Аннотация: В сражении с орками эльф-нолдо спас жизнь гному Фрору. Благодарный гном не остался в долгу. Нет, он не помог отважному эльфу совладать с сотней орков, он помог ему...жениться
Жадность дварфов вошла в поговорку. И доля правды в этом есть. Но те из эльдар, которые повоевали рядом с ними в Нирнаэт, высоко оценили их отвагу и стойкость. Да, тогда между гномами и эльфами не было вражды.
А еще кхазад верны в дружбе, и сердца у них добрые. Один из них во дни Долгого Мира это доказал.
Фрор, гном из Белегоста, был добрым приятелем Эрилона, нолдо из Химринга. Познакомились они во время стычки с орками в горах Эред-Луина. Потому как мир-миром, а оружие надо было держать наготове, тем более если орки всё же прорвались в Таргелион. Именно тогда лорд Маэдрос пришел на помощь гномам, за что правитель Азахгал отплатил ему самой искренней дружбой.
Ну а Фрор считал себя обязанным Эрилону, который спас ему жизнь в одной схватке в горах. А дварфы, чтоб вы знали, не любят быть в долгу.
И вот как-то раз Фрор отправился в Дориат по приглашению короля Тингола. Тингол часто приглашал мастеров-дварфов для дальнейшего обустройства Менегрота. А Фрор был лучшим мастером по камню в двух городах кхазад и во всех мелких поселениях.
Когда Фрор уже увидел полосу тумана, означающую начало Завесы, чуткий слух его уловил чей-то плач.
На берегу речушки сидела девушка-синдэ и плакала горькими слезами. Жалостливый Фрор предложил деве помощь и сопровождение и узнал от нее, что плачет она от несчастной любви. Родители строго-настрого запретили ей даже видеться с её возлюбленным эльфом, а король Тингол подтвердил запрет. И вот теперь дева тайком бродит возле завесы, надеясь украдкой встретиться с возлюбленным.
Растроганный Фрор спросил у эльфийки имя возлюбленного, и ответила она, что это нолдо из Химринга, Эрилон.
- Отец сказал, - всхлипывала эллет, - что скорее он согласится выдать меня замуж за дварфа, чем за нолдо-братоубийцу.
- Чем я плох, как жених, - пригладил бороду гном, - но сдается мне, что я знаю твоего Эрилона. И настало время уплатить ему долг.
Стражи границ пропустили Фрора и девушку беспрепятственно. Дева, которую звали Туилиндэ, привела дварфа домой и представила родителям.
- Ты познакомилась с мастером по камню? - улыбнулся вельможный эльф. - В наших покоях для него найдется работа.
- Это мой жених, - ответила Туилиндэ, - он покорил мое сердце своей красотой и силой.
В те давние времена гномы еще не знали, что в далеком будущем они будут покорять сердца прекрасных дев одним своим появлением в пляшущих тенях магического фонаря. И, конечно, Фрор был совсем не похож на соблазнителя эльфийских девушек. Силой он, и правда, не был обижен, зато ростом не вышел, и казалось, что он одного размера и в ширину, и в высоту. Голова у дварфа была маленькая, нос — картошкой, глазки узкие и хитрые, а борода, украшение дварфов, доставала чуть ли не до колен.
Любая гномья дева сказала бы, что Фрор прекрасен, как рассвет над Эред-Луином. Но знатный эльф, отец Туилиндэ, от ужаса сел прямо на любимую кошку своей супруги.
Мать Туилиндэ продержалась чуть дольше, а потом изящно и непринужденно потеряла сознание.
Фрор, ничуть не растерявшись, подхватил сомлевшую эльфийку и уложил ее в кресло. Затем устроился в другом кресле, ноги в грязных сапожищах поставил на резную скамеечку и закурил трубку.
А надо сказать, что дориатские эльфы вообще не знали табачного зелья. А потому и эльф, и его очнувшаяся супруга начали кашлять и затыкать себе носы.
- Здесь я буду жить, - сказал Фрор, с удовольствием разглядывая пещерный покой, - а вон там оборудую еще пару комнат и поселю своих родственников. Король Тингол нуждается в мастерах. А потому я приглашу сюда еще брата, дядю, троюродного племянника и четвероюродного внука по материнской линии. Это очень милые и скромные дварфы, едят немного, пьют всего лишь по ведру эля в день и буянят только два раза в год, на Зимнее и Летнее Солнцестояние. Правда, четвероюродный внук как-то во хмелю разнес топором бабушкин комод, ну так он же его и починил. А мой брат с троюродным племянником любят танцевать с секирами и как-то даже стали безвинными жертвами гнева правителя Белегоста. Они ведь ни в чем не были виновны, тот дварф из Ногрода сам оказался на пути их топоров. Если бы вы видели, какие симметричные получились куски из этого бедняги. Вам плохо, господин эльф?
Дориатец, побелевший, как стена, еле сдерживал тошноту. Его супругу прислужницы на руках вынесли из комнаты, чуть не уронив, ибо им самим стало дурно.
Туилиндэ, скромно потупив взор, сидела на креслице рядом с "возлюбленным".
- Дочь моя, - еле вымолвил эльф, - проводи господина гнома в гостевые покои, дабы он отдохнул с дороги.
Когда Туилиндэ вернулась, на нее обрушился отцовский гнев.
- Неужели ты могла полюбить это чудовище? - вопрошал синда.
- Он некрасив, но сердце у него доброе, - ответствовала Туилиндэ, еле сдерживая смех, - и что это, отец, вам так не нравятся искатели моей руки? Чудовищем был Эрилон, теперь вот Фрор тоже чудовище. Я ведь не принцесса Лутиэнь, которая веками ждет какой-то небывалой любви. Я обычная дева и очень хочу замуж. Тем более, вы же сами сказали мне, что скорее выдадите меня за дварфа, чем за Эрилона.
- О, мой супруг, - раздался от двери слабый голос матери Туилиндэ, - мне кажется, что этот... как бишь его... нолдо совсем неплохая партия для нашей дочери.
- Но ведь его не пустят в Дориат! - воскликнул эльф.
- Они могут жить в Химринге, как и собирались, - прошептала его жена, - я умоляю тебя, муж мой... Трубки, табак, эль и ужасные секиры... Всё, что угодно, только не это.
- А что скажет второй жених, - вопросил уже побежденный синда, - ведь у него с собой секира, а стражу пока дозовешься...
- Фрор добр и любезен, - улыбнулась Туилиндэ, - он может согласиться отказаться от помолвки за небольшой подарок, только лишь для того, чтобы утешить свое разбитое сердце. Гномы очень любят драгоценные камни, а в моем головном обруче есть большой сапфир...
Через месяц нолдо Эрилон встречал свою возлюбленную за Завесой. Насупившийся синда вручил ему руку дочери, повернулся спиной и зашагал к границе. Его супруга не была столь жестокосерда, она нежно поцеловала дочь и пожелала ей и зятю всех мыслимых и немыслимых благ.
Нолдо немного удивился, почему мать невесты называет его спасителем, а брак Туилиндэ с ним — своим счастьем. Но, наверное, от нолдорской спеси, Эрилон счел, что вполне заслужил такое отношение как защитник северных рубежей.
На его свадьбе в Химринге пел сам лорд Маглор, а лорд Маэдрос сидел за столом рядом с молодой парой. Фрор тоже был среди почетных гостей, а потом, выпив положенное количество эля и станцевав танец с секирой, во время которого никто не пострадал, удалился в Белегост, нежно поглаживая сапфир, подаренный ему счастливой эльфийкой.