Старинный театр: потрескавшаяся лепнина, пыльный плюшевый занавес с вышитым солнцем. В зале шумят и рассаживаются дети, пристраивая между ног пакеты с попкорном и пепси-колой. Огромная люстра медленно гаснет, на авансцену выходят Лиса и Заяц. Лиса делает несколько реверансов, каждый раз задевая Зайца по морде хвостом. Заяц морщится и отвешивает поклон:
― Почтеннейшая публика! Спешите видеть! ― протирает очки, вытаскивает из кармана шпаргалку: ― Детские сказки, стихи, потешки, страшилки окружают нас с рождения до...
В зале ― свист и улюлюканье. Лиса отталкивает Зайца от микрофона и ласково цедит сквозь зубы:
― До финального путешествия в тридесятое царство мимо уютной избушки Бабы-Яги, которая... ― Лиса плотоядно ухмыляется: ― Правильно, съест.
В зале - тишина. Пока Лиса наслаждается растерянностью на лицах детей, Заяц осторожно тянет микрофон на себя:
― Но если сказочные лиса и заяц, Кощей или принцесса вдруг окажутся не такими, как мы привыкли...
В зале свист. Лиса наступает Зайцу на слишком длинное ухо:
― Мы с вами обидимся на весь свет, пойдем и вцепимся автору в глотку, ― Лиса хитро подмигивает публике. ― И кто не мечтал заглянуть в замочную скважину спальни ― да, да, той самой, в которую удалился Иван-царевич с младой женой и серым волком?
Заяц из серого становится белым, пытается вырвать микрофон, который падает и разбивается. На авансцене начинается потасовка. Из-за кулис выходит распорядитель в кителе с галунами и гнусаво кричит в зал:
- Итак, вперед! В путь, по тропкам и лабиринтам детских ориджиналов! Наши проводники - Лиса... ― Лиса на секунду выпускает из пасти заячье ухо и кланяется, хищно улыбаясь, ― и Заяц! ― Заяц прекращает сопротивление, раскидывает лапы на пыльных досках авансцены, вздыхает и нервно дергает ухом. Начинается тихая музыка, и дребезжащий голос из-за кулис тихо поет:
― Вкусная, ― жмурясь, облизывается Лиса. ― Трусливая жертва, способная только лить слезы на руинах загубленной жизни.
Музыка меняется, начинается перезвон бубенцов и треньканье балалайки. Заяц встает, потирая спину:
― Ребенок растет, и после потешек и колыбельных приходит пора сказок о животных с моралью для поучения.
В зале ― хруст попкорна. Занавес медленно открывается. На сцене ― избушка, из трубы идет дым, на завалинке Лиса грызет семечки.
В лубяной избушке на лесной опушке жили-были лиса да заяц. Заяц вставал чуть свет, печку топил, кашу варил, а лиса нежилась на печи да покрикивала:
― Косой! Чайку принеси! Да с пряничком!
И только крошки с печи на пол сыпались.
Заяц весь день по хозяйству хлопочет: капусты надрать, дров нарубить ― этакую рыжую прорву поди прокорми, а чуть обед запоздал - как оскалится да прищурится, ― зайца дрожь до костей пробирает.
Вот вышли у них все припасы. Косой три дня не ел, только лису кормил. От голода уши никнут, лапы дрожат, самого по ветру шатает, да и лиса начала на него совсем уж хищно поглядывать. Делать нечего, и так и сяк ― смерть, и пошел заяц лисе еду искать...
― Ну и как, привел он домой вкусного мяса? ― облизнулась Лиса.
― Не скажу! ― огрызнулся Заяц. ― Надо будет ― сама почитаешь.
― Да я не обучена, ― жалобно тянет Лиса. ― Зайчик, ты же добренький, миленький, скажи, чем сказка кончилась?
― А вот не скажу! ― Заяц для храбрости тянет себя за ухо.
― Не скажешь - я тебя съем! ― Лиса делает шаг к нему.
Тихие трели гуслей и балалайки плавно перетекают в мотивы Сен-Санса и Римского-Корсакова. Заяц убегает, занавес падает. Заяц, дрожа, высовывается из-за кулисы:
― Достала уже! "Съем-съем", ― слышали? Почтеннейшая публика! Да я... да она... Да пошло оно всё все знают куда! Я устал бояться! Я теперь буду храбрый герой! Потому что настало время волшебных сказок! ― Заяц выпятил грудь и вдруг перестал дрожать. ― И вообще, ты меня плохо знаешь, рыжая! А в волшебных сказках дурак женится на принцессе, лягушка выходит за принца, а заяц превращается в... серого волка!
Лиса фыркает, всплеснув лапами и возмущенно прикрыв глаза хвостом.
― Смотрите-ка, добрые люди, какая цаца! Свои ему надоели! В лесу не сидится. Да чтоб тебя Баба-Яга съела, храброго нашего!
Занавес поднимается, на сцене - царский дворец посреди садов и полей. Солнышко светит, дворовые девки поют, на крыльце сидит царь в старом парчовом халате.
...и было у царя три сына: храбрый Лев, могучий Вепрь и косой Заяц. Первые два - сильные да отважные, а младший... да что говорить: Заяц - он и есть Заяц. Пришло время старику помирать, а ему неохота белый свет покидать, с солнышком расставаться. Позвал он своих сыновей и наказывает: кто отведет от него смерть - тому и царством владеть, а старый царь ему советником станет.
Взял Лев свой меч-кладенец...
На сцене что-то заискрило, динамик задымился, послышался треск, потом заиграл слащавый шлягер. Упал занавес, чуть не придавив Лису.
― Заяц, а Заяц? ― она подперла лапой голову. ― Ну в кого ты вредный такой? Только завлекаешь. Чего тебе стоит хоть раз до конца досказать?
― А драться не будешь? ― из-за занавеса показалось дрожащее ухо.
― А ну тебя, все равно удерешь или отбрешешься. Дети опять же. Свидетели. То есть зрители.
― Как будто тебя это когда-нибудь останавливало, ― ворчливо отозвался Заяц. ― Ты же хитрая, да? Лиса. Ну сама посуди - если все сразу выложить, кто к нам целый месяц ходить будет? Пойдут себе в школу, в кино... да хоть домой. Будут читать про Шерлока Холмса или смотреть сериалы, про нас с тобой и не вспомнят. А нам сборы нужны, а то с голоду передохнем. У нас же нет спонсоров!
Лиса встопорщила усы:
― Эх, Заяц, Заяц!.. Ну что мне с тобой, с таким наглым, делать? Съесть, что ли?
― Но-но! Ты обещала!
― Так это я обещала не драться. А где ж это видано, чтобы лиса зайца била? Разве что в страшных рассказах!
Музыка сменяется на разухабистый рок, свет рампы начинает гаснуть, из-за спин зрителей раздается зловещий шепот:
Жила была девочка, и она очень любила подглядывать, как дедушка работает в гараже. Там было много инструментов и вкусно пахло машинным маслом и креозотом. Дедушка был настоящий мастер и мог починить что угодно. А еще он не любил, когда дети лезут в гараж и роются в ящиках. А в этих ящиках чего только не было...
Однажды девочка дождалась, пока дедушка пойдет к соседям, и забралась в гараж. Но только она потянула ручку самого нижнего ящика, как оттуда выпал плюшевый медведь с надорванным ухом. Медведь сразу начал вращать глазами-пуговицами, задергался и запел:
― Купить ли нам железный танк?.. ― медведь захрипел, задергался еще сильнее и оглушительно взвыл: ― Или сожрать детишек так?!
― Купить ли нам железный танк!.. ― Заяц начал прыгать и отплясывать вокруг Лисы, распевая: ― Какая глупая страшилка! Глупая-глупая дурацкая страшилка! ― Он вытащил из-за занавеса цилиндр и извлек из него фонарик и старого плюшевого медведя. - Ты уверена, что этих детей, ― он показал в зал и не глядя швырнул медведя в партер, ― можно чем-нибудь испугать?
В зале поднялся визг, зрители повскакали с мест и бросились врассыпную, свет фонаря метался, выхватывая из темноты то испуганные детские лица, то лисьи клыки, искрился на подвесках огромной люстры.
― Ну вот, ― укоризненно вздохнула Лиса, включая свет в зале. ― Ты зачем детей пугаешь, злодей?
― Сама ты... пугаешь!
― Да я еще не начинала. А ты... по сценарию должен быть добрым! ― наступала она, отвешивая ему подзатыльник за подзатыльником. ― Трусливым! Ласковым зайкой! Забыл?
― Да я... понимаешь... ― стушевался Заяц и выронил фонарь, ― я, ― он выскочил к рампе и залопотал: ― я ― как Дед Мороз: дети, подарки, игрушки... крысы, мыши. А что это они такие трусливые? Может, они и конфет испугаются? Давай проверим, а? А? Ну давай! ― и помчался прочь от Лисы за кулисы.
Занавес пополз вверх. Дети притихли под бравурную музыку из какого-то старого фильма, глядя на открывающуюся картину тихого зеленого дворика с фонтаном посередине. Распорядитель унес из зала медведя и усадил трусливых.
― Пли! ― раздался многоголосый вопль, и из бутафорских кустов на Лису обрушился град монпансье из плевательных трубок.
Лиса бросилась за кулисы. Из кустов выскочило трое чумазых детей в красных галстуках, с расцарапанными коленками, стреляя и выкрикивая дразнилки, от которых Лиса покраснела до кончика хвоста, а выглянувший было Заяц окончательно побелел. Прогнав Лису, разбойники переключились на зал. Разноцветные монпансье отскакивали от кресел. Дети, визжа, прикрывая руками головы, бросились к выходам. Занавес рухнул, отсекая злодеев от зала.
Распорядитель в кителе с галунами вышел на авансцену, подобрал брошенный микрофон:
― Почтеннейшая публика!
Его никто не слушал.
― Эй, вы! Дети! А ну тишина в зале! Ма-а-алчать! ― Он махнул кому-то рукой, и оркестр немного вразнобой грянул военный марш. В зале примолкли, и стало слышно, как в разных углах булькает опрокинутая в панике пепси-кола и потрескивает под ногами попкорн. ― По техническим причинам объявляю бессрочный антр-ракт! ― Прислушался и сварливо добавил: ― Нет, деньги вам не вернут. И не надо роптать, вы отсидели почти целый пролог! А теперь ― по домам. Читайте книги, господа дети, ― он с сомнением оглядел толпу, жмущуюся к выходам, и гаденько ухмыльнулся: ― Я сказал книги, а не... в общем, вы поняли. А если... ― Зал обреченно притих. ― Впрочем, не сомневайтесь ― мы с вами еще увидимся.