Никак не могу привыкнуть, что тебя нет рядом, хоть и прошёл уже бесконечный тягостный год. Гуляю ли я, сижу на лекции, засыпаю ли тёмной ночкой, но неизменно прихожу к одной мысли: счастье моё заключается только лишь в тебе одной. Даже находясь за полмира от тебя, чувствую, как неразрывно связано моё сердце с твоим. Будто те самые квантово запутанные частицы. Запутавшиеся, я бы сказала...
Не то чтобы скучаю здесь. То есть скверно скучаю даже посреди веселья, такой парадокс. На иной громкой вечеринке, по возможности избегаю которых, но куда меня периодически вытаскивают здешние новые приятели со всего света, ради cultural enrichment - не могу полностью отделаться от той грусти, которая поселилась во мне со времени отъезда. Живу во многом воспоминаниями. В мои-то годы жить прошлым!
Я не писатель и не умею сращивать правильные слова в яркие образы. У меня плохо с нужными прилагательными. И мой русский язык к тому же заметно деградирует в Америке. Я могу только лишь пытаться. Подбирать немного правдоподобные корявые выражения под волшебные воспоминания. Это как ходить на ходулях или на костылях вместо родных лёгких ножек.
Я помню. Безоблачные лазурные деньки, что проводили мы вместе с тобой, в вашем сказочном домике в Лигурии. Как мы катались на сказочном голубеньком кабриолете по серпантину дорог. Ох, эти страшные обрывы, скалы, на которые набрасываются дикие волны. Golfo dei Poeti. Жаль, что не покатались тогда на яхте. Хотя, может и хорошо, далеко отплывать от берега было страшно. Там и так море и море сливаются воедино. На горизонте. В воздухе, пропитанном навеки пряностями. Где всё одна сплошная вкусная Spezia, разлитая повсюду. А под вечер от этой атмосферы заметно пьянеешь без вина и хочется танцевать всю ночь. Она раскрепощает сама по себе. Я помню тесные каменные улочки, ведущие в ваш изумительный сад. Оливы и финиковые пальмы, изгороди из камелий. Но всё это было лишь фоном для счастья. Прелестным, но декором. Потому что там была моя главная достопримечательность и смысл жизни - ты и только ты. Твоё улыбающееся, загорелое и при том по-прежнему веснушчатое лицо, милый носик, волнующие(ся) редчайшие зелёные глаза. Разговоры о главном. Поцелуи в ласковой воде. Наши солёные... всхолмия нежно касаются друг друга... Ты порекомендовала позу "Эспрессо"... Это был лучший, горячий эспрессо в моей жизни! До сих пор, когда при мне говорят про эспрессо - я думаю совсем не про кофе...
Уф, пишу с многоточиями, потому что у меня действительно перехватывает дыхание. Когда я только вспоминаю то время, сразу задыхаюсь от сладкой монотонной неги. Дивная картинка повисает перед глазами, ничего не могу с собой поделать. И делать ничего созидательного не могу. Я до сих пор осязаю кожей, помню телесно все ощущения. А теперь грущу-грущу. Грущу и грущу. Сгинувший рай. Как будто лучшее самое время жизни закончилось, а впереди лишь беспросветность.
Если о делах. То исполняю волю виновника дней моих - отбываю в NYC назначенный мне срок, как осуждённая. Только кому это пойдёт в итоге на пользу? Никакого интереса к занятиям не проявляю. И не желаю проявлять, почти всё проходит мимо ушей. Из ближайших планов - прилечу в Россию через два месяца. На несколько дней. И даже в этот жалкий период дражайший папенька ни за что не выпустит меня из хватких объятий, уничтожит "свободное" время обязательной программой визитов к родственникам и отправит обратно. И опять мы с тобой не увидимся. Боюсь родителя до дрожи в коленках, за последние годы он стал заметно злым и мнительным. А он пользуется моей compliance и давит-давит-давит.
Я абсолютно уверена: всё в электронном виде, что я только пишу - попадает ему на глаза, любые устройства мои взломаны. Я сейчас не надумываю лишнего, ты просто про него крайне мало знаешь - он специалист по технологиям идентификации и дешифрованию, и компания его основана спецслужбистами ещё давным-давно, так он и познакомился с твоим отцом. А один раз он что-то узнал про меня таким образом, прочитал где-то мою переписку в сети и... высек, да-да, раздел донага и высек плетью, не сказав ни слова про причину. По спине, по белой попоньке отходил. Я потом спала на боку недели три. Он иногда становится сущим сатаной.
Поэтому вынуждена, как сто лет назад, писать на бумаге - пусть попробует перехватить. Мне вот даже любопытно: сможет или нет? Глупый, как думала раньше, навык каллиграфии, который случайно освоила в детстве. Но мне очень нравится! Чрезвычайно романтично: как рисовать, только ещё лучше. Потому что рисовать я так и не научилась, а попытки те были более мучением себя и преподавателей, чем творчеством. Бумага хрустит, шелестит, она плотная, приятная на ощупь, и перо по ней легко скользит. Полюбуйся на вкусный кремовый цвет. С льняными волокнами. Бумагу я крайне долго выбирала. Пишу толстой золочёной чернильной ручкой, как её заполучила - отдельная история. Занятие это долгое, кропотливое, отредактировать ничего нельзя, поэтому приходится собирать слова воедино, прежде чем начертать - помогает внутренне собраться. Обдумать. Пережить ещё раз. Обязательно капну на бумагу капельку profumo и сообщу тебе свой любимый аромат этой весны. В конце креплю конверт старинной печатью - таковая тоже имеется. Ох, как же это эротично! Вывожу старательно каждое слово, нежно лаская у буковок округлости, словно прохладным кончиком языка округлости твои.
Но, видишь, приходится хитрить, даже чтобы написать тебе. Я тут вроде бы свободна в мелочах, но себе не принадлежу, папочка мной помыкает, выцеливает мою жизненную траекторию, а мамочка ему во всём потворствует. Много спорила и сопротивлялась - всё без толку. Имела наглость сообщить им, что только через чувства природа подталкивает человека к уготовленному ему пути. Но они постоянно твердят, что счастье необязательно вовсе для взрослого, что на роду написано другое, и написано там с восемнадцатого года - ДОЛГ. Так что я всем должна заранее. И те деньжищи, что платятся за обучение - сорок тысяч долларов в год - потом мне придётся отбивать целую вечность. Они не подарены, а вложены в меня, как в актив, который потом должен удесятериться в цене. Всё уже решено, что мне нужно делать и как. Я попала во fraudulent ловушку.
Уже совсем поздно. Когда засыпаю, мятежные мысли мои становятся почти снами. И только тогда начинается королевство полной свободы от родительского диктата сверх-я в моей бедной слабой головушке. Я попадаю в дикий лес видений. И оживает в памяти красавица, тайное моё сокровище. Скулы, губки страстно приоткрытые, пирсинговые сердечки - так и просятся зацеловать! Ещё чуть-чуть и устрою побег ради них!
Чего многие никак не поймут: жизнь состоит скорее из воспоминаний, чем из событий. Когда счастье и любовь рядом, когда они сегодня - их не замечают. Но потом прожитые вроде бы обычные встречи, объятия, взгляды - бесконечно прокручиваются в памяти и становятся ключевыми моментами. И эти удачно сложившиеся мелочи становятся мне важнее, в них больше меня, чем в остальной постылой жизни из тысяч невнятных бесполезных серых скомканных незапомнившихся дней.
Ты где-то далеко. Ты реально существуешь, живёшь. И это вещественное письмо-артефакт, что ты сейчас читаешь, которое можно потрогать, повертеть в руках, вдохнуть аромат - оно напомнит тебе, что и я тоже существую, ощущаю, дышу. Вздыхаю. Безумно люблю... Ни на день тебя не забываю...
