Огосударствление Гущина, предложенное Антоном и поддержанное Мишиным, было проведено на вполне законном основании: трехмесячные сборы по переподготовке. Указывалась в документе и воинская учетная специальность - трехзначная цифра, неизвестно что обозначающая, и звание - рядовой. Это временное удостоверение, как и все произведения творчества российских канцелярий, умом было не понять. Ну, какая переподготовка, если Володя никогда не служил и воинской специальности не имел? Какие сборы, если "переподготавливали" его одного? И почему три месяца, если забирали его, кажется, навсегда?
- Не терзай душу, - успокаивал недоумевающего друга Антон, - это кажущееся противоречие. Печать на бумаге настоящая и роспись, чья надо. Усвой своей марсианской головой: "не положено", это не тогда, когда нельзя, а когда не тем подписано. Кормят, одевают, думают за тебя. Чего тебе еще? Живи и радуйся.
И Володя радовался. Ушла тоска. Когда тосковать? Ранний подъем, зарядка, холодный душ, после завтрака - медицинские обследования, как пояснил Антон: "Хотим постичь твою марсианскую сущность!" Потом выход в Богадельню, где Володе поручено было проводить отбор и аттестацию "стеклоспособных" марсиан. Для этого была создана целая комиссия, в которую, кроме него, вошли представители общины, отец Кирилл, ответственный по культуре от мэрии и новая учительница - Ирочка. Комиссия занималась вопросами бытового устройства, культурного досуга и правовой поддержки. Работала в тесном взаимодействии. Настолько тесном, что в скором времени Володя стал уединяться с Ирочкой, видимо, для обсуждения особо сложных вопросов, связанных с повышением грамотности молодого населения Марса. Кроме этого в распорядке дня Володи были спецназовский спортзал и стрелковые тренажеры. Вечером, если не очень уставали, ехали на мотиках к бассейну. Сначала ездили одни. А потом компания выросла. Володя, чуть стесняясь, похлопотал за учительницу. Ей, вопреки ожиданиям, на Марсе было скучно: колорит подземелья вскоре надоел, хотелось развлечений и экзотики. Подруг у нее здесь не было, общества горняков она избегала. Ирочка была умной, начитанной и красивой девушкой с хорошей спортивной фигурой и мягкими светлыми волосами. Общество Антона и Володи ее вполне устраивало. Антон не возражал ни Володе, ни Ирочке, ни... Мишину.
- Что ж, будем страховать Вовку и днем, и ночью, - подумал он. - Посменно.
Бассейном здесь называли подземную пещеру, наполненную до половины прозрачной водой, просочившейся из пластов марсианской вечной мерзлоты. Прожектора пронизывали лучами многометровую толщу, под их напором дно искрилось всем разноцветием марсианских пород. Красивое это все-таки зрелище - ярко освещенный Марс!
Они оставляли вещи на вырубленной в стене площадке, Ирина заходила за мини загородку и смущала их оттуда видом голых ног, плеч и порхающим купальником. Рядом, в вырубке, располагались солярий, душ, узел связи. Солдат сюда возили каждое воскресенье, спецназовцы прибегали своим ходом, совмещая плаванье и кросс, офицеры же приезжали и в обычные дни - после службы. По этому поводу Володя заметил не без ехидства: "Хорошо быть офицером!"
- Особенно в мирное время,- поддакнул Антон, шлепнув себя по шраму на боку.
Ирина неслышно подойдя, уселась рядом, с привлекательной скромностью сложив ноги, и посмотрела на шрам с интересом.
- Ого! Шрамы украшают мужчину. Откуда это?
- Осколочное, - ответил Антон, заваливаясь на спину. - В ресторане бутылкой по голове огрели. Голове хоть бы что, бутылка в дребезги - вот осколками нежное тело и почиркало.
- Ну, если только так, - засмеялась Ирина. - А я уж предположила, что это девушки за вами стреляли. - Тонко намекнула она на то, что в таких вещах разбирается, и пулевое ранение от осколочного отличить умеет.
- Однако я не могу жить в атмосфере недоверия! - Воскликнул Антон, - пойду утоплюсь! - И, поднявшись на ноги в одно движение, высоко выпрыгнув, перелетел поднимающийся у края плато уступ и нырнул в прозрачное тепло.
Ощущение полета, которое давало совокупность отличной тренированности и менее чем половинной по сравнению с земной гравитации, будоражило душу. Он пошел мощным размашистым кролем к другому берегу. Надо было занять тело. Слишком долго у него не было женщины. Но Ирина предназначалась не ему, а делить с кем-то женщину, да еще обманывать при этом друга он не мог.
Однажды, улучив момент, он спросил Володю про звонок Усольцева. Тот пожал плечами, односложно ответив: "Больше не звонил". На этом разговор закончился. Но Антон понял, что в поисках Игоря Валентиновича Володя ему не помощник. Давить не стал. Это было бы просто непорядочно. И даже не попросил, чтобы сообщил о следующем звонке, если таковой случится. Вообще-то в этом не было необходимости: о звонках Усольцева его пообещал информировать Мишин. Но ответ Володи заставил задуматься. Впервые пришла в голову мысль о том, что дружеские отношения могут стать преградой в выполнении служебных обязанностей. Явно, что Володя Усольцева сдавать не станет, а, наоборот скорей всего прикроет в случае необходимости.
Согласно плану переподготовки, который составляли вместе с Володей, руководствовались принципом: а чтобы еще такое себе позволить? В конце сборов позволили себе два раза выйти на поверхность. Володя, конечно, поднимался из катакомб и раньше - на экскурсии, но это было другое. Тогда дальше смотровой площадки его не пустили. Теперь же он надел скафандр полной защиты и впервые в жизни впечатал след рубчатой подметки тяжелого ботинка в рыжеватый наст песчано-каменистой равнины, напоминающей что-то среднее между лунным ландшафтом и пустыней Гоби. Если верить тем, кто был во всех трех местах.
В первый выход, посидев часок в "беседке", и привыкнув к марсианской панораме, вышли на короткую прогулку. Полюбовались на Землю в зените, а потом на восход солнца. Этим и ограничились. Второе занятие было посвящено вождению специальной боевой техники. На этот раз вылазка была организована ближе к вечеру. Антон хотел увидеть Марс разным.
Военный вездеход на антигравитаторах - новейшая разработка - скользил над поверхностью легко и беззвучно. В управлении он был прост и послушен. Потому уже через полчаса Володя сам гонял его по расщелинам. Круто выскакивал на плато, задавал цель - какую-либо отдельно стоящую скалу - и поражал ее из плазменной пушки. Огненный смерч бесшумно проносился над пустыней, выбеливая тени. Приговоренная скала принимала в себя заряд, раскалялась до малинового свечения и с треском разлеталась.
- Нравится в войну играть? - Посмеивался Антон. - Играть всем нравится, и детям, и генералам. Давай-ка полетаем.
Он уселся за пульт управления, осмотрелся по компьютеру: два спутника и станция на Фобосе давали ориентацию в пространстве. Связавшись с базой и получив "добро", увеличил мощность антигравитационной опоры. "Блюдце" резко пошло вверх, но перегрузки не возникло, потому что машина держала баланс между заданной тяжестью и возрастанием нагрузки.
- Приготовиться к пикированию! - Скомандовал Антон весело. Он вошел в азарт. Горная гряда, черневшая справа, с подсолнечной стороны, резко наклонилась, небо скользнуло за спину, и марсианская пустыня понеслась им навстречу, разгоняясь все больше и больше. Антон немного разбалансировал систему гравитации, потому что без гравитационных ощущений падения нет настоящего ощущения скорости.
Марс налетал так неотвратимо и стремительно, что Володе стало жутковато. На долю секунды раньше компьютера - звуковой сигнал не сработал, но табло, сообщающее о переходе управления в автоматический режим, успело зажечься - Антон выхватил машину из пике. Перегрузка вмяла их в кресла. Антон вновь набрал высоту.
- А ну, сам попробуй! - он подвесил "блюдце" в "нуль" и отъехал от пульта. Володя дважды спикировал на равнину, но оба раза неудачно: в первый раз поднял машину слишком рано, во второй не успел вывернуть, и управление отобрала у него автоматика.
- Вечная слава героям! - скорбным голосом откомментировал его пассаж Антон и вскинул руку в воинском приветствии, - возвращаемся убитыми, но непобежденными. Давай-ка я поведу, а то наши крючкотворы хай поднимут.
Володя не двигался. Он уперся взглядом в горизонт: вид свободного пространства очаровал его. Солнце уже почти касалось гор. Оно уходило за Марс в красном жгучем мареве цвета застывающей меди: марсианская пыль туманила даль и слизывала очертания горного хребта. Тень от него закрывала полмира. Хребет выбрасывал к небу свои корявые отростки - высота некоторых пиков, как знал Володя, достигала двадцати километров. Чернота наползала и с востока: через тонкое марсианское небо ярко просвечивали звезды. Чувство полета, ощущение скорости оглушили его: рожденный ползать взлетел! Что-то сработало внутри, он сам, пожалуй, даже позже Антона понял, что машина уже несется к солнцу, наращивая скорость. Мощные двигатели швырнули ее вперед, и тотчас же электроника перехватила волну инерции, на доли секунды то подключая, то отключая гравитацию. Эти толчки свободного падения, чередующиеся с инерционными фазами, несли машину: она как бы скользила по склону невидимой очень покатой горки с коэффициентом трения "0". Володя не мог насытиться пространством. Жилка забилась у него на виске, дыхание стало порывистым, глаза остекленели.
- Ну, хватит, хватит, Вовец, - услышал он голос Антона, - что ты, в самом деле? - И только тогда опомнился, сконфузился и откатил от пульта, уступая управление.
Солнце уже зацепилось за горизонт, и надо было спешить: диспетчеры не любят, когда "подлетки" садятся вместе с солнцем, полагая, что они-то и при свете ни черта не видят!
Володя не мог остыть от возбуждения. Он жадно всматривался в широкий горизонт, отмеченный признаками накатывающейся марсианской ночи, как вдруг со стороны солнца что-то мелькнуло. Показалось? Он задержал взгляд. Некоторое время там ничего не было видно, потом вспыхнула и погасла яркая точка. Будто лучик отразился от зеркальца. Еще раз и еще!
- Антон, смотри, что это?
Точка уже не мигала, она превратилась в едва различимую серебристую стрелку. - Что это за Летучий голландец? - Пробормотал Антон, с удивлением взглянув на экранчик распознавателя "свой-чужой", никак не отреагировавшего на присутствие странного аппарата. Словно бы он был и не свой, и не чужой одновременно.
Экран в режиме "визуал" дал увеличенное изображение: вытянутый фюзеляж, широкие растопыренные крылья. Значит не галлюцинация и не мираж! Самолет?! Но какой самолет удержится в разреженной марсианской атмосфере? Антон вошел в связь с базой, но оттуда ему ответили, что над зоной нет российских машин, и что целей радары не ведут.
- Первый, наблюдаю объект визуально, действую по обстановке,- отмахнулся Антон! - Володя, бери управление. Прижимайся к той скале. - И приник к экрану. Защелкал кнопками. Лазерную установку на автоматику: цель - любое движущееся тело.
- Объект наблюдаю, - всполошились вдруг внизу, видно, подняли-таки глаза от экранов к небу. - Приказываю покинуть квадрат. Курс...- Они не вслушивались. Уходить было поздно: тянувшийся за самолетом яркий след инверсии, на глазах выгибался: машина явно доворачивала на них. И хотя Антон мало что понимал в тактике воздушного боя, был озадачен происходящим. Ну не на таран же он идет, в самом деле! До скал оставалось совсем немного, но в этот момент цель внезапно исчезла. Они постояли немного в тени, отбрасываемой каменными исполинами, внимательно изучая участок неба, где только что маячила странный летательный аппарат, но от него не осталось даже следа. Непостижимым образом исчез след инверсии.
- Возвращаемся, - сказал Антон, - и повел машину, на всякий случай прижимаясь к земле и прячась за скалы.