- Теперь давайте поговорим о том, что мы станем делать дальше, - начал Усольцев после того, как народ выпил легкопьянящего напитка и закусил десертом от Неушедшего. - Мы здесь союзники поневоле. Володя - мятущаяся душа, не нашедшая своего места ни на Земле, ни на земном Марсе, я - скрывающийся от властей идейный борец за создание независимого марсианского государства.
- Поселка, - поправил Антон.
Усольцев улыбнулся ему добродушно: - Ну, пусть поселка. Главное, что независимого...
- А я? - спросила Ирина.
- А вы, Ирочка, к нам засланная, - охотно ответил ей Усольцев. - Для сбора информации и, если потребуется, проведения всяческих спецопераций. Разве не так?
Ирина кивнула: так. И добавила с усмешкой: 'Но я ведь теперь у вас вроде как в плену?'
- В гостях, - замахал руками Усольцев, - в гостях, Ирочка.
- Про меня сказать забыли, - напомнил Антон.
- А ты дезертир, - опередив Усольцева, резко ответила ему Ирина.
Антон поднялся. Володя подскочил к нему, обхватил за плечи.
- Остынь. А ты... Вы. Подбирайте слова.
- Всем нам следует быть сдержанней, - начал выруливать ситуацию Усольцев. - Я с Ириной не согласен. Вы наш национальный герой. Я это говорю совершенно серьезно. Имеется ввиду, конечно, нарождающаяся марсианская нация.
- Илья Муромец, отбранивший чудище поганое. - поддержал Усольцева в попытке восстановить согласие Володя шуткой.
- Ну одно другому не мешает. - Не унималась Ирина. - Тебя ведь из армии не увольняли? Однако, ты не на службе.
- Я в отпуске, - процедил Антон, - не за чем ей знать о недавнем его телефонном разговоре с Мишиным. Однако для себя отметил: не во все куратор ее посвящает. Значит ли это, что не его она человек? Есть и второй центр, вторая точка приложения интересов? Но где он? И что это за интересы такие? И зачем она его спасала, если спокойно могла позволить убить и тогда все оперативное пространство перешло бы в ее распоряжение? Надо разбираться.
- В отпуске? Кто, кроме тебя об этом знает? - Не унималась Ирина.
Реплика была слишком откровенна. Мало того, что она не знает об их разговоре с Мишиным, так еще и пытается из него информацию вытащить. Мол, а вдруг сгоряча приоткроет то, к чему она не имеет доступа, но очень бы хотела этот доступ получить.
- Игорь Валентинович, - не унималась она, не заметив, что подставилась, - вы вербуете в сторонники кадрового офицера? Склоняете его к нарушению присяги?
- Зря вы стараетесь. - отвечал, посерьезнев, Усольцев. - Не надо пытаться внести разлад в наши ряды... Я не стану вам отвечать, Ирина, не знаю, как вас по отчеству. Хочу только сказать, что этим выступлением вы усложнили выполнение своих разведывательных функций. Боюсь, что руководство ваше этому не обрадуется.
Ирина дернулась, подвигала желваками и затихла.
- Антон, - продолжал Усольцев, - я хотел бы уточнить кое-что, касающееся харкишей. Что они из себя представляют? Вы ведь их наблюдали непосредственно и с близкого расстояния.
- Харкиш - явный голем, типа местных бессмертных. - Ответил Антон. Он уже совершенно остыл. - Во всяком случае, оболочка у него такая же. Но, как мне кажется, более совершенная. Словно бы он сделан из более качественной резины. Я условно говорю - резины. Сравнить смогу только тогда, когда вскрою обычного голема.
Последние слова произвели эффект. Ирина хмыкнула, Володя покривился и съехидничал: "Тятя, тятя, наши сети утащил с собой Харкиш..." Ножичек сначала верни.
Антон взглянул на него грустно, сказал с обидой:
- И ты, Брут... И не Харкиш утащил, а Неушедший. Это другая весовая категория.
Володе стало стыдно. Сам-то драпанул, оставил товарища. А туда же, с упреками.
Усольцев же ответил с улыбкой, что вскрывать пока никого не надо.
- Не надо, значит не надо, - легко согласился Антон. - Но, если придется, тогда я дам относительно них окончательное заключение. Что касается Харкиша... Он более подвижный и, в отличие от этих болванчиков, существо мыслящее. Сознание у него, конечно, странное, ущербное какое-то. И такое впечатление, что оно существует где-то вне телесной оболочки, а заполняет ее тогда, когда нужно эту оболочку включить.
Володя осторожно процитировал: "Люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром со стороны Каспийского моря".
- А Каспийское море тут причем? - не поняла Ирина.
- Классика, однако, - с усмешкой, которой продемонстрировал свою неприязнь, явно связанную с поддержкой друга, проговорил Володя. Хотя и свои счеты он с Ириной тоже сводил.
- Зачем террористке и диверсантше читать Гоголя? - вступил в пикировку Антон, давая понять, что на Володю он уже не обижается.
- Понятно, это было написано в той книге, которую твоему деду-профессору удалось заставить тебя прочесть... - парировала она, демонстрируя, осведомленность относительно родословной Антона.
- Вот видишь, как благотворно сказывается хорошая наследственность и тяга к литературе. А книгу ту я тебе подарю. Пусть и у тебя будет книга.
- Это вы обсудите позже, - недовольно поморщился Усольцев. Видно было, что пустая перепалка начала его утомлять, - я предложил бы вернуться к прерванному разговору: задать еще несколько вопросов, выслушать вас и высказать свои соображения. Только сделать мне это хотелось бы в тесном кругу единомышленников.
Ответом ему стала однозначная и потому отчасти комичная реакция присутствующих: все разом посмотрели на Ирину. Антон расхохотался, Володя хмыкнул и даже Усольцев улыбнулся и развел руками, дескать, сами понимаете.