Nolofinve : другие произведения.

Последняя капля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Конец 19 века. Молодой географ Антон Лещенко неожиданно для себя получает наследство от дальнего родственника. Но по приезде в Острог он узнает, что усадьба его двоюродного деда считается у местных жителей "проклятым местом"... Написано по мотивам одной из местных легенд города Острога, что на Волыни.
  
  
  "...вельми древнего рода была княжна, но обеднел род, и только горстка верных ее отцу козаков-наемников осталась при дочери. Сосед же ее, дальний свойственник, шляхотка незнатный, веру ляшскую принял, да и сам на ляха перекинулся. И возжелал сей человек, негодный звания своего, не богатств княжны, ибо не было уже тех богатств, но титула и родового поместья..."
  
  - Это ведь легенда, господин нотариус...
  Нотариус, худой вислоусый поляк, пожал плечами.
  - В наш просвещенный век, господин Лещенко, конечно, никто не верует ни в родовые проклятия, ни в черта с рогами. Мало того, некоторые и в Господа нашего не веруют. Но факт остается фактом - усадьба эта приносит беду. Ваш дальний родственник...
  - Двоюродный дед, - подсказал Лещенко.
  - Ваш двоюродный дед в родовое проклятие верил. Он был прямым потомком Гальчинских, которые, кстати, так и не получили княжеского титула, упоминавшегося в легенде. Возможно - из-за несчастий, обрушившихся на семью, возможно из-за смутного времени. Семнадцатый век, пане... Может быть, мои предки воевали против ваших.
  - Может быть, - улыбнулся Лещенко, - в моей семье сохранилось предание, что мой пращур по отцу был козацким сотником. О родичах же матери я не знал ровно ничего, пока не получил известия о завещании. Мать умерла рано...
  - В общем - теперь вы хозяин маетка. И поступайте как знаете.
  Нотариус торжественным плавным движением вручил клиенту запечатанный пакет.
  - Здесь завещание и документы. Но я бы на вашем месте...
  - Я не верю в дьявола и родовые привидения, - сказал Лещенко уже с легким раздражением. - И я не из пугливых. Я член Императорского Географического общества, бывал во многих экспедициях. В Африке на львов охотился.
  - Если бы там были львы, - нотариус покачал головой, - то я бы вас не отговаривал...
  
  "... панна знала о нападении и приготовилась защищаться, ибо жены волынские храбры, и часто сами, при мужей отсутствии, доводят отрядом, а то и целым войском. Но слишком мало было у нее воинов, и все они погибли, тогда княжна затворилась в доме и подожгла его изнутри."
  
  Усадьба находилась на берегу живописной реки Вилии, в нескольких часах езды от городка Острога, где Лещенко остановился по приезде. Неприятности начались сразу, как только он вышел от нотариуса - никто из возчиков не соглашался туда ехать, и только после многих уговоров Лещенко нанял еврейского балагулу за двойную цену и обещание, что возчик не будет приближаться к самому дому.
  "Ну и суеверный же здесь народ, - думал географ, покачиваясь в возке, - интересно, как же тут жил мой родич? Умер он в довольно почтенном возрасте, не оставив потомства... А подождите-ка..."
  Действительно, а вдруг он, Антон Лещенко, не единственный родственник старика? Вдруг тут есть еще претенденты на маеток, весьма удивленные тем, что у старого Гальчинского нашелся наследник? И если нотариус с ними в заговоре?
  Все стало на свои места.
  "Меня вам не запугать", - подумал Антон, и с удовольствием нащупал в кармане дорожного сюртука многозарядный револьвер, с которым не разлучался во время своих довольно опасных путешествий. Кроме того, надеясь поохотиться, Лещенко прихватил с собой двустволку.
  Опасность - если она была - да убоится летящего свинца.
  
  "И уже из пламени прокляла княжна весь род Гальчинских... И воззвала к дьяволу, ибо сочла, что Господь оставил ее. Ужас обьял пана Гальчинского и его подручных - узрели они черного жеребца, который вырвался из пылающих конюшен. Впереди коня летел ворон, словно указывая путь."
  
  Лещенко представлял себе маеток совсем не таким. Дом был вполне обычным, двухэтажным, с четырьмя колонами по фасаду. Лишь подойдя поближе, Антон заметил, что все окна на первом этаже заложены кирпичом и заштукатурены. Дверь за колоннами была из дуба, и окована железом в старинном стиле.
  - Однако, - пробормотал Антон, - а ведь он действительно... верил.
  
  "...и конь, и ворон без страха ринулись в пламя и сгинули вместе с княжною, ибо в ту же минуту обвалилась крыша. Наемники пана Гальчинского разбежались в страхе, а сам он не убоялся, но стал подбоченясь и воскликнул:
  - Нет дьявола, который смог бы меня одолеть! Если ты действительно могуч, сатана, то сразись со мной!"
  
  Встретили Антона двое слуг - экономка, одетая во все черное и конюх. Конюх был глухонемым, зато женщина оказалась довольно болтливой.
  - Старый пан помре от горячки, да и пора ему пришла. Как он не оберегался, даже в православие перешел на старости лет, а черный жеребец таки ударил в дверь огненной подковой.
  - Это здешняя поговорка? - полюбопытствовал Антон. Говорил он с экономкой по малороссийски, потому что польский знал плохо. Впрочем - экономка оказалась из местных уроженцев.
  - Нет, пане. Черный конь пришел за старым паном, а еще раньше прилетел ворон. Как пан увидел ворона, так и слег.
  Из дальнейшего рассказа экономки Антон узнал, что все Гальчинские вымерли от родового проклятия. Умирали они молодыми, от естественных причин - горячка, несчастный случай на охоте, да мало ли что. Но перед смертью каждого в доме появлялся ворон, а затем прибывала княжна на черном жеребце.
  - Забирать до пекла душечку, прошу дужэ...
  - А почему никто отсюда не уехал? - спросил Лещенко, стараясь быть серьезным, - вряд ли призрак добрался бы даже до Киева, я не говорю уже о Санкт-Петербурге или Варшаве.
  - Как не уехал? - странный взгляд экономки, искоса, почему-то напомнил Антону об упоминавшемся в легенде вороне. Птичий такой взгляд. - Старый пан, оставшись без родителей, отослал до Киева младшего брата. Тот там и остался, женился и не вертался больше.
  - И это был мой дед, - улыбнулся Антон, - но тогда...
  - Но тогда все дети старого пана волею Божиею помре, - перекрестилась экономка, - Их трое было - двое мальчиков и девочка. Пошли к старой мельнице поиграть, никого не спросясь, да и сорвались в люк, там,где колесо. В один день похоронили. Жена старого пана на себя руки наложила, а он с того времени умом тронулся. Все письма писал к брату - просил вернуться, а потом их на свечке жег...
  - То есть вы думаете, что это его так... покарали за то, что он отправил отсюда брата? - спросил Лещенко растерянно.
  - Алэ ж так оно и есть, - ответила старуха уверенно, - так и есть.
  
  "...и вылетел из огня черный иноходец и панна сидела на нем верхом, а волосы вились за нею огненными языками. Впереди летел ворон, и ворон сей выклевал глаза пана Гальчинского раньше, чем мы бы успели прочитать "Отче наш" до слова "Амен". Страшно закричал пан Гальчинский и заметался по двору - но нагнал его жеребец и стоптал копытами в грязь, а панна подхватила мертвеца и бросила на седло. И крикнула она: "Проклято место сие - я вернусь!"
  
  В пакете нотариуса кроме собственно завещания Антон обнаружил родословное древо Гальчинских. У ставшего причиной проклятия шляхтича не осталось детей...
  - Ну да, он же хотел жениться на княжне хоть и насильно. Родовой же титул... - пробормотал Антон, и ему почему-то стало холодно, несмотря на летнюю жару.
  У Гальчинского было семеро братьев, но потомство оставил только один из них, самый младший. Остальные гибли один за одним - новый дом, выстроенный на мечте пожарища, менял хозяев чуть ли не каждые три года, если не чаще. Гибли жены и дети Гальчинских. Впрочем, чему удивляться - смутные времена...
  Антон отложил записи и начал разбирать секретер покойного родственника. В нем почти не было бумаг - только в одном из ящиков Лещенко обнаружил тетрадь, исписанную ровным разборчивым почерком на местном диалекте.
  Это была подробная запись легенды - нотариус рассказал ее Антону только вкратце. Решив пока не морочить себе голову, Лещенко встал и отправился прогуляться.
  Дом был окружен заросшим и давно заброшеным парком. Идя по еле заметной тропинке, Антон вышел к реке с романтичным названием Вилия. Слева виднелись руины какого-то строения - наверное той самой мельницы.
  Лещенко обошел вокруг здания, полюбовался сохранившимся мельничным колесом, долго разглядывал лес на том берегу, прикидывая, что за дичь может там водиться. Потом присел на траву и загляделся на бегущую воду.
  Очнулся он от резкого птичьего крика. Подняв голову, Антон увидел на колесе ворона. Птица словно разглядывала его, склонив голову.
  - Черт, - сказал Лещенко, поежившись, - вот ведь застращали, суеверы. Ворон каркнул - а у меня мороз по коже. Пристрелить его, что ли?
  Он полез в карман, и вспомнил, что оставил револьвер в доме.
  - Ну леший с тобой, живи пока.
  Ворон перелетел на крышу мельницы. У Антона все же осталось неприятное чувство, что за ним наблюдают.
  - Есть здесь кто нибудь? - спросил он.
  Хлюпнула вода. Колесо повернулось со скрипом. Где-то на мельнице хлопнула дверь.
  - Кто здесь?
  Тишина. И в этой тишине - шлепанье босых детских ножек по деревянному полу....
  Антон не помнил, как он добежал до дома. Отдышался уже в гостинной.
  - Здесь явно заговор, - сказал он себе, - меня пытаются запугать, чтобы я отсюда уехал. Может и экономка соучаствует. А не дождутся. Надо нанять прислугу в городе. Но я то хорош. Деревенские ребятишки забрались на мельницу - а я со страху чуть не обомлел. Однако, этот ворон...
  Он взял тетрадь и начал машинально перелистывать страницы.
  
  "...и не было счастья месту сему - а перед смертью каждого Гальчинского к новому дому прилетал ворон, а ночью приезжала всадница на вороном коне. Огненными были ее кудри, а подковы жеребца раскалены адским огнем. И не бывать пощаде, пока последняя капля крови проклятого рода не впитается в землю."
  
  - Я Лещенко, а не Гальчинский, - фыркнул Антон и отбросил тетрадь, - и не имею никакого отношения ко всей этой мистике.
  - Вы, пане Антосю, последняя капля крови Гальчинских, - послышался женский голос, и Лещенко резко обернулся, смахнув тетрадь со стола.
  Экономка стояла, сложив под грудью руки, и смотрела на него с жалостью.
  - Я вас увольняю, - сказал Антон твердо, - не знаю, кто получит выгоду от того, что меня запугивают и пытаются выжить из усадьбы, но вы тут работать не будете.
  - Как вам будет угодно, - сказала экономка спокойно, - да только запугивать вас некому, вы последний.
  - Это вы пустили детей на мельницу?
  Женщина побелела. Лещенко подошел к ней, боясь, что она вот-вот сомлеет
  - Ну вот, - сказал, уже раскаиваясь в своей резкости, - вы же пожилая достойная пани. А помогаете каким-то изуверам. Зачем вам-то это нужно?
  - Вы видели... - спросила экономка, - детей? Два мальчика и девочка?
  - Чтоб завтра же духу вашего здесь не было! - рассвирепел Антон, - и не пытайтесь уверить меня в существовании призраков! Доброй ночи!
  Он захлопнул за экономкой дверь и сел писать письмо в Киев к приятелю, в котором с юмором подробно описывал как его, новоиспеченного помещика, пытаются выжить из усадьбы местный нотариус да старуха-экономка.
  Постель была уже постелена. Раздумывая о том, где нанять хорошую прислугу, Антон сел на кровать и начал раздеваться.
  В течение его мыслей ворвалось воронье карканье. Затем послышался стук копыт.
  - Ох и напугаю я сейчас шутников! - взорвался Антон, - да что же это такое!
  Он схватил револьвер, затем отбросил его и полез за двустволкой. Зарядил ружье и решительно толкнул балконную дверь.
  Какое-то мгновение ему показалось, что конь летит по воздуху прямо на него. Затем жеребец заржал и вздыбился. Огненноволосая всадница в старинном мужском убранстве твердой рукой удержала коня, и тот ударил передним копытом прямо в дубовую дверь внизу. Антон почувствовал запах горелого - словно при пожаре.
  Над его головой снова закаркал ворон. Лещенко выстрелил, целясь в коня - он все таки боялся убить женщину, которую считал нанятой кем-то авантюристкой.
  И только потом увидел, что вместо волос у нее - языки настоящего пламени...
  Нотариус из городка Острога и приезжий из Киева географ, приятель покойного ныне Лещенка, стояли возле руин некогда большого панского дома. Нотариус говорил спокойно, но все время тревожно оглядывался.
  - Я, пане, предупреждал вашего приятеля. Тут же нет ничего - одна сплошная куча сора.
  - Но Антон писал мне о доме, о экономке. Это письмо мне передали в полиции, после того, как нашли его тело. Лещенко человек непьющий и очень трезвого рассудка. Не могли же у него возникнуть галлюцинации?
  Нотариус пожал плечами:
  - Еврей-возница высадил его вон там - в начале аллеи. И сразу же уехал - у этого места дурная слава. Недаром тело нашли только лишь осенью, вернее то, что от него осталось. Скорее всего, на вашего друга напали гулящие люди, пане. Деньги взяли, а сумку с бумагами бросили за ненадобностью. Полиция нашла ружье - пан Лещенко от кого-то отстреливался.
  Географ смотрел на дубовую дверь, странным образом уцелевшую среди битого камня и стекла. Дверь стояла стоймя, и на ней явственно был виден угольно-черный отпечаток подковы.
  - А эта легенда, она...
  - Пойдемте, пане, к коляске, - заторопился нотариус, - легенда - это только легенда. Кто верит в наш просвещенный век в такое возмездие, чтобы до последней капли крови...
  - Антон был хорошим другом и отважным человеком, - сказал географ, - какое он имеет отношение к этим... ужасам Средневековья?
  Где-то среди руин послышался детский смешок. Нотариус схватил своего собеседника за руку и потащил чуть ли не силой к видневшейся вдали коляске. На дверь с отпечатком подковы мягко спланировал ворон, и сел на ее верхний край, склонив голову, совсем как старая мудрая женщина.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"