Мост возвышался в тумане. Так мало теперь отделяло нас от полуострова и от заветной цели.
Я схватила кружку. Кофе остыл, но его горечь пробуждала воспоминания: как мы смеялись, будто в последний раз. Анна сказала тогда, что мы как дети, и тут же загрустила. И печаль замерла на её лице, словно мы уже были в трауре.
- Ещё час, - я бросила взгляд на навигатор. - Хочешь перекусить?
- Не стоит, - ответила Анна, - Боюсь, меня сразу стошнит.
Я едва не пошутила о последнем ужине, но вместо этого сказала, очень тихо:
- Мы всегда можем остановиться, в любой момент, ты же знаешь.
Она ничего не ответила. Мы обе понимали, на что идём, с самого начала.
Быть врагами проще, все правила заранее обговорены. Но в дружбе - иначе, и поступки ограничены лишь размером твоего сердца.
- Красивый мост, - я пыталась прорвать молчание любыми способами.
- Большой. Надеюсь, крепкий. Не хотелось бы читать заклинание заранее.
- Так не сработает, при всём желании, лучше нам добраться до места живыми, - сказала я, и тут же прикусила язык.
Как неловко, теперь многие фразы - ящики Пандоры.
Время шло. Мы ехали дальше. Вывески придорожных кафе маячили в тумане, расплываясь неоновыми пятнами. Мир жил своей жизнью, не замечая нас.
- Хочу взять ещё кофе, не возражаешь? Нам нужно заправиться.
Я коснулась её колена, Анна словно застыла. Такая печальная и красивая...
Между нами не было притяжения, не подумайте, разве только однажды.
- Чего бы ты сейчас хотела? - спросила я нежно.
А она посмотрела на меня так, словно я и не я больше, а демон, поднявшийся с самых глубин ада по её душу.
- Просто купи себе кофе, и поедем дальше. Мне ничего не нужно.
Разве с таким ответом поспоришь?
Замечательно, когда ты сама себе хозяйка, и можешь решать: бутерброд или яблоко, на Кипр или на дачу, жизнь или смерть. Теперь Анна хозяйкой себе не была.
Она была мамой, счастливой когда-то, но всё в этом мире временно. Два года борьбы за жизнь дочери. Рак. Приговоры врачей, короткие амнистии и пожизненная терапия без эффекта. Анна сломалась.
Я задержалась в туалете на заправке: смотрела в зеркало и пыталась понять, хватит ли мне духу на то, что было обещано. Ведь именно я предложила попробовать альтернативы. Хотела помочь, но путь оказался суровым.
- Думала, ты сбежала, - подруга хихикнула как-то нервно, когда я вернулась. И по моей спине пробежали мурашки.
- Очередь, - отмахнулась я, но вдруг решила не увиливать.
Подошла к Анне и обняла, так крепко, чтобы она не смогла вырваться.
- Мне очень страшно, понимаешь...
Она как фурия оттолкнула меня в одну секунду. И откуда взялись эти силы?..
- Тебе??? А мне не страшно? - закричала она. - Это я - мертвая голова!!!
- Мертвая голова взамен живой, - поправила я. - Ты же хочешь спасти свою дочь.
Она лишь закрыла лицо ладонями. Молча. И просто стояла так очень долго, пока я пила обжигающий кофе и наблюдала, как ускользают друг за другом красные огни автомобилей. Туман усиливался, как и наше смятение.
Правильно ли я поступаю? Можно ли ещё повернуть назад? Что делать?
- Ты должна им позвонить, - напомнила я.
Анна опустила руки, глаза были сухими. Много слёз она выплакала за два года, больше не осталось.
Смогу ли я отрубить ей голову?
Мне вдруг почудился в кофе привкус крови, поэтому я зашвырнула стакан в урну, и мы поехали дальше.
Когда все варианты лечения были исчерпаны, им предложили хоспис или забрать ребенка домой. Это обычная ситуация для врачей, но не для родителей буквально уходящих в никуда.
Анна умирала вместе с дочерью, сникала на глазах. Я не могла на это смотреть. Её и без того тонкое тело стало совсем худым, практически прозрачным. И вот тогда я предложила попробовать. Мы пошли к гомеопату, для начала, потом к колдунам из битвы экстрасенсов, к целителям с большой и маленькой буквы. И явных шарлатанов не обошли стороной.
Кто-то пел и молился, обтирал ребенка благовониями, снимал порчу и сжигал детские фотографии пачками. Отличный цирк, чудовищный. Малышке становилось всё хуже. Тогда муж Анны ударил кулаком по столу и забрал девочку в хоспис, а я вдруг вспомнила бабушку и тайный сундук.
- Ты чего, - Анна схватилась за руль, - смотри на дорогу!
А я и не заметила, как начали слипаться глаза.
- Хочешь, поведу сама? А то отправишь нас на тот свет раньше времени.
То ли она шутила, то ли говорила серьезно, сложно теперь понять.
Я предложила остановиться, немного прийти в себя, время позволяло. Мы свернули к морю и доехали почти до пляжа. Дальше пошли пешком. Я даже не стала надевать куртку, хотела, чтобы холод привёл меня в чувства. Туман окружал нас, казалось, мы можем в нем потеряться. Навсегда. Шум воды приближался, на берег накатывали волны. Я сняла мягкие туфли и пошла босиком по камням.
- Помню этот пляж, - вдруг сказала Анна и сжала мое плечо. - Так много лет прошло.
- Целая вечность, - подтвердила я.
- Жаль, что нельзя это сделать здесь.
Мы обе прекрасно понимали, о чём она. Но демон сказал, что место имеет значение. И только там, где невидимый мир близок к нашему, и грань тонка словно крыло бабочки, мы можем произвести обмен. Мертвая голова - живая голова. Душа за душу. Жизнь за жизнь.
Я задрожала всем телом, тогда Анна обняла сзади и накрыла плечи своим пальто. Так мы и стояли, вдыхая влажный воздух, наполненный солью и сожалениями.
Бабушкин сундук. Она показывала мне его и смеялась. А мы с Анной, ещё совсем девчонки в длинных гольфах и с двумя косичками, лазили за ним на чердак. Пытались открыть, представляя сокровища, но там была лишь книга. Странная. Пугающая пустотой своих страниц.
Моя бабуля была не в себе, подумала я, разбирая хлам после ее смерти. Но книгу оставила. Она не давала покоя, будто звала. Желая, чтобы её тайну разгадали.
Я обернулась к Анне, подруга плакала.
- Мы, правда, сделаем это? Действительно? У нас получится? - спросила она сквозь рыдания. - Я больше не могу, понимаешь, не могу.
Прижав её голову к плечу, я плакала вместе с ней. Не долго. Слезы быстро иссякли. Ужас ждал нас впереди при любом раскладе, и никто не мог этого исправить. Я хотела, мечтала, ждала до последней секунды, что Анна передумает. Ведь знала, что сама не отступлю, не брошу её, не нарушу обещания.
Туман густел, а время шло вспять, и пляж утопал в воспоминаниях. Поскальзываясь на голых камнях, я дошла до воды, зачерпнула в ладони и умыла лицо. Я помнила её поцелуй, даже спустя столько лет, и солёный вкус моря на губах, и страх смешанный с возбуждением. Анна была моим запретным плодом, всего однажды. И именно ради той девушки на пляже, сейчас я общаюсь с дьяволом. Я не убью её. Потому что та Анна уже давно исчезла, растаяв в годах.
- Надо ехать, - подруга взяла меня за руку холодными пальцами и потянула за собой.
- Ты должна им позвонить, должна попрощаться, - напомнила я.
Бросив машину, мы шли очень долго. Рассвет мог начаться в любую минуту, но туман не пропускал новый день. Анна дрожала, я чувствовала напряжение через ладонь, как электричество. Мы не сбавляли темпа. Уже на финишной прямой нельзя. Найти то самое место оказалось легко, как и предсказывал демон, словно оно притягивало к себе. Жаждало крови.
Посреди поляны из мха, я скинула тяжелую сумку, внутри лежал топор. Он тоже ждал.
Анна достала мобильник, долго смотрела на экран затуманенным взором, словно забыла, как им пользоваться. Тогда я протянула ей бутылку с джином. Она выпила половину жадными глотками, не могла остановиться.
- Притормози, ты должна быть в сознании.
- Прочитай заклинание, ещё раз, - попросила она, оттягивая время.
- Я помню его. Наизусть, - ответила я. - Позвони им!
Но она стала писать сообщение. На большее не хватило духу. " Как вы?". "Хуже".
Конечно же, я выучила пару строк на неизвестном языке. Повторила миллион раз. Такое не доверишь бумаге. Ещё я тренировалась с топором, но об этом Анне лучше не знать.
И вот время пришло. Две свечи разгоняли хлопья тумана. Анна положила голову на пень, словно специально для этого подготовленный. И вдруг завыла так, что сердце мое перестало биться. А с той стороны ей ответили, возможно, адские псы.
- Вспомни её!!! Вспомни свою дочь! - закричала я.
А потом с губ легко сорвались неизвестные слова, растворяясь в пустоте утра.
Я занесла топор, и представила нас на первом привале, когда мы едва покинули город. Остановились заправиться и выпить по чашечке кофе. Мы смеялись как дети.