Новокшонов Дмитрий Евгеньевич : другие произведения.

Ход бараном

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 2.01*74  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чтобы не провоцировать любителей пиратских изданий, я изъял из него одну сюжетную линию и две последние главы (по одной из двух других линий). Со временем расставлю в этом варианте шрифты и стили. Без них чтиво не так играет.

  
ХОД БАРАНОМ
  (РОТАЗИЛАТАК)
  
  
Книга
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
  
  В начале 1995 года я получил довольно объемистую посылку. Обратный адрес указан не был, но по штемпелю страны-отправителя, стало ясно -- картонный ящик из Аргентины, Буэнос-Айреса. Это было весьма странно, потому что знакомых в этой стране у меня никогда не было. Удивление мое еще более усилилось, когда я вскрыл коробку и нашел лежащее в большом полиэтиленовом пакете письмо следующего содержания:
  "Дима. Друг. Пишу тебе из Южной Америки. Дел по горло. Даже не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуться назад. По себе знаю, время бежит очень быстро, а память человеческая коротка. Но мне так не хочется, чтобы ты и другие мои друзья забыли, что я когда-то жил рядом с вами. Вскрыв пакет, ты все поймешь. Если сочтешь нужным, может быть ты сможешь использовать это в своем литтворчестве. Об одном прошу, если из этого что-нибудь получится, поблагодари, пожалуйста, тех, без помощи которых я, может быть, и не очутился бы Бог знает где -- в прямом и переносном смысле. Твой друг -- Митрофан..."
  Я хорошо помнил Митрофана Овцеводова, бесследно исчезнувшего из моей жизни в январе 1993 года. Мы неоднократно встречались с ним на разного рода семинарах, которые устраивались кафедрой, студентом которой он был -- древней истории Ленгосуниверитета, и кафедрой, студентом которой был я -- классической филологии того же университета. Другом своим, однако, я его никогда не считал и принимал всего лишь за веселого ироничного парня, не дурака выпить. Оказалось, я знал его плохо. Распечатав пакет, я обнаружил в нем толстую пачку разного рода бумаг: документов, рукописей, которые смело можно назвать дневником, путевых заметок и фотографий.
  Видимо, пребывание за границей оказывает на людей влияние странное. Иначе мне не объяснить, как мог Овцеводов написать мне с пугающей простотой следующее: "...На Западе мало кого волнуют проблемы России. Я отношусь к меньшинству. Может быть тебе покажется возможным скомпоновать эти документы соответствующим образом -- глядишь, получится интересная и даже поучительная история." Апломб, с которым Митрофан ставит знак равенства между проблемами России и своим бытием, как и то, что считает себя человеком Запада, повеселило меня, и поначалу, хоть и не без интереса пересмотрев присланные мне записи, я не придал им особого значения. Мало ли записей пылится в архивах и на чердаках.
  Однако после августовского кризиса, да еще на фоне удивительного успеха в России соответствующей литературы, моя ирония несколько поубавилась. А почему бы не попробовать издать все это, тем более, что записи Митрофана вполне впишутся в вал соответствующей литературы на лотках российских книгопродавцов. Причем у этих записей есть одно неоспоримое преимущество, -- по крайней мере, в части, в которой я достаточно информирован, это записки участника или свидетеля. Что же касается вопросов политических и экономических и уж тем более военных, то не мне об этом судить -- пусть этим займутся специалисты.
  Итак, я все-таки решил опубликовать часть его записей, объединив их по принципу хронологии, что позволило бы в случае успеха этого предприятия продолжить публикацию. Но оказалось, что опубликовать их в книжном варианте в нынешней России невозможно. Шесть лет я носил рукопись по издательствам, и везде мне отказывали без объяснения причин. Лишь однажды в один московский главный редактор процедил так: "Вам кажется, что вы написали оригинальную и интересную вешь. Но поверьте, она не интересна и всего лишь претенциозна." И я поверил этому дорого одетому москвичу явно еврейской национальности. Он ведь без сомнения лучше меня знает, что должно быть напечатано, а что -- нет. И я даже не обиделся за себя. Хотя мне и стало обидно за Митрофана потратившего не меньше полусотни долларов, чтобы отправить мне посылку, а еще убившего кучу времени на свою никому ненужную писанину. Но Слава Богу есть интернет, отчего записки Митрофана кто-нибудь, дай Бог, прочтет. В любом случае, свой долг оглашения их я выполнил.
  И еще.
  Немалые трудности встретились мне при выборе названия "труда" Митрофана. Дело в том, что в одной из своих цидулек он прямо попросил поставить в качестве титула слово "Катализатор". Не буду оспаривать его решение, вдобавок я совершенно не понимаю мотивов, которыми Овцеводов руководствовался в своем выборе. Тем не менее, я не смог в полной мере выполнить пожелание своего бывшего коллеги. К сожалению, пока я расставался с пренебрежением к его запискам, на прилавках успел появиться детектив с таким же названием. Единственное, что я смог сделать в сложившейся ситуации, это, оставив предложенное Овцеводовым название, написать его наоборот -- первая буква стала последней, ну и загнать его в подзаголовок. Надеюсь, Митрофан не будет на меня в обиде. В конце концов, евреи и арабы, а иногда и китайцы, тоже пишут справа налево и ничего плохого в этом не видят. Я не считаю, что мы с ним хуже и тех и других. Мало ли, что там рекомендует к написанию могучий и великий русский язык. Впрочем, судить об этом предстоит читателю.
  Именно из-за любви к читателю, я выбрал для своего компендия название со словом "баран". Дело в том, что в последнее время тема овец и баранов стала очень интересовать публику и пользоваться большой популярностью. Достаточно вспомнить нашумевшую книгу одного японца про охотников на овец или американский фильм про молчание овец. Ситуация, когда отечественные авторы как-то не обращают внимание на это прекрасное исконно русское животное показалась мне невыносимой, а потому я и выбрал поставленный на книге заголовок. Пусть мир узнает и про наших баранов! Уверен, Митрофан бы одобрил мое решение.
  Составитель, 2002 год
  
  Всем тем, кто не по своей вине не стал тем, кем хотел стать
  
  Генерал Монтекукули, в известную войну от неприятеля с торопливостью отступая и незапно в реку Ин пистолет свой уронивши, некий австрийский путник, пять лет спустя с пригожею девкою вдоль сей реки гуляя, так возразил: "Пожалуйте, сударыня, сей реки весьма поберегитесь; ибо в оной заряжоный пистолет обретается". -- На что сия нарочито разумная девица не упустила засмеяться; да и он того же учинить не оставил.
  Федот Кузьмич Прутков (дед)
  Посвящение и эпиграф -- Митрофана Овцеводова
  
  1993 ГОД 27 ЯНВАРЯ 3. 05
  
  На четвертом этаже блочного дома типа "корабль", что на проспекте Просвещения 24/2, в квартире с окнами на север, хоть и отапливаемой, но все равно холодной, прислонившись лбом к ледяному оконному стеклу, стояла в ночной рубашке двадцатишестилетняя девушка, при рождении нареченная Екатериной. Стояла она босиком на холодном паркете и глядела на огоньки проходящего невдалеке поезда. Состав прошел, и движущиеся огни пропали, растаяли, остались лишь те, которые никуда не двигались. Над покрытой черным снегом землей осталось только зимнее небо, не ясное, но все равно неизмеримо высокое, с тихо ползущими по нему черными облаками.
  За спиной Катиной на широком двуспальном диване спал ее младший брат. Он спал, уснув час назад, его мучил дикий кошмар. Голова его в шапке светло русых волос свалилась с подушки, одеяло было откинуто, а он -- то сопел, то беззвучно кричал что-то, то плакал.
  Катя повернулась спиной к окну и уселась, прижавшись спиной к еле теплой батарее отопления. Она не спала, как не спит уже много лет. В последнее время ей приходится особенно внимательно следить за своими эмоциями. Брат об этом не знает, как, к слову, не знает даже и не догадывается не только о способностях сестры своей, но и о самом существовании ее -- пропавшей без вести два года назад. Не знал он, спящий, и о том, что она, могущая быть сейчас в любой точке земного шара, находится сейчас рядом с ним. Не знал он, пьяный и сопящий хрипло, и того, что страдания его в голове Катенькиной сейчас набатом колокольным отдают. Впрочем, не набатом даже. Грызли они ее скорее, как камень точильный, встретившийся с пластилином. Отчасти Катя была косвенной причиной всех кошмаров и мучений брата, но как всякая порядочная девушка винила себя больше чем следовало. Она видела, что за кошмар ему мнится, могла убрать наваждение его слабым усилием воли, но не делала этого. Это стало бы концом для них. Концом хуже смерти. Катя знала это прекрасно, и оттого, присев на корточки, она просто смотрела на младшего брата своего, закрыв глаза. Открой она их сейчас, и все что чувствует она выплеснется из небесной голубизны глаз ее, и будет моментально воспринято десятками пеленгаторов ПВИ*, расставленных по городу, и тогда через четыре-пять минут убьют брата.
  Так и сидела она похожая на зародыш человеческий в чреве матери, прижавшись спиной к железной батарее и, обняв колени руками, закрыв глаза, смотрела на брата, в который уже раз вспоминая свою жизнь с того ясного и теплого майского дня 1985 года:
  В 483 средней школе прозвенел звонок. Учитель истории Василий Маркович Приступа дочитал ответ на последний экзаменационный билет и в заключение добавил:
  -- Если будут какие-нибудь вопросы, я отвечу, если нет, -- до встречи на экзамене. Действуйте.
  * Пеленгаторы психо-волевых излучений. (Здесь и далее примечания составителя).
  Десятиклассники засуетились, защелкали портфели и дипломаты. Подростки, толкая друг друга, устремились вон из класса. Катенька, хорошистка и комсомольская активистка, огрызнувшись на задевшего ее сумкой и огрев в ответ своей, главного придурка класса Мишу Булкина, вышла в числе последних и наткнулась сразу же на стоявшую у двери директрису. Та, строго на нее взглянув, схватила за локоть:
  -- Екатерина!
  -- Да, Валерия Максимовна, -- струхнув, ответила Катенька.
  -- Зайди ко мне в кабинет, там тебя по делу дожидаются.
  -- Кто?
  -- Иди, иди, -- как-то необычно неуверенно ответила властная директор 483 школы, и что уже совсем необычно, по-матерински и почему-то шепотом добавила: "Да не болтай ничего лишнего, а то я тебя знаю оратора."
  Все это для Катеньке показалось странным, но необычное всегда лишь увлекало ее, пятнадцатилетнюю ученицу советской школы. Еще немного и будут позади выпускные экзамены, а затем вступительные на филфак Ленинградского университета, куда она давно решила поступить, мечтая учить романские языки.
  Постучав и открыв дверь в кабинет директора, Катя увидела незнакомца с добрым, симпатичным лицом, сидевшего на диване и курившего. Он посмотрел на нее вопросительно, и она спросила:
  -- Здравствуйте, простите, но мне сказали, что меня здесь ждут, я -- Нефедова Екатерина.
  -- Так это я тебя, Катенька, поджидаю, -- отвечает он, улыбнувшись, -- заходи, присаживайся.
  С лицом недоумевающим, закрыв дверь, садится Катя на стульчик напротив, ощущая, что неспроста все это, и лихорадочно пытаясь понять, чего это от нее потребовалось, и вспоминая, не провинилась ли она где. Лицо же незнакомца, одетого в простую ковбойку, каких миллионы в Союзе, и джинсы самые обыкновенные, ей не подсказывало решительно ничего, и она, подняв глаза от коленок своих, бросила на него недоумевающий взгляд. Тот по прежнему улыбался добрыми глазами своими и заговорил, не изменив своей улыбки, внезапно, как если б он был натасканным на травлю псом, те, как известно, бросаются на жертву, не меняя ухмылки на своей собачьей морде.
  -- Катюша, я из Комитета Государственной Безопасности и пришел к тебе по делу, касающемуся твоего будущего, -- сказал и удостоверение свое, мягко так, по-кошачьему, на стол положил. Затем, не давая опомниться, добавил:
  -- Только ты не бойся, я не шпионов сюда ловить пришел и не допрашивать тебя, а просто поговорить и познакомиться, так что ты не пугайся, а то я знаю, что ты -- девушка много читающая, и про КаГеБе, возможно, много страшного из книг почерпнула, не так ли? -- закончил он, улыбаясь еще добрее и поглядев в глаза Катюшины вопросительно.
  -- Я? Читала? Про КГБ? -- совершенно недоумевая, но, чувствуя нарастающий страх, отвечала девочка. Лицо ее приняло выражение по-детски беззащитное, а недоумение, смешанное с ужасом от неведомо какого, но явно преступления ее, образовало в горле ком, мешавший ей говорить дальше. Дядя же просто рассмеялся и продолжил, вновь вернувшись к улыбке своей.
  -- Ну, просил же тебя, Катя, не пугайся. Я ведь не про книгу Солженицына, которую тебе одноклассница дала почитать, пришел с тобой разговаривать. Лично я ничего плохого в том, что комсомолка, да еще такая умница как ты, ее прочла, не вижу, надо же знать врага, этому Ленин учил. А про то, что ты что-то про КаГэБе читала, я сказал потому, что доклад твой на заседании политклуба вашего школьного был так хорош, что до меня слухи о нем дошли, дескать, воспитывает школа ваша таланты. Вот и решил я с тобой познакомиться, а вдруг такая девушка как ты сможет принести Родине пользу и в более серьезном деле.
  Слова эти действовали успокаивающе, но мысль о том, что чекист знает о книжке, которую подруга Катина Любка Шевцова стибрила на время у отца своего диссидента, чтоб Кате дать почитать, и что из всего этого может получиться, девочку пугала сильно, и комок из горла не выкатывался. Будто читая мысли ее, кагэбист продолжал:
  -- Да говорю тебе, не пугайся ты меня. Если уж хочешь правду знать, но это, кстати, тайна, и об этом говорить нельзя никому, книги эти злополучные, которые тебе подруга твоя Люба давала, как впрочем, и те, которые ты у Максима, одноклассника своего, брала, не случайно к тебе попали. Все это было службой моей организовано, чтобы ты была информирована лучше всех тех, кому вещи эти неинтересны совсем, да и не нужны. А пришел я сделать тебе то самое предложение, которого, как я знаю, ты, девушка серьезная и желающая посвятить себя жизни необычайной, ждешь. Больше скажу, предложение мое тебе понравится, и ты согласишься на него, но прежде необходимо, чтобы ты настроилась на серьезный разговор.
  Катя успокоилась, если, конечно, можно назвать так состояние беспомощности и полного непонимания того, что нужно этому дяде из организации, одно название которой было для нее символом загадочности и всеведения, только что продемонстрированного.
  -- Что ты собираешься после окончания школы делать? -- спросил он.
  -- В Университет поступать.
  -- На какой факультет?
  -- На филологический.
  -- Правильное решение приняла, надо знать иностранные языки, я вот, например, знаю три, а ты сколько и какие изучать собираешься?
  -- Романские. Французский хочу знать.
  -- Почему же так скромно? Такая способная девушка как ты может при помощи новых методик преподавания изучить за то же время десяток языков, жаль только в вузах эти методики еще не используют.
  -- Это как же, во сне обучают? -- заинтересовалась девушка.
  -- Придет время -- узнаешь, ведь именно по этому поводу я пришел с тобой поговорить.
  -- Это интересно и неожиданно как-то, -- только и смогла пробормотать Катюша.
  -- Почему же неожиданно? Разве ты не предчувствовала, что тебя ожидает судьба необычная, и должно было произойти в твоей жизни нечто необыкновенное с окончанием школы?
  Фраза попала в цель, -- чувствовала она это, правда, не знала она тогда, что четверо из пяти школьников-выпускников чувствуют то же самое. А психолог, с ней беседующий, продолжал:
  -- Органы государственной безопасности находятся на переднем крае борьбы за будущее на нашей планете, и Родина наша обеспечивает и вооружает их самыми лучшими и совершенными средствами этой борьбы. Естественно, и люди для комплектования нашей службы отбираются тщательно и поштучно. Ты Катя, если хочешь участвовать в том, что называется историей, должна знать, что из тысяч школьников-выпускников этого года выбор пал на немногих, их можно по пальцам пересчитать, и ты оказалась в числе первых. Немаловажно и то, что воспитана ты в семье военной -- отец у тебя и брат старший уже Родине нашей служат. Может и ты традиции этой последуешь и тоже послужишь. Во всяком случае, Родина на тебя рассчитывает.
  -- В чем?
  -- Мы бы хотели, чтобы ты поступила в наше учебное заведение, где ты проучишься несколько лет. Закончив его, ты поймешь, что от твоего таланта в значительной мере будет зависеть судьба нашей планеты.
  Катя может быть и сказала бы: "Да", но страх еще не вышел из нее весь и она ответила, неуверенно и смятенно:
  -- А как же университет, да и с родителями надо посоветоваться.
  -- Все это не является проблемой. Заниматься надо один-два раза в неделю, и обучение будет тайным. В Университет же ты в этом году поступишь и станешь учиться там, так как тебя должны знать как отличную студентку. Это окажется совсем простым делом, ведь через год учебы по уникальным методикам ты уже усвоишь всю университетскую программу, и тебе придется скорее скрывать свои знания, чем их показывать. А бывать в университете надо будет, и сессии должны на пятерки сдаваться. Только вот родителям и братьям пока ничего говорить не надо. Ты сама потом поймешь почему, а через год и сама не захочешь, так как, узнав с чем нам приходиться иметь дело и с каким коварным врагом сражаться, не захочешь ты огорчать их, а захочешь лишь радовать.
  -- Как же так, совсем ничего не говорить? -- с примесью недоверия в голосе, вслух подумала Катюша.
  -- Почему же ничего, вот тебе направление, где говорится, что Академией наук создана школа молодых ученых, где изредка проводятся семинары, куда ты и будешь ходить, в том случае если посещение надо будет оправдать. Скажешь, что приходил ученый из Академии наук дал тебе эту бумагу и велел явиться завтра в Университет на семинар. Направление это ты им покажешь и завтра на такой семинар пойдешь. Правда будет он для тебя одной проводиться по этому адресу -- прочти и запомни его, -- заключил, улыбаясь, Катин собеседник, и протянул ей листок с номером квартиры и дома по улице Симонова.
  -- Странно, но это же квартира? -- спросила девушка, прочтя.
  -- Ничего странного. Это квартира, специально приспособленная для завтрашних твоих занятий, потом будут другие и каждый раз -- новые. Ты понимаешь теперь, как серьезно готовит своих защитников наша Родина?
  -- Да уж, ничего себе...
  -- Ну, вот и все, кажется, спросить не хочешь чего-нибудь?
  -- Хочу. Как же я завтра туда пойду, мне же готовиться к экзаменам надо.
  -- Не надо. Аттестат ты получишь вместе со всеми, а в направлении, которое покажешь родителям, все сказано. Ну, успехов тебе. Адрес запомнила?
  -- Да.
  -- Тогда да завтра, а еще вопросы появятся, завтра задашь.
  -- Мне можно идти?
  -- Конечно, учись хорошо, успехов тебе.
  Больше Екатерина не видела этого красавца в ковбойке и джинсах. Уже потом, пользуясь приобретенными навыками своими, узнала она, что собеседник ее -- Алексей Пирожков -- служил не в КГБ, а в армейской разведке -- ГРУ, был капитаном, закончившим Военно-дипломатическую Академию, а удостоверение гебиста на свое имя держал в руках всего лишь один день, тот самый день, когда он говорил с ней -- для этого оно и было выписано.
  В том же году, при невыясненных обстоятельствах он будет убит в Алжире, куда отправится через несколько дней после разговора с Катей, так и не узнав, зачем и для какого обучения, по прямому указанию из Москвы и после долгого инструктажа какого-то гэбиста лет шестидесяти, он вербовал пятнадцатилетнюю голубоглазую и светловолосую школьницу Екатерину Нефедову в городе-герое Ленинграде.
  Катя же, выйдя из кабинета, прочла и тут же спрятала в карман, неосознанно и машинально, гербовую бумагу с водяными знаками, которая гласила:
  
  Академия Наук СССР
  Институт комплексных исследований по программе
  "ЧЕЛОВЕК"
  НАПРАВЛЕНИЕ
  Дано настоящее гражданке Нефедовой Екатерине Андреевне, как прошедшей тестирование, проведенное 4 мая 1985 года ИКИ АН СССР, среди школьников 483 средней школы города Ленинграда, для направления Нефедовой Екатерины Андреевны на специальный семинар по программе "Молодой ученый". Результаты тестирования приравниваются к сдаче выпускных экзаменов за курс средней общеобразовательной школы с оценками последней учебной четверти, с выдачей аттестата о среднем образовании общесоюзного образца и приравниваются также к сдаче экзаменов на филологический факультет Ленинградского Государственного Университета на любую из кафедр по желанию гражданки Нефедовой Екатерины Андреевны с оценкой "отлично" по всем экзаменационным дисциплинам. Приказ по МНО СССР N.... от 10 мая 1985 года.
  Направление выдано для предъявления в деканат Филологического факультета Ленгосуниверситета.
  
  Министр Народного Образования СССР
  подпись
  Президент Академии Наук СССР
  подпись
  
  1993 ГОД 26 ЯНВАРЯ 16. 45
  
  -- Что делают люди, когда им нужны деньги? -- в очередной раз спрашивал я себя, поднимаясь по эскалатору станции метро "Проспект Просвещения". И отвечал себе: "Они их либо зарабатывают, либо занимают. Однако тебе, Митрофан, столько, сколько нужно сейчас, не заработать -- вылетишь из Университета, а занять, как старику Мармеладову, просто не у кого."
  Народу было порядочно -- у выхода образовалась пробка. Было холодно, но почти все люди были без шапок. Впрочем, холодно могло быть и одному мне, так как я был голоден.
  Вокруг станции, среди многочисленных ларей, циркулировал рынок.
  Коммерсанты продавали и покупали, публика иных сословий или праздно слонялась, или, вытекая из метро, рассасывалась к остановкам наземного общественного транспорта.
  В общем-то, я люблю поглазеть на чудеса рынка и человеков их делающих. Я люблю людей и в целом, и по отдельности. Но не сегодня. Сегодня я ощущаю себя голодным клопом в давно покинутом людьми промерзшем доме, и оттого озлобленный лавирую в одном из людских потоков к троллейбусно-автобусной остановке, бубня себе в нос:
  -- Раньше это скопище называлось советский народ. Потом согласилось с другим самоназванием, придуманным каким-то хайрастым, кажется, Градским, -- совки. Теперь, эта толпа именуется россияне. Имя явно не вида, но популяции.
  Транспорта нет никакого, а лицезрение множества человеческих особей на морозе отбирает последнее тепло. Значит, надо идти своим ходом, то есть пешком. Так и поступаю, cкорее по привычке, чем по соображению. Иду, но прекратить рассуждать не в состоянии. Мысли ведь тоже иногда способствуют согреванию.
  -- Так где же взять денег, Митрофан? Неужели моя Даша, моя любимая Даша, права? Неужели я только болтун, у которого насрано в голове, жалкий хвастун, да еще мудило, все достоинство которого между ног? Она меня определенно стесняется. Но ведь так было не всегда. Мы близки уже второй год, и поначалу ни мое заношенное пальто, ни армейский вещмешок за плечами, ни даже "Беломор" так ее не удручали. Хотя, пожалуй, здесь я сам себе вру -- удручали и раздражали. Иначе, зачем бы я бросил второй факультет, где учился по вечерам. Зачем я, бывший тренер, нашел работу по давно забытому профилю -- отмороженным гориллой-охранником, и, как следствие, не начал курить исключительно американские сигареты, одновременно изменив свой гардероб? Да и насчет сигарет она права. Помню, в какой-то телепередаче старый эмигрант князь Оболенский вякнул, что, дескать, ему претит возрождающееся русское дворянство, ведь оно позволяет себе курить "Беломор" при дамах. Старик точно выжил из ума в своей Франции. Я так уверен, что и дворянство и "Беломор" одинаковое говно, вот и претит, когда-то или другое с дамами.
  Изменения в облике моем за полтора года произошли значительные, а Даша все равно бесится. Ее мужчина должен зарабатывать не меньше ее самой. Еще он должен купить квартиру, машину, дачу, а также создать условия, при которых ее желания будут немедленно исполняться. Дашенька работает в солидной американской фирме и получает зарплату, которая может мне только присниться. Все ее прежние любовники были круче вареного яйца и не отказывали ей ни в чем. Я о некоторых из них кое-что знаю. Здоровенные лбы, занятия которых Уголовный Кодекс определяет как мошенничество и бандитизм. В армии они не были, купили белый билет. А я был там. Так вот пока я защищал Родину, мать мою, они ее школьницу и растлевали.
  Ее послушав, можно подумать, что все ее предыдущие хахали были чудесные ребята. Можно подумать, что всякий раз, исключая случаи изнасилований, это было глубокое, взаимное чувство. Только я так не думаю. Какой же любящий мужчина, чтобы потрахаться с любимой, у которой месячные, будет обучать ее, безропотную, анальному сексу -- так по-модному это называется, а, по-русски говоря, запихивать свой мускулистый член в неприспособленный для этого природой девичий задний проход. Ну, возможно, делать минет она и училась под воздействием воспетого поэтами чувства, однако уверенность ее, что в любви главное -- это деньги, происходит явно не оттуда. Я у Наполеона вычитал, что эти три вещи, а именно деньги, деньги и деньги, нужны для войны. Будь я заурядный кретин (Господи, а развелось-то их сейчас!), я бы, пожалуй, решил, что она со мной воюет. Но это явно не так. Она любит меня, я чувствую это, просто она испорчена, но, слава Богу, не загублена. Она не блядюга какая-нибудь, не подстилка и не овчарка немецкая.*
  * В годы Великой Отечественной войны немецкими овчарками презрительно называли советских женщин, оставшихся на оккупированных территориях и по тем или иным причинам сожительствовавших с захватчиками. Как вариант - "немецкая подстилка".
  Мы около двух лет вместе, и будь она такой, как говорит о себе, она бы меня давно бросила. Тем не менее, хоть и пилит, а не бросает. Не бросает она меня, нищего студента кафедры Истории Греции и Рима, потому что я для нее, издерганной и задроченной, как вода свежая, которой, попробовав, из луж грязных пить не хочется.
  Сейчас она на отдыхе, решила, и уехала в Штаты к подружке на каникулы, она, между прочим, тоже студентка, только кафедра ее в Университете более простая для обучения, но куда путевей для жизни в условиях этого гребаного рынка -- английская филология. Я же запиленный, голодный и замерзший, без копейки денег в карманах возвращаюсь домой, c уставшей от сидения в Библиотеке Академии Наук задницей. Возвращаюсь, задавая себе один и тот же неакадемический вопрос -- где взять денег, Митрофан?
  Вот и подъезд. В нем как обычно пахнет помоями, хотя и чисто -- дворник у нас замечательный. В лифте запах не такой сильный, но дыхание лучше задержать. Лифт поднимается ровно двадцать секунд -- для моей дыхалки это пустяк. Не дыша, рассматриваю нацарапанную на стенке надпись -- "Все интилигенты ууессосы". Оригинально.
  Открыв дверь, сразу вижу, что чуда не произошло. Родители все еще в больнице. Маму положили две недели назад на операцию, отец слег почти сразу за ней с воспалением легких. Температура у него появилась еще, когда родительница-мать была дома. Вызвали участкового врача, есть в нашей 99 районной поликлинике такой, с фамилией Будякова. Пришла, хвала Асклепию, и без проволочек выписала больничный, аспирин и анальгин. Робкие возражения матери по поводу справедливости диагноза ОРЗ были отвергнуты, как непрофессиональные. Папа исправно пожирал таблетки и увядал прямо на глазах. Днем кровью харкает, а ночью в ванной с кипятком сидит, греется. Отправили мамку в клинику, а папа запел о том, что, мол, не вечны мы на этом свете.
  Пришлось служанке Эскулапа опять заскочить в наш гостеприимный дом. Рассмотрев пожелтевшего отца, расспросив про цвет мочи и крепость кала, уточнив, что и где болит, измыслила врач, что у папки гепатит. В больничном листе что-то приписала и послала родителя в Боткинские бараки -- пусть лечат.
  И это полковника, хоть и пенсионера, -- в бараки! Дурдом какой-то в стране. Не в Военно-медицинскую академию, а в бараки - просто оскорбление какое-то! Стали в бараках лечить гепатит, а нашли воспаление легких. Врач, как по телефону мне заколотый пенициллином отец рассказал, очень радовался, что батяньку ему привезли. Сказал, что протяни бы еще пару дней, -- и старик-отец откинул бы ласты. Вот врач и радовался, дескать, везет ему при выполнении клятвы Гиппократа.
  Забавный они народ, медики. Особенно мужики. Медички же народ в большинстве своем без всякого чувства юмора. Тупые, наверное.
  Все это я припомнил, ужиная последней осьмушкой ржаного с остатками сала и запивая подслащенным чаем -- запасы сахара и чая в доме нашем весьма солидные -- родители их на случай гражданской войны создали. Впрочем, это я так думаю, мама же утверждает, что готовится к летней заготовке варенья. Запаса денег в доме нашем нет. Зачем они, бумажные, на войне. Те же, которые были, я давно проел и истратил на передачи прооперированной третьего дня мамане.
  В этот самый момент в моих ушах зазвенел телефонный сигнал. Я вышел в коридор. Действительно, звонил телефон.
  -- Алло, кто говорит?
  -- Слон. Не узнаешь, что ли? Это мы, -- голос был Машкин, я его, естественно, узнал, а "мы" означало, что рядом с ней были ее неизменные подруги -- Анька и Полинка. Звонок был их инициативой , значит , делать им, как водится, совершенно нечего, и у меня есть шанс не только скоротать вечер и саму ночь в обществе трех несомненных красавиц, но и при правильной манере разговора нормально поужинать.
  -- Я-то узнал, -- отвечаю, -- а ты-то как узнала голос умирающего от голода и тоски, брошенного друзьями и кормильцами-родителями одинокого сироты?
  -- Ой, Овцеводов, изголодался без мамки?
  -- Ясное дело, не просто изголодался даже, а как блокадный Ленинград, отрезанный от Родины, в корчах дистрофии задушен костлявой рукой голода. Вот и вы, клялись в вечной дружбе, а сами ведь звоните не для того, чтобы принести мне одинокому комплексный обед и поддержать морально холодной январской ночью, а небось решили усугубить страдания мои слушаньем ваших сытых голосов в ледяной телефонной трубке.
  Тирада моя вызвала в мембране такие вздохи и всхлипы, что мысленно я уже почувствовал, что ужинаю.
  -- Ну ты подожди, Митрофанка, не умирай. Хочешь, мы тебя навестим сегодня и поесть принесем?
  -- Хочу, конечно, хочу, но помните, что лечение мое надо начинать непременно с супа, иначе я буду задыхаться от заворота кишок.
  -- Знаешь, Овцеводов, ты не от кишок концы отдашь, -- похохатывая, кажется, до слез, но в целом удовлетворенно, завершала разговор Маша, -- ты от наглости своей их отдашь.
  -- Что ж, через час жду, приезжайте, отдам и от кишок и от наглости. Все отдам, только берите.
  Cказал я это уже в обычной своей манере, не бутафоря совсем. Сказал, и повесил трубку.
  Девчонки будут где-то часа через полтора-два, и я было решил уже продолжить свои рассуждения на тему доставания денег, но подумал: "А на хрена мне уставшему рассуждать? Пускай я лучше посплю". Ну и прилег.
  Снилась мне Дашенька. Она сидела в неком мягком кресле, и, улыбаясь, вела c кем-то разговор. Я, возможно, по движению губ ее, сразу осознал -- разговор ведется на английском. И еще осознал я, что собеседник ее -- человеческая особь мужского пола. Как я это осознал, объяснить не могу. Все вокруг Даши было в каком-то тумане, и кто говорит с ней не видел я, но почувствовал, или как в верхах сейчас говорят -- жопой учуял -- с мужиком Дарья моя беседует. Читал я как-то до армии сочинения некого Карлоса (или Марлоса?) Кастаньеды, сейчас хоть убей не вспомню уже,* так этот лихой мексиканец уверял, что сны -- это тоже реальность, в которой не только жить, но и действовать возможно. Правда, я полагаю -- брехня все это.
  Стараюсь рассмотреть, с кем же она разговаривает и ничего не получается. И вот, надо же мне было уснуть именно в этот момент, вижу совершенно ясно, что нагло-американец Даше моей руки гладить начинает, а она вроде и не отбрасывает рук его волосатых. И вот уже прямо как голубки они рядом, причем блядь американская все еще в тумане, но целует ее, целует, а она, верная моя, любимая Дашенька отвечает ему своими пухленькими, влажными, нежными своими губами. Рванулся я к голубкам этим. Рванулся предотвратить прелюбодеяние, схватить суку американскую за уши или волосы, да шваркнуть обо что-нибудь, да только брешет Кастанеда -- нереальны сны. Будто прут железный, раскаленный мне в момент броска в голову вбили, и вместо сна похабного вижу я круги красные в глазах своих, да искры разноцветные.
  Звенеть в ушах стало, как будто по ним рельсой треснули, и я проснулся.
  Дико болит голова, а звон в ушах, прекратившись на секунду, вновь повторился. В дверь звонят. Девчонки, видимо, пришли. Подхожу к двери, и все еще щурясь от дикой головной боли, смотрю в глазок. Да, и вправду пришли. Открываю дверь, придав лицу самое постное из всех возможных выражений.
  -- Привет! -- сказали они все разом, видимо не сговариваясь, и я вздрогнул от неожиданности, а они рассмеялись от синхронности своей, да так заливисто, как могут смеяться домашние городские девчонки, которым еще нет и двадцати.
  -- Ну, привет, проходите, раз пришли. Голова трещит, но я помогаю им снять пальто. Несмотря на боль, делаю это с удовольствием. В том, что у нас в России называют перестройкой, масса сторон отрицательных, но факт, что женщины за время ее стали одеваться лучше, -- безусловно положительный. Недаром же установлено: увеличение числа красиво одетых девок в стране увеличивает производительность труда. Так что помогая снимать им пальто с глухо пришитыми капюшонами, в которых они были похожи на гномов, уверен, всякий нормальный мужчина испытал бы то, что я испытывал - увеличение производительности.
  Кажется, я спросил девочек как их дела, иначе почему прямо с порога они стали посвящать меня в свои новости? Я же не столько слушал, сколько смотрел, и, разглядев среди принесенных двух объемных пакетов бидон, спросил, указав на него рукой:
  -- Суп?
  -- Борщ, -- было сказано Машей отчетливо, но между прочих слов, повествовавших о встрече с чем-то интересным по дороге ко мне.
  Мне же, изголодавшемуся альтруисту, то есть эгоисту, во всем ее сообщении показалось именно это слово самым интересным, и я, показав рукой на кухню, сказал: "Проходите," -- и перевел разговор на другое, обратившись к Полине:
  * Овцеводов имеет в виду писателя-мистика Карлоса Кастанеду, причем интерпретирует его весьма вольно. В дальнейшем, мы изменили неправильное написание имени писателя.
  -- Ты-то как, Полинка, все хорошеешь, или "не дождетесь"? Она не ответила, но заслуженно посмотрела на меня как на придурка. Раньше на такое она реагировала намного занимательней, а теперь вот привыкла. Полинка -- еврейка, а я дремучий юдофоб, прям таки жидоед, и оттого всегда решаю вокруг себя еврейский вопрос. Но к несчастию, в отличие от большинства виденных мной евреек, Полина была на редкость хороша собой, да и говорила обычно без всяких жидо-масонских штучек, которые я именую пошлятиной. Таким образом, когда она молчала, а часто и тогда, когда говорила, я смотрел на нее почти исключительно, как на красивую девицу. Но все-таки она принадлежала к врагам рода человеческого, и я, хоть и придурковато, но выражал свои красно-коричневые пристрастия.
  -- Ты, Овцеводов, в веках останешься из-за кретинства своего, -- все-таки среагировала она, когда все мы оказались на кухне.
  Я не стал ничего оспаривать, в конце концов, в веках остаться можно и с таким обозначением. Я просто определил следующую тему:
  -- Ты любезная, лучше Маше помоги суп подогреть, да Аньке пельмени поставить. Не видишь, что я на грани голодного обморока?
  Машка уже вытащила все из пакетов, и я сквозь стекла своих в золотой оправе очков разглядел не только хлеб и булку, но и две пачки Останкинских пельменей, банку со сметаной и ощутил появление зверского аппетита и чувство глубокой привязанности как к Машке, так и к подруге ее Аньке, которая говорила меньше всех нас троих, но явно приняла активнейшее участие в подготовке к кормлению сироты.
  Вот тут-то раздались сигналы точного времени. В столице и на кухне наступил 21 час. Время, -- решил я и спросил: "Пить-то будем, девчонки?" При явном одобрении прочих ответила Маша:
  -- А с чего бы это мы пришли?
  Оставив девиц, я направился в кладовку, где стоял ящик великолепной "Столичной". К моему ужасу там оставалось меньше половины холодных литровых бутылок. Это без сомнения мрачно, так как отец, который этот ящик приволок, будет недоволен. Но выхода у меня не было, так уж повелось, между "пить" и "не пить", я выбрал решение из одного слова, как самое лаконичное.
  Питие мое особенно усиливается, когда я долго не вижу Дашеньку, выпил ведь, и вроде увидел. К тому же, вспомнил я недавнее сновидение, и так тошно стало мне, что мысль воздержаться ушла сама собой. Идя через гостиную, я закинул в магнитофон саундтрек из "Телохранителя". Хьюстон в этом фильме нравится всем, значит и девчонкам понравится, я же смотрел кино это с Дашенькой и вся музыка из него создавала иллюзию будто рядом где-то Даша моя. Я уже входил на кухню, когда из динамиков полилось: I Will Always Love You.*
  * Я всегда буду любить тебя.
  По их реакции я понял, что они меньше всего ожидали столь быстрого овеществления моего предложения выпить. Но виду они не показали, более того принесенная бутылка была встречена повизгиванием и довольным покрякиванием, как старая знакомая.
  -- Когда это они успели уже разврата хлебнуть? -- подумал я.
  Полину я подцепил на вечернем отделении год назад открытого Еврейского университета.* Там я в своем научном беспределе целый год изучал иврит и аккадский. Но не пил с ней никогда. Это точно, ведь память мою еще в армии хвалили, как единственную в подразделении способную воспроизвести гигантские положения всевозможных уставов и инструкций. С Машкой же и Анькой она меня и познакомила.
  -- Ладно, бухать, так бухать, -- сказал я, расставляя рюмки, то ли обращаясь к себе, то ли к феям своим, волшебству которых я был обязан уже дымящимся передо мной борщом, в котором плавала только только брошенная здоровенной столовой ложкой сметана.
  * Такой университет действительно существовал в описываемое время в Санкт-Петербурге, причем значительная часть его студентов евреями не являлась. Кроме иврита там преподавались арабский, арамейский, фарси, аккадский, идиш, персидский, а также европейские языки.
  Если б вы чувствовали этот запах! Вдыхая его, я забыл обо всех страданиях своих, правда, голова еще болела после сна, и лишь это позволило мне заметить, что себе девочки супа не положили.
  -- А вы, я так понял, брезгуете?
  -- А мы, -- исключительно пельмени, -- прямо так Маша и сказала, и я схохмил:
  -- Ну если вы -- исключительно пельмени, то перед употреблением вас надо покипятить. Примем? -- и открыв бутылку, налил четыре стопочки по пятьдесят.
  -- А чем же мы запивать будем? -- вопрос по существу задала Анечка, и потому, что прочие, исключая меня, конечно, к рюмкам не притронулись, пришлось мне держать ответ:
  -- Имею я холодную кипяченую воду, варенья -- не имею, так что смеси различные исключаются, причем перед употреблением воды в качестве запивки предупреждаю -- не рекомендую. Лучше уж первые не запивать, а когда пельмени согреются закусывать ими.
  -- Да знаем мы это все, -- вступила Машка в дискуссию, -- вот сам и жди пельмени, борщеглот, а воду нам давай.
  -- Вот она, несчастная, надо из чайника вылить -- она там холодная, кажется. -- Тут опять Маша:
  -- Сам ты чайник, мы же его уже поставили.
  -- Тогда предлагаю первый тост за таких дур как вы, -- отпарировал я именно в тот момент, когда девчонки смеялись и с предельно глупым лицом -- чтобы не обиделись. Они и не обиделись, а лихо опрокинули по стопочке вслед за мной, лишь Аня поначалу чуть-чуть пригубила. Холодная водка даже не обожгла, а прошла в горло прямо как вода. Девицы же всем своим видом показали, какую гадость им пришлось выпить, и сразу потянулись запивать. Пока они обсуждали, заметно повеселев, выпитое и рассматривали этикетку на бутылке, я налег на суп, и, доедая его, почувствовал -- головную боль как рукой сняло. К этому времени сварились пельмени, по радио объявили половину десятого, и я, дождавшись своей тарелки второго, отставил посудину, в которой только что был суп. Положив и себе сметаны, я объявил завершение перерыва между первой и второй:
  -- Раз уж вы Овцеводова навестили, то предлагаю выпить за мое несказанное чувство благодарности вам, выраженное умиротворенностью после съеденного супа.
  -- Надо же какие нежности, -- пробурчала Полина, с видом, будто это она несла мне борщ с Финляндского вокзала, а не Маша и Аня живущие у Политехнической.
  -- Слиха, -- говорю, -- бевокаша,* но никакие наглые выпады не смутят меня если я сыт.
  * Извините, пожалуйста (иврит).
  Раз все засмеялись, значит я пошутил хорошо. А Дарьюшка моя говорит, что юмор у меня подвальный, и так убедительно, что я ей верю. Так чего же они смеются? Вот ведь диалектика. Мысль мне эта пришла, и ушла, как водка из второй стопки, куда-то в подсознание.
  Вторая стопка подействовала на девочек заметно. В таком подпитии их легко можно вызывать на откровенность или провоцировать в них кураж, но какие тайны могут быть у второкурсниц Института культуры, и какой кураж у девчонок, следящих за своей внешностью больше, чем за внешностью окружающих. Отметил я также, что и сам повеселел. Слаб стал. Вот раньше мне до веселья надо было грамм четыреста, а сейчас и ста стало хватать, неужели спиваюсь? От мысли этой повеяло на меня холодом замогильным, я вытащил из пачки "Союз-Аполлон" сигарету, закурил, но включившись в девичьи разговоры, я и об этой мысли забыл, и мне сразу стало теплее. Говорила Анька:
  -- Как же мы будем теперь его сдавать? И какой идиот нам такой предмет придумал?
  -- Какой такой предмет? -- спрашиваю.
  -- Да есть у нас дисциплина такая, ой, История мировой культуры. А нам по ней второй месяц, ой, рассказывают про шпионов, разведки всякие, ой, и КГБ. А в конце семестра еще и зачет собираются устроить. Слушай, Овцеводов, у тебя же книгами дом завален, дай нам какие-нибудь, а мы реферат по ним напишем, и нам автоматом зачет поставят, мы и список тем захватили.
  Ай да Анька, вот так девка, -- с удовольствием подумал я, -- накормила, напоила, а теперь тепленького лепит, на реферат меня раскручивает. Конечно же помогу, думаю, но сперва поупиваюсь образованностью своей. Денег этой самой образованностью я зарабатывать не научился, так хоть похвастаюсь. Да и что проку с образования. Все приятели мои побросавшие вовремя институты, или успевшие их закончить уже кто на BMW, а кто и на Мерседесах разъезжают. А самые, на мой взгляд, талантливые на Жигулях -- есть в этом какая-то закономерность.
  Я же выпал из жизни этой, еще туда не попав. На первом курсе учась, услышал я от старика-профессора одну фразу, которая мне жизнь всю и исковеркала. Он на занятии древнегреческим языком отвлекся от аористов, вернее, его, умудренного, отвлек студентик один вопросом утвердительным: "Дескать, как хорошо, что все желающие теперь, хоть и за деньги, но могут чему хотят научиться". Так профессор ему, а вернее всем присутствующим сказал: "Друзья мои, обучение за деньги, это, -- говорит, -- симония, а симония, -- это посвящение за деньги в священнический сан".* И как он это сказал, я про аугменты слушать уже не мог. Ведь всего за час до того, сидел я на занятии по санскриту, и переводил учебный текст из грамматики Бюлера. Точно не вспомню, но смысл текста такой:
  Когда Калиюга, то есть железный век достигнет силы, и будет предстоять гибель мира, закон погибнет. Отпав от правильного образа жизни, многие брамины бросят Веды и будут совершать запретные дела. Они будут продавать запрещенные товары, будут есть несъедобное, и будут пить то, что нельзя пить. Другие, ослепленные жадностью и озабоченные исключительно наживой, будут приносить жертвы для женщин и шудр**, их посвящать, обучать их ведам и объяснять закон. Вместе с шудрами они будут жить, шудрам служить, будут есть еду шудр, шудрам будут давать своих дочерей, и будут жениться на дочерях шудр. А шудры, набравшись гордости, займут место дважды рожденных, будут давать приказания браминам, решать тяжбы и властвовать над землею. Роды воинов, правившие ранее согласно с законом, станут бессильными и постепенно погибнут. Таким образом, возникнет ужасное смешение каст, дикие варвары появятся на Западе, Востоке и Юге. Сила их возрастет. Они нападут на арийцев. Они победят. Дома и дворцы сожгут огнем, старых и молодых убьют, жен их и детей уведут связанными. Так земля станет необитаемой.
  * Скорее всего Овцеводов говорит об Александре Иосифовиче Зайцеве (1926-2000), крупнейшем русском филологе-классике конца двадцатого столетия.
  ** Шудры - отверженные, низшая каста.
  А ведь мы при Калиюге живем. Это ведь факт научный. Варвары же появились давно. Я их на войне, на Кавказе насмотрелся.* Совсем недалек день, когда они русских уже не за крест православный, а просто за наш язык рэзать будут. Все это появилось в голове опьяневшей моей и опять унеслось куда-то в заоблачные дали, но в секунды эти налил я товарищам женщинам и себе тоже по полста и заготовил речь на предмет истории спецслужб для удрученных новым непонятным зачетом слушательниц. И выпил за речь:
  -- А хороша водочка, да, девчонки? Водка, она ведь тоже предмет, и по ней не помешало бы зачет сдать. Кстати, слово "предмет", это калька с латинского языка, калька со слова "объект", и придумал это слово Миша Ломоносов. Ведь латинский предлог оb -- то же самое, что русский предлог "пред", а корень глагола "метать" значит то же, что в латыни корень глагола jacere. Вот и получается, предмет истории спецслужб -- объект истории спецслужб.
  -- Не грузи нас, Митрофанка, мы же знаем, что ты умный, ты лучше нам с работами контрольными помоги, -- перебила мою лекцию Машка, сверкнув бликами в своих темно карих глазах, в которых, как мне казалось, мог целый микрорайон поместиться -- настолько глубокие.
  -- Еще по одной, и не перебивать студентки, -- я наполнил рюмки, и мы выпили. Теперь я был без сомнения пьян, да и девчонки подошли к черте, за которой начинается сбивчивость в речи и мыслях. Но воспринимать они были еще в состоянии, тем более, если им рассказывалось нечто интересное. Такова природа человеческая: воспринимается и запоминается лишь то, что интересно. И я, прикурив от одной сигареты другую, продолжал:
  -- Итак, предмет, это то же, что и объект, а раз так, то, отвечая преподавателю вашему, вы вправе спросить его -- а где собственно предмет, то есть объект исследования? Спросите лектора вашего. Ведь исследование предполагает эксперимент, анализ, а затем синтез, ну на худой конец, вместо эксперимента нужно хотя бы материал собрать. А какой материал -- спросите у вашего теоретика, -- собрать мы можем на тех, кто миром правит?
  Затянувшись как в рекламе сигарет "Верблюд", и тем, создав небольшую паузу, продолжаю:
  -- Давайте еще по одной. Кстати, Полина, блин, ты вроде сейчас потрезвее других, не слышишь разве, что Хьюстон давно отпела, пойди в большую комнату, поставь другую какую-нибудь кассетку, пожалуйста.
  * Из того, что мне известно можно сделать вывод, что Овцеводов говорит о своем участии в событиях 1988-89 годов на Кавказе.
  Та, проворчав нечто вроде: "Совсем обалдел, -- нахал", тем не менее ушла, и вернулась с первыми аккордами Show Must Go On* Меркюри. Я же, уже почувствовав себя в потоке, продолжал вещать:
  * Шоу должно продолжаться.
  -- Спецслужбы эти пресловутые, если им потребуются, могут целые архивы фабриковать, а уж книжки про них, для того и пишутся, чтобы публику, а заодно и противника обманывать. Так что, если есть служба с обманом, то она явно специальная, а где обмана нет, -- нет и спецслужбы. Вот так и получается, исследовать нужно обман, но для этого и у вас студентки не вырос необходимый для этого орган, и у преподавателя вашего, видимо, тоже не вырос, если он, конечно, не выгнанный из КаГэБе маньяк-растлитель несовершеннолетних. Но по этим делам я не спец. Впрочем, есть у меня одноклассник, который Университет уже закончил, и в Скворцова-Степанова* работает врачом, так он вам об этом что-то и рассказал бы, если б сразу не определил у вас решительных отклонений от известной одному ему психической нормы. Я же этой нормы не знаю, так как кроме красот ваших и здорового румянца на щечках, ничего разглядеть не могу.
  * Психиатрическая лечебница ?3 имени Скворцова-Степанова в Петербурге. Находится в районе станции метро "Удельная"
  Здесь я, конечно, слукавил, уж больно я люблю девчонкам мозги пудрить, но главная причина заключалась все-таки в том, что бутылка была почти опустошена, и бес начал путать меня, шепча на ухо: "Про эротику, про секс загнуть надо, смотри, -- говорит, -- какие девицы хорошенькие." Видимо, не только меня стали бесы доставать, воспользовавшись тем, что напрочь я, оратор, о Дарьюшке своей позабыл, опять закуривая. Видимо, и девкам опьяневшим шептали они, ведь закокетничали, а Машка сказала:
  -- Ну и загрузил Овцевод, только понять не могу причем здесь друг твой врач? Ты же вроде про ЦэРэУ нам рассказывал.
  -- Как при чем, -- отвечаю, -- у него на отделении знаете сколько параноиков, за которыми и КаГэБе и ЦэРэУ охотится, так я подумал, может вам эта информация сгодится на что.
  Сказать, что засмеялись феи мои -- ничего не сказать, заржали они чистыми девичьими голосами, и когда полегчало им немного, заговорила Анечка:
  -- А Полинка сказала, что у тебя видеомагнитофон в комнате стоит, поставь хоть кино какое.
  -- Отчего, -- говорю, -- не поставить, пойдем, только у меня фильмы все старые, вы видели наверное.
  -- Да что мы видели, к сокурснику раз пришли, так он порнуху поставил, ее ж смотреть противно.
  -- Зачем же смотрели? - отвечаю риторически, осознав, где разврата они хлебнули -- у сокурсника, значит. Это удивило меня, так как имел я всегда представление, что юноши в Институте Культуры, либо вшами заросшие, либо педерасты, -- век живи, век учись.
  Забрали остатки водки, бутерброды, сигареты с пепельницей и пошли в гостиную. Девицы немедленно оккупировали здоровенный диван, я же открыл комод, и рассматривая видеокассеты, уже пьянющий стал рассуждать, что же за фильм поставить. Аня, впрочем, и здесь взяла на себя инициативу. Буквально сползя с дивана, она на четвереньках подкралась ко мне, на пятках сидящему, и осоловелым, но по прежнему хрупким голосом своим говорит:
  -- А что это здесь у тебя есть? Ой, "Горец" -- мне говорили, что интересный фильм. Давай, поставь его, хочу посмотреть.
  Уж не знаю, кто ее на этот счет просвещал, но фильм этот действительно замечательный. Он появился у меня как раз перед тем как я в армию ушел, и годы доармейские, да и армейские тоже, прочно заассоциировались в сознании моем, как с настроением фильма этого и музыкой из него, так и с героем его. Кратко говоря -- "Горец", как зеркало Митрофана Овцеводова.* Таким образом, интерес к картине этой я воспринимал как интерес к персоне своей, и, естественно, лучшего желания от Аньки и желать не хотел -- ведь во время просмотра я мог делать ученые комментарии, а комментировать для меня -- что хвастаться.
  Пока я кассету заправлял, девицы успели обнаружить лежавшие на столе карты, и начали играть в дурака. Я, разлив еще по рюмочке, присоединяюсь. С момента моего вступления в игру о фильме как-то позабыли они, да и я позабыл, ведь после того как были опрокинуты еще пятьдесят грамм, я внес отличное предложение, давшее игре вполне солидную прибавку в азарте:
  -- Нет, -- говорю, -- чего это мы будем дурака так просто валять, играть надо исключительно на интерес, а раз так, то проигравший выпивает пятьдесят грамм и снимает с себя предмет одежды своей, то есть на раздевание будем играть.
  -- А почему бы и нет? -- Полина заявляет, -- щас мы тебя быстрехонько разденем. Правильно девчонки?
  -- Разденем, разденем, -- засмеялись подруги, уже подогретые как выпитым, так и уверенностью своей, что играя втроем против меня одного, они и вправду быстро меня уделают.
  -- Ну, ну, -- говорю, -- подождите только секунду раздевать, водочка то вся уже выпита нами, достану-ка я еще бутылку.
  На это мое замечание внимание они уже не обратили, так как мысль, что я уже сижу перед ними в исподнем, оказалась настолько захватывающей, что девки принялись обсуждать и, смеясь, расписывать эту картину. Это дало мне возможность без лишних слов сходить за очередной бутылочкой и даже открыть ее.
  В результате первых скоротечных игр я остался без носков, девицы же сняли с себя все украшения, а совсем невезучая Аня лишилась свитера. Азарт игры нарастал, и вот я сижу с голым торсом, а они в одних колготках и майках. Проигравший выпивал 50 грамм, и все окосели уже настолько, что любое сказанное в пьяном угаре невпопад слово вызывало и у меня и у соперниц моих приступ дикого и неостановимого хохота. Наконец, даже не докурив очередную сигарету, я отыграл их колготки, что породило какие-то признаки стеснения у девочек. Бюстгальтеры были уже давно сняты -- зачем они, если есть майки? Не помню когда, но я выключил в комнате свет, на улице было темно -- время шло к полуночи, таким образом, свет в комнате давал лишь работающий телевизор, в котором очередной раз с криками сражались на мечах бессмертные, да практически незатухающие огоньки выкуриваемых нами сигарет.
  * Овцеводов имеет в виду Highlander-1 -- фильм Рассела Малкахи (1985 год). Он не раз рассказывал мне о своем восхищении идеей этого кино.
  Свет был изменчив, и иногда под майками девушек явственно проглядывали соски, особенно часто у Полинки, видимо, у нее они были темнее, чем у остальных. Ноги же девочек, будто выточенные из розового мрамора, то прячущиеся под ягодичками, то вызывающе вытянутые, успели побывать в телевизионном освещении и синеватыми, и возбуждающе красными. Эти ноги и эти соски все больше привлекали мое внимание, и я стал уже ощущать, что уда моя дерзко и безнадежно напрягается. Это было тем более ужасно, что заглядевшись я проиграл, и следовательно мне предстояло, выпив штрафные пятьдесят, снять брюки и остаться в одних трусах. Факт сей привел девушек в восторг, и когда я опрокинул стопку, они ни за какие коврижки не хотели продолжать игру, пока я не спущу с себя штаны.
  Не без огрызаний я делаю это, замечая, как зачарованно смотрят они на мои темно синие армейского образца трусы. И вот, сижу я уже, прижав ляжки к низу живота, чтоб не выдать предательскую плоть, и думаю лишь об одном -- не проиграть бы еще.
  И я не проиграл. Сначала Полинка, а затем и Машка с Анькой расстались со своими трусиками, и лишь тогда до всех нас, кажется, дошло, что за каких-то часа полтора юноша и три девушки оказались практически голыми в пустой теплой квартире, вдобавок, пьянющие, как говорится, до синих мух. Не знаю, что феи мои добрые почувствовали, сидя в своих уже окончательно прозрачных футболках на голое тело, и глядя на меня, такого же голыша в трусах "пятьдесят лет советскому футболу", но я ощутил то, что в книгах по сексологии называется возбуждением, причем это было не книжное, а вполне реальное и стремительно нарастающее возбуждение.
  Ну и что прикажете делать в такой ситуации? У меня опыта такого еще не было, и я спросил:
  -- Слушайте девчонки, -- говорю, -- мы же уже голые совсем, да вдобавок, трясет меня чего-то, причем точно -- не от холода, надо же делать что-то, вы то знаете что?
  -- Играть, -- нетвердо замотав головой, но вполне уверенно сказала Машка, а Полина, рассмеявшись, даже рукой махнула:
  -- Играть! Ане выпитого похоже хватило и она, вытянув ноги, уперлась своими теплыми пятками в колени мои, да так лихо, что через стекла очков своих видел я уже пушок на лобке ее. Впрочем, на момент видел я похожую картину и когда Полина руками размахивала, и когда Машка карты сдавала. Отметил я также вещь одну забавную -- прическа у Полинки состояла из волос крашеных, -- а я об этом и не догадывался.
  -- Ну ладно, -- мычу я, -- и беру положенные рядом со мной карты. Здесь явной стала еще одна примечательная, но не слишком заметная, пока все были одеты, вещь, -- играли то мы, сидя на одном диване, и диван этот стал заметно тесноват.
  Проиграли Анька и Машка. Выпив, они стащили с себя футболки, и теперь, в присутствии обнаженных, и красивых не только молодостью своей, но и сложением безукоризненным девушек, чувствую я, что кусок синей ткани на мне уже точно не имеет значения.
  Анечка видимо достаточно выпила, так как проиграв всю одежду свою, улеглась в позе тициановской Венеры, положив голову на колени Маше, прикрыв их своими темнорусыми волосами. Играли я и Полина. Маша, казалось, за игрой не смотрела, а вглядывалась в экран телевизора, где на фоне надписи Silver Cup, что намекало, видимо, на чашу Грааля, решалось будущее человечества. Происходило это все под музыку песенки Don't Lose Your Head. Песенка накаркала. Я так засмотрелся на точеный, как у жены Гете, профиль Машкин, что зевнул и проиграл. Машу будто подменили. Даже Аня проснулась, хотя подозреваю, она лишь прикидывалась спящей.
  -- Давай, давай, снимай, -- захихикали они в один голос.
  Стыда я уже не ощущал. Более того, плоть, бунтовавшая моя, совершенно, как я отметил, успокоилась, так что стаскивая с себя последний атрибут своей одежды, чувствовал я себя абсолютно умиротворенно теперь, да вдобавок, мертвецки пьяным -- последние пятьдесят сделали свое мерзкое дело. Однако, взглянув на себя, принимаю как факт свою наготу и осознаю двусмысленность ситуации, тем паче, что девки, разглядев меня во всей неприкрытой красе, включающей и достоинства мои, отчего-то перестали вдруг пьяненько похохатывать и возникла пауза, весьма губительно действующая на интимность и превращающая ситуацию в патетическую.
  Как и в других ситуациях, когда нет времени подумать, я действую не думая. Видя, какой пеленой покрыты глаза у девиц, и полагая, что на моих глазах пелена не менее густая, я просто прикидываюсь пьяным, и со словами:
  -- Может еще по рюмочке? -- падаю на ближайшие к себе ноги, Полинкины ноги, носом как раз между ними, макушку же расчетливо располагая у нее на животе.
  Положение было спасено. Очутившись лежащим в форме латинской буквы s, да вдохнув запах, исходящий от голого девичьего тела, к тому же в столь специфическом месте, понимаю, как много я выпил водки, и слышу смех сразу троих своих подружек, сопровождаемый обсуждением объявленной кем-то из них темы:
  -- Вот напился то Митрофанка! Кажется, они обсуждали это целую вечность. Заботливая Анька даже очки с отяжелевшей головы моей стащила -- душечка. Я же сперва почувствовал себя довольно уютно, и, возможно, так и уснул бы, раздумывая о том, что веселого в моей голой спине, ягодицах и торчащих из под них пяток, но новая эмоция вдруг захлестнула меня с силой, сразу изменившей сложившийся порядок. Вдруг я почувствовал неудержимую тошноту и понял с ужасом, что меня сейчас вырвет, если я не поменяю свое положение. Оказаться блюющим мне совсем не хотелось, некрасиво это, -- я, во всяком случае, так считаю. Вот я и поворачиваясь набок, но тут обращаю внимание на руки свои. Они оказывается уже на бедрах Полинкиных оказались, отчего она податливо последовала за моим движением и плюхнулась на меня. Тошноту как рукой сняло, но другая напасть прибавилась, -- ведь теперь голова моя ни на чем не лежала, и я в поисках этого чего, а что-то я спиной голой своей ощутил, переворачиваюсь на другой бок. Губы мои уперлись во нечто сладко знакомое, но давно забытое. Я попробовал на язык, но не вспомнил, видимо, не распробовал, попробовал еще -- опять без результата, и лишь приоткрыв левый глаз вспомнил, увидев сосок груди женской. Интересно чей он, думаю, Машкин или Анькин? Полину я исключил, так как осознал, что именно она гладит мне сейчас голову и плечи, и еще осознал я, что продолжают они чувствовать себя хорошо, ибо смеялись они.
  Где то вдали я услышал Машкин смех, Анькин же почему то был еле слышен и совсем необычен, как будто превращаясь в звук который я б счел забытым тоже, но увидев грудь я сразу звук этот вспомнил. Вспомнил я и то, где я слышал такое, и у кого видел. У Дашеньки моей. И вспомнив до мелочей как и когда я у ней все это видел и слышал, а было такое не раз, я совсем перестал замечать и то, что Полинка мне плечи теперь не только гладит, но и целует, что Анечка меня тоже гладит, и, обняв, к себе лапочка прижимает, Маша же тоже какими-то ласковостями занимается, но я их как-то косвенно и лишь на периферии тела своего ощущаю.
  Ощущать я ощущаю, но в голове моей появляется нечто такое, что распространяясь по всему телу вполне могло бы напомнить порывистый ветер, или вернее морской прибой. Понесло меня куда-то. Открою глаза -- исчезнет это, закрою -- опять несет. Ощущение это знакомо каждому пьянице, ведь ради него люди и пьют. И вот я уже на спине лежу и вижу, что и Полинка футболку свою сняла, и целуются девчонки не только со мной, без движения как чурбан лежащим, но и друг с другом, а если глаза закрываю, вижу Дашеньку свою, но уже одного меня целующую, и не меня вихрь уносит, а американцев, англичан и мордоворотов всяких с лицами отчего-то типичными для разного рода жидовинов. Тело мое от поцелуев Дашуньки моей расслабляется, и руки как-то сами залезли под голову.
  Это последнее воспоминание от вечера. Дальнейшее -- молчание, так как уснул я.
  Нет. Не последнее это было воспоминание. Отчего-то запомнил я еще низкое ночное зимнее небо, лезшее в окна комнаты. Не знаю зачем и почему, но запомнил.
  
  1993 ГОД 27 ЯНВАРЯ 10. 15
  
  Проснулся я оттого, что меня трясли за плечи. Щурясь тяжелыми веками, вижу исполненные неподдельного ужаса глаза Полинки и Машки.
  -- Чего? -- спрашиваю.
  -- Ты глухой что ли, звонят же в дверь!
  -- Ну так откройте, -- говорю.
  -- Трезвей Овцеводов, ты же голый совсем, -- разумно и по-прежнему испуганно провозглашает Маша в унисон с резким и оттого мало приятным для гудящей моей головы звонком.
  Тут только я осознаю, что лежу совершенно голый, хоть и заботливо укрытый покрывалом, да и подушка под моей неразумной головой присутствует. Надо вставать, блин, и кого принесло в такую рань, явно кого-то имеющего отношение к семье моей, иначе кто будет так долго и нахально звонить?
  -- Вы то одетые уже вроде, -- говорю, и, бесповоротно открыв глаза, убеждаюсь, -- действительно одетые.
  -- Ты не Овцевод, ты -- баран -- Митрофан, -- окончательно подводит черту Полина: звонки то сопровождаются тем, что кто-то ключом в двери копошится, -- а Машка добавляет: "Мы уже и завтрак приготовили".
  -- Так это отец, -- говорю, -- пришел, -- Черт! Где мои штаны, футболка и очки?! -- ситуация складывалась малоприятная, представляю, как отец войдет и, обалдело осмотрев весь мой гарем и меня, многозначительно скажет: "Да-а, сынок..."
  -- Вот же одежда твоя, у головы твоей, -- чуть ли не пихая мне ее под нос, шепотом орет Полина.
  -- Открывайте, -- говорю, -- и выйдете, я же стесняюсь.
  -- Вот идиот! -- это они, похоже синхронно сказали и, крутанув попами, вышли.
  В коридоре слышались звуки, должные символизировать радость моих гостей по поводу знакомства с моим родителем, я же, резко откинув покрывало и сунув пятьдесят лет советскому футболу под подушку, впрыгиваю в джинсы и накидываю футболку с надписью Green up. Все это заняло секунды три, в годы своей спортивной молодости я за это время наносил семь-восемь ударов по макиваре, ударов достаточно сильных, интересно, сколько бы я сейчас их, и главное -- с какой силой успел бы нанести за то же самое время?
  -- Ну, привет, сынище, -- открыв дверь, сказал папа.
  -- С выздоровлением, -- говорю, -- а мы тут в теплой компании отпраздновали окончание сессии в Университете.
  -- Ну-ну, -- говорит, и увидев две предательски пустые литровки из-под Столичной, добавляет с вызывающей такой ухмылочкой: "Да-а, сынок".
  -- Чего сынок? -- спрашиваю, приняв вызов, простудились студентки от январских морозов, да и я захворал, вот и решили подлечиться. Не ложиться же в больницу, как некоторые.
  -- Ладно, -- говорит, -- поесть то есть?
  -- А то как же, -- отвечаю, -- победительниц конкурса на лучшую кухарку эСПебеГеу я здесь собрал. Вот сейчас пойду на кухню, пока ты переоденешься и дам руководящие указания, чтобы и на тебя заготовили завтрак.
  Cказал и делаю ноги, взяв в охапку покрывало, подушку с сюрпризом и обе опорожненные бутылочки. Пошатываясь, дохожу до своей комнаты по коридору, оставляю это добро там, а сам иду на кухню, где лицезрею неулыбчивые почему-то лица красавиц.
  -- Вы, -- говорю, -- кормить сироту собираетесь? Или властный взгляд отца моего, отставного полковника Советской армии, отнял у вас способность к воспроизводству пищи?
  Каждая из девчонок разразилась в мой адрес ругательством, причем матерным, каковые на ноющую с перепоя голову мою не произвели никакого впечатления, ну и пускай я мудило, по мнению Полины, пускай мудак, согласно Машке, и пускай мудозвон, по версии Аньки.
  -- Это ведь сейчас не актуально девочки, -- говорю, -- сейчас на повестке дня -- завтрак, а не определение моего социального статуса.
  Такое спокойное, я бы даже сказал, академическое, начало моей утренней речи вызвало хохот их, я на него и рассчитывал, учитывая пережитый всеми нами ночной бардак, плюс холодный утренний душ от возвращения старика-отца.
  -- Завтрак-то готов, -- первой справившись со смехом, Аня заявляет, -- но -- как, и главное -- что, будем мы сейчас говорить в присутствии папы твоего?
  -- Известно что -- правду и только правду. Скажите, что ваша преступная группа, в составе трех девок-артисток, пользуясь слабостью голодающего студента, проникла в квартиру вышеуказанного, и, хладнокровно накормив его до отвала у последнего чувства реальности, подвергла несчастного студента сексуальным издевательствам и использовала в качестве предмета развлечений для запланированного вами преступного девишника. Думаете он поверит в такую чушь?
  Девки вновь засмеялись, а Анька не выдержав, даже бросила в меня тряпкой для вытирания стола, но промахнулась, так как я пошатывался, а она была явно в состоянии аффекта от выпитого вчера и смеха своего.
  -- Ладно, -- говорю, -- чего рамсы то тереть, кормите лучше, но сначала попить, попить дайте!
  -- Надо же, -- продолжая смеяться, Анька говорит, -- сушняк нашего сироту мучит, на, пей чай, остыл он уже к счастью твоему.
  Я жадно выхлебал здоровенную кружку чая, а затем налег на пельмени со сметаной, да приговаривал:
  -- Девчонки, там из еды осталось еще что-нибудь, чтоб путь к сердцу отца моего вам проложить!
  -- Осталось, -- говорят, -- щас проложим, это, -- говорят, -- вопрос техники.
  -- Молодцы все-таки подружки у меня, -- думал я, -- вот бы и Дашенька такой же была хозяйкой, а то ведь у нее и в гостях, обычно, даже снега зимой не поешь, лишь спросит: "А из белья нижнего, нательного ничего не надо?" -- или, если совсем не в духе будет, прочтет лекцию о том, что мужчина в гости к любимой со своей едой должен приходить, и что она вообще готовить ничего не должна, а поесть ее в ресторан не плохо бы сводить, там и сам заодно поем.
  Состряпали они отцу, я доел и позвал его на кухню, мы же всем скопом отправились в комнату, которую по старой привычке у меня в семье именуют детской. Там и сидим, я -- страдая от ломоты в голове, девки -- обсуждая планы на день, и осмысляя достоинства мои, а именно: как быстро я, однако, напиваюсь, и какой я оказывается бесстыдник и ловелас. Затем, подобрал я книги для студенток: предателей -- Гордиевского и Суворова-Резуна, и героев-разведчиков -- Филби и Молодого.* Рассовали они их по котомкам своим, собрались, расцеловали меня в щеки и ушли, продолжая смеяться и пообещав вернуться ко мне, страдальцу, в трудную для меня минуту.
  * Достоверно можно сказать, так как я сам видел эти книги в библиотеке Овцеводова, что упоминается книга "История КГБ" Олега Гордиевского, офицера Первого главного управления (ПГУ) КГБ, перебежавшего к англичанам. В описываемое время перевод этой книги вышел в России. Прочие книги, по-видимому: "Аквариум" Виктора Суворова, офицера Главного разведуправления, сбежавшего на запад и "Моя тайная война" советского разведчика Кима Филби, хотя возможны и варианты. Что именно из произведений офицера ПГУ Конрада Молодого (или о нем) дает девушкам Овцеводов сказать трудно, ибо наше общение с автором записок редко затрагивало вопросы новейшей библиографии.
  Закрыл я дверь за ними, послушал их смех на лестничной площадке, пока они лифт ждали, покурил в ванной, и побрел в комнату свою, отсыпаться.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ*
  * Данная сюжетная линия представляет собой сильнейшим образом сокращенный и адаптированный компендий Овцеводова, из коего я выбросил научный аппарат, сложные филологические построения, а также совсем баснословные и ни на чем не основанные фрагменты. Естественно, при сокращении я учитывал лишь свои предпочтения и рассуждения о том, что интересно будет читателю, а что нет. Вообще же в полном виде эти изыскания Митрофана недурно было бы издать отдельной книгой, однако я по собственному опыту знаю, что это пустое дело, так как никакой прибыли не принесет, а лишь огромные хлопоты.
  
  Овцеводовы, или вернее Барановы -- древний род. Традиционно все ветви своего генеалогического древа они сводят к одному корню -- латинским Овиниям, одному из наименее известных историкам, однако весьма влиятельному в Риме всадническому роду. Фамилия Овцеводов -- Овиний -- в римской истории довольно поздняя. Более известен ее древний вариант -- Овидий, первоначально же Овцеводовы даже Барановыми не именовались. Называли их просто -- Овии, то есть Бараны. Надо сказать, что древность рода Овиниев была общепризнанной и никогда никем не оспаривалась. Варрон, например, даже намекал на то, что главной опорой основателя Вечного города Ромула были два пастушеских рода -- Овиниев и Тавриниев. Последних, впрочем, он ставил несколько выше, говоря о том, что именно быку или корове поручалось намечать места для постройки римских стен и ворот. Так или иначе, но старейшее установление квиритов обязывало платить штрафы волами и овцами, а первые выбитые в Риме монеты помечались изображениями составивших состояния этим родам животных.
  Иначе римляне животноводство и не рассматривали. Скрофа говорит ясно, -- фундамент всякому состоянию -- скотина. Однако первыми это поняли именно Овинии, о чем безапелляционно заявил Тит Помпоний Аттик -- из диких животных первыми были пойманы и приручены человеком овцы.
  За заслуги Овиниев и Тавриниев древние начали вести счет двенадцати знакам зодиака с главных животных -- Овна и Тельца, -- ставя их даже впереди Аполлона и Геркулеса, которые следуют за ними под именем близнецов.
  Овинии издревле относились к своей славе с большой самоиронией. Современные историки считают первым литературным памятником Барановым чуть ли не "Одиссею", в которой бараны спасают от циклопа Полифема спутников царя Итаки, и, конечно, многочисленные "Аргонавтики" с описаниями похода за золотым руном, однако Овинии в семейном кругу над этим лишь потешаются. Молодой поросли Овцеводовых все эти литературные памятники даже не предписывались к обязательному изучению. Обязательным же было штудирование солидного трактата о животноводстве, традиционно приписываемого легендарному ученейшему алкоголику Мамеркию Овинию Бибулу. Полностью этот компендий не сохранился, однако некоторые его наставления или как семейные реликвии некоторых ветвей рода, или в цитатах античных авторов нам известны.
  Прежде всего, молодые Барановы усваивали правила покупки скотов. В смысле возраста рекомендовались овцы не старые и не совсем юные: ведь одни еще, а другие уже не могут дать приплода. Говоря кратко, рекомендовался возраст надежды, но не смерти.
  Выбор овец прежде всего ставился в зависимость от их вида. Знатоки рекомендовали молодежи особей крупных, с обильной и мягкой шерстью, с густыми и длинными завитками по всему телу, особенно на затылке и на шее. Впрочем, живот -- как советовали, -- тоже должен быть в волосах. В качестве доказательства ссылались на авторитет предков, которые называли животных с голым брюхом весьма уничижительно и браковали. Голени ценились низкие, а хвосты длинные.
  Все выше перечисленные рекомендации Бибула -- общие. Во главе он все-таки ставил породу. Скот который следует держать, иначе говоря, хорошую породу, заключают по двум признакам: по виду и по приплоду. Так хороший вид, -- если у баранов лоб густо зарос шерстью, витые рога спускаются к ноздрям, глаза серые, уши покрыты шерстью, грудь большая, лопатки и зад широкие, а хвост широкий и длинный. Хороший приплод -- большой приплод, однако и здесь есть секрет. Важно, чтобы язык не был черным или пестрым -- бараны с таким языком производят черных или пестрых ягнят.
  Подростки Овиниев с детства знали наизусть клятву, формулировка которой приписывается основателю рода пастуху Фавстулу -- пестуну Ромула и Рема -- личности легендарной, существование которой, однако, не подвергалось сомнению никем. Покупатель требовал от продавца ответа по формуле: "Клянешься ли ты, что эти овцы, о которых идет речь, действительно здоровы, как здоров скот овечьей породы, не считая косых, глухих, бесшерстных, то есть с голым животом; что он не происходит от больного скота, что им можно действительно владеть и что все это так и есть в действительности?"
  Столь пиететное отношение к породе -- не только баранов, но и людей -- было общим у Овиниев. Причем они доказывали, что мысль о необходимости поддерживать породу принадлежит именно им. Они всегда вступали в спор и, если надо, пускали в качестве аргумента в ход кулаки и кинжалы, когда речь заходила о приоритете. Особенно Овиниев бесило, что кое-кому из греков удалось выразить эту мысль, соблюдая стихотворный размер, поэтому вплоть до провозглашения Октавиана Августа Цезаря императором они греков весьма не любили, если не сказать резче. В македонских войнах центурионы и легионеры из Овиниев отличались особой жестокостью и дерзостью, что, правда, не мешало им славить родовое имя.
  Смешно, но столь странным к себе отношением греки обязаны всего лишь двустишию, которое спрашивало: "Если вы хотите получить хорошую лошадь, вы же не будете скрещивать ее с ослом? Зачем же вы проделываете это с людьми?" Похищенная, по простодушному мнению Овиниев, мысль Фавстула, как им казалось, сделала имя никчемному гречишке, а тот даже не сослался на первоисточник, который задолго до грека сказал то же самое прозой о баранах.*
  * Здесь, по всей видимости, Овцеводов имеет в виду строки из элегий Феогнида Мегарского (книга I), которые в подстрочном русском переводе выглядят так:
  
Подыскиваем баранов и ослов, Кирн, и коней
  благородных, и всякий хочет, чтоб от добрых было
  потоптано, а жениться на подлой и от подлого полдела
  достойному мужу, коль за ней денег много.
  Так и женщина не откажется с дурным ложе разделить,
  был бы богат -- достаточный лучше доброго.
  Деньги чтут: на дочке дурного женат достойный,
  а дурной у доброго взял; богатство смешало породу.
  Так не дивись, Полипаид, что сограждан порода
  блекнет -- это достойное смешалось с дурным.
  Ведь сам же, зная, что от дурного она отца,
  в дом вводит, деньгами прельстившись,
  славный -- бесславную, оттого, что могучая неизбежность
  повелевает, научая терпенью ум мужа. (пер.: А.К.Гаврилова)
  Тем не менее одного грека, вернее, македонца, Барановы все-таки уважали. Речь идет об Александре Македонском. Им было известно, что в Египте Александр был провозглашен сыном бога Амона -- животным которого, как легко догадаться, считался баран. После этого Александр стал везде в походах таскать стальной шлем, украшенный двумя бараньими рогами, за что и был прозван на Востоке Искандером Рогатым. Естественно, такое почтение македонца к родовой скотине Овинии оценили положительно.
  Превращение Овиниев из смелых и уверенных в себе пастухов в профессиональных воинов началось задолго до войн римлян с потомками Александра в Македонии. Виноваты же опять были овцы. В вековых блужданиях по всей Италии со своими отарами Овинии посчитали, что лучшим местом для зимовки стад является Апулия, а оптимальная летовка -- в Реатинских горах. Однако места эти уже облюбовали до них мало профессиональные сабины и самниты. Их овцеводство приводило Овиниев в ужас, и страх за порчу породы собственных стад при контакте с местными недоносками вынудил их принять меры весьма решительные. И если места в сабинских горах удалось отвоевать весьма бескровно, точнее сказать -- полюбовно, то с самниями пришлось повозиться. В первом случае, как известно всем, удалось ограничиться похищением весьма значительного числа сабинских девок -- детей женского пола у Овиниев рождалось на удивление мало. После примирения с отцами и братьями похищенных в выгоде оказались обе стороны. Овинии получили весьма привлекательных и плодовитых жен, профиль которых они же и сделали столь модным, плюс пастбища. Сабины же стали обладателями деловых и сильных родственников. Когда же появились внуки, их сабинские дедушки и бабушки даже радостно пускали слезу -- на своем веку они еще не видели, чтобы их потомки по мужской линии были столь крупны, чтобы превосходить девочек и женщин. У этих слез была и обратная сторона. Если сабинский тип и сохранился, то только по женской линии.
  Именно с сабинской историей связан еще один яркий момент в истории рода. Увидев у сабинов ослов, Овинии сразу оценили преимущества местной породы и со рвением занялись ее разведением. Ословодство оказалось прибыльным, но главным делом рода так и не стало. Главным делом стала война.
  С самнитами оказалось договориться много сложнее, и не столько из-за несговорчивости добродушных Овиниев. В Самнии было много такого, что хотели прибрать себе и другие рода усиливавшегося Рима. Пришлось воевать. Хоть война и шла с переменным успехом, однако победа коснулась своим крылом квиритов. Овинии получили свое. Иначе и быть не могло -- в бою они не были последними, хотя и полегло их немало.
  Именно Барановым приписывается изобретение римского тарана для проламывания стен вражеских городов. Ведь не случайно таран по латыни -- aries, то есть "муфлон" или "архар". В своей селекционной работе Овиниям не раз приходилось ловить этих диких горных баранов для случки с домашними, и они заметили как мощно муфлоны стучатся друг о друга своими огромными рогами при этом абсолютно не страдая головами. Наблюдательные Овинии стали вываривать чурепа архаров и привязывать из к бревнам, коими и проламывали стены и ворота вражеских городищ. Впоследствии черепа муфлонов на бревнах стали делать из более прочной бронзы, а потом и вовсе из железа. Но даже и поздние двурогие тараны все равно сохранили первоначальное наименование "муфлон".
  Кроме военных талантов Овинии рано проявили себя на поприще администраторов. Уже в 310-х годах до нашей эры один из них прославился как смелый законотворец. Будучи народным трибуном, он явился автором многих законов, ни один из которых, впрочем, так и не был принят. Тем не менее, его демагогия была настолько яркой, что уже пару десятилетий спустя, молва приписывала ему не только закон о расширении полномочий цензоров, к которому он, возможно, и имел отношение, но и многие из тех законов, которые писались и до и после него. В частности, так получилось с законом Оллиния, молва по созвучию так связала его с Овцеводовыми, что даже сейчас многие серьезные ученые приписывают его их предку. На самом деле это никоим образом не соответствует действительности.
  
  1993 ГОД 27 ЯНВАРЯ 14. 30
  
  Проснулся. Все тело ноет, и жажда сжигает. Встаю я и иду на кухню к чайнику с прохладной кипяченой водой. Наверное литр ее выпиваю, и с глазами кролика иду в комнату, где оргия ночная происходила. Там, на диване развалившись, отец лежит и телевизор с очередной мутью смотрит. Сажусь на диван и тоже начинаю смотреть, причем с первых же секунд убеждаюсь: муть -- про молодых предпринимателей, талантом своим и трудом заработавшим к двадцати-двадцати пяти годам миллионы долларов и открывших банк в столице нашей Родины с названием "Алиса". Лучше бы репортажи у пивных ларей снимали или порнуху, cнятую скрытой камерой, крутили, -- думаю я. По крайней мере, это бы реализм был. Вдруг отец мой произносит слова, с которых все и начинается:
  -- Я, -- говорит, -- пока в бреду лежал и думал, что кондратий меня хватит, обнаружил в голове у себя преинтереснейшую идею.
  -- Какую такую идею, -- спрашиваю, удержав от срывания с языка сакраментальную истину, что идеи -- это у идиотов.
  -- Ты еще не забыл, что в Ливии Дуремар Саддафи* правит? -- спрашивает.
  * Уверен -- нельзя путать этого явно вымышленного персонажа с лидером ливийской революции и нынешним главой Социалистической народной ливийской арабской Джамахирии полковником Муамаром Каддафи.
  -- Конечно, -- говорю, не забыл. Как можно забыть лидера государства, на которого отец мой советником военным вкалывал, пока Родина у нас коммунистическая была, а я школьником и комсомольцем. Только что нам теперь с того факта? Родина у нас ни рыба, ни мясо теперь, папа -- пенсионер, а я -- вечно голодный студент. Что нам с того?
  -- А то, -- говорит отец мой, нестареющий душой ветеран проигранной третьей мировой, что скоро, если так дело дальше пойдет, а мы предпринимать ничего не будем, мы всей семьей по миру пойдем.
  -- Связи между фактами этими не улавливаю, -- отвечаю, -- уж не решил ли ты на старости лет опять в советники под зеленое знамя пророка податься? Вот потеха то будет -- старпер-полковник-наемник за пультом С-300* в Триполи.
  -- Во-первых, С-300 комплекс новый и у Саддафи его нет. Во-вторых, я не такой уж старпер, на меня уже выходили вербовщики-арабы, они под видом вербовки сельхозрабочих активно офицеров сейчас к себе переманивают, только кроме заработков, никаких гарантий больше не дают, зачем это надо -- шлепнут и концов не найдешь.
  Связь же такая, -- у нас денег нет, но они есть у Дуремара, деньги эти, авуары то есть, в американских банках заморожены, а американцы спят и видят Саддафия в гробу, как международного террориста и исламиста. Дуремар же денег своих на покупку оружия и сфер влияния не жалеет. Теперь уловил?
  -- Нет, -- говорю, не уловил, -- видимо, идея эта точно в бреду тебе пришла.
  Отец, впрочем, не обидевшись, продолжал:
  -- Гитлеровские планы мирового господства тоже называли бредовыми, а я не мир завоевать хочу, это по вашей, молодых, части, я всего лишь хочу принести семье нашей пару-тройку миллионов долларов на пропитание, а там уже сам думай о дальнейшем росте могущества государства Российского.
  Со слов этих слушаю внимательнее, как-никак о миллионах долларов речь зашла.
  -- Допустим, -- продолжал отец, -- в каком-нибудь из муслимских государств бывшего СССР, скажем в Туркмении, вдруг начинаются демонстрации передовой общественности, вдруг осознавшей, что Арабская Джамахирия есть единственно возможная форма народовластия, а Дуремар Саддафи со своей зеленой книгой и вправду новый пророк Аллаха. Ясное дело, это Саддафи понравится. А тут еще справедливый баши Мурад**, вовремя расслышав народные чаяния, обратится к Дуремару сначала с письмом, а затем и сам к нему слетать может поболтать, и если дело будет не в рамазан, выпить армянского коньячку.
  * С-300 -- один из новейших российских зенитно-ракетных комплексов ПВО не имевший по своим тактико-техническим характеристикам в 1993 году аналогов в мире.
  ** Персонаж без сомнения вымышленный. Как мне удалось установить, Туркменбаши Сапармурад Ниязов не имеет с Мурадом Биязовым ничего общего.
  Тут он и скажет Саддафию, дескать достал его весь бардак в бывшем Союзе, и отсутствие настоящих друзей. Давай, скажет, дружить, Дуремар, -- техники военной у меня новейшей полно, ведь в Туркмении на полигонах, -- в раж войдя, продолжает отец, -- вся наша техника доводку проходила, да и сейчас, думаю, проходит. И скажет лучший друг всех туркменских детей, что ливийский и туркменский народы наши явно братские, так что если, брат-Дуремар, мы усилия наши в деле упрочения мира на планете объединим? Террористов и офицеров ливийских тогда можно будет вдали от глаз посторонних не только в Ливии, но и в Туркмении готовить, специалисты-то в Туркмении лучше, все -- офицеры бывшей Советской армии. Им тогда можно будет платить больше, а потом и к исламу склонить, были бы деньги, друг Дуремар, а денежки у тебя, скажет Туркменбаши, я знаю, водятся. Мысль хорошая, скажет Саддафи, только денежки мои у американцев заморожены, как я их из Штатов изыму? Да и гарантии какие, что ты, дорогой меня не лечишь? Фигня, скажет Туркменбаши, все знают, как после развала СССР страдает без кредитов простой народ. Объединим страны наши братские и поднимем мировую общественность, если американцы заартачатся, пусть и под контролем, денежки переводить голодающему от тяжелого наследия тоталитаризма народу, наиболее отсталой части объединенного государства нашего. Объединение государств -- вот тебе первая гарантия, ну а поставки техники новой и предоставление баз в Туркмении для нужд революции исламской, причем немедленно, -- вот вторая. Ну а контроль американский, так это для таких парней, как мы, -- вообще туфта. Да к тому же я с Москвой договориться смогу, чтоб поддержала справедливые наши требования. В Москве-то думают, что я у них под колпаком, ну и пускай думают. В конце концов, там есть люди заинтересованные в том, чтоб американцам обнаглевшим мы кровь портили, под их контролем, конечно. Главное -- деньги иметь, и дать кому следует из оппозиции, которая не сегодня-завтра Ельцину импичмент устроит. Они и техникой новейшей помочь могут, кстати. Где надо -- скажут, где надо -- глаза закроют, а армейские в России сейчас вообще рады любому доллару, им жен своих кормить надо и детей. Так или примерно так скажет президент Туркмении. Как думаешь сынище, что на это лидер ливийской революции ответит?
  -- Может, и согласится, -- говорю, -- только семье Овцеводовых от появления на южных рубежах Родины нашей исламского экстремистского государства пользы не наблюдаю. Да и не хочется мне что-то, чтоб оппозиция к власти этими деньгами пришла, уж лучше пусть Шумейко нами правит, он на римского патриция лицом и размерами похож, чем чеченцы будут белых братьев в церквах жарить.
  -- Учишься, учишься ты сынок, а результата не наблюдаю, -- закачал головой отец. -- О выгоде я сейчас тебе расскажу, ну а что касается того, кто править будет, так по мне насрать -- все они изменники. Страну развалили, денег нахапали, а честных служак в сторожа определили. У них министр обороны -- хоть и десантник, а всего лишь комдив, где же такое видано?* Корячились на них, сук, а они что? Ничего, поработаем на себя, и России послужим, чай, не спились и не загнулись еще.
  А теперь о выгоде. Допустим, согласится на это Саддафи. Спустя время захочет посмотреть на новоявленную Джамахирию, причем этикет дипломатический с него это сравнительно рано потребует. Он из страны своей никогда никуда не выезжает, но тут придется. И если американцы об этом не из газет узнают, -- крышка ему. Убрать -- дело пустячное, тем более, если он самолетом полетит.
  -- Лихо закручено. Только выгода где? Денежки для семьи Овцеводовых где?
  -- Туркменбаши за идею с нами поделится -- раз. Американцы на расходы дадут -- два. Саддафи за информацию о намерениях туркмен -- три.
  -- Да это ерунда все папа, первый нас шлепнет -- раз, вторые на это не пойдут, и на всякий случай шлепнут нас тоже -- два, ну а если попытаемся связаться с третьим, либо свои укокошат, либо американцы в третий раз.
  -- Это, сынок, дело нашей изворотливости и изобретательности. Все, что ты сказал, верно, если мы лопухами будем. Но мы ими не будем. Вижу я, ты в идею вник, так что решай, беремся за нее пока мать в больнице или нет.
  * Совершенно неясно, кого именно имеет здесь в виду отставной полковник ВС СССР.
  Я задумался. Кое-какие мысли мне в голову пришли, но все равно боязно было в дело такое влезать. Жизнь не фильм с Брюсом Виллисом, а я не герой этого фильма. Трупов я не боюсь после армии, но представлять окочурившимися себя, отца и маму, со следами насильственной смерти мне не грело. С другой стороны, какие перспективы сулит всем нам наша рыночная жизнь? Папа с мамой, хотя и пенсионеры, будут работать еще максимум лет пять-шесть -- смогу ли я, историк греко-римский, им старость преподаванием обеспечить? Кем я вообще буду, окончив кузницу элиты интеллектуальной -- Ленгосуниверситет? Нищим? Да Даша мою нищету и так с трудом переносит, а после окончания Университета, совсем со мной знаться не захочет. Она, вспомнил я, так однажды в сердцах и сказала: сил, говорит, у меня терпеть уже нет, если ты гениальный такой, так давно я б с работы уволилась и дома бы детей твоих нянчила, а ты лентяй просто и работать не хочешь.
  Что я мог ей ответить? Что служить рад, да прислуживать тошно? Ответил. А она как разозлится, да и скажет: "Ну и трахайся тогда с кем-нибудь другим, а я найду себе мужчину, который в двадцать четыре года не сидит на шее у родителей, и которому не тошно деньги зарабатывать, а как -- это уже дело мужчины, а не мое".
  Вспомнил я об этом, и еще о том, что не Тристан я, и не Ромео, а Митрофан, а Дашунька моя не Изольда и не Джульетта, а замудоханная блядством в государственном масштабе девчушка, и говорю:
  -- Мне-то что делать, если беремся?
  -- Отлично, -- отвечает отец, -- я поехал на переговорный пункт со старым сослуживцем поговорить, чтоб он меня в Ашхабаде встретил, и авиабилет на завтра покупать, ты же сейчас поройся в библиотеке да подготовь мне информацию про Биязова и подумай, как выйти на представителя американской разведки в Ленинграде. Мне нужно будет с ним встретиться после возвращения. Никакой информации заранее, только фактами моей биографии можешь оперировать. Задача ясна?
  -- Ясна, -- говорю.
  -- Ну так приступай, а я пошел собираться.
  Собрался и ушел. А я уже через два часа мог рассказать о Мураде Биязове следующее:
  На 1990 год Мурад Зурабович Биязов являлся Членом Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Туркменистана, Председателем Верховного Совета Туркменской ССР. Родился 19 февраля 1940 года в городе Ашхабаде. Туркмен. В 1967 году окончил Ленинградский Политехнический институт, в 1976 году -- Заочную высшую партийную школу при ЦК КПСС. Член КПСС с 1962 года. Трудовой путь начал в 1959 году инструктором Туркменского территориального комитета профсоюза рабочих и служащих геологоразведочных работ. В 1965 году работал формовщиком на одном из ленинградских предприятий. С 1967 года мастер, старший мастер Безмеинской ГРЭС им. В.И.Ленина в Ашхабадской области. С 1970 года инструктор, заместитель заведующего, заведующий отделом ЦК Компартии Туркменистана. С 1980 года первый секретарь Ашхабадского горкома партии. С 1984 года инструктор Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС. В 1985 году Председатель Совета Министров Туркменской ССР. С декабря 1985 года первый секретарь ЦК Компартии Туркменистана, одновременно с января 1990 года Председатель Верховного Совета Туркменской ССР. На июльском (1990 г.) Пленуме ЦК КПСС избран членом Политбюро ЦК КПСС.
  Член ЦК КПСС с 1986 года. Делегат XXVI, XXVII, XXVIII съездов и XIX Всесоюзной конференции КПСС. Награжден орденом Дружбы народов, медалями.
  Жена Василиса Сергеевна -- домохозяйка, Сын Шамиль -- следователь прокуратуры. Дочь Марина -- студентка МГУ им. М.В.Ломоносова. Внучка -- Алла.
  Из этого я сделал несколько выводов. Внучке его сейчас шесть. Марина наверняка МГУ уже закончила. Шамиль уже наверняка старший следователь, если не прокурор. Однако, выводы эти мало давали для дела. Рассуждаю дальше, просматривая подшивки газет с 1990 года в поисках чего-нибудь посвежее. Итак, Мурад Биязов -- Водолей, как Ельцин, да и я сам. Это плохо для дела. Я себя как Водолея знаю. Будь я членом, или хотя бы кандидатом в члены, я б на такую авантюру, какую мой папанька в горячке выдумал, ни за что бы не подписался.
  Ну а будь я чей-нибудь Баши? Будь я самостоятелен в принятии решений и не скован страхом за семью? Подписался бы -- это точно. Это хорошо, и это нам в масть. Тут мне его режим реакционный сразу понятен стал. Показывали по телевизору как-то туркменских диссидентов в Москве. Жаловались они на Туркменбаши. Тогда я их пожалел, а сейчас подумал, -- вот придурки. Да пока у вас Биязов правит, жить можно как у Христа за пазухой. И как он их в Москву выпустил? Будь я Туркменбаши, гнили бы вы уже, голубчики, за возмущение своего миролюбивого народа. Ведь везде воюют, а в Туркмении нет. А это уже не в масть. Значит, будущий клиент отца моего будет долго осмыслять все и советоваться, а это утечка информации. Ну-ну, интересно, как папка собирается здесь сманеврировать?
  Итак, будучи студентом Политеха, он работал формовщиком. Это интересно, думаю, найти бы дело его в Политехе, а заодно знавших его по заводу, узнать бы только какому. Кто у меня из приятелей в Политехе учился? Ага! Игорь Фокин! Дай-ка я ему позвоню. Игорь институт уже года три как бросил -- коммерсант теперь, оптом торгует и частенько выручает меня денежкой на цветочки для Даши.
  В Политехе он, наверное, всех знает. Особенно -- девок. Помню, как мне, только что вернувшемуся из армии, рассказывал Игорь преинтереснейшую историю из области установления широких половых связей с общественностью. Он с одним из своих приятелей, таким же молодым, красивым и с бурлящими в теле гормонами, решил овладеть вопросом поиска подружек, поставив его на почти промышленную основу.
  Достали эти веселые джентльмены где-то белые халаты, пробирок с подставкой под них, конторскую книгу и со столь солидным материально-техническим обеспечением отправились в общежития Политехнического института, которых вокруг метро "Лесная" как пней на вырубке понатыкано и где, заходя в комнаты многочисленных первокурсниц, произносили примерно такую речь:
  -- В районе эпидемия. Поголовные мазки!
  Юные технари-студенточки доверчиво снимали с себя белье, ложились на койки и позволяли комбинаторам в святая святых девичьих мазки стеклянной палочкой брать. Самое интересное, что чуть ли в полутораста случаях не было зафиксировано ни одного проявления девчушками пристального интереса к медбратьям. Красотки играли свою роль пациенток безропотно, будто овцы, которым сообщили, что их везут на мясокомбинат.
  Ребята, таким образом обследовав пациенток, составили в гроссбухе своем список кандидаток в члены их мальчишеского кружка. Оценка проводилась коллегиально. Учитывалась форма тела в ее соответствии с лицом, гладкость и загар кожи, оволосение конечностей и ряд других факторов. В результате ими был выработан план физиоконтактов в соответствии со списком, составленным на основе пятибалльной шкалы оценки типа:
  Комната N... -- ФИО -- отлично.
  Комната N... -- ФИО -- хорошо.
  Комната N... -- ФИО -- удовлетворительно.
  Надо заметить, что планом учитывались лишь красотки получившие "хорошо" и "отлично", причем последних предполагалось сделать первыми, что и было впоследствии осуществлено.*
  * Невозможно сейчас точно установить, имела ли эта дикая, на первый взгляд, история место.
  Полагая таким образом, что товарищ мой институт свой изучил хорошо, набираю номер и застаю его дома:
  -- Алло, Игорь?
  -- Нет, Смольный на проводе.
  -- Слушай, выручай связи твои нужны.
  -- Тебе половые или системные связи?
  -- Половые.
  -- Что, по трипперу соскучился?
  -- Блин, ты же знаешь, что у меня три-Пэ в голове уже второй год.
  -- А что тогда тебе, старче, надобно?
  -- Надо мне в архив Политеха залезть, выпускников посмотреть, знакомый один попросил дело его поискать.
  -- А сам он чего?
  -- Да далеко живет, сукин сын. В другом городе.
  -- Да? Ну ладно, пиши телефон, если она работает там до сих пор, конечно.
  И диктует телефон деканата, и имя даже называет -- Лиза Попугаева некая.
  Молодец Игорь, всегда знал, что симпатичные девки от такого орла и в деканате не укроются. Не даром голливудской внешностью обладает -- вылитый Джеф Голдблум.А он добавляет мне еще:
  -- Ты Лешку Карушкина помнишь?
  -- Помню.
  -- Он теперь ученый на моей кафедре, без пяти минут кандидат, если что, найди его -- поможет.
  -- Спасибо родной, выручил, -- говорю.
  -- Ладно, когда бухать-то будем? -- спрашивает.
  -- Как всегда, со стипендии, -- говорю, -- ну все, спасибо, побежал я в Политех.
  -- Целую тебя, -- говорит.
  -- Сам ты, -- говорю, -- передаст, а я -- его дедушка. Пока, -- и трубку вешаю.
  Было около шести вечера, когда я, прихватив тысячу рублей, заботливо оставленных отцом на комоде, вышел из дому, и сев в 103 автобус, поехал в Политех.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  Катенька еще раз посмотрела на номер квартиры -- не ошиблась ли? -- и нажала кнопку звонка. Странное дело, но самого звонка она не услышала, однако спустя какие-то секунды, за дверью раздался некий шаркающий шум, затем стало очевидным какое-то ковыряние в самой двери, и, наконец, дверь открылась.
  Старичок, так можно назвать того, кто отворил дверь. Обычный русский старичок стоял в дверном проеме, а за спиной его был обычный коридор, обычной квартиры обычного панельного дома. Обои, лампочка на проводе, свисающая с потолка, шкаф, в тени которого обозначилась дверь в комнату. На дворе было лето 1985 года, и, как воспитанница Ленинского Комсомола, Катя не испытала в тот момент ничего кроме удивления. Это в девяностых годах каждая девушка знает о бандах растлителей всех возрастов, сутенерах, ворующих девочек и женщин прямо на улицах, а также маньяках и извращенцах. Катя же лишь почувствовала неловкость, не ошиблась ли она адресом, данным ей человеком с грозным удостоверением КГБ. Но еще раз смотреть на номер квартиры было невозможно, дверь была повернута к ней торцом, да и не потребовалось, так как дедушка, предвосхищая Катин вопрос, произнес старческим голосом:
  -- А ты точна Катюша, прям-таки пунктуальна, и это просто замечательно, проходи, пожалуйста. - И, повернувшись, зашаркал тапочками по коридору. Катя вошла, прикрыв за собой дверь, а дедок, сделав пяток шагов, развернулся и добавил:
  -- Вот, кстати, и тапочки для тебя, надень их и проходи в комнату. Я-то старенький уже, и оттого стоять не буду, а сразу туда пойду и тебя там подожду, -- и, паузу выдержав, дополнил, -- зовут меня, Катюша, Григорий Борисович.
  Катюша туфельки свои сняла, тапочки надела и прошла в комнату, раздумывая над тем, какое-такое обучение рыцарей плаща и кинжала может происходить в однокомнатной -- это будущая разведчица вычислила еще в лифте -- квартире, да таким, мягко говоря, не блещущим здоровьем учителем.
  Вот она и в комнате. Старичок сидит на одном из двух небольших диванчиков, которые здесь находятся. У одной из стен висит огромная клетка -- шелестит крыльями какаду. Между диванчиков столик с пепельницей, дедушка хоть и дряхлый, а курит. Окно открыто, а у окна стоит нечто, прикрытое пледом, но похожее на кресло, какое можно видеть в кабинете у стоматолога. Старичок, кряхтя, на диванчик напротив Кате показывает, сесть предлагает, она покорно делает это, но дедушка не унимается и, достав из под столика невиданную Катей до того литровую пластиковую бутылку с пепси-колой и необычной грушеобразной формы фужер, открывает ее и говорит:
  -- Жаркий день, Катюша. Ты пей, не стесняйся. Сегодня первое занятие, и вряд ли мне тебя удастся расшевелить. Однако сообщаю, что перед каждым занятием тебе полагается обед, ужин или полдник, это уже по твоему усмотрению, причем заказывать будешь ты, и заказывать все, что в голову придет. Это не столько для того, чтобы не умереть от голода, сколько для того, чтобы еда не была для тебя проблемой, ты меня понимаешь?
  -- Честно говоря, не совсем, -- отвечала девушка, -- я, вообще-то, хорошо питаюсь.
  -- Да нет же, я не об этом. Cкажем, ты, наверное, читала, что в разных странах в пищу употребляется много вещей экзотических, французы, например, едят лягушек, китайцы -- насекомых, а вот американцы -- гамбургеры и кентуккских петухов. Тебе ведь приходилось об этом слышать?
  -- Про французов и китайцев -- да, а вот про американскую пищу нет. Это тоже национальная еда в Америке? Какой-то особенный петух и эти, -- гам.., гар.., -- как вы сказали?
  -- Гамбургеры? Да. Это у них что-то вроде национальной еды. И очень важно, чтобы ты не только знала о том, что они едят, я здесь имею в виду пищу всех народов земли, но видела и умела сама ее есть, знала вкус ее, запах, и чтобы к концу твоего обучения у тебя уже были симпатии и антипатии в кулинарии. Скажем, прочитаешь ты где-нибудь об омарах или еще какой-нибудь экзотике вроде пираний -- заказывай, поедим на занятиях. Я тебе покажу, как с ними управляться, и сам заодно побалуюсь. Эх, хорошо быть на пенсии и обучать молодых, -- произнес все это дедок, и улыбка появилась на его старческом лице, причем Катеньке ясно стало, что челюсть у него вставная-пластиковая.
  Григорий Борисович это, видимо, понял, но, не смущаясь, продолжал:
  -- Сегодня у нас занятие первое, так сказать, вводное, потому не обойтись нам без предварительного рассказа о том, для чего и почему именно ты призвана Родиной для этой необычной и скрытой от постороннего взгляда работы. К концу занятия ты будешь знать уже много для простого частного лица, поэтому я вынужден еще раз спросить тебя -- не передумала ли ты? Согласна ли посвятить свою жизнь служению нашему социалистическому Отечеству, служению, скрытому не только от глаз посторонних, но и от глаз большинства тех, кто носит в своем кармане удостоверение штатного сотрудника или даже офицера КГБ?
  Катенька, честно говоря, не особенно вникла в смысл вопроса, так как была целиком захвачена перспективой попробовать все то, что на планете нашей употребляется в пищу, но отвечала спокойно:
  -- Раз уж я пришла, значит, согласна. Только я еще не вполне понимаю, чего такого секретного я могу узнать за столь малое время в этой квартире?
  -- Не торопись Катюша, скоро все поймешь. Однако я должен предупредить тебя, что с этого момента все, что ты говоришь, показываешь или пишешь кому-либо, будет находиться под полным контролем твоих преподавателей, и утечка каких-либо сведений будет причиной наказания не столько для тебя, как курсанта, сколько для нас, скромных пенсионеров. Уверена ли ты, что до того, как внутренне осознаешь необходимость соблюдения секретности, будешь ее соблюдать?
  Такого рода вопросы напомнили Кате считалку: "Дуб, орех или мочало?" -- "Мочало!" -- "Ах, мочало, -- начинаем все сначала!". Потому она ответила несколько торопливо:
  -- Буду я ее соблюдать, Григорий Борисович. -- Впрочем, здесь девочка позволила себе вопрос. -- Это значит, за мной теперь следить все время будут? Ну, понятно, на улице можно уследить, а дома как же?
  -- В некотором роде за тобой будут следить, но ходить по пятам, конечно же, за тобой никто не будет. Видишь ли, Екатерина, возможности техники современной таковы, что ходить по пятам, чтоб все знать о человеке, совсем не обязательно, да и вредно это. Вот вся твоя жизнь, к примеру, вплоть с момента рождения, была предметом серьезнейшего рассмотрения и изучения, но разве ты когда-нибудь это ощущала?
  -- Как это? -- вполне искренне изумилась Катенька.
  -- А так, что с этого момента, я говорю с тобой уже не как дедушка со странностями, а как твой преподаватель. И чтобы ты поняла как это, я покажу тебе нехитрый фокус, которому ты, между прочим, скоро научишься. Вот, возьми.
  Катя смущенно взяла из рук старца предмет, невесть откуда им вытащенный. Это были очки, стекла коих были аккуратно закрашены черной краской.
  -- Перед тем как начать наш небольшой эксперимент, сообщу тебе один интересный факт. Так вот, если разделить общую мощность излучения Солнца на его массу, то получится величина 2 эрг/г*c. Следовательно, каждую секунду грамм солнечного вещества излучает 2 эрга. Человек весом 70 кг потребляет, а значит и излучает, около 3000 килокалорий в день; в расчете на грамм в секунду это будет 2*104 эрг/г*с! Нетрудно заметить, что в этих расчетах решающее значение приобретают размеры тела, а точнее --диспропорция между линейными размерами, площадью и объемом. Если первый показатель убывает в линейной прогрессии, то второй -- в квадратной, а третий -- в кубической. Следовательно, при одной и той же излучательной способности вещества интенсивность излучения на единицу массы будет тем больше, чем меньше масса (ведь этот показатель стоит в знаменателе). Человек со своей "крохотной" излучательной способностью оказывается рекордсменом в сравнении со звездой только благодаря огромной разнице в размерах.
  Как видишь, произведя несложные математические выкладки, мы приходим к результатам, суть которых с трудом укладывается в голове и выглядит как самое настоящее чудо: каждый грамм нашего тела излучает энергии в тысячи раз больше, чем грамм солнечной лучистой плазмы!
  Каким образом эти теоретические выкладки оживают на практике, я сейчас покажу, но для этого тебе надо надеть очки и вслух досчитать до пяти, а затем снять их, -- прокряхтел дедушка. Катюша в недоумении напялила на себя очки, машинально закрыв глаза, и начала считать:
  -- Раз, два, три, четыре, пять, я снимаю, -- произнесла она и, не дождавшись ответа, взяв очки за дужку, сняла. Сняла и обомлела, от удивления даже рот слегка приоткрыв. Перед ней в той же самой одежде сидел юноша лет двадцати, молодой и пышущий здоровьем, и лишь улыбка его неуловимо как-то напоминала ей о дедке, которого она видела несколько секунд назад.
  -- Ты, Катенька, только в обморок не падай, хорошо? Фокус-то еще не закончился. Теперь снова очки надень, потому что я еще кое в кого хочу преобразиться.
  Екатерина находилась в состоянии близком к шоковому, но очки надела снова. Руки ее заметно дрожали. На этот раз она не считала до пяти, а просто подчинилась голосу, который показался ей знакомым.
  -- Да сними ты их наконец.
  Голос и вправду был ей знаком. Еще бы, перед Катей сидела она сама, в том же самом платье, с той же сумочкой, прижатой к животу, и лишь в лице Кати номер два все-таки что-то было не так, что-то неуловимое от дедка или может юноши, только что виденного.
  -- Это как же?.. это почему же?.. -- только и смогла промямлить девушка.
  -- Сейчас ты все поймешь, причем на этот раз можно и очки не надевать, -- отвечала ей ее копия. Как-то вдруг лицо и все тело Катиного двойника стало расплываться, будто превращаясь в туман, а затем вдруг опять сконденсировалось, приобретя вновь облик старичка. Дедок, как только стал вновь дедком, сразу заговорил:
  -- То, что я тебе, Катюшенька, показал, лишь малая часть того, чему тебе придется научиться. Как же иначе, ведь разведчику постоянно приходится менять документы, одежду и даже внешность. Раньше внешность менялась при помощи краски для волос, пластических операций и диеты, а сейчас передовая советская наука кардинально решила этот вопрос, заметь, во второй и третий раз я сменил даже одежду.
  -- Но какой же ваш настоящий вид?
  -- А это, милая деточка, -- покрякивал старичок, -- и будет твой первый зачет, так как определять мой подлинный облик ты научишься лишь тогда, когда сама научишься изменять свой. Но ты права, такой облик существует, причем независимо от моего желания, просто неким мозговым усилием я могу создавать другие, для окружающих. Ты этому тоже сейчас начнешь учиться, а пока считай, что я перед тобой в своем первозданном виде.
  -- Понятно, -- машинально произнесла Екатерина.
  
  1993 ГОД 27 ЯНВАРЯ 21. 30
  
  Домой возвращаюсь удрученный. Не нашел я ничего на Биязова в Политехе. А ведь старался. Да и не я один старался.
  Лиза Попугаева, протеже Игоря, помогала мне самоотверженно -- уж как она надеялась помочь! Я, как ее увидел, сразу поверил в ее рвение. Шутник друг мой Игорь, но умен -- эта кривоногая и рябая девица готова была, конечно, не только нужное мне дело в архиве откопать, но и сотню ненужных, главное, чтобы и для нее место в моей жизни нашлось. Думаю из человеков с похожим характером неплохие следователи должны получаться.
  Впрочем, какой у представительниц женского пола характер (за исключением Дашеньки, конечно)? Массовым характером они безусловно обладают. Игорь Фокин с Лешкой Карушкиным это в политехнической общаге мне доказали. Иное дело -- характеры индивидуальные. Их отсутствие мне тот же Фокин, правда, уже в паре с другим атлетом -- Стасом Матвеевским -- продемонстрировали. Будучи мальчишками весьма в жизни упругими, любили они на улицах знакомиться с красотками, представляясь фотографами модного английского журнала "Конфексьен". Добавить надо, что жил тогда Фокин не один, а сожительствовал с блондинкой, снимая квартиру в новостройках. Квартира была на первом этаже, а дело происходило зимой.
  Итак, выбрав подходящую и весьма симпатичную фотомодель, приглашают они ее на пробу. Комната, пара кресел и кровать в комнате, по их объяснениям красавице, являются скромными, но необходимыми атрибутами любых съемок. Рассказывая о необходимости правильной установки света, поисках ракурса и создания моделью романтического образа, девчушке предлагается водить губами по горлышку пустой бутылки из-под шампанского. Фотографы поясняют, что, делая это, надо принимать различные позы, медленно, но верно раздеваясь.
  Девичье творчество подвергается постоянному критическому анализу -- то рука не здесь, то в глазах маловато загадочности. Несчастная модель начинает сознавать, что для съемок в престижном английском журнале одаренности у нее явно маловато. Жалуясь на то, что у нее больная мама, папа пьет, так как работу потерял на оборонном заводе, и дома нечего кушать, начинающая Клавдия Шиффер (поверьте во вкус моих товарищей -- сказочной красоты) с бутылкой, горлышко которой уже массирует ей гланды, смотрит на нашедших престижную работу за границей парней с нескрываемой мольбой.
  Их сердце тронуто. Действительно -- непорядок. Бутылка вытаскивается изо рта, и за артистическую подготовку предлагается взяться серьезно. Артист, как известно, должен чувствовать себя тем, кого он играет, - по-взрослому перевоплощаться.
  Садится Фокин тогда в кресло, расстегивает ширинку и приглашает воспитанницу поменять бутылку на инструмент совсем не стеклянный. Куда же деться будущей Наоми Кемпбелл, стоящей голой на карачках и начинающей дрожать от холода - дело-то зимой происходит, а квартира на первом этаже продувается хорошо. Охватывает девчушка предложенное. Но не забывает и слушать рекомендации -- то это изображать надо, то другое. В роль ведь воплощаться надо.
  И все же экспрессии еще маловато. Во всяком случае Матвеевский так считает, а Фокин еще и поддакивает:
  -- У Стаса ведь уже с полсотни снимков по десять тысяч долларов в "Кофексьене" вышло.
  Зря, однако, поддакивает, глядя, как его друг штаны расстегивает, ибо ошеломленная фотомодель все равно чувствует, что к ней сзади пристроились, лишь когда пристроились. Хрен с тем, что pudicitia sublata и defloratio fuit*.
  Мороз русский -- это не хрен. И хоть чувствует модель, будто разорвали ее снизу, кляп в рот засунув, но жалуется не на это, а на то, что холодно, увлажненными глазами будто извиняясь за то, что рот освободила.
  * Свершилась дефлорация, и честь при этом была потеряна (лат.).
  Искусство требует жертв. Однако сердобольный Матвеевский все же берет лежащий рядом тулуп и накидывает на покрытую пупырышками спину манекенщицы. Ну а чтобы при ритмичных его движениях шкура баранья на лобке валиком не заворачивалась, он ее на голову товарища своего накидывает. "Декамерон" же, блин, с "Метаморфозами" только начинаются.
  В этот момент дверь в комнату открывается и заходит туда фокинская сожительница. Видит -- друг товарища занят делом, и, чтобы его не смущать, выходит на кухню, дверь прикрыв.
  Матвеевский тут же обзор Фокину восстанавливает и жестами объясняет -- скандалом за измену пахнет. Игорю этого объяснять не надо. Похлопав одобрительно по попке модель, он от нее высвобождается, застегивается и выскакивает из окна, оставив приятелю закончить фотосъемку с обнадеживающим концом.
  Как ни в чем не бывало заходит Фокин во входную дверь и обнимает подругу, интересуясь заодно, как та сходила на учебу. Та же, ответив, интересуется, не давал ли он Стасу ключей от квартиры их.
  -- Давал, а что? -- спрашивает озабоченно Фокин.
  -- Ничего, -- отвечает подруга, -- я так и поняла, он сейчас в соседней комнате какую-то блядь етит. Пошли, погуляем что ли, пока он там не закончит.
  -- Отчего же не погулять, -- Фокин говорит, -- пойдем.
  Идут. Разговаривают. И по ходу разговора выясняется: все может девушка понять, кроме одного -- Стас-то, оказывается, балерун. А как же иначе, если трахался он задницей к вошедшей, а ноги его смотрели на нее не пятками а носками.
  О каком, суммируя, индивидуальном характере у баб нынешних может речь идти? Глядя на Лизу Попугаеву, не искал я ответа на этот вопрос. Просмотрели мы с ней все дела выпускников за 1967 год, и дневников, и вечерников, и даже заочников, просмотрели на всякий случай все дела и годом раньше и годом позже, но нет там дела Туркменбаши. Нет, в этом я сейчас совершенно уверен. Простился я с Лизой, а ведь успели мы подружиться за несколько часов совместной деятельности. Взял телефон ее домашний, позвонить обещал. Подлец, может, и позвоню когда-нибудь, если вешаться от никогда не бывающей хорошей жизни надумаю...
  Замерзая в автобусе, размышляю о Лизе и думаю -- не ей ли, пока я в армии мат учил, обязан русский язык еще одной исторической фразой. Дело было так. Бедлам у Карушкина. Лица те же, девки -- другие.
  Не Лиза ли, рассказывая о своей насыщенной жизни под граненый стаканчик с водкой, расхвасталась, что у нее муж прапорщик? Не знаю. Вполне возможно, она. Возможно, именно ее Карушкин стал пьяно и настойчиво упрашивать отсосать ему. Отказывалась девушка, ссылаясь на неумение, - не учил ее тому муж-прапорщик, видите ли. Но настойчив был аспирант и желаемого добился. Ощутил он живительный отток сил и, подняв голову красотки за волосы так, чтобы она зафиксировала в памяти фразу исторической значимости, известил:
  -- Теперь умеешь? Вот теперь твой муж, прапорщик, останется доволен.
  Наполеоновская лаконичность...
  -- Нашел что-нибудь? -- спросил меня отец, когда я, вернувшись, вошел в комнату.
  Я рассказал о своих поисках и показал собранный материал.
  -- Да, из этого шубу не сошьешь, -- заключил родитель, прочитав мою справку о Биязове. -- Жаль все-таки, что в Политехническом институте дело его не сохранилось.
  -- Ладно. Самолет у меня завтра утром. Вернусь дня через два-три. А сейчас пойду спать я, ты же давай, думай, как на ЦРУ выйти, и к моему возвращению вынь да положь к ногам моим американского резидента или заместителя его в Ленинграде.
  Отец удалился, оставив меня наедине с проблемой поиска американского резидента. Где же его искать в городе Санкт-Петербурге? Совершенно ясно, что после развала Союза шпионов иностранных у нас как собак нерезаных, однако вычисление их не является моей профессией. Впрочем, если с оптимизмом посмотреть, это может значить, что я обладаю несомненным преимуществом, занявшись поисками, ведь дуракам и новичкам всегда везет. Так что, как говаривала красотка Алла Парфаньяк из фильма "Небесный тихоход", либо ты, Митрофан, -- ас, либо -- у-двас.
  Однако чего это я усложняю задачу? Главное, как меня Наполеон Буонапарт наставлял, в драку ввязаться, а там будь что будет. Пощупаю-ка я знакомых американцев-журналистов, где журналисты, там и шпионов должно быть как грязи осенью.
  Сажусь на телефон и набираю номер.
  -- Алло!
  -- Да!
  -- Мне Маккой нужен, Дейв, -- заявляю. Голос отвечает, причем проступает акцент:
  -- А, Митрофана, -- это я.
  Слушай, -- говорю, -- ты, если завтра свободен, заходи ко мне на работу, побухаем, да к тому же у меня к тебе дело на сто рублей.
  -- O'key -- отвечает. Поболтали еще и простились.
  Великолепно, думаю. Этот Маккой, с которым я познакомился на одной безобразной университетской пьянке, с первого момента произвел на меня впечатление человека занятого явно не своим делом. Обладая превосходным русским языком и побывав, как я понял из пьяных разговоров, чуть ли не во всех странах Азии, Африки и Латинской Америки, он торчит в Питере, называясь редактором второразрядной газетенки St.Petersburg Press, причем совершенно непонятно, что именно он освещает: то пишет о кабаках, то называется "криминальным репортером", а иногда выступает как интервьюер разного рода писателей и художников.
  Добавим к тому, что у него вечно масса свободного времени, так что в том, что он разведчик, или, на крайний случай, племянник такового, я себя внутренне уже убедил.
  Вот и выясню это завтра на работе. Я подрабатываю охранником, сторожу мебельный салон на проспекте Гагарина, так что завтра к штатному просиживанию штанов и вечернему пьянству добавлю еще одно занятие -- контрразведывательную работу. Вот ведь довели демократы -- чем только нашему брату-студенту заниматься не приходится?
  Продумывая как буду шпиона разоблачать, пытаюсь заснуть. И приснилась мне Дашенька.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Вечный город дал Овиниям очень многое. Он же и временно ослабил их. Однако по порядку. К началу I-го века до новой эры территориальные приобретения преобразили Рим. К тому времени не только много римлян (и, естественно, Овиниев) жило за пределами Римской республики, но и Италия кишела греками, сирийцами, иудеями, финикиянами, египтянами и перемещенными лицами иных национальностей. С началом же гражданских войн с людьми стали происходить и совсем странные вещи. Большая часть овиниевского клана примкнула к Гаю Марию и его народной партии. Естественно, аристократическая партия во главе с Луцием Суллой воспользовалась этим немедленно. В Риме Овиниев вырезали практически всех. Имущество конфисковали. Однако это не было смертельным ударом по роду Баранов, так как наиболее дееспособные и свирепые Овцеводовы давно проводили большую часть своего времени не в Риме, зарабатывая средства для прожигания их в столице. В диктатуру Суллы Овинии не рисковали посещать столицу. Зато весьма активно осваивались в восточных странах -- Малой Азии, Палестине и Египте. Их ненависть к римским аристократам была столь сильна, что молодые Овинии служили только под началом полководцев популяров, а старые передавали на их нужды весьма значительные средства, полученные в результате рискованных торговых операций. У них появился могущественный покровитель -- Марк Антоний, правая рука Юлия Цезаря и его, говоря языком современности, главный бухгалтер.
  Впрочем, в преданности Овцеводовых Цезарь убедился без посредников. Немало Барановых участвовало в его галльских походах. Сражались они отчаянно. Отчаянность барановской молодежи стала для семьи благом. По окончании террора Суллы, когда Барановы снова замелькали в Риме, туда из Галлии хлынул такой поток драгметаллов, что, с одной стороны, вынудило продавать их в Вечном городе по бросовым ценам, а с другой -- дало Овиниям-торговцам возможность проявить немыслимую активность. Они, вооруженные огромными богатствами, буквально хлынули на Восток. Торговые фактории строятся ими по побережью Персидского залива, на юге Аравии, западном побережье Индии, и даже Цейлоне.
  С другой стороны, в Риме появились люди, способные на свои средства содержать целую армию и, если это желание у них появлялось, им оставалось лишь выбрать, куда эту армию вести. Овцеводовы внимательно следили за столичными делами и не преминули одним из таких авантюристов воспользоваться.
  В 54 году до н.э. консулами стали Помпей и Красс. В компетенции Красса оказались дела восточных провинций, а вернее, Красс выбрал восточное стратегическое направление после весьма интенсивной психологической обработки многочисленными советниками. Поговаривали, что Красса весьма впечатлили рассказы о барышах, которые получают от посреднической торговли Овинии. Возможно, так и было. Однако надо заметить, что утверждение римских орлов на Востоке было на руку прежде всего Овцеводовым.
  Потом, уже задним числом, доморощенные римские историки представили все это предприятие в свете весьма извращенном: "Возгордясь безмерно и утратив рассудок, уже не Сирией и не парфянами ограничивал Красс поле своих успехов, называя детскими забавами походы Лукулла против Тиграна и Помпея против Митридата; мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего". На самом деле, никто рассудка не терял. Что же касается планов продвижения до Индии и моря, за ней лежащего, -- так это чистая правда. Ну а масштабность замыслов лишь выдает за ними Овцеводовских мудрецов.
  Тем временем в римском народном собрании нашлись противники похода на восток. Он неизбежно прошел бы через земли парфян, с которыми еще действовал мирный договор, заключенный ранее Помпеем. Однако быстро выяснилось, что за мутящими воду в собрании людьми стоят кошельки некоторых представителей парфянской диаспоры в Риме, и к ним перестали прислушиваться.
  Парфянское государство было врагом Овиниев и Рима. Его еще можно было терпеть при престарелом царе Фраате, советники которого крайне положительно относились к разного рода подаркам. Но к тому времени он уже был убит двумя собственными сыновьями. Мало того, что такое клятвопреступление вызвало отвращение добродетельных Овцеводовых, -- с приходом на трон отцеубийц Парфия превратилась в государство-паразит. Пользуясь тем, что на ее территории находился кратчайший сухопутный путь с Запада на Восток, парфянское руководство занялось откровенным демпингом, ударив тем самым по морской торговле Овиниев с Индией. Золото Рима перекачивалось в карманы варваров, что ослабляло Рим, делая варваров сильнее.
  Такое терпеть было нельзя. В 54 же году около 40000 римлян перешли Евфрат, и началась война. Парфяне также действовали энергично. Разумно увидев в движении римлян чью-то частную инициативу, они сразу постарались вбить клин между Крассом (Овцеводовыми) и народом. Воспользовавшись тем, что Красс задержался в Сирии, чтобы подсчитать уже полученные барыши, они прислали послов, которые затеяли хитрую пропагандистскую игру, везде выступая с речами. Речи строились примерно так:
  -- Если войско послано римским народом, то война будет жестокой и непримиримой, если же, как слышно, Красс поднял на парфян оружие и захватил их земли не по воле Отечества, а ради собственной выгоды, то парфяне воздерживаются от войны и, снисходя к годам Красса, отпускают римлянам их солдат, которые находятся скорее под стражей, чем на сторожевой службе...
  Однако парфяне переборщили в своей наглости. Провоцируемый эмиссарами Красса народ высказался за войну. Для Барановых парфянская кампания стала эпохальной, о чем здесь будет рассказано. Для римлян же она закончилась сокрушительным поражением под городом Карры. Погиб не только Красс, но и его сын Публий, отмеченный Цезарем в Галлии знаками отличия за доблесть. Вместе с ним, к слову, были отмечены Цезарем такими же знаками центурионы Терций и Октавий Овинии, но об этом почему-то историки поленились упомянуть. Однако они, в отличие от Публия, не погибли, а попали в числе прочих почти десяти тысяч римлян в плен.
  До того как мы опишем их мытарства в плену, расскажем еще одну историю, тем более, что в истории рода Овиниев она имеет существенное значение.
  Находясь на постое в том самом городе Карры, где через несколько дней Терций и Октавий были захвачены врагом, братья познакомились с культом бога Луна. Важность этого факта трудно переоценить -- все ветви Барановых, не исповедующие этот культ растворились в истории, исповедующие же дожили до наших дней.
  От мудрейших людей Карр братья узнали: кто считает, что Луну следует называть женским именем и причисляет ее к женскому полу, тот всегда покоряется женщинам и является их рабом. Тот же, кто верит, что это бог мужского пола, будет властвовать над женой и не поддастся никаким женским козням. Учение это, по всей видимости, идет еще от шумеров, однако и в конце XX века нашей эры является тайным. Братья были посвящены в него с тем условием, что будут посвящать в него лишь своих отпрысков мужского пола, причем перебесившихся в молодости и уже настрадавшихся от женского коварства. У этого правила нет исключений, не делали его и для Овиниев -- их жены ожидали воюющих мужей в Александрии. Но вернемся к злоключениям пленников.
  Победив, парфяне сильно перегнули палку. В своей летней столице Селевкии*, в прошлом главном греческом городе на Тигре, был устроен шутовской триумф в пародийно римском духе. По его улицам было проведено под плевки и вой горожан более десяти тысяч римлян. Такого римляне не прощали никому и не простили парфянам: Рим еще будет стоять, когда от Парфии останется одно воспоминание.
  * Третий (после Рима и Александрии) город древнего мира. Был расположен на берегу реки Тигр.На другом берегу находился Ктесифон -- столица Парфянского государства Аршакидов.
  Допрошенные пленителями римляне вряд ли смогли скрыть принадлежность Терция и Октавия Овцеводовых к клану Овиниев. Думаю, что это не могло не упрочить их положение как ценных и весьма знающих заложников.
  Основная масса плененных варварами легионеров были обыкновенными псами войны. Умели они и много и мало. Читали по слогам, и то по-латыни, и думали, что земля плоская. Зато великолепно дрались любым оружием индивидуально и в строю, знали толк в девичьих попках, вине и яблочном уксусе. Овинии же уже успели помотаться по свету -- от Британии до Индии, знали по пять языков и, главное, помнили, что в любой ситуации можно найти не только отрицательные стороны. Возможность найти положительные стороны плена представилась скоро.
  Парфяне поняли, что использовать пленных вояк в качестве рабов неперспективно. Те с завидной последовательностью при подобной попытке кончали самоубийством -- так уж были воспитаны. Перебив или же принудив к самоубийсву более пяти тысяч пленных парфяне оставили свою затею превратить свободных людей в рабов. Чья-то разумная голова при парфянском дворе (семейные предания Овцеводовых гласят, что голова принадлежала женщине -- и это можно назвать первым результатом исповедования Барановыми культа Луна) предложила сохранить остаткам римлян жизнь. Взамен их отправляли на северо-восточные границы царства -- в виноводческую Маргиану -- сатрапию, которую буквально терзали каждый год кочевники-массагеты. Римлянам было предложено нести там караульную службу. Взамен они получали возможность жить относительно свободно -- вина и женщин там было достаточно. Маргиана -- это место в районе Ашгабада -- нынешней столицы Туркмении -- на левом притоке реки Мургаб, южнее современного районного центра Захмет, а тогда -- город Мерв.
  Более трех тысяч римлян были вновь вооружены и под командованием старшего офицера -- Октавия привычно отправились заниматься любимым делом - гонять варваров. Терций же с меньшинством пленных остался в метрополии. История почти не сохранила их имен, однако хроники Овцеводовых утверждают, что среди и тех и других было немало дальних родственников братьев по женской линии, но не кровных. Интересно, что оставшихся не казнили. Сочтя почему-то отказников за предателей Рима, им позволили поселиться в пригородах летней столицы царства Ктесифоне или в восточных провинциях и даже жениться. Особенно же интересно, что жена Терция происходила из знатного персидского рода, ведущего свою родословную еще от царей Персидской империи, а ныне бывших в родственных отношения с парфянской царской семьей, а сам он впоследствии весьма приблизился ко двору. Не исключено также, что именно эта парфянская Баранова и была автором идеи отправить римлян в Маргиану. Столь высокий статус жены Терция возможно объяснить росказнями римлян о родстве Овиниев с самим Александром Македонским. В Персии той поры еще помнили грозного завоевателя с бараньими рогами на шлеме. Страх азиатов перед Искандером Рогатым объяснялся тем, что именно он приказал уничтожить все рукописи святой для иранцев Авесты. Поэтому я и думаю, что еще неизвестно, кто кому оказал честь, - древний персидский род Барановым или же наоборот.
  Прибыв в Маргиану, Октавий занялся устройством своей жизни. Разобравшись с местными диалектами и поднаторев в языке кочевников, он узнал немало интересного. Рассказывали, что восточнее, за Бактрией и Согдианой -- о которых он знал из описаний похода Александра Македонского, произошли драматичные события. За несколько лет до того, как легионеры Красса попали в бойню при Каррах, старший брат шаньюя гуннов Хуханье -- Восточный Чжуки князь Хутуус, объявил себя Чжи чжи -- гудуху шаньюем на восточной границе. Через два года Чжи чжи разбил брата и нескольких хуньских шаньюев и, присоединив их силы к себе, стал самой влиятельной фигурой среди хуннских племенных вождей.
  Узнал Октавий и о Стране синов, и даже купил себе образованного сина-раба. Язык его был необычен, но не настолько, чтобы Октавий не смог его выучить. Он узнал, что сины зовут себя Хань и ненавидят хунну. Именно инспирированная китайским Ханьским двором грызня среди хуннских домов не позволила сделаться Чжи чжи объединителем этого сильного, но раздробленного племени.
  В 48 году до н.э. Октавий Баранов не без старания влиятельного брата в парфянской столице Ктесифоне был назначен командующим стражей восточной границы. В этой должности он и получил известие, что на ханьский престол взошел некий Юань Ди, а Чжи чжи ищет союзников на западе, в Кангюе (то есть в части Бухары, Хорезма и Согдианы, в бассейне среднего и нижнего течения Сыр-Дарьи). Более того, Чжи чжи добрался до этих мест и обосновался там. Рассказывали, что варвар утвердился в так называемой синами Западной стороне, ставкой своей избрав местечко на речке Таласе, что в нынешнем Казахстане. Оказался он там по приглашению царя Согдианы, который, как и парфяне по отношению к римлянам, рассчитывал использовать Чжи чжи для борьбы с тревожащими его племенами массагетов.
  Мысли же влиятельного Терция были заняты не только пограничной карьерой брата. Он знал, что годом раньше, в январе 49 года, покровитель Овиниев Цезарь перешел Рубикон, а еще годом раньше -- как доносили армянские купцы -- юная вдова погибшего при Каррах Публия Красса красавица Корнелия вышла замуж за Помпея. Корнелия была близкой подругой римской жены Терция Овиния -- Сабины. Сабина, хоть и жила, воспитывая двоих сыновей и тоскуя без мужа в Александрии, но о судьбе его знала. Терций сам позаботился о тайной переписке с супругой, благо в средствах благодаря удачной женитьбе на родовитой парфянке он стеснен не был, а пронырливые иудеи уже тогда великолепно работали почтальонами. Сабину не мучила ревность -- по римским законам вынужденная жена Терция была всего лишь варварской наложницей. Поэтому она с радостью отправилась в лагерь помпеянцев на встречу с подругой, на самом же деле -- с четкими инструкциями мужа.
  Терций знал, что последний мир между Римом и Парфией был заключен именно Помпеем, и возможность того, что Помпей может обратиться за помощью к варварам в войне с Цезарем, была весьма вероятной. Допустить такое было никак нельзя -- Овинии служили Цезарю не за страх, а за совесть.
  Опасения Терция не были пустыми. Когда 6-го августа 48 года Цезарь наголову разбил помпеянцев при Фарсале, они буквально умоляли своего вождя выпросить войска у царя Парфии. Ситуация была критической -- парфянская знать горела желанием ввязаться в римские усобицы и поживиться.
  Историки сообщают, почему Помпей не воспользовался услугами варваров. Его жена Корнелия закатила ему истерику. "Какой, -- вопила она, -- бы я была счастливой женщиной, если бы умерла до печального известия о кончине моего первого мужа Публия в парфянской войне! Как благоразумно поступила бы, покончив с собой после его смерти, как я желала этого! Но я осталась жить на горе Помпею Великому!" Неловко было Помпею обращаться к убийцам первого мужа Корнелии. На этом он и погорел, ибо таинствах культа Луна понятия не имел. Излишне говорить, что истерики Корнелии были спровоцированы нашептываниями Сабины -- жены Терция.
  Помпей отправился в Александрию. Там ему отрезали голову. Ходили слухи, что меч, который ее отрезал, был выкован из денег Овцеводовых, вложенных в текстильную промышленность Египта. Гражданская война, как казалось тогда, на этом закончилась.
  Цезарь, ставший диктатором на неопределенно долгий срок, этой услуги не забыл. Он помнил добро и был незлопамятен.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  -- Ну-с, а теперь, -- разделавшись с ужами со спаржей за компанию с курсанткой, продолжал старичок-оборотень, -- необходимо дать тебе, Катюша, некоторые разъяснения. С того момента как была изобретена паровая машина, человечество вступило в эпоху технического прогресса, и столкнуть его с этого пути, нет уже никакой возможности. Прогресс сейчас уподобляют взрыву. Пока мы с тобой здесь будем беседовать всего несколько часов, не одна сотня изобретений в мире появится. За год же делается как минимум одно открытие, которое меняет облик нашей цивилизации кардинально. Советские чекисты не только все эти открытия вовремя выявляют и нашему правительству о них докладывают, но и сами их немедленно начинают использовать в борьбе с врагами социализма. Так что не исключено, что за годы твоей учебы многие еще не сделанные открытия будут совершены, и ты о них не только узнаешь, но и почувствуешь их на себе прямо во время обучения. Причем совершенно никакого значения не имеет, в естественных науках или гуманитарных эти новшества появились, ибо для ученых разница между этими науками давно уже стерлась.
  Катя в школе училась хорошо и разницу между "физиками" и "лириками" осознавала вполне непосредственно, наблюдая за отличниками по тем и другим предметам прямо в родном классе. Но спорить не стала, вспомнив, что у самой пятерки по всем предметам.
  Дедок же продолжал говорить:
  -- Еще в двадцатые годы ученые всего мира заинтересовались тем, что сейчас принято именовать резервными возможностями человека. Собственно, тебе сегодня важно усвоить лишь то, что возможности эти безграничны, но этот вывод был сделан лишь в начале шестидесятых годов, причем честь первооткрывателей принадлежит ученым страны победившего социализма. В первой же половине нашего века, во многих странах, прежде всего в Германии и СССР лишь нащупывались подходы к решению поставленных проблем.* Главной проблемой, собственно, была одна -- воспитать человека будущего, и нашим ученым сделать это удалось, правда, пока еще не все люди для такого воспитания подходят.
  * По-видимому, Григорий Борисович имел в виду невиданные по размаху исследования в области парапсихологии и других оккультных премудростях, проводившихся в нацистской Германии и сталинской России.
  И о том, как развивалась евгеника, и о подвигах людей науки, стремившихся воплотить тысячелетние чаяния человечества, ты сама узнаешь потом немало интересного. Сейчас же узнай, что такие умения, как передача мыслей на расстоянии -- телепатия, или передвижение предметов силою тех же самых мыслей -- телекинез, все это давно стало инструментами, которыми пользуются борцы за лучшую жизнь на нашей планете, а получают они их в учебных заведениях нашего управления. И это естественно, что наш народ и наша партия вручают бойцам своих передовых отрядов столь совершенное и острое оружие.
  -- Впрочем, -- извещал нашу школьницу необычный учитель, -- все это лишь дубинки первобытного человека по сравнению с тем, чем теперь владеют чекисты, но об этом тебе лишь предстоит узнать. Ныне же мы будем начинать с вещей простых, и лишь от них, как рекомендовал один мудрый древний грек, идти к более сложным.*
  * Возможно, имеется в виду Гераклит.
  У Кати в голове все немножко спуталось, но старичок, будто почувствовав ее смятение, пояснил:
  -- Внесу лишь еще одно замечание, чтобы было ясно, почему именно тебя, Катюша, выбрали для подобного обучения, а, скажем, не кого-то из твоих одноклассников. Первая причина -- кровь. Не всякая кровь годна для подобного обучения. Кое-что открыли еще немцы, но вот, например, когда в 1962 году под Москвой, в местечке Балашиха, стали проводиться первые занятия, многие курсанты просто посходили с ума.* Конечно, и техника была еще несовершенна, и преподавание было не вполне на высоте -- додумались ведь даже из Китая и Индии преподавателей приглашать,** но главное было в том, что курсанты были из семей, дети которых на подобных занятиях дают один рефлекс -- шизофрению во всем ее многообразии.
  * Не совсем ясно, что имел здесь в виду рассказчик. Немцы занимались в основном расовыми вопросами, исследования в России выходили за эти рамки. Впрочем, первые исследования "распознания человеческих рас по крови" проводились в СССР, в Харькове еще в 1925 году Е.О.Манойловым.
  ** Без сомнения, под преподавателем из Индии подразумевается Индра Дэви.
  Сперва пошли по пути апробированному. Стали отбирать подходящих детей и обучать их в специальных школах -- но результат оказался тот же.* На этот раз причина была -- семья. Не вырастают, оказывается, вне семьи люди будущего. Лишь к середине семидесятых отладилась система подбора кандидатов, но основными критериями остались тщательное изучение родословной курсанта, буквально до тридцатого колена: ведь если вы хотите получить породистых жеребцов, вы же не будете скрещивать их отца с ослицей, как говорили в древности, поэтому мы и наблюдаем по многу лет за потенциальными будущими воспитанникоми в семьях, причем даже без ведома родителей. Однако по возможности на воспитание пытаемся влиять -- ведь ты не без участия многих неведомых тебе учителей прочитала злополучного Солженицына еще до знакомства со мной, -- не так ли, Катюша? -- лукаво прищурившись, закончил вопросом дедушка.
  * В частности, такие школы-интернаты имелись в Москве и под Новосибирском.
  Катенька чувствовала себя как Мальвина, вступающая со спутниками в дверь за нарисованным холстом. Старичок же, будто провидец какой-то, даже руку ей протянул и говорит: "Давайте я помогу вам, милая барышня," -- другой рукой при этом указывая на странное занавешенное пледом в вульгарную, как Кате показалось, клеточку, кресло, принятое сначала девушкой за зубоврачебное.
  -- Ну что же, а теперь, курсант Нефедова, прошу занять вас вот это кресло.
  Катя безропотно подчинилась.
  -- Наше сознание -- есть предмет, который для начала я сравнил бы с зеркалом. На самом деле с зеркалом его сравнивать никак нельзя, но сейчас, когда ты только начинаешь обучение, такое сравнение вполне подойдет. У простого человека сознание как бы покрыто пылью и неспособно к отражению мира. Советские ученые создали приборы, способные эту пыль очищать. Этим мы и займемся.
  Много позже Екатерина узнает, что ее учитель, говоря о сознании, довольно своеобразно цитировал одного из чаньских патриархов.* Но в этот момент она внимала ему молча и совершенно не могла осознать: понимает ли она что-либо или ей только кажется, что понимает?
  * Насколько можно судить, имеется в виду Шестой Патриарх школы Чань (Дзен) Хуй-нэн, живший, по-видимому, в конце VII начале VIII веков.
  Дедок протянул ей знакомые очки и объяснил: "Одень их и откинь голову на подголовник кресла". Девушка подчинилась.
  -- Слышишь ли ты что-нибудь?
  -- Нет, хотя, кажется, машина проехала на улице.
  -- Очень хорошо. Но постарайся вслушаться еще.
  -- Воду в какой-то из квартир включили.
  -- Прислушивайся, прислушивайся, а минут через десять расскажешь.
  Кате показалось, что она слышит даже биение собственного сердца, причем у нее возникло ощущение, что грудь ее при каждом толчке распирает так, будто она превратилась в наполняемый горячим воздухом монгольфьер.
  Будто миллионы иголочек вошли в ее голову. Но это были странные иглы. Они совсем не причиняли боли. Ей показалось, что это происходит от того, что они настолько тонки, что боль просто невозможно почувствовать. Но сколько же их тогда? Она попыталась прикинуть на глазок, и вдруг увидела их -- бесчисленное множество разноцветных нитей свисало с ее головы. Можно было подумать -- и она подумала, что на ее голове выросло неисчислимое множество волос. Ее стал охватывать страх и, не выдержав, она охнула.
  -- Я все вижу, курсант Нефедова, не надо волноваться, все идет хорошо. Ты видишь их?
  -- Да.
  -- Прекрасно. Поиграй с ними. Представь, что это и вправду твои волосы, и ты умеешь шевелить ими.
  Катя попыталась, и у нее получилось! Она могла разбрасывать нити, исходящие из ее головы в разные стороны, причем ей уже было неясно, откуда именно они исходят. Казалось, что все ее тело пронизано тончайшими нитями всех цветов радуги, и ей самой это тело виделось как тело из густо-густо переплетенных проволочек. Она заметила, что может ощупывать все вокруг этими нитями и проволочками, и с удивлением обнаружила -- она ощущает все предметы, находящиеся здесь. Только теперь они тоже стали похожи на смешные голограммки из ниточек света -- особенно комично выглядел какаду. Ее изумление было усилено замечанием преподавателя:
  -- В древности считалось, что человеческий глаз видит потому, что из него выходит невидимая рука, и все вокруг ощупывает. Как видишь, древние мыслили вполне рационально.
  -- Да, -- пробормотала курсант, -- но ведь мои-то глаза сейчас закрыты.
  -- Естественно, уметь видеть с открытыми глазами тебе еще предстоит научиться. Пока же осваивай вещи более простые -- наслаждайся своим открытием. Я же пойду в магазин, жена просила еще к ужину чего-нибудь купить. Потренируйся часок, потом захлопни дверь, а завтра приходи в это же самое время.
  Зашуршали тапки, но вдруг опять дед заговорил:
  -- Чуть не забыл. Какое блюдо мы приготовим к следующему разу?
  Девушка молчала.
  -- Немножко шокирована? Понимаю, -- хитро прищурился дед Борисыч (хотя Катя этого, конечно, не заметила). -- Придется взять инициативу на себя, и порадовать тебя устрицами и ананасами в шампанском, о которых ты с таким интересом читала недавно у поэта Северянина.
  Глаза Катюши были закрыты, но она увидела, как Григорий Борисович встал и вышел из комнаты. Но самое удивительное -- она попыталась увидеть его в коридоре, и у нее получилось. Она видела, как он выходит из двери -- хотя дверь показалась ей только контуром, затем фигурка поехала вниз. "В лифте едет" -- догадалась Нефедова и попыталась ощупать пространство вокруг фигуры -- коробку лифта и шахту лифта. У нее получилось. Она проследила движение деда в магазин и покупку кефира, но потом ей наскучило, и наблюдение она прекратила.
  Еще долго Катенька, сначала в закрашенных очках, а затем и совсем сняв их, просто зажмурив глаза, наслаждалась своим умением, но и это наскучило ей.
  Собралась курсант Нефедова и пошла домой. Иногда по дороге она зажмуривала глаза -- не пропали ли ее способности? Нет, они не пропадали. Она пришла домой, плюхнулась на тахту, закрыла глаза и опять погрузилась в новый для себя мир ниточных изображений.
  Что нового она узнает завтра? Этот вопрос волновал ее не меньше осознания у себя такой сногсшибательной новой способности. Даже приход родителей и ужин с ними на кухне, где она несла какую-то чушь о том, что ей рассказывали на семинаре в университете, не могли вывести ее из состояния ожидания чего-то необычайно нового. Даже ночью она не смогла уснуть, рассматривая, что делается в соседних квартирах и домах.
  Хотя девушка и учила в школе закон сохранения энергии, она еще не знала тогда, что больше никогда спать не сможет.
  
  1993 ГОД 28 ЯНВАРЯ 7. 25
  
  Сборы проходили в высоком темпе. Отец должен был через полтора часа быть в аэропорту Пулково, а мне надо было оказаться на работе обязательно в девять. За утренним чаем единственное дельное, что я успел спросить, было:
  -- Ну ладно, найду я резидента, но ведь тебе встречаться с ним придется. Наш интерес понятен, а как вызвать его?
  -- Скажи, что я располагаю информацией о поставках военной техники для Саддафи через Туркмению. Но помни, только после моего звонка сегодня.
  И мы не сказали больше ничего существенного друг другу вплоть до того, как расстались в вагоне метро на станции "Электросила".
  Сойдя с эскалатора и выйдя в сумеречное еще воздушное пространство перед Московским проспектом, я пожалел, что не посмотрел на часы в метро. Холодно. А в Америке, наверное, тепло сейчас и вечер. Как ты проводишь его там, девочка моя?
  Интересно, подумал я, закуривая предпоследнюю сигарету из последней пачки, опаздываю я или нет? Хоть и работать надо сутки через трое, работник я -- крайне своеобразный. Вследствие бытности студентом, явка к началу рабочего дня для меня всегда представляла большую проблему. Слава богу, что работаю я не один, а с напарником, который к тому же живет совсем неподалеку от места наших заработков. Он то и выручает меня в обычные дни, приходя к девяти утра и ожидая, пока я расправлюсь с хитросплетениями стиля Фукидида. Обычно поэтому раньше трех часов дня я на работе не появляюсь. Впрочем, я в любом случае буду пребывать на страже всю ночь, а компаньон мой может вечером уходить домой, когда захочет.
  Но сегодня, в четверг 28 января, я нахожусь на каникулах, и оттого очередь приходить позже у напарника. Я должен сменить предшествующую пару, из которой видел только одного -- у них свой график. Горилла гориллой, тьфу, так что ни ссориться с таким, ни даже имени его вспоминать не хочется.
  За такими рассуждениями дождался я 159 автобуса и буквально влез в него на плечах остальных тружеников. Ехать одну остановку. Вот и проспект Гагарина. Здесь в здании бывшего проектного института, превращенного теперь в торгово-закупочную точку, и располагается мебельная выставка, которую я сторожу. Мебель -- не ахти какая. Польское воспроизведение немецких достижений в дизайне пресного евростандарта. А что есть Германия в дизайне мебели? Провинция есть Германия. Это ведь не Англия и даже не Италия. Но покупают, тем не менее, да еще как. Приедут разного рода типы, то с женами, то с наложницами, ходят, выбирают, причмокивая, а потом, лихо так, долларами наличными расплачиваются.*
  * В описываемое время в Институте Гидрологии, расположенном на проспекте Гагарина, дом 1, располагалось два мебельных салона. Нам не удалось выяснить, о каком из них рассказывает Овцеводов.
  Все, пришел. А где караул? А караульный еще спит -- устал. Ладно, включу свет -- проснется. И точно. Встает молодчага. Опухший с перепою -- милашка. Однако посмотрю я и на себя завтра в зеркало -- небось только цветом волос отличаться буду.
  Пьянство здесь профессиональная черта. А что еще делать по ночам? Еще и блуд бывает, но реже -- не всякая девка поедет развлекаться на мебельную выставку. Не всякая, но едут голубушки. Лили Марлен -- черт побери, и в рот их всех тлен.
  Сторож, сопя, натягивает модные хайкинги "на манной каше". Я спрашиваю: "Все нормально?". "Нормально", -- бурчит в ответ. Встает, и, не глядя на меня, процеживает сквозь зубы слова и плевки: "Ну, счастливо отдежурить". -- "Спасибо" -- отвечаю. Уходит, и я остаюсь один, раздумывая, осталось ли у него хоть немного деньжат на пиво или хотя бы на пепси. По себе знаю, как не хочется вот так уходить по утру, пошатываясь, с боевого поста. Полежать бы, вздремнуть. Лишь холодное пиво может его спасти, но дойдет ли он до него, я узнаю только на четвертые сутки.
  Продавщицы придут часам к десяти, так что можно, не скидывая тулуп посидеть в кресле, уставившись в ящик телевизора. Хорошие они девчонки -- продавщицы, замужние такие, детей воспитывают, и вечно нас горилл-охранников к чаю с выпечкой зазывают. У одной муж - наш бригадир, мой старинный товарищ, которого за его лицо называют за глаза Корнеплодом: якобы похож он на героя диснеевского мультфильма. Я лично так не считаю, так как подобные лица видел лишь у древнегреческих атлетов, в мраморе изготовленных. Вдобавок, его дружескую опеку я чувствую постоянно, и иногда мне кажется, что эту работу я не потерял до сих пор лишь благодаря ему. Мужа второй я вижу здесь частенько, но кто такой и чем занимается, не знаю до сих пор. Мужа третьей не видел ни разу. То ли в силу этого, то ли потому что симпатична она мне, частенько мы просиживаем у телевизора вместе, вызывая понимающие ухмылки окружающих. Ну и пусть ухмыляются, а скуку на работе лучше убивать вдвоем.
  Тут я нахожу в пепельнице жирный сигаретный бычок и закуриваю.
  Для убийства скуки, как мне теперь кажется, охранников оставляют вдвоем. Но в моем случае это проблематично, Андрей Луконин -- мой напарник сегодня сильно запоздает. Когда я узнал фамилию своего компаньона, подумал: "Не родственник ли известного советского исследователя сасанидского Ирана?" Нет, как оказалось не родственник. Но зато нормальный парень, и договориться с ним просто. Ему я тоже благодарен. Если бы не он, давно я бы наверное со своими опозданиями работу эту потерял -- и где бы я тогда зарабатывал целых 100 долларов в месяц? Везет мне все же на людей, которые сопровождают меня в жизни. Но ведь хоть в чем-то должно везти? Эх, Дашунька моя, как-то ты там сейчас?
  Думая так, задремал.
  Очнулся от топота. Ага, вот и методистка, а проще говоря, продавщица мебели Ирина пришла. Поздоровались, и я потихонечку передислоцируюсь на место для охраны -- специальный стол со специальным стулом. Рабочий день начался.
  
  1993 ГОД 28 ЯНВАРЯ 15. 50. (время московское) АШГАБАТ
  
  Отставной полковник Советской армии Андрей Овцеводов вышел из дремоты, когда самолет начал снижение. В иллюминаторе Ту-154 полковник видел типичный пустынный пейзаж, который вкупе с послеболезненной слабостью, напомнил ему о чувстве ватных ног. Это произошло ровно десять лет назад, когда он со своим ливийским визави -- полковником Мухаммедом вылетели на плоскогорье Эль Уйвенат в северо-восточный угол Судана. Там они проверили подготовку суданских повстанцев, осмотрели их лагерь, провели совещание. Тем временем подчиненные выгрузили из Ми-8-го тюки с одеялами и продуктами.
  Выполнив программу, полетели в ливийскую Эс-Сарру -- дорога должна была занять всего около километров четыреста. Летели почти на запад. Почти и около из-за того, что ливийский экипаж пользовался старыми английскими картами выпуска 1952 года. Почти на всех десятимильных квадратах на фоне знаков песков и реже останцев лишь одна надпись -- unknoun. Вдобавок -- режим радиомолчания. В общем от Чада недалеко, да и в небе Судана постоянно шныряли недружественные летательные аппараты.
  Андрей с акыдом* Мухаммедом сидел в первом ряду от кабины и вел разговоры, укрепляя ливийско-советскую дружбу. Но каждый свои тайны бережет -- Мухаммед не ждет от Овцеводова вопросов куда летали, но и Андрей ни за что не скажет арабу, что сфотографированный американцами неизвестный самолет (по их обозначению Fulcrum), это наш советский МиГ-29.
  *Акыд -- полковник (арабск.).
  Прошло часа два с половиной. Тут Андрей обратил внимание на какую-то суету в кабине. Летчик оттуда вышел -- пригласил акыда. Мухаммед ушел в кабину смуглый, а вернулся бледный. Наклонился к уху Андрея и сообщил, что летчики потеряли ориентировку. Русский ему ответил:
  -- Челноком ходить надо, -- и сопроводил фразу соответствующим жестом руки в воздухе.
  Акыд вернулся к летчикам и сообщил им свое решение. Тем временем Овцеводов услышал, как за его спиной арабы начали молиться. Андрей подумал:
  -- Мне молиться нельзя. Я же советский человек. Буду себя просто мужественно вести, -- и повел себя мужественно, хотя от мысли о посадки без горючего и радиосвязи в центре Сахары его слегка подташнивало.
  Вдруг араб, сидевший где-то сзади, сорвался с места и прошел в кабину. Видимо Аллах, милостивый и милосердный, услышал молитвы правоверных -- вертолет резко поменял курс и минут через десять приземлился на полосу. Солнце село буквально через пять минут. Африканская темнота обрушилась на пустыню водопадом.
  Андрей подошел к гостинице и сделал жест -- не ждите. Сел на скамью возле входа -- ватные ноги не держали его.
  И сейчас, выходя по трапу самолета в аэропорту, он снова почувствовал слабость -- перенесенная болезнь дала о себе знать.
  Прямо у трапа его встречал молодой широкоплечий парень в летнем светлом костюме. Выправка выдавала военного, а вот лицо с равным успехом могло сойти за южнорусское, туркменское или даже арабское. Без признаков национальности было у парня лицо. Он обратился к Овцеводову сразу как только тот сошел с трапа:
  -- Полковник?
  -- Да, -- сказал Андрей и прошел к задней двери стоявшей рядом белой "Волги". Парень сел за руль.
  Ехали молча минут двадцать. Машина притормозила перед зелеными воротами искусно врезанными в высокий глинобитный забор. Овцеводов прикинул, что находится где-то на окраине Ашхабада. Въехали в ворота. Во дворе ни души. И лишь когда Андрей вышел из открытой ему парнем двери он увидел стоящего в пяти метрах улыбающегося Хайдырова.
  -- Салам алейкум, дорогой. Э! Постарел, поседел! Как здоровье твое, как дом? Чем занимаешься в славном городе многих революций?
  -- Салам, салам Хамид! Cпасибо тебе, что не забыл старого! А десять лет назад у тебя шевелюра тоже почерней была. Все путем у меня. Работаю.
  -- Каким ветром занесло?
  -- Друг один в Чарджоу пригласил, прошлогодних дынь откушать. В пути услышал, как ты укрупнился и подумал: "Попробую навестить -- вдруг вспомнит!"
  -- Иншалла! Как не стыдно! Разве забудешь тот майский день, когда сидели мы с тобой в триполийской "Хортубе" в обшарпанном номере и дрожали.
  -- Пожалуй, ты тогда больше на европейца походил. А сейчас -- на тунисского террориста смахиваешь! Случись это тогда -- точно бы к тем двенадцати еще бы пара трупов добавилась!*
  * По-видимому, собеседники имеют в виду инцидент 1984 года в Триполи. Тогда дюжина террористов, попытавшаяся уничтожить проживавших в Триполи советских военных специалистов и совершившая налет на гостиницу "Хортуба", была уничтожена сотрудниками ливийской службы безопасности.
  Они прошли в большую светлую комнату сплошь увешанную коврами. Ковры были везде -- на полу, стенах и даже потолке. Хайдыров пригласил сесть в центре помещения, где на блюдах уже были разложены фрукты и стояла запотевшая бутылка "Пшеничной". Прямо за спиной Хамида Андрей увидел ковер с портретом товарища Сталина в форме генералиссимуса на фоне московского Кремля, в пышном обрамлении из советских эмблем, сплетающихся с туркменской орнаментикой. Среди орнамента он сразу узнал характерные "бараньи рога":
  -- Надо же, -- сказал Андрей, кивнув в сторону ковра-портрета, -- точно такой же я видел в пятьдесят четвертом на выставке подарков товарищу Сталину. Кажется работа Ашхабадской ковровой художественно-эксперементальной мастерской?
  Хайдыров слегка заступорил, а потом как-то не очень радостно ответил:
  -- Ааа... Точно. Ну, разрезай свою дыню, садык, а то меня время поджимает.
  -- Как у тебя отношения с Баши?
  -- Ну, старый, и масштабы у тебя. Миллионные!
  -- Десяти миллионные и больше, но разговор не для этого хоша, то есть кабинета...
  
  1993 ГОД 28 ЯНВАРЯ 18. 45
  
  Закончился обычный рабочий день. Только что ушла последняя продавщица, а напарник уехал домой, как только выставку покинула ее заведующая, благотворительно оставив мне несколько сигаретин Magna. Андрей так всегда делает. Его молоденькая супруга заканчивает работу позже, а у них здоровенный кобель-ройтвейлер, который к вечеру страшно хочет пописать. Поэтому кобелька нужно выгуливать и поэтому напарник в это время всегда уходит домой.
  Я снова остался один. Пора садиться на телефон, независимо от того, позвонит отец или нет, Дейва я уже пригласил. Однако телефон зазвонил сам.
  Я верю в приметы, так что когда я услышал голос -- совсем не удивился.
  -- Hi Mitrophan! Что делаешь?
  -- Тебя дожидаюсь. Когда подъедешь?
  -- А ты один?
  -- Пока -- да. Но Андрей должен подойти -- девок подогнать. -- Про девок я сказал на всякий случай. В самом деле, для американца это приманка, независимо от того, приедут они или нет.
  -- Девки -- это хорошо, -- вполне по-американски заключил Маккой. -- Ладно, я приеду к девяти часам.
  Не успел я положить трубку, как телефон затрещал вновь.
  -- Привет Овцевод! Пить будем?
  Голос принадлежал Юрке Лагозяку. Я знал, что этот парень не шутит, когда говорит такие вещи, поэтому лишь переспросил:
  -- Один приедешь или с Женькой?
  -- Конечно, с Женькой!
  -- Жду.
  -- Выезжаем, -- говорит, -- жди.
  Эти, наполненные до отказа информацией, два разговора сильно меня исчерпали. Я покурил и снова плюхнулся на диван, и налитыми кровью глазами из-под полуприкрытых век тупо уставился в телевизор. Кажется, я впал в кому. Во всяком случае, именно так я называю состояние, когда могу бессловесно и неподвижно сидеть в одном положении, уставившись в одну точку, расположенную в бесконечности. Тогда я совершенно не контролирую время, и оно летит с удивительной быстротой. Я научился этому по необходимости. Дело было в армии. Я пришел туда уже достигнув определенных успехов в изучении гун-фу.* Однако всего моего умения не хватало высиживать долгие часы на так называемых теоретических занятиях, самоподготовках и тому подобных промываниях мозгов.
  * Китайское понятие "гун-фу" имеет много значений. Здесь, Овцеводов, по всей видимости, имеет в виду "свободное время".
  В поисках выхода я сначала обратился к цигун. Каждый день я работал со своим ци,* по рисункам нескольких комплексов, присланных мне сотоварищем по тренировкам Игорем Вдовенко. Работал и поплатился.
  * Овцеводов говорит о ци (кит.), ки (яп.), пране (санскр.). Так именуется не признаваемая наукой жизненная энергия.
  В очередное утро, когда после пробежки вся рота, ежась от утреннего морозца, развлекалась поднятием тяжестей на спортгородке, я совершал очередные пассы из разученной недавно формы*. Мои действия не вызывали никакого любопытства сослуживцев, так как за год службы мне удалось убедить их в пользе изучения боевых искусств вполне очевидным способом. Наконец, меня привлекали вести тренировки по рукопашному бою, и, вообще, я имел репутацию парня, который говорит ребусами о самых элементарных вещах -- "шибко умного".
  * Форма (кит. "тао", яп. "ката") -- набор определенных движений в боевых искусствах, представляющий собой своеобразный бой с тенью.
  Так что поначалу никто из красноармейцев не осознал, чего это я, выполняя очередной наклон вперед, застыл в нем и не разогнулся. Лишь спустя минут пять стояния моего в положении "нос прижат к коленкам" ко мне подошли несколько боевых товарищей и спросили -- в себе ли я? Я, скалясь от боли, доложил им, что не в себе.
  После этого, не без веселых замечаний остальных братьев по оружию, меня в таком скрюченном виде доставили в санчасть, где я и пробыл почти две недели, пока не стал опять разгибать поясницу без дикой боли в позвоночнике. Врачи сошлись на том, что перед ними внезапный и необъяснимый приступ ревматизма. Тем не менее, они с интересом выслушали мой рассказ о цигун-бин, болезни, вызываемой неправильными занятиями этим искусством. С интересом, но весьма скептически -- такой вывод я сделал после нескольких ученых диспутов с полковником хирургии и майором невропатологии.
  Их скепсис -- их дело. Но с этих пор я не только бросил заниматься цигун по неверно перерисованной товарищем форме, но и всерьез уверовал, что к древним традициям нужно относиться с большим почтением.
  В частности, перестал я рисовать глупые стилизации в духе тибетской иконописи. За это ведь тоже поплатиться можно: изобразишь неверно часть тела какого-нибудь демона -- на себе этот дефект почувствуешь.*
  * Действительно. Согласно представлениям тибетских иконописцев, изображения сверхестественных существ, не выдержанные по определенному канону, навлекают на здоровье художника беды, напрямую связанные с характером его ошибок.
  Из этой же области -- набивание поклонниками карате их собственного солнечного сплетения, где находится чакра, отвечающая за способности человека чувствовать. Чем более "набитых" атлетов я наблюдал, тем меньше в них было способностей к восприятию изящного* -- роботы прямо-таки. Я этим тоже некогда увлекался, но теперь -- начисто завязал.
  * Совершенно непонятно, в чем Овцеводов разглядел связь между одной из так называемых чакр, набиванием солнечного сплетения и характером человека.
  Лишившись в результате своего печального опыта всякой привязанности к восточным премудростям, хотя и сохранив к ним почтение, я стал искать иные пути прожигания жизни до дембеля. Первый, известен всем по поговорке: "Солдат спит -- служба идет". Однако пребывать в состоянии сна постоянно мне просто не позволял мой воинский долг. И вот, будучи как-то дежурным по роте, ночью, когда дневальные закончили уборку и легли спать, а один из них стал на секу, я отвлекся от чтения недавно полученной наложенным платежом из "Академкниги" второй части "Истории Древнего Востока" Бонгарда-Левина и уставился на портрет Ленина.
  Я начал смотреть на него почти сразу как пробило полночь. Отвлекся, как мне показалось, через каких-то минут десять, увидев подходящего к себе дневального, рядового Барамбаева, киргиза со смешным прозвищем Квантун. Он доложил, что свое отстоял и разбудил сменщика. Я резонно осведомился у нижнего чина: "Не рановато ли?"
  -- Да ты чо, сержанта, -- ответил Барамбаев, -- четыре часа стою.
  Я кивком головы разрешил, но на всякий случай вышел посмотреть на часы. Слова дневального оказались правдой. Так у меня открылась удивительная способность, которая из известных мне литературных героев была, пожалуй, только у Бодхидхармы и Обломова.*
  * Несколько некорректное сравнение. Скорее всего, состояние, в которое впал Овцеводов, схоже с комой гипнотиков. Здесь, по-видимому, самогипноз.
  Прошло еще несколько лет, и я занялся античностью. Замечено, что люди, занимающиеся классическими языками, живут довольно долго. Во всяком случае, это намного спокойнее, чем экспериментировать в поисках эликсиров бессмертия по-даосски или еще как-нибудь не по-русски.*
  * Абсолютно бессмысленное заявление.
  Телефонный звонок вывел меня из состояния самоуглубленности. Девушка спрашивала Андрея Луконина. Я знал голос его жены, это была не она, поэтому кроме извещения ее об его временном отсутствии, я, чем черт не шутит, пригласил девичий голос зайти и дождаться напарника моего прямо на работе. Определенного ответа голос не дал, и девушка повесила трубку. Я закурил и посмотрел на время. Шел десятый час. Скоро начнет подтягиваться народ.
  Первыми подошли Юрка Лагозяк и Женька Данилин. Это были те парни, с которыми невозможно соскучиться никогда. Бывает так, что люди не нравятся друг другу с первого взгляда. Бывает наоборот. У нас троих получилось наоборот. Мы подружились сразу. Возможно, этому способствовала атмосфера Ленинградской военно-исторической ассоциации, а может быть мы сразу разглядели друг в друге тот неисчерпаемый цинизм, или как еще его называют, иронию, которой всегда отличались здоровые моногамные интеллектуалы в Санкт-Петербурге. Я смутно представлял себе, чем занимается каждый из них, они, уверен, имели такое же представление о моих занятиях. Наша троица прекрасно владела искусством общения, когда совершенно неясно для окружающих, шутим мы или говорим серьезно. Я был несказанно рад их приходу.
  -- Привет, пьянь гидролизная! -- поприветствовал меня Юрка. Я, изображая алкоголика с трясущимися руками, произнес нарочито заикаясь в ответ:
  -- Что, что, покажите, бомжарке принесли?
  -- Только не лапать! -- прикрикнул на меня Жека, доставая из объемистого полиэтиленового пакета литровый флакон виски Johnny Walker.
  А-а, а! -- закричал я, -- "Андроповка"! Именно так, наверное, орали "Бранзулетка" румынские пограничники, грабя январским вечером Остапа Бендера.
  Вслед за виски на один из выставочных столиков, который используется обычно по прямому назначению охранниками, последовали банка венгерских маринованных огурцов, полбуханки ржаного хлеба, двухлитровая пластиковая бутыль пепси-колы, курица-гриль, завернутая в газету "Вечерний Петербург" и три пачки Rothmans.
  Лагозяк курит только Rothmans. Данилину, как и мне, абсолютно пофигам, что именно курить, но я, например, не фанатик, и окажусь от своих Magna с нескрываемым удовольствием.
  -- Митрофан, ты совсем, вижу, края не различаешь, -- улыбаясь, говорит Лагозяк.
  -- А хули их различать, -- отвечаю, если они, бескрайние, уже на столе. Вы, -- добавляю, -- явно обладаете провидческим талантом, я как раз выпить и закусить мечтал.
  Оба отвечают по разному, но общий смысл схож: "Не звезди, -- говорят, -- ты эти способности у нас не первый раз отмечаешь, пока не нажрался. Но нас не проведешь, сегодня -- мы первыми наклюкаемся."
  -- Сговорились, жопы, -- отвечаю, -- ни хера, можете меня за пятку укусить, я и сегодня вас обману!
  Они нагло и вызывающе заржали мне прямо в лицо, паскудники. Явно решили надругаться надо мной сегодня -- ясное ведь дело, они вдвоем намного быстрее меня и курицу съедят и виски выпьют. В голове промелькнула мысль, что я несколько эгоистично рассуждаю, но в данном случае вопросы этики представляли чисто теоретический интерес.
  -- Кто не брезгует солдатской задницей, тому и правофланговый служит племянницей, -- штампованно заявил Данилин, а Лагозяк, бесстыдно и ехидно добавил: -- Точно!
  -- Гомосеки, дегенераторы! -- зарычал я. - Может, закончим цирк по поводу вашего пришествия?
  И мы дружно загоготали, ощутив, что попойка обещает быть веселой и шумной, какой ей и полагается быть в действительности. Господи, что армия с людьми делает!
  Данилин сел на телефон -- залечивать жену, а Лагозяк осведомился:
  -- Напарник-то где?
  -- Придет скоро, -- отвечаю.
  -- Ждешь еще кого?
  -- Американца одного.
  -- Это интересно. Кто он?
  -- Журналюга.
  -- А англичане знакомые есть?
  -- Вот его и спросишь.
  -- Где ты их откапываешь, Митрофан?
  -- Пью много, -- скромно ответил я, вытаскивая сигарету из принесенной пачки.
  Женя закончил объяснять жене, что он у Овцеводова на работе, а значит придет завтра пьяный и злой. Мы сели за стол, и тут появился Маккой.
  Он вошел какой-то пасмурный, впрочем, иным я его вижу редко. "Привет Митрофан, -- глухо сказал он, ставя на вполне заполненный стол еще один пакетище, и хмуро поглядев на рассевшуюся в стульях братву, добавил, -- Здравствуйте."
  -- Познакомься Дейв, -- предложил я и представил джентльменов друг другу.
  -- Как добрался? -- спрашиваю, с восторгом наблюдая, как из пакета извлекаются два литровых пузыря текилы, с пяток лимонов и упаковка тонко нарезанной ветчины -- будем жить хорошо!
  -- O'key -- ответил Дейв, вполне в духе американских вестернов.
  Тут появился Луконин.
  -- Что, компания опять в сборе, -- заметил он, сложив губами добродушную гримасу.
  -- Заметь, -- говорю, -- сегодня другая.
  -- Вижу.
  -- Ну а если видишь, присаживайся, чего лупиться-то, -- завершил я наш диалог. Заметил, пока мы с Лукониным играли в гляделки, Лагозяк с Данилиным уже втянули Маккоя в беседу.
  Все расселись. Я, как главное связующее звено компании, начал бодро:
  -- Начнем.
  И мы начали.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  Разделавшись со стейком Ribeye и великолепным, по словам Григория Борисовича, шведским пивом Pripps, Катюша почувствовала легкое опьянение. Это смутило ее, но дедуля, как всегда тонко чувствовавший состояние девушки, ободрил ее:
  -- Не надо замыкаться на своем опьянении, курсант Нефедова. Это состояние нам не только не будет мешать, но наоборот, призвано помочь тебе лучше усвоить сегодняшний материал. Опьянение на научном языке называется состоянием измененного сознания, а суть твоего обучения как раз и состоит в изменении сознания. Помнишь, я сравнивал сознание человека с зеркалом? Отражать своим сознанием не так как это делают обычные люди -- этому ты и учишься.
  Объяснив так, преподаватель продолжил:
  -- Человек, как в принципе и любая божья тварь и любой материальный объект, -- это прежде всего сгусток информации. То, что ты недавно научилась видеть и даже немножко управлять этим -- не более чем активное распространение энергии от сгустка информации, которым ты являешься. Некоторым людям, способным чувствовать испускаемую ими энергию, удается иногда использовать ее. Но они делают это втемную, не сознавая, с чем им посчастливилось столкнуться. Этих людей, объединив, впрочем, и с другими, малограмотными, но обладающими кое-какими навыками в области так называемого сверхчувственного, называют экстрасенсами.
  Для людей со здоровой психикой экстрасенсы -- придурки или шарлатаны. Советская разведка психов не держит, так что и мы должны воспринимать их с точки зрения нормальных людей. То, чем занимаемся мы с тобой, не имеет к доморощенному дилетантизму никакого отношения. За первыми, уже полученными тобой навыками, стоит не случайно упавший на голову кирпич или галлюцинации, вроде явления какого-нибудь демона во сне, а многолетние плоды труда тысяч советских ученых, раскрывших тайны человеческой природы. Поэтому, ничего не надо оставлять недосказанным. Если неясно -- немедленно задавай вопрос! Усвоила?
  -- Так точно, -- не сознавая, какие именно слова она произносит, ответила курсант Нефедова. -- Григорий Борисович, -- начала она нерешительно.
  -- Смелее, -- подбодрил дедок.
  -- Видите ли, я не спала несколько ночей, и что удивительно, мне и сейчас совершенно не хочется.
  -- Молодец, Нефедова! Наблюдательная. Даже не знаю, огорчу я тебя или нет, но отсутствие сна -- действительность для тебя, которую можно изменить, лишь прервав наши занятия. Иначе говоря, ты теперь не нуждаешься в сне.
  -- Как же так? -- смутилась девушка.
  -- Не ты первая, не ты последняя. И до открытий наших ученых были известны случаи, когда люди годами или вообще всю жизнь не спали, чувствуя себя при этом, на зависть окружающим, превосходно. Кстати, на братской Кубе живет один такой всемирно известный персонаж-феномен. Но ведь советская разведка в рекламе не нуждается. Не буду говорить тебе, сколько наших офицеров сейчас имеет возможность бороться за идеалы социализма двадцать четыре часа в сутки, но сообщу, что я, например, не сплю уже около пятнадцати лет. Эта способность сродни прочим возможностям, которыми вооружил нас передовой опыт советской науки. Смотри на нее так: никто не умеет сохранять работоспособность сколь угодно долго, а ты умеешь. Согласись, это совсем неплохо?
  -- В общем-то, да, -- тихо ответила девушка и после паузы добавила, -- но как же так получилось?
  -- Виновато кресло, на котором ты восседаешь. Это не просто предмет мебели, а специальная машина, напичканная специальной аппаратурой. Когда ты садишься в него, происходит ее настройка именно на тебя, и когда вы начинаете работать синхронно, она усиливает твои способности многократно, так что мне остается лишь управлять твоими действиями. Как это делаю я -- потом поймешь. Впрочем, еще одну вещь полезно знать уже сейчас: образы, в которых ты все воспринимаешь, в действительности ты создаешь сама, с моей помощью, конечно. Когда-нибудь ты и в образах нуждаться не будешь, но сейчас они необходимы. Дело в том, что обыкновенно человек воспринимает информацию глазами, ушами, языком, кожей -- ну и рядом других органов. То, чем ты пользуешься сейчас, какой-нибудь поэт назвал бы "шестым чувством". Мы, повторяю, называем это сверхчувственным восприятием. При нем используются феномены, присущие мозгу человека. Разбудить в тебе способности к манипулированию ими -- это первый шаг в усвоении нашей программы обучения. Пробуждение осуществляется комбинированно: кресло-машина дает тебе возможность или, говоря иначе, -- силу, я, как более опытный пользователь направляю тебя к цели, хотя мою роль тебе пока трудно оценить. Именно поэтому определение моего истинного облика является столь важным событием. Когда ты сделаешь это -- обретешь способность к самообразованию. Тем важнее добиться этого до конца лета, чтобы к моменту начала занятий в Ленинградском университете наши встречи превратились просто в консультации. Кресло всего лишь заставляет активизировать возможности твоего мозга, и без того во много тысяч раз большие, чем у людей обычных, и рождается парадокс -- мозг прекращает нуждаться в отдыхе. Впрочем, здесь мы касаемся уже вопросов теории, опустим их пока -- всему свое время.
  Из последних слов преподавателя девушка поняла только одно -- кресло, в котором она сидит -- не простое, однако вопрос все же очередной задала:
  -- Тогда что же такое сон?
  -- Сон -- та же информация, только иным образом закодированная, и важно лишь понять разницу при ее восприятии.
  -- Вас послушаешь, -- сказала смышленая курсант, -- и можно подумать, что можно и сны чужие видеть.
  -- Конечно, можно, да только не в том дело, чтоб чужие видеть, а в том, чтобы самому наяву сниться. Чужие видеть -- невелико умение. Главное в них самому не заблудиться. За реальность не принять.
  Тут дедок ухмыльнулся да и добавил со смехом:
  -- Впрочем, и реальность -- лишь слово. Копни ее поглубже -- все та же пустота. Однако не будем отвлекаться и вернемся к нашим баранам, то есть сгусткам информации, которыми являются все божьи твари на земле. Научиться видеть испускаемую самим собой энергию, как оказалось, не так трудно. Видеть же энергию, испускаемую другими, несколько сложнее. Этим мы и займемся. Садись за свою парту, -- указывая на кресло, произнес лектор, -- прячь глаза за очками и продолжим.
  Выполнив указание, Екатерина вполне отчетливо уже видела комнату и собеседника, представших перед ней будто сотканными из триллионов разноцветных паутинок.
  -- Видишь ли ты меня?
  -- Вижу.
  -- Соберись. Постарайся не акцентировать свое внимание на моей внешней оболочке, которую ты создаешь сама. Попытайся почувствовать меня. Ощути температуру моего тела. Обрати внимание, как я дышу. Отвлекись от цветов и форм, предстающих перед тобой сейчас.
  Катюша старательно выполнила все наставления и ощутила -- испарина выступила на спине. Как не старалась она увидеть нечто в силуэте преподавателя -- ничего не получалось.
  -- А теперь, -- произнес силуэт, -- постарайся, наблюдая, забыть о себе самой, представить, что ты смотришь на меня из пустоты, то есть допусти, что твоего собственного тела не существует, а есть лишь способность наблюдать за окружающим.
  Катя попыталась, и вдруг силуэт преподавателя стал блекнуть. Одновременно, изнутри того, что она воспринимала как лектора, появилось заметное свечение зеленоватого цвета. Чем пристальнее девушка вглядывалась в него, тем отчетливее оно становилось. Теперь уже не только нельзя было сказать ничего определенного о цвете, но и даже определить, свечение ли это вообще. Перед Екатериной, слабо переливаясь всеми цветами радуги, висел в воздухе яйцеобразный предмет, тупым концом -- вниз, острым - вверх. Его объем ясно воспринимался, так как, будучи практически прозрачным в месте, где у яиц оболочка, он наполнялся красками внутрь, в сторону "желтка". Размерами это ничем не обоснованное сияние напомнило Нефедовой яичко доисторического монстра из виденного ей в кинотеатре "Кинематограф" японского фильма "Легенда о динозавре". До ушей девушки донеслись пояснения преподавателя:
  -- Ты видишь то, что в культурах всех народов земли называлось душой. Собственно, так называемая душа помешается в самой сердцевине "яичка", и ее природа до сих пор не вполне изучена даже нашей передовой наукой. Специалисты, шутя, сравнивают ее исследование с изучением звезд -- мы много можем сказать о них по короне, спектру, размерам, но проникнуть внутрь пока не в состоянии. В семидесятых годах, когда специалисты, демонстрируя достижения в области новейшей психологии членам Политбюро, проиллюстрировали свои сложности именно этим примером. Тогда один из секретарей Центрального Комитета партии, по собственной инициативе, решил помочь и, вызвав руководителей космической программы СССР, предложил им организовать экспедицию на Солнце. Космонавты попытались объяснить чиновнику, что они сгорят, как только приблизятся к нашему светилу, но управленец предложил свое оригинальное решение, заявив, что можно полететь ночью.
  Этот пример, курсант Нефедова, должен показать тебе, как отстало человеческое восприятие от восприятия, свойственного людям науки. Велика пропасть между представлениями о природе у ученых, по сравнению с представлениями, пусть и облеченных властью, но, к сожалению, ограниченных в своем мировоззрении людей. Но мы не должны бояться этой пропасти и позволять событиям развиваться своим чередом. Наоборот, наша задача -- владеть ситуацией и подчинять события своей воле.
  Теперь, когда ты овладела способностью, так называемых активного и пассивного видения, мы можем начать тот курс, который позволит тебе владеть происходящим и не позволять явлениям существовать вне твоей воли. Оглянись вокруг. Не видишь ли ты где-нибудь еще похожих яичек?
  Она огляделась и увидела. Какое-то новое чувство осознания своей мощи и значимости охватило девушку.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Цезарь благоволил Овиниям. Их деятельность на Востоке он рассматривал по государственному. Именно поэтому после победы в гражданской войне отец Октавия и Терция Гай Овиний, сенатор и владелец текстильных и суконных фабрик в Египте, был приставлен им к Клеопатре. Два Гая -- Цезарь и Овиний -- понимали толк в восточных женщинах.
  Однако кроме женщин у них были дела поважнее. Терций сообщал папе, что с окончанием гражданских войн пришла очередь решить парфянский вопрос и вывести римских легионные значки к границам Индии. Отец и сам это прекрасно понимал, однако сообщения третьего сына носили куда более предметный характер, говоря современным языком, это были исчерпывающие разведдонесения. Получаемая от Терция информация, убедила не только папашу, но и Цезаря. Диктатор начал готовить войну с имперским размахом.
  Укрепляя инфраструктуру будущей войны Цезарь, отправляет в Азию восемьдесят тысяч римских колонистов -- для нейтрализации местных пятых колон из коренного населения. Накладывает пошлину на иноземные товары, прежде всего парфянские, ставя преграду оттоку римского золота. Обеспечивает левый фланг -- готовит небольшую кампанию против вторгшихся во Фракию и Понт дакийцев.
  Вторжение предполагалось осуществить через Малую Армению. В том, что парфяне будут разбиты сомнений не было. Интересны дальнейшие планы Цезаря. После покорения парфян он имел намерение, пройдя через Гирканию вдоль Каспийского моря и Кавказа, обойти Понт и вторгнуться в Скифию -- как раз там, где уже командовал Октавий Овиний, затем напасть на соседние с Германией страны и на самое Германию и возвратиться в Италию через Галлию, сомкнув круг римских владений так, чтобы со всех сторон империя граничила с Океаном. Странным образом оба планируемых похода повторяют южный и северный участки западной части Великого шелкового пути. Без всякого сомнения, в составлении плана учитывались этнографические изыскания восьмого сына Гая Овиния и по совместительству командира пограничной стражи парфян в Туркмении.
  В Риме стали распространяться слухи, будто Цезарь собирается переселиться в Александрию или Илион и перевести туда все государственные средства, обескровив Италию воинскими наборами, а управление Римом поручив друзьям, и будто на ближайшем заседании сената квиндецемвир Луций Котта внесет предложение провозгласить Цезаря царем, так как в пророческих книгах записано, что парфян может победить только царь.
  Слухи распространяли парфянские агенты. Делали они это не без помощи бывших сторонников Помпея, которые так и не поняли, почему их вождь в борьбе за власть не обратился к варварам за помощью.
  В конце зимы -- начале марта случилось непоправимое. 18 марта Цезарь должен был отправиться в Македонию, к войскам уже ожидавших там вождя для отправки на Восток. Он был спокоен, уверенный, по всей видимости, что его политика умиротворения, а также роспуск-демобилизация безусловно преданных ему галльских легионов с его отбытием даст плоды. Но 15 марта 44 года до н.э. его убивают.
  Об истинных мотивах убийства Цезаря знал очень ограниченный круг лиц. Настолько ограниченный, что в него не вошел даже отправленный в Грецию Цезарем Октавиан, будущий Август. Вернувшись в Рим, где делами после бегства убийц заправлял Марк Антоний, Октавиан Цезарь был провозглашен наследником диктатора. Овцеводовы приложили руку к этому акту, о чем им вскоре пришлось пожалеть. И Овинии и Антоний рассчитывали на недалекость приемного сына Цезаря и просчитались.
  В Риме начался новый виток гражданских войн, а сто лет спустя племянник Сенеки и знаток имперской истории Рима Марк Анней Лукан, поработав в имперских архивах и разобравшись с загадочной историей убийства Цезаря напишет в своей поэме "Фарсалия": "Увы, какое пространство земли и моря могло бы быть приобретено той кровью, которую поглотили гражданские войны! Ведь могли бы быть приобретены места, откуда восходит солнце и где ночь скрывает звезды, и где полдень дышит зноем в жгучие часы, и где суровая зима, не смягчающаяся весной, сковывает скифским холодом льдистое море. Уже попали бы под наше иго серы (сины-китайцы) и варварский Аракс, и если какой народ живет у истоков Нила".
  Пожалуй, никогда планы Овиниев не испытывали такого удара. Убийство Цезаря расстроило великолепный проект завоевания всего известного тогда мира, и только через много веков Барановы получат такую же возможность. Тот же Лукан с неподдельной скорбью рассказывает об этом эпическом времени, говоря от лица воинов эпохи гражданских воин в Риме: "О, несчастная судьба, что мы не родились во времена Пунических войн и не были молодежью Канн и Треббии! Мы не мира просим, боги: внушите гнев народам, возбудите ныне дикие города, пусть весь мир сговорится воевать против нас, пусть мидийские полчища сбегут из ахеменидских Сус, пусть не связывает массагета скифский Истр (имеется ввиду либо Сыр-Дарья, либо Аму-Дарья), пусть Альбис и непокорная голова Рена выпустят с крайнего севера белокурых свевов. Сделайте нас врагами всех народов, только отвратите гражданскую войну.
  О, если бы Красс возвратился победителем после парфянских битв и победителем со скифских берегов!.."
  Однако это лирика, а у истории сослагательного наклонения нет. Овинии сделали ставку на Марка Антония и жестоко просчитались. Как полководец он был бездарен, а как политический деятель -- парализован страстью к Клеопатре, -- отчего Овцеводовы не посвятили Марка в культ Луна (хотя, скорее всего, посвятили) -- загадка, которую еще предстоит разгадать историкам. Может быть, она находила в нем то, чего не было в Гае Овинии? Может быть, это была женщина с садистскими замашками? Кто знает? В те времена еще не было психотерапевтов.
  Ограниченный в военных силах Антоний попытался, финансируемый Овиниями, сам покорить Парфию. В 36-35 годах до н.э. он отправился в бесславный поход. Терций Овиний сделал все, что было в его силах. Оставшиеся с ним в варварской столице центурионы и легионеры, уже прекрасно изучившие страну, переженившиеся на местных чернооких молодках и наплодившие от них немало белокурых и рыжих пацанов, частью перебежали к Антонию и служили у него проводниками и переводчиками. Однажды, как сообщает историк Веллей Патеркул, даже сам Терций, рискуя собой и своими родственниками пробрался в лагерь римлян, чтобы сообщить важнейшие новости. Все напрасно. Марк Антоний не был Гаем Юлием Цезарем и своими бездарными действиями против парфян в Сирии добавил варварам лишь трофейных знамен и пленных, а Риму позора.
  Но особенно своей немочью Марк Антоний подвел Октавия. Последний, изрядно утомившись скучной охотой за кочевниками-саками в Туркмении, ввязался в авантюру. Предполагая, что Антоний покончит с парфянами -- ведь ему помогал родной брат -- Октавий решил прощупать восточные земли, надеясь, что через несколько лет придет время их завоевывать. План Цезаря был еще свеж в голове Октавия Овиния.
  К тому времени римляне сильно усилили демографию в Маргиане, обеспечив ей в дальнейшем процветание. Но Октавий не был лириком: сначала он отправляет двух своих центурионов к хуннскому шаньюю, который, как было сказано выше, укрепился на речке Талас в Казахстане. Именно под руководством этих центурионов хунны построили свой укрепленный лагерь -- абсолютно римский по конструкции. Археологи же до сих пор не могут понять, как у хунну появился римский военный лагерь.
  На этом Октавий не остановился. Собрав достаточно информации, он просто увел большую часть своих доживших до того времени легионеров от их прелесниц и выводков к хунну. Цели Октавия были грандиозны -- провести разведку земель китайцев и узнать все, что необходимо для их завоевания. Скажем сразу, что Октавию удалось это сделать.
  Мятежный шаньюй Чжи-чжи был как бельмо на глазу ханьского императора. В 36 году до нашей эры китайский военноначальник Гань Янь-шоу и некий Чэн Тан, которого сами китайцы называли "молодым негодяем"*, чтобы заслужить расположение властителя Поднебесной организовали на свой страх и риск экспедицию против хунну. Подделав императорский указ и собрав под него большое войско на западной границе они отправились в поход и добрались до хуннского лагеря построенного под римским руководством чуть позже, чем там оказался со своими ветеранами Октавий.
  * Древнекитайское обозначение авантюриста-нувориша, находящегося в немилости у императора по причине сомнительного происхождения.
  Силы были неравны. Хуннов было мало, и их вырезали почти всех -- лишь около ста сорока согласно китайским летописям были "схвачены живьем". Полторы тысячи римлян попытались было прорваться, выстроив из двух четырех неполных центурий свою знаменитую "черепаху". Однако после первого обстрела черепахи из мощных китайских стрелометов погиб Чжи чжи, и драка с китайцами потеряла смысл. Видя неизбежность бессмысленной гибели соотечественников Октавий предпочел сдаться, разумно рассудив, что вести разведку страны загадочных синов сподручнее живыми чем мертвыми. Так около тысячи римлян сложили оружие и оказались в китайском плену.
  Китайцы были поражены представшими перед ними римлянами. Они не были похожи ни на одно племя из тех, с кем им приходилось встречаться ранее.
  Кстати, именно эта необычность противника, с которым он встретился и которого взял в плен была подарком судьбы для "молодого негодяя" Чэн Тана -- за эту победу он был полностью прощен ханьским императором и даже награжден. Поход Гань Янь-шоу и Чэн Тана был отражен во множестве рисунков, которые стали позже источником для описания штурма в "Истории раннего Хань" историка Бань Гу. Правда все римское было описано в ней по-китайски, -- к примеру, римское построение "черепахой" названо "в виде рыбьей чешуи". Без сомнения к рисункам приложил руку и Октавий -- даже современные историки отмечают в них отличия от традиционных китайских картин. Так на одном рисунке изображен натуральный триумф, подобный тем, что проходили по улицам Рима по случаю побед Помпея или Цезаря. Через две тысячи лет, в 1945 году, один из Барановых -- офицер оперативного управления одного из штабов Красной Армии, вступившей в Харбин, экспроприировал этот рисунок у торговца антиквариатом, и теперь его можно видеть в запасниках государственного Эрмитажа.
  Но вернемся в I век до нашей эры к Октавию. Тогда не обошлось и без бога Луна. Китайский автор прямо говорит, что пленные вызвали значительный интерес, как двора, так и женщин императорского гарема. Видимо, женщины имели при дворе влияние, так как шедших за Овцеводовым римлян не перебили. Между 36 и 35 годом в провинции Ганьсу возникает город с названием Ли-цзянь. Названием Ли-цзянь китайцы передали слово "Александрия" -- именно так Октавий назвал место поселения, определенное ему императором, а точнее императорским гаремом. Именно из этого места Баранов и предпринял свои исследования варварской страны. Ну и естественно римляне и тут быстро обросли девками и начали плодиться. Октавий, например, исхитрился жениться на дочке местного вана - или, если по-русски, князя. Видный он был мужчина -- восьмой сын Гая Овиния.
  Итак Октавий получил что хотел, однако все было напрасно. Бактрийские купцы уже сообщили ему о провале экспедиции Антония. Все шло прахом. Барановы теряли главную опору в осуществлении своих планов -- умную и пристойную вооруженную силу.
  Укрепившийся в Риме Август изначально не мог стать для Овиниев союзником. Они испытывали к нему почти физиологическое отвращение. Даже попавший под каблук Клеопатры Антоний не был столь отвратителен. Барановы называли Августа не иначе как обабившимся, они-то знали, что свое усыновление Гаем Юлием Цезарем он купил посредством противоестественной связи с ним. Весь Рим знал о том, как жену одного тюфяка-консула Август увел к себе в спальню на глазах мужа, а затем привел растрепанную обратно. Август не только ссучивал жен своих подчиненных, но и сам приказывал раздеваться взрослым девушкам и матронам из благородных семейств и словно рабынь осматривал их, выбирая приемлимых для удовлетворения своей похоти. Антоний как-то написал Августу письмо, где отметал его наветы на свою подкаблучность варварке следующим образом: "С чего ты озлобился? Оттого, что я живу с царицей? Но она моя жена, и не со вчерашнего дня, а уже девять лет. А ты как будто живешь с одной Друзиллой? Будь мне неладно, если ты, пока читаешь это письмо, не переспал со своей Тертуллой, или Терентиллой, или Руфиллой, или Сальвией Титизенией, или со всеми сразу, -- да и не все ли равно с кем ты путаешься?" И позднее Август растлевал молоденьких девушек из благородных семейств, которых ему подбирала жена Ливия. Собственно и после Августа Римом почти сто лет правили сплошь такие же выродки и мерзавцы, -- достаточно вспомнить Калигулу или Нерона.
  Барановым был отвратителен такой подход к женщинам, которых они рассматривали как средство к продолжению рода, но не как инструмент для наслаждения. Естественно, красивые, экстерьерные девки могли воспламенить даже их, отчего даже братья начинали бодаться с такой силой, что часто страдали своими головами и шеей. Но это бодание имело одну цель -- законное или незаконное продолжение рода, но уж никак не ссучивание женщин.
  Осенью 31 года до н.э. случилось страшное. После разгрома флота Антония при мысе Акций в Греции, Октавиан Август захватил Египет. У тоже него были причины не любить Барановых -- ему претила их философия, так как он на полном серьезе считал, что главное в жизни человека на земле состоит в том, чтобы урвать для себя побольше власти и удовольствий. Вдобавок Овинии служили Антонию на совесть -- половина его войск и флота содержалась от их коммерческой деятельности. После взятия Александрии, отец Октавия Гай Овиний был схвачен и казнен по приказу Октавиана Августа. Первый римский император думал, что убивает слугу Клеопатры и владельца всех текстильных фабрик в Египте. На самом деле он убил римскую экспансию на Восток.
  Для Терция и Октавия Овиниев, находящихся в логове варваров, настали тяжелые времена -- фактически они остались без Родины.
  Именно они и считаются родоначальниками азиатских Барановых.
  
  1993 ГОД 28 ЯНВАРЯ 22. 15
  
  -- А на луя мне все это надо? -- ответил я, когда Данилин спросил у меня, почему я не воплощаю свои познания о греко-римских военных премудростях в докладах на заседаниях Военно-исторической ассоциации, -- мне за это хоть рубль заплатят?
  -- Для души надо лекции такие читать, -- сострил Лагозяк, но я спьяну принял его всерьез:
  -- Души не души, но все, что я могу сказать о душах, это название телепрограммы для сексуальных извращенцев на пятом канале: "Камера смотрит в душ".*
  * Овцеводов вводит собеседников в заблуждение. Такой телепрограммы на пятом канале никогда не существовало.
  -- Это интересно, -- заметил Данилин, -- что это за передача такая?
  -- Ну как же, -- отвечаю, -- передача, где в женской бане скрытой камерой снимают. Интересно ведь, в женской-то бане.
  -- Ну и как там -- ноги? -- заинтересованно, но смеясь, спрашивает Луконин.
  -- Троглодит, -- отвечаю, -- ясно же сказано, что души в бане снимаются, а не ноги. Ведь еще древние отметили, что зеркалом души является рожа, а не задние конечности. Конечности же -- не роскошь, а средство перемещения душ. Так что камера банная снимает исключительно лица.
  -- Бред какой-то, -- заметил Маккой. Не видел я что-то по телевизору эдакой передачи. Ее в какое время показывают?
  -- Зацепило, -- завеселился я синхронно с собутыльниками. -- Придурки, -- догадавшись, что его невинно разыгрывают, заключил Маккой.
  Было опустошено уже до половины присутствующего виски и до трети текилы. Дейв пил только принесенную им текилу, Лагозяк только виски, остальные, включая меня, нещадно мешали. В моей голове было уже хорошо, когда, наконец-то, зазвонил телефон. Я подскочил к нему и схватил трубку.
  -- Алло!
  -- Хотелось бы услышать Митрофана Овцеводова, -- отчетливо произнес отцов голос.
  -- Да я это!
  -- Как у тебя дела?
  -- Отлично, а у тебя? -- отвечаю.
  -- Действуй!
  -- Действую!
  -- Завтра к матери заедь, деньги в баре.
  -- Когда вернешься?
  -- Завтра же вечером.
  -- Все?
  -- Все.
  Разговор закончился. Что ж, действуй, так действуй. И я пошел к столу -- действовать.
  -- С кем это ты так живописно пообщался? -- спросил меня Данилин.
  -- Известно с кем, -- отвечаю, -- из РУОПа звонили, спрашивают, сейчас им за тобой заехать или подождать пока нажрешься.
  -- А что есть РУОП? -- спросил, обращаясь как бы в воздух Маккой.
  -- Региональное управление по борьбе с организованной преступностью, -- моментально ответил Лагозяк. Но Маккой этим не удовлетворился: "А зачем РУОП звонил Овцеводову?"
  -- Это ты у него и спроси, -- отмахнулся Лагозяк под общий смех, и Дейв понял, что его опять динамят.
  -- Где здесь туалет? -- спрашивает американец. "Пошли", -- говорит Луконин, а я встаю из-за стола молча -- мне то не надо объяснять, где тут туалет. Иду, пошатываясь. Фиксирую -- собутыльники также не идут по ниточке. Доходим до писсуаров и обнажаем стволы.
  -- А что, -- говорю, -- Дейв, сильна американская разведка в России сейчас?
  Американец выдержал паузу, которой хватило на то, чтобы Луконин орлом взгромоздился с ботинками на унитаз и закрыл за собой дверь.
  -- Полагаю, -- отвечает, -- что не сильнее, чем русская в Штатах.
  -- Как же так, -- продолжаю говорить, -- значит, если честный человек захочет сообщить о зловещих планах реакционеров в России, эти самые реакционеры первыми о том узнают?
  -- Трудно сказать, -- отвечал Маккой, -- это надо у шпионов спрашивать, а не у журналиста.
  -- Знаешь, -- говорю, -- есть по этому поводу один грубый русский анекдот. Я его расскажу, а ты постарайся вникнуть в его горькую соль.
  Мы встряхнули и, застегивая помочи, обратились к выходу, а я, не теряя времени даром, принялся за рассказ:
  "Заболело как-то у одной девушки в том самом месте. Решила она в больницу сходить. Пришла, а на первом этаже никого нет. Поднимается на второй. Тоже никого. Пришлось ей, превозмогая боль, подняться на третий.
  Там нашла она людей в белых халатах. "Вот, -- говорит, -- пришла лечиться. Болит у меня -- то самое место".
  Люди в халатах белых переглянулись, плечами пожали и отвечают: "Ну, ложись, если болит".
  Легла девушка, а люди в белых халатах, возьми, и употреби ее, в порядке очереди, по прямому женскому назначению. "Как?" -- спросил ее последний, совсем дряхленький, дедок, застегивая ширинку.
  -- Да болит, все еще, -- девушка отвечает.
  -- Плохо, -- суммировал старикашка, -- тебе, пожалуй, к врачу надо, а мы маляры..."
  -- А что есть маляры? -- спросил меня Маккой.
  Под смех Лагозяка и Данилина, ведь подошли мы уже к столу, отвечаю: "Маляры -- это люди-строители, которые красят стены в домах". Теперь засмеялся и американец.
  -- Черный у вас, русских, юмор, -- говорит.
  -- Черный или не черный, не в цвете дело, да и не расисты мы, русские. Ты в грубую соль анекдота вник?
  -- Не понимаю, -- говорит, -- какой-такой грубый соль?
  -- Ладно, -- реагирую незамедлительно, -- тогда еще по одной -- вздрогнем. В этом меня поддержали уже все -- Луконин вернулся к столу.
  -- Слушай, Митрофан, -- продолжил эротическую тему, рассказанного мной анекдота, Данилин, -- где девки? По реакции остальных, я понял, что вопрос уже наболел.
  -- Вам надо, вы и звоните, -- ответил я по-наглому. Впрочем, главной причиной было не то, что я не хотел звонить, просто очень лень было менять породнившиеся со мной бутылки на нудную лечку по телефону малознакомых приятельниц. Потому я просто предлагаю Данилину свою записную книжку и говорю: "Приступай, ловелас." Тот, ничтоже сумняшеся, клюет на мою провокацию, берет книжку и отходит к аппарату. Под звон стаканов, аккомпанирующих очередному тосту за русско-американскую дружбу, слышу начало одной из его бесед:
  -- Алло, Карину хочу услышать. Карина, это вы? Прекрасно. Вас беспокоит майор Данилин из Министерства безопасности. Мы здесь с небезызвестным вам Митрофаном Овцеводовым устроили дружескую пирушку и хотели бы, чтобы вы нанесли нам дружеский визит...
  Слушать далее этот бред я оказался не в силах и перестроил свои уши на Дейва, который с пафосом, практически без акцента вещал:
  -- Хули вы мне про свою войну рассказываете? Я и сам, можно сказать, из военной семьи. Мой прадед был знаменитый генерал Джонсон, которого сам Ли почитал за необузданную храбрость.
  -- Это тот Джонсон, который кавалерийскими рейдами прославился? -- проявил свою осведомленность и эрудицию Лагозяк.
  Дейв был польщен, а я, почувствовав это, резко ввязался в низкопоклонство перед Западом:
  -- Как же, -- говорю, -- даже в Советской военной энциклопедии про него статья есть, а основоположник Карл Маркс в своих записках о Гражданской войне в Америке назвал его выдающимся американским кавалеристом.
  Американец был явно тронут тем, что в российской провинции о героях помнят. Лишь Лагозяк бросил в меня быстрый с ленинским прищуром взгляд, как будто хотел сказать: "Овцеводов, ты -- бестия", хотя, возможно, это мне показалось. Так или иначе, но после того, как мной была продемонстрирована волшебная память в источниках, Юра заявил, что мочи больше нет терпеть и пошел в нужник.
  Луконин уже отсел к телевизору. Данилин, в очередной раз представляясь ветераном войны Судного дня,* пытался затащить в гости какую-то Лену. Я остался за столом вдвоем с Маккоем.
  * Война между Израилем и коалицией арабских государств 1973 года. В западной прессе получила свое название по дню в котором началась, совпавшим с еврейским праздником Yom Кippur -- Судный день.
  -- А что Дейв, как тебе понравился анекдот про маляров?
  -- Жестокий юмор у русских, -- отвечает.
  -- Такой же как жизнь, -- отвечаю, -- холодная война ведь не сто лет назад закончилась.
  -- Но Америка в ней, согласись, победила.
  -- Это Россия проиграла, а Америке до победы еще далеко. Мой отец, например, не в кавалерии служил, а в войсках противовоздушной обороны. Так вот в свое время пришлось ему на Саддафи работать советником. Так что я от него знаю, если мусульманский мир объединится, Америке придется еще с одной "Империей зла" столкнуться.
  -- Это исключено, -- отвечает Маккой. -- Скорее Китай достигнет такого могущества, чтобы претендовать на мировое господство.
  -- Я говорю лишь то, о чем понятие имею из источников осведомленных. Про Китай мало знаю, а отца своего хорошо. Скажу тебе одну вещь. Посмотри в ближайшие дни, что Рейтер будет о Ливии и Туркмении сообщать, а потом полистай распечатки за месяцы до этого. Тогда тебе моя информированность убедительной покажется.
  -- Туркмения и Ливия говоришь, -- протяжно произнес Дейв.
  -- Что интересно? -- спросил я журналиста тоном, которым дети в песочнице хвастаются перед приятелями новыми игрушками.
  -- А кто твой отец сейчас?
  -- Он полковником из армии уволился, а сейчас на пенсии.
  Тут к столу подошел Данилин, и вернулся Лагозяк.
  -- Удачно? -- спросил, я у Евгения.
  -- Две козы приедут. И что они на тебя Овцеводов падкие такие?
  -- Подъелдыкиваешь? -- отвечаю, -- не на меня, а на тебя, ветерана Куликовской и других битв соблазнились. Пить то будем?
  Я нахлобучил еще полста виски и осознал -- надо прилечь. Более не осознавал ничего, но когда прилег, разум вернулся, так как хорошо мне было.
  Смутно помню, что было дальше. Действительно, пришли девицы. Меня усиленно будили. Дикий хохот помню всю ночь. Маккой, кажется, веселые вещи говорил по-английски, вроде: аre you gotta fucking looking and what are you doing here*, -- но может, я запомнил не правильно. В конце концов, я, представив себе Дашенькино лицо, победил все раздражители и отключился.
  * Какого черта вы здесь делаете?
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Вх. 29. 01. 93. 9. 23.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  ...
  -- Необходима информация о бывшем полковнике Советской армии Андрее Николаевиче Овцеводове, 1937 года рождения. Необходимы фотографии Овцеводова для его идентификации.
  -- Располагает ли фирма информацией о каких-либо контактах между президентом Туркменистана Мурадом Биязовым и полковником Саддафи. Целесообразно ли получение такой информации от Овцеводова.
  Дейв Маккой -- резидент ЦРУ по Северо-Западу России*
  * Здесь и далее документы на русском языке, а также переводы с английского приводятся выборочно и с моими сокращениями. Время отправки-получения документов везде изменено на аналогичное московское и сильно сжато. Факты, изложенные в документах, проверке в настоящее время не поддаются. Естественно, из всего вороха документов издатель отбирал лишь те, которые сыграли существенную роль в судьбе героев повествования. Шапки документов, реалии, а также названия некоторых ведомств, звания, должности и фамилии изменены.
  
  1993 ГОД 29 ЯНВАРЯ 9. 35
  
  Очухался я не сам. Кто-то толкал меня в плечо и что-то говорил отчего-то шепотом:
  -- Да вставай ты, мля, щас начальница придет.
  Я перевернулся на другой бок и продрал глаза -- Луконин.
  -- Ты чо? -- спрашиваю -- озверел? В такую рань!
  -- Какая рань, мля! Девять часов -- давай, вставай! -- рявкнул напарник, и, добавив нецензурное ругательство, удалился.
  Рывком отрываю от лежанки корпус и осматриваюсь. Следы кутежа убраны, лишь съехавшая набок крыша напоминает о происшедшем.
  -- Андрей! -- ору я, а где все?
  -- Ушли давно, часов в шесть утра -- отвечает.
  -- Вот, блин, не подождали сироту. Как же я теперь без копья денег домой поеду?
  -- Вон, -- говорит появившийся из глубины выставки Луконин, -- две банки пива остались еще. Ночью они ведь еще за пойлом для девок ходили.
  -- А много их, несчастных, приезжало? -- затягивая шнурки на башмаках, вопрошаю.
  -- Две штуки, -- говорит.
  -- Ну и как?
  -- Не знаю, не пробовал. Впрочем, ничего вроде, -- понизив тональность в голосе, напарник мой констатирует и добавляет, -- с ними уехали.
  -- Ну и ладно, нехай будут счастливы, -- произношу я, подходя к двум вожделенным полулитровым банкам Holsten. Открываю одну и пью. Мои измученные кости медленно, но неуклонно начинает охватывать нега.
  -- Ладно, пойду я домой, -- извещает меня напарник, уже принявший на голову шапку-ушанку и рукавицы на руки.
  -- Иди, -- отвечаю императивом.
  
  1993 ГОД 29 ЯНВАРЯ 11. 15
  
  Вот я и дома. Раздевшись и выхлебав полулитровую кружку кипяченой воды, не снимая брюки, носки и свитер, плюхаюсь на тахту и засыпаю.
  Снилась мне Дашенька. Господи, какая она красивая. Правда не сама она мне снилась, а что-то с ней связанное, причем весьма огорчительное. Такое паскудство приснилось, что и дышать трудновато стало, и ревность сердце закусила. Взмолился я: "Господи! Да разбуди же ты меня!"
  И вот надо же. Проснулся. Посмотрел на часы -- около трех дня -- пора и делом заняться. Хоть хмель из головы вышел, но тело еще невесомо, так что, встав и пройдя по комнате, я увидел себя Алексеем Леоновым в открытом космосе. Налив в банку воды ледяной ладожской из под крана водопроводного (Это реклама петербургского естественного монополиста госпредприятия "Водоканал" - может дадут 1000 долларов? Шутка.) и бросив для верности в сей напиток льда из холодильника, пью. Даже зубы от такого пойла свело, но в голове посвежело. Включаю радио. По FM гоняли "новую волну" -- Джордж Майкл весело напевал: Wake Me Up Before You Go, Go -- я однако же ему не подпевал -- в голове еще поигрывали чертики. Механически прохаживаясь по квартире, осмысляю давно вызубренный план на день. Хороший план, как известно, это уже полдела в дырявом кармане. Так что я не торопился -- семь раз проверь и еще один поверь -- привычка.
  Несмотря на то что телевизор я смотрел редко и весьма невнимательно, кое-какие истины, извергаемые с экрана оставались у меня в памяти. В частности, замечательная мысль Мюллера в "Семнадцати мгновениях весны" представлялась мне весьма разумной и, когда это было возможно, я всегда старался ей следовать: "В наше время верить нельзя никому, даже себе самому... Мне можно". Казалось бы, я учел все факты и факторы и форсировал свои телодвижения.
  Достав из бара в гостиной оставленные отцом деньги, собираюсь. Одеваюсь попроще: чего выпендриваться -- Даша все равно не увидит. Итак, надо заехать к матери в больницу, да и в Университет не мешало бы.
  На улице было морозное безветрие. Пар, валивший из канализационных люков, ртов проходящих людей и приоткрытых кое-где дверей подъездов напоминал мне о существовании законов термодинамики. Пройдя до ближайшего универсама, нахожу работающим фруктово-овощной ларь. Купив пару яблок, гранат, лимон и кило бананов, следую к автобусной остановке: ожидать машину 123-го маршрута. Наконец она появляется, и я втискиваюсь в салон.
  Пассажиры в основном пожилые граждане, одетые бедно. Вернее -- одежда, купленная ими еще в доперестроечные времена, может быть и не была когда-то бедной, но за годы носки в эпоху перемен уже превратилась в лохмотья. Тем не менее, жизнь их, как мне показалось, проходила достаточно бурно -- не успел я пристроиться в кишке Икаруса, как стал свидетелем оживленной борьбы за посадочное место.
  Совсем молодой, лет восемнадцати вьюнош, в кожаной на меху куртке Petroff и джинсах Versace, широко расставив ноги сидел на одном из кресел невдалеке от кабины водителя. Место, видимо, относилось к "пассажирам с детьми и инвалидам", отчего вокруг него собралось несколько бабуленций, которые хоть и держали в руках тяжелые кули, все же нарочито подчеркивали свою дряхлость. Каждый раз, когда автобус подбрасывало на рытвинах в асфальте улицы Композиторов, старушки взлетали в воздух и не падали на пол автобуса только из-за того, что хватались за свои спасительные кули и сумки. Юноша не глядел на них. Он смотрел в окно, стараясь, как мне показалось, своим дыханием увеличить уже кем-то созданную дырку в оконной изморози. Его спокойствие явно раздражало престарелых пассажирок, и вот сначала одна, а затем остальные заводят пока обезличенный, но явно относящийся к молодчику разговор. Тема: "Какая наглая и беспринципная растет молодежь."
  Разговоры подобные мне не раз приходилось слышать в общественном транспорте, и я довольно быстро потерял интерес к происходящему. К тому же холод начал проникать мне в ботинки и, казалось, в самую душу. Потому, равнодушно разглядывая дырку на башмаке одной из бабулек, я теряю контроль над временем, забываюсь и прихожу в себя лишь доехав до метро "Озерки", прозванное за обилие торгующих там кавказцев "Айзерки". Следующая остановка моя.
  Здесь я и поймал себя на довольно интересном наблюдении. Как же эти бабульки и дедульки дожили? Где же совесть их? Где же вы были, когда за развал СССР голосовали? Просто жили и рожали детишек на радость загулявшему злодею? Суки продажные -- ненавижу. Да знаете ли вы, что майскими холодными ночами отгремели жуткие бои, и с тем солдатом, который случайно зашел, мы уже все обсудили. Вас списали бабульки -- да и фиг с вами, тем более что не защитит он вас -- догнивает где-то под Ржевом или Лохвицей -- какая разница в сути. Получайте по полной здесь и не ругайтесь -- в следующей жизни я вас медом вымажу. Уж какие бы вы не были -- бабье русское -- Богоматерь за вами стоит, и слаще и красивее вас в природе не существует. Не верите? Любого араба или иного примитивного американского человека спросите. Он сутками будет распинаться, лишь бы прикоснуться. Примитив ведь.*
  * Этот абзац ярчайший пример давно замеченного мной у Митрофана диффузного мышления. Я специально оставил этот фрагмент без изменений, чтобы читателю стало ясно, насколько непросто Овцеводов строит свои логические цепочки. Из абзаца, к примеру так и не становится ясным отношение моего героя к русским женщинам вообще и данным старушкам в частности. Не ясно также в каком соотношении находятся эти две категории в туманном мозгу героя. Вспоминается катулловское Odi et amo (люблю и ненавижу одновременно), однако Овцеводову, видимо, так и не удалось отлить тут емкую и понятную форму для своих переживаний и ощущений. И уж совершенно непонятно, что за неизвестный солдат упоминается Митрофаном - ни до, ни после он больше не упоминается. Неясно также при чем тут Богоматерь и арабы, и почему арабы называется примитивными.
  И еще я подумал, что не люблю Москву. Отчего-то там не любят бедных, но зато преклоняются перед силой неправедной -- это дурное предзнаменование -- статус столицы мира она потеряет и захлебнется в собственном говне.*
  * Еще один пример диффузного мышления.
  Но, может быть, я и ошибся тогда. Объяснение тому естественное. Я и такие как я родились, когда наша вера себя вроде как давно изжила. Факт. Но, есть и другие факты. Скажем, когда молодой и красивый побеждает десяток немолодых и малоподвижных -- естественно. А когда старый и неухоженный побеждает десяток молодых и сильноподвижных? Кажется, это называлось учением.
  Выскользнув из автобуса и пройдя немного вперед, поднимаюсь на какой-то пригорок и вместе с кучей хохочущих детей скатываюсь на заднице по ледяному спуску. Прохожу сквозь двор из домов-кораблей, построенных по проектам, купленным у поляков каким-то идиотом в эпоху развитого социализма, -- вот и больница. Захожу в здание, вызываю маму в вестибюль, и, пока она не подошла, рассматриваю больных и навестивших их родственников. Картина весьма занимательная для умозаключений, но какой от них сейчас прок? Вот и мама.
  Не знаю откуда, но она уже знала, что отец улетел на юга. Поговорили о делах больничных и домашних. Рассказала мама мне как поступать с оставшимися дома крупами и маринадами и попросила принести кое-какие книги. Я все затвердил, и, решив, что, если сегодня или завтра не вернется отец, я заеду к ней в то же самое время. Прощаемся, и я направляюсь в Университет. Дорога занимает около часа, но в метро было немноголюдно, и мне удалось присесть на угловой лавочке. Сомлев от тепла, задремал, и вся дорога до станции "Невский проспект" в сознании моем заняла минут пять.
  Ленинградский или, как сейчас говорят, Санкт-Петербургский госуниверситет в новом 1993 году вызывает у меня ощущения противоречивые. С одной стороны, знаю точно: простые люди не учатся здесь, с другой стороны, вижу их здесь столько, что дух захватывает. Вывод может быть только один: не хватает у меня умственных (или каких-нибудь других способностей), но тогда как же я в Университете учусь? Впрочем, я особенно и не учусь. Сейчас -- каникулы, а потому, покинув промерзший троллейбус, номер 10, не удивляюсь малому числу прохожих на заметенных снегом тротуарах.
  Зайдя в стены истфака и поднявшись на этаж, где располагается родная кафедра, нового я ничего не узнал, нет ни объявлений, ни знакомых лиц. Посетив туалет на этом же этаже (как раз рядом с кабинетом декана), перекурив, решаю я, что если кто и есть нынче в альма-матер, то искать такого надо не здесь, а в открывшемся неподалеку кабаке, с ласковым названием "Северная Венеция". Туда я и отправился.
  Правее кабацкой двери вижу главный вход в музей Этнографии, именуемый в путеводителях Кунсткамерой. Надо было бы, пожалуй, зайти туда проведать знакомых. Например, к профессору Кнорозову на хвост упасть -- наверняка бухает сейчас, водкой балуется гений на Родине непризнанный.* Но для этого пришлось бы проходить сквозь весь музей, а это, в свою очередь, могло бы привести к тому, что я где-нибудь бы застрял. Много в Кунсткамере интересного.
  * Юрий Валентинович Кнорозов (1922-1999), советский лингвист, доказавший наличие у индейцев-майя фонетического письма и расшифровавший его. Лишь сейчас его открытие стали сравнивать с дешифровкой египетских иероглифов Шампольоном. В описываемое Митрофаном время, Кнорозов действительно работал в Кунсткамере. Сильно пил. Умер через шесть лет после описываемого, 30 марта 1999 года, в одиночестве, в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Дирекция Кунсткамеры решила не предоставлять зал музея для прощания с ним, и множество людей собралось в тесном больничном морге, где рядом было выставлено еще несколько гробов. Кнорозов очень любил Александро-Невскую лавру, но похоронили его на новом кладбище вдали от города. Перестройку ученый сперва также воспринял с воодушевлением, которое вскоре сменилось скепсисом. Президента Ельцина иначе как "котом Базилио" не называл.
  Еще учась после армии на подготовительном отделении -- рабфаке -- подрабатывал я в первом русском музее. Электромонтером Тихого океана: так мою должность веселая секретарша из отдела кадров в академическую корочку вписала.
  Бросил я ради заработков электромонтерствовать -- и стал охранником. Но некоторые друзья мои до сих пор на этнографической ниве трудятся. Вот один, философ-самородок с именем Юра, а ныне аспирант факультета психологии, дворником Юго-Восточной Азии здесь числится. Юго-Восточная Азия -- это музейный дворик со странными скульптурами, направлениями взглядов которых восьмиконечная звезда образована. Говорят, что эти скульптуры полоумные теософы поставили еще в начале века -- энергетические потоки подчинять. Я во всю эту мистику не верил, да и дружок мой, думаю, тоже особого внимания не обращал, тем более что ему как дворнику целая комната была положена в пристройке дворовой. Решил я, -- если в "Северной Венеции" не нажрусь, зайду к нему и проведаю -- вдруг нальет?
  Открываю дверь кабака. В прокуренном так, что хоть топор вешай, трактире было многолюдно, и как только глаза мои освоились с сумеречным светом, они сразу увидели знакомые лица. Впрочем, еще до того до ушей донеслись не слишком трезвые призывы: "Овцеводов, давай к нам!" -- и я подошел к плотно засиженным студентами двум, сдвинутым в один, столам. Среди незнакомых мне девок с удовольствием нахожу лица Димки Петрова и его тезки Скородумова. Тут же Петя Мицов плейер слушает с полузакрытыми глазами. Они все не с истфака, а с филологического, и это хорошо, потому что свой факультет я в глубине души уже давно недолюбливал. Филфак же представлялся мне местом вполне достойным -- языки учить дело нешуточное, наконец, Даша моя там училась -- это тоже играло роль. В углу одного из столов, положив голову на руки уже спал пьяный Димка Новокшонов - когда успел?*
  * Это клеветнический поклеп. Я спал там не оттого, что был пьяный, а оттого, что устал. Если бы не трепетное отношение к аутентичности текста, я бы вычеркнул эти враки. Да и как я мог бы там напиться, если в дольнейшем Митрофан сам пишет о незначительном количестве алкоголя?
  -- Бухаем? -- спрашиваю.
  -- Отбухались, мессир, -- отвечает мне Димка Скородумов. Не знаю зачем, но он меня так постоянно именует и иного обращения ко мне не признает. Стебется наверное. Последний год я наблюдаю его исключительно под газом, так что мне совершенно непонятно, как он ухитрился перейти на второй курс. Со мной-то все ясно, за моими плечами спортивное прошлое и здоровый армейский быт. Этот же бросился в омут университетского бедлама сразу после школы -- надолго ли его хватит? Впрочем, меньше всего меня прельщало всегда влазить в чужую личную жизнь, во всяком случае, пока помощи не попросят. Ныне же мне намекали совсем на другое, и я игру принял:
  -- Что так? -- говорю.
  Петров вступает в беседу:
  -- Водка кончилась. Митрофан, купи водки, а?
  -- Мнда, -- членоразделирую я и смотрю на столики. Для почти шести часов вечера опустевшие бутылочка "Русской" и две "Мукузани" на семерых участников представлялись мне несерьезными. Мои заключения могли быть и обманчивыми, так как водка была куплена явно не в кабаке -- накладно, дешевле брать ее здесь в розлив. Сумма, которой я располагал, была весьма ограниченной, а ведь и есть надо что-то. Однако щемящее сердце желание выпить к моменту этому уже зародилось в груди.
  Впрочем, хрен с ней едой, говорят, водка тоже весьма калорийна. Наконец, здесь сидел Петя Мицов, у которого однажды было совсем туго с деньгами, а он, тем не менее, не сказав об этом ни слова, пропил со мной свой недельный рацион, о чем я узнал потом и случайно, так что к стойке я пойду без всяких колебаний.
  -- А девчонки будут? -- спрашиваю я для порядка.
  -- Будем, -- видимо тоже для порядка отвечают они и улыбаются. Это мне очень понравилось. У стойки не было очереди. Студенты народ бедный. Нынче государство о них плохо заботится. Стипендии с гулькин нос, да и ту задерживают. Оттого деньги пропиваются ими быстро и книжки совсем не покупаются. Однако французских беспорядков не устраивают -- ученые.
  Говорю кельнерше заказ и, глядя, как она тщательно вымытыми руками наливает зелье по сосудам, вспомнил я от чего-то Дашу. Не успела чепельница свою работу закончить еще, а я уже осознал почему: ведь это закономерность. Не первый раз -- как увижу вымытую и ухоженную девицу, так сразу Даша в голове появляется. Непонятно только -- грозит она там в голове указательным своим пальчиком, или это подсознание, как на рекламу зубной пасты или стирального порошка, срабатывает.
  Итак, расставив принесенные пять стаканов по сто, я присоединяюсь к беседующим вопросом:
  -- А что нового и передового?
  -- Да вот, возник вопрос у нас, Митрофанка, который только с помощью твоего цинизма и эрудиции, как мне кажется, разрешить можно -- заявляет Петров.
  -- Подколоть решил? -- вопрошаю я, оросив горло граммами тридцатью и закурив родопину, из с шиком брошенной мной на стол пачки (купленной у Василеостровской станции метро у бабуленции) в дополнение к лежащим там "Элэмам" и "Соверенам".
  -- Никаких, -- отвечает, -- приколов.
  -- И что у вас за вопрос встал или, пардон, возник?
  -- Вот ты вроде историю хорошо знаешь. Объясни, нахрена столько заморочек за миллион лет на земле случилось, а не изменилось по большому счету ничего?
  -- Это просто, -- отвечаю я, -- ничего на земле потому и не изменилось, что столько заморочек произошло.
  -- От ответа что ли уходишь? -- не доверился мне Петров.
  -- Да нет же, ты вдумайся в вопрос свой и к ответу такому сам придешь. Вот пример. Как то Свин, -- помнишь такого лидера панк-команды "Автоматический Удовлетворитель"? -- спросил со сцены: "Армяне лучше, чем грузины. Чем?" Зал замычал, и Свину самому пришлось отвечать: "Чем грузины"! Вот и все.
  -- Меня на софистике своей древнегреческой ты не поймаешь! -- возмутился Петров. Я тебя спросил "нахрена случилось столько заморочек", а не "почему на Земле не изменилось ничего".
  -- Поправимо, -- говорю, -- они, заморочки эти нахрена и случились, чтобы изменений на земле никаких не произошло. Помнишь песню такую, ее еще Люк Скайуокер в фильме "Звездные воины" пел:
  Работа наша такая, забота наша такая:
  Жила бы страна родная, и нету других забот.
  И снег, и ветер, и звезд ночной полет,
  Тебя -- мое сердце -- тревожная даль зовет.*
  -- Да ну тебя на буй, -- резюмирует Петров, я тебя серьезно спрашивал, а ты уворачиваешься.
  * Овцеводов обманывает собеседника. Такой песни в фильме Star Wars нет.
  -- Просто у тебя интеллект непозволительно напряжен для восприятия моих ответов, -- добродушно огрызаюсь я.
  С Димой Петровым я всегда любил в таком духе беседовать. При всем его юношеском молодечестве умел он в разговоре самое главное найти и высказать. Не может такое не нравиться. Но потакать таким юным дарованиям нельзя, потому старался всегда я отвечать соответствующе -- не потакая.
  Внезапно Новокшонов поднял голову и уставился пустыми глазами на меня:
  -- Без команды огонь не открывать! - сказал он ни к селу ни к городу и замолчал.
  Быстрее всех среагировала на его выступление Катька Княжевич. Она ткнула бредящего под ребра и посоветовала:
  -- Спи, дурень!
  Новокшонов посмотрел на нее, вздохнул и опять уложил голову на руки.*
  * Не припомню такого. Видимо Митрофан все выдумал.
  Долго мы еще сидели, тренируя связки голосовые разговорами на прокуренном спертом воздухе холодной водкой. Приходили люди. С некоторыми я виделся впервые. Откуда деньги появлялись, не знаю, но к закрытию "Северной Венеции" сидело во мне не менее полулитра сорокаградусной, и вышел я, заметно опираясь на первокурсницу с классического отделения филфака Машку Решетникову, которая, кажется, также за кого-то придерживалась. Машенька девушка удивительная. Помню летом на гулянке у меня в квартире, выпив лишнего, надела она немецкую еще кайзеровских времен, каску Modell-16 с "рожками" и пошла среди ночи народ пугать. Через час целый два пришедших с ней в гости ко мне обкуренных анашой приятеля пошли ее красотку на темной улице разыскивать.
  Нашли и уржались торкнутые. Сидит Маша на заборе детского сада во дворе и песни военной поры распевает. Ну, как не полюбить ее после этого? Бездна юмора в ее головке хорошенькой, и когда она еще этот юмор своим удивительным голосом выражала, заслушаться можно было ровно так же, как Одиссей сиренами заслушивался.
  Компанией человек в десять пошли мы на метро "Гостиный двор" пешком. Невская вода на медузу мне похожей тогда не показалась, скорее из-за торосов грязно серого льда -- на волос человеческий под микроскопом, да и фонари светили так тускло, что в никакую прелесть я не впадал. Но все же -- красив Ленинград зимой, хоть и холод почти блокадный. Пока красотами любовались, пока в снежки играли и пиво "Балтика-1" (Это реклама петербургского пивзавода "Балтика" - может дадут 1000 долларов? Вторая шутка.), в котором от мороза ледяшки завелись, прямо из бутылок пили, время шло, и в трубу "Гостиного двора" мы зашли, когда было почти одиннадцать вечера. Собственно до метро дошли мы вчетвером уже, остальные потерялись, и потому что пару раз оступался и падал, я заметил, что и Решетникова куда-то делась.
  Помню, однако, что в трубе-переходе смех меня разобрал. Вспомнил я, как во времена, когда доллар стоил еще восемь рублей, начинали здесь свою коммерческую деятельность мои приятели Стас Матвеевский с Игорем Фокиным. Накупили они в каком-то магазине игрушек -- змеев деревянных складных -- торговали тогда такими по рублю из деревянных кубиков со скошенными гранями изготовленных.
  Стояли предприниматели в "трубе" и провозглашали:
  -- Змея Кашпировского! Один рубль. -- А для многочисленных иностранцев добавляли:
  -- Кашпировски шланге! Штейх ди шланге нах дер копф -- дер копф нихт кранк, -- что означало -- данную змею с установкой на излечение, заданной магическим Кашпировским, надо вложить в заболевшее место, и оно перестанет болеть. Пока соотечественники похохатывали, изобретательные друзья добавляли:
  -- Нихт рубл -- айне марке. Нихт марке -- айне доллар.
  Пока соотечественники развлекались, глядя на двух придурков, те за день по сто змей продавали...
  В вагоне пусто было, мы сели, и, не обращая уже на спутников внимания, засыпаю, предварительно договорившись со своим внутренним "я" разбудить меня на конечной станции метро -- "Проспекте Просвещения", так как ехавшие со мной на "Пионерской" выходить собирались. Что оно - внутреннее я -- и сделало.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  С энтузиазмом Катенька своими новыми умениями развлекалась. Но однажды обожглась. Случилось это в тот день, когда ее бабушка умерла, а вернее, в ночь ее смерти, когда домашние все спали, а девушка, во сне не нуждаясь, возьми да и потянись мысленно к бабушке.
  Когда достигла ее, внутренне словно бы раздвоилась. Одна половинка Катина как будто бы сама к ней в дом в городе Кирове вошла и на бабушку смотрит -- бабушка же одетая да припудренная на кровати лежит, спит. Катя к ней, невидимая, подходит.
  Другая же половинка в бабушкин сон заглядывает. Информацию расшифровывает, да в бабушкиных грезах обживается, мир оглядывает.
  И вот что странно, вместо видений фантастических или там переживаний разных житейских, которые людей в основном во снах преследуют, снится бабушке, как наяву, что лежит она в своей комнате, а к ней невидимая Катя подходит. Бабушка же на Катю не открывая глаз смотрит и приходу ее невидимому совсем не удивляется.
  -- Вовремя ты, -- говорит, -- внучка, пришла. Хорошо это. Готова значит. Да и мне уж невмоготу терпеть. Пора тебе силу забрать. -- Внятно так, со значением говорит. Только не видно, губы у нее шевелятся или нет, потому что рот во сне приоткрыт.
  Катя ее слушает, а сама понять пытается: то ли это та бабушка говорит, которая сама себе снится, то ли та, которая свой о себе сон видит. И странно ей, что она понять этого не может и про себя тоже не знает -- где она. Бабушка же, между тем, продолжает:
  -- Ты, внучка, меня теперь поцелуй. Но прежде за руку возьми да помолчи, -- и руку ей протягивает.
  Катя, ни слова ни говоря, за руку берет, к лицу ее нагибается и в губы целует. А когда целует, вдруг видит, как будто бы это не бабушка, а она на столе лежит и словно бы ждет кого-то. И пока не дождется, точно знает, ни встать, ни пойти не сможет.
  Еще более странным Кате это все кажется. И даже немножко неприятным. Однако лежит она, не дергается и слышит, шажки быстрые, как коготки по паркету -- цок-цок-цок. Прибежал кто-то. Уселся в ногах -- маленький, серый -- и говорит: "Спрашивай."
  -- А что спрашивать-то?
  -- Как что? К добру или к худу?
  А сам глазками зырк-зырк блестит, да так, что Кате совсем уж неуютно становится.
  -- К добру или к худу? -- повторяет она.
  -- Себя найдешь -- поможешь брату -- к добру. Не решишься помереть -- исчезнешь -- к худу.
  Тут уж Кате по настоящему страшно становится. И страха этого своего она еще больше пугается.
  - Где исчезну?! -- кричит.
  - В пустоте-е-е-е!..
  Рванулась Катя, вспыхнуло у ней все перед глазами, головой о спинку кровати ударилась и словно бы в себя пришла. Добрым словом наставничка своего вспомнила. Как он ей с усмешкой совет давал -- поменьше в чужих снах блуждать, чтоб не ровён час не заблудиться.
  И все бы ничего, мало ли каких происшествий с ней за время ее учебы не происходило, да только в этот раз Катю совпадение одно поразило. На следующий день позвонила катиным родителям баба Рита, бабки Марьи соседка и сказала, мол, померла Мария Николавна Овцеводова, родственница ваша, этой ночью. Во сне померла. А накануне все внучку к себе ждала. Все говорила, должна ко мне сегодня Катенька прийти, навестить старуху. Раньше, мол, чем увижу внучку, на тот свет путь мне заказан. Так и прилегла ожидая, не раздевшись. Во сне и отошла.
  Совпадение поразительным оказалось до такой степени, что Катюша даже преподавателю своему о нем поведать не решилась, хотя и мучило ее такое желание. Но не рассказала.
  А преподаватель на очередном занятии обычно всевидящий, вроде и не заметил ничего, курс свой читая:
  -- Больше мы не будем использовать речь. Не один из существующих на земле языков не способен доставлять информацию без потерь. Язык -- слишком несовершенный способ передачи информации. Несмотря на то что работа по созданию универсального языка ведется в нашей стране, о достижениях в этой области пока говорить несерьезно. А мы и не будем. Мы языками не будем пользоваться вообще. Мы будем воспринимать и передавать информацию в чистом виде, без всяких посредников одним из которых язык и является. Для этого, собственно, и надо будет определить тебе сейчас мой настоящий облик, -- сообщил курсанту Нефедовой ее преподаватель.
  За три месяца хождения на гебистские курсы Катюша давно перестала воспринимать мир как обыкновенный человек. Глядит она, скажем, на дерево, а дерево не видит. Вернее, не то чтобы не видит, но то, что видит, точно не дерево. Секрет, как оказалось, заключается в особенностях человеческой нервной системы, а вернее, в особенностях ее структуральной и функциональной единицы, хорошо всем известной под названием нейрон. Мозг человека содержит 100 миллиардов таких единичек, похожих с виду на человека: и тело у них и отростки имеются. Порознь нейроны все разные -- круглые, овальные, пирамидальные, корзинчатые, звездочные -- прям как нации и расы человеческие. И каждый свою функцию выполняет, за свое дело болит и погибает, не регенерируясь, как раньше считалось. На деле, как передовая советская наука установила, все сложнее оказалось. Не только регенерироваться нейроны способны, но и действовать все вместе ради решения одной, волей человеческой заданной задачи.
  Однако задачу на определение истинного облика учителя своего совсем не просто решить. Казалось бы, куда проще -- посмотреть и сказать, кто перед ней об универсальном языке распинается, однако нет, непросто это Кате сделать, а почему -- и не объяснить.
  Думала она, вглядываясь, да и говорит:
  -- Нету у вас истинного облика Григорий Борисович!
  Тот аж икнул от удовольствия:
  -- Молодец курсант Нефедова! Много мы готовим сейчас курсантов, но ты явно первая среди них по способностям своим -- никто еще таких блестящих результатов не добился. Права ты, я -- дух чистый, субстанция бестелесная. Ну а облик мой лишь порождение воображения моего, или точнее -- воли моей, которой я лишь форму соответствующую придаю. И в доказательство, гляди, исчезну сейчас совсем.
  Смотрел бы нормальный человек на преподавателя -- креститься бы начал: был человек перед ним, а тут, бац, и исчез. Но Катю явно не зря первой среди остальных обучаемых минутой раньше определили: не исчез Григорий Борисович для нее. Смутно, конечно, но видит его девушка в виде сгустка, пятнышка мутного, зеленоватого, да запах -- не острый, правда, а слабенький -- ощущает. Да много еще чего воспринимает Катенька от того, что Григорием Борисовичем мгновение назад было, но как-то слабее, мутнее, размытее.
  Так и говорит она преподавателю:
  -- Неправда, вижу я вас Григорий Борисович, хоть плохо, но вижу.
  Тот моментально в видимость визуальную выпал и произносит:
  -- Правда, видишь?
  -- Правда. -- И объясняет Катя, в каком обличье преподаватель перед ней только что пребывал.
  -- Вот что Нефедова. На сегодня занятие мы с тобой закончим, так как программу опережаешь ты чуть ли не втрое. Посоветоваться надо с руководством мне. Отбираем мы курсантов очень тщательно, но твой случай явно особый -- талант у тебя и способности врожденные. Люди такие не только у нас, но и во всем мире встречается редко, вернее вообще никогда в теории.
  На этом очередное занятие и закончилось.
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Исх. 29. 01. 93. 21. 18.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  ...Полковник Овцеводов Андрей Николаевич. Родился 20 марта 1937 года в городе Юрья Кировской области. В советской армии с 1955 года. Член КПСС с 1958 года. В 1959 году закончил Вильнюсское радиотехническое училище. С 1963 по 1975 года служил на различных должностях в войсках противовоздушной обороны в Группе Советских войск в Германии. В 1980 году закончил Академию ПВО сухопутных войск в Киеве. С 1983 года -- офицер Восьмого Главного Управления Генштаба Советской Армии. Принимал участие в планировании действий ПВО по обеспечению операции "Волна", цель которой состояла в высадке десанта десяти советских танковых и мотострелковых дивизий экранопланами, самолетами и ПЛ в Калифорнии. С 1984 года -- военный советник в Ливии.
  Ярый враг Америки и демократии. Личный друг полковника Джебара, ответственного за действия ливийских коммандос в Европе и Африке и майора Джеллуда, ответственного за координацию террористической деятельности ливийцев с другими экстремистскими силами мусульманского мира. Встречался с генералом Саидом, нынешним министром обороны Сирии, под прикрытием выяснения и установления возможностей координации действий Ливийских и Сирийских войск ПВО, занимаясь в составе рекогносцировочной группы офицеров советского ГШ обеспечением операции "Гроб иудея" -- широкомасштабного русского воздушного и морского десанта в Палестине.
  По данным французской разведки, лично руководил либо координировал действия ПВО ливийских сил вторжения в Чаде в 1984-1985 годах. В 1985 году принимал активное участие в разработке планов оккупации Туниса Ливией. Активно участвовал в проведении советской военной экспансии в Северной Африке. По заданию советской военной разведки разрабатывал для вербовки лидера чадских повстанцев Гукуни Уэддея. В 1986 году при попытке ликвидации Овцеводова без вести пропали два агента французской спецслужбы. С 1987 года -- преподаватель Ленинградского военного зенитного-ракетного командного училища (ЛВЗРКУ). С 1991 года в отставке.
  Согласно агентурным данным, Овцеводов находился в поле зрения, а возможно, имел контакты с эмиссарами Саддафи, занимающимися вербовкой русских специалистов.
  Женат. Жена русская -- Антонина Сергеевна Овцеводова (девичья фамилия -- Нефедова), домохозяйка. Имеет двух сыновей и дочь. Старший -- Георгий Овцеводов, 1963 г. рождения, майор российской армии. Дочь Екатерина Нефедова (фамилия изменена в 1985 г.), 1966 г. рождения, студентка филологического факультета ЛГУ, пропала без вести при невыясненных обстоятельствах в гор. Франкфурт-на-Майне в январе 1991 года, возвращаясь из США, где проходила языковую практику. Младший сын, 1969 г. рождения, Митрофан Овцеводов -- студент Ленинградского государственного университета. Иной информацией не располагаем.
  Для идентификации Овцеводова располагаем рядом фотографий, относящихся к 1985-1986 годам. Рост Овцеводова -- 175 cм. Особая примета -- на мизинце левой руки отсутствует фаланга.
  Информацией о контактах Биязова и Саддафи не располагаем.
  Получение ее представляет интерес. Не исключена провокация со стороны русской военной разведки. Проверка производится.
  Отдел исследований Государственного Департамента
  
  1993 ГОД 29 ЯНВАРЯ 23. 35.
  
  От метро добираюсь споро, широким армейским шагом. Иду вдоль ларей и темп приходиться сбросить -- льда вокруг, как на катке Медео. Скольжу и напеваю на придуманный самим собой мотив катрен из Ностардамуса:*
  
Любовь может стать божеством и болезнью...
  Но есть ли согласие церкви на брак?
  Венец для великого держат над бездной,
  Для бритых голов он гонитель и враг
  Выскользнув из-за неработающих ларьков, я оказался на тротуаре, который был похож скорее на беговую дорожку конькобежцев, чем на тропу обывателей. Ступив на нее, я сохранял еще скорость с которой перемещался в пространстве до этого, и потому, не почувствовав твердой опоры под ногой, балансирую на другой и, не удержавшись, с костным хрустом падаю.
  * Неправильно. Правильно -- Нострадамус [Cen. I 88]. Надо сказать, что перевод, коим пользуется Митрофан (Вячеслава Завалишина) несколько волен. Вот как выглядит подстрочник этого катрена, выполненный по моей просьбе доктором Виктором Ребриком (Баварская академия наук, Мюнхен):
  
Божественное зло настигнет врасплох великого князя
  Незадолго до того, как он женится.
  Его власть и кредит сразу уменьшатся,
  Совет умрет из-за головы бритой.
  Лежу себе в тиши ночной на спине и думаю, глядя на ночное звездное небо: "Поспать бы". Свет электрических фонарей, редкие окна, горящие желтым светом и мерцающие вдалеке кибитки лотошников придавали открывшемуся мне вдруг пейзажу сказочную таинственность, и, если бы не холод, который начал пробиваться сквозь мои ленвестовские полусапоги, -- точно бы заснул.
  Тишина, лишь ветер да ток электрический посвистывают в замерзших проводах. Вдруг хрип, а за ним голоса доносятся:
  -- Пустите меня!
  -- Сосальник закрой, коза, со мной поедешь.
  -- Пустите!
  -- Ты чо, на печень свою тянешь?
  Затем какое то шуршание, похожее на грубые пинки под овечий зад.
  Беседа меня заинтересовала. Я, упершись в непонятного происхождения лед тротуара руками, поднимаюсь, и, осознав себя стоящим на ногах, иду на голоса, которые раздавались за угловой коробкой ларька. Выхожу и вижу весьма своеобразную картину.
  Въехав правыми колесами на тротуар, стоит темно-синий красавец BMW. Правая дверь открыта. Вокруг ни души, лишь здоровенный парнище в лоснящейся на морозе и свете электрическом кожанке, ухватив правой рукой блондинку (чьи роскошные волосы я чуть не принял за лисью шапку) раза в два меньше его в длину и в три в ширину, волокет ее в машину. При этом отборной матерщиной самец доказывает девахе необходимость ее поездки с ним, а девчушка нежным своим голосочком умоляет ее отпустить.
  Картина явно пришлась мне не по душе. Терпеть не могу, когда женщин насилуют, а ситуация сказалась мне ясной -- без десяти минут 117 статья УК РФ.
  -- Эй! Орел! -- кричу я, подходя ближе, -- Отпусти девчонку то! -- Парнище, не отпуская красотку, с похвальной быстротой оборачивается ко мне, и смотрит, причем взгляд его, как я сразу осознал, ничего сладкого мне не сулит.*
  * Из данного абзаца заметно увлечение Митрофана произведением Владимира Богомолова "Момент истины" ("В августе сорок четвертого..."). В пору нашего знакомства он подсовывал эту книжку про военных контрразведчиков и мне. Мне книжка тоже понравилась.
  Ему упругому, сытому и крупному, уже привыкшему вызывать у окружающих сограждан-неудачников чувство собственной неполноценности, я, по-видимому, в своем гопницком офицерском ватнике от Советской Армии и полусапогах на молнии, в которые были заправлены латаные-перелатаные джинсы, представлялся ошибкой природы, а мое пошатывание, скорее всего, напомнило ему тех спившихся, выброшенных на обочину жизни субъектов, от которых если и можно чего-то ждать, то только вони и занудства.
  Ему, сунувшему руку в карман, в котором, судя по размерам оттопыренности, был ствол с глушителем, я представлялся досадной случайностью, комаром, мешающим сладко вздремнуть.
  Уверен, ему и в голову не пришло, что сейчас он уже представляет для меня интерес лишь как кусок высокоорганизованного мяса, способного производить какие-то телодвижения, могущие лишь помешать ему достигнуть непродолжительной, но качественной потери сознания. То, что рука его оказалась в кармане, было в данной ситуации глупо прежде всего для него, так как применять пушку, хоть и с глушаком, но прямо на улице мирного города против еле стоящего на ногах дешевки-пролетария могут лишь субъекты с абсолютно съехавшей крышей.
  Последняя мысль родилась в моей голове в момент, когда бычок, -- а окрестил я его именно так -- вытащил свою граблю из кармашка и явил на свет божий ствол. Это был ПМ -- 810 граммовая машинка, плюющая пулями по 6,1 грамма. Глушитель на ПМ я видел впервые, потому ничего подумать о его роли в работе пистолета Макарова не мог. С расстояния чуть более полутора метров, а именно на таком расстоянии я оказался в это время, в случае, если это чучело нажмет на спуск и попадет (я остро почувствовал как холодна металлическая оправа на моих очках) -- у меня нет никаких шансов. Даже ранение с такого расстояния будет означать полный отруб. В сказки о том, что в пьяном состоянии даже превращенный в решето человек может творить чудеса, я никогда не верил, тем более, что влитый в меня алкоголь не был наркомовскими ста граммами, а предательская слабость внизу живота была была весьма ощутима. Впрочем, ни в коем случае нельзя забивать голову подобной ерундой в столь ответственный момент, ведь от физиологического страха недалеко и до вполне сознательной трусости, а трусость в момент пребывания на чьей-то мушке всегда грозит оставить без головы.
  Итак, я намеренно делаю неловкий шаг и падаю, издав булькающее: "Ётеть!" Падение мое не вызвало у юноши приступа хохота, но явно его расслабило. Возможно, он и не собирался палить в меня из пистолета, а достал его лишь для того, чтобы произвести на меня или, скорее всего, на женщину им нападаемую, впечатление. Явное презрение ко мне как к противнику, отразилось на его личике толстом, наглом и безвольном.
  Упав, я вспомнил все, что знал о макаровском пистолете. Огонь из пистолета наиболее эффективен на расстоянии до 50 м -- явно мой случай. Убойная сила пули сохраняется до 350 м -- туда же. Вес пистолета с магазином без патронов -- 730 г -- не ко мне. Вес пистолета с магазином снаряженным восемью патронами -- 810 г -- зачем это сейчас?
  Длина пистолета -- 161 мм. Высота пистолета -- 126,75 мм. Длина ствола -- 93 мм. Калибр ствола -- 9 мм. Число нарезов -- 4. Емкость магазина -- 8 патронов. Вес патрона -- 10 г. Вес пули -- 6,1 г. Длина патрона -- 25 мм. Боевая скорострельность -- 30 выстрелов в минуту. Начальная скорость полета пули -- 315 м/сек. -- А это куда сунуть?
  Короче, все эти сведения вряд ли были сейчас для меня полезными, тем более что мой оппонент, подержав ствол в нерешительности еще несколько секунд в руке, а затем вернул его таки на прежнее место, в карман.
  -- Вот и славненько, -- решил я, с явным облегчением наблюдая, как из кожаного кармана вылезла уже пустая ладошка молодчика.
  Решил я одно, произнес же вслух совсем другое: "Отпусти девчонку-то, чего к ней привязался", -- говоря это нарочито трусоватым, то есть миролюбивым, тоном, вставая, слегка вжав голову в плечи и ожидая пинка или толчка от своего окончательно дезориентированного противника.
  Надо сказать, что опьянение опять дало себя знать, так что я ощутил не только легкость, но и очередной приступ желания промочить горло чем-нибудь покрепче.
  Движение молодца я не пропустил, и все произошло прямо как некогда в прошлом. Его правая рука резво полетела в сторону моего левого уха, но попала мне прямо в ладошку.
  Он, видимо, всю свою жизнь собирался только других бить, а вот выносить удары даже не мечтал -- ох уж эта созревшая в постперестроечные времена молодежь. Найти среди его заготовленных для оплеухи пальцев мизинец и сломать его получилось до обидного просто. Здесь я, наконец взглянув ему в глаза на весьма покривившемся лице, понял -- у противника непродолжительный болевой шок. Со стороны, наверное, все происшедшее было похоже на получение неумным ребенком ожога от раскаленной газовой горелки, которую тот из любопытства решил потрогать. Правда, в роли горелки выступила моя голова, и этот факт (а также наличие у врага огнестрельного оружия) заставил меня -- в который, блин, раз -- забыть правило, ежедневно всплывающее в голове моей, но почему-то не тогда, когда нужно: "Сначала надо подумать, а потом уже делать".
  Направляя его болью сломанного пальца, заставляю присесть и повернуться ко мне левым боком, сам же заскальзываю за спину противника. Схватив голову нового русского за подбородок свободной рукой, бросаю мизинец, и, зафиксировав другой рукой его затылок, тряхнув, рывком ломаю шею. Не знаю почему, но даже вопрос "зачем" не возник в моей запорошенной алкоголем голове.
  Шея хрустнула, как сухая ветка, и тело в моих руках сразу обмякло. Отпускаю его. Падает под ноги. Что ж, как говорил Коба: "Был человек, и нет человека".
  Поворачиваю голову к машине, где, (когда она успела туда забраться? Ведь не хотела же!) расплющив нос о стекло, наблюдала за происходящим красотка. Чувствую себя Ильей Муромцем, освободившим царевну из лап злюки Змея Горыныча. Однако странное дело. Восхищения в глазах царевны не наблюдаю. Принимая ее ужас за шлейф благодарных чувств, перехватываю бесчувственное тело за подмышки и впихиваю не без труда в BMW на водительское сидение. Сажусь за соседнее и перевожу слегка подгулявшее дыхание. На торпеде с приборами замечаю пачку Marlboro, достаю сигарету и прикуриваю, а пачку засовываю в карман. Затянувшись пару раз обращаюсь назад и спрашиваю у красавицы:
  -- Как тебя зовут?
  -- Сережа, -- отвечает она, причем интонация ее ответа явно не утвердительна.
  Однако не успел я обдумать еще сказанное ей, как она продолжила:
  -- Сережа, что ты сделал с Сережей?!
  Тут-то до меня и дошло все. Будь проклята благородность со всеми прекрасными порывами души взятая вместе! Сказал же, млядь, классик: "Души прекрасные порывы!"
  Неужели я -- осел -- ввязался в семейную разборку? Реакция девицы, которую я уже начинал ненавидеть не оставляла никаких сомнений -- ввязался. Через минуту у нее должна была случиться настоящая истерика, и единственное, что препятствовало тому, был ужас, испытываемый ей от всего увиденного минутой раньше.
  Итак, я совершил убийство, умышленное как, возможно, скажут в суде, где, попади я туда, мне откровенно заломят вышак -- в том, что, судясь с BMW проиграет студент, я не сомневался ничуть. Передо мной, вернее -- за спиной моей, сидела свидетельница убийства собственного любимого, такая ни за что не простит -- уверен.
  Сматываться надо. Да так, чтобы следов не оставить. Так, чтобы и в голову никому не пришло: кто красавца модно одетого замочил. Протрезвел и похолодел я от мысли, что мне делать щас предстоит. Гадина я все-таки, ой, гадина.
  Сунув руку в карман не успевшего еще остынуть жмурика, незаметно для парализованной от страха девицы достаю ствол, а ей (навязался я им на голову) говорю: "Тише. Видишь, обознался я. Сейчас уйду. Сознание Сережа твой потерял, очнется через пять минут." Сам же пистолет ощупываю. Не ошибался я -- ПМ, причем с предохранителя снят, а глушитель странный -- невиданный мной даже в музее Артиллерийском. Раздумывать о происхождении его некогда было. Зашипел я:
  -- Голову наклони, нельзя тебе лицо мое видеть.
  Покорная попалась -- взяла и наклонила. Тут теряться никак нельзя было. Схватил ее за волосы, наклонил голову к коленям и, нащупав ложбинку на затылке, упер в нее ствол, и, отпустив... эх, изумительной красоты локоны ея, выстрелил.
  Глушитель был замечательный, и выстрела я почти не услышал. Возможно, тому и другая причина была. Только здесь замечаю, что приемник в машине включен. Негромко, однако весьма слышимо по "Европе плюс" крутили песенку Криса Де Бурга Lady In Red.*
  * Lady In Red -- "Женщина в красном"
  Нравится мне эта песня, но времени слушать не было, как не было его и на оценку возникшего после моих действий сюрреалистического полотна в салоне автомобиля. Тем не менее я нашел в себе силы внимательно осмотреть полик и найти гильзу и прошедшую навылет сплющенную пулю. Заворачиваю ее в свой не первой свежести носовой платок и кладу в карман.
  Ставлю Макарова на предохранитель, засовываю в специальный кармашек в своем военном ватнике, надо же, там даже вытяжной ремешок остался еще -- мама не отрезала. Теперь пальчики. Восстанавливаю в памяти все места, которых касался и обрабатываю их найденным в боковом кармане куртки убитого платочком с вышивкой (голубки, черт бы их побрал!). Из остальных изымаю документы и бумажник -- пригодится, да и сыщикам на пару часов жизнь усложнит. Оглядываюсь. Метрах в двухстах прохаживается одинокая парочка. Все вроде. Открываю даже не захлопнутую до сих пор дверь, еще раз оглядываюсь и делаю бросок от освещенной внутренним светом машины к чернеющим метрах в десяти ларям. Проскальзываю между ними, накрошив на лед табачку от Marlboro. Теперь домой, да так, чтобы ни одна живая душа не увидела.
  В еще не отключившемся от происшедшего мозгу мелькает глупая мысль: "Как я хотел бы, чтобы все было по-иному. Но ведь мое желание -- это всего лишь желание".
  Конечно, не просто ходить незаметно по широко раскинувшемуся микрорайону новостроек, но все-таки ночью это делать проще, чем днем, особенно если о чистоте одежды не думать. Так что добираюсь без приключений, вполне уверенный, что по следу меня не возьмут. Остались две ниточки: случайные свидетели и следы мои, но здесь я не мог сделать больше того, что уже сделал. "Молись, Митрофан", -- говорил я сам себе и молился, каясь исступленно и искренне, ибо хоть и слаб я на гадости от глупости, но этот дебилизм все рекорды побил.
  Молитва молитвой, а жить-то надо. Едва согревшись в квартире, рассмотрел я документы, взятые из машины, - может пригодятся. В бумажнике, к моему удивлению оказалось 300 долларов и немерянное количество денег в рублях. Столько я не держал в руках давно. Жить будем хорошо. Отложив документы и деньги, сжигаю все, что может гореть в пепельнице, а сам бумажник обжигаю до неузнаваемости и вместе с пулей и гильзой запихиваю в ведро, предварительно уложив в начавшую подванивать коробку из под пельменей, которая там же и находилась. Выхожу из квартиры к мусоропроводу и сбрасываю, чтобы дворник отправил все это на помойку после 6 утра. Произвожу неполную разборку пистолета. Номер на нем срезан -- это хорошо. Чищу ствол и на всякий случай сразу пишу расписку о добровольной сдаче случайно найденного ствола и датирую завтрашним числом -- 30 января. Глушитель оказался весьма интересным. Работа не фабричная, ручная, но такого качества, что можно от восхищения только головой покачать. На заказ что ли ваяли его?
  Думать об этом я не стал. Устал я. Прячу оружие в один из сапог, в котором я еще до армии ходил, отчего вида он крайне непотребного, и спать ложусь.
  Снилась мне Дашенька.
  
  ОЧЕРЕДНОЙ КОШМАР ОВЦЕВОДОВА
  
  Cидит моя Даша будто на завалинке и курит. Дымок сигаретный, как на макетных съемках в кино, за дым пожарища принять можно. Вокруг снаряды рвутся гаубичные, куски мяса человеческого в воздухе летают и на изрытую воронками землю валятся. Чуть поодаль танки прут: Т-80-е на высокой скорости, постреливая из пушек и лая беспрерывно пулеметами, на противника несутся. В воздухе хаос какой-то: Ми-24 НУРСами землю, оплавленную после взрыва 152 миллиметрового снаряда ядерного, рыхлят, а на горизонте Ка-50 неясные цели обрабатывают.
  Даша моя сидит, курит с лицом ко всему совершенно безучастным -- в безучастности этой прекрасной и одухотворенной -- будто не ведает, что минут через десять, если чуда не случится, наши танки к Рейну выйдут, где для них получасом ранее мост захваченный спецназовцы стерегут. Тяжко им сейчас, особенно пэвэошникам. Хоть сушки-штурмовики и поработали вокруг, все равно противник норовит мост ракетами обстреливать. Знает супостат -- выйдут танки к мосту -- послезавтра в Париже мостовые натирать будут.
  Вижу: в Москве, в Генеральном штабе, стрелки танковых прорывов и ударов ядерных точки, в металл, кровь и грязь, на гусеницы машин боевых намотанные, в километры превращаются. Бежит с визгом секундная стрелка, а с ней и расстояния, победоносной армией преодоленные, набегают. Скоро, скоро флаг красный на развалинах Белого дома сержанты водрузят -- не могу отделаться от ощущения, что это опять русский и грузин или еще какой-нибудь браток с Кавказа будут.
  Одного не могу понять -- сам то я где нахожусь? Вижу происходящее, Дашку мирно курящую вижу, а у самого будто и тела нет. Вроде в воздухе, как старик Хоттабыч, витаю, но бороды пощупать не могу: нет ни бороды, ни щупалки.
  Вот обращаю внимание на бундесверовский "Леопард-2" покореженный и обгорелый -- ПТУРСом ему башню набок своротило. Рядом зачем-то изделие 9К115* валяется - сломалось, наверное. Странно, думаю, сколько интересного сейчас в Европе происходит, а я зачем-то у этого дурацкого моста пребываю. Оттого все это, полагаю, что на завалинке сейчас рядом с ним Дашенька моя покуривает. А жаль мне своего бездействия: вот бы мне хоть какое-нибудь, пусть и самое завалящее тело, АКМ с подствольником-обувкой, да друзей, таких же свирепых и кровожадных. Да со всей этой кодлой в партии парашютно-штурмовой порт вражеский захватывать -- из тех, которые РВСН еще не почистили: Барселону, Лондендерри, Хайфу или Рота, на худой конец. Эх, повеселились бы мы и Родине послужили под вой родной корабельной артиллерии.
  * Легкий переносной ПТРК (противотанковый ракетный комплекс) 9К115 "Метис" предназначен для поражения бронетехники противника, его огневых точек на расстоянии до 1000 метров. Разработан в КБП под руководством главного конструктора Шипунова А.Г. в 1978 году. Серийно производится Вятско-Полянским машиностроительным заводом "Молот". Состоит из пускового устройства 9П151 (станок 9П152, аппаратура управления, механизмы фиксации и пуска) и противотанковой ракеты 9М115 с кумулятивной боевой частью и твердотопливным реактивным двигателем, находящуюся в контейнере. Контейнер также служит для направления полета ракеты. Наведение на цель полуавтоматическое, связь с ракетой осуществляется по водостойкой проводной линии. Прицел имеет дневной и ночной режимы. Переносится ПТРК 9К115 "Метис" в двух вьюках. В одном переносится ПУ 9П151 с ракетой 9М115 (масса вьюка 17 кг), во втором вьюке переносится еще три ракеты 9М115 (масса вьюка 19,4 кг). Расчет состоит из двух человек.
  Вижу: горят терминалы и доки портовые, остовы кораблей боевых, нашими подлодками сожженных, бухту запрудили, а мы, черной краской морды раскрасив, как борзые псы по городу носимся и крушим все. Это у моряков приказ был: "Топи всех", а нам топить не надо -- гасить надо. Вот мы и гасим, на группы разбившись -- так удобнее в городе.
  Мечты все это, однако. Нет меня сейчас в том порту, и не бегаю я с нагретым как батарея зимой автоматом. Торчу я, за Дашенькой наблюдая, у какого-то моста железобетонного в Германии и как волк по весне, голодный, вою от безделья.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  С воцарением Октавиана Августа род Овцеводовых в самом Риме долго не был столь влиятельным. О ненависти Октавиана к Овцеводовым говорит хотя бы история высылки из Рима в русское Причерноморье поэта Публия Овидия Назона.* Этого Баранова, как известно, обвинили в нарушении закона "Об адюльтере" и пропаганде в своих писаниях распутного образа жизни.** Октавиан Август поступил по поговорке -- свалив вину с больной головы на здоровую. Однако время само все расставило по местам -- сейчас мы наслаждаемся стихами Публия Баранова-Носатого и сострадаем его тоске по Родине. Да уж, все Овцеводовы таковы -- Родина для них понятие святое и на чужбине они довольно быстро чахнут и спиваются. Хотя и успевают оставить свое характерное барановское потомство, которое потом на чужбине и укореняется. Что же касается любовной лирики Носатого, то без всякого сомнения трижды бывший женатым всадник Публий почитал бога Луна.*** Вот только кто посвятил его в этот культ и когда, -- загадка для нынешних исследователей. И еще без всякого сомнения пристрастился опальный поэт в ссылке вино неразбавленное пить и, об этом все семейные предания говорят абсолютно безаппеляционно, покуривать коноплю. Курение анаши у тамошних племен было в порядке вещей, так что невыразимая тоска овидиевских "Писем с Понта" имеет совершенно простое объяснение -- то ли под мухой винной писал, то ли воткнувшись по конопляной обкурке.
  * Здесь необходимо объяснить читателю как римляне именовали себя. Они имели обыкновенно три имени: рrаеnomen, nomen и cognomen. Так Публий Овидий Назон рассшифровывается так: praenomen -- Публий (личное имя, соответствующее нашему имени), nomen -- Овидий (название рода, соответствующее нашей фамилии) и cognomen -- Назон (прозвище, принадлежащее лишь ветви рода). Женщины не имели praenomen; их именем была женская форма названия рода.
  ** Истинные причины ссылки Овидия в Томы (ныне Констанца в Румынии) неизвестны.
  *** Это одно из самых загадочных для меня мест в записках Митрофана. Я не могу поверить, что троекратно упомянув загадочный культ бога Луна, Овцеводов совершенно ничего не пишет о том, что культ земного спутника как мужского божества широко известен среди специалистов по индоиранской мифологии. Между тем знакомство Овцеводова с арийской мифологией не подлежит сомнению - ведь он упоминает учебник санскритского языка Бюлера. Удивительная неряшливость! Постараюсь исправить этот пробел сам. Итак, древние арийцы поклонялись богу Сома (в "Ригведе" по числу упоминаний богов он стоит на третьем месте),"господину мира, первому творцу, носителю, родителю и дитю неба, господину закона, приносящему счастье и жизненную силу". Сома - бог Луны и покровитель растительности. Именно Соме приписывается изобретение и изготовление "сомы" - опьяняющего галлюциногенного напитка неустановленного до сих пор состава, который дал арийскому богу Индре силы совершать подвиги. Кроме того Сома один из восьми локапал - охранителей мира от вторжения враждебных сил (в этой же компании: Индра, Яма, Варуна, Кубера, Агни, Ваю и Сурья). Сома отвечает за Северо-Восток. Наконец, именно Сома стал родоначальником первой династии арийцев, известной как Лунная. Интересно, что цари ариев, представленные в этой династии имеют не только мифологическую основу, но и историческое подтверждение.
  Зачем Митрофан Овцеводов решил скрыть столь известные любому специалисту факты для меня загадка. Возможно, причина тому не столько в его скрытности, а в давно замеченном мной качестве его характера -- он настолько уверен, что все эти факты общеизвестны, что даже не считает нужным это проверить. Мол, -- и так поймут.
  Других Барановых, которым при первых императорах удалось прославится в самом Риме, можно пересчитать по пальцам. Репрессии сделали свое дело -- западные ветви Овцеводовых стали медленно, но неуклонно деградировать или растворяться в варварской массе на окраинах, теряя гордое родовое имя. Ярчайший пример -- история Марка Овиния Бибула. Он, как известно, служил в Нормандии в легионе резерва на случай войны с германцами или британскими кельтами. Но узнав о репрессиях даже против Баранов-поэтов, благоразумно договорился с сослуживцами и без шума перевелся в Британию, юг которой завоевал еще Юлий Цезарь.
  Легат-покровитель выписал ему направление в самый дальний захолустный гарнизон. Правда к тому времени этот римский лагерь уже оброс вокруг кое-какими деревеньками, но все равно был краем римской империи еще более диким чем овидиевы Томы. Назывался он Лондон.
  В отличие от рефлексирующего Овидия, Марк в провинции проявил поначалу бешенную жизненную активность. Во-первых, он подружился с соседним кельтским вождем и закрепил эту дружбу, женившись на его юной и конопатой дочери. Каждый год он делал жену беременной, так что через шесть лет она умерла, и Марку пришлось сватать у тестя следующую дочь, которая продержалась чуть дольше.
  Во-вторых, за дороговизной привозных вин он пристрастился к тамошним напиткам, в которых ощутил немалый толк и весьма усовершенствовал их производство, отчего все римские служаки получили несравненно более дешевый допинг в сравнению с родным. Более того, так как римляне называли свой алкоголь aqua vitae -- вода жизни, так и аборигены прозвали пойло придуманное Марком на римский манер, а впоследствии местные стали произносить "вода жизни" как "виски".* Попойки имперских легионеров постепенно стали международными, и уже через два десятка лет трудно было понять, есть ли граница у Римской империи на севере, или же Римская империя является материковым приложением к кельтским племенам.
  * Uisge от usquibaugh (читается - "асквибо") -- вода жизни (гаэльский яз.)
  И самое главное, Марк Баранов отдался своему любимому родовому искусству -- разведению овец. Так что до того как спиться, оставив после себя целый выводок отпрысков от 15 лет до одного месяца (не считая внебрачных), он не только привил родовое мастерство старшим своим Барановым, но и увлек в это дело сослуживцев и новых своих кельтских родственников.
  Нет ничего удивительного, что в Юго-Восточной Англии овцеводство вкупе с прядением и ткачеством впоследствии стало основным хобби населения, или, говоря нынешним английским языком, его profession line. До сих пор в британском парламенте стоит мешок с овечьей шерстью. На нем-то и восседает лорд-канцлер -- председатель палаты лордов.
  Сами британцы не знают откуда происходит традиция этого почтения к овечьей шерсти. Между тем это всего лишь напоминание о смерти Марка Баранова осенью 12 года до нашей эры, когда он простудившись после купания в Темзе, так подогрел себя виски, что уснул на одном из мешков с шерстью, стоявшем рядом с висевшими на стене мечами. И вот волею случая он потерял равновесие и упал, зацепив горлом один из клинков, который пронзил ему шею. Вполне приличная, кстати, смерть для Барановых.
  И еще один факт сказался на краткости исторической памяти британских Барановых. Дело в том, что Марк не был посвящен в культ бога Луна, и, как следствие, он и его потомки страшно страдали от закидонов и тупости своих женщин. Это и явилось главной причиной того, что гордое наименование "Овиний" исчезло в Британии уже к III веку -- тамошние бабы постарались своим нытьем и капризами.
  Но кровь Марка впрыснутая в потомков все же осталась, и оттого они по непонятному для самих себя наитию продолжали разводить овец и баранов тщательно, и тем самым великое суконное будущее Британии было обеспечено.
  Ныне на Альбионе фамилия Баранов сохранилась в двух вариантах Shepherd и Sheep, однако нельзя гарантировать, что именно в носителях этого имени течет кровь Марка. Слишком малы результаты английских Пастуховых и Овечкиных: для того, чтобы в том убедиться, достаточно воспользоваться любой поисковой системой в интернете. Уверен, что в этой фамильной чехарде на Британских островах опять же виноваты женщины. Зато можно с уверенностью сказать, что у англичан, в жилах которых течет кровь Марка, успехи велики, в чем можно убедится по работам, например, британских египтологов. Истинно говорю -- черного кобеля не отмоешь добела. Ведь именно английский египтолог установил в XIX веке, что бог Херишеф древнеегипетского города Гераклеополь изображался в виде человека с головой барана и почитался в XXIII-XXI веках до нашей эры в Египте не только как владыка канала, соединяющего Фаюмское озеро с Нилом, но и как бог-творец и царь богов. Этот же ученый построил целую сумасшедшую теорию, возводившую индоевропейское слово "золото" к корню "баран", дескать поначалу, мерой богатства у арийцев были прирученные муфлоны. А еще один ученый лондонец явно Овиниевых кровей уже в начале XX века доказал, что древнеегипетский бог плодородия Хнум изображался в виде барана с закругленными горизонтальными рогами, а затем в виде бараноголового человека. Этот Хнум, как верили египтяне, помогал при родах, так как именно он сделал первого человека на гончарном круге и его духовного двойника -- "ка". Оттого-то бог Хнум и имел над человеческой судьбой власть. Он же был богом войны, хранителем истоков Нила, ну а так как слова "баран" и "ба"* по египетски звучали одинаково Хнум считался воплощением душ многих богов: Геба, Шу, Осириса, Ра и прочих.
  * "Ба" -- В древнеегипетской мифологии один из элементов составляющих человеческую сущность. Переводится как "душа" и согласно традиции может быть только у богов и фараонов. Впоследствии понятие "ба" стало считаться воплощением жизненной силы всех людей, продолжающим существовать и после их смерти.
  Пока Марк Баранов учил диких британцев основам овцеводства и самогоноварения, Октавий Баранов изучал этнографию и топографию Китая.* Он преуспел в этом и даже составил первую римскую карту загадочной для европейцев страны. Однако мало карту составить -- ее еще надо было доставить по назначению, если не в Рим, то хотя бы брату в Парфию. Годы шли, римляне неуклонно размножались и старели, а случая снестись с братом у Октавия долго не представлялось. Но прав был Баранов Носатый написавший бессмертное gutta cavat lapidem non vi, sed saepe cadentes.** Дремучим стариком Октавий узнал от своих китайских родственников в столице о возвышении там после трехлетней опалы молодого царедворца Ван Мана. К тому времени Баранов настолько обжился в Китае, что основал китайскую ветвь Овцеводовых под фамилией Ян.*** В китайских Янах и сейчас можно увидеть характерные черты прародителя, а в написании иероглифа узнается то ли баран, то ли римский легионер в характерном пластинчатом доспехе и утыканном гвоздями шлеме.
  * История Овцеводовых в Китае была подвергнута мной особенно безжалостному сокращению. И не только из соображений эстетического эквилибра, -- чтобы не перегрузить сюжет, -- но, в большей степени оттого, что не являясь специалистом в истории Китая и китайском языке, я просто запутался и не взял на себя ответственность переписывать ее не будучи в состоянии подвергнуть этот материал хотя б элементарной проверке.
  ** "Капля точит камень не силой, но частым паденьем." (Публий Овидий Назон).
  *** Надобно отметить, что в написании китайских имен вначале идет фамилия, затем -- имя.
  Октавий немедленно выехал в столицу со своим внуком Ян Суном, недавно сдавшим имперский экзамен на чиновника, где и встретился с Ван Маном. Именно он убедил его "блеснуть величием и добродетелью" перед императором Пин-ди. Для того, чтобы впечатлить царственную особу, Октавий надоумил Ван Мана отправить посольство в страну Хуан-чжи -- Индию -- с тем, чтобы за богатые дары приобрести там живого носорога в подарок императору.
  Сей зверь к тому времени в Китае был легендарным, так как из-за своей прочной шкуры, шедшей на изготовление защитных доспехов был истреблен еще в бронзовом веке. Привоз живой легенды мог бы сильно укрепить позиции Ван Мана при дворе. Наконец нельзя забывать, что Октавий всех своих старших сыновей уже посвятил в культ Луна, что делало их позиции при императорском дворе весьма интересными.
  В результате, идея так понравилась Ван Ману, что он решил снарядить целых две экспедиции -- первую за носорогом в Индию, а вторую за белыми и черными фазанами в страну Юэ-шан (Северный Вьетнам). В результате за два года до Рождества Христова Октавий Баранов с внуком Ян Суном ступил на борт флагманской джонки и отправился в редкое для тогдашних китайцев плавание. Кстати, несмотря на дряхлость именно он выполнял обязанности штурмана флотилии, подробно нанося на карты все встретившееся на пути и не забывая обучать этому искусству внука, который делал копию с каждой карты.
  Весной 1 года из Северного Вьетнама ко двору были доставлены три фазана -- один белый и два черных. За это Ван Ману был пожалован высший салонный титул. А через год в Китай вернулась вторая флотилия. Она привезла сторгованный в Хуан-чжи великолепный экземпляр живого однорогого индийского носорога, вызвавший огромный восторг при дворе, который позволил Ван Ману быть назначенным помощником первого министра Дун Сяня в организации похорон скончавшегося императора Лю Синя. А еще чуть позже Ван Ман становится военным министром, и практически узурпирует власть в Поднебесной, смещая всех ему неугодных с постов. Так от идеи привезти в Китай Октавия поменялась власть в Ханьской империи.
  Сам Октавий не получил благодарности от узурпатора китайского престола. По словам капитана флотилии, во время пребывания в Хуан-чжи старик Баранов умер от болезни, а его внук стал жертвой нападения разбойников, защищая в бою драгоценное носорогое животное. На самом же деле капитан просто получил приличную взятку от Барановых, которые в то же самое время уже прибыли в парфянскую провинцию Парс. Именно там на руках еще большего старика, своего старшего брата Терция, и скончался измученный тяжелым плаванием Октавий, успевший однако рассказать о своих странствиях и сопроводив рассказ целым ворохом карт и рисунков. О чем не успел рассказать дедушка -- поведал внук.
  Свою благодарность Ван Ман простер на всю фамилию Ян, а в 9 году, когда он, отбросив условности, взял и просто объявил себя императором, с его легкой руки, город Ли-цзянь был переименован в Цзе-лу -- "Город обнаружения варваров". Сделано это было в соответствии с придуманной Ван Маном политикой исправления имен, -- чтобы каждое название соответствовало предмету. В память варвара из страны Да-цинь*, совет которого возвел его на престол, узурпатор и переименовал город, в котором уже мало людей могли изъясняться по-латыни, но совсем немало носило гордую фамилию Ян и ее многочисленные производные.
  * Римская империя.
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Из сообщения пресс-службы ГУВД Санкт-Петербурга за 31 января 1993 года:
  30 января в 00.15 минут дежурным нарядом Выборгского РУВД на пересечении проспекта Просвещения и улицы Хо Ши Мина был обнаружен автомобиль BMW-525 с номерным знаком... В машине находились трупы мужчины (как установлено с переломом шейных позвонков) и женщины (огнестрельная рана в затылок). Убитый оказался гражданином Ш., 1968 года рождения, генеральным директором АОЗТ ...; убитая: гражданка В, 1974 года рождения, продавщица того же АОЗТ. Возбуждено уголовное дело по статье 103 УК РСФСР. Ведется следствие.
  
  1993 ГОД 30 ЯНВАРЯ 12. 05.
  
  -- Ну и сны мне снятся, -- подумал я, когда проснулся. Одним людям вещие или фантастика какая, а мне сплошное звездострадание. Неужели все это и есть главное наполнение моего подсознания?
  В комнате холодрыга стояла такая, что из под одеяла вылезать совершенно не хотелось, так что я и не вылазил, лишь отметил по положению солнца в окне, что уже полдень. Память сама собой вернула меня ко вчерашнему, и мозг удовлетворенно отметил, что я не на нарах в КПЗ.
  Прикидываю все плюсы и минусы от вчерашнего. Конечно, убивать нехорошо. Особенно без приказа, по собственной инициативе, но ведь, как говорили североамериканские индейцы, снявши волосы, по голове не плачут. В конце концов, как говорят умные люди, что ни делается -- все к лучшему. Жаль, конечно, и Сережу, и подругу его, но кто знал, что все так обернется. Зато теперь у меня были кое-какие деньги. Были еще документы и пистолет, однако интуиция подсказывала мне избавиться от них. Но это потом.
  Кто же это так организовал, чтобы братья друг друга убивали? Вопрос мучил меня, тем более что я не знал на него ответа. Я видел много трупов, но то были чужие, а здесь в моих ушах возник хруст ломающейся мускулистой шеи своего, может быть и не очень плохого парня -- странно. Конечно, во всем виноваты правители. Я хочу видеть этих двуногих. Я хочу сунуть им в морду свой невеликий по размерам кулачок, а потом двинуть им ногой по яйцам, а потом выстрелить в упор в живот, а потом... Так я и мечтал бы до теплых дней, да зазвонил телефон:
  -- Алло.
  -- Ты дома? -- спросил меня отец.
  -- Да.
  -- Из Пулково звоню. Заеду к матери, завезу ей дынь и часа через три приеду. Как у тебя дела?
  -- В ожидании, -- отвечал я.
  Итак, отец вернулся. Интересно будет узнать с чем. Теперь же надо вставать и хотя бы макарон поставить. Что я и делаю.
  Вскипел чайник, я заварил заварку. Хлеба оставалось немного, но так как у меня были деньги, я принял решение съесть весь, а затем сходить в магазин. Для лучшего усвоения пищи беру с полки книгу наугад -- ей оказывается "Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона", кладу на кухонный стол, открыв на произвольной странице, и начинаю читать, прихлебывая чайковским:
  Хабак -- гашиш.
  Хабала -- сожительница, любовница.
  Хабалка -- 1. Сплетница. 2. Драчливая, сварливая женщина.
  Хабара -- 1. Доля, пай в воровской добыче. 2. Взятка. 3. Женщина легкого поведения, проститутка.
  Хабарик -- 1. Окурок. 2. Человек небольшого роста.
  Хабло -- 1. Нахальный человек. 2. Начальник режима тюрьмы, ИТУ.
  Хава -- 1. Рот, 2. Ноздри. 3. Продукты питания. 4. Женские половые органы, влагалище.
  Хавайка, хавалка -- 1. Продукты питания. 2. Женщина, находящаяся на иждивении мужа, сожителя.
  Интересно, подумал я, выходит моя Даша мечтает стать хавалкой? Сама же говорила, что будет у меня машина, дача и квартира и возможность ей 500 баков в месяц на булавки выдавать -- сразу замуж за меня выйдет. Так что же такое жена? Хавалка или нечто другое? Надо будет исследовать эту проблему, подумал я и развеселился, читать перестав.
  Чай допил, хлеб съел. Теперь -- покурить, в туалет и в магазин. Так я и делаю.
  Прихватив дома из добычи десятидолларовую купюру, меняю ее в ближайшем ларе. Обменивая, ловлю в себе ощущение подленького превосходства над недочеловеками-согражданами -- имею американские доллары.
  В универсаме народу слонялось немного, очередей не было, и я быстро все прикупил. На улицах царила обычная суета, и каких-то особенных изменений в жизни граждан не замечалось. В который раз подивился я таинству жизни. Недавно кто-то замочил прямо на улице в двух шагах от магазина двоих, но мир не рухнул, а люди этого вообще не заметили. И действительно, чего переживать? Все там будем, если и не на Шуваловском кладбище, то уж в геенне огненной -- точно.
  С мороза мне показалось, что в квартире потеплело. Я раскидал продукты по положенным местам и, взяв "Историю античной эстетики" Лосева, завалился на тахту -- читать.
  Через некоторое время раздался звонок. Я открыл дверь -- отец.
  
  1993 ГОД 30 ЯНВАРЯ 18. 35.
  
  -- Баши сказал, что за денежки можно и поиграть. Правда, если игра зайдет далеко, нас, конечно, сдадут, но мы предложили ему весьма интересное обоснование нашей комбинации. На карманные расходы дали 700 долларов. Ты шпиона нашел?
  -- Нашел, -- отвечаю, гадая про себя -- кто это мы?
  -- Созванивайся тогда, есть о чем поговорить.
  Отец улегся спать, а я сел за телефон. Дейва не было дома. Вот блин, может, и не шпион он вовсе? -- подумалось мне, и я расстроился.
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Исх. 30. 01. 93. 19. 30.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  По вашему запросу от 29. 01. 93. 9. 23, обращаем ваше внимание на следующее сообщение агентства Рейтер:
  Утром 30 января 1993 года в Ашгабаде перед президентским дворцом прошел митинг в поддержку миролюбивой политики Туркменбаши.
  Демонстранты наряду с общими славословиями в адрес лидера туркменского народа несли портреты полковника Саддафи и выражали свое одобрение дружбе между двумя "Великими исламскими государствами". Интересно, что до этого после распада Советского Союза в отношениях между Ливией и Туркменистаном никакой активности не отмечалось. Наблюдатели считают появление портретов Саддафи на митинге началом обработки общественности к какому-то повороту в отношениях между государствами, подготовленных, по-видимому, давно ведущимися закулисными контактами.
  Аппендикс:
  Нами приняты меры к активному изучению ливийско-туркменских контактов. Фирма проявляет особенный интерес к вашей разработке полковника Овцеводова. Постарайтесь выяснить источник его информации о контактах Саддафи и Туркменбаши. Имейте ввиду возможность провокации со стороны русской контрразведки.
  Отдел исследований Государственного Департамента.
  
  Я уже потерял надежду застать Дейва дома, когда он позвонил сам.
  -- Алло, Митрофан.
  -- Привет Дейв. Как дела.
  -- O'key! How Are You?
  -- I'm Fine.
  -- Ты мне последний раз занятные вещи рассказывал. У меня есть интересная идея написать материал о советских интернационалистах-ветеранах.
  -- Да брось ты Дейв, кому это сейчас интересно? Читателям Saint-Petersburg Press?
  -- Митрофан, если материал получится интересным, я попробую его в Time продать. Текила тебе понравилась? С гонорара еще поставлю.
  -- Прекрасная мысль, -- говорю. -- Только что это мы с тобой все пьем и пьем. Надо бы и спортом позаниматься. Я с отцом завтра на лыжах собираюсь покататься. Умеешь ездить на лыжах?
  -- Как-то в Вермонте ездил. Но где я их сейчас достану?
  -- Так у нас дома четыре пары. Я тебе одну отдам, и ботинки есть. Давай завтра часам к двум дня подъезжай, съездим, на русскую зиму полюбуемся.
  -- Знаю я эту русскую зиму. Пустыня, снег, водка, баба и палка. Впрочем, лыжи -- отличная мысль. У меня как раз выходной. Диктуй адрес...
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Исх. 31. 01. 93. 12. 30.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  Доводим до вашего сведения следующую информацию:
  Вх. 31. 01. 93. 9. 00.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Как сообщил наш источник из окружения полковника Саддафи, вчера в Ливию прибыл некто Кемаль, в котором был опознан Хамид Хайдыров, советский советник в аппарате Ливийского Генштаба в 1983-1987 годах. Информацией о визитах Хайдырова в Ливию после 1987 года не располагаем.
  Роберт Лунс -- резидент ЦРУ в Египте.
  Аппендикс:
  Подполковник Хамид Саламбекович Хайдыров, туркмен, родился в Чарджоу 26 декабря 1942 года. В советской армии с 1960 года. Член КПСС с 1962 года. В 1964 году закончил Ленинградское общевойсковое командное училище. С 1964 по 1972 года служил на различных должностях в сухопутных войсках советского Дальневосточного военного округа. В 1977 году закончил Академию Советской армии в Москве. С 1977 года -- находился в Сирии, однако о его деятельности там информацией не располагаем. C 1978 года -- офицер Четвертого Главного Управления ГШ ВС СССР. С декабря 1979 года находился в Афганистане в группе обеспечения ввода советских оккупационных войск в Герат. С его действиями связана полная ликвидация сетей информаторов нашей и иных враждебных Советам фирм в Герате, Чахластане, Зерендже, Бусте и Кандагаре, а также активное проникновение советской агентуры в основном туркменской национальности в Пакистан и Иран. Неоднократно встречался с лидером афганских моджахеддинов Ахмад Шахом Масудом, склоняя его перейти на сторону марионеточного просоветского режима в Кабуле. С 1983 года -- военный советник в Ливии.
  Ярый враг Америки и демократии. Непосредственно занимался обработкой полковника Саддафи с целью натолкнуть его на мысль широкомасштабной ливийской интервенции в Центральную и Восточную Африки, что повлекло бы за собой создание благоприятных условий для их захвата Советами и Кубой. Неоднократно встречался с майором Родригес, ближайшим подручным майора Гевара в Конго в 1963 году, командующим кубинскими силами вторжения в Анголе.
  Все попытки ликвидации Хайдырова с 1980 по 1987 год неизменно заканчивались провалом и гибелью агентов-исполнителей. Весной 1987 года при невыясненных обстоятельствах был ранен во время инспекционной поездки в Бенгази. С осени 1987 года -- преподаватель Московского Военного Краснознаменного Института Министерства Обороны. С 1988 года в отставке.
  Был опознан в 1991 году среди окружения президента Туркменистана Мурада Биязова. Должность и обязанности его в аппарате президента Туркменистана неясны.
  Женат. Жена -- русская, Мария Викторовна, выпускница восточного факультета Ленинградского госуниверситета в 1968 году. Два сына. Старший -- офицер Московского уголовного розыска. Младший -- студент Ташкентского государственного университета. Иной информацией не располагаем.
  Для идентификации Хайдырова предлагаем ряд фотографий, относящихся к 1987 году. Рост Хайдырова -- 179 cм. Особая примета -- рубец длиной около 4 см на левой скуле.
  Обращаем ваше внимание на то, что появление Хайдырова в Ливии может повлечь за собой серьезную угрозу национальным интересам США. Необходимо немедленно выяснить цель его визита. Уделите особое внимание разработке Овцеводова как весьма перспективного источника для получения информации. Подумайте о возможности вербовки Овцеводова по схеме МICE.*
  Фирма ждет от вас результат. Не исключайте возможность провокации со стороны русской контрразведки.
  Отдел исследований Государственного Департамента
  * MICE -- американская аббревиатура вербовки агентуры: Money, Ideology, Compromise, Ego, -- то есть: деньги, идейные соображения, боязнь компрометации, самомнение (или комплекс неполноценности).
  
  1993 ГОД 31 ЯНВАРЯ 14. 05.
  
  Дейв оказался на удивление точен. Мне приходилось общаться с журналистами, не все они отличались этим качеством, так что внутренне я себя уверил -- под маской этого тихого и скромного американца скрывается матерый резидент-вербовщик штатовской разведки. Интуиция вещь хорошая, но ее к пельменям не добавишь, поэтому я не без волнения ждал, что даст наша прогулка на лыжах.
  Отец бегал на них вполне профессионально, был мастером спорта, да и я с лыжами дружил: стараниями одноклассника своего Вити Оськина, привлекшего меня некогда заниматься ориентированием и "охотой на лис". Где он сейчас, Витька, сдавший в неполные 16 норму на КМС, а потом загремевший служить куда-то на границу с Афганом? Как же учебка то называлась? -- задумался я, глядя как переодевшийся Дейв меряет лыжные ботинки, разговаривая с отцом на темы неповторимости русского радушия и о том, как нравится ему работать в России.
  -- Не то Иолотани, не то Отара, -- мучительно вспоминал я название центра, где готовили блондинов для ограниченного контингента, но уверенности в точности воспроизведения не было, и я чуть не сплюнул от огорчения прямо на линолеум: "Какой собственно прок от потуг моей памяти -- прошлое все равно бесполезно".
  День был солнечный, а морозец умеренный. До улицы Шостаковича мы в ботинках прошли дворами, перешли ее и встали на лыжи. Дальше до Шуваловского парка начинается сплошная снежная целина, пересеченная лишь веткой железной дороги. Впрочем, прокатанная школьниками местных школ и другими любителями лыжня -- на месте. Взяв высокий темп, за каких-то двадцать минут достигаем парковой границы. Дейв, конечно, отстал, хотя бежал самоотверженно, и, дожидаясь его у полузамерзшей речушки мы смогли перекинуться парой фраз с отцом:
  -- Знаешь, папа, я покатаюсь с горок, ворон погоняю, а ты уж американского гостя поучи лыжами владеть.
  -- Правильное решение.
  -- Ну и как он тебе?
  -- Пока не пробовал, -- озорно ответил отец.
  Катаясь поодаль, нахожу укромное местечко и при помощи одноразовой зажигалки уничтожаю взятые вчера трофейные документы. Справки всякие и техталоны горят быстро, а вот с паспортом и правами пришлось повозиться. Беседы американера и комбинатора-отца я не слышал, однако этот факт не слишком меня расстроил: много буду знать -- не дадут состариться; ну а что мне надо будет знать, до меня доведут.
  Иное дело -- на лыжах с горки кататься. Здесь интерес проявил я неподдельный: залезу на холм, еще во времена одного из графов Шуваловых насыпанный, и съеду, залезу и съеду, и так раз двадцать подряд. Пару-тройку раз свалился, правда, в снегу извалялся, но все равно -- хорошо. Снег в парке -- белый-белый. Елки -- будто из сказки про Снегурочку или Морозко. И самое главное -- ни души: день то рабочий.
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Газета "Коммерсантъ-Daily"
  31 января, 1993 год, Политика, Ведомости:
  30 января в Ашгабаде произошел очередной митинг трудящихся, восхищенных справедливым и мудрым правлением Туркменбаши. Это событие не обратило бы на себя внимания, если бы не факт присутствия на демонстрации среди портретов Мурада Биязова изображений лидера Ливийской революции Дуремара Саддафи. Известно, что большинство туркмен исповедуют ислам суннитского толка, поэтому вряд ли следует считать случайным появление на манифестации портретов автора Зеленой книги. Непростое экономическое положение Туркмении после развала Союза ССР без всякого сомнения заставляет ее правительство искать возможности инвестирования собственной экономики. Невнимание России, занятой потасовками в Парламенте, к проблемам республики, возможно, стало причиной активного поиска союзников среди исламского мира. Вызывает опасение, что таким "другом" может стать Саддафи, оказавшийся в числе тех, кто приветствовал 19 августа 1991 года ГКЧП в Москве. Ливию и Туркмению кроме исламского роднит еще один фактор экономический -- нефть и газ. Оба государства являются крупными добывателями и поставщиками энергоносителей на рынки, причем запасы туркменского газа, по мнению специалистов, составляют треть мировых.
  Соб. Инф.
  
  Исх. 31. 01. 93. 23. 37.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  Доводим до вашего сведения следующую информацию:
  Вх. 31. 01. 93. 23. 00.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Как сообщил наш источник из окружения полковника Саддафи, прибывший вчера в Ливию Хамид Хайдыров встретился с полковником Саддафи. О содержании беседы ничего не известно, однако можно сделать некоторые выводы из нескольких фраз сказанных Саддафи в приподнятом настроении после нее: "Я всегда знал, что Джамахирия станет во главе процесса исламской революции," и "Скоро мы покажем джихад империалистам и сионистам и в Индонезии".
  Роберт Лунс -- резидент ЦРУ в Египте.
  
  Вх. 31. 01. 93. 16. 43.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Управляющий Национальным банком Ливии Мухаммед бен Саид сегодня прервал свой визит в Иорданию и вылетел в Триполи. Информация получена от надежного источника в правительстве.
  Второй секретарь посольства США в Израиле Роберт Муркок.
  Аппендикс:
  Распространяемые информационными агентствами сообщения о реверансах правительства Туркмении в адрес Саддафи не оставляют сомнений в появлении реальной угрозы национальным интересам США. Проникновение ливийцев в Туркмению повлечет очередную волну террористической и другой деятельности против граждан США и наших союзников.
  Государственный Департамент начал зондаж позиции Кремля в этом вопросе с целью выяснения его позиции. Не исключено, что все эти события инспирированы влиятельными коммунистическими кругами в Москве, с целью отвлечь внимания от готовящихся ими действий против существующей в России власти. Излишне объяснять, что ликвидация нынешнего русского правительства может привести к серьезной геополитической рокировке, вплоть до потери демократическими странами направляющей роли.
  Доводим до вашего сведения, что командование весьма высоко оценило проведенную вами работу. Фактически, вы действуете на один шаг впереди. Вам следует уделить главное внимание вербовке Ветерана.* Даем свое согласие на нее в варианте MI.
  Не исключайте возможность провокации русской контрразведки. Уделите особенное внимание безопасности контактов с Ветераном. Соответствующие распоряжения по обеспечению уже отданы.
  Отдел исследований Государственного Департамента.
  * Проследить, когда именно полковнику Овцеводову было дано агентурное обозначение "Ветеран", не представляется возможным.
  
  Агентство Интерфакс
  31 января 1993 года пресс-службой правительства Туркменистана было распространено заявление, согласно которому, "циркулирующие в некоторых странах слухи о возможном особенном сближении таких стран как Ливия и Туркмения лишены всяких оснований".
  Согласно заявлению пресс-секретаря Президента Туркмении Рашида Кульбаева, Туркмения являясь страной проводящей активную политику неприсоединения не считает свои отношения с Ливийской Арабской Социалистической Джамахирией выходящими за рамки обычных отношений между двумя дружественными исламскими странами. По его словам, слухи о якобы готовящейся конфедерации двух стран, безусловно не имеют под собой никакой почвы. Правда, он не отрицал, что лидер Ливийской революции пользуется особенными симпатиями туркменского народа, объяснив это тем, что с точки зрения ливийцев они уже имеют справедливое общество, цель построения которого в своей стране ставит правительство Туркменистана.
  
  1993 ГОД 31 ЯНВАРЯ 18. 15.
  
  Вернулись домой, переоделись и отправили американца домой. О результатах переговоров с американцем я отца не расспрашиваю, и так видно -- доволен. Перекусили, и я на диван завалился, задумавшись об интересах своих научных. Надо, думаю, написать сочинение о связях между Древним Римом и Китаем ханьским. Так ведь это писать надо, а на каникулы задали в Университете Одиссею Гомера, да еще Цицерона с Петронием читать. Размышлял я, в носу ковыряя, и понял: ни писать, ни читать не буду сегодня. Завтра буду, решил я, по обыкновению предаваясь размышлениям о смысле гун-фу.
  
  РАЗМЫШЛЕНИЯ ОВЦЕВОДОВА*
  * Я долго думал включать ли в окончательный вариант публикуемого текста рассуждения Овцеводова. Ведь к сюжетной линии они не имеют никакого отношения. Но потом решил -- надо включать. Ведь иначе получится, что мой герой только и занимается тем, что пьет. Но питие питию ведь рознь. Одни пьют от физиологической необходимости, мой же герой выбрал питие в качестве своеобразной вериги, а также для маскировки, чтоб не убили раньше положенного.
  В чем-то, я бы сказал, у моего героя пьянство протестное. Но в процессе этого протеста в голове его происходит какая-то работа. Оттого-то я и решил сохранить его малопонятные мне и к сюжету не имеющие отношения рассуждения. Ведь важно знать о чем думает даже и травящий себя алкоголем человек, не принимающий никакого иного участия в общественном процессе. Ибо еще Цицерон говорил, что пусть гражданин и не делает ничего для республики, но если он хотя бы думает республике на благо, то это тоже добродетель.
  Именно на таком основании я решил, что, может кому-то разглагольствования Митрофана покажутся интересными, но я сразу хочу объявить -- читать их совершенно необязательно, разве только для того, чтобы представить себе, какая каша в голове моего героя.
  
  Помню, тренер мой первый по карате рассказывал, что все началось с Бодхидхармы. Может, так все и было, но куда интереснее рассказывал мне мой учитель. Так он говорил:
  -- С приходом в конце VII-го века в Китай индийского кшатрия Бодхидхармы о нем вспоминают как об основателе чань-буддизма. Но не только. Именно он, "научив монахов превращать обыкновенный посох в меч", остался в истории создателем смертоносной школы ведения боя.
  "Ученый-академик, магнат, царедворец, юродствующий бродяга", да вдобавок алкоголик и поэт -- таким остался в истории Ли Бо, живший в Китае в эпоху Тан. Но не только. Ему принадлежит создание стиля пьяницы -- непредсказуемого искусства побеждать в драке.
  Но еще за десять веков до них Пифагор из Самоса, приехав в Кротон, стал создателем религиозно-этического учения и вошел в историю как неподражаемый мыслитель. С появлением философа кротонцы с завидным постоянством начинают побеждать на Олимпиадах. Может быть, Пифагор и не руководил тренировками знаменитого Милона, но большинство источников связывают подъем духа граждан именно с его учением.
  Ученик Аристотеля Александр, кроме прочих талантов, по-видимому, имел еще один. Он был одним из самых искусных фехтовальщиков своего времени -- мог стрелы, в него летящие, мечем отбивать.
  Учитель имел привычку говорить иносказательно, и, возможно, его нетленные тирады, которые я вспомнил, и не заключают в себе закономерности, но на один бесспорный факт он мое внимание всегда старался обратить -- в середине первого тысячелетия до Рождества Христова в Греции существовали такие системы ведения боя без оружия, о которых остальной мир еще не имел понятия. Прежде всего, это относится к панкратию, в несколько меньшей степени к боксу и борьбе.
  Как-то поступая в московский институт Министерства обороны, я познакомился с неким Сашей Поповым. Познакомился и подружился. Саша был уникум и знал о гун-фу не понаслышке. Именно он научил меня пальцами уши отрывать. Помню, демонстрируя свои способности, он зачем-то пальцем проткнул оконное стекло, причем не разбив его, а лишь проделав в нем дырку с краями будто оплавленными. Он именовал себя приверженцем семейного стиля с совершенно непонятным для меня по своему языковому происхождению названием -- чан баши гун пу. Может быть он и придуривался, но ему учитель говорил нечто похожее на то, что сообщал мне мой, -- чистое гун-фу началось в Спарте. Тогда я смолчал, в глубине души твердо решив заняться вопросом происхождения гун-фу всерьез. Решение вспомнилось лишь в университете.
  Оказалось, что сами греки выделяли бокс, борьбу и панкратий в особую группу, называя их тяжелыми. Я не грек, оттого название не принял и придумал свое -- ударные виды, ведь для описания их аналогов, существующих ныне, используется именно это прилагательное. В сущности, ударные виды спорта являются одной из социально урегулированных форм проявления человеческого инстинкта доминировать над окружающими. Ныне они усиленно изучаются и пропагандируются, а вот их греческие предшественники таким вниманием обделены.
  Меня это весьма удивляло, ведь современные специалисты, анализируя греческое искусство еще XVII-XV веков до Рождества Христова, делают такой вывод: стройные мускулистые фигуры воинов и юношей, которые видны на фресках и в мелкой пластике, передают общие черты мужского характера того времени: энергия, воля, выдержанность, умение управлять собой -- чем не база для возникновения совершенных боевых искусств?
  Вот в числе находок на так называемой "царской вилле" в Агиа Триада на Крите есть ритон из мягкого черного стеатита, датируемый второй половиной XVI века до Рождества Христова Рельефы на нем поражают мастерской передачей движения, сложных поз и жестов.
  Уже тогда изображение бойцов становится одной из любимых тем для художников. На двух из четырех нижних полос рельефов на ритоне вижу отработку приемов рукопашного боя. Несколько фигур выполняют одно и то же движение в одной из самых распространенных боевых позиций. В связи с широким распространением сейчас терминологии из различных видов восточных единоборств, эта позиция, возможно, будет более очевидна обозначенная как гун-бу или дзенкуцу-дати. Правая рука заряжена для протыкающего удара от бедра, удара характерного для многих известных сейчас восточных стилей: сетакан, кекусенкай, их китайские аналоги, например, знаменитый шаолиньский стиль борьбы. Левая рука выполняет движение, характер которого может быть различен.
  Другая группа фигур демонстрирует различные фазы выполнения атаки противника после кувырка. Атака производится ногами, причем при ясности ее цели -- незащищенный в данный момент низ партнера -- о конкретном виде завершения атаки можно лишь гадать. В представленной ситуации это или удар в пах, или нападение на опорную ногу стоящего, либо с ее сломом, либо сбивание соперника после оплетения его ногами атакующего.
  Схватка практически обнаженных противников с применением столь технически сложных приемов требует от участников выдающихся психофизических данных. Их появление дело не одного дня и не предопределено. Этому надо учиться.
  Парная форма, показанная на рельефе -- один из самых распространенных и безопасных способов обучения боевому искусству при контролируемом контакте. Свободное использование сложных приемов в партере говорит о достаточно высоком уровне развития представшего перед нами стиля борьбы. В сравнении с греческими ударными видами спорта классического периода более всего он походит на панкратий. Кстати, еще в начале века один англичанин отмечал схожесть панкратия с японской джиу-джитсу, но ведь иных видов восточной борьбы тогда в Европе почти никто не знал.
  Число возможных комбинаций движений бойца с оружием какого-либо вида или без него велико. Однако оно не беспредельно. Наиболее оптимальные и эффективные приемы после естественной селекции в поединках составляют стиль. Стиль передается непосредственно от учителя ученикам, из поколенья в поколенье. Фиксация его в "мертвых" изображениях затруднительна, а порой нежелательна.
  Таким образом, рассуждая об ударных видах спорта у греков, я учитываю не только традиционные европейские техники борьбы или бокса, которые соотносятся с древними так же как коррида и микенские "игры с быком", но и живые традиции, пусть и далекие от Греции географически.
  Не мной доказано, что существование в позднеминойский период на Крите, а возможно, и в Греции праздников и соревнований для выявления сильнейших несомненно.
  Достойное удивления отламывание рогов у быков, которое на глазах миллионов зрителей показывал наш современник, японец Матутатсу Ояма, не удивило бы легендарного Геракла, сделавшего то же самое перед своей свадьбой в Калидоне. Рассказы о подвигах Геракла восходят, по-видимому, к микенской эпохе.
  Высокая акробатическая подготовка не была, видимо, чем-то исключительным. Свидетельством являются многочисленные статуэтки акробатов и фрески с изображением так называемых игр с быками. О том, что эти игры были отнюдь не безопасны для их участников, красноречиво говорят насаженные на рога "игроки" и на рельефе ритона из Агиа Триада, и на золотом кубке из Вафио в Лаконике.
  Изображения и мифологический материал показывают, как готовились в микенское время люди, обладающие прекрасными боевыми навыками. Обучение мужчин (вероятно и женщин) начиналось в детстве. Это было бы естественным. Только в юном возрасте можно заложить в будущего бойца необходимые данные, без которых невозможен прогресс в развитии навыков воина. Видимо, часть детей буквально "вскармливались с копья". На "Кубке принца" из Агиа Триада, датируемом XVI веком до Рождества Христова, представлены выполняющие некий ритуал дети: один с мечом, другой с орудием, напоминающим клевец. Подобным военно-спортивным ритуалам и играм, видимо, уделялось большое внимание.
  На фресках дворца острова Тера я видел боксирующих мальчика и девочку, причем по характеру ударов и замахов бокс, ими практикуемый, не имеет технически ничего похожего на вид борьбы, который я вспомнил выше. Стиль, описанный выше, прямолинеен и основан на взрывной мощи, здесь же налицо большая свобода движений и иное понимание схватки. Боксирующие дети изображены в позициях очень похожих на те, которые мы в изобилии наблюдаем в период расцвета греческой агонистики у кулачных бойцов и панкратиастов.
  Умозаключения мои о манерах вести бой в микенское время делают прозрачным ответ на вопрос о способе употребления рапирообразных бронзовых мечей. Помню, лорд Пендлбери, сам будучи хорошим фехтовальщиком, заключал, что микенский меч представлял собой бронзовую шпагу, предназначенную только для колющих ударов и пригодную для защиты при условии большой ловкости. Необходимая при этом быстрота движений делала пользование большим щитом невозможным, а так как специалистами нигде не найдено изображение малого щита, то весьма вероятно, что искусство фехтования достигло уже довольно высокой ступени развития. Величина некоторых кинжалов, может быть, свидетельствует о том, что меч и кинжал применялись одновременно, хотя других данных, подтверждающих это у меня нет.
  Предположение английского археолога всегда казалось мне обоснованным. При культивировании прямолинейных стилей ведения боя и использовании вооружения такого рода именно так и должно быть.
  Связь между фехтованием и искусством биться без оружия несомненна. Так что думаю я, что в Греции умели прекрасно драться и в догомеровские времена. Более того, умение побеждать уже тогда являлось искусством...
  В этот момент рассуждения диванные порядком утомили меня. Зачесались руки. Обложился я словарями Мусселиуса и Гютлинга и, листая их, начал выискивать слова всевозможные, латинские и греческие. Посмотрел я как-то передачу про Копперфильда и книжку о Гуддини прочитал, после чего, как сейчас помню, задумался, -- а в античности фокусники-иллюзионисты были?
  Полистав словари, понял -- были. Причем ничего особенного, как выяснилось ни Копперфильд, ни Гуддини не делают, все их фокусы-покусы и штучки-дрючки давно и хорошо известны. Это меня обрадовало, выходит, любой смертный при желании может тому же научиться, а значит и я. Жаль только, что годы университетские совершенно страсть к учебе отбили: как щас помню, так мне одна фокусница-преподавательница, происходящая из переселенцев в Ленинград из Шклова, и сказала: "Нет у вас Овцеводов вообще никаких в науке талантов".
  -- Нет, так нет, -- решил я, за каким тогда фигом учиться? Эпикур ведь как советовал: "Латхе биосас!"* -- так какого хрена суетиться? Бессмертия мне лично не надо, а у личности моей оно и так есть. Да и Христос с Экклесиастом вроде нечто подобное говорили -- к чему вообще суета?
  * Овцеводов имеет ввиду фразу философа Эпикура "Проживи незаметно", однако произносит ее на манер чтения по древнегречески.
  Тут я поймал себя на мысли, что весьма образованно рассуждаю, а потому выругался: "Кого ты Митрофанка лечишь? Себя? Себя-то не обманешь -- какой к черту "латхе биосас", если ты водку жрешь как придворный слон императрицы Елизаветы Петровны, а потом чудишь как тот же слон на Васильевском острове? Это что ли незаметно?!" Здесь думы мои прервались -- папка в комнату заходит и сообщает:
  -- Оставляю тебе 300 долларов на жизнь. К матери заезжай, ей еще неделю в больнице лежать. Сам я завтра в Ашхабад опять лечу. Появится фирмач, ты -- ни сном ни духом. Усек?
  -- Усек, -- отвечаю, -- Васек.
  -- Вот и ладненько, буду звонить, -- кладя баксы на мой письменный стол, заключает старик-отец, и, сделав еще кое-какие наставления, мне важными в тот момент не показавшиеся, выходит из комнаты.
  Лежу и думаю: "300 у меня, да отец 300 дал, да еще 173 тысячи деревянными -- буду жить хорошо!"
  Тело от беготни на лыжах ноет, а живот, принявший в себя пару куриных сосисок с макаронами, журчит, умиротворяя. Понимать начинаю, что сейчас сон меня сморит, но ему не препятствую и засыпаю. Снилась мне Дашенька.
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Вх. 31. 01. 93. 21. 23.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Довожу до вашего сведения, что сегодня с 14 до 18 часов мной был установлен контакт с Ветераном. Полуторачасовую беседу с объектом на лыжной прогулке можно суммировать в следующих положениях:
  Ветеран получает информацию непосредственно из окружения Туркменбаши.
  Источник информации Ветеран раскрыть отказался, мотивируя отказ отсутствием с нашей стороны гарантий безопасности для источника и самого Ветерана. По его словам, источник сам вышел на него, имея в виду утечку информации для того, чтобы предотвратить появление плацдарма исламской революции на периферии бывшего СССР. В окружении Туркменбаши имеются влиятельные круги, рассматривающие исламский крен в политике Туркменистана как единственный реальный выход из политико-экономических проблем, обрушившихся на страну после развала СССР. Объект вполне допускает, что происламские круги в руководстве Туркмении могут иметь серьезную поддержку в Москве, однако о характере этой поддержки и конкретных лицах ее представляющих Ветеран говорил весьма уклончиво.
  По словам Ветерана, источник его сведений о туркмено-ливийских связях представляет немногочисленную, но серьезную оппозицию этим планам в окружении Туркменбаши. Эта группа имеет твердую ориентацию на существующий сейчас в Москве режим, а также на сотрудничество со странами свободного мира. Таким образом, можно предположить, что возможная поддержка проливийски настроенных туркмен вряд ли может быть представлена в окружении нынешнего российского президента.
  Предложение о прямой вербовке Ветераном было отвергнуто на том основании, что его контакт с американской разведкой не может носить характера работы на нее, но лишь характер взаимовыгодного сотрудничества, не могущего нанести вред родине Ветерана. Здесь, по-видимому, проявился стереотип мышления Ветерана, по-прежнему полагающего США противником Российского государства. Тем не менее, Ветеран благосклонно отнесся к моему предложению финансировать его дальнейшую деятельность, в частности поездку в Туркмению для решения вопроса с источником Ветерана о налаживании прямых контактов между фирмой и оппозицией исламизации Туркменистана. Так, он принял от меня тысячу долларов, однако категорически отказался давать какую-либо расписку в их получении.
  Хайдырова объект знал по работе в Африке. Отзывается о нем как о сильном профессионале, однако осветить его сегодняшнюю роль в аппарате Туркменбаши Ветеран отказался, ответив, что сможет сделать это лишь после собственной поездки в Ашгабат.
  Прошу вас отдать соответствующие указании о разработке возможных инициаторов туркмено-ливийских контактов в Москве. По моим предположениям, это могут быть люди из числа работавших до распада СССР с полковником Саддафи. Естественно, ранг этих лиц в те времена должен был быть весьма высоким.
  Дейв Маккой -- резидент ЦРУ по Северо-западу России.
  
  ОЧЕРЕДНОЙ КОШМАР ОВЦЕВОДОВА
  
  Стою я на трибуне мавзолея. Слева -- Иосиф Сталин, справа -- какой-то тип, незнакомым поначалу показался, а затем, присмотревшись, определяю -- Лаврентий Павлович. За Сталиным, кажется, Климент Ефремович маячит, однако не трогает меня отчего-то это, сон ведь про Дашеньку, а ее-то ни на трибуне, ни в колонне техники, проходящей по Красной площади, а уж тем более в шеренгах стоящих зрителей разглядеть я не в состоянии.
  Сознаю, что на дворе 1 Мая 1941 года, а на Красной площади -- парад. И еще сознаю, что вся эта скрежещущая колонна БэТэ-шек и маячащие за ней ряды Т-35 и T-34-45 в честь Дашеньки на площадь согнаны, и розовощекие командиры, из люков высунувшиеся, не на нас, на трибуне стоящих, пялятся верными и суровыми глазами своими, а на Дашеньку. Оглянуться пробую, но не получается почему-то, темень сзади хоть глаз выколи. Не видно Дарьи.*
  Гремят лозунги над площадью: "Да здравствует любимая наша самая правильная и красивая Дашенька!", "Да здравствует Красная Армия, на штыках принесущая Дашеньку угнетенным на всей земле!"
  Обидно мне отчего-то сделалось, да так сильно, что я даже неприязнь к товарищу Сталину испытывать стал. Правда, это для всех он товарищ Сталин. Я-то с ним давно знаком, и зову его только по имени -- Коба, впрочем, как и он меня... надо же, а как он меня зовет?.. силюсь и вспомнить не могу. Беда...
  Много Коба хорошего для страны и Дашеньки моей делает. Знаю это. Но обида оттого, что ее-то и не могу видеть я сейчас, все равно сердце мне кусает, и спускаюсь я с трибуны в буфет, где сержантик уже, будто зная вкусы мои, стопку Смирновской ледяной налил. Одну опрокидываю, другую, балычком закусываю -- хорошо стало, а грохот гусеничный на площади показался мне грозой в отдалении громыхающей.
  Смотрю на сержанта я, и прям слезы наворачиваются. Красивое лицо, мужественное, на коверкоте гимнастерочном ни пылинки, околыш малиновый так и горит при свете электрическом. И ведь не знает он, голубчик, будущий ОМСБОНовец, что ему через два года у речки Тигоды в болоте завшиветь и сгинуть придется без вести. Стоит он, не зная этого, и немигающими глазами своими следит за персоной моей важной -- не захочу ли еще стопочки. Хочу -- руки мои показывают -- и наливает сержант.
  Да что, в конце концов, сержант этот. Если б одному ему сгинуть пришлось. Там на площади сколько сейчас из люков выглядывало молодых и красивых. Через два всего месяца, когда потребуется, не сможет большая часть из них до машин своих боевых добраться, так как полыхать вовсю техника их будет, и пропадут ребятушки страшно и глупо где-то между Белостоком и Минском.
  А кто добраться до брони успеет, будет под бомбами к Луцку и Дубно рваться, чтобы на последних каплях керосина или дизтоплива в бой вступить с летящими с неба гостинцами.
  Хлопнул я еще стопочку. Жутко мне стало. Ведь не знают они всего этого еще голубчики, ох, не знают. Вспомнилось вдруг увиденное еще с трибуны лицо генерала Егорова. Красивое такое лицо, волевое. Смотрит генерал на красные бронетанковые войска и не подозревает, что уже в конце июля этого года, выходя из окружения в районе Дорогобужа небольшая группа красноармейцев разглядит в лесу три большие палатки, а подойдя к ним, увидит картину жуткую. Вокруг палаток трупы валяются. Солдат, офицеров, генералов, девушек -- 17 или 16 человек. Девушек из них 7 или 9. Все трупы истерзаны: полураздеты, у всех раны на спине, у некоторых вырезаны полосы кожи на спине. У некоторых звезды. Девушки распяты. А сам генерал Егоров, начштаба 28 армии, с вырезанной на лбу звездой и проткнутой штыком грудью. И не будь среди наткнувшихся на злую эту картину майора Глухова, некогда лично знавшего мертвого генерала, так и не выяснили бы люди, что за командир был похоронен тогда в лесу, хотя по обрезанным лампасам и саржевой рубашке высшего комсостава догадывались бойцы -- генерала хоронят. Знал Глухов Егорова в лицо, но остальных не знал, и никто теперь не узнает, кто был вокруг генерала в последний его час.
  Подумал я и хлобыстнул еще стопочку. Чувствую -- пьянею. А после парада надо с Кобой еще на заседание торжественное идти. А как я ему, суровому и справедливому, пьяным от сомы смирновской на глаза покажусь? Скрутит меня в рог бараний взглядом, а то еще и в оппортунизме за пьянство обвинит, скажет: "Ты что -- кретин и дегенерат?"
  Как ответить ему? Ведь он, мудрый и великий, тоже не знает, что ему в ноябре этого года с той же трибуны перед войсками, под Москву воевать идущими, выступать придется -- не Дашеньку на штыках другим народам нести, а независимость первого в мире государства Дашеньки отстаивать. Не знает он. Но я-то знаю. Вот пойду ему и расскажу. И не будет тогда товарищ Сталин медлить. Ударит по басурманам превентивно и неожиданно, прямо на следующей неделе. Сколько крови и слез в России не прольется тогда!
  Решился я и пошел на трибуну, где с Кобой стоял. Но напился я, на ногах не стою. А сержант и рад бы помочь, но не положено это -- персона я важная -- вдруг подумают другие сержанты вокруг, что он покушается на жизнь мою, да и застрелят горемычного. Нельзя касаться приближенного к Хозяину, пока тот на ногах держится. Оступился я на ступеньке, да как покачусь с мраморной лестницы вниз. Качусь, а до пола не могу докатиться. Пот холодный меня прошибает -- продолжаю в темень бездонную падать, а сам кричу: "Мля!.. Паскудство!.. Не узнает правды от меня товарищ Сталин!.."
  * Парады на Красной площади в сталинское время проводились только в честь праздников Международного Коммунистического движения (1 Мая и 7 Ноября), но ни в коем случае не в честь какой-либо женщины.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  К началу сентября 1985 года, когда Катенька начала учебу на филологическом факультете Ленинградского государственного университета, что на Менделеевской набережной, умела она немало. Уже не только о любом человеке она могла рассказать такое, о чем ни сам он не догадывался, ни даже родители или врачи ему никогда не говорили. Ведала она и много других, непостижимых вроде вещей.
  Увидит, скажем, книжку какую, застынет на мгновение, как окружающим бы показалось, а затем вроде опять станет обыкновенной девушкой. И не узнает никто из тех кто заметил как застыла она на несколько секунд, что о книжке, на которую Катюша глаз только что положила она уже все знает: и кто ее делал, где, кто писал, но самое интересное, что и написанное в памяти ее уже так крепко сидит, что попроси ее с любого места цитировать -- начнет и ни в одном знаке не ошибется.
  Способность эта, впрочем, у нее недавно сравнительно появилась -- в августе. Этим она опять, кстати, своего преподавателя потрясла. Не тем потрясла, что не только предметы одушевленные ведомы стали ее восприятию: то, что любая вещь сама в себе одухотворена еще Кант установил. Нет, не тем.
  И сам "старичок-учитель" мог о любом булыжнике сказать, что за порода, давно ли валяется и есть ли скол свежий у него, но как очутился он здесь, сколько раз и кто пинал его, да от какой скалы или пласта он происходит -- этого и "старичок" сказать не в силах был.
  В начале августа несколько часов исследовали Катюшины способности столь же странные старички и вывод сделали интересный, правда, пока Катюша о нем не подозревала. Не в тысячи раз мозг ее активизировался, -- в миллионы. Довольны остались старички-оборотни. Отличная смена растет.
  Катенька о выводах не знала, но способностью своей наслаждаться уже стала вполне. Еще студентов-первокурсников в библиотеку не записали, но объяснили, где она на Первой линии Васильевского острова располагается, а Катя уже, то из дому, а то и просто шествуя на занятия или с них, своими "волосами-щупальцами" там уже побывала неоднократно. Да так, что когда стала обладательницей билета читательского, ухитрилась в память свою заложить не менее сотни книжек.
  Излишне говорить, что учебники, которые ей по программе первого курса положено было по списку получить, она выучила еще рассматривая их обложки, стоя в очереди.
  Конечно, Катюша девушка еще, девочка почти -- не только учебники интересовали ее: и на людей с интересом смотрела она и на здания, и на набережные, и даже на машины по ним катящиеся, короче: на все, что ей на пути попадалось, или на ум приходило по ночам взглянуть -- спать то ей не хотелось. Ну да то ли будет еще!
  А пока Катюшенька живо, хотя и довольно замкнуто держась, входила в буйную студенческую семью филфака Ленгосуниверситета, да на занятия свои по программе "Молодой ученый" ходить продолжала:
  -- То, что ты столь непринужденно информацию воспринимаешь, не так удивительно, -- продолжал дедок-учитель за испанским "Сопа де марискос". -- Этому ты, курсант Нефедова, и должна была у нас научиться. Удивительно, как чисто ты это делаешь. Факт запоминания текста -- сам по себе не является уникальным. Уникально осмысленное запоминание его. В физике есть явление аналогичное -- сверхпроводимость называется, -- когда сопротивление при передаче информации стремится к нулю. Мы теоретически допускали существование такого же феномена и для сверхчувственного восприятия, но видим его впервые, лишь наблюдая за тобой.
  Есть опасность, курсант Нефедова, и предупредить я тебя обязан. Помни, когда количество достигает определенного уровня -- меняется качество. Опасно это.
  -- В чем же опасность? -- спросила девушка, давно расправившаяся с дарами моря и попивавшая красное калифорнийское вино.
  -- В потере контроля. Нельзя потерять контроль над собой Катенька. Потеря контроля означает распад личности. В твоем случае это может произойти мгновенно. А цель нашего обучения -- не мгновенного распада личности твоей добиться. Сначало нужно мир контролировать научиться.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Как уже было сказано выше, Терций Баранов доживал свой век в Парсе -- вотчине персидских царей Ахеменидской династии. Сложилось так оттого, что хоть у парфянской тайной полиции и не было точных доказательств его подрывной деятельности во время бесславного похода Марка Антония, однако ей удалось схватить несколько опарфянившихся центурионов и легионеров, ставших у Антония проводниками. Они приняли мученическую смерть на колу, но не выдали своего друга и собутыльника. Конечно, Терций легко мог бы и сбежать-- но куда? О гонениях на Барановых в Риме он был осведомлен, и его появление в Египте, где воспитывали своих законных детей его жена Сабина и жена Октавия, могло повлечь за собой не только его казнь, но и смерть матерей с младенцами. Вот и пришлось Терцию остаться со своей персидской женой в городе Истархе, где он плодился и, за несолидностью занятий овцеводством представителю царского рода, частенько охотился на горных архаров.*
  * Надо полагать, имеется ввиду "туркменский баран" (копетдагский аркал), крупный дикий баран с длинными и тяжелыми рогами (до 92 см) гомонимного типа (лишь изредка рога бывают сильно первертированные). Окружность рогов у основания 24-30 см. Наружное ребро выражено резко, поперечные складки на роге крупные и сильно выдаются на поверхности. Самки большей частью с рогами. Окраска желтовато-рыжеватая. Имеется пышная борода и сильно развитый подвес. Встречается на нагорьях и возвышенностях крайнего юга Туркмении, в Копетдаго и Больших Балханах, изрезанных ущельями, и возвышенных местах восточного побережья Каспийского моря, на Мангышлаке и Устюрт, а также в северо-восточном Иране и Афганистане.
  Здесь необходимо сказать несколько слов о персидской жене Терция. Звали ее Денак, или, если по-русски, -- Дина, что значит справедливая. Женщина эта вполне оправдывала свое имя. Справедливо рассудив, что ее деятельный муж может попросту спиться в моменты, когда она, беременная, не способна выполнять свой супружеский долг, она придумала ему занятие. Играя на ненависти Терция к нынешнему Риму и Парфии, она направила его энергию на возрождение пребывающего ныне на вторых ролях своего славного рода, низведенного до такого состояния сначала Искандером Рогатым и его полководцами, а затем родами диких парфян, захвативших исконно принадлежащие персам земли.
  Понятно, что породнившись на чужбине с царско-жреческим родом красавицы Денак, Терций не мог козырять более своей гордой фамилией Овцеводов, а потому, чтобы компенсировать тоску мужа, Дина спровоцировала его написать генеалогию, возводящую Терция напрямую к Александру Македонскому, а затем внушить всем окружающим, что раз Александр уничтожил священную книгу персов Авесту, то его потомок, раз уж так получилось, считает своим долгом ее возродить. Чем Терций и занялся, делясь своими теологическими изысканиями с подрастающими сыновьями, а затем и внуками.
  Для начала он открыл персам главное, но забытое авестийское понятие Фарн или иначе Хварена.* Опираясь на неизвестно где найденные священные книги (по объяснениям Терция, книги эти были спрятаны в горах еще Искандером Рогатым, а местоположение тайников передавалось в их роду от поколения к поколению), Терций ясно показал, что воплощенный Фарн -- баран. Но на этом он не остановился.
  * Восходит к древнеиранскому хварна, обычно трактуемому как обозначение солнечного сияющего начала, божественного огня, его материальной эманации (сравнить ведийское свар "свет", "сияние", "блеск", "солнце"), прибывающей силы, нечто желанное, достигнутое. Сравнить авестийское хварэна, "слава", "величие", "сияние", "блеск", "харизма" и т.п., древнеперсидское фарна, среднеперсидское хварра, "царская сила", "царское величество"), в иранской мифопоэтической традиции божественная сущность, приносящая богатство, власть и могущество, державная сила.
  По Терцию, Баран-Хварена-Фарн есть символ незыблемости власти в Иране -- от древних Ахеменидов, до нынешних. Баран-Хварена же -- есть судьба, он же главное в таинствах брака и похорон. Но самое главное, надо полагать особенно разработанное Терцием положение Авесты, состояло в том, что иранский бог войны и победы Веретрагна (который даровал Заратуштре мужскую силу, крепость рук, мощь тела и остроту зрения) и Хварена -- суть одно и тоже, то есть -- баран. В общем, трудами Терция, баран стал символом власти для его потомков. Для предметного закрепления религиозного материала, он велел изготовить несколько шлемов и кулахов,* украшенных гигантскими рогами убитых им на охоте аркалов. Впоследствии, эти головные уборы еще прославятся.
  * Головной убор определенной формы, играющий роль короны.
  Тем временем, тоскуя без мужа в Александрии умерла добродетельная Сабина -- жена Терция. Она ненадолго пережила Юлию, супругу Октавия Баранова, которая совсем поплохела, перестав получать известия от мужа, и, подождав десяток лет, угасла. Сабина ухитрилась воспитать двух своих сыновей и племянника, оставить им кое-какой капитал и даже организовать несколько поездок своих мальчиков к отцу в Парс.
  Вообще-то надо сказать, что барановские женщины отличаются удивительной стойкостью в житейских передрягах. Примером тому судьба одной из многих Овий, вышедшей за всадника из рода Мустиев. Род Мустиев к концу гражданских войн в Риме совсем обезлюдел и лишился всякого достояния. Но Овия не дала расслабиться своему супругу, и заставила его уехать из дорогого для жилья Рима (где муж от безысходности быстро превратился бы в люмпена), в более дешевую Кампанию, в городок Помпеи. Там на свое небогатое приданное она купила небольшую фуллонику (прачечную), а мужа сделала чем-то вроде управляющего. Выбор ремесла был не случаен -- мойка тяжелой из овечьей шерсти одежды римлян. Так как стирка в домашних условиях в домах римлян была делом невозможным, грязные вещи попадали к фуллонам, которые по совместительству валяли сукно. Так как шерстяных оческов у этих сукновалов набиралось немало, они же занимались набиванием тюфяков.
  Труд фуллона был очень тяжел -- мыла римляне не знали, а потому в качестве стирального средства использовалась моча* и особая "валяльная глина", обладающая свойством впитывать жир. Грязную одежду или материю, -- а шерстяная ткань, даже снятая с ткацкого станка, никогда не бывает чистой, -- клали в глубокий чан и заливали мочой. Затем в чан забирался работник и, опираясь на стенки перегородок, начинал подпрыгивать, выжимая ногами грязь и в то же время сваливая ткань. Затем мочу сливали, засыпали материю глиной, наливали воды, и фуллон опять начинал, говоря словами Сенеки, свою "пляску". Потом вещи вынимали, раскладывали на каменной плите, били палками или чем-то вроде наших нынешних вальков, а потом неоднократно ополаскивали в чистой воде. Выстиранные вещи развешивали на жердях для просушки, потом ворсовали с помощью щетки-дощечки, на которую были насажены головки какого-либо колючего растения или была прибита шкурка ежа. И наконец, ткань, если она была белого цвета, натягивали на юртообразную клетку, под которую ставили котелок с зажженой серой. Серные пары придавали материи из овечьей шерсти особый блеск и мягкость. После окуривания ткань натирали особого сорта глиной, чтобы она не так скоро пачкалась. Под конец одежду или ткань складывали и клали под пресс.
  * Моча, постоявшая одну-две недели, образует в соединении с жиром, находящимся в тканях, жидкое аммониакальное мыло.
  Работа очень тяжелая, однако неунывающая Овия поначалу заставляла "плясать" в чане своего Мустия, сама делая остальное. Со временем, каторжный труд стал приносить неплохой доход, и семья смогла позволить себе несколько рабов. Не прошло и двадцати лет, как Мустий стал с важным видом ходить по Помпеям, наполненный чувством гордости за свой древний род, пяток своих красавиц дочерей и добродетельную супругу, державшую в крепких руках домашнее хозяйство. Скончалась Овия около шестидесяти лет от роду, успев понянчить внуков и правнуков, с полным сознанием выполненного долга, оплакиваемая всей родней и, в особенности, супругом, который наконец осознал, что лишь ей обязан тем, что род его сохранился. По счастью Овия не узнала, что 24 августа 79 года пепел вулкана Везувий засыпет их дом в Помпеях, разросшуюся фуллонику и могилы.
  Но вернемся к супруге Терция Сабине. Как уже было сказано выше, она сделала все, чтобы ее сыновья и племянник узнали своего отца и дядю. За два десятка лет до новой эры они неоднократно бывали в его доме в Парсе, где обсуждали с ним и со своими братьями дальнейшие перспективы гордого рода. Именно на таких сходках было принято важнейшее решение -- раз уж Барановы остались без Родины, то ее следует создать. Дина, кстати сказать, приветствовала детей и племянников своего милого и даже постаралась, чтобы молоденькие девицы из ее рода и родственных ему обратили внимание на сероглазых блондинов из рода Александра Рогатого. Они и обратили -- когда из Китая приехал Октавий с внуком Ян Сунем, его встретили еще два внука и пяток внучатых племянников.
  Тогда то, в 1-м году новой эры, и состоялся знаменитый семейный совет семьи Овцеводовых, определивший развитие цивилизации на несколько веков.
  Так как восточная и западная ветви Овиниев оказались оторваны друг от друга, было решено их снова объединить.
  Так как государства, обладающего мощной военной машиной для объединения рода в настоящий момент не существовало, его решено было создать, а существующие разрушить.
  Было решено начать с идеологии -- с создания религии, могущей объединить весь известный к тому времени мир. Этим должны были заняться: на востоке -- Ян Сун, в Азии -- Сасан (внук Терция), на западе -- Авл Овиний (внук Октавия) и Вибий Овиний (внук Терция). За основу новой религии решено было взять тему баранов и овец.
  На том же совете, при обсуждении вопроса "Как напакостить предавшему Овцеводовых Риму" было решено для начала устроить заварушку в Иудее для чего использовать благоприятные для того обстоятельства, сложившиеся там. Дикий народ этой страны, завоеванный еще при Гнее Помпее, с одной стороны гиб тысячами под мечами римлян, не считавших аборигенов за людей, с другой стороны, из-за безумств императорской власти Иудея была буквальна набита беглецами-иммигрантами из других провинций империи. В этой ситуации появилось много пророчеств, обещавших населяющим Палестину народам, появление мессии, который избавит их от бесчеловечных условий жизни. Было решено такого мессию иудеям дать. Заварушка, с одной стороны, безусловно ослабила бы Рим, с другой, Барановы не испытывали никакой жалости и к иудеям, которых в случае резни погибли бы многие тысячи.* Дело в том, что люди этого племени, привезенные в качестве пленников в Рим еще Помпеем, не растворившись среди римлян и, продолжая исповедывать свои странные законы, создали в столице обособленную общину, которая стала пользоваться огромным влиянием.
  * Это, правда. Так, в документах еврейской колонии в египетской Элефантине (примерно пятый век до н.э.) имеется жалоба иудеев на жрецов Хнума -- бараноголового бога и создателя человеков. Иудеи обвиняли их в инспирировании погрома ввиду того, что в тамошнем храме Яхве приносили в жертву ягнят.
  Не занимаясь ни земледелием, ни скотоводством, ни ремеслом, бездельничая по субботам и не едя свинину, иудеи путем судебных тяжб, финансовых махинаций и интриг, а также деяний, с точки зрения Барановых, мерзких и подлых, набрали в Риме столько власти, что возбудили к себе ненависть натуральных римлян и тружеников других наций. Но ненависть была смешана со страхом -- известно, что даже знаменитый оратор Цицерон вынужден был скрывать свою ненависть к этому чуждому народу. Страх же возник оттого, что далекие от простых тружеников и воинов, иудеи, пользуясь своими большими финансовыми возможностями весьма прочно окружили императорский престол, в дикости и кровожадности которого по отношению к себе римляне, да и не только римляне, усматривали иудейский навет и их презрение к народам не исповедывавшим их дикую религию.
  Приняв на своем совете все эти решения, Барановы даже не представляли, какую кашу в мировой истории они заварили.
  
  1993 ГОД 1 ФЕВРАЛЯ 10. 43.
  
  Просыпаюсь.
  -- Ну, мля, и сны мне снятся, -- думаю.
  Встаю. Отец уже укатил. Квартира пуста. Денег -- куры не клюют. Смутные воспоминания в моей голове четко указывают на то, что на работу идти сегодня не надо: напарник еще до отключки моей на последнем дежурстве сказал, что его приятель из сменяющей нас смены сегодня будет дежурить с ним, так как у его девицы сегодня день рождения, а значит, попойка в тесном кругу. Собраться им негде, вот и решили поэксплуатировать выставочную площадь.
  Чем же заняться сегодня? Ответ на этот вопрос был для меня яснее ясного -- устроить большой бедлам. Единственное о чем следовало подумать -- кого созывать в гости.
  Подумал и решил я позвать сокурсников своих еще по рабфаку. У них сейчас на факультете психологии тоже каникулы. Отчего же не забухать нам? Противопоказаний в мозгу своем я не нашел, но решил все-таки перекусить сначала.
  На кухне нахожу холодную яичницу из двух яиц. Ем. Пью холодный кофе. Теперь можно и к телефону подойти. Звоню. Никто нигде не отвечает. Жаль. А что если Димке Новокшонову позвонить? Он на халяву выпить сразу примчится. Будем с ним годы армейские вспоминать. Звоню. И его дома нет -- видно кому-то на хвост уже упал голыдьба. Блин. Позвонил и Игорю Вдовенко. Такой же прохвост, как и Новокшонов - отсутствует. Ладно, значит, и делать нечего. Лег я опять на кровать и задумался:
  -- Отчего апатия такая у меня? Ведь не было так раньше. Точно помню. А сейчас, прям как в рассказке про трех ленивых котов.
  
  ИСТОРИЯ ПРО ТРЕХ ЛЕНИВЫХ КОТОВ
  
  Встречаются как-то три ленивых кота и начинают вяло спорить -- кто из них самый, самый ленивый. Один, как бравый эстонский парень, растягивая слова, говорит:
  -- Я. Вот вчера мне целую миску сливок под нос поставили. Так лень даже голову было поднять -- полакать. Так и скисли сливки рядом со мной.
  Другой со скучающими глазами вступает:
  -- Нет. Самый ленивый -- я. Вчера, такая кошечка вокруг меня хвостом крутила, усами щекотала, мурлыкала. А я как лежал на подстилке, так и пролежал до вечера, пока она не ушла.
  А третьему даже улыбнуться победно было лень, оттого он бесстрастно спор закончил:
  -- Слышали, -- говорит, -- вопли дикие вчера всю ночь?
  -- Слышали, -- собеседники сообщают.
  -- Так это я на яйца свои случайно наступил, а потом лень было ногу убрать.
  Так, вспоминая про котов и ненавидя время, в которое живу -- аристократ в такое время обязательно помрет от безделья, начинаю раздумья о смысле гун-фу, так как это лучший способ уснуть...
  
  РАССУЖДЕНИЯ ОВЦЕВОДОВА
  
  У Гомера, насколько я помню, упоминаются борьба и кулачный бой. Панкратия Гомер не упоминает. Странно, но нынче считается, что уже в гомеровские времена кулачный бой имел меньше приверженцев, нежели все остальные виды античного спорта. Считается потому, что жестокие схватки кулачных бойцов нередко приводили к серьезным увечьям, а порою и к смерти одного из противников. Бой-то длился до победы одного из бойцов, а кожаные ремни боксеров были снабжены металлическими шишками, так что кровь и сломанные кости бойцов были гарантированы.
  Вдобавок правила состязаний в кулачном бою с IV века до Рождества Христова становятся все более жестокими. Снимаются ограничения на многие не типичные ранее для бокса удары. По мере увеличения заявок для участия в играх от профессиональных атлетов уменьшается число заявок от любителей: немногие решаются рисковать здоровьем, а иногда и жизнью. В Олимпии профессионалы получали в награду оливковый венок, но компенсировали это тем, что в других играх выступали за плату.
  -- Ну и что из того? -- спрашивал я себя, сам же и отвечая:
  -- Вот в исследованиях о тяжелых видах спорта повсеместно можно встретить мысль о жестокости кулачного боя. Однако я, например, думаю, что можно говорить лишь о жесткости греческого бокса, но ни в коем случае о его жестокости. В конце концов -- жестокость есть этическое понятие, и для современного человека это понятие несет в себе значительный негативный смысл. У экспансивных греков, да и у меня, кстати, на подобные вещи абсолютно иной взгляд. Я так уверен в правоте истины "Пусть неудачник плачет!" Кому, в конце концов, в этой Греции было дело до сломанных костей и проломленных голов неудачников. Нас и в армии Советской учили: прибили тебя - значит, и не боец ты Советской армии был.
  Наилучшее доказательство тому -- греки удачливыми кулачными бойцами восхищались, а некоторых даже почитали как богов. Какая тут, блин, жестокость?
  Какая к черту жестокость, если кулачный бой был полон ограничений. То ли дело панкратий. Помню Гардинер, меня своими исследованиями убеждал: "Бросить своего противника на землю, придушив, ударив кулаком, локтем или ногой, привести его к покорности -- все это является природным инстинктом дикаря или ребенка". А затем этот англичанин говорил нечто вроде того, что панкратий развился из примитивной грубости и резкости.
  Объяснял мне Гардинер, что раз ни грубость, ни резкость не являлись составляющими греческого атлетического соревнования, по причине их опасности для здоровья и хаотичности, то и панкратий, как наиболее хаотичный из всех ударных видов спорта, был систематизирован позже остальных. Традиция вроде бы это подтверждает: борьба, как вид соревнования, была принята в 18-ю Олимпиаду, кулачный бой в 23-ю Олимпиаду, а панкратий в 33-ю Олимпиаду.
  Я же всегда рассуждал от противного. Ну, вот в греческой борьбе в отличие от панкратия главным было бросить противника, причем существовали определенные критерии для бросания:
  Первое. Если борец был положен на колени, бедра, спину или плечо, он терпел поражение.
  Второе. Если оба борца падали вместе, то это не засчитывалось ни тому, ни другому.
  Третье. Ниже талии захваты не разрешались.
  Четвертое. Захваты ноги разрешались.
  Таковы были общие правила в борьбе, которые в разное время с небольшими изменениями имели место в различных частях греческого мира. Впрочем, в некоторых местах имелись для борьбы свои собственные правила, например, в Сицилии.
  В панкратии же борьба продолжалась до тех пор, пока один из противников не признавал своего поражения или, как сообщает один грек в своем трактате, кажется, Филострат, -- не придет в негодность.
  Именно в панкратии зафиксирован случай бегства атлета с соревнований из трусости. Отличился некий Серапион. Но особенно почетным у вымерших ныне эллинов было победить в двух видах сразу. В боксе и панкратии. В панкратии и борьбе. Победа требовала от атлета выдающейся силы и выносливости, так что, без всякого сомнения, для того чтобы победить дважды, надо было быть выдающимся бойцом своего времени.
  Способы достижения победы были различны: в боксе это удары, в борьбе и панкратии жесткие болевые приемы, однако результат один -- почет и уважение сограждан. Интересные все же запреты, действовали в панкратии: нельзя было кусаться и вырывать (или прокалывать) мягкие части тела.
  Для бокса, борьбы и панкратия, как, впрочем, и для других видов атлетики, существовало лишь возрастное ограничение. Атлеты выступали как мальчики, юноши -- эта категория существовала не на всех играх -- и мужи. Весовых ограничений не было. И это правильно, между прочим, что за бред -- делить бойцов по количеству мяса на их костях -- побежденным оно все одно не понадобится. Молодцы греки. Это-то и есть гун фу в его дисцтиллированном виде.
  Правильно спартанцам запрещалось участвовать в панкратии, -- разве может спартанец признать себя побежденным? Помню, что хоть и страдал Ликург, записывая это, но ведь записал и позволил лишь такие состязания, где его сограждане не должны поднимать рук, чем даже пройдоху Сенеку потряс, так и сообщившему потомкам: Lacedaemonii vetant suos pancratio et caestu decernere.*
  * Спартанцы запрещали своим участвовать в панкратии и боксе (лат.)
  Таким образом, и в кулачном бое, и в панкратии схватка продолжалась до победы одного противника из двух. Но победа одного ни в коем случае, за редким исключением, не означает смерти второго -- и в этом коренное различие между боевым искусством и спортом, то есть между искусством ведения боя без каких-либо ограничений и ограниченными правилами боевыми искусствами -- панкратием и боксом.
  Сколько есть примеров, когда атлету приходилось сталкиваться с противником, для которого не существовало в бою никаких ограничений. В такой свободе заключено преимущество, но для победы преимущества мало, нужен еще и талант.
  Вот Диодор Сицилийский рассказывает о дуэли, происшедшей в войске Александра Македонского, причем войско находилось в Индии:
  -- Македонец вышел в дорогом вооружении; афинянин обнаженный, смазанный маслом, с обыкновенной палицей в руке. Оба вызывали изумление своей необычайной крепостью и силой; казалось, будто ожидают поединка богов. Македонец всем своим складом и блестящим вооружением внушал великий страх и напоминал Ареса; Диоксипп огромной силой, осанкой и палицей походил на Геракла. Когда они сошлись, македонец метнул с подобающего расстояния копье; его противник, слегка отклонившись, избежал удара. Тогда Корраг, выставив вперед македонскую сариссу, пошел на Диоксиппа, но когда уже приблизился к нему, тот ударил палицей по сариссе и сломал ее. После этих двух неудач македонец схватился за меч, но пока он его вытаскивал, противник опередил его; подскочив к нему, он левой рукой схватил руку извлекавшую меч, а другой столкнул противника с его места и, ухватившись за ноги, свалил его наземь. Когда тот рухнул, он стал ему ногой на шею и, подняв палицу, посмотрел на зрителей.
  -- Ничего себе "развитие примитивной грубости", -- присвистнул я, -- хотя с другой стороны, может они там сомой все перепились, отчего сраную Индию и не завоевали. Ну да хер с ними, тенями.
  Интересно, что панкратий более всего сохранивший в себе черты боевого искусства, не воспринимался как самостоятельный вид спорта и самими греками. Панкратий описывается как некая смесь из бокса и борьбы, некое "всеборье".
  Это-то неудивительно для меня и прозрачно. Несколько веков культивирования панкратия должны были дать невиданную до того технику ведения боя без оружия. Разнообразие ее и эффективность нельзя недооценивать. Изображения бойцов, дошедшие до нас, -- дают лишь бледную тень того, как бились атлеты.
  Классические техники джиу-джитсу и айкидо и сейчас основаны на заламывании и ломании суставов противника. Кроме того, этот прием широко встречается во многих других видах боевых искусств. А некий грек Сострат, сын Сосистрата, когда японцев еще и в планах не было, преспокойно выигрывал поединки, азартно ломая своим противникам пальцы.
  Среди прочих у историка Павсания есть рассказка еще об одном уникуме. "У Милона было в Олимпии шесть побед в борьбе, из них одна в состязании мальчиков. Он пришел в Олимпию, чтобы состязаться в борьбе в седьмой раз. Но не был в состоянии победить своего согражданина Тимасифея, который был и возрастом моложе его, и, кроме того, не желал вплотную схватиться с ним. Говорят, будто Милон сам принес в Альтис свою статую. Рассказывают также о его ловкости с гранатовым яблоком и диском. Он так крепко держал яблоко, что другие, как ни старались изо всех сил отнять его, не могли этого сделать, и в то же время он держал его так нежно, что сам он отнюдь не сдавливал это яблоко и его не повредил. А затем, стоя на диске, намазанном маслом, он смеялся над теми, кто нападал на него и хотел его столкнуть с диска. Он показывал и другие подобные же примеры силы. Он обвязывал себе лоб веревкой наподобие того, как одевают повязку или венок. Удержав дыхание и дав жилам на голове налиться кровью, он разрывал эту веревку силою напрягшихся жил. Говорят, что он прижимал к боку часть правой руки от плеча до локтя, а от локтя вытягивал ее прямо вперед, так что большой палец был наверху и поднят кверху, а остальные прижаты друг к другу. И вот в таком положении мизинец, находившийся внизу всех пальцев, никто при всем старании не мог отделить от других. Говорят, что он погиб от диких зверей следующим образом: он встретил в Кротонской области засохшее дерево; вбитые в него клинья расщепили его ствол. Переоценивая свою силу, Милон всунул руки в расщеп дерева. И действительно, клинья выпали, но руки Милона были зажаты деревом, и он сам стал добычей волков: это животное водится в Кротонской области в бесчисленном количестве. Такой-то конец постиг Милона."
  Бравый парень был этот Милон. Да разве он один? Подобные рассказки всегда сопровождают выдающихся бойцов. Вот небольшой пример, выскочивший в мои рассуждения из неопределенных времени и расстояния:
  "Мусульманин Ша изучил искусство силача "Железной рубахи". Сложит пальцы, хватит -- обрубает быку голову. А то воткнет в быка палец и пропорет ему брюхо.
  Как-то во дворе знатного дома Чоу Пэнсаня подвесили бревно и послали двух дюжих слуг откачнуть его изо всех сил назад, а потом сразу отпустить.
  Ша обнажил живот и принял на себя удар. Раздалось -- хряп! -- бревно отскочило далеко.
  А то еще, бывало, вытащит свою, так сказать, силу и положит на камень. Затем возьмет деревянный пест и изо всех сил колотит. Ни малейшего вреда.
  Ножа, однако, боится."
  С другой стороны, некоторые из "фокусов" Милона я и сам видел в исполнении мастеров цигун и синь-и.
  И все-таки в Греции жили в V-IV веках до Рождества Христова люди, являвшие на всеобщее обозрение совершенные боевые искусства. Причем таких людей было немало. Они были известны, на них старались походить, а иногда обожествляли. Мир такого еще не знал. Что из этого следует, Митрофан? -- задаю себе наконец вопрос.
  Победа, как всем известно (хотя из ряда всех я себя инстинктивно исключил), достигается длительной тренировкой, талантом и следованием какой-либо традиции. Боец не мог победить, не являйся он своеобразным продуктом опыта предшественников. Передача такого опыта в Греции происходила почти в массовом порядке и продолжительное время. Существовала традиция, скорее всего и не одна, как биться или бороться. Сейчас эти традиции называют стилями. Никакой разницы. Стили -- тоже продукт опыта. Однажды появившись, они могут существовать чрезвычайно долго.
  Остальное элементарно:
  В боевом искусстве стили бывают внешними и внутренними.
  Первые -- это те, где победа достигается физической силой и техникой ведения боя. Вторые -- где вдобавок используются внутренние возможности человека. Как правило, ставшие известными мастера внутренних стилей становятся легендарными, за нами тянется шлейф баек, не поддающихся рациональному объяснению.
  Ну, допустим. А дальше что? Вопросов-то не меньше возникает, уже совсем вяло думаю я, непротивясь погружению в сон: Если в Греции намного раньше, чем в других районах обитаемой суши появляются боевые искусства в самом их чистом виде, может ли быть так, что на развитие их в том или ином виде в других районах повлияли греки? Хронология как будто за. Исторические события тоже. Даже прецедент есть -- александрийские фокусники в Китае в 111-105 годах до Рождества Христова...
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Исх. 01. 02. 93. 12. 23.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  На вашу шифровку Вх. 31. 01. 93. 21. 23. извещаем, что соответствующие указания о разработке возможных инициаторов туркмено-ливийских контактов в Москве отданы. Примите меры для организации встречи Ветерана с агентом Хорст, специалистом по Ливии.
  Отдел исследований Государственного Департамента.
  
  Шифротелеграмма
  01. 02. 93. 15. 13.
  Совершенно секретно
  2 экземпляра
  Первый - Начальнику Второго Управления МБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области
  Второй -- Начальнику контрразведки Штаба ЛВО
  Доводим до вашего сведения, что сегодня подразделением "А" Седьмого Управления МБ РФ по СПб и Ленобласти установлен факт прибытия рейсом 869 американской авиакомпании Delta airlines в 14.10 в аэропорт "Пулково" американского коммерсанта, самого высокого* менеджера по продажам компании Procter and Gamble Фридерика Йохансона, проживающего в Нью-Йорке. Проверкой установлено, что означенный Йохансон и Стивен О'Брайн, полковник разведки ВМС США есть одно и то же лицо.
  *По-видимому, так переведено английское слово Top.
  Прибыв в аэропорт, О'Брайн в контакт ни с кем не вступал, автобусным маршрутом #13 добрался до станции метро "Московская" откуда поездом достиг станции "Гостиный двор". О'Брайн заказал на 4 дня номер в гостинице "Европейская", после чего, оставив в номере вещи, отправился на такси в консульство США, где и находится в настоящее время.
  Досмотр багажа и вещей О'Брайна производится.
  Начальник Седьмого Главного управления МБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области полковник Теплин В.Р.
  
  ОРИЕНТИРОВКА НА ГРАЖДАНИНА США СТИВЕНА О'БРАЙНА:
  Полковник Стивен О'Брайн, он же -- Роберт Камински, он же -- Брюс Роуперт, он же -- Брюс Стокман, он же -- Фридерик Йохансон, 1936 года рождения, уроженец города Хьюстон, штат Техас. Американец ирландского происхождения, из семьи крупного коммерсанта, торговца недвижимостью, осведомителя ФБР.
  В 1954 году закончил привилегированный колледж в Хьюстоне. В 1960 получил степень бакалавра, а затем -- магистра в Йелльском университете. Лингвист-семитолог. Магистерскую работу посвятил особенностям египетского диалекта арабского языка. В 1960 году женился на внучке белогвардейского эмигранта профессора Йелльского университета Ростовцина, от брака с которой имел сына, сейчас управляющего одним из частных банков в Лос-Анджелосе, штат Калифорния. Со смертью жены брак распался в 1965 году, однако О'Брайн к тому времени уже овладел русским языком.
  Поссорившись с академическим окружением, бросает научную карьеру и поступает в Военно-морское училище в Аннаполисе, которое заканчивает в 1970 году по специализации "разведка".
  С 1970 года -- на ос. Окинава, офицер штаба 7 оперативного флота. Принимал активное участие в организации и проведении диверсионно-террористических операций 1 группы сил специального назначения в Южном и Северном Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. По неподтвержденным сведениям, лично участвовал в попытке ликвидации станций слежения ПВО и РЭБ северовьетнамских войск в районе гор. Чеомксан (Камбоджа). Группа из 10 диверсантов-террористов была обнаружена и истреблена, однако О'Брайн и один из находившихся в его распоряжении бойцов, этнический вьетнамец, уцелели и, преследуемые северовьетнамцами, проделали около 300 километровый переход по джунглям в Таиланд к месту эвакуации, совершая теракты и убив при этом старшего офицера Народно-Освободительной армии Социалистической республики Вьетнам.
  С октября 1972 года -- офицер штаба 6 оперативного флота. Находясь в гор. Тель-Авив (Израиль), координировал планы поставок оружия и снаряжения из США и третьих стран для ВМС Израиля. Овладел разговорным ивритом. Неоднократно бывал в Каире (Египет), где под крышей внештатного советника по культуре американского посольства совместно с египетской контрразведкой и при консультациях с "Моссад" составлял списки "неблагонадежных", докладываемые лично президенту Египта Анвару Садату.
  В декабре 1972 года вступает во второй брак с Анной Голденберг, 24-летней студенткой Тель-Авивского университета, дочерью Йегуды Голденберга, депутата израильского кнессета, по имеющейся информации, -- кадрового офицера ВС Израиля, одного из крупнейших аналитиков управления специальных операций (управление стратегической разведки) "Моссад".
  Во время войны 1973 года сыграл большую роль в обеспечении стабильности тогдашнего руководства Египта и предотвращению оказания эффективной помощи СССР Египту.
  В 1977 году пытался установить контакты с офицерами Главного разведуправления ГШ СССР в гор. Мисурат (Ливия). Работая под крышей коммерсанта, представителя фирмы General Electric, обслуживал американскую колонию в гор. Сарир, куда доступ советских специалистов был ограничен. Колония в Сарире, предположительно, является крупной законсервированной станцией резерва РЭБ 6 флота США.
  Под его непосредственным руководством были ликвидированы два лагеря по подготовке бойцов ООП на территории Ливии, причем акция выполнялась от лица подставной экстремистской исламской организации, специально созданной "Моссад" с целью раскола в Палестинских силах сопротивления.
  Несмотря на высокую напряженность отношений Ливии и США, в 1979--1985 годах неоднократно прибывал на авиабазы Майтига (Триполи) и Бенгази на частном итальянском самолете. Имел возможность совершать полеты над Джамахирией на ливийских самолетах. Имел поддержку в ГШ ВС Ливии: был несколько раз принят Начальником Генерального штаба Харуби. Несмотря на призыв Президента США к американским бизнесменам, демонстративно агитировал американских нефтяников работать в Ливии.
  Последнее появление О'Брайна в Бенгази фиксируется в 1986 году за неделю до ударов американской авиации по прибрежным объектам Ливийской Джамахирии. На основании информации, собранной ливийской службой безопасности, О'Брайн числится в списке личных врагов Саддафи.
  С 1988 года -- один из заместителей начальника разведки ВМС США. Постоянно проживает в гор. Вашингтон, округ Колумбия. Любит домашнюю обстановку. Увлекается подводной охотой.
  В СССР никогда не был. Настроен яро антисоветски. Имеет награды: ордена -- Крест ВМС, Серебряная звезда; медали -- почета ВМС, ВМС и морской пехоты, За отличную службу, а также ряд медалей Израиля, Италии и Австралии.
  От второй жены имеет двоих детей. Старшая дочь -- студентка Колумбийского, младшая -- Кеймбриджского университета.
  Словесный портрет: рост -- выше среднего; фигура -- плотная; лицо -- овальное; лоб -- высокий, прямой; брови -- прямые; нос -- средней ширины и высоты, спинка -- прямая; подбородок -- прямой; глаза -- голубые; плечи горизонтальные. Броских примет не имеет.
  Управление располагает значительным количеством фотоматериалов для идентификации личности полковника О'Брайна.
  Материалы прилагаются...
  
  1993 ГОД 1 ФЕВРАЛЯ 16. 48.
  
  -- Почти пять, -- машинально отмечаю я, проснувшись. Покрутив шеей, отекшей от негигиенично утрамбовавшейся подушки, встаю и добираюсь до телефона. Новый звонок сокурсникам дал вновь нулевой результат, и я побрел к дивану, решив подойти к организации гулянки комплексно: то есть хорошенько все продумав.
  Удивительно многообразие жизни -- еще несколько дней назад проходил я голодный и злой как медведь весной мимо вкусно пахнущих ларей и кафе и напевал частушки типа:
  
-- Вали отсудова, поэта, --
  Кричал мне айзер у ларька,
  И у голодного корнета
  Повисла гордая глава
  Теперь же, сытый и оттого чувствующий себя в тепле, с деньгами, которых хватит, как мне казалось, на ежедневное посещение лучших ресторанов Петербурга в течение полумесяца, возлежал я на диване, не только ресторанов этих не желая -- нет, вообще никаких желаний, кроме как на Дашу свою посмотреть, не испытывая. Рука моя, правда, машинально потянулась к столу, где лежал сборник переводов каких-то средневековых китайцев. Книжки подобного рода сестра, сразу же после окончания школы и поступления в Университет из дома съехавшая -- дескать, самостоятельной стала, любила отчего-то в дом притащить. Увлекалась, наверное. Открыл их на произвольной и глазами начал читать.
  
Законы небес беспощадны --
  От них не уйти, не укрыться
  А мир беспредельно огромен,
  И дел в нем свершается много
  Исчезли навеки три царства,
  Прошли они, как сновиденье
  И скорбные слезы потомков --
  Одна лишь пустая тревога
  -- Весьма философично, и как это китайцы историю Трех Римов смогли предсказать? -- равнодушно заключаю я, и продолжаю чтение:
  
Увлекаясь, забываем о самом важном,
  Но вопрос встает как-то неброско,
  А может великое Дао и есть увлеченье,
  Важное же просто очередная лажа?
  Все это странно и удивительно видеть, если
  Смотреть на себя, как на землю без садовода
  Увлеченья -- дожди, опоят, и благодарю Бога,
  Но если зальют, то и сгнить недолго, впрочем.
  Здесь мое равнодушие было слегка поколеблено:
  -- Что за чушь? Во-первых, какой Бог у китайцев? А во-вторых, что это за слово "лажа" при переводе канонических средневековых стихов? То ли переводчик оборзел, то ли китайский плохо учил, -- решил я.
  Следующий же перевод привел меня в ярость:
  
Плинтус грубо выломав и расщепив в лучины,
  Я задумалась о предназначении своем в мире:
  Колбочки в сетчатке -- крепления струн светолиры --
  Значит, глазом можно играть, перебирая нити:
  Их впустив в хрусталик, око все делит на кусочки,
  Выходит: стоит взгляд изменить -- жизнь станет добрее,
  Но учителя вдолбили -- бытие сознанье определяет,
  Доказать это -- щепы воткнуть в глазницы
  Может и к лучшему, чтоб не видеть того, что вижу.
  -- Фуйня какая-то, наподобие митьковской, -- делаю вывод я, лихорадочно ища на титульном листе фамилии переводчиков и не находя, решаю: "Ну, тогда ясно, опять какой-нибудь графоман издал на свои деньги, а сестра, дура, купилась. Впрочем, я от нее недалеко ушел -- сам же привык в "Академкниге" скопом монографии скупать и оттого что-нибудь гнилое вечно прикуплю."
  Нет, блин, ошибся я. Ошибся и даже покраснел слегка. Есть фамилия переводчика в книге: но не на титуле ее, а в аннотации на последней странице. Перевела Екатерина Нефедова. Самостоятельная у меня, однако, сестричка была -- даже книжки переводов ухитрялась выпускать. Да еще с китайского. О том, что она и этот язык учила, я и не подозревал. Скрытная была дура-девка. Не даром маманя настояла, чтобы не отцовскую фамилию она носила, а материнскую. В кого она такая получилась? Странной девушкой сестра моя была, прямо-таки тургеневской: глазищи голубые, коса полметра, личико детское и вечно молчит. С детства с ней общего языка найти не мог. То смотрит на меня тупо, то родителям ябедничает. А когда в Университет поступила -- вообще замечать перестала или как на пустое место смотрела. Я в долгу, правда, тоже не оставался, а как в армию ушел, даже письма друг другу не написали -- только родители приветы от нее в письмах и передавали.
  Куда же она задевалась все-таки и жива ли? Года два назад позвонила домой родителям и известила, что едет на стажировку в Америку. Думали, хоть выйдет за миллионера замуж. Не вышла. Я-то рассчитывал, что хоть шляпу ковбойскую с модными сапогами-казаками мне привезет, а она возьми да и пропади на обратной дороге. Верить, что она молодая и красивая, могла умереть, я не смел. Нехорошо каркать. Оттого вообразил я, что вышла-таки сестра моя за какого-нибудь Рокфеллера или шейха, но не пишет пока, может у них там, в гареме, нельзя одалискам по телефону звонить. Все равно, ругнулся я, если таки жива ты, так хоть отцу с матерью знак какой пришли -- мучаются ведь.
  -- Ну и семейка у нас, -- скривился я.
  В таком, слегка уже приподнятом настроении и застает меня телефонный звонок:
  -- Алло.
  -- Привет, Зенкин говорит.
  -- Чо делаешь, Зенкин?
  -- Да вот попьянствовать с Андреем собрались.
  -- Ну, так заходите, если собрались, -- суммирую я, и вешаю трубку.
  Эти бравые парни обычно не задерживаются, если обещают придти. Когда-то мы с ними делали оловянных солдатиков, а потом с азартом разыгрывали сражения по придуманным Олегом Соколовым* правилам, имитирующим реалии XVIII и XIX веков. Теперь мы играем в другую игру, именуемую в среде выпивох литрболом. Может быть, конечно, это и не слишком большой прогресс по сравнению с занятиями искусством отлива фигурок солдатиков нюрнбергского масштаба, но нам всегда было наплевать на прогресс.
  * Имеется в виду Олег Валерьевич Соколов - президент Военно-исторической ассоциации России.
  Надо было подумать о закуси, и я ставлю вариться оставшиеся сосиски. Не успела вода закипеть, как в дверь позвонили друзья.
  -- Страдаешь? -- весьма цинично спросил меня Игорь, парень в общем-то тонкий, хоть и бывший офицер Советской Армии.
  -- Привет, -- отвечаю и механически добавляю: -- Герр штандартенфюрер не может страдать!
  Андрей Мальков вошел за Зенкиным молча, лишь слегка кивнув головой, и с похвальной быстротой успев оценить холостяцкий бардак в квартире цепким омоновским взглядом. Впрочем, именно такой взгляд и должен быть у старшины милиции, да еще учащегося в Высшей школе МВД.
  -- Чем сиротку побалуете, -- спрашиваю я, не ожидая собственно ответа, так как и так разглядел литр "Распутина" и два литровых пакета томатного сока в руках своих друзей-самураев.
  Тем не менее, ответ я получил, но как-то не по-русски -- вопросом:
  -- Что, родители все еще в больнице?
  -- Все еще в больнице, -- бурчу я себе в нос, когда они, сняв с себя черные пальто, и начищенные до блеска армейские ботинки прошли в комнату.
  -- Кино мы принесли, -- сообщает мне Андрей и демонстрирует вытащенную из гигантских размеров бокового кармана кассету, -- "Свой среди чужих, чужой среди своих".
  -- Замечательно, -- определил я свое отношение к такому факту. -- Посмотрим.
  По-армейски споро на стол вернулись убранные после оргии с тремя нимфами рюмки и три великолепной немецкой работы хрустальных фужера, сосиски плюхнулись на блюдце, в магнитофоне оказалась кассета. Мы расселись и с первыми аккордами песни про то, как прадед начал строить лодку, а правнукам надо будет строить уже целый корабль, промочили горло первыми пятьюдесятью граммами. С тостом "Будем!" водка прошла легко.
  Следующий тост был тоже незатейлив:
  -- За Родину, мужики, за Сталина! -- причем кто произнес его трудно сказать, так как мне показалось, что это мы сделали все вместе. Тем не менее, не прошло и трех-четырех минут как фронтовые 100 уже сидели в наших привычных ко всему организмах.
  Как и бывает всегда при подпитии, не достигшем еще стадии бесчестия человеческого, наивысшую ценность для собутыльников начинает приобретать не какой-нибудь внешний раздражитель -- пусть даже интересное кино, -- а обыкновенное человеческое общение. Кто как не алкоголь, расширяя сосуды и вызывая вдохновение, лучше всего объяснял человеку русскому не только самоценность его собственного внутреннего мира, но и мира окружающих его человеков. Эх, да сколько об этом уже сказано и написано -- даже повторяться не хочется. Так что я, например, ничего плохого в том, что россияне пьют поголовно, от президента до последнего охранника-отморозка не вижу. Считаю -- так и приобщается народ наш к гуманистическим и прочим общечеловеческим ценностям.
  Однако рассуждения рассуждениями, а мы давно начали разговаривать:
  -- Беспредел в стране, -- продолжал рассказ свой Андрей. -- Теперь уже не только в Москве, но и у нас прям на улице отстреливать начали, да еще в нашем микрорайоне.
  -- А что, -- спрашиваю, -- главу исполкома замочили?
  -- Да вроде пока чисто криминальная разборка, но все равно -- глухарь. Видимо, профессионал работал, -- отвечает.
  -- Интересно, -- вступил Зенкин в обсуждение, -- ты чего-то мне этого не рассказывал.
  -- А чего рассказывать. Лежит дело в отделении в производстве. Следователь не знает, как и подступиться. Короче, находят два трупа. Один -- местного барыги, авторитета по продажам пива "Балтика" -- аж у трех станций метро торговлю держал. Другой труп -- евоной наложницы -- в одном из ларей приторговывала за дополнительную плату. А проблема в том, что у авторитета сломаны шейные позвонки, а у девки затылок прострелен. Есть там еще кое-какие детали, но не это главное. Главное -- ума не приложить, как их кончили. Если киллер профи -- зачем убил девку, да к тому же из пистолета, ведь он и ей голову мог открутить -- зачем светить ствол?
  -- Брр, -- бормочу я, -- интересная задачка. Однако, если еще сейчас боднем по рюмочке может у меня версия гунфуистическая появится.
  -- Какая версия Овцеводов? -- Зенкин заявляет. -- Ты свою гун-фу если и не пропил еще, то с этой стопочкой пропьешь -- без вопросов!
  -- Мастерство не пропить, -- произношу я с интонацией Леонида Ильича, и мы вновь синхронно двигаем кадыками -- прошла.
  -- Вот моя версия! Этот ваш авторитет поссорился со своей красоткой и по обкурке анашистской застрелил ее в момент орального секса. Потом, правда, очухался, да и сломал себе шею пистолетом или еще как.
  -- А пистолет то куда дел потом? -- не унимался Зенкин: сразу видно бывшего офицера политработника.
  -- Непонятливый ты какой. Дак ведь перед тем как очухаться он должен был воздухом подышать, вот и сбегал к Шуваловским озерам и в прорубь оружие выкинул.
  -- Давайте еще по одной, -- не сдержался Андрей, слушавший всю эту херню.
  -- Поддерживаю.
  -- Это в тебе подсознание говорит, мозги-то сгнили уже -- запив очередную, с интонацией знатока душ человеческих Игорь говорит. -- Ты со своей красоткой Дарьей вечно лаешься, вот тебе половые трудности и мерещатся повсеместно. Нашел бы себе нормальную бабу и вмиг успокоился бы.
  -- Не надо здесь своими мудями трясти, я сам в своих трусах разберусь, -- закосев весьма сильно, отвечаю, -- давайте еще по одной!
  -- Нет, -- тянет Игорь, -- я пропущу пока.
  Андрей тоже рукой стопку прикрыл: пропускает.
  -- Что ж ваше дело: sic vodka transit et gloria profundit,* -- говорю и от души себе наливаю. И выпиваю. Друзья мои в это время выходят: Игорь в туалет, а Андрей в соседнюю комнату на компьютере поиграть в Wolf. Паузу я своеобразно использую: еще пару стопарей заглатываю и, откинувшись в кресле, тупо смотрю на экран, где Богатырев тащит на себе Кайдановского.
  * Так водка проходит и слава проливается (лат.)
  Странное дело. Действо экранное меня не занимает совершенно, а сам я вместе с креслом куда-то вниз начинаю проваливаться, вспомнив вдобавок, кажется, гумилевские стихи:
  
В Трансильвании и Микенах,
  И на острове, с названьем Крит
  Жили девушки в ярких одеждах,
  Мягкие, как стеатит
  Ну а юноши были из бронзы,
  И рапиры в умелых руках
  Убивали львов на охоте
  И врагов в заморских краях
  Бесновалось солнце над Нилом,
  И младенца Моше тогда,
  Непроглоченного крокодилом,
  Сберегала Хашема рука.
  Мы ж с тобою бегали на берег
  Моря, умершего теперь
  Кипрянка прекрасная была ты,
  Я -- в клыкастом шлеме -- вепрь
  Там под старым солнцем Средиземья
  Из соленой пены выходя,
  Обещала ты, что встретимся мы снова,
  Тридцать пять столетий погодя
  В твоем слове не было обмана,
  И как вышел бесконечный срок,
  Соткалась ты мне из невского тумана
  В ленинградский желтый вечерок
  И когда с тобой смыкаем веки,
  Истомленные под ярящимся Псом,
  Время превращается в кровавый,
  Горло разрывающий мне ком
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Шифротелеграмма
  01. 02. 93. 18. 03.
  Совершенно секретно
  2 экземпляра
  Первый -- Начальнику Второго Управления МБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области
  Второй -- Начальнику контрразведки Штаба ЛВО
  Доводим до вашего сведения, что сегодня подразделением "Х" Седьмого Управления МБ РФ по СПб и Ленобласти проведен досмотр багажа и вещей гражданина США Фридерика Йохансона, остановившегося в номере 415 гранд-отеля "Европа". Проверкой установлено наличие следующих предметов...
  ... Таким образом, ничего, что указывало бы на цель прибытия в Санкт-Петербург гражданина США Фридерика Йохансона не обнаружено.
  Подразделениям вверенного мне управления отданы распоряжения по контролю, вариант 2.
  Начальник Седьмого Главного Управления МБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области полковник Теплин В.Р.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  Нелюдимая студентка была Катенька. Да и зачем ей с людьми общаться было? Экспериментально она установила уже ко второму курсу обучения, что люди делятся лишь на две категории: те, которым она интересна, и другие, которые интересны ей.
  Несчастна была первая категория. Какие только ухищрения представители ее не выдумывали, чтобы Катю собой заинтересовать. Да что толку, если обо всех этих хитросплетениях ума человеческого Катя ведала, и оттого они ей или примитивными казались, или мерзкими. Другая категория ни счастия, ни несчастия своего не осознавала, ибо Катеньки для представителей ее просто не существовало.
  Встретится бывало представитель или представительница категории второй с Катюшей в факультетском кафе с сочным названием "Яма" да произнесет нечто типа: "Вы позволите пройти?"
  Ответит что-либо Катя, поблагодарят ее, да пройдет представитель второй категории будто стул ему мешал, а не живая и теплокровная Катенька.
  Можно сказать, интриговало это Катю, но лишь до поры до времени. Можно, оказывается, и этих собой заинтересовать, да только проку от того Катя не нашла.
  Удивительные перемены произошли с девочкой за прошедший год обучения.
  С одной стороны, ничто не могло смутить почти восемнадцати летнюю девушку. Мир оказался для нее познаваем до таких деталей, что и доброе и злое, и хорошее и плохое, -- короче говоря, все то, что противоречиями своими обычно людей нормальных гнетет, не трогало курсантку совершенно. Настолько все в жизни оказалось перемешанным, что научилась она принимать события, вне, если можно так выразиться, моральных, этических и тому подобных подоплек.
  Впрочем, появлялось у нее иногда чувство, что происходящее вокруг нее или с кем то из окружающих, не совсем правильно. Знала она прекрасно, что понятия "правильно"--"неправильно" порождения ненаучного сознания, а значит, предрассудки. Ведь человек мерило всего, да не простой человек, а строитель нового справедливого общества. Но все равно, где-то у сердца, а где и понять не могла она, щемило ее иногда происходящее.
  -- Есть у меня такое чувство, -- доложила она как-то о том преподавателю, принявшему для разнообразия облик сверстницы ее, молодой и длинноногой. -- Кажется, я могла бы назвать это ощущением справедливости, -- добавила курсант Нефедова, не сказав это словами как и предыдущие свои рассуждения, а передав их непосредственно куратору своему волевым усилием.
  -- Пора тебе делом заняться, курсант Нефедова, -- отвечает длинноногая преподавательница. Навыки твои, направленные на саму себя, ни стране пользы не принесут, ни тебе. Забудь на время об ощущениях своих и их оценках. Тупиковый это путь. Есть мнение у руководства, еще до завершения полного курса, учитывая твои успехи, занять тебя делом серьезным.
  -- Что ж, всегда готова, -- без всякой иронии, ведь вне речи иронии нет, ответила девушка.
  -- Как ты помнишь, в апреле прошлого года нашей партией был сформулирован новый политический курс. Уже сейчас в нашей стране появились некоторые перемены, а в дальнейшем они будут нарастать лавинообразно. Перемены -- всегда смутное время, а значит, появится много желающих половить в мутной воде рыбку. Наша задача, в частности, не выпускать ситуацию из под контроля, причем не только в собственной стране, но и мире.
  Ты, курсант Нефедова, сотрудник пока молодой. Навыков у тебя, несмотря на явные способности к нашей работе, в масштабе мировом все-таки пока недостаточно. Однако на Родине ты вполне уже способна приносить немалую пользу.
  Обращу внимание на один аспект, являющийся для выполнения предлагаемого тебе задания принципиальным.
  Как тебе уже рассказывалось, мозг наш представляет собой по сути сложнейшую кибернетическую систему с огромным количеством нейронов, получающую, хранящую и перерабатывающую информацию из внешнего и внутреннего миров. Свойства отражения и познавания внешнего мира представляют собой одно из звеньев в развитии процессов, связанных с передачей и переработкой информации.
  Принципы переработки информации в мозге характеризуются двумя особенностями: способностью мозга к отбору только полезных сигналов, основанной на принципах временного совпадения нового сигнала с уже известным, и способностью к моментальному обзору уже хранящейся в мозгу информации.
  Ты уже поняла, конечно, что в нашем деле информация -- это все. Но так как к активному ее использованию ты пока не готова: слишком хаотичны твои познания, придется пока поработать пассивно.
  В нашу страну стало много приезжать новых людей, еще больше уезжает -- одни чтобы затем вернуться, другие насовсем. Все эти люди учитываются, но теперь не по старинке, а с применением достижений передовой советской науки. Так вот контролем и учетом ты и займешься.
  Существует одна сложность. Твоя память не имеет ограничений, но многие люди дара такого лишены. Как же коллеги твои воспользуются плодами твоей работы?
  И об этом наши ученые подумали. Раз мозг наш та же кибернетическая машина, почему бы ей не сотрудничать с другими машинами, хотя бы и рукотворными. Созданы такие машины в Советском Союзе, подключены друг к другу, и огромные усилия прилагаются, чтобы и их память стала бездонной. Тебе же всего лишь надо научиться общаться с ними без посредника, как со мной. Есть сейчас такие возможности, а значит, мы их используем.
  Ну а ощущения твои рекомендовано скорректировать методом дедовским. Не завести ли тебе дружка. Или в Университете совсем нет хороших мальчиков?
  -- Да я как-то не думала об этом, -- без тени смущения ответила Катюша.
  -- А ты подумай, -- а то совсем можешь забыть о том, что ты девушка с фамилией Нефедова и с прекрасным именем Екатерина.
  Прошло совсем немного времени и Катенька стала работать в петербургском морском порту. Стоит эта скромная девушка в красивой и строгой форме рядом с таможенниками и улыбается приезжающим и уезжающим. Не знают таможенники, за что девчушка симпатичная деньги получает: стоит с ними и улыбается гостям города и страны. Но не спрашивают ее о работе. С самого верха студенточку здесь улыбаться протежировали -- небось дочурка какого-нибудь папика морского-волка к труду приучается. Да и правильно -- пусть подзаработает -- на стипендию одну жить трудно.
  Зато Катенька знает точно: по нескольку гигабайт информации в день про уезжающих и приезжающих гомосапиенсов для отечественных ЭВМ она записывает.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Приступая к рассказу о событиях в Иудее и о роли в них Барановых, необходимо сделать несколько замечаний. Помятуя о судьбе Салмана Рушди, мне не хотелось бы рассуждать о личности Иисуса -- зачем дразнить Ватикан или Московскую Патриархию? Скажу лишь только, что сведения о нем в родовых документах Барановых, напоминают версию, принятую впоследствии христианами несторианского толка.* Во-вторых скажу, что по доступным мне материалам, Иисус родился в 6 году до н.э. у бедной прядильщицы Марии, подавшейся в силу ряда причин на заработки в Египет вместе с семьей. В оправдание матери сына человеческого подтвержу, что в Иудее тех лет жилось несладко -- убиства, грабежи и насилия как со стороны римлян, так и со стороны фанатичных национально-освободительно настроенных иудеев были делом обыденным.
  * Константинопольский архиепископ Несторий сразу после своего посвящения обратился к императору со словами: "Дай мне государь, очищенную от еретиков землю, и я за это дам тебе небо; помоги истребить мне еретиков, и я помогу тебе истребить персов". Под еретиками он подразумевал всех, кто присваивал Деве Марии наименование "Богородица". Сам он называл ее Христородицей и проповедовал самостоятельность человеческой природы в Иисусе Христе. Он говорил: "...разве Бог имеет Мать? Если да, то в таком случае оказывается безответным и эллин (язычник), приписывая мать богам, будет лжецом и Павел, когда говорит о божестве Христа: без отца, без матери, без роду. Нет, Мария родила не божество, потому что рожденное от плоти плоть есть; тварь родила не Творца, а человека, орган божества". Эти смехотворные измышления были осуждены на III Вселенском соборе (Эфесский собор в 431 году). Нестория обвинили в том, что он учил только о человеческой природе Христа. Сам Несторий опровергал эти обвинения, протестуя лишь против обожествления Марии и поставления ее на один уровень с Христом. Несторий и его последователи были обвинены в богохульстве, преданы анафеме и подверглись гонениям. Несториане по форме богослужений сначала больше напоминали первохристианскую Церковь, чем католики и православные, но затем и у них стали появляться свои обряды. Из числа несториан вышли немало ревностных миссионеров, которые бежали в Иран, Среднюю Азию, Индию, Монголию, Китай и Корею.
  Один из народов населявших догдашнюю Палестину, а именно -- идумейцы -- со времен Гнея Помпея и Гая Юлия в больших масштабах занимались овцеводством, сбывая шерсть на мануфактуры Гая Овиния в Египет. Эти идумейцы были незадолго до того насильственно обращены в иудаизм и считались иудеями за соплеменников. Сами же идумеи были несколько иного мнения -- достоверно известно, что оккупационные власти в Иудее римляне формировали из представителей именно этой народности. Так вот правили они так, что сами иудеи предпочитали вассальную зависимость от Рима нестерпимому гнету идумейской династии. В частности, именно идумейцем был знаменитый царь Ирод, которого иначе как царем-упырем назвать трудно, хотя воином он был смелым и отчаянным.
  И после смерти Гая Овиния идумейцы сохранили свой бизнес в Египте и, частично, отношения с кланом Овцеводовых там. Стараниями Сабины немало их работало в принадлежащих ей прядильных мастерских. Так вот именно в овчарне одного из идумейцев и родился Иисус Христос, который младенцем был увезен на берега Нила, где и воспитывался вместе с остальными детьми работников мастерских, хозяев и рабов.
  Мальчик рос умненький, деятельный и живой. Среди ровесников он неизменно становился лидером, причем в его ватаге было немало юнцов Барановых. Важно отметить, что дети Барановых среди его друзей были из самых состоятельных семей (по отношению к остальным) и лидерство мальчика из Иудеи не прошло мимо внимания их родителей. Не удивительно, что Авл и Вибий Овинии приняли участие в его воспитании.
  Источники сообщают о юности Иисуса противоречиво. Одни говорят, что он обучался на плотника, другие, -- на иллюзиониста (рассказывают, что он делал из глины птичек и оживлял их, умерщвлял сверстников, а затем оживлял и т.д.), третие, -- что Иисус много занимался каббалой и Торой, не соблюдая при этом жесткие правила иудейской религии. Рассказывают также, что признание лидерства Иисуса барановским молодняком стало причиной конфликтов Иисуса в собственной семье, но есть и другая версия, что с мамой он не ссорился никода (отцом Иисуса считается престарелый Иосиф, который умер сразу по приезду в Египет), а посорился как раз со своими товарищами из числа Барановых и много позже.* Мама же мальчиком своим всегда гордилась, да и для сына кто может быть любимее мамы?
  * Овцеводов в связи с эти пространно рассуждает, что достигнув 33-летнего возраста Иисус Христос стал настолько непонятен своим барановским друзьям, что возник конфликт о котором есть упоминание в евангелиях: "Ближние его пошли наложить на него руки, ибо говорили, что он вышел из себя" (Мк. 3, 21), "Братья его не веровали в него" (Ио. 7, 5). Тут же он рассказывает о версии конфликта на почве любви Иисуса (см. ниже).
  В любом случае, долгое время в клане Барановых Иисус был абсолютно своим, и барановские дедушки, бабушки, а также родители всячески приветствовали в компании своих отпрысков этого славного и умного парня. С этой же компанией Иисус немало путешествовал по Африке и Среднему Востоку. Говорят, что юноши даже в Индии пробыли значительное время. И, без сомнения, погостили в персидском Истархе, где не только поохотились на архаров, но и были посвящены в культ Луна и узнали о решениях совета Овцеводовых. Иисусу эти решения были весьма интересны.
  Когда Иисус начал проповедовать в Иудее точно неизвестно. Главным историческим подтверждением тому и сейчас является одно место из Иосифа Флавия, которое стоит привести полностью: "Около того времени* жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимают истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц, Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нем и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким именем от его имени".
  * Время, когда прокуратором в Иудее был Понтий Пилат -- 30-е годы.
  В хрониках Овцеводовых история эта содержит значительные пробелы. Как, почему и отчего Барановы не приняли дальнейшее участие в судьбе своего родственника по факту, в хрониках стыдливо умалчивается. Поэтому я сошлюсь на изустное предание, которое, конечно не может быть доказательством. Рассказывают, что Иисус полюбил одну из юных Овий. Девушка была удивительной красоты и ума и, несмотря на то, что Иисус был не красавец, также полюбила его. Но против оказались все -- родня и друзья Иисуса по матери считали, что жениться на гойке ему никак нельзя, да и Барановых такая родня несколько стыдила. Вобщем история обычная, однако финал ее в данном случае был удивительным.*
  * Здесь Овцеводов рассказывает о многочисленных предрассудках против смешанных браков бытовавших в то время у иудеев. Мне понравилось, в частности, как он разоблачает клеветническое объяснение появления армян, дескать "гордые персы смешавшись с евреями, породили жалкое племя армян". Оказывается, по законам и персов, и евреев, браки с чужеземцами были делом весьма трудным, а оттого и армяне от них произойти не могли.
  Разрываясь от любви и к тем и другим, Иисус пропал. Где он провел значительное время неизвестно. В евангелиях вот говорится, о его сорокадневном пощении в пустыне, где он был искушаем дьяволом. Можно только догадываться о том, что творилось с ним, и какие бури бушевали в душе его, но следующее, что известно, это как Иисус въехал в Иерусалим на ослице, с чего и начался крестный его путь.
  Полагаю, что движимый любовью, он решил примирить истинных римлян, коими были Барановы, со своей родней даже ценою собственной жизни. Оттого он и, жертвуя собой, фактически исполнил программу совета Овцеводовых в Истархе, а заодно показал иудеям путь выхода из их религиозной зашоренности.
  Ведь как он говорил: "Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овечий, но перелазит инде, тот вор и разбойник. А входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними, а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса". Барановы должны были понимать это так -- "Не оттого я хотел быть вашим родственником, чтобы быть паразитом в роде вашем, а оттого, что полюбил я Овию, овечку-мою, и хотел быть равным вам, и вас равными мне видеть". Или вот пример слов Христовых из того же апостола Иоанна: "Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка и оставляет овец и бежит, и волк расхищает овец и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах". Это надобно понимать так: "Положил бы я жизнь за любовь свою Овию, любил бы ее как подобает честному человеку любить жену свою, а вы не верите мне, хоть и не такой я как остальные иудеи-кровососы". Проповеди же Иисуса, обличенные в притчи и рассчитанные на своих единоплеменников при толковании выглядят совсем уж филиппиками, а оттого я не буду их тут толковать, дабы не быть клеветнически и беспричинно обвиненным в юдофобстве.
  В результате, и иудеям, и Барановым, Иисус предложил гениальную по простоте формулировку для примирения: "Я есть дверь в царство Божие, уверовавший в меня спасется". Но самое удивительное, что проповедуя весьма простые вещи, он демонстрировал такое, что простым совсем не назовешь -- ходил по воде, успокаивал бури, кормил толпы народа, воскрешал мертвых, а главное -- успокаивал всех и давал надежду. Простые бесхитростные люди, видевшие это, уверовывали в него сразу. А вот начитанные иудеи и образованные Барановы сомневались -- хотя и не все.
  Почему не верили иудеи и без меня написано достаточно. А вот у Овиниев были причины иные.
  Желание Овиниев поднять бунт в Иудее при помощи Иисуса было столь сильным, что они даже не поняли, что этот юноша оказался не простым политическим комбинатором, а кем-то большим. Они бы поняли, если бы ради своей любви к Овии он решил закрутить лихую многоходовую интригу с массовой резней в финале. Вместо же этого Христос провозглашал, что у него кроме Барановых есть и другие овцы, которые не сего двора, и что когда они услышат голос его, то возникнет одно стадо при одном пастыре. Вобщем случилось по поговорке -- из-за близости к ним Спасителя, Барановы его в Христе и не разглядели, принимая его за чудаковатого своего парня, умеющего творить невиданные до сих пор вещи. Но слепыми оказались не все -- барановские женщины были зрячими, отчего в течении ста почти лет род Овцеводовых испытал такое лихо, каким для неуверовавших иудеев стало разрушение их главной синагоги.
  В общем произошло то, что произошло. К сожалению, даже изустные предания не говорят о дальнейшей судьбе Овии. Может быть, как истинная римлянка руки на себя наложила, может быть ушла из дома и стала проповедовать учение любимого -- кто знает?
  С иудеями все понятно, по смерти Нерона, Веспасиан* и сын его Тит оставили от Иерусалима пепелище. Удивление вызывает лишь факт, что иудеи поступили прямо по проповеди Иисусовой -- не разглядели бревна в своем глазу. Вот что о том сообщает римлянин Светоний: "На Востоке распространено было давнее и твердое убеждение, что судьбой назначено в ту пору выходцам из Иудеи завладеть миром. События показали, что относилось это к римскому императору, но иудеи, приняв предсказание на свой счет, возмутились, убили наместника, обратили в бегство даже консульского легата и отбили у него орла". Подняв востание по призыву более удобного для своего эгоистического понимания мессии они накликали такое крошилово на свою родину, что еврейские историки сообщают о бойне почти в миллион убитых**. Но самое удивительное, что даже после разгрома, они еще продолжали верить в какого-то избавителя.
  * Здесь же Овцеводов упрекает императора Веспасиана в экономических санкциях против Барановых. Известна история, что он обложил налогами мочу в общественных уборных, отчего сильно пострадали фуллоны. В связи с этой историей существует известный анекдот, когда сын Веспасиана Тит пришел к отцу и заступился за фуллонов, тот сунул ему под нос несколько монет со словами: "Деньги не пахнут".
  ** Цифра сильно преувеличена.
  Но оставим иудеев и вернемся к нашим Барановым. Поначалу вера в Христа-Спасителя получила большое распространение среди женщин этого рода, да и женщин вообще -- ведь известно, что женщины, рыдая, сопровождали сорокалетнего Иисуса к месту казни. Многие барановские семьи просто распались -- причем мужьям было непонятно, что заставляет их супруг уходить из дома и начинать проповедовать непонятную "иудейскую ересь". Так, с апостолом Павлом* проповедывали Юния, Юлия и Персида. Несколько почтенных матрон-овец ушли от твердолобых мужей и присоединились в Павлу в городе Фессалоники. Первый век христианства можно назвать женским, так как эмоциональность и экстатичность их подавляли мужчин настолько, что критики христианства той поры, даже высмеивали молодую религию из-за проповедей "глупых-женщин". Лишь примерно через сто лет до Барановых мужчин стала доходить суть проповеди Иисуса, и они нагнали свои женские половины в исповедовании нового культа, а потом по числу усердствовавших и перегнали, но это отдельная история. Надобно лишь сказать, что именно Барановы мужчины привнесли впоследствии в христианство элементы культа Луна, что определило в дальнейшем подчиненное положение слабого пола в христианских странах. Однако поначалу все было иначе, прямо по словам апостола Павла: "Нет уже иудея, ни язычника (эллина), нет раба, нет свободного, нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе"**.
  * Здесь Овцеводов рассказывает баснословную историю, что апостол Павел был римским гражданином и происходил от одной из ветвей Барановых. Это не так, ибо известно, что Павла звали Савл и был он иудеем.
  ** Гал. 3, 28.
  С христианством же связано еще одно важное обстоятельство для рода Барановых. Те из них, кто начинал исповедовать его, называли себя "овцами стада Христова", а оттого часто отказывались от употребления фамилии. Именно потому многие отцы церкви, происходящие из рода Барановых имеют лишь собственное имя и прозвище. Оттого на Востоке Римской империи со II века фамилия Овиний изчезает, как впрочем в Иудее и Малой Азии. Потому-то, кстати, первые изображения Христа были такие -- безбородый мужчина с овцой или ягненком на плечах.
  Это своеобразный маркер -- если с того времени в римской истории попадается фамилия Овиний, -- значит, это Баранов-язычник. Кстати, в языческих сонниках того времени можно увидеть характерное предзнаменование: дурно видеть во сне баранье мясо. Артемидор Далдианский с своем соннике прямо так и пишет, что любое мясо видеть к добру кроме баранины. Потому что бараны -- те же люди. Это было новым, в античных сонников, ибо до того, все сны связанные с баранами и овцами почитались благоприятными. До Христа, правда, кое-кто считал, что видеть белых овец к добру, а черных к худу. Но это скорее был народный предрассудок, так как авторитетные толкователи знали точно, что и те и другие к добру, просто белые в большей, а черные в меньшей степени. Объяснение то же: ибо овцы подобны людям, потому что они слушаются пастуха, собираются в стада, а также означают продвижение вперед и к лучшему в соответствии со своим именем*. Потому то и считалось добрым знаком видеть и пасти чужих овец или видеть много собственных, особенно тем, кто хочет встать во главе толпы -- философам или учителям.
  * По-гречески слово "овца" -- "пробатон", по происхождению своему связывают с глаголом "пробайнейн" -- "идти вперед". Так же считают и современные ученые.
  С тем, чтобы видеть во сне барана сложнее. Баран означал хозяина, правителя и царя.* Наилучшим считалось видеть во сне себя спокойно едущим на баране верхом по равнинной местности, особенно для ученых и стремящихся разбогатеть. Не случайно баран животное быстрое и являлось средством передвижения Гермеса Трисмегиста.** Потому сны с бараном толковать непросто. К примеру рассказывают об одном Овинии (не посвященном в культ Луна), которому во 3 году до н.э. приснилось, что он сидит на баране, а потом падает с него вперед. Перед этим он посватался и собирался через несколько дней справить свадьбу. Ему сказали, что жена будет блудлива и наставит ему рога. Так оно и вышло, но с поправкой. Из-за такого предсказания сновидения он расторг помолвку, и лишь через немалое время, уступая уговорам друзей, женился все же на той, к которой сватался. Опасаясь сна, он очень стерег свою жену и принимал всяческие предосторожности. Через год жена умерла, ничем не запятнав себя, и он, рассудив, что сон уже свершился женился на другой. Тут-то и пришло несчастие -- эта жена оказалась похотлива как свинья и блудлива до самой последней степени. Но довольно о снах.
  * По-гречески "баран" -- "криос", происхождением связано с глаголом "крейейн" -- "властвовать".
  ** Здесь же Овцеводов сообщает интересные данные, которые я не смог проверить. Он пишет, что бараны были первым средством передвижения верхом у арийцев. До изобретения уздечки арийцы ездили на баранах, пользуясь их рогами в качестве руля. Затем пересели на лошадей. По его словам, лошади у древних вроде наших легковых автомобилей, а бараны -- мопедов и мотоциклов. Это интереснейшее наблюдение он дает со ссылкой на работы профессоров Фон Бутенопа и Миллера-Глазенапа, работы которых мне не удалось найти в петербургских академических библиотеках.
  И еще одно важное дополнение. Казалось бы, Барановы, принявшие столь деятельное участие в судьбе Иисуса должны были бы оставить обширные воспоминания о его жизни. Написано же почти все предание о нем в основном руками иудеев, уверовавших в Спасителя. Тому объяснение очень простое. Дело в том, что книжная традиция у иудеев и римлян была разная. Для иудеев было естественным трепетное отношение к тексту и букве. Они например считали нормальным поедать свои священные книги, полагая, что сим пищеварительным актом исполнются их мудрости. У Барановых же было иначе -- труд писца для них был рабским, ибо умея читать и писать, писцами они не становились, предпочитая военную, политическую или хозяйственную деятельность. Главным почиталось у них умение говорить, но не писать. Вот и не писали, к сожалению, до времени. Правда, будучи людьми прямого действия именно они приложили все силы для сохранения реликвий, связанных с жизнью и смертью Иисуса, как то: креста на котором его распяли, чашки, из коей ему, распятому, давали уксус, наконечника копья, которым легионер проткнул тело Спасителя и т.д.
  Оттого то, трудами уверовавших иудеев, христианская церковь восприняла не только новозаветный канон и ветхозаветный, но и самое иудейское -- тип отношения к канону, идею "священного текста с небес". В результате, даже современное религиеведение зачисляет христианство в категорию "религий Писания". А ведь это странно -- ибо сказано было живым, страдающим и любящим Иисусом: "Буква убивает, а дух животворит".
  
  1993 ГОД 1 ФЕВРАЛЯ 18. 17.
  
  
...В бессмысленном чередовании дней
  Мы видим свет идущий в ниоткуда,
  И, следуя к источнику болей,
  Приобретаем направленье зуда.
  Снилось мне. Но не зуд это был, осознаю, просыпаясь, а зудежь:
  -- Митрофан, да вставай же ты, йо кала мене, -- трясет меня за уши Зенкин.
  -- Какого шванца? -- матерно отвечаю я спросоня.
  -- Звонят, мля, -- комментирует отставной офицер Советской армии уже ворвавшуюся в мои покрасневшие, полагаю, уши трель телефонного звонка.
  -- Какого шванца? -- повторяюсь я, но уже по адресу телефона. Сползаю с дивана и походкой питекантропа, как ее на картинках изображают, иду по коридору к аппарату.
  -- Алло! -- весьма недобро цежу я в дважды выпавшую из рук трубку. Ответ показался мне цинично игривым:
  -- Привет Митрофан!
  -- Кто это? -- не меняя интонации рычу я.
  -- Дейв!
  -- А Дейв... -- весьма туго соображая, говорю, но после паузы, видимо что-то вспомнив, добавляю, -- чего надо?
  -- Митрофан, -- известил меня Маккой, -- я тут написал материал для Time, но мне бы хотелось кое-что уточнить.
  -- Отца нет!
  -- Что?
  -- Фазер, -- ору, -- из эбсент!
  -- Да... Когда будет?
  -- Не знаю. Сказал будет звонить, кажется он из города уехал. А я -- бухаю. Если хочешь -- приезжай.
  -- Спасибо, Митрофан, много работы.
  -- Тогда пока, -- слегка придя в себя, но все еще борясь с предблевотным ощущением во рту, я, бросая трубку на телефонный корпус, как если бы он был немецким танком, а трубка -- бутылкой с коктейлем Молотова.
  Возвращаюсь в комнату на диван, где натыкаюсь на вопросительные взгляды друзей.
  -- Говно! -- отвечаю на их немой вопрос и сам спрашиваю:
  -- Мы пить будем?
  -- Все давно налито, -- извещает меня Андрей, и я замечаю новую бутылку на столе, на этот раз "Русской".
  И мы выпили еще. А потом еще. А затем, раскатав с Андреем еще по одной стопке, начинаю рассуждать уже даже не слишком сознавая зачем, с кем и о чем, Примерно так:
  -- Пьянь, Господи, какая же я пьянь. Неужели нельзя иначе. Ведь Дашенька если хотя бы сотую часть всех моих алкогольных посиделок узнает, явно отвращение испытывать начнет. Я это знаю. Знаю точно. Так почему пью? Не знаю...
  Сейчас Игорь опять вызовет ограниченный женский контингент и вся наша вечеринка вновь стандартизируется. Нехорошо это. С пользой надо здоровье губить:
  -- Эх, жаль, что зима на дворе.
  -- Зима-то причем? -- будто из небытия произнес голос Андрея.
  Я поворачиваю отяжелевшую голову к нему и отвечаю:
  -- Чем до бесчувствия в квартире напиваться, взяли бы лучше те же бутылки, закуску и пошли бы на Шуваловское кладбище к могиле какого-нибудь хорошего человека. Это ведь не асебейя* -- пить на могиле.
  -- Не замечал у тебя раньше некрофильских наклонностей.
  -- И не заметишь. Просто питие на кладбище есть раскаяние на исповеди. Жаль только, что исповедники всегда молчат. Вероятно, не принимают раскаяния...
  * Асебейа -- "нечестие" (греч.).
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Вх. 01. 02. 93. 18. 30.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Довожу до вашего сведения, что в ближайшее время организация встречи Ветеран--Хорст не представляется возможной. Согласно полученной информации Ветеран отсутствует сейчас в Санкт-Петербурге. Высказываю предположение, что он вылетел в Ашгабад для встречи с упомянутым в сообщении от 31. 01. 93. 21. 23. источником.
  Дейв Маккой -- резидент ЦРУ по Северо-западу России.
  
  Исх. 01. 02. 93. 18. 36.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  Доводим до вашего сведения следующую информацию:
  Вх. 01. 02. 93. 10. 00.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб квартира ЦРУ
  Управляющий Национальным банком Ливии Мухаммед бен Саид сегодня вылетел в Тегеран. Согласно информации полученной от надежного источника в правительстве, конечным пунктом его вояжа является столица Туркменистана.
  Второй секретарь посольства США в Израиле Роберт Муркок
  
  Вх. 01. 02. 93. 15. 13.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб квартира ЦРУ
  ...Согласно сообщениям достоверного источника в МИД России, там серьезно озабочены распространяемыми средствами массовой информации сообщениями о каких-то контактах между Ливией и Туркменией. Излишне напоминать, что сегодняшние кадры МИД России находятся под полным контролем нынешнего русского президента, а Саддафи был в числе немногих лидеров мирового сообщества, поддержавших в августе 1991 года военную хунту в России. В свою очередь, тогда Туркмения проявила сдержанность, которую можно было истолковывать двояко.
  Таким образом, если контакты между вышеупомянутыми муслимскими государствами действительно имели место, они либо являлись их собственной инициативой, либо, по мнению источника, представляют собой одну из козырных карт некоторых парламентариев, всерьез планирующих провести импичмент президента России еще до конца первой половины этого года.
  Эта карта, по-видимому, -- аналог иракской. О планируемой передаче денежных средств диктатором Ирака парламентской оппозиции и о намечаемых визитах в Багдад бывшего главкома сухопутных войск СССР генерала-армии Валентина Варенникова я уже сообщал...
  Как вам должно быть видно из сообщения нашего московского корреспондента, официальная Москва вряд ли заинтересована в развитии ливийско-туркменских контактов в любой области. Туркмения безусловно входит в сферу интересов Москвы. Ливия же не является в настоящее время союзником московской администрации.
  Попытки Москвы самой разобраться в Ашгабаде могут вывести ее на источников Ветерана и на него самого. Это в конечном итоге может дезавуировать не только вас, но и часть нашей агентуры на Северо-Западе. Доложите ваши соображения.
  Отдел исследований Государственного Департамента
  
  Шифротелеграмма
  01. 02. 93. 18. 40.
  Совершенно секретно
  2 экземпляра
  Первый -- Начальнику Второго Управления МБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области
  Второй -- Начальнику контрразведки Штаба ЛВО
  Доводим до вашего сведения, что появление в Санкт-Петербурге полковника разведки ВМС США Стивена О'Брайна представляет собой серьезную угрозу национальным интересам Российской Федерации.
  В связи с этим приказываю:
  1. Установить цель приезда О'Брайна в РФ.
  2. Обо всех контактах О'Брайна с гражданами России или иностранцами незамедлительно докладывать мне. Литер: "Срочно".
  3. Установить имели ли работники резидентуры США в Санкт-Петербурге за последние две недели какие-либо контакты с гражданами России или иностранцами (не гражданами США) связанных в настоящем или прошлом по характеру своей работы с прикаспийскими государствами СНГ, Ираном, а также государствами Северной Африки, или любым из них.
  О результатах докладывать незамедлительно.
  Председатель Совета национальной безопасности при Президенте РФ Бобков К.С.
  
  ОЧЕРЕДНОЙ КОШМАР ОВЦЕВОДОВА:
  
  Зачем я переживаю? Ведь если я Дашеньку люблю, какого черта мне волноваться. Даже если допустить, что она меня не любит, разве это что-то меняет? Ну не любит, так ведь насильно все равно мил не станешь. В конце концов, твоя любовь, твои и проблемы.
  Другое дело женитьба. Если она тебя и до свадьбы такого не полюбила, что же после будет? Ведь и ишаку ясно: только хуже все станет. Так не лучше ли бросить все это, расстаться, да и лечь на дно? Может, и лучше, да только как же она без меня будет? Разве кто другой будет ее любить как я? А почему, собственно нет? Она же у меня лучше всех.
  Эх. Как плохо! То-то и плохо, что она лучше всех. Где ж я другую Дарью найду? В Караганде что ли? Уверен, нет там таких. Вот и выходит: не Даша меня мучает, а эгоизм мой и уверенность в собственной неполноценности, помноженные на неспособность хоть что-нибудь изменить. Прибить бы себя, ничтожество, да ведь нельзя: грех это! Ее прибить: дак как же я жить сам после этого буду? Ведь не смогу. Точно.
  Эх, хоть бы людишек пострелять. Но ведь было это уже, было!
  А может во всем водка виновата? Водка ведь что жажда. Не почувствуешь, пока сам в нее не превратишься. Господи, да положил бы ты меня на какое-нибудь дно как подводную лодку, чтоб не могли запеленговать!
  Ладно, в конце-то концов, Митрофан, к чему все эти твои страдания? Ни души не очистят, а по сравнению с мировой революцией -- вообще дерьмо. Взял бы да позвонил бы любушке своей в Америку, ведь телефон подружки ее у тебя есть.
  -- Так ведь денег нет на переговоры международные.
  -- Как это нет, опомнись!
  -- А ведь и вправду есть. Не на минуты, на часы разговоров хватит. Ведь и позвоню.
  -- Звони.
  -- Впрочем... Нет. Не могу.
  -- Не хочешь с любимой поговорить?
  -- Да не в этом дело. Не любит она, когда я ей пьяный названиваю. Ссоримся мы сразу. Не любит она, не любит...
  
  1993 ГОД 1 ФЕВРАЛЯ 18. 57.
  
  -- Ну и нажрался же я, млядь: уже раздвоение личности во сне начинается, -- подумалось мне, проснувшемуся. Отчего-то не могу вспомнить, как я на кровати своей оказался. Перетащили друзья что ли?
  Из гостиной по-прежнему музыка доносится, -- значит здесь еще. Пойду, думаю, спрошу.
  Захожу в комнату и что же я вижу? -- Танцульки. Мало того, что появились, видимо вызванные Зенкиным по телефону, две девицы-первокурсницы Олька с Ленкой, мало того, что откуда-то появился Антон Багров, мой однокашник, так они еще впятером среди ночи над головой моих разнесчастных соседей отплясывают какой-то дикарский танец, телодвижениями напоминающий помесь джиги, сертаки и гопака.
  -- Совсем охренели, -- подумал я, заметив, что мысль эта довольно громко слетела у меня с языка. Тем не менее, они не отреагировали: слишком громко играла музыка. Что это была за музыка, я не знал, но определил, что повышению культурного уровня трудящихся холодной февральской ночью надо быть обязанным радио "Европа плюс".
  Терпеть не могу. Подхожу к приемнику и, пиная его ногой, выключаю. Тишина.
  Все вопросительно смотрят на меня.
  -- Ну, чего вылупились, -- заявляю.
  -- Митрофан, здравствуй, широко улыбаясь Оля отвечает, а Ленка ей вторит:
  -- Привет.
  -- Привет, -- говорю, -- давно приехали?
  -- Уж наверное скоро час.
  -- Тогда зачем, -- спрашиваю у девушек, -- соседей тревожите, танцульки тут среди ночи устраиваете. Вы на гулянье пришли или на дискотеку?
  Мальчикам же иной вопрос предлагаю:
  -- Вы чего, кобельки, тут нежности телячьи разводите? Что за мудэ на сковородэ? Вы девок етиться позвали, так и етитесь с ними. А дом крушить своим гопаком не надо.
  Интересно, что ответили первыми девочки, но по характеру их ответа я сразу догадался, что они гневаются:
  -- Митрофан, ты что опять в своем репертуаре, может хватит уже?
  С пьяну подумал, что им не понравился русский глагол и начал объясняться:
  -- Ага, -- покорно соглашаюсь я. А чего я такого сказал? Етиться? Это что плохо? Вам что етиться не нравиться? Или само слово не устроило? Слово то прекрасное: сочное русское слово.
  Их, однако, объяснения мои не вразумили. Хуже того -- ответ был принят молча. Но самое ужасное, что юноши-кавалеры явно приняли сторону слабого пола и, довольно успешно делая вид, что им весело, явно впав в обидку, набросились на меня как гиены на жмурика. Молчал только Андрей.
  Надо было спасать ситуацию, и, не обращая более внимания на разгоревшуюся в мой адрес клеветническую компанию со стороны длинночленной половины, наполненную грязными инсинуациями и истерией, я обратился к милиционеру:
  -- А не выпить ли нам Андрей? Есть еще что-нибудь?
  -- А как же. Сам же денег нам выдавал.
  -- Я? Когда?
  -- Когда как лунатик из комнаты спать уходил, полторы сотни тысяч на кровь и плоть Христову нам выдал -- мощи на кухне, в холодильнике.
  -- Прекрасно, -- говорю. -- Следуем на кухню.
  Пока мы обсуждали предстоящее причастие, вой и крики вокруг утихли, а я обратив внимание на видеомагнитофонный таймер, с удивлением фиксирую -- 19.00.
  Добравшись до кухни, бросаю отяжелевшее с расстроенным вестибулярным аппаратом тело на табуретку. На столе эффектно нарубленное салями и свиные сардельки, в нежную кишечную оболочку завернутые. Огурчики и помидорчики болгарские маринованные, два литра грейпфруктового сока -- много однако можно купить вкусных вещей, когда деньги есть. Возрадовался я, хотя ком из горла никак не выкатывался. Смочить надо, видимо, может проскользнет внутрь?
  Подтягиваются товарищи, и я говорю:
  -- Кто там у нас последний пришел? Антон? Давай Антон, разливай!
  Антон, нарочито лениво, открывает холодильник и вытаскивает оттуда покрытую холодным потом бутылку модной американской "Смирновской". Посуда здесь же, и он наполняет четыре. Рот уже готов был сказать что-нибудь ободряющее, когда на кухне появляются Олька с Ленкой:
  -- А мы, что, рыжие, -- смеясь, говорит Олька, а Ленка вторит ей:
  --А нам? -- и посмотрев на меня своими синими цвета летнего ясного неба глазами, добавляет:
   -- Сам ты, Митрофан -- дурак, и шутки у шутки у тебя дурацкие, но на окружающих определенно влияешь отвратительно. Сначала мы танцуем -- понимаешь -- танцуем, а ты хамишь, теперь вздумал тут пить, а не зовешь. Ну не свинья ли ты после этого?
  Не знаю, то ли бес схватил меня за яйца, то ли я сам допился до видений, но ответ ее вызвал у меня непреодолимое желание к простому человеческому рыданию. Лишь осознание того, что я, видимо, не простой человек сдержало меня, и я не набросился на девченок как какой-нибудь варвар с кулаками, а собрался, сосредоточился, вспомнил родословную и продолжил в привычном для меня духе.
  -- Свинья, -- покорно соглашаюсь я. -- Но разве это что-то меняет? Небо, кстати голубое, вода мокрая, а жизнь, вообще -- говно, так что же теперь, все на меня валить? Вы вон тоже хороши: набросились все на меня как свора собачья, а я, между прочим, ни мальчишек теперь кобелями не называю, ни вас суками не объявил. Образование, ведь, и чувство такта не пропьешь.
  -- Вот жопа ты, Овцеводов, -- делает после моей тирады вывод Ленка.
  -- Еще какая, -- вставляю я, замечая, что водка в рюмках остывать начинает. -- Может выпьем лучше, чем попусту слюни ядовитые глотать?
  Здесь меня, наконец, поддержали единогласно, и, соорудив на лицах серьезные, даже слегка напряженные мины гости обоего пола взялись за стопки. Ленка, впрочем, угомонилась не совсем, потому как опять произнесла тезис:
  -- Как же без тоста можно пить? Кто тост скажет? За что пьем?
  К моему смеху, который правда на лицо мое бесстрастное не вылез, все единовременно поворачивают голову ко мне:
  -- За что же мы еще выпить то можем? -- говорю, -- Конечно, за вас, девчонки.
  Местоименную игру не заметил никто, и я с облегчением заметил, что наконец то мне удалось сказать фразу в которой никто, кроме меня пьяницы, подъелдыка не заметил.
  Выпили. Водка вошла хорошо, и ощущение легкости вернулось в тело незамедлительно. Чтобы поддержать его, даже не закусив огурчиком болгарским и глядя на жующих окружающих, хватаю бутылку и начинаю разливать еще, однако опять сталкиваюсь с непониманием:
  -- Куда ты гонишь, Митрофан? -- отчетливо проговаривая слова и, пережевывая свиную сардельку, Зенкин говорит.
  Причину отчетливости его речи осознаю сразу: жеребится перед девками, но вот упрек его понять не могу: ведь каждому бедуину в пустыне известно -- не хочешь -- не пей. Бедуины, они ближе к экватору, у них тепло, следовательно, им охлаждаться надо. Мы же невдалеке от Северного полярного круга, нам греться надо, и если ему уже тепло, может не пить. У меня же лед до сих пор на сердце, почему же не растопить его водочкой? Мысли эти я не высказал, ответил просто:
  -- Куда надо туда и гоню. -- про себя же подумал, -- Блин, друзья, называются -- сострадатели. Умные. Насрать бы на вас из наполненной говном задницы. Жаль, дерьма нет от недоедания. Помню, товарищ мой, Саша, которого не дозвониться, с факультета психологии мне такую же вещь сказал: "У тебя, Овцеводов, алкогольный распад личности", -- умник. Ничего я ему не ответил, правда, обозвал, -- и поделом. Нечего судить о том, чего сам не знаешь, а тем более о том, чего никогда не узнаешь. Не дано.
  Даши рядом не было, и меня ничего не мобилизовало, поэтому я не препятствовал себе засыпать. Я просто заснул, хлебнув еще "Смирновской", прямо на кухонном столе уложив свою отнюдь не буйную башку.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  Она уже не чувствовала времени. Ее восприятие мира, созданное учителями и миллионы раз подтвержденное во время трех лет учебы в Университете и работы в Ленинградском морском порту, наотрез отказывалось признавать категорию времени. Катя давно перестала пользоваться паранаучной терминологией. Теперь она знала точно: материальный мир имеет предел, за которым существует только его волновая функция. Собственно, и Вселенная, как теперь девушка точно знала, состоит из субстанции, имеющей в физике название волны, а в реакционной теологии -- духа.
  Волна эта оказалась, организованной куда более сильно, чем мир физический, ибо именно волновая функция определяет структуру, то есть строит мир физический. Интересно, что имеются такие волны, материи которых равняются метрике Вселенной, то есть подобная волна мгновенно распределяется в любую точку Вселенной. А так как слово ли, событие ли запечатлевается в любой точке Вселенной раз и навсегда, возможно видеть весь мир мгновенно и моментально -- таково свойство волновой функции. Ибо миром правит она.
  Веке в XIX любой ученый говорить мог лишь о Духе или Боге: дескать, они миром заправляют. Но Катенька в XX веке жила и подобные бредни повторять не собиралась -- больших достижений добилась передовая советская наука. Точно она установила: волновая функция мир определяет. Раньше ведь как думали: "Материя -- это мир не живой, а управляется она животворящим духом". Ан не так все просто оказывается. Живое, оказывается, лишь одно из проявлений волновой функции. И исчисляется живое с математической точностью -- имеется ведь длина, частота и фаза у волны. Кстати, физики, экспериментируя, заказывали и получали нужные им частицы. Так они и нейтрино, и антинейтрино открыли.
  Так, отталкиваясь от волновых уравнений Шредингера и других гениев науки, физики советские и математический блеф Эйнштейна доказали и сложноорганизованный волновой безматериальный мир за пределами мира физического нашли. Не только нашли, но и на благо всего прогрессивного человечества работать заставили.
  Недолго Катя выясняла, как это она, в порту работая, информацию, собрав совершенно нематериальным способом, на вполне материальные носители -- диски компьютерные -- передавала. Просто компьютеры и периферия их непростые были, а с приставкой нейро, да еще второго поколения. Ухитрилась она проведать и то, их как производят. Делают на разных заводах комплектующие, некоторые детали из-за границы чекисты и военные привозят, но никто из производителей и добытчиков не знает точно, что и для чего делают. Все знают только в одном месте, где-то под Москвой, куда "полуфабрикаты" свозятся для окончательной сборки изделий -- ну прямо как бинарные химические боеприпасы.
  Не только нейрокомпютеры с периферией собирались на этом весьма засекреченном предприятии. В частности, делали там так называемые ПВИ под самыми разными индексами -- пеленгаторы волевых излучений, -- которые впоследствии, закамуфлированные под самые непредсказуемые предметы, расставлялись не только в различных частях нашей Родины, но и развозились по странам сопредельным и даже за океаны. А так как делалось это не первый год, не было места на планете Земля, откуда не смогла бы связаться с Центром Катенька или другой офицер с ее навыками (а в свои двадцать лет стала Нефедова лейтенантом 13 Главного Управления МГБ -- официально, -- но она знала уже, что проходит по иному ведомству, подчиненную первому лицу в государстве, границ не имеющем).
  Впрочем, знала все вышеизложенное Нефедова чисто теоретически, ибо и функции волновые, которые информацией называются и сами волны, воспринимала она вполне "материально": цветами, запахами, звуками и т.д. Самым же большим достижением девушки, ознаменовавшим собственно окончание занятий ее со старичками-оборотнями и начало службы, стало умение ее ведать мысли человеческие и влиять на волю людскую. Нет, не читала Катюша мысли, но лишь ведала, определяя по видимым ею особенностям гамм человеческого свечения и другим индивидуальным отклонениям от присущей большинству человеков нормы.
  Волю же людскую определять стало ее любимым занятием. Еще месяц назад нравилось ей, словно Олесе из рассказа Куприна, заставлять людей спотыкаться на улице или какого-нибудь пьяного субъекта враз и внезапно отрезвить. Ныне же подобным баловством она уже не занималась: уволилась из порта и в Ленсовет перешла работать, в отдел, курирующий международные связи. 1988 год был на дворе -- много работы было у девушки. Большие перемены происходили в стране, и их не только надо было под контролем держать, но и управлять ими.
  Хорошо училась в Университете девушка. Бесстрастно и хорошо. Скучно ей, правда, бывало иногда. Смотрит, скажем, Катюшенька на какого-нибудь старичка профессора. Мучается дедушка. Страдает, пытаясь проникнуться решением сложной лингвистической проблемы. Не знает решения, фактов, информации не хватает -- не собрала их наука методами традиционными. А Катя знает решение, но не может ничем старичку помочь. Ведь скажет она ему решение, а он ее спросит обязательно, откуда вы, девушка, факты столь интересные и странные почерпнули? Из каких источников? Не будет же лейтенант Нефедова рассказывать, что слово или событие запечатлевается в любой точке Вселенной раз и навсегда, и можно видеть весь мир и частности его мгновенно и моментально, и то что она самую малость пытается от видения своего мужу ученому предложить.
  Мало того, что утечка особо важной информации произойти может, подумают еще о ненормальности третьекурсницы. Но нельзя этого допускать, скромной и тихой паинькой средних способностей должна быть студентка Нефедова в Университете. Не время еще.
  Вот и смотрит Катюша на мучеников науки третий год. Поначалу неловко как-то было ей, все чувство справедливости язвило юную русскую лейтенантшу. А потом привыкла она, и даже внимание на страдания околонаучные обращать перестала. Ко всему ведь человек привыкает. Даже если у него возможности необычайные.
  Прислушалась девушка и к наставлением учителей своих о том как с отклонениями душу язвящими бороться. Бросилась в жизнь студенческую с головой: и в "Петрополе" на Среднем проспекте Васильевского острова пива попила и в ресторанах, разбросанных по городу, с компанией самой для себя подобранной из людей интересными ей показавшимися побывала. Наконец с невинностью своей рассталась и превратилась в молодую женщину, зная, что так надо, но не сознавая зачем.
  Год наставлениям учителей девушка следовала. Но странное дело: не только с ощущением несправедливости не рассталась, лишь тоньше стало оно, но и новые отклонения добавились (Знала она наверняка, что это отклонения, но такая умелая Катюшенька к описываемому времени стала, что никто кроме нее об этих отклонениях догадаться не мог -- глубоко в душе запрятала она их -- туда ни один прибор не залезет). Два отклонения добавились: стыд и страх. Были они, но отчего или перед кем -- не могла девушка выяснить. Вне ее власти справедливость, стыд и страх оказались, и чем больше копалась она в себе, тем сильнее запутывалась в них -- прямо бабочка в паутине.
  Так и запутывалась бы девушка, вплоть до окончания Универитета в 1991 году, если бы учителя ее всякий раз новые задания ей на благо социалистического Отечества не придумывали. Забывалась девушка в работе, да так сильно, что все более и более понятным становилась ей старая истина: "Война всеобща -- мир относителен".
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Шифротелеграмма
  01. 02. 93. 19. 20.
  Совершенно секретно
  Председателю Совета национальной безопасности при Президенте РФ.
  Выполняя ваш приказ, переданный телефонограммой от 01. 02. 93. 18. 40. докладываем, что сегодня 01. 02. 93. в 18.30 гражданин США Стивен О'Брайн вместе с советником консульства США по культуре Максом Орлоффом, предположительно являющимся кадровым разведчиком ЦРУ, отбыли на машине последнего из консульства и согласно их маршруту направились по Выборгскому шоссе в сторону границы с Финляндией. Установлено наблюдение. Контактов О'Брайна с гражданами РФ подлежащих оперативной разработке не отмечалось.
  Ваше распоряжение по проверке некоторых категорий граждан РФ с работниками консульства США выполняется.
  Начальник МБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области генерал-майор З.Л.Колупаев
  Начальник контразведки Штаба ЛВО капитан первого ранга А.К.Фокин
  
  Исх. 01. 02. 93. 19. 24.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  Обращаем ваше внимание на следующее сообщение агентства Рейтер:
  1 февраля 1993 года пресс службой правительства Туркменистана было распространено заявление о неофициальном визите в Ашгабад управляющего Национальным банком Ливии Мухаммеда бен Саида, прибывшего сегодня из Тегерана. Согласно информации, изложенной в коммюнике МИД Туркмении "визит представляет собой ознакомительную поездку крупного государственного деятеля братской мусульманской страны для ознакомления с жизнью мусульман и установления прямых контактов с лидерами нового независимого исламского государства, образованного на развалинах советской империи".
  Согласно заявлению пресс-секретаря Президента Туркмении Рашида Кульбаева, "Туркмения, где основная часть населения мусульмане, весьма заинтересована в установлении прочных связей с исламскими странами как наиболее близкими Туркмении своими культурно-историческими традициями и ментальностью.
  Ливийская Джамахирия, являясь одним из лидеров мусульманского мира и имеющая большой опыт в построении исламского государства, представляется идеальным партнером для Туркмении, и было бы непростительной ошибкой для руководства Туркменистана не установить с этим государством прочных дружественных отношений".
  Обращаем ваше внимание, что визит главы Национального банка Ливии проходит на фоне явного отсутствия каких-либо реакций со стороны официального Кремля.
  Вам предлагается немедленно установить время появления Ветерана в Санкт-Петербурге для организации встречи с агентом Хорст и получения у Ветерана информации. Немедленно доложите ваши соображения по поводу принятия каких-либо мер на случай обстоятельств, изложенных в Исх. 01. 02. 93. 18. 36.
  Отдел исследований Государственного Департамента
  
  1993 ГОД 1 ФЕВРАЛЯ 19. 27.
  
  Господи, отчего так шея отекшая болит? Поднимаю голову и смотрю. Кухня. Вокруг никого. Вдалеке, секунд десять пешком, телевизор работает, а передо мной полбутылки недопитой "Смирновской". Глядя на нее, силюсь вспомнить с кем я, и кто у меня в гостях. Не могу вспомнить. Поэтому, налив себе пятьдесят и выпив, иду смотреть.
  В гостиной, развалившись на диване и смотря по видео, лежат Олька с Ленкой. Молчат, кинув на меня довольно недружелюбный взгляд, видимо, рассматриваемый ими фильм Лукаса Howard The Duck сильное впечатление на них производит. В кресле, отключившись, развалился Зенкин -- спит. Догадываюсь, что в моей комнате спит Мальков, так как он никогда не уходит, пока не убедится, что он последний и дома все в порядке. Ему, видимо, не безразлично, что после него останется. А где Антон? Эта гнида небось в комнате родителей улеглась. Захожу и проверяю -- улеглась. Сколько раз я говорил, чтобы даже не заходили туда. Не слушают, однако.
  Действую решительно. Захожу в родительскую спальню, где действительно вижу развалившегося на двухспальной кровати перпендикулярно подушкам Богрова. Подхожу и пинаю по сраке ногой. Никакого эффекта. Мертвецким сном спит. Ну ладно, -- думаю, -- проспишься, я с тобой поговорю.
  Вдруг, как из небытия, слышу телефонный звонок. Кто бы это мог быть? Подхожу к телефону, чтобы узнать.
  -- Алло.
  Голосом отца кто-то отвечает:
  -- Привет. Как дела?
  -- Отлично, -- отвечаю.
  -- Новости?
  -- Журналист звонил.
  -- Не забудь завтра передачу матери принести, Ты, надеюсь, помнишь, что у нее до шести приемные часы?
  -- Помню.
  -- Ну, до встречи.
  -- Когда приедешь, папа?
  -- Дня через два.
  -- Пока.
  -- Пока.
  Кладу трубку. На обговоренном нами заранее языке, отцово сообщение означало, что завтра до шести вечера он окажется дома. Его интонация, уверенная и спокойная, говорила о том, что есть результаты. Но об этом мне еще предстоит узнать. Свою роль я выучил хорошо и был готов действовать. А пока не грех было и выпить.
  На радость мне из комнаты показался мрачный Андрей:
  -- Доброе утро, говорю, -- может выпьем?
  Он что-то прорычал, и я понял, что ему надо сплюнуть. Жду. Наконец, когда он, сблевнув, выходит из ванной, я уже жду его на кухне. Стопари, с разлитой водкой, приветливо стоят на столе. Поднимаем их и пьем. Тут же осталась какая-то закуска -- хлеб и хвостик от салями. Делим по-братски и съедаем.
  -- А сколько времени? -- у Андрея спрашиваю.
  -- Где-то половина восьмого отвечает.
  Надо Дейву звонить. Плыву в превратившемся в воду для моих залитых пьянью глазах воздухе к телефону и набираю номер. Ошибаюсь в наборе. Кладу трубку. Набираю. Опять ошибаюсь. И еще раз. И еще.
  Наконец получилось. Гудки.
  -- Алло!
  -- Привет Дейв!
  -- Кто это?
  -- Митрофан!
  -- Как дела?
  -- Аллес нормаллес. Как твои?
  -- Нормально. Не узнал тебя. Что с голосом?
  -- Пьян.
  -- А...
  -- Есть новости.
  -- Интересно.
  -- В шесть часов завтра дома будь. В гости заеду или позвоню.
  -- Хорошо.
  -- Auf Wiedersehen!
  -- Bye!
  Видимо я громко разговаривал. Из комнаты появился Зенкин. Глядя на меня глазами мученика святого Себастиана, спрашивает:
  -- Немецкий что-ли учишь?
  Подозревая, что мои глаза тоже способны сойти сейчас за очи святого Иеронима, отвечаю:
  -- Фуецкий. Пить будешь?
  -- Подумаю, -- говорит.
  -- Чего тут думать. Трясти надо.
  Расходимся. Он к девушкам, а я в туалет, блевать. Блюя, мысль меня посещает:
  -- Эх, Дашенька, так луево мне сейчас, а тебя даже рядом нет. Эх, да ладно, чего уж тут...
  В сознании, что рот мой превратился в сортир, ковыляю на кухню, где кроме водки ничего не осталось. Одни мы с ней, да водой кипяченой в чайнике. Что ж, сначала водичкой горло пополоскать, потом водочки крякнуть и снова водички внутрь. Так и делаю.
  Почувствовав некоторое облегчение, беру в руку бутыль, другой рюмки захватываю и следую в гостиную, где вся братия кино смотрит.
  -- Ну что, чего не танцуете? -- спрашиваю, послеблевотно заикаясь, появившись в дверном проеме.
  -- У тебя потанцуешь, пожалуй. -- Мрачно, не глядя в мою сторону, произносит Ленка. -- Что, водку опять жрешь?
  -- Жру. -- Столь же мрачно ей сообщаю. -- Может со мной выпьете?
  -- Еще чего. -- Отвечает. -- Может быть хватит. Мужество надо иметь.
  -- Если я не дурак водки выпить, то мне в собутыльники дураки не нужны, а мужество вообще последняя из добродетелей, -- огрызаюсь. -- Оля, может ты со мной выпьешь?
  -- Выпью, -- спокойно Оля меня извещает. -- Наливай, хотя, промежду прочим, мужество все-таки добродетель.
  -- Оля, может хватит, тебе, девушке, про мужество? -- Наливаю.
  Вручаю девушке напиток и чокнувшись с ней, заглатываю.
  -- Ты же нормальный мальчишка, какого черта себя жалеть. -- Говорит, справившись, видимо, с горловым ожогом Оленька.
  -- Не могу, -- хриплю, -- не жизнеспособен я экономически. Проблема в том, что все таланты свои не могу я и за сто слитков золота продать, а лишь отдать могу, хоть на перекрестке первом, но лишь достойному. Так ведь нет такого, вот и мучаюсь как ведьма, умирающая в одиночестве.
  -- Так стихи сочиняй, -- Зенкин в разговор влазит.
  -- А стихи я легко могу сочинять, да только продавать их некому, -- согласившись с игрой товарища, говорю.
  -- Ну, почитай мне что-нибудь из раннего, может я у тебя куплю.
  -- Думаешь, ломаться буду? Как бы не так. Слушай, из раннего, называется "На задней парте":
  
Перезвон, перестук и всхлипывание
  Перекатывается среди затылков,
  И цепляясь за уши и ноздри,
  Оседает на этих лицах
  Ритм и рифма потеряли цену,
  Ноль синхронности рук и сердца,
  Не болото, не тьма, не пустошь,
  А рабфак Университета
  Когда с важным видом заканчиваю читать, Зенкин заливается смехом и спрашивает:
  -- Мда, а размер и рифма-то где?
  -- Сказано же тебе, они цену потеряли.
  -- Ну, Митрофан, если у тебя рифма и размер стихотворные цену потеряли, как же ты их продать собираешься?
  -- Как мои, -- засыпая, соплю я, -- знаешь, Зенкин, в искусстве понять одно -- значит понять все...
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  Стыд, страх и боль несправедливости душу ее язвили. И как люди богов своих в живописи и пластике оживить стараются, так и Катенька стыда, страха и боли собственную икону имела. Но не молилась на нее -- ибо для разума ее и ведания был бы это и смех и грех.
  Икона-то -- собственный брат младший.
  Как вернулся из армии он, вся семья как в былые времена за столом собралась. Посадили младшенького во главу стола, разговорилась с вятским оканием протяжным родня, расспрашивая отличника боевой и политической о планах на будущее, и похолодело тело Катькино. Ибо заглянула она в братца и к стыду своему и страху ничего определенного в нем не увидела. Но осознала -- будто в сердце пику вставили -- воплощение сидит божественное.
  Напряглась, в контакт войти пытается -- может братца два года как и ее просвещали? Не откликается Митрофан. Не понимает Катя. Смотрит в него и будто в дыру черную проваливается. И испугалась провалиться, ибо ясно ей стало -- нет оттуда возврата. Но самое потрясающее в этом -- кровь у матерьяльного ее братца -- коллапсана такого-разэтакого -- ее собственная, это второе и последнее, что разглядеть и ощутить в нем она в состоянии.
  И чуть не колени перед братцем не упала. Видит существо перед ней в теле человеческом сидит непонятное, неощутимое. Бог стыда, страха и боли несправедливости.
  А братец ее сидит за столом и рассказывает про свои исследывания этнографические, коими он на службе занимался:
  -- Армия, оказывается, тоже подвержена моде на униформу. В современной армии, форму которой стараются создавать, исходя из соображений удобства на войне или параде, мода загнана вглубь и оценить ее может только наблюдатель изнутри. Армейскую моду можно оценить с двух позиций -- географической и послужной. Первая, географическая, является более сложной. Вот пример: скажем, в ГСВГ* или как сейчас говорят, Западной Группе Войск, солдаты предпочитают носить х.б. "стекляшку" и пряжку немецкого производства. В части, где служил я, а также в некоторых других частях по Союзу предпочитают "натуралку" или "деревяшку".
  *Группа Советских войск в Германии.
  Возьмем головные уборы. В Ленинградском Высшем Военно-политическом училище имени Юрия Андропова существует обычай. Курсанты выпускного курса, которым уже в западло ходить в солдатских "жучках"* на последний ужин перед сменой зимней формы одежды все-таки надевают их, чтобы по окончании трапезы ударить головными уборами оземь и сапогами допинать до казармы. Очевидцы свидетельствуют -- зрелище фантастическое. Вообще, шапка в армии один из важнейших показателей "чмошности-нечмошности" военнослужащего. Новая, незасаленная шапка ценится высоко и это порождает в казармах "обмен" старослужащих и молодых. Иногда такой обмен ритуализируется. Так, в Симферопольском строительном училище в 1978-82 годах "охотились на песца". Суть охоты -- стащить с первокурсника новую шапку и нахлобучить ему свою старую на голову, да так лихо, чтоб последний не заметил кто это сделал. Однако это уже откровенное проявление дедовщины, а с ним, как известно, в армии ведется непримиримая жестокая борьба. Так что разного рода обмены имеют меньшее распространение по сравнению с менее наказуемым "заделыванием". Суть заделывания -- придать стиранному головному убору борзый товарный вид.
  *Жаргонное наименование шапки.
  Заделывание включает в себя стирку шапки с последующим натягиванием ее на шапкоправ, чурку или несколько кирпичей, где она растягивается до необходимой формы. Затем при помощи зубной щетки, туши, чернил или сапожного крема головной убор начесывается и красится, причем очертания шапки и оттенки раскраски могут быть самыми различными.
  В конце процесса умельцы приделывают к головному убору кокарду, иногда обыкновенную, иногда "вскрытую лачком",** бывает и что-нибудь еще более оригинальное.
  ** Покрытую лаком.
  Да и манер ношения шапок существует несколько. Признаком уверенности в своем положении служит шапка, еле сидящая на затылке или сурово надвинутая на брови. Шапка, сдвинутая на бок, обыкновенно -- признак придурковатости. Шапка может носится "пирожком", как в Самаркандском ВАКУ или "горкой" ("домиком"), как в Челябинском ВАКУ. Считается, что последний обычай пошел еще от кремлевских курсантов***. Интересно, что так как торчащие веревочки ушей шапки ("антенны") -- повод для придирок начальства, солдаты часто уши шапки сшивают, а иногда протыкают ее на макушке и, протаскивая завязочки внутрь, таким хитрым способом связывают.
  Летние головные уборы -- пилотки и панамки х.б. в своих метаморфозах не столь разнообразны. Соблазнительным для солдат представляется выбеливать их в хлорке и "заглаживать". Заглаживание -- простая операция с утюгом, в результате чего пилотка приобретает "большую островерхость". Фуражка также дает не слишком много возможностей для импровизаций. Наивысшего мастерства в обращении с ней достигли пограничники. На границе даже характерный обычай существует -- несмотря на погоду и время года увольняться только в фуражке. Я сам знаю бойцов, которые ухитрялись делать это в декабре, возвращаясь из Заполярья. Они утверждают, что это их самое яркое воспоминание о службе -- некоторые отморозили уши. Впрочем, заделывают и фуражки -- чаще всего "набивают". Операция заключена в складывании околыша полями вниз и нанесения по нему ударов -- обычно фуражкой бьют по кроватной дужке. Но все это -- цветочки по сравнению с выдумками офицеров. Их фуры-аэродромы когда-нибудь дождутся своего пристального исследователя.
  *** ВАКУ -- Военное автомобильное командное училище.
  Как любил приговаривать мой замкомвзвод: "Сапоги -- лицо солдата". Сапожники в казармах обычно стараются добиться двух эффектов. Либо превращения голенища в "трубу со стрелками" -- так делают в большей части военных училищ и гарнизонов. Либо превратить голенище в "гармошку" -- как правило, солдаты и прапорщики строевых частей и стройбатов. Для того в первом случае разглаживаются, частенько для прочности под кожу голенища вшивается проволока. Во втором случае сапог, предварительно обильно натертый кремом, сжимается гармошкой и складки закрепляются скобками из гвоздей. На ночь сапог оставляют в сушилке -- к утру гармошка готова.
  Весьма распространено срезание рантов и подбивание каблуков. Причем в объяснительных начальству солдаты объясняют срезание тем, что прямоугольные каблуки "цепляются за землю". Подбивка также бывает курьезна. На ленинградском Московском вокзале я сам видел дембельнувшигося армейца, по виду южанина, с каблуками высотой не менее шести сантиметров.
  А вот еще оригинальный способ "уделывания" новых сапог, практиковавшийся в ГСВГ в конце 70-х годов: сапог наполнялся кипятком и ставился в сушилку на ночь. К утру воду выливали, голенище распаривали и сажали на клей.
  Некоторые ретивые сержанты, увидев молодого солдата с нечищенными сапогами, заставляют виноватого чистить их на месте. И если у бойца в кармане не окажется сапожной щетки, то чистка производится головным убором. Именно из-за этого пилотки и шапки молодняка бывают исключительно грязны.
  Важный атрибут солдатской жизни -- ремень. Существует, скажем, обычай затяжки молодых солдат по голове, когда молодого заставляют снять ремнем мерку с собственной головы, а потом такой пояс надеть. Хорошо если у бойца осиная талия.
  Не менее интересен обычай "роспуска" -- посвящения в бывалые военные, одной из привилегий которых является ношение ремня свободно. Эта свобода, кстати, включает помещение пряжки хоть в районе гениталий -- лишь бы офицер не заметил. Обряд роспуска обычно состоит в том, что старослужащие, собравшись вместе, наносят определенное число -- оно везде варьируется -- по голой заднице неофита. Последствие инициации -- ужасные синяки на ягодицах и пояснице. Безобразия эти происходят, как правило, по ночам. Тогда в казарменных туалетах скапливаются вчерашние молодые, прижимающиеся попами к холодному кафелю.
  После повсеместного введения ремней из кожзаменителя буростью стало носить старые кожаные, причем в одних частях круто носить новый кожак, в других выцветший, но чаще всего наибольшим шиком является натертый о кроватную дужку ремень. При этом чаще всего фабричная дужка-защелка ремня меняется бойцами на самодельную.
  Пряжка, или как ее называют в войсках, бляха, -- предмет ежедневной заботы, так как она проверяется на ежедневном утреннем осмотре. Чем ближе увольнение, тем холеней становится бляха. Ее принято обтачивать, чистить до белизны, а на 100 дней до приказа бляху или сильно сгибают, или делают совсем прямой. Иногда после 100 дней, иногда же после приказа за пряжкой ухаживать прекращают и вновь, в зависимости от предыдущего действия -- или разгибают, если сгибали, или наоборот. Разгибание бляхи -- дело нехитрое. Необходимо со всей силы ударить ей плашмя об пол или табуретку. Правда, чаще всего после этого она приходит в негодность. Тогда приходится либо покупать новую, либо чинить пряжку при помощи сварочного аппарата.
  Молодого солдата видно издалека. Мешковатый "опущенный" вид, оттопыренные уши и затюканный взгляд -- вот основные признаки новобранца непобедимой и легендарной армии, которые он приобретает с первого дня в униформе. Впервые надев форму, юноши сникают, приобретая тупое равнодушие скотины перед убоем. Первая премудрость, которой ее обучают -- подшивание подворотничка на форменные х.б. или п.ш.* Дело это несложное, но и здесь старослужащий наставник или сержант даст понять духу, сыну, сынку и салаге его ничтожество. Оказывается, последний имеет право подшиваться только белыми нитками и только фабричным подворотничком, ну, на крайняк, подшивой -- куском белой материи сложенной хитрым образом, -- но только в два слоя. К слову, подворотнички, как правило, либо меньше, либо больше необходимого размера, отчего подшитость молодого производит на военных впечатление такое же удручающее, как и он сам. Лишь в процессе бурения, либо после роспуска подшива становится многослойной, иногда чудовищно. Чаще в строительных частях и обычно у солдат среднеазиатского и кавказского происхождения она бывает до 20 слоев, что не только напоминает жабо и несколько нахально по отношению к уставу вооруженных сил, но и шею давит.
  * Хлопчатобумажный и полушерстяной кителя.
  Такая многослойная подшива может пришиваться уже не только простыми двух-трехсантиметровыми стежками, но хитроумной вышивкой лигатуры инициалов хозяина или названия военного округа, либо ежедневным вышивания числа дней, оставшихся до приказа. И, конечно, частенько пришивать этот шедевр старику удостаиваются не только малоопытные сынки, но и более профессиональные, прослужившие уже полгода-год шнурки и скворцы...
  Слушала все это Катенька и думала -- странный у нее брат.
  
  ОЧЕРЕДНОЙ КОШМАР ОВЦЕВОДОВА
  
  Площадь. Дома с островерхими крышами. Город какой-то немецкий. Весна 45-го на дворе, а нашей роте еще с этого двора фрицев выкуривать надо.
  Хорошо артиллеристы поработали -- навалено его на площади да в домах, нами взятых, столько, что будь сейчас жара, как в сорок первом под Киевом, вонь бы нестерпимая стояла. Тогда, правда, наша вонь была, и от запаха гнили хоть и сладковатой, в серых родных шинелях наваленной, спасенья никакого не было. До самого Сталинграда, нюхать ее не мог.
  Но сейчас другое время. Наслаждаюсь я вонью этой. Наша сила его ломит, и хоть лежим мы, гвардейцы, за углом дома и за щебнем всевозможным, головы поднять не решаемся, знаем -- не зря лежим. Огонь нас к земле прижал, но не беда это. Ротный наш, золотая душа гвардейская, уже наверняка по команде связался и о помощи 1-ого гвардейского ШАПа* попросил.
  * ШАП -- Штурмовой авиаполк.
  Точно. Связался. Среди свиста да грохота слышен уже милый уху каждого пехотинца гул подлетающих штурмовиков. Раньше они Ил-2 назывались, но говорят, что вроде новые какие-то на фронт пришли, отличать же их по звуку не научился пока. Был в роте нашей мальчонка один из Москвы, шибко музыкальный. Он бы точно отличил. Да жаль, похоронили его под Варшавой, сложил голову за братскую Польшу. Впрочем, какая разница -- новые это штурмовики, старые? Лишь бы поработали, как их учили.
  Как эрэсы в воздухе засвистели, да пушки штурмовиков зарычали -- тут и голову приподнять можно. Знают гвардейцы, куда лупят. Хорошо изучили план города. Именно тот дом, где швабы засели, обрабатывают. После них туда и идти не страшно.
  Улетели самолеты, а команды вперед нет. Стреляю из-за укрытия. Все как один жарят по заваленным мешками с песком да блоками бетонными окнам ненавистным. Хорошо у него там, наверное, штукатурка щас сыплется.
  Ну, чего там взводный дожидается? Хочет, чтобы без нас война кончилась? Или прибило его? Нет. На месте взводный. Молчит -- значит лежать надо. А дом фрицевский приутих, почти не постреливает. Представляю, как эта мразь там пальцами льющуюся из ушей кровь заткнуть пытается. Ничего, помойтесь голубчики кровавыми соплями своими. Я к вам -- человек непрощающий. Рассказали мне, что вы с Дашенькой моей сделали. Рассказали мне, как ссильничали вы ее, да ножами, измываясь, резали. Хоть и не велено пленных кончать, но в нашей роте никто этот приказ не выполняет. Насмотрелись на художества ваши. Зверье. Рабами хотели нас сделать? Отдача орудийная замучает! Будете сейчас французскую мудеру с собственной кровью захлебываясь жрать!
  Напомню вам забитые беженцами дороги -- белорусские и смоленские. Помните, как в поисках спасения, на Восток люди нескончаемым потоком шли? Старики, женщины, дети. Помните, как в темно синем небе, злобном и чужом, ваши желтобрюхие самолеты беспрестанно с черными крестами кружили? Кружили и толпы беззащитные расстреливали. Забыли? А я не забыл. Не забыл я в кюветах и прямо на дорогах груды тел наваленных, матерей, рыдающих над окровавленными детьми, кричащих младенцев возле трупов кормилиц...
  Нет. Этого никогда нельзя забыть. И простить никогда нельзя.
  Чего там взводный ждет? Карлуша в доме-то припух совсем. Вбегай, кидай ему гранату в комнату, а потом заходи, поливая из автомата, здороваться. Чего ждет? Щас сам, старшина, взвод в атаку подыму, если этот, молодой, не в состоянии.
  Оглядываюсь. Погорячился я. Люблю взводного. Обожаю его. Молодец, мальчик. Вижу по глазам его, самому не терпиться вперед рвануть. Свой у него счет: в Конотопе всю семью какая-то мразь бомбой в доме накрыла. Всех.
  Зря осерчал я на него. В запале. В чем же дело тогда?
  Ах вот оно что! Соседи наши, что вперед вырвались, огонька нам решили подбросить -- самоходочку с пушечкой 152-миллиметровой. Ну, гад, теперь держись, когда она родимая по твоей халупе бетонобойными вжарит. Попьешь щас пиво с сосисками. Поетишь девок наших, сучара!
  Ухает пушка. Будто пинком выброшенный из-за укрытия вылетаю. Вижу: все -- даже взводный -- рядом, паля из стволов, летят. Знаю, орет ротный сзади, чтоб остановились мы. Для формы орет. Он тоже видит, что фриц все свои белые тряпки, от трусов до платков сопливых, из окон повывешивал. Да только знает он -- бесполезно нас останавливать: у самого в Ленинграде жена неизвестно где похоронена, от голода помершая, да отец, еще кадровый, в котле под Брянском немцем сварен. Не будет тварям пощады. Всех под один калибр в доме, который сопротивление нам оказал, причешем. Всех их под крышей трупами навалим, как они нас в уманскую яму сваливали. Нам все едино, что он эсэс, что вервольф, что фольксштурм, что бюргер-кровосос мирный -- сметем немецко-фашистских захватчиков, сломаем гордость германского империализма. Так товарищ Сталин приказал, и не один маршал приказ его и ненависть нашу святую отменить не сможет...
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Пока ближневосточные и египетские Барановы, втянутые в страсти Христовы принимали муки на крестах и в римском Колизее*, Овинии в других провинциях просто пытались выжить, а потомки Терция и Октавия в Азии выполняли решения знаменитого совещания. Некоторые из них, под видом купцов отправлялись в римские провинции, на поиски своих раскиданных репрессиями родственников. Кое-кого удавалось найти.
  * По словам Овцеводова ранние христиане все же были виновны в поджоге Рима во времена Нерона. Он утверждает, что это была диверсия. Бред, -- что тут еще скажешь?
  В Риме к началу II века к власти пришел император Траян. Был он человеком весьма умным и полководцем хорошим, -- но что с того? Ему все равно не удалось избежать инспирированной Овиниями войны с Парфией. Легионы Траяна в 116-117 годах дошли до Персидского залива и захватили Ктесифон -- выиграла же ненависть Барановых и к Парфии и к Риму, так как ослаблены были оба.
  В результате войны и общего ослабления государства, сразу по смерти Траяна и воцарения в Риме в 117 году Адриана, империю охватили мятежи -- бунтовали Британия, Египет, Ливия и Палестина. По договоренности с Барановыми на римскую Мезию повели свои племена вожди сарматов, с которыми давно сложились родственные отношения путем взаимного обмена девками-невестами. Адриану ничего не осталось делать как поступить по примеру Катона -- провозгласить все захваченные за Евфратом земли свободными, так как он не мог удержать их. Отступление римлян было предсказано расчетливыми Барановыми парфянскому царю Вологезу III, узурпировавшему трон у царя Оздроя. Благодарнасть Вологеза выразилась в очередных льготах для восточных провинций царства -- самой мощной из которых был Парс.
  Вообще-то весь второй век Барановы лихо интриговали, сталкивая лбами Рим, Парфию, и остальных, кто попадется под руку. Цель была понятна, ослабив всех в бесконечных войнах, снова объединить все из Парса. В самом же Парсе они сохраняли тишину и покой, создали все возможности, чтобы народ мог спокойно плодиться и работать, одним словом -- готовили базу для будущей освободительной войны.
  Описание всех этих интриг заняло бы много места, а потому я остановлюсь на самых кровавых, узловых моментах.
  В 132-135 годах Барановы подкинули Вологезу мысль инспирировать очередную заварушку в Иудее. Неуемные иудеи за 60 лет опять расплодились и продолжали верить в мессию, который придет и прижмет Рим к иудейскому ногтю. Ситуация возникла благоприятная в связи с тем, что римляне опять стали требовать от иудеев строгого выполнения закона, запрещающего увечить половые органы. Те зароптали, а шпионы парфян нашли в Палестине очередного мессию -- разбойника и бандита по прозвищу Бар-Кохба, а по русски -- Звезда. В результате очередного разгрома, по сообщению Диона Кассия "50 иудейских укрепленных городов и 985 их наиболее важных поселений были разрушены до основания, 580 тысяч человек погибли в вылазках и сражениях, погибшим же от голода, эпидемии и огня -- нет числа. Вся или почти вся Иудея превратилась в пустыню". Таким образом, как экономический субъект Палестина опять надолго была выведена из строя, да и римлян в той войне полегло немало.
  Жестокость тогда была в порядке вещей -- через два века автор "Церковной истории" Евсевий Кесарийский рассказывал, что наместник Иудеи Руф (Рыжий), которому Адриан поручил подавление восстания, "уничтожил без разбора много тысяч мужчин, женщин и детей, и по закону войны конфисковал их земли. В то время (войском) иудеев командовал человек по имени Бар-Кохба. Человек этот вообще жаждал грабежа и подобен был разбойникам. Однако благодаря своему имени он убедил низы народа, что сошел с небес, чтобы спасти смертных, страдающих и осужденных на тьму вечную".
  Сами иудеи также надолго запомнили разгром. Привыкшие преукрашивать жестокость к себе жуткими сценами они так описали события в талмудических легендах: "Римляне убивали иудеев до тех пор, пока лошади не погружались в кровь до головы. Кровь уносила своим потоком глыбы весом в сорок сеа (около 15 кг) и разлилась по морю на протяжении четырех миль". Или: "Рассказывали, что триста мозгов младенцев нашли на одном камне". Иероним Баранов же описал финал войны чуть-чуть иначе: "Жители Иудеи впали в такой ужас, что они сами с женами и детьми, с золотом и серебром (они надеялись, что оно им поможет) укрылись в наиболее глубоких пещерах".
  В результате войны Иерусалим был переименован в колонию Элия Капитолина, а на месте главной синагоги иудеев римляне построили храм Юпитера.
  В результате всех этих катаклизмов Рим еле устоял и на протяжении почти 30-ти следующих лет зализывал раны и возводил на границах оборонительные сооружения. Барановы и рады были напакостить империи, но к тому времени и восставать уже некому было и Парфия была слишком слаба. В 161 году Рим возглавил знаменитый Марк Аврелий Антонин. С ним Барановым не повезло, так как он был искуссный политик и полководец. Так они спровоцировали Вологеза захватить Армению и вторгнуться в Сирию, но Марк Аврелий перебросил из других частей Римской империи войска, которым удалось вытеснить парфян из Армении и занять Северную Месопотамию в 165 году. Тогда Барановы спровоцировали Маркоманскую войну: германские и сарматские племена хлынули в Северную Италию, где одержали ряд побед. Ну и в 172 году удалось спровоцировать крестьянскую войну в Египте, вошедшую в историю как восстание буколов. Лишь талант Марка Аврелия спас империю от разгрома: восстание римляне подавили, сармат и германцев задобрили подарками и заключили с ними мир. Но силы небесные видимо заметили упорство Барановых и отвернулись от римлян. Вспышка чумной эпидемии заставила их отступить из Сирии, а занесенная войсками в империю чума, свирепствовала до 189 года (от нее умер и сам император Марк Аврелий в 180 году). В Риме утвердился Коммод -- правитель недалекий, а потому выгодный Барановым. Именно с его правления кое-какие Овинии опять начинают фиксироваться официальной историей Рима.
  Именно в это время среди солдат и центурионов империи начал широко распространяться культ непобедимого Митры (Солнца). Источником этого культа был Парс -- еще Терций постарался вернуть персам Авесту в первозданном виде. Не обошлось в этом распространении и без барановской агентуры, тем более, что наконец-то она впервые после репрессий стала набирать вес. Суть этого культа в понимании римлян заключалась в том, что император воспринимался как прямой посланник верховного божества -- Солнца-Митры. А с учетом того, что империи катастрофически не везло на толковых императоров этот культ стал разрушительнейшей бомбой замедленного действия для всего населения империи. Правда, эта бомба не могла поразить мозги римлян-христиан, число которых неуклонно росло.
  В 192 году заговорщики зарезали Коммода и начался очередной виток борьбы за власть. В 193 году в столице избрали императором Пертинакса, однако преторианская гвардия вскоре убила его и продала трон за подарки Дидию Юлиану. Последнего казнили, когда избранный дунайской армией императором Септимий Север захватил Рим. Затем Септимий Север победил остальных претендентов на трон: в 194 году Песценния Нигера, которого провозгласили императором восточные легионы, а в 197 Клодия Альбина, кандидата от войск Британии и аристократов Галлии.
  Этот Септиний Север, до того как взойти на престол, был наместником в Паннониях. Там он отличил среди прочих Гая Овиния Тертуллия, а с момента своего восшествия на престол стал его покровителем. В результате, этот Баранов остался в истории как наместник в провинции Внутренняя Мезия в правление Севера с 192 по 201 год. В Мезии он даже чеканил монеты со своим именем. Ныне монеты этого Овиниуса весьма редки и прилично стоят у нумизматов. Но не это важно. Важно, что Барановы в Парсе получили настолько высокопоставленного шпиона в империи, что могли теперь действовать уверенно и решительно. Они и начали так действовать.
  Как уже было сказано выше, Барановы-нехристи не были склонны к писанине. Их всегда прельщало лишь действие. А потому точных сведений о том, что произошло в Парфии в те годы нет. Есть две легенды -- персидская и барановская.
  По первой, отец Арташира Баранова -- Папак, владетель Парса, увидев во сне добрые предзнаменования для своего сына, решил послать его ко двору парфянского царя Артавана. Арташир благодаря своим талантам, живому уму и смелости быстро отличился при дворе, но его оклеветали завистники. У парфянского же царя "была одна пригожая девушка, которую он считал драгоценнее и почетнее других. Однажды она увидела Арташира и влюбилась в него.
  Звездочеты парфянского царя, исследовав по его приказу движение планет, предсказали, что, если какой-нибудь из его рабов убежит от него, достигнет этот раб величия и царствования. Девушка поспешила передать все это Арташиру, и они замыслили побег. "Однажды ночью девушка похитив из сокровищницы царя индийский меч, золотое седло и пояс, золотой венец украшенный головой барана, платье золототканное, расшитое жемчугом, драхмы и динары полновестные, кольчугу, боевое снаряжение коня и много других вещей доставила все это Арташиру. Он оседлал двух царских скакунов и быстро поскакали они в Парс. Парфянский царь, обнаружив побег, бросился в погоню. Повстречался он с караваном. Спросил у караванщиков: "В каком месте встретили вы тех беглецов?" Они сказали -- между вами и ними тридцать парасангов, и нам показалось, что за одним из этих всадников сидел на крупе коня красивый и большой баран. Сказал царю советник: "Арташира настигло счастье царской удачи. Нет никакого средства схватить его. Теперь не утруждайте понапрасну себя и всадников ваших и не гоните коней"".
  Царская удача в облике чудесного барана, сопутствовавшая Арташиру, как уверяет легенда, обеспечила ему успех.
  Еще у историков можно прочесть о существовании сочинения "Растсохун" ("Правдивое слово"), греческий перевод выполненый секретарем шаханшаха Шапура II Хорбудом сочинения некого Баресмы. "Из этой книги -- пишет историк Моисей Хоренский, -- заимствуем нужное, оставляя в стороне баснословные нелепости... о сновидении Папака, об исхождении льющегося пламени из Сасана,.. о Луне, о предсказаниях астрологов, о блудных помыслах Арташира, купно с убийствами, о хитросплетениях дочери мага, относительно барана и тому подобное".
  Согласно барановской версии эта история заключала в себе всего лишь бегство высокопоставленных заложников Барановых, мужа и жены, со двора парфянского царя. Парс к тому времени был достаточно силен, а Парфия безнадежно ослабла. Ну а баснословные навороты -- это уже молва.
  До II века владельцы Парса именовали себя просто "правитель", после стали называть себя шахами -- царями. В Персии той поры это была единственная область, где стараниями еще Терция сохранилась древняя вера: более всех почитался священный огонь и зороастрийские божества (и, в частности, непобедимый Митра). Ныне историки говорят так: до III века в Парсе правили цари из древней династии, Базрангиды. В начале же третьего века происходит смена династии: сын Сасана, владетеля области, расположенной недалеко от Истарха, -- Папак захватил власть, возведя через некоторое время на престол своего старшего сына Шапура. По традиции, Папак -- царь Ирана, а первый шаханшах Ирана, Арташир, -- его воспитанник, дальний потомок "законных" владык Ирана Ахеменидов, и царствовать над Ираном ему предназначено богами. Кто-то историкам верит, кто-то нет -- какая разница?
  Бежав в родную вотчину Арташир Баранов принялся за привычное родовое дело собирания земель. Поначалу его завоевания были очень затруднены потому, что у него не было сильных союзников. В своих походах он мог рассчитывать лишь на небольшой отряд всадников из Истарха и немногочисленную дружину свояка Бунака, родом из Исфахана, правителя области около Дарабгирда. Войско Арташира не раз терпело поражения от войск Мехрака и владетеля соседнего с Парсом Кермана. Однако за несколько лет Арташиру удалось объединить разрозненные силы мелких владетелей Парса, а затем в упорной борьбе завоевать Керман, и затем Сакастан. Так Барановы снова оказались в игре, и с 209 года начали править под именем Сасанидов -- Сасаном звали дедушку Арташира. И в самом деле, не чужестранным же для персов именем Овиниев было им именоваться?
  А чтобы парфяне не мешали Барановым набирать силы и земли, Гай Овиний Тертуллий пробудил у Септимия Севера страсть к славе, и тот, без всякой на то необходимости ввязался в войну. Для ослабленных римлян она оказалась успешной, они захватили Сирию, а затем, на исходе лета 198 года прошли до Ктесифона и взяли его (можно оценить из этого силу парфян в то время). Элий Спартиан рассказывает о том так: "Воины питались корнями растений и причиняли себе болезни и недомогания. Поэтому, хотя Септимий Север и не мог идти дальше, так как парфяне оказывали сопротивление, а воины вследствие непривычной пищи страдали поносом, он все же проявил настойчивость, взяв город, обратил в бегство царя, перебил множество врагов и удостоился звания "Парфянского"". Удивительно все же как быстро по времени римляне разучились пользоваться принципом Divide imperaque* и как здорово им научились пользоваться Барановы, даже и оперсившиеся.
  * Разделяй и властвуй (лат.).
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Исх. 01. 02. 93. 23. 30.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  Доводим до вашего сведения следующую информацию:
  Вх. 01. 02. 93. 20. 03.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Как сообщил наш источник из окружения полковника Саддафи, сегодня в Ливию авиарейсом Ашгабад--Тегеран--Дамаск--Триполи прибыл некто Мальсагов, в котором был опознан Рашид Мальсагов, советский военный переводчик в аппарате советских военных советников при Генеральном Штабе ВС СНЛАД в 1985-1988 годах. С 1991 года это третий визит Мальсагова, являющегося начальником одного из управлений разведки президента Чеченской республики Ичкерия.
  Роберт Лунс -- резидент ЦРУ в Египте.
  Аппендикс:
  Капитан Рашид Шамилевич Мальсагов, чеченец, родился в городе Джесказган 21 апреля 1955 года. Сын священнослужителя. В советской армии с 1973 года. Член КПСС с 1978 года. В 1978 году закончил Владикавказское общевойсковое командное училище. С 1978 по 1980 год служил на различных должностях в сухопутных войсках советского Прибалтийского военного округа. В 1982 году закончил специальный факультет Военного Краснознаменного Института Министерства Обороны в Москве по специальности переводчика с пушту и английского языков. В 1983-1985 годах находился в распоряжении (неточно) отдела Спецназ 40 Cоветской Aрмии в Афганистане. Согласно имеюшейся информации, неоднократно принимал участие в рейдах на территорию Пакистана с целью нанесения превентивных ударов по базам и коммуникациям моджахеддинов.
  С 1985 года -- в распоряжении руководства советских военных советников при Генеральном Штабе ВС СНЛАД. Под прикрытием работы переводчиком одного из заместителей Главного советского военного советника непосредственно занимался подготовкой отрядов палестинских и ирландских террористов, а также подразделений ливийского Спецназ в предместьях города Собрата. На занятиях появлялся только в гриме и в гражданской одежде.
  В 1988 году поступил в Академию Советской Армии в Москве. В 1991 году в должности капитана исключен из списков российской армии, по инвалидности, что не было подтверждено медучереждениями российской армии. Однако совершенно очевидно, что причиной ухода Мальсагова из вооруженных сил стал его самовольный отьезд в город Грозный ставший столицей самопровозглашенной республики Ичкерия через две недели после разгрома ГКЧП в Москве. Происходя из тейпа Ялхорой, к которому также принадлежит президент Ичкерии Дудаев, Мальсагов становится заместителем начальника внешней разведки республики, ответственным за связи с арабоязычными странами и Афганистаном. С 1991 года неоднократно посещал Афганистан, Египет, Иорданию, Ливию, Турцию с целью установления связей с политической и коммерческой элитой, заинтересованной в обеспечении контрабандного вывоза нефти, транзита наркотиков и сделок с оружием.
  Ярый враг Америки и демократии.
  Женат. Жена -- русская, Любовь Андреевна, выпускница Московского Историко-архивного Института. Три сына школьника. Иной информацией не располагаем. ...
  Обращаем ваше внимание на маршрут, которым летел Мальсагов. Не исключено, что его присутствие в Ашгабаде как-то связано с ведущейся вами разработкой Ветерана. Учитывайте это в своей работе. Обращаем ваше внимание на то, что существующий сейчас в Чечне режим не вызывает удовольствие у администрации президента России. С другой стороны, официальная российская пресса относится к нему лояльно или игнорирует.
  Отдел исследований Государственного Департамента
  
  ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВЕННЫХ ОРГАНОВ МВД РФ ЯНВАРЯ-ФЕВРАЛЯ 1993
  
   "Я выехала из г. Грозного в феврале 1993 года из-за постоянных угроз действием со стороны вооруженных чеченцев и невыплаты пенсии и заработной платы. Бросила квартиру со всей обстановкой, две автомашины, кооперативный гараж и выехала с мужем. В феврале 1993 года чеченцы убили на улице мою соседку. Ей пробили голову, переломали ребра. изнасиловали. Из квартиры рядом была также убита ветеран войны Елена Ивановна. В 1993 году жить стало там невозможно, убивали, кругом. Машины подрывали прямо с людьми. С работы русских стали увольнять без всяких причин.
  В квартире убили мужчину 1905 года рождения. Девять ножевых ран нанесли ему, дочь его изнасиловали и убили тут же на кухне."
  А. Кочедыкова, проживала в г. Грозном.
  
  "В августе 1992 года нашего соседа, Саркисяна Р.С., и его жену, Саркисян З. С., пытали и заживо сожгли".
  М. Храпова, проживала в г. Гудермесе
  
  "7 ноября 1991 года трое чеченцев из автоматов обстреляли мою дачу, я чудом остался жив. В сентябре 1992 года вооруженные чеченцы требовали освободить квартиру, бросили гранату. И я, опасаясь за свою жизнь и жизнь родных, вынужден был выехать из Чечни с семьей".
  В. Кобзарев, проживал в Грозненской обл.
  
  "Моя дочь вечером возвращалась домой. Чеченцы ее затащили в машину, избили, порезали. Мы вынуждены были уехать из Грозного".
  Т. Александрова, проживала в г. Грозном
  
  "Соседа по лестничной клетке, сотрудника КГБ В. Толстенева, рано утром из его квартиры вытащили вооруженные чеченцы и через несколько дней был обнаружен его изуродованный труп. Сама лично этих событий не видела, но об этом мне рассказала одна женщина. О. К. (адрес К. не указан, событие имело место в г. Грозном в 1991 г)".
  Т. Вдовченко, проживала в г. Грозном
  
  "В г. Грозном жил до ноября 1992 г. Дудаев потворствовал тому, что против русских открыто стали совершаться преступления, и за это из чеченцев никто не нес наказания. Неожиданно исчез ректор Грозненского университета, а через некоторое время его труп случайно нашли закопанным в лесу. С ним поступили так, потому что он не хотел освобождать занимаемую им должность".
  В. Назаренко, проживал в г. Грозном
  
  "Весной 1992 г. в г. Грозном на ул. Дьякова полностью разграбили винно-водочный магазин. В квартиру заведующей этим магазином была брошена боевая граната, в результате взрыва которой погиб ее муж, а ей ампутировали ногу ".
  М. Портных
  
  "В 1992 г. в г. Грозном на соседнюю школу было совершено нападение. Детей взяли в заложники, и было совершено групповое изнасилование всего класса и жителей. В 1993 г. украли мою одноклассницу М. Летом 1993 г. на перроне ж/д вокзала на моих глазах чеченцами был расстрелян мужчина".
  В. Минкоева
  
  "В 1992 г. неизвестные лица, вооруженные пистолетом, отобрали автомобиль у моего кума, проживающего в ст. Червленная. В 1992 или в 1993 г. двое чеченцев, вооруженных пистолетом и ножом, связали жену и старшую дочь, забрали телевизор, газовую плиту и скрылись. Нападавшие были в масках. В 1992 г. в ст. Червленная ограбили мою мать какие-то мужчины, забрав икону и крест, причинив телесные повреждения. Сосед брата, проживавший в ст. Червленной, на своем автомобиле ВАЗ-2121 выехал из станицы и пропал. Автомобиль нашли в горах, а его самого спустя 3 месяца обнаружили в реке".
  А. Федюшкин
  
  "В конце августа 1992 г. увезли внучку на автомашине, но вскоре отпустили. В ст. Нижнедевиук (Ассиновка) в детском доме вооруженные чеченцы изнасиловали всех девочек и воспитателей. Сосед Юнус угрожал моему сыну убийством и требовал, чтобы он продал ему дом . В конце 1991 г. в дом к моему родственнику, ворвались вооруженные чеченцы, требовали деньги, угрожали убийством, сына убили".
  В. Доронина
  
  "25 августа 1992 г. около 12 час. на даче в районе 3-й горбольницы г. Грозного четверо чеченцев в возрасте 15-16 лет потребовали вступить с ними в половую связь. Я возмутилась. Тогда один из чеченцев ударил меня кастетом".
  Р. Акиншина
  
  "В подъезде моего дома лица чеченской национальности застрелили 1 армянина и 1 русского. Русского убили за то, что заступился за армянина".
  Н. Лобенко.
  
  "Мою сотрудницу, девушку 22-х лет, на моих глазах расстреляли чеченцы возле нашей работы. Меня саму ограбили два чеченца, под угрозой ножа отобрали последние деньги".
  О. Кальченко
  
  "Наши соседи - семья Т. (мать, отец, сын и дочь) были найдены у себя дома с признаками насильственной смерти".
  Э. Курбанова, О. Курбанова, Л. Курбанов, проживали в г. Грозном
  
  "У соседей (в г. Грозном) украли девочку и требовали выкуп".
  Т. Фефелова, проживала в г. Грозном
  
  "13 января 1991 г. я с мужем подверглась разбойному нападению со стороны чеченцев в своей квартире (г. Грозный) - отобрали все ценные вещи, вплоть до серег из ушей".
  Я. Нефедова
  
  "Мои соседи - армяне подверглись разбойному нападению со стороны чеченцев, их 15-летнюю дочь изнасиловали. В 1993 г. разбойному нападению подверглась семья Прохоровой П. Е. "
  Е. Калганова
  
  "Зимой 1992 г. у меня и моих соседей чеченцы отобрали ордера на квартиры и, угрожая автоматами, приказали выселиться. Я оставила в г. Грозном квартиру, гараж, дачу. Мои сын и дочь были свидетелями убийства чеченцами соседа Б. - его расстреляли из автомата".
  А. Лотникова
  
  "Была свидетелем, как в ноябре 1992 г. чеченцы выкинули из вагона молодую девушку (г. Грозный)".
  Л. Киреева
  
  "В 1992 г. застрелили Т. В., 1960 г.р., мать троих малолетних детей. Замучили соседей, пожилых мужа и жену, за то, что дети отправили вещи (контейнер) в Россию. МВД Чечни отказывалось искать преступников".
  А. Витьков
  
  "В начале 1993 г. в Грозном разгромили склады с оружием, вооружались. Доходило до того, что дети ходили в школу с оружием. Закрывались учреждения, школы. В середине марта 1993 г. трое вооруженных чеченцев ворвались в квартиру соседей-армян, забрали ценные веща. Была очевидцем в октябре 1993 г. убийства молодого парня, которому прямо днем вспороли живот".
  А. Родионова
  
  "Являясь уроженкой Баку и имея множество родственников в России, я часто пользуюсь услугами Кавказской железной дороги, которую называют "дорогой жизни" между Закавказьем и Россией. Последние три года часть этой дороги, проходящая через Чечню, стала дорогой смерти, грабежа и насилия. На моих глазах пассажиры поездов, независимо от национальности и религиозной принадлежности подвергались неслыханным унижениям и издевательствам со стороны распоясавшихся чеченских молодчиков с автоматами, останавливавших на ходу поезда, врывавшихся в вагоны. Пассажиров раздевали донага, обыскивали и отбирали все деньги, с женщин срывали золотые украшения, беззастенчиво давали волю рукам, унижая женское достоинство.
  До самой смерти не забуду лицо пожилого мужчины, под насмешки распоясавшихся юнцов прикрывавшего свою наготу; растрепанную женщину, рыдавшую на пустых сумках. У нее, направлявшейся в зимнюю Москву, отобрали шубу, а в наказание за сопротивление вытряхнули из сумок и потоптали все фрукты, которыми она хотела угостить родственников в России. До сих пор звенит в ушах грохот разбитых бутылок и окон. А сколько разграбленных товарных составов мелькало перед глазами и там же - чеченские женщины с мешками возле распотрошенных вагонов, растаскивающие чужое добро.
  И. Бибаева, г. Баку
  
  "...Уехали мы оттуда потому что ложились спать и не знали, что будет утром.
  "Мирное население" постоянно жгли дома, сжигали людей. Это невозможно передать. Сжигали людей, русских, только из-за того что они русские. Когда мы смотрим телевидение, мы не понимаем зачем туда посылают помощь. Кому они ее посылают? ...Нас сжигали в домах, вы понимаете, на глазах у матери насиловали дочь, отрезали уши, все вырезали... За что им помощь оказывать? ...Все это началось в конце 80-х . Науськивание, издевательства. Ведь сколько людей поубивали. Их просто сжигали, закрывая двери и окна. Мы не могли их остановить, наших соседей жгли, эта участь ожидала и нас".
  Женщина, не назвалась
  
  "Нам житья просто не давали. На работу мы боялись ходить, на участок чеченцы ходили как к себе, говорили: "Это наша земля, мы здесь и будем! А вы работайте, вы - рабы. Не уезжайте, а то кто у нас работать будет".
  Мужчина, не назвался
  
  По материалам печати:
  Reuter:
  В феврале 1993 года в Лондоне убиты советник Дудаева Руслан Уциев и его брат Назарбек. В ходе следствия выясняется, что они вели в Лондоне переговоры с американским предпринимателем Джозефом Риппом -- президентом Investors Corporation of America, о выделении Чечне суммы в 250 млн фунтов стерлингов на реконструкцию нефтепромыслов под гарантии крупных поставок нефти из Чечни. Одновременно Уциев вел переговоры о закупке 2-х тысяч ракет Stinger типа "земля-воздух" и заключил контракт о продаже чеченской нефти немецкой компании Stinnes.
  
  Шифротелеграмма
  02. 02. 93. 00. 10.
  Совершенно секретно
  Начальнику Второго управления контрразведки Штаба ЛВО
  В связи с имеющимися у нас основаниями приказываю:
  1. Установить наблюдение за местом жительства полковника СА в отставке Овцеводова Андрея Николаевича, а также членами его семьи, всеми родственниками и установленными контактами.
  2. Сегодня к 6.00 выделить группу 020 для наблюдения и организации системы "Сеть" по прибытии Овцеводова сегодня в аэропорт Пулково рейсом 547 Ашгабат--Санкт-Петербург установить за ним наблюдение о результатах которого докладывать литером "ВВ" каждые пол часа.
  Получение подтвердить. Об исполнении немедленно доложить.
  Начальник Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии Генерал-лейтенант А.Г.Потехин
  
  Шифротелеграмма
  02. 02. 93. 01. 00.
  Совершенно секретно
  Начальнику Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии
  На ваш приказ 02. 02. 93. 00. 10. докладываю:
  1. Наблюдение за квартирой, дачей и гаражом полковника СА в отставке Овцеводова Андрея Николаевича установлено. В квартире в настоящее время находится млаший сын Овцеводова, студент Санкт-Петербургского госуниверситета Митрофан, с группой проживающих неподалеку одноклассников и сокурсников.
  2. Наблюдение за женой Овцеводова, Антониной Сергеевной, установить пока не удалось, так как в 23.00 01. 02. 93. она была досрочно выписана по настоянию якобы ее мужа Овцеводова Андрея Николаевича, предьявившего в регистратуре паспорт. Жена Овцеводова уехала с ним, по словам очевидцев, "без тени сомнения" в неизвестном направлении. Личность человека, представившегося мужем Овцеводовой устанавливается.
  3. Наблюдение за всеми контактами Овцеводова устанавливается. Кроме жены и младшего сына других родственников Овцеводова в Санкт-Петербурге в настоящее время нет.
  4. К 6.00 группа 020 для наблюдения и организации системы "Сеть" будет рассредоточена в аэропорту Пулково.
  5. Меры по устранению недостатков принимаются.
  Начальник Второго управления контрразведки Штаба ЛВО полковник Нестеренко
  
  Шифротелеграмма
  02. 02. 93. 06. 15.
  Совершенно секретно
  Начальнику Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии
  Согласно вашего распоряжения 02. 02. 93. 00. 10. докладываю:
  Сегодня 6.00 в аэропорт Пулково рейсом 547 Ашгабат--Санкт-Петербург Овцеводов Андрей Николаевич не прибыл. Личность человека, представившегося мужем Овцеводовой Антониной Сергеевной, пока не установлена. Наблюдение за квартирой, дачей и гаражом, а также выявленными контактами Овцеводова продолжается.
  Начальник Второго управления контрразведки Штаба ЛВО полковник Нестеренко
  
  Вх. 02. 02. 93. 7. 30.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Довожу до вашего сведения, сегодня с 7. 00 до 7. 10 я провел телефонный разговор с Ветераном, сообщившим мне, что он 02. 02. 93 в 6. 00 нелегально прибыл в Санкт-Петербург вместе с подполковником Хайдыровым, готовым дать полную информацию о контактах Биязова и Саддафи. Ветеран сообщил также, что в ближайшее время должен состоятся неофициальный визит Саддафи в Туркмению. Им также было указано, что Хайдыров располагает полной информацией о характере контактов Саддафи с эмиссарами Дудаева, причем маршрут полета Саддафи в Ашгабат повидимому пройдет через Грозный.
  Согласно сообшению Ветерана, они с Хайдыровым немедленно вылетают в Хельсинки, а оттуда во Франкфурт-на-Майне, где и должна состояться встреча с нашими представителями. Необходимость нелегального визита в Санкт-Петербург была объяснена Ветераном пристальным вниманием к нему со стороны русской военной разведки, которая по словам Ветерана, участвует в заговоре против нынешней кремлевской администрации.
  Жду дальнейших указаний.
  Дейв Маккой -- резидент ЦРУ по Северо-западу России
  
  Исх. 02. 02. 93. 7. 50.
  Совершенно секретно
  Резиденту ЦРУ по Северо-западу России
  Немедленно вылетайте во Франкфурт для организации встречи агента Хорст с Ветераном и Каманчи.*
  Отдел исследований Государственного Департамента
  * Проследить когда именно подполковнику Хайдырову было дано агентурное обозначение "Каманчи" не представляется возможным.
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  Словно сон прошли для девушки четыре студенческих года. Надо ли говорить, что училась Катенька на отделении романских языков прекрасно и была гордостью преподавателей кафедральных. К удивлению их не только к французскому языку проявляла интерес она, но и к испанскому, однако самым удивительным явилось увлечение ее языком не романским -- английским. Так эти языки Катюша к четвертому курсу знала, что удивляла фонетикой и грамматикой не только кандидатов в доктора филологические, но и иностранцев посещавших Университет. Удивление их усилилось бы еще больше, знай они, что лейтенант Нефедова вполне свободна изъясняется почти на трех десятках языков и диалектах различных, но не знали они этого, как и того, что студентка их с милым русским лицом девичьим и фигурой Ирины Родниной в годы спортивной молодости олимпийской чемпионки не только универсантка, но и лейтенант советской секретной службы.
  Сокурсники Катюшины тоже успехам ее удивлялись, однако проще объясняли таланты ее: "Конечно, -- говорили они, -- работает все время с иностранцами, практики хоть отбавляй, вот и говорит, что называется как native speaker".
  Девушка же давно не удивлялась ничему, некогда было. Гигантские события разворачивались на глазах ее в мире и стране родной. Уже все забыли давно и о пленуме 86-го года апрельском и XIX-ая партконференция в прошлом осталась, но не сворачивала родная партия со своей линии генеральной, не менее генеральным секретарем определенной. Не могла старший лейтенант Нефедова в стороне во время переломное находится. Да и начальство не могло разбрасываться столь ценными кадрами, к числу которых девушка по результатам обучения своего и работы давно отнесена была. Тем более, что среди способностей ее одна получила развитие уникальное и неслыханное до селе по силе своей. Могла Катенька так на особей человеческих влиять в массе, а еще проще по одиночке, что делали они то, что Катенька пожелает, а вернее -- служба, к которой девушка относилась, пожелает.
  Прошел год 1989, когда начальник Первого Главного Управления КГБ СССР Шебаршин совершил вояж по странам народной демократии и обсудил там со своими коллегами перспективы мира и социализма. Уже несколько лет обсуждал этот вопрос со своими власть предержащими коллегами президент СССР Горбачев. Рушиться социалистический лагерь начал. Пустели бараки, разбегались псы цепные куда-то, а иногда и в болонок превращались. Совсем туго становилось народу советскому -- что ж поделаешь: "Борьба за мир дело серьезное, надо потерпеть немного, товарищи," -- объясняли с телевизионных экранов лидеры со странными непривычными русскому уху фамилиями.
  Наступил год 1990-ый -- год семидесятилетия советской внешней разведки и год, когда модернизация мировых телекоммуникаций по образцу разработанному стратегами Пентагона и создание глобальной связки MCI-BT* вступило в завершающую фазу.
  Год 1990-ый не только для разведки юбилейным оказался, но и для лейтенанта Нефедовой. На пятый курс -- юбилейный и последний в Университете -- должна была девушка перейти. И перешла, однако к занятиям не приступила, так как о талантливых и способных студентах партия и правительство всегда находило возможность заботится.
  *MCI и BT крупнейшие американский и английский телекоммуникационные концерны, занимающиеся телефонным, информационным и телекоммуникационным обслуживанием вооруженных сил США и Великобритании.
  Уже ушел с поста президента Соединенных Штатов Роналд Рейган, но соглашение об обмене молодыми талантами для продолжения их образования, которое он с Горбачевым подписал действовало. Вот и в Ленинградский Государственный Университет пришла в конце июля разнарядка: "Отправить студентку четвертого курса Нефедову, работающую над курсовой работой об англофранцузской литературе Нового Света XVII-XVIII веков, на стажировку в Соединненые Штаты Америки в город Вашингтон": где, как любому ученому известно, Конгресс американский заседает, а у Конгресса американского, и это тоже всякий знает, лучшая в мире библиотека об англофранцузской литературе Нового Света XVII-XVIII веков.
  Недолго оказалось визу девушке оформлять, о билете она тоже не долго беспокоилась, и не прошло недели с момента разнарядка поступления, как Катенька самолетом Аэрофлота была доставлена через океан.
  Поселили ее в гостеприимной американской семье. Поражала она хозяев своих удивительными познаниями в родном для тех языке. Будто не из России приехала -- говорит как выпускник Гарварда -- хвастались они соседям. И трудолюбивая такая, встает рано утром, в машину садится и в библиотеку.
  ФБР тоже девушке не нарадуется -- всегда на виду, кроме библиотеки и забегаловок fast food, никуда не ходит, разве что заседания Конгресса американского пристрастилась посещать. Конгресс-то американский не то, что Совет Верховный в СССР. Туда любой зевака зайти может да с баллюстрады рассматривать демократию в действии. Думают в ФБР: "Понравилось девушке устройство демократическое. Что же пускай посмотрит, поучится, глядишь, в большого человека вырастет и у себя в стране тоталитарно-самодержавного прошлого за демократию бороться будет." ЦРУ тоже не дремало, за Катенькой наблюдая, -- агент влияния ведь намного дороже чем всякая шушера, доступ к секретам научным и военным имеющая. Нравится девушке образ жизни американский -- совершенно ясно это специалистам из Лэнгли. Пускай дозревает, думают, а мы, как трое из ларца в русской сказке, в нужное время появимся.
  Славно поработали передовые советские ученые. В то время как коллеги их за океаном агентов влияния выдумывали, давно они уже поняли, что не существует на земле агентов, а есть лишь влияние. Надо только уметь его оказывать. Вернее -- научить его оказывать надо.
  Славно поработали учителя с Катей, но и она выдающейся ученицей оказалась. Как-то легко и просто все у нее получалось. Даже слишком просто. Радовались учителя, о причинах талантов таких не подозревая. Девушка же давно подозревала, откуда в ней гениальность появилась -- так как чувствовала она ее. Не всегда, правда, а лишь с того злополучного дня, когда из Вятки сообщили семье ее о смерти бабы Марьи.
  Никто не задумался о случайных совпадениях девушку окружающих. 1 августа девушка в Штаты прилетела, а 2-го злодей Саддам Хуссейн на суверенный Кувейт напал. 3 числа девушка на баллюстраде Конгресса впервые оказалась, а конгрессмены все как один за направление военно-морских сил в Персидский залив проголосовали.
  Да и кому, в самом деле, в голову придет Катюшины маршруты с решениями американского правительства сопоставлять? А совпадения весьма удивительные получались. Вроде бы ООН резолюции принимает с ультиматумами агрессору, но странно, что в эти самые дни студентка-исследовательница в Нью-Йорке околачивается, да гамбургеры с кока колой уписывает.
  Странные вещи происходили с Сенатом американским и президентом несколько месяцев, вплоть до злополучной той ночи с 16 на 17 января 1991 года, когда студенка Нефедова свою научную работу закончила, а американские самолеты удар по Багдаду и войскам злодея Саддама нанесли.
  18 января улетала девчушка из гостеприимной Америки самолетом Аэрофлота. Не только готовую дипломную работу девушка с собой увозила. Знала Катя, хоть и не видит никто на плечиках ее прелестной дубленки ничего, но сияет там третья звездочка старшего лейтенанта, а на сарафанчике ее не картинки в русском стиле на левой груди вышиты. Нет. Орден Боевого Красного Знамени там Указом Президиума Верховного Совета СССР привинчен, а рядом ведомственный знак Октябрьской звезды красуется.*
  * О существовании такого знака издателю ничего не известно
  Летел самолет из Америки с посадкой в городе Франкфурте-на-Майне. Разрешили пассажирам на часок в аэропорт выйти -- ведь крупнейший в Европе аэропорт Франкфурта -- пусть совграждане на диво европейское, хоть и из зоны международной, но посмотрят и в Duty Free отоваряться перед встречей с любимой Родиной.
  Внимательно смотрели стюардессы, шевеля губками своими аппетитно напомаженными будто считая, за всеми совслужащими в самолет после прогулки входящими: "Ага, вот и пассажир Нефедова. Вроде все." Улетел самолет.
  Каково же удивление стюардесс было, когда по прилету в Москву пассажира Екатерины Нефедовой в самолете не оказалось!
  
  1993 ГОД 2 ФЕВРАЛЯ 8. 27
  
  Очухался. Башка гудит, явно опохмелиться надо. Встать не могу. Вижу -- на диване, где отключился, там и включился. Сон последний, до сих пор в голове свистом осколочным в ушах свистит и привкусом бетонным на зубах поскрипывает. Дурной сон. Определенно, у меня от алкоголизма раздвоение личности началось. То ли впечатлительный я, то ли память генетическая от дедушки во мне спящем водка разбудила.
  Правильно, наверное, в газетах пишут. Вырождается русский народ. Дедушка, умерший в шестидесятых годах от осколка из Кенигсберга привезенного, судя по сну моему, явно не в себе был. И я не в себе с перепоя. Он немцев зачем-то ненавидел -- попробуй кому сейчас объяснить, -- не поймет никто. Я тоже хорош. Не добряк -- точно. Говорят же по телевизору -- любить их всех, врагов, то есть, надо. А я, балбес, совершенно не обучаемый, как увидел однажды в учебнике истории фотографию, где 2 октября 1941 года мордастые фрицы возле захваченной советской школьной доски ухмыляются, написав перед этим на ней: Der Russe muss sterben, damit Wir leben*, так и остановился в развитии своем и восприятии. Видимо алкоголизм невосполнимый урон клеткам мозга моего нанес. Впрочем, может быть и другое объяснение здесь пройдет, давно ведь известно, что не просто найти учителя хорошего, но вот ученика хорошего найти все равно труднее. И все же -- то что враг хорошим человеком может быть, я вполне допускаю. Но почему врага по этой причине любить надо -- ведь он опасен -- понять не могу.
  * Русские должны умереть, чтобы жили мы
  Интересно, сколько времени сейчас. Голову приподнимаю. В комнате никого. Тишина. Ушли что ли все?
  Заставляю себя подняться и иду с осмотром. На кухне нет никого, только грязь, как в солдатском бардаке. Распечатываю третью, наверное, за последние сутки пачку с сигаретами. Закуриваю и с Camel в зубах осмотр продолжаю. В моей комнате, ноги и руки как Александр Матросов раскинув, в одежде, белье даже не постелив, Мальков на брюхе посапывает.
  В родительскую комнату заглядываю. Никого.
  Значит ушли все, пока я попукивая и похрапывая в гостиной отсыпался. Это хорошо. Смотрю таймер магнитофонный: Половина девятого.
  Это взволновало меня. Насколько могу быстро возвращаюсь в комнату свою и Малькова расталкиваю.
  Андрей проснулся моментально.
  -- Давно уснул? -- спрашиваю его.
  -- А времени сейчас сколько?
  -- Пол девятого.
  -- Да минут десять назад прилег. Зенкин с остальными в восемь ушли, ну я и решил прилечь.
  -- Андрей, весьма важно вспомнить. Были ли звонки телефонные, после того как я отключился?
  -- Что тут вспоминать. Не было.
  -- Точно.
  -- Абсолютно.
  Вышел из комнаты. В груди у меня похолодело. Вот она ситуация нештатная, о возможности которой меня отец перед отъездом предупреждал. Я в ее реальность тогда не очень поверил, но факты сейчас были налицо. С семи до восьми сегодняшнего утра он должен был перезвонить мне с новыми инструкциями. Звонка не было, значит ему сели на хвост. Кретины на хвост не сядут, отца провести не просто. Следовательно отсутствие звонка имело под собой одну причину -- вывести из под удара меня и мать. Если ему сели на хвост, то и я, без сомнения, под колпаком. Интересно сколько времени они за мной наблюдают?
  Здесь ухмыляюсь -- тоже мне, оперативная маневренная группа имени Овцеводова. Состав: две руки, две ноги, посередине гвоздик и тело пропитое. Связи со штабом нет. Много ли навоюем? Ухмылку меняю на гримассу -- слышал я, что есть такая штука -- интернет называется. При ее помощи можно по телефонным линиям любые закодированные сообщения посылать... Эх, хрен бы наружке тогда! Да только нет у меня этого чудо-аппарата. Опять, блин, с кремневым топором опять надо на фитильную пищаль переть.
  В любом случае моя безопасность зависит сейчас лишь от степени тупости моего поведения. И в этой связи я вдруг вспомнил:
  -- Уродец! Умник хренов! У тебя же пистолет в квартире -- лучшего формального повода для того, чтобы навесить собак на самого себя я и выдумать не мог -- какая тут глупость, да я гений просто -- 218-ю статью себе наколол, а теперь радуюсь.
  Мозги лихорадочно заработали. Единственный шанс изъять из дома ствол и растворить его в пространстве -- Андрей. Но куда он его денет? Ясное дело, никто на него не сунется -- наши разговоры были слишком далеки от комбинации разыгранной отцом, но контроль за ним исключать нельзя, и даже если он меня не сдаст, повод у них все равно будет. Он ведь мент, служивый, значит вполне может быть в темную использован. Нет, Андрея впутывать в это дело нельзя ни в коем случае. Это не по-товарищески. Что же делать? Тут, решение одно в голове моей возникло. Сомнительное, правда, пока, но шанс, как мне показалось у меня был.
  Еще в школьные годы заметил я одну особенность в панельных постройках советского времени: если постараться, то в каждой квартире такой постройки всегда щели можно сыскать, потолочные или половые, сейчас это не имело значения -- важно было щель такую в собственной квартире найти да спихнуть через нее ствол в какую-нибудь пустоту в бетонной постройке.
  Заглядываю в комнату, Андрей спит. Начинаю внимательно осматривать квартиру свою, так внимательно, как никогда не осматривал с момента вселения в нее. Не успев и кухни еще изучить, слышу звонок телефонный. Неужели отец? Бегу и хватаю трубку:
  -- Алло!
  -- Алло, Митрофан?
  Сердце, выскочившее было из груди, вернулось обратно: звонил Серега Федоров. То, что звонил он в столь раннее утро было довольно необычным фактом. Он, как и я -- "сова". Чего, впрочем, можно ждать от парня, закончившего философский факультет Ленгосуниверситета, начинающего писателя, да вдобавок поэта, стихи, которого никто не понимал, но зато все кто мог собирались опубликовать. Будучи младше меня на целый год он ухитрился закосить армию, чего я никогда не одобрял, но в его случае вполне понял, а значит, простил. Я не знал, чем обретается сейчас дипломированный философ, и узнать это было очень интересно, кроме того я точно знал, что пока я не один, у меня есть время на раздумье, потому я искренне возрадовался его звонку и еще раз поверил в то, что Бог есть.
  -- Привет, Сергей. Ты чего в такую рань?
  -- Бессонница у меня. Страдаю. Ты чего делаешь?
  -- Тоже бессонницей, только не страдаю, а мучаюсь.
  -- Может зайти к тебе?
  -- Водку бери и заходи.
  -- Много водки?
  -- Бери литр для начала, а там по обстановке посмотрим. Да, Сергей, сможешь пожрать что-нибудь прихватить?
  -- Денег нету. Хлеба могу из дома прихватить.
  -- Прихватывай. Жду тебя минут через двадцать. Привет, -- закончил я разговор. В любом случае, нахождение мое в пьяном состоянии дома с друзьями явный плюс. Пока не решил я вопроса с ликвидацией пистолета из квартиры, надо максимально долго порока алкогольного придерживаться. То что алкоголь -- порок меня никогда не надо было убеждать -- я это всегда прекрасно знал. Но я, воспитанный, а затем преданный родной партией коммунистической человек нового времени, давно понял, что только слабаки и дураки пороков боятся. Ясное дело -- ведь именно от них все бунты да революции происходят. Мы же, люди коммунистического далека, не только пороков не боимся, но и на службу здоровой реакции их поставили. Пусть они, пороки, со всякой накипью людской ассоциируются, и у любого нормального здорового гетеросексуального человека отвращение вызывают. Это хорошо. Отвращение и брезгливость всегда слепоту вызывают и потерю бдительности. Люди, отцу на хвост севшие, наверняка со здоровой психикой -- иных никогда в кадры не брали. И пьянство мое, может быть, мне на руку будет -- лучше больным сказаться, чем против государства или организации государственной выпендриваться.
  Главное сейчас, подсказывал мне на мгновение совершенно протрезвевший от очередной сигареты рассудок, такую форму воле своей придать, чтобы удержаться на некой середине да сохранить постоянство. Пусть даже эта середина со стороны покажется отклонением. О работе своей можно уже смело забыть: в такой игре сто долларов в месяц не ставка. Одно меня смутило и вновь рассудок опьянило. Дашенька. О ней ведь тоже забыть надо. Но не видел я в себе воли забыть о ней. Впрочем, есть же прекрасный девиз рыцарский -- делай, что должен -- будь, что будет. В конце концов, прав был один умный старикашка, заметивший, что нельзя сделать счастливой одну женщину, не сделав несчастной другую. И с другой стороны. Прав Федоров, ожидаемый мной, сказав однажды, что любовь безответная все равно, что энергия в черную дыру уходящая. А пока, до прихода Сереги решил я заняться осмотром кладовки, может там решение найдется?
  Не нашлось в кладовке решения. Сидел там только жирный таракан на годов восьмидесятых журнале "Советское военное обозрение" и шевелил буденовскими усами. Таракан-осквернитель был согнан. Не успел он убежать, раздался звонок в дверь. Федоров прибыл:
  -- Митрофанка, -- начал он говорить с порога, -- полагаю, что две банки "Черной смерти" -- достаточно, -- прошуршал заправским лекторским голосом дипломированный философ, демонстрируя мне две банки водки Black Death.
  -- Для начала пойдет, -- заявляю я, указующе ткнув на шкаф, где он мог бросить свой полушубок. -- Чего не спишь в такую рань? -- интересуюсь. Отвечает в свойственной себе манере: "Нюхом чувствовал запах надвигающейся пьянки."
  -- Раз чувствовал говорю, пойдем ее надвинем, -- следуем на кухню, где я отбираю у философа банки и ставлю их в холодильник -- Смирновской и так оставалось на столе достаточно. Сели за стол. В молчании выпили раз. Выпили два. Согласно известной примете, когда во время застолья возникает пауза говорят, что родился страж порядка. По моим расчетам их должно было появиться на свет уже человека четыре, потому я, имевший в данную минуту со стражами весьма сложные отношения, закуриваю и нарушаю молчание первым:
  -- Чего молчишь? Говори.
  -- Откуда такое богатство, Митрофан? -- тыкая пальцем в этикетку водочную, Федоров интересуется.
  -- Откуда такая бедность? -- переспрашиваю я, не желая раскручивать тему о богатстве, и указываю на холодильник, где за дверцей покрывалась испариной "Черная смерть".
  Сергей игру мою принял и начал говорить с оправдательной интонацией:
  -- Знаешь, Митрофанка, "Черная смерть" испытана на иностранцах, а точнее австрийцах, которые пили ее всю дорогу из Москвы по дороге ко мне, и, как говорил приятель мой, Юрий, "их слабые организмы вытерпели 'Черную смерть'", значит, решил я, и явление Митры вытерпит. Впрочем, хватит о водке. Пьянка вообще-то предполагает наличие девиц. Где они, собственно, хочется у тебя спросит.
  -- Дак ведь были надысь, да утром вышли все.
  -- Кто был?
  -- Ленка с Олькой, я вас в Университете как-то в "Северной Венеции" знакомил, ты их должен помнить.
  Выпили еще и закурили. Кажется затяжки через две Сергей девушек вспомнил. Не только вспомнил, но и телефон одной из них, Оли, требовать стал, мотивируя это тем, что телка она выразительная, и неплохо было бы ее заклеить.
  Я же, представив себе каким неповторимым матом буду обложен, если она после бессонной ночи и большого количества выпивки добравшаяся домой, услышит в телефонной трубке приветливый заплетающийся федоровский голос, приглашающий ее к Овцеводову вернуться, начал отказываться. Сергей немедленно окрестил меня политическим промахом социал-демократии, циммервальдской левой и цюрихским гномом, правда, беззлобно, но тему Эрота не оставил:
  -- Ты, Митрофан, -- говорит, -- вечно упрекаешь меня в том, что я расслабляюще действую на чужих женщин. Я и в правду замечал, что предпочитаю перебивать чужих женщин, особенно чужих жен.
  Тирада его вызвала во мне недоумение, так как ни в чем подобном я его никогда не упрекал, но перебивать выпившего друга, который к тому же зашел ко мне попить водки с утра, было не в моих правилах, а потому я продолжал слушать Сергея, мысли которого, между тем ушли далеко:
  -- Всем нам грозит черная смерть, Митрофанка. Почему я такой пьяный? Я просто недоумеваю? Я тут в комнату заглянул, там расположилась на диване уютная туша Малькова. Слушай, его расположение оскорбило мои эстетические чувства, ты не мог бы зайти и попросить его развалиться как-нибудь поприличнее?
  -- У меня есть иное предложение, -- давай выпьем, -- отвечаю я, с ужасом заметив, что на самом деле сказал нечто вроде, -- Убясть рожение, вай пьем.
  Тем не менее Сергей понял меня великолепно. Вот что значит высшее образование. Мы запрокинули еще по одной.
  -- Слушай, -- продолжил Сергей, -- ну не даешь ты мне Олькин телефон, дай Ленкин. Эта точно не приедет, но я хотя бы покуражусь. Как сейчас ее, холодновато изящную скорпионку помню. Хоть и была она слишком абстрактно недоступной и не пьянела совершенно, но все-таки было в ней что-то притягательное, было.
  В этот момент я поймал себя на мысли, что как гостеприимный хозяин все время подливаю водку в стопари. Парадокс же заключался в том, что ни мысли подлить, ни ощущения гостеприимности моей я не осознавал. Делал же это как винт архимедов в мясорубке, буднично и методично, одно было мне невдомек -- кто меня крутит? Отвлекшись, замечаю, Сергей уже и про Ленку спрашивать прекратил и рассказывал что-то о своем должном выйти в издательстве "Наука" предисловии к какому-то философу, то ли Белибердяеву, то ли Франку или Штайну, -- не разобрал я, короче говоря, ибо последняя порция водочная окончательно сморила меня, и я как зомби встал из-за стола в надежде добраться до места, где мог бы прилечь. Лишь два вопроса крутились в моей голове: "Как я буду лечить наружку, и куда спрятать ствол"...
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Шифротелеграмма
  02. 02. 93. 09. 13.
  Совершенно секретно
  Начальнику Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии
  В соответствии с вашим приказом, изложенным в телефонограмме от 02. 02. 93. 00. 10 докладываю:
  В результате проверки, произведенной по результатам опроса свидетелей нами установлена личность человека, представившегося 01. 02. 93. 23. 00 в Больнице Святого Великомученика Георгия Овцеводовым Андреем Николаевичем и забравшего оттуда жену подлинного Овцеводова Овцеводову Антонину Сергеевну. Установлено, что им является Ковалевский Василий Иванович, 1944 года рождения, объявленный в 1991 году во Всероссийский розыск, а в октябре 1992 года приговором закрытого заседания Верховного Суда РФ объявленный вне закона.
  Имеющаяся у нас информация о личности Ковалевского не позволяет нам осуществить эффективный розыск и поимку Ковалевского немедленно.
  Начальник Второго управления контрразведки Штаба ЛВО полковник Нестеренко
  
  Шифротелеграмма
  02. 02. 93. 10. 00.
  Совершенно секретно
  Начальнику Второго управления контрразведки Штаба ЛВО
  
  РОЗЫСКНАЯ ОРИЕНТИРОВКА
  Органами военной контрразведки Российской армии, МБР РФ и МВД РФ разыскивается особо опасный государственный преступник, гражданин Доминиканской Республики, международный авантюрист, Ковалевский Василий Иванович, он же -- Ковалев Григорий Семенович, он же -- Томас Уоллес, он же -- Грегори Хайд, он же -- Петренко Борис Анатольевич, возможны иные имена, фамилии и отчества. Родился 22 апреля 1944 года в Ташкенте в семье крупного советского ученого-востоковеда.
  В 1964 году закончил Ленинградский Государственный Университет. Член КПСС с 1965 года. В 1966 году защитил кандидатскую диссертацию по теме "Банковские структуры стран Ближнего Востока. С 1966 по 1968 год работал в советском посольстве в Бейруте. В 1971 году закончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. С 1972 года сотрудник Международного отдела аппарата ЦК КПСС. С 1973 года -- в номенклатуре ЦК КПСС. В 1973 году находился в Египте в качестве консультанта по финансовым вопросам при посольстве СССР. В дальнейшем, в той же должности находился в Индии (1975 год), Иране (1979 год), Ираке (1980-1981 год), Сирии (1982-1983 год), Ливии (1984-1986, где познакомился с полковником Овцеводовым), НДРЙ (1987).
  С 1987 года -- уполномоченный Внешторгбанка СССР в Женеве. С 1988 года -- гражданин Доминиканской Республики. До 1990 года -- доверенное лицо ЦК КПСС, занимался налаживанием контактов и координацией сотрудничества между Внешторгбанком СССР и банковскими структурами Европы и Ближнего Востока. В августе 1991 года, находясь на отдыхе в одном из городов средней полосы России, с группой офицеров ВС СССР вломился в здание городской мэрии и арестовал городское руководство, отказавшееся выполнять приказы неконституционного Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению.
  После поражения ГКЧП бежал из РФ при содействии офицеров, выступивших с ним на стороне путчистов. Ими был угнан самолет Ил-76, который доставил преступников на аэродром Шперенберг (Западная Группа Войск), откуда они, воспользовавшись халатностью ряда офицеров ЗГВ выехали по фальшивым документам в Ливию.
  В дальнейшем, Ковалевский фактически присваивает себе ряд крупных вкладов КПСС в швейцарских, английских и американских банках, и ряде банков арабских стран. Пользуясь значительными финансовыми запасами, успешно спекулируя на биржах западных стран, через поставных лиц в России, становится одним из богатейших людей мира. К нынешнему правительству Российской Федерации относится неприкрыто враждебно.
  Пользуясь поддельными документами неоднократно нелегально проникал на территорию РФ, где занимался налаживанием связей с представителями организованной преступности и широким рядом представителей исполнительной и законодательной властей, а также высокопоставленными сотрудниками ряда министерств и ведомств.
  Приговором Верховного Суда РФ от 15 октября 1992 года объявлен вне закона.
  По нашим данным, в январе 1993 года Ковалевский находился в Туркмении, где встречался с рядом влиятельных представителей клана Биязова. На встречах рассматривался вопрос постройки газопровода через одно из сопредельных государств. Находясь в Ашхабаде Ковалевский имел встречу с полковником Овцеводовым, и согласно имеющейся информации сразу после беседы с ним выехал в Ливию. Предположительно, ими обсуждался вопрос крупных поставок военной техники и запасных частей к ней, оставленных Советской Армии на территории Туркмении и бывших советских среднеазиатских республик некоторым одиозным режимам в Азии и Африке.
  Обладает незаурядным обаянием, легко входит в доверие к окружающим. По характеру -- склонный к неожиданным, неординарным решениям авантюрист. Располагая огромными финансовыми возможностями любит решать все свои проблемы лично, пользуясь при этом значительным количеством помощников из числа бывших офицеров ПГУ, ГКВЭС, ГИУ и ГУНИО МО, а также ряда других управлений бывшего КГБ, ГШ и МО СССР. Находясь на нелегальном положении, для изменения своей внешности постоянно пользуется гримом, париками и масками, выполненными на чрезвычайно высоком уровне технологии и имитирующими лица реально существующих людей.
  Чрезвычайно неприхотлив в еде и быту. В обычной жизни немногословен. Холост. Женщины к которым Ковалевский имел привязанность необдуманно ликвидированы в 1991 году. Любит шумные компании и застолья. Из алкогольных напитков предпочитает "Столичную "Кристалл"". Любит пельмени.
  Словесный портрет: рост -- выше среднего; фигура -- плотная; лицо -- круглое; лоб -- высокий, покатый; брови -- дугообразные; нос -- средней ширины и высоты, спинка -- прямая; подбородок -- прямой; глаза -- серые; плечи горизонтальные. Броских примет не имеет.
  Управление располагает значительным количеством фотоматериалов для идентификации личности Ковалевского.
  Материалы прилагаются...
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Итак, переход власти в Истархе к новой династии произошел в тяжелое для парфянского государства время. В 208 году скончался Валарш IV и престол Парфии занял Валарш V. Через пять лет брат его Артабан V объявил себя царем царей Ирана, сделав своей базой Мидию и Северный Иран. Царство раскололось, и борьба за престол приняла затяжной характер.
  В это время вновь вспыхнула "парфянская война" - римский император Бассиан Антонин (Каракалла), мечтая повторить подвиги Александра Македонского (как легко все же попадались на эту удочку Барановых римские властелины), бросил на Парфию семь легионов, императорскую гвардию и вспомогательные отряды германцев. Война шла с переменным успехом до 218 года и окончилась перемирием, истощив силы и той и другой стороны, не принеся никому ничего. К началу 20-х годов Рим и Парфия были истощены. Парфия была раздроблена на 240 владений.*
  * После смерти Септимия Севера в 211 году императорами Рима были объявлены два его сына -- Марк Аврелий Север Антонин, прозванный Каракаллой, и Гета. Братья ненавидели друг друга. Каракалла убил Гету (212), а затем беспощадно истребил без суда и следствия всех его сторонников. В 217 году зарезали Каракаллу. В 218 - зарезали его приемника Макрина. В 222 году следующего -- Гелиогабала.
  Понятно, что в такой обстановке Барановых уже ничто не могло остановить. Арташир взял парфянскую столицу Селевкию в 223 году и Сасаниды стали теперь самой сильной правящей династией на всем Среднем Востоке. 226 год считается переломным в истории востока -- Арташир громит войска парфянской династии Аршакидов, и год спустя этот Баранов коронуется царем царей. Позор разгрома римлян при Каррах таким образом был смыт потомками Барановых почти три века спустя, а заодно выпонено еще одно из решений знаменитого овцеводовского совета.
  Но аппетит приходит во время еды -- Арташир продолжает свои завоевания. Его признают Абаршахр, Мерв, Сакастан, Керман, вассалами становятся Сурены, Карены и Варазы, а Хузистан и Азербайджан входят в дастакерт Барановых. Конница Арташира подходит к границам Сирии и начинает атаковать римские гарнизоны. На беду Сасанидов-Барановых в Риме тогда установилось какое-то спокойствие. В 222 году императором там стал юный Александр Север. Ему удалось спасти Рим от разгрома -- через десять лет (232 год), когда угроза персидского вторжения стала очень серьезной, он сам возлавил римскую армию, расположенную в Северной Месопотамии. Войска Арташира сильно потрепали римлян, но продвинуться к Палестине не смогли. Результаты войны, несмотря на значительные потери римлян, остались неопределенными. Обе стороны выдавали себя за победителей Александр пышно отпраздновал триумф, в Иране же полагали, что персидская конница одержала значительную победу. Война в сущности не прикратилась, хотя в течениии четырех лет в Месопотамии было относительно спокойно.
  Барановым не помогла даже их агентура в Риме -- попытка заговора против Севера провалилась, о чем рассказывает Элий Лампридий. Чтобы избежать кривотолков, приведу рассказ в переводе, сделаном весьма авторитетными и знающими учеными:*
  * Имеется в виду Сергей Петрович Кондратьев, чей перевод биографий римских императоров от Адриана до Диоклетиана, был издан в СССР под редакцией Аристида Ивановича Доватура.
  "Когда некий Овиний Камилл, сенатор из древней фамилии, человек очень изнеженный, задумал, стремясь к тирании, поднять против Севера восстание, и об этом было донесено Александру, причем вина сразу была доказана, -- Александр пригласил его в Палатинский дворец, поблагодарил его за то, что тот добровольно принимал на себя заботу о государстве, от которой отказываются хорошие люди, когда ее на них возлагают, затем отправился с ним в сенат и назвал его там участником верховной власти, между тем как "Безупречный Баранов" был в ужасе и чуть ли не умирал от сознания своей великой дерзости. Затем Александр принял его в Палатинском дворце, пригласил на пир и наделил знаками императорского достоинства, да еще лучшими по сравнению с теми, какие носил он сам. Когда же был объявлен поход против варваров, он убеждал его либо идти самому, если желает, либо отправиться вместе с ним. Так как сам Север совершал путь пешком, то и Овинию предложил потрудиться. Тот пройдя пять миль, стал отставать; тогда Александр приказал ему сесть на коня. Когда после двух переходов тот устал и от верховой езды, Александр посадил его в крытую повозку. Тот отказался и от этого -- из страха или вполне искренне, причем даже отрекался от власти и готовился к смерти, а Александр отпустил его; препоручив его воинам, которые питали особенную любовь к Александру Северу. Он приказал ему спокойно отправится в свои имения, где то еще долго прожил. Впоследствии, однако, он был убит -- по приказу императора Максимина..."
  Хоть первый заговор и провалился, зато второй удался, так как Овиний Камилл пережил Александра Севера. В 235 году императора, его мать и советников изрубили собственные наемники-германцы. Рим опять вступил в полосу анархии. Это и надо было Барановым.
  В 237 году баранорогий шлем полководца одел сын Арташира и наследник престола Шапур Баранов. В войне 238-240 года он овладел сильной крепостью Хатра. Азиатские границы Римской империи держались только за счет верности и стойкости своих приграничных гарнизонов. Хотя в головах этих героев творилось черт знает что. Когда солдаты Шапура вошли в Хатру они были поражены обилием различных культовых объектов -- здесь были и статуи древнего бога Ашур-Бела -- в римском военном наряде с римскою богиней удачи Тюхе у ног и головой Медузы на плаще, статую древней местной богини Аллат, изображенной с копьем и в военном шлеме -- так, как изображали богиню Афину, статую солнечного бога Митры, украшенную орлами -- символами Хатры, статуи Геракла, Гермеса и даже знакомые им алтари огня.
  Не удивительно, что в самом Риме с завидным регулярством меняли друг друга "солдатские императоры". С 235 по 242 год к власти пришли и были зарезаны двое Максиминов, двое Геродианов, Максим, и Бальбин. Последним в списке должен был оказаться император Гордиан III, но его ждала иная судьба. Одновременно науськиваемые женами вожди готов и даков повели своих воинов через Дунай и взяли Истр. На Рейне разбойничали аламаны и франки. Персидские войска Шапура к тому времени подошли к Каррам, а римский сателлит в Сирийской Эдессе Абгар X начал торговлю с Шапуром на предмет своих выгод, если войдет в подчинение Истарху.
  Самонадеянный Гордиан в такой обстановке "открыл двойные ворота Януса, что являлось знаком того, что война объявлена, и отправился на персов". Во главе армии он поставил тестя -- Гая Фурия Тимесфея, который двинул армию к нижнему Ефрату на Шапура, по пути сместив в Эдессе коллаброцианиста Абгара. Тесть не оправдал надежд. Шапур Баранов сам рассказывал о событиях так:
  "И тогда, когда я стал править страной, Геродиан, кесарь, собрал войска со всей Римской империи, и готов и германцев, и выступил к Асурестану на Ираншахр и на нас. И у границ Асурестана, у города Месиха произошло большое сражение. Геродиан, кесарь был убит. И римское войско было рассеяно. И римляне сделали Филиппа кесарем. И Филипп, кесарь, пришел к нам, прося мира, и, дав нам 500 тысяч динаров за жизнь своих друзей стал нашим данником. И мы Месиху поэтому назвали "Пероз-Шапур" ("Победа Шапура")". К этому следует добавить, что обстоятельства гибели Геродиана III не известны точно. По одним данным, его зашибли в 244 году собственные солдаты, которые назвали своим фаворитом главнокомандующего Юлия Филиппа (будущего императора). По другим, -- он пал в бою.
  Император Филипп Араб, о котором упомянул Шапур, был сыном арабского шейха и заключил мир с Персией в 245 году, отдав Шапуру все спорные территории и заплатив огромную контрибуцию. Рассказ Шапура, часть из которого я цитировал выше, можно и сейчас увидеть в Персии. Он высечен на огромной скале на трех языках -- парфянском, среднеперсидском и греческом. Там же, кстати, описываются границы Ираншахра -- "страны иранской", которые доходили на севере до Кавказского хребта и "Аланских ворот", на северо-западе, включали в себя всю Армению, Иберию, Каппадоккию, Киликию, области по реке Евфрату, Месену, а на востоке простирались вплоть до Пешавара.
  Естественно, что все эти успехи Шапура I в чем то были определены и скромными труженниками невидимого фронта в стане главного противника Персии -- Рима. Историки среди них отметили Луция Овиния Сенатора, от которого остались две посмертные надписи (одна замурована в стену церкви в Таррагоне и видна только частично, а другую нашли при раскопках в Минтурне) и Овиния Рустика, о коем нацарапано на одной из римских колон.
  Не оставил своим вниманием Шапур и востока. Он совершил успешные походы в Хорасан, покорил Турестан, "Индию до побережья моря" и Мерв. Во многих покоренных странах он для уверенности свергал местные династии и переводил земли в личное владение семьи Барановых, расставляя наместниками своих отпрысков и родственную им молодежь. Но главным для шаханшаха оставалось западное направление.
  Свое тысячелетие (248 год) Рим праздновал в мрачных обстоятельствах. Истощение от войны с готами, восстаний в Африке, калейдоскопическая смена императоров -- какой уж тут праздник? Вдобавок, в 249 году на дунайской границе вспыхнуло восстание легионов, для усмирения которых Филипп отправил своего представителя -- консула Деция. Тот, однако, убедил легионы в ином и повёл их на Рим с целью захвата власти. Близ Вероны армия Деция разбила войско Филиппа Араба, который погиб в бою.
  Этот Деций был неглупым парнем. Для начала он попытался запоздало навести порядок в головах подданных -- попытался реставрировать старые римские культы, выбрав для этого довольно удачный момент -- после празднования тысячелетия города. В 250 году вышел эдикт о возвращении старых богов, о реставрации "культа императора", и о полном запрещении прочих религиозных культов. От нового эдикта серьёзно пострадали восточные религии, в особенности христианство. Стала действовать комиссия религиозного надзора, преследовавшая людей, отказывавшихся участвовать в жертвоприношениях римским богам.
  Но делать это нужно было еще Октавиану Августу -- в год эдикта началось нашествие готов на Балканские провинции империи. Деций возглавил армию и потерпел поражение у Беройи, а в 251 при Дорбудже. В последней битве император погиб, а оставшиеся воины заключили разгромный мир, уступив готам Дунайские территории и обязались платить ежегодную дань. В Риме наступил полный хаос -- за три года (251-253) сменилось три императора. Несколько задержался на престоле провозглашенный императором в 253 году сенатор Валериан (253-260), объявивший соправителем сына -- Галлиена. Но об этих позаботился Шапур Баранов. По его словам, дело было так:
  "Затем кесарь снова обманул нас, и учинил зло в Армении. И мы напали на Римскую империю". Для начала повоевали в Сирии, и у крепости Барбалиссы "римское войско в 60 тысяч солдат было разбито. И Ассирия, и все, что вокруг Ассирии, было сожжено, опустошено,и захвачено". Шапур захватил 37 городов и крепостей, в том числе: Антиохию, Никополь, Иерополь, Дура-Европос и несколько городов в Каппадокии. О том как решительно, по-барановски, действовали персидские войска написал Аммиан Марцеллин. Вот как была захвачена Антиохия: "Мимический актер со своею женою во время театрального представления изображал выхваченные из жизни сценки. Публика любовалась изяществом исполнения. Жена его вдруг сказала: "Если это не сон, то вот персы!" Публика повернула головы и, стараясь спастись от тучи пущенных стрел, рассеялась кто куда мог. Город был подожжен, убито много людей, в окрестностях произведены были страшные грабежи и поджоги, и враги с огромной добычей невозбранно ушли домой". Надо добавить, что даже сейчас такой молниеносный захват населенного пункта сделал бы честь хорошему военному.
  К радости, отнюдь не неожиданной для Шапура, готы вновь начали теснить римлян на Дунае, аламаны и франки опять перешли Рейн. Чтобы поддержать этот антиримский порыв, Шапур напал на Карры и Эдессу. Несчастный Валериан, собрав армию "из германских пределов, Ретики, Норика, Дакии, Паннонии, Пуэники, Иудеи, Арабии, Осроены, Месопотамии, числом более 70 тысяч солдат", повел ее навстречу рогатошлемному Баранову.
  До римлян, наконец, дошла степень опасности исходящая от молодого государства Сасанидов. Речь уже шла о власти Рима над всеми восточными провинциями. В результате, легионы, которые Валериан привел к Шапуру исчерпывали все свободные воинские ресурсы империи. Шапур, овладевший к тому времени Адиабеной и выигравший в 253 году битву у Нисибина, шел навстречу. Баранов мог гордится своими воинами, в которых был вложен почти четырехвековой ратный опыт его предшественников. По существу он возглавлял первую в мире рыцарскую армию. "Железные бляшки панцирей его всадников так тесно охватывали все члены, что связки совершенно соответствовали движениям тела, и прикрытие лица так хорошо прилегало к голове, что все тело казалось закованным в железо и попадавшие стрелы могли вонзиться только там, где через маленькие отверстия, приходившиеся против глаз, можно было кое-что видеть или где через ноздри с трудом выходит дыхание".
  Враги встретились у Эдессы. Поражение римлян было полным. В плен попали император Валериан, префект претория, сенаторы и знатные вельможи. Сирия, Киликия, Каппадокия были преданы огню, опустошены и захвачены. Иранская армия взяла еще 36 городов и крепостей. Пала Армения. Вдобавок, узнав о позоре объявили о независимости от Рима Галлия, Испания и Британия. Откололся Египет. Такого поражения Римская империя еще никогда не знала.
  
  1993 ГОД 2 ФЕВРАЛЯ 10. 53.
  
  Глаза мои открылись сами собой, и мне показалось, что даже раньше, чем я проснулся. Гостинная. В квартире стояла гнетущая тишина. Я приподнялся и взял со стола неизвестно кем оставленную полулитровую чашку. Заглянул в нее. Если не считать сигаретного пепла на донышке и на поверхности жидкости, находившейся в посудине, можно было решить, что это вода. Попробовал -- действительно вода. Ее выпиваю жадно, два раза поперхнувшись. Здесь же на столе несколько недопитых рюмок с водкой. Поправляюсь одной. Ставлю на стол и вижу книжку. Такой у себя не помню. Может забыл кто?
  Рассматриваю. На первой странице не было ни имени автора, ни года или места издания. Зато значилось набранное крупным дореформенным письмом название : "Близъ есть при дверехъ". А чуть ниже стояло: "Издание шестое. Дополненное." Господи, да это же сестричка еще до царя Гороха ее в дом притащила. Бредятина очередная?
  Осмотрев томик со всех сторон в поисках выходных данных и убедившись в их отсутствии, я открыл наугад и начал читать:
  "...С первого января 1911-го года теософами в лице председательницы их общества, разведенной жены методистского пастора и "подруги жизни" ныне умершего ирландского революционера Брэдлоу, мистрисс Анны Базант учрежден "Орден Звезды Востока". Знак этого ордена -- магическая пентаграмма, пятиконечная звезда, изначально носящая название "Звезда магов", а в новое время чаще называемая "Октябрьской Звездой". В члены этого ордена могут поступать все принимающие идею близкого второго пришествия мессии в физическом теле для тысячелетнего царствования на земле. Председателем этого ордена объявлен некий юноша -- индус, Кришнамурти (псевдоним -- "Альцион")..."
  Ухмыляюсь. Забавный псевдоним для индуса, если "аль" в арабском -- определенный артикль, а "цион" на иврите -- гора Сион, то на каком-то ближневосточном валопюке получается "Тот самый с Сиона". Странные, конечно, у моей сестрицы интересы.
  -- Если верить газетным сообщениям, то у теософов в Индии, где находится неподалеку от Мадраса их главная штаб квартира, существует школа особого оккультного воспитания. Такая же школа, будто бы имеется и в Лондоне. В школах этих подготавливаются с раннего возраста кандидаты в "саньяси", т.е. пророки и учители вселенной. Описание Мадрасской школы дано "Биржевыми Ведомостями" следующее:
  "Школа эта на местном наречии называется "Дандарат" и представляет собой длинное здание, с окнами, выходящими во внутренний двор. Все здание школы окружено высокой оградой и густым парком.
  Глубокая тишина, царящая здесь, нарушается лишь скрипом гравия под неторопливыми шагами учителей. В маленьких комнатах помещаются воспитанники. Это дети обоего пола, начиная с восьмилетнего возраста, привозимые сюда, в Мадрас, со всех концов мира. Тут же взрослые девушки и юноши. Они составляют одну семью, но в их негромких и редких словах, в их глазах незаметно ни любви, ни привязанности, ни радости при встрече, ни горя при разлуке.
  Эти чувства с первых же дней пребывания в школе искореняются всеми мерами воспитателями и учителями. Эти последние отчасти брамиды, отчасти оккультисты новых формаций и гипнотизеры.
  Первым этапом обучения является привычка к воздержанию и равнодушие к холоду, голоду и неудобствам разного рода.
  В этом отношении достигаются изумительные результаты при помощи гипноза. Воспитатели внушают детям, что те -- очень сыты, и что атмосфера накалена. Под гипнозом они держат детей до 14-15 летнего возраста, приучая их за этот период времени к бесстрашию и ясновидению...
  Когда нервная система подростков расшатана и болезненно напряжена, им дают различные напитки и применяют втирание летучих мазей, от которых происходит возбуждение и сильная тревога.
  Все чувства обостряются, нервы напрягаются до последней степени. Шепот кажется громом, мерцающая масляная лампа ослепляет, как солнце. Внимание становится таким совершенным, что всякое движение присутствующего, изменение выражения его лица, мельчайшие обстоятельства события не ускользают от воспитанников, и они могут повторить все с необычайной точностью. Повторение и упражнение усиливают и изощряют эту впечатлительность и часто достаточно одной лишь обстановки, чтобы будущий медиум воспроизводил целые сцены и слова, возникающие в его мозгу, как отзвуки бывших ранее сеансов.
  Часто органы чувств до такой степени становятся восприимчивыми, что воспитанники видят излучения, идущие из головы упорно думающего человека..."
  Прочитав последнее предложение, я остановился. Строчка была подчеркнута. На полях, рядом с ней стояло явно сестринской рукой нанесенное латинское "Ecce!" -- "Вот!". Междометие, при помощи которого римляне стремились обратить на что-то важное для них внимание собеседника.
  Стоп, -- подумал я, -- Латынь для филологицы -- еще куда ни шло. Но ведь никогда она никаких пометок в книгах ни делала. Меня всегда за бесконечные подчеркивания и пометки упрекала. Напрягись, Овцеводов, что-то это да значит.
  В голову, однако, никакого внятного объяснения не приходило, и машинально перелистнув страницу я увидел следующее подчеркивание и следующее "Ессе!":
  "Последним упражнением в школе оккультистов считается "приятие духа".
  Этот мрачный обряд состоит в том, что воспитанник последних степеней обучения присутствует при кончине людей, держа их за руки в то время, когда они умирают, а когда наступает момент последнего издыхания, он целует их в губы и принимает в себя их последний вздох"
  Вторая подчеркнутая фраза еще больше меня порадовала. Смысла я в ней не увидел никакого. Разве что на ум пришла ассоциация в духе времени, навеянная новомодными "Салонами белой и черной магии", "Гаданием на Таро по телефону" и телеприпадками Кашпировского: в старых, а-ля Забылин, книгах по русскому фольклору -- сельский колдун, умирая, непременно должен был с последним своим издыханием кому то из ближних силу отдать. Иначе, следуя объяснениям этнографов, бесы, прислуживавшие ему при жизни, оставались вроде как безработными. А там ведь у них в аду никаких пособий не выдают, да и вообще, говорят, социальная сфера у них сильно хромает. Да... Весело, однако, но скучно. Жахну я лучше еще стопочку да продолжу свою сонотерапию. Так и делаю, но, засыпая, привиделась мне такая бредовая картина. Стоит в чистом поле сельский колдун -- простой русский парень с бородой. Под мышкой у него томик Кришнамурти, на груди -- пятиконечная звезда. Стоит он и думает: "И кто ж это я после всего этого такой?.." И как он, бедняга, наверное, мучиться должен, понять силясь, что даже жалко мне его стало, засыпающему...
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  На четвертом этаже блочного дома типа "корабль", что на проспекте Просвещения 24-2, в квартире с окнами на север, хоть и отапливаемой, но все равно холодной, прислонившись лбом к ледяному оконному стеклу, стояла в ночной рубашке двадцатипятилетняя девушка, при рождении нареченная Екатериной. Стояла она босиком на холодном паркете и глядела на огоньки проходящего невдалеке поезда. Состав прошел, и движущиеся огни пропали, растаяли, остались лишь те, которые никуда не двигались. Над покрытой черным снегом землей осталось только зимнее небо, не ясное, но все равно неизмеримо высокое, с тихо ползущими по нему черными облаками.
  На дворе был конец января 1993 года, но девушка не замечала этого, еще раз переживая тот холодный даже по западноевропейским меркам день, когда 18 января 1991 года покинула Ил-62 во Франкфурте-на-Майне транзитную посадку осуществившем. Собственно покинуть самолет никакого труда для нее не составляло. За часы, проведенные в салоне, так глубоко она в сознание и стюардесс и пассажиров войти сумела, что оставить себя там еще пару часов сущим пустяком оказалось. Вот и мерещилась возвращенцам в Советский Союз милая девушка Катенька Нефедова, симпатично спящая на своем кресле у окна.
  Девушку же в тот момент загадки психики не занимали совсем. Невидимой стала она. Вернее -- необычно видимой. Или скорее -- видимой самым обычнейшим образом. Любой человек ее видеть мог и даже потрогать на ощупь, но не принято это во Франкфуртском аэропорту. И через очки мог видеть и своими глазами, и если кому-нибудь даже приспичило бы в прибор инфракрасного видения. Иное дело коллеги Катины и приборы ПВИ самых разнообразных модификаций. Эти -- будто ослепли на Катеньке. Вышла из самолета и растворилась будто. Была старший лейтенант Нефедова на контроле, -- и вдруг -- нет ее. Невиданное дело. Наукой необъяснимое. Не учили девушку этому учителя -- сами не предполагали такой возможности.
  Знала девушка, какой переполох начался сейчас в службе ее. А потому времени не теряла. Сначала такси схватила и минут десять от аэропорта ехала. Потом, сунув водителю, несколько листочков из блокнота своего, которые добропорядочный бюргер отчего-то принял за названную им сумму в дойч марках, вышла и другое такси остановила.
  Знала она, что в это самое время в аэропорту не только немецкая полиция стала вдруг весьма активно поисками некой мошенницы заниматься, лицо на фотографии которой как две капли воду походило на ее лицо, но и странные типы вдруг, как из под земли выросшие стали расхаживать по аэропорту, внимательно приглядываясь к лицам молодых девушек, а иногда задавая вопросы служащим аэровокзала, не видели ли они родственницу их из Сербии -- малограмотная, могла затеряться -- и фотографию при этом показывая.
  Однако девушку нашу не зря в старшие лейтенанты произвели. К тому времени, когда весь Франкфурт-на-Майне оказался зоной грандиозных поисков "мошенницы", "опасной террористки", "сумасшедшей", "сироты из Сербии" и "сбежавшей из закрытой лечебницы больных синдромом приобретенного иммунодефицита маньячки", к тому времени ехала девушка в Цюрих, прислонив лоб к прохладному стеклу поезда и слушая размеренный стук колес вагонных.
  За окном мелькали аккуратные, издали похожие на игрушечные домики швабов, а на губах девушки застыла улыбка, вызванная одним веселым воспоминанием. Вспомнила она историю, рассказанную ей во время обучения незабвенным учителем ее. Дело происходило в Швейцарии, границу которой пересек поезд несколько минут назад, в пятидесятых годах. Тогда, в Управлении, к которому относилась старший лейтенант Нефедова, начальники, потрясенные новыми возможностями, открытыми перед солдатами тайной войны передовой советской наукой, разработали ошеломляющую операцию, целью которой было проникновение в тайны мировой финансовой системы.
  Исполнителем стал молодой человек, назовем его Каро. Результаты обучения юноши в России дали итог потрясающий для своего времени, почти как у Катеньки начала девяностых годов -- не только мысли человеческие умел он читать, но и написанное на бумаге, и для глаз обыкновенных человеков недоступное, ведал, а при желании, Каро так на людей повлиять мог, что они, заходя в офис какого-либо банка, начисто позабыв зачем они туда пришли, тупо переводили свои состояния на счет неизвестно для них откуда в сознании взявшийся. Так в теории было и на практике -- в России.
  В Швейцарии же осечка произошла. Как гром среди ясного неба для московских начальников, оказалось сообщение, что в одном из городков швейцарских задержан человек, невразумительно и путано говоривший о себе. По обычным разведывательным каналам стала Москва справки наводить, и выяснилось -- спятил Каро.
  В одной из швейцарских церквей -- к слову говоря, православной, поп обратил внимание на странного посетителя и, разговорившись с ним, никак не мог взять в толк, кто он, откуда и зачем здесь оказался. Незнакомец, как герой Михаила Булгакова поэт Иван Бездомный, нес несусветную чушь. Священник позвал полицейского, и дальнейшие сведения, каждый, кому заблагорассудится, может узнать из швейцарских полицейских источников.
  Полиция быстро установила, что имеет дело с ненормальным, от которого ничего невозможно добиться. Каро называл непонятные полицейским имена и фамилии Игоря Кедрова, Виталия Павлова, Александра Короткова, но абсолютно без всякой связи и логики.
  Полицейские также почему-то без всякой логики решили, что Каро приехал из Чехословакии, и немедленно связались с чешским посольством. Последнее, заблаговременно Москвой сориентированное согласилось разведчика вывезти в Прагу для лечения, тем более, что швейцарские психиатры полностью подтвердили подозрения полицейских и поставили диагноз -- душевнобольной. Правильно все-таки иногда о психиатрах пишут, что они к своим поближе стремятся, профессию себе выбирая.
  Интересно, что в полиции у Каро отобрали липовый паспорт и провели тщательную проверку изделия, в Ясенево сработанного. Подлинность документа сомнению не подверглась -- даже чиновник, чья подпись значилась на паспорте, признал ее своею, но никак не мог вспомнить, когда он выдавал документ.
  В Москве Каро был направлен в психиатрическую лечебницу. Специалисты установили, что все симптомы заболевания сильно смахивают на явления, известные по духовной литературе -- берут специалисты сочинения какого-нибудь Игнатия Брянчанинова, читают и убеждаются -- бесами одержимый пациент перед ними. Жалко было, конечно, Управлению такого специалиста терять, но бессильными оказались медики и ученые, и пришлось обращаться за помощью к экзерцисту-монаху из Печерского монастыря. Вылечил тот несчастного Каро, но, изгнав бесов, лишил дедушка-священнослужитель воспитанника ленинского комсомола и способностей его сверхчеловеческих.
  И решили начальники в Москве -- подальше от церквей всяких православных надо таких уникумов держать. И опыт этот успешно в жизнь претворять начали. Лишь с Катей осечка вышла. Хоть и держали ее от всяких религиозных учреждений подальше, все равно у нее отклонения начались. И улыбалась девушка в вагоне, подъезжавшего к вокзалу поезда, наслаждаясь вывихом своим.
  Отчего же девушка так с воспитавшей ее службой поступила? Отчего к учителям за разъяснениями не обратилась, а сбежала? А дело все в том, что такое она проведала и поняла, что учителя объяснить бы ей вряд ли решились.
  Еще учась в Университете ленинградском заметила девушка странный феномен -- люди вокруг все разные. На первый взгляд. Но приглядеться если, причем как Катеньке со временем показалось, приглядывание это совсем не сложное, есть тлен в человеке каждом. Не ново это. Обычные люди этот тлен именуют смертью, просто девушка в каждом человеке его осязаемо, обоняемо и еще десятком способов видела. Сама она потом говорила, что смерть эта пустота, без всяческих характеристик, но чтобы узнать ее, надо всего лишь увидеть.
  Итак, люди, что девочка особенно ясно в США выяснила, все одинаковы. Факт этот стал причиной страданий Катенькиных, ибо два совершенно точных знания в противоречие вступили. Сама-то она знала, что смерти нет, по крайней мере, для нее. Тогда почему у других она присутствует, да вдобавок у всех одинаковая? Не порядок. Ведь то, что Катенька тоже человек -- знала девушка абсолютно точно. Где же разгадка?
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Газета "Вечерний Петербург", 30 января 1993 года
  Колонка "Происшествия"
  Пьяный убийца
  Вчера в Выборгском районе в очередной раз пьяный мерзавец за рулем стал причиной несчастья ни в чем не повинных людей. Некий Мирошниченко, водитель АТП#4, приняв дозу зелья гнал свой ЗИЛ-130 по Выборгскому шоссе. На свою беду, в то же самое время из Шуваловской Александра Невского церкви вышла после венчания молодая пара -- Игорь В. и Екатерина Н. Они шли, счастливо улыбаясь друг другу, и, по словам очевидцев, остановились воле пешеходного перехода. Пьяный убийца поздно заметил замигавший желтый сигнал и начал резкое торможение, забыв о гололедице, которая обычно бывает зимой. Машину занесло. Молодожены успели оглянуться на летящую на них громаду грузовика. Смерть наступила мгновенно. Удар был так силен, что стоявший поблизости фонарный столб выкорчевало с бетонным фундаментом. Водитель погиб. Итог пьянки: погибла молодая семья, остались без кормильца ребенок и беременная жена Мирошниченко.
  
  ПЛАСТИЛИН
  
  ИЗЪЯТО
  
  1993 ГОД 2 ФЕВРАЛЯ 16. 15.
  
  ...Странно, мало того, что не помню, когда и как я уснул, но даже не осознаю где и когда просыпаюсь. Пелена перед глазами, будто без фонаря на двадцатиметровой глубине с аквалангом плыву во взвеси. Тру глаза руками, поднесенными к лицу осторожно: не удариться бы о маску. Оказалось -- не пелена это: я или не я, но кто-то, на лицо мне рубашку парадновыходную накинул, оттого и ничего видно не было.
  Оказывается, я в гостиной дома своего, на диване развалился. Память медленно и неуклонно включается в работу: вчера?.. Нет, не так темно еще -- сегодня. Утром, кажется, пришел Федоров водки попить. Пили мы с ним. Пили, а я все думал куда пистолет деть. Видимо, не надумал. Где, собственно, Федоров? Где Мальков? Еле удерживаясь, чтобы не сблевать, и чтобы самому себе матерно на вопрос не ответить, по счастию, еще одно воспоминание осознаю -- про наружку и про то, что Дарья моя где-то есть, и ей-то наверняка хорошо, жизнерадостной.
  Черт, -- думаю, -- это ведь не запой, Митрофан, это -- работа. Надо вставать и разбираться. Пытаюсь пару раз подняться, но тело неумолимо затягивает на диван. Вот бы Дашенька так утомила! Так ведь она в Америке, ей некогда, -- так я думаю.
  Ох, и напился! Самому себе со своим собственным телом бороться приходиться! Ничего, переборем с божьей помощью.
  Встаю. Вращая, как самому мерещиться, вылезающими из орбит глазами в тон высокоамплитудным шатаниям тела, начинаю движение по комнатам и закоулкам квартиры.
  В первой же попавшейся на дороге комнате наблюдаю картину: на тахте, развалившись как паук в собственной паутине нахрапывает Мика Джаггера Федоров, а за компьютером в тетрис играет безмолвный как тень отца Гамлета Мальков. На полу валяются пустые банки Black Death, какая-то блендорея налипла на нескольких беспорядочно разбросанных тарелках, изящно оформленных выкуренными сигаретными хабариками, да вдобавок, в нос ударяет неистребимая вонь, настолько отвратительная, что описать невозможно.
  -- Привет, Андрей, -- булькаю я непроспавшимся еще голосом.
  -- Привет, -- лаконично отвечает он, однако даже одного его слова мне было достаточно, чтобы понять сущность происшедшего -- пока я без задних ног валялся на диване: Андрей был разбужен (или сам проснулся) и тем самым выполнил тяжелую обязанность ведения разговора с прибитым тоской и одиночеством Федоровым. Видимо, набрались оба, но Мальков на моей памяти перепивал всех, оттого Сереге снился Джаггер, а Андрею приходилось довольствоваться бесконечно падающими на экране дисплея разноцветными кубиками.
  -- Водка есть еще? -- спрашиваю я, прекрасно осознавая, что он вряд ли уже составит мне компанию в потреблении богуугодного напитка.
  -- Нет, -- вновь по-спартански отвечает сержант МВД.
  -- Ладно, попили и будет, -- говорю я, думая про себя совершенно иное.
  Итак, все купленное уже подчищено, однако ящичек Столичной в кладовке вряд ли успел оскудеть. Звать кого-нибудь у меня уже не было сил, а значит и желания, тем не менее до кладовки я вполне мог бы, если и не дойти, то точно мог доползти.
  По ходу дела приходит в пьяную голову простая, но как казалось в тот момент здравая идея. Нахожу листочек чистой бумаги и пишу на нем, корявым пьяным почерком: "Серега! Спрячь это, пожалуйста, и сохрани для меня! Я ненадолго уеду из дому, так-что ты мне не звони -- объявлюсь сам. Митрофан."
  После этого достаю из обувной кладовки ствол и заворачиваю в попавшийся под руку платок для вытирания носа, затем в газету, и, налепив на нее клеем ПВА записку, аккуратно вкладываю в федоровскую сумку, на самое дно, в обложку, из которой я предварительно безжалостно выдрал текст, томика какого-то философа-дегенерата, судя по черной обложке -- Кьеркегора.*
  Федорову все равно -- книжкой больше, книжкой меньше -- он белобилетчик уже философский факультет закончил, а мне его чтиво вполне могло спасти жизнь, оттого я не разводил особых церемоний.
  * Совершенно неясно, на каком основании Овцеводов называет выдающегося датского философа дегенератом.
  Дальнейшее показалось мне уже делом простым. Захватив с кухни чайник с охладевшей кипяченой водой и сигареты, двигаюсь в комнату, где минутами (а может часами?) назад я прохлаждался. Бутылка Столичной была изъята из ящика с непропитым еще мастерством, а наливая себе стопочку, я поразил сам себя -- не было пролито ни одной капли.
  Заглотил. Опьянение вернулось мгновенно. На этот раз оно не было легким. Оно прибивало к земле, стараясь согнуть, придавить своей тяжестью. Разум мой возмутился, и дав возможность телу распластаться на ставшем родным диване, я задумался о превратностях судьбы, хотя поначалу рассуждения мои были весьма сумбурны:
  -- Подобьем бабки, Митрофан. Отец ушел. О судьбе матери, согласно полученным ранее указаниям сейчас выяснять нельзя -- он же сказал прямо: "Главное, сынище, если ситуация нештатная возникнет не высовывайся и включай дурня."
  -- Ну, вот, -- отвечая безмолвному отцу, говорил я. -- Дурня-то я включил, а вот что дальше делать, пока не знаю. Впрочем, полагаю, служивые должны обо мне позаботиться.
  -- Скоты, -- родилось в голове моей. -- Заботится обо мне будете? Сосите хрен, лучше! А ведь наверняка в одно примерно время со мной вы лопотали искренним от страха голосом слова вроде:
  "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
  Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству.
  Я всегда готов по приказу Советского правительства выступить на защиту моей Родины -- Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
  Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся."
  Кто вас, выблядков, от этой присяги освобождал!? Я!? А разве у меня право такое есть!?
  У меня -- нет. Так кто тогда!? Почему же вы так быстро все ссучились и в предателей превратились? Не верите что ли, что "покарает"?
  Ребятушки! Мальчики! Ведь покарает же... А хули вам объяснять, тупоголовым... Зачем же вы присяге-то изменили!? Конечно, вы сейчас на Ельцина все валите и на пущу Беловежскую, но ведь это -- херня -- это же и вам ясно!.. В самом деле, кто же изменяет присяге, даже данной жертве перед лицом убийц?..
  Время мое подходило к концу, и поэтому я распалялся все больше и больше. Все спали вокруг, и мерещилось мне уже, что за кровавую обиду русскую и позор народа советского я один должен был постоять, и почему-то погибнуть -- чего только пьяному человеку не померещиться!
  -- В конце-то концов. Сколько всем этим блядям про Отечество по телевизору говорили. Глухие что ли?.. Дебилы?.. Говнюки?.. Педерасты?.. Или предатели?..
  Ругаться начал я страшно и матерно, и лишь заскочившая в голову мысль из курса университетского на минуты смогла меня отвлечь, прежде чем я отключился:
  
  РАССУЖДЕНИЯ ОВЦЕВОДОВА
  
  Представился мне в ту минуту бородатый и давно умерший немец -- Август Бeк, который, причмокивая, говорил, что классическая филология -- это знание того, что известно. Внутренне я соглашался с ним, однако копошилось в душе моей на червяка похожее сомнение: ведь давно известные источники, как греческие, так и латинские в свете новых данных, полученных в результате успехов достигнутых востоковедческой наукой и археологией, могут быть подвергнуты рассмотрению несколько отличному от принятого сейчас.
  Откуда-то из пьяного моего воображения предстал передо мной англичанин Райт, цитирующий написанную в 1925 году в какой-то книге своей фразу, предельно понятно говорящую, что вплоть до I-го века нашей эры в границы известного мира входили Оркнейские, Шетландские, Фарерские или какие-то другие северные острова, скрывающиеся под названием Туле; Канарские острова, Тропическая Африка и Цейлон. Эти границы, -- продолжал англичанин, -- не претерпевали сколько-нибудь существенного расширения, если не считать неясных слухов, достигших римского мира во времена Вергилия, о серах и об использовании ими шелка. Слухи эти, -- убежденно вещал Райт, -- есть свидетельство знакомства с Китаем, хотя, по его мнению, Гораций считал серов одним из племен Центральной Азии.
  Наконец, суммируя, английский ученый внушительно сообщал мне, бредящему, что вторжения скифов, сокрушившие Греко-Бактрийское царство, и завоевание молодой Парфянской державой селевкидских провинций, лежащих восточнее Евфрата, грозили полностью пресечь все связи с внутренними и отдаленными частями Азиатского континента.
  Тут смущение охватило меня или, может быть, нечто другое -- не представляю как описать эмоцию, посетившую овцеводовский проспиртованный мозг и душу. Да и как описать чувства, возникшие в алкоголизированном студенте от такого воспоминания?:
  -- Древние не знали в I-м веке до новой эры ни христианства, ни ислама, упрочение которых гнало Колумба в Индию через Атлантику, а война всегда была не препятствием, а скорее средством в установлении связей между отдаленными частями обитаемой суши.
  Как же так, -- вопрошал я, уже успевшего куда-то сгинуть англичанина, -- китайцы в I-м веке до нашей эры о Риме или, по крайней мере, об Александрии знали, и даже из первых рук, а вот западные люди, являясь этими самыми первыми руками, удовлетворялись неясными слухами?
  Правда, -- рассуждал ум смятенный, -- вопрос, что именно китайцы знали о Западе и, в частности, о Греции и Риме, естественно было бы задать им самим. Но раз современные научные методы мне этого не позволяли, решил я воспользоваться весьма измененным состоянием сознания своим и слегка пофантазировать.
  Китайский шелк, вспомнилось мне, являлся основным товаром, который в конце II-го века до нашей эры впервые познакомил два мира друг с другом. Шелк был излюбленным предметом одаривания иностранных послов, прибывших в Китай. В шелк были одеты все, в том числе и армия. Наконец, с давних времен шелк являлся предметом экспорта.
  Время начала экспорта шелка из Китая устанавливают археологи. Ткани китайского производства V-III веков обнаружены в Пазырыкских курганах. Шелк был в употреблении в Индии уже с VII-века.
  О том, что в IV-м веке греки имели представление не только о шелке, но и шелкопряде и производстве шелковых тканей, меня убеждал пассаж из "Жизни животных" Аристотеля, который я даже попытался процитировать своими заплетающимися от водки извилинами:
  -- Из большого червя, который имеет большие рога, чем он отличается от остальных, в первом превращении получается куколка, затем гусеница и, в конце концов, кокон. Все эти превращения происходят в шесть месяцев. От этого животного женщины отделяют и разматывают коконы и затем прядут их. Говорят, что дочь Платеса -- Полифия, первой стала прясть их на острове Кос. -- Здесь я цитировать прекратил, осознав, что забыл начало цитаты.
  Впрочем, какая от аристотелевского сообщения польза? Всякий и так знает, что еще до походов Александра Македонского в античной литературе одеяния из косской ткани часто упоминаются. Аристофан называет такие хитоны аморгаскими, говоря об их роскоши и дороговизне, а некоторые современные мне исследователи отмечают, что на многих древнегреческих статуях скульпторы старались передать шелковые одеяния. Уже в V-м веке шелк был известен в Ахеменидском Иране. Он попадал туда из Китайского Туркестана, причем легенда о шелке как китайском секрете выглядит нынче совершенно несостоятельной.
  Судя по текстам, нестройной чередой проплывавшим в памяти моей, экспорт шелководства наоборот всячески поощрялся китайскими правителями. Шелковые одежды в ахеменидском Иране были известны грекам как мидийские. Помню, Геродот и Ксенофонт рассказывали, что эти самые мидийские одежды персы носили в силу своей склонности к заимствованию чужеземных обычаев, считая ее красивее своей, а спартанцы, вернее, даже не спартанцы, а их рабы -- илоты, собирая трофеи после битвы при Платеях, мидийской одеждой брезговали.
  Отчего-то зазвучали в ушах слова Геродота, рассказывающего о самых отдаленных странах на Востоке:
  -- В Индии плоды дикорастущих деревьев дают шерсть, по красоте и прочности выше овечьей шерсти. Одежды индийцев изготовляются из этой древесной шерсти.
  Через полторы тысячи лет кто-то решил, что речь свою отец истории вел об индийском хлопке, который экспортировался в Месопотамию. Я же, чувствуя подступающий к горлу комок блевотины, лишь удивился их решению. Странно ведь видеть через семь веков после смерти ионийца предположения китайца Сунь Ина, считавшего прямо как Геродот, что хлопчатобумажные ткани, привезенные с Запада, сотканы из шерсти баранов, растущих на деревьях. Выходит, что либо греки узнали об индийских хлопковых тканях на семь веков раньше китайцев, либо Геродот имел в виду не хлопок.
  Тут подоспел выткаться из воздуха пред глазами моими давно усопший Прокопий, из позднеантичного времени своего кричащий:
  -- Шелк, из которого персы имели обыкновение изготавливать одежды, которые греки называли мидийскими, в настоящее время называют серика!
  Прокопий меня довел криком своим. Можно сказать контузил. Закрутила опять волна опьянения в голове, спазм рвотный с невиданной силой к ней подступил, и перемешалось все в мыслях моих: и Анька с Машкой, и торговля между странами Восточного Средиземноморья и Китайским Туркестаном, и ближневосточные изделия из стекла, обнаруженные на Южном Памире, Тянь-Шане, в Пазырыке и Китае, и даже само название китайцев -- серы -- шелковые люди, уверенно возводимое мной вместе со спазмом гортанным к древнекитайскому si -- шелк.
  Откинулся я, захлебываясь рвотой в оказавшуюся рядом миску из под съеденных сосисок. И виделся мне Неарх -- флотоводец Македонца, плавающий вдоль Индии и первое упоминание о серах сделавший, и Ян Стрейтс, голландский путешественник XVII века, сообщающий мне на ушко титул короля Сиама: "рожденного в королевском роде от потомков Александра Великого"...
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Вх. 02. 02. 93. 16. 30.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Доводим до вашего сведения, сегодня с 12. 00 до 15. 10 в отеле Sheraton мы имели трехчасовую беседу с Ветераном и Каманчи, прибывшими нелегально во Франкфурт рейсом 281 авиакомпании Luftgansa Хельсинки--Франкфурт.
  Согласно заявлению Ветерана цель их прибытия во Франкфурт заключается в обсуждении с начальником одного из отделов разведки президента Чеченской республики Ичкерия Дудаева Рашидом Мальсаговым возможности транзита самолета с Саддафи на борту через город Грозный.
  Встреча должна состояться в ресторане отеля, в котором остановились Ветеран и Каманчи в 20.00.
  Согласно полученной информации полковник Саддафи в настоящее время постоянно меняет свое местопребывание, ограничиваясь при этом военными базами в Сарире, Эс-Сарре и Куфре.
  Ливийский Генеральный штаб активно прорабатывает маршруты намеченного полета Саддафи в Туркмению транзитом через г. Грозный. Рассматриваются два основных варианта.
  Первый: самолет прикрытия взлетает из Куфры с посадкой в Триполи (Майтига). Синхронно с ним самолет с Саддафи взлетит из Эс-Сарры и по международному коридору уйдет через Турцию на Баку, по маршруту Тбилиси--Грозный--Красноводск--Ашгабат.
  Второй: рейсовый или чартерный Боинг-747 авиакомпании Arabian Airlines, летящий по маршруту Кейптаун--Лагос--Триполи--Анкара. В Триполи в пустующий салон бизнес класса сядет Саддафи со своими советниками и охраной. После дозаправки в Анкаре маршрут будет изменен на Тбилиси--Грозный--Ашгабат.
  Ветеран и Каманчи откровенно признались нам, что их участие в операции по нейтрализации Саддафи может стать реальностью в дальнейшем только в случае соответствующего материального вознаграждения со стороны правительства США. Ими имеется ввиду сумма в $750,000 долларов. Из них, по объяснению Ветерана $500,000 необходимы наличными для Каманчи, с целью подкупа некоторых влиятельных должностных лиц аппарата Туркменбаши из числа колеблющихся в целесообразности сближения с Ливией, и $250.000, которые должны быть переведены на названный Ветераном счет одного из Швейцарских банков, необходимы Ветерану для проведения встреч для получения дополнительной информации об интересах Саддафи в бывших советских среднеазиатских республиках непосредственно в Ливии или от его прежних сослуживцев в установленных им местах, предположительно на территории Туниса и Алжира, а также организации мероприятий по освобождению его сына, который по его словам, захвачен в качестве заложника в Санкт-Петербурге русской контрразведкой.
  Ветеран и Каманчи подчеркнули, что если операция по нейтрализации Саддафи войдет в решающую стадию, то они весьма заинтересованы в вознаграждении своей инициативы войти в контакт с представителями американского правительства. Сумма вознаграждения определена ими в $100,000 каждому. В противном случае, Ветеран и Каманчи предложили вообще снять вопрос о нейтрализации Саддафи с повестки дня.
  Нами приняты меры установления круглосуточного наблюдения за Ветераном и Каманчи.
  Ждем указаний.
  Хорст
  Маккой
  
  1993 ГОД 2 ФЕВРАЛЯ 17. 05.
  
  Нет, не голландец, старательно передававший тайское произношение звонил мне в ухо. Звонок мне в ухо звонил. За окном опять было темно, оттого я опять выругался:
  -- Кого это опять среди ночи принесло?
  Вставать с належенного дивана совершенно не хотелось, но к радости своей услышал я похожие на звуки шагов пушкинского коммандора стуки походки Малькова. Затем -- скрипы и разговоры около двери, и, наконец, хлопок ее закрытия. Если что-нибудь важное произошло, Андрей подойдет ко мне без движения лежащему, растолкает и доведет до моего сведения. Если нет ничего важного, то и тревожить меня не будет.
  Не потревожил меня Андрей. Значит -- фуфло, и можно дальше мне, посапывая носом сопливым, бормотать:
  -- Первой страной Африканского материка, о которой узнал древний Китай, был Египет, или точнее -- Александрия. Помню, Чжан Цянь в докладе императору У-ди в 126 году до нашей эры, после своего возвращения из Бактрии, куда он попал, выехав еще в 139-м c посольской миссией к племенам юэ-чжи*, рассказывает не только о Да-юань**, но и о Ли-сянь***.
  * Ныне юэ-чжи отождествляют с массагетами
  ** Фергана
  *** Александрия
  Яйца страусов, которые китайцы называли "яйцами птиц размером со жбан", и фокусники из страны Ли-сянь через некоторое время после путешествия Чжан Цяня были присланы в дар китайскому двору парфянами. Посольство парфян датируется 110-100 годами. То есть это произошло вскоре после основания Митридатом I-м могущественной парфянской державы от Аму-Дарьи и Гиндукуша, до Тигра и пустынь Аравии, и после, по крайней мере, полувековой экспансии римлян в Восточном Средиземнеморье, обеспеченной победой при Магнезии в 190 году.
  Похоронили, насколько я помню, Митридата I-го в 138-м, и после его смерти Парфянскому царству пришлось вести тяжелейшие войны как на западе против эллинистических царей, так и на востоке против саков-масагетов. Только после прихода к власти племянника Митридата I-го Митридата-II-го в 124 году Парфия возвращает утерянное могущество.
  Рим к тому времени уже прочно обосновывается в Восточном Средиземноморье, подчинив себе Пергам, Каппадоккию и Понт. Таким образом, Парфянское царство надолго становится единственным посредником между Римом и Китаем, исключая государства кочевников на ее восточной границе.
  Знание о Китае досталось Парфии по наследству. Ведь еще греко-бактрийский царь Деметрий кроме походов в Северную Индию, еще ходил войной на восток вплоть до серов* и фаунов.** На тибетской карте, отражающей период III-II веков до нашей эры и составленной после 331 года,*** обозначен "Город Несендры в Стране демонов, крадущих людей".**** Возводится эта карта к сведениям иранского происхождения ранепарфянской эпохи. Было бы странно, если бы сведения об Александрии и о Западе в целом, оказывались в столь раннее время в соседнем с китайцами Тибете, а обратный процесс отсутствовал бы. Тем более, что карта датируется сравнительно недавним походам Александра Македонского временем.
  * Китайцев
  ** Гуннов
  *** Год основания Александрии
  **** Александрия
  Для меня не было никаких сомнений в том, что процесс был взаимный. Тем более, что будучи под солидным градусом, я без тени сомнения отнесся к гипотезе по которой китайское пу-тао -- виноград -- есть греческое ботрюс*; а раз так, то и с виноделием китайцы познакомились через Среднюю Азию, куда оно было занесено греками.
  *Виноград
  Да что там, блин, с этим гребанным виноделием, -- понеслись мои рассуждения понеслись вперед как сталинские танкисты, гремя огнем и блеском стали громыхая:
  -- Разве не очень показателен успех в Китае фокусников из страны Ли-сянь, который я вслед за востоковедами старательно объяснял себе тем, что жонглерско-иллюзионное искусство как зрелище-представление было неизвестно в Китае до появления там этих пресловутых фокусников в 110-100 годах. Вдобавок, китайцы же и пишут, жонглеры эти были еще и мастерами рукопашного боя. Ничего подобного китайцы до этого не видели.
  -- Вот как дело во втором веке до нашей эры обстояло! -- С пафосом, хотя и без выразительности бормоча, заключил я.
  Бог с ними с греками. Во втором веке они, как Лев Гумилев говаривает, давно акмэ* свое прошли и вырождались, пассионарность свою растеряв. Знания греков, хоть и на уровне слухов могли выведать и римские разведчики-купцы. Римские, да и не только римские, купцы в силу природы своей профессии торгашеской всегда знают об окружающем мире немного больше, чем обыватели, продуктами труда которых они торгуют.
  * Рассвет (греч)
  Ясное дело, чего тут рассуждать-то, и в Риме о Китае знали, возможно, даже то же самое, что знали жившие в Передней Азии греки. Ведь во II-м веке, особенно в его конце, в Риме появляется мода на все греческое и, в частности, на ученых рабов. Да и знать нечто не значит обладать этнографическими, экономическими или землеведческими очерками. Даже в наш век, образования и науки, черт бы их побрал вместе с начавшей мучать меня икотой, существуют народы, о которых не всякий специалист знает что-либо кроме названия и примерного места их обитания.
  Сам себя я своими выкладками убедил, да еще китайцы, до Рождества Христова жившие, в этом меня настойчиво убедить постарались. Они же после путешествия Чжан Цяня долго посылали на запад посольство за посольством. Посланников китайских иногда встречали с исключительным великолепием. Вот Сыма-Цянь мне указал, что упомянутый нами Митридат II-ой, стал первым в истории царем, поддерживавшим, как бы мы сейчас сказали, дипломатические отношения, одновременно и с Римом и с Китайской империей, причем для встречи посольства последней им был послан к границе эскорт из 20000 человек.
  Стоп, -- прервал я в этот момент себя. -- Как же он мне указать мог, если к моменту рождения моего, в паспорте указанного, он уже давно истлеть успел. Так что либо в паспорте у меня ошибка, либо я его с кем-то перепутал, а вот с кем, память моя осилить не могла, и единственный, кого мне подсовывала, весьма смахивал на академика Бартольда, но когда он мне на это указывал, я опять вспомнить терялся -- академик ведь тоже помер до моего рождения.
  -- Но зачем это я о тенях с полей Елисейских вспоминаю, -- ругнулось моего лица выражение, управляемое расшатанной вегетативной нервной системой. Учитель мне как говорил: "Не распыляйся, Митрофан, но концентрируйся, а то промеж глаз схлопочешь!" Зачем же я распыляюсь?
  Вот снова, плывя в дурмане алкогольном, и краем уха слыша в квартире шевеления и голоса, Мальковым и Федоровым, в себя пришедшими производимые, концентрируюсь.
  -- Немыслимо, чтобы слухи о столь великолепных приемах, хотя бы и слабым звуком не коснулось римских ушей, тем более, что с приходом в 110 году к власти в Понтийском Царстве Митридата II-го Евпатора начала назревать война, которая фактически разразилась в 91 году, году, когда римляне впервые вышли к Евфрату, где, пока еще претор, Сулла встретился с парфянским посольством.
  Помню, что нейтралитет парфян был для Лациума важным политическим фактором в борьбе с Митридатом. Так что Сулла встретившись с Оробазом, послом царя, вел себя осмотрительно, что и привело к "подписанию договора" о союзе и дружбе.
  Не в это ли время, очередное китайское посольство побывало в Индии, в Канги,* пройдя через обширные районы Юго-восточной и Южной Азии в страну Хуан-чжи?** Однако может и не в это время, так как вопрос о посещении китайцами или китайскими кораблями Персидского залива или берегов Африки в это время, ученые решают обосновано и категорически: "Об этом не может быть и речи".
  * Совр. Кондживерам, южнее Мадраса
  ** Индию
  Несомненно только, что в то же самое время царством на территории Северо-западной Индии управлял знаменитый Милинда, он же Менандр, который остался в памяти индийцев как литературный персонаж, беседующий с буддистом Нагасеной. Беседы эти проходили в упомянутом позже Страбоном городе Сагала.* Царь Менандр в свое время продвинул границы греческих владений далеко на Восток, вплоть до Сакеты, и считается наиболее выдающимся из греко-индийских властителей. Как же иначе, если фразу из "Махабхашьи" Патанджали** "Грек осадил Сакету" принято cвязывать именно с ним?
  * Совр. Сиялкот
  ** II век до н.э.
  Странно было бы, если б о его походах не слышали ничего ни на Востоке, ни на Западе. Впрочем, кому странно? -- переспрашиваю самое себя, -- Митрофану Овцеводову? -- А самое себя мне отвечает:
  -- Дак ему все странным нынче от перепоя кажется. Вон, современный Менандру индийский автор особенно подчеркивает происхождение царя из страны, которую китайцы называли Ли-сянь, и знаменитого настолько, что Плутарх, cпустя почти три века, и находясь далеко на Западе, засвидетельствует, что после кончины завоевателя-иноземца семь городов в Индии оспаривали между собой честь похоронить его на своей земле. -- Все равно странно, -- из вредности я добавляю, -- Почему же тогда "Вопросы Милинды-Менандра", в которых он с буддистским специалистом беседует, будут переведены в Китае аж в 317-420 годах?
  Промолчало мне в ответ самое себя, так как в ту же минуту заслышал я шум, и, с трудом раздвинув опухшие от пьянства и самовытекающихся слез веки, вижу Андрея с Серегой. У второго рюмка, у первого -- две.
  -- У-у-у-у,.. -- укаю вопросительно.
  -- Ну что? -- отвечает Андрей, скосив глазные яблоки, на ту, что в левой руке, -- пить будем?
  -- Давай, -- говорю, -- и, очухавшись немного, добавляю: это дело я, как известно, люблю.
  С трудом приподнявшись на локти, протягиваю руку за вожделенным. Принимаю и выпиваю, поперхнувшись и проглотив противную отрыжку.
  Товарищи мои рассаживаются рядышком в молчании. Видимо их ощущения близки к моим. Пауза, как мне кажется преступно затягивалась, и чтобы наш боевой настрой не потерялся, завожу разговор:
  -- Как, -- спрашиваю у Федорова, -- время провели, пока я тут в отключке валялся?
  -- Никак, -- говорит, -- пили и скучные разговоры вели на темы бессмысленности сознательного бытия.
  -- Вот ведь, -- развиваю я тему, -- истина эта неоспорима, -- сознательное бытие действительно бессмысленно. Я, например, в бессознанке пьяной провалявшись, весьма много смысла нашел, и даже подобно твоему однофамильцу -- оригинальному русскому философу Федорову -- духов давно умерших исторических персонажей успел повидать и даже послушать, вы же, судя по всему, кроме постных лиц друг друга ничего не видели, оттого и заскучали.
  Ни Федорову, ни Малькову явно мои рассуждения не понравились. Высказался же Федоров:
  -- Овцеводов, в стране революционные перемены, а ты на пороге белой горячки, да еще выеживаешься при этом. Тебе делом заняться надо, а не водку жрать!
  -- Это ты-то, уже литр Смирновской на честно заработанное купленной, вылакав, мне советовать будешь? Да меня и перемены твои революционные и упреки не только не трогают, а как раз в обратном и убеждают. Было все это уже в истории, было. Так что лучше делай как я -- пей, дерись, распутствуй, проповедуй хоть какое-нибудь гун фу, и у тебя не только водки вдоволь будет, но и еще много чего прибавится. А, впрочем, чего я тебя убеждаю, если ты на этот путь уже встал и катишься по нему без остановки как шар бильярдный в трубе водосточной.
  -- Обоснуй, -- пьяно, но с интересом вопрошает.
  -- Обосновываю, -- тупо ответил я и запел гимн Советского Союза. Громко так запел, и показалось мне, что мотив гимна в моем исполнении похож на плеск волн моря Эритрейского.
  Однако увлекся я, -- расслышав, наконец, что не плеск Эритрейского моря уши мои тревожит, а мерное похрапывание товарищей. Веки мои, тоже были давно опущены, но все равно неуважение такое задело меня. А, впрочем, -- хрен с ними, я и сам спать хочу...
  
  ПЛАСТИЛИН
  
  ИЗЪЯТО
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Шифротелеграмма
  02. 02. 93. 18. 25.
  Совершенно секретно
  Начальнику Второго управления контрразведки Штаба ЛВО
  Немедленно примите меры к задержанию и заключению на спецобъекте ЛВО "Коробка" Овцеводова Митрофана Андреевича. Акция должна быть проведена с максимальной быстротой. Получение подтвердить. Об исполнении немедленно доложить.
  Начальник Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии Генерал-лейтенант А.Г.Потехин
  
  ОРИЕНТИРОВКА
  Органами военной контрразведки Российской армии (здесь опущено) ...гражданин РФ Овцеводов Митрофан Андреевич, родившийся 30 января 1969 года в Киеве в семье военнослужащего.
  В 1986 году окончил среднюю школу города Ленинграда. С 1986 по 1987 год работал слесарем на заводе НПО "Электроавтоматика". С 1987 года в войсках 12 Главного управления Министерства обороны СССР. Член КПСС с 1989 года. В 1989 году поступал в Краснознаменный Институт МО СССР, однако по представлению 5 Главного управления КГБ СССР вступительные экзамены не прошел. В 1990 году поступил на исторический факультет ленинградского Госуниверситета.
  При задержании Овцеводова следует обратить внимание на ряд моментов. С 1983 года Овцеводов начинает заниматься в подпольной секции карате. В занятиях достиг незаурядных результатов -- с 1985 по 1987 год неоднократно принимал участие в соревнованиях в полный контакт, устраиваемых тогда некоторыми преступными группировками в Ленинграде. Неоднократно занимал призовые места, не получив при этом на соревнованиях ни одного сколь-нибудь серьезного повреждения. Во время службы в частях Советской армии тренировал группу офицеров своей части, а после демобилизации получил удостоверение тренера Ленинградской федерации у-шу.
  С детских лет примкнул к пронационалистически настроенному униформистскому военно-историческому движению, не порвав с которым и после увольнения в запас, неоднократно участвовал в полевых выездах движения, целью которых являлись сбор оружия на местах боев периода ВОВ, а также тренировки с отреставрированным до состояния боевого оружием и отработка действий в составах отделений, взводов и штурмовых групп.
  На третьем курсе Ленгосуниверситета Овцеводов внезапно запил, публично декларируя свое пьянство несчастливой любовью к студентке третьего курса того же вуза. Аналитически это не подтверждается. В течение целого года "запойного" пьянства у Овцеводова не было ни одного привода в учреждения органов внутренних дел, несмотря на то, что попойки часто происходили в общественных местах, а иногда сопровождались дебошами и хулиганскими выходками. Во время контактов со служащими МВД выяснялось, что состояние опьянения у Овцеводова было легким, а в противоправных действиях он участия не принимал.
  По косвенным данным, пользуясь своей репутацией гуляки, Овцеводов намеренно входил в контакты с молодежью из семей высокопоставленных родителей, представителями низшего и среднего звеньев преступных группировок, иностранцами и завязывал с ними дружеские отношения.
  В квартире Овцеводова имеется оружие: гладкоствольное охотничье ружье ИЖ-81, трехлинейная винтовка Мосина, предположительно образца 1938 года с не установленным количеством боевых и холостых боеприпасов. Не исключено наличие в доме иного оружия, применявшегося в период Второй мировой войны.
  По характеру -- склонен к неожиданным, неординарным решениям. Чрезвычайно неприхотлив в еде и быту. Склонен подавлять собеседника в котором заинтересован эрудицией и парадоксальностью мышления. В обычной жизни немногословен. Холост. Отмечена привязанность Овцеводова к родственникам и студентке третьего курса Ленгосуниверситета Дарье Арутюновне Черной. Любит шумные компании и застолья. Алкогольным напиткам предпочитает водку любых сортов.
  Согласно оперативным данным последние двое суток Овцеводов постоянно находится по месту своей прописки по адресу проспект Просвещения дом 24/2 квартира 214, где непрерывно в компании своих одноклассников и сокурсников распивает спиртные напитки. Учитывая секретность операции, обращаю ваше внимание на необходимость очистки квартиры Овцеводова от его гостей под благовидным предлогом до начала операции.
  Словесный портрет: рост -- выше среднего; фигура -- средняя; лицо -- овальное; лоб -- высокий, покатый; брови -- прямые; нос -- средней ширины и высоты, спинка -- прямая; подбородок -- прямой; глаза -- серые; плечи горизонтальные. Броских примет не имеет.
  Управление располагает значительным количеством фотоматериалов для идентификации личности Овцеводова.
  Материалы прилагаются...
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  Когда папа Арташир наставлял своего сына Шапура на царство, он регулярно повторял ему следующее:
  -- Знай, сынок, что вера и государство -- братья и не могут существовать друг без друга. Вера -- это основа государства, а государство защищает веру.
  Шапур Баранов был хорошим учеником и к вере относился серьезно. Сейчас бы сказали так: этот правитель думал о государственной идеологии. Вдобавок он назубок знал решения знаменитого совещания Овцеводовых и понимал, что создание империи из разноплеменных Барановых потребует единой веры. Но вот в вопросе выбора он столкнулся с задачей ужасно сложной. К примеру, когда его войска взяли римский город Дура-Европос в 256 году он увидел в нем более десятка храмов, посвященных различным богам. Здесь были и построенные в начале III века христианская церковь и синагога, и храмы древних вавилонских божеств -- Бела, Шамаша, Нанайи, и святилища, посвященные месопотамским, сирийским, пальмирским богам -- Афладу, Хададу, Атаргатис, Баалшамашу, Аглибоду. Римские солдаты гарнизона Дура-Европос почитали священного Митру и Юпитера, а одним из самых значительных храмов в городе был храм, посвященный Зевсу. Зевс этот был изображен в иранском наряде. Особенно удивило Шапура, что многие пальмирские, вавилонские и сирийские божества носили греческие и римские имена, и многие боги римлян были просто интерпретацией божеств семитов.
  Ясное дело, что задача перед Шапуром стояла не из легких. Тем более что за десять лет до этого, в день своей коронации, в апреле 243 года, шаханшах принял при дворе Мани, основателя манихейства.* В то время Мани было всего 25 лет. Происхождение его туманно, по одним данным, он был незаконнорожденным потомком ветви Октавия Баранова, по другим -- Терция, и приходился Шапуру внучатым племянником. Так или иначе, но он, безусловно, был посвящен в решения совещания Овцеводовых и младых ногтей увлекся разными идеологическими и религиозными теориями. Интересно, что современная наука до сих пор не пришла к единому мнению, что значит имя Мани. Одни считают, что значение его "драгоценный камень", другие, -- "сумасшедший", "маньяк". Третьи уверены, что объяснить это имя невозможно.
  * Забытая ныне "мировая религия" о существовании которой стало известно в начале XX века после археологических экспедиций русских, немецких, французских и английских ученых в китайский Синьцзян, где были открыты подлинные манихейские фрагменты не только на среднеиранских (парфянском, среднеперсидском, согдийском и др.), но и на китайском и уйгурском языках. В начале 30-х годов к "манихейскому фонду" прибавились сочинения, обнаруженные в Египте. Теперь наука распалагает такими трудами Мани и его последователей, как "Кефалайа" -- посмертный сборник произведений Мани (найден в коптском переводе в Египте), "Шапуракан" -- сочинение Мани, посвященное шаханшаху Шапуру I, "Живое евангелие" -- книга, излагающая основы вероучения (отрывки этих произведений найдены в Турфане), письма Мани к его ученикам, "Книга исповедей", религиозные книги, молитвенники и т.д.
  До представления Шапуру (в конце 30-х годов) Мани совершил путешествие на Восток, где познакомился с буддизмом, брахманизмом и местными культами Средней Азии. Теперь шаханшах принял его как пророка новой веры, призванной объединить все существующие учения, стать выше их, создать единую "мировую религию". Мани преподнес шаханшаху написанное им сочинение "Шапуракан" -- "Книгу Шапура". "Мудрость и добрые дела, -- говорилось в книге, -- неизменно приносились людям посланниками Бога. Раз они были принесены в Индию, через посланника, именуемого Буддой, другой раз -- в Ирак, через посредство Заратуштры, другой раз -- в страны Запада, через посредство Иисуса. В настоящий последний век написано вот это откровение в страну вавилонскую и объявилось пророчество в лице моем, Мани, посланника бога Истины".
  У этого юноши уже тогда были сильные покровители: брат шаханшаха Пероз представил его Шапуру. В это время проповедь Мани через двенадцать его лучших учеников начала распространяться по миру, привлекая к себе все больше и больше адептов. Еще при жизни Мани его миссионеры проникли в Среднюю Азию, а к описываемому моменту манихейские общины существовали в Египте и Риме. Сам Мани уверял, что его вера не знает границ: "Вера моя ясной бывает в каждой стране и на любом языке и распространяется в далекие страны".
  В чем-то Мани был прав, так известно, что один из отцов христианской церкви, Блаженный Августин, будучи великолепно образованным молодым человеком, долго исповедовал манихейство. Поначалу ему казалось, что христианские книги грубы, так как приказывают, а не убеждают. И он был в этом не одинок -- "грубое" христианство не выдерживало порой соперничества ни с гностицизмом греков, ни с многими иными учениями, отчего многие интеллектуалы часто приходили именно к манихейству.*
  * Овцеводов видит в этом след иудейского книжного канона в христианстве, о чем было сказано выше.
  В результате, можно представить себе как раскалывалась бараношлемная голова Шапура, который не только бил врагов и создавал единое государство, но был вынужден выбирать между массой всевозможных религий одну, -- которая могла бы объединить под своим крылом всю землю. С этой целью он отдал приказ собрать все, что записано из веры в разных странах: Римской империи, Иране, Индии и т.д. Надо отдать должное шаханшаху -- он не ошибся в выборе. Потому что выбора он так и не сделал.
  Но прежде чем рассказать о муках религиозного выбора Шапура, упомяну о важных событиях, происшедших в то время на Востоке. Как известно, стараниями Барановых-Янов в 190 году пала династия Хань в Китае и Поднебесная вступила в череду кровопролитнейших войн, вошедших в историю под названием Троецарствие (воины трех царств -- Цао-Вэй, У и Шу). К 263 году число небарановых в Китае уменьшилось пропорционально увеличению числа Барановых, и на престол в 265 году взошла династия Цзинь, которая и объединила ослабленную страну к началу 80-х годов III века. Однако смута, вызванная осуществлением в Китае решений знаменитого Овцеводовского совета, еще долго давала о себе знать. Примерами тому: десятилетние раздоры принцев в династии Цзинь, основание в 302 году царства Чэн (Хоу-Шу) в Сычуани и наибольшая неприятность -- распря князей Сыма Ина и Сыма Юя, сопровождавшаяся резней в Чанъани, отравлением императора Хой-ди, и, наконец, возведением на престол в 306 году Хуай-ди. В результате этих междоусобиц, Яны-Барановы долго не могли сыграть свою партию в основной игре того времени -- между Римом и Персией.
  Итак, западнее воюющего Китая главной силой в идеологии на то время было христианство. Эта религия, находящаяся в оппозиции римским императорам, гонимая и преследуемая, вопреки всем притеснениям, а может и благодаря им, создала организацию с железной дисциплиной и ощутимым влиянием. Шапур христиан не притеснял, более того, и в Иране, и в странах, где влияние Барановых было сильным, к 225 году были учреждены христианские епископства.*
  * В Месене, Сузах, Рев-Арташире, Бахрейне.
  Немало христиан было среди пленных римских солдат, которых Шапур расселил в специально основанных городах. Пленные эти основали и впоследствии прославили христианские общины в Шад-Шапуре, Вех-Шапуре и Антиох-Шапуре. Они же, кстати, нарыли и разукрасили катакомбы на острове Карк. Но это пленные, а вот среди коренного населения, дававшего солдат и офицеров победоносной армии Шапура было мало, если вообще и были.
  На территории же собственно Римской империи христиане давно стали пятой колонной Шапура, так как даже будучи римскими гражданами, они уклонялись от жизни тамошних общин, тем самым делая общество в целом все более и более слабым. Это было приятно шаханшаху, отчего к христианству он относился с большой симпатией. Но, не смотря на это, Шапур Баранов не мог взять симпатичное ему христианство в качестве государственной идеологии. С одной стороны, -- не поняли бы свои подданные, с другой, для Шапура было опасно, если откроется неблаговидная роль барановской консервативности в смерти Спасителя. Разве нормальный человек поймет, как можно было не выдать замуж за Иисуса Христа девицу, которая вдобавок была влюблена в него по уши?
  Сасаниды-Барановы были жреческим родом, и, без сомнения, понимали все плюсы христианского учения. Но видели они и трудности, которые сами же и породили. Ведь кто как не Терций Овиний восстановил древнюю Авесту, отчего целые поколения молодых барановых искренне верили, что сражаются во имя "сияющего архара" Хварены. И в этой ситуации объявить им опасную истину? Тут-то и подвернулся умница Мани, создавший такое учение, которое легко признавало любые западные и восточные культы и инкорпорировало их в себя.
  К примеру, он много говорил и о Христе. Но по недосмотру Мани случилось страшное. Он, трактуя положение Евангелия о том, "что одно и то же дерево не может принести плохой и хороший плод", объяснил это так, что получалось, будто бы бог не создал зла в мире, а значит, не создал и мира, потому что мир (материя) -- это зло. Стало быть, по Мани, материя существует помимо бога, а человек -- это смесь материи и сияния "горнего света". Мани столь не по-христиански понял дуализм мира, видимо, начитавшись греческих гностиков. Это привело к тому, что христианские ересеологи быстро вывели его учение на чистую воду, так как выходило, что отрицая спасение человека, Мани фактически отрицал и миссию Христа.
  Впоследствии учение Мани будет подвергнуто христианскими мудрецами осмеянию и шельмованию. Епископ Архелай Овцеводов, напишет, что вера Мани -- варварство, "старушечьи басни", Епифаний Пастухов скажет, что она "забавнее, чем игра популярного комика", а для Марка, диакона собора в Газе, все это "сплетни и женская болтовня". Правда все это будет одним-двумя столетиями после.
  Время же шло, а успехи в войнах на Западе требовали объединяющего учения. И тихой сапой, не утруждая себя глубокими духовными поисками, в завоеванных областях этим занимались зороастрийские жрецы, силою насаждая в новых землях религию, которую создал в борьбе со скукой Терций Овиний. Историки назвали этот процесс иранизацией, однако в семейных хрониках Овцеводовых он имеет другое название -- картизация -- по имени племянника Шапура -- Картира Баранова, носивший при жизни дяди скромный титул "толкователя Авесты".
  Картир оставил после себя огромную надпись, высеченную на "Каабе Зороастра". Из нее легко можно дополнить уже известное нам из хроник Овцеводовых. Еще при Шапуре Картир деятельно основывал по всему Ираншахру "храмы огня", придавая им самовольно статус государственных святилищ, а их служителей -- магов -- объявляя государственными священнослужителями. В своей деятельности он зашел так далеко и набрал столько влияния, что когда на престол взошел сын Шапура Хормизд-Арташир Баранов, Картиру были пожалованы кулах и камар (почетный головной убор и пояс). К тому времени этот деятельный барановский идеолог уже был при Сасанидах духовным монополистом.
  Ну как тут не вспомнить поговорку о паршивой овце в стаде? Этому Баранову, конечно, лучше было бы пойти служить в кавалерию или пехоту, но он, по недосмотру, оказался бойцом идеологического фронта. Действовал же он как заправский фельдфебель, чем и похвалялся: "А Ахриман и дэвы* получили великий удар и мучение, и вера Ахримана и дэвов отступила из страны и была изгнана. И иудеи, и буддийские жрецы, и брамины, и назареи, и христиане, и манихеи были разбиты, а изображения их богов разрушены, и убежища их святых разрушены".
  * Отрицательные герои в авестийской мифологии Терция Баранова.
  После смерти Шапура в 273 году влияние Картира возросло. Следуя известному правилу, что слава пропорциональна количеству пролитой крови, он развернул гонения на своего бывшего главного конкурента -- Мани. Рассказывают, что когда последний пришел представиться ко двору Варахрана I*, царь для начала продержал его в приемной, а когда принял, то встал из-за стола и, "положив одну руку на плечо царицы саков, а другую на плечо Картира" грозно произнес:
  * Сменил на престоле Хормизда-Арташира в 274 году.
  -- Напрасно ты явился!
  Мани не понял:
  -- Разве я что-то плохое сделал?
  Варахран открыл карты:
  -- Я поклялся (надо полагать Картиру), что не дам тебе приходить в мою страну. Что в вас манихеях такого особенного? В бой вы не ходите, на охоту не ходите, хотя бы людей лечили или лекарства изготовляли, -- так даже этого не делаете!
  Мани попытался объяснить, что делает только добро и Варахрану, и его роду, и его подданным, но его объяснения были недоступны зомбированному энергичным Картиром родственнику.
  В общем в тот же день Мани был брошен в тюрьму, где и погиб от пыток через год. Одни источники сообщают, что его распяли, другие уверяют, что с живого пророка была содрана кожа.
  Нехорошо получилось. Впервые барановская страстность в выполнении своих должностных обязанностей обратилось во вред всему роду. Дошедшее до братоубийства картирово усердие привело к тому, что самая могущественная ветвь Овцеводовых была отсечена религиозными шорами от других, и могла существовать лишь при условиях постоянного распространения своего могущества вокруг. Но для этого такая страна как Иран, даже и с захваченными землями была довольно слабой экономической базой.
  Отрезвление пришло быстро, а вот понимание не пришло никогда. В 262 году послы Шапура I вручили царям соседних стран письма, в которых содержалось сообщение, что в битвах у городов Карры и Эдесса разгромлено 70-ти тысячное войско римлян, а император Валериан, его эпархи и архонты взяты в плен. Сирия, Киликия и Каппадоккия опустошены и захвачены. Но поиски общей веры для оккупированных территорий отвлекли силы царя, и не дали ему времени вытеснить римлян из Азии совсем. В самом же Риме в 268-270 годах удачно уселся императором Марк Аврелий Клавдий, которому впервые за долгое время удалось одержать несколько крупных военных побед. Он победил алеманов, разгромил в битве 269 года готов в среднем течении Моравии. Последняя победа имела большое экономическое значение -- обедневшая империя получила богатую военную добычу, а армия укрепилась готскими легионами. Но вполне возможно, что именно вместе с готами пришла в Рим чума, от которой пострадала большая часть города, в том числе и сам император. Это была первая за долгое время естественная смерть правителя в Риме.
  Преемником его стал Луций Домиций Аврелиан, командир Дунайских легионов. Он продолжил политику Клавдия, и был не только военачальником, но и политиком. Аврелиан победил ютунгов и карпов, а в 272 году престарелый и уже немощный Шапур пережил позорный разгром своего корпуса, присланного на помощь царице Пальмиры Зенобии. Но не это страшило умершего в апреле годом спустя Шапура -- положение западных границ его царства было стабильным. Он с ужасом читал сообщения своих родных из Римской империи. Так, Овиний Пакатиан, консул, писал ему, что удачливому Аврелиану удалось вновь покорить Египет, юный Овиний Гальский доносил, что если Аврелиан пойдет на Галлию, то вернет ее под римское владычество. Овиний из Минтурина сообщал в центр о том, что возвращение под власть Рима Испании дело ближайшего будущего.
  * Овиний Пакатиан -- государственный префект в Риме в 276 и 277 годы. Овиний Гальский консул в 317 году. Сейчас в распоряжении историков находятся две посмертные надписи Баранову из Минтурна -- первая от его жены Руфрии Секундиллы, другая от его дочери Руфрии Овинии Корнелианы. Оба текста содержат регистр его заслуг, однако в разном порядке (первый в хронологически возрастающем порядке, второй иначе -- сначала заслуги перед магистратом затем перед императором). Ему суждено было умереть перед вступлением в консулат.
  Но самый страшный анализ положения дал Шапуру Овиний Патерн*. Он прислал дюжину свитков, где не только предрекал скорое возвращение под власть идолопоклонников императоров всех отпавших провинций, включая Британию, но и извещал, что хитрый Аврелиан установил особый культ Солнца, соединявший в себе различные восточные культы. Печаль, которая светилась в глазах мудрого Шапура трудно описать. Он уже ясно представлял, чем это может грозить его смене, попавшей под влияние твердолобого Картира, увлеченного валом своего религиозного производства и совершенно пренебрегающего качеством.
  * Овиний Патерн -- государственный префект в Риме в 281 году.
  Последнее что смог сделать Шапур, это отдать приказ родне убить умного римского императора, что и было сделано во время персидского похода последнего в 275 году.
  
  1993 ГОД 2 ФЕВРАЛЯ 22. 00.
  
  Пришло ко мне пока еще смутное, но все же осознание, что вокруг меня холодная и склизкая масса сгущаться начинает. Минут десять назад растолкали меня Мальков с Федоровым и сообщили, что пойдут они домой -- надо им видите ли. Что ж надо так надо. Лишь бы Серега раньше времени сумку свою не открыл и ствол в нем не обнаружил.
  Мне же явно придется действовать в режиме автономном, к чему я, как и любой солдат умершего государства, был готов. В конце концов, сегодня мы -- армия без государства, а завтра -- мы будем думать, какое государство купить -- это закон истории.
  Звонок в дверь.
  -- Кто там? -- спрашиваю.
  -- Да это я Сергей.
  -- Твою медь, чего ему надо? -- сиплю я и открываю. Точно -- Федоров.
  -- Ты меня Митрофан извини, -- но это как-нибудь без меня, -- и протягивает мне...
  Чувствую себя бараном на бойне. Пистолет он мне протягивает. Беру. Показалось или нет, но вроде как реагирую немедля:
  -- Ну, не надо так не надо, -- и сразу же без паузы захлопываю дверь прямо перед его носом, -- чтоб не дай бог он чего еще, блядь, не вякнул.
  Смотрю в глазок. Стоит, философ. Думает.
  -- Ну же! Дойдет до тебя или не дойдет! Овершлаг и топай! Топай же!
  Делает и топает. Я облегченно отрыгиваю. Что делать? Решение приходит мгновенно -- вот они скрытые способности человека!
  Подскакиваю к телефону, набираю номер.
  -- Алло. Татьяна Ивановна. Это Митрофан Овцеводов. А Игоря можно услышать?
  -- Митрофан. Ты? -- Следует пауза. -- А разве ты не знаешь?
  -- Что не знаю? -- уже не столь уверенно спрашиваю я.
  -- Так ведь на работе он.
  -- Извините, -- шамкаю и понимаю, что скрытые возможности человека в виде дырявой памяти меня подвели -- Зенкин же действительно должен быть на работе сегодня, но разговор заканчиваю:
  -- Извините, а пусть он мне позвонит, когда вернется. Ответ был странен:
  -- За.., -- и в этот момент в телефоне что-то буркнуло, и послышался длинный гудок. Связь прервалась. Кладу трубку. Опять беру. Гудок тот же. Повтор. Опять тот же гудок. Неужели началось? Оцепенело повторяю свое движение, но вдруг из оцепенения выхожу -- звонок в дверь.
  -- Кто там? -- спрашиваю со злостью.
  -- Гражданин Овцеводов?
  -- Да.
  -- Откройте. Милиция.
  -- Какая милиция? Я вас не вызывал!
  -- Ваши соседи вызвали. Немедленно откройте!
  -- Вы из какого отделения?
  -- Пятьдесят восьмого. Немедленно откройте!
  -- Вот свяжитесь по рации в пятьдесят восьмым отделением, скажите им, чтобы включили мне телефон, потом я им сам позвоню и если они подтвердят, что вы оттуда -- открою. И не вздумайте ломать дверь, у меня охотничье ружье дома -- всажу жиганом* из двух стволов, мало не покажется!
  -- Ну и попал же ты, служивый, -- заскочила в голову мысль. Теперь, выходит, придется конкретного дурня врубать, и, чувствуя себя кряковой подсадной уткой, немедленно на пол падаю, обнажаю ствол и изготавливаюсь к стрельбе.
  Своевременно. Слышу колупание и скрежет возле замка. То ли шашку скотчем лепят, то ли фомкой начали шуровать. Получите, думаю, и стреляю туда, где у него должно находиться брюхо. Три патрона. В ответ слышу мат и выстрел. Выстрел явно не из моей пукалки ПМ. По замку. Замок как в замедленном кино превращается в дырень.
  На мое счастье дверь открывалась не во внутрь, а наружу. Вот пока-то она и открывалась, я кувырком закатываюсь в ближайшую комнату и, выставив пистолет в сторону двери, не выглядывая сам, выпускаю оставшиеся патроны. Наконец, щелчок -- кончились. Вскакиваю и бросаюсь к письменному столу. К нему прислоненная стояла копанная когда-то в Синявино трехлинеечка. Искать патроны -- нет времени, зато на письменном столе лежал родной русский четырехгранный штык. Насаживаю его и, пока те не очухались, вскидываю винтарь, и насколько могу быстро несусь к двери комнаты. Лишь бы не очухались!
  Балбес! Спьяну не рассчитав и не подумав, что штык до момента выскакивания из двери надо было бы приподнять, втыкаю его не в дверной проем с последующим поворотом на девяносто градусов, а в книжный стелаж рядом с ним. Хороший штык. С оттягом вошел. Вытащить было бы не долго, но тут в дверь вваливается прыжком что-то белое и я, почти не ощутив удара, теряю сознание.
  Очнулся от скованности. Вроде сосунка-сиголетка спеленат по рукам и ногам -- только памперса и соски не хватает. Где-то далеко кто-то матерился, стрелял... Потом опять -- чернота и пустота.
  * Жиган или жакан. Охотничий жаргонизм от неправильного произношения фамилии литовца Якана, придумавшего распространенную пулю стрелочно-турбинного типа со спиральными ребрами (неполностью сминаемыми при прохождении через сужение чока) и легким хвостом из войлочного пыжа.
  
  ПЛАСТИЛИН
  
  ИЗЪЯТО
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Из сводки происшествий за 2 февраля 1993 года ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области
  Из нераскрытых преступлений
  Выборгский район
  Разбойное нападение и похищение человека
  22 февраля неизвестные преступники, взломав замок входной двери, проникли в квартиру 214 дома 24/2 по проспекту Просвещения. Встретив сопротивление хозяина квартиры, применили огнестрельное оружие, после чего похитили находившегося в квартире Овцеводова Митрофана Андреевича, 1969 года рождения, и скрылись на автомобиле ГАЗ-24-10 такси, государственный номер 23-87 ЛЕЛ. Звонок в 58 о/м поступил от соседей по площадке, услышавших выстрелы в 22.15, дежурный по радио сообщил находившейся на патрулировании ГЗ #64-25 ЛЕГ, старший наряда старшина Полуянов. Патрульный экипаж прибыл на место происшествия в 22.18. Сотрудники милиции застали у подъезда дома преступников, садившихся в такси (номер указан). На приказ остановиться преступники ответили неадекватно, произведя 4 выстрела из не установленного автоматического оружия калибра 9 мм в сторону патрульной машины. Сотрудники милиции преследовали преступников до 22.25, где те, воспользовавшись преимуществом в скорости, от патрульной машины оторвались.
  В 22.23 по городу были введены планы "Перехват" и "Поиск", однако поиски ГАЗ-24-10, гос. номер 23-87 ЛЕЛ, такси к успеху не привели.
  На место происшествия выезжали старший оперуполномоченный УР Выборгского РУВД Жлуктов, дактилоскопист Гаген, видеооператор Семенов, заместитель начальника 1 МРО РУОП при МВД РФ Расторгуев, оперуполномоченные РУОП Акопов и Гуссейнов.
  С места происшествия изъяты: 8 гильз калибра 9 мм, предположительно от пистолета ПМ, а также 1 гильза 20 калибра предположительно от охотничьего ружья иностранного производства, гладкоствольное охотничье ружье ИЖ-81 калибра 12 #9566298 с 16 патронами к нему, винтовка Мосина (карабин образца 1938 года) калибра 7,62 мм со штыком и 8 патронов (из них 6 холостых) к ней, а также 2 гранаты Ф-1 без запала времен ВОВ, предположительно принадлежавших хозяину квартиры.
  На месте происшествия, на лестничной площадке перед квартирой были обнаружены пятна крови 1 и 3 групп...
  
  Вх. 02. 02. 93. 22. 00.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  Средствами наблюдения за Ветераном и Каманчи зафиксирована их встреча в ресторане отеля Sheraton с прибывшим во Франкфурт Горцем* (маршрут прибытия не установлен). На встречу в 20.00 Горец прибыл в сопровождении еще одного лица, в котором мной опознан офицер ливийского Генштаба майор Али Басыр.
  * Проследить, когда именно Рашиду Мальсагову было дано американцами агентурное имя "Горец" не представляется возможным
  Анализ проведенных указанными выше лицами переговоров не оставляет сомнения в серьезности угрозы национальным интересам США. Локальная нейтрализация протагонистов во Франкфурте или кого-нибудь из них, по моему мнению, лишь вспугнет стоящие за ними фигуры. Требуются радикальные меры.
  Необходимо немедленно связаться с могущими принимать решения представителями режима в Москве, для объяснения им создавшегося положения, и вызвать у них озабоченность намерениями Грозного и Ашгабада.
  По моему мнению, "Радикулит" должен быть немедленно форсирован. На условия Ветерана и Каманчи следует дать положительный ответ.
  Хорст
  Ниже предлагаю вам текст перехвата и перевода их беседы, которая велась на русском языке:
  ...
  Ветеран: Али -- это одно из имен аллаха? Как здоровье? Как здоровье дяди Ибрагима? Как дом?
  Басыр: Куль-ля койс! Все хорошо! А как здоровье вашего дома?
  Ветеран: Не знаю, Али, давно дома не был. Хамид, ну, что ты высмотрел? Когда- то, cо старшим Басыром, мы ели знаменитое кус-куси!
  Каманчи: Что заказать выпить?
  Ветеран: Али, Рашид, как ваше мнение по этому вопросу? Я, как старший из вас, выбираю русскую водку!
  Али: Я тоже пить русскую водку!
  Горец: Присоединяюсь к двум предыдущим ораторам!
  Каманчи: Заказываю "Столичную"!..
  ...
  Ветеран: Али, а как здоровье нашего друга и Лидера? Наши российские корреспонденты брали у него интервью, которое прошло по каналам телевидения. Он показался мне достаточно уставшим.
  Али: Много работы.
  Горец: Мне не пришлось посмотреть эту передачу, но интересно, где он принимал гостей?
  Али: Вы знаете, что Лидер ведет очень скромный образ жизни. Он не любит дворцов.
  Ветеран: Понимаем!
  Каманчи: Скромность всегда была привилегией великих.
  Горец: Да, такими были все пророки. Наша гордая Ичкерия была бы рада иметь такого покровителя, как ваш Лидер.
  Ветеран: Хамид, а что Туркмения думает о великой помощи Лидера?
  Каманчи: Давайте выпьем за человека, который так же как Иисус и Мохаммед пришел из пустыни, который высоко держит зеленое знамя ислама и знает, куда его нести!
  Что касается нашей страны, то даже сам Туркменбаши восхищен стабильностью положения и целенаправленностью жизни ливийских арабов. Сейчас в Ашгабаде идут демонстрации в поддержку организации союза двух наших государств. Я думаю, что присутствие здесь нашего друга Рашида -- это тоже событие, которое может нести историческую нагрузку в истории ислама.
  Ветеран: Ось Ливия, Ичкерия, Туркмения -- это уже начало отсечения Европы от Азии, а если к ней примкнут Азербайджан и Иран, то это уже геополитика.
  Каманчи: Я надеюсь, что наш молодой ливийский друг доведет наши желания и чаяния до Лидера.
  Басыр: Да, мои друзья, при первой же, беседе с лидером я сообщу ему о нашей встрече. Но, правда, если политически визит Лидера в Ашгабад объясним, то технически он связан со многими трудностями. Конечно, главная трудность -- это обеспечение безопасности Лидера.
  Ветеран: Али, конечно, излишне говорить, но если наш опыт может оказаться полезным, то Лидер может воспользоваться им.
  ...
  Подполковник Али Басыр. Родился 19 февраля 1963 года в городе Триполи. Бербер. Племянник полковника Ибрагима Басыра. Начальное образование получал в Великобритании.
  В 1980 году -- поступил в Кембриджский университет, но в 1983 году, после случая применения огнестрельного оружия из окон Ливийского посольства его сотрудниками, был выслан.
  С 1983 по 1986 учился на командном факультете Военной Академии им. Фрунзе в Москве. По отзывам коллег офицеров -- выскочка, хотя при заполнении первых офицерских анкет на вопрос: "Назовите своих друзей?" -- многие сокурсники вписали его имя.
  В 1986 году -- офицер Генштаба ВС Ливии в Управлении внешней разведки. С 1987 года -- офицер информационного центра зарубежных вооруженных сил, английское направление. С 1988 года -- заместитель начальника сектора. С 1989 года -- начальник отдела информационного центра по среднеазиатским республикам СССР.
  С 1989 года неоднократно бывал в Москве, Ашгабаде, Ташкенте, Фрунзе, Алма-Ате, Душанбе а также на всех учебных центрах и полигонах, на которые имели допуск офицеры дружественных СССР стран.
  С 1991 года -- начальник информационного центра Генштаба ливийских ВС.
  Ярый враг Америки и демократии. Фанатичный поклонник Саддафи и его идей. Наладил прямые связи с представителями фундаменталистского мусульманского духовенства в республиках бывшего Советского Союза и активно склоняет их к проливийской ориентации. Активно помогал в организации и финансировал паломничество (хадж) мусульман из некоторых постсоветских республик в Мекку.
  Женат. Жена -- младшая дочь Харуби -- соратника Лидера ливийской революции по организации "Молодые офицеры". Имеет двух дочерей.
  
  Агентство Интерфакс
  2 февраля 1993 года пресс службой правительства Туркменистана было распространено заявление, согласно которому, "высказываемая дипломатами некоторых государств озабоченность о характере контактов некоторых неофициальных лиц Ливия и Туркмения является ни чем иным, как попыткой очернить миролюбивую политику обеих стран, стремящихся установить дружеские отношения".
  Согласно заявлению пресс-секретаря Президента Туркмении Рашида Кульбаева, Туркмения являясь страной проводящей активную политику неприсоединения не считает свои отношения с Ливийской Арабской Социалистической Джамахирией выходящими за рамки обычных отношений между двумя дружественными исламскими странами. По его словам, попытки представителей некоторых иностранных влиятельных политических и финансовых кругов дискредитировать связи между двумя исламскими народами вызваны желанием ослабить позиции Туркменистана и имеют конечную цель превратить независимое государство всего лишь в разменную монету своих политических комбинаций. Пресс секретарь подчеркнул, что лидер Ливийской революции пользуется особенными симпатиями туркменского народа, объяснив это тем, что с точки зрения ливийцев они уже имеют справедливое общество, цель построения которого в своей стране ставит правительство Туркменистана.
  
  Исх. 02. 02. 93. 23. 30.
  Совершенно секретно
  Начальнику подразделений RDJTF 6 Оперативного Флота* бригадному генералу Роберту Си Бронсону
  Согласно полученным агентурным данным в ближайшее время готовиться неофициальный визит полковника Саддафи в Туркмению.
  Изложите ваши соображения о возможности нейтрализации Саддафи. Гриф -- "Радикулит".
  Материалы прилагаются.
  Государственный департамент
  Отдел специальных акций
  * Rapid Deployment Joint Task Force -- Силы быстрого реагирования ВС США
  
  02. 03. 93 Совершенно секретно
  Оперативная директива КНШ?28/5
  Вашингтон
  Только: Командующему АУС ВМС США адмиралу Гарри Уайтмену
  Ввиду непрекращающихся попыток Ливии вмешаться в сферу жизненных интересов США, усиления антиамериканских настроений и непрекращающихся действий по проведению политики международного терроризма, указываю вам основные направления ваших действий в период с 02. 03. 93 по 11. 03. 93.
  С 02. 03. 93. начать проведение учений АУС ВМС в Средиземном море. Целями учения считать:
  1. Отработка взаимодействия всех сил и средств АУС в условиях реально приближенных к боевым.
  2. Проведение боевых стрельб кораблей и авиации флота.
  3. Вскрытие режимов работы радиоэлектронных средств ПВО Ливии.
  4. Определение вида предполагаемых объектов удара в ночных условиях.
  Стратегическая цель: демонстрация силы, испытание новых образцов вооружения и способов его боевого применения.
  Основой замысла учений считать: внезапный и скрытый подход ночью на предельно малых высотах через уязвимые места радиолокационного поля и системы огня ЗРВ большого количества самолетов к заранее выбранным объектам и нанесение по ним бомбоштурмовых ударов при всестороннем организованном обеспечении прорыва группами самолетов и других сил 6 оперативного флота.
  Для проведения учений вам выделяется: две эскадрилии самолетов F-111, EF-111A с авиабаз Милденхолл и Олконберри из состава 21 ТИАКР.
  Выделенными силами отработать вопрос нанесения вспомогательного удара.
  Для отработки нанесения главного удара привлечь следующие силы: АУГ с авианосцем America CVA66 (кораблей -- 3, самолетов -- 86), АУГ с авианосцем Coral Sea CVA43 (кораблей -- 4, самолетов 73), АУГ с авианосцем Saratoga CVA60 (кораблей -- 6, самолетов -- 96).
  Замыслом учения предусмотреть:
  * При отработке нанесения главного удара -- демонстрационные действия групп истребителей F-14 Tomcat для приведения сил ПВО Ливии в готовность ?1.
  * Взлет и построение ударных эшелонов и эшелонов прорыва ПВО. В эшелоны прорыва выделить до 30% сил и средств тактической авиации.
  * Нанесение бомбоштурмовых ударов с малых высот и с кабрирования. Особое внимание уделить вопросу прорыва ПВО, с этой целью предусмотреть отработку пусков ПРР HARM и St-HARM, применение ударных БПЛА. ДРЛО и РЭБ организовать с привлечением E-2C и EA-6B.
  * При отработке нанесения другого удара против ПВО на высотах 50-60 метров, отработка ракетных ударов по аэродромам ВВС Ливии. РЭП осуществить силами EF-111 с пусками ПРР HARM.
  * Для защиты АУС отработать вопрос противоракетной борьбы с применением ЗРК Aegis и пуском мишенией.
  Вопросы учений отработать на границе ... северной широты в заливе Сидра. Для отработки бомбоштурмовых ударов и пусков ракет "воздух-земля" оборудовать на ... объекты имитации. В дальнейшем организовать воздушную разведку методом пролета RC-135 на траверзе Триполи и Бенгази.
  О готовности к началу учений доложить 05. 03. 93.
  С вами Бог и Объединенные штабы!*
  * КНШ - Комитет начальников штабов блока НАТО, АУС ВМС -- Авианосное ударное соединение военно-морских сил, ТИАКР -- Тактическое истребительное авиакрыло, АУГ -- Авианосная ударная группа, БПЛА -- Беспилотные летательные аппараты, ДРЛО -- Дальнее радиолокационное обнаружение, РЭБ -- Радиоэлектронная борьба, РЭП -- Радиоэлектронное противодействие, ПРР -- Противорадиолокационные ракеты.
  
  Вх. от 02. 03. 93. 6. 00.
  Государственный департамент
  Строго конфиденциально
  Только один экземпляр
  После ознакомления возвратить в ОСА
  "Радикулит"
  Рассматриваются два варианта.
  Первый. Приземление в Эс-Сарре самолета полковника Саддафи будет означать готовность объекта к вылету именно с этого аэродрома. Космические средства слежения берут авиабазу под свой контроль. Посадка самолета на базу инициирует приведение в готовность часть сил 6 Оперативного флота. Задействованы: корабль радиолокационного дозора John C. Butler DER539, а также четыре самолета базирующихся на авианосце Saratoga CVA60, в том числе: один E-4B Hawkeye, один A-6 Prowler, два F-14 Tomcat. Схема воздействия: обнаружение, идентификация, постановка пассивных помех на маршруте пролета, ниже эшелона следования 200-300 метров, поражение -- 2-4 ракеты AIM-54A Pheonix.
  Легенда: ошибочно смещен в сторону район учений ВМС НАТО.
  Второй. После идентификации рейса, в Кейптауне на самолет сядет один из служащих авиакомпании Arabian Airlines с документами. Бумаги будут вручены и опечатаны на его глазах вице-президентом компании. В Лагосе на соседнее место будет посажена женщина-дипломат, агент ОСА, с таким же портфелем для бумаг. В подмене портфеля будет задействована стюардесса, которая так же как и женщина-дипломат оставит самолет в Триполи. Команда на проведение акции будет дана с эскадренного миноносца Spruance DD967 после идентификации пассажиров в салоне бизнес класса. Стюардесса и женщина-дипломат будут немедленно изолированы независимо от успеха операции.
  Легенда: дележ акций авиакомпании, терроризм.
  Дублирование не предусматривается.
  Отдел специальных акций
  
  Шифротелеграмма
  03. 02. 93. 00. 05.
  Совершенно секретно
  Начальнику Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии
  Согласно вашего приказа от 02. 02. 93. 18. 25., вчера с 22.00 до 22.30 тремя офицерами спецгруппы "Кондор" Управления контрразведки ЛВО был осуществлен захват объекта Баран. При захвате объект оказал сопротивление и применил огнестрельное оружие. В результате, старший лейтенант Казбек получил ранение в голову и скончался на месте. Старший группы, капитан Пластилин, несмотря на ранение в ногу и потерю большого количества крови сумел обезоружить Барана, а затем вместе с лейтенантом Цунами погрузить его и труп старшего лейтенанта Казбек в машину. Затем оперативная обстановка осложнилась, и ситуация стала развиваться по варианту 44. Несмотря на сложную оперативную обстановку, капитан Пластилин, лейтенант Цунами, а также задействованная для операции группа прикрытия из восьми офицеров спецгруппы сумели обеспечить отход и доставку Барана на объект ЛВО "Коробка".
  Меры по обеспечению легенды смерти старшего лейтенанта Казбек принимаются.
  Начальник Второго управления контрразведки Штаба ЛВО полковник Нестеренко
  
  03. 02. 93. 00. 43.*
  Совершенно секретно
  Председателю Совета национальной безопасности при Президенте РФ
  Из перехвата телефонного разговора между номером в штабе ЛВО и неустановленным абонентом сотовой сети в Москве:
  ...
  Санкт-Петербург:
  -- Слушаюсь, товарищ генерал.
  Москва:
  -- Ты, блядь, меня уже послушал!!! Вы там в Питере совсем заелись, что ли!!! Из-за какого-то щенка я что, должен людей своих терять!!!
  Санкт-Петербург:
  -- Виноват, товарищ генерал.
  Москва:
  -- Я тебе потом расскажу как ты виноват!!! В Москве расскажу!!! Что б завтра мне этого сынка выпотрошили, а потом жду тебя с потрохами у себя!!! Мыло или вазелин -- выбери сам -- по вкусу!!! Все!..
  Начальник МБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области генерал-майор З.Л.Колупаев
  * На документе от руки примечание Митрофана: "Разговор между начальником ГРУ и Нестеренко".
  
  Газета "Известия", 2 дня спустя
  Пуля поставила точку
  Тяжелейшее положение военнослужащих Российской армии давно стало национальным позором. Недоедающие солдаты, многомесячные невыплаты заработной платы офицерам, отчего те вынуждены подрабатывать по ночам грузчиками и сторожами, ужасающая неустроенность быта офицерских семей -- обо всем этом уже неоднократно писала наша газета. В самом деле, может ли считаться способной защитить национальные интересы армия, в которой все эти факты не только имеют место, но и стали повседневным явлением? Не иссякнет ли в конце концов терпение "человека с ружьем"?
  Похоже, что уже иссякает. Свидетельством тому ужасная история, случившаяся в Забайкальском военном округе. Жена старшего лейтенанта Андрея Павлова Светлана, вернувшись домой с дошкольницей дочерью, обнаружила в квартире труп своего мужа, выстрелившего себе в голову и оставившего записку: "Света, терпеть этот позор больше нет сил. Прости. Позаботься о дочери".
  Выяснилось, что четырьмя днями ранее, Андрей Павлов, офицер одного из элитных подразделений ЗабВО ушел на боевое дежурство, после которого всему наряду -- лучшему в подразделении -- командиром части была обещана выплата денежного довольствия, не выдававшегося уже четыре месяца. Однако обещание командира осталось обещанием. Старший лейтенант вернулся домой и нашел на столе список продуктов, которые просила купить его жена. Из разговоров с ней по телефону он знал, что даже хлеба дома не было уже три дня.
  Судя по всему, усталость после дежурства, помноженная на позорную бедность подтолкнули офицера к роковому решению.
  Офицеры части, отдав почести своему боевому товарищу, продолжают, стиснув зубы, нести службу. Корреспонденту "Известий" не удалось найти и следов негодования. Офицеры были собраны, холодны и немногословны. И в этой немногословности журналист почувствовал не безысходность, но напротив готовность к решительным действиям. Однако к каким действиям могут готовиться сейчас "люди с ружьем"?
  
  1993 ГОД 3 ФЕВРАЛЯ 00. 45.
  
  -- Ты кто? А, впрочем, что за ерунда, зачем я спрашиваю? Но ведь этого быть не может... Постойте-ка. Катя, ты же померла вроде? То есть пропала или как? А ты -- вот, живая, здоровая... Так а что ж ты бестолочь матери даже не позвонила ни разу? Она ведь все слезы из-за тебя выплакала! Или нет, может быть, это я уже концы отдал, а ты меня встречаешь?..
  Передо мной, будто вися в воздухе, маячило лицо сестрицы старшей Катьки, которое, как мне показалось весьма глупо и ни ко времени улыбалось.
  -- Митра, -- сказало лицо, по Катиному обыкновению укорачивая мое имя, -- сейчас не время заниматься такими пустяками. Ты в большой опасности и можешь погибнуть. Послушай меня. Я тебе все потом объясню. Слушай внимательно.
  Катя продолжила почти без паузы:
  -- Митра, мы сыграем с тобой в игру. Откуда-то издалека, тебе будут задаваться вопросы. Они будут бить по твоей голове как молот и, возможно, тебе будет больно. Возможно, наоборот, тебе будет казаться, что не ответить на них ты не можешь, потому что тебе стыдно будет солгать. В любом случае, тебе будет трудно не отвечать на вопросы, но правила нашей игры таковы, что надо отвечать на них так, как это буду делать я. Просто повторяй за мной. Сыграем?
  Я просто поверил и ответил:
  -- Да...
  
  КАТЯ НЕФЕДОВА
  
  ИЗЪЯТО
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Шифротелеграмма
  03. 02. 93. 04. 18.
  Совершенно секретно
  Начальнику Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии
  На вашу телефонограмму от 03. 02. 93. 00. 43. докладываю:
  1. Помещенный на отделение "К" в Психиатрическую больницу #3 им. И.И.Скворцова-Степанова Овцеводов Митрофан Андреевич на допросе с применением спецсредств, в частности прибора КП-2М и препарата пентотал В-13*, показал по существу дела следующее:
  Последнюю неделю он находился в ссоре со своим отцом, полковником СА в отставке Овцеводовым. Причиной ссоры с отцом стало злоупотребление сыном алкоголем во время пребывания Овцеводова-старшего в Городской инфекционной больнице #30 им. Боткина, где последний находился на излечении от двухстороннего воспаления легких. Вернувшись из клиники Овцеводов старший застал сына в момент очередного запоя, что стало причиной ссоры. По словам Овцеводова младшего, с момента возвращения отца они практически не разговаривали, виделись редко, о причинах исчезновения своего отца и месте его нахождения Овцеводов-младший сказать ничего не может, объясняя это тем, что отец не информировал его. Перед отъездом, согласно показанием, ему оставлялась определенная сумма денег в рублях и долларах США, которая должна была быть использована им для покупки продуктов и фруктов для передачи находящейся в Больнице Святого Великомученика Георгия матери. Происхождение денег Овцеводову-младшему неизвестно. Последний раз Митрофан Овцеводов навещал мать 29. 01. в первой половине дня, и согласно его заявлению, она должна сейчас находиться в больнице. Отец "должен появиться дома со дня на день", однако когда точно Овцеводов-младший не знает.
  Митрофан Овцеводов знает, что его отец находился в качестве Советского военного советника в Ливийской Джамахирии, однако даже время спецкомандировки вспоминает неуверенно. Ни о Ливии и Саддафи, ни о Туркменистане разговоров с отцом Митрофан Овцеводов не вел. Фамилию Биязов Овцеводов младший вообще не смог вспомнить. Каких либо сослуживцев отца по работе в Африке Овцеводов-младший вспомнить не смог, показ фотографий не дал каких-либо результатов. По его словам, последний раз гости в их доме были полгода назад -- родственники из г.Кирова (Вятка).
  Дальнейший допрос Овцеводова младшего был вынужденно прерван, так как допрашиваемый впал в коматозное состояние, сопровождаемое бессвязным параноидным бредом преследования.
  Таким образом получить какую-либо информацию о деятельности полковника СА в отставке Овцеводова за последнюю неделю от его младшего сына пока не представляется возможным. Принимаются интенсивные меры по выведению Овцеводова младшего из коматозного состояния с целью продолжения дознания.
  Начальник Второго управления контрразведки Штаба ЛВО полковник Нестеренко
  * КП-2М -- "Комсомольская правда -- 2 Модернизированный" (разновидность полиграфа) и пентотал В-13 -- специальные средства электронного и биохимического контроля за ответами допрашиваемого.
  
  1993 ГОД 4 ФЕВРАЛЯ 00. 03.
  
  Долго мы в игру, правила которой мне Катя объяснила, играли. Начало игры смутно помню. Что-то мне в вену кололи, я сопротивляться пытался, но потом мне хорошо стало. Вокруг -- много хороших и добрых людей, все помочь отчего-то стремились мне и интересовались, как я до жизни такой дошел. Искренне сочувствовали, чуть до слез не довели состраданием. Вопросы же отчего-то идиотские на меня сыпались, то про Ливию, то про Туркмению, а то вообще про семейные тайны. Тяжело не сорваться и не наорать на них в ответ правду. Очень тяжело. Но Катя молодец. Не тише вопрошающих мне в уши ответы кричала.
  Под конец, когда показалось мне, что не выдержу и расскажу им все, лишь бы отстали со своей добротой, Катя возьми и рассмеши меня, напомнив мне Митрофана Овцеводова в его собственном кошмаре -- пьяным краснокоричневым у телевизора сидящим да стихи сочиняющим. Сидит эдакий полубомж, полукомиссар и бормочет самое что ни на есть у него алкаша сокровенное, трезвому может и серьезным покажется такая картина, я же, обколотый какой-то дрянью и давно к подобным кошмарикам безумным привыкший, чуть не захлебнулся от хохота:
  
  
Поручик, для беседы время
  Пришло с тобой,
  Я -- большевик, ядрено стремя,
  Ты -- дворянин и, бля, герой
  Ты говорил, что за Россию,
  За Родину, в штыки ходил
  Я ж, мол, продался иудею,
  И хер на Матушку забил?
  Однако, брат, не этой штукой
  Тебя я баржами топил,
  С братками я тебя не пукой, --
  Штыком, в загранку залудил
  Не правда ль, славно мы в атаках
  Друг друга жарили штычком?
  Ты был потом гнильем в оврагах,
  А я в Берлине был потом
  Я помню у Екатеринодара
  На пулемет ты психом пер
  Я-то решил, ты -- пьян, сучара,
  А у тебя заглох затвор
  Я шарил по твоим карманам,
  Ища патрон или сухарь,
  Но кроме фото мамки с девкой
  Нашел лишь гарь.
  Тебя голубокровный клоун
  Потом я вспомнил пару раз:
  На Буге как-то в сорок первом,
  И в Пешаваре, бля, в спецназ
  Прости Господь мой -- консерватор --
  Где водка? -- вот, -- еще стакан!
  Я вспомнил вас, поручик хулев,
  Рифма здесь -- дрянь
  Сижу и в телевизор пялюсь,
  Комар мя жрет
  Смотрю и очень распаляюсь,
  Прям как идиот
  Какой-то член из педерастов
  Стрекочет про тебя
  И лжет, что мол не пресеклася
  Твоя семья,
  И говорит он мне, козлина,
  Что он -- сегодняшнее ты,
  Мол, какает он в туалете,
  А не в штаны
  Еще мелькают шлюхи на экране
  Жопами в ряд,
  Гнусавя, что твои традиции,
  У них горят.
  Поручик, ради вашей Насти,
  Мамы и папа,
  Я говорю этой напасти:
  Идите на...
  Сейчас я в третий раз жалею,
  Что вы сегодня -- прах.
  Как жаль, что был тогда я злее
  И вас -- ба-бах!
  А может, вашебродь, воскресни?
  Я ж за тебя
  Любую пасть порву, хоть тресни,
  Заметь, -- любя
  Давай махнемся, Бога ради!
  Вставай, прошу
  Я за тебя в этом овраге
  Оставшееся долежу
  Несправедливо все устроил
  Могучий Бог Ях-ве
  Тебя он сталью успокоил,
  А вот меня из эСКаВе
  То ли стихи вопрошающим понравились, то ли я всю эту галиматью с выражением, как мне показалось, целую вечность читал, но отстали от меня добрые люди в белых халатах со своими вопросами.
  Сколько я в себя приходил не помню. С головой ужасы творились -- то в Останкинскую телебашню из ваты превращалась она, то в игрушечные имперские небоскребы в Нью-Йорке. Тело -- вообще на составляющие в ощущениях моих распалось. Руки -- на севере, ноги -- на западе. Член -- как гора Пэнлай высится. А корпус -- где-то промежду них, посереди мирового океана парит. Долго все это к одной койке, на которой, как впоследствии выяснилось, я развалился, слеталось -- полпланеты успело грибами ядерных взрывов зарасти. Но слетелось, в конце концов, и я даже очнулся, вновь узнав в себе Митрофана Овцеводова - отпрыска славного рода Овиниев. Да и не только себя узнал:
  -- Расскажи же мне, что происходит, -- спрашиваю я, -- когда после забытья передо мной вновь возникла сестрица.
  Она по-прежнему улыбалась:
  -- Представь себе Митра: ночью, 27 января этого года, на четвертом этаже блочного дома типа "корабль", что на проспекте Просвещения 24/2, в квартире с окнами на север, хоть и отапливаемой, но все равно холодной, прислонившись лбом к ледяному оконному стеклу, стояла в ночной рубашке двадцатипятилетняя девушка, при рождении нареченная Екатериной. Стояла она босиком на холодном паркете и глядела на огоньки проходящего невдалеке поезда...
  
  1993 ГОД 4 ФЕВРАЛЯ 07. 27.
  Телефонный разговор Танжер--Москва между абонентами сотовой связи.*
  Стандарт GSM
  
  -- Привет Саня!
  -- Вася! Ты? какими судьбами?
  -- Да обжарился на Средиземноморском солнышке, решил позвонить, узнать как погода в Москве.
  -- Погода? Как обычно зимой на Руси. Снег. Гимназистки румяные. Не соскучился еще по курортам-то шастать? Приехал бы, раздавили бы с тобой полсобаки, как в старые добрые времена.
  -- Ой, Саша, прости. Я ж тут приезжал недавно. Да не было возможности заскочить, по делу был -- жена у друга болела, надо было помочь. Сам знаешь, как сейчас нашим служивым тяжело. Тебе-то хоть жалование не задерживают?
  -- Не говори. Столько проблем. Помог другу-то?
  -- Что мог сделал. Но над всем-то мы не властны. С женой вот его все в порядке, так теперь сын приболел, а их у него двое -- еще один приболеет: совсем волком завою -- времени-то в обрез, спать некогда, не то чтобы на Родину смотаться.
  -- А я думал, только на Руси у нас проблемы.
  -- Не только, но в основном. От них голова-то и болит. Порядок будет когда-нибудь -- сам-то как думаешь?
  -- Я -- служивый. Исполнитель. Ты же понимаешь.
  -- Скромный ты. Прям как Ленин. А помнишь какими мы были? Молодые, горячие.
  -- Эк хватил-то, на старости лет. Тебя что так судьба товарища тронула? Не узнаю.
  -- Помнишь, как Жуков говаривал -- солдаты: расходный материал войны. Так ведь это война была, а сейчас вроде мир?
  -- Это верно, отдыхаем, дети, дача, карты с женой на печи. Приезжай. Фазенду тебе свою покажу. В преф с Колькой и Димкой перекинемся.
  -- Обязательно приеду. Дело у меня тут в Триполи одно, да другу с семьей помочь, может и соберусь тогда.
  -- Друг дело святое. А Триполи бросай. Лучше в снежки приезжай играть с внуками моими. Зачем тебе арабцы? Там же один песок, пустыня наступает. Скоро их совсем занесет, один пляж останется.
  -- Слушай, а может и верно. Зачем мне это Триполи? Ладно, помогу другу и позвоню. Лады?
  -- Разговор. И вообще, кончай по заграницам без вести мотаться. Звони почаще.
  -- Лады. Прощаемся?
  -- Ну, будь.
  * На документе от руки примечание Митрофана: "Разговор между начальником ГРУ и Ковалевским".
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Шифротелеграмма
  04. 02. 93. 10. 55.
  Совершенно секретно
  Исполняющему обязанности начальника Второго управления контрразведки Штаба ЛВО
  ...
  До особого распоряжения вам надлежит обеспечить пребывание объекта Баран на объекте "Коробка". В связи с этим:
  -- Не допускать каких-либо контактов объекта с внешним миром.
  -- Обеспечить легенду пребывания Барана в Коробке.
  -- Обеспечить контроль за посещением прежнего местожительства Барана и устанавливать личности посещающих, при необходимости осуществляя их ведение и при получении санкции скрытное задержание...
  Получение подтвердить. Об исполнении немедленно доложить.
  Начальник Главного Разведывательного Управления Генштаба Российской Армии Генерал-лейтенант А.Г.Потехин
  
  ИЗ ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ:
  Больной Волков* Андрей Митрофанович, 24 года, студент, поступил на отделение "К" в Психиатрическую больницу #3 им. И.И.Скворцова-Степанова с диагнозом -- хронический алкоголизм, острый алкогольный галлюциноз.
  * Проследить когда именно Митрофану Овцеводову был присвоен оперативный псевдоним Волков Андрей Митрофанович не представляется возможным
  Отец и мать больного здоровы. Злоупотребление спиртным со стороны ближайших и дальних родственников не отмечено.
  Больной родился в срок, развивался правильно. Среднюю школу закончил успешно, в аттестате только хорошие и отличные оценки. Отслужил в рядах Советской армии, армейские характеристики положительные. Поступил на исторический факультет СПбГУ. До конца первого курса к учебе относился с интересом. Интеллект высокий. Спортсмен.
  С 22 лет начинает регулярно употреблять спиртные напитки. Запои с небольшими перерывами продолжались от 2 до 8 дней на протяжении полутора лет вплоть до настоящей госпитализации. Отмечается ослабление памяти, потеря интереса к учебе...
  ...
  Больной Волков А.М. находится на лечении по поводу хронического алкоголизма, состояние больного неустойчивое. С циничной обнаженностью рассказывает о имевших место злоупотреблениях алкоголем, обычно с малознакомыми людьми. Критики к своему состоянию не обнаруживает. На отделении держится в кругу асоциальных больных молодого возраста. Фон настроения благодушный. Без психотической симптоматики. Любопытен, временами назойлив. Получает галоперидол в малых дозах, реланиум, витамины, гемодез. Соматически -- пневмония.
  Врач Зиновьев С.В.
  
  ИЗ ПРОТОКОЛА ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ:
  ...
  На первый план выступает акцентуация таких черт личности, как экстравертированность, импульсивность, ассоциальность, низкая тревожность, склонность к переоценке своих возможностей. Формально интеллект сохранен, вместе с тем кратковременная память равномерно снижена по всем модальностям. Так, при IQ=119 баллов по Векслеру, кривая Эббингауза равна 6 6 5 6 5 6 6, спонтанная память 6 рисунков, узнавание фигур 5 рисунков. Внимание истощаемо: таблицы Шульте 53, 55, 59, 1.05, 1.12.*
  Отдельные указания на нарушения познавательной деятельности в условиях стимульной неопределенности могут служить доказательствами в пользу гипотезы об эндогенно предрасположенной конституции пациента, при этом алкоголь употребляется с целью компенсации состояния, играя уравновешивающую функцию.
  Исследование производил психолог Першин Б.А.
  *Кривая Эббингауза -- Кривая теста для измерения функции памяти. Таблицы Шульте -- серия тестов для определения функции внимания.
  
  Вх. 04. 02. 93. 13. 35.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб квартира ЦРУ
  Докладываю, что суммы выделенные на счет обеспечения операции на счета Ветерана и Каманчи переведены. Наличные Каманчи выданы. Расписки доставит курьер. После получения денег Ветеран и Каманчи немедленно отправились в аэропорт. Каманчи приобрел билет на имя Ветерана до Туниса транзитом через Париж и на свое имя до Москвы. Наблюдение за Ветераном не снял.
  Хорст
  
  1993 ГОД 5 ФЕВРАЛЯ 14. 32.
  
  Отставной полковник Советской армии расстался с Хамидом Хайдыровым во Франкфуртском аэропорту у стойки Air France, где Хайдыров купил Овцеводову билет до Туниса транзитом через Париж. Овцеводов мог бы сделать это и сам -- Ковалевский предусмотрительно снабдил его золоченой визовской кредиткой, однако Хайдыров сделал это как само собой разумеющеюся, и Андрей не стал возмущаться. Говорили они односложно. Все что надо было обговорить, уже давно было обговорено, а потому им не требовалось много слов, чтобы понимать друг друга. Обнялись и расстались, -- Хайдыров пошел к стойке "Аэрофлота", а Овцеводов на регистрацию пассажиров своего рейса. Через полчаса Овцеводов был в воздухе. Боинг медленно урчал своими двигателями, и ничего не мешало полковнику размышлять:
  -- Первый визит в Ашгабат, дал мне энтузиаста Хамида, который хоть и занял место подле отца всех туркменских детей, но явно был недоволен своим положением -- смешно, -- поохранял бы как я продсклад неотапливаемый по ночам -- радовался бы. Хамид всегда был оригиналом и любил покер -- азартен, -- а потому ввязался в игру, да еще пообещал к следующему моему приезду Джокера -- Васю Ковалевского. Чем занимается Вася, Хамид имеет представление смутное. Разница между нами в том, что так как я, он с Василием в Триполях не бухал, а это сплачивает, особенно в стране, где за алкоголь отрубают голову.
  Вася оказался на редкость успешным в эпоху перемен. Он и Либии держался в стороне от прочих хабиров-советников, валютой уже тогда баловался, а сейчас вообще превратился в фигуру легендарную -- могу все, но кто я -- не знает никто -- прям товарищ Христос.
  Экспорт оружия в Африку, покупка тамошних малоимущих государств, наследство нашего ВМФ в Южной Америке и дележ с китайцами специфических рынков Юго-Восточной Азии -- это размах. Первая встреча меня обнадежила. Я лишь начал нагонять ставку, а он сразу заставил раскрыться. Догадался, что блефую. Пришлось ему отдаться и излагать то, что уже имелось: безденежье, больную Тоню, идею, американца. Аналитик, -- он просчитал все сразу и обнадежил: "Знаешь, Андрей, у меня есть бизнес и в Туркмении и в Ливии, так что левых энтузиастов я просто убираю. Но ты понимаешь, что я тебя за энтузиаста не держу, и моя печень тому подтверждение. И еще, говном буду, если Тоня не выздоровеет. Дай часок, прикинуть."
  Ровно через час мы встретились снова, и он изложил мне сценарий. Леваков он действительно не переносит, но попугать их наличием деловых партнеров -- дело хорошее. В его планах, как он пошутил, восстановить Советскую Россию в границах пока одного африканского континента. Ему не надо, чтобы туркмены договаривались с ливийцами напрямую. Только через него. Кстати идею об использовании Ашхабада, он оценил высоко, сам же он использует в качестве подсадки Грозный. Ашхабад -- будет, пожалуй, посолиднее. Ему нужны люди, квалифицированные белые поселенцы славянского происхождения, а оттого, он предлагает мне место. Согласившись, я инициировал продолжение.
  -- Видел этого типа, -- показал он мне фотографию с физиономией, которую я видел, когда меня встречал Хамид в аэропорту Ашхабада.
  -- Видел.
  -- Он тебя тоже. И еще он, возможно, кое-что вынюхал и о твоих контактах здесь и о том, что Хайдыров сразу после встречи с тобой рванул к Саддафи. А это плохо, он из президентской части ГРУ, и у меня с ними отношения неласковые. Так что если не хочешь уже сейчас загреметь по самые яйца, либо начинай делать то, что я тебе сейчас скажу, либо лети в Питер, неси зубы на встречу с напильником.
  -- Я же сказал, что согласен.
  -- А раз согласен, вот тебе два паспорта, -- один подаришь Хайдырову, скажешь -- нарисовал, а вот этим -- дипломата незалежной Украины Тараса Опанасенко, будешь пользоваться сам. Вылетаете немедленно. Я рассчитал, что пока машина раскрутится, вы вполне успеете проскочить в Питер и связаться, как ты там устанавливал со своим куратором-штатником, потом сматывайтесь через Финляндию, назначив встречу американцу во Франкфурте. Инструкцию, как обойти наружку по приезду и отъезду прочтешь позже -- память освежить.
  Сам я вывезу Антонину -- давай координаты. Что у нее? Щитовидка? Ничего, в Швейцарии хорошие врачи, там и найдешь ее после завершения первого тура. Проблема только с твоим младшим -- его только с танками можно будет увезти. Ничего -- и это можно решить.
  Во Франкфурте с Хайдыровым сдашь американцам Саддафи и подоишь их. Затем, встретитесь с моим человеком из Чечни -- место встречи и номера отеля уже заказаны, детали в инструкции. Вас наверняка послушают. И это хорошо. Если клюнут -- прекрасно. Индикатор -- твой карман. Нет -- тоже хорошо. Легче будет твоего младшего изъять. Моего парня из Чечни ты знаешь лично. Помнишь Рашида? Отлично. Так вот он о твоей игре понятия не имеет, и ты о его, естественно, тоже.
  Затем полетишь в Тунис. Вспомни своего приятеля Мухоеда из Генштаба тамошнего? Вспомнил. Прекрасно. Он сейчас в большие люди вышел. Всей Арабией от Мадрида до Находки заправляет. Вот тебе его мобильный номер. Вложишь ему американцев, но аккуратно, и только после того как доложишь о конце первого кона мне. Позвоню сам. Номер в отеле -- в инструкции, уже заказан. Вкладывай по крупному. Миллионов на пять. Три -- отдашь мне. Шутка. От результатов этого вкладывания судьба твоего младшего и зависит. Поверит Мухоед -- будет жить. Погибнет Саддафи -- сотрут в назидание -- ты же знаешь наших костоломов.
  И учти -- я в стороне. Меня вообще нет. Даже если в говне окажешься по уши. Задача ясна?
  Овцеводов вспоминал этот разговор и чувствовал себя волком среди красных тряпок, бегущим на егерские мушкеты. Проиграть он не имел права. Он уже проклинал себя, что заварил всю эту кашу, подставив под удар всю семью и результаты многолетней беспорочной службы, -- какая разница, кто этот удар нанесет?
  Но выхода не было. Впрочем, нет. Был. Самолет заходил на посадку в Орли, а из него был выход в транзитную международную зону и далее -- движение по инструкции.
  До пересадки было, как и рассчитал Ковалевский, сорок минут. Сняв в банкомате необходимую сумму, Овцеводов зашел в супермаркет, купил спортивную сумку и набил ее здесь же купленной новой одеждой и туалетными принадлежностями, заодно разменяв все свои франки на доллары.
  Толпящиеся вокруг, дышащие оптимизмом пассажиры -- арабы, французы, немцы, индусы, и даже невесть откуда взявшиеся русские -- нагоняли на него отнюдь не радостное настроение. Сердце будто тисками сжималось от мысли о жене и детях. Но он улыбался, если можно назвать так ухмылку супермена, на слегка асимметричном морщинистом лице.
  Наконец, объявили посадку в старенький Дуглас. Почти что весь полет, вплоть до того как под крылом показались знакомые еще по топографическим картам очертания Бизерты он продремал, думая в полусне о том, как потрошат сейчас Митрофанку. Знание рисовало ему совсем не радостные картины.
  От аэропорта Монастир до обшарпанной, производящей снаружи впечатление весьма не четырехзвездочной гостиницы Овцеводова довезло такси. Офицеру почти ничего не потребовалось говорить и показывать, чтобы получить ключ. Лифт не работал. Поднялся по лестнице. Вошел в номер, закрылся. Включил воду в ванной. Затем, выложив из бумажника документы и оставшуюся наличность, выпотрошил на кровать содержимое сумки, взял ее, закинув внутрь бумажник, и туалетные принадлежности. В ванной, переключив воду на душ, полностью разделся, запихав старую одежду и обувь в сумку. Закрыл ее. Тщательно вымылся и побрился.
  Вытершись, вышел в комнату и одел купленную в Орли одежду и обувь. Документы уложил в новое портмоне. Сумку он вынес за дверь номера и, подозвав боя, показал ему жестом, добавив энергично по английски:
  -- Тэйк ит аут!
  Вернулся. Проверил работает ли телефон и, сев в кресло, стал ждать звонка.
  Ковалевский был точен -- 14.30 по местному времени:
  -- Алло.
  -- Как дела?
  -- Отлично.
  -- Тогда действуй.
  Разговор состоялся. Первый кон был сыгран. Теперь можно было немного передохнуть -- Андрей задремал и привиделся ему Мухаммед:
  Послеполуденная июльская жара иссушает. Загустевшая кровь стучит в голову. Cохнут губы. Грубеет и шершавеет язык. Солнечные лучи ниспадающие под прямым углом на землю жгут плечи через рубашку. Обычно к этому времени солдаты-джундики натягивают тент между машинами, и мы с Мухаммедом ложимся на одеяла и молча лежим по полчаса не шевелясь.
  Но сегодня, наш шестидесятидвухлетний проводник-тиббус сказал, что недалеко отсюда есть вода и, оставив машины под охраной отделения солдат, мы уже два с половиной часа в самый солнцепек продвигаемся в сторону грандиозного Эми-Куси.
  Спуски с гор, по тропинке известной только проводнику, изматывающие подъемы, чередуются один за другим. Уставать и ныть -- нельзя. Державу представляю. Еще подъем. Слева от тропинки, на вершине -- нечто, но явно созданное человеческими руками. Кольцеобразная стенка менее полутора метров высотой, сложенная из камней -- чье-то жилище. Через вертикальный пролом, который, по-видимому, служил входом, виднелось какое-то тряпье и глиняная посуда.
  Тропинка опять сорвалась в ущелье. Справа стена. слева -- пропасть.
  Отряд осторожно спускается ниже и ниже. Обогнув еще один скальный выступ, просматривается дно ущелья. Две зеленые полосы кустарника, финиковые пальмы и круглые, приземистые каменные постройки. Пейзаж бодрит.
  Мысль, что нас ждет вода, неотступна и, как патрон, в патроннике предназначенный для выстрела, незаменима. Вот вроде и прохладой потянуло.
  Тропинка, как бы, подвязана к отвесной скале и искусно цепляется за каждый выступ и мало-мальски видимый карниз. Снизу, навстречу экспедиции, по этой же тропинке карабкаются два осла.
  -- Принесла вас нелегкая именно сейчас! Как разминемся? -- подумал Андрей. Проводник, же ничуть не беспокоясь, вел отряд на не запланированную встречу. Обе стороны, не торопясь, сближались. Первый ослик, который был уже в шагах двадцати от проводника, остановился, потоптался и спрятал переднюю часть туловища в скальную выемку перекрыв задом тропинку.
  Проводник подошел к нему и, взяв осла за хвост, как за спасательную веревку, сделал большой шаг левой ногой и, наклонившись над пропастью спиной, перенес правую ногу и зашагал дальше.
  Следующие проделали так же и пошли за проводником. Чувствовалось, что животное было напряжено и, как бы вжималось в скалу, помогая людям пройти. Но глаза и уши ишачка постоянно следили за всеми действиями людей. Всякое несерьезное отношение к переправе исключалось с обеих сторон. Даже ослу не приходило в голову шутить на карнизе шириной не более шестидесяти сантиметров.
  Второй ослик удивил еще больше Он встал на дыбы в выбранной расщелине так ровно, что люди шли по тропинке не касаясь животного.
  Позднее, когда солдаты и офицеры напились нагретой африканским солнцем и внутренним теплом вулкана воды, кто-то спросил одного из тиббусов живущих в этом ущелье: "Чьи это животные?"
  -- Наверху караванщик живет, -- и абориген показал рукой на вершину горы, с которой мы недавно спустились. Перед глазами предстало круглое каменное жилище без крыши.
  -- Он сдает ослов внаем всем желающим. Они возят поклажу от этого оазиса до караванной тропы. Часто возвращаются одни без людей. Очень умные животные.
  И Андрей подумал тогда: "Ничего себе -- повышенное чувство самосохранения! Ай да ослики, видимо долго и часто их били, чтобы они так в стенки вжиматься стали."
  Дремота прошла, и видение исчезло. Теперь надо было переговорить с Мухаммедом.
  Мухаммед взял трубку почти моментально, -- вот они преимущества мобильной связи. Андрея он узнал сразу -- достаточно было украинскому дипломату назвать свою подлинную вятскую фамилию. Они хорошо изучили друг друга, еще во время совместной борьбы против империалистов, а потому Мухаммед понял сразу -- раз Овцеводов в Тунисе, говорить по телефону, по крайней мере, глупо. Ливиец выбрал место и назначил время. У Андрея оставалось три часа, и его потянуло к морю.
  Вода Средиземного моря в этот зимний день была весьма своеобразной. Валы переваливались через первую гряду камней и, слабея хребтом, меняли цвет: от бархатисто черного, через изумрудно зеленый, к белопенному. Овцеводов сидел на пустынном берегу и представлял, как хорошо было бы сейчас скинуть с себя одежду и, разбежавшись, окунуться в эту, несущую в теплый февральский день прохладу, воду. Там под водой была тишина. Можно было бы лечь на дно и ничего не тревожило бы Андрея кроме легкого покачивания от масс воды то бросающихся, а то откатывающихся от берега.
  Овцеводов пришел в себя. Прямо на пляж, нарушая мерный шум прибоя ритмом мотора, въехал тойотовский открытый джип. Остановившись в метрах десяти из него молодцевато -- для его лет неплохо, подумал Андрей -- выскочил Мухаммед.
  Друзья обнялись и начали по традиции, но сейчас, пожалуй, довольно долго, терзать друг друга вопросами о здоровье, причем Андрей тоже перешел на арабские восклицания. Когда прошло первое возбуждение от встречи, разговор повелся на русско-арабском слэнге, жаргонном языке, весьма типичном для людей изучавших терминологию языка друг друга только для работы по специальности. А так как специальность у них была одна, и враг был когда-то один, они понимали друг друга очень хорошо:
  -- Ты еще аскирия?
  -- Уже нет, ана шабани, -- ответил Овцеводов.
  В ответ на это Мухаммед обнял его, похлопал по спине правой рукой и тут же спросил:
  -- Тунизия койс?
  -- Ля, лязем швее-швее калям, акыд Мухаммед
  -- Что случилось, Андрей? Как ты нашел Али?
  -- Альф шукр, мукаддам Али, он хороший араб, он любит свою билядь!* И сделал хорошее дело -- сообщил тебе, что я ищу встречи с тобой! А организовал нашу встречу кебир-хабир. Баден ты познакомишься с ним, букра.**
  -- У меня нет времени, завтра я должен быть в Триполи! -- и, подбираясь к сердцевине разговора, Мухаммед прямо спросил, перейдя на приличный русский:
  -- Скажи мне новости, которые привели тебя сюда.
  -- Хорошо. Есть много хорошего оружия, которое можно недорого купить, -- это моя первая новость.
  -- Вторая? -- уже с интересом спросил Мухаммед.
  -- Пообещай мне, что если я буду прав, то ты переведешь один миллион долларов вот на этот счет!
  -- Это должна быть очень дорогая новость!
  -- Да, речь идет о большом международном скандале и, может быть, о жизни лидера!
  -- Тогда обещаю...
  *В переводе на понятный язык "тарабарская" часть диалога двух сослуживцев должна была бы выглядеть так:
  Мухаммед: Ты еще в армии?
  Андрей: Уже нет, я старый.
  Мухаммед: Как в Тунисе?
  Андрей: Не до красот. Надо поговорить, полковник.
  Мухаммед: Что случилось, Андрей? Как ты нашел Али?
  Андрей: Огромное ему, подполковнику, спасибо. Он хороший араб и любит свою Родину!.
  **Кебир хабир -- большой специалист, Баден -- потом, Букра -- завтра.
  
  ДОКУМЕНТЫ
  
  Вх. 06. 02. 93. 00. 55.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  "Радикулит"
  Докладываю, что полчаса назад Ветеран был потерян группой внешнего наблюдения в Тунисе. Активный поиск объекта успехов пока не принес.
  Хорст
  
  Вх. 06. 02. 93. 12. 35.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб-квартира ЦРУ
  "Радикулит"
  Докладываю, что согласно информации, полученной мной в 06. 02. 93. 12. 05 от Ветерана, самого позвонившего мне по известному ему телефонному номеру, вылет самолета намечен на ближайшие сутки. Службами радиоэлектронного контроля выявлен район, откуда Ветеран вел разговор -- поселок Зар Зис. В попытках Ветерана избегать нашего за ним контроля вижу стремление обеспечить свою безопасность независимо от исхода акции. Возможность ведения Ветераном двойной игры считаю маловероятной. Тем не менее, группа внешнего наблюдения сориентирована мной о последнем (на момент телефонных переговоров) месте его пребывания.
  Хорст
  
  Reuter
  Как было заявлено сегодня 6 февраля пресс службой штаб-квартиры НАТО в Брюсселе во время учений одного из соединений ВМС НАТО в южной акватории Средиземного моря, в 50 километрах западнее залива Сирт, произошел инцидент с самолетом неизвестной национальной принадлежности, предположительно, ливийским. Как предполагает командование 6 Флота ВМС США, ливийский самолет выполнял разведывательное задание, но его пилоты не сменили курс на маршруте следования и вошли в облако пассивных помех, вынесенное ветром из района учений, после чего самолет изменил курс и вошел в зону ракетных стрельб палубных истребителей. Предположительно произошел перезахват цели автономной системой наведения ракеты AIM-54A Phoenix с мишени на самолет из-за большого различия радиолокационной отражающей поверхности. Можно предполагать, что самолет получил повреждения, так как мишень одноразового использования, запущенная для проведения учебных стрельб вышла в район сбора по окончании полетного времени и была ликвидирована оператором в точке с координатами ... с.ш., ... в.д. Самолет, вновь войдя в остаточное облако пассивных помех, скрылся от средств радиолокационного контроля кораблей ВМС НАТО. Несмотря на подъем дополнительного количества самолетов электронной разведки радиолокационного контакта с самолетом в последующие 4 часа установить не удалось.
  
  Reuter
  Выступивший сегодня 7 февраля по ливийскому национальному телевидению полковник Дуремар Саддафи в очередной раз обвинил Соединенные Штаты в организации и проведении подрывной и террористической деятельности против Ливийской Джамахирии и ее лидера. На этот раз Саддафи связал катастрофу с самолетом Боинг 747, происшедшую 6 февраля, с намерением спецслужб США ликвидировать его самого, якобы должного быть на борту лайнера в связи с решением нанести визит в одну из дружественных Джамахирии стран. Волей Аллаха, по словам полковника Саддафи, замыслы американских и сионистских спецслужб были сорваны. "Хладнокровный расстрел ливийского мирного пассажирского Боинга со ста пяти десятью ливийскими школьниками, отправленными этим самолетом проводить зимние каникулы на остров Кипр, воздушными пиратами американских ВВС должен вызвать ответную реакцию со стороны борцов с империализмом и сионизмом во всем мире". Это заявление Саддафи не оставляет сомнений в намерении ливийского лидера поднять новую волну терроризма против стран подлинной демократии.
  
  Исх. 07. 02. 93. 10. 30.
  Совершенно секретно
  "Радикулит"
  Хорсту
  Согласно полученным достоверным агентурным данным в сбитом самолете Саддафи не было.
  Немедленно вылетайте в Вашингтон для дачи объяснений. Ваши обязанности временно возлагаются на агента Вессель, который только что вылетел к вам с последними инструкциями.
  Государственный департамент
  Отдел специальных акций*
  * Из документов Овцеводова следует, что Хорст -- полковник Стивен О'Брайн - в результате этой истории не пострадал. Лично я вижу в этом преимущества демократичесткого устройства. В условиях тоталитарного режима за подобный провал офицера скорее всего закопали бы живым, сожгли заживо в топке крематория, на худой конец, посадили бы на росток бамбука в джунглях или же отдали на съедение термитам.
  
  Вх. 07. 02. 93. 9. 30.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб квартира ЦРУ
  Как сообщил наш источник из окружения полковника Саддафи, прибывший вчера в Ливию полковник Андрей Овцеводов встретился с полковником Саддафи. О содержании беседы ничего не известно, однако последовавшие вслед за этим немедленные аресты двух наших основных информаторов в ГШ ливийских ВС наталкивают на определенные выводы.
  Роберт Лунс -- резидент ЦРУ в Египте
  
  Вх. 07. 02. 93. 10. 35.
  Совершенно секретно
  Лэнгли
  Штаб квартира ЦРУ
  По данным, полученным от надежного источника в правительстве Ливийской Джамахирии, в ГШ ливийских ВС рассматривается проект покупки ряда современных комплексов ПВО. Возможные продавцы -- Туркмения и Россия.
  Второй секретарь посольства США в Израиле Роберт Муркок.
  
  Газета ЛВО "На страже Родины" 5 февраля
  Сообщения:
  Штаб Ленинградского военного округа с глубоким прискорбием извещает, что на 51 году жизни скоропостижно скончался полковник Алексей Данилович Нестеренко. Панихида состоится 6 февраля 1993 года. Автобус от главного подъезда Штаба ЛВО округа отходит в 9.00.
  
  1993 ГОД 5 ФЕВРАЛЯ 16. 24.
  
  Зенкин набрал телефонный номер Овцеводова и прислонил трубку к уху. Гудки. Трубку никто не берет.
  -- Наверное, опять допился. Проспаться до сих пор не может. Интересно, Мальков до дома дошел уже?
  Память Игоря подводила редко, а потому он не полез за телефонной книжкой и набрал номер Андрея автоматически. После второго гудка Мальков снял трубу.
  -- Алло.
  -- Привет, Андрей. Зенкин.
  -- Привет, как дела-то?
  -- Нормально. Твои?
  -- С дежурства пришел. Планы?
  -- Думал к Овцеводову зайти. Чем у вас гулянка закончилась?
  -- Да как обычно. Федоров заходил. Пили. Митра опять что-то вещал, пока не наклюкался. Совсем разложился.
  -- А я звоню ему, не отвечает. Может не проспался еще после очередных друзей или на работе? Не знаешь, может его маугли вернулась, и он опять ей под окнами заунывные серенады распевает?
  -- Про работу он чего-то не заикался. Про девку тоже вроде бы. Может и вправду не проспался еще?
  -- Зайдем что ли?
  -- Да денег нет.
  -- У меня есть, да и Овцеводов чего-то там баксами тряс, помнишь?
  -- Вроде так.
  -- Ну, если он дома, заклубимся.
  -- Дело. Заходи за мной вместе пойдем.
  -- Привет.
  Зенкин подошел к окну. Привычная картина мало его тронула. Он лишь отметил, что несмотря на идущий снег, по карнизу стучали капли воды. Холода на время закончились. Острым зрением он разглядел беснующихся на ветках воробьев: возможно, оттепель продлиться несколько дней. На снегу кувыркались дети детсадовского возраста, гуляли со своими питомцами собачники -- какую-то девушку тащил за собой на поводке здоровенный ройтвейлер.
  -- Плохо псину воспитали, -- подумал Игорь и отвернулся от окна.
  Комната навевала скуку. Бросив взгляд на икону Георгия Победоносца и машинально перекрестившись, Зенкин взял со стола томик Льва Гумилева и пошел на кухню -- попить чайку перед выходом на воздух.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  ИЗЪЯТО
  
  ИЗ МАТЕРИАЛОВ СЛЕДСТВЕННЫХ ОРГАНОВ МВД РФ ФЕВРАЛЯ-ОКТЯБРЯ 1993:
  
  "Я, как и другие русские жители г. Грозного, постоянно последнее время испытывала на себе притеснение и унижение со стороны дудаевской администрации. Так, до начала боевых действий на площадях г. Грозного были развешаны такие лозунги: "Русских - в Рязань, татар - в Казань, ингушей - в Назрань" и "Не покупайте квартиру у Маши, все - равно она будет наша". Широко шла пропаганда о выселении русских из Чечни. В одной из передач местного телевидения актер грозненского театра по фамилии Дудаев приветствовал известия о массовом выезде русских.
  Осенью 1993 г. мой сосед по дому 23-х лет, бывший десантник, пропал из дома. Его нашли через неделю в посадках мертвого с многочисленными ножевыми ранениями.
  Сотрудник института "Севкавнипинефть" Александр Петрович под нажимом дудаевцев был вынужден отдать квартиру им практически за бесценок."
  Л.С., проживала в г. Грозном
  
  От Дьяченко В. Г.:
  Я до 9 сентября была в Киеве, возила в нейрохирургическую клинику больного отца. Отсутствовала 1 месяц и 12 дней. Приехав в свою квартиру, была из нее выведена под дулами автоматов "гвардейцами". Обошла мэрию Старопромысловского р-на, прокуратуру, ЖКУ, Комитет по международным делам в парламенте. Всюду признают, что мои документы подтверждают принадлежность мне как квартиры, так и находящихся там вещей. Однако захватчиков поставить на место ни у кого духу не хватает.
  22.09.93 г.
  
  От Колоденко А. И. Джохару Дудаеву:
  Обращаюсь к Вам с просьбой защитить семью от угроз и посягательств со стороны. Наша семья получает уже второе письмо с угрозами и оскорблениями в наш адрес и вообще русских людей. Привожу выдержку из последнего их письма: "Ты, стерва, не поняла нас. Для тебя не существуют законы нашего президента. Если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоих детей, забирай свои вещи и убирайся подобру-поздорову, а квартиру оставь... Иначе, пулю получат твои дети". 14.07.93.
  
  От казака Белозерова В. А., проживающего в г. Грозном Джохару Дудаеву:
  12 мая 1993 г. я и моя жена подверглись зверскому нападению лиц чеченской национальности при попытке защитить соседей. Чтобы обезопасить членов моей семьи от последовавших преследований, прошу оказать содействие в обустройстве жены и детей в Краснодарском крае.
  22.05.93.
  
  От казака Березина Джохару Дудаеву:
  На привокзальной площади станции Ермоловской разрушен памятник погибшим в войне 1941-1945 гг. на братской могиле. Продолжается надругательство над могилами на русском кладбище.
  12.04.1993 г
  
ПРЕЗИДЕНТУ РОССИИ ЕЛЬЦИНУ Б.Н.
  ИЗ ОБРАЩЕНИЯ
  ...Ограблены и избиты старухи: Федорова А., Триковозова М.Д., Казарцева А. , Пирожникова В., Ваньшина М. , Исаева К. , Буханцова М. , Матюхина В., Малышева А.К., Тиликова, Мишустина X. И. и много-много других.
  Многие из этих старух являются вдовами погибших в ВОВ, да и сами они в тылу ковали своими руками, трудом Победу, перенеся страшные страдания, и в настоящее время нет им спокойной старости. Идут зверские издевательства, не останавливают этих маньяков седые головы беззащитных старух.
  Ограблены с разбоями семьи: Щербаковых, Вахрушевых, Мосиенко, Мишустиных, Тищенко, Щеховцовых, Бабенко, Никоновых, Сахаровых, Колесниковых, Баланова В., Багратиона В.Д., Мальцева М.Я., Гашенко и множество других семей...
  Изгнаны из своих домов граждане станицы: Смык В., Полякова В., Жариков И., Золотова М., Ручица П. И., даже не продав дома за бесценок, лишились всего...
  Грабят и насилуют 70-летних старух, при этом говоря: "Вы русские живете на Чеченской земле и нам нет наказаний в наших поступках"...
  Жители станицы Ассиновская Сунженского района
  
  ...Пенсионерка Акулина Моисеева и ее сын-инвалид из станицы Бороздиновской. Их дом ограбили и угнали скот. То же самое претерпели бороздиновцы Антонина Аверина, Геннадий и Раиса Поляковы, Василий Мартыненко, Михаил Зубков...
  Станица Шелковская:
  Евгений Лысенко зверски избит, умер от побоев.
  Старики Геврасевы и трехлетняя внучка убиты в своем доме.
  Александр Орлянский - дважды угоняли машину, при повторном угоне застреле.
  Николай Долгополов - избили, бросили в дом гранату...
  Станица Червленная:
  Георгий Еремин - застрелили в собственном доме.
  Владимир Думанаев пропал вместе с автомашиной, найден в Тереке с огнестрельным ранением и переломами рук и ног.
  Анатолий Лукьянцев и Александр Пятов - оба закрыта в железнодорожном вагоне и сожжены заживо.
  Вся Червленная знала и любила главного врача станичной больницы грека по национальности Георгия Стефановича Муратиди. Зарезан.
  Виктор Капитонович Маллаев, возглавлявший церковную общину, был членом совета стариков терского казачьего войска. Тихий, задушевный человек. Зверски расстелен в собственном доме...
  Станица Старогладовская:
  Николай Ничкин - застрелен в собственном доме.
  Зинаида Апаренко - изнасилована, зверски замучена с последующим надругательством над уже мертвым телом...
  (Из материалов Кизлярского отдела Терского казачьего войска)
  
  Из письма жителей Наурского района и Шелковского района*
  Президенту Российской Федерации Ельцину Б.Н.
  Наурский и Шелковской район, ранее принадлежавших Ставропольскому краю, а в 1956 году отданных Н .С. Хрущевым Чечне.
  Просим Вас передать в редакцию газет, которые осмелятся напечатать его и которые не подкуплены Дудаевым.
  ...С приходом к власти Дудаева мы из хозяев района превратились в жителей резервации. За эти три года выгнаны все русские руководители хозяйств. Колхозы и совхозы разворованы. Уничтожаются лесополосы, разворованы телеграфные столбы. Населенные пункты переименованы без нашего согласия.
  Нас лишили выходного дня в воскресенье, а сделали выходным днем пятницу. У нас не было официального обмена денег, нам не дали ваучеры. Преподавание в школе ведется на чеченском языке, а сами школы (оборудование) расхищено.
  Мы уже два года не получаем заработную плату, старики пенсии. Мы постоянно слышим предложения и угрозы убираться в Россию. Но мы в России. Мы сыны и дочери России, а не ее пасынки.
  Русских грабят, убивают, унижают, насилуют, а правозащитники типа Ковалева С., Панфиловой Э., Гайдара и др. почему-то этого не замечают. Бессовестная, гнусная, яростная оголтелая пропаганда против русских идет по всем каналам СМИ постоянно. Мечети превратились в штабы по координации пропагандистской работы.
  Господа правозащитники Ковалев и этому козлу подобные, слушайте!
  Только за последний год в 2-х населенных пунктах Наурского района ст. Наурской и ст. Калиновской:
  Забит до смерти Просвиров А.А.
  Расстрелян за рабочим столом замдиректора Калиновского СПТУ Беляков В.
  Ранен и ослеп директор этого училища Плотников В.
  Зарезан и сожжен начальник нефтекачки Бычков А.
  Зарезаны супруги - муж и жена Будниковы.
  Зарезана бабушка 72 лет Подкуйко А.
  Зарезаны и выпущены кишки у рабочих совхоза "Терский" Шипицына и Чаплыгина.
  Похищен председатель колхоза Ерик Б. А. (за которого требуют выкуп 50 млн. руб.).
  Зарезаны отец и дочка Джалиловы.
  Забит до смерти старик Аляпкин (в полиции).
  Убиты Абозин В. и бабушка Потрохалина.
  Похищена и убита секретарь СПТУ Потихонина и многие, многие другие...
  
  "С приходом Дудаева по улицам стали ходить вооруженные люди. Над русскоязычным населением издевались, оскорбляли, избивали. Милиция не реагировала. Был свидетелем, как на улице насильно затащили русскую девушку в машину и увезли. В августе 1993 года мою мать избили 14-15-летние чеченцы из-за того. что она русская. Брата чеченцы избили, раздели, отобрали машину (июль 93 г.). На работе всячески выживали, задерживали заплату, грозили сокращением. При получении зарплаты 3 раза чеченцы отбирали деньги. С работы сократили".
  Г. Бабаджанян, 42 года,
  уроженец г. Грозного, армянин
  
  Женщина, не назвалась:
  "Я достоверно знаю, что женщина, жившая по ул. Розы Люксембург, д.32. имела 3-х комнатную квартиру. С чеченцами имела хорошие отношения. Внезапно пропала. Квартиру заняли чеченцы. Женщина, проживавшая по ул. Розы Люксембург, д. 30, имела 2-х комнатную квартиру. Ворвались чеченцы в квартиру, выломав дверь, ограбили. Через некоторое время у этой женщины пропал сын. Его труп нашли повешенным недалеко от города. Проживавшие в доме 41 на улице К. Цеткин муж и жена были убиты из автомата".
  
  "В мае 1993 года в моем гараже на меня напали вооруженные автоматом и пистолетом двое чеченских парней и пытались завладеть моей машиной, но не смогли, т.к. она находилась в ремонте. Стреляли у меня над головой. Осенью 1993 года группа вооруженных чеченцев зверски убила моего знакомого Болгарского, который отказался добровольно отдать свою автомашину "Волга". Подобные случаи носили массовый характер. По этой причине я выехал из Грозного".
  Б. Ефанкин, проживал в г. Грозном
  
  "6 мая 1993 года в г. Грозном пропал без вести мой муж. Тарасов А.Ф. Предполагаю, что его забрали насильственно чеченцы в горы работать, т.к. он сварщик".
  Г. Тарасова, проживала в г. Грозном
  
  "Из Грозного уехала в марте 1993 г. Моего сына 5 раз грабили, снимали с него всю верхнюю одежду. По дороге в институт моего сына чеченцы сильно избили, проломили ему голову, угрожали ножом. Меня лично избили лишь потому, что я русская. Был убит декан факультета института, где учился мой сын. Перед нашим отъездом убили друга моего сына, Максима."
  И. Чекулина
  
  "В Грозном я работала медсестрой в детской поликлинике ?1. У нас работала Тотикова, к ней пришли чеченские боевики и дома расстреляли всю семью. Вся жизнь была в страхе. Однажды Дудаев со своими боевиками забежал в поликлинику, где нас поприжимали к стенкам. Так он ходил по поликлинике и кричал, что здесь был русский геноцид, т. к. наше здание раньше принадлежало КГБ. Зарплату мне не платили 7 месяцев, а в апреле 1993 г. я уехала".
  В. Комарова
  
  "В апреле 1993 года квартира подверглась нападению со стороны чеченцев, одетых в форму ОМОНа. Ограбили".
  О. Боричевский, проживал в г. Грозном
  
  "2 декабря 1993 года на остановке "участок 36" Старопромышленного района г. Грозного 5 чеченцев взяли меня за руки, отвели в гараж, избили, изнасиловали, а потом возили по квартирам, где насиловали".
  Н. Колесникова, проживала в г. Гудермесе
  
  "В 1993 г. вооруженные автоматами чеченцы совершили разбойное нападение на мою квартиру (ст. Новомарьевская). Вынесли ценные вещи, мать пытали ножом, причинив ей телесные повреждения. Весной 1993 г. на улице (г. Грозный) были избиты мои свекровь и свекор".
  Я. Рудинская
  
  "В середине апреля 1993 г. дочь моей знакомой затащили в машину (г. Грозный) и увезли. Через некоторое время ее нашли убитой, она была изнасилована. Мою знакомую по дому, которую в гостях пытался изнасиловать чеченец, в тот же вечер по пути домой поймали чеченцы и всю ночь ее насиловали. 15-17 мая 1993 г. в подъезде моего дома меня пытались изнасиловать двое молодых чеченцев. Отбил сосед по подъезду, пожилой чеченец. В сентябре 1993 г., когда я ехала на вокзал со знакомым, моего знакомого вытащили из машины, избивали его ногами, а потом один из нападавших чеченцев ударил меня ногой в лицо".
  В. Федорова
  
  "В октябре 1993 г. нашу сотрудницу А. С., отправителя поездов, изнасиловали около 18 часов прямо на вокзале и избили несколько человек. В это же время изнасиловали диспетчера по имени Света. Милиция поговорила с преступниками по-чеченски и отпустила их".
  М. Олев
  
  "В августе 1993 г. в Грозном, когда я шла с дочерью по улице, среди белого дня чеченец схватил дочь и пытался затащить ее в свою машину. Русских унижали всеми способами. В частности, в Грозном у Дома печати висел плакат: "Русские, не уезжайте, нам нужны рабы".
  Л. Гостинина
  
  1993 ГОД 5 ФЕВРАЛЯ 18. 24.
  
  Катя закончила рассказывать, и я будто проснулся, даже веки полегче стали, и я их ненадолго приподнял. Удивительное дело, вроде как кино посмотрел, ее слушая. Тем не менее как очнулся я, сразу лезу с вопросами:
  -- Так... А что же мы,.. то есть ты,.. то есть мы, делать теперь будем? Тебя вроде трактор раздавил, да и я тоже не боец. Кстати, где я нахожусь, и почему вокруг меня психи и люди в белых халатах. Уж не допился ли я до такой степени, что у меня белая горячка началась, и сердобольные родители или соседи меня в больницу упекли, -- здесь я, конечно, немножко слукавил.
  -- Пить безусловно вредно, -- отвечает мне сестра. Но это не главное в данном случае. Главное -- ты жив. Впрочем, в том что ты жив, твое пьянство виновато. А находиться тебе в этих стенах долго предстоит. Как минимум до октября месяца. Потом жизнь твоя резко измениться.
  -- А что случиться в октябре 1993 года? -- несколько глуповато спрашиваю.
  -- Много чего случиться, -- Катя отвечает. Но не это главное. Будешь ты здесь находиться неотлучно и прямо как отшельник от внешнего мира отрезан. Ни газет читать не будешь, ни с людьми общаться, -- заложник ты теперь. Только я и буду тебя навещать, причем каждый день. Учиться будем. Раз в Университете теперь научить ничему не могут, я тобой сама займусь и бесов заодно из тебя изгоню, мне это с так называемого "того света" и легче и предметнее делать.
  Не скрою, пот холодный прошиб меня. Мало того, что с духами общаюсь, дак еще и правы они. А может это бесы испуганные меня в холод бросили? Задумался об этом, но сказал другое:
  -- Как же так, а как же Даша моя? Как же она без меня?
  -- Забудь ты про эту Дашу, -- со знанием в голосе Катя мне в мозгу высвечивает. -- Неужели ты не понимаешь, что не находился бы ты сейчас в этой тюрьме не заболей ты ей. Не любовь у тебя к ней, а болезнь типа меланомы раковой. Не скрестить розу белую с черной жабою. Ты, Митра, -- солнце, день. Она -- Венера, камень, ночь. Разные вы, по крови, по рождению, по воспитанию, наконец. Исчезнешь ты, она себе другой обогреватель и осветитель найдет, ибо, как тебе самому известно, не сам мрамор в богинь прекрасных превращается -- его художник вдохновленный богиней делает, вернее, эманацией ее. А она и не богиня вовсе, а обыкновенный бесенок.
  Обидно мне стало. Эк, хватила куда. Даша моя -- бесенок. Мелкий. Точно бы, сестре своей, да за такие слова, задницу бы хворостиной отмассировал, косу предварительно на руку намотав. Жаль. Нельзя. Невиданное дело -- галлюцинации хворостиной стегать. Правда, история жизни Катиной была удивительной и поучительной, но все равно, все равно я ответил раздраженно:
  -- Не будет такого. Ночь пройдет. Пройдет пора ненастная. Знаю. Счастье меня с ней ждет. Солнце взойдет! Даша меня любит и других обогревателей искать не станет! Ересь все это! Ждать она меня будет, а как же иначе?! -- лепечу я, стараясь орать, а в душе кислятина, как при изжоге завелась: ведь говорю и не верю в то, что говорю. И еще почувствовал, в который раз не осознал, а именно почувствовал, что ненависть безадресная, но жгучая закипать в груди у меня начинает.
  -- Устал ты Митра, болен ты -- будто почувствовав мое состояние, сказала мудрая Катя. -- Ну, ничего. Я боль твою в силу смогу переплавить. Знаю я, как это делается. А пока, отдохни. -- И так спокойно и по-доброму небесной голубизной глаз своих на меня посмотрела, что не тяжелая усталость навалилась на тело мое, а приятное утомление, и уснул я, на этот раз без кошмаров.
  
  ИСТОРИЯ ОВЦЕВОДОВЫХ
  
  ИЗЪЯТО
  
  ПЛАСТИЛИН
  
  ИЗЪЯТО
  
  ВМЕСТО ЭПИЛОГА
  
  На этом в бумагах Овцеводова следует значительный временной перерыв. Мои старания узнать, как он выбрался из дурдома оказались тщетными. Впрочем, в петербургской прессе октября 1993 года промелькнуло сообщение о какой-то перестрелке "в районе метро Удельная", однако, когда я стал расспрашивать о нем в пресс-службе ГУВД, мне дали понять, что речь идет об обыкновенной бандитской разборке. Интересен лишь факт, что разборка произошла час в час с событиями в Москве, а именно с расстрелом по приказу российского президента безоружных людей у телецентра в Останкино. Сам Овцеводов описывает эти события как-то сумбурно, и из тех записей, коими я располагаю, мне удалось составить следующее воспоминание Митрофана:
  -- Катя сказала, что скоро я буду вне России. Даже сказала, что начало моей аватары произойдет сегодня. Однако все же хлопки и взрывы за железной дверью заставили меня вздрогнуть от неожиданности, а затем дверь с грохотом рухнула на кафель моей психиатрической кельи. За ней дохнуло пороховым запахом и гарью, и в проеме появилось нечто человекообразное в маске. Приглядевшись я обнаружил, что существо держит в руке автоматическую винтовку "Хеклер и Кох 53", а прислушавшись, осознал -- нещадно матерится.
  -- Вставай! -- орет мне существо.
  Встаю и ощущаю, как неласково существо пихает меня к двери подгоняя так:
  -- Вперед. Да шевелись, твою медь!
  И быстро все так произошло. Помню, через тела в белых халатах перепрыгивал, один раз даже споткнулся. Помню вонь еще, которую более ни с какой не спутать. Очухался я от впечатлений ежесекундных лишь в автофургоне, куда подталкиваемый прикладом буквально вскочил, почти не использовав специальную лесенку.
  И не осталась в моей памяти ни аэропорта Пулково, куда я был доставлен загримированный, ни чартера до Хургады, ни поездки на внедорожниках по пустыне из Египта в Ливию. Лишь на военной базе под Триполи я стал что-то соображать, когда, обнявшись с отцом, услышал как вроде бы какой-то ливиец поет по-русски с вятским акцентом:
  
  
В гей далекой, во тургайской стороне
  Витя Оськин на машине, на "Осе",
  Витя Оськин оборону занимал и СОЦ антенну поднимал.
  
  Видит Витя две отметки на ИКО,
  А вокруг все как парное молоко.
  Две отметки приближаются к нему, и Витя вырубил ЭМУ.
  
  Витя Оськин все, что знал, за раз нажал,
  Корпус БАЗа задымился, задрожал,
  Две ракеты устремилися в полет, ну а цель -- советский самолет.
  
  Витя Оськин ручки беленькие трет.
  Видит орден за подбитый самолет,
  Но ругает и бранит его комбат, ведь это был советский Ан.
  
  В гей далекой, во тургайской стороне,
  Витя Оськин на свинцовом руднике,
  Витя Оськин землю мерзлую долбил и матчасть в душе благодарил.*
  
  
  Петербург-Хургада-Москва, 1992-1995
   * В основу песни положены реальные события. Турга -- река в Читинской области, СОЦ -- станция обнаружения целей, ИКО -- индикатор кругового обзора, ЭМУ -- электромашинный усилитель, БАЗ -- шасси Брянского Автозавода, "Оса" -- ЗРК ближнего действия, старший лейтенант Виктор Оськин -- выпускник Смоленского ВЗРКУ 1978 года.
Оценка: 2.01*74  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"