
- Я знаю, но если это поможет мне уговорить вас помочь, то это более чем справедливая цена.
Скрип и голоса уже совсем близко. Эдгар Маркетти задумчиво замирает на несколько секунд, затем кивает.
- Хорошо. Считайте, что мы согласны.
Амбер выглядит растроганной и счастливой. Она бросается к нему, и тихонько шепчет
- Прошу Вас, проводите нас до трамвая...
***
В тот момент, когда дверь Норы-26 распахивается, от нежной и трепетной Амбер Дейн уже не осталось и следа. Взгляду изумленных пьянчуг предстает распущенная молодая женщина, всей грудью прижимающаяся к плечу их соратника. Дыхание её сбито, шелковое платье, пострадавшее от рук маленьких бродяжек, изрядно испачкано и потрепанно, губы припухли и кажутся краснее, чем подобает любыми приличиями, но большая часть ее лица, прикрытая темной непрозрачной вуалью, прячется от посторонних взглядов в рукаве рубашки Эдгара Маркетти.
Награжденные смешками и внимательными взглядами, мы быстро выбираемся из дома. Начинает смеркаться. Едва попав на улицу, Эдгар легонько отталкивает Амбер. Он выглядит смущенным и недовольным.
- Скажите мне на милость, для чего же Вы устроили это представление? Разве мало вам было того, что я дал свое согласие? Совершенно необязательно было разыгрывать падшую женщину и позорить себя перед всем честным народом.
Она улыбается ему легкой, небрежной улыбкой
- Мистер Маркетти, подумайте сами, чтобы с нами было, если бы ваши коллеги - она намеренно выделяет растягивает это слово - узнали о нашем маленьком секрете до заключения всех необходимых формальностей. Мне слабо верится, что ваше существование в Норе было бы таким же мирным, как и до моего визита. В любом обществе существуют правила, которые стоит блюсти и мне, и вам.
Он, слегка напрягшийся, вглядывается в её лицо, вероятно, пытаясь осознать смысл сказанного. Смирившись, подает брату знак проводить нас, а сам, нахмуренный и встревоженный, разворачивается и возвращается в дом. Ухмыляясь, она кричит ему вслед:
- Пожалуйста, используйте средства по назначению и купите себе с братом приличные шляпы!
Причины его поступка мне не ясны, однако Амбер Дейн выглядит довольной и умиротворенной. Я внезапно понимаю, что за последние сорок минут не проронила ни слова. Отец любил поговаривать, что лучше промолчать в минуты, когда тебе нечего сказать. Сегодня я оценила эту поговорку сполна. На сером тяжелом небе быстро сгущаются дождевые тучи.
- Погода в последнее время просто ужасная, как вы считаете?
Я робко пытаюсь завязать разговор. Райт Маркетти бурчит мне в ответ что-то невразумительное, а Амбер всю дорогу радостно щебечет. Её ничуть не волнуют практически непрекращающиеся ливневые дожди.
***
До магазина мы добираемся на удивление быстро, едва мы вступаем на крыльцо, с неба начинают падать первые грозовые капли. Амбер любезно приглашает нашего спутника на чашечку чая, но тот смущенно отказывается и сразу же исчезает. Я спрашиваю Амбер, не страшно ли ей было тащиться в такую дыру лишь для того чтобы переговорить с какими-то бандитами. Она хохочет и уверяет меня, что вряд ли кому-то пришло бы в голову трогать её, сопровождающую сотрудника Министерства средь бела дня.
Мы заходим внутрь, но стоит ей только снять свой тяжелый черный жакет, раздается мерный стук в дверь. Я открываю. Там стоит высокий молодой человек, тот, что в прошлый вторник убеждал Амбер, будто он является племянником покойного Мистера Ибарры. На нем распахнутый длинный плащ из теплого сукна, по цвету напоминающий дорогие цирремские вина, под которым виднеется качественный костюм-тройка из светлого серого шелка. В петлицу пиджака вставлен смятый цветок ириса, необычный для этого времени года.
Он входит, встряхивая длинными темными волосами, снова собранными в небольшую косичку, и пристально смотрит на нас. Джентльмен выглядит рассерженным и уставшим.
- Где же вы ходите? Я три дня кряду тщетно пытаюсь вас найти! Вы обещали мне по телефону встретится и обсудить завещание!
Амбер демонстративно отворачивается от него.
- С чего мне думать, что у Мистера Йоахимма Ибарры был какой-то там племянник? Он слыл достаточно одиноким человеком, да и за последний год его точно никто не навещал.
- У меня есть доказательства, - говорит он, протягивая ей стопку смятых писем. Пока она просматривает их, наш гость подходит вплотную ко мне.
- Прекрасная юная леди, кажется, за нашими юридическими спорами мы совсем забыли о вас. Его рука в кожаной перчатке бережно сжимает мою. - Как я могу называть вас?
Я чувствую себя абсолютно растерянной. От него приятно пахнет сандаловым маслом и дорогой выпивкой, этот запах будоражит и пугает меня одновременно.
- Её имя Элизабет Розенберг, - жестко выплевывает Амбер, отвлекаясь, - А а вот вы, боюсь, трижды переговорив со мной, так и не представились.
Он отпускает мою ладонь и в несколько шагов подскакивает к ней, резким движением сдирает с шеи крупный серебряный медальон и подносит его вплотную к её лицу. Она пытается сохранить самообладание, но мне заметно, что глаза Амбер расширяются, она слегка бледнеет. Неужели этот человек все-таки знаком ей?
- Вы что, не видите, что тут написано?! Вы невнимательно читали письма? Меня зовут Оскар Рейнхардт.