Аннотация: А это - дальний родич знаменитого стегозавра, но поменьше и позанятнее.
Кентрозавр, глухо замычав, пошевелился, и молодой самец дриозавра, всю ночь проведший у него под боком, тут же вскочил, словно укушенный, и отбежал на безопасное расстояние, чтобы, часом, не покалечиться. Конечно, по сравнению с североамериканскими стегозаврами южанин-кентрозавр был относительно невелик - всего пять метров в длину, и весом в какую-то тонну - но, тем не менее, он в десять превосходил дриозавра в размерах, и находиться рядом с ним было крайне небезопасно. Вокруг раздался приглушенный рев, с которым просыпались дикреозавры - двенадцатиметровые зауроподы, похожие на уменьшенную копию диплодока, и весившие около семи-восьми тонн, а старые ящеры - и все десять. Эти динозавры путешествовали группами, и именно в их стадо затесался одинокий кентрозавр. Он не очень-то жаловал чье-либо общество, и в основном интересовался сородичами только когда дело доходило до продолжения рода, но вопросы безопасности заставили его искать себе попутчиков, и вот уже почти пять недель он бродил по выжженной равнине вместе со стадом дикреозавров. Стоял разгар сезона засухи, и пищи оставалось совсем мало, как для травоядных, так и для хищников, поэтому последние совсем обнаглели. Они уже были готовы бросаться на все, что движется, и хотя обычно предпочитали обходить мощного и довольно агрессивного кентрозавра стороной, теперь он уже не казался им таким неприступным - а значит, травоядному нужно было подумать о защите.
К счастью, он успел найти эту группу из семи дикреозавров до того, как его сожрали, и длинношеие животные приняли его вполне спокойно, кажется, едва ли заметив его появление. Двумя днями позже к стаду примкнуло и семейство дриозавров - примитивных длинноногих игуанодонтид, еще не вполне избавившихся от стройности и изящества гипсилофодонтов, длиной всего в три метра, с огромными глазами и изящными мордочками, окрашенными в нежный голубой цвет. Теперь они добровольно приняли на себя обязанность постовых, и поминутно осматривали окрестности, выглядывая хищников, которых с трудом могли разглядеть их довольно близорукие соседи, в основном полагавшиеся на свое тонкое обоняние. В итоге, разношерстая компания все же образовала вполне взаимовыгодное сообщество, и, под предводительством старой самки дикреозавра, беспрерывно кочевали, ведомые ее памятью и могучей волей инстинкта. По мере того, как безжалостная жара выжигала все больше и больше растительности, им приходилось проводить в пути по несколько дней, только чтобы добраться до очередного клочка зелени, которого голодному, истощенному стаду хватало лишь на пару часов, после чего, передохнув, они продолжали свое странствие по иссушенной, умирающей доисторической саванне. Вот и сегодня они проснулись у подножия... вернее, у бывшего подножия одинокого старого дерева, которое вчера вечером свалили обезумевшие от голода дикреозавры. Крона его была объедена подчистую, вместе с большинством веток. Ненасытные ящеры ободрали даже несколько клочьев коры, не взирая на тягучую смолу, залеплявшую им зубы, и теперь этому дереву суждено было высохнуть и умереть - как и многим другим, уничтоженным голодными динозаврами.
Кентрозавр чуть прикрыл глаза. На его долю выпало лишь несколько упавших шишек, и они лишь раздразнили его желудок, ничуть не уменьшив, а лишь усилив болезненную резь. Он был выносливым, даже по меркам своих сородичей, и был способен многое выдержать, но сейчас, спустя три месяца без дождей, былое растительное изобилие казалось лишь навязчивой мечтой, не имеющей ничего общего с жестокой реальностью. Сухой сезон в этой части мира длился почти пять месяцев, и за это время успевал превратить красивых, гладких животных, отъевшихся за период дождей, в обтянутые кожей скелеты, больше похожие на призраки самих себя. До первых дождей доживали отнюдь не все, и все чаще и чаще на равнине можно было увидеть неподвижные холмики, вокруг которых суетились хищники - жертв беспощадного солнца. Впрочем, пока что кентрозавр чувствовал в себе достаточно сил, чтобы шевелить лапами, а значит - и жить. Жить, жить, жить. Выдирать каждый следующий миг, каждую минуту, каждый день из ледяных тисков смерти - только для того, чтобы встретить очередной, такой же трудный, нестерпимо жаркий день...
Старая самка негромко заревела, призывая стадо отправляться в дорогу, и уставшие, вымотанные животные, которых, казалось, ничуть не освежил короткий ночной сон, направились следом за ней, бросая наземь длинные, пугающе-черные тени. Кентрозавр пристроился почти в самый хвост процессии, чтобы кто-нибудь из зазевавшихся членов стада в него случайно не врезался, и теперь изо всех сил старался не отстать, уморительно виляя задом и переставляя конечности. Обычно, когда он шел спокойно и неторопливо, такая походка смотрелась очень даже ничего, но сейчас это выглядело презабавно, и, будь в этом стаде хоть кто-нибудь, способный смеяться, он бы, пожалуй, расхохотался бы во все горло... вполне возможно, тут же рискую получить в челюсть мощным хвостом травоядного, увенчанным большими острыми шипами, способными с одного удара пробить череп некрупному хищнику. Эти-то шипы и отличали его от более крупного североамериканского собрата - кентрозавр был практически лишен типичных для стегозавра широких пластин, тянущихся вдоль хребта. Лишь несколько штук их, мелких и не слишком примечательных, украшали шею ящера, в остальном же их место прочно заняли огромные шипы, похожие на костяные клинья. Вдобавок, еще пара длинных шипов торчала у него из лопаток, покачиваясь при каждом движении ящера, так что, учитывая, вдобавок, его дурной нрав и не слишком развитый интеллект, сочетание получалось, в самом прямом смысле слова, просто убийственное. Во всяком случае, редко какой хищник рисковал напасть на такое защищенное, агрессивное животное, которое, к тому же, крайне не любило, когда его трогали. И даже сейчас, когда хищников вокруг не было, кентрозавр все равно нервничал от ощущения присутствия поблизости других динозавров, и если огромные дикреозавры еще могли чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности, шествуя рядом с ним, то маленьким дриозаврам лучше было не подходить близко к угрюмому великану, особенно - со стороны хвоста.
Солнце поднималось все выше, и, по мере того, как его лучи проникали во все щели и впадины, последние следы ночной прохлады исчезали, превращаемые в ничто безудержной мощью дневного светила. Инстинктивно динозавры замедлили шаг, чтобы как можно меньше разогревать свои мышцы, но и это не особо помогало, особенно маленьким дриозаврам, которые уже вовсю пыхтели, широко раскрыв рты и теряя драгоценную влагу. Кентрозавр и дикреозавры пока что держались... Их жесткие, морщинистые шкуры, покрытые твердой чешуей, были неплохой защитой против хищников, но не от чудовищной жары, и динозавры уже с трудом переставляли конечности, прилагая чудовищные усилия только для того, чтобы сделать очередной шаг. Передняя, задняя, и снова передняя, и снова задняя... Движения совершались на полном автомате, без особой на то мысли, и голова кентрозавра, и без того невысоко поднятая, уже почти касалась носом земли, пока измученный ящер торопился за стадом, стараясь держаться в тени идущего рядом дикреозавра, также плетущегося в хвосте. Гигант явно пребывал не в лучшем своем состоянии, и его ноги все отчетливее начинали дрожать, в очередной раз сотрясая землю, пока истощенные мышцы сдались - и, не издав ни единого звука, дикреозавр тяжело рухнул на колени, после чего, качнувшись, завалился на бок. Его лапы, словно и не осознавшие, что он больше не может идти, некоторое время еще подергивались, царапая тупыми когтями иссушенную почву, пока его стадо медленно исчезало в облаке пыли. Ни один из них не оглянулся. Лишь кентрозавр, только и понявший, что защищавший его бок куда-то исчез, с недовольным хрюканьем ускорил шаг, нагоняя следующий "живой тент", плетущийся метрах в пятнадцати от него.
И всего через полчаса, когда измученный дикреозавр уже едва мог дышать, задыхаясь от пыльного воздуха и нестерпимой жары, он внезапно услышал чье-то негромкое рычание, щелканье зубов... и оглушительную, ужасающую боль в животе, с которой в мягкую, не защищенную толстой чешуей кожу вцепились чьи-то челюсти. И не одни... Гигант был еще жив, но уже не мог сопротивляться, и лишь дергался от боли, пока урчащие, опьяненные запахом свежего мяса хищника выдирали куски мяса из его тела. Дикреозавр не мог их видеть, но специфический мускусный запах выдал целую стаю элафрозавров - довольно изящных, шестиметровых животных с вытянутыми головами и узкими зубастыми челюстями. Обычно эти быстроногие охотники предпочитали добычу меньшего размера, вроде дриозавров, и, будь этот дикреозавр способен защищаться, они бы не посмели подойти близко, но сейчас, когда он уже был на последнем издыхании, оголодавшие элафрозавры были невероятны смелы, и, сгрудившись у брюха великана, рычали и толкались, выхватывая друг у друга лакомые куски, пока исполинское тело слабо сотрясалось от боли, пронзающей его нутро. Девятитонной туши трем взрослым элафрозаврам хватит, по меньшей мере, на неделю, но они не собирались ждать - на равнине запахи разносятся быстро, а голодных желудков по ней бродит не так уж мало. Можно было с уверенностью утверждать, что уже к вечеру здесь будет толпиться, по меньше мере, с дюжину падальщиков, изрядно отощавших за время засухи, и через пару дней от туши останется, самое большее, несколько крупных костей, которые не под силу будет разгрызть даже челюстям плотоядных динозавров юрского периода. А пока этого не произошло - нужно было есть, есть, есть! Хватать огромные, кровоточащие куски, глотая их целиком, давясь, но через силу проталкивая мясо по пищеводу - и, хрипя от жадности, вновь, по самые уши, засовывать морды в блаженный источник всех наслаждений - развороченный живот умирающего дикреозавра. Надо сказать, они не зря поторопились - буквально через пару часов после того, как последние капли жизни покинули тело дикреозавра, к пиршеству подоспела и парочка голодных лаброзавров - одних из самых крупных хищников в этих краях, разно-видности североамериканского аллозавра, с такими же кошмарными челюстями, один укус которых был способен перебить шею элафрозавра пополам. Ничего удивительного, что те предпочли отодвинуться в сторонку, давая место более грозным плотоядным, и пришельцы, свирепо рыча и сверкая золотом холодных глаз, присоединились к пиршеству. Они уже несколько дней следовали за этим стадом, и успели "отсеять" двоих его членов, но в последний раз это случилось почти месяц назад, и с тех пор они успели зверски проголодаться, так что элафрозаврам стоило поостеречься, пока лаброзавры, чуть ли не подвывая, выкраивали из тела дикреозавра огромные куски - еще загрызут ненароком...
А тем временем стадо продолжало свой путь через равнину, на какое-то время избавленное от докучливого внимания хищников. Старая предводительница стада определенно что-то почуяла, и проявляла беспокойство, то и дело приподнимаясь на мощных задних ногах, чтобы втянуть носом воздух. Ее определенно манила некая темная полоса на горизонте, и она упорно вела туда свое стадо, пока, спустя несколько часов перехода, порыв свежего ветра не донес до динозавров блаженный запах воды и влажной земли.
Еда!
Что за этим последовало - это нельзя описать... это надо видеть. Больше всего, пожалуй, это было похоже на бег стада слонов - когда шесть обезумевших от голода дикреозавров, один кентрозавр и целая стайка дриозавров ломанулись вперед, сметая все на своем пути. Окажись на их дороге хоть пятиметровая стена - они бы взяли ее с места, а нет, так прошлись бы по телам собственных собратьев, лишь бы добраться до зеленого изобилия, виднеющегося впереди. Но природа словно бы позабыла о своих вечных каверзах, и пропыленные, покрытые грязью тела измученных животных беспрепятственно достигли оазиса, в самом прямом смысле вломившись туда. Конечно, это местечко нельзя было назвать райским уголком, каким оно наверняка было в сезон дождей, и многие растения серьезно пожухли, что свидетельствовало об определенных трудностях, с которыми они вытягивали воду из нижних слоев почвы, а небольшое озерцо почти полностью высохло, и оказалось куда меньше, чем рассчитывалось - каких-то двадцать метров в поперечнике, этакая огромная лужа, заполненная грязной водой. И все же - это была вода, поэтому дикреозавры тут же рванулись на водопой, оставив нашего кентрозавра позади. Впрочем, его это не особо беспокоило, ведь больше всего он нуждался не в воде, а в пище, и, спокойно подойдя к ближайшему кусту, начал с аппетитом поедать самые аппетитно выглядящие ветки, ловко обрывая их своим твердым "клювом", как современный черный носорог в африканском буше.
Он вполне может пойти напиться и попозже, когда дикреозавры успокоятся - ведь сейчас, когда обезумевшие животные изо всех сил старались пробиться к воде первыми, это было небезопасно, особенно для кентрозавра, которого могли попросту затоптать. И потому он флегматично обрывал корм, стоя на высоком гребне холма, пока его попутчики торопливо спускались в небольшую котловину, к блестевшей на солнце воде. В обычное время дикреозавры у водопоя были очень осторожны, прекрасно понимая, что там - великолепное место для засады, поэтому чаще всего они двигались сплоченной группой, друг за другом, внимательно осматриваясь по сторонам... вот только кто рискнет читать правила техники безопасности стаду обезумевших динозавров? Они двигались сплошным фронтом, подобно спускающейся со склона снежной лавине, и даже чьи-то кости, темнеющие на берегу озера, не могли их остановить в стремлении утолить свою жажду. Лишь старая самка, почувствовав что-то неладное, слегка приостановилась на том месте, где, как она помнила, когда-то уже плескалась вода, бьющаяся о кромку берега, но ее сородичей уже ничто не могло остановить, и они тут же ступили на берег... самим себе подписав смертный приговор, ибо коварное озеро приготовило им смертельную ловушку. Жестокая жара существенно понизила уровень воды в нем, обнажив толстый слой грязи на топком дне, которая, в свою очередь, под воздействием солнца превратилась в своеобразный "пирог", покрывшись довольно толстой, но хрупкой сухой корочкой, скрывающей влажный и вязкий нижний слой. Относительно мелкое животное, вроде дриозавра, или же хищник, обладающий широкими ступнями, еще могли пройти по этой корке, но округлые и относительно небольшие лапы дикреозавра сломали эту корку в два счета, и сразу несколько животных внезапно почувствовали, что не могут идти дальше, так как намертво увязли в грязи. Их испуганный рев огласил все озеро, и те из стада, что еще могли двигаться, тут же ломанулись назад, на спасительный берег, но расшатанные слои грязи уже пришли в движение, и корка ломалась повсюду, а сбитые с толку, обескураженные динозавры только и могли, что отчаянно вопить, тщетно пытаясь вытащить ноги из густой грязи. Теперь-то было понятно, что это за кости были на берегу - это было молчаливое предупреждение об опасности, знак, значения которого не смогли осознать измученные жаждой динозавры, которым теперь предстояло занять место неведомого узника древнего озера. Их предводительница, что осталась на берегу и тем самым спасла свою жизнь, могла лишь реветь в ответ на их зов, но она не рисковала подойти ближе, опасаясь завязнуть в грязи вместе со своим стадом. Время от времени то один, то другой динозавр умудрялся-таки привстать на задние ноги, пытаясь вытащить себя на твердую землю, но это лишь усиливало давление на задние конечности, заставляя их чуть ли не по самые колени уходить вглубь грязевой массы, и когда силы ящеров заканчивались, они устало валились назад, вновь застревая всеми четырьмя конечностями. Они были обречены, и даже их сила и вес уже не могли помочь им вытащить свои огромные туши из грязевой ловушки. Теперь им всем грозила медленная смерть от жары, голода и жажды, всего лишь в нескольких метрах от воды, к которой они так стремились... воистину танталовы муки! И если на рев стада сюда сбегутся голодные хищники, готовые оборвать их жизни - что ж, им не составит особого труда справиться с обездвиженными, истощенными животными, чьи разлагающиеся туши будут еще много дней украшать берега озера, до тех пор, пока грязь, жара и ветер их полностью не уничтожат, наверняка превратив в такие же безмолвные костяки, как и тот, что сейчас, казалось, нагло ухмылялся из трясины частоколом выбеленных солнцем ребер. До окончания сезона засухи оставалось еще немало времени, и вполне возможно, что до того, как озеро вновь заполнится водой, еще не один динозавр поплатится жизнью за один лишь вид мелкой лужицы на его середине... но такой богатый урожай, как сегодня, ему уже вряд ли суждено собрать.
А старая самка так и стояла на берегу, глядя, как медленно опускаются могучие шеи, и ее измученные сородичи замирают, лежа в грязи, истратив последние силы на то, чтобы попытаться освободиться. Она не испытывали ни горечи, ни скорби - ей не были понятны подобные чувства, и единственное, что она действительно понимала - эту некую странную растерянность, гложущую ее изнутри, точно голодный червь. В одно мгновение из предводительницы стада динозавров она превратилась в одинокую старую самку, и мир ее словно бы перевернулся с ног на голову - но она была жива. А значит, ее инстинкты, рано или поздно, пробудят ее тело. Она будет жить дальше.
И наш кентрозавр, что по-прежнему методично обкусывал ветки кустарника, наполняя свой объемистый желудок долгожданной пищей, спокойно проглотил очередную порцию, после чего потянулся за следующей.
Ничто не вечно в мире под солнцем. У всего на свете есть свой конец. И се-годня случилось так, что его довольно-таки продолжительное сношение со стадом дикреозавров подошло к своему логическому завершению.
Он вновь был одинок.