У Иды округлое, остроносое лицо, по-детски гладкое, всегда одновременно и приветливое, и серьёзное. Глаза стрекозиные, оловянно-мутные, взгляд из-за лёгкой близорукости кажется блуждающим, так не вяжущимся со ртом - рыбьим, с частыми воспалениями в уголках и горячими, светлыми губами. Улыбается она сейчас хоть и сдержанно, из-за выпавшего молочного зуба, но открыто. Волосы жидкие, немного мшистые, горчичного цвета. Их так трудно уложить в причёску - хоть они и выглядят податливыми, однако постоянно вылезают из любых резинок и заколок, поэтому Ида носит их распущенными. Сама она приземистая и вроде как прозрачная, хотя и не скажешь из-за чего так - может быть дело в тонкой, будто восковой коже, с лёгким лимонным оттенком, или в сухой, лёгкой фигуре.
Ида очень аккуратна и бережлива, и не найдя на месте свою любимую чашку с такой удивительной, появляющейся на ней от нагрева картинкой, пошла к маме.
- Мама, где моя чашка?
- Она разбилась. Иди помой руки, мы скоро садимся.
- Мамочка?
- Иди, я же сказала.
Ей захотелось поднять крышку мусорного бака и хотя бы взглянуть на осколки, но мама быстро это заметила.
- Иди!
Комната Иды была маленькой, с простой обстановкой. Уютная кровать с большим количеством подушек в старых наволочках - цветные вылиняли, а белые пожелтели; кресло, стол, полка с книгами, стул, шкаф; мелкие игрушки складывались в ящик под кроватью, а остальные куда придётся.
Тут она взяла платок, промокнула глаза и спрятала его в карман - на случай если за ужином вспомнит о чашке. Пошла в ванную и наконец помыла руки.
Ели в основном молча, и отец громко стучал вилкой когда пытался поддеть скользкие от масла овощи. Тут были и ярко-красные сладкие перцы, и кабачки с баклажанами, и крохотные томаты, оливки, а также ещё какой-то овощ, крупно порезанный, жемчужно-серого цвета. Иде он не понравился - наверное это от него пища стала горьковатой, невкусной, хотя раньше ей нравились салаты. Но другого всё равно не дадут, так что лучше пересилить себя.
Ида хотела почитать что-то перед сном, и, включив настольную лампу, она раскрыла книгу на сказке "Гензель и Гретель". Странно, но ей эта история нравилась гораздо больше Золушки, Красной шапочки и Рапунцели.
Быстро дойдя до конца, легла в постель. Осенью - а ждать ещё целых четыре месяца - она пойдёт в школу, уже умея бегло читать.
Снился странный сон. Он был про войну, и сражавшиеся в ней люди носили алые мундиры с лазурными лентами. Безликие, даже головы у них не человеческие - ни намёка на уши или волосы, или хотя бы условно обозначенные скулы и щеки. Больше всего их лица напоминали подушечки пальцев. Они отчаянно сражались, боялись чего-то ужасного, но их противника нигде не было видно.
Ида проснулась вспотевшая, липкая. И голова вдруг разболелась.
- Мам, мне сегодня плохой сон приснился.
- Да? - мама Иды готовила завтрак, какую-то неаппетитную кашу на молоке. Каша как каша, хоть и выглядит не очень, да и запах как у каши, но будто немного другой.
- Ага. И там...
- Мы сегодня идём покупать одежду, ты помнишь?
Они долго ходили по вещевому рынку - магазины с чистыми витринами и манекенами в нежных и воздушных платьях были слишком дороги, тут и мечтать нечего. Иде нравился рынок, и она простодушно восхищалась всем ярким и блестящим, пусть даже ткань на ощупь напоминала резину или пластмассу и так же противно скрипела.
Утро выдалось тяжелое и муторное. Люди особенно сильно толкались, а солнце пекло так, что открытые плечи порозовели и обещали начать гореть огнём ближе к вечеру.
Следующая неделя прошла как обычно.
Во вторник, часам к пяти, у Иды опять заболела голова. Было такое ощущение, словно сверху на неё положили тяжёлый предмет, а внутрь налили воду и надо ходить очень осторожно, иначе она расплескается.
- Папа, у меня голова болит.
Папа отложил газету.
- Сильно?
- Да, очень.
Папа сказал маме, она дала таблетку и предложила меньше смотреть телевизор.
У Иды теперь часто болела голова, но не сильно, не так чтобы плакать, и она не говорила никому, ведь иначе её стали бы отчитывать. Если медленно лечь на кресло, свесив ноги с одного подлокотника и положив голову на другой, то груз пропадает и через какое-то время всё проходит.
- Дедушка!
Дедушка лениво улыбнулся. Он был ещё весь в воспоминаниях о чём-то приятном, произошедшим до его прихода в гости. Может быть ему удалось доказать что-то своему закадычному другу, с которым он вечно спорил, или ему просто повезло обратить на себя внимание ещё достаточно привлекательной для своего возраста дамы. Так или иначе, но лунообразное морщинистое лицо просто светилось удовлетворением. Его желтоватые, прокуренные зубы со слегка выступающими клыками, как у хищника средних размеров, отражали натуру едкую, но понимающую и жизнерадостную. Желудёвые затуманенные глаза остановились на Иде с внезапно проснувшимся интересом.
- Ты где так губу разбила?
- Это она на карусели, - вступила мама. Подумала и добавила:
- Все дети как дети, ухватились за поручни и веселятся себе. Главное-то, что обидно, и не быстро ведь катались, там совсем крохи были. А она стоит - и бух в сторону. Ещё ничего, поднялась. Чуть только опять начали - так во второй раз падает, руками машет, а уцепиться хоть за кого не может. Мне так стыдно было, словно сомнамбулу привела.
- А это мы сейчас проверим!
Дедушка подхватил Иду и закружил, стараясь при этом не задеть вешалку, а то как попадает - и не соберёшь. Они весело смеялись и были в этот момент совершенно счастливы.
Но вот он поставил её на пол и Ида, сделав пару неуверенных, заплетающихся шагов, рухнула как подкошенная смущённо улыбнувшись.
- Да, лётчика или космонавта из тебя не получится, - крякнул дедушка.
Потом все вместе пили чай и папа рассказывал что-то о своей работе, а потом перескочил на случаи из детства и институтской жизни. Маму больше занимали практические вещи - растущие цены в магазинах, например. Дедушка периодически терял нить повествования, запутавшись в их репликах, и отвечал невпопад.
Иду уже долго клонило в сон, и она постаралась как можно тише уйти к себе в комнату.
А попрощаться? - возмутилась мама.
Ида лежала и старалась думать о Гензеле и Гретель. Какие они оба смелые! Но почему они попали в дом ведьмы и как выбрались оттуда? Мысли расплывались, менялись на друг друга плавно, но неотвратимо, существовали сами по себе. Там был особый дом... А как всё кончилось? Во всяком случае, они остались вместе.
Она удивилась своим странным ощущениям - необычным, а оттого приятным. С открытыми глазами Ида видела свою комнату, себя, очертания предметов в сумраке, а с закрытыми чувствовала, как её тело удлиняется, доходит где-то до стен.
Колебался воздух, комнату наполняли дивные, чудесные запахи - тмина, фиалки, прогретой земли, ванили, дыма и раскалённого на солнце тента. Впервые за долгое время сознание Иды прояснилось, всё стало упорядоченным и простым.
Утром она проснулась с лёгкой температурой, и весь день лежала в постели, пила горячий чай с мёдом. Слегка обожгла руку о чашку - поданный чай был слишком горячим, но почему-то Ида не сразу это поняла. К вечеру температура прошла, правда опять появился этот надоедливый тяжёлый предмет.
Так прошла ещё неделя. Ей было трудно читать и неудобно играть с детьми - даже когда она не чувствовала обычной слабости то не могла хорошо ловить мяч, бегать, часто не сразу понимала что хотят от неё другие. Привычным занятием стало перекладывание с места на место игрушек и постройка несложных изделий из конструктора. Родители пеняли за испортившийся характер.