Полная луна стояла над городом, отражаясь в фонтанах, реках, окнах домов и в глазах молодого мужчины, не отводившего от нее взгляд. Иисусу недавно исполнилось тридцать три года, он был красивым молодым мужчиной, любящим жизнь во всех ее проявлениях. Эту любовь он и старался всегда и во всем передавать окружающим. Рядом послышались шаги.
- Ты звал меня?
Иисус нехотя повернул голову, с трудом отрывая взгляд от луны. Напротив него стоял человек. Мужчина средних лет, может, чуть старше самого Иисуса, с черными волосами и такими же черными глазами. У Иуды была специфическая внешность, но в целом можно было сказать, что он довольно красив. Чуть позади него, за правым плечом, как всегда стоял его демон. В последнее время он выглядел недовольным и усталым, и все время косился на слабое свечение за левым плечом Иуды. Видимо, это свечение, начавшее появляться совсем недавно, беспокоило демона, ведь раньше он думал, что изгнал его навсегда.
- Да, я звал тебя. Садись, посиди со мной.
Иуда подошел и сел на камень рядом с Иисусом.
- Луна сегодня яркая. Это хорошо.
Иуда молчал.
- Ты подумал над тем, что я сказал тебе? - спросил Иисус.
- Да. Я долго думал. Ты сказал, что мы сами вольны выбирать свою судьбу. Что всегда есть выбор.
- Да. И что же?
Иуда вопросительно посмотрел на Иисуса.
- Что тебе непонятно? - спросил Иисус, улыбаясь. - Спрашивай, я объясню.
- Ты сказал, что есть выбор между добром и злом. Что мы всегда можем изменить свою судьбу.
- Ты не согласен?
- Нет. Я ничего не мог изменить. Моя судьба была решена. Ты знаешь, почему я пришел к тебе?
- Чтобы получить ответы на свои вопросы. Так ты сказал мне.
- Да. А на самом деле запутался еще больше. - Иуда сидел, опустив голову, крепко сжав руки. - Когда я пришел к тебе, моя душа была объята ненавистью. Я считал, что весь мир - это воплощение зла и несправедливости. Я пошел за тобой из простого любопытства. Люди говорили, что ты творишь добро и несешь людям свет.
- А что думаешь ты? - Иисус спросил это равнодушным голосом, но было видно, что он взволнован.
- Сначала я думал, что ты просто обманщик, шарлатан, жаждущий всеобщего внимания. Сейчас же я вижу, что это не так. Я долго следую за тобой. Слушаю твои речи. Наблюдая за тобой, я начал думать, что в мире есть другие силы, кроме зла. Ты говорил, что мы должны простить врагов наших и возлюбить их, но я не могу. Как я могу простить тех, кто отнял у меня мой дом, мою семью, моих близких? Они отняли у меня все. Они умерли вместе с моей надеждой, любовью к жизни и верой в людей. Я сам умер тогда. Я страшно жалею о том, что не сгорел вместе с ними. Ты знаешь, что я сделал с людьми, убившими моих родных. И я не раскаиваюсь! Но этот огонь будет вечно гореть у меня внутри. Я считал, что все люди заслуживают того, что случилось со мной. Я хотел, чтобы всем было плохо также, как и мне. Я не мог смотреть, как другие люди живут и радуются жизни. Я хотел, чтобы они умерли, я хотел убить их! Я не видел смысла жизни и, когда я уже был близок к тому, чтобы расстаться с ней, ко мне пришел демон. Да, я знаю о нем. Знаю, что он всегда со мной, куда бы я ни пошел, что бы я ни делал. Он сказал тогда, что поможет мне забыть мою боль. Так и случилось. Боль не ушла, но как будто умерла вместе с тем, кем я был раньше. Благодаря демону, у меня появились силы и новый вкус жизни. Да, это был уже не я, но, тем не менее, я жил, ел, пил, спал с гулящими девками. Ты же показал мне, что у жизни есть и другие стороны. Я до сих пор не могу объяснить, зачем я остался жить, зачем смотрю на эту луну, зачем дышу, зачем все еще существую.
Иуда замолчал. Он тяжело дышал. Видно было, что эта исповедь далась ему нелегко.
- Ты хотел о чем-то спросить. - сказал Иисус. Он пристально смотрел на Иуду. И видел, как его демона медленно с каждым произнесенным словом охватывает паника. Демон понимал, что начинает терять свою власть над человеком. Он видел, как все сильнее разгорается свечение за левым плечом Иуды. Он понимал, что это значит, и боялся этого больше всего. Он попытался призвать на помощь демона Иисуса, но ощутил лишь пустоту. Он забыл, что демон Иисуса был давным-давно изгнан и блуждал теперь где-то в песках пустыни.
- Да. Я хотел спросить. - Демон Иуды заметался. Иисусу было даже немного жаль его. Бедняга изо всех сил старался сохранить свою власть, но не мог. Он не мог заставить Иуду молчать. - Я хотел спросить, как ты избавился от своего демона?
Если бы люди могли слышать голоса демонов, они услышали бы страшный, сдавленный крик отчаяния. Между тем, свечение за левым плечом Иуды становилось все ярче, принимая смутные очертания человеческой фигуры.
Иисус улыбнулся и мысленно попросил своего ангела помочь возвращающемуся ангелу Иуды разгореться ярче. Особым зрением он видел, как его ангел подходит к слабому свечению и проводит рукой там, где должно находиться лицо. Черты ангела проступили ярче, между тем, как демон, хватаясь руками за голову, стал, кажется, чуть бледнее.
- Я говорил с ним. - ответил Иисус. - Я встретился с ним лицом к лицу в пустыне, где я старался узнать себя и найти свой путь. Мы говорили долго, очень долго. Я попросил его рассказать все, что он хотел бы мне предложить. И должен сказать, его предложения были весьма заманчивы. Он приходил ко мне каждую ночь. И говорил много часов подряд. А днем я говорил с моим ангелом. И он слушал меня, улыбался, хотя сам молчал. Лишь однажды он сказал мне о выборе, о том, что каждый должен сделать выбор между добром и злом. Он не говорил мне ничего о том, как прекрасен свет, не склонял меня принять его сторону, как это делал демон, а просто выслушал все, что я хотел сказать ему, а говорил я много - обо всех несправедливостях жизни, о той боли, что я видел в мире, о страданиях, болезнях, смертях. И когда я выговорился, он сказал мне, чтобы теперь я рассказал ему, что хорошего и доброго случилось мне увидеть в жизни. И я рассказал. Я рассказал о моей семье, в которой я вырос, о моих странствиях и людях, которые были ко мне добры, о моих учениках, о Марии... И тогда мой ангел спросил, могу ли я за все хорошее, что со мной было, простить Богу то, что со мной было плохого? Я задумался. Я и раньше много раз ловил себя на мысли, что Бог порой бывает несправедлив. Я искал ответы на вопросы, почему происходят войны, почему он допускает, чтобы люди убивали друг друга, почему одни рождаются больными, а другие здоровыми. Искал и не мог найти. И тогда я понял. Он прощает нас за все наши грехи, если мы раскаиваемся и просим прощения, так не должны ли мы за все несправедливости, что случаются с нами, не обвинять Его, а просто простить? И я сказал да. Да, я прощаю Его за все, что случилось со мной плохого и принимаю Его таким, какой Он есть. Я выбрал Его. И я люблю Его, искренне люблю, и буду всегда любить, что бы со мной ни случилось. В ту ночь демон не пришел ко мне. Как не пришел и на следующую и на последующую за ней. С тех пор, я его больше не видел. Он остался там, в песках, наедине со своей злобой и отчаянием.
Иисус умолк и взглянул на Иуду. Он сидел прямо. Взгляд его был обращен к луне.
- Так, значит, вот что. - медленно проговорил он. - Ты предлагаешь мне простить Его? Простить за все, что он со мной сделал? За то, что он сделал с ними?
- Я ничего не предлагаю. Ты спросил, как я избавился от демона, я рассказал. Дальше думай сам. Но знай: всегда есть выбор. Даже сейчас твой выбор еще не сделан. Не делай поспешных выводов, выслушай обе стороны, прежде чем принимать решение.
Иуда кивнул и поднялся на ноги. Постоял некоторое время, глядя Иисусу в глаза. Демон за его спиной, побледневший, но все еще сильный, бросал гневные взгляды то на слабо светящегося ангела Иуды, который оказался белокурым мальчиком лет восьми, то на Иисуса. Бросив последний взгляд на луну, Иуда направился к дому. А Иисус улыбнулся, глядя, как мальчик помахал на прощание его ангелу - высокому юноше девятнадцати лет, и улегся на землю, полный радостного умиротворения и надежды.
2.
Сталкиваясь со смертью и темнотой,
мы страшимся лишь неизвестности
и не более того.
Дж. К. Роулинг
Страхи - это все, что есть у мрака,
потому что глобально он бессилен.
Д. Емец
Балансирование между добром и злом и
выбор, который мы делаем между ними
в той или иной ситуации - это и есть то,
что формирует нас как личность.
Мэрилин Мэнсон
Зло само по себе не существует. Любое зло когда-то было добром. Оно не может существовать самостоятельно и независимо, как ночь не может существовать без дня, ложь без правды, горе без радости. Мрак зависит от света. И стремится к нему. Тайно, прикрываясь ненавистью, пороками. Но нет такого зла, которое скрытно, может, даже для самого себя, не любило бы свет и добро. Мрак темен не потому, что он - мрак, а потому, что в нем нет света. Зачем демонам нужны души людей? Ведь это - свет, абсолютный свет, который они якобы ненавидят, так почему же они всеми силами с таким упорством стараются заполучить человеческую душу? Чтобы заполнить пустоту, хоть как-то приблизиться к тому, что недоступно? Или они похищают души только для того, чтобы причинить человеку страдание, лишить его вечности и света? И для этого, разумеется, тоже. Но зачем демону вечность и свет? Он же избегает добра, он ему противоположен.
Существует абсолютное зло, которое способно существовать без света. Но в жизни мы чаще встречаем другое зло, изображающее собой пародию на свет. Тьма, перемешавшаяся со светом, представляет собой жалкое зрелище. Исступленная жажда чего-то лучшего, боль, усталость от собственной злобы и жестокости, безысходная и вечная, как сама вечность тоска от того, что ничего нельзя изменить - вот что живет под оболочкой так называемого зла. Бог сражается с Дьяволом, но Свет не умеет ненавидеть. Истинный Воин Света не позволит Мраку захватить себя, но не будет испытывать к нему ничего, кроме жалости. Если же он ненавидит своего врага, он не имеет права зваться Воином света, так как не является Светом, но прикрывается личиной. Самые страшные преступления в мире творятся злом от имени добра.
Зачем Свету нужен Мрак? Ведь Бог посылает человеку испытания, человек не может жить в постоянном довольстве и покое. Но почему? Что здесь плохого? А то, что добро не было бы добром, если бы не было зла. Никто просто не знал бы, что ему хорошо, если бы до этого ему не было бы плохо. Все познается в сравнении. Значит и Свет зависит от Мрака? Да, несомненно. Свет нуждается во Мраке, Мрак в Свете. Постоянное, спокойное равновесие. И, если оно нарушается, нарушается само течение жизни.
Так называемый Ад есть ничто, пустота, мрак. Там нет Света. А там, где нет Света, нет ничего. Только пустота. Но смерти нет. Душа продолжает существовать, даже попадая в пустоту, то есть в руки к Мраку. А для того, чтобы в них попасть, совсем необязательно при жизни быть закоренелым злодеем, достаточно всего лишь не иметь ни одного счастливого воспоминания, ни одного доброго дела, ни одного мгновения любви. Но и оттуда есть выход. Это случается крайне редко, но случается. Если вмешивается Свет, если душа осознает, что даже самая никчемная форма жизни, самая непривлекательная и жалкая - лучше пустоты. Поэтому, убивая себя, человек делает себе только хуже. Стараясь избавиться от страданий в жизни, он обрекает себя на гораздо более страшные муки после смерти. Убивая себя, человек сознательно лишает себя вечности и умирает так, как ему и хотелось - он отправляется в ничто, не имея возможности вернуться назад.
Иисус замолчал и закрыл глаза. Сидящие вокруг ученики не отводили от него глаз, надеясь на продолжение. У некоторых в глазах стояли слезы, у других во взгляде было непонимание т даже осуждение, но никто не осмеливался прервать воцарившееся молчание. Так продолжалось довольно долго, пока тишину не прервал спокойный, тихий голос, в котором звучало сомнение и легкое любопытство:
- И что же делать7
Иисус открыл глаза и посмотрел на Иуду, задавшего этот вопрос. Он смотрел на Иисуса с вызовом, на губах играла едва заметная ироническая улыбка. Иисус долго смотрел на него. Его лицо не выражало никаких чувств, казалось, он смотрит не на Иуду, а сквозь него. Наконец, он ответил:
- Жить.
После чего встал и вышел из дома. Ученики тоже стали подниматься и выходить, только Иуда остался на прежнем месте. Он больше не улыбался.
3.
Как смешон и невежественен тот,
кто дивится чему-либо из происходящего в жизни.
Марк Аврелий "Размышления"
Возблагодарим же небо за то,
что храмы добрых душ не сложены
руками человеческими и что лучшим
их украшением служат убогие лохмотья,
а не пышный пурпур и виссон.
Ч. Диккенс "Лавка древностей"
Когда человек достигает высшей степени отчаяния, и силы его иссякают, спасением становится любое предложение помощи, успокаивающее слово, обещание покоя. Даже, если это обещание демона. Когда душа иссушена до дна болью и страданием, человек забывает о ее ценности, он мечтает лишь о том, чтобы отступила боль, молится кому угодно, лишь бы стало хоть немного легче, даже, если он уже никогда не будет самим собой.
Обещания демона были для Иуды заветным глотком воды для умирающего в пустыне. Боль в самом деле отступила, но на место зияющей пустоты в груди не пришло ничего, всего лишь наступило забвение. Долгое время такое существование было для него наилучшим выходом. Он был ни живым, ни мертвым. Но он не лишился своей души. Ее не забрали демоны пустоты, она была во власти его собственного демона. А он все же являлся частью самого Иуды. Стоя за его правым плечом, демон направлял это бесчувственное тело навстречу порокам и всему, что может временно притупить боль и разум. А сам он питался и рос за счет некогда сильной, светлой и любящей души. Душа была для него всем, без нее он был бы слепой, уродливой тенью, летающей над поверхностью земли, ничего не знающей, никчемной. Теперь же у него была власть. Душа человека принадлежала ему, пока сам человек помнил о своей боли и нуждался в заботе и защите демона.
За все это время Иуде не приходило в голову, что существует другой путь утоления боли. Этот путь был тяжелым и скрытым. Для того чтобы его увидеть, и тем более следовать по нему, нужны сверхчеловеческие силы души, не отягощенной страшным горем, не задыхающейся от чудовищной боли. Этот путь нужно искать внутри себя, Иуда же видел внутри себя лишь сосущую пустоту, и поэтому принял внешнюю помощь, пришедшую внезапно и ставшую избавлением. Это было просто, не требовало особых жертв и принесло облегчение. Но со временем Иуда стал замечать, что его демон дает ему гораздо меньше, чем берет. Еда, вино, гулящие девки больше не приносили утешение. Сознание снова стали заполнять отчаяние и пустота. Демон не беспокоился, человек все еще был в его власти. У него не было сил бороться. Когда человек живет в отчаянии и пороке, ему неоткуда взять сил для борьбы. Впервые демон ощутил легкое беспокойство, когда Иуда услышал речи Иисуса из Назарета. Не то чтобы они произвели на Иуду большое впечатление, но ему понравилось, как этот странный, красивый мужчина говорил о людях, о Боге, правителях. Он говорил, что люди вольны выбирать судьбу, что человек сам может изменить свою жизнь, если очень сильно захочет, что в мире есть не только злые силы, что существует равновесие между добром и злом, и где умрет старик, родится младенец, за ночью придет утро, за зимой весна. И ни одна сторона не может существовать без другой. Иуда присоединился к его ученикам из праздного любопытства, возможно, надеясь таким образом заполнить пустоту в груди. Иисусу он мог говорить все, что угодно, все свои мысли, даже самые жуткие. Он всегда слушал внимательно и с пониманием. Он никогда не осуждал. Никогда не корил за содеянное. Даже, когда Иуда рассказал ему свою историю, Иисус просто молча смотрел на него, и в его глазах Иуда увидел то, чего никогда не получал от демона - сострадание. Иисус взял его в ученики. Может, он надеялся спасти его душу, ведь он, конечно, сразу увидел демона у него за плечом. Может, хотел просто поддержать человека, стоящего на краю пропасти. В любом случае, этот человек без тени демона совершенно не понравился демону Иуды.
Ночи разговоров были для него просто кошмарным испытанием. Возможно, он что-то делал не так. Возможно, демоны более высокого ранга нашли бы слова более убедительные для того, чтобы удержать душу человека. Он сделал все. Он сделал все, что мог. Он убеждал, он кричал, он плакал, он пугал, он умолял, он угрожал, он проклинал... А ангел слева от него, мерзкий белокурый мальчишка, стоял молча, как статуя. И, когда демон совершенно выбился из сил и исчерпал весь свой запас красноречия, мальчик улыбнулся ему сочувственно, ему, демону! Эта улыбка казалась страшным оскалом пустоты, которая ему вскоре грозила. Ангел попросил Иуду вспомнить своих умерших родных и страшную ночь убийства. На мгновение демон возликовал. Иуда не чувствовал даже тени раскаяния. Он не жалел, что убил этих людей. Если бы ему довелось пережить все это еще раз, он убил бы снова. Но ангел и не требовал раскаяния. Нет, месть не приносит покоя, только усугубляет боль. Но Иуда все еще жив. Он не должен жалеть, что не сгорел в доме, вместе с близкими. Он живет, и он должен жить, дышать и чувствовать. А зачем, он скоро узнает. Его жизнь не бесполезна, и он должен бороться за нее.
Иуда был разочарован, демон ликовал. Иуда надеялся на утешение, надеялся, что ангел скажет ему что-то такое, что сомнений не останется, и смысл жизни обретется сам собой. Нет, он должен сам найти путь. Это сложно, но это поможет. Поможет, в конце концов, прийти туда, куда он уже не надеялся найти дорогу.
Иуда встал и пошел к дому. Было светло, все вокруг освещала полная луна. Он зашел в дом. Все спали. Осторожно обходя спящих, он подошел к дальнему углу, где спали Иисус и Мария Магдалена. Они спали, обнявшись, тесно прижавшись друг к другу. Мария лежала к Иуде спиной, уткнувшись лицом в грудь Иисуса. Ее рыжие волосы рассыпались по его руке, на которой лежала ее голова. Другая ее рука лежала на ее плечах. Что сделал бы этот человек, если бы ее не стало? Пошел бы мстить и убивать правых и виноватых? Убил бы себя? Иуда не мог представить Иисуса без Марии. Они составляли единое целое. Они были неразделимы. Нет, Иисус не пошел бы мстить, он продолжал бы жить, он нашел бы в себе силы идти до конца. Чтобы исполнить назначенную ему миссию. Миссию... Какова она? Что этот красивый, чистый человек должен совершить? Правда ли то, что о нем говорят? Был ли он сыном Божьим? Иуда верил в это меньше, чем в то, что он может воскрешать мертвых. Он не мог вернуть его семью. Он не мог спасти Иуду. Он должен был спасать себя сам. Но в этот момент, Иуда вдруг почувствовал такое сильное чувство благодарности и любви к Иисусу и Марии, что еле устоял на ногах. Ему хотелось плакать, хотелось упасть на колени и целовать его руки и ее рыжие волосы. Трясясь в непонятной лихорадке, Иуда осторожно вышел на улицу. И не видел, как Иисус открыл глаза. Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. Он вздохнул, вдыхая запах волос Марии, зарылся в них лицом и закрыл глаза, по-прежнему улыбаясь.
4.
Антихрист - это характер, метафора,
которая присутствует в каждой религии
под различными именами, и, наверное,
в этом есть своя правда, правда того,
что подобный персонаж просто нужен.
Мэрилин Мэнсон
Что начертано предопределением сбудется.
Не говори, что ищущий плохо старается.
Покорись начертанному на скрижалях
предопределению. Придет тебе назначение,
и ты сам все узнаешь...
Абдула-Бен-Ахмет-Несефи "Светоч"
- Что есть любовь? Просто самое
сильное человеческое чувство?
- Да. Просто самое сильное
человеческое чувство.
М. Драу "Ошибка программы"
- Ты поможешь мне?
- Конечно. Что я могу для тебя сделать?
Иуда удивлен. Чем он должен помочь Иисусу? Что он может сделать для этого человека? Разумеется, он сделает все, что в его силах. Иисус помог ему понять, помог ему забыть и осознать, что и кто он есть на самом деле. Этого не смог объяснить ему демон. Иуда не понимал, что в этой перемене не было заслуги Иисуса. Только он сам мог помочь себе, поговорить со своим ангелом, то есть поговорить со своей душой. Она всегда готова говорить с нами, но мы не всегда готовы слушать. Иуда много раз благодарил Иисуса, а он только ласково улыбался. Вот и сейчас он стоял перед Иудой и смотрел на него с какой-то непонятной грустью во взгляде. Все ведь было хорошо, как никогда хорошо. Они вошли в Иерусалим, их приняли, их поняли. Иуда ни на миг не отходил от Иисуса и Магдалены. Он все время ждал, что Иисус попросит его о чем-то. Иуде очень хотелось как-то его отблагодарить, что-то для него сделать. Но Иисус не просил, он только печально, с любовью смотрел на Иуду, как будто извиняясь, непонятно за что. Они много говорили. Говорили о Боге, об ангелах, о Свете и Тьме, о природе. То, что раньше совсем не интересовало Иуду, то, что он привык считать повседневным и понятным, наполнилось для него иным смыслом, обрело новую жизнь. Он научился видеть, ощущать, слышать. Но совсем по-новому, совсем по-иному. Иуда научился чувствовать души предметов, растений и животных, различать ветра, слышать тихую музыку на рассвете. Иисус обучал его также Всеобщему языку, позволяющему слышать и понимать язык Вселенной, но это пока ему не очень удавалось. Иуда искренне полюбил Иисуса. Иисус стал для него всем. Братом, другом, светом, вновь обретенным смыслом. Он был готов на все ради него и с легкостью пошел бы за ним куда угодно, даже на смерть. Зачем Иисус позвал его сейчас? Почему именно его? Иуда чувствовал легкую тревогу, но не мог понять, чем она вызвана.
- Ты, наверное, слышал, что не все были довольны моим приходом в Иерусалим?
Иуда кивнул. Еще бы ему не слышать. Самодовольные, лживые трусы! Как могут они судить о том, чего не знают, не в состоянии понять?
- Ты знаешь многое, ты видел многое, я многому тебя научил. - Иисус говорил очень тихо. Его голос дрожал. - Я знаю, ты именно тот, кто должен это сделать.
- Что сделать? - В сердце Иуды начал прокрадываться страх. Он чувствовал, что происходит нечто ужасное. Но что?
- Ты должен выдать меня им. Тем, кто желает видеть меня мертвым. Фарисеям и Понтию Пилату.
Иуда покачнулся. Слова били, как удары молнии. О чем он говорит? Что происходит? Может, он сошел с ума?
- Послушай меня. - Иисус взял Иуду за руку и заставил сесть рядом с собой на скамью. - Этого не избежать. Ты сам знаешь, это невозможно. Они все равно придут за мной. Они мной недовольны. Но мы должны обернуть все так, чтобы моя смерть была ненапрасной. Поверь, мне нелегко просить тебя об этом. Твоя чаша тяжелее моей, намного тяжелее...
Иуда вспомнил, как Иисус лежал на земле в Гефсиманском саду, плакал и кусал землю, чтобы не закричать и не разбудить спящих рядом учеников. Но Иуда не спал. Он видел, как Иисус молился, просил, а потом упал на землю в полном отчаянии. У Иуды сжималось сердце, но он не решался подойти. Иисус не хотел, чтобы его кто-то видел. Иуда лег на землю рядом с остальными учениками, изо всех сил сдерживая подступающие к горлу рыдания...
- Иуда... Ты слышишь меня?
Иуда повернул голову и посмотрел на Иисуса пустым взглядом.
- Ты... Ты хочешь, чтобы я... Тебя убил?
Иисус закрыл глаза и дернулся, как будто Иуда ударил его.
- Нет. Нет, конечно, не хочу. Но пойми, это не в моей воле. Так должно быть. Без этого не наступит новая Эра.
- Новая Эра. Это всего лишь время. Всего лишь название. Ты просишь меня об убийстве. О предательстве. И я догадываюсь, почему именно я. Ты с самого начала видел это во мне. Ты знал, что я - Мрак, что я способен на убийство. Ты принял меня, пригрел, успокоил. И я понял тебя, познал, полюбил. Теперь я готов на все ради тебя, и ты это знаешь. Я сделаю все, что ты попросишь, не задумываясь, только потому, что ты попросил. Я думал, что знаю тебя. Но я не знал, что ты так жесток.
Иисус закрыл лицо руками. Он плакал. Иуде было невыносимо жаль его. Было страшно видеть этого всегда такого душевно сильного и уверенного человека таким беспомощным. Иуда не мог его понять. Почему? За что? Неужели, Бог так ненавидит сына своего, что обрекает его на смерть? А его, Иуду, самого близкого ученика, на убийство. На предательство, изгнание, вечное презрение. Но почему? И действительно ли Иисус - сын Божий? Иуда смотрел на маленькую, сгорбленную фигурку, вздрагивающую от рыданий. Нет, это всего лишь человек. Всего лишь человек. Иуда обнял Иисуса за плечи и притянул к себе. Они обнялись.
- Ты уверен, что так нужно? Что этого не избежать? - прошептал Иуда.
- Да. Да, я уверен. Прости меня, Иуда. Прости, брат мой. Но знай, я прошу об этом не потому, что увидел в тебе темное начало, способное на убийство. Я прошу, потому что никогда не встречал более светлого человека, чем ты. Верь мне. В тебе нет ничего темного. Тьма не властна над тобой больше. Ты прогнал ее. И когда... Когда все это закончится, Он примет тебя, я знаю. Он все поймет. И мы с тобой встретимся, и я покажу тебе много такого, чего ты никогда не видел. Но поверь мне, это прекрасно. А потом мы родимся заново. И снова, и снова...
- А Мария? Она знает?
- Еще нет. Но она поймет. Я уверен, она поймет. И простит. И ты... И ты прости меня...
Иуда крепче обнял Иисуса и поцеловал в лоб. Перед его внутренним взором мелькали образы, видения, лица. И это было чудесно и волнующе. И Иуда понял. Просто вдруг понял, зачем все это. И сказал:
- Я прощаю тебя. Я понимаю тебя. Я люблю тебя.
Темной лунной ночью ученики сидели рядом со своим учителем, и каждый чувствовал, что в этой ночи было что-то особенное, торжественное и пугающее. И у каждого что-то неосознанно сжималось в груди, когда Иисус давал им частицу своей плоти и крови - хлеб и вино. Все это было наполнено тихой печалью прощания, и все почему-то чувствовали себя немного неуютно. Мария была необычно бледна. Она незаметно сжала под столом руку Иисуса, когда он протянул Иуде его кусок и сказал:
- То, что должен - делай.
Иуда медленно встал под удивленными взглядами других учеников и с остекленевшим взглядом быстрым шагом вышел в ночную прохладу.
5.
Не теряйте веры в доброту Господа Бога.
Я преодолел свой крест. Я победил его.
Так вы можете победить и ваш крест.
Насилие проходит. Любовь остается.
Ирвинг Стоун "Муки и радости"
"Mortuus est Dei filius; crebidile est,
quia ineptum est; et sepultus resurrexit,
certum est, quia imposible est." -
"Умер сын Божий; это достойно веры,
потому что нелепо; и погребенный воскрес,
это достоверно, потому что невозможно."
Tortullian "Carne Christi"
Смерти нет; есть мириады миров
и вечная жизнь, сама себя
бесконечно рождающая.
М. Семенова
Ночь. Ветер тихо плачет в деревьях. Они стоят напротив друг друга. И не могут оторвать взгляд. На лице Иисуса мольба. В глазах Иуды страдание.
- Предатель!
Крик приводит Иуду в чувство. Да. Предатель. Нужно действовать. Он обещал. Он сделает. Он сможет. Он должен...
Иуда делает шаг. И еще. Останавливается рядом с Иисусом. Кладет ему руки на плечи. Закрывает глаза и целует в щеку. И мир меняется...
* * *
- Нет! Нет! Пожалуйста, нет! Хватит!
Удар. Еще удар. Кровавые брызги разлетаются в стороны. Тяжелый хлыст с шипами вгрызается в плоть раз за разом. У Марии больше нет сил кричать, больше нет сил плакать. Она бес сознания лежит на руках у тихо стонущей матери Иисуса. Ученики стоят рядом. Все, кроме одного.
Иуда тоже все видит. Он рядом. Он здесь. И чувствует каждый удар на себе.
* * *
Звон монет, рассыпающихся по полу. Иуда выбегает из этого проклятого дома и бежит все дальше. Как можно дальше от этих людей. Все кончено, кончено, кончено! Все удалось. Все случилось. Он смог. Он убил самого дорогого ему человека. Он больше ничто. Все кончено.
Иуда падает на землю. Он хочет умереть прямо здесь, прямо сейчас. У него больше нет сил. Он и так сделал очень много. Ему необходим покой, необходимо забвение. Необходимо знать, что все это не напрасно. И есть только один способ убедиться в этом.
Веревка, крепко привязанная к ветке, череп коня на земле и лицо смеющегося демона.
* * *
- Что ты наделал?
Иуда открыл глаза. Он лежал на земле. Вокруг стояли деревья. Он понял, что находится в Гефсиманском саду. Только сейчас сад был другим. Не таким, каким его помнил Иуда. Он видел его ночью, а сейчас был день. Вернее раннее утро. Отовсюду сквозь крону деревьев пробивались лучи солнца. На траве и цветах сияли капли росы.
- Что ты наделал?
Иуда обернулся на голос. Перед ним стоял Иисус. Он был весь в белом, волосы струились по плечам, от них как будто исходил свет. Лицо чистое, нигде и следа крови. Но в глазах застыло страдание. Иуда вскрикнул от радости и кинулся к Иисусу. Но Иисус отстранил его.
- Зачем? Скажи, зачем ты это сделал?
В его голосе звучала такая скорбь, что Иуде вдруг стало страшно. И тут Иуда осознал, что Иисус говорит, не раскрывая рта. А голос его звучит как бы отовсюду. И Иуда понял. Они не живы. Иисус не спасся чудесным образом. Он мертв. Также, как и Иуда.
- Прости меня, прости. Я не смог. Не смог вынести. Ты переоценил меня. Я не такой сильный, как ты.
Иуда упал на колени и обхватил голову руками. Иисус бессильно опустился рядом. Он взял Иуду за руку.
- Нет, это ты прости меня. Я не должен был. Я не имел права просить тебя. Я мог бы сам. Мог бы сам сдаться им. Это я не смог. Я, не ты. Ты не виноват.
Иуда поднял голову, пытаясь осознать страшную истину. Иисус смотрел на него, по его щекам текли слезы. И вдруг Иуда улыбнулся. Протянул руку и стер дорожки слез с лица Иисуса.
- Все случилось так, как было суждено. Так и было задумано. Все правильно. Я не сержусь на тебя. Я рад, что смог хоть чем-то тебе помочь.
Иисус слабо улыбнулся. Потом придвинулся ближе к Иуде и обнял его.
- Извини, я должен сказать тебе еще кое-что. И это, наверно, самое страшное.
Иуда ждал. Что может быть страшнее того, что этого человека нет в живых? Но ведь теперь они вместе. И так будет всегда. Он больше никогда не заставит Иуду его покинуть.
- Ты не можешь остаться со мной. Ты убил себя. И должен оказаться в пустоте. Даже то, что ты здесь - великая удача. Но я смогу помочь тебе. Если это можно назвать помощью. Ты вернешься на землю. И будешь ходить по ней, пока не кончится эра. Пока люди не узнают правду, и не поймут, что ты не предатель. Это все, что я могу для тебя сделать. Мне очень жаль.
Иуда отстранился и непонимающе взглянул на Иисуса. Уйти? Оставить его? Жить? Но зачем? Для чего?
- Ты будешь помогать людям, заблудившимся в этой жизни, потерявшим своего ангела. Эра - это очень долго, но это не вечность. Когда-нибудь мы встретимся, я обещаю. И пожалуйста, не думай, что все было напрасно. Это не так. Я благодарен тебе. Я простил тебя, как ты простил меня. Я люблю тебя, и всегда буду любить.
Рука Иисуса исчезла. Иуда сжимал в руках воздух. Яркий свет отдалялся все дальше.
- Нет!
Иуда вскочил и побежал. Как будто можно было догнать гаснущий свет.
- Нет! Не уходи! Прошу, подожди!
Но он ушел. Черный смерч подхватил Иуду и закружил, унося куда-то. Иуда потерял сознание. А когда очнулся, увидел яркое синее небо, огромное дерево, с широкими, могучими ветвями, на одной из которых висела веревка, завязанная в петлю. Иуда встал. Было невыносимо больно. Но не телу. Он остался один. Один на две тысячи лет.
Эпилог.
Две тысячи и двенадцать лет будет бродить по миру Странник Тысячелетий. Без дома, без любви, без надежды. Он будет жить, заботиться о жизнях других, спасая тех, кого можно спасти.
Мужчина, американец, Совершая паломничество в Иерусалим, встретил старика в каких-то обносках, с посохом. Казалось, что старик рассыпается на ходу. Он рассказал мужчине, что он странствует по миру в поисках любви и сострадания. К сожалению, он находит их слишком редко. Но ему осталось совсем недолго бродить по свету. Совсем скоро он вернется домой.
Где-то в России тринадцатилетней девочке, решившей свести счеты с жизнью из-за скукоты повседневной жизни, приснился рассыпающийся на части старик, в рваных лохмотьях и молодой, красивый мужчина, висящий в петле на дереве. Старик погрозил девочке пальцем и попросил не повторять его ошибок.
Учеными было обнаружено Евангелие от Иуды, в котором рассказывалась подлинная история смерти Иисуса Христа, и которое полностью оправдывало поступок Иуды.
Так давайте помолимся за Странника Тысячелетий. Он прошел очень долгий путь. Он заслужил покой и свет. Он заслужил быть оправданным. Давайте помолимся, чтобы он вернулся туда, где когда-то он встретил человека, ради которого был готов лишиться вечности и света. Давайте помолимся, чтобы Странник Тысячелетий смог вернуться домой. Давайте простим его и примем в душе своей его жертву, принесенную во имя любви и человечества. Давайте простим и Господа, как он простил нас, когда мы не узнали Его. Давайте же впустим в свою душу любовь, сострадание и понимание. И мир изменится. И наступит новая Эра.