Новикова Юлия Владимировна : другие произведения.

Кейт Мэтьюс. Тайна Верховной Жрицы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кейт Мэтьюс - писательница и теолог, посвятившая себя изучению различного рода религиозных течений. Обстоятельства вынуждают ее вернуться в родной город Юджин, где она не была много лет. Именно там она попадает в мир, о котором ей уже было немало известно, и который притягивал к себе ее внимание - мир викканства. Кейт оказывается втянутой в череду таинственных и ужасных событий, которые уходят своими корнями в далекое прошлое. Она вынуждена вместе с ФБР расследовать жестокие убийства, чтобы тем самым спасти и свою жизнь тоже. Неизвестность, мистицизм и опасность - вот то, с чем Кейт придется столкнуться, чтобы только прикоснуться к тайне, охраняемой много веков подряд. Пролог и 2 главы.
  'Легенда всегда берет верх над историей'.
  Сара Бернар
  Пролог
  Эпоха Костров*
  Над площадью повисла гнетущая тишина. Старожилы этого городка и не припомнят, когда такое было в последний раз. Но эта казнь отличалась от предыдущих. Никогда еще грязные, оборванные жители города не взирали на приговоренную к сожжению ведьму с таким всепоглощающим ужасом и трепетом, как на эту молодую женщину, привязанную грубой бечевкой к деревянному столбу.
  Ведьма была необычайно миловидна. Она пугала этой своей дьявольской красотой. Длинные, доходящие до поясницы, белоснежные локоны укрывали свою хозяйку, словно легкий плащ. Тем, кому посчастливилось стоять совсем рядом с удивительной молодой женщиной, пораженно взирали на хмурое лицо и изможденное бесчисленными пытками тело. Из одежды на колдунье было только легкое льняное платье свободного кроя, подпоясанное красной веревкой.
  Неожиданно среди толпы начался ропот. Кто-то неуверенно произнес то, что многие обдумывали про себя, но не решались произнести вслух.
  -А если ж она неповинна в грехе, вменяемом ей?
  Этот несмелый ропот подхватило еще несколько человек.
  -Да эта мерзавка и на пороге своей кончины морок наводит на вас. Неужто не видно, что черна ее душа. Ведьма! Она ведьма! - раздалось в ответ тем немногим, кто решился заступиться за приговоренную к смерти.
  Веки женщины дрогнули. Она слышала все то, что говорили люди, собравшиеся посмотреть на ее гибель. Они собираются здесь всегда, наслаждаясь страданиями других - тех, кто, по их мнению, угрожает жизни их и их отпрыскам, кто насылает мор на их скотину. Как слабы духом эти люди, свято верующие, что уничтожив ее, смогут что-то изменить в своих жизнях.
  Но толпа зевак волновала ее меньше, нежели всего один человек, которого она не без труда пыталась отыскать среди собравшихся на казнь. Перебегая взглядом от одного лица к другому, она искала того, кому хотела взглянуть перед смертью в глаза. Боль в истерзанном многочисленными пытками теле она игнорировала, сосредоточив все силы на поиске.
  Неожиданно ее взор остановился на фигуре довольно высокого человека, прячущегося под грязным плащом. Он не бросался в глаза, но она бы узнала его и из тысячи похожих фигур.
  Лицо незнакомца скрывал от окружающих капюшон, наброшенный на голову, и оставляющий для обозрения только плотно сжатые в тонкую линию губы. Казалось, они шевелились, и Марлена была уверенна, что в этот миг они шептали молитву.
  Молодая женщина растянула потрескавшиеся губы в усталой улыбке. Со стороны это выглядело, как последняя ухмылка безумного человека, не осознающего всю степень драматичности ситуации. Но Марлена была при сознании, и мысли в голове колдуньи были на удивление четкие и светлые.
  Последние силы ушли у нее на то, чтобы открыть канал, соединяющий ее с фигурой, в которой она узнала своего мужа, связанного с нею обрядом Обручения. Верховная Жрица послала беззвучный крик.
  -Томас!
  Волна эмоций женщины ударила в мощный щит, созданный магом. Он был сильнее ее. Из под складок одежды показалась рука, затянутая в перчатку, и предмет, зажатый в ней, блеснул на ярком солнце. В нем Марлена узнала свой амулет, который даровал ей силу и служил оберегом от злого воздействия. Она нисколько не сомневалась, что именно он нашел способ лишить ее возможности провести ритуалы Эвокации[1] и Воззвания[2]. Без его вмешательства, поборники истинной веры не смогли бы совладать с ее силой.
  -Томас, ты отошел от Предписания, - мысленно обратилась она к любимому мужчине. - Ты забыл клятву, сотворенную в Святом лесу и данную перед великими ликами наших Богов. Так вспомни же слова, произнесенные во время празднования первого урожая. Ты связал свою жизнь с моей. И было сказано 'Вы оба связаны навечно. Да будет так'.
  И сильнее, чем бушуют ветры и разрушаются каменные стены, завибрировало пространство, разделявшее двух супругов. Марлена повторяла слова клятвы, и каждое слово маленьким огненным смерчем визуализировалась между ними.
  'В присутствии моих братьев и сестер
  В присутствии хранителей четырех стихий
  Перед лицом Великой Богини
  Я клянусь быть с тобой вечно
  И обещаю пронести мою любовь и эту клятву
  Сквозь эту и все последующие жизни,
  Пока дыхание мое не прервется
  И сердце мое не охладеет,
  Я буду с тобой, и ничто ни в этом, ни в иных мирах
  Не разлучит нас и не разрушит нашу любовь
  И пусть защитят нас Высшие силы от всего дурного
  И да сохранит Великая Богиня нашу любовь
  Меж своих ладоней.
  Я буду любить тебя вечно.
  Таково мое слово.
  Да будет так'.1
  С последним словом, которое эхом отозвалось в сознании мужчины, воздух вокруг них раскалился, но для простого человека все эти метаморфозы были незаметны. Гул многочисленных голосов призывал священников поскорее очистить тело женщины от скверны. Всем не терпелось увидеть сцену жуткой кончины одной из невест самого Дьявола.
  Марлена почувствовала, как дрогнула защита мага. Сомнение лишь на секунду посеялось в его сердце, но в следующую минуту он укрепил щит, и она не сдержала возгласа боли и негодования. Все так же беззвучно она произнесла свои последние слова.
  -Томас, это еще не конец. Ты знаешь, что не конец.
  Женщина тщательно скрывала от стоящего перед ней мужчины свою тайну, о которой тому не следовало знать. Лишь ей - Великой Жрице и двенадцати Девам было известно, что посеянные в ее чреве семена любви дали всходы. Инквизитор, который еще несколько Жизненных кругов назад был ее мужем, узнав об этом, сделает все, чтобы уничтожить любое свидетельство их связи. Но тому не суждено будет сбыться. В этом колдунья была уверена.
  Языки пламени от факела, поднесенного к помосту, перекинулись на сухое дерево. Огонь вначале несмело, затем уверенно, словно обрадовавшись, лизнул сухой хворост, сложенный у ног Марлены. Струйки дыма потянулись вверх, частично скрывая несчастную от людских глаз. Негромкий треск сгораемого в пламени костра дерева смешался с одобрительным ропотом собравшихся.
  Колдунья вскинула голову, оторвав взгляд от человека в плаще, и в последний раз посмотрела на голубое, совершенно безоблачное небо. Ее уже ждали в Стране Вечного Лета. Женщина чувствовала, как с пяти сторон ее окружила сила ее последовательниц. Они были в толпе среди десятков жаждущих зрелища горожан. Это подпитало ее энергией и Жрица запела. Высокий голос прорывался через рев уже разгоревшегося костра, и Марлена даже не замечала, как языки пламени лизнули ее ступни, а кожа на месте ожогов сморщилась и треснула. Дым и огонь скрыли ее от людей и инквизитора, обрекшего ее на эту гибель.
  - Возлюбленная Богиня, Королева Луны,
  Хозяйка всех Тайн, Владычица Океана,
  Я взываю к тебе, я взываю к тебе,
  Артемида, Керридвен, Геката.
  Прекрасная Создательница, Матерь всего,
  Я молю тебя, надели меня своим светом,
  Посели радость в моем сердце,
  Открой Врата в Страну Вечного ЛЕТА**,
  ДАРУЙ БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПОЧИТАЮЩИМ ТЕБЯ
  И воздай заслуженное гонителям твоим.
  Прими меня в свои объятья и обогрей своим теплом.
  Да будет так.
  Пламя всецело поглотило Жрицу, и Великий Инквизитор отступил от помоста. Он качнулся на непослушных ногах и бросил последний взгляд на дело рук своих. В его сердце жила твердая уверенность, что он поступил правильно, освободив дух возлюбленной от порока, и открыв ей путь в Мир иной.
  Не оборачиваясь, он шел прочь от места казни. Его борьба еще не закончилась, и путь его был освещен бесчисленным количеством костров, очищающих души, погрязшие в грехе и ереси.
  
  * Эпоха костров - середина XV века - начало XVIII века (прим. автора).
  ** Страна Вечного Лета - в учении Викки мир, куда отправляются души после физической смерти, чтобы продолжить свое развитие и переродиться (прим. автора).
  [1] Эвокация - проецирование собственной внутренней энергии на людей и предметы в окружающем мире.
  [2] Воззвание - обращение к высшей силе.
  Примечание: Тексты заклинаний взяты из официальных источников виккан. Это не плод фантазии автора.
  Глава 1
  Возвращаться всегда тяжело. Если бы не звонок Эстер, разбудивший меня среди ночи, я бы не подумала даже покупать авиабилет в город, где прошла моя юность. И уж точно не сидела бы в самолете авиакомпании Юнайтед Эйрлайнс, с тоской глядя в иллюминатор.
  Сухой, как обычно, голос сестры отчеканил каждое слово так, словно она считывала с заранее заготовленной бумажки - никаких эмоций, просто текс.
  -Бабушка умерла. Похороны завтра на кладбище Пайонир Мемориал.
  Она не сказала, но мысленно я добавила за нее:
  -Если соизволишь явиться, будь добра сделай это вовремя.
  Короткие гудки, и я застыла на постели, в положении сидя, с зажатой в руке телефонной трубкой.
  'Этого просто не может быть', - как-то наивно, почти по-детски попыталась успокоить я себя в тот момент.
  Рут Мэтьюс заменила нам родителей, едва мне исполнилось двенадцать. Мне, и еще Эстер - моей единоутробной сестре. Так уж вышло, что она приходилась матерью нашему непутевому папочке. После пьяной драки, в результате которой он убил свою жену, и нашу маму, бабушка забрала нас с сестрой к себе. Отца осудили, и он надолго угодил в тюрьму. Там он в свойственной ему манере что-то не поделил с заключенными, и его нашли повешенным в общей душевой. Именно таким образом мы и оказались вырванными из благополучного социума, ввергаясь в тот круг лиц, над которыми постоянно подтрунивают, кого с трудом переносят окружающие, и над кем разрешено потешаться. И если Эстер смогла приспособиться к таким условиям, слившись с общей массой, то я так и осталась чужой.
  'Чудачка Кейт! Чудачка Кейт!' - дразнили меня подруги Эстер.
  Вскоре и сама сестра махнула на меня рукой, просто перестав замечать. Для нее я тоже была изгоем.
  Дети бывают очень жестоки, и мне это было известно.
  Но однажды я уехала, с легким сердцем оставляя прежнюю жизнь позади, и очень надеялась, что не вернусь обратно. Надеждам было не суждено сбыться. Наверное, по всем этим причинам я и не прилетела непосредственно на похороны. Рут предали земле, и я спустя сутки после этого летела попрощаться с женщиной, заменившей мне и мать, и отца. Вот так просто - один на один, без кучки знакомых и незнакомых лиц, наблюдающих за твоим горем. Рут бы поняла меня, она всегда понимала, оттого и отпустила.
  Я была твердо уверена, что этот незапланированный визит не продлится дольше двух дней. С сестрой отношения не сложились, и мы с трудом терпели присутствие друг друга в одном помещении. Ни ей, ни мне эта встреча была не нужна. И, тем не менее, в самолете меня не покидало чувство, что все будет не так, как я рассчитывала. Предчувствие прокрадывалось в мое сознание, тщательно ограждаемое от неприятных мыслей. Но от навязчивого понимания того, что мои планы будут серьезно подкорректированы, не куда было деться. И как бы сильно я не дистанцировалась от этих негативных ощущений, они настигали меня, предвещая что-то плохое.
  Очевидно, под череду сменяющих друг друга мрачных мыслей, я задремала. Осторожное прикосновение к моему плечу привело меня в чувство. Я встрепенулась, и посмотрела на стройную блондинку, которая склонилась ко мне и ждала моей реакции на свои действия.
  -Мы приземляемся. Пристегните, пожалуйста, ремень.
  -Спасибо, - поблагодарила я стюардессу.
  Девушка понимающе улыбнулась в ответ. Она отвернулась, и прошла по проходу дальше. Я, как она и рекомендовала, протянула ремень по животу, и защелкнула его. В окно иллюминатора мне без труда удалось разглядеть город, который простирался под нами.
   Как и когда-то давно, он поразил меня своей красотой. С той высоты, на которой находился авиалайнер, было отлично видно все великолепие долины Вилламит с ее многочисленными парками и заповедниками, а так же горы Скиннер Бутт и Спенсер Бутт. Широкой темно-синей лентой через весь центр города вилась река Виламит, соединяясь с северной частью города рекой МакКензи.
  При всем притом, что возвращаться сюда мне очень не хотелось, я вынуждена была признаться самой себе, что скучала. Но скучала не по людям из своей прошлой жизни, а по красотам, которые больше не встречала нигде.
  Город небоскребов, в котором я жила все последнее время, так и не стал для меня родным. По сути, у меня нигде не было своего места - кусочка земли, где я чувствовала бы себя комфортно, уютно, в безопасности. Но это уже давно перестало меня беспокоить.
  
  Самолет снизился, и едва ощутимый толчок возвестил о мягкой и благополучной посадке. Уже спустя несколько минут двигатели Аэробуса затихли, и командир экипажа приветствовал нас на земле штата Оригон.
  Подхватив свою сумочку, я встала со своего места и одернула слегка помявшееся платье. Ткань послушно распрямилась, спускаясь ниже и пряча мои не в меру оголившиеся коленки. От долгого сидения тело немного затекло, и я с удовольствием пошевелилась, возвращая ему прежнюю подвижность.
  Но все это было скорее короткой отсрочкой перед неизбежным. Я всего лишь пыталась переключиться на что угодно, лишь бы не думать о цели своего визита в этот город.
  Если бы не смерть Рут... Если бы не это... Все могло пойти по совершенно другому сценарию. Но, возможно, оно было и к лучшему. По крайней мере, я перестала заблуждаться на счет многих явлений в своей жизни. Это путешествие стало своеобразной отправной точкой, с которой я начала новую жизнь. Однако, это случится позже, а пока...
  Я с трудом подавила в себе желание остаться здесь, в салоне первого класса. Это был страх не только перед предстоящим посещением могилы бабушки, но и перед чем-то неизвестным, что влекло меня сюда, и что сулило кардинальные изменения в моей жизни. Именно последнее и вселяло в меня трепетный ужас.
  'Это просто город, просто похороны. Два дня, и я покину его. Уже навсегда'.
  В тот момент я и сама не очень верила своим мысленным заверениям.
  Очень кстати я обратила внимание, что самолет покинули практически все пассажиры первого класса. Кроме меня здесь еще находился невысокий мужчина в деловом костюме. Он собирал в папку какие-то бумаги, которые просматривал во время всего полета. Я же так и осталась стоять в проходе, не осмеливаясь сделать шаг в сторону выхода.
  'Кейт, соберись!' - приказала я себе.
  Дальнейшие мои действия были больше похожи на отрепетированную постановку, так как я четко двигалась по намеченному пути, сбившись лишь однажды.
  Едва ноги ступили на прогретый полуденным солнцем асфальт взлетно-посадочной полосы, мое сердце гулко застучало в груди, а пульс мог бы услышать и мужчина из самолета, который быстро обогнал меня, устремляясь прочь по своим делам.
  Юджин... Одиннадцать лет, и я снова оказалась на этой земле. В происходящее верилось с трудом. И пусть город был просто огромным, но он всегда словно отторгал меня так, что я ни в одном его уголке не могла испытать покой и умиротворение.
  И вот я здесь.
  Мне исполнилось тридцать два года, а я все никак не могла побороть старые страхи и предубеждения.
  Забрав свой багаж, состоящий всего из одного чемодана, я направилась прочь из шумного здания аэропорта Мэлон Свит-Филд. Несмотря на то, что здесь гораздо спокойнее, чем в Нью-Йорке или в Сан-Франциско, где я ожидала пересадку на рейс в Юджин, шум все равно сжимал мою голову, словно в огромных тисках. Хотелось просто поскорее выполнить обещание, данное когда-то Рут перед моим отъездом отсюда, и вернуться домой. Точнее туда, где я нашла свою небольшую нишу, предназначенную только для меня.
  Я любила ворчливую Рут, и она не хотела меня отпускать в Йель. Только взяв с меня обещание, что я вернусь в город к ее могиле, старушка благословила меня на мою поездку. Она знала, что я не захочу вернуться в Юджин, и намеренно создала повод, чтобы хоть так попытаться примерить меня с городом, с сестрой, и с моим прошлым. Выполняя это обещание, я и прилетела, очень надеясь, что вскоре покину его навсегда.
  
  Такси отъехало от здания аэропорта, вливаясь в общий поток автомобилей, которые словно тысячи речушек пересекали город, образуя слаженную сеть. После долгого отсутствия я с интересом рассматривала улицы, по которым мы проезжали, пока не достигли автобана.
  Многое в Юджине изменилось, но одно так и осталось неизменно - воздух, который был гораздо чище, чем в Нью-Йорке. Именно это подействовало на меня мгновенно, вызывая эйфорию от избытка кислорода. Голова зашумела, и я сжала виски пальцами, очень рассчитывая, что боль отступит.
  -Давно не были в наших краях? - вдруг раздался низкий мужской голос.
  В зеркало заднего вида я увидела слегка прищуренные от улыбки глаза водителя. Морщинки тонкими лучиками расчертили его лицо, что говорило о преклонном возрасте моего неожиданного собеседника. Выглядевший, как и любой другой таксист, этот мужчина привлек мое внимание теплотой, которой светились его серые глаза. Стало понятно, что ему, действительно, интересен ответ на вопрос.
  -Очень, - ответила я. - Кажется, целую вечность. Но это, разумеется, образно.
  Я прикусила нижнюю губу, чтобы не сорваться и не пуститься в объяснения моего видения Вечности. Сказывалось долгое преподавание в Гарвардском университете с бесчисленным количеством лекций на тему 'Духовная жизнь современности: оккультные и эзотерические системы'.
  -Что ж, вам должно у нас понравиться. У вас родственники на Лонгвью Драйв? - одобрительно кивнул головой мужчина.
  -Сестра.
  Тон, с каким я это сказала, должно быть, дал понять водителю, что я не хочу больше говорить об этом. Он бросил короткий изучающий взгляд в зеркало заднего вида, и вновь кивнул, словно говоря этим, что все понял. Дальше он непринужденно, словно старой знакомой, рассказывал мне о местах, в которых я непременно должна побывать.
  - ... Если захотите вкусно пообедать, приезжайте в 'Марке'. Там работает моя кузина, и я знаю, что говорю, - советовал мне разговорчивый водитель именно в тот момент, когда автомобиль остановился у тротуара напротив дома бабушки.
  На подъездной дорожке стоял старый голубой пикап, принадлежавший, как выяснилось позже, Эстер.
  -Желаю удачи, - ободряюще улыбнулся мне таксист.
  Он помог мне достать чемодан из багажника, и поставил его на землю. Вернувшись в автомобиль, мужчина отъехал, и вскоре скрылся за поворотом. Я проводила его взглядом и обернулась в сторону небольшого двухэтажного дома, в котором когда-то давно жила.
  Все та же светло-зеленая краска покрывала деревянные панели фасада, но с момента моего отъезда она была не раз положена заново. Судя по внешнему виду, последний раз ее обновляли несколько лет назад. Об этом говорили видневшиеся местами сколы, в которых проступало дерево.
  Столбики небольшой террасы, выкрашенные в белый цвет, очень гармонировали с зеленым вьющимся растением, которое обвивало их, начиная тянуться от земли к самой крыше. На одном из окон колыхнулась кружевная занавеска - Эстер уже узнала о моем приезде.
  Долго ждать появления сестры не пришлось. Спустя несколько минут, пока я нерешительно переминалась с ноги на ногу и проклинала дорогие туфли на высоком каблуке от Кристиана Лабутена, Эстер распахнула входную дверь. Она прислонилась плечом к дверному проему, и скрестила руки на груди, словно собралась долго наблюдать интересное зрелище. Взгляд сестры был холоден. Эта прохлада ее встречи замораживала сердце.
  'Все, как всегда', - невесело сделала заключение я.
  Но мне было больше не четырнадцать лет, и я вовсе не ждала от родного человека каких-либо теплых чувств. Оттого я и встретила этот холод, демонстрируя ей свое спокойствие.
  Спустя несколько долгих мгновений, которые мне показались медленно текущими часами, наш взаимный осмотр друг другом был завершен. За это время я отметила про себя изможденность сестры и следы злоупотребления спиртным на когда-то красивом лице. О том свидетельствовали темные круги под глазами, серый цвет кожи и пустой взгляд, который бывает у тех, кто утратил жизненные ориентиры, и плывет по течению, надеясь на милость Судьбы.
  -Чего стоишь? Проходи, - первой нарушила неловкую тишину она.
  В ее голосе не было неприязни. Скорее, он был отрешенно-равнодушный, как если бы она разговаривала с курьером или разносчиком пиццы. Лишь едва уловимые нотки раздражения улавливались в скупых по своему содержанию, словах.
  Больше выжидать было просто нельзя. Чемодан покатился за мной, а я, не торопясь приближалась к двери и Эстер. Сестра все время, пока я шла, следила за мной напряженным взглядом. Уже у входа в дом она отошла в сторону, пропуская меня внутрь. На мое привет Эстер ответила неопределенным пожатием плеч.
  Гостиная, находящаяся справа от меня, ничуть не изменилась со времени моего отъезда. Пройдя по узкому холлу, я вошла в помещение, осматриваясь и подмечая детали. Из новой мебели здесь был только телевизор и небольшой кофейный столик в центре комнаты. Все тот же мягкий угол с уже изрядно протертой и выцветшей обивкой, придавал всему помещению невзрачный вид. Никто долгое время не заботился о дизайне этой комнаты, предпочитая не ухоженность изысканности.
  Задерживаться здесь не хотелось, поэтому я вышла из гостиной и направилась к лестнице, которая шла вдоль правой стены и резко уходила влево, выводя на второй этаж. Покрытие дерева, из которого были сделаны ступени и перила, когда-то было темно-бордовым. Однако, в момент моего визита темный лак, покрывавший их, потрескался, превращаясь в отвратительную паутину тонких расщелин. Единственным украшением, немного сглаживающим неприятное впечатление, была красная ковровая дорожка.
  Я не могла поверить, что Эстер и Рут жили в таких условиях, ведь я регулярно отсылала им деньги. Рут получала вполне приличные суммы от меня. Обстановка дома никак не могла согласоваться с денежными переводами.
  С мрачного интерьера я перевела взгляд на Эстер. Она продолжала хранить молчание, как-то пристыжено пряча взгляд. Очевидно, она догадывалась об эмоциях, охвативших меня. Один короткий взгляд в мои полные удивления и негодования глаза, и пугающие огоньки возрастающей злобы заплясали в ее зрачках.
  -Что смотришь на меня так? - резко бросила она мне. - Не нравится вид? Так я не нанималась удовлетворять твои эстетические прихоти - уж как есть. Ты у себя в Нью-Йорке можешь таращиться на свои хоромы и критиковать безруких дизайнеров. Я, в отличие от тебя, деньгами не сорю, и живу по средствам.
  Это все было сказано злобно, словно Эстер выплевывала каждое слово. Чувство того, что я окунулась во что-то зловонное усилилось во стократ, когда сестра продолжила свою тираду.
  -Это все старая карга - в ней гордость заговорила. Ни копейки не дала мне на обустройство дома. Все на пособие жила, скряга.
  Глаза Эстер загорелись огнем ярости. Пора было остановить ее.
  -Хватит, - резко прервала я ее речь. - Не хочу это слушать. Найди другие уши, Эстер, в которые ты можешь кричать свои ругательства. Ничего другого я и не ожидала от тебя.
  Кажется, сестра растерялась. Она открывала и закрывала рот, словно ей не хватало воздуха. Но это длилось лишь короткое мгновение. В следующую минуту она справилась со своими эмоциями.
  -И зачем ты только приехала?
  Прищур ее глаз выдал обуревавшее Эстер чувство злобы. Я с холодом встретила эту реплику, послав ей подобие ухмылки.
  -Ты мне позвонила, если забыла, - напомнила я. - К тому же, Рут была мне родным человеком.
  Не дав сестре больше ничего сказать мне в ответ, я направилась по лестнице на второй этаж. Продолжая подъем, у меня все же сорвалось с губ то, что я думала в ту минуту.
  -На те деньги, что я высылала вам, можно было сделать ремонт всего дома, и не раз.
  -Как же, - прозвучало мне вдогонку. - Да подавись ты ими.
  Комментариев не последовало, и я проследовала дальше, криво улыбаясь своим мыслям и словам сестры. Ничего не изменилось даже по прошествии столько времени.
  На втором этаже я остановилась напротив комнаты, которая когда-то принадлежала мне. Толкнув дверь и перешагнув порог спальни, я едва не задохнулась от затхлости воздуха, ударившего меня в нос. Здесь давно не делали влажную уборку, да и не проветривали тоже. Помимо моих старых вещей, оставленных здесь когда-то, повсюду стояли коробки с чужими вещами, сложенными сюда, как в кладовку. Это в очередной раз подтверждало то, что Эстер пыталась всеми силами вытравить даже воспоминание обо мне из этого дома.
  -Располагайся, Принцесса, - послышался голос сестры за моей спиной.
  Я уловила явную издевку в ее словах. Пришло запоздалое понимание своей ошибки - я зря не выбрала гостиничный номер такому 'теплому' приему.
  -Другой комнаты нет? - лелея призрачную надежду, поинтересовалась я, даже не оборачиваясь в сторону сестры.
  Мой взгляд перебегал с одного предмета в этой комнате, к другому. Книжная полка со старыми пособиями, письменный стол с зеленой настольной лампой на его поверхности, узкая кровать, рассчитанная на одного человека и укрытая поблекшим от времени темно-синим покрывалом. Не верилось, что все осталось практически в неизменном состоянии.
  -Нет, дорогуша. Я выдам тебе комплект белья, а ты тут уж сама располагайся. Надеюсь, дольше положенного ты здесь не задержишься.
  С таким напутствием, Эстер собралась было покинуть комнату, но вдруг остановилась. Обернувшись в мою сторону, она соизволила поставить меня в известность:
  -Завтра в десять в конторе мистера Скарти состоится оглашение завещания. Окажи услугу - на этот раз явись вовремя.
  Мне ничего не оставалось, как кивнуть головой в знак согласия.
  -Вот и отлично.
  С этими словами она захлопнула за собой дверь с обратной стороны. Я, наконец, осталась одна.
  Еще раз, оглядевшись вокруг, я устало присела на край кровати. Матрац подо мной со скрипом прогнулся, и я невольно поморщилась. Вновь пришла мысль, что было ошибкой прилетать в Юджин. Захотелось обратно в Нью-Йорк, где у меня осталась моя полностью состоявшаяся жизнь с уютной квартирой, двуспальной кроватью, искусственным камином и мягким ковром перед ним. Но обстоятельства были таковы, что мне приходилось довольствоваться этой комнатушкой в конце коридора, лишенной отдельного душа и удобной постели.
  Размышления привели меня к идее все же поселиться в гостинице. Все еще можно было повернуть назад, попрощаться до следующего утра с Эстер, забрать чемодан и найти ночлег неподалеку. Но вместо этого я нервно дернула плечами, отгоняя мрачные мысли.
  'Уж если мне и довелось вновь попасть в Юджин, я буду жить в этом доме, в доме Рут'.
  Оставив в комнате все так, как было, я прихватила туалетные принадлежности и отправилась в душ. Влажные от пота завитки волос прилипли к шее, и я с удовольствием ступила босыми ступнями на дно ванны. В виду отсутствия душевой кабинки, пришлось довольствоваться малым.
  Пот, усталость и неприятные предчувствия утекали в сток вместе с водой. Наслаждаясь хлесткими ударами струй о свою кожу, я размышляла над тем, что в некоторых культурах омовение приравнивается к очищению. Разумеется, это носит символический характер, подразумевая под очищением тела очищение души, своего внутреннего мира.
  Это наблюдение имело под собой основу, так как я, действительно, почувствовала себя после душа взбодрившейся и наполненной энергией.
  Высушивая волосы полотенцем, я уловила в зеркале свое отражение. Глаза, карие у зрачка и зеленые ближе к краю радужной оболочки, смотрели из-под дуг бровей озабоченно, словно мучаясь неразрешимой задачей. Влажные и оттого более темные, чем на самом деле, волосы в беспорядке падали на плечи, спускаясь ниже и заканчиваясь у края лопаток. Я знала, что их шоколадный оттенок вернется вместе с удивительной способностью виться, едва они подсохнут. Еще с детства я терпеть не могла свои кудряшки, поэтому всячески старалась выпрямить волосы.
  В общем, мое отражение не очень меня впечатлило, и я вернулась в спальню, где выбрала костюм. Он состоял из юбки оливкового цвета с завышенной талией и белой шелковой блузки, под которой спряталась моя небольшая грудь. Этот наряд не позволял телу перегреваться в удушливой жаре Юджина. К тому же, как я рассудила, он вполне уместен на кладбище, куда я намеревалась отправиться.
  Урок с обувью был мною успешно извлечен, и туфлям с высоким каблуком я предпочла туфли-лодочки, в которых было куда удобнее, чем в дорогой дизайнерской обуви. Несколько заключительных штрихов с помощью косметических средств, и я выглядела вполне сносно.
  Удовлетворенная на этот раз своим отражением в зеркале, я подхватила сумочку и спустилась на первый этаж.
  Эстер нигде не было видно, и я уже было обрадовалась своей внезапной удаче, как вдруг ее голос раздался прямо за моей спиной. Сестра вовремя выглянула из кухни, нарушая мой практически идеальный план незаметного исчезновения в тот самый момент, когда я бралась за ручку двери.
  -Позволь узнать, куда ты собралась, - холодно звучал ее вопрос.
   Проглотив дерзкие слова, готовые было сорваться с моих губ, я обернулась в ее сторону и послала сестре вежливую улыбку.
  -Дорогая сестра, если бы я решила, что это достойно твоего внимания, я непременно бы разыскала тебя и сообщила все.
  Брови сестры удивленно поползли вверх. Она явно не рассчитывала, что я стану дерзить ей. Однако я старалась вести себя с ней по возможности вежливо, хотя очень хотелось просто молча выйти из этого дома, и уехать хоть на время куда-нибудь подальше.
   -А наша Чудачка Кейт нисколько не изменилась. Только стала изредка выпускать когти, - задумчиво резюмировала она. - Вот только не думай, дорогуша, что весь мир вращается вокруг тебя. Кто высоко летает, тот больно падает. Смотри как бы твой успех и везение не закончились, и ты не приползла обратно в Юджин, поджав хвост.
  Даже не дав мне возможность что-либо ответить, Эстер удалилась на кухню, а я осталась в холле смотреть на дверной проем, в котором она скрылась. Ее слова больно задели меня, но я справилась со жгучим чувством досады.
  Мне ничего не оставалось, как только выйти из дома, захлопнув за собой дверь. Вызванное заранее такси уже поджидало меня, и я не секунды немедля направилась к автомобилю. В конце концов, у меня были дела поважнее выяснения отношений с сестрой.
  'Чем скорее я осуществлю намеченное, тем скорее покину этот город', - думала я, пока такси направлялось в сторону кладбища.
  Глава 2
  Пайонир Мемориал занимал и продолжает занимать огромную территорию. Это кладбище ближе всех находилось к дому Рут, и поэтому Эстер решила похоронить бабушку именно там. Мне же пришлось смириться с этим, и поэтому я покорно шла за смотрителем, который вел меня в необходимый сектор. Самостоятельно найти могилу в этом месте было просто невозможно - ровные площадки земли испещрены практически идентичными могильными плитами, расположенными аккуратно в ряд.
  За время всего пути в мою голову приходили грустные мысли. Я размышляла над тем, как обезличена смерть на этом кладбище. Совершенно разные люди, каждый со своими предпочтениями и своей Судьбой, находят последнее пристанище в таком месте под одинаковыми плитами. И все... Теперь это только могила - ком земли, под которым находится прах умершего. И проходящий мимо не видит особых черт хозяина этого участка, не может составить свое впечатление о нем, ведь он видит только надпись на сером камне. Только близкие люди помнят, каким на самом деле был этот человек, что любил, как выглядел. И короткие встречи во время нечастых посещений - это все, что им останется.
  Но что несут с собой эти встречи? Почему люди приходят на могилы близких людей, и разговаривают с ними, словно умерший может их услышать?
  В разных религиях и культурах смерть рассматривается с различных точек зрения, но почти все они, включая даже первобытные культы, которые мне доводилось изучать, сходятся в одном, что смерть не исчерпывается чисто физическим смыслом - возвращением в прах. И это самое удивительное, с чем я столкнулась в своей жизни - вера людей в нечто божественное, в перевоплощение духа и реинкарнацию. Какую бы культуру я не рассматривала, во всех присутствует идея бессмертия души. Объяснение этому я нашла только одно - все хотят верить, что после смерти их ждет другая жизнь. Но что именно находится по ту сторону? Куда направилась душа Рут, и застану ли я ее у надгробия?
  Как ни странно, но многие религии обладают собственным мнением на этот счет. С точки зрения буддизма, после смерти человека могут ожидать три варианта судьбы: мгновенное перерождение или переселение душ - сансара, попадание в ад до вселения в новое тело, уход в нирвану.
   Учение о переселении душ, еще до Будды существовавшее в брахманизме, говорит о том, что душа человека, согласно закону кармы, проходит бесконечный ряд переселений, причем воплощается не только в людях, но и в растениях, животных. Умирая, душа распадается на сканды или составные элементы, но при следующем воплощении сканды вновь собираются определенным образом, сохраняя единство души.
  С точки зрения христианства, люди утратили бессмертие после грехопадения Адама и Евы. Бог проклял их, и бросил гневное 'в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься'. Однако этим все не заканчивается. Душа может умереть, но не так, как умирает тело. Тело, когда умирает, теряет душу и разрушается; а душа, когда умирает грехом, лишается духовного света, радости и блаженства, но не разрушается, не уничтожатся, а остается в состоянии мрака, скорби и страдания.
  И даже в исламе всем этим теориям находится свое подтверждение. После появления Корана в этой религии сложилось представление, что между смертью и Судным днем, когда Аллах будет окончательно решать судьбы всех людей, существует промежуточное состояние "барзах". В этом промежутке тела умерших все еще обладают способностью чувствовать, хотя и находятся в могилах. Души мусульман попадают на небеса, а души неверных - в колодец Барахут в Хадрамауте. Когда Аллах решит, что наступило время для последнего Суда, все мертвые будут воскрешены и предстанут перед Богом. Праведники после Суда обретут вечное блаженство в раю - ал-Джанне.
  Почему же все эти знания, полученные мною, нисколько не помогали мне смириться с тем, что Рут больше нет? Сама возможность того, что я подойду к ее могиле и начну говорить с ее духом, не укладывалась у меня в голове. Только в тот момент я поняла, что осознавать возможность смерти и сталкиваться с нею непосредственно - это не одно и то же.
  Мне было больно. И эта боль зарождалась где-то глубоко внутри моего тела, а чересчур щепетильные люди сказали бы, что в самом сердце. Но я никогда не испытывала подобных чувств, полагая, что смерть - это неизбежное. Со всем можно смириться, особенно обладая моими знаниями. От определения зарождения жизни и до понимания смерти в ее религиозном аспекте, я могла объяснить любое явление. Но личная боль обезоруживает. И с этим я столкнулась по пути к могиле, принадлежавшей моей бабушке.
  Наконец, долгий путь был преодолен, и я остановилась у серого камня, на котором были выбиты дата рождения и дата смерти Рут Мэтьюс. Смотритель бросил на меня сочувствующий взгляд, и без слов удалился. Я осталась наедине со своей потерей.
  Смотреть на кусок скалистой породы и представлять, что в нескольких футах подо мной покоится тело родного мне человека, было невыносимо больно. Я внутренне содрогнулась, понимая, что через несколько лет содержимое гроба будет мало напоминать мою любимую Ба. И все же, я нашла в себе силы обратиться к надгробию, надеясь, что бессмертная душа Рут меня слышит.
  -Ба, - не узнала я свой голос, который звучал глухо и надломлено. - Здравствуй. Не знаю, слышишь ли ты меня, но я пришла, как и обещала.
  Неожиданный ком, возникший в горле, не позволил мне продолжить. Лишь сглотнув его, и набрав в легкие побольше воздуха, я вновь негромко заговорила.
  -Прости меня, что не приезжала раньше. Ты, я знаю, понимаешь меня. Теперь мне очевидно, что я была не права, и поступала не правильно.
  Мои слова были искренними. Не имело смысла лукавить перед могилой и перед душой, которая неизвестно еще слышит ли меня. Увидев, в каком состоянии находился дом Рут, мне, действительно, стало не по себе. Я жила в Нью-Йорке, тщательно ограждая себя от всего, что связано с Юджином, и утешала себя только тем, что Ба ни в чем не нуждается, благодаря высылаемым мною деньгам. Отчего-то до этого момента мне не приходила в голову мысль, что для бабушки было куда важнее примирить меня с городом, а деньгами она и вовсе не воспользуется.
  -Ба, почему ты мне ничего не сказала?
  Вопрос был задан, но я понимала, что сама знаю на него ответ. И мне стало стыдно за свое малодушие. Все чего я боялась и избегала, случилось против моей воли, но это оказалось не так страшно, как я ожидала. Я вновь оказалась в Юджине, но смогла справиться со своими эмоциями. Сколько же времени было потрачено впустую, вместо того, чтобы провести его с близким мне человеком.
   -Прости, - вновь повторила я. - Мне нужно было вернуться раньше.
  Но ничего уже нельзя было вернуть, и горький вздох разочарования вырвался из моей груди.
  Все, что я хотела сказать Рут, я сказала. Мне больше нечего было делать на этом кладбище. Но именно в тот момент, когда я приняла решение уйти, меня вдруг что-то словно кольнуло в груди. Я ощутила странное чувство, будто тысячи иголок вонзились в мой затылок. Никогда раньше мне не доводилось испытывать на себе нечто подобное, словно кто-то вторгается в мой внутренний мир и старательно копошится в нем.
  Я медленно обернулась в ту сторону, откуда, как мне показалось, я почувствовала неприятное воздействие. В первую секунду я ничего не смогла рассмотреть за одинаковыми могильными плитами и редкими деревьями, растущими на территории кладбища, но уже в следующий миг мне в глаза бросилась мужская фигура в странном костюме, не соответствующем сезону - незнакомец был весь облачен в черную материю, которая окутывала его подобно грозовому облаку. Ни единого участка кожи не проглядывало из-под этой черноты.
  Между нами было около трехсот футов, и мне не удалось рассмотреть лица, но я была уверенна, что неприятные ощущения, которые я испытала, были вызваны пристальным взглядом незнакомца. В тот момент я бы не смогла сказать, почему сделала именно такое заключение, но сомнений у меня не было - я стала объектом пристального внимания.
   Неподконтрольный моей воле страх охватил меня, и я посмотрела по сторонам, выискивая источник помощи, в случае возникновения неприятностей. В поле моего зрения на кладбище никого не было. Даже если бы со мной что-то случилось, неизвестно смог бы мне кто-нибудь помочь или нет.
  Я вновь посмотрела в сторону странной и пугающей фигуры, но на том месте никого не оказалось. Закрыв глаза, я досчитала до трех, и снова их открыла. Все было по-прежнему - незнакомец словно испарился.
  'Что за шутки моего воображения?'
  Чувство страха прошло вместе с исчезновением незнакомой фигуры. Я собралась с силами, и бросила последний взгляд на надгробие Рут. Беспокойство из-за странного видения подгоняло меня, и я мысленно попрощалась с бабушкой. Мне было неизвестно, приду ли я еще раз на это место, поэтому я приложила все силы, чтобы запомнить все так, как было.
  'Прощай, Ба'.
  Развернувшись в сторону дорожки, ведущей с кладбища, я быстро направилась к выходу. Ни разу не обернувшись, я продолжала чувствовать на себе чей-то взгляд. Сердце отреагировало на возрастающее беспокойство учащенным биением, но я благополучно достигла центральных ворот. Такси терпеливо дожидалось меня, и я без препятствий устроилась в салоне автомобиля, дарившем мне хоть видимость безопасности.
  -Обратно на Лонгвью Драйв, - негромко произнесла я водителю, и тот, молча, завел двигатель.
  Под звуки джазовой музыки, лившейся из динамиков радиоприемника, мы доехали до дома Рут.
  Я избавилась от липкого страха, охватившего меня на кладбище, но передо мной встала уже другая проблема. Мне предстояла очередная встреча с Эстер, что не внушало спокойствия. Ничего хорошего из этого, я была уверена, не получится.
  Медленно я пересекла лужайку и попыталась открыть дверь, но она не поддалась - дом был заперт. Я воспользовалась своим ключом, радуясь, что в голову сестры не пришла идея сменить замки.
  Вслед за мной в помещение с улицы просочился нагретый воздух. Внутри же было достаточно комфортно, и я невольно улыбнулась, наслаждаясь глотком прохлады. Такого не испытаешь в Нью-Йорке. Никакой кондиционер не справится с испарениями шумного и душного города. Здесь все было по-другому.
  Эстер не выглянула из-за угла, набрасываясь на меня с упреками и обвинениями, из чего я сделала вывод, что ее нет дома.
  'Что ж. У меня есть несколько минут покоя и одиночества', - с облегчением вздохнула я.
  Наручные часы показали половину седьмого, и я решила, что не мешало бы подкрепиться, тем более что с самого прилета у меня во рту не было ни крошки. Словно в подтверждение моим мыслям, желудок напомнил о себе громким урчанием.
  'Даже желудок со мной солидарен'.
  Кухня Рут была небольшой, но уютной. Стол и четыре стула стояли прямо посередине, представляя собой сердце помещения. Я вспомнила, как бабушка готовила для нас с Эстер ужин, и мы садились напротив друг друга, с аппетитом поедая ее кулинарные шедевры. Никогда больше я не пробовала такого жареного цыпленка, как у Рут.
  Воспоминания нахлынули внезапно, и отозвались в сердце какой-то болезненной пустотой. С тех пор прошло много времени, и единственное, что осталось неизменным - это голубая столешница и деревянные стулья с высокими спинками, которые так и остались стоять на кухне, олицетворяя те далекие времена.
  Я отвернулась и направилась к холодильнику. Стараясь не думать о прошлом, обратила внимание на блокнот, который с помощью магнита крепился к его стенке. Мелким подчерком Эстер на нем было написано время 18:00 и имя Мэт. Причина отсутствия сестры стала очевидна. Поразмыслив, я решила, что это вполне может быть ее друг.
  На мгновение представив, какой он, я усмехнулась. У Эстер всегда был своеобразный вкус. Для нее еще во времена нашей юности имели значение внешность парня и возможности его кошелька. Поэтому она безуспешно сходила с ума по всем успешным мальчишкам, страдая и пряча свои эмоции от окружающих. Лишь я почему-то всегда знала, что она чувствует. Это можно было назвать кровной связью, но в одночасье эта нить оборвалась, как если бы кто-то невидимый резко и безжалостно ее перерезал. С тех пор сестра жила своей жизнью, а я своей.
  Под череду сменяющих друг друга мыслей, я намазала мягкую булочку сливочным маслом, и отправила ее себе в рот. Желудок сразу успокоился, как если бы я принесла ему в жертву этот несчастный кусок сдобы. Посмотрев на еще одну пышную булочку, я отправила ее вслед за предыдущей. Это было все, что я позволила себе взять из припасов Эстер. Совсем не хотелось выяснять отношения еще и из-за еды.
  Яблочный пирог и остатки овощного салата я оставила нетронутыми, запив съеденное стаканом сока. Я мысленно пообещала себе, что уже завтра поужинаю нормальной едой. Прихватив с собой одно зеленое яблоко из корзинки на столе, я сытая и вполне довольная отправилась к себе в спальню.
  Следующие два часа прошли в тщетной попытке придать комнате жилой вид. Для этого мне пришлось снести все коробки Эстер в чулан, который и так был забит различным хламом. Я проветрила спальню, открыв запылившиеся створки окон, сняла грязь влажной тряпкой со всех поверхностей и в довершение сменила постельное белье.
  Конечным результатом я осталась довольна - в комнате посвежело благодаря воздуху, проникавшему из-за приоткрытого окна и влажной уборке, а постель выглядела пригодной для сна. На большее я и не рассчитывала.
  'Вот и славно', - похвалила я себя за труды.
  Посмотрев на часы, я удивилась тому, сколько времени у меня отняла уборка комнаты. Прикинув в уме, что Майкл должен был уже вернуться с работы, я машинально потянулась к телефонному аппарату, но вовремя одернула руку. Обида на него еще не прошла, поэтому я подавила в себе порыв набрать номер нашей нью-йоркской квартиры.
  Он был категорически против, чтобы я возвращалась в Юджин, и отказывался слушать о похоронах Рут. В тот момент я была удивлена такой его категоричностью, что и послужило причиной нашей размолвки. Дав однажды слово, я стараюсь никогда его не нарушать, поэтому наперекор его желанию прилетела в Юджин.
  Еще раз, посмотрев на телефонный аппарат, привлекавший мой взгляд своей блестящей черной поверхностью, я отвернулась к окну, вспоминая наш последний разговор с Майклом.
  -Зачем тебе это нужно, Кейт? - резко повернувшись в мою сторону, спросил он.
  О поездке я рассказала ему на утро после звонка Эстер. Майкл пил на кухне кофе из маленькой фарфоровой чашечки, и листал свежий выпуск 'Нью-Йорк Таймс'. Услышав от меня такую новость, он отложил издание в сторону.
  Внимательно всматриваясь в мои глаза, казалось, он пытался найти в моих словах некий скрытый смысл. Вся его поза выражала крайнюю степень напряжения, и я заметила эту его реакцию.
  -Я обещала Ба, Майкл, - спокойно ответила ему я, ставя свою чашку со свежее сваренным кофе на стол. - И почему ты так завелся?
  Я наблюдала за его плотно сжатыми губами и слегка сощуренными глазами, которые смотрели на меня выжидающе. Спорить со мной было бесполезно, и он это прекрасно знал, однако попыток вразумить меня, не оставил.
  -Я беспокоюсь о тебе, - резко смягчился он, и мышцы на его лице расслабились.
  Взгляд его серо-голубых глаз потеплел, и он с нежностью посмотрел на меня. Я не выдержала, и подошла к нему, склоняясь так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Проведя рукой по немного шершавой от короткой бородки щеке, я коснулась своими губами его губ в легком поцелуе. Мы неотрывно смотрели друг на друга, и я не удержалась от неторопливого движения языком по своей верхней губе.
  -Это всего на несколько дней, и я вернусь, - негромко попыталась я все же склонить его к своей точке зрения.
  Майкл повернул голову в сторону моей ладони и коснулся ее губами.
  -Дорогая, мне не нравится, что ты туда едешь. Ты столько лет избегала даже упоминания этого города, а теперь добровольно обрекаешь себя на страдания. Подумай об этом. К тому же, ты не забыла о нашей свадьбе? Как же подготовка к ней и примерка твоего платья?
  Я напряглась, понимая, что Майкл продолжает вести со мной партизанскую войну. Он приводил разнообразные доводы, надеясь переубедить. Мне это не понравилось, и я отстранилась от него, возвращая телу прежнее положение.
  -Майкл, это больше не обсуждается, - аккуратно, но твердо сказала я.
  Он взял со стола газету, и продолжил ее чтение, словно этого разговора не было. Но по вновь плотно сжатым губам я догадалась, что он огорчен. Решив дать ему время свыкнуться с обстоятельствами, я оставила этот разговор. До отлета мне так и не удалось пересечься с ним, и я покинула Нью-Йорк, сожалея об этой размолвке.
  Я продолжала гипнотизировать аппарат взглядом, борясь с желанием набрать знакомый номер и услышать голос Майкла, который за три года стал занимать в моей жизни слишком много места. Так и не решившись, я оставила наш разговор до следующего дня. После встречи с адвокатом меня ждал самолет до Нью-Йорка, и я решила, что еще успею поговорить с ним и объясниться.
  С грустными мыслями о женихе, я приняла душ и переоделась в шелковый набор, состоящий из короткой сорочки и легкого халатика молочного цвета. Тяжелый и выматывающий день дал о себе знать, и я слишком быстро погрузилась в мир грез, расслабляясь и наслаждаясь долгожданным покоем.
  Утро встретило меня яркими солнечными лучами, проникшими через неплотно закрытые шторы. Сладко потянувшись, я встала с постели, прерывая отдых. Меня радовала мысль, что совсем скоро я улечу из этого города, и вновь вернусь к привычной жизни, которую я успела полюбить, и по которой очень соскучилась. Правду говорят, что достаточно на время расстаться с чем-то или кем-то, чтобы понять, как же они тебе дороги.
  Быстрый душ и переодевание в легкое платье кофейного цвета с широким кожаным поясом прошло практически незаметно. Волосы я заколола заколкой, и нанесла минимум макияжа. За все время сборов я так и не встретилась с Эстер. На кухне все осталось в неизменном состоянии, из чего я сделала вывод, что сестра не ночевала дома.
  'Странно это', - мелькнула мысль, но я тут же отвлеклась на приготовление кофе и намазывание тостов джемом.
  Позавтракав и закрыв за собой дверь, я с предвкушением скорого отъезда покинула дом. Такси уже дожидалось меня, и я удобно устроилась в его салоне.
  - Пересечении Хильярд Стрит и двадцать пятой авеню, - назвала я таксисту адрес, который нашла в телефонном справочнике.
  Машина тронулась, и вскоре мы влились в плотный поток автомобилей.
  На месте я оказалась только через сорок минут. Выйдя из такси, я подняла голову, чтобы оценить здание, в котором находилось адвокатское бюро. Нужно сказать, что оно меня впечатлило - современная планировка, и большое количество этажей говорили сами за себя.
  Я поднялась на восьмой этаж, на котором располагалось бюро Скарти. Сам адвокат был мне известен, так как Рут прибегала к его услугам, еще когда я жила в Юджине. Очевидно, за время с нашей последней встречи он преуспел в своем деле, так как приемная впечатляла дорогим и современным интерьером, а несколько кабинетов, в которых работали его сотрудники, занимали достаточное пространство.
  Вся эта картина резко контрастировала с безлюдностью и тишиной, царившими в помещении. Из трех кресел, находящихся там, только в одном сидел посетитель. Пожилой мужчина без особого интереса читал газету, изредка бросая взгляд на часы, висевшие в приемной.
  Молодая секретарша с длинными пепельными волосами и ярким макияжем лениво листала каталог, стоявший на ее столе, наверняка, разыскивая кого-то из клиентов Скарти. Остановившись на одной карточке, девушка выписала ручкой какую-то информацию в блокнот, лежавший под рукой. В такие обычно вписывают важные встречи и дела.
  Мне пришлось привлечь к себе ее внимание негромким покашливанием. Только тогда ее безжизненный взгляд скользнул по мне, и глаза вдруг загорелись неподдельным интересом, словно она узнала меня. Но это можно было отнести и к простому удовольствию от возможного приобретения нового клиента. Определить, что именно вызвало такие эмоции на ее лице, было в тот момент невозможно, и я оставила эти мысли.
  -Чем я могу помочь вам? - мелодичным голосом спросила она меня.
  -Я бы хотела видеть мистера Скарти, - ответила я.
  -У вас назначено? - продолжила любезно она свой расспрос.
  -Да, проверьте, пожалуйста. Мое имя Кейт Мэтьюс.
  Именно в этот момент в глазах секретарши вспыхнул огонек радости, который я все же успела уловить до того, как она дежурно склонилась над записной книгой, проверяя полученную от меня информацию.
  -Да, мисс Мэтьюс, - лучезарно улыбнулась она, вновь поднимая глаза на меня. - Присядьте, пожалуйста, я сейчас сообщу мистеру Скарти о вашем приходе, и он примет вас.
  -Благодарю.
  Я устроилась в удобном кресле, как раз напротив того единственного посетителя. Теперь нас было двое. Мужчина никак не отреагировал на такое соседство, и я вернулась мыслями к тому, на чем остановилась, едва переступив порог бюро.
  'Где носит Эстер? Поскорее бы закончить эту процедуру, и вернуться в Нью-Йорк'.
  Мне не хотелось задерживаться в этом городе, и мое нетерпение в сочетании с раздражением было вполне обосновано.
   В это же время из кабинета адвоката выпорхнула секретарша. Она обернулась в мою сторону.
  -Мистер Скарти готов вас принять, но он надеется, что вы дождетесь вашу сестру, чтобы вдвоем присутствовать на оглашении завещания, - сообщила она мне.
  Я вынуждена была с нею согласиться. Часы, на которые периодически бросал свой взгляд, ожидавший в приемной другой посетитель, показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Я непроизвольно покачала головой, тем самым осуждая поведение Эстер, которая задерживала меня.
  -Конечно, я подожду свою сестру.
  Бросив последний заинтересованный взгляд из-под ресниц, девушка вернулась на свое рабочее место, и забарабанила пальцами по клавиатуре компьютера. Я без труда определила, что она только делает вид, что поглощена работой. Все ее движения были наполнены неторопливостью, и она смотрела в монитор невнимательно, словно ее мысли были заняты чем-то другим, а не работой.
  Я бы, наверняка, продолжила бы это бесполезное разглядывание, если бы в дверях не появилась Эстер.
   -Добрый день, - вежливо поздоровалась она с секретаршей. - Я Эстер Мэтьюс. У меня назначена встреча с мистером Скарти.
  Девушка до этого делавшая вид, что чрезвычайно занята, мигом оторвалась от своего дела и поднялась с места.
  -Да, разумеется. Мистер Скарти ждет вас.
  Она поспешила к двери, ведущей в кабинет адвоката, а я поймала на себе изучающий взгляд Эстер. Сестра смотрела на меня недружелюбно, хотя иного я и не ожидала. В ответ я послала вежливую улыбку.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"