Аннотация: Странные времена настали в Нуменоре... Стало возможным донести на соседа, верного древним понятиям о жизни и чести, и получить в награду его имущество. Вот только доносчику неведомо, что расплата приходит оттуда, откуда ее совсем не ждешь.
Дерхад был знаменитым в Арменелосе купцом. Дом его был полон богатств, а сундуки - золотых монет. Единственного, чего не хватало ему - так это молодой жены. Дерхад был стар, но многие девицы из верных королю семейств искали его взгляда, в надежде унаследовать его богатства. Однако купца угораздило влюбиться в самую ветреную девицу во всем квартале, по имени Ирис.
В ответ на предложение руки и сердца (ключи от сокровищницы Дерхад не предлагал, не такой он уж был и простак), девица ответила с насмешкой:
- Твой дом угрюм и скучен. Я бы хотела жить вон в том доме напротив. Там чудесный сад и такие милые башенки...
Дом напротив был предметом зависти и самого Дерхада. Там жила старая женщина из рода Элендила, которая, по немощи своей, не смогла выехать из столицы в Роменну. При ней находился юноша - то ли сын, то ли внук, который заботился о родственнице.
Дерхад еще раз оглядел дом, перевел взгляд на хорошо видный холм посреди города, где возвышался новый храм, и вздохнул.
- Ведь не корысти ради, - бормотал он, заходя в дом, - но только для соблюдения общественного спокойствия и порядка. Странные они люди - эти мои соседи. А потому должен пресечь...
Перо со скрипом забегало по пергаменту...
"Настоящим осмелюсь уведомить..."
Дерхад писал долго и старательно. Упомянул и о пристрастии юноши к чтению старинных книг, и о странном языке, на котором тот иногда говорил со старухой, и о каком-то закутанном в плащ госте, с которым юноша долго разговаривал в саду. Да мало еще чего может подглядеть и подслушать любопытный сосед. Купец заколебался, проставить ли свое имя под доносом - доносчиков обычно вызывали в храм. То ли на дознание, то ли как свидетелей, а строения на холме Дерхад побаивался, хотя храмовые службы посещал регулярно. Потом вспомнил, что доносчику отходит недвижимость казненного преступника, а при анонимном доносе все достанется королевской казне, вздохнул и подписал.
Через несколько дней Дерхада вызвали в храм и не оставили во дворе, где могли вознести хвалу Дарителю Свободы люди его происхождения и ранга, но провели во внутренний зал.
Купец задрожал, увидав вблизи самого короля. Ар-Фаразон сидел, небрежно развалившись в кресле, и о чем-то разговаривал с неприметным с виду человеком, очень высоким и темноволосым. Высокий был единственным, кто сидел в присутствии его величества, и Дерхад догадался, что это и есть загадочный королевский советник Зигур.
Герольд объявил, что торговцу Дерхаду предоставлена высокая честь присутствовать на жертвоприношении в честь Дарителя Свободы. Существо, которое приносили в жертву, свободы не желало, и потому должно было умереть.
Дерхад был труслив от природы, а потому с удовольствием оказался бы сейчас дома, в постели, пусть и без молодой жены. Черные драпировки залы давили на него, черный мраморный пол навевал мысли о кладбище и скоротечности бытия. А уж выпуклый камень посредине залы, пахнущий кровью и смертью, был настолько ужасен, что торговец едва не хлопнулся в обморок.
Юноша-сосед, стоящий возле камня, держался куда лучше торговца. Он был бледен, но спокоен. Дерхад увидел, как Зигур обнажил в улыбочке зубы, похожие на волчьи клыки, и сказал королю:
- Никак не удается выбить из них гордыню, а?
Ар-Фаразон засмеялся.
Дерхад не устоял на трясущихся ногах и упал на колени. Он не мог отвести глаз от страшного зрелища, которому сам же и был причиной. Юношу повалили на камень, и человек, картинно закутанный в черное, в маске и тяжелом плаще, занес над ним ритуальный нож. Лезвие разворотило грудную клетку, и Дерхад затрясся, ожидая крика жертвы. Но в зале было тихо, и торговец сообразил, что бедняге заткнули рот.
Жрец раздвинул ребра умирающего руками и теперь рылся в отверстой ране. Без помощи ножа он вырвал у умирающего сердце и поднес его к глазам жертвы.
- Это последнее, что он видит в этой жизни, - прокомментировал Зигур. Жрец аккуратно положил сердце на золотое блюдо и снова запустил руки в рану. Тело юноши дергалось в агонии, и Дерхад снова зажмурился, увидев, как человек в маске торжественно показал зрителям вырванные легкие.
- Подойди сюда...
Стражник толкнул Дерхада в спину. Торговец пополз на коленях по направлению к королевскому креслу. Но звал его не король. Зигур снова обнажил клыки в улыбке и сказал:
- Ты хороший подданный, человек. Ты ненавидишь крамольников и искореняешь крамолу. Съешь сердце врага нашего короля - ведь ты победил его на поле незримой битвы.
Человек в черном уже стоял рядом, протягивая блюдо. Дерхад взглянул в лицо Зигура, задрожал мелкой дрожью и схватил еще сокращающееся сердце обеими руками. Советник снова обнажил клыки, и торговцу показалось, что Зигур сейчас бросится на него, и чего доброго, сожрет заживо. Дерхад впился в мясо зубами. Он ожидал, что его сейчас стошнит, и казнь тогда неминуема, но обошлось.
- Ты спрашивал, Ар-Фаразон, как делают орков? - спросил Зигур с ухмылочкой, глядя на пожирающего человеческое мясо купца, - да вот так и делают. Страхом.
***
Дом с башенками во владение Дерхад получил. Старую женщину из Верных он выгнал на улицу, и бедолага, не имея денег и родных, блуждала по городу, прося милостыню. Вскоре она умерла от голода у забора своего бывшего дома, куда приходила каждый вечер, наверное, по привычке. Дерхад несколько раз спускал на старуху собак - ее согбенная фигура в черном живо припоминала ему пережитые в храме ужасы.
Ирис стала его женой.
Как-то ночью, когда купец храпел в супружеской спальне, Ирис спустилась вниз, нашла перо, чернила, пергамент и присела к столу.
"Настоящим осмелюсь уведомить..." - скрипело перо по пергаменту, а Ирис улыбалась, вспоминая ласки молодого любовника. Она закончила донос и твердой рукой поставила подпись.