- Вот это да! - с заднего сидения протянул Роман, втискиваясь к Глебу и Борису, чтобы через лобовое стекло посмотреть на развалившуюся деревушку Ольгино.
Смотреть было особо не на что: покосившиеся, давно заброшенные дома, заросшие сорной травой огороды, никакого присутствия людей.
- Ты нас куда завёз, Боря? - спросил Глеб. - Опять твои литературные опыты? Про Конец Света писать надумал?
- С чего это? - удивился Борис. - Ничего я не надумал. При Конце Света детектива не сотворишь особо. Да вы не паникуйте, будет у нас и крыша над головой, и охота по всем правилам. Тут дед один живёт, пока Ольгино не перестроят. Мировой дедок, я к нему не первый раз еду.
Дед Андрей встречал гостей за калиткой. Его угодья отличались какой-то патриархальной солидностью и основательностью. Да и сам старик, подтянутый, кряжный, смотрелся одновременно пережитком позапрошлого века и отставным военным, прошедшим не одну горячую точку.
- Издалека вас слышать! Устали, поди, с дороги? Давайте в дом, там и поговорим! - деду явно было в радость появление людей.
Встречать гостей дед Андрей умел, к тому же и гости не приехали с пустыми руками. Старый деревянный стол ломился от тарелок и бутылок. За окном расстилалась уютная бархатная летняя ночь, о чём-то своём щебетали птицы и цикады. Борис чуть захмелевшим взглядом обвёл приятелей:
- Слушайте, а чего мы так давно вместе не собирались?
- О! - хлопнул его по плечу Глеб. - Этому братку не наливать! Дурик, мы в последний раз лет семь назад все втроём виделись. Ромка-то у нас - звезда глубинки! Это тебе не книжечки пописывать, а репортажи с полей вести!
- Молчал бы! - отозвался Роман. - Я про жизнь людей репортажи вёл, а ты, папарацци хренов, силебрити, - Роман презрительно выплюнул это слово, - под юбки с фотоаппаратом лез!
- Ну и сидел бы в своём Мухосранске, чего к нам, в развратную столицу, пожаловал?
- Надо и пожаловал.
- Ага, Ирка, поди, заела. Устала за тобой по нищим окраинам скитаться. Со мной-то она жила ого-го! - Глеб самодовольно уставился на Романа.
- Пока ты ей ребёнка не заделал. А потом выгнал! - Роман так крепко сжал гранёный стакан, будто собирался его задушить.
- А ты её тут же подобрал!
- И ребёнка твоего воспитываю!
- Ну и флаг тебе в руки и медаль за подвиг! - отмахнулся Глеб. - Да ты ж ноль! Борька, скажи ему!
- Завязывайте, парни, - Борису совсем перестало нравиться течение разговора.
- Такой же тюфяк, - бросил ему Глеб. - Ты ж, Ромка, вечно мои обноски донашиваешь: то Ирку с ублюдком подобрал, то вот сейчас в "Городок" устроился только потому, что я оттуда свалил на большее бабло. Неудачник! И ты, Бориска, не далеко ушёл, читал я твои писульки. И вообще... - Глеб замолчал, налил себе ещё и залпом выпил грамм сто пятьдесят.
Борис и Роман смотрели на напившегося приятеля волками. "Какого чёрта он несёт, придурок бухой"? - думал Борис. Настроение упало, он уже пожалел, что привёз этих двои в своё заповедное Ольгино. "Ей Богу, лучше бы в ресторане встретились и разошлись! - со злостью на всех размышлял писатель. - Вот ведь козлина"!
- А чего это вы притихли? - появился с новой порцией жареной картошки дед Андрей. - Вы кушайте-кушайте, у меня в погребе ещё прошлогодние запасы есть.
Пара минут прошла в полной тишине. Только дед хмурил брови и прищуривал правый глаз. Постепенно на лице его вырисовывалось довольное выражение.
- Ишь ты! - наконец сказал он. - То месяцами один, как сыч, сижу, а то вон чего. Ктой-то там ещё едет?
Борис напряг слух, но не сразу расслышал шум работающего двигателя. Кто-то ещё решил навестить одинокую избу деда Андрея.
- Вот, это моя внучка Аллочка и муж её Владимир, а это журналисты столичные, - по-быстрому представил хозяин дома, вводя в комнату молодую пару. - Вы тут располагайтесь, а я ещё на стол соберу. Вот ведь, как праздник!
"А всё-таки хорошо посидели", - засыпая думал Борис, вытягиваясь на раскладушке. Сквозь слуховое оконце на чердак заглядывала луна и уже совсем скоро писатель сладко засопел.
- Деда, у тебя чего погреб открыт? - Аллочка потянулась захлопнуть крышку, предоставив спустившемуся с чердака Борису любоваться своим округлым задом.
"Какая аппетитная! - подумалось Борису. - И волосы роскошные"!
В следующее мгновенье девушку буквально откинуло от погреба прямо в руки писателя. От столкновения она снова испугалась и метнулась из кухоньки. Где-то в пороге к ней вернулся голос, и она закричала на весь дом. Ошеломлённый Борис шагнул к провалу в полу и заглянул внутрь, выискивая причину паники.
Глеб лежал внизу, неловко положив голову на нижнюю ступеньку. Даже к обустройству погреба дед Андрей подошёл основательно - ступени были бетонированные. И на нижней из-под головы лежащего человека растекалось бурое, липкое на вид пятно.
- Приплыли! - Борис присел на корточки из-за приступа головокружения.
- Ох, старый дурень! Парнишку убил! Как же ж так?! - запричитал рядом хозяин дома. - Ведь думал, что закрыл!
На крики подтянулись остальные. Владимир обнимал жену, стараясь посмотреть на труп.
- Чего теперь делать? - спросил он.
- Звонить в полицию и в "скорую", - ответил Борис.
- А вдруг он живой? - пискнула Алла. - Надо слазить туда и посмотреть.
Лезть пришлось Борису. Деду стало плохо с сердцем, Владимир не отходил от жены, а Роман побледнел и готовился свалиться в обморок. "Хороши", - подумалось Борису, но он тут же внушил себе, что это будет неплохой опыт, который, кто знает, может пригодиться для следующей книги.
Спустившись, Борис посмотрел наверх - невысоко, метра три. Но ведь сломать шею можно и неудачно упав с табурета. Борис присел на корточки и притронулся к шее Глеба. Такое не раз проделывали его герои, но в жизни самому писателю пришлось впервые прикасаться к трупу.
"Здесь определённо что-то не ладно, - размышлял Борис, разглядывая тело приятеля. - Вот что это за кровоподтёки под волосами? И почему он именно так лежит? Тут же непросто в воздухе перевернуться, а он распластался. И главное, ничего не сбил, пока падал. Даже спускаясь можно вон ту банку с вареньем расколотить".
- Что ты делаешь? - крикнул в погреб собравшийся с духом Роман.
- Ищу улики! - откликнулся Борис. - Глеб сюда не сам упал.
- Что за чушь ты несёшь? Кому нужно было его толкать?
- Да его не толкнули, а задушили! - выдал Борис, поднимаясь.
От него отшатнулись, как от чумного.
- Хотите сказать, что вашего друга убили? - спросил Владимир. - Но кто? И зачем?
- Вот сейчас мы это и выясним, - пообещал писатель.
- Борь, ты не обижайся, но ты бредишь! Ты совсем потерял голову со своими детективами, - попытался успокоить его Роман. - Дед забыл закрыть погреб, Глебка туда ночью навернулся. Всё. Сейчас полиция приедет, труп заберут, а мы в город смываемся.
- Ехать им сюда часа два. А я не собираюсь с убийцей в одном доме находиться, - твёрдо заявил Борис. - И я не спятил. У Глеба в зубах застряло маленькое пёрышко и ниточка. Скорее всего, его сначала задушили, а уж потом снесли в погреб и несколько раз стукнули головой о ступеньку.
- Перестаньте пугать Аллу! Пойдём, родная, - Владимир повлёк жену из кухни.
- Стоять! - рявкнул Борис. - Я не закончил. Тот, кто это делал, хватал Глеба за волосы, у него клок вырван. А вчера всё было в порядке.
- Нет, этого не может быть! - заявил Роман, подавая деду Андрею, привалившемуся к печи, воды.
- И это не всё! Я точно знаю, кто убийца!
Такой немой сцене, напряжённой и нелепой одновременно, мог позавидовать любой театр драмы. Люди застыли, как изваяния. События сыпались одно за другим, не давая передышки для осознания происходящего. Утро только началось, а на них обрушилось такое. Один мёртв, другой заявляет, что знает имя убийцы! Борис стоял напротив остальных, сверля взглядом Владимира.
- Ничего не хотите сказать? - спросил писатель. - Смелее.
- Вы сумасшедший! - Владимир снова сделал попытку уйти из кухни.
- Стоять! Ведь это вы, Володя, убили Глеба. Разве нет?
- Что? - Алла отпрянула от мужа, пытаясь заглянуть ему в глаза.
- Из-за вас, Алла, - продолжил изобличать Борис. - У вас в волосах донник. Пара лепестков. А у Глеба в этом доннике вся спина под рубашкой.
- Господи, причём тут донник? - воскликнул Роман.
- Дед Андрей, у тебя донник возле сеновала растёт? - уточнил Борис. - То-то и оно. Эти двое были ночью на сеновале. Уверен, если поискать, что и следы страсти найду!
- Что? - взревел Владимир. - Какой, к чёрту, сеновал?! Вы что?!
Алла покраснела и попятилась к деду, ища в нём защиту. Весь её вид кричал о верности рассуждений Бориса.
- Нет, нет, нет, - лепетала она. - У нас с ним ничего не было!
- Убью, сучка! - Владимир на глазах из интеллигентного молодого человека превратился в Отелло.
Сжав кулаки, набычившись, чуть ли не фыркая от ярости, мужчина бросился на жену, стараясь ухватить её за роскошную косу, в которой бесстыдно желтели несколько лепестков.
- Держи его! - крикнул Борис Роману. - Он же её придушит!
- Пусти! Пусти! - вырывался из крепкого захвата Владимир.
- Он и нас порешит! - зашипел Роман, наваливаясь на разъярённого рогоносца.
- Не порешит, он и Глеба не убивал, - сказал Борис, проводя подсечку и роняя буяна на пол.
- Чего? - опешил Роман, ослабив хватку так, что писателю пришлось наваливаться всем телом на Владимира, чтобы тот не вскочил на ноги.
- Сам подумай, стал бы он Глеба тихонечко подушкой душить, если бы узнал, что тот с его женой...
Услышав это вновь, Владимир заревел зверем и принялся с удвоенной силой выворачиваться. Алла забилась в угол между сенной и печью и тихонько оттуда поскуливала. Дед Андрей безучастно наблюдал за потасовкой.
- Он бы их на том сеновале вилами, - закончил мысль Борис и крикнул перепуганной женщине: - Да не стой ты там! Тащи воды, охолони мужа!
Мокрый и злой Владимир с ненавистью зыркал на всех из угла, в котором расселся, как паук. К Алле его не подпускали, а больше его ничего не волновало. Сама Алла старалась держаться от мужа подальше, то и дело заверяя его в своей невиновности, но лепестки донника, всё ещё путающиеся в её волосах твердили об обратном.
- Ну что, до сих пор уверен, что это не несчастный случай? - спросил Роман.
- Конечно! Это ты его убил! - ответил Борис, на всякий случай сжимая кулаки (Роман хоть и был толстым тюфяком, но врезать мог).
- Это уже ни в какие ворота не лезет! - возмутился Роман.
- Отчего же? Глеб тебя вчера вывел из себя, обзывал, хамил. Да вы бы вчера ещё подрались, если бы эта парочка, - Борис кивну на разругавшихся супругов, - не приехала.
- Ах так! - Роман упёр кулаки в жирные бока. - Тебе тоже досталось. А писатели - натуры ранимые. Вон как ты на Глеба смотрел, чуть не испепелил. Так что у тебя тоже мотив был. А я что? Я всегда терплю!
- Ой, да прекратите! Итак сердце прихватывает! - взмолился дед Андрей. - Сейчас милиция приедет и разберётся.
- Это Ромка убил! - стоял на своём Борис.
- Да ты что? - орал Роман. - Вторую версию уже выдвигаешь, писака! Кого угодно готов обвинить, лишь бы от себя подозрения отвести!
- Кроме тебя этого никто не мог сделать! Ночью Глебу подушку на лицо накинул, тушей своей прижал. А потом в погреб стащил и пару раз, для верности, головой об ступеньку стукнул!
- Докажи! Докажи, что это я, а не ты!
- Легко! На твоей наволочке должны были остаться следы. Вот сейчас принесу её, и все увидят!
- А ну стой! - перегородил ему путь Роман. - Ты подменишь! Вон, пусть Алла твою и мою принесёт!
- Слышала, курва, тебе сказано! - бросил из своего угла Владимир. - А ну метнулась!
Алла не посмела перечить и без того рассерженному мужу. Она дикой ланью проскакала мимо стоящих друг напротив друга мужчин, бросив на Владимира виновато-влюблённый взгляд.
- Вот, - Алла вернулась очень быстро, сжимая в руках по подушке.
- Смотри внимательно, где-то в середине наволочка на его подушке должна быть порвана, - Борис решил до конца быть независимым.
- Ты запомнила-то, где какую взяла? - вызывающе спросил Роман.
- С маками у вас, с тюльпанами у Бориса, - отозвалась Алла, укладывая подушки на стол.
Расшитые цветами наволочки она исследовала чуть ли не носом.
- Вот тут дырочка, - женщина подняла на вытянутых руках подушку в тюльпанах.
- Ага! - ликовал Роман. - Это ты Глеба убил! И всех нас обвинять начал! Теперь всё, Борис, посидишь, баланду похлебаешь, может, и писать получше научишься!
Бориса словно окатили ледяной водой, как до этого Владимира. Писатель вперился в злополучную подушку, непонятно как оказавшуюся на его постели. Он совершенно не понимал, как такое могло произойти. Лунатизмом он не страдал, да и выпил не столько, чтобы не помнить себя. А то, что сказал Глеб про его романы... Конечно неприятно, но совсем не повод для убийства. В конце концов, Глеб вообще кроме себя никого не признавал. "Тоже мне, гений журналистики"! - подумалось Борису.
- Что заткнулся? Сказать нечего, упырь? - Роман от радости даже приплясывал на месте.
- Алла, ты ничего не перепутала? Эта точно с раскладушки на чердаке?
- Хорошо уже! Тебя разоблачили! Жди, пока менты приедут.
- Святы Божии! - снова перекрестился дед Андрей.
- Точно. Я специально запоминала, - отозвалась Алла.
- А вот те продольные пятна это что такое? - Борис ткнул пальцем.
- Не заговаривай нам зубы! Вот никогда бы не подумал, что ты на такое способен. Двуличный ты мерзавец, Борька! - Роман всё никак не мог успокоиться. - Только не вздумай дёру дать.
- Кажется, это ржавчина. Свежая, - Алла старательно и как-то заискивающе выполняла всё, о чём её просили.
- Так понятно, что ржавчина, - подал голос дед Андрей. - На кровати спинка-то проржавела. Всё руки не доходят подкрасить. Но если не прислоняться, то и ничего.
- На кровати? - переспросил Борис, обретая уверенность в себе. - Но я-то спал на раскладушке. Откуда там ржавчина?
- Ой, только не надо искать себе пустых оправданий. Всё, дело закрыто. Давай, пиши явку с повинной. Скоро она тебе пригодится. Сейчас и листок тебе принесу! - Роман попытался бочком протиснуться мимо Бориса из кухни.
- Вот уж хрен тебе! - Борис вцепился в рубашку Романа. - Ты на кровати спал. А подушки подменил, когда за лекарством для деда ходил.
- Чего? - опешил Роман.
- Того! Больше эта смерть никому не нужна. А тебя вчера ох как заело, про обноски-то!
- И ты туда же?! Суки столичные!
Мужчины сцепились, мутузя друг друга. Роман всей тяжестью навалился на Бориса, грозя попросту раздавить слишком догадливого писателя. Алла забралась с ногами на стол, чтобы не угодить под горячую руку. Дед Андрей даже не попытался отодвинуться, старику сделалось совсем плохо.
- Что? Не нравится? Получай! - Роман оседлал противника и, ухватив его за шею, принялся сжимать пальцы.
Борис хрипел, отдирая мощный захват, пинался. Но сбросить с себя стокилограммового убийцу никак не мог.
- Ну, помоги же! Будь мужиком! - услышал Борис сквозь нарастающий гул в ушах голос Аллочки.
Потом что-то огромное придавило его к полу. Владимир одним ударом по затылку опрокинул Романа.
- Вы как? - спросил Владимир, сняв бесчувственное тело с полупридушенного Бориса.
- Шикарно на охоту съездил, - прохрипел писатель, мысленно пообещав себе, что больше никогда никого не возьмёт с собой отдыхать.