Норин Владислав Вадимович : другие произведения.

Сарем(в процессе работы)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это лишь начало. Начало пути Владыки. Кем он станет? Тем кто спасет, или же уничтожит мироздание. Решать только ему!

   Предисловие.
   В начале было слово... Нет, не так... В начале было СЛОВО! Да, пожалуй, данный речевой кульбит можно и так назвать, однако, даже сапожники годов этак семьсот лохматых не смогли бы его повторить, не краснея от ушей до пят. Нет, а что вы хотели... Если судьба выделывает такой финт ушами, что по сравнению с этим тройное сальто назад, да ещё сдобренное переворотом вокруг оси на триста шестьдесят градусов в исполнении ничего не смыслящей в гимнастике восьмидесятилетней пенсионерки покажется просто тьфу... как два пальца. Вот так и я, на пример данной старушки, по прихоти её величества, владыки (мать её) всего и вся судьбы, оказался в один прекрасный (к слову сказать, день тот не задался с самого утра, да и погодка была, мягко скажем, не ахти, так что прекрасный - всего лишь речевой оборот) день в довольно затруднительной ситуации. Хотя, может, кто-то и скажет, что тут такого, ну подумаешь, ну очнулся не знамо где, не знамо когда, ну не помнишь вообще ни черта, ну и что с того, что первое, что ты увидел, это руины, на вид даже древнее сфинксов. А некоторые личности так вообще каждые выходные в такие ситуации попадают. Но глас рассудка обычно твердит в таких ситуациях: "ВСТАТЬ, тряпка, не раскисать!". Но так и хочется послать этот невидимый глас куда подальше, советчик хренов... Но начнём по порядку...
   Надо сразу обозначить, что рассказчик из меня просто аховый, как если бы на медведя нацепить балетную пачку и заставить его плясать танец маленьких лебедей (думаю, аналогия понятна). Так что если вы, драгоценный читатель, рассчитываете натолкнуться в данном повествовании на шекспировские обороты и слог, достойный Гомера или, на худой конец, Пушкина нашего А.С., то вы явно попали не по адресу. Так, вроде все нюансы учтены, интрига завязана, но не покидает меня ощущение, что что-то я всё-таки забыл...
   Ах да, а представляться-то кто будет?! Извините... Ваш покорный слуга, Сарем... Да, вот так вот просто и лаконично, без фамилии, второго имени и титулов, просто Сарем. В прошлом, кстати... хотя, не буду наперёд раскрывать все карты. Достаточно будет лишь прошлого имени - Брайан Джереми Блэк. Вот, теперь точно, все формальности соблюдены и можно приступать.
   Ну что ж, если можно, то и нужно!
   Глава 1.
   Итак, всё началось, как я уже говорил, одним прекрасным днём. Была обычная суббота. Погода была мерзкая. В то утро я позволил себе поваляться до 10 часов, благо на пары в колледж не нужно было, да и не было никаких неотложных утренних дел. Тем более что накануне был концерт нашей музыкальной группы и я, как водится у всех людей, позволил себе немного отдохнуть в компании друзей, приятной музыки и алкогольных напитков.
   Кстати, немного о себе тогдашнем. Звали меня Брайан Джереми Блэк, мне был 21 год и в общем-то, я ничем не отличался от обычных молодых людей своего возраста, разве что не пил пиво по подворотням и не щеголял по модным ночным тусовкам, а скромно занимался музыкой (к слову, поэтому и не щеголял по тусовкам - музыка клубов меня просто убивала) в стиле Hard'n'Heavy, играл на гитаре, сочинял рифы и рифмы, занимался спортом. А, ещё и учился в Калифорнийском технологическом университете. Однако идти работать по специальности я не собирался. Тогда всю мою жизнь занимала музыка и только музыка. И получалось-то довольно недурно (не Федька Меркуев конечно, но все-таки). Ну да ладно. Что касается внешности... Ничего выдающегося не было - рост средний, телом вроде вышел (по крайней мере, не походил на скелет, обтянутый кожей, и зеркальной болезнью не страдал). В общем, вполне себе приятной наружности (хотя до древнегреческого Нарцисса мне далеко, но и на австралопитека совершенно не тяну). Глаза голубые, волосы русые. Так, пора завязывать, а то уже напоминает страничку на сайте знакомств, разве что фото не хватает и небольшой приписки мелким шрифтом "В свободное время люблю вышивать крестиком и петь... кхм... О соле, о соле мио!". Да и жизнь была вполне себе среднестатистического студента, заваленного учёбой по горло. Ну, как заваленного... Из-за моего увлечения музыкой (упорно стремящегося перерасти в патологическую стадию хронической шизофрении, разве что голос говорил не "Убей", а "Сочиняй, пой, играй!") надо ли говорить, что учёба находилась глубоко в...эм...скажем так, не блистал я знаниями университетскими, да и не надо было. Всё же, и сессии сдавал на отлы, и стипендию повышенную получал. "А как?" - спросите вы. Да очень просто - немного знаний по предмету, приправленных милой улыбкой и либо цветами, либо бутылкой (в зависимости от пола преподавателя, хотя бывали и исключения с точностью да наоборот). И все это под сладким соусом из большого количества воды, никак не относящейся к предмету и похожего на старый анекдот "Верблюд -- это не амёба - вот у амёбы что...". И вуа-ля, очередной отл обеспечен. Но вернёмся к событиям того злосчастного дня.
   Как я уже говорил, позволил понежиться я себе до десяти часов... Вернее сказать мне позволили понежиться, поскольку бесцеремонно разбудили звонком. Мало что понимая спросонья, еле нашарив трубку где-то не то под подушкой, не то в складках одеяла, проклиная все и вся (нет, выходной и поспать не дают!) и обещая низвергнуть звонящего далеко, глубоко и надолго (Данте туда даже не заглядывал), я всё же ответил на звонок.
   - Жив? - еле проговорила трубка голосом моего друга и, по совместительству, барабанщика моего музыкального Heavy Jazz бэнда (ну, люблю я поизвращаться над словами, названиями и терминами) Формана. Странный вопрос от человека, которого мы давеча не выводили, а выносили из питейного заведения. Тем более в странное время! Вот что, спрашивается, человеку не болеется тихо и мирно в такое время и после такой алкогольной баталии?! Нет бы лежать и строить из себя лебедя на смертном одре. Так нет, надо честным людям спать не давать. К слову сказать - никогда особо не увлекался продукцией земных ликёроводочных производств. Как следствие, вчера позволил себе выпить один стакан пива, и то только по случаю успешного концерта.
   - Я-то да, а вот ты, похоже, ещё зомбиподобное существо! - ответил я трубке с плохо скрываемым раздражением.
   - Да, до сих пор ежики в тумане мерещатся. - еле проговорила трубка. Он что, позвонил жаловаться на нелёгкую жизнь среднестатистического человека, находящегося в состоянии алкогольной интоксикации?!
   - Радуйся, что только ежики. Что хотел?
   - Я вот думаю, может продолжим сегодня? - уже бодрее и с нескрываемой надеждой произнесла трубка. Нет, мало, что ли, человеку головной боли, так ещё и требует продолжения банкета?! Я точно в жизни ничего не понимаю. Как говорится: "Стою на асфальте я в лыжи обутый. То ли лыжи не едут, то ли я... кхм". Вот только, по-моему, это "кхм", в данном случае, относилось именно к Форму!
   - Тебе, на мой взгляд, и так вчера хватило. Да и потом, я сегодня не могу. Нужно в контору заехать - сдать работу, а вечером мы с Грейс договорились вдвоем побыть. - разочаровал я своего не совсем ещё трезвого друга.
   - Ладно. - не то буркнули, не то всхлипнули на другом конце провода.
   - В понедельник как обычно. На репетицию быть вовремя и в бодром расположении духа. До встречи. - подвёл я к логическому завершению разговор и положил трубку. Всё-таки забавный народ - плохо и так, так надо сделать ещё хуже.
   Контора, в которую мне нужно было заехать, как вы понимаете, была местом моей работы. Ну чем может ещё зарабатывать студент, кроме нелёгкой работы копирайтера. Вот и я подрабатывал подобным образом - набирал разные тексты на дому, и отвозил в офис для дальнейшего их использования (что за гадство, давно уже электронная почта придумана, а всё меня лицезреть хотят! Хотя деньги-то мне сразу и наличными выдают - единственный плюс). На съёмную квартиру надо как-то зарабатывать. Нет, в этом есть свои плюсы (в жизни, отдельной от родителей) и, самое главное, не в общаге. Первый и самый важный - не надо вертеться и что-то выдумывать для обеспечения себе полезного и приятного вечернего времяпрепровождения. Кстати об этом. Как раз сегодня я и планировал заняться обеспечением себе подобного вечера. С Грейс мы были знакомы уже давно, но с дружеского уровня отношений на, эм, "чуть более дружеский" мы вышли буквально пару недель назад. Всё-таки да, есть плюсы в отдельной квартире! Познакомились мы с ней, кстати, после одного из наших выступлений, три года назад. Ну и как-то сразу сдружились. Нет, не подумайте - именно СДРУЖИЛИСЬ и ничего больше. Была она вполне приличной девушкой, с длинными чёрными волосами и с пленительным взглядом голубых глаз. Стройная, с ослепительной фигурой. С очень правильными чертами лица и ангельской улыбкой. В общем - мечта. И что, спрашивается, тянули так долго кота за... хвост. Хотя, на момент нашего знакомства и я был занят, и у неё был ухажер (пренеприятнейший тип, кстати сказать). Так что, вот так.
   Разбуженный звонком своего товарища, я был зол (вот вас поднять с утра в выходной, я посмотрю на ваше душевное состояние). Но, к своему великому огорчению, сразу же стало понятно, что сон уже не придёт, и обратно к Морфею я не вернусь. Что ж, ладно, вставать так вставать. Тем более нужно ещё закончить работу - набирать статью о каком-то непонятном типе с непонятными изысканиями в области пространственно-временных аномалий и о чём-то вроде машины времени, построенной на основе ионных ускорителей. Да, ну и тему мужик выбрал. Может она и интересная с теоретической точки зрения, но на мой взгляд, абсолютно бесполезная в практическом своём назначении. Будущее, по моим представлениям, должно быть подобно туману (то есть не определено, так как человек сам его и строит). А от прошлого толку мало. Разве что изменить что-то, но это чревато неопределёнными, а может, и катастрофическими последствиями.
   Хоть я и сам технарь, но столько непонятных слов я видел впервые. Вот вы можете себе представить смысл подобного: "Основываясь на гипотезе о спектрометрическом прорыве реалий перераспределённого полотна..."?! Какого полотна? Перераспределённого? Куда прорыве? Ужас просто! Лично для меня здесь понятна только одна фраза: "основываясь на гипотезе". В общем, в подобном шизофреническом стиле и была написана вся статья, которую мне и приходилось в данный момент набирать. Нет, дядька был определённо умён и сам, думаю, понимал о чём писал. Но нам-то, простым людям, ни черта не смыслящим в теориях "перераспределённых полотен" и каких-то "нарывов" на них, зачем мозг ломать?!
   Фигурально выражаясь, ну не вдохновила меня работа, и от всех этих заумных слов настроение вообще опустилось ниже плинтуса. Единственное, что останавливало меня сейчас же пуститься на поиски большого куска мыла и длинной прочной верёвки (на худой конец и резинка от трусов бы сошла), была надежда на хороший вечер в очень приятной и не менее симпатичной компании.
   Вот так, рассуждая про себя над "нарывами реалий", я и провёл полдня. Всё же, с горем пополам, но дописал я этот очерк из работы великого учёного и поехал отвозить свой труд в фирму под названием "Copy - Wright" (вот так вот лаконично. Ни ума, ни фантазии у людей. Ладно, просто без фантазии.). Знал бы, как всё получится, так устроил бы себе этот приятный вечер ещё вчера, а сегодня просто занимался бы ничего не деланьем и прощанием со всеми. Думаю, каждый репетировал про себя встречу с концом света. По моим прикидкам, мой последний день должен был проходить в преданиях плотским утехам. И, разумеется, сказать пару слов родителям на прощание было бы тоже не лишнее. Но, как получилось, так получилось, что уж теперь.
   Всё было поставлено на высшем уровне и спроектировано с использованием новейших разработок в области инженерии. Подземная лаборатория просто поражала своим размахом. Вернее сказать - подгорная. Во первых: располагалась она под горами Тянь-Шаня, что обеспечивало главное: в случае непредвиденной ситуации или же, не дай бог, аварии, пострадают только учёные и обслуживающий персонал. Конечно, терять столь светлые умы (а свой тем более) не очень приятно, да и всего персонала насчитывалось более тысячи человек, не говоря уже о главах крупнейших мировых держав, которые собрались на демонстрацию феноменального прорыва в науке. Но риск был оправдан и ошибки в расчётах быть не должно. Всё перепроверено на сотню раз, лично. В конце концов, опыты на самоходных установках с камерами наблюдения были весьма успешны. Даже удалось вернуть их обратно последние три раза. Всё пройдёт наилучшим образом.
   Примерно такие мысли сейчас занимали голову гениального учёного и революционера в области трансвременных разработок, господина Регина Ивана Иосифовича. Сидя в своём уютном домике на вершине горы и попивая горячий чай, он раз за разом прокручивал в голове все вычисления и экспериментальные данные. И с каждой минутой на его лице все больше расцветала улыбка маньяка, обнаружившего детскую песочницу с горсткой маленьких ребятишек у себя во дворе. Надо сказать, что зрелище было не из приятных. Человек с закрытыми глазами и подобной улыбкой ну никак не тянул на гениального учёного. В лучшем случае, на пациента больницы для душевно больных "Жёлтый рай", разве что слюни не пускал.
   Идиллию нарушил стук в дверь.
   - Войдите, открыто, - сказал господин Регин, не отрываясь от чаепития и не открывая глаза. Он уже знал, кто это. В комнату протиснулся нескладный человек в белом халате. Знаете, встречается такой тип людей, которые одним своим видом вызывают желание сразу их и пожалеть, и дать, прошу прощения, в харю. Именно к такому типу и относился вновь появившийся субъект. Ростом он был ниже среднего, под халатом, сзади, явно просматривались очертания небольшого горба, а взгляд бегал, не в силах зацепиться за что-то определённое. Наверное, так и должен был выглядеть Квазимодо - персонаж всемирно известного романа Виктора Гюго. И если бы не знать, что этот человек родился уже после смерти великого писателя, то, пожалуй, можно было бы предположить, что перед нами прототип того самого "Горбуна из Нотр-Дама".
   - Мистер Регин, вы готовы? Все ждут только вас. - сказал двойник Квазимодо.
   - Да. Идёмте, мистер Фикс. - ответил светило большой науки, вставая и привычным движением накидывая халат.
   Вместе они проследовали к дверям лифта, спускающегося на два километра вниз, прямо в лабораторный комплекс. Спуск занял всего пять минут. Когда двери лифта открылись, перед людьми в холле комплекса предстали два человека. Наверное, так со стороны выглядели доктор Франкенштейн и его бессменный ассистент Игорь. Один - высокий, худой человек с властным лицом, но в принципе довольно приятной внешности, второй - его мы уже описали. Две противоположности. Единственное, что между этими людьми было общее - фанатичный огонёк в глазах.
   Надо сразу сказать, что строительство данного комплекса велось не один десяток лет. Оно и понятно, ведь весь комплекс занимал семь квадратных километров и являлся оплотом современной технологии. Тут велись сверхсекретные разработки всех мировых держав. И вот сегодня настал великий день для всего человечества. Наконец-то миру предоставят возможность путешествовать во времени. По этому поводу собрались лидеры крупнейших стран. Долгожданный результат многолетних изысканий был достигнут. Пора было закинуть человека в прошлое. В качестве времени прибытия было выбрано восемнадцатое февраля одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. И отсылать собирались не абы кого, а самого господина Регина. Для него это была очень символическая дата - ещё бы, отправиться изо дня своего триумфа в день своего появления на свет (да и начинал данные разработки господин Регин-старший). Только представьте себе - сын из будущего встречается со своим отцом в день своего рождения. Говорит: "Папа, я завершил работу, начатую тобой!". Надо ли говорить, в каком расположении духа пребывал наш научный деятель. Другой бы на его месте прыгал от восторга, прошибая головой всю двухкилометровую толщу породы над собой. Однако этот уважаемый человек был крайне собран, на все попытки поздравить его или же просто поприветствовать, реагировал необычайно сдержанно. И только он один знал, что от волнения и обуревавших его душу чувств не спал уже более трёх суток. "Ничего. Можно будет после успеха взять месячный отпуск", - уверял он себя.
   Весь аппарат, именуемый временным ионоускорителем, или же, как ласково называл его создатель, "ВИУшка", представлял из себя заполненную внутри разнообразными сложными ускорителями, преобразователями и ещё множеством устройств, - один Регин знает каких и для чего, - трубу, тянущуюся на протяжении трёх километров, диаметром в начале триста метров и плавно сужающуюся к другом концу до толщины булавочной головки. На выходе из этого монстроподобного агрегата стоял спектральный преобразователь, проходя через который, поток ускоренных ионов времени и пространства (ИВП сокращенно) приобретал вид узконаправленного луча и устремлялся к постаменту, на котором находился пульт управления потоками и, собственно, сам подопытный образец. Напротив этого постамента, за сверхпрочным органическим стеклом, располагался зал совещаний, который в сей момент не вмещал всех желающих увидеть триумф человеческого разума над главным врагом - над временем!
   Вы когда-нибудь думали, что будет, если поместить всех жителей благородного Китая на остров Пасхи? Представить, думаю, не сложно. Так вот и зал заседаний был набит битком. Да не абы кем. Стольких главенствующих персон не видело ещё ни одно помещение ни в одно время (и как ещё не поубивали друг друга?). Вот так вот и рождаются войны. Ну нельзя собирать в таком количестве лидеров государств. Лидер Угунды наступит на любимую мозоль президента, скажем, Франции, и всё - война. И нет больше прекрасной страны Угунды. А оттоптать кому-нибудь ноги, пусть даже и не со зла, здесь было легче, чем сказать "Упс...".
   Пройдя по лабиринту, ничуть не уступающему своему собрату на острове Крит, Иван Иосифович вошёл в помещение с "ВИУшкой", нежно погладил стальной корпус этого гиганта и смелым шагом устремился к постаменту. "Через десять минут всё свершится", - подумал он. Своего "Квазимоду" он отправил в щитовую комнату, доверив тому лишь обеспечение питания для своего монстра. В принципе, от мистера Фикса требовалось лишь повернуть рубильник в начале и по окончании обесточить аппарат. Для переговоров и подачи сигнала к началу использовали банальные рации. Господина Регина долго убеждали дать пресс-конференцию перед началом всего действа, но он наотрез отказался, сказав, что ответит на все вопросы только после успешного завершения проекта.
   - Дамы и господа! Мы начинаем, - возвестил голос Регина из громкоговорителей в зале заседаний. Множество пар глаз уставились немигающим взором на постамент, где гордо стоял гений научной мысли.
   - Мистер Регин, вы готовы? - донеслось до слуха научного деятеля из рации.
   - Да, мистер Фикс, начинаем. Подавайте питание, - ответил Иван Иосифович.
   - Вы проверили все настройки? - спросила рация.
   - Гордон, умоляю тебя, я, лично я всё проверил ещё вчера! - раздражённо ответил он.
   - Тогда на счёт три?
   - Да. Раз. Два. Три! Поехали. - с последним словом, положив рацию на приборную панель, Регин принял позу статуи Христа Спасителя и закрыл глаза, не в силах сдерживать наплывающую на лицо улыбку.
   Ничего не происходило. Обычно, аппарат при работе издавал легкое, слегка раздражающие жужжание. Как если бы где-то рядом находилось осиное гнездо. Однако сейчас во всём комплексе воцарилась... сказать, что гробовая тишина, значит вообще ничего не сказать. Регин открыл сперва один глаз. Всё как и было, разве что давящая тишина... эм... нарастала, что ли. Регин открыл второй глаз и непонимающим взглядом посмотрел на спектральный преобразователь, который, по логике вещей, должен был сейчас испускать луч белёсых частиц, пронзающих нашего господина и уносящих его в день его же рождения. Регин схватил рацию и надрывно прокричал в неё:
   - Гордон, идиот безмозглый! Врубай питание!
   - Мистер Регин, я это сделал, как только вы сказали "поехали", - извиняющимся тоном проговорил Фикс.
   - Ничего не понимаю. Всё работало и ошибок быть не должно, - в исступлении, больше для себя, проговорил Регин.
   Представьте себе картину. Вы медитируете в полной тишине. Даже в давящей и неестественной тишине. И тут резко возникает такой вой, как если бы звук ветра в трубе усилить в несколько тысяч раз. Такая же картина наблюдалась и сейчас. Казалось, вой доносится отовсюду, не имея определённого источника. Как будто вся планета разом начала надрывно рыдать.
   - Это конец, - сокрушенно проговорил Регин. Это были его последние слова. Лабораторный комплекс содрогнулся и залился нестерпимым и неестественным белым светом.
   - ЖМОТ! - возмущался я, открывая дверь конторы пинком. Нет, ну надо же, ночами не спал, корпел для них над этой научной бредятиной! И что, что закончил я эту поганую статью только сегодня (да и в целом, не так много времени заняла работа)! Знаю то об этом только я. Но обуть на сотню баксов!
   - Жидяра! - не удержался я от последнего слова. И что, что хозяин "Copy - Wright" немец в десятом поколении. Евреем от этого он быть не перестаёт! Да ещё каким. Ууу... Жмотяра!
   Плакал мой сегодняшний прекрасный вечер. Денег нет, а как следствие нет вина, свечей и тому подобной романтической бредятины. И, разумеется, облом со всеми эм... "десертами". Гадство. Да ещё и погода шепчет - "Умри!".
   Был я, как вы понимаете, не в лучшем расположении духа. Последней моей надеждой был тот умирающий лебедь, что фигурировал в истории ранее. Вот разбудил - пусть теперь отдувается за свой тяжкий грех.
   В надежде на займ небольшого количества денежных средств, разумеется, с последующим невозвращением данной суммы (проще снова его напоить - дешевле выйдет), я достал мобильник и хотел было набрать номер моего товарища. Но, желание мое так и зависло лишь на стадии желания. "Странно", - подивился я. Складывалось такое ощущение, что мой аппарат просто сошел с ума. Или же начал издеваться над своим обладателем со страшной силой. Дисплей мигает и отображает непонятные символы, не то разводы, не то древнеегипетские иероглифы (вроде производитель не забивал это язык).
   - Ну вот, не хватало еще того, что бы телефон мой крякнулся. Этот день определённо мне нравится всё больше и больше! - с нескрываемым раздражением проговорил я телефону. Как будто понимает, ага, как же!
   От созерцания предсмертных конвульсий моего горячо любимого телефонного аппарата меня отвлек сперва слабый, но все нарастающий вой. Я огляделся, пытаясь определить источник этого звука, но не преуспел в этом. Казалось, звук исходит отовсюду. Вместе с ним, вдали, на горизонте, был свет. И приближался с неимоверной скоростью. Это было похоже на стену непроницаемого белого тумана, которая надвигается с неумолимой силой. Наверное, так же себя чувствуют искатели сокровищ, видя, как активированная ловушка приводит в действие сдвигающиеся стены. Зрелище было и невероятно красивым и ужасно пугающим. Вместе с приближением этой белёсой стены, нарастал и вой. Земля плакала и содрогалась в судорогах, пожираемая неизвестным белёсым зверем.
   - Что за?! - только и успел проговорить я.
   Свет, вой, тряска. Стена света накатила и пронзила меня и все, находящееся вокруг. Я видел, как лопаются аки мыльные пузыри люди, здания, растения, все - абсолютно всё, разлетаясь разноцветными брызгами в разные стороны. Мир рухнул, земля ушла из-под ног. Я оказался в свободном полёте, сил гравитации больше не ощущалось. Странно, но моей последней мыслью было не "О боже!", как у нормальных, здравомыслящих людей, а "Что-то майя прогадали с концом света - раненько наступил". Ну не дурак ли?! Нет бы подумать, как много не сделал, с кем не попрощался, попросить прощения за всё (хоть и для самого себя). Нет же, в голову лезут мысли про племя, давным-давно превратившееся лишь в воспоминания. Свет, вой, тряска, ушедшая из-под ног земля и нестерпимая боль, терзающая каждую молекулу моего тела - мои последние воспоминания как Брайана. И первые, как Сарема. Не буду говорить, какое именно слово вырвалось на свободу, когда появилась эта боль. Думаю, цензура просто этого не пропустит. Но утёр я нос всем сапожникам эпохи просвещения.
   Глава 2.
   Свет, вой, тряска, чувство пустоты и полёта - вот и всё, что я помнил. И боль. Нестерпимая, пронизывающая. Кто я, что я, слова языка - всё, абсолютно всё, скрывал мрак забвения. Только свет, вой, тряска и боль. Не знаю, как я это охарактеризовал тогда. Но теперь я понимаю, что чувствует ребенок, когда чувствует, а не понимает, что именно. Я понял, что валяюсь на какой-то твердой поверхности. Тело как будто налилось свинцом. Было ужасно холодно. Слабость была страшной. Не было сил не то чтобы подняться, а даже пошевелить пальцем. Единственное, что я смог сделать - это открыть глаза. Представьте себе такую картину: просыпаетесь вы в полночь, с температурой под сорок (очень похожее состояние) и первое, что видите, открыв глаза, рогатую морду непонятного создания со здоровенными клыками, по сравнению с которым старина Фредди Крюгер просто эталон красоты. Представили? В лучшем случае, от подобного потрясения, в воздухе распространится неприятный запашок. Следующий пункт в списке возможных событий, но не самый худший - инфаркт миокарда с четырех сторон. О худшем даже и говорить не хочу - сами представьте, в меру своей испорченности. Но, моей первой мыслью было простое: "Приехали!". После которой я сразу же отключился. Конечно, "Приехали!" я не мог сказать и даже подумать - я просто не помнил ни значения этого слова, ни его произношение. Уже сейчас я описываю это чувство словом. Тогда все было только на уровне ощущений. Я не сознавал ничего - кто я, что я. С тем же успехом, я бы мог назвать это существо "Мама", если бы не та осязаемая враждебность, что исходила от этой клыкастой морды.
   Следующий мой приход в сознание ознаменовался ощущением, что меня куда-то несут. Боль не отпустила, слабость не прошла. Я слышал, как говорят на непонятном мне языке. По всему, было рядом со мной как минимум три разумных существа, обменивающихся звуками, складывающимися в длинные, красивые, понятные сочетания. Разумеется, понятные им, а не мне. Одно слово, все же, отложилось у меня в памяти: "Сарем". Я попытался открыть глаза. Получилось это плохо - максимум, что мне удалось, это проделать в веках небольшую щелку. Но и этого хватило, что бы последние силы меня покинули и я, вновь, окунулся в небытие. Но всё же мне удалось разглядеть грязно-свинцовое небо и руины древних зданий во мраке. Зрелище было пугающим.
   Очнувшись в следующий раз, я ощущал себя намного лучше. Боли практически не было. Слабость, хоть и была ещё сильна, но уже не была такой навязчивой и непреодолимой. Я попробовал пошевелиться - получилось. Открыл глаза, осмотрелся. Я находился в просторной комнате, на большой мягкой кровати. Осознание предназначения окружающих меня предметов присутствовало, однако, названия их я не помнил. Например, я знал - то, на чём я лежу предназначено для отдыха, но не помнил слова "кровать". Знал, что через прямоугольную штуку, находящуюся в стене на против кровати, можно попасть в похожее помещение или на улицу. Но слово "дверь" спряталось глубоко и, похоже, надолго. На лбу была мокрая полоска ткани, пахнущая травами и испускавшая слабое голубоватое свечение. По освещению я догадался, что сейчас день, так как сквозь окно (та штуковина, которая светится и находится в другом предмете, со стороны моей штуковины, которой я могу шевелить - и как тут не свихнуться?) лился яркий солнечный свет.
   Дверь открылась. В комнату вошел убелённый сединами старик в белом халате. Именно убелённый, так как седина его была не серой, а снежно белой! Такими, обычно, изображают друидов или архимагов в книгах. Длинная, полностью белая борода, ниспадающая на грудь и перевязанная на конце золотой лентой, длинные, чуть длиннее плеч, ухоженные волосы, так же абсолютно белые, и глаза, светло-голубые глаза, полные вселенской доброты и сострадания, однако словно пронизывающие рентгеном. В руках старик держал миску, исходившую паром. Он, видя, что я очнулся, медленно и осторожно подошел к кровати. Все его движения были наполнены уверенностью и неспешностью. Наверное, он сейчас ощущал себя индийским змееловом, идущим прямиком к раскрывшей пасть кобре. Только вместо кобры был субъект, неотрывно следящий безумным взглядом маньяка-убийцы за каждым его движением и готовый броситься на старика в случае любого резкого движения или шороха. Я бы на вас посмотрел - вы бы оказались в такой ситуации, были бы так же похожи на данного маньяка. Мне на самом деле было страшно. И я на самом деле готов был броситься на старика (и что, что сил до сих пор почти не было), если бы почувствовал угрозу с его стороны.
   Старик неспешно подошёл к кровати и протянул миску с парящей жидкостью.
   - Аасур меса ле, Сарем, - голосом, бархатистым и словно бы внушающим доверие к его обладателю, пропел он.
   Я, не понимая происходящего, переводил ошалелый взгляд барана со старика на миску, обратно на старика и, вновь, на миску. Видимо, поняв моё замешательство, старик указал на меня, затем на плошку, поднёс её к своим губам и, сделав вид, будто отпил, протянул её мне. Я осознал - он хочет, чтобы я выпил содержимое! Я гений, не правда ли? Дрожащими от смеси слабости и страха руками я принял у старика посудину и одним глотком осушил её. Ощущение было такое, словно в рот мне положили раскаленную добела монету. Однако в следующее мгновение по всему телу разлилась приятная прохлада, и я снова погрузился в сон.
   - Брат, ты уверен, что мы правильно сделали? Что не ошиблись? Я опасаюсь, что от подобного у него все перемешается в сознании и, вместо желаемого, в лучшем случае мы получим очередной овощ, разве что прямоходящий, а не как с предыдущими - прямолежащий. Про худший я даже думать не хочу. Может, стоит раскрыть ему карты?
   - Да, сестра, я уверен. Это он. Да и потом - он бы всё равно погиб. Временной резонанс, устроенный этим учёным идиотом докатился даже до нас. И у меня хватило сил только на то, чтобы закинуть паренька в ту же реальность. В ТУ ЖЕ, ты понимаешь?! Это у МЕНЯ! Хорошо, что этот резонанс хоть в чем-то посодействовал и не пришлось крутить время обычным способом. Иначе, сейчас овощем бы стал я. А парень бы погиб, как, в принципе, и все. На некоторое время, конечно, но всё-таки. И я не уверен, что этим бы не воспользовались твари Спящего. Этому только дай повод - всё к рукам приберет и незамедлительно нанесёт удар.
   - Но все же, брат, я опасаюсь, что подобные методы не помогут нам достигнуть желаемого. Он же просто человек. Да и его реальность абсолютно ему не подходит. Максимум, чего мы добьемся, это вырастим из него захудалого колдунишку.
   - Он просто человек ПОКА. Не забывай - он Владыка. Как ты, как я, как Спящий, как Дар, Сэлис. Может статься, что он даже нечто большее, потому как подобных искр нет ни у одного из нас. А если так, то нам жизненно необходимо, чтобы он принял нашу сторону. Ты же понимаешь это? А реальность... Вспомни - ты сама выросла там, где магии не было и до сих пор нет. А там, где он, сейчас проще быть магом, чем не быть им. Снова спасибо этому ученому обезьяну. Вот что значит - не доглядели. Помнишь, сколько мы сделали после этого катаклизма, чтобы вовсе не потерять этот мир и вновь его заселить. А всё - козни Спящего и его прихвостней. Нужно было вмешаться.
   - Да, нужно было. Но всё-таки зачем было лезть к нему в память? Думаешь, он простит?
   - Надеюсь - хотя бы поймёт. Вмешиваться всё равно придется - Спящий становится сильнее день ото дня и, скоро, не хватит всех наших сил, что бы ему противостоять. Мы и так уже потеряли Иллерон и Туогею. Ты понимаешь, о чем я?
   - Да брат, я направлю.
   - Хорошо. Да, еще одно. Твари Гирда снова лезут в среднюю реальность, но я с ними разберусь, только позови ко мне Дара. Не беспокойся. Главная наша, вернее, твоя цель - он. И, повторюсь, он должен быть на нашей стороне. Или всему конец.
   - Я исполню, брат. Надеюсь, мы не ошиблись.
   - Уверяю тебя, сестра - нет. Но времени мало. Возможно, даже слишком.
   - Мастер Тарлос, как там наша находка?
   - Жить будет, хоть до сих пор и слишком слаб. Где, говоришь, вы его нашли?
   - На руинах Времени. Еле подоспели. Ещё немного, и находился бы он сейчас в желудке гурза. Эта тварь уже собиралась им полакомиться. Хорошо, что мы оказались рядом. Мастер, вы узнали, что это за человек? Кто он, откуда, что там делал? Это выживший из прошлого отряда, посланного герцогом?
   - Не знаю, друг мой. Никто он, ниоткуда. Первый раз вижу, чтобы у взрослого юноши было сознание только что родившегося младенца. Вся его память скрыта, причем, мастерски скрыта. Ни мне, ни кому бы то ни было из живущих сейчас не под силу подобная задача. Даже старик Ремис спасовал бы.
   - Вы говорите, даже главе Высшего Совета не под силу вернуть ему память? И что вы имеете в виду под "сознанием младенца"?
   - Взгляни на свой меч. Ты знаешь для чего он, как им пользоваться и как он называется. Оглянись. Ты знаешь название, назначение, да и вообще все что нужно знать о каждом предмете, окружающем тебя. Для него, твой меч - это обычная длинная палка с ручкой. Он не знал ни слов, ни назначений предметов, вообще ничего. Его память представляла собой чистый лист. Я повторюсь, но я впервые за двести лет вижу что-то подобное. Кто бы с ним это ни сделал, он по-настоящему силен, для которого любой из нас, со своими знаниями и умениями просто ребенок, играющий в песочнице.
   - Но зачем, мастер?
   - А я почем знаю? Лезть в замыслы существа подобной силы я не собираюсь и даже врагу не посоветую. Однако знаешь, что странно, Сет?
   - Нет.
   - Ах да, забываю, что говорю с простым воякой. Ты же знаешь, что порождает магию?
   - Конечно. Потоки эфира. И не с простым, а с капитаном Новой армии, а это тоже вам не просто звук.
   - Ну, извини за простого вояку. Мысль верная, но не совсем. Не сам эфир порождает магию, а его симбиоз с человеческим мозгом. Сам по себе - эфир просто сверхтонкая материя. Но, есть люди, которые могут эту материю подчинять и преобразовывать. Посредством своего разума, силы воли. Так вот, я такой человек, Ремис, да и все маги в нашем мире. Однако, у этого парня не всё так просто. Мало того, что он может под свои нужды подстраивать эфир даже на подсознательном уровне, что уже поражает, но он имеет в себе искру. То самое начало, которое и порождает этот эфир.
   - То есть, вы хотите сказать, что этот парень сам способен порождать магию?
   - Да! И в неимоверных количествах. По сути, он уже является сильнейшим из всех нас только за счёт этого.
   - Но разве такое возможно? Я считал, что это просто мифы. Были легенды про обладающих искрой сущностей. Но даже они не были способны сами порождать магию. Или я не прав?
   - Прав. Эти существа, так же называемые Владыками, не способны сами порождать эфир. Их искра способна только накапливать его в неограниченных количествах, в то время как у простых магов, накопление происходит только в теле или на внешних носителях и в строго ограниченном количестве. У кого-то резерв больше, у кого-то меньше, но это не важно. До сего момента я считал так. Но сейчас я уже не уверен.
   - Это все довольно интересно, но сейчас меня заботит только то, что мы никого не нашли из предыдущего отряда. Похоже, что подземным тварям всё-таки удалось их одолеть. Ох и разозлится командование. А герцог будет просто в ярости - там ведь был его сын. Хоть сейчас дезертируй.
   - Послушай, Сетенел. Я думаю, что никому не обязательно знать о вашей находке.
   - Но рапорт...
   - Ты хоть представляешь, что ждет этого парня, попади он к герцогу? А это случится, не сомневайся.
   - Да, приятного там будет мало. Этот старый болван просто обожает свой подвал с пыточным инструментом. И не удивлюсь, если теперь он будет видеть убийцу своего сына и рогатую тварь в каждом втором. Но хоть что-нибудь то он помнит?
   - Абсолютно ничего. Я же сказал - чистый лист. Я уже использовал руну "познания", так что теперь он, хотя бы, осознает окружающий мир. Ещё я думаю использовать руну "слова", чтобы избежать долгого изучения языка. Но для этого он должен находиться в сознании. Ох и стар я стал - раньше мне не приходилось прибегать к помощи такой банальщины, как руны. Одно радует - его мозг сейчас способен впитать в себя столько информации, что можно не опасаться перегрузок сознания.
  
   Из сна меня выдернули голоса. Боли уже не было, но слабость хоть и не прошла полностью, всё же еще ощущалась. Я открыл глаза. В комнате находились два человека. Старик, разве что его одеяние теперь было не белым, а ярко-красным. Оно походило на пышный халат, накинутый поверх белоснежной рубахи и опоясанный черным поясом. Смотрелось довольно эффектно. Рядом с ним был человек, с черными как смоль волосами по плечи, высокий, подтянутый, с волевыми чертами лица воина и большим, давно затянувшимся, шрамом на правой щеке. Взгляд его был острым, колким и решительным, но в то же время излучал тепло и доброту. Он производил впечатление старого, закаленного в боях воина, прямо-таки излучая силу тела и духа. Облачен он был в добротную кольчугу, переливающуюся всеми цветами радуги. На поясе висел длинный прямой меч, с большим рубином в рукояти. Заметив, что я очнулся, оба разом развернулись в мою сторону. Не понимая, что происходит, я тупо переводил взгляд с одного на другого.
   Старик вынул из-за пазухи какую-то каменюку, сплошь испещренную непонятными символами, и медленно подошел к кровати. Я вжался в кровать так, будто здесь меня не сможет никто достать. Так, наверное, прячутся в норе мелкие грызуны, завидев хищника, стремительно пикирующего на них. Старик одобряюще, с пониманием, улыбнулся и закрыв глаза, начал нараспев произносить какие-то слова.
   Как только с его уст слетел первый звук, камень в его руках начал испускать пульсирующий золотистый свет, исходивший как бы из его середины и расходящийся волнами по всей комнате. Из центра камня в мою сторону протянулось такое же золотистое щупальце. Оно потянулось к моей голове, и я уже был готов бежать куда глаза глядят, но тут подошел второй человек и медвежьей хваткой прижал меня к кровати. Однако при этом он не производил впечатление человека, настроенного враждебно. В его взгляде читалась смесь понимания, сострадания, одобрения и скорее всего, интереса. Как только щупальце света достигло моего виска, в мою голову потоком хлынули образы и ассоциации. Какие именно, сказать не могу - их было слишком много. Это было похоже на прокрутку образов и их значений, названий и соответствующих этим названиям предметов, чувств, ощущений. Очень сложно описать всё это словами, это нужно почувствовать, тогда вы поймете, о чем идет речь.
   Не знаю, как долго продолжалась вся эта экзекуция. Мне показалось, что прошла целая вечность, хотя, на самом деле, все это заняло доли секунды. Когда все закончилось и руна окончательно погасла, я с минуту лежал с закрытыми глазами. Простыня на кровати была мокрая от пота, все липло к телу и причиняло ужасный дискомфорт. От пота? Простыня? Я понял, что знаю слова, обозначающие предметы. Чувство, охватившее меня, было подобно тому, которое, возможно, ощущал Галилей, когда понял, что земля вертится вокруг солнца. Я открыл глаза. И старый маг, и воин склонились надо мной и разглядывали с нескрываемым интересом. Под глазами старика залегли синяки, лицо осунулось и покрылось мелкими морщинами. Казалось бы, что за этот короткий ритуал, он постарел сразу лет на тридцать. Неизменными остались только глаза, прямо-таки распространяющие эманации доброты, понимания и мудрости. Он протянул мне миску с памятной парящей жидкостью и сказал:
  -- Выпей это, Сарем. Тебе нужно отдыхать.
   Я осушил плошку одним глотком и, как и в прошлый раз, провалился в блаженный сон.
   - Да, стар я стал для подобных вещей. С каждым разом проводить подобные ритуалы становиться все сложнее. Да что там говорить - заклинание простого исцеления приводит меня в состояние страшной усталости.
   - Мастер Тарлос, вам тоже нужно отдохнуть. Прилягте, поспите, а мне всё равно пора откланяться. Нужно переписать рапорт, отправить его в Грейвстоун, и отрядить пару человек на разведку к руинам Великих. Мы извели всех тамошних подземных тварей, так что, может быть, хоть теперь мы найдем кого-нибудь. Пусть даже и труп, это все лучше, чем ничего. Это будет означать, что прошлая экспедиция погибла, а не испарилась бесследно. Я зайду завтра.
   - Спасибо, Сет. И помни - ни слова про парня. Сдать его властям никогда не поздно, в случае осознания его угрозы. Да и пока я сам могу с ним управиться, есть еще порох. Но обрекать невинного человека на смерть абсолютно не к лицу старому магу и доброму воину. Завтра сможешь его расспросить.
   - Да, возможно, этот ритуал воскресит хоть какие-то воспоминания.
   - Все возможно, Сетенел. Все возможно.
   Глава 3.
   Странные образы каких-то неизвестных мест, много каменных зданий, очень много людей, суета... И вдруг все заволакивает пелена золотистого света. Я вижу перед собой удивительной красоты девушку, на вид не старше двадцати пяти лет, с водопадом пышных золотых волос. Идеальные черты лица, ровные, слегка пухлые губы. И только в глазах читается боль утрат и бесконечная мудрость. И кажется, что они не имеют определенного цвета, переливаясь всей палитрой каждую долю секунды. Она что-то мне говорит, но слова как будто пролетают сквозь меня, не задерживаясь не на миг и не оставляя смыслового отпечатка в сознании. Она отдаляется или это я улетаю от нее. Не знаю. Я протягиваю руку, пытаясь ухватиться за нее, остановить этот момент и хоть еще немного любоваться ею, но все тщетно. Свет, вой, боль и тряска.
   Не знаю сколько я проспал на этот раз, но проснулся я ночью. Призрачный и успокаивающий лунный свет лился в окно, наполняя комнату словно бы потусторонней жизнью, вдыхая иллюзию души в каждый предмет, до которого мог дотянуться. Я сел на кровати. Перед глазами все еще стоял образ прекрасной девушки из сна. И то, как внезапно и страшно этот сон закончился.
   Я попытался встать, однако первые три попытки не увенчались успехом. Ноги просто подкашивались, и я падал обратно на кровать. Однако желаемого результата я все же добился. На ватных ногах, которые так и норовили переломиться в коленных суставах, одетый в лишь в широкую рубашку до голени, я побрел к двери. Открыв ее, я оказался в длинном широком коридоре. По обе его стороны находились комнаты, с раскрытыми дверьми, а на стенах висели канделябры с зажженными свечами. В конце коридора я обнаружил лестницу, ведущую вниз. Я спустился по ней до конца и попал в огромную залу. Свет горел только в дальнем конце помещения, освещая еще одну дверь. И я, как мотылек, направился к нему. Оказалось, это был выход из дома. Только очутившись на улице, я почувствовал такую свежесть и легкость, прохладное дуновение ветерка, ободряющее прикосновение к босым ногам капель росы. Казалось, что ничего в мире нет прекрасней этих ощущений.
   Оказалось, что дом стоит практически на краю обрыва, за которым, насколько хватает взора, простирается неподвижная водная гладь. Как будто кто-то положил сюда огромное зеркало. А лунный свет придавал этой картине поистине неземную красоту. Я подошел к краю обрыва и сел на траву, обхватив колени руками. Еще более грандиозный рисунок мироздания я обнаружил на небе. Ночь была настолько ясной, что было отчетливо видно каждую из миллиарда звезд. И в совокупности с огромным диском луны, как бы обнимающим и убаюкивающим своими крыльями света землю, это выглядело просто восхитительно. От подобной красоты я даже рот открыл. Все это выглядело одновременно и грозно, как бы говоря о том, насколько мелок человек по сравнению с этим прекрасным творением небесного художника, как ничтожно и тщетно все сделанное родом людским, и покровительственно-ободряюще, вселяя надежду и веру, ощущение того, что кто-то могучий присматривает за тобой и не даст случиться чему бы то ни было плохому.
   Меня захватили мысли. Не знаю, долго ли я сидел так. Казалось, что вечность. Однако будь моя воля, я бы на самом деле остановил этот миг. Слишком все было прекрасно и, разумеется, ново. Я думал о том, кто - же я, откуда, зачем здесь, что я из себя представляю. Я понял, например, что эта картина есть добро, и я перегрызу горло любому, кто попытается стереть этот шедевр. Понял так же, что прямо противоположная картина, по логике вещей, должна называться злом. Я попробовал ассоциировать это с поступками и помыслами людей. Конечно же, примеры я сам выдумывал на ходу. Допустим, если я украду что-то, то поступлю плохо или хорошо. Или если другой это сделает, то что тогда - он зло? Все мои доводы за и против были разбиты вдруг пришедшей ко мне мыслью: "А что, если все зависит исключительно от мотивов и помыслов?". Например - отец восьми детей, ворующий еду из торговой лавки только для того, чтобы прокормить эти восемь голодных ртов - он зло? Или если человек мучает других только для удовольствия - что тогда? В общем, вот в таких противоречивых мыслях я и провел не знамо сколько времени. Все примеры, выдуманные мной, я примерял относительно себя и понял, что не могу осознать, как мне поступать в тех или иных ситуациях. С одной стороны правильно так, с другой иначе. А может, подумалось мне, понятие добра и зла для каждого должно быть свое и зависеть только от моральных убеждений каждого конкретного человека?
   - Как же все это сложно, - выдохнул я.
   - Что именно? - раздался голос у меня за спиной, в котором явно было слышно и одобрение, и забота, и усмешка (только в хорошем смысле этого слова).
   От неожиданности я чуть не свалился с обрыва, на краю которого сидел. Я обернулся. Позади меня стоял тот самый старик, который до этого, судя по всему, приютил меня и ухаживал за мной. В лунном свете его волосы и борода казались не просто ослепительно белыми, но и как будто сами испускали этот призрачный свет. Это лишь придавало старцу солидности в облике. Но вместе с этим, теперь было видно невооруженным глазом, что он на самом деле грозен и силен. И даже врагу не пожелаешь иметь его в противниках. Однако сила его была не в теле, а в духе. Причем колоссальная сила, которую, казалось, можно не только почувствовать, но и потрогать.
   - Не возражаешь, если я присяду рядом, Сарем? Тоже, знаешь ли, люблю здесь посидеть, поразмышлять на сон грядущий. Как-то успокаивает, не правда ли?
   - Да, конечно, - проговорил я. - А что означает Сарем? Я запомнил это слово еще тогда, когда меня несли сюда, но оно мне не знакомо. И теперь вы вновь назвали меня так.
   - Сарем на языке первых обитателей нашего мира означает "Чужак, Незнакомец". Так же этим словом называли странников в древние времена.
   - Значение странника мне как-то больше нравится, - с самоиронией подметил я.
   - Пусть так и будет. Ты запомнил это слово еще находясь в глубокой... эм... отключке, так что, думаю, логичнее всего будет взять тебе это имя. Ты помнишь хоть что-нибудь?
   - Абсолютно ничего. Удивляюсь, как еще я разговариваю с вами. Ведь последнее что я помню, это рогатая морда, дальше темнота, чувство, что куда то несут и какие - то руины, снова темнота, потом вы с чашей жидкости, и вновь темнота, а затем я проснулся и понял, что могу говорить. Хотя нет, еще раз я приходил в себя и видел вас с какой-то светящейся каменюкой в руках. И с вами был еще один человек. Все. Странно это, - опустив глаза в землю объяснил я. Не знаю почему, но у меня было такое ощущение, что если я буду смотреть на своего собеседника, то он увидит весь тот до конца не ушедший ужас, что царит в моей душе. А может, и не только его.
   - Разумеется. Ведь когда тебя принесли, ты находился на грани жизни и смерти и был как младенец. То есть не помнил ничего и, самое главное, не знал ничего. Как только что родившийся ребенок. Кстати сказать, тот человек, которого ты видел в момент, как ты сказал, "светящейся каменюки" является, по сути, твоим спасителем. Если бы не он со своим отрядом, то быть тебе сейчас в желудке гурза.
   - Гурза?
   - Та рогатая морда. - ухмыльнулся мой собеседник.
   - Что-то мне подсказывает, что я должен поблагодарить его? И вас тоже. Спасибо вам, что выходили меня.
   - Его поблагодаришь утром. Что же до меня, то не стоит. Я сделал то, что каждый уважающий себя человек обязан был сделать. Да, зовут меня Тарлос Амогез Фар Дезмон. Для тебя просто, пока по крайней мере, мастер Тарлос.
   - Приятно познакомиться. А меня зовут... - запнулся я на полуслове, так и не вспомнив настоящего имени. - Буду Саремом, пока не вспомню хоть что ни будь полезное.
   - Знаешь, Сарем, - сказал мастер Тарлос, пристально посмотрев на меня. - По-моему, утро вечера мудренее, а тем более ночи. Так что давай отправимся спать, тем более что тебе еще нужно как можно больше отдыхать. Да и я староват уже стал для ночных посиделок в холодной траве. Того и гляди простужу себе чего-нибудь, так сам не рад буду и другим жизнь отравлять не со зла придется, - посмеялся он.
   - Но мастер Тарлос, у меня еще очень много вопросов, - словно дите начал капризничать я.
   - И я с удовольствием на них отвечу, но позже, - улыбнулся в ответ старец.
   Мы встали и направились в дом. Уже лежа в своей кровати, я все равно долго не мог уснуть, обдумывая все произошедшее со мной за последнее время. Ко мне вновь вернулись мысли о морали, добре и зле. Но их я откинул прочь, не желая в данный момент размышлять над такими тонкими материями. И перед тем, как вновь погрузиться в сон, последней моей мыслью было: "Не волнуйся, все хорошо". И мысль эта звучала не моим голосом, а голосом той прекрасной незнакомки из сна.
   От горизонта и до горизонта раскинулось зеленое море. Дыхание вездесущего ветра образует слегка заметную рябь на его поверхности. Солнце, если бы на то была его воля, давно превратило бы этот райский уголок в холмистую безжизненную пустыню. Но здесь оно подчиняется не себе и своим прихотям, а воле Азабель - младшей из Владык. Это мир, созданный ею и для себя. Она стоит на вершине одного из холмов, раскинув руки и закрыв глаза. Она здесь, и одновременно везде. Она солнце и небо, она ветер и вода, земля и трава. Её локоны золотой волной спадают ей на плечи и ниже, доходя до поясницы. Но стоит подуть ветру, и это волна обращается в миллионы золотых ручейков, устремляющихся за горизонт. Незабываемое зрелище, думал Таврос, любуюсь сестрой со спины. Но он пришел не наблюдать.
   - Сестра, что ты делаешь?! - прогремело над ухом Азабель.
   - Что случилось? - в недоумении отпрянула она от рослого мужчины, облаченного в сверкающие золотом доспехи.
   - Я сказал направлять, а не являться к нему во снах и уж тем более не влюблять его в себя! - с напором пробасил он.
   - Я и не пыталась. Да и потом, я все сделала как ты меня учил. Наутро он даже и не вспомнит о том сне.
   - Ты снова забываешь, что имеешь дело не с простым смертным! Его искра не даст ему забыть прикосновение другого Владыки, - уже более спокойно, но сохранив недовольное выражение на лице, проговорил он.
   - Таврос, брат, успокойся. Все будет хорошо. Скажи, я хоть раз тебя подводила?
   - Нет, конечно, нет. Но это ничего не меняет. Впредь будь осторожнее, - окончательно успокоился мужчина в золотых доспехах.
   - Кстати, что там твари Гирда в срединном мире. Вы с Дариэлем с ними разобрались?
   - Да, разобрались. Но пока мы занимались ими, Спящий выпил ещё один мир. Мы потеряли Эрвенсол. Могу сделать вывод, что два наших сильнейших врага объединились. Все на это указывает. А это означает, что времени у нас остается еще меньше, чем мы предполагали.
   - Подожди секунду... Ты сказал, что Спящий расправился с миром Эрвенсол? Но это значит... Мне нужно бежать.
   - Азабель, стой! Я запрещаю!
   - Тав, не указывай мне что делать! Рейвенвуд следующий. А это МОЙ мир! - почти срываясь на крик проговорила Азабель, и растворилась в золотистой вспышке с последним словом.
   Таврос, сильнейший среди равных, среди Владык, остался в гордом одиночестве.
   - Сэлис, - прошептал он, опуская взгляд себе под ноги.
   - Да брат? - проговорил высокий худощавый мужчина, появившийся перед Тавросом из зеленого тумана.
   - Отправляйся в Рейвенвуд и проследи, что бы наша сестра не наделала глупостей. В случае опасности ты знаешь, что делать. Я переживу потерю еще одного мира, но не потерю Азабель.
   - Разумеется брат, я прослежу, - проговорил Селис, растворяясь в облаке того же зеленого тумана.
   - Ох и любят же они все эти эффектные штуки с материализацией. - с ухмылкой проговорил Таврос и направился вниз с холма. Дойдя почти до середины, он поднял взгляд на небо, улыбнулся и просто исчез. Без вспышек, раскатов грома или еще чего-то подобного. Вот он был, а в следующее мгновение на этом месте видна лишь рябь зеленого моря, создаваемая дыханием вездесущего и всезнающего ветра.
   Круг света, исходивший от одной единственной свечи, создавал в комнате приятный полумрак. За письменным столом, на котором и находился источник света, сидел мастер Тарлос и, скрипя пером, выводил слова языка древних на пергаменте. Сначала с текстом ничего не происходило, однако по мере того, как слова складывались в рунические предложения, буквы словно оживали, начиная светиться призрачно - голубым светом и перебегать с места на место. Вместе с рукой двигались и губы мастера Тарлоса, повторяя то, что написано. Когда он дописал последний символ, вся комната растворилась в нестерпимом белом свете. Но продолжалось это лишь пару мгновений. Через секунду все было как обычно. О тайном действе напоминала лишь в долю секунд потухшая свеча и горстка пепла вместо пергамента. Мастер Тарлос, до того сидевший неподвижно как статуя и прямо как заправский вояка, вмиг обмяк на стуле с тяжелым вздохом. По всему было видно, что подобная ворожба дается ему тяжело. Однако его губы расплылись в победоносной улыбке.
   - Вот вам, господин Ремис с вашим: "Рунная магия себя изжила!". Но подобное лучше хранить в секрете. Не думал я, что когда-нибудь доживу до этой поры. Надо будет и парню рассказать, но не сейчас - все равно не поймет. И взять его под свое крыло. Надо же - я учитель самого... Так, все, чай с ромашкой и спать. И так много потрясений за день. Хорошо хоть паренек оклемался.
   - Ваша светлость, Вам рапорт от капитана Новой Армии Сетенела. - провозгласил герольд, невзрачный мужчина, одетый по шутовски и со змеиными чертами лица. От него так и несло хитростью и коварством, предательством и кровью, ядом измен и горечью недалекого ума. И нужно ли говорить, что сам по себе он был еще тем трусом. Поэтому не удивительно, что под строгим взглядом Герцога Грэбиана, правителя герцогства Грейвстоун (с одноименной столицей), герольд мгновенно испарился, оставив лишь принесенный рапорт как напоминание о себе. Грейвстоун было самым обширным герцогством империи Слейнвуд. На карте это выглядело примерно так. Вся империя занимала один из двух материков практически целиком. С запада на восток простиралась более чем на шесть тысяч километров, не имея никаких соседних государств в этом направлении, с юга была ограждена Красными горами, а с севера граничила с великими топями. Протяженность же империи с севера на юг была приблизительно равна пяти тысячам километров. По другую сторону Красных (или же Кровавых) гор лежало небольшое государство Ронгорн. Это был лакомый кусочек для императора Валдера. Однако все попытки захватить Ронгорн оказывались тщетными. Что же касается северных соседей, то это были обычные племена народа Савай. Малоразвитые и от этого не представляющие никакой мало-мальски существенной угрозы для империи. Так что император решил поступать с ними по принципу - не трогай и не запахнет. Что же до герцогства Грейвстоун, то граница тянулась три тысячи километров в северном направлении, по береговой линии Моря Ветров на западе империи, от красных гор и уходила вглубь империи почти на столько же. К слову, всего в империи было четыре герцогства, восемь княжеств и двадцать мелких баронств. Размах Грейвстоуна, думаю, понятен. И представьте, каким должен быть правитель этих земель. Вы скажете -- мудрым, смелым, гордым и справедливым. Да, возможно. Однако Герцог Грэбиан из всех вышеперечисленных качеств обладал разве что... да ни одним из них. Это был жестокий, алчный и властолюбивый человек. И императором он не стал еще лишь потому, что его алчность была равна его недальнозоркости и отсутствию всякой стратегии. Именно поэтому все его попытки захвата трона и покушения на жизнь императора заканчивались полным фиаско.
   Взяв оставленный герольдом рапорт, Грэбиан небрежно пробежался глазами по написанному. И с каждым новым словом выражение его лица приобретало все более зловещий оттенок.
   - "Никого не обнаружено... Остаюсь для продолжения поисков...", - еле шептал он, раз за разом перечитывая эти строки.
   - Хитрый засранец этот Сетенел. Знал, что с такими вестями я в первую очередь его четвертовал бы, - зло проговорил герцог.
   Три месяца, три. Хотя отряд отправлялся всего на полтора! И ладно бы просто отряд, но не во главе с маркизом Вернандом, единственным сыном герцога Грэбиана. Черт бы побрал этого малолетнего выскочку. Полгода назад, недалеко от руин Времени был обнаружен крайне любопытный тип существа. Лучшие маги не смогли вычислить, что это. Однако он крайне силен и на удивление живуч. Вот за подобными экземплярами и была послана экспедиция на руины. Но неужели?! Так, долой мрачные мысли. Все еще вполне может обойтись. Нужно развеяться. Поразмыслив над всем этим, Грэбиан встал со своего уютного кресла у камина и направился в дальний конец просторного зала.
   Дойдя до своей опочивальни, он повернул настенный канделябр у изголовья кровати. Каменная плита в противоположной стене почти бесшумно отъехала в сторону, открывая темную утробу потайного хода. Грэбиан взял свечу, зажег её, вставил в прикроватный подсвечник и с ним над головой нырнул во мрак только что открывшегося проема. Каменная плита за ним так же неслышно встала на место с негромким щелчком. Круг света выхватил из темноты первую ступень лестницы, ведущей вниз и герцог, осторожно, дабы не споткнуться и не протереть носом все триста метров каменных ступеней от многовековой пыли, начал спуск. Дойдя до конца, он оказался у входа в три туннеля. Левый из них вел далеко за черту города и служил в качестве резервного отхода, хотя по факту был лишь данью старым традициям. Ну кому в здравом уме и трезвой памяти может прийти в голову нападать на Грейвстоун. Средний был построен задолго до рождения герцога, но был завален. То ли время постаралось, то ли кто-то приложил к этому руку (и явно не одну). Все попытки его расчистить не увенчались успехом и одним богам было известно куда он ведет. Правый же вел в излюбленные помещения Грэбиана, где он частенько уходил в себя и отвлекался от тягот и несправедливостей этого мира. И именно туда сейчас он и направлялся.
   Пройдя по длинной извилистой каменной кишке тоннеля, он оказался перед массивной железной двустворчатой дверью. По бокам двери в стену были вбиты железные петли с вставленными в них факелами. Свет факелов выхватывал из темноты не наделенные интеллектом физиономии солдат из личной стражи герцога, коих возле двери насчитывалось четыре штуки. Завидев начальство солдаты приняли подобающую стойку и покрепче перехватили свои алебарды. Подойдя поближе, Грэбиан сделал невнятный взмах рукой, означающий либо кыш, либо "Сезам, откройся". И, видимо, кое какие зачатки мозга в огромных головах бравых ребят имелись, потому как ни один из них не ушел прочь, а напротив, двое из них сразу же кинулись к рычагу подъемного механизма. Пыхтя от натуги, но дело свое они сделали, открыв вход в узкий длинный коридор, по обе стороны которого протянулись крупные деревянные двери, обшитые полосами железа и запертыми на стальные засовы. Это помещение было на сквозь пропитано эманациями крови, боли и жестокости. Сколько невинных жизней здесь отняли. Но разумеется, Грэбиану до этого не было никакого дела. И что с того, что больше половины этих жизней отнял лично он. Сейчас его интересовало абсолютно другое. Дойдя до нужной двери он рывком ее распахнул. В нос ударил сладковато-приторный запах разложения, сдобренный осязаемым посылом ненависти и злобы. Комната, открывшаяся взору представляла собой небольшое, слабоосвещенное четырмя факелами помещение, в центре которого стоял постамент, скрытый за ширмой. Так же в комнате находилось три человека. Первый, высокий и тощий мужчина на вид лет сорока пяти - пятидесяти, сидел в дальнем углу и медитировал, закрыв глаза и приняв позу лотоса. Второй, находясь возле ширмы, с воздетыми кверху руками то ли молился, то ли читал заклинание, то ли просто очень хотел в туалет, потому как ноги его были весьма сжаты между собой. Глядя на эту картину, Герцог не смог сдержать презрительной усмешки. Третий же находился за ширмой и был виден только его силуэт. Тремя властными, широкими шагами Грэбиан подошел к ширме и широким движением руки откинул ей в сторону.
   Открывшаяся картина просто шокировала своей омерзительностью. Постамент представлял из себя пыточный стол, на котором, прикованный по рукам и нога, лежал... назвать это существо человеком просто не поворачивался язык. Бледная кожа, сквозь которую просвечивала каждая вена, плотно прилегала к костям. Казалось, мышц в этом теле не осталось. Однако, даже толстые цепи, плотно сковывающие движения этого существа скрипели под его напором. Казалось, что они могут лопнуть в любой момент. Налитые кроваво-красным неестественным светом глаза, мелкие, острые как бритва зубы, и огромные рога, растущие из височной кости по обе стороны черепа и почти сходящиеся над головой. А самое главное, почти осязаемая ненависть ко всему живому. Над существом, с необычайно огромным ножом в руках, более всего напоминающим хирургический скальпель по форме, однако японскую катану по размерам, склонился низенький, пухлый человек с абсолютно лысой головой, покрытой испариной пота.
   - Как успехи, магистр Фелим? - с энтузиазмом, достойным патологоанатома, спросил герцог.
   - Ваша Светлость! - даже подпрыгнул от неожиданности лысый субъект. - Нельзя же так пугать, так вы и без меня остаться можете, - гнусавым голосом продолжил он.
   - Я спросил, как успехи? Вы выяснили природу и устройство этого существа? А самое важное - можно ли его воссоздать магическим путем?
   - Природу да. Остальное нет. Что касается природы, то это и неживое и демоническое одновременно. Все остальное - намного сложнее, - прогнусавил магистр.
   - Но неужели так сложно его просто расчленить и посмотреть, что внутри? - подивился Грэбиан.
   - Посмотрите сами. - с этими словами магистр Фелим сделал несколько глубоких разрезов на теле существа своим катаноподобным скальпелем. Однако через мгновение места разрезов вспыхнули ярко красным светом и затянулись. Лишь злоба существа стала еще более осязаемой. Что до скальпеля - то вместе с алыми каплями крови с него начали капать и расплавленные капли метала.
   - Видите. Его не берет даже зачарованная сталь. Если бы с нами был мастер Тарлос, - обреченно пролепетал Фелим.
   - Не надо при мне говорить об этом выжившем из ума старикане, - огрызнулся герцог. - Я предоставил вам лучших нектоманта и демонолога в герцогстве. И мастер Ремис... А, кстати, где он?
   - Глава Высшего Совета сослался то ли на болезнь троюродного кузена, то ли на болезнь его хомяка, ваша Светлость. Но общая суть сводится к тому, что у него появились неотложные дела, которые не терпят отлагательств и участвовать в данном проекте для него не представляется возможным.
   - И еще один маразматик на мою голову. Что ж с этими магами такое - как перевалит за две сотни сразу мозги набекрень, - больше для себя проговорил Грэбиан. - Но суть задачи остается прежней, - уже более громко и четко произнес он. - Вы должны узнать об этом существе все, что возможно, и более того, обеспечить меня подобным творением!
   Договорив, Грэбиан выхватил из рук магистра Фелима остатки скальпеля - катаны и с размаху всадил покореженное зачарованное лезвие существу в лоб. То в ответ не проронило ни звука, лишь перевело взгляд кроваво красных глаз на Грэбиана. От этого взгляда, переполненного ненавистью и желанием растерзать на мелкие кусочки, бесстрашному герцогу Грейвстоуна стало не по себе. Он развернулся на каблуках и быстро вышел за дверь, закрыв последнюю за собой на засов.
  
  
  
  
   Глава 4.
   Два громадных светила уже наполовину скрылись за линией горизонта, аккурат друг напротив друга. Как два брата-близнеца, одно ярко-желтое, второе кроваво-красное, они неустанно бдят за покоем мира Рейвенвуд, окрашивая его в золотисто-оранжевые тона. Однако сейчас их время подходит к концу, и на смену стражам света приходит смотритель мрака. Пока медленно, но все наращивая темп, неумолимо наступает сумеречная пора, когда власть светил еще не угасла, но и третий брат уже почти взошел на свой ночной трон. И действительно, между почти скрывшимися за горизонтом гигантами восходит новое чудо. Как рыцарь в сияющих серебром латах, хранит он покой жителей Рейвенвуда в час ночной. И ничто не скроется от вездесущего его взора.
   Азабель восхищалась грандиозностью вида наступающей ночи, стоя на краю громадного утеса. За ним начиналось море семи ветров, уходившее вдаль настолько, насколько хватает взора и человека и бога.
   - Вот ведь насмешка судьбы. Кажется, что я покинула родной мир всего на мгновение. И солнца еще не успели скрыться за горизонтом, и стою я на том же самом месте что и последний раз. И даже воздух тот же. Хотя прошло уже без малого восемь сотен лет. Не правда ли Сэлис, великая насмешка? - понурившись, произнесла Азабель. Ей не нужно было оборачиваться для того, что бы знать - Сэлис уже материализовался за ей спиной и смиренно наблюдает, как она предается блаженным и в тоже время горьким воспоминаниям.
   - Да сестра. Но таков удел всех, кто обладает божественной силой. Тебе повезло - ты можешь еще насладиться великолепием своего мира, а вот мне уже не доведется вдохнуть воздух родных краев. - раздался обволакивающий и бархатистый мужской голос за её спиной. По интонации нельзя было понять успокаивает он её, или негодует. Казалось, его владелец полностью потерял способность испытывать какие-либо эмоции - настолько ровно прозвучала эта фраза. Однако Азабель знала, что Сэлис очень зол. Восемь сотен лет общения с ним, и она может сказать не глядя, какие эмоции он испытывает. Сэлис был ей ближе всех из братьев. Он больше всех с ней возился, когда она только осознала свои силы. Он обучил её всему, что знал сам. С ним она предавалась и грусти и радости, делилась самым сокровенным. Он всегда мог выслушать, понять и дать добрый совет. Всегда поддержать в трудную минуту и заступиться за неё перед Тавросом.
   - Я сожалею, что мы не смогли спасти Эрвенсол, брат, - разворачиваясь к собеседнику, сказала она.
   - Я тоже, - ничего не выражающим голосом сказал Сэлис. Однако Азабель знала, какой силы гнев кипит в его душе. - Мы не допустим, что бы с Рейвенвудом случилось тоже самое, - беря её за руку, проговорил Сэл с успокаивающей улыбкой на лице.
   - Спасибо. - только и смогла вымолвить златовласая девушка чудесной красоты.
   - Сарем, сосредоточься. Это же не так сложно.
   - Да, мастер, - пропыхтел я, пытаясь удержать огромный валун у себя над головой усилием одной лишь мысли. Легко сказать, сосредоточься! От этого сосредоточения у меня уже и голова идет кругом и из носа явно сочится кровь. По крайней мере, что-то теплое и солоноватое на вкус из него точно бежит ручьем. И я не думаю, что до такой степени простужен.
   - Мастер, - донеслось с противоположной стороны лужайки, на которой происходили мои мучения.
   Контроль потерян, потоки эфира слабеют. Вернее, не слабеют, а как будто становятся скользкими и их становится невозможно удержать мысленным хватом. Это конец, подумалось мне, когда последняя капля магии выветривается, и внутренний клапан закрывается. Валун, находящийся метрах в четырех над моей головой, устремляется вниз, дабы расплющить последнюю (и её обладателя, разумеется), как будто мстя за час издевательств и манипуляций над ним. В это мгновение вся моя короткая жизнь, которую я помнил, разумеется, пронеслась у меня перед глазами. Однако, небрежный взмах руки мастера Тарлоса и, валун, проклиная все на свете на своем беззвучном языке, падает не мне на голову, а метрах в семи от меня.
   - А вот это, Сарем, называется мгновенное перемещение. Его мы обсудим в следующий раз, - как ни в чем не бывало, с улыбкой на губах, сказал мастер Тарлос и направился к служке, который его позвал. Как будто не его любимого ученика чуть не сделали похожим на блин, да не кто-нибудь, а какой-то валун-убийца! Хотя, я заметил, что во время колдовства мастер чуть скривился от боли, а походка его приобрела старческую немощь. Видимо, это его мгновенное перемещение не такая уж простая вещь, как может показаться со стороны.
   - Ну точно, в следующий раз, ага, как же! - пробурчал я еле слышно.
   Кстати сказать, с этим гребаным валуном упражнялся я уже больше трех месяцев. Потому как к практическим занятиям мы с мастером Тарлосом приступили буквально недавно. Для начала мы упражнялись на мелких предметах, причем не только творениях природы, но и на рукотворных. В ход шло все - вилки, ложки, кастрюли, книги, да и вообще вся мелкая утварь, которую можно раздобыть в домашних условиях. И уже через месяц упражнений кухонные приборы с немалой прытью летели ко мне в руки со своих насиженных мест. Однако, после того как многострадальная сахарница чуть на пробила не менее многострадальную голову Сетенела, стремясь как можно быстрее оказаться в моих лапах, мы перенесли наши практические занятия в обстановку с куда как меньшим потенциалом для членовредительства. А именно на лужайку, километрах в двух от дома. Ранее она служила для медитаций мастера Тарлоса, но как только на ней появился я, престарелому мастеру вдруг срочно понадобилось другое место. Не знаю, связано ли это с камнями-маньяками и бревнами-убийцами, так и летающими с одного края лужайки на другой, но подозреваю, что это явилось главной причиной передислокации.
   С момента моего появления в этом удивительном мире прошло уже два года. Первые полтора года я изучал историю мира, географию, да и вообще все то, что могло пригодиться любому здравомыслящему человеку. Оказывается, тот мир, в котором я оказался, родился на руинах более древнего мира почти два десятка веков назад. Причем что же именно случилось с предыдущей цивилизацией, доподлинно так и неизвестно. Ясно лишь одно - его постигла страшная судьба. И привычный мне мир родился не без помощи каких-то высших сил, потому как в древних хрониках сохранились упоминания о не то богах, не то просто могущественнейших магах, которые и помогли миру родиться вновь. И неизвестно, как именно первые разумные существа, населившие Землю, появились здесь. Известно лишь то, что взялись они словно ниоткуда и все развитие начинали сначала. То есть, были похожи на меня в первый день моего появления здесь - как новорожденные дети, которые учились и осознавали себя с самого начала.
   Также в теоретические занятия входили и лекции по магическому искусству, которые проходили именно как школьные занятия. Если все остальное я изучал самостоятельно, укутавшись одеялом и читая здоровые талмуды по Истории Земли, изучая географические и политические карты, да и вообще все это было похоже на чтение художественной литературы, каждодневно обсуждаемой с мастером за ужином или кружкой горячего шоколада (да, пристрастил меня мастер к этому удивительному напитку), то на занятиях по магическому искусству я прилежно восседал за столом и записывал все слова Тарлоса на пергаменте, старательно изображая на физиономии крайний интерес и корча всепонимающие гримасы. Именно здесь я и узнал про наполняющие мир потоки эфира - энергетической субстанции, которые те, кого называют магами, могут использовать в своих интересах. Оказалось, что у каждого мага есть некая искра, которая и позволяет использовать этот эфир, накапливая и преобразуя его в то, что угодно магу. Но данное умение требует немалой концентрации и умственного напряжения. Именно поэтому сила мага и определялась не количеством накопленного эфира (хотя это и играет немаловажную роль), а умением концентрироваться и использовать его более эффективно. Немаловажным упражнением в этом деле, оказалась медитация, которое и позволяло развивать концентрацию и накапливать эфир. Именно этим упражнения последние полгода мастер Тарлос и уделял особо важное внимание.
   - В конечном итоге не имеет значения, чей огнешар больше и горячее. - говорил мастер. - Это зависит от количества эфира. Важно лишь то, насколько ты сконцентрирован и как эффективно ты его используешь. Большинство молодых щеголей тратят огромное его количество впустую, не понимая, что каждая лишняя капля может решить исход магического поединка. Все дело в том, на что именно пустить эту каплю.
   Я медитировал по пять-шесть часов в день. Обычно это происходило на закате, когда зубы разума уже устали от дневных занятий и более не могли с должной легкостью вгрызаться в тот гранит, которым мастер Тарлос пичкал меня в неимоверных количествах. И медитация действительно помогала. Она помогала сконцентрироваться и разложить все по полочкам. Бывало даже, что после данных занятий я еще полночи не мог уснуть, так как чувствовал себя настолько отдохнувшим и полным сил, что хоть сейчас иди и перебивай всех до единого гурзов в этом мире. Единственное, что меня останавливало, так это то, что навыков в истреблении кого бы то ни было у меня пока еще не было, ведь с мастером мы шли все больше по теории. Вот и сейчас, глядя на удаляющегося старца, я уселся на траву и закрыл глаза. Этот проклятый валун выкачал из меня всю душу и выпил почти все силы, так что восполнить потери было просто жизненно необходимо. Тем более, что сегодня мы начали изучать азы боевой магии (разумеется, только теоретически) и мне очень хотелось разложить все по полочкам мозга и со спокойной совестью оставить там пылиться до поры до времени.
   Раз от раза уходить в состояние концентрации было все легче и легче. Поначалу это вызывало у меня огромные трудности. Нужно было полностью абстрагироваться от происходящего вокруг, но в то же время слышать и ощущать все то, что в этом "вокруг" происходит. Задачка сложная, не находите? В первые разы мне здорово помогал образ прекрасной незнакомки, приснившейся в самом начале моего пути в этом мире. Но потом я просто представлял, что меня окутывает полупрозрачная сфера, которая как бы изолирует все мое существо от окружающего мира, но в то же время и пропускает ко мне все самое важное. Вот и сейчас я представил себе эту картину и тут же перед мои внутренним взором предстали потоки эфира, пронизывающие все живое и неживое. Я видел это как бы в темноте, но в то же время мог ясно разглядеть контуры и очертания всего, что меня окружало. Быть может, вампиры так же видят кровеносную систему всего живого. По артериям, венам и капиллярам мира резво струилась белая субстанция, напоминающая туман. Это и был эфир. Я ухватил ближайшую струю (не руками, конечно же) и направил её в себя. После этого я принялся укладывать по полочкам все то, что узнал за сегодня. Усталость медленно, но верно отступала, а на смену ей приходили покой и блаженство. Я чувствовал, как запасы эфира постепенно восполняют потери, наливая каждую клеточку моего тела грозной и опасной, но спокойной и умиротворяющей энергией. Когда я в первый раз рассказал об этих странных и тревожных ощущениях мастеру, он лишь посмеялся и сказал, что так оно и должно быть. Ведь в конечном итоге, эфир способен как уничтожать, так и созидать. И именно поэтуму его присутствие в организме вызывает такие противоречивые чувства.
   От всего этого блаженства меня оторвали еле слышные, почти крадущиеся шаги. Вернее даже не звуки шагов, а мягкое колебание эфирных потоков под теми местами, куда ступали ноги незнакомца. Он остановился в паре шагов от меня, и я наконец смог опознать того, кого огибали потоки эфира по всему контуру тела, со скрещенными руками на груди.
   - Привет, Сет! Ты рановато сегодня, - сказал я, не открывая глаз.
   - По-моему, это ты немного увлекся. Тело еще не закоченело от одного положения? - с доброй усмешкой сказал бывший капитан Новой армии Сетенел.
   Бывшим, он, кстати сказать, стал спустя некоторое время после того, как притащил меня к Тарлосу. Как мне рассказали, немного повздорил с герцогом Грэбианом, правителем Грейвстоуна, под чьим начальством и находился, когда нашел меня. Да и вообще забавная, на мой взгляд, история там получилась.
   Меня нашли во время спасательной миссии на руинах Времени, главной задачей которой являлось находка и спасение предыдущей, но уже разведывательной экспедиции, которую по иронии судьбы возглавлял единственный и горячо любимый сынок нашего славного герцога. А так как найти и спасти удалось только мою многострадальную задницу, перед герцогом предстали, разумеется, с новостями, довольно отдаленно похожими на хорошие. И доносить до слуха любимого правителя сии печальные известия по долгу службы пришлось капитану Новой армии Сетенелу. Разумеется, его сиятельство восприняли данные новости без должного энтузиазма. А зря, на мой взгляд. Можно было бы и порадоваться пропаже подобного нахлебника и абсолютно лишенного интеллекта человека, который в дальнейшем станет просто никчемным правителем. Однако у герцога была своя точка зрения на эту проблему, диаметрально противоположная точке зрения подавляющего большинства.
   После того, как герцог с каменным лицом выслушал отчет нашего капитана, лицо его из каменного стало... эм... явно некаменным, а цвет его с привычного серого начал переливаться всеми цветами радуги. После долгой тирады по поводу того, какие же, мягко говоря, плохие и никчемные люди находятся у него в подчинении (разумеется, речевые обороты там использовались абсолютно другие), наш доблестный правитель выхватил свой меч и с ревом раненного буйвола бросился на Сетенела. К слову сказать, Сет давно мечтал подать в отставку, просто не находил достаточно веского повода. И наш капитан со всей силы ухватил внезапно возникшего быка удачи в виде его светлости, за рога и не только. В общем, получил наш славный правитель по своей не менее славной морде от нашего доблестного вояки. И, хотя рассудительностью природа и обделила Грэбиана, тех капель здравомыслия, что ему все-таки перепали, хватило на то, чтобы рассудить - если Сетенела посадить или тем более казнить, то новый переворот и свержение власти в герцогстве обеспечен, так как славный капитан Новой армии пользовался большим авторитетом среди как солдат, так и простых граждан. Чего нельзя сказать о самом Грэбиане. Так что и пришлось правителю Грейвстоуна принять отставку капитана.
   После этих событий Сет, крайне довольный, приехал к мастеру Тарлосу, дабы рассказать историю своих подвигов в столице и спросить доброго совета. И так совпало, что в ближайшей деревушке, под названием Новые Степи, освободилось сразу две вакансии. Одна из которых кузнец, а вторая глава поселения. По стечению обстоятельств две эти должности занимал старик Слейн, преждевременно почивший. Так капитан Новой армии Сетенел стал главой деревушки Новые Степи и вспомнил кузнечное ремесло, которому его обучал еще отец. Полтора года уже минуло с тех пор и Сетенел ни разу не пожалел о случившемся. Наоборот, ему нравилось новое положение дел. Да и для меня были сплошные плюсы. Так как Новые Степи находились всего в трех километрах от дома мастера Тарлоса, Сет почти каждый день наведывался в гости. Мы с ним здорово сдружились и он, по доброте душевной, взялся обучать меня искусству рукопашного боя и боя с использованием острых колюще-режущих предметов. Первое время наших тренировок я исполнял роль сочного, свежего куска мяса, который планомерно превращают в отбивную. Но в скором времени у меня начало неплохо получаться и ссадин, ушибов и царапин становилось все меньше, а я все больше походил на вполне здорового человека. Я окреп, возмужал, стал неплохо фехтовать. Занятия с Сетом нравились мне куда больше, чем занятия с мастером Тарлосом. Может, потому что приходилось больше работать руками, а не головой. Хотя Сет и говорил, что в бою больше нужно использовать все же голову, во время тренировочных поединков мне было так легко и спокойно, а меч словно становился продолжением руки. Мне не приходилось каждое мгновение задумываться о происходящем. Все получалось как бы само собой.
   Я открыл глаза. На улице уже темнело, хотя занятия с мастером Тарлосом прервались еще до обеда. И на самом деле, все конечности задубели от неподвижности, хотя каждую клеточку наполняло просто колоссальное количество энергии. Хотелось бежать и передвигать все горы со своих насиженных мест. И тут, очень кстати, надо сказать, подвернулся Сетенел, который, улыбаясь, стоял надо мной скрестив руки на груди, а рядом с ним в землю были воткнуты два тренировочных меча.
   - Не забыл еще, что значит держать в руках эту острую палку? А то месяц не занимались, - с улыбкой на усатом лице сказал Сетенел.
   Хоть он и отошел от воинских дел, назвать его фермером не смог бы никто. Просто язык бы не повернулся. Вся его фигура, осанка и бугры мышц под простым хлопковым одеянием выдавали в нем мастера боевых искусств. И связываться с ним я не посоветовал бы даже врагу. Убьет и не заметит.
   - Вроде еще что-то помню, - сказал я, поднимаясь на онемевшие от долгого сидения ноги. - А куда, кстати, ты уезжал?
   - В Грейвстоун, на собрание старейшин и глав поселений, которое проводил сам старик Грэбиан. Представляешь его лицо, когда он увидел меня на этом собрании. А по итогам даже выделил немалую долю бюджета на развитие Новых Степей, как для важного агрокультурного объекта. Я чуть под стол со смеху не укатился, - с улыбкой сказал он.
   Теперь кататься по земле от хохота предстояло мне. На самом деле - даже представить сложно его светлость, обнаружившего доблестного капитана буквально в десятке метров от своей многострадальной физиономии. Учитывая обстоятельства отставки Сета, нос Грэбиана еще должен был помнить нежное знакомство со стальным кулаком нынешнего главы Новых Степей.
   - Мне вот интересно, нос нашего герцога обладает упругой деформацией или же статической? - не унимая хохот, еле выдавил я из себя.
   - Я думаю статической, Сарем, - давясь от хохота вымолвил Сет. - Потому как он явно уменьшился в размерах при виде меня. Нос в смысле.
   Не успел он произнести последний слог, как его меч взлетел со скоростью молнии. Но я не оплошал. Выхватил из земли второй меч и парировал атаку.
   - А ты молодец. Еще что-то помнишь.
   Дальше все было как в тумане. Он нападал, я парировал. И так продолжалось с полчаса.
   Меч падает сверху, я парирую. Но Сетенел с немыслимой быстротой начинает наносить удар наотмашь, снизу вверх, свой коронный удар, который мне еще ни разу не удалось как следовать парировать. Я уже готов к поражению. На секунду я даже почувствовал, как мой клинок вырывается у меня из рук, причиняя немыслимую боль в кисти, как это обычно и бывало, а острие меча моего противника, хоть и не настоящего, прикасается к моему горлу. Но что-то пошло не так, как обычно. Сетенела словно кто-то замедлил в несколько раз. Я видел, как его меч медленно, очень медленно, движется к моему, уже выставленному для тщетного блока, клинку.
   - Сарем, может, уже уберешь эту железяку от моего горла, - слова Сетенела вывели меня из забытья.
   - Что?
   - Опусти свой меч, говорю. Ты победил. И вообще, как ты это сделал? Неужто вы с мастером Тарлосом уже забрались так далеко. Да и потом, я сам встречал за всю жизнь максимум людей трех, способных на подобное, - с изумлением проговорил он.
   - Что я сделал? - непонимающе спросил я.
   Я оглядел место недавнего ристалища. Но так и не сумел понять, как я смог очутиться позади Сета, и приставить ему меч к горлу, хотя сам он стоит в точной той позиции, которую должен был занять после нанесения своего удара. Правая рука, сжимающая меч, поднята высоко над головой. Этот удар как минимум должен был меня обезоружить. А происходи все в момент настоящей схватки, а не тренировочного поединка, удар располосовал бы меня от бедра до плеча.
   - Как, что? Не понимаю, - только и смог выговорить я, все еще тупо таращась то на свой клинок, приставленный к горлу главы Новых Степей, то на самого главу.
   - Что `Как?', что `Что?'? - проговорил Сет. - Я значит уже начинаю мысленно праздновать победу и готовлю для тебя занимательную лекцию на тему работы над ошибками, а ты возьми да и окажись в мгновение ока у меня за спиной. - с раздражением проговорил он. Еще бы, нечасто доводилось капитану Сетенелу проигрывать поединки на мечах.
   - Сам не понимаю, как я это сделал, - только и смог выдавить из себя я, опуская наконец таки клинок. - Может мастер Тарлос сможет объяснить, что это было.
   - Да, думаю, на сегодня тренировке конец. Ты же на ногах еле стоишь.
   И на самом деле, только теперь я заметил, что выронил клинок, словно он был сделан из свинца, а ноги мои из ваты. Все тело переполняла просто немыслимая слабость. И если бы Сетенел вовремя не подставил мне свое плечо, я бы приземлился задницей на холодную землю. Так, опершись на Сета, я потихоньку начал перемещать свою пятую точку в теплый и уютный дом мастера Тарлоса.
   Вместо обычной четверти часа плелись до дома мы часа полтора, потому как ноги мои не хотели работать совсем и Сету пришлось практически нести мою несчастную тушку. Даже привалы пару раз устраивали. Под конец пути, правда, мне стало немного лучше и, шатаясь и покачиваясь, как если бы сошел на сушу после нескольких лет морского путешествия, я все- таки смог сам зайти в дом и уместить свое тело в кресле возле камина.
   - Сет, зачем ты измотал парня до беспамятства? - донеслось из соседней комнаты. - Я уж думал, вы загулять вздумали и сегодня вас не ждал.
   - Простите, учитель. Решили немного потренироваться, и произошло нечто странное, - еле выговорил я. Благо не пришлось сильно напрягать голосовые связки, так как мастер Тарлос уже возвышался над моим практически бездыханным телом и пристально меня разглядывал. - Пусть лучше Сет расскажет, потому как я сам до сих пор так ничего и не понял.
   - Мастер Тарлос, помните, вы рассказывали об одном уникуме, жившем лет сто назад? Превосходном фехтовальщике и мастере магии. Который еще не смог совладать с ордами странных существ, появившихся на руинах Великих. Вы тогда говорили, что его коронным трюком было исчезать в одном месте и тут же появляться в другом, нанося смертоносный удар. Так вот наш малыш, видимо, решил пойти по его стопам. Пусть сам лично и не знаком с данной историей. - проговорил Сет, скрестив руки на груди и внимательно смотря на меня. Я с трудом поднял взгляд на нашего доброго капитана и скорчил ему такую гримасу, от которой даже гурз бы убежал, поскуливая и поджав раздвоенный хвост. Уж больно не понравился мне насмешливый тон Сета. Хотя глаза его выражали больше любопытства и гордости, нежели какой бы то ни было насмешки. Но все равно пусть знает, как я отношусь к его подколам, особенно когда в голове гудит хор тысячи морских ветров, а давний завтрак упорно просится наружу.
   - Интересно. - выговорил учитель, опускаясь на соседнее кресло. - Если так, то по логике вещей, Сарем должен бы сейчас находится в чертогах Покаяния и ждать своей очереди на великий суд. Ты как Серем, чувствуешь себя немного того...эм...мертвым? - Мастер Тарлос подхватил издевательский тон Сета. Было бы у меня больше сил, я бы не уступил в остроте слов этим двоим. Но придумать сколь бы то ни было остроумный ответ меня не хватило. Все что я смог сделать, это покачать головой из стороны в сторону, с целью показать, что я еще хоть и немного, но жив. Но даже это простое движение далось мне с большим трудом. Меня вновь накрыла волна слабости. Я закрыл глаза и тут же провалился в тревожный сон.
   Мне чудилось, будто рядом со мной разверзлась огромная воронка мрака. Даже не мрака, а пустоты. Казалось, в ней нет ничего. Даже свет обтекал её стороной. А те лучи, которые в неё попадали, тут же превращались в ничто. Я пытался убежать, но не мог пошевелить ни единой конечностью. И когда до края бездны оставалось совсем немного и беззубый рот мрака уже почти сомкнулся, поглотив меня полностью, между нами встал огромный воин в ослепительных золотых доспехах. Сияние, исходившее от него, не боялось того монстра, что только что пытался поглотить меня. Лучи золотого света, впивались в воронку мрака. Они рвали и крушили, резали и кололи то ничто, из чего состоял этот опасный зверь. Воин выставил перед собой руки и произнес нараспев какие-то странные слова, которые я не запомнил. Из его ладоней полилось ослепительное сияние и от бездны не осталось и следа.
   Я проснулся в том же положении, в котором уснул, на кресле возле камина. Поленья в нем уже догорали и, рядом со мной никого не было. Сет, видимо, ушел домой. Да и мастер Тарлос уже, скорее всего, спал. Все тело затекло от неудобной позы. Я попытался прикинуть, сколько времени я проспал, но после нескольких неудачных попыток плюнул на это дело и пошел к себе в комнату. Тело будто налилось свинцом. Казалось, что мне стало еще хуже. Держась за стену я, в конечном итоге, все же добрался до своей комнаты, рухнул на кровать и тут же провалился в сон. Больше кошмары меня не тревожили.
   Я думал мы уничтожили всех этих тварей. Эоны лет прошли с битвы при Астероте. Легионы мрака - твари Спящего, были сильны. Да, мы превосходили их числом. Мои паладины, стрелки Азабель, создания Селиса. И наши подмастерья, лучшие маги со всех миров. Но даже нескольких сот тысяч воинов света не хватило, что бы выиграть эту битву, когда Спящий вывел на поле боя своих самых страшных созданий - Жнецов. Эти полу разумные воронки мрака поглощали все на своем пути. За одного жнеца мы теряли тысячу воинов. Те же, кто еще не был поглощен этими жуткими тварями и, тем самым, не придал сил Спящему, слившись с ним в одно целое, утроили напор и бились с безумием берсерков. Но и этого не хватило. Твари были слишком сильны. Лишь паладинам, с их святым оружием и несгибаемой волей, удавалось наносить им хотя бы какой-то ощутимый урон. Нам самим пришлось вступать в бой. Но мы одержали победу, пусть и ценой целого мира. Да и позже, конечно, встречались отдельные экземпляры. Но мы выкорчевали всю эту заразу. Так мне думалось. Что же, видимо, не до конца. Или же Спящий вновь собирает силы и создает новые армии. Не думал я, что он так быстро все поймет и начнет действовать. Но тогда, у нас еще меньше времени. Хвала сущему, что с Азабель и Селом пока все хорошо. Рейвенвуд, конечно, уже не спасти. Гирд нацелен на него слишком уж рьяно. Хотя, зная Азабель, все может быть. Но в крайнем случае, придется отдать ему еще один мир, но вот потом. Только бы все получилось и времени хватило.
   Огромный воин в золотых доспехах, старший Владыка, Таврос тяжело ступал по каменному полу зала Просвещения своего замка в Центре Миров, месте сосредоточения всех линий силы. Он специально возвел это укрепление здесь, что бы в случае неудачи Спящему или Гирду не досталось ничего. Лучше уж уничтожить все. Миры возникнут заново. Но вот если кто-то из этих двоих доберется сюда. О, это будет поистине незавидная участь для всего и всех. Но до этого еще далеко. Хотя, в свете последних событий, может так статься, что и не очень.
   Таврос не мог найти себе места. Нужно как то ускорять процесс.
   - А что, если... Нет, ставки слишком высоки. - прошептал он. - Хотя, если держать все под контролем, все может вполне получиться. Даррел. - позвал он.
   - Ты звал, брат? - высокий изящный человек в легких кожаных доспехах склонил голову перед Тавросом. Хотя нет, то бы не человек. Его ослепительные белые волосы ниспадали волнами серебра почти до пола. Лицо с острыми правильными чертами было поистине прекрасно, а взгляд мудрых зеленых глаз просто завораживал. Заостренные кончики ушей, пробивались сквозь волну волос. То был второй по старшинству Владыка, Даррел. Хотя, может так статься, что и первый. Никто, даже Таврос, не смог бы сказать, сколько же Даррел уже прожил на свете. Да, Таврос нашел его, посвятил во Владыки, открыл в нем божественную искру, но складывалось такое ощущение, что Даррел был много старше. Оно и не удивительно. Этот сын древнего и бессмертного народа перворожденных эльфов мог прожить не одну тысячу лет до того. Говорят, что Создатель сотворил их по своему образу и подобию и наделил бессмертием. Хотя, это лишь древняя легенда. Но все может быть.
   - Как ты думаешь, если не закрывать лазейку для тварей Гирда на Земле, к чему это может привести? - спросил Таврос.
   - Опасно, брат. Это может привести к плачевным последствиям. А если еще и Спящий узнает, что мы позволили тварям Гирда пролезть в средний мир на Землю, то он может сосредоточить все свои силы на том, что бы поглотить этот мир, так как защита ослабнет. И не забывай, это один из последних оплотов перед Сердцем Миров. Дальше мы рискуем их не сдержать, и придет конец всему.
   - Но нам необходимо, что бы парень как можно быстрее осознал свою силу. - о том, что в эфирном мире Земли появился жнец, Таврос предусмотрительно умолчал. Если об этом узнают его братья и сестра, они никогда не позволят ему осуществить задуманное.
   - Да, но неужели нет других способов? - поднял изящную бровь Даррел.
   - Есть, но боюсь, не успеем. А что если заткнуть лазейку чуть позже. Пусть твари Гирда чуть порезвятся. В конечном итоге. Мы всегда можем послать паладинов на землю. Уж эти ребята быстро вырежут эту заразу.
   - Если только так. Но будь осторожен, брат. Не допускай критичной ситуации. - с этими словами Даррел развернулся и стремительно вышел из зала. Он был не в восторге от идеи Тавроса. Это было сопряжено с огромными рисками. - Что же, придется снарядить пару своих лучников в путь. - произнес Даррел на ходу. - И обязательно мага. - добавил он после небольшой паузы.
  
   - Превосходно. - с плотоядной улыбкой произнес герцог Грейвстоуна. - Превосходно.
   В своих казематах он стоял перед десятком странных существ. Когда то это явно были люди. Однако время не жалеет трупы. То там то тут была видна оголившаяся кость на конечностях существ. Провалы давно мертвых глаз сияли багровым светом и злоба ко всему живому была практически осязаемой.
   - Поздравляю, магистр Фелим. Это превосходит все ожидания. - проговорил Грэбиан и похлопал стоящего рядом лысого толстого человека по плечу.
   - Спасибо, Ваша Светлость. Меня переполняет гордость за этих тварей. Черт побери - это гениальные создания! - глаза его просто светились фанатичным блеском. Казалось, этот маленький толстый человек еле сдерживается, что бы не раздуться еще шире. - Никому еще не удавалось объединить нежить и демонов в одно целое, по крайней мере никому из людей. Они не обычные одержимые или безмозглые зомби. Объединение двух типов в одно дают колоссальное преимущество перед каждым в отдельности. И отдельные заклятия как некромантии так и демонологии с ними не справятся. От обыкновенно зомби они мокрого мета не оставят, а гурза рвут в клочья, хотя те и могут их ранить. Кстати, те образцы, что вы нам выдали уже перестали существовать, стараниями моих ребятишек. - магистр Фелим сиял как отец, рассказывающий о героических подвигах своего первенца. - Думаю, что с даже демонами посильнее они будут биться на равных. - Самодовольно добавил он. - Они сильны и быстры. Но... - Магистр Фелим на миг опустил взгляд в пол, словно стесняясь продолжения. - Есть один нюанс.
   С этими словами он кивнул одному из стражников. Тот молниеносным движением снес голову рядом стоящему демонозомби. Голова с глухим стуком откатилась в дальний угол, а тело начало судорожно хватать только что образовавшуюся пустоту на месте головы, будто ища потерю. Обезглавленная тварь опустилась на четвереньки и поползла к тому углу, куда укатилась только что срубленная голова. Но каждый сантиметр давался твари с большим трудом. И не успев воссоединиться с потерей существо упало замертво, немного не дотянувшись своей полуразложившейся рукой до потери. Как только подобие жизни покинуло гниющее тело, оно вспыхнуло багровым огнем и на его месте осталась лишь горстка пепла.
   Грэбиан вздрогнул от лязга, раздавшегося у его ног. То солдат выкинул полу расплавившуюся железяку, недавно бывшую мечом.
   - А что, если бы он успел доползти? - спросил Грэбиан.
   - Как видите, Ваша Светлость, эти существа не так неуязвимы для обычного оружия, как наш прототип. Так как это с одной стороны нежить, то для обычного оружия они должны быть неуязвимы. Однако, добавленная демоническая сущность перечеркивает это правило. Разумеется, они и не заметят обычного укола или же полосной раны на теле. Единственный способ - обезглавить. Да и противник, как вы видели, лишится оружия, если сталь перед этим не зачаровал сперва демонолог, а затем некромант. Но. - облизав пересохшие губы, продолжил магистр. - Если в кратчайшие сроки присоединить голову на место, она тут же прирастет. Один из плюсов демонической сущности! - почти лопаясь от гордости, выпятив грудь так, что она оказалась на уровне пуза, проговорил Фелим. -
   - Этого достаточно. Это самые смертоносные солдаты на моей памяти. А самое главное - послушные только мне.
   С этими словами герцог Грэбиан отдал безмолвный приказ. Одно из существ с быстротой молнии подскочило к стражнику, убившего его собрата. Страж не успел среагировать. Деномозомби оказался уже у него за спиной и там, где только что был начищенный до блеска стальной нагрудник а под ним билось живое сердце человека теперь торчала скрюченная кисть твари, пробившая воина насквозь вместе с тяжелым доспехом.
   Превосходно! - повторил Грэбиан. Его не заботило, что кто-то только что лишился сына, мужа или отца только из за того, что Его Светлости вздумалось потешить свое самолюбие. - Это в замен обезглавленной твари. - кивнул герцог в сторону еще не остывшего тела. - Как быстро вы сможет сделать хотя бы сотню подобных существ?
   - Задача сложная. Некромант и демонолог трудятся практически без отдыха. Я опасаюсь, что они себя убьют такими нагрузками. Они практически истощены. Но и при лучшем раскладе у них уходит целый день на создание одного экземпляра. Так что месяца три - не меньше. - потирая мокрый от пота лоб сказал магистр Фелим.
   - Отлично. Я ждал долго, подожду еще. Мне пока некуда спешить. А этих... - он кивком показал на стоящих перед ним тварей. - Этих подвергнем полевым испытаниям. Есть у меня одна идея. - потирая ладони сказал герцог.
   С этими словами он вышел из комнаты и закрыл дверь на засов.
   - Кто же черт возьми создал то существо. - задумчиво произнес магистр Фелим, как только дверь за герцогом закрылась. Это не то, совершенно не то! - сокрушенно выдохнул он.
   Возвращаясь в свои покои по подземным переходам, он уже чувствовал себя на вершине мира. И никто не сможет ему противостоять. Магистр Ремис слишком занят поддержанием своего положения в Высшем Совете. Он уже давно превратился из грозного мага в дешевого политика и погряз в интригах как совета, так и Университета Тайн. Все-таки хорошо, что император внес запрет на занятие как демонологией так и некроматией в пределах империи. Сколько труда стоило найти тех двоих, которые сейчас работают на Грэбиана. Теперь маги все больше врачуют да погодой занимаются. Есть конечно факультет боевиков, но и эти не смогут нанести хоть сколько ни будь ощутимый урон, если верить магистру Фелиму. Конечно, остаются еще такие метры как мастер Тарлос, но и он уже не тот и выбрал стезю отшельника. Да и не хватит его одного на то количество, которое стоит в планах, даже если он и решит тряхнуть стариной и выступить на стороне противников герцога. По слухам он все больше занят медитацией да совершенствованием рунной магии, хотя, по мнению большинства в магическом сообществе, подобный вид искусства себя уже давным-давно изжил.
   - Все складывается просто великолепно. - проговорил Грэбиан, садясь на трон и готовясь приступить к свои повседневным обязанностям. Снова выслушивать этих свинопасов, разбираться в их отношениях. Кто у кого что-то украл, кто жену увел, кто корову прирезал. Тьфу - мерзость. Как же все это надоело Его Светлости.
   - Запускайте. - повелел он. В зал вошли двое. По уверениям одного из вошедших, его оппонент украл его любимых кур. Второй же уверяет, что куры всегда были его по договоренности с первым, так как он отдал вою прекрасную дочь в жёны сыну первого. Как же надоело, подумал Грэбиан и с физиономией, выражающей вселенскую скуку, начал выслушивать причитания обвинителя.
   Глава 5.
   Мрак. Тягучий и густой мрак обволакивал все, словно густой туман. Он стелился по стенам и полу, уходил далеко ввысь. Казалось, что он пожирает абсолютно все. И даже сотен зажженных свечей не хватало, чтобы пробить светом эту темную завесу, хотя от их сияния должно было быть светло как днем, учитывая размеры склепа. Но нет. Свет растворялся в темноте. Разверзнутая пасть тьмы пожирала каждый лучик, тщетно пытающийся вступить в неравный бой. Отдельные блики света все же плясали на стенах, и то тут, то там всплывали тени людей, собравшихся на тайное действо. Это напоминало сказочный театр, актерами которого являются не люди, а их тени. Или же их души. Может быть, так и выглядит подземный мир, куда попадают духи усопших. Однако тьма все равно не упускала своей добычи. Она пожирала эти блики света, растворяя их в себе и сливаясь с ними. Должно быть, так и выглядит извечная борьба света и мрака, добра и зла в своих абсолютных ипостасях. Тьма берет количеством. Её по определению больше и она проще. Однако свет не сдается. И если лишить мрак подпитки извне, то лучи света пробьют в конце концов эту непроницаемую завесу, как семечко, прорастая, пробивает толщу земли над собой. Но это в идеале. И не применимо к данному случаю. Здесь свет проигрывал. Здесь было слишком много тьмы, получавшей помощь от тех, кто находился в ней. Слишком большая концентрация зла, обид, темных помыслов, алчности и других грехов. Каждый, кто находился сейчас здесь, по мере своих сил помогал тьме. И каждый находил её привлекательной в том или ином смысле. Кому-то она даровала убежище и защиту от тягот мира, кому-то обещала тайны вселенной. Кто-то находил в ней вседозволенность и безнаказанность. Кому-то она обещала отмщение всех обид и лишений. Она проникла в души этих несчастных слишком глубоко. Затмила понимание того, что единственной целью мрака является поглотить все и всех, растворить в себе. И не будет ни тайн мироздания, ни вседозволенности, ни безнаказанности. Не будет вообще ничего, кроме тьмы. И тогда она победит.
   Здесь царила гробовая тишина. Не было слышно ни звука. Ни шуршания одежд, ни переговоров. Такое количество людей просто не может быть таким тихим. Однако оно было так. Внимание всех было приковано лишь к одному, а их взгляды, полные фанатизма были устремлены в одну точку.
   Грубый каменный алтарь, грязный от копоти свечей и покрытый пятнами засохшей крови был, пожалуй, единственным хорошо освещенным местом. На нем лежал человек, девушка. Она была цепями прикована к алтарю по рукам и ногам. Ярко рыжие, пышные волосы скатывались с постамента огненным потоком почти до земли. Грязное льняное платье выдавало в ней простолюдинку. Однако это ни на грамм не портило её. Она была молода, красива. Даже очень красива, для простой девушки из какой-нибудь захолустной деревушки. И она спала. Над ней возвышался худой высокий человек в черном балахоне. Лицо его скрывала тень глубокого капюшона, а руки были воздеты кверху в молитвенном экстазе.
   Тишину нарушил слабый стон прикованной. Хотя в этом безмолвии он был подобен раскату грома. Так громко и резко он прозвучал в царившем до этого беззвучии. Стон эхом прокатился по склепу, и был поглощен тьмой, после чего здесь стало еще тише, чем было. Хотя, казалось бы, такое просто невозможно.
   Человек в балахоне опустил взгляд на девушку, долго её рассматривал, затем поднял голову в сторону столпившихся людей и громко произнес:
   - Дети Тьмы, последователи Мрака! Сегодня мы еще на шаг приблизим воцарение Великой Ночи, приход нашего Господина! Слава Спящему!
   - Слава Спящему! - вторил ему хор голосов, раскатами эха прокатившийся по склепу.
   Стон раздался еще раз. Уже более громкий и ровный. Раздался слабый лязг металла. То девушка дернула рукой, пытаясь размять затекшую конечность. Видимо, пролежала она в неудобной позе довольно долго. Когда эхо стихло, и склеп вновь погрузился в гробовую тишину, человек в балахоне продолжил.
   - Грядут перемены. С приходом нашего Владыки воцарится великая ночь, не будет той несправедливости, что царит сейчас в нашем убогом мире! Глэдис, твоих детей сожгли за колдовство. Напомни всем, что они делали.
   - Они пытались исцелить травами больного ребенка! - выкрикнула женщина из толпы.
   - Разве это справедливо? - спросил человек в балахоне.
   - Нет! Я требую отмщения! Они должны заплатить! И те, кто сжег, и боги, что допустили это! - злобно выкрикнула Глэдис.
   - И заплатят. Владыка справедлив и воздаст им по заслугам. Арлас! Ты великий ученый. Ты нес просвещение в умы. И как мир отплатил тебе за это?
   - Они загнали меня, словно бешенного пса! - раздался крик из толпы.
   - Ты хочешь, чтобы их тоже гнали?
   - Да. Чтобы они потеряли все! Но больше этого, я жажду знаний. Жажду знать, как устроена вселенная. Хочу проникнуть в тайны мироздания!
   - С приходом нашего Господина тебе откроется все, что ты пожелаешь. Ты верно Ему служишь, ты ждешь Его и Он добр к тем, кто любит Его всем сердцем и служит Его цели! Народ слишком слаб и недальновиден. Он погряз в своих интригах. Уничтожается все, что мы привыкли считать своим домом. Они строят свои угодья на пепелище наших домов. Сжигают наших братьев и сестер на кострах, ошибочно считая их еретиками! С наступлением Великой Ночи всем воздастся. Это будет страшный, но справедливый суд. Человечество слишком глупо, чтобы понять всю прелесть грядущего. Слава Спящему!
   - Слава Спящему! - громогласно прокатилось по склепу!
   Раздался душераздирающий крик и металлический лязг цепей о холодный камень. Девушка на алтаре полностью очнулась и, осознав происходящее, тщетно пыталась вырваться из железных оков. Её крики становились все громче. Голос её срывался. Она изо всех сил старалась освободиться, но ничего не получалось. Так продолжалось несколько минут. Затем крики её сменились рыданиями. Слёзы ручьем текли из её глаз, заливая лицо и окропляя холодный камень алтаря. Она молила человека в балахоне отпустить её. Но и слезы, и мольбы не возымели успеха. Казалось, тень капюшона, скрывающее лицо её мучителя, наслаждается происходящим.
   - Успокойся дитя, ты послужишь великой цели! - произнес человек, склонившись над ней. - Путь в Великую Ночь, в объятия нашего Владыки, лежит через страх и боль. Но оно того стоит. Лишь потеряв все и отрекшись от себя можно познать великую тьму.
   - Нет! - раздался всхлип с алтаря. - Нет, пожалуйста, не надо. Отпустите.
   - Бойся дитя, бойся. Этим ты лишь послужишь нашей цели! Слава Спящему.
   - Слава Спящему! - провозгласил хор.
   - Это твоя судьба, и ты должна гордиться ею. Ты послужишь великому! - с этими словами человек извлек из за спины черный каменный нож с волнистым лезвием, чем усилил стенания жертвы.
   Лезвие ножа, казалось излучало тьму. Блики света от свечей не плясали на нем. Наоборот, они как бы растворялись в ореоле мрака, окутывавшем кинжал. Девушка забилась сильнее. Первые капли крови упали на алтарь. Это была кровь из ран на запястьях в том месте, где она была скована цепями. Так рьяно жертва пыталась освободиться.
   Человек надавил девушке на грудь, прижимая её тело к алтарю и ограничивая её движения. Это не доставляло ему никакого труда, хотя девушка и извивалась как змея, пытаясь ослабить хватку как цепей, так и своего мучителя. Казалось, что этот человек обладает просто немыслимой силой, невозможно настолько обездвижить бьющееся за жизнь тело одной рукой. Но он это сделал. Каменное лезвие пошло вверх по телу, разрезая платье несчастной. В её глазах застыл ужас, она начала рыдать в голос, то и дело срываясь на стоны.
   Каменное лезвие резало льняную ткань, как хорошо наточенный нож режет бумагу. По мере его продвижения открывалось обнаженное тело жертвы, пышущее жаром молодости. Открылись упругие ягодицы и бедра. Платье спало, открыв взору манящий и притягательный живот, обнажились округлые груди с розовыми маленькими сосками. Резким движением, палач разрезал остатки ткани и выдернул платье из под жертвы. Обнаженная девушка давилась слезами, моля своего мучителя о пощаде. Её тело было прекрасно, но человека в балахоне это не интересовало. Главными для него были мучения, страх и боль.
   - Восславим Владыку Спящего! Мы приносим тебе жертву дабы ускорить твой приход и воцарение Великой Ночи. Приди и суди. Приди и даруй нам свою любовь. Приди и покарай неверных тебе. Приди!
   - Приди, приди, приди! - толпа зашлась в религиозном экстазе. Сотни пар рук вознеслись к потолку. Каждого затрясло словно в конвульсиях. Лишь одно слово повисло в воздухе. Повторяющееся сотнями глоток, оно было подобно бою в гонг. - Приди, приди, приди! - повторяла толпа.
   Человек в черном резким движением вонзил нож девушке в бедро и начал прокручивать его в ране. Крик боли вырвался из горла жертвы. Затем мужчина повторил то же самое с другим бедром девушки. Она уже не молила его о пощаде. Она молила прекратить её мучения. Это читалась в её полных слез и страданием глазах. Но палачу нужно было другое. Из жутких ран на бедрах ручьями должна была литься кровь. Однако лишь две тоненькие струйки стекали на камень алтаря. Все остальное поглотило черное лезвие ножа. Оно не окрасилось багровым, а осталось таким же непроницаемо черным. Волны его напоминали кривую ухмылку безумца, терзающего ни в чем не повинного человека. Мужчина в балахоне медленно терзал жертву, оставляя глубокие колотые раны и глубокие порезы на её теле. Порезы эти складывались в замысловатую картину. Казалось, что он работает кистью на холсте. Однако кисть эта была страшна, а в качестве холста выступала живая плоть.
   Это продолжалось уже порядка часа. Жертва кричала. А толпа продолжала трястись в религиозном экстазе со одним словом на устах: - Приди! Девушка не теряла сознания, как будто черный нож, терзая её плоть, одновременно не давал ей уплыть в спасительное забытие. Тело её стало покрыто символами, явно нелишенными смысла, которые, соединялись друг с другом, перетекали друг в друга по длинным изогнутым линиям, образуя ужасающие узоры. Из каждого пореза сочилась кровь, и алтарь уже был весь окрашен алым. Но большую часть этой крови выпил кинжал. Казалось, он пьет и страдания жертвы, и её боль, и её крики. Он пожирал саму её сущность. Девушка кричала и билась в агонии, а палач все рисовал свою страшную картину на обнаженном теле, еще недавно бывшем таким прекрасным. Мрак в склепе сгустился настолько, что уже не было видно горящих свечей. Он поглотил их полностью и без остатка. Единственным освещенным местом так и остался жертвенник с бьющейся на нем в муках девушкой.
   - ДОВОЛЬНО! - раздалось из рядов умалишенных фанатиков. Золотая молния рассекла нескольких человек пополам и разогнала мрак склепа, превратившись в тонкий золотой меч в руках изящной девушки. Все застыли, уставившись на неё. Она выбросила руку вперед и сотни тонких змеек ветвистой молнии, соскользнувшей с её пальцев, устремились к тому, кто только что безнаказанно мучал бедную пленницу. Но человек в темном балахоне не растерялся. Резким движением он перерезал горло жертве и выставил свое страшное оружие как щит между собой и летевшим к нему разрядом. Черный нож в его руке встретился с молнией и развеял её, оставив лишь память об этом грозном заклинании. Но Азабель видела, что он не развеял её заклинание, а впитал в себя всю мощь, вложенную в молнию. Лезвие издало разочарованный звон, хотя камень и не может звенеть, как будто спрашивая с укором: "И это все?! А где еще?!", и скрылось в палах черного балахона.
   - Взять её. - указал человек на златоволосую девушку с мечом в руках и скрылся во мраке за его спиной, единственном месте, где не смог свет побороть тьму. Азабель молнией бросилась следом за ним, прокладывая себе дорогу мечом в толпе обезумевших фанатиков. За ней оставались располосованные пополам тела, напоминающие камни в булыжной дороге смерти. Но когда она оказалась у алтаря с распростертой на нем нагой мертвой пленницей, палача уже и след простыл. Он словно слился с тьмой, что царила за его спиной. И тьмы больше не осталось в подземном склепе. Свет свечей целиком и полностью занял отвоеванную у мрака территорию, освещая каждый уголок обители упокоения, на одну ночь превратившуюся в театр безумия.
   Как можно было так оплошать? Ведь столько сил и времени потребовалось, что бы найти этот культ, втереться к ним в доверие, пройти посвящение и... И все зря. Да, человеческого в тебе осталось больше, чем ты думала. Нет, так нельзя. Если переживать из за каждой оборвавшейся жизни, то так никаких нервов не хватит. В этот раз твоя человечность пересилила голос разума, ты поддалась чувствам, что для Владык является непозволительной роскошью. Но таково больше повториться не должно. Невозможно рисковать целостностью целого мира ради спасения одной единственной человеческой жизни. Меньшее зло, что б его так, во всей своей красе. Пожертвуй тысячами, но спаси миллионы. И пусть закостенелые идеалисты твердят, что всегда есть третий путь, всегда можно обойтись и без жертв и решить все не прибегая к этому мерзкому принципу. Нет, нету другого пути, потому как на войне всегда будут жертвы и ты можешь лишь свести эти жертвы к минимуму, как бы тебе это не было противно самому. Невозможно спасти всех и вся и тебе, как Владыке, как той, кому мироздание доверило охранять свой покой, давно уже пора это понять. Ну почему нелегкая судьба выбрала именно меня на эту роль?! Смирись с этим и стань уже настоящей Владыкой, той, кому непозволительно совершать таких глупых ошибок, той, чью руку направляет мудрость, а не сострадание и буря эмоций. Только так можно победить в этой войне и не позволить Спящему поглощать один мир за другим, или Гирду превращать их в свои резиденции пламени и ужаса.
   Азабель стояла тяжело дыша, опустив руки, в одной из которых все еще блестел золотом тонкий меч, стояла возле алтаря и смотрела на неподвижное тело молодой девушки, которой не посчастливилось попасть в лапы этих выродков. В мрачном склепе не осталось никого, кроме нее. Никого живого. Теперь это место по праву могло называться обителью смерти, царившей здесь безраздельно. Пол и стены были залиты кровью, еще совсем недавно бурлящей в венах сотен людей, наполнявшей их тела, останки которых теперь валялись грудой мяса и костей, покрывая абсолютно все в склепе. От раздумий Азабель отвлек булькающий хрип, вырвавшийся из горла умирающего человека, лежащего прямо возле правой ноги Владыки. Она убила его последним, он молил о пощаде. Это был совсем еще юнец, не проживший и годов двадцати пяти на вид. Но Азабель была беспощадна. В тот момент она целиком и полностью отдалась гневу, стала похожа на берсерка, который не видит и не слышит ничего в пылу сражения, который упивается яростью схватки и не важно, сопротивляется твой противник или же это больше походит на бойню. Они все это заслужили сполна.
   Она наклонилась к нему, резким движением потянула за грудки рубахи, ставшей алой от крови, на вытянутой руке подняла юношу, оторвав его ноги от пола, и заглянула ему в глаза, уже мутнеющие от потери крови и приближения неминуемой кончины.
   - Где следующий ритуал?! - голос воительницы походил на тихое и грозное шипение змеи, наполненное гневом и яростью. Так, должно быть шипит кобра перед смертельным броском.
   - Кхррр... - вырвалось из горла умирающего сектанта.
   - ГДЕ!? - в ярости выкрикнула Азабель. - Говори и я дарую тебе быструю смерть!
   - Кхрррр... - простонал юнец, захлебываясь собственной кровью.
   - Отпусти его, сестра. Он ничего не сможет сказать. Смерть уже стиснула его в своих мрачных объятиях.
   Азабель отшвырнула обмякшее тело сектанта на пять шагов от себя и резко развернулась в сторону говорившего.
   - Селис, брат, я не смогла. Я все испортила. Я... - младшая из Владык кинулась к названному брату, повисла у него на шее и разрыдалась. Вновь мироздание узрело свою Владыку, охваченную человеческой бурей эмоций. Селис обнял её, мягко погладил её сотрясающуюся спину и спокойно проговорил. - Ничего, сестра. Ты еще молода и эмоции, бывает, захватывают тебя, затмевая своим криком вкрадчивый глас разума. Ты еще научишься ими управлять. Все совершают ошибки и мы, Владыки, не исключение, хоть и прав на это у нас намного меньше, чем у остальных. Все хорошо. Успокойся. - Он отодвинул её от себя, положа руки на её хрупкие плечи, заглянул в мокрые от слез глаза и улыбнулся, давая понять, что не оставит её наедине с теми чувствами, что кипели в ней.
   - Больше я подобного не допущу. - уже успокаиваясь, проговорила воительница. - Но я так и не сумела понять, куда утекает жизненная сила жертвы, а значит, мы все еще и не знаем, куда нанести упреждающий удар.
   - Ты бы и не смогла этого понять, потому, как этого не понял даже я. Единственно, что можно сказать с уверенностью - Спящему не хватает совсем чуть - чуть, что бы прорваться в Рейвенвуд. Я думаю, еще один, максимум два полноценных ритуала и от твоего мира останется выпитая оболочка. Меня так же очень беспокоит тот кинжал. Я видел их раньше, но думал, что мы все их уничтожили. Оказывается, что нет.
   - Так ты был здесь?! - сорвалась на крик Азабель. - Был и ничего не сделал?!
   - Да, сестра, был и наблюдал. Но я давно научился заглушать эмоции и руководствоваться голой логикой. А она подсказывает, что важнее было проследить канал, чем спасать эту несчастную. И к тебе это придет. В конечном итоге, что такое человеческая жизнь по сравнению с жизнью целого мира, а тем паче мироздания. И ты это понимаешь и осознаешь, но...
   - Сел, ты прав и хватит об этом. Я научусь. Что будем делать дальше?
   - В первую очередь, уходи отсюда. Не следует тебе созерцать плоды своей ошибки. А я, все же, попробую проследить канал силы, тем более что была задействована очень сильная магия и я до сих пор чувствую её эманации. А дальше будем действовать исходя из того, что мне удастся узнать. А теперь иди и отдохни. И лучше перенесись на свои благоухающие луга. Я приду, как только что-то узнаю.
   Давая понять, что разговор окончен, Селис проследовал к алтарю мимо сестры, уселся перед ним в позу лотоса и начал погружаться в состояние медитации, нараспев читая заклинание. И его, похоже, абсолютно не волновала та лужа крови, в которой он находился. Азабель, еще раз окинув взглядом место своего проигрыша, последовала совету брата и растворилась во вспышке золотого света, на миг вновь разогнав мрак в лоне смерти.
   На утро лучше я себя если и почувствовал, то не на много. Силы восстановились, да, но... чувствовал я себя так, как будто всю ночь куролесил с Сетом, да вдобавок, под конец, по моей бедной черепушке проскакал табун лошадей. Голова раскалывалась, а тело будто бы онемело. Я с огромным трудом заставил двигаться пальцы на руках, что уж было говорить про то, что бы сесть на кровати. Но, после получаса безуспешных попыток, я все же заставил себя принять вертикальное положение, хотя это положение упорно пыталось вновь перейти в горизонтальное, причем, не на мягкой кровати, а прямо на полу. Я вспомнил свое состояние, когда впервые попал сюда, когда открыв глаза, увидал страшную морду какой-то неизвестной мне на тот момент твари, когда лежал, без памяти и ничего не осознавая, уже у мастера Тарлоса. В те моменты я чувствовал себя примерно так же, с той лишь только разницей, что сейчас я помнил кто я и что я. Напрягая память, что отдалось ужасной пульсирующей болью в голове, я вспомнил странный сон: всепоглощающую воронку мрака, которая выпивала, казалось, самое я и вставшего между мной и прожорливым зверем воина в золоте. И, хотя это и было бессмыслицей какой то, я почувствовал незримую связь между той девушкой, что приснилась мне в самом начале моего пути и этим странным воином. Как будто, они есть часть одного целого, часть чего-то большего, чем я, чем мир. Что-то их объединяло. И не только их, так как я вдруг почувствовал родство с этими созданиями, как будто и я являлся частью этого "большего". Однако, если в них я явственно чуял родственный связи, то я был одновременно и с ними и нет. Не знаю, как лучше объяснить. У каждого, скорее всего, бывало, что он чувствует, что вроде бы он находится на своем месте и все, кажется, так как должно быть, но все равно чего-то не хватает. Вот примерно такие противоречивые чувства вызвало во мне ощущение родства с теми, о ком я не имел ни малейшего представления. Но один раз - это случайность, а дважды столкнуться во сне с этими созданиями, уже закономерность.
   - Как только приду в себя, обязательно расскажу учителю об этих снах. Что-то тут есть такого, чего я не понимаю. - Еле шевеля губами, проговорил я шепотом и, сразу же, вновь провалился в сон.
   Однако и на сей раз уход от реальности в мир сновидений преподнес мне неожиданный сюрприз. Скорее даже, это был не сон, а что-то сродни тому медитативному состоянию, в которое меня научил погружаться мастер Тарлос для восстановления внутренних запасов энергии после долгой и изнурительной практики в магическом искусстве. Только это состояние было стократ глубже. Я чувствовал все и, что самое поразительное, видел себя лежащего в той позе, в которой и уснул на кровати. Видел и ту полупрозрачную сферу, которая обычно, по моим представлениям, окутывала меня во время этого состояния и, как воронка глубокого омута, затягивала в себя потоки эфира, сейчас напоминающие бурлящие горные потоки, все разом проникающие в меня и наполняющие мое лежащее тело энергией и мощью. Но, вместе с эфиром, эта воронка затягивала и меня, вернее, то существо, которое глядело сейчас моими глазами. И я не противился этому, даже наоборот, хотел быстрее погрузиться в этот бушующий поток энергии, раствориться в нем, и вместе с ним войти в свое физическое тело. И как только последняя частичка моего невесомого "я" оказалась втянута в периметр сферы концентрации, я почувствовал такое блаженство, которое невозможно описать словами. Я купался в океане силы. Я тонул в ней, и это было прекрасно. Погружаясь все глубже, а это было похоже именно на погружение со все нарастающей скоростью, я видел как все потоки эфира, частью которого я сейчас являлся, стягиваются в крошечную точку, переливающуюся всеми мыслимыми цветами. С ужасающей скоростью и я вошел в нее, пронзая своим существом, казалось, пространство и время. Яркий солнечный свет ударил по глазам, не причинив, однако, обычного в такой ситуации дискомфорта. Даже жмуриться не приходилось. Я поднял голову в поисках волшебного светила, однако не обнаружил на голубом и ясном небе ничего. Я огляделся. Все обозримое пространство было покрыто молодой и сочной, ярко-зеленой травой. Мои ноздри вдыхали благоухание трав и цветов. А свет излучает, казалось, сама земля, свет теплый и нежный. Я засмеялся, звонко и открыто. Это было поистине прекрасное место. А самое главное, я чувствовал, что оно мое. Мое и больше ничье, что ни у кого во вселенной нет доступа в этот удивительный мир, кроме как у меня. Я побежал по этому зеленому морю, чувствуя, что от былой усталости уже не осталось и следа. И это место было пропитано силой. Она наполняла каждую травинку, каждый лучик света, каждую молекулу воздуха. Мне не было дело до того, как я попал сюда и что это за место. Я просто наслаждался. Наслаждался обилием такой теплой и согревающей мощи, тем спокойствием, которое она дает. Подумав, что было бы здорово осмотреться с высоты птичьего полета, я ястребом взмыл вверх. Это было поистине волшебно. Не чувствовать земного притяжения. Казалось, что материя этого чудесного места преобразуется по любой моей мысли, воплощает в реальность любые желания. Я летал и смеялся, не в силах сдержать переполняющие меня эмоции. Да и не хотел этого. Однако мое внимание привлекла одна странная вещь. Практически на горизонте по всей его длине я увидел темную полосу, как будто границу того великолепия, что царило до нее. Я обернулся, но с другой стороны ничего подобного не было. Мне стало очень интересно, что лежит по ту сторону, и я направил свой полет в сторону этой темной границы. Чем ближе я был к ней, тем спокойствия в моей душе было все меньше. В мгновение ока очутившись у темной полосы, я застыл с разинутым ртом. И то, что открылось моему взору, поистине наводило ужас. Море пепла, как после великого пожара. Выжженная и безжизненная плоть мира. То тут, то там, из земли вырывались темно-зеленые, ярко-красные, а иногда и непроницаемо черные языки пламени. Я чувствовал, что это тоже мое, но я абсолютно не хотел этого. И так же, как и благоухающие луга, это место было наполнено силой. Но силой не спокойной и умиротворяющей, а наоборот, грозной, яростной, темной, наводящей страх и ужас. Я испугался, я не хотел этим обладать, однако это было моим и это было во мне. Я захотел проснуться, не в силах более наблюдать темную и разрушительную сторону себя самого. И проснулся.
   - Что это? О боги. Невероятно! - стоя в дверном проеме и не решаясь зайти в комнату, в полном изумлении повторял как мантру старый маг со снежно-белыми волосами. Он глядел на своего ученика, сейчас спящего, однако, не вид спящего юноши приводил его в это состояние, а то, что с этим юношей творилось. Он парил в паре метров над кроватью, его глаза, сейчас полностью раскрытые, излучали потоки ослепительно белого света, как два прожектора, перекрывая яркий солнечный свет, лившийся из окна.
   Что-то странное мастер Тарлос почувствовал, когда занимался составлением новой руны, сидя у себя в кабинете. Это занятие требовало полной концентрации, ведь один неверный штрих или неправильно выполненная, слишком длинная или же короткая, не под тем углом линия, высеченная на куске гранита, могли сулить непредсказуемые последствия во время использования рунного камня. Он медленно, капля за каплей переливал энергию в камень, наполняя уже созданные узоры яростной силой ветра и молнии, той же силой создавая новые линии, постепенно сливающиеся и продолжающие старые. От этого кропотливого занятия его отвлекло очень странное обстоятельство, неожиданный всплеск силы такой мощности, прошедший через старого мага в руну, что камень просто не смог его впитать и рассыпался пеплом прямо на столе. Пару секунд мастер Тарлос просто ошарашено глядел на останки своего многодневного труда, а потом опрометью выскочил из кабинета со скорость, достойной молодого имперского скакуна лучших кровей. Он мчался в направлении эпицентра, как ему казалось, той магической бури, что разразилась прямо под его крышей, уже осознавая, кто стал её виновником. И вот теперь, разинув рот от изумления, смотрел на юного Сарема, парившего во сне и излучающего прямо таки колоссальное количество энергии. Даже не медитируя, старый мастер чувствовал, как та сила, которую излучал его ученик, разливается по его венам, заполняет его искру. Он чувствовал стихийные потоки, потоки ветра и огня, земли и воды, потоки первородных элементов, которые наполняли его, дарили спокойствие, умиротворение. Этой силой хотелось созидать, творить, радовать все живое. Да, она могла быть направлена и на разрушение, могла стать грозным оружием, однако для подобных целей использовать её вдруг показалось мастеру просто кощунством. Но в тех потоках силы, что излучал его ученик, была и другая сторона, темная, пугающая, холодная и бездушная, как сама смерть. Она наводила трепетный страх, всепоглощающий ужас. Видения разрушения и...пустоты. Пустоты повсеместной, безраздельной. Это был хаос, хаос и смерть в одном лице. Мастер узнал эту силу, ведь он сам посвятил ей не один десяток лет, был лучшим в этом искусстве из всех живущих. Ему самому, по крайней мере, так казалось. Это была чистая и незамутненная магия смерти, некромантия, запрещенная по всей империи. Мастеру стало жутко от осознания того, какая же сила кроется в его еще совсем юном ученике, однако его долг, как учителя и наставника, был помочь парню не натворить глупостей и использовать то, что ему дано, во благо. Ведь и темную сторону можно направить на добрые дела, что бы там кто ни говорил.
   Сила, что лилась из Сарема океаном, уже переполняла старого чародея, выплескивалась из него, как вино из переполненного до краев кубка. Он не мог взять больше. И это его удивило, так как что бы до краев наполнить его, ему самому пришлось бы не один день посвятить исключительно и только медитации.
   Разрываемый изнутри спокойствием и страхом, порядком и хаосом, теплом и смертным хладом, мастер не заметил, как ток силы прекратился. Он открыл глаза и обнаружил юного ученика сидящего на кровати и пристально смотрящего на него.
   - Учитель? - Спросил Сарем. - С вами все в порядке? Вы странно выглядите. Даже, как будто, помолодели.
   - Все хорошо, спасибо. - прошептал мастер Тарлос. - Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке после вчерашнего приключения и ты уже восстановился, чтобы продолжить занятия. - уже более окрепшим голосом сказал он и улыбнулся своему ученику.
   - Да, усталости я не чувствую больше. Но... я бы хотел с вами поговорить на очень интересующую меня тему.
   - Нам однозначно стоит поговорить, Сарем. - спокойно произнес мастер Тарлос. - Скажи, как будешь готов. - уже закрывая за собой дверь проговорил он. - Сарем, сконцентрируйся. Твоя сила должна литься в это тело целиком и полностью. Не распыляйся и не растрачивай её попусту. - ворчал старый маг, наблюдая за учеником. - Учитель, не могу. Она выливается как из переполненного ведра. Причем ведро не я! Я уже с ног валюсь от усталости, а эта погань не хочет шевелиться! - умоляюще провозглашал я, напитывая свежевыкопанное тело какого-то фермера жалкими остатками своей силы. С момента последних описанных событий прошел год. Ну, плюс - минус. Разумеется, с мастером я так и не поговорил. В противном случае я бы расписал это событие в мельчайших подробностях. Я странным образом забыл о тех удивительных событиях. О всепоглощающей воронке мрака, о своем странном сне, где я парил над миром, который был переполнен энергией. О воине в золотых доспехах. И о прекрасной незнакомке, однажды мне приснившейся. Вернее даже не позабыл, а просто не вспоминал о них, сославшись на игру воображения истощенного организма. Да и мастер Тарлос не поднимал этой темы. Так что все само собой как то забылось. Однако, после тех знаменательных, а это только теперь я понимаю их значимость, событий, мастер припахал меня так, что некогда было спокойно сходить, да простит меня драгоценный читатель за простонародный речевой оборот, в сортир. Мне приходилось в двойном объеме изучать историю мира, кстати сказать, мифам мастер Тарлос придавал особое значение. А практических занятий стало больше раза в четыре, что меня, конечно же, радовало, но... Я всегда обожал практические занятия магией. Хоть и вымотаешься до предела, но творишь такие чудеса, что аж гордость берет. Однако данные занятия были посвящены поистине жутким, и, кстати сказать, запрещенным Императорским Указом, темам. Почему то мастер Тарлос решил научить меня именно демонологии и некроматии. Ну ладно демонология - не так уж это и противно. Да и опасно то, по правде сказать, не слишком. Главное не пытаться призвать Гирда - верховного правителя подземного царства огня, и все в шоколаде. Ну или почти. Да, разумеется, есть еще пара - тройка демонов, с которыми лучше не связываться неопытному обывателю, но я их сковал на ура (после, опять таки, пары - тройки неудачных экспериментов. Благо, учитель был рядом). Так что эта наука не вызывала у меня ни отвращения, ни каких либо трудностей. Но некроматия... Мало того, что эта наука являлась самой низкой и, скромно сказать, мало уважаемой среди населения Империи. Мало того, что она лет двести как, являлась строжайше запрещенной дисциплиной магического искусства. Так еще и практикующему магу это занятие было крайне омерзительно. По крайней мере, мне. Начинали мы, разумеется, с азов. Как и при любой ворожбе, эту энергию нужно почувствовать. - Сарем, что ты можешь сказать об эфире? - начал мастер Тарлос в один прекрасный день. - Это тонкая энергетическая материя, пронизывающая все в мире... - сказал я, но был крайне резко перебит мастером. - То, что ты знаешь определение, конечно хорошо, но я не это хотел услышать. Как ты его ощущаешь и что с его помощью можно делать? - Ну... Вижу я его как просто потоки белого аморфного тумана, самого по себе не способного что либо сделать, однако придающего чувство тепла и умиротворения. А преобразовать его можно во что угодно, начиная от потока воздуха, заканчивая землетрясением. - Это верно. То есть, по-твоему, его можно преобразовать лишь в изначальные элементали? - Нет. Если вспомнить тот валун, который недавно все же раскололся, то там использовалась другая сила, поднимающая его в воздух, основанная на силе разума, воли и воображения. То есть по сути все ограничивается лишь степенью концентрации, количеством доступного эфира и воображением. Но все равно все завязано на базисных элементах мироздания. - попытался сумничать я. - Согласен. И сколько же этих базисов тебе известно? - с улыбкой спросил учитель. - Ну... Четыре стихии, разум, жизненная сила, законы иных миров, которые используются в демонологии и даже названия не имеют. Да их бесчисленное множество. Хотя основополагающие заклинания используют в основном стихиальные составляющие и силу разума. Энергия жизни более сложно устроена, но, скажем, те же эльфы научились использовать её практически для всего, в том числе и для составления боевых заклятий. Да и заклинания высших порядков используют не одну базисную основу, а несколько. Ведь так? - уже менее уверенно выдавил я из себя. - По сути, так. Но ты забываешь об еще одной силе. А теперь запомни - то, что ты сейчас услышишь не должно выйти за пределы этой комнаты. Думаю, ты уже встречал упоминание о ней в тех трактатах, которые я тебе давал и которые повсеместно запрещены в нашей империи. - лицо мастера вдруг резко переменилось. Оно стало мрачным, серьезным, резко заострились все его черты, и от только что игравшей на его губах снисходительной улыбки не осталось и следа. А я, не в силах сдержать изумление и тревогу, все больше округлял глаза от осознания того, к чему клонит мой учитель. - Это сила смерти, Сарем. - после небольшой паузы закончил он. - Но мастер Тарлос, я думал, что для использования этой силы недостаточно просто эфира, нужно иметь и определенное строение энергетической структуры тела. - прошептал я. - А в чем собственно проблема. Эфир, как ты сам сказал, находится в аморфном состоянии, и использовать его можно различными способами и для самых разных нужд. А энергетическая структура... Скажи, что происходит с энергетической структурой тела мага, когда ты создаешь, например, огнешар и, тут же, сферу воды? - Она перестраивается под другой базисный элемент, но... - до меня начало доходить, что же именно хочет мне сказать мастер Тарлос. - Вот именно. У кого-то энергетическая структура не гибкая или же этот кто-то просто не умеет её перестраивать и приспосабливать под преобразование эфира в другие области. Например, приспособлена она под управление силами природы и жизни, вот мы и имеем природников, лекарей и тд. Исключение составляют, как ты правильно сказал, эльфы. Эти остроухие за тысячи лет в своих лесах научились творить с помощью этой силы поистине невообразимые вещи. Или же под стихию огня - получаем превосходных боевиков, способных в одночасье испепелить тысячи простых солдат на поле брани. Разумеется, если эти солдаты не имеют магической поддержки. Но все умеют оперировать, хотя бы и на самом начальном уровне, другими силами. Ведь этому можно научиться. То есть, научиться перестраивать свою энергетику. Главное знать, как это делать, а дальше дело практики. Есть и такие, как мы с тобой, умеющие перестраиваться под самые разнообразные преобразования эфира за счет необычайно гибкой энергетической структуры, которая дана нам с рождения. Так в чем проблема, для таких, как мы, перестроить её под энергию смерти? Опять-таки, главное знать, как это сделать. Прочти вот это. А после мы вернемся к дальнейшему обсуждению данного вопроса. - подвел итог мастер Тарлос и материализовал передо мной какую то потрепанную не то книгу, не то тетрадь. Я ушам своим поверить не мог. Все книги говорили о том, что это искусство строжайше запрещено. Из запрещенных трактатов, в основном по истории, я знал, каких бед мог наделать один единственный некромант среднего полета. Что уж говорить о метрах этого искусства, таких, как Родерик Стеллен, живший около трех сот лет назад и по праву считавшийся одним из сильнейших магов, когда-либо ступавших по земле. Ведь, что - бы не дать ему поработить все и вся, было недостаточно и объединенных сил светлых магов. Смог его остановить только еще один мэтр запрещенного искусства, имя которого стерто отовсюду. И не известно, что было бы, останься этот 'герой' жив после боя с Родериком. Возможно, он и вступил в этот бой лишь для того, что бы занять место своего коллеги на тропе порабощения и мирового господства. Но, так как их силы были приблизительно равны, не один из них не выжил. А место их схватки покрыто великой тайной, хотя и есть предположение, что это происходило в великой пустыне Хрангар, расположенной далеко на юго-востоке за границами Империи. Есть даже мнение, что пустыня и образовалась исключительно в результате этой битвы. Жаль только, подтверждение так ни кому и не удалось найти. Нет даже записей очевидцев этих событий в виду отсутствия этих самых очевидцев, потому как в живых не осталось ни кого из тех, кто принимал участие в баталиях прошлого. Хотя не исключено, что записи то и есть, но ни в одно официальное издание включены они не были. Во всех разрешенных к магической печати источниках нет даже упоминания о некромантах прошлого, а пустыня эта существовала испокон веков. Благо, что в библиотеке мастера Тарлоса есть не только официальный издания, но и, назовем их, неофициальные, только за упоминание о которых, по словам самого мастера, в лучшем случае тебя совсем не больно колесуют на площади Имперского Правосудия. Но даже в них об этих временах говориться лишь то, что это были самые темные времена для всего сущего и о них лучше и вовсе не вспоминать. И теперь, изумлению моему не было предела, когда мастер сам начал разговор об искусстве некромантии. А зная учителя, я мог с уверенностью предположить, что только разговорами на эту тему дело не ограничится. И я оказался абсолютно прав. После того, как я прочел ту книгу, что мастер Тарлос дал мне после того разговора, мы перешли к практическим занятиям, не забрасывая, впрочем, и практику с заклинаниями, относящимися к магии других стихий и базисных элементов. А книга эта оказалась не чем иным, как дневником практикующего некроманта, в котором было описано абсолютно все, начиная от советов по мгновенной перестройке энергетической структуры, заканчивая описанием самых разнообразных заклинаний и ритуалов из арсенала магии смерти. Правда, некоторые из них требовали колоссального количества энергии, и, самым простым способом получить эту энергию, было как вы думаете что? Правильно, жертвы. Много жертв. Причем не подойдет обычная мышь или курица, нет. Жертва должна думать, ощущать, корчиться в агонии, терпеть немыслимые муки и боль, понимать, но не принимать всю безысходность данной ситуации, продолжая тщетно хвататься за утекающую жизнь. Да, жертва должна быть существом мыслящим и сражающимся. Не важно, кто подвернется по нож некроманта - гном или орк, эльф, карлик, ноэ или же человек. Все едино. Главное, что чем больше ты доставляешь жертве мучений, чем изощреннее и дольше продолжается пытка, тем большее количество энергии смерти и страха ты сможешь получить. Хотя по сути, эта та же самая медитация, только вот жертва выступает чем-то вроде связующего канала для тебя и эфира, попутно стягивая на себя весь доступный эфир и обрушивая эту лавину энергии на тебя. И если все правильно сделать, то с помощью полученной энергии можно передвигать горы и высушивать моря, зажигать и гасить звезды, создавать миры из песчинки. Однако, орудие смерти, увы, очень однообразно и однобоко. В основном вся данная практика направлена на разрушение и уничтожение, но ни как не созидание. Хотя, поднять трупик или вызвать душу давно усопшего, чем не созидание. Или создать какое ни будь неведомое чудо-юдо из старых костей, еще не рассыпавшихся прахом только по какой то неведомой случайности. Даже, можно сказать, творческое начало имеется. Но благо то, что для обычных заклинаний подъятия, призыва или упокоения не требовалось чертить огромных геометрических фигур, выверенных по сторонам света и с особой жестокостью вырезать половину близлежащей деревни. Как, в прочем, и для простых боевых заклинаний данной школы искусства. - Вы видели, он пошевелил мизинцем! - моему восторгу не было предела. - Не отвлекайся. Сегодня ты должен его поднять. Третьего провала за не полную неделю я не переживу. Да и жители Больших Степей вскоре нас возненавидят за кощунственное обращение с покойными. Я сосредоточил все свое внимание на этом утомительном процессе. От напряжения кружилась голова, а во рту чувствовался металлический привкус крови. Не удивлюсь, если в данный момент кровь шла и из носа, но я этого просто не замечал. Эфир, упорно не желая преобразовываться в темную энергию, просто выплескивался из тела покойника. Тогда я попробовал пойти другим путем. Я вспомнил тот удивительный сон, в котором я парил над землей, вспомнил и то мрачное место, в котором не желал надолго задерживаться. Я попытался всеми фибрами души дотянуться до него, пропустить потоки эфира через него, тем самым преобразовав его в нужную мне сейчас энергию. И через какую-то секунду тело, которое я тщетно пытался наделить неким подобием жизни, забилось в неистовых конвульсиях и начало преобразовываться во что то странное. Оно начало стремительно увеличиваться в размерах, мертвая плоть истощалась на глазах, оставляя лишь голый костяк. Однако и кости более не походили на человеческие. Из ключиц начали стремительно расти бритвенно острые шипы, из лопаток начали вырастать крылья, конечности преобразовывались в огромные когтистые лапы, которыми можно было крушить дома, давить и разрывать на части людей. Но самое невероятное то, что голова этого существа теперь стала напоминать череп огромного ящера с острыми, как хорошо заточенные кинжалы эльфийской работы, зубами и пульсирующими багровым светом и вечной ненавистью, маленькими буркалами, непрерывно смотрящими на меня. И это существо стремительно росло. Я попытался перекрыть энергетический канал между мной и этой бестией. Попытался вернуть все на свои места, но было поздно. Существо, как вампир впилось в мою энергетику и тянуло все больше и больше, стремительно увеличиваясь в размерах, хотя и так уже было с не большой крестьянский сарайчик. Тогда я попытался хотя бы прекратить пропускать эфир через то жуткое место, которое, как я теперь осознал, являлось частью меня самого, моего существа и моей души. У меня это получилось и я замедлил рост этой жуткой твари. Ей это явно не понравилось, но вместо того что бы отцепиться от меня, эта тварь принялась тянуть из меня еще больше энергии, видимо, стараясь вылезти если не на качестве, то на количестве. Силы стремительно меня покидали и я вдруг понял, что если это немедленно не прекратить, то оно пожрет вместе со всеми запасами моей энергии и саму мою жизнь, высосет меня без остатка. Про старого мастера Тарлоса я в тот момент позабыл вовсе. Уже угасающим сознанием я потянулся к другой стороне себя, к теплой и ласковой, светлой и чистой. Туда, где я с таким удовольствие парил во сне. Последнее что я услышал перед тем, как провалиться в небытие, это громогласный рев неведомой твари, наполненный болью и злобой, и почувствовал энергетический взрыв просто колоссальной силы. Очнулся я уже лежа в свое постели, с мокрой и холодной тряпицей на лбу. - Что это было? Мне еле удалось отговорить половину народа бросаться с вилами на ваш дом, мастер, а вторую половину оставаться на насиженных местах и не нестись сломя голову, куда глаза глядят! - Сетенел, бывший капитан Новой Армии, смотрел на старого Тарлоса, не скрывая своего изумления и испуга. Хотя нет. Не испуг был в его глазах, но любопытство. - Что за тварь могла издавать подобные звуки? Так мало того звуки, буквально все почувствовали непреодолимый и необъяснимый страх, как будто сама смерть пришла за всеми разом. И даже я, хотя ни когда не относил себя к людям робкого десятка. - Это было лишь практическое занятие, Сет. - Ничего себе у вас практика! - Я сам удивлен, не буду даже пытаться скрыть этого от тебя, мой добрый друг. Сарему удалось за несколько минут сделать то, что у некромантов давних времен сотворялось годами. Ты когда ни будь слышал о костяных драконах? - Исключительно и только из старых сказок и легенд. - Не буду скрывать, я сам когда то поднимал их. И ты один из немногих, если не единственный, это знаешь. Но то, что сделал мой ученик. Это просто невообразимо. Мало того, что он сотворил костяного дракона из трупа обычного человека за пять минут, что само по себе мало возможно! Он еще и умудрился его уничтожить за три секунды! А самое страшное в том, что даже я не смог понять, как он это сделал. - Дела... - только и смог выдавить из себя Сет, озадаченно почесав при этом затылок. - И что вы собираетесь с эт... - не успел задать он свой вопрос, как был довольно грубо остановлен мастером Тарлосом, путем прижатия раскрытой ладони последнего ко рту бывшего капитана. - Тихо. Слушай внимательно и запоминай. Времени у нас очень мало. - Прошептал скороговоркой мастер, убирая руку ото рта Сета. - Что случи... - Я сказал слушай, а не говори! - строго приказал мастер, делая при этом небрежный пас рукой в сторону бывшего капитана. После этого Сет мог лишь молчаливо раскрывать рот, не издавая при этом ни звука. Мастер посмотрел на его попытки вымолвить, по-видимому, проклятия в свой адрес, удовлетворенно кивнул и продолжил. - Я чувствую, что что-то надвигается со стороны руин. Сейчас, в эту секунду. Это что-то ни на что не похоже. Я не знаю, чем это может быть. Потому срочно беги и буди Сарема, собирайте все необходимое и идите в деревню, выводите людей. На все про все у вас не более часа. Я открою портал. А сам пока отправлюсь и посмотрю, что за незваный гость к нам пожаловал. Если что то вдруг случится, отведите людей в безопасное место и отвези Сарема в академию. Возьми вот это. - В следующую секунду в его руках появился конверт, запечатанный сургучом, и небольшая черная книжка со стальным замком на переплете. - Письмо отдадите магистру Ремису, а это... - он показал на книгу - отдашь Сарему. Он найдет способ ее открыть, и она ему пригодиться. Ах да - вот это вам на расходы. - Материализовав увесистый денежный мешочек, мастер передал его Сетенелу, одновременно снимая заклятие. Сет лишь кивнул и по старой армейской привычке бросился выполнять указания без лишних вопросов. - И что ты по этому поводу думаешь? - пробасил низкорослый коренастый гном в тяжелых доспехах. Он сидел на краю высокой башни, чудом сохранившейся от сторожевого аванпоста руин Времени и вглядывался вдаль, где c полсотни рогатых существ плелись от руин в сторону населенных мест. - Может, стоит вмешаться, как думаешь, а, Астор? - с этими словами он смачно сплюнул вниз, полюбовался полетом своего творения и после того, как плевок превратился в неразличимую точку, отвлекся от данного занятия и нежно, с великой любовью погладил острие своей двуглавой секиры, которая, казалось, по размерам была такая же, как и сам её владелец, если не больше. - Или, может, стоит доложить мастеру Даррелу об этом? - Не думаю, Дарст, не думаю. - покачал головой его собеседник. - Не стоит тревожить владыку по таким пустякам. Нужно за ними просто проследить. - Почти пропел мужчина, также вглядывающийся в даль с высоты птичьего полета. Он был крайней противоположностью коренастому жителю глубоких пещер. Высокий, стройный, с острыми скулами и тонким подбородком, гривой белых как снег волос и заостренными кончиками ушей. Алсау - так некогда звали его народ, который внешне отличался от привычных всем эльфов исключительно и только цветом волос. Среди народа алсау никогда не встретишь черных, русых, золотых или других оттенков. Исключительно и только белый, как первый, девственный снег цвет украшал головы этих удивительных существ. В остальном же, эльфы, как ни крути. И живут также долго, и стреляют также метко, также надменны и высокомерны. Но только внешне. В родном мире Астора, который назывался Файрот, жили рассы как алсау, так и эльфов. Однако, горе тому, кто спутает их. Да, внешне они очень похожи, но исключительно и только внешне. Если эльфы, при всей их надменности чтили жизнь более всего на свете, то народ алсау поклонялся смерти. Отсюда и различия как в мировоззрении, так и в искусстве магии. Несмотря на то, что оба народа жили в лесах, эльфы для сотворения заклятий использовали животворящую энергию сомой природы, в то время как алсау были прирожденными некромантами. В родном мире Астора жило много народов, там были гномы, орки, правда назывались они аргхарты, гоблины, причудливые создания фейны, и, разумеется, люди. Однако это продолжалось до воплощения Спящего. Это порождение темных сил выпило жизненную энергию этого мира без остатка, лишь потому, что Файрот лежал на его пути к Сердцу Миров. Он был сродни вампиру, нежити, поглощающей жизненные соки своей жертвы. А это то, что народ алсау привык подчинять и чем привык управлять. Однако даже объединенная мощь величайших магов этого древнего народа не смогла остановить Спящего. В дело вмешались Владыки. Повелитель Даррелл, чье происхождения до сих пор было не понятно Астору, выбрал его из всех представителей древней рассы. Он спас Астора, направил его, дал новую цель в жизни - хранить покой всего мироздания, которое представляет собой множество миров, о чем юный тогда алсау даже и не догадывался. И сейчас, последний представитель своего народа сдерживал неукротимое желание броситься на этих рогатых тварей, потому что сила того, кто уничтожил его мир, прямо таки исходила из этих существ. Однако Астор ощущал и другую силу, враждебную, кровожадную, очень похожую на силу нижних мирозданий, где властвуют создания хаоса - демоны. - Неужели маги этого мира научились создавать плетения, сочетающие как некромантию, так и демонологию, по сути своей, две несовместимые инстанции. - Прошептал Астор в полголоса. - Что ты там бормочешь, некрос недоделанный? - Возопил гном. - Замолчи, борода, и наблюдай. Завтра двинемся следом, что бы ничего не пропустить. - прошипел Астор. - Надо будет все таки доложить Владыке об этих существах. - Уже про себя добавил он. ѓѓСет влетел в комнату, как будто за ним гналась орда гирзов. - Сарем, вставай и собирайся. Это срочно. - скороговоркой выпалил бывший капитан Новой Гвардии. - Мастер приказал. - добавил он. За время обучения у мастера Тарлоса я уяснил две вещи. Первое - ни когда не прекословь мастеру. Второе - тоже, но еще более строго. А потому, я скоро-наскоро выбрался из под мокрого насквозь покрывала и бросился собирать все свои немногочисленные пожитки. Скраба было не так уж и много. В сумку, так удобно подвернувшуюся под руку, как раз влезло все, чем я успел разжиться за два года. А именно - два походных костюма и две сменные рубахи. А вы что думали, будет много? А вот и нет. Самое ценное, а именно, кожаные магические доспехи и зачарованный на мое имя клинок (мастер постарался) я надел сейчас на себя. Мало ли что будет ждать нас за дверями усадьбы. - Сет, что случилось? - Я сам не знаю, мастер приказал собираться, дал пару вещей, и сказал отчаливать от сюда что есть мочи. Уже сбегая по лестнице на первый этаж, я вдруг подумал, что не плохо было бы захватить еще и книги, что мастер выдавал мне для самостоятельного обучения. - Сет, погоди. Еще пять минут. - быстро проговорил я и пулей бросился обратно к себе в комнату. Влетев как ураган в дверной проем, я начал метаться по комнате, вспоминая, куда задевал все это добро. Основное, конечно, лежало на письменном столике. Сперва, думал, перебрать. Но срочность, с которой поднял меня Сет, сделала свое дело. Пусть и книги все увесистые, и большую часть из них я уже практически прочитал, а все равно ведь жалко. Потому, недолго думая, побросал их все в походную сумку, которая, кстати, после этого изрядно прибавила в весе. Уже выбегая из комнаты, я почувствовал какое то сопротивление, как будто кто-то мешал мне, поставив невидимый барьер на моем пути. Более того, я услышал не то шепот, не то шелест, зовущий меня по имени. Как будто в трансе, я повиновался этому звуку. На негнущихся ногах снова подошел к письменному столику, моя рука, как будто бы сама потянулась к выдвижному ящику. Открыв его, я увидел черную обложку. И как я мог забыть про эту книгу. Я потянулся к ней, что бы, как и минуту назад, закинуть её в сумку к братьям и сестрам. Но как только я её коснулся, произошло то, что я до сих пор не могу объяснить. Книга выпустила сотни мелких щупалец, как у спрута. Обвив мое запястье, эти щупальца начали проникать мне под кожу, причиняя просто немыслимую боль. Я пытался бороться. Грешно признаться, я даже выпустил в книгу пару фаерболов, но толку было ноль, так как ни один не достиг цели, а как будто бы впитался в темный купол, появившийся лишь на мгновение перед книгой. Я закричал. На мой крик прибежал Сет, и непонимающим взглядом уставился на меня, стоящего на коленях перед открытым выдвижным ящиком письменного стола, который, к тому моменту был уже пуст. - Потерял что-то важное? - с каким-то снисхождением, или даже с некоей жалостью, спросил он. - Да нет, все в порядке, показалось просто. - Тогда не будем терять время. Мастер строго приказал не задерживаться. - уже убегая, бросил он через плечо. Мы спустились на первый этаж, где горела дверь портала. Конечно, на дверь это мало похоже в геометрическом плане. Просто овальная дыра в пространстве, высотой в человеческий рост. С другой стороны была видна главная площадь Великих Степей. Но что-то было не так на другом конце портала, это я ощущал буквально физически. Пройдя сквозь портал, мы очутились на главной площади поселка, аккурат напротив дверей дома старосты. И тут я понял, что меня насторожило еще на той стороне. Повсюду были эманации страха и ужаса. Люди мчались сломя голову в одном направлении, напоминая обезумевшее стадо диких животных. На их лицах читалось лишь одно желание, убраться подальше от этого места. Мы с Сетом ничего не понимая крутили головами, в тщетных попытках найти хоть одного адекватного человека. После нескольких неудачных попыток спросить, что же случилось, Сет не выдержал. Поймав первого попавшегося человека за грудки, бывший капитан буквально прорычал, притягивая беднягу к своему лицу - Что происходит?!. - на что бедолага лишь смог робко произнести - Там. - указывая пальцем в противоположном своему забегу направлении. Мы с Сетом, не сговариваясь, опрометью бросились в сторону, куда указала жертва блиц-допроса. Свернув на улицу, примыкающую к главной площади, мы остолбенели от представшей нашему взору картины. На дольнем конце улицы мы увидели мастера, который, стоя на коленях с воздетыми кверху руками, создавал магический барьер, мешавший толпе каких-то непонятных существ, пройти дальше. Я почувствовал, что его силы на исходе. Не знаю как, но почувствовал. Забыв про все, я бросился к нему, что то крича, сейчас уже и не вспомню что. Сет, лишь на секунду отстав, последовал за мной, вытаскивая на ходу меч. Следующие мгновения, я не забуду никогда... Обернувшись на мои крики, мастер улыбнулся одним лишь краешком рта, после завалился на бок. Магический барьер, удерживающий этих странных существ, дрогнул пару раз под их напором и рассыпался миллионом сверкающих всеми цветами радуги искорок. После падения барьера, существа с быстротой, не подвластной человеку, преодолели разделяющее нас расстояние. Правда, один из них задержался перед одинокой фигурой, лежащей в дорожной пыли. Секундное раздумие, и тварь подняла мастера одной рукой перед собой, а второй пробила ему грудь. Из меня вырвался крик отчаяния, смешанный с бессильной злобой. Не помня себя, я послал вперед импульс магической энергии. Как именно я его создал в тот момент, я не знаю. Знаю лишь, что хотел в тот миг одного - убить, растоптать, уничтожить, стереть в порошок. Это было похоже на стену мрака, с редкими всполохами ярко-бордового огня. Проходя сквозь этих существ, которых было не меньше трех десятков, эта стена выжигала их, оставляя на своем пути лишь пепел поверженных. Пройдя сквозь лежащее тело мастера, стена пощадила его. Тело не рассыпалось прахом, как это было с неизвестными тварями. Более того, оно даже не шелохнулось, так и оставшись лежать в дорожной пыли. Добежав до него, я упал на колени и положил голову мастера на них. Странно представить, но он был еще жив. Посмотрев на меня потускневшими глазами, он с последним вздохом смог сказать - Бегите. - после чего выдохнул в последний раз и обмяк у меня на руках. Я не помнил себя. Время как будто остановилось. Вот, чьи то руки пытаются меня поднять с колен. Мне что-то говорят, но я не слышу. Снова пытаются поднять, но я сопротивляюсь. Я поднимаю глаза вперед. Еще штук пятьдесят таких же существ бегут в мою сторону. Но мне сейчас все равно. Главное, я потерял учителя и, наверное, даже отца. Самого родного и близкого мне человека в этом мире. И этот факт, уже, к сожалению, ни как не изменить.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"