Свое раннее детство я помню очень плохо, а точнее, практически, ничего. Поэтому начну я свою историю с того момента, как повязав мне на шею огромный красный бант и с трудом засунув меня в темную и совсем не удобную сумку, загрузив в машину, отправили в новую и неизвестную, но от этого не менее интересную жизнь. Всю дорогу до моего нового дома я спала и проснулась только от того, что меня кто-то наглым образом пытался вытащить из сумки. Это были мои новые "родители", которых я так и назвала Мама и Папа.
У Мамы были очень мягкие и теплые руки, такая красивая и счастливая улыбка, и очень любопытный нос, которым она ежесекундно тыкала в меня, голос такой ласковый и добрый, что я сразу поняла - меня тут ждали и ждали давно! От этой неописуемой щенячьей радости я незамедлительно сделала лужицу, мол - здрасти, а вот и я Ваше огромное счастье. Мама, пожав плечами, сконфуженно проговорила: - "Родной, это же щенок, все будет хорошо! Мы ей еще гордиться будем, посмотри какая она хорошенькая и такая лопоухая. Я обещаю, все будет замечательно, только надо чуть-чуть потерпеть!". Папа, хмыкнув себе под нос и потрепав бороду, нерешительно сказал: - "Ну, не знаю, дорогая, только что закончили ремонт, а тут щенок...М-м-м не знаю".
Скажу наперед, лужи я делала часто и в самых неподходящих для этого местах. К примеру, на белом мягком и от этого еще более притягательном ковре. Все, конечно же, начиналось с начала, Папа ругался, тыкал меня носом, трепал за уши, приговаривая, что оторвет их при первой возможности, запирал в кладовке, а Мама, вытирая лужицу, говорила, что это щенок и все будет хорошо. Вот сделаем все прививки и будем ходить с ней гулять. Она девочка умная, сразу научится, - правда же, Бася?! При этом тихонько, чтобы Папа не видел, подмигивала мне. Я совсем усердием начинала качать головой и вилять хвостом, но заигравшись и забыв про все свои обещания, я снова делала новую лужу и снова на ковре.
Ровно через неделю, также погрузив меня в машину, (я к этому времени подросла чуть-чуть и в сумку лезть уж очень не хотела, ну правда, Йорик я что ли, какой-нибудь по сумкам лазить?!), мы с моими "родителями" поехали к доктору на осмотр и прививку. В ветклинике мне понравилось, там было много собак и существ с огромными желтыми глазами, которые смешно щурились, выгибали спины и шипели. Еще какие-то звери в стеклянной коробке, доверху наполненной водой, смотрели на меня не мигающими глазами и беззвучно открывали рты. Папа поднес меня к ним на руках, показал на них пальцем и сказал: - "Бася, не бойся - это рыбки". "Ха, а я и не боюсь, только не надо на меня так пялиться, что я - изваяние", - подумала я. Чтобы эти наглые рыбки перестали на меня смотреть и открывать беззвучно рты, я собралась с силами и рыкнула на них. Честно говоря, это мне показалось, что я рыкнула, а на самом деле получился совсем неубедительный писк. Ну и ладно, зато уплыли. Мама и Папа рассмеялись и сказали, что я у них очень храбрая. Доктор в огромном кабинете тоже похвалил меня и назвал смелой. После, по приезду домой, я плотненько перекусила и, не теряя драгоценного времени, отправилась спать на свой коврик. По дороге я сунула нос в "родительскую" спальную и решила, что мой коврик меня подождет, а вот на любимом белом ковре поспать мне вряд ли разрешат из-за событий описанных выше. Поэтому, еще чуть-чуть потоптавшись на пороге, я прошлепала в спальную и, растянувшись, быстро засопела.
Сон был чудесный, как сейчас помню: Я вся такая из себя иду с Мамой по улице, на мне красивый красный ошейник и в тон ему - поводок; все прохожие оборачиваются на нас и улыбаются; собаки, проходя мимо, с завистью кивают мне головой и переговариваются между собой:
- Смотри, какая красивая палевая девочка!
- Ага, просто обаятельная куколка!
- А какой у нее модный ошейник!
- Он ей очень идет.
А я, задрав голову, прохожу мимо, как будто не слышу их, правда хвост сдает меня с потрохами, так и, норовя оторваться. И вот уже я бегу по высокой траве: - "Э-ге-гей, я охотница Бася!!". Я бегу за огромным зверем, догоняю его, запрыгиваю и,рыча, кусаю. "Я поймала тебя", - кричу ему в самое ухо, сдавайся!!! И поверженный зверь, конечно же, подчиняется. Мама хлопает в ладоши, а Папа восторженно кричит во все горло:- "Молодец, Бася, какая ты смелая Бася, мы гордимся тобой, Бася!!!".
Наяву моя первая прогулка оказалась намного прозаичнее. Как-то вечером, придя с работы, Папа торжественно объявил нам с Мамой, что завтра у меня первая прогулка, а сейчас мы едем в магазин за амуницией для меня. "Чего-чего", - подумала я, "Это что еще за ауниция и зачем она мне на прогулке, и что я делать с ней буду с этой самой ауницией? Ну, и ладно, сначала надо посмотреть на нее, а потом решу, что с ней делать". Ауницией оказался мой долгожданный ошейник и в тон ему, как в моем сне красный поводок. Ух, и обзавидуются же все, будут говорить: - "Бася, какой у тебя ошейник, как он тебе идет...", а я буду вертеться вокруг них со всех сторон, чтобы получше рассмотрели мое сокровище, и ехидно улыбаться, что у них такого нет.
Чтобы не проспать это самое утро, я решила спать не ложиться. А чтобы кто-нибудь не слямзил мою ауницию, я ее спрятала под диван и легла рядом караулить. Как бы я не старалась не закрывать глаза, они никак не хотели меня слушаться, как я с ними не боролась, но сон меня, все-таки, сморил. Утром был переворот, я подняла "родителей" не свет - не заря (а вдруг они проспят это самое утро). Папа заворчал, что еще рано, а Мама взяла меня на руки и отнесла на мой коврик, сказала, что бы не переживала и не боялась, мне на прогулке очень понравится, у меня будет много друзей и подруг. Ну, вот оно и наступило это долгожданное утро, когда я самая смелая и красивая девочка при полном параде вышла покорять этот мир, а, точнее, для начала двор! Высунув сначала нос из-за двери, я, как настоящий охотник, принюхалась. Запахов много, опасных, вроде, нет. Тогда, постояв и обдумав, я высунула всю мордочку - ничего! Закрыв глаза, я резко вылетела на улицу, чуть, от неожиданности, не уронив Папу. Мысленно еще похвалив себя за смелость, я открыла глаза. А-а-х, какой прекрасный, огромный, чарующий и завораживающий мир. В этот прекрасный мир я влюбилась мгновенно и на всю жизнь!
Трава приветливо стелила мне мягкую дорожку под лапы, ветерок играл с моей шерсткой, трепя ее и, лаская, как теплые руки Мамы, а солнце оказалось такого же цвета, как и я. Я, зажмурившись, долго стояла и смотрела, как его лучики пляшут по верхушкам деревьев, по крышам домов, забираясь в окна многоэтажек и отражаясь в них разноцветной радугой.В тот момент, когда первое восхищение чуть-чуть улеглось, я и увидела эту прекрасную и глубокую лужу. И, не минуты не раздумывая, со всех лап ринулась покорять ее. Скажу честно, Папа мою идею искупаться воспринял, мягко говоря, не весело. И радость на лице у него я не нашла, когда с разбега плюхнулась в эту лужу, подняв столп грязной воды и окатила его с ног до головы. На этом первая прогулка, конечно же, закончилась. Папа сердито пристегнул поводок и потянул меня домой, где нас ждала Мама, которая тоже оказалась не в восторге, увидев мокрого Папу и грязную до кончика мочки носа меня. А я сидела и любовалась ручейками, которые лились с меня и собирались в маленькую лужицу на полу, и думала, что мир прекрасен: прекрасен нежный ветерок, солнце такого же палевого цвета, веселые облака, щекотившая лапы и нос трава и эта прекрасная лужа. После того, как меня вымыли и высушили, а главное покормили, я решила, что снова пора гулять и уселась у двери, выжидающе смотря на "родителей". Папа строго посмотрел на меня и сказал: - "Нет, на сегодня прогулка закончилась, мне стыдно за тебя Бася!!". Мама предприняла слабую попытку уговорить Папу, мол, может быть она в туалет хочет, но Папа конкретно заявил - НЕТ! И отправился в комнату смотреть телевизор. Я еще чуть-чуть посидела у двери, поняв, что со мной гулять никто не собирается, печально побрела на свой коврик, по пути еще и еще раз вспоминая свою первую прогулку.
Вечером, на семейном совете, решено было вывести меня на прогулку еще раз, но подальше от этой злосчастной лужи. Мама предложила пойти на собачью площадку, там, по ее словам, сухо и безопасно для меня и окружающих. По дороге на площадку мы никого так и не встретили, зато площадка встретила нас бурным разноголосьем. "Упс, так-так, что-то мне это совсем не нравится", - подумала я. Все присутствующие на площадке, разом рванули в нашу сторону к забору. Я поджала хвостик и медленно попятилась назад. Далеко уйти мне не давал поводок и ошейник, из которого мне никак не удавалась вылезти. Мама и Папа молча, наблюдали за моими, надо сказать, хилыми попытками слинять от сюда. Немного подергавшись на поводке и посмотрев на спокойное выражение лиц моих "родителей", я решила, что они у меня здравомыслящие и любимое чадо на растерзание этим улыбающимся во все клыки собакам не отдадут. А зря, Папа взял меня на руки и твердой походкой направился к входу на площадку. Сердце у меня ушло в пятки, уши и хвостик предательски задрожали, а глаза очень быстро полезли на лоб. "Все, прощай, Бася, все-таки ты успела насолить своим хозяевам, раз они выбрали такую изощренную смерть для тебя, прощай, Бася", - сказала я себе и, закрыв глаза, вся вжалась в могучую грудь Папы. Я долго боялась, да-да боялась открыть глаза, каждую минуту ожидая конца своей недолгой щенячьей жизни. Когда я все-таки открыла их, то увидела перед собой кучу носов и огромное количество глаз с насмешкой изучавших меня от ушей и до хвоста. Мысли в моей голове пролетели за минуту, так и не задержавшись в ней. С точки зрения банальной щенячьей эрудиции, если я до сих пор жива, значит, есть они меня не собираются, но уж больно внимательно что-то рассматривают, может, решают с какой стороны я помягче буду? Ну, уж нет, жить, так героем, умирать, так достойно. Собрав все волю в лапы, я вскочила и не двусмысленно подняла шерсть на загривке, заявила:
- Ну, что уставились? Если есть, меня собрались, то приступайте, а нет, так я пошла?
Произошедшее в следующую минуту повергло меня в стопор, собаки, высунув языки, просто валились со смеху.
-Ребята, она какая-то не нормальная, то в обморок падает, то кидается не с того ни сего!
-Ой, а это не заразно? А то я носом ее трогала, фи!
-Однозначно, больная!
Змеюка, пронеслось у меня в голове, сама ты больная, кукла стриженая.
- Да бросьте вы, это просто щенок, наверно первый раз на прогулке, в обществе, вот и не знает как себя вести. Молодёжь!
-А мне нравится эта девчонка, смелая! Ишь как смешно холку дыбит, как большая. Эй,мелюзга, как звать то тебя? Да опусти ты холку то, а то и правда, кусну!
-Батыр, да что с ней разговаривать, пойдем лучше побегаем, а то уже по домам скоро.
-Не трусь, пойдем я все покажу тебе и со всеми познакомлю - сказала огромная скала, которую все называли Батыр.
-Не боись,мы все окэдэшные!-сказал очень серьезный пес с биркой "Митчил" на ошейнике.
-Ага, то есть воспитанные!- высокомерно проговорила, та самая стриженая особа.
- Ну, что застыла, пошли уже, "смелая" ты наша - сказал Батыр, подталкивая меня носом под попу.
Опустив все-таки свой "ежик" на спине, немного робея, легонька виляя хвостом, я поплелась следом за Батыром.
Подойдя к компании, и плюхнувшись на попу, чтобы меня не выдавали трясущиеся лапки, я стала рассматривать каждого из присутствующих. Сначала каждый занимался своими делами и особого внимания на меня не обращал, это дало мне время придти в себя и окончательно понять, что есть меня ни кто не собирается, но и дружить, тоже не жаждут. "Надо начинать знакомства видимо заново" -подумала я, и вскочив на лапы медленно двинулась вперед.
-Здрасти!Я Бася!- дрожащим, но достаточно громким голосом проговорила я.
-Целоваться не будем, осваивайся, мелочь белобрысая. Я Моника, эрдельтерьер, кстати, очень хороших кровей. У меня родители чемпионы Голландии, мож слышала? -важно прохаживаясь сказала та самая змеюка.
-Нет, не слышала, но я тоже чемпионка-хотелось похвастаться мне-Папа говорит, что я самая большая чемпионка по количеству луж на полу. Все засмеялись, а Моника, фыркнув, ушла прочь.
-Я Стэфанни, афганская борзая, для друзей Тэфа! Не злись на Монику, она в общем-то ничего, только вредная последнее время, к течки наверно-изрекло возвышающееся надо мной божество.
Тэфа была великолепна,утонченная особа с гордой, по истине королевской осанкой,
высокая, стройная со струящейся шикарной длинной, цвета лунного серебра шерстью, узкой клинообразной, с горбинкой мордой.
-Ну, карапуз, бегать то ты умеешь, или еще лапки заплетаются, а? - изысканно потягиваясь, сказала Тэфа.
-Умею! Еще как умею! - провизжала я.
-Догоняй тогда!
Стэфанни не бежала, а как облако парила над землей, как-будто не касаясь ее, в отличие от меня, то и дело спотыкающейся и летящую носом в землю, под общий гогот окружающих. И вот когда я ее почти уже настигла,Тэфа резко вильнула в сторону, а я со всего размаху влетела в мирно греющегося на солнце тело.
-Поосторожней мелочь! Смотри куда летишь - рыкнуло на меня тело, показав два ряда белоснежных зубов. В этот же миг за моей спиной возник Батыр.
-Не злись, она не нарочно.
- Бася!- представилась я.
-Митчил! Чистокровная, от рабочих родителей немецкая овчарка. Но бегай, пожалуйста, в другом месте. Брысь молодежь!- сдержано, но доброжелательно проговорило тело.
Молодежь!- то ли Митчилу, то ли себе пробурчал Батыр.
Не успела я отойти, как оказалась на земле, лапами вверх, а надомной возвышались две рыжие морды.
-Привет! Я Ариша, а это мой приемный брат Сэм. Он тоже еще мелкий, его хозяева в помойке нашли!
-Ариша у нас стаффордширский терьер, вот вырасту тоже стану стафом.Ты играть то будешь?
- Буду, если вы оба с меня слезете!
Игра у них оказалась своеобразная, называлась наверно "УрониБасю", так как только я поднималась на лапы, тут же оказывалась снова на земле. От души повалявшись, и не чувствуя лап, да, что говорить, у меня даже хвост устал вилять, мы отправились домой. Дома развалившись на пороге, так и не дойдя до миски, я забылась глубоким сном. И снилась мне, снова погоня, и побежденный мною зверь.
Мы часто стали гулять на собачьей площадке, и я даже подружилась с Моникой. Однажды она нашла огромную косточку и в знак нашей дружбы подарила ее мне, я счастливая побежала рассказать и показать всем остальным, за что и получила по ушам от "родителей". Моника сидела в стороне и, высунув язык, улыбалась своей голливудской улыбкой. А еще по выходным мы ходили гулять в парк. Папа очень любил играть со мной в салки, правда, ни разу не смог меня догнать. И теряя всякую надежду выловить, махал на меня рукой, говоря - "Сама придешь!"