Новокшонов Дмитрий Евгеньевич : другие произведения.

Рассказки 2002-2004

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.36*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обложка и иллюстрации (фотографии и рисунки) у автора.
  
Рассказки
  2002-2004
  
  Туризм потомственный
  Я турист потомственный - мой отец, закончив школу в дремучей Вятке, сразу же отправился в мировое турне. Поначалу несколько лет отдыхал в Прибалтике, а затем провел продолжительный тур по Германии.
  В начале 60-х годов хотел поехать отдохнуть в Индонезию, но тамошний туроператор обанкротился, и пришлось опять отдыхать в Европе: Польша, Германия, Чехословакия.
  В 80-х годах папа с интересом изучал быт и этнографию народов Северной Африки. Любопытство и азарт потом вышли ему боком. Уже вернувшись, загорелый и отдохнувший он выслушал недовольное бурчание своего турагента в генеральском звании: "Самовольщик ты, Новокшонов, зачем в Чад и Судан ездил?"
  Брат поначалу тоже увлекался заграничными турами. Провел несколько лет в туре по Германии, где, кстати, родился мой племянник. Однако потом отдал предпочтение внутреннему туризму - страна ведь большая, есть что посмотреть.
  Несколько лет брат изучал быт монголов в Бурятии. В тамошней туристической Мекке - Гусиноозерске, познакомился, между прочим, с впоследствии прославившимся туристом полковником Будановым. Буданов работал тургидом в полку туристов-танкистов.
  - Ну, как он тебе тогда? - спросил я брата.
  - Ничего, нормальный мужик, - ответил мне брат турист.
  Последний тур брат совершил в Чечню, где отдыхал полгода. Отдых отметили - за образцовопоказательное поведение наградили орденом.
  Сейчас вообще-то туризм изменился кардинально. Раньше за поездки платили туристам, а теперь вот приходится им самим все оплачивать. Но может это и к лучшему?
  Тот туризм тоже был массовым. Это я понял, познакомившись с руководителем одной из крупнейших раньше туристических компаний Валентином Варенниковым. После беседы он подарил мне свои воспоминания - семь томов. Так вот Валентин Иванович за свою жизнь отдохнул в Сирии, Эфиопии, Афганистане, Германии, Анголе, Чернобыле, Заполярье и еще многих очень экзотических местах. Сейчас Варенников - пенсионер и возглавляет ассоциацию особенно отличившихся русских туристов.
  Сам я готовился стать хорошим туристом с детства. Еще в школе облазил с рюкзаком всю Карелию, вместе с родителями отдыхал в Германии, Польше, на Украине. Люблю я отдых на природе - в вятских или тамбовских лесах, например. А после окончания школы, чтобы отдохнуть после десяти лет учебы, сразу отправился в двухгодичное турне на юг России. Помню, после того как я вернулся из тура, мне долго не выдавали загранпаспорт. Отказывали, не объясняя причин. До сих пор ума не могу приложить - почему? Наверное, на отдыхе вел себя плохо.
  После развала СССР паспорт дали, но то уже другое время настало - туризм изменился кардинально. На последнем курсе СПбГУ я подрабатывал редактором в одном известном рекламном агентстве. Так вот помню как его директор, молодой еще парень, ругался: "Они там оборзели в этой Чухляндии? Допрыгаются! Пошлю к ним группу туристов!"
  В ту группу я не попал. Журнал сдавать надо было. Но туризм я люблю. Немало поездил и стольких впечатлений набрался! И думаю, что это у меня в крови - ведь еще дедушки туристами были. Участвовали они в массовом туре в Восточную Европу. Один даже ухитрился три года (1942-1945 года) отдыхать в одном из туристических лагерей в Германии. Да и деды дедов на Вятке - тоже ведь туристы. То ли из Новгорода приехали с ушкуйным туром, то ли из Скандинавии. В сущности, все мы - туристы на этой Земле. Вся наша жизнь - туристический отдых.
  Лето 2003 года
  
  Я и китайцы
  Когда у ГКЧП не получилось спасти СССР, я очень расстроился. Вернее, я был в бешенстве. Более всего меня злило то, что люди, которым по долгу службы было положено делать одно, делали все с точностью до наоборот.
  Я недоумевал. Ведь, наверняка, все они служили в Советской Армии. Каждый из них принимал военную присягу. И каждый произносил такие слова: "Я клянусь... до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству... Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся".
  А эти взяли и предали. И я состою с ними в одной партии, в КПСС. Сознание отказывалось такое принимать. Сознание раскалывалось. Я не мог найти ничего подобного в человеческой истории.
  Трещина в сознании не была пустой. Она быстро стала наполняться тем самым презрением, о котором говорилось в тексте присяги. И когда стало совсем невыносимо, я принял решение, вспоминая о котором и сейчас улыбаюсь.
  В общем, пришел я в консульство Китая, что на Васильевском острове, вызвал клерка, и говорю: "Я хочу вступить в Коммунистическую партию Китая".
  У клерка восточный разрез глаз превратился в базедову выпуклость.
  "Чифо?" - переспросил он. Я повторил. Минут 20 он пытался взять в толк, что за сумасшедший с ним говорит, а когда пришел в себя, сунул мне лист бумаги и предложил написать.
  Ну, я и написал. Написал, что тошно мне от предательства, что невмоготу от творящейся гадости. Что партию мою запретили ее же руководители, а я не понимаю мотивов их шевелений. Что страну разваливают те, кто должен беречь ее как собственное дитя... Короче, излил душу. А выводом написал прошение принять меня в компартию Китая, потому как в ней за такие вещи прилюдно расстреливают, а за попытку устроить в стране кавардак давят танками на площади Таньанмынь.
  Клерк попросил меня зайти через неделю.
  Я зашел. Принимал меня уже другой клерк. Поважнее прошлого. Он произнес речь о том, что разделяет мои чувства. А потом сказал, что принять меня в китайскую партию нельзя. Потому что нет у этой партии института иностранного членства.
  На том и расстались.
  Я рассказал эту историю своему учителю древнегреческого языка, ныне покойному Никите Виссарионовичу Шебалину. Он рассмеялся и ответил: "И правильно сделали, что не приняли. У них своих миллионы, зачем им наши то еще?"
  Тут-то я и прозрел.
  Осень 2003 года
  
  Про матрасы
  Дело было в начале девяностых. Все будто с цепи тогда сорвались - только и думали, где бы срубить денег по-легкому. Надо сказать, что когда у окружающих неучащихся и неработающих сверстников деньги есть, а у студента их нет, студенту нехорошо. Я как раз был студентом. И товарищ мой, Игорь, тоже им был.
  Сели мы, значит, и стали придумывать какой-нибудь бизнес.
  - Может секцию карате или гунфу откроем? - предложил Игорь.
  - Да ну ее, развелось их уже, да и Федераций в городе уже три. Придется под Федерацию какую-нибудь стелиться и деньги отдавать. Лучше уж курсы магов и колдунов давай откроем - будем чакры народу раскрывать.
  - Ага. И не стыдно тебе народ обманывать? Мы же сами еще не научились за контур тела выходить, опять же и сквозь стены еще проходить не готовы. Нет. Не надо магических курсов.
  - Ну, так опять в охранники идти или торпедами в бригаду какую-нибудь? Так ведь застрелят или посадят в результате. А в охране и спиться можно.
  - Это точно. Опять же, график жесткий - затянет, учебу забросим. Может, проще кинуть кого-нибудь? Возьмем кредит, с части кредита наймем киллера, он кредитора шлепнет, и мы при деньгах.
  - Стремно как-то. И грешно. На фиг. Мы ж христиане, а не какие-нибудь... Блин. Что же придумать? И тут меня озарило.
  - Слушай, а давай секцию Кама сутры откроем? У тебя же физрук знакомый. Договоримся, чтоб пару-тройку раз в неделю нам спортзал в школе оставлял. Развесим объявления: "Уроки тантрического секса и Кама сутры дают квалифицированные просветленные гуру". Адрес там, время, такса за занятие - народ валом повалит. Час будем теорию читать из перевода Сыркина, академического, картинки там из Каджурахо показывать, а второй час будем народу руки-ноги правильно ставить. Чтоб по индийской науке любви спаривались. Как тебе?
  - Круто, - ответил Игорь. - Сегодня же позвоню, договорюсь. Только слушай, надо же будет матрасов сколько купить?! Где деньги на первичные производственные мощности возьмем? Мои не дадут - концы с концами сводят. И твои тоже. В банк за кредитом, опять же, придется идти.
  - Фигня, - ответил я. - Мы в объявлении припишем: "Адептам приходить со своими матрасами". На том и порешили. И открыли бы такой клуб. Да физрук, знакомый Игоря, заболел. А потом нам другие, не менее интересные идеи в голову пришли, и о том бизнес-плане мы подзабыли.
  Весна 2003 года
  
  О пользе астрономии
  Благодаря астрономии я понял несколько простых истин. Собственно, меня в детстве не астрономия привлекала. Просто космонавтом стать хотел. Ну и увлекся астрономией - надо же знать, что-то о местах, куда потом лететь придется.
  В советское время литературы по астрономии выпускалось много, и оттого траты на нее довольно сильно били по родительскому бюджету. Тут и "Астрономический ежегодник" купить, и книжку Шкловского "Вселенная, жизнь, разум", и опусы Амбарцумяна, Зигеля - было много хороших авторов, которые умели писать для молодежи. Так я понял первую истину - денег всегда не хватает.
  Потом вот о Карле Сагане, Козыреве узнал и о журнале Sky and Teleskope. Из-за журнала этого, кстати, впервые столкнулся с диссидентами. Помню, выхожу из здания Финляндского вокзала, куда приехал после тренировки по ориентированию в Карельских лесах, иду, а ко мне какой-то очкарик подскакивает и спрашивает:
  - Западными журналами не интересуетесь?
  - Интересуюсь, -говорю. - Есть у вас Sky and Teleskope, Jane"s или International Defense Review?
  - Нет, - отвечает он растерянно, - вот Playboy есть, Hustler...
  Так я понял вторую истину - не все можно купить за деньги.
  А однажды обсуждали с учителем проблемы создания антигравитационного двигателя, я возьми и ляпни в подростковой запальчивости:
  - А вот я прочел тут в книге "Повелители огненных стрел" 1964 года издания, что в лабораториях США уже смогли уменьшить вес материальных объектов на 30%. Обгоняют нас американцы?
  А учитель в ответ раскрыл мне еще одну истину:
  - Не всему, что пишется, можно верить.
  А еще тот учитель раскрыл мне тайну русской души таким рассказом:
  - Вот возьмем радиотелескоп Академии наук (РАТАН-600). Хороший телескоп, cамый большой в мире, мог бы и с американским "Аресибо" потягаться. Но вот беда. Зеркала посадили на выпуклые заклепки - от того 10% отражающей поверхности потеряно. Все у нас так...
  А еще из-за астрономии понял я, что мужчины и женщины разные. Бывало, заведешь в пионерлагере с девчонкой разговор о важности Допплеровского эффекта, Хаббловского смещения или эфира для критики теории относительности, так она сначала нос будет воротить, а потом назовет дураком и смоется.
  А потом у меня зрение ухудшилось, и я понял, что космонавтом мне не стать - очкариков-то не берут в космонавты. И интерес к астрономии от того потерял. Но зато понял еще одну истину - все в нашей жизни взаимосвязано.
  Лето 2003 года
  
  Все пустое
  Имени его я уже и не помню. Фамилию вот помню - Букреев. А имя забыл. Все, и я в том числе, называли его Петрович. Уж не знаю почему.
  Я познакомился с Петровичем на рабфаке Ленгосуниверситета в 1989 году. Он тоже поступил туда после армии. Служил Петрович в ГДР в Осназе, где слушал эфир англоамериканцев.
  Потому все на рабфаке удивились, когда Петрович решил идти в немецкую группу - ведь немецкий ему придется изучать с нуля. Удивились и забыли - кому-какое дело? На рабфаке ведь одна мысль у каждого - самому поступить. Для меня, например, это была седьмая попытка стать студентом. Потому-то я и не придал значение фразе, случайно услышанной в разговоре преподавателей рабфака:
  - Этот Букреев - исключительный языковой талант.
  На занятиях по другим предметам Петрович не конспектировал, а рисовал. График он был отменный. У меня до сих пор хранится его набросок шариковой ручкой. Подписан так: "Мученическая смерть аятоллы Хомейни". Изображен аятолла в чалме, лицо перекошено, кинжал в горле, откуда хлещет кровь. К чему он такое рисовал не знаю, но отмечу, что манера рисунка как у молодого Бердслея.
  Немецкий он сдал великолепно. Впрочем, я не придал этому никакого значения - ведь и я, наконец, поступил.
  Кафедры, студентами которых мы стали, в здании на Университетской набережной оказались рядом. Потому на первом курсе мы виделись постоянно. Бывало, выйду на перемену между парами, а тут и Петрович выходит. Ну и спрашиваю у него:
  - Ну что, Петрович, как идет изучение индийской филологии?
  А он:
  - Ах, все пустое, душа моя.
  Посмеемся и бежим на занятия.
  Уже на втором курсе мы стали видеться реже. Помню, правда, как-то раз он мне позвонил и говорит:
  - Шон, у тебя самоучитель итальянского есть?
  Я говорю:
  - Зачем?
  - Да, понимаешь, душа моя, мне тут халтуру предложили, итальянцев по городу водить, на работу через неделю, а у меня ни учебника, ни словаря.
  Самоучителем я Петровича снабдил, а потом слышал, что эти итальянцы так влюбились в своего гида, что всячески соблазняли его уехать с ними в Италию. Ну, а девки итальянские, совсем от него голову потеряли и попами крутили перед ним так, что Чиччолина отдыхает. Расходы по переезду, понятное дело, брали на себя.
  Так вот те, кто мне это рассказывал, удивлялись:
  - А он, дурак, отказался!
  Я спросил у Петровича:
  - Почему?
  - Ах, - ответил он, - все пустое, душа моя!
  Сколько я его помню, он всегда, и зимой и летом был одет так: одни и те же пиджак, рубашка, брюки на красном тренчике и армейские ботинки. Шапку никогда не носил. Тогда мне было это безразлично, а сейчас, когда сам познал, как это трудно - жить в нищете, я удивляюсь - как ему удавалось сохранять опрятность своего внешнего вида? Иной одежды у него просто не было. Однажды, правда, я предложил ему принести армейские ботинки поновее, но он отреагировал неадекватно:
  - Не... Зачем?.. Все пустое, душа моя.
  Как я понимаю, деньги он тратил только на алкоголь. Время свое проводил в пивнушке "Петрополь". Петрович меня как-то туда привел. Помню, что я чуть не задохнулся. Ну не могли выносить еще непрокуренные легкие спортсмена воздушной взвеси из дыма табака, кислой пивной отрыжки и вонючего душка недокопченой рыбы.
  - Слушай, говорю, пошли лучше на Большом, на скамейке чекушку раздавим?
  - А пошли, душа моя, - отвечал Петрович, тут все пустое.
  Чем он питается - для всех было загадкой. Потом я спрашивал у наших общих знакомых, видел ли кто-нибудь Петровича за едой? Не видел никто.
  Был я и в общаге на Васильевском, где жил Петрович - койка в пятиместном номере, тумбочка, и полка, на которой тексты и переводы "Ригведы", словари санскрита и хинди. Говорили, правда, что он постоянно приносил взятые у друзей словари и учебники других языков, месяц-другой читал их вечерами, а потом отдавал.
  Еще ходили слухи, что Петрович любил шугать иностранцев. Вот, говорят, галдели как-то арабы на Дворцовой площади громко, а Петрович с ними поговорит по ихнему, и они затихнут. Турок, азербайджанцев любил утишать, представителей других варварских племен. А при мне однажды таким глотлстопом с американскими варварами поговорил, что они моментально убрались от нас выпивающих под тополями. Очистили императорский архитектурный вид, так сказать.
  Странно, но пьяным я его не помню. Это для меня до сих пор загадка. Пьющим помню. А пианым - нет. И еще одна загадка - при такой жизни был он отличником. Сдавал все сессии и, говорят, с блеском.
  Вскоре после октябрьской бойни честных людей в Москве Петрович мне позвонил и попросил заехать к нему в общагу, забрать кое-какие мои книги. Я взял пузырь и приехал. Тут то я и узнал, что он решил бросить Университет и вернуться в родной Курск. Я расстроился, стал говорить, что это он зря, но Петрович отрезал:
  - Все пустое, душа моя.
  Потом мне рассказывали, что его решение было для кафедры абсолютно неожиданным. Он ходил в любимчиках, и профессора его отговаривали. Но он ушел, так и не объяснив своих мотивов. Вообще, он о себе мало говорил.
  Так он и остался у меня в памяти, глядящий на меня трезвыми, холодными, голубыми глазами и говорящий:
  - Здесь все умирает Димка... Все пустое, душа моя.
  Примечание
  Рабфак (подготовительное отделение) - была в советское время такая форма поступления в вузы. Тех молодых людей, которые по разным причинам не могли поступить в вуз, но уже доказали в армии или на производстве свое право быть гражданами СССР, брали по результатам формального собеседования на рабфак. Там им за полгода помогали вспомнить забытую за годы практической службы или работы программу средней общеобразовательной школы. Выпускные экзамены рабфака приравнивались к вступительным в вуз, при котором он действовал.
  Апрель 2004 года
  
  Palamarovsky soup
  Срочную службу я проходил в подразделении 12 Главного Управления Минобороны СССР. В марте 1989 года нашу 2-ую Автороту ночью подняли по тревоге, как потом стало ясно учебной. Рота получила боевое оружие, собралась на плацу, сделала трехкилометровый марш-бросок в полной выкладке до автопарка, оседлала родные "Уралы", выехала, загрузилась и прибыла на следующий вечер к месту дислокации. Вернее, в том районе, куда мой взвод попал, только мы и были - остальные взводы куда-то по своим районам разошлись.
  Из офицеров с тремя десятками моих товарищей - солдат и сержантов - остался только замполит - старший лейтенант Сергей Романович Паламаровский. Уж не знаю, что там в штабе придумали, оставив нас с одним офицером. То ли по плану учений остальных командиров выбили американские диверсанты-террористы, то ли восстали местные жители - Северный Кавказ все-таки, а за хребтом, в Карабахе, уже война шла.
  Замполит наш был офицер необыкновенный. Почти все остальные офицеры в казарму как на работу ходили, а этот жил в роте. Ничего от него скрыться не могло, и до всего ему было дело. И воспитатель был феноменальный. Помню, принес Паламаровский на политзанятие журнал "Зарубежное военное обозрение", где напечатаны были нормативы физкультурные для штатовских зеленых беретов. При всех перевел ихние меры в наши - и мы поразились. Дохляки какие-то оказались береты супостата - все эти нормативы мы на треть перекрывали. А когда еще Артем Боровик свои заметки опубликовал, как он у штатников служил, тогда я убежден стал, что американская армия это типа военно-спортивного лагеря для нашего юношества. Виданное ли дело, чтобы солдатам давали свежевыжатые соки, чтобы солдаты меню себе выбирали, а самое главное - чтобы в одной казарме с мужиками и бабы ночевали?
  Место дислокации у нас было среди сопок, в неприметной лощине. Грязища - впервые в жизни такую увидел. Несмотря на отсутствие дорог, вернее, абсолютное бездорожье, здесь уже были кем-то давно вырыты малоприметные капониры, куда мы и загнали свои автомобили. Закрыли их маскировочными сетями, и началась служба: кто-то полез в секреты на сопку, кто-то стал чистить вытяжку у бетонного бункера, врытого прямо в сопку так хитро, что в двух метрах стальной двери не видно. Ужинали сухим пайком. В бункере этом мы ночью и отдыхали. Прямо на настил деревянный ложишься, бок о бок с товарищами, хлястик расстегнул, в шинель завернулся, вещмешок - под голову, автомат и подсумок - у изголовья. Тепло, кстати, даже грязь на сапогах к утру высохла. Правда, к утру чумазые стали - и камуфляжного грима для лица не надо, - ну и ночью пришлось по два часа каждому в охранении посидеть на сопке. Но тоже ничего - красиво шакалы поют по ночам. Не отдыхал только замполит. И заметил я ночью, что он у кухни подозрительно трется. Химичит что-то.
  В шесть утра, когда все поднялись, темно еще было. Холод - собачий. Зарядка только и взбодрила, а помывка голого торса совсем в порядок привела. Лили на меня воду земляки - Денис Сенченок и Леша Комаров - вместе мы призывались из Ленинграда. Потом я на них воду лил. И пока мы друг друга умывали, все приглядывали, как в лучах встающего из-за сопки солнца старший лейтенант у кухни чудит. А тут еще из замполитовского радиоприемничка, что на ветке самшита висел, Синди Лаупер запела Girls Just Wanna Have Fun. И пошутили мы эстетски, дескать, замполит Palamarovsky soup (суп Паламаровского) готовит.
  Через десять минут стояли мы уже с котелками в очереди. Выглядело варево так: жижа вроде зубной пасты бежевого цвета с палевым оттенком, а в ней - кусочки мяса. Попробовал я и обалдел - вкуснотища необычайная. Ткнул в бок сидящего рядом сержанта, студента из МИФИ Илью Константинова:
  - Слышь, Илья, это что за амброзия такая?
  - Перловка, каша, - отвечает он мне.
  Я не понял. Это - перловка? Это - дробь, картечь, болты, шрапнель, кирза, - которую мы и так чуть ли не каждый день едим? От изумления я даже не заметил, что мыслю вслух, и меня замполит услышал. И вступил в разговор:
  - Ты что, Дима, никогда перловую кашу не ел? Ты русский или нет? Да это же императорская каша, от Петра Первого до Николая Второго фаворит стола. А кирзой ее только дураки называют, которые в готовке ничего не смыслят. Перловка ведь от слова "перл" - жемчужина.
  - Так что ж наши повара такую гадость из нее делают?
  - А ты видел кто у нас повара?
  И я заткнулся. Действительно, на кухне поварами у нас были таджики, приписанные к караульным ротам. А командовало кухней - лицо кавказской национальности.
  Рецепт, который мне рассказал замполит, я затвердил наизусть. Вот он: Стакан перловки замачивается на ночь в литре холодной воды. Через 10-12 часов воду слить, а крупу засыпать в два литра подогретого молока. Прокипятить пять минут, после чего посудину снять с огня, закрыть крышкой и поставить в другую, большую кастрюлю, где уже кипит вода. Называется процесс - водяная баня. Парить от трех до шести часов - кому как нравится. Заправлять можно не только мясом - хоть ананасом порубленным можно. Каша готова, когда бежевой становится. Снять с огня, минут десять дать постоять и положить в кашу сливочное масло. Потом мешать до равномерной консистенции.
  А затем есть, и чувствовать себя русским.
  Весна 2002 года
  Опубликовано на http://www.bgorod.ru/attach/6/767.pdf
  
  Рассольник ленинградский
  Сидел тут в такси слушал радио. А по радио гоняли Стинга An Englishman in New Iork. И тут осенило меня - блин, да это же про нас песня, про питерских в Москве! Приехали мы все сюда уже вполне взрослыми, друзей заводить - хладнокровие питерское не позволяет, да и некогда - не за тем ехали. Ехали деньги зарабатывать - убежать от нищеты любимого города. Но кроме зарплат получили еще что-то важное.
  То, что деньгами не оценишь - одиночество. Выходцы из других губерний в Москве стараются вместе держаться, какие-то землячества создают: Вятских, Дальневосточных, еще каких-то. У нас, северопальмирских, не так - выходные можем проводить на родине.
  А что же мы в Москве? А в Москве мы работаем. С утра и до вечера, а вечером возвращаемся домой и встречаем одиночество. У меня с десяток университетских друзей переехало в Москву за последние два года. Парадокс - я встречаю их только в Питере.
  Здесь мы изредка созваниваемся:
  - Как у тебя?
  - Нормально, у тебя?
  - Нормально, планы какие есть? Может замутим что-нить вечером?
  - Да какое там. В Питере замутим, я зашиваюсь на работе.
  - Вообще-то я тоже. Ну, ладно, встретимся на вокзале в пятницу. Созвонимся.
  Интересно, что все мои друзья здоровые парни в полном рассвете сил и с высшим образованием. Все бывшие спортсмены, прошедшие огонь и воду. И все мы живем бобылями. Анахоретами живем.
  Одиночество настолько сильное, что иссушает душу. Живешь автоматически настолько, что фраза "запахла майская роза" воспринимается, как "феромоны rosae majalis достигли рецепторов в носоглотке". Придешь домой, включишь ящик, съешь рассольника ленинградского, которого наварил в воскресенье на всю неделю в шестилитровой кастрюле, выпьешь водки, холодно обдумаешь завтрашний день и отбой. Но иногда душу все-таки взлохматит. И даже сильно.
  Пошел я тут как-то на какую-то выставку в Экспо-центре на Красной Пресне. Хожу себе северным снобом с тяжелой обузой, ухмыляюсь правой стороной рта и немигающими глазами. И вдруг натыкаюсь на нее:
  - Привет. Как, ты?
  Я сначала обомлел. Потом зарделся. Потом что-то горячее хлынуло в грудь. Потом спазм в скулах. Передо мной стояла она, моя роковая университетская любовь, по которой я четыре года сходил с ума, бросался во все тяжкие и чуть не вылетел из университета. Такая же свежая, миниатюрная кареглазая брюнетка с нежнейшей кожей. Все с тем же вдернутым носиком, пухленькими губками и улыбкой, от которой в сердце моем вдруг раскрылась давно выжженная литрами водки язва.
  - Я,.. я, а я вот в Москве теперь. Работаю. Переехал. А ты как? Как муж? Дитё воспитываете?
  - Я с мужем год как развелась. Сына теперь воспитываю одна. А ты в Москве теперь значит? Ну, у тебя получится... А как твоя жена? Дети?
  - Я тоже развелся. Год назад. Без детей обошлось.
  Тут я задумался. Интересная, мистическая штука получается. Ее мужа я видел всего два раза - первый раз когда пришел подавать заявление о вступлении в брак с бывшей своей женой - он пришел делать то же самое и в то же самое время со своей будущей. Второй раз я видел его на свадьбе - наша регистрация была сразу за ихней. Мистика - точно вам говорю. Не удивился бы, если бы узнал, что и развелись мы в один день. Но тут она вывела меня из ступора вопросом:
  - Стихи-то пишешь еще?
  - Стихи? Я? Разве я когда-нибудь их писал?
  - Ну, как же? Помнишь, ты мне написал? - и она напомнила:
  
В Трансильвании и в Микенах,
  И на острове с названьем Крит
  Жили девушки в ярких одеждах,
  Мягкие как стеатит.
  Ну а юноши были из бронзы,
  Их рапиры в сильных руках
  Убивали львов на охоте
  И врагов в заморских краях.
  Бесновалось солнце над Нилом,
  И младенца Моше тогда,
  Непроглоченного крокодилом,
  Берегла Хашема рука.
  Ну а мы с тобою бегали на берег,
  Моря, умершего теперь,
  Ты была прекрасная кипрянка
  Я - в клыкастом шлеме - вепрь.
  Там под жарким солнцем Средиземья,
  Ты, из пены моря выходя,
  Обещала мне, что встретимся мы снова,
  Тридцать пять столетий погодя.
  В твоем слове не было обмана,
  И как сгинул бесконечный срок,
  Ты явилась мне из невского тумана,
  В ленинградский желтый вечерок.
  И когда с тобой смыкаем веки,
  Истомленные под ярящимся Псом,
  Время превращается в кровавый,
  Горло разрывающий мне ком.
  Пожарникам здесь нечего было делать, но мое лицо невыносимо загорелось. Сердцу стало тесно в груди. Оно раздулось и вдруг вытеснило всю пустоту одиночества. В ушах сначала завыл Фредди Меркьюри со своим Who Wants To Live Forever, а потом и красотка Уитни Хьюстон - I Will Always Love You. В глазу предательски защипало, и я вспомнил все. И заштудированные отчеты сэра Артура Эванса о раскопках на Крите, и альбомы с находками Спиридона Маринатоса на Тере, и лексикон линейного письма Б, и стихи Николая Степановича Гумилева, и даже первую главу Берейшит. Но главное я вспомнил тот июль и ее сокурсницу: в легком платьице на совершенном теле, искреннюю, счастливую, белозубо хохочущую на скамейке у Меншиковского дворца, и себя, читающего ей эти стихи. Я вспоминал и молчал.
  - Знаешь, напиши мне, я завтра уезжаю в Питер, - сказала она и протянула мне свою визитку.
  - Хорошо, - отвечаю я и даю ей в ответ первую попавшуюся корпоративную визитку из тех, которых набрал на выставочных стендах. - Тоже пиши.
  И разошлись. Я приехал в пустую съемную квартиру вдохновленный. Будто чайки радостно клокотали над невской водой в моей голове. Будто меня омыло питерским ливнем. Будто обветрило свежим морским бризом. И в это воскресенье мой рассольник ленинградский получился особенно вкусным. Вот рецепт.
  Мясной бульон можно сварить из любого мяса. Я предпочитаю телятину, оленину или кабанятину. Отдельно вывариваются говяжьи почки - пока не уйдет запах мочевины. Разваривается перловая крупа. Когда бульон готов, мясо и вываренные почки рубятся на маленькие кусочки и заправляются в него вместе с разваренной перловкой. После минут пяти варки туда же добавляется потушенные в подсолнечном масле мелко нарубленные лук репчатый, корень сельдерея и морковь. Потом берутся соленые огурцы. Чем ядренее - тем лучше. Я их кладу много - штук десять среднего размера. Порубленные они бросаются в варево вместе с нарезанной картошкой. Снять с огня, когда картошка сварится. Есть со сметаной и бородинским хлебом.
  25 октября 2002 года. Москва. В этот день чичи взяли "Норд-Ост".
  Опубликовано на: http://www.bgorod.ru/attach/6/492.pdf
  
  После ухи
  Несколько лет назад пошли мы с отцом на утиную охоту в Карелию. Добрались до охотбазы заполночь, переночевали. Утром, еще до рассвета сели в лодку-пеллу, и пошли к фарватеру.
  Гребли часа полтора и пришли на место к самому восходу. Нашли островок, поставили возле него сеть-трехстенку. Ружье было одно, а потому я выбрался на остров и, оснастив удочку, поставив жерлицы, стал бросать блесну. Отец вышел на фарватер и стал там, в ожидании уток.
  Вскоре я услышал пальбу. Палил не только отец, - с восходом солнца стало ясно, что на воде много поджидавших птицу охотников. Я видел, как под выстрелы из летящих косяков вываливались комочки и падали в воду. Потом начинались гонки на веслах - кто подберет. Оживленная стрельба слышалась часов до одиннадцати. К моменту возвращения отца у меня на кукане уже сидело штук пятнадцать ершей, окуньков и плотвиц. Батя причалил под мой вопрос:
  - Ну, как?
  - Сбил штук десять крякв. Мало. Течение сильное - не всех подобрал.
  Он говорил это с сожалением, но я видел - доволен. Его эмоции передались и мне.
  Вдобавок прекратился моросящий дождик, который навевал тоску с ночи. Вышло солнце, и река Вуокса превратилась из свинцовой в бирюзовую как на туристической открытке. Красота.
  Подошло время обеда. Я сменил отца в лодке и пошел смотреть сеть. Он же занялся оружием. В сети запуталась околометровая щука. Достав ее и снова установив трехстенку, я уже собрался грести назад, как услышал над головой характерный гусиный гогот. Метрах в ста надо мной, прямо на наш остров шел гусиный косяк. Я оглянулся, чтобы крикнуть, но увидел, что папа уже изготовился. Раздался выстрел. Одна из птиц вывалилась и упала в воду недалеко от меня. Довольный отцовым выстрелом я подгреб и расстроился.
  Расстроился сильно - глаза б мои не видели. Передо мной трепыхался, глядя на меня испуганно и непонимающе, серый журавль. Матерый - метра полтора в размахе крыльев. Записанный в Красную книгу Карелии, - если попадемся с такой добычей инспектору - хлопот не оберешься. Но не это меня встревожило. Красивая очень птица - ёкнуло у меня что-то на сердце.
  Но, подранок - не жилец. Я добил журавля ударом весла и втащил в лодку. Грёб молча, глядя, как батя нетерпеливо смотрит на меня:
  - На, посмотри, кого сшиб, - сказал я, вытаскивая журавля на берег.
  Отец молчал. Я лишь почувствовал, что моя подавленность передалась и ему. Но медлить было нельзя. Мы молча и быстро отрубили нечаянной добыче голову, ноги, крылья и ощипали ее. Туша стала вполне законопослушной. Выяснилось, кстати, что в птицу попала только одна дробина - в крыло. Лишь два раза за это время отец спросил в повествовательной интонации:
  - Сам же видел, что гуси шли.
  - Угу, - только и смог я ответить.
  А затем вот что:
  - Матери не говори. А то расстроится.
  - Само собой, - промычал я.
  Стали готовить двойную уху. Я не выдержал и спросил:
  - Пап, а дед хорошо стрелял?
  - Отец-то? Нормально стрелял. - И после паузы добавил. - Помню, он про свой первый бой рассказывал. В 1942-м. Его в кавалерию призвали, но лошадей всех к тому времени сожрали. Оттого послали на миномет. Объяснили в двух словах, куда мину бросать. И на передовую, на речку Белая. Он и пальнул. А тут на него командир с криком:
  - Новокшонов, бля! Ты же нашего наводчика на сосне разнес!
  В моем мозгу всплыла глупая сентенция из классика: "Ну почему люди не летают так как птицы?"
  Уха скоро должна была созреть, и я уже без всякой надежды спросил:
  - А второй дед? Как стрелял?
  - Дед Андрей-то? - И тут голос отца заметно потеплел. - Феноменально стрелял. Еще бы, у него такая практика была - в пехоте прошел Финскую, а потом до Кенигсберга. Знаешь, же как на него живого похоронки приходили?
  Для аппетита мы выпили водки и стали есть двойную уху. И с каждой ложкой спадала тяжесть на сердце. И все стало каким-то понятным и естественным. И голос отца стал иным, оптимистическим вроде:
  - Помню, пошли мы с дедом Андреем на глухаря. Так он даже не прицеливался. Приподнимет ствол, выстрелит и попадает. Как бог стрелял дед Андрей.
  Поев, мы растянулись на плащ-палатках и уставились в небо. Оно было каким-то особенно глубоким после ухи. Исполненным смысла. В тот момент я физически почувствовал, что живут на нем не только космонавты.
  Двойная уха делается так: разжигается костер, на него ставится котел с водой. В котел бросаются живые ерши, помытая, чищеная и потрошеная плотва, а также потрошеные окуньки (жабры вырвать). Туда же щучья икра, плавники, молоки и печень. Полученный бульон именуется юшкой. Из юшки удаляется первоварок - идеально ее процедить через марлю. Затем юшка вновь ставится на костер и в нее закладывается промытые крупные куски щуки, ее голова, порезанный картофель (по одному на человека), луковицы (по одной на две картофелины), зубки чеснока (по три на человека), соль. Когда рыба сварится, добавить немного красного перца, несколько горошин черного перца и листы лавра. Через несколько минут уха готова. При раскладке - со дна не черпать и не помешивать.
  Осень 2002 года
  
  Про веру
  В феврале 1986 года я вместе со всем советским народом внимательно следил за идущим в Москве XXVII съездом КПСС. Среди прочего там было принято историческое перестроечное решение: "Обеспечить к 2000 году каждую советскую семью отдельной квартирой или домом".
  Пятнадцать лет назад, в 1988 году "Стройиздат" выпустил сборник "Жилище - 2000" в трех частях. Там сообщалось, что "существо решения жилищной проблемы в развивающемся социалистическом обществе заключается в планомерном формировании жилищного фонда населенных мест исходя из роста бытовых потребностей населения".
  Мне, тогда еще молодому коммунисту все это было весьма приятно.
  - Вот, - говорил я другу-антикоммунисту Игорю Вдовенко. - Видишь, какой Михаил Сергеевич молодец. Нам с тобой по тридцать стукнет, а жилья будет - завались.
  - Ага, отвечал мне Игорь. - Как в том анекдоте про Чапаева и Петьку.
  - Что за анекдот?
  - Ну, сидят они на берегу реки Урал и мечтают: прогоним белых, голодных не будет, понастроим консерваторий, и будут у всех голодных консервы на любой вкус. А потом Петьку вдруг озарило: "Василий Иванович! Так если столько консерваторий настроить, то придется же и обсерваторий строить немерянно!"
  - Злой ты, Вдовенко, - огрызнулся я тогда. - А я вот Горбачеву верю. И в программу "Жилище-Две тыщи" верю, и верю, что обеспечим каждую семью советскую квартирой и домом.
  - Дурак ты, Новокшонов, ответил мне друг. Программа твоя по-настоящему называется "Нищий-Две тыщи", а обеспечат каждую советскую семью могилой и гробом.
  Мы оба оказались не правы. Время, так сказать, расставило иные акценты и углубило процесс необратимо.
  Февраль 2003 года
  
  Про зубы
  Году в 1999-м у меня над нижней челюстью нависла опухоль. Зубы при этом не болели. Ну а раз зубы не болели - зачем идти к врачу? И я ходил на работу.
  Через месяц я стал слегка походить на бульдога. Начальник, Максим Поляков мне сказал: "Слушай, старик, пугаешь. Сходи к врачу".
  Пошел.
  Позвонил знакомой, Ире-стоматологу, объяснил ситуацию, а она как закричит на меня: "Вот, дурень, приезжай немедленно!"
  Приехал я поликлинику. Ира посмотрела мне в рот, позвала коллегу. Они что-то порассуждали и позвали старшего врача. Старший врач долго обсуждал что-то с ними, спрашивал меня, щупал, а я отвечал: "Не болит. И здесь не болит. И тут не болит."
  Сделали снимки зубов - понять не могут ничего. Решили, что виной всему зуб мудрости. Вырвали. Отправили домой и велели придти через пару-тройку дней.
  Я снова пошел на работу.
  Через два дня я из полубульдога превратился в полумонгола - опухоль поползла вверх. Вернувшись на прием к Ире, я был уже наполовину инопланетянин - опухоль размером с детский кулак украшала висок. Ира позвала старшего врача, и они решительно вызвали скорую помощь. Та увезла меня в клинику челюстно-лицевой хирургии на проспекте Ветеранов.
  Было не по себе. Меня госпитализировали. Голову всю просветили ренгеном. Снимков набралось с десяток. Подруга Лена привезла тапочки и зубную щетку. В глазах ее были слезы, а я утешал ее так: "Зато смотри, какой у меня череп совершенный, нордический и показывал ренгеновские снимки".
  Тем временем по коридору ходили пациенты с перебинтованными головами и челюстями. Вида неописуемого. Я же хорохорился: "Вот, помру, Ленка, и перестану тебя своими задвигами мучить". В ответ она называла меня кретином.
  На следующий день меня осматривал главный специалист клиники - пожилой такой, практически дедушка. Посмотрел снимки, рот и спрашивает: "А вы давно оправу купили?" Я говорю: "С месяц". - "И опухоль с месяц?" - "Да!" "Выкиньте эту оправу и купите новую. Я вас выписываю, придете через неделю".
  Новую оправу я купил в тот же день. Через два дня опухоль исчезла.
  Лето 2003 года
  
  Инсайт
  Только сейчас я понял, что у меня было счастливое детство. Взрослые, сколько себя помню, всегда старались научить чему-нибудь. Причем совершенно бесплатно.
  Мне было пять лет, а на Днепре в секции юнг меня учили грести и ставить парус на яле. Соседи учили энтомологии - до сих пор я уверенно расправляю чешуекрылых - хоть коллекцию собирай. В астрономическом кружке бородатый астроном научил меня собирать из подручных средств рефракторы и рефлекторы и рассчитывать солнечную активность по числу Вольфа.
  В Ленинграде физкультурник учил мальчишек метать ножи, топоры и шорикены. Хорошо учил. В изостудии научили рисовать. В секции "охоты на лис" - ориентироваться на местности, пеленговать и собирать радиоприемники. В Озерках - обращаться с аквалангом и нырять с острогой. В литературном - писать рассказы. В военно-историческом - разбираться в униформах и оружии всех стран и народов, обезвреживать мины и пользоваться лопатой. Там же - гравировать, отливать и раскрашивать оловянных солдатиков, распевать строевые песни и окапываться. В туристическом кружке научили жить в лесу с одним ножом.
  Мне и моим сверстникам все было интересно. Все новое увлекало нас. После появления статьи в Уголовном кодексе, предусматривающей ответственность за преподавание карате, я с одноклассником Борькой Ершовым будто в знак протеста бросил заниматься дзюдо и стал разучивать новый вид борьбы.
  Ну, разве не увлекают загадочные для подростка японские понятия: йоко тоби гири или уширо маваши? Разве не интересно уметь крутить нунчаки и жонглировать тонфу?
  Всему нас учили бесплатно.
  Во время учебы на первом курсе филологического факультета Ленинградского университета на занятиях у профессора Александра Иосифовича Зайцева возник спор. Студент Сеня Крол высказался: "Как хорошо, что все желающие теперь, хоть и за деньги, но могут чему хотят научиться. Не то, что при поганых коммунистах". Профессор же ему, а вернее всем присутствующим ответил как отрезал: "Друзья мои, обучение за деньги, это, - говорит, - симония, а симония, - это посвящение за деньги в священнический сан".
  Лето 2003 года
  
  Про презервативы
  Впервые я познакомился с презервативом лет в семь.
  Как сейчас помню, иду по проспекту Корнейчука на киевской Оболони и тут, бац, по голове как врежет, и я падаю весь облитый водой. Очухался в луже воды и вижу, лежит передо мной эдакий спущенный воздушный шарик прозрачный. "Это гондон, авторитетно объяснил мне позже еще детсадовский приятель Валера Музыка. - Его водой надо наполнять и на головы прохожим кидать из окна. Веселуха".
  Уже в Петербурге, будучи молодым человеком, я узнал, что на головы прохожим можно кидать яйца (меня сбило с ног и измазало всю одежду) или граненый стакан с девятого этажа (промахнулись на полметра, но картина разлетающегося в мелкие дребезги стекла под поднятой для шага ногой до сих пор перед глазами). Но я отвлекся.
  Следующий опыт пользования презервативом я получил в туристической секции. Оказывается это изделие рук человеческих должно использоваться для хранения предметов, которые надо сохранить в сухости. Берешь, например, блок спичек, засовываешь их в хитрый чехол, завязал узлом и будь спокоен. Спички не промокнут. Правда желательно брать с собой запас этого изделия из резины, потому что каждый раз чехол приходится разрезать.
  Еще один способ использования презервативов я почерпнул у полковника Ильи Старинова. В своих "Записках диверсанта" он так описывает свой опыт первых недель Великой Отечественной войны: "Теперь задача состояла в том, чтобы предохранить терочные воспламенители и самодельный аммонал от отсыревания на время следования группы в тыл врага. Но выход и тут был найден, хотя наше новое требование повергло провизора рославльской аптеки в замешательство (Похоже, Илья Григорьевич реквизировал все "изделия #2" местного резинового завода.). Впрочем, провизор не подвел и на этот раз".
  А еще одно применение хитрому резиновому чехольчику нашли на "Ленфильме" пиротехники. Они с его помощью огнестрельные раны всяческие изображают в кино. Наливают в резинку немного красной краски и крепят на фанерку, которую скотчем наклеивают на артиста. На фанерке же крепят небольшой заряд, от которого проводки под одеждой к ладони артиста протягивают. "Убивают" или "ранят" из пистолета или автомата героя, которого лицедей играет, а он в этот момент проводки и соединяет. И на нем сразу "кровавые" дырки образовываются.
  Сами артисты говорят, что это совсем не больно. Разве только когда фанерку под парик прилаживают - голову слегка тряхнет. Но что артистам голова? Они же сердцем играть должны.
  А вот пиротехники установили важную истину. Для таких фокусов непременно нужны отечественные презервативы. Они лопаются отменно. А вот иностранные - нет. От фанерки только отваливаются и кишкой красной провисают.
  Недавно, кстати, один знакомый мне рассказал, что неоценимую, но временную услугу оказали презервативы польским контрабандистам в период Перестройки. Использовались они для вывоза поляками контрабандных бриллиантов. Сей драгоценный товар набивался в презерватив, после чего его крепко-накрепко завязывали прочной нитью, и эту колбаску контрабандист заталкивал себе в анус. Так он пересекал государственную границу СССР. Впрочем, длилась эта брильянтовая эпопея недолго, т.к. на питерской таможне ребята тоже не лаптем щи хлебали. Психологи научили таможенников распознавать контрабандистов с "драгоценным задом": во-первых, при ходьбе они расставляли ноги чуть шире обычного ("словно наложил в штаны"), а во-вторых, у них в таком случае наступала сухость во рту, и они машинально облизывали губы. Вот на этом их и ловили. Великая вещь - латекс.
  А еще, если пальчик или даже несколько пальчиков оторвет, презерватив очень хорош в качестве жгута - перетянуть им обрубочки и кровь остановится.
  Вот какая полезная вещь в хозяйстве, этот каучуковый чехольчик.
  Лето 2003 года
  
  Дворник Юра
  После армии я работал электриком в первом русском музее - Кунсткамере. Помимо музея Кунсткамера еще и институт - Антропологии и этнографии народов мира. Хорошо мне было там работать - утром и днем сижу в академической библиотеке и готовлюсь к поступлению в Ленинградский университет, а вечером тяну кабеля, меняю лампы и чищу плафоны на потолке.
  Кроме электрика, слесаря, токаря и прочих мастеровых специальностей, есть в Кунсткамере и штатная должность дворника. Эту вакансию занимал Юра - парень несколькими годами старше меня, с бородой и пронзительным взглядом.
  Работал он там еще до моего появления. Жил в подсобке с молодой женой. Каждое утро и вечер мёл набережную, вывозил разный мусор и убирал во дворике.
  Время тогда было во всех смыслах интересное. Народ повально увлекался всяческой мистикой и эзотерикой. Полный, короче, Кашпир во время Чумака. Не избежал поветрия и я с друзьями. Повадились мы в кунсткамерном дворике заниматься то ба гуа, то синь и, - в общем открывать чакры и энергию ци контролировать. И вот что странно - друзья мои прям млели от скрытых энергий, коими дворик этот был пропитан. А мне - хоть бы что. Ни астральных обезьян я не мог в воздухе разглядеть, ни казуальных мантикор. Отчего очень расстраивался, так как стал думать, что всю жизнь только и буду что кирпичи с досками ломать.
  А дворник Юра меня успокоил. Он сказал:
  - Недобрый этот дворик. Видишь, тут скульптуры разные стоят? Тюркские, индейские и прочие идолы? Они так расставлены, что хитрую фигуру создают своими взглядами. И в середине этой фигуры действительно какая-то субстанция образовывается. Заметь, как деревья к центру сей фигуры тянутся.
  Посмотрел я и обомлел - точно. Вокруг идолов растущие деревья как одно к центру мистическому искривились. Так вот дворник Юра мне будто глаза открыл.
  Потом я поступил в университет, но с дворником Юрой встречался и беседовал часто. Однажды зашел к нему с подружкой, которую забалтывал всякими страшилками про Кунсткамеру. Юра слушал, слушал, а потом возьми и скажи:
  - Знаешь, молчание есть таинство будущего века, а слова лишь орудия этого мира. Безмолвие практикуй, а язык - погибель для глупого.
  И опять дворник мне будто глаза открыл.
  С получением мной диплома мы стали видеться реже. Однажды шел я зимой с капризной москвичкой по набережной. Гляжу, а Юра ломом лед у Кунсткамеры сбивает. Подошел, разговорились. Он и тут в диалоге не преминул сказать:
  - Человек, Дима, он или расточает свою чувственную душу или собирает ее. Расточать - плохо. А собирать - хорошо.
  И опять дворник мне будто глаза открыл.
  Потом я надолго уехал в Москву. Тошно в Москве. Не видел я там людей, которые душу свою собирают. Не попадались. Заработки там и в правду хорошие, но идут они у людей на внешнее многопопечение, а не на безмолвие внутреннее. Оттого и вернулся я в любимый город.
  Шел тут вечером по Васильевскому и думаю: "Дай-ка к Юре зайду чайку попью. Тем более что дело у меня к нему есть". И зашел. Дворик Кунсткамеры, надо сказать, за прошедшие годы похорошел - чистый такой, ухоженный стал, как на картинке. Дворник с женой по-прежнему жил в той же самой хибарке. Вполне взрослые дети супругов играли и читали. Сели пить чай:
  - Вот, Юра, я тут книжку написал. Издать хочу. Ты посмотри, я там и про духовность что-то написал. Да только вот нет уверенности. А ты ведь специалист.
  - Посмотрю, - отвечает мне дворник. - А вот это тебе подарок, у меня тоже первая книжка вышла.
  Книжку дворника Юры я прочитал за ночь. Потом перечитал. Перечитываю и сейчас. Позже из интернета узнал, что написал Юра "новаторское исследование". Еще вычитал в сети, что "питерский ученый Ю.М. Зенько сделал обзор дореволюционной христианской психологии", а также "психолог Ю.М. Зенько указал на возможность выделить на практике несколько типов личности: духовный, душевный и плотской. А поскольку в соответствии со святыми отцами в душе человека можно усмотреть разумную, чувственную и волевую части, то можно говорить о доминировании в личности какой-либо из сторон души. В результате можно говорить достаточно подробной типологизации понятия личности".
  И опять дворник Юра мне будто глаза открыл. Но ведь жизнь продолжается.
  Весна 2003 года
  
  Первородность яиц
  Года три назад ехал после выходных в Москву. При посадке выяснилось, что моим соседом будет мальчик лет восьми. Тезка - Митя.
  Мама Мити Светлана попросила присмотреть за сыном, который ехал пожить на каникулах с отцом.
  ЭР-200 тронулся, и мы с Митей разговорились. Сначала поговорили о перспективах обнаружения жизни на Марсе. Митя был убежденным сторонником существования на этой планете высокоразвитой цивилизации. Я попытался его разубедить:
  - Ну ты же знаешь, что американские "Викинги" и наш "Марс-3" никакой жизни там не обнаружили?
  - Ничего это не говорит. На "Марс-3" аппаратуры не было для обнаружения органики, да и несовершенная она была - даже в казахстанской степи показала отсутствие жизни, отчего ее Сергей Павлович Королев и снял. А эксперименты "Викингов" вообще вне критики. - Отпарировал мой попутчик.
  Я подивился такому знанию истории космонавтики и завел разговор о Митиной жизни. Оказалось, родители его развелись, папа работает в Москве, а мама осталась в Петербурге. Но они его любят. И бабушки с дедушками любят. И Митя родителей не винит - они взрослые, им виднее.
  А вот жизнь на Марсе Митю интересовала. По его мнению, там базируется цивилизация, которая проводит над Землей непонятный эксперимент. А Россия, по Мите, особенная страна - главный объект эксперимента. И в таком духе мне он рассказывал, что я на какое-то время совсем перестал его слушать и только поддакивал и кивал.
  Когда запас красноречия у ребенка исчерпался, мы помолчали, а затем я заметил, как мальчик задремал. Уснул и я.
  Проснувшись, мы продолжили разговор. Но уже как-то вяло. Внутренне я уже избавился от наваждения выходных в Петербурге и был готов натянуть на себя московскую оболочку. И в ответ на какой-то Митин рассказ о перспективах создания колонии землян на орбите Венеры, я не выдержал и решил юнца осадить:
  - Знаешь, - сказал я, - все эти проекты бессмысленно обсуждать сейчас. Есть такие проблемы, которые надо решить в первую очередь. А это проблемы второго ряда.
  - Какие такие первоочередные проблемы? - Живо отреагировал собеседник.
  - Да вот хоть бы что появилось первее - курица или яйцо? - Не без иронии спросил я.
  - Но это же очевидно! - Воскликнул мальчик. - Конечно же яйцо!
  - Это почему? - ухмыльнулся я.
  - Да потому, что курицы произошли от динозавров, а динозавры из яиц. Выходит, куриц еще как вида не существовало, а яйца уже миллион лет как были.
  Я, честно говоря, от такого простого и блестящего решения оторопел. А Митя продолжал развивать новую тему:
  - Меня больше заботит, почему все в природе копирует яйцо. Земля, как яйцо, звезды, как яйца, и даже атом чем то яйцо напоминает - позитрон-желток, нейтрон-белок, а электрон скорлупа.
  Признаюсь, в этот момент я пожалел, что прослушал Митины рассуждения о марсианской цивилизации.
  Перед самым прибытием я спросил у Мити, кем он хочет быть, и он ответил совсем неожиданно:
  - Военным. Хочу Россию защищать от врагов и инопланетян.
  Лето 2003 года
  
  Кирилл и анекдот
  Сижу поздним вечером дома, ковыряю в носу, почесываю ляжку. Вдруг телефонный звонок. Знакомый голос:
  - Выходи. Мы у тебя под окнами водку пьянствуем.
  Одеваюсь, спускаюсь на лифте.
  На дворе темно. Холодно. На бетонном блоке друзья расстелили поляну: водка, пиво, тоник, рыба. Повод - умер их одноклассник и мой друг - Кирилл Скрипниченко.
  Парню было 33. Жил в соседней парадной. Здоровяк, кровь с молоком. Весельчак, любимец девок. Балагур, неповторимый рассказчик анекдотов и разнокалиберных приколов.
  Пил я водку и думал: надо о Кирилле что-нибудь написать. А фактуры и нет. Умер парень, а сказать-то миру о нем нечего.
  Ну, учился, дзю-до занимался, женился, развелся. Детей вроде нет. Жил с матерью, теперь она одна. Служил в армии. Когда дембельнулся, подался в бандиты. Бомбил барыг, финнов и фраеров. Попал под раздачу. Посидел в Крестах. Отпустили, вроде как дело развалилось.
  Рассказывать про него попоечные истории здесь как-то не к месту. Читатель-то трезвый, Кирилла не знал, оттого даже не улыбнется.
  Виделся я с ним последние годы исключительно летом. В одно рыло синьку гнать влом, звоню ему, он подгребает для компании. Придет, улыбнется белозубо, посмотрев на флакон и меня, и обязательно спросит:
  - Новокшонов, где тёлки?
  Я обязательно отвечу:
  - Нет тёлок. Вызвони уж каких-нибудь.
  Он сядет на телефон и начнет вызванивать, я же только водку успеваю подливать. One man шоу вызванивания, поинтереснее любого театра. Пока литр оприходуем, я успеваю живот надорвать от смеха.
  Вот следующее лето на подходе, а Кирилл мертв.
  Года два-три как Кирилл решил остепениться. Пошел учиться на повара. Готовил он итак великолепно, но без бумажки куда подашься? Подрабатывал охранником. В этом году должен был учебу закончить. Помню, заявил прошлым летом:
  - Все. Сумбур кончился как и шальные деньги, надо куда-то себя втыкать и остепеняться.
  Остепениться не успел.
  Как я вернулся домой после ночной тризны по Кириллу - не помню. А когда очухался, позвонил его матери. Постаревшим голосом она рассказала:
  - Сердечко у него не выдержало. Слабенький он у меня мальчик.
  Вот так. А для меня существительные "слабость" и "Кирилл" никогда не стояли рядом. Я спросил:
  - А что ж вы нам то не позвонили, если он уже месяцев несколько как?
  Она ответила:
  - Так я же ваших телефонов не знаю.
  Паскудно. И на душе, и в мире.
  Конечно, все мы помрем. И те, от которых светло на душе, и те, от которых муторно и блевотно. От Кирилла вот на душе до сих пор светло.
  Сижу и думаю: где он сейчас? Смотрит, небось, оттуда на мое барахтанье в говне и ржет, будто очередной анекдот рассказал. И от его смеха, я и сам улыбаться начинаю.
  Жаль только, что улыбка моя хоть и светла, но нерадостна.
  Дополнение:
  Анекдот - от anekdotos (др. греч.), 1) о девице: не выданная замуж. 2) позд. неизданный (о книгах).
  8 апреля 2004 года
  
  В субботу в Санкт-Петербурге, выстрелом через дверь был убит некто Николай Гиренко - сотрудник Кунсткамеры, подрабатывающий судебными экспертизами на предмет так называемого "разжигания расовой и межнациональной розни"...
  http://www.ari.ru/doc/?id=2143
  Шепот Земли и молчание Неба
  Когда я прочитал сообщение о смерти Гиренко, я долго не мог вспомнить, откуда мне знакома эта фамилия. Поначалу подумал, - допился, однако тренированная память взяла свое. Вспомнил и решил вот написать.
  Я устроился работать электриком в Кунсткамеру сразу после армии. В конце 1989 года. Директором там был тогда Рудольф Фердинандович Итс. Видный такой мужик, здоровенный, крепкий. Помню, как он басил:
  - Молодец, Новокшонов, что начал академическую карьеру электриком! А то сейчас развелось ученых, лампу вкрутить не могут и не знают, как паяльник в канифоль ткнуть.
  Об Итсе в Кунсткамере рассказывали много баек. Например, говорили, что когда в институт (а Кунсткамера это еще и Институт этнографии) приезжал Тур Хейердал, дядя Руди его так накачал беленькой, что норвежец по пиани...
  Впрочем, пускай это останется тайной.
  Последняя книжка Итса называлась "Шепот Земли и молчание Неба". Надписал он ее мне торопясь - уезжал в командировку на Дальний Восток. Но я нахальный пацан, сделал вид, что не вижу спешки директора. Взял и спросил:
  - Рудольф Фердинандович. Расскажите мне про мировое древо.
  Тот даже не удивился моей наглости:
  - Не борзей. Приеду, расскажу. Не читай пока ничего о нем. А то понаписали белиберды... Все. Иди. У меня дела.
  Я ушел. А через неделю узнал, что в той командировке дядя Руди умер. Сердце.
  Институт остался без директора надолго. Общее собрание избрало на место исполняющего обязанности директора Николая Гиренко. Он устраивал всех. Обходительный такой, корректный, тихо говорит, всем старается услужить. Короче, хороший человек, интеллигент. Он тоже подарил мне свою книжку, но я ее чего-то не нашел в своей библиотеке и не помню о чем она.
  Внешне он походил на агронома из старого советского фильма: очки, бородка, умное еврейское лицо, невысокий. Говорят, его еще Галина Васильевна Старовойтова отмечала. Она ведь, как всем известно, свою блестящую карьеру ученого этнографа именно в Кунсткамере сделала. Помню мне даже стол ее рабочий перетаскивать на новое место пришлось. Бумаги какие-то, оттиски диссертации на помойку выносить. Помню трепет меня тогда охватывал: за этим столом нынешний советник президента Ельцина русский народ изучал, а я его на горбе тащу - честь-то какая.
  При Гиренко в музее случилось две громких кражи. Первую раскрыли. Совершил ее мой знакомый. Не помню его фамилии, но помню, что познакомил нас завхоз по прозвищу Луддит. Это был его корешок, который где-то в Туве изучал гун-фу. Мы с ним, кстати, несколько раз спарринговали. Саньда, ну и все такое. Сильный противник. Свиснул он статуэтки Фу Си из кости и Цзонкапы из бронзы. Зачем - непонятно. Потом его по телеку в "600 секунд" показывали. Он косил под дебила: дескать, услышал голоса: "Открой, возьми и унеси". Не знаю, чем дело кончилось. Вроде отпустили парня. Я-то к тому моменту в Университете уже по уши увяз: зубрил древнегреческие аористы.
  Вторую кражу не раскрыли. Сперли коллекцию средневекового индийского оружия прямо с экспозиции. Знаю, что Луддита таскали в Министерство Безопасности на Литейный, но что и как, до сих пор мне не ясно. Через несколько лет оружие индийское нашли, вроде кто-то позвонил и сообщил, где оно лежит. Только вот драгоценные камни из него уже кто-то выковырял. По поводу этой кражи Невзоров взял у Гиренко интервью прямо у пустой витрины. Невзоров спросил:
  - Так что, у вас все экспонаты не под сигнализацией?
  Гиренко смущенно ответил:
  - Нет же денег...
  К тому времени я уже внутренней жизнью музея и института не интересовался. Вернулся я туда много позже, уже в качестве сотрудника Издательского Дома "Коммерсантъ". И по результатам посещения написал такой текст:
  "Номер 208 от 06-11-98
  Полоса 007
  Первый доктор наук из народа нивхов
  Стал новым директором Кунсткамеры
  Премьер-министр Российской Федерации Евгений Примаков подписал указ об утверждении ЧУНЕРА ТАКСАМИ в должности директора Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН. Сам Чунер Таксами узнал об этом вчера от корреспондента "Коммерсанта" ДМИТРИЯ Ъ-НОВОКШОНОВА - письмо за подписью премьера легло на стол директора в самом разгаре их беседы.
  - У вас необычное имя... Что оно означает?
  - Есть несколько этимологий. Ну вот, например, "чу" или "чо" по-нивхски - рыба, а "нер" - любить. Выходит любящий рыбу.
  - Какое наследство вам досталось от прежних директоров?
  - Хорошее. Первый российский академический музей с 300-летней историей, более миллиона единиц хранения, многие их которых не имеют в мире аналогов, а главное - уникальный исследовательский коллектив.
  - А какие проблемы?
  - Во-первых, нет денег. К примеру, в августе и сентябре у нас полностью не было финансирования. А вы видели, что здание Кунсткамеры в лесах: идет капитальный ремонт. Хорошо, что нам губернатор Петербурга Владимир Яковлев помогает. Вторая проблема - хранение экспонатов. На экспозициях - лишь малая часть наших фондов, а они, в свою очередь, хранятся в абсолютно непригодных для этого помещениях. Ну и, конечно, детали: нет денег на экспедиции, верхний и нижний потолок окладов сотрудников - 644-170 руб. Впрочем, что об этом говорить.
  - Вы участвовали в борьбе за отмену грабительского постановления #1001, по которому музеи должны были отдать государству заработанные ими деньги. Его отменили. Как это скажется на деятельности Кунсткамеры?
  - Поживем - увидим. В отличие от Эрмитажа и Русского музея мы только разворачиваем экскурсионную, издательскую и выставочную деятельность. Однако боюсь, что решение премьера может быть утоплено в чиновничьей волоките.
  - Кунсткамера самый необычный и мифический музей России. Расскажите какой-нибудь самый необычный случай из его истории.
  - Вот. Из всех представителей народов Крайнего Севера я стал первым в истории доктором наук. За всю историю Кунсткамеры я стал первым директором - выходцем из среды народов Крайнего Севера."
  ...
  Чунер Михайлович мне очень понравился. Офигенный дядька. Жаль, что его потом переизбрали. Съели его, как мне рассказывали. Он тоже подарил мне две книги. Переиздания не вышедших классических работ Иохельсона: "Коряки" и "Ительмены". А подписывать не стал:
  - А зачем Дмитрий, я буду их подписывать? Я ведь всего лишь ответственный редактор.
  А Гиренко я так и не увидел в тот заход. Теперь вот думаю - кысмет?
  24 июня 2004 года
  
  Таня Кудряшева
  Сегодня пришел домой после занятий, поел окрошки, смотрю новости по телеку. Тут отец появляется:
  - Ой, блин, - говорит, - разбери-ка пакеты, а то я в аптеку забыл забежать матери лекарство купить. Ругаться будет.
  И потрусил быстро в аптеку подкаблучник. Аптека в пяти минутах ходьбы от дома. Пакеты я разобрал, тут, аккурат через пять минут и мать пришла. Спрашивает:
  - Где отец?
  Я прикинулся валенком:
  - Да только что куда-то убежал. Прикупить что-то забыл.
  И завалился я спать. Проснулся от того, что отец вернулся. Я был в шоке. Батя - никакой. В дупель окосевший. Прошел-то всего час, где? Как он мог так упиться, да еще в понедельник?
  Ну, маманя, естественно в крик, за сковородник, пинками его в спальню гонит. Но вопрос то открыт:
  - В честь чего нажрался, гад?!
  А батяня лопочет:
  - У соседей, дочку, у Кудряшевых, убили... Азера вроде зарезали... Все потом... Потом... Так и нас всех зарежут однажды...
  Танька Кудряшева жила в соседнем непарадном подъезде. Лет на пять моложе была. Помню, в детстве мы в бадминтон с ней играли. После армии я видел ее редко. Видная девка была, сложена идеально, блондинка зеленоглазая. Вроде в каком-то вузе училась, окончила его успешно. Вышла замуж. Развелась. Вышла снова. Кто были мужья не знаю, но от второго родила сына.
  Последний раз я видел ее год назад, летом. Пил на скамеечке пиво с приятелем. И она рядом. Зацепились языками:
  - Гуляешь? - спрашиваю.
  - Сына выгуливаю, - ответила она неопределенно показав на стайку играющей на площадке чернявенькой детворы.
  Попили пива, поговорили. Из разговора понял, что жизнь её не мёдом намазана. Что-то душило ее. Но из деликатности решил в душу не лезть.
  Потом слышал, что она здорово поругалась с мужем. Загуляла, запила. Это оттого известно, что муж вроде как ее в собственную квартиру не пускал, спала на лестнице оттого и прославилась среди соседей.
  Но русские люди добрые: осуждать не стали, жалели и удивлялись: что ж это за муж такой?
  А с полгода назад она мне как-то утром позвонила и, захлебываясь от плача, сообщила, что на нее какой-то черный около дома напал и избил. Снял все украшения и сумочку отобрал. Танька спрашивала, можно ли в таком случае обращаться в милицию и, если можно, то, как это делать?
  Я спросил, запомнила ли она в лицо черного? Она ответила:
  - Так они же все одинаковые.
  Конечно, я рассказал ей о порядке подачи заявления в милицию. Но сразу же представил, как ее будут футболить. Это же чистый глухарь. Висяк. Где они найдут этого черного, если у нас в районе после 22.00 каждый третий на улицах такой?
  А теперь вот убили. Чикчирик ножиком и нет девушки. А могла бы, как говаривал старшина Васьков из "А зори здесь тихие", детишек нарожать. А они еще нарожали бы. И продлилась бы ниточка человеческая. А этот, гад, раз, и по ниточке той - ножом.
  Сижу сейчас и думаю, кто виноват? Еврейские ли фашисты, устроившие нам такой новый жизненный порядок? Или азербайджанские фашисты, которых они в качестве оружия используют? Кто ответит? Может антифашистский комитет? Да жаль, экспертов его отстреливают. Вон, Николая Гиренко то застрелили. А он бы вступился за Таньку. За всех русских девочек вступился бы. Может быть и письмо написал бы президенту.
  Хотя здесь, как уже догадался читатель, у меня чистая, дистиллированная ирония.
  28 июня 2004 года
  
  Сбор данных и начала анализа
  Выходные у меня, как и у большинства русских людей начинаются в пятницу. Заканчиваются в воскресение.
  Обычно я созываю друзей, вытягиваю к себе домой из чатов симпатичных девушек, и в компании с ними пью. Как правило, отключаюсь я первый. Ну а публика веселится, что не только мне не мешает, но имеет большое значение: безопасность. Я то в отключке, а они за домом и порядком в нем последят.
  Иногда никто не приходит. Тогда я пью один. Так было и в эти выходные. Девица, которую я вытянул из чата, при встрече оказалась сущим ребенком. Хоть она и утверждала, что ей уже 17, везти ее домой я не решился. Напоил джином на скамеечке у метро и распрощался. Решил много не пить - купил полтора литра "Капитанского джина" и два литра тоника. Поначалу завалился читать "Египетский язык" Петровского.
  Однако джин с тоником свое дело знают. Последнее, что отложилось в моей памяти, это то, что прямой или непосредственный "родительный падеж" в древнеегипетском, образуется путем простого примыкания двух существительных, из которых первое управляющее, а второе управляемое: "конец (граница) Вават", "владычица дома" и т.д.
  Как сейчас помню, прочитав это, я еще подумал - ну совсем как в авиации "ведущий-ведомый". Я осилил еще пару страниц, но осознал, что каждое следующее прочитанное предложение, несет себе забвение предыдущего. Ноль детерминизма. Ноль причинно-следственной связи.
  Нафига тогда читать? Я бросил книгу на ковер, включил в компьютер, залез в какой-то чат (или два сразу) и приступил к жестокому стебу публики. К тому моменту я уже почти все допил, но мысль о том, что больше не надо, не оставляла меня.
  И вот ведь знамение, с последним стаканом пойла, меня из обоих чатов выкинули модераторы.
  Как я лег спать, не помню. Но дело это нехитрое - видимо два шага сделал и лег.
  Проснулся я оттого, что мою правую руку кто-то сильно чесал. Я открыл глаза и увидел, что рука моя в огне. Сначала подумал, что допился до галлюцинаций, а потом, сделав вдох, понял - горю.
  Видимо спьяну, я сунул сигарету не в пепельницу, что стояла под рукой, а в простынь.
  Дальше дело техники: матрац и простынь в ванную под душ, на бурно тлеющий диван таз с водой.
  Матрас и белье я выкинул потом на помойку. Дыру, размером с человечью голову, в диване скрыл при помощи куска толстого вельвета и дратвы. Закопченную хрустальную пепельницу отмыл с трудом, уж больно хитрым узором она покрыта - не всякая щетка возьмет.
  И только затем я приступил к анализу.
  Первое. Нельзя курить пианому в постели. Можно сгореть. Или угореть. А самое главное сгорит моя сказочная библиотека. Вывод пришел сам собой: дать зарок. Ну, я и дал: "Нет пьяному курению в постели!"
  Второе. Моя рука, лежала в огне долго. Но почему на ней нет ни ожога, ни красноты? Саламандра вроде мне не снилась. Что это? Скрытые способности пианого организма? И вообще - как это люди сгорают заживо и не чувствуют этого? Почему не вскакивают от боли, не бегут, не тушат себя? Паралич дыхательных путей от дыма, что ли? И вместе с ним общий паралич?
  Найти бы специалистов по этому вопросу, чтоб посоветовали библиографию. И вообще, интересно: так эту проблему до меня кто-нибудь ставил?
  Короче говоря, - это надо исследовать.
  8 июля 2004 года
  
  Триптих
  Четыре осла
  Первый осел
  Место действия: Москва-Ленинград-Ташкент. 1989-1991 год.
  На абитуре московского Военного Краснознаменного института Минобороны СССР нас держали в палатках. Военнослужащие жили от гражданских отдельно.
  В той палатке нас было семеро. Среди прочих - Саша Попов, старший сержант из Южной Группы войск. Там он служил в роте почетного караула в Будапеште. Попов был идеально сложен, а до армии работал президентом Федерации у-шу Узбекской ССР.
  Гун-фу нас и сблизило. Сашка показывал мне, как отрывать у людей уши и нажимать на бременные точки (точки отстроченной смерти). Я растолковывал ему особенности изготовления длинных германских мечей из автомобильных рессор и нюансы наматывания ремней на руки у древнегреческих панкратиастов. В общем, мы подружились.
  Иногда мы мечтали, как будем учить языки, а потом, с разрешения командования, отправимся, как Ван Дамм в "Кровавом спорте", на чемпионат мира по драке. Все складно в мечтах было, кроме того, кто из нас победит в финальном поединке - тут разгорались споры.
  Когда на экзамене по истории мне поставили два балла, Сашка возмутился:
  - Блин, ты же по истории лучший! Ты же нас всех к этому экзамену натаскивал? Даже мне три влепили! Вот сволочи!
  Я начал собирать манатки. В часть возвращаться не тянуло, и я решил взять направление поступать в Ленинградское училище ПВО. Увидев его, Сашка отреагировал:
  - Да нафиг нам это ГРУ? Поеду с тобой!
  Сказано-сделано. Через пару дней мы были в Ленинграде. Но и тут незадача: я получил по математике пять, а Сашке влепили два балла.
  - Да нафиг нам эта армия? - отреагировал я и написал отказ.
  Нас отправили дослуживать туда, откуда приехали: Сашку в Венгрию, меня на Кавказ.
  До отъезда мы смотались ко мне на дачу. На шести сотках в Трубниковом Бору командовала моя мама - Антонина Андреевна. Узнав, чем закончились мои пятая и шестая попытки поступления в вуз, она виду не подала. Просто в момент, как-то сразу, постарела.
  Маму мы застали несущей два полных ведра от колонки артезианской скважины. Ведра отобрали. Поперли сами. Попыхтели, донесли, и пока родительница стряпала обед, сели на грядку с клубникой - побаловаться аперитивом.
  Тут-то Сашка и сказал:
  - Знаешь, чтоб твоя мама сама воду не таскала, давай я тебе из Ташкента осла пришлю. Животное сильное, неприхотливое. Доброе.
  - А зиму он тут переживет? - спросил я.
  - Легко! Главное, чтоб сыт был. А чтоб не шлялся по соседям, сколотишь ему загончик.
  На том и порешили, и разъехались по частям.
  Вернулись мы к этому разговору только в 1991 году. И это понятно, пока в вуз поступали, пока первый курс заканчивали, было не до ослов. В телефонном разговоре Сашка мне сообщил:
  - Я тут тебе подобрал красавца. Крепыша. Умницу. Назвал Панургом. Мама будет довольна - вот увидишь.
  Обсудили доставку ишака. Сошлись на авиатранспорте, тем более, что Сашкина подруга работала бортпроводницей на борте, который регулярно летал из Ташкента в Ленинград и обратно. С ней-то мне и предстояло обсудить все это в очередной прилет девушки.
  Не помню, как ее звали. То ли Лейла, а может Зухра или Зульфия. Это тоже легко объяснимо, так как была она настолько красива, что я ослеп и оглох. Как-то даже не особо слушал, что именно она говорила. Просто смотрел, свесив челюсть, как.
  Однако основные факты отложились в памяти. Короче, с экипажем она договорилась. В аэропорту ее коллеги восприняли эту операцию как личное дело, а потому все заинтересованно и доброжелательно помогали.
  Панургу предстояло стреноженному провести полет где-то в багажном отсека, а Сашкина подруга должна была следить, чтоб он там от стресса или жажды не заскучал: то за ухом ласково почесать, то в миску лимонада налить. Чтобы Панург привык к авиации, его Сашкины подопечные из Федерации у-шу уже начали выпасать рядом с Ташкентским аэропортом. Остальное время ослик проводил в сарайчике, в самом центре массива Чиланзар. В общем, курс молодого осла был в самом разгаре.
  Операция "Панург" должна была состояться 20 августа. Но, не судьба - случился форс-мажор, вошедший в историю как "путч".
  А потом все полетело кувырком. То экипаж сменился, то в аэропорту какие-то перемены начались, а потом и Сашка с подругой поругался. Ну а когда предатели развалили СССР, мы даже обсуждать по телефону эту тему перестали. Только гнетущее молчание висело - оба всё понимали, но говорить о том не хотелось.
  Так и осталась моя мама без помощника.
  Знаете, я до сих пор думаю, что одной из важнейших целей "демократической революции" в СССР и последовавшего за ней развала страны, было лишить мою маму умного и неприхотливого помощника, который без сомнения стал бы любимцем детворы нашего и всех окрестных садоводческих хозяйств Ленинградской области.
  
  Второй осел
  Место действия: Чечня. Осень 2000 года.
  Из Ханкалы до этой высотки лучше ехать БТРом. Пешком можно в липкой пластилиновой грязи утонуть. Но ехать недолго. Зато подниматься на сопку лучше пешком. БТР не сдюжит - перевернется по дороге.
  На высотке стоит батарея 82-мм минометов "Поднос", взвод охранения и небольшой птичник для производства свежих яиц.
  Все остальное довольствие, а главное - боеприпасы, на высоту нужно тащить на горбе. Подобных высоток в Чечне полно, но эта особенная. Какой-то солдатик из питерских, позаимствовал у благодарного за освобождение населения осла. Останется тайной, что он нашептал на ушко ишачку, но с тех пор Бутус (так его окрестили пацаны) был негласно принят в Русскую армию на правах добросовестного бойца.
  Вреда от него было мало: ну разве пожрать любит (а кто из нас не любит пожрать?) и мимо сортира ходит.
  Зато польза была огромная: помимо того, что солдаты постоянно видели человеческие глаза Бутуса, которые напоминали им о доме, ослик выполнял огромную работу: с подачи недавно дембельнувшегося по ранению питерца он на высотку все и таскал.
  Служба его проходила так. Приедет машина с боепитанием - он уже стоит у подножия. На него кладут два стандартных ящика по десять мин в каждом (одна 3,1 кг). Он их прет на вершину. Потом назад. Потом опять. И опять пот. Пока все не перетаскает.
  Надо ли говорить, как его все любили?
  Война шла своим чередом, но вмешался Генеральный Штаб. Приехал проверяющий из Москвы. Я назову его полковник Пупкин. Но его итак все знают. Приехал и возмутился:
  - Что за дела? Почему осел нештатный один все таскает? Есть бойцы, вот пусть они и таскают!
  Ему вежливо, с чинопочитанием объяснили, что осел - доброволец, и что у него есть моральные принципы.
  Тогда Пупкин наехал иначе:
  - А почему так мало таскает? Добровольцы должны быть первыми, в труде и в быту!
  И приказал, гад, увеличить нагрузку. Навьючить на Бутуса не два ящика выстрелов, а четыре.
  Я стоял, смотрел на все это и молчал. Потом смотрел в глаза Бутуса и видел, что он все понял. Он почему-то задержал свой взгляд именно на мне. Не знаю почему.
  Мы все смотрели, как наш ослик, пошевелив ушами, понуро поплелся вниз. Через некоторое время он вернулся с четырьмя ящиками. Ящики сняли. Бутус, отворачивая от всех липкую от слез морду, прилег, как обычно отдохнуть. Но через положенные десять минут не встал. Вся батарея и взвод охранения перестали смотреть на врага, а смотрели на Пупкина и нашего Бутуса. Дернулся, как обычно, я.
  - Так он умер же,.. - сказал я, потрогав ишачка за упавшее жилистое ухо.
  Что-то случилось в воздухе. Что-то лопнуло. Назревал бунт. Пупкину оставалось жить меньше минуты.
  Я спас положение. Я рявкнул:
  - Он умер как герой!
  И плаксивые вояки, глотая свои нефальшивые слезы рявкнули в ответ:
  - Ура!!!
  Чечня содрогнулась.
  Рыдали все. Кроме Пупкина. Он стоял побелевший. Вся выпитая им за время проверки осетинская водка улетучилась куда-то. Короче, обосрался от нашего рыка и собственной мерзости.
  Не знаю, что произошло тогда со всеми нами, но то, что результат был, знаю доподлинно. Года через два, когда нам привезли свежие газеты, я узнал об очередном указе из Москвы, из чего сделал вывод, что у Пупкина все-таки есть совесть, но просто не очень развитая.
  Короче в газете писали, что "для нужд Северо-Кавказского военного округа (СКВО) закупят 150 ослов. Распоряжение ГОМУ Генштаба. 130 животных закупят в Дагестане, остальных армейские вербовщики намерены набрать по другим горным республикам Юга России. Ослам присвоят звание войсковых животных (это положение запрещает пускать их на мясо) и определят в специальные вьючные подразделения. Согласно штатному расписанию на каждые 10 ослов положен один фельдшер, на каждую тройку - один вьюковожатый."
  Там же было опубликовано важное, принципиальное дополнение: "Вьючные отделения будут комплектоваться только самцами. Дабы не отвлекать оных от службы."
  К чему оно я так и не понял.
  Ну да ладно. Кто этих Пупкиных поймет?
  ТТХ ослов:
  Вес - около 130 кг.
  Грузоподъемность - до 80 кг.
  Скорость - 3,5-4 км/час
  Цена - от $100 до $200.
  
  Третий и четвертый
  Место действия: Чад, район боевых действий Фронта национального освобождения Гукуни Уэддея и правительственных войск Нджамены Хиссена Хабрэ. 1985 год.
  Послеполуденная июльская жара иссушает. Загустевшая кровь стучит в голову. Cохнут губы. Грубеет и шершавеет язык. Солнечные лучи, падающие под прямым углом на землю, жгут плечи даже через рубашку. Обычно к этому времени солдаты-джундики натягивают тент между машинами, и мы с Мухаммедом ложимся на одеяла и молча лежим по полчаса, не шевелясь.
  Где-то в Нджамене сидит Саввик Шустер и, попивая кока-колу со льдом, придумывает клеветнические небылицы о том, что к уничтожению французских "Миражей" в этом мареве, причастны советские военные советники. Нехай клевещет, жиденыш. Но, Боже, как хочется пить.
  Сегодня наш шестидесятидвухлетний проводник-тиббус сказал, что недалеко отсюда есть вода, и, оставив машины под охраной отделения солдат, мы уже два с половиной часа в самый солнцепек продвигаемся в сторону грандиозного Эми-Куси.
  Спуски с гор по тропинке, известной только проводнику, и изматывающие подъемы чередуются один за другим. Уставать и ныть нельзя - державу представляю. Еще подъем. Слева от тропинки, на вершине, нечто, но явно созданное человеческими руками. Кольцеобразная стенка менее полутора метров высотой, сложенная из камней - чье-то жилище. Через вертикальный пролом, который, по-видимому, служил входом, виднелось какое-то тряпье и глиняная посуда.
  Тропинка опять сорвалась в ущелье. Справа стена. Слева пропасть.
  Отряд осторожно спускается ниже и ниже. Обогнули еще один скальный выступ: просматривается дно ущелья. Две зеленые полосы кустарника, финиковые пальмы и круглые, приземистые каменные постройки. Пейзаж бодрит.
  Мысль о том, что нас ждет вода, неотступна и, как патрон в патроннике, предназначенный для выстрела, незаменима. Вот, вроде, и прохладой потянуло.
  Тропинка как бы подвязана к отвесной скале и искусно цепляется за каждый выступ и мало-мальски видимый карниз. Снизу, навстречу экспедиции, по этой же тропинке карабкаются два осла.
  - Принесла вас нелегкая именно сейчас! Как разминемся? - подумал я. Проводник же, ничуть не беспокоясь, вел отряд на незапланированную встречу. Обе стороны, не торопясь, сближались. Первый ослик, который был уже в шагах двадцати от проводника, остановился, потоптался и спрятал переднюю часть туловища в скальную выемку, перекрыв задом тропинку.
  Проводник подошел к животному, взял осла за хвост, как за спасательную веревку, сделал большой шаг левой ногой. Наклонившись над пропастью спиной, кругом перенес правую ногу и зашагал дальше.
  Следующие проделали то же и пошли за проводником. Чувствовалось, что животное было напряжено и словно вжималось в скалу, помогая людям пройти. Но глаза и уши ишачка постоянно следили за всеми действиями людей. Всякое несерьезное отношение к переправе исключалось с обеих сторон. Даже ослу не приходило в голову шутить на карнизе шириной не более шестидесяти сантиметров.
  Второй ослик удивил еще больше. Он встал на дыбы в выбранной им расщелине так ровно, что люди шли по тропинке не касаясь его.
  Позднее, когда солдаты и офицеры утолили жажду, нагретой африканским солнцем и внутренним теплом вулкана водой, я спросил одного из тиббусов, живущих в этом ущелье: "Чьи это животные?"
  - Наверху караванщик живет, - и абориген показал рукой на вершину горы, с которой мы недавно спустились. Перед глазами предстало круглое каменное жилище без крыши.
  - Он сдает ослов внаем всем желающим. Они возят поклажу от этого оазиса до караванной тропы. Часто возвращаются одни, без людей. Очень умные животные.
  И я подумал тогда: "Ничего себе - чувство самосохранения! Ай да ослики! Видимо долго и часто их били, чтобы они так в стенки вжиматься стали".
  Осел [евр. хамор, ослица - атон; греч. онос]:
  1) Осел (Equus asinus) с древних времен известен как вьючное животное. Из Ветхого Завета известно, что ослами владели Авраам (Быт. 12:16, 22:3) и Иаков (Быт. 30:43). На ослах. ездили верхом (Исх. 4:20, Нав. 15:18, 1Цар. 25:20), их использовали как вьючных (Быт. 42:26, 1Цар. 25:18, ср. Быт. 49:14) и упряжных животных (Втор. 22:10, Ис. 30:6), причем запрещалось запрягать ослов вместе с волами. Как ездовых животных, ослов использовали воины (1Цар. 16:20) и лица, занимавшие высокое положение в обществе (Суд. 5:10, 10:4, 12:14; ср. Быт. 49:11, Зах. 9:9). Если царь призывал молодых воинов с их ослами (1Цар. 8:16), это воспринималось как тяжелая повинность;
  2) Осел - нечистое животное, поэтому его мясо можно было употреблять в пищу только в случае крайней нужды. Так, во время голода при осаде Самарии (4Цар. 6:25) ослиная голова продавалась за неслыханную сумму в 80 сиклей серебра. В то время как первенцев других нечистых животных можно было выкупить за деньги или продать (Лев. 27:27; Чис. 18:15 и след.), первенца осла разрешалось заменить только агнцем (т.е. обменять на другую жизнь), в противном случае первенцу надлежало "сломать шею" (Исх. 13:13, 34:20; см. также Втор. 21:4,6, Ис. 66:3);
  3) Известно, что у аморреев существовал обычай, описанный в документах архива Мари, при заключении договора приносить в жертву осла;
  4) Иисус вступил в Иерусалим, "сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной" (Мф. 21:5). В этом исполнилось пророчество Захарии (Зах. 9:9) и отразилось значение Иисуса как царя, возвещающего народам мир, - образ, совершенно не соответствовавший земным представлениям и ожиданиям Его учеников и народа (Лк. 24:21, Деян. 1:6);
  5) Наряду с домашними ослами в Библии упоминаются и два вида диких:
  а) Еврейское слово пэрэ, переданное в Синодальном переводе как "дикий осел" (Иов. 24:5, Пс. 103:11, Ис. 32:14, Иер. 14:6), видимо, подразумевает онагра (Asinus onager), очень быстрого и пугливого дикого осла, отдельные особи которого встречаются в пустыне Сахаре и в Аравии;
  б) Еврейское слово арод встречается лишь в Иов. 39:5 (Синодальный перевод - "онагр") и в Дан. 5:21; вероятно, им назван сирийский дикий осел (Asinus hemippus), обитающий в горах Армении, в Месопотамии, Сирии и на севере Палестины.
  6 июля 2004 года
  
  Письмо из провинции
  Подписал тут. А дело было так. С месяц назад получаю по мылу письмо от Олеси Галкиной. Она пишет:
  - Мы, тут, Дмитрий, акцию начали. Против уплотнительной застройки в Санкт-Петербурге. Присоединитесь?
  - А чего не присоединиться? - Отвечаю. - Давайте присоединюсь. Ну и присоединился.
  И вышло в нескольких газетах такое письмецо:
  Журналисты начали акцию протеста против уплотнительной застройки в Петербурге
  Свыше 50 руководителей и журналистов 30 петербургских средств массовой информации выразили свой протест против строительного произвола в Петербурге и подписали открытое письмо Президенту РФ.
  В послании главе государства журналисты требуют принять меры по соблюдению конституционных прав человека и указывают на нарушения действующего законодательства и строительных норм и правил. Наиболее типичные нарушения, которые наблюдаются фактически по всем адресам "уплотнительной" застройки:
  - отсутствие градостроительного планирования, что ведет к увеличению нагрузки на инфраструктуру, нехватке объектов социального назначения, транспорта и т.д.,
  - нарушение норм Градостроительного кодекса в части проведения общественных слушаний и учета мнения жителей близлежащих домов,
  - нарушение строительных и санитарных норм, в частности, нарушение режима инсоляции и расстояния между объектами строительства и жилыми домами и т.д.,
  - нарушение Конституции РФ и экологического законодательства в части права граждан на благоприятную экологическую среду,
  - нарушение технических требований к обследованию жилищного фонда, расположенного в непосредственной близости к объектам строительства и т.д.
  По словам подписавшихся, газеты, журналы, радио и телевидение ежедневно сообщают о строительном беспределе и нарушениях прав жителей Петербурга, однако, ничего по одиночке изменить не могут. Поэтому и объединили усилия для того, чтобы добиться решения проблемы на федеральном уровне.
  Представители СМИ рассчитывают получить ответ от главы государства в разумный срок (по закону этот срок составляет не более одного месяца) и заставить власти принять конкретные действия по восстановлению конституционной справедливости. Если гарант Конституции РФ проигнорирует ситуацию, которая сложилась в части уплотнительной застройки в Петербурге, журналисты будут вынуждены привлечь внимание мировой общественности, зарубежных коллег и экспертов к тому, как в России соблюдается Конституция РФ и другие федеральные законы и является ли человек в России высшей ценностью.
  Комментарии:
  Генеральный директор ООО "Издательство "Твой дом" Олеся Галкина: Ситуация в Петербурге в части уплотнительной застройки накалилась до предела. Отчаявшиеся граждане уже не только устраивают акции протеста, но и лезут на баррикады, отстаивая свои сады и скверы. Не исключено, что скоро прольется чья-то кровь. Я понимаю, что Петербург - город революций, но чтобы поводом к гражданской войне была уплотнительная застройка - это что-то новенькое.
  Главный редактор газеты "Консьержъ" Алексей Кольцов: В последнее время становится невозможно работать, поскольку граждане заваливают редакцию жалобами. Я еще понимаю, если бы эти претензии были безосновательными, но это не так. Жильцы приносят пачки документов, подтверждающие нарушение их прав. Это явно противоречит тем обещаниям, которые делала губернатор в канун предвыборной компании, в данном случае можно говорить о том, что глава исполнительной власти Петербурга не выполняет своих предвыборных обещаний, а это уже серьезный повод для того, чтобы поставить вопрос об импичменте.
  Специальный корреспондент службы (отдела) информации газеты "Невское время" Вероника Рубцова: Борьба с уплотнительной застройкой принимает острые формы: так на улице Ушинской жители дома номер 3 заняли круговую оборону, на Институтском проспекте, 9 - перекрыли магистраль. Думаю, еще месяц другой и петербуржцы выберут голодовку, как метод борьбы с "уплотниловкой". Телефон в редакции разрывается от звонков, возмущенных жителей. Все они требуют, чтобы журналисты повлияли на власти, дабы те, прекратили уплотнять город. Лично я, сама нередко готовлю материалы о людях, попавших в "уплотнительную" беду. Иногда создается ощущение, что мои материалы пропадают в бездне... Я живу в историческом центре города. К счастью, за моим окном никогда не "вырастет" дом, который потеснит мое жилище... Однако не так давно я прочитала сочинение одной девочки, принявшей участие в конкурсе "Мой город в XXI веке". Юная школьницы пишет о том, что в ее дворе какие-то дяди решили построить дом. Приехали строители и разрушили детскую площадку... Пускай в моем дворе детской площадке ничего не угрожает, тем не менее, я не могу спокойно относиться к разрушению других детских площадок города.
  Главный редактор газеты "Общество и экология" Сергей Лисовский: С точки зрения экологической безопасности, все формы "уплотнительной застройки" являются одним из видов растянутого во времени градостроительного геноцида. Такой геноцид оказывает угнетающее воздействие на биологическую систему человека не сиюминутно, а на протяжении нескольких лет. Очевидно, что большой необходимости в "уплотнительной застройке" нет, так как за последние 10 лет численность петербуржцев уменьшилась (уплотнять нечего), а вот грамотное распоряжение имеющимся жилым фондом и строительство новых просторных домов на окраинах города для воспроизводства здоровых семей - это стратегическая необходимость. "Уплотнительная застройка" ведет к техногенным перегрузкам в задыхающемся мегаполисе и создает опасную иллюзию наличия "крыши над головой", в ущерб биологическому здоровью человека. Также как наркотики, алкоголь и табак, "уплотнительная застройка" ведет к медленной деградации генофонда и подпадает под Статью 358 "Экоцид", Уголовного кодекса РФ, Раздел XII "Преступления против безопасности человечества". Исходя из сказанного, считаю, что необходимо скорректировать градостроительную политику, учитывая долгосрочные интересы последующих здоровых поколений нашего народа и сохранения окружающей природной среды. Рекомендую всем чиновникам и строительным компаниям, дабы не наступать "на грабли", изучить концепцию общественной безопасности.
  Публицист Дмитрий Новокшонов: История с уплотнительной застройкой, по моему личному мнению, всего лишь эпизод общей ситуации в России, где ее народы, ее люди, и, прежде всего русские люди, рассматриваются мясниками у власти, как скотина, из которой надо выкачать всю кровь, а потом заняться реализацией мяса.
  Я не верю в результативность этого обращения. Но ситуация настолько очевидна, вызвала такую бурю протестов в обществе, что дает надежду хоть на какой-нибудь, хоть на мизерный, но прецедент. Надежду внушает и то, что эта дикая ситуация сложилась именно в Петербурге, городе, в котором всегда обкатывались модели дальнейшего переустройства русской жизни.
  Из своего окна я своими глазами вижу, как в 30-50 метрах от моего дома и на таком же отдалении от соседнего, строятся "уплотнительные девятиэтажки". Мне не понятно, кто лично санкционировал эти стройки в Министерстве Обороны и Министерстве по ЧП: в ситуации катастроф (землетрясение, война и т.д.), такое строительство просто немыслимо. Мне не понятно, кто именно из городских архитекторов разрешил такое строительство: люди будут смотреть друг в друга в упор из окон, а при том, что инфраструктура в микрорайоне изношена (аварии происходят постоянно) и никак не обновляется, я могу легко предсказать постоянные перебои в водоснабжении, электропитании и аварии отопительной системы.
  Верховный главнокомандующий Путин на своей первой инаугурации заявил, что он знает, что в России первое лицо отвечает за все. Петербуржцы помнят, что проголосовали за губернатора Матвиенко только потому, что их попросил о том земляк-президент. Вот пусть президент поговорит со своим наместником и ответит: что за бесстыдную и безмозглую власть он навязал горожанам?
  А с неделю назад от Леси опять письмо:
  - С вами ничего не случилось?
  Гм, я задумался. Вроде ничего. Сижу безработный, бухаю, морды чуркам рихтую. Что тут особенного? Обычная жизнь обворованного властью русского мужика с четырьмя высшими образованиями. Но для порядка ответил:
  - Голова вот с перепоя болит... И кулаки саднит чего-то.
  А она, жестокая, вместо того, чтоб посочувствовать, обрадовалась:
  - А у нас тут такое было...
  И рассказала, что было после публикации письма. Наезд был сразу на шесть СМИ. Начали с угроз, но потом, расплакались: им, видите ли, перед президентом отчитываться теперь за письмо. А главная за СМИ тётя в городе, Манилова, пожаловалась, каких трудов ей стоило обзвонить большинство СМИ и просить их не опубликовывать открытое письмо.
  Троих журналюг "Невского времени" вызвали на ковер и потребовали опровержений. Потом адвокат газеты составил послание, вроде того: мы, журналисты "Невского времени" отказываемся от подписей, нас никто не уполномочивал, письмо мы не читали и ничего не подписывали... И от их имени вывесили на сайт Лениздата (www.lenizdat.ru). Ведь в "Невское время" звонил сам Каплан (директор Союза строительных организаций) и сообщил, что собрался расторгнуть договор на $5000 с газетой.
  А еще был разбор полетов в "Деловой панораме". Только толку, она и так закрылась сама собой.
  Звонили журналистам "Делового Петербурга", но те сразу всех послали по привычке. Досталось и "Часу Пик", на них, бедных, всю вину за эту акцию свалили.
  Был наезд на Ольгу Мягченко из "Недвижимости и строительства Петербурга". И Олесей многие вот недовольны очень: "Как вы могли опубликовать такие заявления Новокшонова!" - ругались чиновники и прочие учредители, и всякие прогубернаторские организации, и даже коллеги-писюкатели.
  И расстроился я пуще прежнего. Вот люди живут. Вот ведь как жизнь струица у них. Пока я в пианом угаре с ментами лаялся, айзерские морды плющил, перстом грозил Божьими карами сутенерам, развозящим буржуйской клиентеле школьниц-проституток, люди оттягивались и страдали.
  Какая все-таки провинция Санкт-Петербург.
  8 июля 2004 года
  
  На злобу дня
  Вспомнил одну историю. Дело было в конце 80-х - начале 90-х, когда при мэре Собчаке в Ленинграде все только начиналось, а народ уже начинал выть по-черному. Я тогда работал электриком в Кунсткамере (есть такой русский музей).
  Стоим мы с приятелем и обсуждаем всю бодягу. А тут как раз спускался по лесенке пианенький филолог Кнорозов. Ну, тот, который известен везде кроме как на Родине. Не Пугачева чай, не Пенкин или еще какая-нибудь Новодворская.
  Он послушал наш треп и говорит:
  - Вот говорят, что у примитивных племен все примитивно. А, между прочим, кое-что из их опыта недурно было б и сейчас в России вернуть.
  - Это как же, - спрашиваем?
  - А вот как. Вот, скажем у каких-нибудь тиббусов засуха. Зовут они шамана и жалуются ему. Он покамлает-покамлает, а дождя нет. Ну, его термитам и скормят. Или на кол. И зовут следующего. Так и сажают на кол, пока дождь не начнется.
  - Ну, разве это цивилизованно? - не согласились мы. - Разве можно так сейчас? У нас демократия, народ вот выбирает на сроки определенные...
  Он наш бред слушать не стал и вяло перебил:
  - Ничего, друзья мои юные. Я скоро помру, а вы еще посмотрите, что тиббусы не глупые ребята были.
  Кнорозов помер. А мы вот смотрим. Через эти смотрины, лично у меня уважение к некоторым народным обычаям устаканилось. И неуважение к так называемым народам, которым обычаи "тиливизер заменил".
  И еще пришел я к выводу, что русский народ уже миф. Нереальность. Русские еще остались, а народ - миф, типа "гордых римлян" и "древних египтян".
  Ладно. И пусть. Пусть досасывают упыри. Только на Бога и его отмщение уповаю. Надеюсь только, что Вседержитель не так жестокосерд будет с теми, кто предал все единоплеменное свое и всех единоплеменников. А за одно и все человеческое свое ради единомоментной клоповьей жажды своей.
  7 мая 2004 года
  
  Жизнь и каберне
  Моим учителем древнегреческого языка на первых курсах Ленгосуниверситета был Никита Виссарионович Шебалин. Как сейчас помню первое занятие - стоит Никита Виссарионович у окна задумчивый и говорит:
  - Осень. Все простужены на факультете. А вот в Древней Греции простуда была редкостью. А почему?
  Мы, неофиты-первокурсники замерли... - черт знает, почему древние греки не простужались?
  Шебалин выдержал паузу и ответил будто сам себе:
  - Да потому что чеснок постоянно ели. Жрали чеснок регулярно - потому и не простужались!
  Еще Никита Шебалин имел абсолютно древнеримский профиль. И стригся под горшок. Оттого голова его была как у ожившей мраморной статуи из Эрмитажа. Студенты по этому поводу все шушукались:
  - Вот в роль вошел. Даже прикид античный и причес у хайра себе сделал. И где сейчас так стригут? Эксклюзив.
  Никита о том не знал, но секрет своей прически открыл нам как-то:
  - Совсем в парикмахерских сдурели! Такие деньги драть за обычную стрижку! Но меня не проведешь. Я кастрюлю себе на голову одел и все лишнее перед зеркалом обкорнал ножницами!
  Античный профиль достался Никите от отца - Виссариона Шебалина. Когда-то его отец был известным композитором. Сейчас практически забытым. А зря. Знающие люди говорили мне, что композитор был прекрасный.
  Жил Шебалин один, в коммуналке на Фонтанке, напротив БДТ. Комната у него была большая. Мебели минимум. Одни книги и бутылки пустые. Книг очень много.
  Никита Виссарионович очень любил выпить. Через это и я выпить полюбил.
  Видимо предчувствуя, что жить ему осталось немного, стал он те книги мне дарить. Сумками, вязанками, но на условиях самовывоза.
  И повадился я к нему за книгами ездить, а чтобы совсем не привыкнуть к халяве, вез учителю его любимое вино.
  Пил Никита Виссарионович исключительно молдавское каберне.
  - Мы, Дима, филологи-классики, а потому, должны пить лучшее, что есть на сегодня. Это пролетарии пусть сивуху, портвейн или водку хлещут. А мы будем пить каберне.
  Лучше молдавского каберне в то время действительно в магазинах ничего не было. Стоило оно три рубля с полтиной - в прейскуранте магазина "Вино-водка" на площади Ломоносова было самым дорогим.
  Его то я и приносил Никите.
  Однажды, когда в комнате Шебалина стало негде поставить ногу из-за пустых бутылок, он попросил меня вынести всю эту стеклотару. Я вынес, но при своей страсти к точным наукам пересчитал бутылки. Их было 333.
  - Каберне пил мой учитель, Аристид Иванович Доватур, - рассказывал мне Никита, - я вот пью. И ты, захочешь выпить, его пей. Помни, что "классикус" означает принадлежность к первосортному, к первому разряду в обществе. Раз учишься быть классиком - держи марку.
  А потом, одной весной, Никита Виссарионович Шебалин умер. Поминки по нему были в Эрмитаже. Пили там разбавленный спирт. И читали басни, которые любил сочинять Никита. Помню одну:
  "Мужик с профессором однажды подрался.
  Кто ж победителем в сём споре оказался?
  Ответ: профессор победил.
  Мораль: сильней физически он был".
  Каждую весну, в день ухода Шебалина в Элизиум, я прихожу на набережную Фонтанки, сажусь на скамеечку около бюста Ломоносова и откупориваю бутылку молдавского каберне. Немного вина я разбрызгиваю в юго-западном направлении - Никите. Остальное выпиваю.
  А потом я смотрю на проходящих мимо людей и думаю, как мало отмеряно нам на Земле.
  Февраль 2004 года
  
  Вот ржач
  Как вспомню, как это писалось, так и на душе светлее становится. Молодец Сергей Мостовщиков. Умеет поднять пронзительные, щемящие сердце и чешущие нос темы.
  http://www.bgorod.ru/health/medlight/article.asp?ArticleID=13928
  
  Запой (триптих)
  Четыре служителя прекрасного - известный питерский художник Владимир Шинкарев, артистка Ольга Толстецкая, публицист и мыслитель Дмитрий Новокшонов, а так же врач-философ, кандидат медицинских наук Петр Каменченко пытаются разобраться в основах устройства нашего общества. Они исследуют русский запой.
  
  Aлкоголь
  Владимир Шинкарев
  Недавно на презентации сидим тесно за столом, бурный разговор, я, как всегда, пью минеральную воду. Вокруг люди добрые пьют водку (хотя уже лет восемь как-то странно: за весь вечер пару бутылок не допьют. В мое героическое время каждый выпивал эту пару бутылок). Очередной раз отхлебнув из пластмассового стаканчика, я понял, что перепутал, взял чужой стакан, и во рту у меня водка. В смятении я принял такое решение: не выплевывать при всех, а пойти в туалет промыть рот. Пока выбрался из-за стола, дошел - началось. Водка начала всасываться через ротовую полость, да и выпилось немножко. Время стало тормозиться вплоть до стоп-кадра, за каждый пройденный шаг я многое успел прочувствовать и понять.
  Каждая молекула алкоголя, проникшая в меня, несла светлую, очищающую волну радости, здоровья, таланта - всего того, что я потерял за девять лет полной трезвости, дурак, сколько времени зря упущено! Свежесть и энергия танцевали во мне, все вокруг обрело утерянную красоту, устойчивость, множество волнующих смыслов.
  Водка (какое убедительное, твердое слово!) на презентационном столе была святыней, брошенной псам, никто из там пьющих не любил и не понимал ее так, как я: лениво попивали, чтобы слегка расслабиться, осоветь, отупеть. Да и что такое две бутылки? Две бутылки "не нужно всем, это нужно одному" (как с надрывом кричал Кайдановский в кинофильме "Свой среди чужих"). Запретить нужно впустую тратить водку, как в исламе - там пить можно только избранным, самим арабским словом "алкоголь" суфии обозначают внутреннее учение, закрытое для непосвященных.
  Оттого пьяные так неприятны - пьет кто ни попадя, а не всякому это можно позволить. Обрети силу, мудрость и владение собой, тогда и спивайся. (Не удержусь, еще один кинофильм процитирую. В "Пьяни" поклонница-журналистка упрекает поэта Микки Рурка: "Хватит пить-то! Садись, пиши. Пить-то всякий может". A тот ей: "Да нет, мать твою, не всякий! Это не пить всякий может, а пить - нет, не всякий!") Можно ли пить, нельзя ли пить - горькие, невозможные вопросы. Тут все наоборот. Кому пить можно, для кого это безболезненно - тому это, в сущности, не нужно, бесполезно, как об стену горох. A кому пить нельзя, кто принадлежит к таинственной мутации, алкоголикам - для того это мощная, опаляющая сила.
  "Все ценные люди России, все нужные ей люди - все пили, как свиньи", - писал классик. Ну ладно, это Веничка Ерофеев, это типа юмор, но вот Карл Густав Юнг сам не пил и серьезен был, но в ходе попыток лечения алкоголиков пришел к сходному выводу. "Взыскание целостности" - так обозначил алкоголизм Юнг. Жажда настоящего алкоголика - это эквивалент духовной жажды, которой горели высочайшие светочи... ну и так далее.
  Aпология алкоголя, от Тао Юань Мина до Чарлза Буковски - грандиозна, это вершины литературы, написанные алкоголиками (для алкоголиков), а против - один только академик Федор Углов. Да, алкоголики неприятны в общении, а особенно в общежитии, хоть и совсем по-другому, чем простые глупые пьяные. Но всякий "ушибленный звездой" неприятен в общении. Вы были знакомы с настоящим гением? Да почитайте их честные жизнеописания. Я уж не говорю о пророках и юродивых... Тут совершенно справедлива китайская мудрость: "То, у чего велика лицевая сторона, велика и обратная". A приятны в общении только посредственности, поклонники Дейла Карнеги. Или уж святые...
  Aлкоголики непродуктивны и неработоспособны, скажут мне. Да, хотя собрания сочинений Фолкнера и многих других алкоголиков выглядят основательно, все же да. Пожалуй. В смысле - алкоголики не делают карьеры, это еще одно достоинство алкоголизма. Они не хотят (если кто хочет карьеры, например, Ельцин - алкоголизм не помеха). A здоровье? Девять лет трезвости принесли мне инфаркт, язву желудка и все, что полагается мрачному, угрюмому, трезвому сволочуге, а сейчас какие-то молекулы водки распирают меня забытым ощущением молодости и бесконечного здоровья - я физически чувствовал, как рассасывается холестерин в кровеносных сосудах, как зарубцовывается язва (да, алкоголь так и действует на холестерин и язву, научный факт), гибкое и упругое тело движется уверенно и легко, вот я плавно и быстро вхожу в туалет, энергично выплевываю водку и промываю рот.
  Возвращаюсь к столу и накладываю салата. Ем. Еще накладываю. Демон неохотно отлетает от меня и растворяется в воздухе.
  
  Диалог
  Ольга Толстецкая, Дмитрий Новокшонов
  - Ты как?
  - Сушняк, душа болит и стыдно. Забиться хочется в угол, чтоб никто не видел, и сдохнуть тихо.
  - Дурак что ли? За что стыдно-то? Ты думаешь, что ли, что худший в этом мире? Ты думаешь, они другие? Тебе стыдно, что не скрываешь то, что они делают за закрытой дверью?
  - Ничего я не думаю, блин. И плевать мне на них. Мне не плевать на то, что лицо потеряно. Я не помню где, как, но уверен, что потеряно.
  - Отчего ты не любишь себя? Что за проблема русской души?
  - Потому что перпендикуляр. Как дрался - помню. Как у ментов пистолет отнимал - помню. Потом, помню, звал каких-то дам. Помню, как доехал до дому. A как уснул в коридоре на полу - не помню. Но что-то я в коридоре же делал? Лицо потеряно. Хочу нож - сделать сеппуку.
  - Ты, наверное, Лермонтовым в прошлой жизни был. Он тоже как напьется, все норовил стрелять, и пистолеты у товарищей вырывал. Вот почему наши гусары водки жрали немерено, делали то же самое, что и мы. A утром просыпались, и лица их были еще прекрасней, чем вчера. Что за сто лет с нами случилось?
  - Чушь все это. Гусары эти оттого в семнадцатом году на помойке и оказались, что пропили все до исподнего. A насчет пистолет вырвать - это точно. Как выпью - сразу в атаку хочется. Берсерк, блин.
  - Конечно, хочется. Кругом враги. Окружили, суки. Давят. Терпишь, терпишь, умный ведь, интеллигентный типа. И про врагов думаешь: ладно, несчастные люди, что с дураков возьмешь? Помнишь у Гребенщикова: "Идешь сто шестьдесят, а перед тобой стена". Вот до стены доезжаешь - а дальше момент выбора. Или в стену, или водки. Водка - утверждаю - вещь необходимая, если понимать, зачем она нужна.
  - Ты что несешь? Какая стена? Какой БГ? Кто меня давит? Какие враги? Отравлен мозг мой ацетальдегидом. И лицо потеряно в бесчестии. Блин! Пистолет нужен с патроном.
  - Не плачь, дружище. Правда на твоей стороне. Мне тоже пистолета хочется, но я точно знаю, в кого стрелять. Да и не верю я, что ты солнечным зайчиком по городу ходил и думал: чем бы заняться таким возвышенным? В результате-то той же водки и выпил. Никогда я не скажу ни одного плохого слова про выпившего человека, потому что человек по природе своей на самом-то деле хочет сидеть в своем прекрасном доме с любимой женой да работой интересной заниматься. A если человек на улице валяется, то не по его желанию это. И точно знаю, есть за его спиной люди, ответственные за эту ситуацию. Может, он и слаб, так он же человек. Не сам себя создал. Расскажи, как пил-то? Может, и не печально это совсем.
  - Приехал я на заработки из Питера. Живу в Кунцеве. В пяти остановках от сталинской дачи на съемной однокомнатной квартире. Работы нет. Приютил такого же армейского питерского приятеля - тренировал его в армии. Один диван на двоих - и больше никакой мебели. A мы здоровые кабаны - у того, кто с краю спит, ноги висят. A денег-то нет. Пошли мы во двор. Я выступил менеджером - друг у меня подковы гнет. Собрали окрестных "синяков", потом спортсменов, потом менты какие-то подтянулись. Всех он на руках поборол. На десять литров водки заработали.
  - A дальше что было?
  - Ну, начали мы с приятелем пить на заработанные. Долго пили. Потом я ему что-то сказал, он обиделся. Взял половину денег и гордо уехал. Сказал, что ничем мне не обязан. Вернулся днем следующего дня - я как раз проснулся. В кулаке дыра - мент укусил на Киевском вокзале. Он чувство вины ощутил и вернулся. A я к тому времени еще три литра купил. Ну, нитками ему рану по живому заштопали, стрептоцидом забросали и продолжили пить.
  - Знаешь, что я поняла? Мужчина и женщина пьют совершенно от разного. Мужчина, видно, пьет от чувства неполноценности, недостаточности. A как иначе? Ты здоровый мужик. Мечтал, небось, космонавтом быть в детстве. Противно ведь - не с балкона же прыгать. A так вроде время пролетает в забвении. A женщина - хрен знает. Выходит, тоже от неполноценности и недостаточности. Вот я однажды пожалела одного красавца, оставила ему ключи от московской квартиры, а сама уехала в Питер работать. Возвращаюсь домой, а дома нет. Разбито все, включая ванну. Мало того, я этого козла выселить не могла две недели - у родителей жила. На душе противно, грязно. Уехала в конце концов обратно в Питер. Утром просыпаюсь - лучше выпить, чем вспомнить. И такой великолепный запой вышел! Я ведь забыла, когда рассвет видела в последний раз, а тут в пять утра идешь в магазин, солнце восходит, птички поют, воздух чистый - видно, как колышется. Пришла в магазин, вина красного купила. A продавцы какие в винных отделах! Особые люди. В пять утра хари к ним подгребают сам знаешь какие. A они стоят чистые, светлые, не осудят тебя, не посмотрят косо. Будто ты в библиотеку пришел и томик Пушкина у них просишь - они же будды, блин. Мне бутылку там и открыли. Под сиренью на скамейку села. Вино красное, солнце красное - великолепное язычество. Так все правильно, как будто это мое место и есть. Про дом забыла, про грязь забыла, про людей ужасных. Только я, солнце и сирень. Я радости хочу, чистоты. Что мне делать, если только вино мне его может подарить? Я не вижу иных вариантов. Или с людьми не общайся, или сам скотом стань, или время от времени на рассвете под сиренью с флакончиком посиживай. Так что будь гордым. Ты живой человек, и я счастлива, что встретилась с тобой.
  - Да? Может, выпить?
  - Сейчас как-то банально получится. О! А на выходные ты в Питере-то будешь?
  - A как же.
  - На Васильевском скамейка есть. Та, которая под сиренью. Угол Среднего и Двадцать второй. В пять утра встречаемся. Придешь?
  - Русский солдат всегда приходит. Ждут его или не ждут.
  - Отлично.
  - Но ты больше не говори никому, а то припрутся ныне живущие покойники посмотреть на падших нас и выпить спокойно не дадут.
  
  Феномен
  Петр Каменченко, к.м.н.
  Не раз был свидетелем незаслуженно легкомысленного и пренебрежительного отношения сограждан к запою. С этим необходимо покончить. Люди должны знать правду.
  Многие полагают, что три дня тяжелой пьянки на проводах одноклассника в армию - это и есть запой. Они ошибаются. Настоящий медицинский запой - это сложная физиологическая функция организма. Для того чтобы она свершилась, необходимо сочетание двух непременных факторов: врожденной предрасположенности и упорного многолетнего труда. Без них запоя добиться практически невозможно. Рассмотрим все по порядку.
  Итак, наследственность. Бытует мнение, что человек может быть запойным уже от рождения по какому-то особенному стечению генетических обстоятельств. Это правда, но лишь отчасти. На самом деле наследуется не запойность, а только некоторые особенности личности (характера), которые при благоприятных обстоятельствах и упорной работе над собой могут в будущем и привести к запою. Какими же обязательными чертами характера должен обладать от рождения будущий запойный? Во-первых, живостью ума, выраженным творческим началом и предпочтительно абстрактным мышлением. Во-вторых, упорством и самостоятельностью. И в-третьих, совестливостью и врожденным чувством вины.
  В противоположность этому люди с конкретным типом мышления, предпочитающие надежность и монотонность существования, лишенные творческого поиска, к запою не способны. Несмотря на все старания, они обречены на постоянный тип пьянства (наркологический термин - Авт.), который отличается от запойного типа именно что монотонностью и отсутствием творческого полета. Удел таких характеров - один-два стакана в день после работы, поесть и спать. Как ни странно, но именно такой тип алкоголизации социально приветствуется и считается нормой в среде люмпен-пролетариев и управленцев среднего звена. В отличие от более перспективного типа - запойного.
  Необходимо сказать, что и творческие личности могут пить в ежедневном режиме, но лишь на стадии предварительной подготовки организма. В среднем эта стадия занимает от семи до десяти лет. В это время будущих запойных можно отличить по следующим весьма характерным особенностям общественного поведения. Именно они первыми догадаются, что уже пора, зарядят коллектив положительными эмоциями, найдут нужный повод, проявят инициативу (соберут деньги, сбегают). Они поднимут первую, а потом, не давая расслабиться и уснуть, сразу же вторую. Они пренебрегут придирчивым разглядыванием этикеток на бутылках и не позволят остаться недопитому на столе, даже несмотря на все важные жизненные обстоятельства вместе взятые. Они выпьют больше всех (а не сделают вид, что выпили), и их не будет тошнить вечером в туалете. В крайнем случае утром, но это уже другое. И наконец, именно у будущих запойных затем амнезируются (то есть исчезнут из памяти) многие события финальной части алкогольного эксцесса.
  Основной целью предварительного этапа подготовки организма к настоящему запою является химическая, физиологическая и психологическая его перестройка. Указанием на то, что такая перестройка произошла, служит появление определенного знака, или, как его называют медики, абстинентного синдрома. Суть его заключается в переходе организма на работу на чистом алкоголе. Известно, что алкоголь является исключительно энергоемким и легко усваиваемым продуктом. Всего какие-то 0,001-0,003% эндогенного (то есть того, который синтезируется непосредственно самим организмом) алкоголя в крови обеспечивают 10% всех энергозатрат человека. Есть в организме и специальные ферменты для расщепления алкоголя. Aбстинентный синдром же показывает, что из вторичного источника энергии алкоголь стал уже основным и химическая перестройка в обмене веществ успешно завершена.
  Однако не любой абстинентный синдром обязательно приведет к запою. Aбы какой не приведет, и все старания могут оказаться напрасными. Многие в этот решающий момент отступают или скатываются к более простому постоянному (см. выше) пьянству. Чтобы добиться абстиненции высокого качества, употребление алкоголя чередуют с полным от него отказом. Это тяжело, но в результате вырабатывается правильный ритм, а подобные чередования можно назвать генеральной репетицией первого настоящего запоя.
  Утро первого в жизни настоящего запоя начинается с предчувствия чего-то необычного. Едва отойдя от поверхностного, прерывистого сна, человек испытывает огромное волнение: сердце его бьется учащенно, руки дрожат, от необычайного возбуждения сводит мышцы, во рту сохнет, а вот рубашку хоть выжимай. Человек мобилизует все силы и максимально концентрируется на одной-единственной, но самой главной задаче - выпить. Включив все выработанные за предыдущую жизнь условные рефлексы, он начинает миссию, к которой шел много лет. В следующие недели в его жизни не будет места семье, работе, друзьям, сну, еде, сексу, времени суток. Суть жизни составит последовательный прием этилового алкоголя.
  Запой не терпит суеты. Запою необходимо уединение, покой и вдумчивость. Еще великий Валантен Маньян в одной из своих лекций в Париже в 1893 году сказал: "Банальный пьяница шумен, криклив, ищет приятелей для посещения кабака, хвастается числом выпитых бутылок, с бравадой рассказывает о подвигах. Другое дело дипсоман (термин конца XIX века - Авт.), он ведет себя иначе, ищет уединения, посещает виноторговца украдкой. Выпивая, дипсоман испытывает эйфорию, преходящую в чувство благополучия, облегчения и полноты жизни. Ничто не может его остановить".
  Запойный пьет водку небольшими дозами, через практически равные промежутки времени, между ними он совершает на первый взгляд хаотические действия или забывается поверхностным сном, полным тревожных видений. В некотором роде такое состояние сродни состоянию индейского или саамского шамана во время изотерического контакта с духами.
  Постепенно запой достигает вершины, организм находится на пределе своих физических и духовных возможностей, дозы алкоголя уменьшаются, поведение полностью теряет видимую рациональность. Наступает аверсия, то есть полное истощение всех алкогольвосприимчивых структур организма и дальнейшее невосприятие алкоголя. Любая следующая доза вызовет лишь тяжелое отравление. Едва живой человек обильно потеет, его тошнит, после чего наступает глубокий, многочасовой, практически коматозный сон. Просыпается вышедший из запоя слабым и измученным, но и обновленным одновременно. Пережившим некоторого рода катарсис. Работоспособность его, как никогда, высока, голова ясная, мышление стремительное. Именно в таком состоянии Врубель создал великого "Демона", Мусоргский - "Ночь на Лысой горе", Aркадий Гайдар - "Тимура и его команду", Гарик Сукачев - "Песни с окраины".
  A дальше жизнь сделает круг. И после того как вышедший из запоя изобретатель осмыслит ракету, футболист забьет чудо-гол, а сантехник поставит бесшумный сливной бачок, вновь наступят временное снижение уровня оптимизма в мозгу, беспричинная тоска в душе и томление в теле. Появятся скука, раздражительность и мысли о смерти, а значит, вот уже скоро начнется новый запой. Так было всегда.
  Май 2002 года
  
  Хайямово время
  В начале апреля, обходя букинистические магазины, я оказался на Литейном проспекте. Решил зайти в галерею "Борей" и удивился. В ее зале работала выставка в честь любимого мной Омара Хайяма. Поймал себя на мысли: мистика, я же совсем недавно его перечитывал.
  Но мистики не было. Выставка была открыта в День дурака группой карикатуристов "Нюанс" в составе Виктора Богорада, Леонида Мельника и Вячеслава Шилова.
  - Как же так, - спросил я у Виктора Богорада, - Хайям и в День дурака?
  - Понимаете, - объяснил мне художник, - сидели мы в мастерской и обдумывали свою ежегодную первоапрельскую выставку. Кто-то достал с книжной полки томик со стихами Омара Хайяма. Тут, вдруг, самым чудесным образом его рубаи зазвучали в унисон с нашими новыми работами. Пораженные этим обстоятельством, мы заглянули в биографию Хайяма и поразились во второй раз. Оказывается, 1 апреля этого года великому и могучему Омару исполняется аккурат 956 лет со дня рождения! А цифра 956 - это вам не какая-то официальный юбилей! Эту цифру как в руках не верти, с какой стороны не читай - все равно будет 956 и баста.
  На это простодушное объяснение мне подумалось: "Когда б вы знали, из какого сора..."
  Я давно заметил, что в последние два-три года интерес к Хайяму среди людей далеких от Персии и языка фарси заметно вырос. Мое наблюдение подтвердила Наташа Антонова, сотрудница пресс-службы пивной компании "Балтики", такой историей:
  - Зашла я недавно в кафе на канале Грибоедова. Там кухня хорошая. И вижу на доске объявлений записку о том, что некий молодой человек ищет себе спутницу жизни. Ну, понятно, чтоб молодая, красивая, то да се, но что удивительно, "чтобы читала и любила Омара Хайяма".
  На это я рассказал Наталье историю про одного своего шибко ученого и придирчивого друга по фамилии Горфункуль. Который годами ищет себе в подруги фотомодель-поклонницу Довлатова.
  Мы посмеялись, а я машинально прогнал в голове Хайямово:
  Ты скажешь, мир - халва? Ячменный хлеб - вкусней.
  Ты скажешь, мир - парча? Дерюжный плащ - родней.
  Ты Чашей Бытия считаешь мирозданье?
  Я сто подобных Чаш храню в груди своей.
  Странные люди все-таки окружают нас. Они мучаются вопросами, которые за них давно разрешили другие, наступают на грабли и в лужи, которые давно обозначили до них.
  Хайям был как раз из тех, кто подобно саперу, обозначил вешками мины, на которые может ступить человек, живущий свою краткую жизнь:
  Душа останется с тобою навсегда.
  Ты в неизведанном растаешь без следа.
  Испей вина!... Пришел неведомо откуда.
  И отдохни!... Уйдешь неведомо куда.
  Мой любимый поэт - древнеримский Гораций. Они очень похожи в отношении к жизни с Хайямом. Помните? Долгой надежды нить / Кратким сроком урежь. Мы говорим, время ж завистное / Мчится. Пользуйся днем, меньше всего веря грядущему.
  Но в отличие от распутного алкаша Горация, Хаям был ученым. Не простым ученым - гениальным. На Западе ему равен только Леонардо да Винчи. И тот и другой универсальный гений родились несвоевременно. Их открытия никто не понял и не принял. Хаяму повезло еще меньше чем Леонардо: построенная им величайшая в мире обсерватория была закрыта и заброшена, точнейший календарь забыт, и даже стихи, которыми мы наслаждаемся, сохранились благодаря буквально нескольким почитателям с "извращенным вкусом".
  Судьба.
  Что же касается того, что Хаям родился в День дурака, то это может быть. Может быть в том смысле, что ни день, ни год его рождения точно не установлен до сих пор.
  Апрель 2004 года
  
  К похоронам экипажа Ту 22
  Конечно, я мог бы вспомнить точно, когда я ездил на эту рыбалку. Но зачем? Ведь суть моего послания заключается не в том, чтобы рассказать как мы (я и Серега Радионов) поймали за два дня рыбалки всего лишь одну щучку килограмма на четыре и с десяток жирных карасей.
  Но по порядку. У Сереги в Новгородской области, в деревне, живет бабушка. У меня было две добротные сетки двустенки. Году в 2000 или 2001 мы скооперировались и рванули на промысел. Серега еще и недавно купленное ружье прихватил.
  На электричке доехали до Луги, там взяли частника и через полчасика были на месте.
  Серегина бабка жила одна. Разводила кроликов, содержала огород. Кажется, и птицу какую-то держала. Так что наше меню в гостях понятно: птица, крольчатина, овощи, ягоды, яблоки и самогон.
  Как я уже сказал выше, рыбалка не удалась. Бобры так запрудили лесное озеро, что оно превратилось в пруд. При этом следов бобров мы не обнаружили, а плотины давно прогнили. Рыба была сыта и по-осеннему ленива, а оттого не только не шла на удочку, но даже в сеть заплывала неохотно. С ружьем тоже незадача случилась. Я, дурак, отговорил Серегу брать его сразу в лес, а потому увиденные в первый день метрах в двадцати глухари миновали наших желудков. На следующий день ружье Серега взял, но глухари будто чуяли - исчезли, отчего опробовать стволы пришлось на деревенской дороге по каким-то бутылкам.
  Добычу свою мы отдали бабке, ну а чтобы оправдать свое появление потаскали навоз, да вскопали картошку. Много ведер натаскали.
  А потом пошли на деревню посмотреть.
  Деревня как деревня. Безлюдная - работы то нет. Единственный магазин закрыт - денег у деревенских тоже нет. Самый шумный дом в деревне принадлежал какому-то явно неславянскому мужику пенсионного возраста. В загоне у него блеяли овцы, две молодки в платках сновали, слышались детские голоса.
  Серега со стариком поздоровался, поговорил о какой-то ерунде. При этом назвал его то ли Ахмед, то ли Ахмат. Я удивился и когда мы возвращались спросил:
  - Чурка что ли?
  - Чеченец. Крутой мужик. У его сыновей в Новгороде бизнес серьезный. Ну а он тут, за их женами следит. Самый богатый в деревне. Нормальный. Вежливый, всегда поможет.
  - Что за бизнес?
  - А фиг знает, какой у них бизнес.
  Собственно к чему все это я рассказываю? А вот к чему.
  Вы когда-нибудь видели как взлетает или садится Ту 22? Говорили с летчиками на нем работающими? Уверен, если посмотрите и поговорите, то вам будет странно услышать, что эта рабочая лошадка Советской стратегической авиации вдруг при заходе на посадку "резко сваливается на левое крыло и камнем падает". И все это "за четыре секунды".
  Лучше спросите у знакомых, кто в ПВО служил: "Как лучше всего сбить самолет такого класса из ПЗРК?"
  Вам ответят: "На взлете и при посадке вероятность поражения почти единица, а время подготовки к стрельбе и нахождения самолета в зоне огня - максимальное".
  Понятное дело, что по телевизору "придуркам" (определение президента Путина) будут говорить мудреные слова типа "помпаж двигателя" (одного!), будут лепить горбатого про героев летчиков, которые, несмотря на приказ (!) о немедленном катапультировании, его не выполнили, и до последнего (4 секунды!) боролись, чтобы увести летящий над лесом самолет поглубже в чащобу.
  Я же вижу другую картину. Я вижу веселого кавказского мужика, который после сытного обеда у какого-нибудь папы аксакала сел в свой джип и поехал к очередной своей нищей голубоглазой и белокурой наложнице в Новгороде. Ну, а чтобы настроение себе поднять перед развлечениями с трясущейся от страха школьницей-кафиркой, джигит остановил машину, вышел, достал ПЗРК "Игла", предварительно собранный и вытащенный из схрона, и, дождавшись по часам заходящих с учебных полетов Тушек, взял одну на прицел, выстрелил и завалил.
  Затем веселый кавказский мужичек выкинул отстреленный ПЗРК в болотистую лужу на обочине, поссал туда же, сел в машину и, напевая, поехал в Новгород.
  Удваивать ВВП и демографически взрывать Россию.
  12 июля 2004 года
  
  К событиям в Судане
  Подарок Каддафи
  Мой отец, полковник Советской Армии в отставке Евгений Новокшонов стал обладателем часов Tissot в 1985 году. Как - он сам и рассказывает.
  Эти часы с эмблемой Войск противовоздушной обороны Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии (СНЛАД) от имени Лидера Ливийской революции Муамара Каддафи вручил мне в Триполи полковник Салем Басыр. Подарок более чем скромный, но тому были свои причины.
  Дело в том, что арабские военные попросили руководство Советских военных советников (СВС) в Ливии выделить одного специалиста для анализа обстановки в воюющих Чаде и Судане. Выбор пал на меня.
  В результате, без официально оформленного приказа по группе СВС, состоялась моя командировка в южные районы Ливии и некоторые районы Чада и Судана.
  Не уверен, что пришло время рассказывать обо всех деталях той интересной поездки. Расскажу лишь одну историю.
  
  История про ноги
  Я со своим ливийским визави - акыдом (полковником) Хуссейном - вылетел на плоскогорье Эль Уйвенат в северо-восточный угол Судана. Там мы проверили подготовку суданских повстанцев, осмотрели их лагерь, провели совещание. Тем временем подчиненные выгрузили из Ми-8 тюки с одеялами и продуктами.
  Выполнив программу, полетели в ливийскую Эс-Сарру - дорога должна была занять около четыреста км. Летели почти на запад. Почти и около из-за того, что ливийский экипаж пользовался старыми английскими картами выпуска 1952 года. Почти на всех десятимильных квадратах на фоне знаков песков и реже останцев лишь одна надпись - unknown. Вдобавок - режим радиомолчания. В общем, от Чада недалеко, да и в небе Судана постоянно шныряли недружественные летательные аппараты.
  Я с акыдом сидел в первом ряду от кабины и вел разговоры, укрепляя ливийско-советскую дружбу. Но каждый свои тайны бережет - Хуссейн не ждет от меня вопросов, куда летали, но и я ни за что не скажу арабу, что сфотографированный американцами неизвестный самолет (по их обозначению Fulcrum), это наш советский МиГ-29.
  Прошло часа два с половиной. Тут я обратил внимание на какую-то суету в кабине. Летчик оттуда вышел - пригласил акыда. Хуссейн ушел в кабину смуглый, а вернулся бледный. Наклонился к моему уху и сообщил, что летчики потеряли ориентировку. Я ответил: "Челноком ходить надо", - и сопроводил фразу соответствующим жестом руки в воздухе.
  Акыд вернулся к летчикам и сообщил им свое решение. Тут я услышал басовитый вой - за моей спиной арабы начали молиться. Хусейн тоже зашевелил губами. Подумал: "Мне молиться нельзя. Я же советский человек. Буду себя просто мужественно вести", - и повел себя мужественно, хотя от мысли о посадке без горючего и радиосвязи в центре Сахары слегка подташнивало.
  Вдруг араб, сидевший где-то сзади, сорвался с места и прошел в кабину. Видимо Аллах, милостивый и милосердный, услышал молитвы правоверных - вертолет резко поменял курс и минут через десять приземлился на полосу. И тут же африканская темнота обрушилась на пустыню.
  Я пошел к гостинице и сделал жест - не ждите. Сел на скамью возле входа - ватные ноги не держали.
  
  Эпилог
  В лучших традициях советской перестраховки, один из начальников потом оформил мою поездку как самоволку (обстановка была такая: "Русские в боевых действиях в Чаде и Судане участия не принимают и принимать не могут"). Чтобы подсластить горечь обиды, Каддафи и приказал подарить мне этот скромный хронометр.
  Часы работали два года, а потом сломались. Ни одна ленинградская мастерская в конце 80-х годов не взялась их отремонтировать. Так и лежат.
  Осень 2003 года
  
  Гумилев
  Впервые я услышал эту фамилию в 1980 году.
  Я учился тогда в пятом классе обычной советской школы. А все прогрессивное человечество праздновало 600-летие Куликовской битвы. Как сейчас помню, по указу Леонида Ильича Брежнева даже медаль выпустили "Участнику Куликовской битвы", которая давала право на покупку колбасы без очереди.
  Но я отвлекся. Итак, у метро "Удельная" в ларьке "Академкниги" купил я тогда две книги: Михаила Горелика и Юлия Худякова. Посвящены они были доспехам и вооружению кочевых народов. Прочел я их и загорелся.
  До того-то я думал, что древнерусские витязи закованные в броню героически пали в драке с одетыми в шкуры кочевниками, которым числа не было. А тут, два уважаемых ученых человека объяснили мне, что у монголов была самая тяжеловооруженная конница на то время, так что раскатали они Киевские княжества вполне по объективным причинам. Впрочем, и Китай раскатали, и Хорезмшахов, ну а всяких западных варваров типа германцев и венгров им сам Бог велел отдубасить.
  Увлекло это меня - весь энтузиазмом запылал. Наворовал в школе олова, мама принесла гипса, и сел я солдатиков делать очередную серию.
  Как делаются оловянные солдатики по Нюрнбергскому стандарту - все знают. Из гипса изготавливаются две симметричные пластины. Потом на них гравируется фигурка, ну а затем в этой форме отливается игрушка. Форма выдерживает 10-20 отливок.
  Наделал я тогда корпус Субудая - фигурок 300, и княжескую дружину - человечков 100, ну и мирных в лаптях, чтобы рвы заполнять при штурмах - тоже около сотни.
  С этой бандой оловянных фигурок я все монгольское завоевание и разыгрывал у себя в комнате. Городищ естественно понастроил, даже Золотые ворота Владимирские замастырил из кубиков, жести и папье-маше. Орудий стенобитных, камнеметов китайского образца само собой. Полное погружение в реалии. Куда там современным компьютерным играм.
  Вот в таком энтузиастическом переживании событий XIII века и попалась мне книга Владимира Чивилихина "Память", вышедшая сразу в двух "Роман-газетах".
  "Память" я проглотил за сутки. Из книги этой я и узнал, что есть такой фашиствующий ученый Лев Николаевич Гумилев, который извращает и искажает историю России.
  Так в детскую память и вбился негатив на фамилию Гумилев, благо детскому уху вятского паренька фамилия "Гумилев" по восприятию мало отличалась от "Бронштейн" или "Троцкий".
  Второй раз фамилию Гумилев я услышал уже после школы. Я тогда слесарем механосборочных работ на заводе работал. Послали меня от цеха на курсы пропагандистов при Петроградском райкоме КПСС. Там-то на лекции товарища Романенко я познакомился с Николаем Перумовым. Его послали эти лекции отсиживать от института одного. Ну, того, из которого директор с фамилией Пасечник на запад сбежал и сдал супостату, Иуда, нашу программу создания эффективного биологического оружия.
  От Коли я много интересного узнал про отечественную генетику и биологию. Про Толкиена, конечно, послушал. Помимо того, узнал я, что Коля любит поэзию, и что любимый поэт его - Гумилев.
  - Это фашиствующий фальсификатор истории, что ли? - спросил я.
  Коля посмотрел на меня как на чумного. Потом задумался и ответил:
  - Нет. Это его папа. А мама его - Анна Ахматова.
  Потом Коля прочел мне наизусть "Дракона", "Память", "Рабочего"... Много чего прочел, он Николая Степановича всего на память знает.
  В общем, Колин авторитет, авторитет Ахматовой и обаяние стихов отца заставили меня задуматься: "А с чего это я о человеке сужу по Чивилихину только?" Одно мнение против трех, однако.
  С тех пор я Львом Гумилевым заинтересовался и стал откладывать в голове все, что о нем читал или слышал. Помню вот такой пассаж из убитого не так давно русского писателя Балашова: "Изучали бы историю по Гумилеву, давно бы уже дурью перестали маяться".
  С подачи Ника Перумова я прочел "Этногенез и биосфера Земли". Прочел и не понял: "И чего тут Чивилихина задело?" Вроде все складно.
  Когда же мне удалось на семинар Льва Николаевича попасть, где он как про своих знакомых рассказывал про разных Жужей и Жужаней, мое недоверие сменилось на абсолютный восторг.
  "Вот каким должен быть настоящий ученый!" - решил я и пошел служить в армию.
  В армии я, конечно, выучил почти все стихи Николая Степановича наизусть, ну а все, что писал в журналах его сын, мне друзья присылали. Тексты эти я как откровение воспринимал.
  И до такой степени я наинспирялся в своем почитании Льва Николаевича, что попросил девушку свою, Аню Суворову, выяснить домашний адрес Гумилева. Она выяснила и прислала.
  И написал я Льву Николаевичу письмо примерно следующего содержания: "Дескать, пишет вам солдат Новокшонов, который вас начитался и истину просек. А раз так решил он креститься, а вас просит быть его крестным папой".
  Смех смехом, но через две недели, стоя в наряде дежурным по роте получаю ответ:
  "Дело хорошее, Дмитрий Евгеньевич. Покрещу. Будете в отпуске или демобилизуетесь - звоните". И номер телефона квартиры на Большой Московской тут же.
  Уже потом, учась на филфаке Ленгосуниверситета, обратил я внимание на странную вещь. Люди, общение с которыми мне было неприятно, Гумилева или ненавидели или подсмеивались над ним. А так как таких людей было большинство, помалкивал я. И оттого тоже пользу приобрел - научился молчать, и осознал Псалом о том, что "блажен муж, иже не ходит"...
  Однажды в 1992 году, придя на кафедру, я узнал от Александра Иосифовича Зайцева, что Лев Николаевич в больнице, и что очень плох. Тут мне что-то не по себе стало. Александр Иосифович тоже явно переживал и на лицо посерел. И сказал, как сейчас помню:
  - Помоги ему Зевс.
  Забухал я тогда. Впрочем, а что еще можно было сделать?
  А потом Лев Николаевич умер.
  Потом был скандал с похоронами. Александр Невзоров, помню, какие-то движухи по телеку делал, но я в апатии был. Просто пил.
  Удивительная штука. С улицами Коломенской и Разъезжей в моей жизни потом много связано было. И хорошего, и дурного, и веселого, и смертельно опасного. И вот всегда я сухим из воды выходил там находясь. Уж не знаю почему, может потому, что как только я в этот район попадаю, сразу о Льве Николаевиче вспоминаю.
  А в конце 90-х годов, Минтимер Шаймиев выделил денег, чтобы мемориальную доску у парадного подъезда дома Льва Николаевича повесить. А я как раз в питерском филиале "Коммерсанта" служил тогда рерайтером. Велели мне про то написать. Помню, что написал я какую-то херню, которая всем отчего-то понравилась. А мне стыдно было от того, что я такую фигню написал.
  Оправдывал я свое малодушие так: "Надо же, чтоб в формате "Коммерсанта" было". Так вот, все равно, неформатно получилось, и написанное еще выпускающий редактор Андрей Синицын поправил. Эх... Поправил.
  Хотел вот Кашина попросить, пошарить в "Шерше" и найти мне этот текст, чтоб еще раз устыдиться. Да Кашина что-то не было в ЖЖ, когда я этот пост выставлял.
  18 июля 2004 года
  
  Выпил
  Вышел из дома. Упал в траву на пустыре. Лежу себе в репеях и балдею. Смотрю в небо и говорю:
  - Ну, чо, брат. Подохуел?
  А он мне:
  - Это ты подохуел, брат.
  Я ему:
  - Пойдем что ли епнем когнить в лехкую?
  А он мне:
  - Лежи дурак.
  Короче сгорел.
  Блин.
  Братан точно подохуел.
  29 июля 2004 года
  
  Пианая лавочка
  Сидели тут с мужиками. Пили и матерились. Причина ругани -- судилище над мужиками-офицерами из спецназа ГРУ в Ростове-на-Дону. Обвиняют парней в том, что они по военной запарке положили не тех чеченов, да еще и машину их сожгли.
  Что же это делается братцы?!
  Есть у меня мечта. Пересадить бы всю нашу либеральную и правозащитную нечисть из уютных московских квартир в товарные вагоны и отправить в Чечню. А потом стройными колоннами загнать куда-нибудь в Панкисское ущелье в компанию к свободолюбивым горцам.
  Я млею от предвкушений взлета правовозащитной мысли у этих типов. Когда они в холоде и кормлении отбросами, в постоянном рытье зинданов для себя, в побоях и расстрелах достигнут истинного просветления. Так и вижу их, принужденных заниматься мужеложеством под автоматными стволами обкуренных и ржущих правильных чеченских пацанов. Впрочем, подозреваю, для них это и позором не будет, а единственным удовольствием. Жаль, что мое желание это всего лишь желание.
  Пил я с мужиками и слушал одного:
  - Почему следаки не ищут тех, кто в 1991-5 годах стрелял, резал, продавал и покупал в Чечне русских? Тех, кто насиловал русских школьниц и русских бабушек? Тех, кто живьем сжигал целые русские семьи? А заодно и тех, кто все это допустил? Почему? Думаю, в Москве вагоны заявлений с тех времен в МВД скопились! Да пока они все это разгребут, эти мужики, которые убивали для того, чтобы не убивали нас, уже сами помрут или сопьются. Средняя продолжительность жизни русского мужика то сейчас всего 55 лет!
  - Дурак ты, - ответил я ему. Погоди, чеченов тех еще амнистируют, а мы еще увидим суды над русскими, кто клал не тех афганцев, ангольцев, американцев, а потом и немцев. Не удивлюсь, если мы посмотрим, как судят и тех, кто в штыки поднимался как один, тех, кто брал Берлин.
  Ноябрь 2003
  
  Язык и голова
  Интерес к языкам у меня еще в школе был. Издали для юношества в 70-годы "Книгу о языке" Франклина Фолсома. Красивую такую, с картинками. Прочитал я ее и заинтересовался. Поначалу всё алфавиты разучивал. Слова всякие. А потом в школе начали преподавать украинский и английский.
  Преподавали, как я сейчас понимаю, плохо. Или может и хорошо, только в армии я все равно выученное забыл. Зачем английский солдату в режимной части? Особиста пугать? Одно, правда, не выветрилось. Вбили в голову в школе намертво фонетическую транскрипцию. Она осталась. Хотя и в армии помню, киргиз рядовой Барамбаев пытался меня родному языку учить. До сих пор тетрадка с лексикой дома валяется. Забыл, правда и его теперь.
  А потом был филфак Ленгосуниверситета. Вот тут то я и разгулялся. Что только не учил. По программе были у нас древнегреческий, латынь, английский и немецкий.
  Хорошо учили. Но вот парадокс. Немецкий я уже забыл, хоть и имел пятерку. А по-английски имел четверку, но через пень-колоду еще могу объясняться. Думаю оттого, что английский все-таки на слуху, а по-немецки так практики у меня и не вышло.
  А еще прослушал я курс санскрита у профессора Эрмана. А еще были аккадский, иврит, арабский, немного хеттского. Ради интереса проштудировал нымыланскую грамматику, нивхскую, и даже редкую грамматику алеуто-лисьевского языка священника Вениаминова.
  Осилил самоучитель итальянского и чешского. Но вот беда. Никогда я не общался с живым чехом или итальянцем. А оттого и эти языки выветрились из головы.
  Подступался я и к корейскому, и к новогреческому и даже пол-учебника древнеегипетского осилил. Интересно все это было - даже сейчас приятно вспоминать.
  Пока студентом был - подрабатывал, и в жадности своей деньги только на книги тратил. И библиотеку собрал - не у всякого ученого такая есть. А потом все закончилось.
  Потом я пошел работать. Жрать-то надо. И попал в Издательский дом "Коммерсантъ", где шесть лет тексты за журналистами правил. Есть такая профессия - рирайтер.
  Там-то я все языки кроме русского и забыл. Хотя польза от увлечения юности была.
  Помню, написал один журналист такое: "реструктуризация преференций экспортеров-резидентов". Я не понял, зову его: "Объясни-ка, брателло, что такое "преференция"?
  "Это специальный язык такой. Олигархический. Я его понимаю, а ты оставь так", - отвечает. "Не, кабан, - говорю. Непроханже. Ты по-русски залабай мне, что значит слово "преференция". А он: "Это не переводится".
  Пришлось слегка поумничать: "Видишь ли, praeferentio, это от латинского глагола ferre (нести) да с префиксом prae (впереди). Короче, получается, что это "преимущество" по-русски? Ну или "предпочтение", типа. Так?"
  Автор помычал и замолчал. А потом я ему тем же манером всю фразу перевел. Он покраснел и попросил ее из текста убрать. Чтоб не посчитали его за поклонника красно-коричневых.
  Много я там умников насмотрелся. Известные сейчас писатели. У одного Суворов Альпы захватывал в 1812 году. Другой, "башлыков одевал в есаулы". Еще одна "инсталлировала импрессионизм в быдловатый социум". А другая, обозвала глагол "пердеть" матерным. Пришлось вступиться за древний индоевропейский глагол, и сообщить ей, что по-древнегречески он perdomai, на санскрите perdati, и даже на языке итальянцев, которые ей статьи о русской культуре заказывают - в виде perdere сохранился. Ну, да Бог с ними, кариатидами щелкоперства.
  И хоть кроме русского я сейчас другие языки разумию плохо, в голове моей все же осталось вбитое в университете правило: "Тот, кто ясно мыслит, тот и выражается ясно". Понял я старика Платона, который, когда ему один знакомый сына привел способности дитяти оценить, просто попросил юнца заговорить.
  Тошнит меня от опусов нынешних, что на плаву, инженеров человеческих душ.
  Ну, да ладно.
  Я к чему клоню. Одна из древнейших русских берестяных грамот - школьная рукопись. Там нацарапано: "Один дурак писал, другой дурак читал". А потому совет мой, тебе, читатель. Если не понимаешь, ты, что написано, то и не читай. Потому как автор или сам не понимает, что он тебе сказать пытается, или сознательно туманом своих словес смог в твою голову нагоняет.
  Октябрь 2003
  
  Концентрат
  Приехал тут ко мне из Китая друг. Доктор филологии Витя Ребрик. Он в одном из многочисленных китайских университетов преподает ассириологию. Жалуется:
  - Плохо китайцы по-английски говорят. По-немецки и французски еще хуже. Слава Богу латынь выручает.
  А еще смотрим с Витей новости. А в новостях показывают, как жидкие россиянские мускулы бряцают редкими бицепсами в Приморье. Но Витя, хоть срочную в СА и служил, человек гражданский. Он от армии далек, и показ БТРа с пятью морпехами, двух Сушек и выгрузки редких десантников из Илов и десантных лоханок воспринимает всерьез. Он ведь по заграницам уже лет десять и в миф о Непобедимой и Легендарной верит. Ну и говорит:
  - Знаешь, а вот в Китае не понимают против кого эти учения. Мы ведь вроде с Китаем друзья-союзники. Зачем это? Против кого?
  Ну, я за честь родной армии вступаюсь и леплю горбатого:
  - Понимаешь Витя. Это же учения элиты, эссенции, концентрата. Отобрали лучшее - три тыщи головорезов из Североморска и Пскова, асов от авиации, Морфлота и Гражданского воздушного флота. Тут понимать надо план учений. Их сначала на Дальний Восток из Европы перекинули. Там они побегают, постреляют. А потом их в Киргизию на авиабазу Cant of St.Petersbourg перебросят. Там они на незнакомой местности еще постреляют. Так что Китай тут не причем. Вот подумай, что тут причем?
  Витька задумался. После паузы говорит:
  - Блин, а что неужели Путин решил своими спецназовцами чекистов в Катаре силовым образом освободить? Круто!
  Тут я и успокоился. Престиж армии перед гражданскими восстановлен. Подозрения Политбюро ЦК КПК и Генштаба НОАК сняты.
  А сейчас сидим, пивко посасываем, ну и вваливается брат родной с друганом. Оба полковники. Армейцы. Штабисты.
  Сидим вчетвером, дуем "Петровское", смотрим как Дания каких-то других блондинов в Португалии раскатывает, отпускаем похабные пьяные шуточки навроде:
  "Маленький хуёк в пизде королек" или "На хуе бородавка, - пизде прибавка".
  Ну, и зашел разговор об учениях. Витька-то помалкивает, чувствует сопричастность к военным тайнам государства. А я, болван, в расчете на то, что брателла уже дошел до состояния гроги и любую мою пургу поддержит, возьми и спроси:
  - А что брателла, успеют подготовится то? А то мы ведь знаем, зачем министр обороны неполный батальон, а то и два, через всю страну возит. Это ведь лихой налет на Катарскую тюрягу они отрабатывают. Чтобы героев чекистов спасти, и, как американцы Норьегу из Панамы, на Родину вывезти.
  Захмелевший брат посмотрел на меня мутными глазами, вздохнул, и печально так, с нескрываемой тоской ответил:
  - Хоть бы ты не глумился. Бля.
  Июль 2004
  
  От заката до заката
  Все началось со звонка в дверь вечером. Открыл отец. Мне-то что? Я как раз увлеченно во Freehand рисовал.
  Слышу голоса - один явно детский. Думаю: кто бы это мог быть? Минут через 20 в дверь комнаты отец голову просовывает:
  - Ну-ка пойдем.
  Выхожу на кухню с ним и офигеваю. Сидит там жена Палисандрового - Андрея Малинина.
  - Расскажи-ка, - папаня спрашивает, - что это у нас тут вы за притон устроили?
  - Не понял, - отвечаю.
  - С какой это Леной мой муж тут у тебя ночует? Кто ему звонит? Наш сын всё видел! - вступает в разговор баба.
  Я сначала не понял. Потом понял и разозлился:
  - Во-первых, говорю, Андрей у меня тут ни разу не ночевал. Во-вторых, - да, он иногда на выходных приходит выпить, поговорить. Но днем и без предварительного звонка. А в-третьих, да, у меня тут бывают красивые девушки. За это лето, например, Ксюши были, Марины, Оксаны, Кати, Оли, Сони, Юли. А вот Лен не было ни одной. У меня на имя Лена непроизвольный рвотный спазм. И вообще, какого фига ты, милая, приперлась? Твой муж примерный семьянин, и я с ним баб рядом вообще никогда не видел. Даже тебя.
  Той показалось мало:
  - Ну-ка Паша расскажи!
  И пятилетний мальчик, сын Андрея рассказывает:
  - Мы в компьютер играли. А тетя Лена с красными волосами мне помогала.
  Отвечаю:
  - В компьютер ваш сын действительно один раз тут играл. Я сам ему игрушку ставил. "Казаки" называется. А вот без меня в моем компутере никто разобраться не сможет. Никаких Лен, короче, я не знаю. Где там Андрей ночует - понятия не имею. Вопросы есть?
  Выждав мхатовскую паузу, ушел, матерясь мысленно.
  Вскоре свалила дура лупоглазая.
  Выхожу к отцу:
  - Она предварительно позвонила?
  - Нет.
  - А фигли пустил?
  - Ну-у-у... Она хотела мужа на месте преступления застать!
  - Блин. С Андреем-то я поговорю, но в следующий раз, если эта... эта,.. короче,.. меня позови. Чтоб я дверь перед ее носом захлопнул, предварительно все высказав.
  И пошел я спать. И снились мне всю ночь сны. Что запомнил, опишу, хотя понятно, что все я не запомнил, да и те картины, что остались в памяти лишь реконструкция.
  Итак, еду я в метро. Сижу, смотрю напротив в пустоту. И слышу: "Обережно! Двери зачиняются. Наступна станция Святошино."
  Помню, удивился - чего это меня в Киев занесло? К тете, что ли приехал?
  Выхожу на Святошино. Станцию не узнаю. Поднимаюсь по эскалатору и совсем удивлен:
  - А чего это я в Новых Черемушках?
  Боязно мне стало. Если я в Москве, то, как я отсюда выберусь? У кого перекантуюсь?
  Тут память мне подсказывает, что я, вроде, в Коломенском квартиру снимаю. Надо ехать туда. Ловлю частника, называю адрес - едем.
  Пока ехали, темно стало. И странно едем. Вот Новый Арбат проскочили, Кутузовский, Можайское шоссе уже... Куда он меня везет?
  И понимаю я, что видно водила, чурка, по-русски не бельмеса и неправильно меня понял. И потому везет меня в Кунцево.
  Кунцево это не страшно. В Кунцево я жил и квартиру снимать приятелю оставил. Вот у него и переночую, решил я.
  Доехали до улицы Говорова. Вот и дом. Выхожу из машины.
  Звоню в дверь. Не открывает. Тут на счастье у меня ключи в кармане оказались. Открываю. Захожу и закрываю за собой дверь. Темно, будто глаза выкололи. Начинаю шарить выключатель света. И скользко что-то.
  Поскользнулся, упал, встал, но выключатель нашел. Включаю свет и в отупении. Вся квартира в говне. Вся. С потолка капает, стены им текут, на полу,.. а главное вонища - не описать, аж глаза режет.
  Короче, когда поскользнулся, весь измазался: руки, ноги, кошмар! Бросил взгляд в комнату и совсем удивился: там гора говна как на картине Верещагина "Апофеоз войны". Прочь, прочь! И я выбежал на улицу.
  Тихая московская ночь в Кунцево. Тьма, огоньки. Детская площадка. Там синяки от школьников до пенсионеров водку хлещут. Я испугался:
  - Щас, вот узнают меня, позовут посидеть. Я напьюсь и усну в кустах. Комары закусают. Испачкаю футболку и штаны.
  Ну, я тихо и быстро - шмыг в кусты. Присел там на камушек и плачусь:
  - Где ж мне отмыться-то? Руки-ноги в говне! Вонь от меня! Стыдобища! Людям-то как показаться?!
  Достал из заднего кармана фляжку с водкой "Смоленская" и пью. Водка как водка, только теплая. Аж блевать охота. Но пью.
  Тут свежий ветер подул. Поднимаю я глаза и от радости ойкаю. Сижу то я, оказывается на набережной Университетской! Передо мой Нева. И все родное, узнаваемое.
  Защипало у меня в глазах от радости. Скинул я штаны и ботинки. Помыл их в Неве. Вроде не пахнут. Только от рук запашек сильный идет. Мыл-мыл, долго мыл, а запах неистребимый говна все равно от рук идет.
  Ну и ладно. Ночи уже не белые, до дома я и пешком дойду. Никто меня при том не увидит, и стыда, следовательно, не будет.
  Встал и пошел.
  Обошел здание Двенадцати Коллегий и между истфаком и Библиотекой Академии Наук направляю стопы к Тучкову мосту. Вокруг мрак, ни огонька, только листва шумит. Где люди? Наверное, спят.
  Чувствую, кусает меня кто-то. Да не один. По жужжанию догадываюсь - комары. Вот гады, будто знают, что раз у меня руки дерьмом пахнут, не буду их на себе бить, чтоб всему не извоняться. А оттого только отмахиваюсь. Но разве эти упыри поймут, если их не бить?
  Вышел на набережную у Пушкинского дома. Там фонари и от них свет электрический. Посмотрел окрест себя и душа моя уязвлена стала - комаров тыщи. А главное какие-то странные комары. Здоровенные такие. Нажористые. Размером с ворону каждый. И кружат вокруг, пикируют, кабрируют, на виражах впиваются. Соснут кровушки, я рукой смахну, они отлетают и опять барражируя, ждут, как бы присосаться. И жужжат, гады, жужжат.
  Стою я, короче, как пугало огородное, руками и ногами как Джеки Чан от вампиров отмахиваюсь и вижу такое, от чего кровь в жилах похолодела. А может ее просто мало осталось уже - не знаю. Морды то у комаров - человеческие. И все мне знакомые. Многих я лично знаю, многих видел на расстоянии удара клинком, а кое-кого только в телевизоре. Сосредоточенные морды такие, серьезные, будто не голод их мучает, а что-то другое. Вместо носов - жало для кровососания.
  - Кранты, - думаю. Всего высосут как христианского младенца. И судя по налитым моей кровью ихним брюхам размером с добротный овощ кабачок, времени немного осталось.
  Смахнул я с себя очередного упыря с усами и побежал. Не к мосту, конечно, назад. Бегу и думаю - костер надо разжечь. Упыри света, огня и дыма боятся.
  Повезло мне. Чую, дымком потянуло. Гляжу, полуразвалившийся сарай рядом с факультетом психологии. Ну, я туда.
  Подбегаю под жужжание комариной воздушной армии и удивляюсь - не сарай даже вроде, а сруб, а оттуда свет фосфоресцирующий. И дымит сильно. Отшвырнул я дверь и туда. Упыри в дым не полезли.
  Попривыкнув к матовому свету, опять удивляюсь. Вроде снаружи сруб сарайный, а внутри - церквушка деревенская запущенная. Алтарь ветхий, царские врата, к стенам почерневших икон приставлено немерянно.
  Ну, думаю, отсижусь тут до утра. Лучше дымом провонять, чем дерьмом.
  Выбрал я пару закопченных досок, уж не знаю, кто там на них нарисован настолько черные, одну сунул под зад, другую прислонил к алтарю, уселся, локти на колени согнутые положил, чтоб руки вонючие висели и задремал.
  Только дыма что-то совсем много стало. Еле дышу. Чувствую, - угораю. И опять удивляюсь, - вроде от дыма дышать невыносимо, а огня нет. Но выходить к упырям не хочу. И решил я:
  - Копченый труп лучше, чем труп без кровинки. Лучше тут угорю. И расслабился, захлебываясь дымом и слезясь.
  Просыпаюсь. Лежу как обычно в своей комнате, светло уже. Посмотрел на будильник - пора на учебу собираться. Отмечаю, что дымом действительно сильно пахнет. Посмотрел в окно и точно: какие то придурки мусорку подожгли, а у меня форточка настежь. Прикрыл.
  Посмотрел на потолок и ахнул: весь усеян комарами. Сидят вверх ногами, почерневшие от моей крови, ждут, когда к лужам подвальным вернутся, чтобы род свой вампирский продолжить. Ну, уж нет.
  Пусть даже опоздаю на пару, пусть ругает меня Анна Владимировна преподавательница, не быть по-вашему! Взял я пылесос и всосал их туда. Пускай в пыли размножаются сволочи.
  Пошел в ванную. Горячей воды нет. Матюгнулся. Ополоснулся, оделся и вышел из дому.
  До курсов моих ехать минут двадцать по проспекту Просвещения. Подъезжаю к улице Брянцева и чувствую сбой в программе - дежавю. Был я тут сегодня ночью. Во сне. Что делал, - вспомнить не могу. Но был. Факт.
  А раз не помню, расскажу историю про это место, которую помню.
  Между улицами Брянцева и Ушинского в мае 1986 года открыли огромный выставочный павильон. Открыли его к историческому визиту Михаила Горбачева в Ленинград. Это его первая поездка по стране была после избрания генсеком. Назывался тогда павильон "Интенсификация-90". Выставил там персек товарищ Зайков достижения ленинградских рабочих и ИТР. Прогнуться хотел перед Меченым.
  Вот солнечным майским днем 1986 года, когда Горбачев должен был туда приехать, решили я с одноклассниками Даном Шуваловым, Андреем Зоткиным и Андреем Сухоруковым:
  - Айда, Горбачева смотреть?
  И поехали, благо недалеко. Прям в школьной синей форме после уроков и поехали. Со значками комсомольскими эмалевыми.
  Посмотреть на Михал Сергеича нам не удалось. Дядьки в одинаковых серых костюмах прогнали:
  - Пшли вон отсуда! Нечего тут ошиваться! И без вас есть, кому на Горбачева смотреть!
  Интересное было время. Полное надежд. Всеми фибрами и жабрами души ощущалось, что вот, пришел на смену маразматикам, молодой, без бумажки говорящий (значит верит в то, о чем вещает) и даже латинское слово apriori знающий. С таким мы быстро Америке рога-то закрутим и весь мир в бараний рог согнем.
  Хотя вру. Гнильцой уже попахивало. Ощущали что-то наши юные сердца. Иначе почему бритвоязыкий Дан шутливо переиначил "интенсификацию" в "интенсификцию", а понимающий в этих делах Андрей рукой показал и прокомментировал:
  - Смотри-ка. Снайперов на крышах расставляют.
  А Сухоруков вообще сентенцию выдал:
  - Так мы же в условиях развитого социализма живем. Потому-то я и буду в военное училище поступать.
  Философ блин.
  Павильон тот, к слову, потом кто-то прикарманил и сейчас небедно живет. Ну да Бог с ним. Я отвлекся.
  Не опоздал я на учебу. Отучился и вернулся домой.
  Опять вечер. Сидим с племянником, смотрим по телеку как на Олимпиаде россияне в очередном виде спорта подобно фанере над Парижем пролетают. Племянник молодой, переживает. Я успокаиваю:
  - Ты не ерепенься. Тебе еще повезло. На этой Олимпиаде они, может, хоть с десяток золотых возьмут. Это все инерция советского наследия. Успел застать хоть это ты. А вот через четыре года, если все в стране будет также как сейчас продолжаться, увидишь - и пяти не выиграют.
  Племянник у меня пограничник. Спорт мы смотрим, попивая привезенный им кизлярский коньяк. Ну и я, дурак, чтобы перевести разговор на более приятную для него тему спрашиваю:
  - Вы когда Басаева, Масхадова и прочих нарушителей поймаете? А то шарятся, шарятся, людей стреляют, взрывают, прям как Абдулла в "Белом солнце пустыни".
  Племянник скорчил гримасу и пробурчал:
  - А фиг знает. Работа идет.
  Больше не разговаривали. Просто смотрели, как россиянских атлетов делают люди конкретных национальностей.
  23 августа 2004
  
  Наука побеждать
  Более всего мне нравится в упырях, что сидят на моей и, полагаю, моего читателя шее, сочетание в них абсолютно несопоставимого: дикого, парализующего ужаса перед такими как я и абсолютного, всеохватного презрения к нам.
  Судите сами. Ведь был момент, когда они со страху все попрятались. С 1-го и практически до 5-го сентября. Хотя вру. Уже 5-го презрение стало доминировать над животным страхом.
  А сейчас опять. Те же рыла стали появляться в ящике. И треп, треп, треп. Главную тему их масаг даже генсек ООН вот озвучил, сказав:
  - Детей убивать нельзя.
  Какой милый, однако, этот Аннан.
  Нечисть, которая пленила школу в Беслане, судя по верещанию россиянских СМИ пленила школу не простую. Трещат вот, что в школе этой, дети не из простых семей учились. Даже депутатов родителей.
  Изнутри зная трусость, тупость и лживость наших СМИ, в данном случае я им верю. Но по иной причине. Осетины это особый русский этнос. Который устоял в период большого хапка. В отличие от нас, которых в октябре 1993 года так морданули, что до сих пор у нас не морда даже, а блин вместо лица.
  В 1989 году я еще служил. В роте у нас был один осетин и один ингуш. Для меня они оба были советские люди. И вот когда пошли сообщения о конфликте осетино-ингушском, они порезались, покололись на штык-ножах. Их развели по госпиталям. Солдаты и офицеры, навещая раненых, недоумевали:
  - Вы что ребята? Вы же советские люди?
  Те отмалчивались. С ингушом я не общался, а с осетином дружил. Ну и по-дружески спрашиваю:
  - Зачем? Почему?
  И запомнил его ответ:
  - Помяни меня. Еще поймешь. А сейчас бесполезно объяснять.
  Это я к тому, что любая осетинская семья - приличная. У них других практически нет. Народ такой, приграничный, правильный.
  А вот в Питере разделение на приличные и неприличные школы есть. Вот приличные, например, всякие там лицеи, гимназии. Их по телевизору даже показывают. Есть на местном убогом 5-м канале целая передача. Ведет ее видный русский публицист Лев Лурье. Собирает там таких хороших, ухоженных, умненьких русских школьников и ставит перед ними животрепещущие вопросы бытия. А в судьи набирает тоже видных. Все передачи я не видел. Одну видел, и запомнилась проблема, которую обсуждали школьники:
  - Хорошо или нехорошо - однополый брак?
  Скажите, а это не убийство детей?
  Или вот бывшая приличная школьница Ксюша Собчак ведет программу. Сюжет мне объяснили: кто выберет себе парнера для совокупления, тому дадут дом.
  Скажите, а это не убийство детей?
  Впрочем, это приличных детей убивают. А я то маргинал, едрёна вошь. Меня вот всё дети из неприличных школ окружают.
  Сегодня сигареты покупаю у ларька, что рядом со школой стоит. Рядом же восьмиклассник с двумя подругами, одетыми как Манька-облигация, матерятся. Повод для ругани я уже спиной расслышал: одна из манек отказывается платить за спиды (наркотик), а ее сотусовщикам надоело платить за нее.
  Скажите, а это не убийство детей?
  Всё лето, да и сейчас, когда потеплее, я вижу детей, жрущих пиво или водку во дворе.
  Скажите, а это не убийство детей?
  А школьницы из неприличных школ по вечерам и ночам на проспектах Петербурга? 100 рублей миньет, 500 - акт, 1000 - анал.
  Скажите, а это не убийство детей?
  Сегодня еду в автобусе. Рядом мужик с малолетним сыном. Мужик мне понравился. Хорошее лицо. Спокойное, русское, волевое. Сразу видно, лямку в армии оттащил и теперь честно вкалывает на каком-нибудь производстве.
  И сын (года четыре) его спрашивает:
  - Пап, купи мне мороженое?
  И папа отвечает:
  - Сегодня никак сынок. Давай завтра!
  Сыну достаточно. Он в окно уставился и стал комментировать проходящего мимо ослика. "Смешная лошадка, посмотри, папа!" - говорит. А папаша со мной взглядом встретился, поняв, что я дискурс прочухал, глаза со стыдом отвел. Только вижу, как у него желваки ходуном ходят.
  Скажите, а это не убийство детей? Вместе с родителями?
  А бегающие по рынку чумазые русские дети, обслуживающие гостей с юга?
  Скажите, а это не убийство детей?
  Потом я сына этого отца рассмотрел. Одет бедно, в секондхенд, но чист и опрятен. И подумал я:
  - Кем вырастет этот белобрысый мальчик? Вырастет ли он?
  Знаете, я много вижу каждый день. Рассказов на повесть хватит. Только зачем, кому нужна моя повесть?
  Да и без меня есть, кому ее написать. Я даже имя автора знаю. Госкомстат его зовут. Только не верю я, что Госкомстат свои сводки будет в СМИ россиянские сливать. Нет. Он их подороже загонит. В качестве победных реляций с фронтов ведущейся против русских тотальной демографической войны.
  А мы с тобой читатель будем на лоснящиеся рыла победоносных полководцев этой войны в телевизоре смотреть. И слушать, как они нас поучают:
  - Детей убивать нельзя!
  8 сентября 2004 года
  
  Сегодня ночью
  Чуть не кончился. Лежу себе, смотрю в потолок, уснуть не могу. На потолке блики от уличных фонарей. А потом что-то в груди лопнуло, и дышать никак не могу. Ну, думаю, все. Наконец-то. И главное - внезапно. И скоро уже никому и ничего не должен. Встречайте.
  А потом совсем худо. Дышать-то никак. И ужас такой, что и думать о чем-то никак. Только ужас и страх перед фиг знает чем. А в глазах темень и искорки летают серебристые.
  И представляете - струхнул:
  - Боженька! А может не щас? Может, еще подышу?
  И что-то видно таким жалким стал, что сам устыдился.
  Правда устыжение уже после пришло. Когда, видно, Боженька сжалился, и отпустило. Когда с хрипом вздохнуть удалось.
  Щас сижу дышу, курю и ни о чем не думаю.
  Поеду в город. Может работу какую найду.
  10 сентября 2004 года
  
  Рождение пафоса
  Вчера с коллегами сначала курнули пластилина, а потом ударили по пиву. Ударили сильно. Били это пиво стоя у метро "Площадь Александра Невского". Кореша то просто пили, а у меня повод был - день рождения одной девушки из Болгарии.
  Гляжу - Зенкин идет.
  В результате поехали домой с Зенкиным. Расстались на улице Композиторов. Зенкин гад не пил. Ему надо было на следующий день в ресторан с компаньенами.
  Ушел, значит, Зенкин, и решил я национальный вопрос порешать. Хожу по улице с бутылкой в руке и думаю, кому бы ее в глотку засадить. И у каждого встречного черного спрашиваю:
  - Ты откуда чел?
  Опросил человек восемь. Все оказались городские - из Баку. Екарный бабай. И пугливы как городские. Отвечают и убегают, спринтеры. Даже заводки не метнуть.
  Впрочем, один интересный оказался. В ларьке сидел. Продал мне четыре бутылки пива, кстати. От навара расслабился, ну и поговорили за жизнь. Вызвал его на откровенность. Суммирую:
  Черножопому 18 лет. Гражданин Азербайджана. В России ему нравится. Русские мужики его рабы. Русские девушки - подстилки, проститутки и отсосы для его спермоклапана. В армии не служил и не собирается. В России ему главное побольше денег заработать. У него получается. Уже купил "Пассат".
  Его откровенность тронула меня. Бить не стал. Да и как? У ларька дверь стальная. Без лома или хотя бы фомки не открыть. Да и менты каждые десять минут ездят мимо.
  Утром чуть не проспал на работу. Бошка гудит как жбан под кувалдой. Сижу, пью "Боржоми", а в голове мысли роятся как осы. И воспоминания. Вот одно:
  Помню друг Сашка у меня спросил:
  - А ты знаешь какой самый сильный инстинкт у человека?
  Я ответил не задумываясь:
  - Любовь, конечно. Инстинкт любви.
  Он заржал:
  - Дурак! Самый сильный инстинкт - голод.
  С той беседы прошло десять лет. Где сейчас Сашка - не знаю. Он может быть где угодно - не человек, а воплощение правильных понятий. Может он сейчас в администрации президента Путина, а может полицейский в ЮАР. Это не важно. Важно другое. За десять лет мнение мое не изменилось:
  - Самый сильный инстинкт у человека - инстинкт любви.
  Потому что существа, у которых самый сильный инстинкт голод, людьми не являются.
  Короче от таких рассуждений рожаю вот пафосную мысль:
  - Счастлив и всегда прав тот народ, у которого есть люди с инстинктом любви, который сильнее инстинкта голода. Русский народ счастлив. И всегда прав.
  10 ноября 2004 года
  
  11 Ноября 2004
  Целый месяц бубнил мантру "Пятнадцать человек на сундук мертвеца". Вчера наконец отвязалась. Опять начал все время бубнить Tomorrow belongs to me.
  Побывал на трех поминках. Еще одна бабка при смерти. Веселая такая была. Все про то, как в оккупации под Псковом ребенком жила, любила рассказывать. А сейчас только хрипит, воет, стонет и кровью блюет. Скоро уже предстанет.
  А еще кто-то из соседей вынес к мусоропроводу книги. Я утащил все. Килограмм 20. Есть и интересные: брошюра о спорте в Монголии 1957 года издания, пара военных мемуаров двух неведомых мне полковников, избранные произведения Фрунзе, несколько учебников по психотерапии и монографий в той же дисциплине.
  А еще был сражен беседой с одним молодым патриотом. Он посоветовал мне посмотреть так и невиденный мной фильм "Ночной дозор". Его мотивация:
  - Наши в Москве уже упырей мочат. Посмотри. Скоро и тут начнем.
  Милый юноша принял фильм за чистую монету. Чтобы не расстраивать вьюношу я не стал ему говорить, что протагонист фильма учился в соседней школе со мной.
  А еще один знаток геополитики и обустроевец борьбы с врагами России сообщил мне страшную новость. Делал он это шепотом, выпучив глаза и размахивая руками, как орангутанг. Оказывается... тсссс... в Генштабе ВС СССР было Управление стратегической маскировки! Так вот вся перестройка и все говно, что сейчас творится на бедной нашей Родине, это звенья грандиозной "маскировательной апирации"!
  Я опять смолчал. Не стал говорить ему, что книжка Суворова, откуда он это взял, была первым опусом предателя. Не стал говорить ему и того, что просто перевод запоздал на два десятка лет.
  Но чтобы не расстраивать парня поддакнул ему и сообщил другую тайну:
  - А знаешь, что в ЦРУ подобное Управление тоже есть?
  - Ссуки! И здесь у нас идею сперли? - отреагировал он.
  Эх... Что за жизнь. Невежество и безграмотность удручают. Иной раз так и хочется сказать собеседнику фразу из фильма Enter the Dragon:
  - Ну ты прямо как из комиксов вылез.
  Блин. Сегодня надо опять выпить с вечера. Осталось найти собутыльников с деньгами или самогонкой. Ищу, одновременно разбирая корреспонденцию от несчастных россиянцев, которым чего-то не хватает.
  А еще позавчера у одной молодой сотрудницы издательства, где я сейчас служу, умер отец.
  А вчера на Театральной Площади у моего корректора Леночки после побоев, под угрозой ножа, в день ее рождения, кстати, вырвали сумочку в подъезде родного дома.
  Леночка это девушка 20 лет, с большими добрыми глазами и ресницами хлоп-хлоп.
  Не. Я не просто нажрусь сегодня. Я агрессивно нажрусь.
  
  Столица кретинов России
  Начну с хорошего. На выходных был на похоронах. Одним хорошим человеком, ленинградцем, стало меньше. Уверен, там ему лучше, чем нам тут.
  Хорошо все-таки сказал Джон Сильвер по прозвищу Окорок:
  -- И живые позавидуют мертвым.
  Завидуем, ибо мертвые сраму не имут.
  Я помню, как все начиналось. Помню, как тысячи образованцев кричали о том, что стоит переименовать Ленинград, как все наладится, и жить они будут как в европах. Ну, не знаю. Может кто-то из них так и живет сейчас. Но в массе думаю, вся эта шушера, именовавшая себя петербургской интеллигенцией, даже доступа к интернету не имеет, чтобы пожаловаться другим на свое скудоумие.
  Особенно меня умиляло, как местные образованцы пыжились придать ставшему Петербургом Ленинграду некий особый статус.
  Все им хотелось себя столицей почувствовать. Все их тянуло показаться другим самыми знающими и культурными. Ну, козлы, слов нет.
  Помните выраженьице - "Петербург - культурная столица России"? Я вот его давненько в самом Петербурге от людей не слышал. Разве только в газетах иногда видел, да из телевизора на уши падало. Но это несерьезно даже обсуждать. Неловко как-то.
  Полный апофегей и апофеоз настал тогда, когда штамп "Петербург - ... столица России" начали эксплуатировать люди простые и бесхитростные. И получилось по поговорке "Бог шельму метит".
  Слышали такие штампики:
  "Петербург - пивная столица России", "Петербург - криминальная столица России", "Петербург - пельменная столица России", "Петербург - порностолица России", "Петербург - мыльная столица России"?
  Вот они то, как раз в точку и смеха не вызывают. Залили по всей стране детей пивом. Травят народ пельменями из мяса хрен знает каких коров. Заполонили экраны "Ментами" и прочим мылом. Это да. Это Санкт-Петербург. Столица, блин, России.
  Поездите по центру города, когда-то бывшего Ленинградом. На светофоре вам в машину обязательно пацаненок кинет журнальчик. Бесплатный, красиво изданный. Их у нас сейчас в городе много: "Стрелы Амура", "Свинки с Васильевского", "Письки с Петроградской". И на всех слоган: "Лучшие девушки Санкт-Петербурга".
  Молодое женское, да и мужское, русское мясо. В розницу. Оптом. Только плати.
  Хотите виртуально - пожалуйста. Видеочаты из Петербурга. Школьницы, студентки, группами и в одиночку. С мужиками и самотыками. Сунут куда скажете, только жгите траффик.
  Вот это да. Этим Петербург столица. Только столичных жителей, тех ушлепков, что так бесновались и орали "Партия - дай порулить!", я что-то не наблюдаю теперь. Нищих, беспризорников, бабушек попрошаек и ментов на каждом углу вижу. А тех не вижу в упор. Наверное те то, всем довольны. Пьют пиво, заедают пельменями, растлевают детей соседа, по ходу смотря очередную серию "Оперов" в переводах Гоблина. А в промежутках ходят на выборы, голосуют.
  Посмотрел недавно по одному из центральных телеканалов очередное ноу-хау из Петербурга. В одной из петербургских школ, как в тюрьме систему контроля установили. Сама губернатор пришла на открытие первой в стране школы нового типа.
  Смотрел и думал: да, столица. России. Столица кретинов России.
  6 декабря 2004 года
  
  Бессловесная естественная убыль
  Недавно подружка Аня попросила меня врезать замок. Дело это нехитрое. Я за пару часов справился - выдолбил стамеской паз в дубовой двери, подогнал коробку и готово. Когда молотком стучал, об одном беспокоился: грохот ведь соседям по площадке в ушки долбится. Ну, да дело сделал и забыл.
  Забыл бы о том накрепко, да дверь та была в квартире на улице Константина Заслонова. И вот ведь - in nomine omen - аккурат в тот же день, 15 ноября, попался мне на глаза "Календарь воина Советской Армии" 1981 года издания.
  Обратил я внимание, что день этот - годовщина смерти Константина.
  Веселый такой календарь. Застой рулит. К примеру, там написано, что в 1941 году фашисты напали на СССР для того, чтобы уничтожить социализм и превратить советский народ в бессловесных рабов. Чудовища, да?
  Поухмылялся я, а тут бац - звонок телефонный. Оказалось, опять Аня. Рассказывает с хохотком:
  - Представляешь, ты уехал, а я стены в ванной стала красить. Тут в дверь позвонили. Оказалось опер. Попросил побыть понятой. Старушка-блокадница, соседка по площадке (там три квартиры) характерный запах учуяла. Мужики то, дворники всякие, сантехники, зассали в понятые идти. Пришлось нам. А там труп. Мужик 1948 года рождения. Давно лежал. А в квартире чистенько так, на стенах фотографии его в морской форме в разных странах. У него видно бедненького приступ случился. Он с кровати то сполз, шприц достал, а ампулу с лекарством уже не смог. Так и отошел: лицом в пол со шприцем в руке.
  - Что ж он один жил? - спросил я.
  - Ну да. Опер документы то посмотрел, родственники ближайшие только в Туле. Теперь писать им будут. Если живы, - повезло, квартира в самом центре. А если тоже померли, то государству отойдет. Обидно. Продадут блатным или чуркестанцам. Суки.
  Квартирный вопрос он больной для русских.
  Вот и Аня живет вместе с пятью младшими сестрами (самая юная в этом году школу заканчивает), родителями пенсионерами и умирающей от рака бабкой в трехкомнатной квартире на Разьезжей. Девки то все работают, родители пенсию получают, но чтобы с голоду ласты не склеить вторую квартиру они сдают.
  Да и жить в ней как-то неловко. Несколько лет назад была Аня не старшей сестрой. Старшей Ленка была. Красивая тоже такая, с высшим образованием. Работала Ленка книгопродавцем в букинистическом магазине на Литейном. Читать любила очень. "Одиссею Капитана Блада" там или "Мельмота-Скитальца". Романтическая девушка была.
  У нее все как в сказке было. Влюбилась в простого русского парня, замуж вышла. Тогда то их и поселили в отцову квартиру на Заслонова. Дите родили - Вовку. Назвали не в честь Путина, вы только не подумайте.
  Хорошо жили, сестры постоянно в гостях, бабка помогает, внуку не нарадуется.
  Правда, не долго, до 1996 года.
  Ее вместе с мужем сосед топором зарубил. И младенца зарубил. Предварительно двухлетнего мальца изнасиловав.
  Выродок тот жив. Сидит сейчас. Вроде пожизненно - смертной казни то в стране больше нет. Прошения регулярно пишет о помиловании. Может, и помилуют. Он ведь не в себе был. Примерещилось ему вдруг. Голоса разные услышал вроде. Как в телевизоре бывает показывают. Он ведь молодой еще, ну а Ленка с мужем и младенцем ему случайно подвернулись - жили просто в одном подъезде.
  Судья, кстати, на процессе по этому делу юморная попалась. Все маму Анину успокаивала:
  - Что вы так за дочь переживаете? У вас же еще шесть дочерей есть?!
  Теперь, значит, Аня старшая. Я у нее, кстати, в авторитете. Когда на работу собралась после института устраиваться, со мной советовалась. А я то патриот, ёжкин кот, нет бы ей в магазин какой посоветовать или в офис. Так ведь нет. Настоял.
  Вот и работает теперь Аня за 100 у.е в месяц инженером на военном заводе. К семи утра ездит. Разве не скотина я после этого?
  Понятное дело, в ту злополучную квартиру на улице имени забытого ныне Героя Советского Союза как-то несподручно вселяться. Мысли всякие в голову лезут, то да се...
  Нет, вру. Аня девочка хоть и сентиментальная, но практичная. Философски настроенная. Она хоть церковь регулярно и посещает, хоть и помолиться для нее в порядке вещей, девочка отнюдь не домашняя. Иллюзий по поводу реальной жизни она рано лишилась.
  А дело было так.
  Как-то выпускница средней школы невинная абитуриентка Аня шла желтым петербургским вечером по улице Разъезжей домой. И вот ведь не повезло. Тормознула у тротуара машинка, а там три джигита. Хвать девочку, и на глазах бессловесных прохожих кричащую в авто втащили. Дали по кумполу, ножиком порезиков для страху начирикали на лице и шее, и айда на пустырь у Обводного канала.
  Сколько ее насиловали, она не запомнила. Выбросили истерзанную в крови и сперме. Цепочку правда золотую с нее снять не забыли. Красивая была - подарок родителей на окончание школы.
  Это она мне как-то под водочку рассказала. Доверилась мне конопатая дурочка. С плачем конечно. Баба же - у них без плача о таком нельзя.
  И еще деталь, - чтоб выблядок не родился, пришлось аборт сделать. В милицию понятное дело не обращались - смысл? Когда я начал ей втирать про то, что надо было в милицию идти, заяву накатать, и прочую хуйню, Анька посмотрела на меня как на кретина:
  - Ты что забыл, как тебя на той же Разъезжей менты ограбили?
  Я сразу заткнулся. Вспомнил, дурачок, как стоял бессловесный под двумя ментовскими автоматными стволами, а они выгребали у меня месячную зарплату. А что тут такого? Проверка документов. 2001 год.
  Написал все эти истории я вам не просто так. Это, так сказать, случаи из жизни. Трагедии. Теперь же немного статистики.
  В 1966 году в Ленинграде жило 3,7 млн человек.
  В 1976 ленинградцев стало 4,4 млн.
  В 1986 - 4,9 млн.
  В 1990 - 5 млн с хвостом.
  В этом году, по прошествии 13 лет - 4,5 млн.
  Вопрос по арифметике - а сколько должно было бы жить ленинградцев?
  Понятное дело, умные люди начнут рассказывать, что много петербуржцев эмигрировало, что много питерских переехало в Москву, да и убыль населения в нынешнем Ленинграде у демографов получила наименование "естественная".
  Так вот я не о том. Я вот о чем:
  Срать я хотел на уехавших петербуржцев и переехавших питерских. Мой текст не о них. Мой текст - о "естественной убыли" ленинградцев. Говорят, за 900 дней интенсивной блокады их естественная убыль составила около 1 млн человек. Что ж, те то интенсивно убивали, потому что не могли целей добиться основных: уничтожения социализма и превращения ленинградцев в бессловесных рабов. А этим куда торопиться? Цели то достигнуты. Так что можно растянуть удовольствие.
  Ноябрь 2004
  
  Что останется?
  Когда я недавно болел, у меня случился по телефону интересный разговор со знакомой. На вопрос чем я болею, я отшутился:
  - А фиг знает. Вроде пневмония. Но на флюорографию надо вот сходить. Три года не делал. Может и тубер. Помру от тубера, - вот смеху то будет.
  А она ответила:
  - Не фига. Не помрешь. Да и не солидно тебе от туберкулеза умирать. Ты скорее от СПИДа или ножа концы отдашь.
  Мы посмеялись, а потом я задумался. О смерти. О ней ведь никогда не поздно подумать. Она же всегда неожиданна. Вопрос я поставил так: "А что после меня останется на земле?"
  Ну, на сайте "Самиздата" болванка романа, невостребованного временем. ЖЖ вот повисит, наверное. Хотя, кто его будет читать уже через неделю? Тем более что из всего, что я тут понаписал, осталась еле-еле пятая часть. Остальное я все поубивал безжалостно.
  С полтысячи статей останется в разных газетах, журналах, сайтах. Раза в три больше - там же под псевдонимами. И что? Ну, будет лет через 50 какой-нибудь историк читать. Отметит авторскую иронию. Может быть.
  Дуня Смирнова, правда, про меня написала в одном из своих рассказов в еще Мостовщикова журнале "Столица". Но я там какой-то дурачок получился. Хотя, будет кто-нибудь писать биографию сценариста Смирновой и меня, может, помянет, как ее питерского собутыльника. Мелочь, а приятно.
  Вот еще Лев Самойлович Клейн мне благодарность в предисловии к своей "Анатомии Илиады" вынес. Да не одному, а в компании с Игорем Михайловичем Дьяконовым и Александром Иосифовичем Зайцевым. Это тоже хорошо. Какой-нибудь историк науки парой фраз, глядишь, упомянет в биографии Клейна.
  И, кстати, о чем же я жалеть буду, испуская дух? По первости думал пожалеть, что за свою непутевую жизнь так и не расшифровал линейное письмо А и этрусский язык. Что не разобрался для себя с хурритским и китайским. Что не написал монографий о царствовании Екатерины II-ой, о фокусниках и боевых искусствах в античные времена.
  А потом подумал - разве о таких пустяках можно жалеть? Ведь на земле умирает тело, а душа уходит к Богу. А раз так, то в беседах с Творцом, я эти пробелы быстро заполню. Так о чем же я пожалел бы, сейчас умерев? За что вообще прилично умирать русскому человеку?
  На последний вопрос и без меня давно ответил весьма почитаемый мной автор Александр Суворов: "Умирай за дом Богородицы, за Матушку, за Пресветлейший дом". С этим как раз у меня все в порядке. Что такое Святая Русь я понять успел.
  Так о чем же жалею я? Как раз о том, что не проливал кровь врагов Матушки ручьями, реками. Не довелось вот, и это язвит мою душу. Ручейки и выбитые зубы не в счет - это такие пустяки, капельки в потоках, ниагарских кровопадах ее крови, которую теряет она от рук врагов.
  Оставлю ли я после себя доброе имя, отдав сейчас концы? Вряд ли. Ведь доброе имя в славе Отчей, в славе дома Богородицы, а о какой нафиг славе сейчас можно говорить...
  Пожалею ли я, к примеру, что не вписывался в споры ЖЖшные, с разнокалиберными глупцами, недоумками, клеветниками и врагами Матушки из числа соплеменников? Вряд ли. В своем исихазме я давно решил, что одни не ведают, что творят, а с другими и спорить неловко. Стыдно. Стыдно, ибо общаясь и споря с предателями и отступниками, будто сам их смрадом пропитываешься.
  Так что же останется после меня на земле? Дети? Их матери? Забудут. Друзья? Забудут. Что?
  Ничего.
  Впрочем, фиглярство все это. Вывод такой - топос, общее место. Для того, чтобы его сделать, мне и рассуждать то особенно не надо было. Просто вспомнить погибших и ушедших товарищей. Они были разные. Умные и простоватые, веселые и серьезные, восторженные и рациональные. И вот ушли. И нет их уже на земле. И что осталось от них кроме моей угасающей памяти?
  Ничего.
  Хотя нет.
  Вру.
  Останется на земле Россия. Святая Русь. Родина-Матушка. Пресветлейший дом. Дом Богородицы. А раз так, раз не увидел я, умирая сам, смерть Матушки собственными глазами, значит и прожил не зря. А Россия, ей что? Она всегда безмолвна. Всегда внешне равнодушна к судьбе одного человека. Потому что вечна, в приливе и отливе счастья уповает на Бога и непоколебима.
  К чему же я тогда все это написал? Да к тому, чтобы и вы задумались:
  - А что останется после вас?
  Декабрь 2004 года
  
  Три мистики необъяснимых
  О самых ранних своих мистических опытах рассказывать не буду. Как-то странно они запомнились. Сам не уверен чего в памяти больше - правдивого или детского воображения. Начну, пожалуй, с первого воспоминания, которое бесспорно хотя бы потому, что у меня был свидетель - мой отец.
  Дело было в самом начале 1976 года. Мне было лет 6. Отец поступил в Киевскую Академию ПВО, и мы в очередной раз переехали. Из ГДР в Киев. Сначала снимали комнату в коммуналке на Подоле. Коммуналка запомнилась мне обилием тараканов, почесухой от укусов клопов и истошными криками пьяной соседки по ночам спасающейся от сожителя с топором:
  - Офицер! Спаси! Убивают!
  Затем сослуживец отца уехал воевать во Вьетнам. Семью он взял с собой и сдал бате недорого свою двушку на проспекте Корнейчука в доме 10-В. Туда мы и переехали от клопов и тараканов.
  Мебели у нас было не густо, потому я и старший брат спали на импровизированных кроватях из снарядных ящиков и прочей армейской упаковки. В ней родители перевозили весь наш семейный скарб.
  Однажды отец позвал меня в комнату. Показал на мои нары и спросил:
  - Это что?
  Я посмотрел и удивился.
  Под покрывалом моей постели, кто-то ползал. Этот кто-то был размером с небольшого барсука. Проползет под покрывалом сантиметров 50 и остановится. Потом еще проползет и опять замрет. И так раз пять.
  Я обрадовался. Мы давно с братом просили родителей купить собаку. Эрдельтерьера. Я решил тогда, что отец нам принес щенка, и решил так мне его представить. Обрадовался я, улыбнулся и ответил:
  - Не знаю.
  Потом отец сказал мне, что он то наоборот - рассердился, решив, что это я или брат щенка самовольно притащили.
  Но в тот момент папа решительно подошел и сдернул покрывало.
  Под ним ничего не было.
  Мы с отцом изучили покрывало, посмотрели под одеялом - ничего.
  Материалистического объяснения тому, чему я был свидетелем, я до сих пор не имею. Отец тоже. Впрочем, это не совсем так. Родители мои люди деревенские, да и сам я на природе чувствую себя весьма уверенно. Поэтому толкование отца я принял всерьез:
  - Думаю, сын, что это наш домовой был. Видно кому-то из немецких домовых семья наша приглянулась, и мы его в одном из ящиков из Германии привезли. Ну и пусть у нас живет. Они полезные.
  Вторая история случилась со мной классе в седьмом средней школы. Тогда отец уже служил в Ленинграде. Квартиру, ясное дело мы снимали, а я ходил в пятую по счету школу. Дело было на уроке труда.
  Полкласса урок прогуливало, а потому в мастерских было немного учеников с преподавателем. Кто-то развлекался на токарном, кто-то на фрезерном станке, а я надфилем обрабатывал сделанные собственноручно нунчаки. Орнамент изображал китайский. Метрах в трех от меня учитель долбал здоровенной кувалдой какую-то железяку, положенную на наковальню.
  Слесарю, значит, я, низко склонившись над зажатой в тиски палочке, и слышу не то чтобы голос, а... Не знаю. Будто кто-то изнутри в голове стучится или ноет протяжно:
  - Выыпрямиись, выыпрямиись...
  И за плечи меня от тисков тащит назад. И оттащил, и выпрямил меня.
  В этот самый момент, как в замедленном кино, лицезрю я пролетающую аккурат в месте, где моя голова, мой висок, находились, кувалду.
  Она слетела с рукоятки.
  Я повернулся к учителю и обратил внимание, как он смотрит на меня. Как будто его напугали сильно. Бледный такой. Я от такого зрелища и сам испугался.
  Объяснения этому случаю у меня нет до сих пор.
  Третья история из необъяснимых произошла опять же в Ленинграде, когда я учился в последней - шестой по счету школе, классе в 9-м. Родители воевали в Африке, старший брат уже был курсантом в казарме, и я жил один. Жил на проспекте Просвещения. Напротив нашего дома, метрах в четырехстах и левее стоит 12-этажка. И вот заметил я, что по ночам там никогда не гаснет одно окно на 11-м этаже. Загорается оно в первом часу ночи и не гаснет уже до утра.
  Однажды ночью лежу я на кровати и сплю. И вижу во сне, не осознавая, что это сон, что свет из окна этого мне нестерпимо в глаза бьет. Яркий такой, будто прожектор направлен в упор. Смотрю я на этот свет, глаза щурю, и вдруг понимаю, что сплю я, что нереально все это, не может так свет сильно слепить издалека.
  Осознание того, что сплю я, пришло, а вместе с ним невесть откуда мысль в голове появилась, что нельзя мне на этот свет смотреть - никак нельзя. Если еще немного на него смотреть буду я, то что-то ужасное, страшное случится. Ужас охватил меня. Страх. Причем такой страх, какого я ни до, ни после этого случая не испытывал.
  Я парень неробкий. Но каюсь, бывало всякое. И покакать, и пописать иногда непроизвольно со страху хотелось. Но то - другое. Животный страх - за шкуренку свою. Потом, когда пронесет, когда издалека на ситуацию смотришь, - за него немного стыдно. Но тогда иной ужас был. И не стыдно за него. Наоборот, как вспомню - мурашки по телу бегают.
  Знаете, ощущение, будто тела нет совсем, а вместо него есть только собственное я. И вот это я - корчится, орет, вопит:
  - Не смотри! Не смотри! Сейчас ужас случится! Сейчас страшное случится! Не смотри!
  И понимаю я, что никак мне невозможно на этот свет не смотреть. Потому что я сплю. А во сне глаза-то не закроешь. Значит единственное, что могу я сделать, чтобы спастись - проснуться. И вот пытаюсь я ногами и руками дернуться, - а не могу. Не чувствую их. Вижу, как лежат они, смотрю на них, пытаюсь, - а они будто не мои. Пытаюсь заорать, а не получается у меня. Никак. Вроде и рот открыл, а звуков оттуда никаких.
  И понимаю я, страшась и ужасаясь - все. Кранты мне. Абзац.
  И в осознании того, что кранты, что не спастись мне, каким-то нечеловеческим усилием перекашиваю лицо и издаю вопль.
  В этот-то момент и открываю глаза на лице перекошенном. И понимаю, что проснулся.
  Но что удивительно. Лежу я на боку, смотрю в то негаснущее по ночам окно, и из него действительно необычный свет исходит. Да такой, что на самом деле мне глаза слепит. Хотя и не такой сильный, как был во сне.
  Я в поту, меня трясет, страшно мне и ужас не прошел. Только животным стал. И ссать захотелось чего-то. Но парализовал меня ужас. Сдвинуться боюсь, окаменел будто, а в мозгу все та же мысль сидит: не смотри, отвернись, не смотри.
  А мне сдвинуться страшно. Никак не сдвинуться.
  Но преодолел. Как-то через силу, как в тумане, желе, киселе (не могу точное слово тут подобрать), повернулся я к стене. И глаза прикрыл.
  Лежу и трясусь от страха. И ясно представляю, вижу, что не один я в комнате в пустой квартире. Что-то вокруг меня витает. Что-то черное. Типа тумана какого-то.
  Как я тогда не обоссался от страха - ума не приложу. Не уснул до утра. Лежал и боялся. И страх прошел только с рассветом.
  Этой истории свидетелей нет. Не хотите, - не верьте. Но это третий необъяснимый случай, который я отчего-то вспомнил.
  Из него я, кстати, пользу вынес. В редком сне я не осознаю себя спящим. А оттого, когда я сознаю себя спящим во сне, там, во сне, можно так развлекаться, такие путешествия и прочие вещи совершать, что и не представить людям несведущим.
  Но это уже другая история.
  27 декабря 2004 года
  
  Разбор пролетов
  Год обезьяны на исходе. Петух подлетает. Бог подпускает петуха.
  Посмотрел краем глаза программку на НТВ под названием "Четвертая Мировая война". Застал самый конец, но итак достаточно, чтобы понять главный месседж: сдохните голодранцы от тифа и голода. Что ж, неглупый полив. Поддерживаю, одобряю.
  Сижу сейчас и пытаюсь личные итоги года подводить. Невеселые итоги.
  А ведь всего лишь один год прошел.
  Год начался с того, что я лишился работы. Человек, которому доверял, считал порядочным и достойным, вдруг (для меня вдруг) оказался обыкновенным чмом. Решило чмо порулить, побыть значительным. Ну и порулило, побыло значимым. И убило сразу двух зайцев: дело загубило и приобрело репутацию вкупе с бесчестием (Прим. 1).
  Дело по нынешним временам житейское. Обыденное дело, стандартное, всероссийское, я бы сказал. Сейчас даже в Кремле, в правительстве, паразит на паразите, вредитель на вредителе сидит и тужится что-нибудь для истории из себя исторгнуть. И исторгают - нюхайте.
  Обыденка. Правда, для меня эта обыденка обернулась личным пролетом.
  Почти год слонялся без работы и средств. Перебивался случайными заработками. Еще раз убедился, что ничерта не смыслю в людях - те, которых считал достойными, на которых надеялся - испарились. А на кого не надеялся, вдруг (для меня вдруг) помогали, подкидывали работу, тормошили, мешали склеить ласты. Опять пролет.
  Будучи безработным, простоял семь месяцев на бирже. Пополучал ежемесячно пособие по безработице. Пообщался с рядом потенциальных работодателей (как это сейчас называется), которые один за другим, вежливо и корректно были посланы в жопу. Тут, короче, пролетал как фанера над Парижем неоднократно. Никому не желаю побыть в моей шкуренке.
  Была польза от биржи, правда. Предложили мне сменить специальность, на более востребованную общерусским базаром, в просторечии именуемому рынком. Согласился я и пошел учиться на спеца по компьютерному дизайну. Через три месяца дали диплом общероссийского образца. Это хорошо - новые знания и навыки никогда не бывают лишними.
  Еще чувство одиночества из невыносимого превратилось в привычное. Свыкся, проскочил болевой порог. Почувствовал я одиночество, как оно есть, несколько лет назад. После того, как плюнул на все и уехал в Москву (Прим. 2). Но свыкся с ним, уже вернувшись в Ленинград.
  В своем доме стал я чужим, в чужих домах вроде свой, но только до похмельного утра. Так и живу, постоянно бормоча с будуна: да будет воля Твоя.
  Еще привык к тому, что единственным средством искреннего общения с внешним миром стал для меня ЖЖ. Даже вроде как, судя по количеству комментариев, прославиться пару раз удалось через сей хайтек. Первый раз, когда вписался в рыпанье местных, питерских "борцов за справедливость и здравый смысл", после получения по репкам моментально протухших (Прим. 3). Второй раз уже под конец года (Прим. 4).
  В остальном с комментами было не густо. Значит, не то пишу. Или не про то. Или не так.
  Какие еще пролеты запомнились в уходящем году обезьяны?
  Пожалуй, эти:
  отказы на публикацию романа из трех издательствах;
  менты-щипачи, ухитрившиеся при осмотре документов вытащить у меня из кармана в начале месяца весь аванс вместе с проездной карточкой, а я ни сном, ни духом (опер в уголовке, принимая заявление, посоветовал деньги в носке носить);
  ну и пролет с Китаем, куда я мечтал уехать, поработать по специальности. Не сложилось. Кишки оказались тонки.
  Под конец года нашел работу. Непрестижная вроде, зато платят регулярно, без задержек. Впрочем, почему непрестижная? Это до того как я ей занялся, она непрестижной была. Ведь сказано: не место красит человека, а человек красит место. А значит: на все воля Твоя, неисповедимы пути Твои.
  А еще составил сборник рассказов из текстов двух последних лет. Так и назвал: "Рассказки. 2002-2004". Осталось в "Самиздат" выставить. Как возможность появиться - выставлю.
  Вспомнил сейчас и ухмыльнулся. Пару недель назад удалось, наконец, прочесть книжку под названием "Пелагия и красный петух" автора со смешным псевдонимом "Негодяй". Смешная книжка. Но в связи с подлетающим годом петуха актуальная, - он там пару-тройку строк самцу куриных посвятил. Внесу и я свою лепту для оптимизации эндшпиля текста. Источник цитаты: Н.Н.Плавильщиков, "Зоология", Учебник для педагогических училищ, изд. 4-ое, М., 1961.:
  "...Этот способ борьбы с вредителями сельского хозяйства предложен академиком Т.Д.Лысенко.
  На Украине сахарную свеклу сильно повреждает свекловичный долгоносик. Чтобы очистить от вредителя гектар свекловицы, нужно затратить 20-25 человеко-дней: жуков собирают вручную. Эту работу за день может проделать сотня кур. Курица охотно клюет долгоносиков и съедает за день до 1000 жуков.
  Широко применяют кур для борьбы с черепашкой. Этот клоп зимует в опавшей листве на лесных опушках, в небольших рощах. Кур вывозят на места зимовки черепашки осенью или рано весной. Когда клоп перелетит на поля, то кур переводят сначала на озими, затем на яровые, а после уборки урожая пускают на стерню. За день курица съедает до 1500 черепашек.
  Использование кур в борьбе с долгоносиками и черепашкой обходится очень дешево. Курица не только уничтожает вредителей, но и кормиться. Такое применение кур против паразитов - один из способов биологической борьбы".
  Это я написал, чтобы поднять у вас жизненный конус. А вот, эксклюзивно для ЖЖ, чтобы опустить его:
  Есть такая порода кур на Руси - юрловская. Но крестьяне люди простые и называют ее проще - урловская. Народная этимология напрашивается сама собой - от "урлы". Так вот урловских этих кур называют еще "голосистыми". Потому что петухи их кричат не только очень звонко, но и подолгу, и помногу. Есть петушки породы вроде урловской и в ЖЖ. Немало их. Скорее много.
  Не заслушивайтесь этими петушками в год петуха.
  Прим. 1: http://www.livejournal.com/users/redshon/24079.html
  Прим. 2: http://www.livejournal.com/users/redshon/28916.html
  Прим. 3: http://www.livejournal.com/users/redshon/63164.html
  Прим. 4: http://www.livejournal.com/users/redshon/76268.html 1 января 2005 года
Оценка: 4.36*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"