Аннотация: Кто служил, тот вспомнит свои годы и поймет. Небольшие воспоминания о своей лейтенантской молодости.
Путешествие автостопом по российской глубинке.
Всегда испытываю двойственные ощущения, когда вижу на обочине дороги голосующих людей. С одной стороны, не люблю брать попутчиков. Ни за деньги, ни просто за кампанию. Одному за рулем спокойнее и комфортнее. С другой стороны, не покидает легкое чувство вины - а как бы мне самому пришлось барахтаться в непростых обстоятельствах, будь водители проезжающих мимо машин равнодушно - безразличны к моей просьбе "подбросить - подвезти" до пункта назначения? Все же разделение людей по категории "водители - безлошадные" накладывает отпечаток на повседневные отношения сторон.
Вам когда-нибудь, господа и дамы, доводилось кататься автостопом? Ради поиска острых ощущений или по рабочим причинам? Если нет, то от всей души желаю избегать подобного способа передвижения. Тот день, когда мне самому выпало преодолевать каких-то 45 км до забытой богом деревеньки во Владимирском крае, я вспоминал очень долго. Приколов и трагизма нам досталось примерно поровну.
Далекий 1993 год. Кто-то из моих нынешних знакомых начал тогда свою блестящую миротворческую карьеру на Балканах. Кто-то уходил навсегда из силовых структур, оставляя погоны и пытаясь найти достойное место на гражданке. Я же продолжал честно носить свои звездочки "старлея" , командовал взводом военных строителей-"истребителей", не видел зарплаты по несколько месяцев. Но почему-то оптимистично надеялся на лучшее.
В батальоне был хронический некомплект офицеров. Если к тому же наступал сезон отпусков или одолевали болезни, то утром на разводе от каждой роты присутствовало от силы 2-3 человека командного состава. Не смотря на все передряги, служба тянулась своим чередом. Медленно, скучно, пошло, верно.
Обыватель постоянно глупо заблуждается, считая, что солдаты бегут из части домой лишь по причинам дедовщины, тягот и лишений армейского быта, страха попасть в "горячие" точки и т.п. Не-а. Это сказки для дефективных детишек. Подруга не пишет, выпить горячительного захотелось, служба достала, соскучился по маминой юбке и пирожкам - причин десятки. И время от времени срывается такой вот "вояка" с менталитетом маменькиного сынка в бега. Регулярное "развлечение" офицерского состава от лейтенанта до подполковника заключалось в поездках по просторам родной страны на поиски беглецов. И чего только не рассказывали потом за "рюмкой чая" наши "поисковики" в погонах....
В марте 1993 мне довелось прокатиться за бойцом - беглецом самому. Рядовой Орешкин из соседнего взвода, сорвался в бега стремительно. Его "комод" так и не смог внятно доложить, когда бойца последний раз видели в строю. Я получил командировочное предписание, денег - фигу (а как же, 1993 год, откуда такая "роскошь"?), "теплое" напутствие комбата не возвращаться без "воина" в часть. Плюс со мной поехал сержант Саденьев, или просто "Сода", как звали парня в роте сослуживцы. Он родом из Гусь-Хрустального, должен знать места, где потенциально может скрываться его "землячок".
Вся "фишка" той поездки по маршруту "Гусь - Мезиновка - Черуши - Пустоша" заключалась в том, что в глухой деревенский угол автобус ходил лишь раз в сутки. Объезжая забытые богом точки, на конечной остановке в местечке Пустоша (говорящее само за себя название, не правда ли?) он стоял, поджидая пассажиров, не больше 20-30 минут. И отправлялся в обратный путь. Понятно, что этого времени не могло хватить даже на расспросы аборигенов о месте жительства беглеца. Ночевать неизвестно где и непонятно у кого, с копейками в кармане на все удовольствия - удобства абсолютно не хотелось. Не на уличной же лавочке спать, укрывшись бушлатом?
Посовещавшись с Содой, я решил, что есть шансы добраться до деревни автостопом. Другого варианта, практически, не просматривалось. Друзья Саденьева кто в тюрьме, кто в армии или в глухом запое, достать машину даже на сутки у знакомых сержанта оказалось не реально.
Ладно. День рабочий, какой-нибудь транспорт ходит. 40-45 км не самое большой расстояние, если встать пораньше и двигаться упорно к намеченной цели. Ага. Знал бы я хоть примерно, что нас ждет, то еще 100 раз подумал бы о таком поступке.
**
Мартовское утро выдалось холодным. Автобус "Гусь-Хрустальный - Владимир" выплюнул меня и Соду на повороте в направлении п.Мезиновка. Дорога сразу сократилась до одного ряда в каждом направлении. Сода откровенно зевал и щурил глаза смертельно уставшего человека. Я отпустил его с вечера к подруге, а сам ночевал в квартире своего подчиненного. От сержанта пахло легким перегаром и еще каким-то букетом запахов, который впитывается после совместной ночи с сексапильной, безотказной дамой.
Сода хороший "комод". Он спокойно тянет свою лямку в части, никогда не зарываясь в отношениях с начальством. Наши поиски для него одновременно отпуск и служба. Он знает, что все будет так, как я скажу. А потому готов безупречно исполнять указания командира после кратких часов одиночества со своей подругой.
Сейчас около 6 утра. Дорога абсолютно пустынна в обоих направлениях. Темно. День только занимается и пока неизвестно, как мы его встретим. Температура явно минусовая. Под ногами слышен хруст льда. Тихо. Пахнет хвоей, сыростью и еще чем-то ароматно - неуловимым, характерным для леса. Я стараюсь расслабиться и забыть тупизм казармы, ор комбата, хроническое безденежье, тоску и безысходность служебной повседневности.
Минут сорок мы монотонно идем по обочине. Нам попадаются только встречные машины. Интересно, когда ж будут "попутки"? Словно расслышав мои мысли - пожелания, сзади нарастает гул мотора. Лесовоз - трейлер медленно выполз из-за поворота. Я вскинул руку для голосования, и машина стала притормаживать.
- Ребята садитесь. Я через несколько километров поворачиваю на делянку.
"Водила" говорит хриплым голосом, словно оправдываясь. Мы залезли в кабину. Мужику лет 40-45. Испитое, прокуренное лицо. Телогрейка, старые кирзовые сапоги, которыми он меланхолично давит педали, в углу кабины маленькая иконка-образок. Дядька смолит беломорину , тихо матюгается, когда коробка передач в убитом "Камазе" начинает заедать и скрежетать. Машина перевезла столько тысяч тон грузов, что вообще непонятно, как она может идти со скоростью 60-70 км в час по трассе.
На повороте в лес, на грунтовку, водила останавливается, желает нам доброго пути.
Начало восьмого. Позади километров 10-12. Нормально. Мы идем дальше к намеченной цели. Навстречу попадаются с интервалом в 10 минут еще пара машин. Да, владимирская земля в глубинке явно небогата населением, а тем более, транспортом.
Пешком мы шлепали минут 30, когда вновь услышали гул мотора. "Буханка" притормозила рядом с нами по - первому зову, отмашки руки.
- Вам куда, мужики? - небритая, опухшая рожа высунулась из окна кабины и с любопытством разглядывает нас.
- Пустоша, знаете такое местечко?
- Неа. Садитесь.
Внутри "салона" накурено, воняет перегаром, потом, блевотиной. Четыре амбала в кожанках явно страдают с глубоко похмелья. По кругу ходит бутылка с минералкой, на полу катаются пустые пивные бутыли. У двух человек под кожей топорщится нечто, очень напоминающее ствол.
- Че забыли в этих гиблых местах? - спрашивает бугай со шрамом от уха до скулы.
Когда узнает, что мы едем на поиски беглого бойца, презрительно сплевывает на пол.
- Да, наберут в армию придурков и недоносков, а потом мучайся командование с ними.
Друзья увеченного (со шрамом) оживляются. Начинают вспоминать свою службу, забыв о моем и Соды существовании. Судя по репликам, они повидали всякое и к нам не испытывают никакого антагонизма.
- Извините, мужики, помочь не можем. У вас свое дело, у нас свое.
После нескольких фраз и реплик выясняется, что "конкретные пацаны" ищут недобросовестного барыгу, задолжавшего им 10 "штук" баксов.
- Знаете такого Васю М.? - интересуется "шрамовидный", больше для проформы.
- Нет, конечно. Сами здесь первый раз.
- Ну, удачи. Авось, еще свидимся.
Наши 5 км в недрах "буханки" прошли как несколько минут. Братва свернула в деревушку в стороне от трассы. Мы с Содой прикинули расстояние и время. Пока все складывалось в нашу пользу. Если транспорт ходит даже с таким редким интервалом, то до Пустоши мы должны добраться вовремя. Еще и с запасом.
***
Старый "Пазик" притормаживал рядом с нами медленно и грустно. За рулем сидел дедок абсолютно неузнаваемого возраста. Заросшее щетиной морщинистое лицо. Такому можно дать 60 лет или все 70. Сразу не определишь.
Поднимаемся в салон и .... видим, что мы не одни. В том плане, что в проходе, на двух табуретках стоит гроб. Закрытый. Понимая наше с Содой замешательство, дедок подбадривает по-отечески:
- Не боись, ребяты. С Гуся вот, из морга еду. Односельчанин помер - на тракторе по - пьянке перевернулся. Родственники попросили помочь - подвезти усопшего. Сегодня похороны назначены.
Понятно. Аккуратно присаживаемся и не сводим глаз с гроба. Вроде, взрослые люди, видели покойников в последний путь. Но как-то не по себе, что с утра пораньше ты вынужден ехать в одном авто со смертью. Катафалк, блин.
Этот перегон для нас оказался самым длинным, если судить по пройденному расстоянию и мрачным ощущениям бренности бытия. Автобус шел до п.Мезиновка и мы преодолели фактически, пол пути до нашей конечной цели. Очутившись снова на обочине дороги, облегченно вздыхаем. Хотя, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Мартовское солнце, капель, ожившие ручьи в придорожных канавах вернули нас к бодрому расположению духа.
Увы, за Мезиновкой места становятся глуше. Нам не попадаются даже встречные машины, не говоря уж о попутках. Летом леса здесь усыпаны грибами, ягодами, а дорога насыщена путниками. Зверье шарахается. Но не сейчас. Минут 40-45 молча шагаем, лишь изредка перебрасываясь ничем не значащими фразами. Сода курит, иногда, вонючую "Астру". Советую сержанту поберечь легкие. Возможно, сегодня и побегать нам придется.
Милицейский "Уазик", нагнав нас, остановился без всякого голосования - приглашения. За рулем румяный, толстый мужик лет 35. Молча машет рукой - залезайте. Похоже, что местный "Анискин" - участковый. Когда усаживаемся, мент без всяких переходов властно заявил - "Документы!".
"Анискин" смотрит мое удостоверение личности, командировочное предписание и успокаивается.
- Мало народа в наших местах сейчас, - оправдывается "Анискин". Кто сидит на "зоне", кто уезжает за лучшей долей в города, а чаще спиваются люди напрочь.
Участковый крутит баранку "УАЗа", не спеша рассказывает о своем бытие. - На дорогах если и шарахается кто-то, так больше свои селяне, бомжи, или беглые уголовники, дезертиры тоже. Вас я не признал, решил проверить на всякий случай.
- Зарплату хоть платят, иногда (все ж 1993 год был на дворе, вопрос не праздный)?
- Ага, разбежались, как же, - милицейский капитан презрительно сплевывает в окно. Пайковые деньги выдали месяца два назад и все. Кабы не свое хозяйство, куры, утки свиньи, корова, то ноги с голодухи можно протягивать. Еще 5 лет прокантуюсь до пенсии и "нафиг с пляжа".
Машина чихнула пару раз, дернулась и заглохла. Водитель матюгнулся и полез под капот. Делаем попытку помочь, но тот буркнул - "сам справлюсь, карбюратор постоянно барахлит. А может, бензин бодяжный".
Пол - часа курим, потом минут 10 медленно едем.
- Знаю я вашего Орешкина и его семью, - нарушает молчание участковый. Алкоголик, бездельник, дармоед, хулиган. Если б в армию его не призвали, то был у меня сильный шанс упрятать идиота года на 3 в другое отдаленное место. Мать его просила со слезами не давать ход "заяве" от потерпевшего. Поехал на сборный пункт вместо КПЗ в итоге.
Расспрашиваю, где можно в деревне найти беглеца.
- А чего его искать? - удивляется Анискин. - Наверное, дома самогон пьет. Или к девкам в гости таскается. Что еще можно делать в нашей дыре, тем более сейчас, когда не весь снег сошел и грязи кругом по колено?
На этой минорной ноте мы покидаем милицейский "УАЗ", и обсуждая нежданные новости, пылим все дальше и дальше в гусевскую глухомань.
****
По всем прикидкам получалось, что до конца маршрута и нашей цели оставалось 15-17 км. Не больше. Но это если точно помнить карту местности и примерные ориентиры населенных пунктов - деревень, что мы уже прошли, проехали с самого утра. Пока же солнце поднялось в зенит и приятно припекало. Время близилось к обеду. Мы с Содой вспомнили, что с утра ничего не если. Он выпил кофе с бутербродом в гостях у своей подруги, я так же скромно позавтракал. Будем надеяться, что у нас все впереди. Имею в виду обед.
Правильно. Через три километра, не встретив ни одной попутной машины, мы увидели на обочине старую "шестерку". Капот откинут, миловидная, но скромно одетая дама разочарованно разглядывает внутренности мотора. Хм, наверное, это судьба. Если сумеем помочь, то в качестве благодарности нас должны подкинуть до места назначения. Все же расстояние не такое уж и большое осталось.
Сода немного разбирался в технике, даже успел послужить в автороте, до того, как стал сержантом и "комодом".
- Давай, Саденьев, вся надежда на тебя. Если не найдешь поломку, то скакать нам до Пустоши на своих двоих. Щадить не стану, понял?
Сержант все прекрасно понимает и принимается за дело. Благо инструмент у водителя имелся в полном комплекте, а скакать ему тоже не охота.
Ира (именно так звали мадам), когда-то работала бухгалтером в местном совхозе. Когда все стало разваливаться в мире под названием СССР, понятно, что не стало ни совхоза, ни работы. Муж запил, а потом и помер, замерзнув на улице зимой. Осталась одна с двумя детьми. Сейчас перебивается тем, что продает мясо на рынке в областном центре. Есть еще народ, кто выращивает скотину на продажу, но не все имеют транспорт для поездок в город.
- А поехали ко мне домой, - приглашает Ира. Обедом покормлю, щи, пироги свежие есть, 100 грамм налью, если можно вам на службе...
- Не спеши раньше времени. Видишь, машина еще на приколе.
Сода слышит наш разговор и заверяет, что должен справиться.
Ира достает из багажника бутылку водки, сало, хлеб. Не спеша перекусываем, оставляем порцию сержанту. Стало немного легче, желудок уже грустно не урчит, мартовский день по-новому засиял лучами, оставляя надежду на успешный итог предприятия.
Сода поворачивает ключ зажигания, мотор вздрагивает и заводится. Увы, когда сидим в машине, то обнаруживаем, что бензин на ноле. Понятно, что запасной канистры тоже с собой нет. Ближайшие заправки остались далеко позади.
- Эх, Ира, а мы надеялись, что с тобой проскочим хотя бы до этой самой Пустоши. Сейчас тебе дай Бог до своей деревни добраться с остатками бензина.
Ирина молчит и не хочет развивать тему. Наверное, он знала, что топлива в баке мало, но решила не расстраивать нас раньше времени. Прощаемся на повороте от трассы, когда "шестерка" сворачивает в свою деревушку. Сода разочарованно качает головой.
- Чего морщишься, - срываю легкую досаду на сержанте. Нам еще км 8 осталось, а времени видишь сколько?
Действительно, на обратный автобус можем не успеть. Да и где там искать Орешкина, даже в маленькой, незнакомой деревне?
Километр мы шагаем в быстром темпе, потом я решил пробежаться. Мне дистанция дается легко, Сода уже на третьем км начинает бледнеть, сипеть, кашлять.
- Что, "чертила" , забыл когда последний раз в части на зарядку выходил? Шевели поршнями, немного осталось.
Увы, бессонная ночь, проведенная в сексуальных утехах, прокуренные легкие, отвращение к спорту не дают моему сержанту держать даже самый легкий темп бега. Все чаще он переходит на шаг, окончательно отстает на 50, 100, 200 метров позади меня.
Наверное, Бог узрел молитвы (или проклятия) Соды. Слышим шум мотора, рядом со мной притормаживает "Волга" с владимирскими номерами. В салоне мужик, похожий телом и лицом на жирного кота. Небольшие усишки на широкой физиономии удачно подчеркивают данное сравнение. На заднем сиденье две разбитные и вульгарно накрашенные девицы.
Сели в салон, разговорились. Я рядом с водителем, Сода на заднем сиденье стирает обильный пот и с интересом разглядывает подруг. Рассказываю "коту" о наших злоключениях с начала этого мартовского утра. Когда дошел до встречи с бандитами из буханки, "водила" переменился в лице, побледнел, резко затормозил и свернул на обочину.
*****
"Кот" с минуту смотрит тупо в панель перед собой. Потом, словно приняв окончательное решение, произносит:
- Я подвезу вас до Пустоши, не проблема. Но сначала вы обещаете выпить со мной, здесь и сейчас.
Какой разговор, Вася. Выпьем. Поговорим. Облегчишь душу, если все так трудно и запущено.
Выходим из машины. "Кот" идет к багажнику. О, братан, да ты конкретно затарился! В багажнике ящик водки, два ящика пива, здоровенная сумка с припасами - едой. В самом краю, за поклажей, виднеется охотничье ружье без чехла. И это все на троих человек - двух дам и мужика.
"Кот" прикрикивает на своих подруг. Те моментально выметаются из салона и начинают хлопотать рядом с машиной. На капоте возникает что-то вроде "скатерти - самобранки". Пять граненых стаканов, две бутылки водки, порезанные колбаса, сыр, мясо, сало. Добро пожаловать, дорогие гости.
"Кот" сам разливает всем по полному стакану. За знакомство, неожиданное, выпили, кто-то сколько может. Зажевали. Сода кокетничает с дамами. Те чуть притихли. Понимают, что босс нервничает, и наверное, не зря.
- Отойдем, в сторонку, поговорим, командир, - предлагает мне "котяра".
- Ты, наверное, Василий, - делаю я встречное предложение.
Мужик вздрагивает, но продолжает держать себя в руках, мол, все нормально.
- Откуда знаешь меня? - спрашивает Вася и выпивает свою водку до дна.
Я стараюсь не терять драгоценное время. Его остается все меньше и меньше до решения своих служебных вопросов. Зависать в этом захолустье абсолютно не охота. Рассказываю Васе подробности нашей встречи с "конкретными пацанами" из "буханки" и о тех претензиях, что есть у них к должнику. Вася темнеет лицом, глухо хмыкает.
- Командир, у тебя свои проблемы, у меня - свои. Забудь о нашей встрече.
- Конечно, Вася. Это ТВОИ проблемы. Я уже все забыл. Поехали.
"Кот" тяжело вздыхает, бросает окурок сигареты и кричит на девок, чтобы собирали тару и провизию. Оставшиеся 10 минут в машине до Пустоши идут в абсолютной тишине. Уставший и захмелевший Сода дремлет на плече у новой подруги.
Мы выходим на окраине деревушки. Вася и его дамы легко кивают на прощание, шум машины быстро затихает в надвигающихся сумерках. Нет ни единой души. Тихо. Лишь какой-то дедок смотрит на нас с любопытством из-под ладони. Прикидывает, стоит ли ему заводить разговор с чужаками?
- Деда, где здесь Орешкины живут?
Дед оживляется и машет рукой на другой конец деревни.
- Идете прямо, прямо и увидите в самом конце одинокую хату. Их дом тама.
Дедок очень хочет узнать, кто мы такие и зачем нам нужен этот самый Орешкин. Но держит вежливо паузу. В деревне не принято торопиться и любопытничать. Захочет гость, все сам расскажет. А нет, так нет.
Я сожалею о том, что слишком рано отпустил Васю. Впереди еще, как минимум, километр. Одна улица. Старые, покосившиеся домишки окружают нас с двух сторон. Все, здесь конец "цивилизации", впереди лес да бескрайние мещерские болота.
Запыхавшись, без всякого приветствия, вламываемся в покосившийся домишко. На пороге нас встречает женщина, лет 45.
- Заходите, гости, поговорим.
Делаю знак Соде, чтобы осмотрел комнаты.
Через пару минут он возвращается с унылым видом.
- Нет никого, товарищ старший лейтенант.
Дедок в доме суетится больше всех. Не смотря на отсутствие одной ноги, он быстро перемещается на костылях по своей хате. На столе появляются картошка, сало, кислая капуста с огурцами, бутылка водки. Молодая девчонка, наверное, сестра Орешкина, помогает инвалиду.
- Не знаю, сынки, не видел внучка, первый раз от вас слышу, что он в бегах, верещит дед.
Ветеран войны, инвалид, как не поверить старому, уважаемому человеку?
Садимся за стол и поднимаем стаканы. За твое здоровье, дедуся, чтоб внук ценил ваше боевое поколение и тебя лично.
Дед морщится, выпивает свою чарку. Видно, что давно никто не говорил ему таких слов. Мы с Содой пытаемся выяснить, где же может быть непутевый внучек. Бесполезно. Дед, как партизан в белорусском Полесье, лишь отнекивается и утверждает, что не видел пацана уже несколько месяцев.
Конечно, гостеприимный дед Орешкина приглашал нас еще посидеть в гостях, остаться на ночь. Но такой поворот событий не входил в наши планы. Расчет был на внезапность визита. Мы ж поехали, практически, по следам беглеца, в тот же день после исчезновения, имели все шансы взять его "тепленьким".
Объясняем на прощание родственникам те проблемы, которые могут возникнуть у их сына - внука в случае его отказа возвращаться в часть и дальнейшего уклонения от службы. Дедок согласно кивает головой, щурит свои хитрые глазки, клятвенно обещает помочь командованию части в "борьбе с самовольщиками".
Мы с Содой еле успеваем на отходящий из деревни автобус. В салоне тепло. Почти моментально засыпаем, до самого Гусь-Хрустального выпадаем из времени и пространства. Тот день вымотал нас полностью. Наше безумное путешествие закончилось.
*****
Вся история завершилась лишь осенью 1993 года. Офицеры и прапорщики из нашей части за Орешкиным ездили в общей сложности раз пять, потратив впустую кучу времени и командировочных денег, но безрезультатно. Народ натерпелся в поездках не меньше моего. Все возвращались из владимирской глубинки в полном "восторге" от разных приключений и впечатлений. Но сколько ты не бегай, самовольщик, а рано или поздно армейская система тебя найдет. Порядки такие, да и военная прокуратура не дремлет.
Я был начальником караула на гарнизонной гауптвахте, когда пришел мой друг Виктор - замполит с соседней роты. Вместе с ним все тот же неизменный Сода с прикованным к нему наручниками Орешкиным. Чтобы вновь не убежал по дороге.
- Витя, где вы этого уродца выцепили?
Витя матерится. Ему "повезло" съездить в Пустошь аж 2 раза.
- Представляешь, абсолютно случайно. Он (Орешкин) пьяным дома валялся. А знаешь, как раньше скрывался?
- Понятия не имею.
- У них же в деревне за домом сразу начинается лес. В лесу, а это метров 150 за околицей, болото. Причем большое, топкое. К дому реально можно подойти лишь с одной стороны. Понятно, что как только родственники или сам Орешкин в окно видел знакомые лица офицеров из части, то сразу срывался из хаты и убегал через заднее крыльцо.
- Куда именно? В лесу ж долго не просидишь весной? Я знаю, что люди ночевали у него дома в ходе поисков, выжидали, деревенских расспрашивали.
Дальше Витя рассказывал, что через болото есть едва заметная тропинка, обозначенная вешками. Может пройти лишь знающий ее человек. Шаг влево или вправо - рухнешь в топь (а она и зимой полностью не промерзает) и шансов выбраться из нее очень мало. (Подобное описание ходьбы по болоту есть у Куприна в повести "Олеся"). Тропинка та ведет на остров, где построена небольшая сторожка - охотничья заимка. В сезон ее используют для охоты на болотную дичь.
Понятно, что отсидеться на острове для беглеца не представляло труда. Даже прознав о нем, вряд ли кто-то из офицеров - "поисковиков" решил бы рисковать жизнью и идти в болото без проводника или соответствующего снаряжения. Гиблое дело, опасное для жизни.
Позже Орешкина отправили на обследование в психиатрическую больницу и комиссовали с диагнозом "шизофрения" в родную Пустошь. Кого только не призывают в нашу рабочее-крестьянскую Красную Армию...
Была б возможность отмотать жизнь назад, как киноленту, обязательно б попытался построить свою судьбу по-другому, что б избежать рассказанных выше безумств на просторах владимирщины.
Но, увы... Смотрю на голосующих в дороге людей и вспоминаю в них частичку себя, в том уже далеком, 1993 году.