Аннотация: Переработанный и дополненный вариант рассказа.
ПЕЩЕРА
Эту пещеру Сережа обнаружил случайно. Он мог бы вообще не найти ее за целую смену, если бы не стенгазета. Поскольку Сережа неплохо рисовал, его, не взирая на протесты, сразу записали в редколлегию пионерлагеря, которая выпускала стенгазету "Красная пилотка". Вообще-то ему нравилось рисовать самолеты и танки, но Ирочка, то есть Ирина Петровна, старшая пионервожатая, заставляла его рисовать барабаны и горн, пузатого капиталиста, голубя с веткой в клюве на фоне земного шара и другие, не менее скучные вещи.
Вот и сегодня, после утренней линейки, Сережа бодро направился в сторону моря, но был застигнут врасплох.
- Эй, Захаркин, куда это ты собрался?
Сережа обернулся и увидел Надю Шевченко со своей подругой Кузнецовой, перворазрядницей по академической гребле.
- Я... да никуда.. - растерянно пролепетал Сережа.
- Как председатель совета дружины, напоминаю тебе, что сейчас будет заседание редколлегии. Будем выпускать газету, посвященную празднику Нептуна. Явка обязательна, Захаркин. И не вздумай увильнуть, я тебя знаю. Захаркин, ты понял?
- Да понял я, Шевченко, чего пристала-то!
- Не подведи, Захаркин! Кузнецова скорчила страшную рожу и показала Сереже огромный кулак.
- Я сейчас, через пять минут, мне во второй отряд зайти надо! - соврал Сережа.
- Стой, Захаркин! - сказала Надя. - Раз ты во второй отряд, вот, занеси его в пионерскую комнату. Она передала Сереже пионерский горн, который держала Кузнецова. Он с опаской взял медную трубу и пробормотал:
- Ладно, заметано!
Поначалу Сережа и вправду направился во второй отряд, но, увидев, что за ним никто не наблюдает, прошмыгнул за территорию лагеря, подальше от Шевченко с ее дурацкой стенгазетой.
Утро было прекрасным, Кричали чайки, сияло солнце, из лагерного репродуктора неслись позывные "Пионерской зорьки". Внизу шумело море, а здесь, чуть выше, среди неприметных скал, Сережа внезапно обнаружил эту самую пещеру. Вход в нее был узким, ему пришлось пригнуться и с усилием протискиваться внутрь. В пещере было холодно и сыро, но, к счастью, сразу за входом она становилась заметно шире. "Интересно, что там внутри?" - подумал Сережа. "А вдруг там пиратский клад, например?" Он недавно прочитал книгу писателя Стивенсона "Остров сокровищ" и знал, что пираты могли зарыть где-нибудь клад. Например, в этой пещере. А почему бы и нет?
С этими мыслями Сережа, сжимая в руке пионерский горн, направился вглубь пещеры. Проход был темным, но не совсем: казалось, что откуда-то сверху пробивается дневной свет. Через метров пять пещера повернула направо, и только теперь Сережа увидел источник этого света. Это была керосиновая лампа. Она стояла на старом кривоногом столе. На полу, рядом со столом, в полу было небольшое углубление, похожее на слив раковины, заляпанное бурыми пятнами. За столом сидела худая девочка в черном платье и внимательно смотрела на Сережу.
- Ты откуда взялся? - строго спросила она.
- К-к-кто..я? - робко переспросил Сережа. Он почти не испугался.
- Ах из лагеря, вот оно что! - ехидно сказала девочка. - Я так и поняла.
Сережа во все глаза рассматривал свою собеседницу. Она была ненамного старше его, класс шестой или седьмой. Ее узкое лицо было практически белым, и только темные насмешливые глаза немного оживляли общую картину.
- А что ты тут делаешь? - спросил Сережа.
- Прячусь, - ответила девочка.
- От кого это?
- Не от кого, а от чего.
- Ну, если ты дождя испугалась, то он давно закончился. Еще вчера вечером.
- Нет, я прячусь от солнца.
- Что за глупость! - удивился Сережа. - Загореть, что ли, боишься? Девочка насупилась и замолчала.
- Ну это... а как тебя зовут? - прервал молчание Сережа.
Сережа сел на деревянную табуретку и недоверчиво посмотрел на девочку.
- Вот скажи, мне, Захаркин, а кто у вас председатель совета дружины?
- Надя Шевченко, - сказал Сережа. - Она у нас главная.
- Ну, а ты не хотел бы стать председателем?
Сережа задумался.
- Хотел бы. А кто ж не хочет? Почет, уважение... ну и все такое.
Алиса внимательно посмотрела на Сережу и придвинулась ближе.
- Захаркин, ты знаешь что-нибудь о вампирах? - спросила она приглушенным голосом.
- Вампиры? Нет, не слышал, - пожал плечами Сережа. - А кто это такие?
- Ой, как стыдно, Захаркин! Вампиры - это бессмертные существа, которые питаются кровью и боятся солнечного света.
- А как эти вампиры выглядят? - спросил Сережа, пристально смотря на Алису.
- Да как обычные люди. Только кожа у них бледная.
- Хочешь сказать, ты - вампир?
- Да, Захаркин, представь себе, я - вампир, - сказала Алиса.
- Врешь ты все. Вампиров не бывает.
- Еще как бывают!
- Ну хорошо, а как стать вампиром?
- Тебя должен укусить другой вампир, Захаркин, - сказала Алиса.
- И все?
- Ну, сначала ты умрешь, а потом проснешься и станешь вампиром.
- Сразу умрешь?
- Нет, где-то через день или два.
- Тогда кусай! - твердо сказал Сережа, протягивая вперед правую руку.
- Ты что, Захаркин, дурак? Я кого попало не кусаю! - возмутилась Алиса. - Я вообще тебя первый раз вижу.
- Что, струсила? Значит, нет никаких вампиров и врешь ты все!
- Я вру? Ну, ладно, Захаркин, сам напросился! - закричала Алиса и укусила Сережу за палец. Кровь закапала на стол темно-красными тяжелыми каплями.
- А-а! Ты что, дура! Больно же! - закричал Сережа, хватаясь за укушенный палец. От вида крови у него закружилась голова, перед глазами поплыли цветные круги и он потерял сознание.
Он очнулся у входа в пещеру. По-прежнему кричали чайки и светило солнце. Укушенный палец побаливал, но кровь остановилась. Оглядев себя, Сережа нашел в кармане клочок бумаги. На нем химическим карандашом было выведено: "Типерь ты - адин из нас. Никаму ни слова.".
Подобрав валявшийся рядом пионерский горн, Сережа поднес его к губам и дунул. Чудовищный рев поднял целую стаю чаек, отражаясь эхом от близлежащих скал. Он внезапно понял, что в его судьбу вторглось нечто невообразимо новое, тайное и ужасное. Дунув в горн еще пару раз, Сережа не спеша направился в лагерь.
АЛЕКСАНДР.
Сережа не успел отнести горн во второй отряд - у ворот лагеря его поджидала мрачная Кузнецова.
- Захаркин, ты куда это пропал, а? Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
- Ну... я... живот у меня заболел! - вынужденно соврал Сережа.
- И что? А ты понимаешь, что сорвал заседание редколлегии? Захаркин молчал. Он решил больше не оправдываться, ведь бессмертному не пристало так себя вести перед смертными людьми.
- Молчишь, Захаркин? Сказать нечего? - багровея, сказала Кузнецова. - Ну, ничего, на совете дружины заговоришь. Сегодня, после обеда, в четырнадцать ноль-ноль. Явка обязательна. Понял, Захаркин?
- Да понял я, понял.
- А эту штуку дай сюда. Кузнецова забрала горн и гордо удалилась.
Сережа и посмотрел на свои поцарапанные часы "Полет", которые ему подарил дедушка в прошлом году. Было без десяти минут час. "Обед скоро", - подумал он. "Может, на второе будут оладьи с вареньем... хорошо бы, но шанс невелик".
Через несколько минут из громкоговорителя зазвучал сигнал горна, возвещающий о построении на дневной прием пищи. " Бери ложку, бери хлеееб!" - прокричал какой-то мальчик из третьего отряда, пробегая мимо Сережи с безумными выпученными глазами.
Пионеры строились поотрядно, шумя и в меру безобразничая.
- А ну, тихо! - прикрикнула Ирочка. - Пока все не успокоятся, никто никуда не пойдет!
Шум прекратился, и отряды направились в столовую.
Подойдя к раздаче, Сережа был огорчен: оладьев не было. Был рассольник, биточки с картофельным пюре и компот из сухофруктов. Подойдя с подносом к столу свего отряда, он сел с краю скамьи и опустил ложку в суп.
- А что это там такое плавает в супе? - осторожно спросил Миша Яковлев по прозвищу Пончик.
- Почки, дебил! - ответило ему несколько голосов.
- А что это - почки? - пролепетал Пончик. - Мне бабушка такое не варила.
- Почки - это где моча образуется! - крикнул Леха - Очкарик.
- Ссаки, понял? - ухмыльнулся его сосед Кузьмин по кличке Кузя. Все засмеялись.
Пончик захлопал глазами и выплюнул содержимое своего рта обратно в тарелку.
- Ха-ха-ха! Пончик сблеванул! - закричал Кузя, показывая на него пальцем.
- Так, Кузьмин, Яковлев! Прекратите немедленно, иначе выгоню из-за стола! - немедленно отреагировала Ирочка.
- Пончик сблеванул! - уже тише повторил Кузя, глядя на бедного Пончика, красного, как рак.
- Ладно тебе, Кузя, дай пость нормально, - сказал Сережа.
- Серый, да ты чего, это же Пончик дебил!
"Да все вы дебилы и уроды", - подумал Сережа. "Жаль, что я не вампир и не стану им. Эта Алиса - скорее всего какая-то сумасшедшая дура". Закончив с рассольником, он принялся за биточки. Это были котлеты, политые сверху каким-то подозрительным коричневым соусом. Опасливо поглядывая на Пончика, Сережа, почти не жуя, проглотил второе. А вдруг его бабушка и здесь облажалась?
Лишь компот из сухофруктов немного успокоил Сережины нервы. Медленно потягивая божественный напиток, Сережа снова задумался о событиях сегодняшнего утра. Откуда взялась в пещере эта Алиса? Дружит ли она с головой? А вдруг она - действительно вампир? Вопросов было много, ответов - гораздо меньше.
- Захаркин, не опаздывай на совет дружины! - строго напомнила Ирочка.
- Конечно, Ирина Петровна.
Сережа встал из-за стола, отнес грязную посуду и направился к выходу.
Время до начала совета дружины пролетело незаметно: Сережа пытался придумать правдоподобную историю, которая объясняла бы причины его неявки на редколлегию. Он понимал, что рассказ об Алисе и пещере не вызовет доверия у совета. Если бы кто-то другой рассказал ему такое хотя бы неделю назад, он бы ему не поверил ни на грош. Значит, его рассказ будет о другом...
- Можно? - Сережа, постучав, приоткрыл дверь в Красную комнату.
- Заходи, Захаркин, садись, - сказала Ирочка.
- Да-да, Захаркин, сядь вон там на стул! - заявила Настя Шевченко. - Ну что, будем начинать, товарищи пионеры? - Кто за? - Единогласно. - Совет дружины считаю открытым. Слово предоставляется Ларисе Кузнецовой.
В дверь раздался стук, и в дверях появился физрук Игорь Николаевич.
- Ир..Ирина Петровна.... понял, зайду позже. Дверь закрылась. Ирочка слегка покраснела, но этого никто не заметил, поскольку все смотрели на Кузнецову.
Лариса Кузнецова встала, и, покраснев, прочитала по бумажке:
- Предлагаю следующую повестку заседания совета дружины. Первое: обсудить недостойное поведение пионерки четвертого отряда Цветковой Александры. Второе: обсудить недостойное поведение пионера первого отряда Захаркина Сергея. Третье: обсудить подготовку к ежегодному празднику Нептуна.
- Я поддерживаю! - сказала Надя Шевченко. - Кто за? - Единогласно. - Цветкова, иди сюда.
Только сейчас Сережа заметил худенькую рыжую девочку, сидевшую на стуле с противоположной стороны. Ее большие зеленые глаза были наполнены слезами, хотя, возможно, ему просто показалось. Девочка встала и подошла к столу, за которым восседал Совет дружины: Надя Шевченко, Кузнецова, Леха-Очкарик, какая-то толстуха из четвертого отряда, и Ирочка, как старшая пионервожатая.
Кузнецова снова прочитала по бумажке:
- Предлагаю обсудить поведение пинерки Цветковой Александры...
- Меня зовут Александр! - громко сказала зеленоглазая девочка низким бархатистым голосом. - Александра - это родительный падеж от имени Александр.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Во дает! - сказал Леха-Очкарик и скорчил рожу.
- Паясничаем, Цветкова! - язвительно сказала Надя Шевченко. - Александр - мужское имя. Ты же девочка!
- Конечно, девочка! Утром я тебе уже это говорила.
Кузнецова встала, выразительно посмотрела на обвиняемую и продолжила:
- Предлагаю обсудить поведение пионерки ...Цветковой, которая вышла сегодня на утреннюю линейку с накрашенными черной тушью ресницами и губами, накрашенными красной губной помадой. Также на ней были одеты красные босоножки на высоком каблуке. На просьбу смыть косметику и сменить обувь Цветкова категорически отказалась и была выдворена с утреннего построения. Прошу высказываться.
- Цветкова позорит звание члена пионерской дружины! - пискляво сказала толстая девочка из четвертого отряда. - Она показывает дурной пример младшим товарищам.
- Согласна! - сказала Надя Шевченко. - А попытка оказать сопротивление - это пример неуважения к избранным органам руководства пионерской дружиной, подрыв их авторитета.
- Лариса, расскажи, что случилось, когда ты попыталась вывести Цветкову с линейки.
- Да эта дура укусила меня за руку, вот! Кузнецова задрала рукав блузки и показала кусок лейкопластыря, наклеенный на запястье.
- Лариса, прекрати немедленно выражаться! Чем ты тогда лучше Цветковой? - вмешалась Ирочка. "Что-то здесь не так", - подумал Сережа. "Опять этот укус".
- Извините, Ирина Петровна! Я просто очень злая. Леша, тебе слово.
- Ну, Цветкова, конечно, виновата, но надо послушать, что она скажет в свою защиту.
Надя Шевченко саркастически усмехнулась, переглядываясь с Кузнецовой.
- Я уже вам говорила утром, что нельзя подавлять мое женское начало. -Я рождена женщиной, я хочу себя вести, как женщина! - начала свою речь Саша Цветкова.
- Ты не женщина - ты пионерка, член пионерской дружины. А губы маминой помадой можешь красить, когда никто тебя не видит! - выпалила Надя Шевченко.
- Ладно, Надя, пусть выскажется, - примирительно сказал Леха-Очкарик, с интересом глядя на обвиняемую.
- Поймите, женское начало приказывает мне нравиться мужчинам. Я не могу ему противиться. И потом, эта помада так подходит к моим красным босоножкам. Ну неужели вы не понимаете? Вот, послушайте стихи:
Венере в пене океана
Не избежать сердечной раны,
Ее кумир - суровый Марс
И, в искушении обмана,
Она обманывает нас.
- Это Белла Ахмадуллина? - поинтересовалась Ирочка.
- Да нет... - замялась Саша Цветкова. Это мои стихи.
- Твои стихи? - изумилась Надя Шевченко. - Ну ты и врушка, Цветкова. Врешь и не краснеешь.
- Нет, мои! - твердо сказала Саша. - Я хотела сказать, что это - зов природы.
- А это - тоже зов природы? - зло сказала Лариса, снова демонстрируя лейкопластырь.
- Извини, Кузнецова. Я просто защищалась. Ты мешала мне покорять мужские сердца.
- Ирина Петровна, да она просто издевается над нами! - сказала Надя Шевченко, вопросительно глядя на пионервожатую.
- Знаешь, Надя, вопрос это непростой. Цветкова, конечно, неправа, но, мне кажется, она говорит искренне... Ну, в общем, принимайте решение.
- Предлагаю строгий выговор с объявлением по лагерю! - сказала Кузнецова.
- Поддерживаю! - сказала толстая девочка из четвертого отряда.
- А я предлагаю просто объявить выговор! - сказал Леха-Очкарик.
- Я за предложение Ларисы Кузнецовой! - отчеканила Надя Шевченко. - Итак, большинством голосов пионерке Александре Цветковой объявляется строгий выговор с объявлением по лагерю. - Все, Цветкова, можешь идти. - Что у нас дальше по повестке дня? Захаркин? Ну, иди сюда, будем с тобой разбираться.
АФТЕРШОК.
- Итак, Захаркин, почему ты не явился на заседание редколлегии? Ты же срываешь нам подготовку дня Нептуна! -сказала Шевченко как можно более язвительным тоном.
- Я же сказал - живот болел! - угрюмо сказал Сережа.
- Живот болел, Захаркин? А в лагере-то тебя не было. Я тебя везде искала! - подключилась Кузнецова.
- Не было! - подтвердил Сережа. - Я пошел прогуляться к морю, и вдруг меня так прихватило! До лагеря я бы не добежал.
Хорошо, что поблизости был какой-то грот. Ну, я сразу туда...
- Захаркин... можно нам без этих подробностей, - прервала его рассказ Ирочка. И что дальше?
- Ну, дальше... я пошел в лагерь. Прошел сто метров. Вдруг меня снова как прихватит! Ну, я обратно в пещеру побежал.
Хорошо, что еще половина "Пионерской правды" осталась...
- Захаркин! Мы же договорились - без подробностей! - укоризненно сказала Ирочка.
- Ну, в общем, бегал я так еще четыре раза, - закончил Сережа. - Ирина Петровна, может я съел чего?
- Возможно, Захаркин. - А сейчас живот... не болит?
Девочка из четвертого отряда испуганно посмотрела на Сережу.
- Да вроде нет.
- Обязательно зайди сегодня в медкабинет, пусть Роза Викторовна тебя посмотрит.
- Хорошо.
- Ну что, ребята, - сказала Ирочка. - Мне кажется, что Захаркин имел уважительную причину не явиться сегодня на редколлегию.
- А я ему не верю, Ирина Петровна! - вмешалась Шевченко.
- Почему, Надя? - удивилась Ирочка.
- Не верю, и все! Но я прислушаюсь к вашему мнению. Итак, прошу совет высказываться.
- Невиновен! - сказал Леха-Очкарик.
- Невиновен! - пискнула девочка из четвертого отряда.
- Хорошо, кто за это предложение? Итак, трое - за, двое воздержались.Ладно, Захаркин, свободен, можешь идти.
- Уже можно идти? - переспросил Сережа.
- Иди, Захаркин, не мешай. У нас еще обширная повестка дня! - строго сказала Кузнецова.
Выйдя из Красной комнаты, Сережа наткнулся на Сашу Цветкову.
- Ну, что, Захаркин, влепили выговор? - поинтересовалась она.
- Не, пронесло.
- Ого, значит сегодня - твой счастливый день.
"Да уж", - подумал Сережа. "В точку".
- А ты, что, правда стихи пишешь? - поинтересовался он.
- Пишу.
- А почитать можешь? - неожиданно спросил Сережа, сам себе удивляясь.
- Могу. Приходи сегодня после ужина к четвертому отряду.
- Ладно.
На ужин была творожная запеканка, пирожок с повидлом и чай. Чай Сережа выпил, но пирожок, завернув в салфетку, взял с собой.
У корпуса четвертого отряда Цветковой не было. "Ладно, подожду!" - решил Сережа. Не прошло и двадцати минут, как Саша наконец появилась. Сначала Сережа ощутил незнакомый пряный запах, который защекотал ему ноздри, а потом из-за поворота возникла Цветкова и сказала своим низким голосом:
- Привет, Захаркин! Я не опоздала?
- Да не, не опоздала! - Слушай, а чем это так пахнет?
- Пахнет? А, наверное, это мои духи.
- Духи?
- Ну да. Называются "Красная Москва". Нравится, как пахнут?
- Эээ.. Ну да.
В руках Саша держала школьную тетрадку. "Наверное, там стихи", - подумал Сережа.
- Слушай, Захаркин, пошли к морю! - предложила Саша. До отбоя еще много времени.
- Пошли. Эээ... Цветкова?
- Что?
- Хочешь пирожок с повидлом? Ну, который на ужин давали.
Сережа вытащил из кармана звернутый в салфетку подарок. - Вот, это тебе.
- Ну, спасибо, Захаркин! - сказала Саша, надкусывая пирожок. - Ты, как и моя мама, заботишься о моей фигуре.
Она мне часто говорит: "Александра, ты такая худая, будешь плохо кушать, замуж никто не возмет." - А что, я действительно такая тощая?
- Да не, нормальная.
- Ну спасибо, Захаркин. Ты меня успокоил.
- Эй, Серый, пошли в футбол погоняем! - крикнул пробегающий мимо Кузя. - Надерем жопу третьему отряду!
- Не могу, я занят, - буркнул Сережа.
- Ну-ну, решил с девчонками в куколки поиграть?
- Ты что, Кузьмин, придурок? - возмутилась Саша. Но тот уже убежал.
Вечернее море было спокойным. Иногда покрикивали чайки, а звук редких волн был воркующе - загадочным.
До моря было метров пять. - Смотри, медуз сколько прибило! - сказал Сережа.
- Фу, дрянь! - поеживаясь, сказала Саша. - Не люблю эту гадость. А вообще море красивое.
- Красивое, - отозвался Сережа. - И все время разное. Никогда не бывает одинаковым. - Ну, что, стихи почитаешь?
- Только не смейся, хорошо?
- А что смешного?
- Ладно.
Саша Цветкова полистала свою тетрадку и приступила к чтению. Ее голос неожиданно гармонично сочетался с шумом волн, превращаясь в какую-то странную песню на незнакомом языке: