В описании используются слухи, байки и истории, а также личные переживания автора. Все совпадения - случайны!
1
Был в одном авиационно-истребительном зам по "летной". Замечательный мужик и толковый лётчик. Начинал он ещё на всяких "ерапланах", какие любили за простоту и кротость, да про какие шутили меж собой: "ручка, газ да получка".
Академиев он не заканчивал и летал просто. Как птицы. А уж всякие там интегралы заморские пользовал только тогда, когда в бак его авто тряпочка завалится. Согнет, бывало, интегралом проволочку и царапается в горловине своего "Москвича". И ведь помогает математика высшая, в быту и в жизни! Выловит зам тряпицу подлую, а "интеграл" разогнет опять, да бросит за верстак от греха подальше.
Небо любил подпол - больше мамы родной. Прилетит с "разведки", а сам бурлит весь от чувств. Чуб кудрявый пятерней пригладит и радостно докладывает:
- Товарищи летчики! Погода - преотличная. Летаем сегодня "ночь с денью!"
И всем тоже - радостно.
Ему бы летать да пикировать, да на солнце щуриться. Только - чёрт, -проводить приходится иногда занятия в классе. А там опять - интегралы, наук-а-а!
Вот таращится он в конспект толстенный и на доске мелом копирует, чего там в конспекте понаписано:
- Запишите все и запомните. График этот с двумя координатами. Ось "ка-у" и, понятное дело, ось "ка-ха"...
Все записывают, а умник какой на первом столе (там всегда такие) не удержится:
- Товарищ подполковник! Неправильно!
- ?!
- А правильно - "Ка икс" и "Ка игрек".
Зам аж в лице поменяется. Посмотрит на подсказчика, как Хрущев на Пауэрса:
- Выдь на хрен из класса, до окончания! Не то - сдашь зачёты мне, "от Ветчинкина до кривых Жуковского".
Все "рыдают".
Незаметно, конечно. Кто в портфеле роётся, кто за ручкой вроде под стол нагнется.
А зам опять - к конспекту своему пухлому из Саваслейки...
Если бегло глянуть на карту Нижегородской области, то Саваслейки нет. Но она - есть! И все об этом знают. Саваслейка - это центр переучивания, старый и известный. Эдакий "топ ган", на наш манер. Большой аэродром, серые корпуса центра, столовая и тренажер. Сама Саваслейка - типичный гарнизон, со ста метрами асфальта жилой зоны да домами обслуги и офицеров. Её так и называют - "стометровка", - и гуляют по ней в нарядах и туфлях, с колясками и без. Вокруг - Муромский лес, заповедный и дремучий...
Изыскать Саваслейку можно, соединив треугольником пункты: Кулебаки, Навашино, Выкса. В центре треугольника и будет он, "центр".
Многие пилоты прошли обучение в этом уникальном заведении, чтобы затем продолжить летать в войсках на новой и мудреной мат.части.
Кроме занятий в "топ гане" деваться особо некуда. Потому как развлечений никаких. Есть, правда, офицерский клуб с библиотекой и пляж на речке с камышом, а ещё комары крупные, как волки, и поля земляники.
Рядом с "центром", в лесной глуши - старое село на срубах, вросших в мох по самые створки окон. Где, собственно, и проживают местные - простые, как кипяток. Самая ближайшая цивилизация - город Горький. Все остальное (не пинайте за эпитет) - сплошные "кулебаки" и полная "выкса"!
Я бывал в "центре" в то время, когда кругом по стране был тотальный дефицит, а в этой географии и подавно. Местные снаряжали за водкой караваны в Муром и ожидали их, как Колумб - Новый свет. Найти и купить горькую было полдела. Второй, не менее важной половиной, являлась доставка. Бездельники "муромского треугольника", оседлав ржавые велосипеды, охотились за караванами, как лихие люди, и с боем отбирали у тех трофеи.
Все, как в песне:
"Будь ты конный, будь ты пеший - заграбастают, ну, а лешие по лесу - так и шастают... "
Навашинские недолюбливали выксовских, а кулебакские - и тех, и других. Иногда меж ними возникали локальные войны, которые затихали с приездом новой волны летунов. В округе была жёсткая конкуренция за женское внимание.
Один из моих товарищей, затосковав по общению в страшных муромских лесах, по случаю познакомился с дамой неопределенного возраста и невнятного года рождения. Как казалось ему тогда, вполне сносного. Дама проживала в том же селе, а именно - в одном из деревянных срубов, с половинками спиленных оконных створок и заваленным набок дымоходом. На выходные "сопляк" был приглашен к даме в гости, со всеми вытекающими, как в школьной задаче про бассейн, последствиями.
В самый интимный момент дверь в избу с грохотом распахнулась. Заполняя объёмом дверной проем, на входе возник бородатый мужик килограмм под сто, в армяке и кудлатой шапке. В руке мужик держал колун. Наш сластолюб, нырнув под одеяло и задержав дыхание, стал считать до десяти, осознав вдруг тщету бытия и никчемность юдоли. Понятное дело, все жизненные показатели "истребителя" резко упали вниз.
"Я вас рассматривал украдкой,
Хотел постигнуть, но - увы!"
Мужик же, недолго помолчав на входе, тоже глянул на пару украдкой. Затем, в попытке постигнуть, пожевал воздух, шевеля бородой, хмыкнул и вышел из дома, громко хлопнув дверьми.
- Ты что? Испугался, маленький? - спросила дама пилота, заметив резкий спад жизненных показателей, - не бойся, глупый, это просто... заходил мой сын!
В выходные, не зная, куда бы деть свободное время, я пошёл на речку. У воды был разбит вполне сносный пляж с ржавыми грибками от солнца, и песок с травой. На пригорке, рядышком, имелся скобяной магазин. Расстелив банное полотенце, я приступил к приёму ультрафиолета. Через время ко мне подошел местный и, присев на корточки, попросил закурить. Мы разговорились.
- Отдыхаешь? - спросил местный.
Я ответил утвердительно.
- Здесь "корчи" у берега и омут... - продолжил абориген, но, не найдя нужной темы для продолжения, свернул голову влево и долго молча смотрел на магазин.
- Не знаешь, который час?
Нахмурив брови, он прояснил:
- Я вообще-то не купаться совсем. Не люблю. В магазин, я... за "Бэ-Эфом".
В руках автохтона была веревочная авоська "а-ля СССР", а в ней трехлитровая банка с мелочью внутри.
- А куда тебе столько клея? - так, просто спросил я.
- Как куда? - удивился он, - пить.
- Пить!? - повторил я, - Как???
- Ты, вроде,не знаешь... - посмотрел он вновь, на меня и на "скобяной".
- Не знаю, - признался я.
- Тоже мне, наука! Берешь клей, берешь дрель. Электрической, понятное дело, быстрее... Все, что пучком на сверле прилипло, - не есть. Снизу спирт! А бывает, - продолжил он об интимном, - денег чутка совсем. Настрое-ни-е с утра - как у тети Вали на похоронах. Так берешь по возможностям - только ноль пять.
Триста ударов об колено - и все! Поправляй здоровье, птичек слушай и жизни радуйся...
Пораженный, я привстал с полотенца. "Технолог" ещё раз сверился со временем, потом глянул на солнце, проверяя нужный час по светилу, и с грустью закончил:
- А продавчиха наша смотрит, как клещ по весне, и ждёт только - обидеть и назвать алкашом. И ведь не продаст! Ни за что! Приходится еще чего заказывать... ненужного совершенно. Берешь, значит, три литра клея и... граммов сто гвоздей. Ну, как закусь! Выбросишь, ясное дело, их за "кучугур" прям на выходе.
Во-о-т...
- Ну, бывай! Открылся. Побёг, я. И смотри, там омут...
Все наши проживали в армейской гостинице с аскетичным мебельным набором и вечными розетками радиоточки. Вечерами, от нечего делать, мы играли в карты, засиживаясь, порой, на всю ночь. Старенький магнитофон с единственной кассетой, пел вкруговую модные на те времена песни. Это очень не нравилось одной зловредной дежурной. Каждую смену она скандалила, а затем транслировала жалобы "наверх". Есть такие дежурные, для которых гостиничный пост - пограничный столб. Им всегда не хватает на рабочем месте ружья и собаки. Когда утром мы шли на завтрак, а затем на полеты, все по-очереди желали ей "доброго утра". В ответ она бурчала, опустив на нос очки: "Чтоб вы все поубивались!" :)
В Саваслейке есть музей авиатехники и крохотный парк с гипсовыми скульптурами: "Девушка с веслом", "Горнист" и "Волейболистка". Старинные статуи, привезенные сюда, наверное, еще Василием Сталиным, в неплохом состоянии и подкрашиваются. Год за годом выпускники "школы" проделывают старую шутку. Хотя руководство всеми силами пытается предотвратить эту гадкую выходку.
Ну, натирают же бархоткой бронзовые яйца императорского коня, выпускники военно-морских училищ в Питере. Наши - "бабе-волейболистке" в парке мажут спереди мёдом гипсовые трусы. Скульптура белая и слетевшиеся на сладкое мухи и шмели дополняют натурализмом памятник советской эпохи.
2
Удивительно, но факт: почему-то во всех военных городках общежитие для командированных и бесквартирных зовется "дуркой".
Жил я по молодости в разных общежитиях: "серпа и урожая", где жили почти "техасские парни", в женском общежитии - на последнем и девятом, в "морошке" - с оленеводами, в "семейном" - с металлургами. Но нигде не встречал такой ёмкой формулировки, к тому же понятной всякому. Само определение - универсально и близко к международному эсперанто.
В любом гарнизоне страны на вопрос "как найти дурку?" вам покажут правильное направление. И эта "дурка" никоим образом не будет относиться к психиатрическим спецобъектам.
В "серпе" днём было скучно, а вечером тревожно. "Техасские" ребята, позабыв на время о битве за урожай, к вечеру начинали битвы меж собою. Возможно, продолжая так осуществлять возложенные на них обязательства по соцсоревнованию.
В "женском" было замечательно. Туда нас временно расквартировало командование, договорившись с руководством одного из городских предприятий. На первом этаже в холле находился простяцкий буфет, в котором всегда было отварное говяжье сердце и пиво. В общаге жили незамужние дамы, а ассортимент буфета прозрачно намекал им, что купидон в отпуске, а время утекает. Мы же звали сие незатейливое блюдо "митральный клапан" и жили коммуной на последнем этаже. Таковой была договоренность меж руководствами. И наши, и городские, боясь "пустить козла в огород", решили вопрос контрацепции - крышей. Но безмужняя агломерация из трёх типовых свечек замыкалась сверху пожарными переходами, и дамы, забросив подальше Ахматову с Афанасием, быстро решили задачу "ханойской башни".
В общаге был лифт, который отключали на ночь. Приезжая в 4 утра с полётов, мы делали 204 ступеньки в небо, называя их ступеньками здоровья. После 204 ступеньки - обратно вниз - в душевые.
С оленеводами я пожил совсем чуть-чуть, познакомившись с варганом и рыбой-пятиминуткой.
Обитатели "морошки" были милы и непринужденны, как дети.
Как-то я стал свидетелем разговора одного "талабайского космонавта" с хитрым дядей из цивилизации. Дитё тундры сидело в национальном костюме, забравшись на скамью электрички и натянув расшитый бисером "раструб" на бритую голову, всем улыбалось. Дядя, заметив натуральные оленьи унты, выполненные в "якутском" стиле, решил взять их у оленевода, за "фук".
- Продай! Сто рублей дам.
На сто рублей в то время, можно было купить "сахарный петушок" или деревянные "палочки для счёта", и я заинтересовался.
Оленевод еще сильнее прищурил одну из "смотровых щелей" и сказал привычное:
- Маловато, однако...
Унты были произведением искусства, и дядя не сдавался.
- Ну, двести!
Оленевод продолжал улыбаться, как даун, и тряс головой.
- Опять мало, однако...
- Так, назови цену - не выдержал "материковый".
- Миллион!
- Ты, совсем сдурел, собачатник? - сказал дядя и, прекратив торг, ушел.
Дитё тундры глянуло через меховой "перископ" хитрыми глазенками, и, продолжая отчего-то беседу со мной, заметило:
- Злой, однако... Попросил бы - я ему подарил...
С "металлургами" я прожил целых три года и повидал всякого. От закуски из неизвестного тундрового сбора и трехзубой вилки, до буйных пирушек прямо в коридоре, со столами в ряд и свежей осетриной. С зажигательными танцами всю ночь и как результат - тушением пожара из штатного гидранта.
Но, "дурка"...
В ней случались удивительные вещи!
В общежитии жили в основном лейтенанты - армейская бессемейная молодежь и командированные. С наступлением сумерек в общаге начинала бурлить жизнь, и бурление это тщетно пытались заглушить замполит и полковое начальство.
К вечеру обшарпанную хрущевскую хламиду начинали посещать симпатичные девушки, совершенно не тревожась об отсутствии на окнах занавесок. Захаживали на огонек (в основном на праздники) в "дурку" незамужние официантки из летной столовой. И конечно, на Новый Год "дурка" открывала свои двери всякому, несущему в руках жидкий "подарок". А уж, передал этот подарок "детям за хорошее поведение" дедушка Мороз, или Йоулупукки, никого не особо не интересовало. Молодость вообще не интересуется мелочами.
Несколько "летёх" - холостых и полных энергии - как обычно встречали НГ вместе. Был накрыт стол, и небольшая ёлка, украшенная пробками от бутылок и игральными картами, заняла своё место в углу. До двенадцати оставалось полчаса, шампань потела боками, а тазик оливье пестрел горошинами мозаики. Официантки тоже захватили пару салатов и тарелку свежеиспеченных "мандыбриков". "Мандыбрики" в авиации - универсальный пропуск во все места! Дамы были слегка разгоряченные, и пока остальная компания наполняла фужеры у праздничного стола, девушки наводили красоту в соседней комнате. Так случилось, что одна из них - Галя, задержавшись у зеркала дольше остальных, нечаянно захлопнула дверь в холостяцкое жилище. Хозяин комнаты отсутствовал, и нёс на тот момент службу в новогоднем патруле. Ключей не было тоже, а открыть комнату изнутри не представлялось возможным. Через скважину Галю просили потерпеть чуть-чуть и послали гонца. Но до боя курантов оставалось несколько минут и компания, подняв фужеры, побежала слушать президента.
На двенадцатом ударе все бросились обниматься, загадывая желания и совсем позабыли о пленнице. Галя подождала ещё. Видя, что помощь запаздывает, а за стеной слышны звуки пожираемого оливье, девушка решила действовать самостоятельно. И вышла на балкон третьего этажа. Внизу лежали сугробы, а в воздухе звенел мороз и лаяли собаки. Рядом, через проем, в инее и разводах, светилось нужное окно. Тогда, найдя на балконе доску покрепче, Галя, соединив переходом оба пункта, как диверсант, поползла по нему, отмечая близкий звон "Одесской киностудии". В комнате начали вовсю целоваться и чокаться! И когда большая часть маршрута была пройдена, а Галя, представляя, как удивится компания стуку в окно, улыбнулась, - доска, вертанувшись, соскочила с опор. И Галюня кулём полетела вниз...
Но на Новый Год случается всякое. Глухо ударившись попой о сугроб и взметнув рой игривых снежинок, Галя лишь прокусила язык и, поднявшись, стала отряхиваться. Попа у Гали была не по возрасту развитая, она и обеспечила девушке необходимое "демпфирование". И, подушка безопасности, подаренная мудрой природой, а может - Дед Мороз, - спасли официантку в ту праздничную ночь. Все разом прекратили кушать оливье, когда поднявшись по ступеням, Галина громко постучалась в заветную дверь.
А "дурка". добавив себе звезду, вновь подтвердила свой удивительный статус.
Один молодой техник самолёта, очень боялся "вынужденной" радиации.
Ну, либо чего-нибудь типа того!
На полетах, выпуская самолет, он следил, словно сканер, за всеми звуками и излучениями, замирая и прислушиваясь. Одной из навязчивых фобий, по незнанию, был включенный для проверки на земле радиовысотомер. И хотя умная автоматика, отключая мощность, не позволяла импульсу "стрельнуть" вниз, техник, совершая необходимые манипуляции под брюхом воздушной машины, в красках представлял, как точнёхонько из антенны невидимая и губительная сила бьёт в его незащищенные гомозиготы, совершенно не оставляя шансов для воспроизводства.
С каждым днем этот страх усиливался. "Тех" об этом особо не распространялся, но мина в его голове стучала часовым механизмом.
Как то, вернувшись в "дурку" с очередных полетов, наш герой совершенно расстроился и раскис. Он считал, что именно сегодня его стопроцентно облучили. Облучили вероломно и злокозненно. Общая тревога организма не давала радоваться жизни, а черные мысли настойчиво требовали опровержений. Все это, конечно, уткнулось в привычный для армии антидепрессант, имеющийся в наличии у всякого порядочного техника.
Открытая банка тушенки, высунув "язык", манила к столу, а канистра "массандры" тихо плескалась необъятным.
И пацан запил "в черную".
Он пил сутки, закрывшись от мира и друзей, не реагируя на стуки и раздражители. На вторые в "дурке" всполошились. Нужно было спасать Кюри, заменив на время вливание вниманием!
После долгих уговоров дверь в его жилище приоткрылась. Томный и небритый, в синей майке и армейских трусах, выискивая в пепельнице "маленькие сигаретки", наш сидел на табурете. На соседнем присела канистра.
- Ты чего это в голову вбил? - обратились с порога сотоварищи, - нет никакого облучения! Н е т у! Ты придумал все...
- Не придумал... - опроверг зловеще спасателей техник, - все есть! И радиация, и смертельная частота... Проверял. Только вот вопрос - все завязано каким-то боком на унты. То есть, надеваю унты - "все" работает! А унты снимаю - просто тихий "минимум". Нет сигналов ответных в "гировертикали"...
Да какой там минимум, парни, минимум миниморум!
И, скользнув рыбкой с табурета, он, покачиваясь, стал натягивать унты.
3
Люди тяжело понимают друг друга, особенно на расстоянии. Поэтому всегда уточняйте, что человек имел в виду.
Служил у нас в полку отличный штурман и красивый мужик. Был он похож на скандинава с Аландских островов: высокий, светлый, голубые глаза и хриплый голос. Звали мы его "немец".
"Немец" пришёл в полк многим раньше меня и был из того же набора "дядь", о каких я рассказывал ранее. До того летал он по крайним северам и повидал всякого. А ещё полжизни занимался "ватерполом". От всего этого имел он ироничный взгляд на жизнь, устойчивую психику и атлетическое телосложение. Блестяще играл на бильярде, раз за разом побеждал в преферанс и вызывал в женщинах "тихую тоску". Была в нем какая-то порода...
От спортивных достижений крупные кисти его приобрели повышенную "хватабельность", которой он порою пользовался.
Как-то, возвращаясь с полётов, "немец" предложил мне отметиться с визитом у дяди Славы. Тот лежал в своей "норе" с ОРВИ, чихал и кашлял, и только говорил нечастым посетителям: "Во мне же нет здоровых мест!"
Для успешной победы над вирусной инфекцией решено было зайти в "спецотдел". Я уже рассказывал - в те времена в отделах "паслись кентавры". И пробраться к прилавку было проблематично. Но все же мы зашли в один. Полукони шумно вздыхали и фыркали на пастбище.
Словно ледокол "Вайгач", штурман резал толпу плечом - медленно, но уверенно пробираясь к кассе. Я следовал за ним сзади, держась в кильватере. "Кентавры" забеспокоились и восприняли это как оскорбление.
- Почему без очереди? - орали они, зайдясь в падучей, в спину военному, срываясь порой на детскую модуляцию.
И когда мы уже добрались до кассы, вожак "кентавров", опасно приблизив лицо и дыша перегаром, зашипел на "немца":
- Ты, чего? Не понял, вояка?!
"Немец" невозмутимо взял это лицо своей "граблей" примерно так, как ватерполисты берут мяч перед финальным броском и, отодвинув в сторону, не выпуская, хрипло сказал кассирше:
Девочке было лет сорок пять, а размер её посадочного места явно указывал на то, что сладости - её излюбленная тема. По очереди полетел восторженный вздох, а у дверей послышалось: "Истребители, бля!"
Кассирша зарделась, как роза, вспомнив о "девочке", и подарила "немцу" вместе с коньяком пятнадцать эротических взглядов.
Но это - отступление для понимания портрета. Вернемся к рассказу.
Однажды "немец" с дядей Славой поехали на очередную ВЛК. Так как оба они были "дядями", разрешение на дальнейшие полеты "кверху задом" им давала Москва. А армейский начмед в госпитале категорически отказывался. Были у них какие-то нестрашные диагнозы, о решении которых договаривались пилоты в "белокаменной", заведя дружбу с самим главврачом. Перед отъездом начмед еще раз проверил медицинские книжки и приклеил анализы, а зная веселый нрав пилотяг, предупредил:
- Чтоб вели себя в столице хорошо!
На что те ответили - "Ес, оф косс, Христофор Бонифатьевич", и, мол, у них "кругом шоколад" и "что ни на есть самая высокая дружба".
Уезжая, напоследок пара заметила в раскрытом окне санчасти родного начмеда. Он, прижав к уху телефонную трубку, что-то кричал им в след.
И они кивнули: "Понятно!"
Поздоровавшись с Москвой, "дяди" направились прямиком в наш любимый ЦНИИАК. Над столицей висел циклон и отовсюду лил дождь, проткнув небо.
В "приемном" возникла какая-то заминка и пилотяг долго держали, не пуская в ПНО.
А в "почти нормальном отделении" как раз случился небольшой аврал. Я уже рассказывал - в ПНО собираются совершенно здоровые летчики, с хондрозами и хондритами. От пижам и тапочек, а быть может, от названия диагнозов, на них находит черная хандра, и они, спасаясь, выкидывают страшные шуточки.
В этот раз "пэнэошники" проделали следующее. Найдя во дворе обрезок трубы и нисколько не смущаясь, "биполярно-аффективные" аккуратно заполнили внутренний объем находки... дерьмом.
Затем, соорудив подобие поршня из подручных средств, весельчаки выдавили "начинку" непосредственно в туалет, расположенный здесь же - на этаже отделения.
"Снаряд" пугал калибром и геометрией.
Дождавшись обхода, "идиоты" позвали лечащего врача и показали тому по-секрету находку циклопических размеров. Врач ахнул и, схватившись за сердце, отправил немедленно все отделение на контроль к проктологу. Упоминая в объяснениях коллеге по цеху "нутромер".
Эта шалость и задержала нашу пару в приемном покое. Подождав у входа ещё часок, вымокшие и уставшие "дяди" решили раскрасить досуг самостоятельно. И, спрятавшись в коридорный аппендикс, разложив на подоконнике колбасу и варёные яйца, стали принимать лечение - "перорально". Коридор был глухой и для остановки всякого движения туда или обратно перекрывался переборкой дверей с остеклением.
В тот момент, когда в коньячной бутылке обрисовалась уверенная половина, на другой стороне коридора совершенно случайно нарисовался медик в накрахмаленном халате. Врач прижался к дверному стеклу, встав на цыпочки и от наглости открывшейся панорамы, временно лишился речи. А когда возобновил артикуляцию, то потребовал немедленно прекратить безобразие! На что пара ответила, "что они, как мавзолей, и им - можно!" Тогда медик, сняв очки, пообещал им от лица главврача "сегодня же выписать с "волчьим билетом" за нарушение и т.д., сопровождая позорное изгнание письменным обращением к руководству полка на очень мелованной бумаге".
Два товарища расхохотались в лицо медицине, как сатиры. "Немец" заметил, что знает "старшого" лично, и даже ходит в его друзьях. И тот уж точно не в очках! Дядя Слава подтвердил, заботливо поправляя пластиковые стаканчики. И они, изобразив вареными яйцами оптический прибор, посоветовали незнакомому эскулапу "быстрее бежать в свой кабинет и считать там белые кровяные тельца".
И продолжили пить коньяк, как эпикурейцы.
Позже, когда сёстры милосердия вынесли убитых и сосчитали раненых, выяснилось, что старый главврач ушел "на повышение", и именно об этом пытался оповестить друзей при отъезде наш умный полковой начмед.
Занавес.
4
На очередных полетах взлетающий заметил что-то под колесами. Уходящий в небо самолёт выдал РП в эфир сообщение: "Посторонние предметы на полосе!" РП приостановив разлет, прыгнул в "бобик" и поехал смотреть. В начальной части разбега, на мягкой от солнца полоске гудрона, лежала маска. Обычная кислородная маска с фамилией пилота на торце. РП проехал дальше по старту до конца - иных "фамильных" частей на полосе не было. Тогда РП, доложив командиру, передал тому находку, а сам возобновил полеты.
Командир заинтересовался. Все атрибуты летной амуниции маркируются именами, и определить принадлежность не представляет сложности.
- Позовите-ка, мне м-ра В., - затребовал командир.
- Не имеем возможности, - ответили эскадрильские, - он в воздухе.
- По какому упражнению? - уточнил командир.
- Воздушный бой, большие-средние высоты.
- После посадки - ко мне! - завершил опрос командир.
Все, "похрюкивая" ожидали приземления.
Самолёт, успешно завершив вылет, замер на стоянке.
Майор В. - крупный и весёлый дядька, предстал пред очами командира.
- Как вылет? - начал издали командир.
- Хорошо, - коротко отвечал приземлившийся.
- Как матчасть, кислородное оборудование? - продолжал подводить командир.
- Да штатно все... без особенностей - рапортовал майор.
- Где маска твоя? - поинтересовалось начальство.
- Маска? Ах, мас-ка... Масочка. Забыл, наверное, в кабине!
- А это тогда, по-твоему, что?! - держа "кислородку" за зелёный шланг, припёр пилота вопросом командир.
Далее шли некие возмущения с красивыми эпитетами и точными формулировками - про "большую" и "очень большую" высоту.
Выяснилось, что маску "истребитель" забыл, помещая свои крупные телеса в катапультное сидение, на щитке передней стойки. На рулении недостача стала ясна. Но было поздно. "Кислородная" доехала на шасси незамеченной до "исполнительного", и конечно, свалилась на разбеге.
За что крупный и веселый майор был немедля предан "суровому осуждению советского народа", а затем его постигла "кара советского закона" в виде повторной сдачи зачетов по "кислородному оборудованию".
Один из пришедших в полк молодых лейтенантов на первый самостоятельный в стратосферу на потолок, по раздолбайству не взял высотные перчатки. На этих высотах температура закипания азота - плюс 36 градусов. Так уж получилось, что в человеке есть азот. А его родненькая температура точно соответствует закипанию подлого газа в крови при разгерметизации.
Поэтому:
всегда - "высотный космонавтский", всегда - кислород,
всегда - перчатки, и даже - спецноски.
С уморительными надписями "левый-правый". На шнурках и липучке!
Наш комэска "убивал" на месте за подобные пропуски, но этот все же как-то дошёл да самолёта. У пацана "лупануло" остекление фонаря, когда запрыгнув на свой первый "потолок", он почти закончил догонять второй сверхзвук. На земле замерли, прислушиваясь к тревожному эфиру. Но "летеха" был орлом! В микрофоне шумело и выло, а температура за бортом вовсе не была весенней. Костюм и гермошлем спасли парня от беды, надувшись избыточным, а "мигарь" продолжал надежно везти наездника домой. Сверхзвук "падал", но руки мерзли!
Опытные с земли подсказывали по рации, какую скорость лучше держать.
На вопрос командира:
- Самочувствие на борту?
Молодой и неопытный "летеха" голосом Дульсинеи докладывал:
- Все нормально... Чаю, бы!
Больше перчаток на земле он не оставлял, а "первый самостоятельный в стратосферу" запомнился ему на всю жизнь, хотя и завершился удачно.
Так как все это было обычными элементами работы лейтенанту сперва "маленько дали по башке" для науки, но потом, все же, похвалили.
За выдержку, морозоустойчивость и грамотные действия.
Как сказал один знаменитый американский летчик - ветеран вьетнамской войны: "Пока человек не придумал компьютер лучше, чем тот, что находится между ушами - альтернативы пилоту нет!"
5
"Вертолетчик - это летчик без шоколада и с одним яйцом".
Все это, конечно же, шутки. Вертолетчики - лихие ребята и часто находятся рядом с нами. Мы, понятное дело, беззлобно подсмеиваемся над ними, называя "бетономешалкой". Они нас за это - "свистками".
Порой мы летаем с одной полосы, а наши военные городки тоже часто расположены рядом. Работа у вертолётчика - не сахар. Постоянная вредная вибрация и визуальный полёт, опасные посадки в горах и на ограниченных площадках. Вертолёт вообще летает "не благодаря, а вопреки" и совсем не планирует в отличие от самолета. Во всех "горячих" точках первыми - снова ОНИ! Они перебрасывают грузы и спасают нуждающихся, они летают там, "где Макар телят не пас", и там - появляются Макары. Да много чего еще...
В жизни вертолетчики чересчур сосредоточены. Они по привычке ждут подвоха и ищут взглядом винт. В небе, при случае, любят погонять над землей и попугать коров и машины.
Это - бесспорные короли малых высот и филигранных приземлений.
Хотя вертолётчик - не профессия, это призвание.
Ещё они шутят. Ну, как все в мамуле-Авиации.
Конец 1990-х.
На небольшом аэродроме идут плановые полёты. В небе стрекочет МИ-8. РП, связавшись, даёт экипажу команду - сесть на дальнем конце полосы:
РП:
- 345, посадка в торце полосы, выключайтесь. Потом подойдите сюда, на СКП (стартовый командный пункт).
Пилот:
- Может, подлететь?
РП:
- Я сказал - посадка в торце полосы и подойдите на СКП.
Вертолёт садится в конце полосы (до СКП около 500 метров).
Пилот:
- Может, подъехать?
РП раздраженно:
- Я сказал, подойдите!
Пилот:
- Понял - "подойдите". Выполняю.
Дальше вертолёт немного приподнимается, зависая, и, "ковыляя" с правой стойки на левую - "ИДЁТ" по полосе к СКП :)
Степень алкогольного опьянения вертолетчика: после третьего стакана поднимается со стулом и улетает. (Анекдот)
Вертолёт - двоюродный брат самолёта. И наши "вертолетные братья" порой утверждали, что:
"Ми - это тот же Миг, только без "гэ". Мы, конечно, смеясь, говорили им: "П-п-п-повтори!" и напоминали, что при "вопросе о массандре" все учтётся, а "магнитофон пишет". Хотя многие "вертоли", соблюдая давнишнюю летную традицию, все же имели такую важную в авиации систему. Просто конструкторам стало стыдно, и они напоследок решили немного позаботиться об экипаже. Система называлась "опрыска лобового стекла" и имела в рабочей схеме бачок в 3 литра, размещенный в грузовой кабине. Честно говоря, не помню - была ли система хоть иногда полностью работоспособна. Потому как все "опрыски" экипаж производил в рот. Штатная же канистра для транспортировки "смывного агента" использовалась личным составом по назначению и идеально входила в штурманский кирзовый портфель. Иногда, нагрянувшая проверка опечатывала все возможные ёмкости и краны, но "бортачи" досконально знали кишки и вены своих винтокрылых машин, и спирт продолжал таинственно утекать и испаряться...
Выпала нужда однажды группе "красных командиров" срочно попасть на какую-то дальнюю неподготовленную площадку. Площадка, как водится, была, ну, очень неподготовленная, а командиры напротив, подготовленные - ну, просто во всем! И особенно - в "уставах" и мудрёных строевых приемах. Военная наука, ити-ты!
Ясное дело - командирам неймётся всем ЭТИМ с кем-нибудь поделиться.
Для задуманного выделили важной группе Ми-8. Прибывают они со старшим на аэродром. Старший - какой-то "главный" генерал с красными лампасами, но не "са-а-амый" главный, а так...
Генерал начинает сходу сильно расстраиваться и натурально теряет аппетит и обоняние - барабан не стучит, экипаж никто не строит и не докладывает никто, чеканя шаг. В общем, не армия, а АВИАЦИЯ, и-ти ты!
Экипажу срочно об этом довели и рассказали, а затем, отбросив всякую зефирную субординацию, пояснили "на пальцах", что "никакие они не офицеры, а говно из-под желтой курицы".
Экипаж согласился и, осознав всю свою недоделанность, тут же взлетел по-уставному, плавно приземлившись в назначенной точке.
Прапор из состава экипажа, строевым вышел в салон, и, перекрикивая шум винтов, четко докладывает:
- Товарищ генерал! В связи с тем, что по заданию произвели мы посадку без выключения, разрешите напомнить меры безопасности при погрузке-выгрузке пассажиров.
Генерал, польщенный, кивнул в ответ: "понимают, сволочи!". Даже летчиков можно чему-то пустяшному научить. Только надо грамотно наладить процесс воспитания...
Прапор продолжает:
- Вертолет наш оснащен экспериментальными винтами, которые мощнее, а значит, и тяжелее обычных. И вращаются поэтому слишком близко к земле. Как высаживаться - покажу, но прошу соблюдать в точности методу и порядок.
И, не дав генералу ответить, снимает фуражку, сует себе в зубы и сползает на землю "чиркая" брюхом, в позе беременного кенгуру. После этого встает молодцом, принимая строевую стойку, и прикладывает руку к козырьку. Всё!
Генерал нервно выглянул за дверку - точно, низко! Сунул красивую фуражку в зубы и, прижав к себе портфель с ценными бумагами, стал раненой блохой переползать в безопасную зону. Прямиком к образцово-показательному прапорщику. Ну, и вся свита - за ним.
Командир с "праваком" упали головой на приборную доску, едва ее не испортив, и икают - как при дифтерии. Прапорщик отдал генералу честь и, не выдав себя ни единой мышцей лица, выпрямившись, взошел, как атлант, в вертолет. И закрыл люк!
Быстро набрав обороты, вертолет взмыл стрелой, на прощание посрывав с группы товарищей все, что можно посрывать.
Есть у вертолетчиков упражнение - плановое таскание на верёвке железной бочки, всклень залитой бетоном. Имитируют они так перевозку всяких полезных грузов на внешней подвеске.
Вот однажды очередной экипаж прилетает на аэродром без бочки!
Все выпрыгивают из борта, не дождавшись остановки, начинают некрасиво матом крыть, и на вопрос: "где бочка?" бормочут что-то невнятное. Командир провёл дознание и выяснил, что "груз учебный раскачался, словно маятник, и дабы не пугать бортмеханика, решено было отправить его от греха подальше, в свободный полёт. А, бочка - всё ж имущество, находящееся в собственности полка! Поехали искать.
Только искать и не пришлось вовсе. Местная власть уж экспертов собрала, и сама тревогу бьет, поминая хозяев на манер "тунгусского метеорита".
Во дворе - сарай разрушенный и бабуля. Бабка причитает вполголоса, и вспоминает свою буренку ласково, но уже в прошедшем времени. Подвели хронометраж.
Утром бабка подоила буренушку и вышла во двор с подойником. В небе зашумело что-то. Глянула бабуля вверх, а там "аки птичка божия, ведерко по небу летит". Испугавшись, бабка упала наземь и в сторону, как учили, отползла. А ведерко точно в крышу сарая попало и наделало бабушке "шкоды". Стены от прямого попадания тюльпаном опали наружу, а крыша на землю легла. А под крышей - корова! От такого ювелирного попадания превратилась в огромный бефстроганов, не мычит совсем и к бабушке не обращается... Пришлось, конечно же, признаться.
Экипажу дали кличку "скотобойня", отпороли всех показательно, а полку пришлось, замаливая грехи, осчастливить бабку евросараем. И коровой новой - "Глиссадой".
А случались случаи и не забавные.
На одном холодном аэродроме, ожидали группу новых "истребутелей". Всем, конечно, интересно - что за птица? И охота посмотреть. Вот один "винтокрылый агрегат" с любопытным экипажем на борту, ожидая своего на "предварительном", захотел детально все рассмотреть.
Четверка "мазанула" над точкой роспуск и, растянувшись по кругу, приступила к заходу. Первый, приложив агрегат, "дыманул" колесами и помчался стрелой по бетонке, тормозя парашютом. Вертолетный экипаж сказал - "ух, ё!" и ничего не поняв, решил подъехать ближе. Молотя винтами, вертолет уткнулся в торец, а экипаж продолжил наблюдения. На втором они опять чего-то не разглядели и для полноты обозрения решили "подвиснуть", приподнявшись до уровня театрального балкона. Следующий по пьесе заходил третий. Высунув любопытный нос дальше нужного, экипаж, совершенно забыв о "нехорошем", стал внимательно следить за приземлением "горгоны".
Цепанув на посадке килями за работающий винт, наша птаха враз срубила зависший "пепелац", опрокинув его на спину. Вертолёт, потеряв воздушную опору, пал на землю железякой и разрушился...
И хотя по счастливой случайности никто из людей не пострадал, инцидент конечно же прошёл по "шифр-телеграммам".
6
Как-то наши решили в выходной попить пива. И собрались для этого в гаражах. Для тех, кто не знает, поясняю: гаражи вообще предназначены исключительно для употребления пенного напитка. Как "гаштеты" в Магдебурге. А всякие транспортные средства и колесные машины - просто вынужденная необходимость.
Ну, не станете же Вы держать порожний гараж, объясняя супруге наличие оного необыкновенными фитонцидными свойствами воздуха, запертого в стенах! Приходится покупать авто... Умные жены, тоже понимая, всегда идут навстречу. Они знают: если не пускать мужа пить пиво с мужиками, он начинает пить шампанское с женщинами.
Короче, пиво постоянно заканчивалось, случайные проходящие найдя вдруг смысл в пеших прогулках, прибавлялись, а лето жгло лучами летные комбезы.
Как водится, после пива всем захотелось в баню. У замкомэски была прекрасная дача, а на ней - искомый объект. Пилотяги жутко возбудились, представляя, как дельфинчиком ныряют в ледяную воду после парной, и начали искать средство доставки. Взяв в соседнем гараже авто, они поймали трезвого водителя и силой усадили за руль. Вся весёлая братва набилась в машину, а так как на всех посадочных мест не хватило, последнего, по его же просьбе - положили в багажник. Ехать до дачи было совсем чуть-чуть.
На мосту через реку их остановила ГАИ. Нужно прояснить отношение двух "непримиримых систем". "Гайцы" люто ненавидели пилотов. Ненавидели за форму, за форс, за восхищенные взгляды женщин, за невозможность привлечь и т.д. Список можно продолжать долго... Да, хотя бы - за первую "А" в слове Авиация!
Когда наши переходили в гаражах с пива на более крепкие напитки и им "не хватало", то для броска в ближайший магазин обычно использовалась машина ФПС. Полкового спеца по "кодам и секретам" усаживали в штатный "бобик" со страшным пропуском на лобовом и неслись в лабаз за "горючим". Если по пути встречались "пузатые постовые", водитель, наделенный исключительными полномочиями, откровенно посылал их "на..." в косую форточку и предупреждал, что находясь на государевой службе, имеет право "стрелять"! После, поупражнявшись в "колкостях" еще немного, обе стороны, довольные, прощались. Наши, расплющив дырки носов о стекло и сведя глаза к переносице, радужно улыбались, а "дорожные ковбои", повернувшись к летунам надежным тылом и крепко зажав полосатую палку, вынашивали месть.
В этот раз все части пазла сложились воедино. "Гайцы", обрадованные случаем кричали: "вы все пьяны", наши же в противовес апеллировали трезвым водителем. Жара и недержание пива довершили кризис коммуникации. "Дорожные ковбои", перейдя на личности, стали грубить, а дальше все покатилось по старому сюжету. Ну, вы помните: "... а, майоры в авиации не приемлют грубостей от младших по званию..."
Результатом стала небольшая потасовка, в ходе которой штатному автомобилю ДПС были нанесены незначительные увечья. Оскорбленные стражи порядка, подняв фуражки с дорожного полотна, вызвали подкрепление. И наши, с эскортом и мигалками, были доставлены в "обезьянник".
Когда дежурный милиционер описал в рапорте присутствующих и их приметы, кто-то вспомнил о багажнике. Опасаясь за судьбу истребителя, хотя и привычного к знакомой гипоксии, команда, посовещавшись, решила дать наводку ещё на одного. Машина покоилась на штраф-стоянке, а герой спокойно спал, свернувшись калачиком. Когда багажник машины вскрыли, то увидав тело, попытались разбудить. Тело, заметив незнакомые знаки различия, решило, что попало в плен, и заняло оборону. Под крики "русские не сдаются!" одному из сержантов тоже были нанесены незначительные увечья. И тревожный звонок полетел по проводам, в полк.
Командира не было. Он уехал на сборы, оставив "охламонов" на несколько дней без папы. Но, полковничий китель - висел! В полк только пришел молодой лейтенант. Был он очень фотогеничной внешности. С правильными чертами лица и крупным носом. Таких любил выбирать для натуры Райзман, снимая "Коммуниста", а ещё - чеканили на своих монетах греки, прославляя эллинов на декадрахмах.
Срочно изыскав красивого лейтенанта, не раздумывая, его нарядили в командирский китель. И снабдив фуражкой, и дав инструкции - отправили на "бобике" в логово!
Он вошел к дежурному, как патриций. Хмуро повертев по комнате горбатым носом, бросил коротко:
- Мои где ?
Дежурный, прищелкнув каблуками, указал на "обезьянник" и начал жалиться.
"Командир" нахмурился сильнее.
- Всех вернуть! А уж я "пропишу им ижицу"!
Милицейские еще раз рассказали про машину, про потасовку и про фуражки на земле. И пожаловались - на недостаток финансирования.
Лейтенант обещал помочь рубероидом и вращал глазами. Затем, по-армейски попрощавшись "честь имею", он забрал всех, усадив в командирский "бобик", и умчался в ночь.
Позже, по прибытию в полк командира, до него все же дошла депеша от "ковбоев", и группа любителей бани была собрана "на ковер".
"Сволочи!" - сказал командир ёмко. Но потом, съев улыбку, насовал всем выговоров оптом и отпустил с миром - "плодиться и размножаться". А машину ГАИ пришлось восстановить. Все-таки, недостаток финансирования...
7
Командиры бывают разные. Здесь все зависит от букв в непростом этом слове.
Командир бывает с большой "Ка" и маленькой "Эр". Этот никогда не даст своих в обиду. Командир с большой "Ка" управляет всем, "играючи". Да он и не управляет вовсе, а так живёт. Его слушают и с ним советуются, а когда ОН "порет" - больно, но не обидно.
Командир с большой буквы "Ка" и маленькой "Эр" всегда имеет своё мнение, и это мнение может не совпадать с мнением подчиненных, но оно никогда не будет в ущерб им. Такой Командир честен с собой и с другими. Встречается редко, как веселка обыкновенная (Phallus Impudicus).