Одним он мог дать всю свою любовь и заботу, одаривая таких счастливчиков всем самым необходимым, в чем только мог нуждаться человек. Других же он мог попросту проигнорировать, словно давно забытую пылившуюся вещь. Лишенные абсолютно всего, эти несчастные "создания" были обречены влачить жалкое существование в трущобах и канавах, каждый день продолжая отчаянно бороться за собственную жизнь. И в один прекрасный день им было суждено либо погибнуть, либо полностью утратить всю человечность, отдаваясь во служения тем, кто был на вершине.
Мог ли быть такой мир справедливым и праведным?
Она не знала ответ на этот вопрос. Да и могла ли восемнадцатилетняя оголодавшая девушка задумываться о таких вещах?
Валяясь в грязи, избитая и истекающая кровью, с порванной одеждой и оскверненная не одним и даже не двумя мужчинами, она могла думать лишь об одном... О том самом моменте, когда ее ненужная и жалкая жизнь, в которой было столько насилия, боли, страданий и отчаяния, что абсолютно все казалось ей черным и безжизненным сном, наконец-то закончиться. Когда ее измученное и давно замершее сердце вот-вот остановиться, и она сможет покинуть эту грешную землю.
Возможно, раньше, когда она была совсем еще маленькой и глупой девчонкой, еще можно было обижаться и злиться на этот жестокий и безразличный к ней мир. Сначала потеря фамильного поместья, в котором многие поколения обитали ее предки. Затем утрата любящих родителей, чьи жизни унесли страшный голод и различные болезни. После же смерть единственного и родного старшего брата, что был казнен за кражу жалкого куска хлеба. Даже жгучие гнев и ярость со временем потеряли всю свою былую силу, обратившись в пустоту и безразличие. Даже собственная жизнь в ее глазах была не дороже куска хлеба или единственного глотка воды, а крохотное, прекрасное и юное тело стало предметом торга и добычи жалких монет. Теплый и уютный дом заменили холодные и грязные канавы с улицами, а вместо вкусной, горячей и сытной еды приходилось давиться крохотными объедками. Каждый день она видела лишь насилие и жестокость, которым не было конца...
Мир никогда не был справедлив к людям...
Голубое и светлое небо уже давно застилали безжизненные и мрачные стаи облаков, что растянулись огромным и темным полотном по всему небосводу, а крупные и прозрачные капли воды так и стремились поскорее встретиться с грязной землей. Яркие вспышки молний порою освещали тусклые и серые пейзажи злобного города, но это придавало ему еще более зловещий и устрашающий вид. Лишь раскаты грома, что походили на рев мифического чудовища, не позволяли израненной и усталой девушки сомкнуть свои веки.
Запахи гнили и мерзкого зловонья так и витали по всей улице, наполняя ее слабые и больные легкие. Каждое движение, сколь бы крохотным и слабым оно не было, отдавало столь острой и нестерпимой болью, что хотелось кричать. Вот только ее голос давно уже утратил ту красоту и мелодичность, что были ранее. Теперь он, скорее, походил на едва слышимый и мерзкий шепот, который вряд ли кто-то услышал под грохотом ливня. Ее прекрасные и шелковистые темные волосы, что были единственным упоминанием о погибшей матери, были растрепаны и запачканы не только грязью, но и другой, более мерзкой жидкостью. Легкое платьице, цвет которого теперь невозможно было определить, было полностью изорвано и едва ли могло скрыть ее сокровенные девичьи места. Даже ее милое и прекрасное личико, с помощью которого она привлекала своих клиентов, было разбито и не выражало абсолютно никаких эмоций. Лишь сухую пустоту и покорное смирение перед судьбой, что ее ожидала...
Она не боялась подкрадывающейся к ней смерти. Ни ее холодного и зловещего дыхания, от которого по всему телу проносилось множество мурашек, ни ее цепких и костлявых когтей, что тянулись к израненной душе девушки. Скорее, она даже молилась о том, чтобы "серая госпожа" поскорее забрала ее в свои темные и мрачные чертоги.
Девушка едва усмехнулась.
За всю свою недолгую жизнь она никогда и никому не молилась. Ни многочисленным и самым различным богам, которым поклонялись целые государства, ни темным и безжалостным демонам, что требовали души смертных в обмен на небывалые силы и способности. Даже ее родители верили и почитали богов, а старший брат и вовсе мечтал стать рыцарем Богини Света и Жизни. Но вот она... Она не верила и отрицала само их существование.
Боги...
Где они были, когда ее родители, голодая и отдавая последний кусок хлеба своим детям, умирали? Где была та самая Богиня Света и Жизни, когда ее брата казнили? Разве могли всеми любимые и почитаемые боги оставить своих детей и последователей в минуты боли и тяжбы?
Они молчали...
Сколько бы люди не молились, сколько бы они их не почитали, сколько бы они в них не верили, боги по-прежнему молчали. Словно они отвернулись от них и бросили на произвол судьбы.
Разве заслуживают такие боги почитания? Заслуживают ли они человеческой любви и поклонения?
Каждый новый вдох давался с трудом. Ее некогда розоватые и нежные губы, что были подобны лепесткам молодой розы, были разбиты и приобрели достаточно темный фиолетовый оттенок. Дождь без какого-либо сожаления и жалости прогонял прочь все тепло из ее тела. Она ощущала, как ее руки постепенно леденели, а пальцы покалывало от холода острой болью. Она не сомневалась, что ей осталось немного. Она чувствовала, как весь организм, как каждая клеточка ее тела постепенно замедляли свою работу.
До ушей, сквозь шум бушующего ливня и раскаты разъяренного грома, доносилось отчетливое чавканье сапог. Словно бы вся эта неутихающая и безумная какофония ничуть не заглушала, а наоборот, только обостряла звуки шагающих сапог по грязи. Это казалось ей странным. Возможно, она и могла принять все это лишь за странные предсмертные галлюцинации, о которых так часто говорили лекари, вот только эти звуки были слишком отчетливыми и с каждым разом становились все ближе и громче.
И вот, перед ее глазами появился смутный силуэт мужчины. Достаточно высокий, с крупной, массивной фигурой, укутанной в темный и плотный плащ, что успел полностью промокнуть. Он остановился всего в нескольких шагах от нее. Из бездонной тьмы капюшона на девушку всматривались два ярких искрящихся огонька, которые с любопытством разглядывали ее. Она не видела во взгляде этого мужчины ни похоти, ни злости и гнева, которые были столь привычны ей. Скорее, в этом взгляде она могла различить едва ощутимую скорбь и сожаление, что удивляло ее.
Он присел рядом с ней, чуть коснувшись ее опухшего лица рукой. Легкое и теплое касание не вызывало тошнотворного отвращения, как было ранее, а отдавало заботой и нежностью, которых она так давно не ощущала.
Его рука с легкостью сдвинула пару промокших прядей темных волос, позволяя мужчине взглянуть на лицо найденной им девушки.
- Мир никогда не был справедлив к людям...
Эти слова заставили все нутро девушки сжаться в один единый комок, а слезы, которые, казалось, давно уже высохли и исчезли, небольшими ручейками потекли по ее гладкой и испачканной коже.
- Скажи мне, дитя, хотела бы ты изменить свою жизнь? - пара огней чуть блеснула. - Обрести вечную молодость, которую не тронут века. Прекрасное и стройное тело, пылающее крепким здоровьем и изяществом. Невероятную и неземную красоту, которая поразит абсолютно любого мужчину. Быть может ты мечтаешь о славе и власти? Или желаешь обладать всеми неисчислимыми людскими богатствами? Быть может... ты предпочтешь повелевать целым миром?
Ее сердце дрогнуло...
Все, о чем говорил этот мужчина, походило на сон. На несбыточный и невероятно сладкий сон, в котором абсолютно каждая мечта, какой бы странной, сложной и безумной она не была, могла сбыться и осуществиться. Словно этот мужчина перед ней был вовсе не человеком, а искушающим и злорадствующим демоном, что предлагал ей невозможное.
И если верить легендам, то всемогущие и милостивые боги обитали высоко в лазурных небесах, наблюдая оттуда за родом людским, а демоны, по тем же поверьям, обитали в преисподней, в самых недрах земли. В месте, где были лишь боль, отчаяние и нескончаемые муки. И в отличии от тех же богов, они чаще посещали смертных.
- Так скажи мне, брошенная и изгнанная своим родом, - рука слегка повернула ее голову, позволяя девушке взглянуть в пару горящих огней. - хочешь ли ты изменить свою жизнь?
Хотела ли она этого?
Да...
Всем своим очерствелым и давно замершим сердцем. И не ради того, чтобы обрести былую красоту и крепкое здоровье, отобранные богатства или потерянные влияние и власть. Единственное, ради чего она могла пожертвовать даже собственной душой - это месть. Лишь это, одно единственное и не погасшее с годами желание заставляло беспомощную и голодную девушку двигаться вперед, ни смотря ни на что. Превозмогать боль и обиды, насилие и жестокость, и смеяться тогда, когда внутри все рвалось на кусочки. Вот только все надежды отомстить виновным так и оставались простыми и никчемными надеждами, которые вряд ли когда-нибудь смогут сбыться.
Но теперь у нее есть шанс. Даже если придется пожертвовать своей собственной жизнь за один единственный шанс отомстить - она согласиться на эту безумную сделку без раздумий.