- Ай, попробую угадать! - Тёмный постучал пальцем по губам. - Власть? Богатство. А может быть... - Демон окинул закутанную в плащ фигуру насмешливым взглядом. - Любовь?
- Мне необходима сила. Больше моей. - Хрипло ответил маг. Он разом ощутил и пронизывающий, буквально до костей, зимний холод, тянущийся к нутру, и темноту безысходности от своей беспомощности. Крупица материи на ладони мира. Крупица материи, которую необычайно пристально разглядывали. Без враждебности. Без надменности. Без эмоций.
Природа проклятых необычайна. Демоны существа бессмертные, но в изрядной степени уязвимые. У чародеев было полно времени обучиться игре на этих нехитрых и многочисленных слабостях. Только из-за необходимости вливания в контур большого количества жизненной силы, магия призыва не получила широко распространения.
В остальном практическая демонология - безопасная, разрешённая наука. Точные, выверенные Печати втравлены в камень. Помещения зачарованы хитрым образом. Формула призыва младших универсальна и проста, как детская считалка. Но протащить демона через Печати вовне... Подобных идиотов существовало мало. Ничтожно мало. Если вспомнить - то всего два.
Зазубренное лезвие скользнуло по предплечью вдоль, разрывая тонкую кожу и сеточку вен. Не задеть бы сухожилия. Вот они, натянулись.
Кровь брызнула из-под кинжала, хилой струйкой пролилась на пол. Новой силой заполнила борозды начерченные в камне.
- Ай! - проклятый отскочил в сторону от невидимой стены, неожиданно ужалившей острой болью.
- Заклинаю теплом своей крови! - сквозь стиснутые от боли зубы выдохнул волшебник. - Признай власть призвавшего тебя, демон. Подчинись моей воле!
Глухое угрожающее рычание отразилось от стен. По спине точно холодным пальцем провели. Сверху - вниз. В лицо Грэна ударила волна горячего, раскалённого воздуха, вмиг растопившего лёд и позёмку вокруг. Только тепло это, замёрзшему до мозга костей чародею, не показалось спасительным. Седьмым чувством он понял: Печати его едва защитили от неутолимого голода адского зноя. Маг, отшатнулся, спиной вжался в стену. Её холод и твёрдость - единственное, что позволило чародею устоять на ногах.
- Признай власть призвавшего! - ещё раз громко отчеканил Фэй, полуприкрыв глаза. Живот у него скрутило такой дикой болью, словно чей-то чудовищный кулак ухватил и сжал внутренности. Лицо покрыла испарина, разошлась стянувшаяся за время обморока рана. Теперь кровь из обеих рук вытекала ритмичными толчками. Тело кричало, разрывалось на части, сжималось само в себя, ломалось. Ломалось, оставаясь целым.
-Надо мной нет власти. - оглушительно резонировал в ушах бесстрастный голос. Серыми глазами на волшебника смотрело существо. Чуждое, древнее и бесконечно усталое. Смотрело непримиримо и зло.
- Ты тоже слышишь, - демон странно ухмыльнулся и понизил голос до заговорщицкого шёпота. - плачущий колокольчик?
Вокруг опять стремительно темнело. И поднимающийся изнутри страх, страх свалиться без чувств, побеждал даже боль. Волшебник усмехнулся краем угасающего сознания. Глупо получилось. Какой ещё... колокольчик?
- Не понимаю о чём...
- Ложь! - радостно воскликнул тёмный. Да так неожиданно, что Фэй даже вздрогнул. - Ты лжёшь, господин чародей. Ты же слышишь. Слышишь?.. Звон разорванной нити, звон похоронного плача. Каждую ночь, мучаясь от бессонницы, ты слышишь его. Иногда слышишь даже во сне. Далёкий и тихий звон за спиной. Оборачиваешься. Но он снова звучит за спиной. Оборачиваешься, оборачиваешься... Бесполезно. - проклятый замолк ненадолго. Сощурился: - Отдашь мне... плачущий колокольчик?
Волшебник скривился, как от приступа сильной зубной боли. Впрочем, примерно так оно и было. В последствии минувших событий в его теле нудно ныла каждая клеточка. Следовало бы поспешить к городу, подлечиться, поесть и выспаться. Но сейчас - хотя б из грота выбраться и богам душу не отдать.
-Согласен. - выдавил Грэн.
Ему потребовалось достаточно много времени, что бы хоть кое-как унять кровотечение и перевести дух. Демону - нет. Но тёмный всё равно выглядел измотанным, хотя и держался невозмутимо. Он легко перешагнул пересечение Печатей и остановился подле мага. С высоты своего невынушительного роста мальчик умудрялся смотреть повелительно.
-И для того ли я прожил столько веков, чтобы единственно скуку развеять - со смертными возиться?.. - Вопрос был риторический и мага ни к чему не обязывал. Грэн мрачно покосился на мальчишку, сомневаясь то ли в своих умственных способностях, то ли в его, но благоразумно промолчал.
Тёмный скорбно вздохнул, прикрывая потемневшие глаза, и, засунув руки в карманы, побрёл к выходу, безошибочно найдя путь в темноте.
Фэй ещё какое-то время посидел, прислушиваясь к своим ощущениям, потом, опираясь на колено, с заметным трудом поднялся на ноги. Чародей готов был поклясться, что расслышал скрип собственных суставов. Радости ему этот факт не добавил никакой, учитывая, что по меркам чародеев Грэн ещё был очень и очень молод. Волшебник тяжело, но как можно более неслышно вздохнул и, отыскав взглядом белеющую макушку демона, последовал за ним на деревянных, не гнущихся ногах. Искать путь в одиночку, в кромешной тьме ему не улыбалось, разменивать на мелочи вроде светляков - тоже.
* * *
Лиин бережно и неторопливо заканчивала раскладывать высушенные травы по деревянным ящичкам. Положив последнюю веточку по назначению и налюбовавшись плодами своего труда, ученица лекаря сладко потянулась и с удовольствием откинулась на спинку стула.
Заходящее солнце уже залило лавку аптекаря уютным золотистым багрянцем, предвещая скорое окончание рабочего дня.
"А раз дело к ночи, - здраво рассуждала девушка, - на этом можно и закончить." Всё равно с наступлением сумерек ни один горожанин носа на улицу не кажет, не говорят уж о таком подвиге, как пробежка до аптекаря.
Лиин и саму не мало пугали гуляющие в последнее время по округе слухи. О таинственных исчезновениях и нечисти, охочей до человечины. Но, как и всякие слухи, эти она считала большей степени преувеличением. Тёмной ночечкой да в узком переулочке ещё и не такое может в голову прийти. Странного в том ничего нет.
Удивительным помощнице лекаря виделось иное. Казалось бы, такие охочие до болтовни и домыслов кумушки, отчего-то ну никак не связывают происшествия с появлением в городе нового поселенца. Приехал тут один. Лощёный, миловидный, щеголяет в дорогущих одеждах, тонкие пальцы перстнями унизаны. Просто не человек, а мечта для безродной девицы - сынок аристократа. Да ещё и молоденький совсем, Лиин ровесник, а без сопровождения. Не иначе из дому сбежал. Романтики там, или приключений захотелось. Такой, пожалуй, наворочает дел, а потом - "женись!".
Впрочем, до отпрыска божественных кровей ученице лекаря дела не было. Домой бы уходить по раньше, да что б не болел никто.
Девушка поднялась с насиженного места, ещё раз потянулась, почувствовав приятную тянущую слабость в теле. Протянула руку к пёстрому платку, раскинутому на спинке стула.
Радостно звякнул дверной колокольчик.
Лиин от неожиданности, подскочила на месте и резко, на каблуках, развернулась к двери, исполненная праведного гнева. При виде же посетителя, девушка едва ли не в слух выругалась.
"Помяни чёрта!"
Юноша окинул изучающим взглядом всю лавку, даже голову к потолку задрал. При этом внимания на Лиин он обратил не более чем на предмет интерьера. Девушка непременно обиделась бы, не будь так поглощена беззастенчивым разглядыванием пришлого аристократа. Он был выше ростом, чем первоначально показалось Лиин издали. Поджарый, как охотничий кот. Смоленые кудри выбились из толстой косицы, отчего становилось ясно: с волосами он мучается - не приведи боги каждому. На узком, остром лице, по которому закатный свет разлил нездоровый румянец, лихорадочно сверкали яркие глаза. Травянисто-зелёные, будто подёрнутые мглой. Такие в народе звались колдовскими. Но что хуже - глаза эти, оказались тонко подведены чёрным. На южный манер.
-Что вас привело? - как можно более спокойно поинтересовалась Лиин, даже не постаравшись натянуть на лицо вежливую улыбку. И улыбку вообще. Девушку отчаянно трясло. Человек перед ней вовсе не был обычным аристократом.
"Испэйонец, - в животе всё стянуло страхом в тугой ком. - Как пить дать, испэйонец."
Демонопоклонник снова обернул своё лицо к Лиин, взглянув через плечо. Даже румянец заката не смог скрыть необычный, медный оттенок его светлой кожи.