Аннотация: Одобрял ли Нолофинвэ решение Тургона укрыться в потаенной долине и построить там город, местонахождение которого никому неизвестно... В Сильмарилионе об этом ничего не сказано, но...
Анар почти скрылась за горным хребтом ...
Нолофинвэ любил созерцать закат. Багряный блеск светила, которое он по привычке называл "новым", тревожил душу, но и приносил покой.
В этой башне крепости Барад-Эйтель, где находился сейчас лорд, было западное окно.Единственное во всех укреплениях крепости. В остальные свет проникал через бойницы, обращенные на север.
Лицом к северу. Лицом к угрозе.
Сейчас привычка успокаивать душу, глядя на закат, могла пригодиться Верховному Королю.
Потому что на рассвете этого дня в крепость прибыл воин-Нолдо.
Воина этого Нолофинвэ прекрасно знал. Эктелион был приятелем его второго сына Туракано, а также знаменитым флейтистом. Эльдар уверяли, будто он может превзойти даже Даэрона из Дориата, об искусной игре которого на флейте Авари рассказывали настоящие чудеса.
Флейты Даэрона Нолофинвэ слышать не приходилось. Из дориатцев он был знаком только с Маблунгом и Белегом, которые посетили его Праздник Единения. Единения не вышло - Элу Тингол так и не стал союзником в этой войне, а Арфинги, единственные Нолдор, которых он принимал у себя в Менегроте, сделали дальнейшие переговоры невозможными, поведав королю Синдар страшные подробности Исхода Нолдор из Амана.
Выдержка - вот чего часто не хватало горячим Эльдар из-за моря ... Конечно же не Арфинги были причиной неприятностей. Ангарато взорвался из-за своей недавней стычки с Карнистиром, который совсем не умел держать себя в руках. Ну и страшная правда рано или поздно все равно стала бы известна. Но показывать соседям отсутствие внутреннего единства все же не надо было.
Артафиндэ в своем письме к Верховному Королю сожалел, что не смог сдержать брата. "Если бы с нами был отец, - писал король Нарготронда, - все могло бы пойти по другому ..."
Если бы Арафинвэ не повернул назад ... Дипломатичный и мягкий младший брат возможно сумел бы уговорить Синголло.
Однако брат сломился, услышав голос Судьи. И Нолофинвэ остался один.
Феанаро ... Тогда с ним был Феанаро. Но о старшем брате - как о ноющей незажившей ране - Нолофинвэ старался не вспоминать.
Феанаро тогда из-за своей, личной обиды чуть не погубил всех Нолдор, ушедших из Тириона. Ангарато - погубил военный союз ...
Теперь, кажется, пришла очередь его собственного сына погубить общее дело из-за личных невзгод.
Лорд помнил, что его второй сын потерял в Хелькараксэ любимую. Что он винит в этом Феанаро - а кто из Нолдор, которые шли через Вздыбленный Лед, не обвинял Огненного Духа в своих потерях.
И все же, тогда, у Митрима, вражда постепенно угасла.
Оказалось - нет ... Туракано ничего не забыл, и самое страшное - ничего не простил.
Письмо, привезенное Эктелионом, лежало на столике рядом. За день Нолофинвэ запомнил его наизусть.
Туракано уходил из Невраста и оставлял Виньямар - крепость на морском берегу. Он уже отправил своих подданных в потайную долину в горах, где и надеялся дождаться того времени, когда эта война так или иначе закончится.
Стиль письма был нервен и неровен. Туракано то вспоминал о погибшей жене, то рассказывал, как он скучает за Тирионом, то поведал, что его удостоил беседой сам Вала Ульмо, который и посоветовал ему такой хитрый план.
- Он знает, что сделанное им называется предательством, - сказал Нолофинвэ лучам Анар. - Вот Феанаро не знал - он никогда не думал о чувствах других. Он лишь оставил на западном берегу - как ему казалось - лишнюю обузу.
Окошко медленно темнело.
- И Ангарато не предавал нас - ведь Тингол нам не враг. Он просто слишком горяч, мой дорогой племянник ...
Рука, привыкшая сжимать рукоять меча, с силой скомкала лист бумаги.
- А Туракано знает. Знает, что бегство с поля битвы перед лицом врага, называется предательством.
- Мой лорд, - голос за спиной, - я кажется не вовремя ...
- Заходи, Эктелион, - сказал Нолофинвэ тихо, - заходи и садись ...
- Вы часто любуетесь закатом - флейтист-воин присел на кресло, - а Финдекано обожает созерцать восход...
- В душе Финдекано еще жива эстель, - сказал Верховный Король, - а что любит сейчас созерцать Туракано?
- Смотрит на воду, - осторожно сказал Эктелион, - часами ...
- И слушает глас Ульмо, - в голосе Нолофинвэ зазвенела сталь, - так передай же ему ...
Эктелион поднял руку, словно пытаясь защититься от удара.
- Передай, что сейчас у меня только один сын - Финдекано Отважный. Аракано, мой младший, погиб в сражении, а третьего сына у меня никогда не было.
Флейтист опустил голову.
- Я предупреждал его, - сказал тихо, - и я, и Глорфиндейл. Но остальные вельможи поддержали лорда.
- А Арэльдэ? - спросил Нолофинвэ.
- Она была против ... Она осталась бы с вами, если бы не Итарильдэ ...
- По крайней мере - у меня еще есть дочь, - сказал Король, - она может вернуться к нам с Финдекано тогда, когда этого пожелает.
Он встал и подошел к окну. Ветер вырвал из пальцев скомканный клочок бумаги.
- Третья часть войска, - сказал в пустоту, - я просто не знаю, как защитить Побережье. Лорд Кирдан конечно не Тингол, но вдруг и он уже прослышал про Альквалондэ...
Помолчал ...
- Мы теряем воинов без боя, - сказал, - начинает сбываться Проклятие?
- Мой лорд, - сказал Эктелион, - мне так жаль ...
- Сыграй мне, - сказал Король не оборачиваясь, - я теперь долго не услышу голоса твоей флейты.
Полилась музыка. В комнату уже стемнело настолько, что Эктелион почувствовал необходимость в "ночном зрении" Теперь он видел все в мягких сероватых тонах. Синяя накидка Короля стала просто темной.
- Наверное только моя гибель всколыхнет эту сломленную душу, - сказал Нолофинвэ.