Они сидели за столом, и пили чай, напитки, просто воду. Изредка поглядывали на палату, где,, укрытый простыней до подбородка, лежал Морячок.
Дверь открылась и один за другим в палату проскользнули трое молодых в халатах. На пороге встал охранник с автоматом наизготовку. Морячок ему помахал, что "все в порядке" и он закрыл дверь.
Пришедшие обступили постель, присели на корточки, придвинули головы к главарю. Он что-то им объяснил, вручил каждому по бумажке, они поднялись и, пятясь, дошли до двери и скрылись за ней.
- Что-то мне не нравятся эти телодвижения, - недовольно сказал Смирнов. - Малявы он что ли им вручил?
Он глянул на клона с бакенбардами. Тот взял с колен кепи с длинным козырьком, нахлобучил на голову, встал и с места прыгнул в стену.
В палате, тем временем, появились другие трое "портовых", получили указания, малявы и рысью бросились на выход.
Поднялась Илона.
- Копию мне этих маляв и если будут разговоры на эту тему - главное о цели. Они ведь куда-то намылились?
Илона кивнула и направилась к выходной двери.
Массовое посещение главаря "портовых" закончилось приходом сразу четверых парней.
Игорь скосил глаза на клона с усиками. Тот, нацепив наушники плеера и отвернувшись, колотил по столу то локтем, то кулаком.
Игорь потянулся через стол и выключил плеер. Клон недовольно обернулся. Игорь ткнул пальцем в стену.
- Понял, - сказал клон, зевая, - принести тебе на блюде головы этих молодцов и бумажки впридачу.
- Сначала бумажки, головы потом.
Клон поднялся, поддергивая джинсы, опять включил музыку и вдруг задергался, завихлялся, гримасничая и под какую-то явно разухабистую мелодию, вломился в простенок между окнами.
Должны ли клоны Игоря Смирнова во всем походить на "родителя" или могут отличаться от него? Риторический вопрос. Это, конечно, интересно, но не своевременно.
Игорь полез под диван и вытащил оттуда новенький "макаров" с глушителем. Он проверил обойму, передернул затвор и, поставив пистолет на предохранитель, сунул его в подмышечную кобуру. Квартиру Игнатьева он покинул с помощью Лабиринта и шагнул прямо в палату Морячка.
Смирнов склонился над бандитом. Тот открыл глаза и засипел. Трубка, вставленная ему в горло, мешала говорить. Наверное, это было удивление, растерянность, тревога. Морячок потянулся к кнопке вызова медсестры, но Игорь стянул провод с кнопкой на пол. Поддерживая главаря под шею, вытащил из-под головы подушку, взбил её и уложил тому на лицо.
Достать пистолет, приставить к голове бандита, и дважды нажать спусковой крючок было минутным делом.
Смирнов огляделся: на столике валялся синий фломастер. На белом подоконнике почти каллиграфическим почерком Игорь вывел: "ТРЕТЬЯ СИЛА не шутит". Краем простыни вытер на фломастере отпечатки пальцев и сунул стило в руку бандита.
Искорка в углу палаты вывела его опять в квартиру.
Он устроился за столом, налил себе чаю и стал смотреть.
И пяти минут не прошло, как в палату вошла медсестра. Небольшого росточка, черненькая, с круглым личиком, милым носиком и губками бантиком. Грудки у нее были небольшие, но крепенькие. И ножки были точеные, а туфельки остроносые на каблучке. Эх, прижать бы такую кралю в темном углу, поговорить за жизнь...
Она подошла к больному, откинула подушку и открыла ротик... боже мой!, в эту пасть свободно могло войти антоновское яблоко! И заревела явно, как пароход в тумане - громко и басовито. Фу!..
Вокруг все забегали, запрыгали, заскакали. Главврач, кажется, сказал что-то матерное одному из охранников, потому что тот покраснел.
Первой в квартире появилась Илона. Она удивленно глянула на суматоху в палате и спросила:
- Что там такое?
Игорь извлек из кобуры пистолет, вытащил обойму и стал отвинчивать глушитель.
- Понятно, - сказала Броневицкая. - Давно пора...
Она села за стол и налила в стакан сока.
- Три адреса на малявах - вероятно, колонии строгого режима в Мордовии, Нижнем Новгороде и Ташкенте. Мне туда ехать?
Игорь кивнул.
- Дам только деньги на первый случай, - сказал Смирнов. - Оружие, снаряжение, форму, транспорт, возьмешь на месте. Убрать и воров-бандитов, и посыльных. Тебе пойдет полицейская форма и авто с полицейскими номерами и трафаретами. Если не удастся взять подходящую машину в прокате, вскрой бесхозную тачку или угони. Если что необычное или слишком сложное - звони. Концы большие, так что лучше по воздуху.
- Когда лететь?
- Если тебя здесь ничего не держит, то сегодня. Определись, куда лучше и двигай!
Подобрав себе на складе промтоварного магазина дорожную сумку, Илона сложила в нее немудреное женское барахлишко. Широкий пояс с деньгами уже был надет под бельем. Глянув на Игоря, она шагнула в стену и оказалась в кабинке женского туалета в аэровокзале. Билет до Ташкента удалось взять без очереди - в южном направлении собиралось лететь мало пассажиров.
Клон с усиками улетел на Северный Урал, как раз в ту колонию, в которую "определили" Гвоздя. На волю должен был выйти бандит по кличке Бизон, его Морячок знал лично и приглашал возглавить банду "портовых".
Клон уже был вооружен - "нырнул" в оперчасть местной "уголовки" и разжился "макаровым" с двумя запасными обоймами.
Перед железными воротами колонии было обширное пустое пространство, вдали смутно виднелись очертания деревянных бараков.
Дул пронзительный северный ветер, пылевые вихри взвивались то тут, то там, и тут же пропадали.
Клон кутался в зимнюю куртку с поднятым воротником, уши на шапке были опущены, а тесемки связаны на бантик. Ватные штаны были засунуты в валенки.
Место, конечно поганое, думал клон, глядя на высокий железный забор с несколькими рядами колючей проволоки. На вышке, в тулупе, прохаживался часовой с автоматом наизготовку, небо над колонией прочерчивали огненные дорожки прожекторов. Сюда Бизона доставили на автозаке, а вот как он отсюда будет пехом переть до станции двадцать километров?
Клон стоял около одного из бараков и то и дело прикладывался к банке со сгущенным молоком - в местном магазинчике была только сгущенка, томатный сок в стеклянных банках, да кирпичи черствого хлеба.
От станции в поселок должен был пойти "газик" с брезентовым верхом и клон, незаметно забравшись в машину, устроился на заднем сиденье. Всю дорогу он трясся на ухабах и кочках, хватаясь за что попало, а перед воротами колонии, покинул машину на ходу и, перевернувшись через голову несколько раз, чувствительно приложился спиной о землю. Поднявшись и сделавшийся невидимым, он побрел к баракам в поисках торговой точки. И вот теперь стоял у барака и соображал, как будет действовать.
Железные ворота заскрипели, приоткрылись и в щель проскользнул человек. Отсюда было не видно, Бизон это или нет, и клон решил подойти ближе.
Ворота все также были приоткрыты и через щель на него кто-то пристально смотрел. Наконец воротина захлопнулась, проскрежетал засов.
Стоявший у забора мужик был высокого роста, но почему-то наклонился вниз, свесив руки и глядя на подходившего исподлобья. На спине у мужика был рюкзак не рюкзак, кажется, мешок.... И только подойдя вплотную, клон понял, что это горб. Лицо у Бизона было рябое, глазки маленькие и злобные.
- Здорово! - сказал клон. - Я из Энска, от Морячка, зовет тебя в банду.
- Чего это вдруг он про меня вспомнил? - прохрипел Бизон.
- Какая-то падла в него шмальнула в упор, до сих пор в больничке наполовину живой валяется.
- Маляву давай! - приказал Бизон.
- Сейчас, в кармане, - торопливо ответил клон. - Руки замерзли... вот она... достаю...
Он ухватился за рукоятку пистолета, снял предохранитель, повернулся, встав к Бизону боком, и три раза нажал на спусковой крючок. Бандит, казалось, не заметил выстрелов. Тогда клон извлек пистолет, приставил к его голове и выстрелил еще два раза. Вот тогда Бизон повалился.
Это увидел часовой с вышки и поднял тревогу: завыла сирена, в небо взлетела сигнальная ракета, ворота заскрежетали, готовясь распахнуться. Клон распластался на заборе, увидел искорку перехода и перетек на охраняемую территорию колонии.
Из ворот вышли пятеро охранников с автоматами наизготовку и шестеро зеков с санями, на которых возили уголь. Взгромоздили на площадку убитого Бизона, впряглись в трос, приваренный к раме, и поволокли труп на территорию колонии. Похоже, подобные разборки тут были не внове.
Клон же проник в изолятор - ныне пустой - улегся на полу и проспал до утра. Утром, отыскав в помещении искорку, он перенесся на станцию, в кассу. Касса была закрыта на замок, так как поезд на восток ожидался примерно через четыре часа.
Клон соорудил себе четыре билета на фамилию в паспорте в купейный вагон, пошарился по углам, нашел заначку кассирши (та подворовывала) и взял все деньги. После этого он залез в шкаф с бумагами и уснул.
Фирменный поезд "Байкал" опоздал на полтора часа. Клон нашел свой вагон, отдал проводнице четыре билета, объяснив, что любит ездить без попутчиков, закрыл дверь в купе на защелку, разделся до джинсового костюма и рубашки и, проходя сквозь стены, двери, тамбуры и пассажиров, оказался на складе вагона-ресторана, где съел без хлеба килограмм буженины и запил чекушкой водки. Захватив вторую чекушку, коробку конфет "Птичье молоко" и большую шоколадку с орехами, он вернулся в свое купе и завалился спать.
Разбудил его настойчивый стук в дверь. Он быстро попрятал уворованное, пригладил растрепанные волосы и открыл дверь.
Это была проводница. Она привела даму, которая страстно желала обрести место в купе на нижней полке.
- Войдите в положение! - сказала проводница. - Все занято, кроме вашего купе. Может, как-нибудь договоритесь, пойдете навстречу даме?
Клон сделал кислую мину, но снизошел...
Дама принялась разматывать многочисленные шарфы, платки, стряхивать снег на пол купе. Клон стоял, мрачен, как грозовая туча.