Разгулялась Зима, пораскинулась. По полям да лугам пеленой белой выстелилась. Замела, обесцветила краски осенние. Ни багрянца, ни золота не оставила, все белизной сверкающей заворожила. Зелень ёлок да сосен шапками-невидимками укутала. Лакомство птичье - рябину алую - и ту ягодку за ягодкой в платочки белые завернула. Ни одной не пропустила.
Гуляет Зима, на владения свои не нарадуется. Хозяйка! Куда глаз ни кинет - сугробы снежные да формы причудливые. И не приметишь, не догадаешься, что под покрывалом белым притаилось-спряталось. То ли камень, то ли куст, то ли зверь невиданный, а может, речка замороженная. Звери да птицы, те тоже от мороза лютого схоронились, и невдомёк им, что старый год ушёл, а новый в права властные вступает.
Тишина. Белизна бескрайняя. Покой.
Чу! Солнце над лесом зарумянилось, белизну бездонную звездочками, искорками вышило. Осерчала Зима на Солнце-то. К северу ближе взошло оно. Напомнило Зиме-Матушке, что не всё воля её будет. Потесниться придется когда-то. Не скоро то будет, да день всё одно на поправку пошел: солнце на лето повернуло.
Рассердилась Зима. Заволокла восход солнечный дымкою вьюжной. Где солнышко взошло - следа не осталось, да и взошло ли - вовек не догадаешься. Буря снежная закружила, закуролесила - и померкло всё. Не видать ни земли, ни неба, ни дерева, ни кустика, лишь пурга белая. Кто б в лесу оказался в ту пору - затерялся бы, не нашелся. Уж больно сильно Зима озлилась, пока не натешилась, наконец. Успокоилась, да только дымку, солнышко скрывшую, не соизволила убрать. Ничего не попишешь - Хозяйка.
Чу! Тишина звенящая вдруг поющей стала. Подивилась Зима, прислушалась. Не похожа песня та на перекличку птичью, и на жалобы сосняка не смахивает, и вовсе не скрип столетний. А все ж поёт кто-то. Не по-зимнему поёт, не по-студёному.
Долго кружила Зима по лесу. То здесь звук послышится, то там отзовётся. Насилу отыскала, кто без дозволу хозяйского петь вздумал. Нашла таки.
Родничок махонький из-под снега выбился, струйкой тонкой к свету потянулся да лужицей журчащей под снег-то и спрятался.
Подивилась Зима:
- Я ль тебя морозом застывающим, омертвляющим не морозила?
Голосок звенящий лёгонький:
- Не заморозила.
- Я ль тебя вьюгой снежной беспросветной не прятала?
- Не спрятала.
- Я ль тебя сугробом стопудовым глубоким не накрывала?