Норд Николай. Achtung "Whiskas"! Все Кошки Умрут, А Мы Спятим

ACHTUNG "WHISKAS"!

ВСЕ КОШКИ УМРУТ, А МЫ СПЯТИМ

Дорогие друзья, все любители животных, особенно кошек! Ваши питомцы пребывают в смертельной опасности! Чем мы их кормим, отчего они мрут, как мухи, не прожив своих положенных лет? Чего нам стоит опасаться, чтобы избежать преждевременных смертей наших любимцев? Этому посвящена моя трагическая повесть "ACHTUNG "WHISKAS"! ВСЕ КОШКИ УМРУТ, А МЫ СПЯТИМ".

Выпуску ее в свет воспротивилась могущественная компания "Марс", имеющая филиалы по всему свету и организовавшая на автора травлю, в том числе и через органы полиции, и которая деньгами пыталась откупиться от выпуска книги в свет. Когда ей это не удалось, компания стала действовать через издательство, где готовили книгу к печати, и купила-таки его - издатели, в конце концов, отказались от ее публикации.

Тем временем один хороший знакомый автора, известный Российский йог риши Евгений, совершил в феврале 2011 года путешествие в Индию. Там в Путтапарти он встречался с самим Сатьей Саи Бабой и в одной из бесед рассказал ему об этой повести. Великий Учитель выслушал риши, сорвал с ближайшего дерева листик и передал его для автора в конверте, в каких обычно раньше хранили фотопластинки. Когда риши Евгений вручил автору конверт, то, вскрыв его, оба, к обоюдному изумлению, увидели на засохшем листике нерукотворный образ Тримурти!

Взволнованный чудесным превращением, риши Евгений сообщил об этом великому гуру. На что Саи Баба ответил:

- Это особый знак! Пусть каждый, кто узнает об этой повести, сообщит о ней девяти другим людям, и тогда через девять месяцев к ним придет счастье.

24 апреля Сатьи Саи Бабы не стало, и автор это пожелание воспринял как завещание аватара к публикации книги на безвозмездной основе любым доступным способом, в том числе и через Интернет. Этот час наступил.

К пожеланию же гуру автор добавляет свое: разрешаю тиражировать эту повесть везде, где возможно, на любых сайтах в интернете, в печати, а также переводить ее на иностранные языки и публиковать за рубежом.

(Ниже на фото: лист с дерева от Саи Бабы с чудесным изображением Тримурти)

1 декабря

Сегодня Степан перестал есть. Сначала утром он отказался от привычного завтрака, потом не подошел к кормушкам и в обед, не притронулся к еде и вечером.

Степан - это наш кот. Не кот - целый котяра, красавец величиной едва ли не с рысь. Размер его тела, от носа до кончика хвоста, составляла почти что целый метр. Ей богу - без булды! И было, черт возьми, было, чем еще можно восхищаться - дымчатый окрас несказанной красоты - шикарный, изысканный. Один только хвост уже поражал воображение - черно-бурая лиса не перенесла бы такого зрелища, умерев от зависти. А посадка головы, а тигровые глаза, а неповторимая грация, а переливающаяся шерсть...

И говорю я все это не потому, что являюсь хозяином этого великолепного кошака и, как всякий хозяин, субъективно гипертрофирую достоинства своего питомца. Вовсе нет. Им восхищались не только мы, как хозяева, но и все, кто видел его хоть раз. В пору своего расцвета "боевой" вес Степана составлял одиннадцать, с лишком, кило, причем в его теле не было ни жиринки - сплошные мускулы. Он был широколап, густошерст, с рысьими брылами на морде, грациозен, величественен и, внешне, независим. В девяностые годы, с тех пор, как Степан у нас появился, в Россию еще не завезли из Америки всяких там мэйнкумов, отдельные представители которых могли бы соперничать со Степаном своими габаритами и весом, и поэтому Степа мог по праву считаться великаном и королем кошачьего племени всего нашего города.

Но сейчас он довольно стар - в феврале ему должно исполниться тринадцать лет. По человеческим меркам ему ныне лет, этак, шестьдесят, а то и поболее. И, наверное, весит Степан сейчас не больше девяти килограмм, поскольку уже с конца лета у него постепенно стал пропадать аппетит, и он начал потихоньку истаивать.

Вот я назвал себя хозяином своего кота, но это неправильно, так у нас просто принято по-русски называть своих домашних животных. А, например, в Америке есть для них другое слово - pet - домашний питомец, которое имеет и иное значение - домашний любимец. Для меня же Степан был не просто любимцем, но и сыном. Пусть приемным, но - сыном. Маленьким, серым сынком...

Степан появился у нас дома в возрасте, когда ему не было еще и месяца, и я сразу подумал, что зря - кончилась наша с женой спокойная жизнь. Шерсти теперь не оберешься, кормежкой надо животину обеспечивать, уходом там всяким, шторы порванные чинить, да мало ли какие иные заботы-хлопоты теперь нагрянут. Но сердце мое растаяло сразу же после первого прикосновения к котенку, позволившего мне благосклонно себя погладить. Как только я сделал это, все мое недовольство, словно рукой сняло, а по всему телу разлилось какое-то блаженство от давно ожидаемой, и сейчас, наконец-то, удовлетворенной, радости. Огонек нежности в моей душе к малышу уже не мог погаснуть даже после того, как я, в порыве нежности, тут же взял Степу на руки, а он недовольно зашипел и укусил меня за палец, оставив на нем красный кровавый крап - такое насилие над собой для Степана было уже слишком даже в столь малом возрасте! Так пролилась наша первая кровь...

Степу нам с Лорой подарил наш сын - Женя. Подарил вместо себя - за полгода до этого он женился и ушел от нас в самостоятельную жизнь. И вот теперь у нас появился другой сынок - пушистый и крохотный беспомощный комочек - пикающее, напуганное, отрывом от материнской титьки, обворожительное созданьице, с глазками наивной голубизны и коротким, толстым в основании, морковкой, хвостиком. Носик его был мокрый и розовый, уши непомерно большие и лохматые изнутри, с легкими кисточками, но лапки уже тогда - мощные и широкие, особенно передние, а задние - в штаниках-галифе. И еще он был полосатенький, словно тигренок, но едва заметно для глаз, просто шерстка чередовалась на его шкурке некоей зеброй - более темными и более светлыми отливами все того же голубого окраса, которые с возрастом сошли на нет.

Вот такое чудо принес нам наш сын, и именно в этот день мы усыновили этого парня, сами еще не подозревая, что так оно и произошло...

По мере нашей дальнейшей совместной жизни, Степа все же стал иногда позволять нам с Лорой брать его на руки, хотя был и не очень доволен этим, но для всех остальных такое с ним фамильярное обращение заканчивалось серьезными ранами от его когтей и зубов. Да что там брать в руки - он гладить то себя не позволял остальным без риска оказаться исцарапанным и искусанным. Характер! С таким он родился. И тут ничего не поделаешь.

Степан, по сути своей, был обыкновенным дворнягой, хотя и благородных кровей. Его мать, питомица моего сына - Рита, была чистопородной сибирской кошкой и имела на то все соответствующие документы. Папашка же - Густав, к которому привозили на вязку Риту, являлся чистейшим персом и, кроме подтверждающих на то бумаг, обладал еще какими-то дипломами и медальками с различных кошачьих выставок.

Кстати, на эту вязку Риту я возил вместе с Яной, женой сына, поскольку в то время у Жени машины еще не было. И я был поражен, когда увидел в квартире заводчицы не менее десятка разномастных кошек, привезенных в наложницы Густаву. Но, на самом деле, их, видимо, было гораздо больше, поскольку именно такое их количество предстало моему взору лишь с позиции порога, поелику проходить в квартиру дальше мне не очень-то и хотелось, ибо присутствовал риск наступить куда-либо в мокрое, или более живописно оформленное кошачьими какашками, место. Да и, вообще, от удушающей вони, стоявшей в квартире и сбивающей вошедшего с ног, словно крепкий удар кулаком в нос, хотелось оттуда побыстрее смотаться.

Тем временем, Густав, совершенно безбоязненно подошедший к нам, глазами, горящими пылкой страстью, уставился на Риту, которую держала на руках Яна, и призывно, с подвываниями, замяукал, совершенно забыв об остальных своих многочисленных подружках. И тогда Яна опустила Риту на пол, и та не попросилась к хозяйке назад на руки, а вместо этого куда-то стеснительно затрусила бок о бок в сопровождении влюбленного Густава. А уже на следующий день хозяйка позвонила и сказала, что у Густава и Риты как-то быстро получилось завести Петрушек - именно так выразилась заводчица - и поэтому можно забирать Риту назад.

Одним из таких Петрушек потом оказался и Степа. И он был самым первым котенком, появившимся на свет из первого помета Риты, которая тогда сама еще была молодой кошкой - по-моему, ей в это время не было еще и полутора лет. Причем, день рождения Степы пришелся на примечательный день - 23 февраля, в День Армии, поэтому я эту дату хорошо запомнил. И, может быть, такая дата появления на свет маленького кошачьего принца была не случайной - вместе с ней Степа получил и боевой характер настоящего, бесстрашного солдата.

Если же более подробно говорить о родителях Степы, то следует отметить, что сама Рита была рослой, длинноногой, крупной и своенравной кошкой, тоже с рысьми брылами на узкой морде, впрочем, как и все представители этой замечательной породы. Густав же, как истинный перс, был крупноголов, лобаст, коротколап, массивен и, со слов хозяйки, спокоен характером. Но что интересно - оба они были голубой масти. Эту масть унаследовал и Степан, только клок белой шерстки на животе - как у Густава - отличал его от всего остального помета из четырех, родившихся у Риты котят, - двух мальчиков и двух девочек. Причем, Степан, из этой четверки, был самый крупный и самый боевой - еще будучи слепым, пробираясь к соскам матери, он расталкивал остальных котят и занимал самое удобное положение для кормления.

Когда его принесли к нам, у него были уже открыты глупенькие голубые глазки, и он довольно крепко держался на ногах. Некоторое время он жался по углам, кричал, призывно и тоскливо, словно брошенный на утопление, слабым голоском, и тыкался мокрым носиком по углам комнат в поисках матери и брата с сестрами. Однако не прошло и часа, как успокоился и стал деловито обходить квартиру, знакомясь со своим новым жильем. И тогда моя жена Лора, в первую очередь, дала ему поесть. На выбор она предложила ему четыре блюда в разных тарелочках. Сваренный вкрутую и раскрошенный желток, кусочек вареного цыпленка, также порезанный на мелкие кусочки, ложку сметаны и немного молока. Степан обнюхал все предложенные ему яства, отказался от яйца и молока, но подъел курочку и вылакал почти всю сметану. Впервые он обошелся без молока матери.

К слову сказать, подаривший нам котенка наш сын, сказал, что Степа уже умел самостоятельно ходить в туалет. И это произошло без вмешательства Жени и Яны. Пользоваться лотками, впрочем, как и остальных своих детенышей, научила Степу его мать - Рита сразу же, как только он сделал свои первые шаги. И котенок запомнил это правило на всю свою жизнь. Вообще, надо отметить, сибирские кошки очень чистоплотны от природы - это одно из самых важных достоинств для их домашнего содержания. Обусловлено это тем, что в суровых условиях сибирской тайги, где предки сибиряков были самыми мелкими хищниками, от их чистоплотности зависела сама их жизнь, ибо собственный запах привлекал бы к ним более мощных охотников - волков, рысей и росомах.

В первый же день нашей со Степаном совместной жизни, за неимением специальной посудины, я приспособил для кошачьего нужника большую пластмассовую ванночку для проявления фотографий. И после того, как Степан впервые у нас поел, жена стала за ним наблюдать и как только заметила за ним некоторую беспокойную суету, сразу же отнесла его в приготовленную ванночку, поставленную в нашем туалете, где он благополучно и опростался. Отныне он знал новое место и дорогу, куда надо ходить по нужде, и повторного обучения уже не понадобилось.

Со временем, я купил для котенка еще один, уже фирменный, специальный лоток, который поставил в зале за телевизором, ибо бывало, что ему нужно было справить сразу не только малую потребность, но и ту, что побольше, если ванночка в туалете могла быть занята по нашему недогляду.

Так у нас начал свою жизнь Степа - дворняга голубых кровей. А как вы думаете, что получится, если, вдруг, родится ребенок у какого-нибудь вождя индейского племени Сиу и испанской маркизы? Какой он будет иметь титул? Вы меня спрашиваете? Но откуда ж я знаю? Но ведь все равно, по логике вещей, кровь-то у него будет благородная! Вот и Степанчик наш, масти - то бишь, дворянства - не имел, но по крови оказался весьма титулованной личностью. Да-да, именно личностью! - у животных они тоже имеются, как и у людей, и ты, дорогой читатель, еще об этом узнаешь...

2 декабря

Этим утром Степан не будил меня, как он это обычно делал, если за ночь съедал, приготовленную поздним вечером для его ночной трапезы, закуску, и к утру оказывался голоден. А когда я пришел на кухню, то вчерашняя кормежка оказалась нетронутой. Но, все равно, я заменил ее на свежую, поменял и воду в чеплашке. К утру вода в ней обычно заканчивалась, но на сей раз чашка была опростана только наполовину.

Тут же появился Степан, но не ворвался стремглав, как обычно, словно его обед сейчас сожрет кто-то другой, а пришел тихой сапой, не поднимая головы, попил только воду, а к свежей еде интереса так и не проявил и даже не стал ее обнюхивать. И это не смотря на то, что ассортимент, разложенных по блюдечкам яств, был довольно разнообразен: три вида подушечек "Whiskas" - рыбные, мясные и из птицы - порезанное в стружку свежайшее мясо, филе минтая и рыбный паштет для котят - тот же "Whiskas". Я пытался его ласково уговаривать, гладил по лобастой головке, подвигал к серой мордашке то одно блюдо, то другое, пробовал даже мазать его губы паштетом, с надеждой, что раскушает, но - все бесполезно. И как только я оставил Степана в покое, он отправился в мой кабинет и улегся в, стоящее там, индонезийское кресло, сработанное из натуральных, экологически чистых материалов.

Это удобное кресло, с набивкой из морской травы, Лора купила лет пять назад персонально для меня, чтобы я мог иногда отдохнуть в нем - расслабиться, оторвавшись от компьютера или иных каких дел. Но оно весьма понравилось Степану, и в дневное время стало любимым местом его отдыха, и оттуда я его никогда не сгонял, дабы не нанести ему кровную обиду. А если в комнату приходила моя жена и хотела посидеть со мной, то и она занимала лишь краешек кресла, чтобы тоже не потревожить своего любимца. Впрочем, и такое ее присутствие не устраивало кота - ему хотелось властвовать креслом одному, очевидно полагая, что оно - вроде как его персональная нора, куда другим нет доступа. И тогда Степан поднимался и демонстративно уходил из комнаты вообще, несмотря на то, что Лора вскакивала и пыталась водворить его на место. Бесполезно! Обида была нанесена, и нужно было время - час или два, а то и полдня - или очень хорошее, немедленно, угощение, чтобы забыть эту обиду.

Вот и сейчас Степа занял свое любимое место.

С некоторых пор, а точнее, месяца три-четыре назад, то есть еще с лета, Степан уже не запрыгивал в него лихо, как бывало, а, встав на задние лапы, вытягивался во весь свой, чуть ли, не метровый рост, клал передние лапы на сиденье, а потом, опираясь на них, впрыгивал в кресло.

- Степанчик, драненький мой, сраненеький котик мой, ну что ты, заболел что ли, мальчик? - присев около кресла вопросил я его.

"Драным" и "сраным", как и "сукиным сыном" - впрочем, весьма ласково - я звал его в шутку, как бы в противовес его природной красоте. Но кот, не очень хорошо разбираясь в тонкостях русского языка, реагировал больше на интонацию и отзывался на мои "оскорбления" вытягиванием своей мордашки вперед - чтобы я почесал его под подбородком. Таким образом он оказывал мне своеобразную честь возможностью приласкать его и, одновременно, самому получить глубокое удовлетворение от сей процедуры.

На сей раз Степан мне не ответил - ни повернул голову, ни скосил глаза, ни повел ухом, ни даже не шевельнул хвостом. Обычно же он всегда откликался на зов, даже если крепко спал. Он поворачивал ухо, а если и не делал этого, то все равно обязательно пошевеливал кончиком хвоста, как бы говоря этим - мол, я все слышу, все знаю, но сейчас я сплю, это для меня очень важно, и посему не мешай мне, папка, и не путайся тут у меня под ногами.

И в этот момент я понял, что мой котик стал старым и собрался помирать, и на глазах моих вскипели слезы...

Степан, за свою долгую жизнь, если не считать одной случайной травмы, практически, никогда не болел. Во всяком случае, так, чтобы из-за этого отказаться от еды совсем. Случались, конечно, легкие недомогания, особо не заметные постороннему глазу. И лишь однажды он приболел довольно серьезно. В тот раз он потерял аппетит, и передвигался, прижавшись к земле и приволакивая ноги. Но и в этом случае, он хоть немного, но кушал, и даже не единожды за день. Произошло это лет семь назад. Тогда мы с женой серьезно перепугались, решив, почему-то, что у кота что-то случилось с почками. Но когда мы привезли его в ветлечебницу, то причина оказалась много банальнее - он схватил обыкновенный остеохондроз. А повод к заболеванию оказался также довольно прозаичен - была зима, топили в тот год жарко, и Степан приноровился охлаждать себя у щели между дверью балкона и полом, куда поддувало с улицы. Правда, потом, излечившись, он, как всякая умная животина, усвоил этот урок и больше так никогда не поступал.

И вот теперь, когда он не ел уже вторые сутки и был так безучастен ко всему на свете, я подумал, что Степа стал старым и скоро мы с ним расстанемся навсегда - время пошло, и счет уже отмеривался на дни...

И тут я вспомнил, как позавчера, когда я решил после обеда поспать, он запрыгнул ко мне на кровать и, подойдя к лицу, устроился напротив - на моей, выпростанной из-под одеяла руке, дыша мне прямо в нос и заглядывая в глаза. Это была одна из форм просьбы дать ему поесть. Но вставать мне вовсе не хотелось, тем паче, зная, что у него на кухне было полно всякого закуся. Поэтому я вежливо и неспешно отстранил его рукой, приговаривая: "Давай, спать, Степа, спать, потом поедим". Однако Степан вновь вернулся ко мне и снова уставился на меня любящими глазами и щекоча мое лицо своими усиками. Я опять отстранил его, приговаривая все то же, что и раньше, и вновь он вернулся. Я терпеливо отодвинул упрямого кота вот уже в третий раз. Тогда Степа как-то обреченно замер на месте и, повернув ко мне голову, долго смотрел на меня укоризненным, с неизбывной тоской, взглядом. Затем вздохнул тяжко, совсем по-человечески, отвернулся и, с какой-то обреченностью, поплелся в сторону - именно поплелся, а не просто отошел от меня на пару своих кошачьих шагов. И там улегся на конце кровати, положив голову на лапы и теперь уже не глядя на меня вовсе.

Сейчас я проклинал себя за тот поступок: возможно Степанчик в последний раз обращался ко мне с подобной просьбой, а я ему отказал. А, может, он тогда уже принял решение умереть и приходил полюбоваться на меня, пока надвигающаяся смерть не притуманила глаза, или даже, может, прощаться навеки. Ах, Степа-Степа, мой малыш - сукин ты сын! Какого черта ты рвешь этими воспоминаниями мое сердце? Мне и так больно, мой мальчик, очень больно...

И еще я вспомнил, как когда-то давно моя мама, вдруг ни с того, ни с сего, повадилась каждое утро приходить и садиться за стол напротив меня, в то время, когда я в одиночестве завтракал перед уходом на работу. Получалось так потому, что наша с Лорой работа начиналась в разное время - у нее в институте с девяти утра, а у меня на заводе - с семи. Поэтому по утрам мы с ней не пересекались - она даже вставала тогда, когда я уже уходил из дома, и, соответственно, завтракать мне тоже, приходилось в одиночестве. А тут по утрам стала приходить мама - в то время она была уже давно на пенсии и пребывала дома. И, вот, она, подперев руку, сидела за столом просто так, даже не налив себе чая, и молча смотрела на меня, пока я управлялся со своей едой.

Мне от ее такого неотступного взгляда становилось неуютно, и как-то, через пару-тройку дней после таких совместных посиделок, я сказал ей:

- Иди, мам, отдыхай, я тут сам как-нибудь поем, - и спрятал свои глаза в тарелке, чувствуя, что сделал что-то не так.

- Да, я, пожалуй, уйду. Извини, сынок ...- ласково ответила она, и в это время у нее был тогда точно такой же взгляд, как позавчера у Степы, и больше она не приходила по утрам к столу.

А через неделю после этого мама умерла...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Умоляю: расскажите об этой истории своим друзьям, у которых есть кошки...

Комментарии: 1, последний от 08/10/2013. © Copyright Норд Николай (nord4646@mail.ru) Размещен: 29/05/2011, изменен: 29/05/2011. 22k. Статистика. Глава: Проза Иллюстрации/приложения: 3 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Однажды утром хозяйский кот - огромный великолепный кошак, гордость владельца и Король всех котов - престал есть. Хозяин полагает, что виной всему - наступающая старость его любимца

Норд Николай : другие произведения.

Achtung "Whiskas"! Все Кошки Умрут, А Мы Спятим