P.S. чуток проды. хоть и немного, но больше и быстрее чем в прошлый раз =))
В городе было тихо. Конечно, ведь город не был столицей, благословенным Бэрибосом, оплотом государства и воплощением духа праздности. Там даже ночью слышится смех молодежи отмечающей прошедший день, веселые вопли компаний в трактирах и ресторанах, звон клинков дуэлянтов и их же крики о вечной дружбе после распития "мировой". А здесь и сейчас, в вечерню пору... тихо. Спокойно и как-то умиротворяющее. Хочется расслабиться, выпить стаканчик глинтвейна и сесть перед камином с хорошей книгой на коленях. Или достать дедовский клинок и любуясь бликами света на сверкающем лезвии послушать его историю из первых уст, представляя все воочию. А может начать писать мемуары. И меньше всего в такой вечер хочется что-то делать.
Вот и один из стражников поддавшись расслабляющей атмосфере, свернул с протоптанного маршрута к трактиру. Стражник был совершенно невыразительный. Соломенные волосы под форменной кожаной короткополой шляпой были стрижены на высоту в полпальца. Лицо, совершенно незапоминающееся, лишено растительности и каких-либо отметин. Одет он был в форменную коричневую куртку со скрытыми стальными пластинами, форменные же кожаные штаны, и высокие ботинки с кованными вставками на носках и пятках. Все это скрывалось под потертым кожаным плащом с выбитыми гербами города и стражи. Он был похож на тысячи других стражей бродивших по всей империи, но что-то в нем вызывало опаску. Прохожие невольно расступались перед ним недоуменно качая головой. Они не понимали чего опасались но от этого было только страшнее. И случайные путники ускоряли шаг.
Трактир, в который свернул доблестный страж, назывался "Пьяный пес", о чем с вывески сообщала унылая псина за столом и с кружкой в лапе. Почему это заведение носило именно это название ответить наверное не смог бы даже его хозяин. Как-то потерялась во времени легенда о названии, которую без сомнения имело каждое питейное заведение в мире. Собирались там в основном служащие невысоких чинов, стражники, лекари, слуги из близлежащих резиденций высокого общества.
В трактире было тесновато, но уютно. Располагался он немного ниже уровня земли, и от входа спускалась небольшая лестница. Справа две трети помещения занимали столы для посетителей. Слева от лестницы стояла барная стойка, впрочем имевшая функцию лишнего стола на три-четыре человека. Окон в помещении не было. Лишь под потолком строители прорубили пару узких отверстий, но назвать их окнами было сложновато. У дальней стены в трактире была маленькая сцена, в данный момент пустая. Украшений видно хозяин позволить себе не мог, а может это был творческий замысел, но все в этом помещении было просто и добротно. Ничего лишнего.
Стоило усталому стражнику войти в почтенное заведение, ему как завсегдатаю стали кивать знакомые и, от хозяина "Пса", поднесли непременное угощение.
- Доброго вечера, дядюшка Виалин - подплыла к стражу порядка одна из официанток трактира. Звали девушку Ларита. Она вместе с сестрой Мэей работала в этом трактире уже два года и успела изучить вкусы большинства постоянных посетителей. А потому подплыла она с подносом на котором стояла, ожидая хозяина, кружка пенистого ароматного пива. Ну и без орешков фисташковых не обошлось, конечно. Ну кто бы смог от такого отказаться?
- Мое почтение, - приветствовал его знакомый лекарь из операционной секции местного госпиталя, Миран Торраз, отдыхающий у барной стойки после смены.
Молча отсалютовал кружкой секретарь окрестного судьи, господин Вернер ти-Риз, ужинающий в компании неизвестных Виалину господ.
Но только сержант, а именно такое звание носил новоприбывший, поприветствовал собравшихся, его окликнул непосредственный начальник.
- Друже, ты чего там застрял? Иди к нам! - от изрядно подвыпившей компании стражников отделился лейтенант ти-Кор. Это был поджарый мужчина лет сорока-пятидесяти. В отличие от своего подчиненного имевший яркую запоминающуюся внешность собранную казалось со всех народов. Черные что ночь волосы собранные в хвост, густые черные брови и черные глубокие глаза наталкивали на мысль что в предках у него были Сарцы. Немного широковатые скулы и нос с горбинкой выдавали потомка горцев. Тонкие губы и тяжелый подбородок, тем не менее, могли принадлежать лишь истинному гисонцу. Облачен лейтенант был в простую форму стража, но с нашивкой на груди в виде копья с очень широким наконечником, означавшей его звание.
Он подошел к старому другу и, обняв его за плечи, громко воскликнул:
- Всем немедленно выпить за герцога Цуга! Благороднейшего и доблеснейшего нашего генерала! Сегодня у него, а значит и у нас! великий праздник! Господин Цуг принял генеральский жезл ровно пятнадцать лет назад, а сегодня величайший и мудрейший император Элир II повелел ему принять маршальский посох и вместе с ним все воинские силы империи! Господин Цуг назначен главнокомандующим! Выпьем же за его здравие! Пусть имя нашего ге... маршала! маршала будет звучать в наших устах боевым кличем, в устах же врагов наших - предсмертным стоном!
После чего обвел суровым взглядом разом вскинувших кружки и бокалы посетителей, лейтенант залпом допил свое вино. После чего проводил старого друга за дальний столик, наклонился к уху Виалина и прошептал:
- Напыщенный индюк! Ты не представляешь, друже, что сейчас творится в нашем ведомстве. Ты вот спокойно ходил по улицам, а к нам в контору заглянуть изволил ревизор от этого самодовольного ничтожества Цуга. И все. Что мы сейчас не сделаем будет докладываться вперед. Что самое поганое, так это то что ревизором оказался Михамед. Ну, ты должен его вспомнить - тот сарец что у нас служил года два назад. Ты его еще зарубить хотел.
- Да я помню, помню... но почему? - тем же шепотом спросил сержант
- Что бы нас прижать зачем же еще? - недоуменно ответил ти-Кор.
- Да нет, почему император назначил Цуга, а не барона Арицасского?
- Барон незнатен. Он первый в роду, а значит не имеет права на эту должность - объяснил как нечто само собой разумеющееся его собеседник. - к тому же, кто тогда за "Легион" возьмется? Барон был лучшим оперативником и координатор и него тоже, надо заметить получше многих получился. Но неужели ты думаешь что для армии есть большая разница кто с посохом гуляет? Друже, я тебя умоляю! Да всем плевать будет на Цуга если война начнется. Вся шакалья свора из штаба генералов тут же помчится к Серафиму, в ножки кланяться и умолять забыть их заносчивость. Ясно же что он и есть истинный лидер наших войск. Но надо же и о престиже заботится. Герцог знатен, родовит, хитер и подл. Очень удачное сочетание для декорации. Но войны-то нет! Вот этот... полудурок и решил все что может в свои ручонки заграбастать. В каждую контору стражную посадил ревизоров, что бы изъян какой нашли и расформировали ко всем демонам! А на освобожденное место своих людей садить естественно будет. Но это ладно, не пропадем. Хуже, что он на этом не остановится, дальше пойдет. А...
Он в раздражении махнул рукой, попытался выпить вина, не заметив что кружка пуста. С удивлением обозрев пустую емкость, крикнул:
- Хозяин! Кувшин вина и бочонок пива моему другу. Мы сегодня пьем в честь маршала Цуга. - и уже тише, что бы никто кроме Виалина не услышал добавил - чтоб его в казармы "Легиона" рядовым на год отправили!
- Извини, конечно, Доран, но чего нам бояться? - дождавшись когда тарактирщик поставит заказ и уйдет, возразил сержант - Цуг подлец как и все придворные, но далеко не дурак. Пока Серафим в фаворе, а это будет пока обеспечивается безопасность императора, в обиду "легионеров" даже бывших он не даст. Цугу не сдуть с должностей половину начальников отделений.
- Ох, Виалин... да это и не нужно. Достаточно быть в курсе событий и иметь хоть писца, но своего, в оставшейся половине контор. Ничего конечно страшного, но и хорошего немного. Здесь не Зеленая долина, никто за нас вступаться в прямом конфликте не будет. Так проследят за законностью. И все, мой друг... - Доран грустно вздохнул - больше ничего.
- Уже немало - оптимистично ответил Виалин - Хватит нос вешать - прорвемся! Как тогда из окружения в Валлурно.
- Да, что-то я действительно распустился... сержант Каро!
- Лейтенант ти-Кор!
Друзья выпили, закусили. Несколько раз повторили процедуру до состояния единения со всем миром.
Тем временем за столиком неподалеку сидел молодой парень. Он не пил, не ел, не разговаривал с кем-нибудь. Он просто сидел и смотрел в одну точку перед собой. Что служило поводом для такого поведения было загадкой. Парень был одет как аристократ, в темно-серый камзол с вычурной вышивкой серебром, такого же цвета плотные брюки с красным шнуром шедшим причудливым шагом шнуровки. Брюки опоясывал красный ремень с простой шпагой, не менее простым кинжалом и двумя ременными сумками. Сапоги у молодого аристократа были коричневые из плотной кожи, высокие и зашнурованные тем же красным шнуром. На стуле рядом расположился длинный плащ без украшений, но из безумно дорогой кожи зарта, что практически не снашивалась, да к тому же была изумительно мягкой. Перстней, браслетов, цепей и прочих побрякушек столь любимых золотой молодежью у парня не оказалось. В общем выглядя типичным отпрыском какого-нибудь графа отправившегося повеселиться, молодой человек тем не менее понуро сидел за пустым столом в не самой престижной таверне не самого престижного города. Хотя имелась у него одна отличительная черта. А именно его прическа! Это была боевая косица хиджинов! Странный выбор - аристократ и вдруг с прической степных варваров, причем плетущейся только перед сражением. Впрочем что-то во внешности парня указывало на некоторое родство с воинственным племенем берсерков.
Но тревожить человека когда он этого явно не хочет никто не стал, поэтому даже если кому-то из посетителей и было любопытно, то он это умело скрыл. А аристократ продолжал наслаждаться одиночеством. Вдруг он вздрогнул, выпучил глаза, схватил руками край стола и сжал их изо всех сил. Через секунд пять с каким-то всхлипом упал на пол и замер глядя в потолок немигающим взглядом. Большинство даже сообразить ничего не успело...
Со своего места у стойки сорвался господин Торраз, вскочили и стражники шептавшиеся через столик, вскочил Эрпак, хозяин заведения. Все они кинулись к замершему парню и под очень дужный визг Мэи и Лариты попытались привести его в чувство. Что означало хлопанье по щекам, встряска, удары в грудь и, когда до больного наконец добрался Миран, проникновение в его мысли. Из перечисленного ничто не смогло принести сколько-нибудь ощутимых перемен в состоянии молодого аристократа. На удары он не реагировал, а пробиться в мысли мешал очень мощный амулет.
И так уж получилось, что когда лекарь уже был готов признать тело перед собой трупом, больной резко вдохнул во всю силу легких и закашлялся.