Анна Петровна не любила своего мужа. Она долго не могла себе в этом признаться и выдумывала себе разные причины, чтобы объяснить себе стойкое отвращение к нему в постели. В обычной бытовой жизни она испытывала к нему разные чувства: жалость, нежность, раздражение, часто обиду и иногда гнев. Но в постели было одно - отвращение.
Так было не всегда, когда -то в молодости она была влюблена в него без памяти и близость с ним, первым мужчиной в ее жизни, приносила ей такое наслаждение, что, казалось, без этого она жить уже не сможет. Все, как ей казалось, мелкие несовпадения на взглядах на жизнь легко терялись в его объятиях, ведь они, эти объятия и были самым важным и нужным делом ее жизни.
Казалось, что так будет всегда. Первые признаки того, что что-то неладно, Анна Петровна, тогда еще Аня, почувствовала сразу, как родила сына. Роды были мучительными и первое, что почувствовала Анна, когда все было кончено и веселая медсестра трясла перед носом измученной матери младенца, было опустошение и неприязнь к мужу. Вот она, чуть не умерла, , а он где-то в другом мире, а она одна со своей болью и со своей жизнью.
Потом хлопоты с малышом заполнили все ее время и задумываться было некогда, но прежней радости от нежных объятий она не чувствовала, списывала на усталость. А потом и вообще решила, что "это" не для нее. Жаль, ну что же. Живут же люди без зрения, без слуха, вот и она будет жить без "этого". И ничего, и все хорошо.
Муж оказался хорошим отцом и заботливым мужем, но совршенно чужим ей человеком. Не понятым и не понимающим и изменить что-то Анна уже не могла: счастливая семья улыбалась со всех фотографий. Веселый ее сынок, хорошенький и упитаный, как из рекламы детского питания, обхватив маму и папу,смотрел так счастливо, что нельзя было и подумать, что можно его огорчить. Прошло немного времени и на фото появился и еще один смешной малыш. Этот, наоборот, не улыбался, он был серьезным и даже немного сердитым. "Мой директор", шутя звала его Анна, но и не шутя, он был ее богом и господином. Такое счастье было обнимать его теплое и нежное тельце. Одевать в красивые комбинезончики и вновь и вновь прижимать к сердцу своего сыночка. Об "этом", она старалась не думать, но смутные желания все-же томили ее и не находили выхода, она чувствовала, что ей чего-то не хватает, но старалась не думать об этом.
На мужа не было причин обижаться, после нескольких лет безденежья и неустроенности он неожиданно пошел в гору - "прыгнул в последний вагон" и стал преуспевающим бизнесменом. Он много работал и вся работа по дому и уход за детьми были на Анне. Но, когда младший мальчик пошел в садик, Анна настояла на том, чтобы ей тоже выйти на работу. (Еще до встречи с мужем она успела окончить педучилище и имела диплом учителя начальных классов.) Работа ей нравилась. Она никогда не кричала на детей, а если какой-нибудь озорник не слушался, безмерно удивлялась и спрашивала: "Ты это специально делаешь, чтобы меня огорчить?" и виновный быстро приходил в себя.
Дети росли. Болели и поправлялись. Вот уже ее "первый выпуск",цветы, слезы, трогательные слова родителей и прощальные стихи учеников, которых она успела так полюбить за эти три года, что не представляла, что на следующий год эти родные, милые ребятишки уже будут бегать по школе сами по себе, а ей придется учиться любить других малышей.
Старший мальчик пошел в третий класс, а младший - в подготовительную группу детского сада. Все хорошо, все очень хорошо, убеждала себя Анна, ей завидуют многие подруги, и мать радуется, что она так "удачно устроилась" в жизни. Анна тоже изо всех сил старалась радоваться, но, иногда, по ночам, после супружеских объятий она смотрела невидящими глазами в потолок, глотала слезы и чувствовала себя самой несчастной на свете. Аня старалась, чтобы муж ничего не замечал, да, казалось, что он и не приглядывается к ней, никогда не расспрашивал ее о чувствах, а когда она пыталась на что-то пожаловаться,что-то объяснить, слушал невнимательно и сразу принимался утешать поцелуями, от которых становилось еще горше.
Многие учительницы на работе любили читать любовные романы,обменивались книжками и предлагали их Анне. Еле-еле прочитав несколько книг до конца, она отказывалась от дальнейших предложений. Все в этих книгах казалось ей надуманным, фальшивым и не задевало ее чувств. Но один раз ей попалась книга, которая ее увлекла - это был знаменитый роман "Любовник леди Чаттерлей".Впечатления были самые захватывающие. Она испытала сильное возбуждение от описаний любви леди и ее лесника. Она представляла себя в роли героини и испытывала наслаждение, которого у нее с мужем давно не было.
А потом случилось вот что: в фирме мужа отмечали какой-то юбилей и намечался грандиозный банкет. Обычно, жен на подобные мероприятия не брали, но Аня попросилась сама и муж легко согласился.Дома Анна волновалась,ничего не ела, долго собиралась,перебирая наряды и придирчиво рассматривая себя в зеркало. Многие говорили ей,что она молодо выглядит и вот теперь она пыталась сама найти ответ, внимательно глядя в свое отражение. Ее тридцать лет проглядывали в нескольких седых волосках на макушке - густые каштановые волосы она не красила - в горькой складке у губ, а глаза были такие же ясные и чистые, как в семнадцать лет, а губы яркие и без помады. Она улыбнулась сама себе и Анна в зеркале улыбнулась в ответ.
Вечер проходил в зале городской филармонии, бывшего дворянского собрания: огромные старинные люстры отражались в многочисленных зеркалах, красивая мебель, обитая блестящим щелком, под старину, роскошно убранные столы. Анна была возбуждена и счастлива, она чувствовала себя свободно и уверенно в этом интерьере,ей казалось, что она часто танцевала здесь на балах в окружении сройных и загадочных кавалеров.Выпив натощак густого красного вина,она ощутила вдруг прилив радости и ожидания чего-то хорошего, что непременно должно с ней случиться. Легко и весело болтала Анна с гостями и все казались ей такими милыми, такими понимающими. Реальность стала казаться ей необычайно ясной и четкой: улыбающиеся добрые лица,красивые женщины, внимательные мужчины и она, такая яркая и обворожительная. На медленный танец ее пригласил неизвестный ей высокий молодой мужчина. Он держал ее в своих объятиях так нежно и осторожно, близкие глаза смотрели на нее с восторгом. Она отвела взгляд и легонько прижалась к его пиджаку, пахнущему пряно и волнующе. Анна уплывала в волнах знакомой, томящей, мелодии. Ее кавалер,так и не представившись, проводил Анну на место. Ей хотелось еще и еще танцевать, обнимать всех, смеяться и, вдруг, голос мужа: "Аня, не пей больше". Анна Петровна оглянулась и окинула взором мужа, ей показалось, что так отчетливо она никогда его не видела: близко посаженные глаза неопределенного цвета, прямой нос, так обожаемый прежде, показался ей крючковатым и хищным, бесцветные тонкие губы... Он взял ее за руку, что-то говорил,но она не понимала и не слышала. Ей стало страшно: вот сейчас он ткнется к ней этим страшным носом и клюнет в лицо. Она даже отшатнулась от отвращения и попыталась высвободить руку.Но он крепко держал ее. Беспомощно оглядев зал, Анна увидела своего недавнего кавалера. Он сидел неподалеку и смотрел прямо на нее - он был такой милый, такой добрый, только бы дойти до него! Она раванулась еще раз и так неожиданно, что освободила свою руку и в два прыжка оказалась около другого мужчины, не задумываясь ни на секунду, упала ему на колени, обхватила руками и прижалась, закрыв глаза. Это была словно сцена из спектакля и взгляды окружающих устремились на них. "Не отдавай меня ему",- шептала Анна,-"я его боюсь". Муж, оторопев, стоял рядом, не зная, что и предпринять. Незнакомый мужчина был ошарашен еще сильнее, он не знал, как правильно ему вести себя, просто сбросить так трогательно прижимающуюся к нему женщину он не смел. Анна отпрянула, внимательно посмотрела на его лицо и ,прильнув к его губам, стала целовать. Муж очнулся, резко схватил ее, поставил на ноги, но она не стояла. Все с интересом смотрели на бесплатное представление. Тогда он приподнял жену, взвалил на плечо и понес в машину. Впрочем, этого Анна уже не помнила, не помнила она и как оказалась дома.
Плохо ей стало еще дорогой, муж несколько раз останавливал машину и выводил ее на свежий воздух. Но физические муки --ничто, по сравнению с тем чувством стыда и отвращения к самой себе, которые она испытала позже. Муж с ней не разговаривал, приподнять голову с подушки она не могла. Глядя в потолок - она хотела умереть, но не умерла. Под вечер ей стало легче и муж, видя как она страдает, сам выжал апельсиновый сок для больной. "Какой добрый и хороший," - думала Анна с благодарностью. Больше они этот инцедент в семье не обсуждали, но Анна сделала для себя определенные выводы. Эта дикая история была ей предупреждением, что так больше продолжаться не может. И если всех она с успехом столько лет обманывала - себя она не обманет: "она несчастлива, она не любит, не хочет своего мужа".
Как ни странно, после этого осознания ей стало легче. Причина была названа и с этим можно было что-то делать. Но что?! Уйти от мужа было исключено - дети обожали его, а он - их, и материально она была полностью зависима. Да и с чего бы ей уходить, преуспевающий, молодой, заботливый муж, не пьет, ни гуляет, а кто-же без причины разводится? Ну не хочет она с ним спать, разве это причина? Близкая подруга Алиса, которой она поведала свои чувства, вынесла резолюцию: "Найди себе мужика!". Легко Алисе говорить, она с мужем и не жила совсем, дочке уже пятнадцать, она и умудряется крутить романы направо и налево, благо и работает в мужском коллективе в какой-то строительной конторе, мужчины на нее "западают", и не из за красоты особой, а просто с ней все легко и просто, сходилась без выкрутас и расставалась без выяснений и слез. А у Анны и коллектив чисто женский- физрука, энтузиаста здорового образа жизни и пьющего трудовика можно и не считать, да и мужа в их городке многие знают. В общем,как в песне "не сойтись, разойтись, не сосвататься в стороне от придирчивых глаз".
Но после этого разговора Анна стала внимательней приглядываться к окружавшим ее на улице и в транспорте мужчинам: "Вот с этим бы не смогла, и с этим тоже. И этот противный - уши мохнатые... А этот... Этот вот ничего, взгляд независимый и упрямый, подбородок с ямочкой...". Оказалось, что те, которые "подходят", редко, но все же попадаются. Но не подойдешь же к нему и не скажешь: "вы мне подходите, идемте!". Анна стала считать все знаки внимания,даже мельчайшие, такие, как заинтересованный взгляд и радовалась, когда ее замечали. Во снах стали появлятся разные мужчины, у них были руки и ноги и все остальное, но не было лица.
Тогда Анна решила, что ей необходимо учиться, она убедила мужа, что не хочет всю жизнь сходить с ума в начальной школе, что ей, ни жить, ни быть, надо выучиться на психолога. Это ей удалось, даже легче, чем она ожидала. Она на месте сдала экзамены и поступила в Москву в какой-то новый гуманитарный институт, конечно заочно, а в октябре школьное начальство со скрипом отпустило ее на сессию.
Какое это было счастье для Анны Петровны вновь очутиться Аней и самой стать ученицей. На лекциях она ловила каждое слово преподавателей и многие из этих слов были для нее откровением.
Ее очаровал пожилой монументальный профессор психологии, которому на лекции необходимо было приносить компот, тот его попивал, пока студенты переваривали очередную порцию информации о сознании и подсознании.
Никогда она не представляла, что можно под таким необычным углом зрения рассматривать русскую литературу, так увлеченно завораживала студенческую аудиторию потрясающая преподавательница,в фиолетовом платке, повязанном тюрбаном и с фиолетовыми же тенями, похожая на шамаханскую царицу. Она рассказывала о художественном мире Тургенева, где "Первая любовь" - это не просто повесть о первом печальном любовном опыте, а произведение многогранное, проникнутое даже мистическим смыслом, где забор к соседям выступает как условная граница взрослого мира и переход через нее - это переход из детства во взрослую жизнь, а опыт первой любви это так же и опыт инициации, которая сопровождается душевными и физическими муками.
"Да я просто и не жила раньше", думала Аня, - "вот она - настоящая жизнь!". Каждый вечер она с новыми подружками бегала по приглашениям и контрамаркам в театры или на занятия в психологические группы. На курсе были почти одни девочки и несколько парней из тех, что "не подходят".
И вот, однажды, одна девушка, новая подруга Анны, позвала ее на занятия в фольклорный коллектив, где она сама уже долгое время занималась. Руководитель с гармошкой очень доброжелательно поздоровался с новенькой и предложил не стесняться и подпевать. Но Анна не подпевала, она с восхищением слушала, как сильно и слаженно звучат голоса в старинном и до боли родном напеве: "Ой, да задушевные вы мои подруженьки". А потом девушки танцевали четверочкой, притопывали и озорно выводили: "Я стара мужа и на смерть не люблю, я стару мужу постели не стелю, не стелю да и не думаю стелить...". В группе были и парни, все молодые, наверное студенты, подумала Анна. После еще одной песни-хоровода руководитель объявил: "А теперь, "Наденьку"!, с приглашением. И ты, деточка, садись,- обратился он к Ане,- может быть и ты сегодня потанцуешь!". С приглашением означало то, что перед пляской парни выполняли определенный ритуал: расхаживали туда-сюда перед девчатами, задрав нос, затем выбирали подружку, кланялись ей в пояс и брали за руку. После этих сложных приготовлений, парочка целовалась.
Вот гармошка заиграла и, началось! Почти всех девчонок уже разобрали, осталась Аня и еще две девушки и только один парень. Анна и не ждала, что ее выберут, тут ведь ее никто не знал, но, почему-то было обидно: "сейчас всех выберут,а она, никому не нужная, останется сидеть здесь" и с надеждой взглянула на парня, который "прогуливался" перед ними. Он поймал ее взгляд и пригласил. Танцоры поцеловались, как голубки и пошли в круг.Аня была так счастлива, что ее пригласили, что сразу и не разглядела своего партнера. Танцуя,она искоса взглянула на него: высокий, с хорошей фигурой, волосы ежиком и в очках . Сразу она не смогла его определить ни в тех, кто "подходит", ни в тех, кто, определенно, "не подходит". Они танцевали кадриль, партнер ее подсказывал ей следующее движение и танцевать было легко и весело.После кадрили все играли в незнакомые Ане игры, где надо было опять целоваться и этот юноша несколько раз оказывался рядом.
Занятия закончились поздно и все вместе пошли к ближайшему метро. Аня постаралась оказаться рядом с этим молодым человеком. "Слишком молодой",с досадой думала она, начиная с ним разговор. Она поинтересовалась, как ему в голову пришла такая идея, заниматься в этом ансамбле и чем еще он интересуется в жизни? Оказалось, что "в жизни" он два года уже работает программистом, после окончания института, не женат, живет один, в ансамбле занимается еще со школы, отец его занимался там и привел сына, что он очень уважает руководителя и, вообще, там здорово. Да она и сама видела. Наступил и ее черед что-то рассказывать. "Соврать, что я не замужем?". Но все же сказала правду и после небольшой паузы добавила, что не очень счастлива в семейной жизни. Вот так, чужому человеку и сразу: "Несчастлива, мол, осчастливьте!" Возле метро она замедлила шаги. "Ну, вы там, идете?", поторопила ее подруга. Анна не узнала свой голос: "Мы постоим... еще... чуть чуть". "Да, да", тут же откликнулся и ее спутник. Когда все ушли она выяснила,что его зовут Дима и они засмеялись, что так поздно познакомились. Дима смотрел на нее так внимательно, словно хотел прочитать, что у нее в мыслях. У Ани бешено стучало сердце и мысль была только одна, что надо действовать,ведь у нее нет времени, чтобы играть в "эти игры". Теперь ей стало понятно, что он подходит и она хотела его. Но произнесла совсем другое: "такой вечер хороший, давай еще погуляем", не в силах сказать, "поедем к тебе домой". Дима с готовностью согласился и они побежали гулять, хотя метро закрывалось через пол-часа. Но через десять минут оба точно знали, куда они гуляют и быстренько вернулись на ту же станцию. Вагон был почти пустой и всю дорогу они целовались. Анна Петровна чувствовала себя как во сне. Сколько раз, глядя на целующиеся парочки,она думала, что у нее все это в далеком прошлом. А сейчас она смотрела снизу вверх на милого красивого юношу. А он нежно целовал ее в кончик носа, в лоб, в щеки и очень осторожно в губы. Она закрывала глаза и, отвечая на поцелуй, уплывала в блаженстве.
Еще на улице, около его дома Анна замедлила шаги и пробормотала: "Знаешь, у меня это не часто случается". "У меня тоже",- отозвался Дима. "Вернее никогда еще не было", выдохнула она одним разом. Дима молча прижал ее к себе, поцеловал в макушку и она была счастлива. Ночью, когда он спал, прижавшись к ней,Аня думала: "Только бы не поверить этому до конца, только ничего не ждать, ничего большего быть уже не может. Это ангел мой сжалился и послал это чудо. Пусть эта ночь никогда не кончится!". Но ночь кончилась, а утром, собираясь на работу, Дима был так же нежен и ласков. Сварил ей кашу и чуть не кормил с ложечки. Аня никак не могла ему сказать, что на этом все , может быть, и закончится. "Позвони мне обязательно, попросил он и она, конечно, обещала".
На лекциях Анна, против обыкновения, ничего не слушала, слишком сильным было эмоциональное потрясение, пережитое ей. И не только эмоциональное, при мысли о проведенной ночи она обмирала и сердце падало куда-то вниз.С последней лекции Аня ушла, поехала в общежитие и сразу уснула,а вечером,проснувшись, побежала звонить. Дима сразу взял трубку и они договорились встретиться.Так пролетело десять сумасшедших дней, вернее ночей, необходима была передышка.
В первый раз с вечера их знакомства Анна не поехала к нему. После занятий она пошла в небольшой скверик, около института. Была середина октября, но было еще тепло, последние листья из последних сил держались на деревьях, а их собратья дружно шуршали под ногами. Слабое осеннее солнце посылало людям свой прощальный привет. Аня села на скамейку и подставила лицо все еще теплым лучам, зажмурилась. Перед глазами мелькали разноцветные зайчики: "что со мной - спрашивала она себя- что я, влюблена, увлечена? И что мне делать с этим счастьем, с этой виной?". Анна думала о том,решится ли она поменять что-то в своей устоявшейся жизни и хотела бы она все время быть с Димой? Она даже улыбнулась нелепости этой мысли. Для нее это было все равно, что если бы ее спросили, хотела бы она, чтобы каждый день было воскресенье? Дима - это праздник, а ее жизнь, ее настоящая жизнь, она совсем другая. И в этой другой жизни ее мальчики, их учеба,здоровье, их успехи и переживания, ее уютный и ухоженный дом и, конечно, муж. Он дорог ей, она это чувствовала - их прочно связывали прожитые вместе десять лет. Она жалела его,когда он болел, как и все мужчины, ужасно страдая и чуть не умирая от обычной простуды, радовалась его успехам и вообще он был свой, близкий, родной, домашний. А Дима-представитель скорее сказочного мира, волнующего и немного чужого.Она попыталась вспомнить его лицо, но оно расплывалось. Помнила его руки, ощущала его тело, чувствовала его запах. Как много она узнала она о себе! Никогда она не думала, что сможет так раствориться в другом человеке. Ей до дрожи в коленках захотелось увидеть его снова, она уже встала и направилась к ближайшему телефону,но заставила себя остановиться. "Последнего раза не будет. Не должно быть, она этого не переживет". Она снова присела на ту же скамейку, достала блокнот и, глотая слезы, написала на листочке несколько слов: "Ненаглядный мой! Я хочу видеть тебя каждую минуту, я была счастлива с тобой. Счастлива и сейчас, когда вспоминаю, что ты у меня есть. Очень скоро должно стать "был". Я пытаюсь уговорить себя быть разумной. Будь же сильнее меня! Нужно расстаться сейчас, пока мы не отравили друг друга выяснением отношений. Ничего выяснять не нужно: я люблю тебя, но у нас уже все "было" и большего не будет. Прости меня, я прощаюсь с тобой навсегда. Анна." К концу письма она уже плакала, не сдерживаясь. И, сидящий неподалеку мужчина, начал поглядывать на нее, но когда он отважился подойти к ней, Анна Петровна вскочила и быстро убежала прочь.
Очень больно было всю первую неделю. Все мысли были целиком о ее потерянной любви, но внешне это мало проявлялось. Разве в некоторой рассеянности. Она вернулась из Москвы и сразу навалились домашние и школьные дела. О Диме она никому, даже Алисе не рассказала. Этой сердечной тайной она поделиться с ней не могла, боясь услышать неприличные комментарии и шутки. Муж был привычно нежен и добр. Ее милый, ее любимый, был в другой жизни и об этой жизни никто не должен знать. Это только ее мир и она там хозяйка. Несколько раз было сильное искушение позвонить в Москву, но она удержалась. А потом, реальные дела все больше увлекали ее и образ любимого, бережно хранимый в душе становился все бесплотнее.
Но, когда весной она поехала на очередную сессию, то не удержалась и позвонила. Они договорились встретиться на Тверской, у Мак Дональдса. Анна пришла раньше и дрожжала больше от волнения, чем от холодного ветра.На углу Тверской толклось множество людей: продавцы газет и воздушных шаров, странного вида молодые люди, смеющиеся девчонки и одинокие старушки. Диму она не узнала сразу: он был без очков и волосы его за это время значительно отрасли и уже не стояли "ежиком".Реальный - он оказался совсем другим, чем в ее памяти, старше и серьезнее. Он поцеловал ее и Ане показалось на миг, что не было месяцев разлуки: она вспомнила его запах,его тепло, вспомнила вкус его губ, но он быстро отстранился. "Анечка, я очень рад тебя видеть, ты такая красавица!". Они зашли в Мак Дональдс. Аня жевала гамбургер и не знала, что сказать. Дима первым нарушил молчание: "я встречаюсь с одной девушкой, Аня, она мне так доверяет, я не могу огорчить ее".Котлета застряла у Ани в горле и только с третьей попытки она ее проглотила. "Так и должно было быть. Что она хотела?! Чтобы он ей все это время верность хранил?!".
"Да, я понимаю. Просто хотела тебя увидеть", заоправдывалась она. Он теребил в руках стаканчик от кока-колы и не смотрел на нее. " Я тогда чуть с ума не сошел, после твоего письма, лучше бы как-то постепенно. Ты, может быть, правильно поступила, только мне было очень плохо". Аня не знала, что сказать, ее ведь заботила только она сама, ее чувства и переживания, а что он будет так страдать, ей даже в голову не пришло.
-Прости...
-И ты прости меня, это была сказка,
Дима наконец отважился взглянуть на нее и у него в глазах блестели слезы.
--
Сказки кончаются, спасибо,я пойду, не провожай меня... ,
Недоеденный гамбургер и недопитая кола осталиь на столе.
Анна глотнула на улице холодного ветра, чтобы не разреветься.Она думала теперь, что не надо было им встречаться, только растревожила и его и себя. Но непослушные слезы все равно текли по щекам. Не вытирая их, она бежала все быстрее по Тверскому бульвару вниз.
-"Девушка, постойте, это не вы потеряли"?,
Анна оглянулась и непонимающе уставилась на мужчину, который протягивал ей ее собственный шарфик. Она перевела взгляд с шарфика на его лицо. Мужчина был из тех, что "подходит". Он заметил ее слезы и участливо спросил: "Вам плохо? Я могу чем-то помочь"? Анна Петровна неопределенно помотала головой и взяла шарфик.