Жизнь авиационная полна событиями и впечатлениями, и конечно же, - Личностями! Сложно сказать - какая профессия стоит рядышком, в "одном строю" и равнозначном списке.
Когда молоденький лейтенант впервые робко стучится в полк его "с самоваром" уж поджидают отцы-командиры. Загодя приправив "сушки и баранки" свои, хмурой отеческой любовью.
И только юный "корнет" первый раз сунет любопытный свой нос за вертушку КПП, он тотчас ощутит проявления этой "отцовской любви". Ну, вот просто - во всем и вся!
Нет, быть "безотцовщиной" тоже плохо. Но лейтенант один, а "пап" - много. И у каждого - невостребованный "вагон заботы и участия". И всякий - "лейтенанта любит" и каждый - "хочет дружить безвозмездно".
Мне, сказать по правде, всегда были интересны совершенно иные личности.
Быть может, это "комплекс отцов и детей"? Либо ранний "пубертатный период".
Расскажу-ка я - Вам лучше.... о дядях!
ДЯДЯ СЛАВА
Мне свезло. Я попал в "первую". Просто, не было свободных "клеток" в учебной.
Комэска, крупный, как "алабай", глянул в мою сторону голубыми глазами:
- Прибыл. Хорошо-о-о. Куда бы, тебя... Эскадрилья боевая, у нас "возиться" некогда...
Оборвав на полуслове начальство, распахнулась дверь:
- Алексеич! Нас "вторая" на футбол зовёт. "На пиво". Зелень на гнилье! Оборвем "молокососам" слюнявчики?
Я ничего не понял.
- Значит, так - со всеми на аэродром. Сдавай зачёты, - загудел баском комэска, - и летать! Мне "отстой" не нужен.
Через час, стоя на аэродроме, я смотрел на "серых лисиц". Мне страшно захотелось погладить их по "мордам". Подойдя к крайнему и оглянувшись (засмеют), я осторожно поднял руку вверх. Рядом никого не было.
- Ну, здорово!
Вздрогнув, я отдернул руку. На меня смотрел ироничными грустными глазами Хопкинса невысокого роста "кругленький" пилотяга. В старой выцветшей демисезонке и видавшей всякое армейской шапке. Кокарда на шапке была согнута "фиником", а из кармана куртки торчал облезлый наколенник. Он показался мне тогда старше лет на сто.
Как молоды мы были... :)
- Я - твой новый командир отряда. Узнаешь? - и задрав подбородок, он изобразил свирепое лицо. На новой матчасти "звенья" звались "отрядами".
- Нет.
- А так? - он развернулся в профиль и собрал губы "розочкой".
- Повезло-то как сразу... - подумалось мне тогда, - сумасшедший "ка-зэ".
- Ты в училище фильм "Лётчик и море" смотрел? Чему вас там только учат...
- Смотрел - угрюмо ответил я, разглядывая его высотные ботинки. Вместо шнурков в ботинки были вдеты кусочки стропы, а там, где заканчивалось голенище, на лодыжке красовался вручную перешитый карман для "летного ножа".
- Это там, где лётчик - "прыгнул" и долго "плавал" в северных морях? - очнувшись, переспросил я.
- Ну да! Вот, молодежь... Это - я! - вновь глянул глазами Ганнибала Лектора, из-под шапки капитан.
- Так вроде - тот, того... худенький был... И повыше... - возразил неуверенно я. Вас как зовут?
- Сколько лет прошло! Уух! Я - повзрослел малёха...
В это время подошёл техник.
- Дядя Слава. Там самолёт наш, каким-то инспекторам отдать хотят. Готовый!
- Как же! Воротник пусть вывернут... Пойду-ка я, им - "шкурки" посрываю!
Так, я познакомился с дядей Славой.
Мой КаЗе оказался мировым мужиком и просто источал вокруг волны оптимизма и иронии. Каждый понедельник он подходил к строю откуда-то сзади. Быть может, из дырки в заборе? Прибыв на построение, когда уже все стояли в "коробках", он лез в строй и тут же выдавал летунам всегда новую шутку. Все "прыскали" в ворот и давились от смеха. Дисциплина страдала, а командир эскадрильи, обернувшись, незаметно показывал всем здоровенный кулак.
Комполка, рассказывая о происшествиях, "порол" перед строем какого-то двухгодичника, намекая на его "вялые моральные устои", а стоящий в первой шеренге замполит", сделав стойку на дичь", - "вожделел". Замполит только-только овладел новой "забавой" - судом офицерской чести.
- "Октябренок Зуев Петя был замечен при "минете". И за это весь отряд исключен из октябрят, - комментировал тихонько сзади, дядя Слава.
Эскадрилья "давилась" в приступе, а начштаба Петр Петрович, скривив лицо "зубной болью", суетился:
- А в Израиле вот бабы служат, - продолжал дядя Слава, - так хренушки увидишь там грудь четвёртого человека! Разве что - в перископ...
"Первая" повизгивала.
Дядя Слава слыл классическим холостяком. Был у него, правда, первый неудачный брак и разочарования от этой пробы сделали его домоседом. Забегая вперед, уточню - потом дядю Славу одомашнила милая тихая женщина, подарив тому, как положено, горластого сына.
Когда впервые я был приглашен в гости (а заслуги этой удостаивался не всякий), меня со входа удивил нетипичный холостяцкий быт. В этом доме было все!
Все кругом было вылизано и облагорожено. На табуретах мурлыкали мягкие тряпчатые подкладочки, а на подоконнике стояли цветы. Кухонную столешницу, поражая мысль прогрессом, украшала микроволновка - грузная, как доменная печь. Страшно дефицитный и непонятный по тем временам предмет.
- Это что? Печка! - удивился я.
- Да, - дядя Слава почесал пузо.
- Зачем?
- Потом покажу... Ты сидишь, а она - курочку жарит! И какую курочку! Мы с тобой лучше в "спец" сходим... Нужно же нам с тобой как-то добрести до правильных тем.
В спецотделе было людно.
А-а-а, постойте...
Вы же не знаете, что такое спецотделы!
Ща...
Раньше "в сибирях" водку и другие комплектующие от "машины времени" продавали только в специализированных отделах. Водки всегда не хватало. Сибиряки брали "белую" впрок и кушали на завтрак. А после приходили с работы домой и ужинали.
Затем ввели талоны и это еще усугубило "кризис". В отделах с зарешёченными кассами раз за разом стихийно возникали "битвы лапифов с кентаврами" - как на картине Луки Джордано.
Мы меняли свои талоны на баночный кофе. Он тоже был в дефиците. Но если необходимость требовала "казенку" - приходилось "плестись" в спецотдел. В целом это было несложно. Здесь всегда хватало сочувствующих. Летчиков уважали и за "лишний рваный" поверх цены вопроса, "незаконнорожденные сыны Жуковского" с боем брали "амбразуру", доставляя непосредственно в руки нежный продукт.
Была ещё в ассортименте "виноградная лоза", но её презрительно не брали. Коньяк же не брали по двум причинам: потому что дорого, и еще - название неприлично рифмовалось с нехорошим словом.
- Может, пойдём, а - неуверенно начал я, - задушат здесь за бутылку.
Дядя Слава сказал, что пить водку "в поисках истины" пошло и, как Эмиль Кио на глазах возбужденных "лапифов", взял у дамы за прилавком две бутылки КВВК. Вызвав в ответ необыкновенно тёплый взгляд крупной кассирши.
В хозяйстве "Д.С." имелись миксеры и кофемолки, фильтры для воды, приспособления для открывания и закрывания банок и даже небольшой сепаратор.
- Зачем? - поразился я.
- Сметану делать - сказал дядя Слава.
Потом мы жарили кур микроволнами и пили махонькими рюмочками выдержанный коньяк. Мы брели и брели по беседе, жонглируя темами, рассказывая друг другу истории о себе и о других, и когда я уже вплотную подобрался к самой интересной теме - "лётчик и море", - дядя Слава вдруг сказал:
- Куда ты пойдёшь, лейтенант? Я тебе постелил. Спи здесь, на диване.
- ДядьСла, расскажи!
- Потом, - буркнул дядя Слава и потушил свет.
Мы летали, тренируясь "бок о бок", и как будто бы достаточно узнали друг о друге, но стоило мне приблизиться к запретной теме, дядя Слава замыкался и молчал.
Но однажды мы поехали в Новосиб. Билетов не было, лил дождь, и мы полдня провели на мокром перроне, интересуясь, не появится ли чего в кассах от "брони". Ближе к обеду дядя Слава поманил нас к себе и открыл свой старый командировочный портфель,. прямо на скамье подстелив газету. В портфеле, как и в квартире, было все...
Мы порезали колбаски и сырка и откупорили бутылку коньяка. От холода и сырости бутылка кончилась уж как-то слишком быстро. Мы опять сходили к кассам и в очередной раз получили отрицательный ответ. Тогда, выкрикивая "бис" и вращая нетерпеливые фуэте в обе стороны, мы вернулись к дяде Славе за повтором. Он извлек вторую.
К ночи, выбив три плацкарта мы добрались до поезда. На перроне висел глухой туман, а в паровозе почему-то не горело дежурное освещение. Двери были закрыты, а тамбуры заглушены. Мы забарабанили в железо. На стук высунулась сонная проводница, похожая на сову из Винни Пуха :
- Чего вам?
- Хозяюшка, принимай гостей!
- Билеты у Вас есть? - переспросила проводница и зевнула, едва не сглотнув семафор.
- А как же! - помахали листочками мы.
- Постель возьмете сами. И не шуметь!
Погрузившись, мы вышли в тамбур покурить. Поезд лязгал костями, набирая ход, и вонял лизолом.
Стали появляться сонные пассажиры. И пассажиры были слегка странные. Я сразу это заметил. Через тамбур лезли какие-то люди с сумками и баулами, и мы подвинулись, пропуская.
ДЯДЯ КОЛЯ
Лучшим другом дяди Славы был вышедший в отставку вояка. Тоже ясен красен пилот. Не скажу вам точно за географию, только ранее вдвоём излетали они всю эту полярную жуть без упрека и жалоб - вдоль и поперёк. Были там и Амдермы, и Грэм-Беллы, и мыс Челюскин.
Дядя Коля в прошлом был не то комэска, не то зам. Не суть... Старый пилотяга "горел" пару раз, но всегда приводил "лайбу" в стойло. Крайний раз "горел" красиво - так, что осталась "память" на спине. Был он человеком необычайной физической силы и телячьего благодушия. Еще в армейские годы выступал дядя Коля на всяких сборах и спартакиадах, отбирая у оппонентов всевозможные медали и кубки. Дома дядя Коля рвал руками книги и метал ножи, мял для смеха пятаки и делал стойки с пудом. А еще любил "врезать", да спеть чего - под гармонь!
От пенсионной скуки дядя Коля устроился в кочегарку напротив и снабжал теплом микрорайон.
Дядя Слава, конечно же, познакомил меня с "френдом".
Дружок оказался скромным крепышом среднего роста и молчаливой натуры.
Когда дядя Коля "натыкался" в быту на грубость или хамство, то хрипло говорил: "Не шали!" И все понимали.
У Николая росла взрослая дочь, к которой женихался крупный, как телок, пацан, только что пришедший из армии. Парень отслужил в ВДВ и считал что сам черт ему не брат, а дядя Коля "блюдил" моральные устои. Вот на почве "викторианской морали" и возникли у него с "потенциальным зятем" непримиримые противоречия. Парень обнимал в подъезде офицерскую дочь, а дядя Коля предупредительно высунув голову из дверей своей квартиры, говорил: "Не шали!".
Но "десантура" в упор не замечала пенсионера и плевала точно в направлении дверей. Тогда дядя Коля, разок пожертвовав гуманизмом, выловил телка без свидетелей.
- Ты опух что ли, дед?! - нагрубил сходу "вьюноша", - дать бы тебе легонько, да боюсь, рассыпешься...
Дядя Коля сказал своё "не шали", а затем, перевернув "пионЭра" на сто восемьдесят, по словам его же, "не сильно стукнул того пару раз головой об подъездный подоконник".
На этом обучение хорошим манерам было закончено, а "десантура", впоследствии, замечая дядю Колю во дворе, тут же "брала под козырек".
ДЯДЯ СЛАВА
Мы курили, а сами дивились проходящим. В числе прочих в тамбуре оказался военный. Военный был в зелёной форме, какую носит наша пехота, а на плечах его, приковывая внимание к погонам, сидели, словно мухи, ДВЕ (!) майорских звезды. Рядышком. Друг за дружкой. Военный, приметив нас, заулыбался.
- Это что за цирк? - спросил дядя Слава.
И все стали уточнять - как же правильно обращаться к такому начальству? Старший майор?! Или, быть может, младший подполковник?
Пехотный таращил глаза, а мы "умирали".
Я сразу почуял неладное. Выйдя к проводнице на пост, я задал ей простой и нелепый вопрос: - Куда идет поезд?.
Она посмотрела на меня, как на фантик от барбариски, и ответила, сморщив нос :
- Всё туда же... В Улан-Батор.
- !!!????
Оказалось, военный в тамбуре был "монгольским", и звёздочки на его погонах полностью соответствовали "турай-батыру". А поезд был не наш!
На полустанке мы сошли.
Позже мы добрались все-таки до цели, и даже успешно выполнили все задуманные ранее дела, но маленький курьёз вошёл в "анналы Алкуина".
Дядя Слава бродил по "новосибирскому городу" и делился с нами внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Что-то связывало его с этим местом, и это "что-то" бередило старые раны. К вечеру ему вдруг захотелось поехать за город. К забытому адресу или месту... Не знаю. Мы "хвостиками" держались за ним. Поймав такси, все помчались в соседний город. Там мы что-то смотрели и где-то ходили. Дядя Слава мрачнел, а на городишко накатывала ночь.
Потом дядя Слава вдруг сказал:
- А не покушать ли нам котлет по-киевски? Я знаю отличное место. Там таааакие котлеты!
Мы, понятное дело, "замычали", соглашаясь, и как кони, закивали головами. Пропетляв по улочкам ещё немного, компания добралась до ресторана. Было это крошечное заведение общепита. Скорее - кабачок. У входа с клумбой, на ступенечках, недовольно завывал поздний люмпен. Его не запускали внутрь и не признавали в лицо. Хотя по крикам - обиженного знали все. Люмпен ковырял, ломая ногти, кирпичи из клумбы, и орал что-то, типа: "Карфаген должен быть разрушен!".
Мы вопросительного глянули на ведущего.
"Не перепились еще богатыри на земле Русской", - сказал дядя Слава и, сделав почтительный книксен, предложил "латинянину" посильную помощь в разрушении. На что буйный, не поверив в "слово офицера", сперва замкнулся, как "грач", а после заплакал и ушёл.
Внутри было тихо и уютно. Заказав три котлеты по-киевски, мы углубились в изучение "винной карты". Дядя Слава глядел вокруг и крутил по залу головой, отмечая только ему заметные изменения. Всем хотелось есть.
ДЯДЯ КОЛЯ
Раз в три дня дядя Коля ходил на "службу" в кочегарку, где общался с простыми работягами. Не хватало ему мужского коллектива. Иногда вечером, принеся бутылочку, они выпивали. Чисто символически. Для запаха. Затем дядя Коля шёл домой, как "по нитке", не допуская отклонений. Медленно и не спеша. Ходу было 30 минут и, гуляя, дядя Коля прибывал "на базу" точно к ужину.
На момент истории "пилотяге", идущему домой по ПВП, повстречался на маршруте милицейский патруль. Пара сержантов подошла к нему как раз на "рубеже возврата".
- Здравия желаем!
Дядя Коля ответил.
- Куда торопимся?
Дядя Коля пояснил, что торопится к ужину, а ещё - будет футбол!
- Пили сегодня? - задал вопрос один из "стражей".
- А как же! - улыбнулся им, как родным, дядя Коля.
- Вы пьяны, и мы обязаны доставить Вас в отделение! - изобразив тревогу, сказал другой.
Дядя Коля объяснял им, что живёт рядом, что никого не трогает, что по нему не видно и вообще - "столько мухи пьют, а потом летают"
Сержанты зачем-то встали у него по бокам и взяли под руки.
- Это к чему? - по-простому удивился дядя Коля.
- Вы пьяны и не дойдете! Обязаны Вас доставить, - ответила "служба".
- Ладно, сыночки. Ведите, - кивнул дядя Коля, хотя был трезв как стекло. По телику ожидался футбол, а дядя Коля был верным болельщиком. По пути в отделение дядя Коля почувствовал, как "сыночки" шарят с двух сторон в его карманах! Это вызвало в нем некоторую обиду.
- Не шалите! - сказал он "уродам" свою избитую фразу.
"Милицуцеры" стали говорить ему в ответ разные колкости и называть старым алкашом. А майоры в авиации, как Вы помните, не приемлют грубостей от младших по званию без разрешений. С разрешением - очень даже может. Но без такового - увольте!
Я напомню. Дядя Коля от рождения обладал необъяснимой физической силой. Поэтому, повторив ещё раз "не шалите", дядя Коля прямо через штаны крепко сжал с обеих сторон "руки закона". Завершив все это движением, какое он делал, когда рвал книги и гнул пятаки.
С двух сторон заплакали. Не ослабляя хвата, дядя Коля продолжил свой привычный маршрут, внеся лишь изменения в "аэродром посадки".
И сдал обоих в родное отделение.
ДЯДЯ СЛАВА
Уничтожив котлеты и запив "украину" "арменией", мы, почувствовав сытость, перешли к разговорам. Дядя Слава завел свои бесконечные авиабайки, мы смотрели ему в рот и смеялись.
- Дядя Слава, про море. Расскажи!
Дядя Слава, закусил задумчиво губу, допил стопку, затем помял пальцами папиросину и вдруг начал.
Они столкнулись в воздухе, выполняя привычные задачи. Над северными морями, вдали от жизни и птичьих берегов. Погода была - мрак. Второму повезло. Машина, получив серьезные повреждения, все же добралась до дома.
Дядя Слава "прыгнул".
Спускаясь на воду и торосы, вспомнил жену.
С утра меж ними пробежала кошка. Бывшая вдруг подарила ему новые козьи перчатки. А дядя Слава прихватил их на аэродром. Перчатки были мягкие с фигурной строчкой и вкусно пахли кожей и женой.
- Потеряешь! - злилась бывшая.
- Кому нужны теперь эти перчатки? - дядя Слава потянул за пальцы и бросил обнову вниз. Порхая ласточками, перчатки полетели к воде.
Холодный туман все сильнее кутал горизонт, а ветер рвал парашют и резал холодом. В левом кармане лежал табельный. Только патронов не было...
Целый день таскать пистолет тяжко, и летчики, нарушая инструкции, бросали обоймы в портфель. Так легче.
Лодку и НАЗ оборвало и унесло, и приводнение было страшным. В ледяную воду и колотый лёд. Надув купол, ветер гонял парашют по морю, перевернув спасенного вниз лицом. При катапультировании нож на бедре зацепился за что-то и, оторвавшись "с мясом", остался в кабине.
Ветер выл и крошил снегом, разгоняя волну. Силы таяли, а руки мерзли и не слушались "ни хрена".
Парашют став вдруг спрутом, путал дядю Славу стропой и поломанной куклой бил о льдины. Осознав, что утонет, он начал грызть веревки зубами...
Именно этим объяснялась в дальнейшем его странная лётная "мода" - перемещать нож пониже к ноге.
Через время купол был побежден. Плескаться в воде означало верную гибель. Температура +4С с кашей из снега и льда - не для заплывов.
По-собачьи лётчик догреб до торчащего тороса. Но: пришла беда - отворяй ворота! Взобраться на него не получалось.
Куртка набрала воды и тянула вниз, а руки скользили. Тогда дядя Слава придумал трюк. Примораживая мокрые руки ко льду, он ждал. Затем подтягивался. Затем снова ждал и снова подтягивался.
Много раз. Вверх, шаг за шагом, отрывая всякий раз "мясо" с израненных ладоней.
В небе гудели самолёты ПСС, а в эфире сходили с ума радисты, но видимость в округе была, "как кит наблевал", и Славу никто не видел.
Уже собираясь сдаться, напоследок, дядя Слава, чудом зацепившись за ломаный край и растратив последние силы жизни, вылез на плоскую ледяную террасу.
Лежать на спине было хорошо. Хотелось спать и свернуться калачиком. Понимая, что это "гипотермия" дядя Слава разделся, оставшись в белье, и, отжав колом вставшую куртку, попытался хоть немного согреть избитое тело.
Ближе к утру его нашёл гражданский вертолёт, тоже участвующий в поиске. Зависнув над торосом, "правак", приоткрыв "калитку", крикнул дяде Славе:
- Ну что, тебя забирать? Или своих дождешься?
После дядю Славу упрятали в военную клинику, где долго и тщательно изучали, подключая электроды и наблюдая в рентген. Согласно умным книжкам, дядя Слава обязан был умереть через 20 минут.
Он купался 2 часа. Получалась нелепица и какая-то "хренотень"! И решив подстраховаться, дядю Славу списали с летной работы вчистую. Ожидая, что у "моржа" обязательно что-нибудь отвалится.
Супруга исчезла тоже.
Год прошёл в "обивании" порогов. Дядя Слава дошёл до командующего, требуя вернуть ему "крылья". Словно летчика Булочкина, дядю Славу допустили сперва к полетам на поршневых.
Он летал на Ан-2 по северам, отбивая "колотухой" примерзшие лыжи, возил грузы на Ан-26 к "черту на рога" и даже подлетнул немного на "мохнатых" Ил-14.
Там, на северах они и встретились...
Дядя Слава с дядей Колей. Оба - летчики и оба - командиры.
Но душа просила рева форсажей. Дядя Слава был истребителем. И он попробовал снова.
Уж не знаю, что за анекдот рассказал он строгой комиссии, только цель была достигнута и дядя Слава вернулся в строй, в очередной раз вскарабкавшись "на неприступную террасу".
ЭПИЛОГ
Мне говорят, что:
"командирами, мол, не рождаются, ими - становятся". И, что: "командиры - это Мы, и "плоть от плоти".
Да я - согла-а-сен! И трижды "за", ребята, трижды - "за"...
Вот только, да простит меня читатель, плоть эта, порой бывала "того-с" - "крайней"!
И нет уж дяди Славы... И дяди Коли - нет. И Алексеича...