Аннотация: вторая часть. PS(условно вторая + прежняя третья)
Небольшой отряд возвращался домой. Несмотря на усталость, капитан Фирхниэль был доволен: ему удалось подписать крайне выгодное торговое соглашение. После того, как два года назад Повелитель перезаключил мирный договор с людьми, торговля с ними пошла на лад. В новый договор было внесено существенное дополнение: эльфам и людям гарантировалось сохранение свободы, жизни, чести, а также имущества на территории обоих государств. И если мелкие преступления против иноплеменников решались местным судом, то за убийство наказывали очень сурово - если местный суд признавал вину, убийцу выдавали другой стороне для вынесения приговора, то есть если человек убивал эльфа, то его судили эльфийские судьи, и наоборот, эльфа, нарушившего договор и убившего человека, судили люди.
Оба правителя: и человеческий Король, и эльфийский Повелитель - доказали серьезность своих намерений, проведя несколько показательных процессов и не пощадив собственных подданных. Конечно, до сих пор есть много недовольных - чтобы забыть старые обиды нужно время, но слишком много людей и эльфов погибло из-за многолетних приграничных стычек, чтобы так продолжалось и дальше. В отношениях эльфов и людей уже наступил переломный момент - убийство иноплеменника перестало считаться подвигом.
Все-таки Фирхниэль рано расслабился - на границе с человеческой провинцией Раймин всегда было неспокойно из-за разбойников, а разбойникам, как известно, закон не писан. Только жизнь как всегда распорядилась по-своему, преподнеся им несколько иной сюрприз. К приграничному столбу был прикован человек. Прочесавшие окрестности воины доложили, что вокруг все спокойно. Сидящий на земле человек безучастно смотрел перед собой и никак не отреагировал на появление эльфов. На его лбу было что-то написано, и спешившийся Фирхниэль смог разобрать: "Путник, в твоих руках судьба моя".
Издревле, если судьи не могли решить, какой кары заслуживает преступник, то его приковывали к придорожному столбу. Считалось, что устами первого, кто проедет мимо него, будет говорить сама Судьба. На памяти Фирхниэля судьи давно уже не пользовались таким экзотическим способом свершения справедливости, предпочитая полагаться на букву закона, нежели на стечение обстоятельств.
Гласом Судьбы Фирхниэлю быть не хотелось, но раз уж он имел несчастье первым найти этого человека, то ему и выносить приговор: "Человек, твою судьбу решит Повелитель". Переложив всю ответственность на правителя, капитан испытал облегчение - Светлейшему не удастся открутиться от такой "почетной обязанности", ибо такова Судьба.
Ключ от оков висел на столбе, и если бы человек встал, то он бы легко его достал, но он или не знал о том, что свобода так близка - только протяни руку - или не мог встать. Белая полоска незагорелой кожи на шее подтвердила последнюю догадку: раньше этот человек носил ошейник раба, а беглым обычно перерезали сухожилия. Странно только, что его привязали тут, с другой стороны, кому нужен бесполезный в хозяйстве человек? Хотя, не похож он на мятежного раба - слишком хорошая у него была одежда - скорее на слугу из знатного дома.
На всей территории Объединенного королевства рабство было запрещено. Исключение составляли только Кочевники - жители Великой Степи. Полвека назад они вошли в состав Королевства, при условии, что им не будут мешать жить по своим веками освященным традициям. Несмотря на отсутствие замков и укрепленных поселений, кочевники были грозной силой, сметавшей все на своем пути, поэтому Король пошел на уступки. В свою очередь те обязались охранять восточную границу королевства, не нападать на поданных Короля и его союзников (и соответственно не обращать их в рабство). Кочевникам рабов хватало и так: ими становились преступники и несостоятельные должники. Вождям было даровано дворянство и некоторые из них, в конце концов, осели, предпочтя доживать жизнь в личных поместьях.
Не смотря на одежду, характерную для кочевых народов, Подарочек Судьбы на кочевника похож не был: вместо жестких коротко стриженных волос, раскосых глаз и красноватого цвета кожи - мягкая волна темно-каштановых волос до плеч, классический разрез глаз, нос с едва заметной горбинкой, золотистый загар. Если бы не остекленевшие глаза, то человека можно бы было назвать красивым, по человеческим, конечно, меркам... И как только его угодило попасть в рабство к кочевникам? Жители Объединенного Королевства людьми не торговали, а по установленному соглашению дети Степи не стали бы нападать сами на одного из подданных Короля. Кочевники редко что-то обещают, но вопреки расхожему мнению (мол, кочевник слово дал, а ветер его тут же и унес), если уж они и имели неосторожность связать себя обещанием, то слово они свое будут держать.
На вид парню было лет двадцать - двадцать пять, точнее Фирхниэль утверждать не брался, все-таки у эльфов и людей слишком разный жизненный цикл, а тесные контакты с людьми только налаживаются. Капитан не страдал излишним любопытством, но все же попробовал разговорить странного человека - слишком много загадок было с ним связано. Потратив на него с четверть часа, капитан оставил свои безуспешные попытки и велел погрузить так и не сказавшего ни слова парня в обоз.
На ближайшем же привале капитан сам нашел ответы на большинство своих вопросов и пожалел уже, что поспешил огласить "решение Судьбы". Когда Фирхниэль приказал раздеть парня, чтоб посмотреть, что там с его ногами, выяснилось, что он поспешил с выводами, и парня никто не калечил за предполагаемую попытку бегства. Капитан не смирился и, решив, что, значит, поврежден позвоночник, стащил с него и рубашку - мысль о том, что здоровый парень сам не захотел бежать, свободолюбивому капитану в голову не приходила. Увиденное заставило эльфа заскрежетать зубами: красивая внешность скрывала жестокого убийцу. Три старых клейма на правом плече. И одно свежее на левом - "не сдержавший слова". Одно из самых страшных преступлений для кочевников, позор смывался только кровью: нарушивший слово завершал свою жизнь ритуальным самоубийством. Тех, кто не решался искупить свою вину, клеймили и изгоняли - они просто переставали существовать для степного народа, их даже в рабство не брали.
Замечательный Подарок для Повелителя, ничего не скажешь.
Глава 1.
Собственные дни рождения давно стали для меня просто очередным мероприятием, на котором я должен быть, но этот обещал стать особенным. Вчера капитан Фирхниэль, вернувшийся из дипломатической миссии, сообщил об успешном заключении крайне важного торгового договора с людьми. И когда я, желая похвалить его за хорошую службу, сказал, что это лучший подарок, который он мог бы преподнести мне на День Рождения, тот удивил меня.
- Повелитель, могу я поговорить с Вами наедине?
Я кивнул, и все, включая особо доверенных советников и стражу, покинули зал.
- И о чем Вы хотели со мной поговорить?
- Дело в том, что у меня есть для Вас еще один подарок... - Я слегка приподнял бровь, демонстрируя свой интерес, - я пока не буду Вам говорить больше, чтобы не портить сюрприз, просто я хотел бы быть первым из тех, кто завтра преподнесет Вам подарок.
Смелое заявление, я бы сказал, даже наглое. Но послушаю, что он скажет дальше.
- Так вот, - с моего молчаливого одобрения продолжил Фирхниэль, - я бы попросил Вас не атаковать его сразу же боевым заклинанием...
Мои брови поползли наверх. Нисколько не смущаясь, капитан продолжил:
- Подарок несомненно может показаться опасным, но Вы же знаете, что в случае реальной опасности сработает заклинание... - До того как я установил его, хотя бы раз в полгода на меня покушались в моей собственной спальне, а теперь все знают, что это бесполезно. - Поэтому я прошу разрешить мне доставить подарок с утра пораньше...
Я кивнул и жестом руки отпустил его.
Проснулся я только в полдень, чего не позволял себе уже много лет. Воспоминание об обещанном сюрпризе унесло остатки сна, и я осторожно заглянул в соседнюю комнату - заклинание заклинанием, а осторожность не помешает. Никогда нельзя полностью полагаться на магию. Руководствуясь этим принципом, я благополучно пережил уже не один десяток покушений. Кроме того, непонятно как отреагирует заклинание на неизвестного монстра - а в том, что это непременно будет монстр, я был почти уверен.
Никакого монстра в малой гостиной не оказалось, вместо него в кресле, свернувшись клубочком и сладко посапывая, спал человек.
- Эй, ты что здесь делаешь? - парень проснулся, и на его лице отобразилась сложная гамма чувств: он слегка растерялся, потом словно что-то вспомнил, и его лицо тут же окаменело. Похоже, по-эльфийски он не понимает. Я повторил свой вопрос уже на всеобщем.
- Жду.
- Чего ждешь?
- Пока эльф из соседней комнаты проснется.
- Зачем? - из этого нежданного гостя все приходится клещами вытаскивать. Я привык к тому, что подданные понимают меня с полуслова, и одного движения бровями достаточно, чтоб отдать соответствующее указание.
- Дело к нему есть, - а он, по всей видимости, не знает, кто я такой, иначе бы давно уже испугался. Я решил ему подыграть. Испугать я его всегда еще успею.
- А почему тогда не разбудишь?
- Да что ж я не человек что ли, будить ни свет, ни заря? Пусть че... эльф выспится, потом и поговорим, - человек криво усмехнулся. Похоже, так я от него ничего не добьюсь. Может, сменить тактику?
- Ты случайно не видел мой подарок? - наверное, все же не монстр, вряд ли бы он проигнорировал беззащитную жертву.
Человек, наконец-то, соизволил на меня посмотреть, молча встал, подошел к двери и заглянул в спальню. Резко обернулся и, смерив меня ничего не выражающим взглядом, уверенно заявил:
- Ты эльфийский Повелитель. - От такой наглости я чуть не потерял над собой контроль. Да как он смеет так со мной разговаривать! Человек удовлетворенно кивнул, соглашаясь со своими мыслями. Резко нагнулся и... У моих ног с грохотом упал нож. Человек промахнулся, но почему заклинание не сработало? Вокруг меня должен был моментально возникнуть щит при малейшей угрозе для моей жизни.
- Что ты себе позволяешь? - атака была так неожиданна, что я даже слегка растерялся. Щелчок пальцами - и щит уже установлен.
- Ну вот, промазал, испортил весь паркет, - парень снова смотрел на меня так, будто я был пустым местом. Не упуская его из виду, я поднял нож и внимательно изучил "орудие убийства", сразу же проверив на наличие ядов или смертельной магии - ничего. Обычный нож. Десертный.
- А твои подданные совсем тебя не уважают, послали убивать тебя тупым десертным ножом, - парень театрально хлопнул себя по лбу, - совсем забыл, мне ж на всякий случай дали еще и вилку.
Он медленно нагнулся, потянувшись к левому сапогу, потом выпрямился и развел руками.
- Прости, кажется, потерял, подождешь тут, я сбегаю еще попрошу? - человек уже откровенно издевался надо мной. Но его глаза по-прежнему оставались ледяными.
- Кто тебя послал? - мне уже начал надоедать этот спектакль.
- Фиринэль, - в другой ситуации я бы позабавился, слушая, как он коверкает эльфийские звуки, но сейчас я был слишком зол.
- Зачем?
- Убить Повелителя.
- И ты думал, что у тебя это получится? - защита не сработала, и это меня напрягало. А поэтому я тянул время, прощупывая тем временем сеть охранного заклинания, охватывающую спальню и прилежащие к ней покои. Пока я не нашел повреждений.
- Нет, - он опять замкнулся в себе, выдавливая из себя лишь односложные ответы на мои вопросы.
- Кто ты? - нужно для начала узнать, кто он вообще такой, а потом уже и решать, что с ним делать дальше.
- Эльфы звали меня Подарком.
- Подарком? - тебе явно очень польстили.
- Подарком для Повелителя.
- Кто, говоришь, тебя послал? - кажется, я нашел своего "монстра".
- Фиринэль.
- Фирхниэль? - парень кивнул. Попадись мне в ту секунду Фирхниэль, я б, не раздумывая, отдал бы его под стражу. Слишком много он себе позволяет: натравить на меня человека с тем, чтобы повеселить меня... я бы заподозрил его в заговоре, его счастье, что он предупредил меня заранее. Но это не спасет его от допроса и соответствующего наказания, я не привык шутить собственной безопасностью. К тому же надо выяснить, как ему вообще пришло в голову подарить мне раба и где он его взял. Зато теперь я начал понимать, почему заклинание не сработало - "убийца" с самого начала метил не в меня, а в пол, а поэтому магическая защита не засекла его желания причинить мне вред и никак не среагировала. А что если бы он промахнулся? От этой мысли мне стало немного не по себе - человек умудрился найти брешь в, казалось бы, безупречной защите, над взломом которой безуспешно бился не один мой недоброжелатель.
На всякий случай просканировал его на предмет других неприятных сюрпризов. Мое внимание привлекла необычная аура - словно подернутая дымкой с четырьмя огненно-красными пульсирующими пятнами. Я пригляделся - пятна приобрели более резкие очертания - и я понял, что это четыре клейма. Разглядеть подробнее, что означали эти метки, не удавалось, но если я не ошибаюсь, то они должны быть и на теле этого парня.
Я подошел к безучастно стоящему парню и задрал левый рукав. Человек только поморщился, когда я задел метку - "не сдержавший слово". Странное клеймо, такое ставят только Детям Степи, а он явно не степняк. Значит, был их рабом. Только уж больно он непочтителен для раба, ведь получается, что я теперь его новый хозяин, а он ведет себя так, будто я и ногтя его не стою. Его должны были уже пообломать. Я натолкнулся на взгляд его неживых глаз, и невольно сделал шаг назад. Человек молча закатал второй рукав, обнажив еще три клейма. Глаза заволокло кровавой пеленой - убийца! - и я толкнул его, заставляя прижаться спиной к стене, и, выхватив кинжал, приставил лезвие к его горлу.
- Может, расскажешь, что ты там такого увидел, что решил прирезать меня на месте? - вывел меня из транса голос человека. На мгновение в его глазах промелькнул интерес.
- И ты еще спрашиваешь?! - я чуть сильнее прижал кинжал, и по шее человека потекла струйка крови. Мне с трудом давались эти слова, - Убил эльфийку, ее нерожденного ребенка и двух маленьких эльфов.
Человек резко побледнел, а его равнодушные прежде глаза затопил животный ужас. Не обращая внимания на кинжал, он сполз по стене, беззвучно раскрывая рот. Я смог лишь разобрать, как он выговорил посиневшими губами: "Как он мог?". Добиться от него чего-нибудь вразумительного я не смог, придется воспользоваться старым проверенным методом.
- Встань, - я подкрепил свой приказ магией, и, дождавшись, пока человек поднимется, продолжил, - сядь в кресло.
Человек не реагировал, пришлось снова подхлестнуть его магией. Слишком странный подарок сделал мне капитан. С одной стороны, клейма просто так не ставят, а этот Подарок уже дважды меченый. С другой - так играть невозможно, слишком бурная реакция была на события, в которых он должен был принимать самое активное участие. Он же вел себя так, будто и не знал о значении этих меток. Единственный способ выяснить, что было на самом деле - провести ритуал погружения в сознание, тогда я смогу покопаться в его памяти - словам я не поверю. Только без ориентиров я не смогу перейти сразу к нужному мне эпизоду, придется прокручивать все события назад. Единственной зацепкой были клейма: по ним я смогу хоть как-то ориентироваться в памяти моего Подарка, отсеивая ненужные мне происшествия.
Я сел рядом с ним, взял за запястья, посмотрел ему в глаза и начал нараспев произносить заклинание, понемногу добавляя силы. Мне уже приходилось проводить этот ритуал, но в прошлый раз передо мной сидел хладнокровный убийца, и все, что я испытал, было омерзение. Поэтому сейчас я оказался не готов к такому шквалу чувств и эмоций. Ужас хлестнул по нервам, выбивая меня из сознания человека, но я не поддался, и неожиданно он сменился холодным равнодушием. Я немного отпустил сознание человека и тут же увидел себя глазами человека: "ты убил эльфийку, ее нерожденного ребенка и двух маленьких эльфов". На последней фразе я ощутил резкую боль в сердце, а потом снова окунулся в ужас. Я крепче сжал запястья человека, продолжив отматывать назад события, произошедшие с ним. Внезапно я оказался в пустоте - абсолютной пустоте, без звуков, без цвета, без эмоций, только легкий запах гари и больше ничего - мне стало трудно дышать. Я задыхался, пытался вырваться из плена этой пугающей пустоты, но у меня не получалось. Когда я уже совсем отчаялся обрести свободу, мое сознание взорвалось от боли, запах гари усилился, и боль постепенно сосредоточилась в левой руке - человеку ставили клеймо. Я ускорил отматывание памяти, но боль не уменьшилась, с плеча она перебралась в область сердца и стала совсем невыносимой. Кажется, я закричал. Боль неожиданно исчезла, и я ощутил себя, сидящим в кресле; в лицо мне летели брызги воды. Я открыл глаза и увидел обеспокоенные лица стражника и целителя. Под моим жестким взглядом оба стушевались, и целитель испуганным голосом сказал:
- Мы услышали крик, и поэтому осмелились войти к Вам без разрешения.
- Вы прервали ритуал.
Целитель побледнел еще сильнее и еле слышно произнес: "Простите, Повелитель. Этого больше не повторится". Я нервным жестом выставил всех за дверь, устало потер виски, провести заново этот ритуал я сегодня уже не решусь. Меня с детства приучали контролировать свои эмоции, и вспышка ненависти к человеку, когда я увидел его клейма, ничто по сравнению с тем, что испытывал этот парень. Человек показал мне, что значит чувствовать, и это было больно. Теперь я знаю, почему люди так мало живут - они просто сгорают. Я осторожно посмотрел в глаза человеку, опасаясь, что меня снова засосет в омут чувств и боли. Увиденное потрясло меня еще сильнее: лед, сковывавший его глаза, растаял, пролившись слезой, медленно сползавшей по щеке.
Заметив меня, парень растерянно моргнул и спросил: "Кто Вы?". Похоже, прерванный ритуал повредил его память, надеюсь, что не рассудок. Не хватало мне для полного счастья получить в подарок сумасшедшего раба. Хотя с другой стороны, такой он мне больше нравится - испуганный и не хамит. Мой Подарок тем временем с потерянным выражением лица обвел глазами комнату, наморщил лоб - похоже, мои покои не произвели на него должного впечатления - дотронулся до клейма на левой руке и печально вздохнул.
- Простите, я, правда, не помню, кто Вы. И что я здесь делаю.
- Я твой новый хозяин.
Парень грустно покачал головой и сказал, обращаясь скорее к себе, чем ко мне:
- Значит, он все же продал меня, - тут он поднял на меня свои большие печальные глаза. - Надеюсь, Вы немного заплатили, потому что, боюсь, толку от меня все равно никакого не будет.
- Мне тебя подарили.
- Подарили? - недоуменно переспросил человек.
- Да, сегодня. Ты мой Подарок. На день рождения.
- Тогда поздравляю... Ну вот, я тут Вам своим кислым видом весь праздник порчу, - парень снова вздохнул.
- Портишь, - согласился я. Смотреть на его несчастную мину не доставляло мне никакого удовольствия. В дверь тихонько постучали:
- Мой Повелитель, это Итириэль, разрешите войти?
- Не разрешаю! - За дверью сдавленно пискнули: "простите за беспокойство".
Теперь мой Подарок смотрел на меня во все глаза:
- Вы Повелитель? - тут он заметил лежащий на столе нож, медленно перевел глаза на выбоину в паркете, снова на меня и шепотом сообщил. - Я вспомнил.
- И что же ты вспомнил? - парень явно не в себе.
- Какая теперь разница, - он покачал головой, - Вы меня убьете? - почему-то эта мысль успокоила его.
- А ты этого хочешь? - все-таки ритуал не прошел бесследно для его психики. По логике он должен был уже валяться у меня в ногах, умоляя не убивать его. Рыдая уверять меня, что он не хотел, но его заставили. Что у него было помутнение рассудка. В последнее я бы охотно поверил.
- Хотел. Сейчас не знаю. Я думал, что если разозлю Вас, то Вы меня убьете на месте. - Вот теперь ему это удалось. Оказывается, он намеренно меня провоцировал. - Боюсь, что теперь мне так легко не отделаться. Так что, пожалуй, не хочу.
- Если ты хорошо попросишь, может, я пока не стану тебя убивать, - пусть попробует, может, в честь собственного дня рожденья я его и прощу.
- Пожалуйста, не убивайте меня, - сказал он так, будто мне одолжение большое делал.
- Ты бы еще добавил: я Вам еще пригожусь. Кто ж так просит? Я же сказал "хорошо попросишь". Хорошо - значит, на коленях. Перечислив все причины, по которым я мог бы тебя пощадить. - Пора указать человеку его место: он слишком много себе позволяет.
- Вы действительно этого хотите? - растерянно спросил парень.
- Вообще-то это в твоих интересах. Не заставляй меня ждать, человек, - я и так уже потратил слишком много времени.
Парень побледнел и молча опустился передо мной на колени.
- И долго ты будешь молчать?
- Накажите меня, как считаете нужным... господин. - Почему он отказывается играть по моим правилам? Сначала не стал нападать на меня, лишив меня возможности поразвлечься. Теперь всем своим видом демонстрирует мне несовершенство этого мира.
- И накажу. Завтра. Сегодня мне не до этого. Теперь тебя зовут Рок. Подарок - слишком длинное для тебя имя.
- Как скажете, господин.
- Зови меня Повелитель, "господами" кличут всякий сброд в трактире, чтоб заслужить лишнюю монетку.
- Простите, Повелитель, этого больше не повторится.
Я досадливо поморщился. Вызывающая наглость человека, потом его искренняя вежливость забавляли меня. Когда же я с легкостью добился от него безупречного, с точки зрения хозяина, поведения, то потерял к нему всякий интерес. Тем хуже для него. Я дернул за витой шнур, и ровно через пять секунд в комнату бесшумно вошел слуга и поклонился.
- Повелитель.
- Найдешь моему новому рабу работу, - я повернулся к человеку, который так и не встал с колен. - Иди с ним.
Только оставшись в одиночестве, я вспомнил, что забыл узнать, откуда у него клейма и какое отношение он имеет к этим преступлениям. Впрочем, у меня еще будет время его допросить. А сейчас надо подготовиться к торжественному приему, а то вид у меня, мягко говоря, взъерошенный. Я вызвал слугу, тот принес мой парадный наряд, вместе с ним пришли Главный оружейник и начальник службы безопасности умолять меня надеть под одежду легкую броню. И как они себе это представляют? Мне в течение не одного часа придется стоять, выслушивая от всех мало-мальски значительных лиц государства поздравления и благосклонно принимать их подарки, ноги к концу дня будут отваливаться, поэтому я не собираюсь усугублять свои мучения, надевая еще и доспех. И так церемониальные одежды слишком тяжелые. Почему-то считается, что я должен всем своим видом демонстрировать величие и могущество Эльфийского Двора. Хранитель Традиций Итириэль, который по сути является Главным церемониймейстером, все еще лелеет мечту увидеть меня в позолоченных доспехах. Но я велел их убрать подальше, потому что если они еще раз попадутся мне на глаза, я их тут же отправлю на переплавку - не хватало мне еще сиять как медный таз. Итириэль испугался, доспехи спрятал, но перед каждым торжественным случаем пытается ненавязчиво мне намекнуть, что неплохо бы всех сразить своим появлением в парадной амуниции, я каждый раз также деликатно отказываюсь.
- Ну, ничего, Повелитель, - философски заключил Главный оружейник, - мы так и знали, поэтому вместе с Вашим портным просто вшили защитные пластины в ваш наряд.
- Что? Как вы посмели без моего разрешения? Еще одна такая выходка, и я, правда, что-нибудь с вами нехорошее сделаю. Тиррел! Ну, хоть ты им скажи! Сколько можно! Кому в голову вообще придет нападать на меня во время приема? - Тиррелинир стоял и делал вид, что он вообще не причем. Тоже мне друг называется. Тиррелинир был одним из немногих, кому я доверял, а он так меня подставил! Хотя он отвечает за безопасность, ему положено. Теперь уже поздно что-то менять, парадное одеяние не за один день шьется. Я переоделся и в целом остался доволен: белая шелковая рубашка, белый же жилет, шитый серебром, белые штаны, светлые замшевые сапоги. Поверх всего этого полагался белый плащ до пола, весь изукрашенный серебряной вышивкой. Ладно, хоть волосы у меня темные, почти черные, а то выглядел бы сейчас как полинялая моль. Теперь придется изображать из себя статую, чтобы ненароком не запачкать одеяние и не уронить тем самым свое величие. Тиррелинир недовольно пробормотал, что я буду слишком хорошей мишенью. Чувствую, тот день, когда на меня таки нападут на виду у всех, будет самым счастливым в их жизни, тогда они с законной гордостью смогут сказать, что предупреждали меня, а я их не послушал.
Не успел я выдворить этих советничков, как тут же явился парикмахер, чтобы в течение двух часов высокохудожественно запутывать мои несчастные волосы. Называлось это прической на все торжественные случаи жизни. Раз от раза она менялась самым кардинальным образом, неизменными оставались только косички. Их заплеталось много и расплетать их потом приходилось очень долго, но парикмахера это не смущало. Я смиренно переждал экзекуцию - не я придумал эти традиции, не мне их изменять. Теперь только осталось подновить маникюр, каплю парфюма, надеть плащ и прошествовать в тронный зал. Единственное, что меня примиряло со всей этой придворной суматохой вокруг моего дня рождения - мысль о том, что моим гостям пришлось изрядно помучаться, придумывая, чтобы такого подарить эльфу, у которого давно все уже есть. При этом надо было соблюсти несколько важных правил: подарок должен быть достойным меня, то есть отделаться сувениром на память не удастся, но и не чрезмерно дорогим, иначе я могу счесть, что мое благоволение пытаются купить. Но, думаю, мои гости зря старались, второго такого Подарка у меня уже сегодня точно не будет.
Глава 2.
Передо мной распахнули двери, и я в тишине, нарушаемой только голосом церемониймейстера, зачитывающего все мои многочисленные имена и титулы, прошел к трону. Развернулся, окинул залу слегка высокомерным, но в тоже время доброжелательным взглядом и чуть заметно кивнул, обозначив поклон. Садиться на трон я не стал - все равно придется вставать перед каждым поздравляющим. За моим плечом пристроился Тиррелинир, тут же проникновенно поведав мне, что если бы он желал моей смерти, то вот за той колонной он бы поставил арбалетчика, а вон за той шторой - наемного убийцу с отравленным ножом, а вот та эльфийка смотрит на меня уж слишком кровожадно - точно, затевает что-то нехорошее. Но мне нет нужды волноваться, ибо его бойцы контролируют все опасные точки и всех подозрительных гостей. Как я ни старался найти эльфов Тиррелинира, я их не заметил, наемных убийц, впрочем, тоже. Эльфийка же была печально известной мне леди Лильяной, которая не теряла надежду выдать за меня свою дочь или на худой конец одну из своих сестер. И конечно, мой друг, прекрасно зная о ее намерениях, не преминул меня поддеть. Не включить их семью в список приглашенных я не мог, и теперь буду вынужден весь вечер сдерживать атаки неуемной эльфийки. Хотя...
- Тиррелинир, проследи, чтобы леди Лильяна не приближалась ко мне на расстояние трех метров, - чуть повернув к нему голову, шепотом сказал я.
- Может, мы ее сразу нейтрализуем? - с надеждой прошептал тот. Нет, так просто ты не отделаешься. Нечего было надо мной смеяться.
- Как можно?! Она же моя гостья.
Тем временем гости по одному подходили и желали мне многих благ. Подарки складировались в холле, иначе бы я уже с головой скрылся за баррикадой коробок, ящиков и свертков. Ко мне приблизился лорд Давахир и протянул мне свиток с пожеланием долгой жизни. Мало кто знает, что лорд - глава клана наемных убийц, и поэтому по давно сложившейся традиции в день рождения он вручает мне список заказчиков моей смерти вместе с договорами. Конечно, это противоречит уставу наемных убийц, по которому они даже под пыткой не станут открывать имя заказчика. Но так как по Закону моя персона неприкосновенна, а лорд Давахир по своей инициативе принес мне клятву верности и теперь не мог ни действием, ни бездействием причинить мне вред, то положения устава, обычно неуклонно соблюдающиеся, в данном случае недействительны. Кроме того, я установил список эльфов, неприкосновенных для наемных убийц. К сожалению, если я полностью избавлюсь от этого клана (а для этого мне потребовалось бы просто напомнить лорду о его клятве), то убийств меньше не станет: появится много одиночек, зарабатывающих на жизнь кровавым ремеслом. А так я хотя бы могу их контролировать.
Торжества по случаю моего дня рождения закончились далеко за полночь. Но государственные дела ждать не будут, поэтому на следующее утро я снова погрузился в работу, невзирая на усталость и дикое желание лечь спать. Я выслушивал доклад советника, когда услышал странный шум. Непорядок.
- Спасибо, Иридиан. Оставьте мне ваш доклад, я прочитаю его позже. - Советник поклонился и исчез. Я хлопнул в ладоши, на мой зов тут же появился стражник.
- Разберитесь, что там за шум, и приведите нарушителей ко мне.
Через пять минут двери распахнулись, и предо мной предстали возмутители моего спокойствия - секретарь, незнакомый мне полукровка и мой Подарочек. И почему я не удивляюсь?
- Извольте объясниться, почему вы посмели прерывать решение дел государственной важности? - я посмотрел на секретаря. Тот сделал шаг вперед.
- Повелитель, этот господин, - кивок в сторону полукровки, - утверждает, что ваш... что Рок принес ущерб его имуществу, и он требует компенсации.
- Требует? - Требовать могу здесь только я, все остальные могут смиренно просить, умолять...
- Повелитель, я не... - плохо, очень плохо. Этот полукровка совсем не знает, как себя вести. Точно рос у людей, раз не знает самых элементарных вещей.
- Я еще дам Вам слово, а пока извольте не перебивать. Продолжайте.
- Господин купец утверждает, что Рок разбил вазу ниаминского стекла, принадлежащую этому господину.
- И как он умудрился ее разбить? - дорогая, однако, вещица, очень дорогая. Боюсь, моему рабу и за три жизни на такую не заработать.
- Он помогал разгружать торговый обоз на гостином дворе.
- Что он там делал? - не помню, чтобы я туда его посылал.
- По Вашему приказу ему нашли место работы. Так как он никакому ремеслу не обучен, его определили в грузчики, - вот уж точно, толка от такого раба никакого, одни убытки, - во время выгрузки товара он выронил коробку с вазой, она разбилась.
За что мне нравится мой секретарь, так это за краткость и четкость. Он не разбавляет свою речь великосветскими вычурными фразами и не вставляет через слово "Мой Повелитель". Придворный этикет соблюдать должно и нужно. Но он не должен мешать ведению дел.
- Хорошо. Теперь Вы, - я перевел свой взгляд на купца-полукровку. - Господин...
- Тайрен, Ваше Величество, - в этот раз полукровка перегнул палку. Так ко мне обращаются на официальных мероприятиях, отнюдь не при разборе обычной жалобы. Ах да, я забыл, господин Тайрен не жаловаться пришел, а требовать.
- Что ж, господин Тайрен, я слушаю Вас. Только сразу переходите к делу.
- Я привез товар на продажу, грузчики разгружали тюки, а вот этот взял и уронил вазу. Я стал требовать, - на этом месте купец запнулся, - чтоб мне возместили ущерб, хозяин гостиного двора сказал, что этот человек - ваша собственность, поэтому к нему никаких претензий быть не может.
- Стало быть, претензии ко мне?
Полукровка побледнел, но, видать, жажда наживы пересилила страх.
- Повелитель, я все понимаю, ладно бы он споткнулся, упал, а то он просто на ровном месте взял и отпустил ее. Это он нарочно сделал, не понравилось ему, что я приказал ему пошевеливаться.
- А Вам не кажется, что сколь уж этот человек принадлежит мне, то приказывать ему могу только я? - и, не обращая внимания на оправдания купца, я повернулся к Року. - Это правда, ты специально разбил вазу?
- Это была подделка, Повелитель, - тот проигнорировал мой вопрос. Надо будет всерьез заняться им. Он слишком многое себе позволяет. Я велел ему продолжать. - Это была не настоящая ваза ниаминского стекла, всего лишь имитация. Если господин купец утверждает, что она настоящая, значит, это мошенничество.
- Как ты смеешь? - полукровка замахнулся на человека, собираясь его ударить.
- Господин Тайрен, еще одна такая выходка, и я решу, что Вы хотите меня оскорбить, со всеми вытекающими для Вас последствиями. Рок, почему ты решил, что это подделка?
- Потому что настоящая ваза бы не разбилась при падении и с большей высоты. В крайнем случае, она бы треснула или раскололась на крупные куски. А эта разбилась вдребезги, почти раскрошилась.
- То есть ты решил, что с мошенничеством надо бороться, и разбил ее?
- Нет, Повелитель, это произошло случайно, - отрешенным голосом ответил Рок.
- Понятно. Господин Тайрен, что Вы на это скажете? Вас только что обвинили в мошенничестве.
- Но у меня есть гарантия мастера, подтверждающая подлинность изделия, и потом на таможне это тоже подтвердили. Не стал бы я же платить такую пошлину на фальшивую вазу! - вполне натурально возмутился полукровка.
- Весьма солидные доказательства. Рок, ты можешь как-то подтвердить свои слова? Не думаю, что таможенные офицеры ошиблись, - мне уже надоело это разбирательство, надо было сразу отправить их к следователю. Но раз я уж начал...
- Это была простая иллюзия, которая бы исчезла в ближайшее время, Повелитель.
- Откуда такая уверенность? По тебе не скажешь, что ты разбираешься в предметах роскоши.
- Просто я один раз уже разбивал вазу ниаминского стекла, - уныло пробормотал Рок, - Только в тот раз она была настоящей.
- Ты точно в этом уверен? - Рок неопределенно кивнул, - Подумай, ведь если я поверю тебе, то господину Тайрену отрубят руку за мошенничество и вырвут язык - за то, что оговорил тебя. Хотя... возможно я его помилую и ограничусь только рукой. Не хотелось бы из-за твоей ошибки лишать невиновного руки, все-таки их у него всего две.
Рок смертельно побледнел и, покосившись на купца, давно уже пребывавшего в полуобморочном состоянии, тихо сказал:
- Нет, я не уверен. Вполне возможно, что я ошибаюсь.
- Возможно, или ты все же ошибся?
- Я ошибся, - чуть слышно произнес человек.
- Все ясно. Господин Тайрен, Вы можете быть свободны, мой секретарь сегодня вечером передаст Вам мои указания на счет Вашего имущества. А ты, Рок, останься. - Я встал с кресла и медленно обошел человека. А подарочек-то оказался не так-то прост. - Ты осознаешь, что ты оговорил невиновного и что тебе за это полагается? - Рок чуть заметно кивнул. - Или, может, ты мне соврал, и господин Тайрен все же мошенник?
Рок почти перестал дышать.
- Что молчишь, говори, пока у тебя есть такая возможность. Когда тебе вырвут язык...
Человек побледнел еще сильнее и рухнул на колени.
- Не делайте этого, Повелитель, прошу Вас. Пожалуйста, - ну вот, он уже на коленях умоляет меня. И думать забыл, про свое "Накажите меня, как считаете нужным".
- Знаешь, я почти уверен, что ты соврал мне. Вопрос только почему. Я не верю, что ты хотел спасти этого мошенника, он бы тебя при случае не пощадил. Опять молчишь?
- Потому что я знаю, какого это жить без руки, - страх навсегда замолчать сделал моего раба разговорчивей. Рок закатал левый рукав. Странно, вчера, я даже не заметил страшных шрамов, изрезавших его руку. Похоже, его потрепал какой-то зверь. - Это был волк, он целил мне в горло, но я в последний момент подставил руку. Когда подоспели охотники, от нее уже мало что осталось. Мне повезло, что рядом оказался маг-целитель. Но это не прошло бесследно. С тех пор от малейшей нагрузки рука быстро устает, немеет, потом ее начинает сводить судорогами. Маг сказал, что он сделал все, что мог, то ли кости не правильно срослись, то ли мышцу где-то защемило, то ли это побочный эффект от заклинания. Нетяжелые предметы я поднимать ею все же могу, ну и так, выполнять несложную работу.
- Ты поэтому уронил вазу? - дождавшись утвердительного ответа, я продолжил, - Скажи мне, а почему ради простого раба вызывали мага-целителя? Проще было отрубить руку. Или это произошло до того, как ты попал в рабство?
- Я не знаю, такова была воля хозяев, они передо мной не отчитывались.
- А ты на самом деле уже разбивал настоящую вазу? - понятия не имею, что с ним делать и как его теперь наказывать. И наказывать ли.
- Да, Повелитель.
- И как тебя за это наказали? - может, воспользоваться опытом его предыдущих хозяев?
- Сурово, - Рок криво улыбнулся, - оставили на месяц без сладкого.
Он не соврал, я бы почувствовал. Хотел бы я посмотреть, что ж за хозяева у него такие были: кормили раба сладостями, вызывали для него мага-целителя, и ничего ему не сделали за то, что он одним неловким движением уничтожил целое состояние. Хотя, этому есть одно вполне логичное объяснение.
- Ты внебрачный сын вельможи-кочевника от его любимой рабыни, я угадал? - отец вряд ли бы признал рожденного от невольницы ребенка, поэтому формально тот все равно считался рабом, но это не мешало отцу относиться к нему несколько иначе, чем к другим рабам. Только пока мне не совсем понятно, как в эту гипотезу вписываются клейма. Кстати, я так и не узнал...
- Не смей так говорить о моей матери! - Рок вскочил на ноги и теперь смотрел на меня горящими ненавистью глазами. Удар магией, и он снова стоит на коленях.
- И что мне с тобой делать? Вчера ты на меня напал в моих покоях, нахамил мне, потом ты разбил эту несчастную вазу, соврал мне, покрывая мошенника, а, значит, ты пособник, и попадаешь под ту же статью, что и сам мошенник. И после этого, в благодарность за то, что я тут же не позвал палача, ты снова чуть не нападаешь на меня, при этом повышаешь на меня голос и по-хамски ко мне обращаешься. - А ведь если бы на его месте был обычный подданный, я бы давно отдал его под суд. - И ладно бы ценный был работник, так нет же - неграмотный, ничего не умеющий человек-инвалид, которому нельзя даже коробки носить доверить.
Рок, молча, смотрел в пол, лихорадочно сжимая кулаки. Левая рука не вынесла напряжения, и у него начались судороги. Ну и как, скажите мне, я должен проводить воспитательные беседы, когда объект воспитания корчится от боли у меня в ногах? А ведь не закричал, хотя, я вижу, ему больно, очень больно. Молодец. Я опустился на корточки рядом с ним и взял его за руку, простое обезболивающее заклинание, и человек, тяжело дыша, лежит у моих ног, больше уже не сворачиваясь от боли.
- Спасибо. - А он мне нравится. Сам полуживой и, наверняка, ничего не соображает. Но все же поблагодарил. Хотя минуту назад был готов убить. Пожалуй...
- Знаешь, я дам тебе второй шанс. Только не думай, что я забыл про твои проступки, просто, боюсь, что наказания ты не переживешь, а мне не хотелось бы уже на второй день остаться без подарка.
Человек не стал меня разочаровывать и говорить что-то вроде: "Я не подведу Вас, Повелитель". Просто встал, молча, поклонился и, дождавшись моего позволения, развернулся и нетвердой походкой вышел из зала. Позвав стражу, я велел проводить его до какой-нибудь свободной комнаты в хозяйственном секторе. В гостиный двор его отправлять смысла нет, все равно он там работать не сможет. Думаю, надо определить его к плотнику, пусть по мелочи помогает, руку разрабатывает, ремесло осваивает, потом, может, мастер и доверит ему что-то более сложное - дармоедов мне не нужно. А купца так уж и быть пощажу, думаю, приличный штраф в пользу государства и запрет на ведение торговли в течение пяти лет изрядно охладит пыл предприимчивого полукровки. К тому же, зная, что в любой момент приговор может быть приведен в исполнение, он не станет рисковать своей рукой ради прибыли.
Глава 3.
Я устало откинулся в кресле, на сегодня у меня назначено еще три аудиенции, и только приняв жаждущих пообщаться со мной, я смогу наконец вздохнуть свободно. Но это потом, а сейчас еще минимум три часа мне придется выслушивать высокородных эльфов, которые заполучив меня в свое распоряжение, так просто от меня не отстанут. Я мысленно застонал.
- Устал? - в кабинет вошел Тиррелинир.
- Тиррел! Ну, сколько можно? Ты опять ко мне подкрадываешься!
- Ну что ты, Повелитель! Как можно! Хорошо-хорошо, - мой друг примирительно поднял руки, - в следующий раз я буду топать как буйвол.
- Хотел бы я на это посмотреть.
- Повелитель, тебе стоит только приказать, и я в следующий раз приду с оркестром, чтоб ты меня со двора услышал. О чем думаешь?
- Да вот, Фирхниэль мне свинью подбросил, чтоб его с его подарочком... - я был немало удивлен, когда узнал, где капитан нашел этого парня, и, надо признаться, немало раздосадован: Фирхниэль не только свалил на меня оглашение решения Судьбы, но еще и не посчитал нужным сообщить мне об этом. Сам того не сознавая, я приговорил Рока к рабству - хотя... он и до этого был несвободен.
- Ты о Роке? Я как раз хотел с тобой о нем поговорить.
- Может, не надо? - скривился я. - Такое ощущение, что на нем весь мир клином сошелся.
- Надо. Как ответственный за твою безопасность, я настаиваю, чтобы на него надели ошейник или хотя бы браслеты.
- Да, что он может сделать? Он к тому же увечный.
- Вот именно! - у Тиррелинира была своя, недоступная для чьего-либо еще понимания, логика, иногда переходящая в паранойю. - Это и делает его особенно опасным. Ты уверен, что с его стороны тебе ничего не угрожает. Кто ты, а кто он? Ты отменный воин и могущественный маг, эльф, которого охраняют лучшие бойцы, на которого лишний раз бояться глаза поднять; он - увечный озлобленный раб, человек...
- Я взял с него слово, что он не причинит никому вреда... - Рок смертельно побледнел, когда я спросил его, знает ли он о браслетах подчинения. Рок знал. И очень не хотел такие заполучить, а потому сразу же пообещал, что не будет ни на кого нападать или как-то вредить. Робко спросил, почему я не боюсь, что он сбежит. С такой аурой он далеко не уйдет, его тут же поймают, и хорошо, если доставят ко мне, а могут ведь и убить на месте, не разбираясь. Так что бояться надо ему, а не мне.
- Ильг, если б я не знал, что это в принципе невозможно, я бы решил, что этот человек околдовал тебя. Ты что, не видел его клеймо или запамятовал, что оно обозначает? Не сдержавший слово. Как ему можно после этого верить? Кстати, ты узнал, почему на нем клеймо "убийца"?
- Э... - за всеми торжествами я как-то и забыл. Тиррелинир по-своему трактовал мое замешательство:
- Если тебе хочется поиграть в доброго и всепрощающего хозяина, то я могу сам провести допрос. Могу даже дать слово, что твой раб сохранит работоспособность, еще лучше будет стараться, вот увидишь.
- Нет, я с ним сам поговорю потом.
- Ну как знаешь. Я, пожалуй, пойду, а то к тебе сейчас лорды придут, будут как всегда по очереди жаловаться друг на друга.
Тиррелинир оказался прав, и первые два посетителя действительно призывали меня разобраться, кому же из них принадлежит клочок земли на границе их владений. Сами решить этот вопрос они уже отчаялись и теперь оба пытались меня склонить к принятию "единственно возможного решения". Я обещал подумать и передать им свое высочайшее решение.
Секретарь пригласил следующего посетителя, и ко мне зашел Дагмар. Год назад этот подававший надежды дипломат без объяснения причин подал в отставку, уехал из столицы и с тех пор не появлялся при дворе. Лишь через месяц я узнал, что всю его семью: жену и двоих детей убили прямо у него на глазах. Люди. Убивали жестоко, заставляя Дагмара смотреть на муки его родных. А потом избили его самого и бросили умирать в лесу, но он выжил. А он в свое время выступал за пересмотр мирного договора, за налаживание отношений с людьми, относился к ним с интересом, а не с презрением как большинство эльфов. И поэтому решил показать своей семье, как живут люди, что они на самом деле лучше, чем думают эльфы. Вернулся он из путешествия поседевшим, ненавидящим людей и больше всего себя. Лишенный собственными руками возможности мстить - мирный договор ведь перезаключили - Дагмар заперся в своем поместье. Ходили слухи, что он в конец обезумел от горя.
- Повелитель, я пришел к Вам с просьбой, - Дагмар преклонил колено, - продайте мне Вашего нового раба. Я Вас очень прошу. Я отдам Вам все, что Вы захотите.
Я сдержался только из уважения к трагической судьбе эльфа. Сколько можно? Я не желаю больше слышать об этом ничтожном человеке!
- Встаньте. А Вы не боитесь, что я попрошу что-нибудь, с чем Вы не сможете расстаться? - Эльф отрицательно покачал головой.
- Мне уже все равно. Этот человек и неделя времени - это все, что мне нужно. Потом можете забрать у меня все, включая жизнь.
- Зачем он Вам нужен?
- Я видел его вчера, его ауру. Он ведь клейменый? Я долго страдал от того, что не могу отомстить. Люди сами казнили убийцу моей семьи и его помощников. Но вчера судьба улыбнулась мне, я нашел его. Меня обманули: его не казнили, его заклеймили и отдали в рабство. Три клейма, поставленные одновременно, по одному за каждую смерть эльфийка и двое эльфят - таких совпадений не бывает.
- А если Вы ошибаетесь?
- Я не ошибаюсь. В любом случае он убийца и поэтому должен умереть.
- А если он не убивал, а клеймили его не за это, - я помню его глаза, когда он узнал о значении отметин. Зря, я провел обряд погружения в сознание, после того как я испытал всю ту боль, я стал слишком мягко относиться к человеку. Сколько раз уже собирался его наказать, но все откладывал, сам толком не понимая почему.
- Повелитель, Вы можете верить в прекраснодушие людей. Я тоже когда-то заблуждался. Но Вы ведь знаете, что если бы он был невиновен, клеймо оставило бы след на теле, но не на ауре. У него вся аура в кровавых следах, а значит, он, так или иначе, признал свою вину, - да, я тоже когда-то заблуждался. Но не говорить же об этом Дагмару.
- Что Вы хотите с ним сделать?
- Хочу, чтоб он испытал все те мучения, что причинил моей семье.
Я приказал привести раба. Жизнь и так жестоко наказала - я тому свидетель - но Дагмар имеет право на месть. Подчиняясь моему указанию, Дагмар сел на диван в темном углу кабинета. Привели Рока, как я и планировал, тот прошел сразу на середину комнаты, не заметив эльфа.
- Я хочу, чтоб ты рассказал мне про преступление, за которое тебя клеймили.
- Я дал слово и не сдержал его. Что ж тут не ясного?
- То есть ты признаешься в этом?
- Да, клеймо просто так не ставят, - спокойно признался Рок.
- Я рад, что ты это понимаешь. Но я спрашивал тебя о тех клеймах, что стоят на правой руке. Говори.
- Нет.
- Ты отказываешься? Хорошо, тогда я тебе кое-что расскажу. Ты знаешь, кто такой Дагмар?
- Нет.
- Я не удивлен. Год назад его семью убили люди на его глазах...
- О, нет, они не просто убили их: мою жену, сына и дочурку. Нет. Им не нужна была их смерть, - донесся хриплый голос с дивана. - Они хотели, чтоб те помучались как можно дольше. Они схватили моих родных, когда те гуляли по лесу. Они обещали отпустить их, если я сдамся. Но людям нельзя верить. Им хотелось как можно сильнее унизить эльфа, они заставили меня умолять на коленях освободить моих родных. Насладившись моим унижением сполна, они решили растоптать меня - сказали, что отпустят мою семью, но не сразу, а по кусочкам. Они начали с жены. Они заставляли меня смотреть на то, как... - Дагмар выплескивал свою боль, впервые рассказывая о том, что произошло в тот ужасный день. Человек стоял, прикрыв глаза, и, казалось, не слушал его.
- Напоследок, парень - их командир - плюнул мне в лицо, сказав, что он бы убил меня сам, но это была бы слишком большая честь для эльфийского отродья, и ушел, оставив своих прихвостней добивать меня, - Дагмар замолчал.
Я бы не поверил в то, что люди способны на такую жестокость, но мне довелось самому убедиться в этом. Я посмотрел на ауру человека - три клейма, казалось, налились кровью и теперь горели красным огнем, лучше всякого признания доказывая вину человека. Значит, он сам признает свою сопричастность и, должно быть, уже осознал, что с ним теперь будет.
- Ты ничего не хочешь сказать в свое оправдание? - Рок покачал головой, все так же молча подошел к Дагмару и опустился перед ним на колени, склонив голову и вытянув вперед сведенные вместе руки. Поза покорности, признания вины и вместе с тем просьба о наказании. Такое смирение только разозлило Дагмара, и он с размаху ударил его по лицу, тот упал, но тут же поднялся, вернувшись в прежнее положение.
- Не думай, что тебя ждет легкая смерть, я заставлю тебя все почувствовать на собственной шкуре, - эльф подошел к человеку и, резко дернув его за волосы, заставил того поднять голову. Снова занес руку, да так и замер, глядя на его лицо. Человек, напрягшийся в ожидании удара, так и стоял перед ним на коленях, закрыв глаза. По его разбитому лицу текли слезы.
- Это не он, - растерянно пробормотал Дагмар.
- Не он? - я уже ничего не понимаю.
- Точно, я хорошо его запомнил. У того были светлые волосы, нос не такой, глаза серые, шрам над левой бровью. А этот... - Рок явно не подходил под это описание. Странно, что он раньше этого не заметил, до такой степени был ослеплен ненавистью? Дагмар отпустил его волосы и рассеяно пригладил взлохмаченную шевелюру человека, тот закусил разбитую губу и отвернулся. - Эй, ты чего? Не плачь... Прости. Я думал, что это ты.
- Я был там, тогда... Если бы я пошел с ним... - Безжизненным, еле слышным голосом сказал Рок. - Этого бы не случилось, если бы я пошел. Это я виноват... - его бессвязная речь стала совсем неразборчивой. Я отослал его, все равно от него сейчас толку не добьешься.
- Простите, Повелитель, а что Вы будете делать с ним дальше?
- Все еще хотите его купить? Зачем? - действительно, зачем ему нужно это напоминание о смерти его близких?
- Я бы его отпустил...
- А как же клейма? Вы буквально полчаса назад уверяли меня...
- Я ошибался, думаю, судьям нужен был козел отпущения - они его нашли. Скорее всего, тот парень - дворянин, сын влиятельного человека, а Рок был его слугой, на него и повесили преступление господина. А он совсем ведь молодой, впечатлительный, не смог помешать дворянину сделать то, что он сделал. Вот и считает себя виноватым.
- Я рад, что у Вас больше нет претензий к моему рабу, но боюсь, что продать его я не могу. Мне ведь его подарили, а продать подарок - выказать неуважение к дарителю. - И пойти против Судьбы, чье решение я так неосторожно провозгласил, только вот Дагмару знать об этом необязательно.
- Жаль, простите, Повелитель, что отнял у Вас время.
Дагмар на следующий же день подал прошение о восстановлении его в дипломатическом корпусе. Я не возражал, он хоть и выпал из политики на целый год, все же оставался одним из лучших специалистов. Понижение в звании эльфа нисколько не расстроило, он тут же развил бурную деятельность, большая часть которой, я подозреваю, была направлена на поиск его личного врага, который, как выяснилось, безнаказанно топчет землю. Поразмыслив, я решил не сдерживать его пыл - все-таки тот человек совершил преступление против моих подданных, нарушил мирный договор и поэтому должен понести соответствующее наказание. Конечно, может возникнуть скандал, но Дагмар очень опытный дипломат, уверен, он провернет все наилучшим образом: одновременно удовлетворит свою жажду мести и очередной раз покажет, что эльфы договор уважают и требуют такого же уважения со стороны людей.
Уехавший с дипмиссией Дагмар вернулся настоящим триумфатором - он нашел-таки своего обидчика, тот действительно оказался мелкопоместным дворянином, сыном некоего барона Ливейна. Немного надавив на короля, мой особо уполномоченный представитель, коим Дагмар умудрился стать всего за месяц рьяной службы, добился не только выдачи преступника пострадавшей стороне, но и снижения пошлин на ввоз эльфийских товаров. Нарушение договора было на лицо - суд провели без участия эльфийских судей, причем настоящий преступник так и остался ненаказанным - поэтому король ухватился за первую же возможность замять скандал. В качестве награды за хорошую службу Дагмар попросил дать ему право самому судить убийцу своей семьи и привести приговор в исполнение. Судя по лихорадочному блеску в глазах, эльф собирался в полной мере насладиться своей местью, для чего он взял отпуск на неделю.
На службу он вышел уже через день, был жутко злой и ни с кем не разговаривал. На осторожные вопросы сослуживцев о его самочувствии ругался нецензурными выражениями, и после того как обложил с ног до головы Главу дипкорпуса, был вызван ко мне на ковер - как мой особо уполномоченный он подчинялся непосредственно мне.
Вместо того чтобы скромно потупив глазки в пол выслушать выговор и получить предупреждение, Дагмар явился с видом всеми обиженного и крайне возмущенного этим фактом эльфа. На мое требование объясниться он не слишком вежливо ответил, что мне лучше узнать причину его негодования у своего раба, причем сдерживался он явно из последних сил. Я не хотел снова лишаться такого опытного дипломата, поэтому отправил его подумать о своем поведении где-нибудь в другом месте - все-таки, если Дагмар обругал бы за компанию еще и меня, он бы явно не задержался при дворе. Потом остынет, будет еще мне благодарен, что я отправил его догуливать взятый отпуск. И придет извиняться за свое недопустимое поведение. Похоже, просить прощения ему придется еще и у всего дипкорпуса.
- Господин Дагмар очень хорошо отнесся ко мне, лучше чем я того заслуживаю. Он все-таки нашел того человека, который... - Рок не стал отпираться и рассказал, что произошло. - Я не знаю, почему господин решил, что мне будет интересно встретиться с убийцей, может быть, он думал, что у меня к тому свои счеты. Он позвал посмотреть меня на это чудовище, я не хотел, но господин Дагмар умеет уговаривать. В камере сидел испуганный, замученный человек, я знал, что он жестокий убийца, но это зрелище оказалось выше моих сил, а ведь его еще и не начинали толком мучить, так... пока просто пугали, как сказал господин Дагмар. А приговором была медленная мучительная смерть. Это было ужасно, у меня нет причин жалеть преступника - своей жестокостью он, наверное, заслужил такое наказание. Нас оставили наедине - я не знаю, чего я хотел, может быть, просто посмотреть тому в глаза и понять, как человек мог такое сотворить - конечно, я не нашел ответа, но в его глазах было столько боли, что я не выдержал. Взял скальпель со стола и убил его... Взял и убил. Выходит, теперь я тоже убийца. И у меня даже рука не дрогнула, - зато сейчас дрожали и руки, и голос.
- Ты его раньше знал? - Рок только кивнул. - Он тебя узнал?
- Он еще прощения у меня просил. Перед самой смертью он сказал, что единственное о чем он сожалеет - что он тогда меня бросил ... - тут Рок безумными глазами посмотрел на меня - И ему было все равно, что он замучил детей и женщину... Но не мог же я его там так бросить...
Глава 4
Разметав опавшие листья, во двор ветром ворвались всадники, возглавляемые хрупким юношей на чалом жеребце. Он, красуясь, резко осадил коня, небрежно бросив поводья подбежавшему слуге, легко соскочил на землю и приветливо помахал мне рукой. Мой двоюродный племянник. Самый близкий из всех моих многочисленных родственников - троюродных братьев и сестер, их детей, тетушек и дядюшек. Тиреллинир бросил на меня обеспокоенный взгляд. Он слишком хорошо меня знает, поэтому сразу уловил резкий перепад моего настроения. Для остальных мое лицо продолжало выражать немного высокомерное равнодушие. Я - Повелитель, а, значит, единственное, что меня может волновать - это судьба моего народа. А то, что у меня никого нет, так оно и лучше - некому устраивать заговоры. Надо только обзавестись наследником.
Непрошенные воспоминания - лицемерные лица придворных, спешащих поздравить меня с восшествием на трон, личная гвардия Повелителя, в тот же день присягнувшая мне, и отец, величественный и поразительно красивый даже после смерти. Странного принца, явившегося на собственную коронацию в черном и приблизившего к себе врагов своего отца, обсуждали все.
Двор осторожно наблюдал за моей реакцией, не решаясь открыто скорбеть по ушедшему Повелителю. Лишь несколько особо доверенных Советников, на самом деле уважавших и любивших моего отца, с вызовом носили траур. Решивших, что молодому Повелителю будет приятно слышать льстивые речи о собственной исключительности, было неизмеримо больше. Отца еще не похоронили, а ко мне уже выстроилась целая очередь желающих выразить свое почтение, заверить в своей преданности и поздравить. Многие из них и не догадываются, что жизнью обязаны Тиреллиниру, который просто не стал пускать их во дворец: я черной тенью метался по коридорам и готов был казнить любого, сунувшегося ко мне с "наилучшими пожеланиями".
К похоронам все уже прониклись безмерной скорбью, "уяснив" мою позицию: принц изображает из себя любящего сына, оплакивающего безвременно ушедшего отца. Дамы утирали сухие глаза платочком, мужчины хмурились и изредка вздыхали. Разъехались они, как только узнали, что бала с музыкой и танцами не будет. На фоне разодетых придворных резко выделялись две группы эльфов, одетые в траур - те, самые Советники, которые не верили, что мое горе не было искусно разыгранным спектаклем, и так называемые враги отца, несогласные с политикой, но уважающие решения Повелителя и Закон. Отец всегда с грустью говорил о них, сожалея, что в свое время они не стали его соратниками. Их было немного, но все же чуточку больше, чем воинствующих советников.
Я в изнеможении опустился на пол семейного склепа и прислонился к холодной каменной стене. Последние три дня прошли как в тумане. Завтра коронация и торжественный прием по этому случаю, мне придется всем своим видом вселять подданным и иностранным гостям уверенность, что страна находится в надежных руках, что новый Повелитель будет еще лучше прежнего. Завтра я нацеплю холодную улыбку и буду со скучающим видом принимать гостей. Но сегодня...
Легкий шорох заставил поднять меня голову.
- Простите, принц, я не хотел помешать Вам. С Вашего позволения я зайду проститься с Повелителем позже, - передо мной низко склонился лорд Тойир, "непримиримый враг" моего отца. Я молча покачал головой, боясь, что голос дрогнет. - Не хочу показаться назойливым, но Вас уже целый час ищут, во дворце паника, советник Кемальдин поднял на ноги всю дворцовую стражу, и они теперь обыскивают всю столицу.
Я даже нашел в себе силы удивиться:
- Неужели трудно догадаться, где я могу быть?
Лорд грустно покачал головой.
- Простите, но советники не верят в то, что Вы действительно скорбите по отцу. Они считают, что Вы причастны к его смерти. Поэтому по их логике Вы должны быть сейчас в каком-нибудь кабаке, праздновать со своими приспешниками победу.
- Единственный мой приспешник Тиреллинир занят подготовкой коронации... А пить в одиночестве, простите, плохой тон, - во мне снова поднималась спасительная злость, которая в последнее время заставляла меня выполнять все свалившиеся на мою голову обязанности. Злость на придворных, на советников, на ополоумевшего мага-самоубийцу, убившего моего отца.
- Простите их, Ваше Высочество, они очень любили Повелителя, для них это тяжелая утрата.