И прочие, уже второстепенные лица, не заслуживающие нашего внимания.
АКТ I.
Действие первое.
Сцена первая.
Илья Муромец на коне посреди темного леса. В болоте неподалеку топится Дональд Дак.
Из-за дерева появляется репортер. Тычет микрофон богатырю в бороду.
Репортер: Кто вы по национальности?
Илья Муромец (смущаясь): Ну, кто-то считает, что я русский, другие думают, что украинец.
Репортер (возбужденно потирая руки): Ага, элемент неопределенности!
Илья Муромец сторонится от возбужденного Репортера.
Из ниоткуда выныривает Аналитик, ковыряясь в носу.
Аналитик: Собирательный образ Ильи Муромца относится к Киевскому периоду истории России, но к тому времени ни русская, ни украинская нация еще не сформировались, да
что там, должной консолидации народа не было!
Илья Муромец (возмущенно): Это я собирательный образ?!
Аналитик: Радуйтесь, что в историю вошли. Как гласит поговорка, в историю трудно войти, но легко вляпаться.
Илья Муромец сдвинул брови.
Илья Муромец: Вы, мне кажется, вышли за рамки стилистики своего образа, тем самым ломая структуру повествования.
Аналитик (радостно тыкая обличающим пальцем в богатыря): Ага, вы тоже нарушили!Бе-бе-бе!
Высовывает язык, снимает штаны, убегает за голую сосну. Прячется.
Репортер уходит, Илья Муромец продолжает путь.
Сцена вторая.
Темная келья летописца. Летописец спит. Над летописью нависают шесть умников. Перебивая друг друга, записывают в летопись фразы.
2-ой умник: Россия- третий Рим, Третий Рим- это амбиции, амбиции - это Иван III, Иван III- это Россия.
Появляется Иван III, недовольно хмыкает:
Иван III: Не надо тут про меня говорить.
Исчезает.
3-ий умник: Россия- это то, что умом не понять и аршином не измерить.
Появляется какой-то поэт, возмущенно машет ногами, дрыгает руками, но остается незамеченным.
4-ый умник: Россия- витязь на перепутье.
Входит Петр Первый, за ним семенит Холеный европеец.
Петр Первый: Этто что такое? Пр-рекратить, итить!
Умники испуганно вскакивают.
Петр Первый: Па-а-чч-ему записываем пером разлохмаченным?! Вот в Европе все пишут перьями не разлохмаченными, а мы - наоборот! Непорядок!
Входит Славянофил.
Славянофил: Зато в Европе не моются! А у нас в баню ходют!
Растворяется во мраке.
Петр Первый, долго подыскивая слова, дергает глазом. Подсказывает Холеный европеец: Про бороду...
Петр Первый: О! П-па-а-ччему борода не по европейской моде, а?! Вот 14ый век на дворе, Генрих Англицкый приказал всем бороду носить! Мода!
Аналитик (материализуясь): Налицо временной переход. Петр жил в 18ом веке. И летоисчисление в этих веках не совпадает. У Петра разум помутнился.
Вспомнив про логику и рассудок, все, кроме Умников и спящего Летописца исчезают.
5-ый умник: Россия не отсталая, как твердят западные высоколобые интеллектуалы, она непонятная - для них в первую очередь.
6-ой умник молчит.
Действие второе.
Сцена первая.
Стол, монитор с надписью "FLATRON f700p", чашка кофе, кресло на колесиках, ночь.
Автор: Я давно хотел написать что-то про Россию. У меня на этот счет много мыслей.
Я патриот.
Входит Мама.
Мама: Ты спать собираешься?
Автор: Нет.
Мама молча уходит.
Сцена вторая.
Дремучий, заповедный, страшный муромский лес. Илья Муромец едет на коне. На макушке огромной ели поверх красной звезды сидит Соловей-разбойник, в чертах которого легко угадывается Холеный европеец. В клюве - посланный Богом кусок сыра брынзы.
Славянофил и Мужик сидят в избе. Пьют. Кругом в ризах образа, только синь сосет ...глаза. Есенин брыкается и плюется.
Мужик в рубахе. Славянофил - неважно в чем.
Мужик: А чаго ты хотел, мил-человек? Выпить?
Славянофил: Явился поведать о житии старорусском.
Мужик: Ну ведай. Я "ведомостей" последний номер не читал.
Славянофил: Петр Первый - дурак!
Мужик: Говорят, он новую жисть насаждал! А мы по-старому хотим.
Славянофил: Бороды рубит!
Мужик: Да ты чаго, мил-человек? Кто в нашей глуши за обрубанием волосни следить будет? Петр бы тогда сначала управление сделал с головой, а потом - бороды! А так нам
и хорошо!
Славянофил: Мужик, налей еще!
Мужик (подозрительно косится): А почему тебя Славянофилом прозвали? Ты не охоч ли до славян? А то развелись тут, понимаешь, зоофилы, некрофилы, славянофилы...
Славянофил (радостно): Плохая идея быть гостем еврея!
Встает, уходит в гости к узбеку.
Сцена четвертая.
Иван III сидит и думает. У него длинная зеленая борода, на нем шапка и тулуп. Ноги в валенках. На полставки - Дедом Морозом подрабатывает.
В зал вводят Холеного европейца, оживленного.
Холеный европеец: Тьфу на вас! Никакой свободы слова!
Иван III: Ну да. А зачем?
Холеный европеец: Народ должен иметь права!
Иван III (усмехается): Зачем?
Холеный европеец: Если вы хотите стать частью Европы, то вы обязаны...
Иван III: А кто сказал, что нам оно надо? Это у вас Иоашку Безземельного к стенке приперли! А нам тут кулак нужен! Только от татар отделались! Есть Европа, есть Азия, а
есть Россия!
Холеный европеец: Вы же стадо рабов!
Стадо рабов поет из оркестровой ямы: Мы стадо рабов! Закон тут таков! Нам это по кайфу! Ведь Царь наш суров!
Холеный европеец (восклицая): Мазохисты!
Один раб из толпы: А тебя вообще не спрашивали, морда иноземная!
Стадо рабов поет дальше: Наш Царь как и мы - все пред Богом равны! И это круто - мы все-все равны!
Иван III (ухмыляясь): Слыхал?
Холеный европеец (в отвращении): Деспотия!
Иван III: Ну давай заглянем в будущее, как Петр в прошлое. На шесть веков вперед!
Заглядывают.
Сцена пятая.
Аналитик и Автор сидят за воображаемым столом переговоров.
Аналитик: И все-таки были у нас зачатки демократии - Новгород.
Автор: Но ведь их задушили на корню. Тот же Иван III и задушил.
Аналитик: А если бы не задушил?
Автор: Сами бы завяли. Психология у нас рабская. Так уж сложилось.
Аналитик: В общем, мы по уши в...
Автор (горячо возражая): Не надо просто сидеть и поносить Россию. Что вот ты сделал для ее блага? А? Сейчас везде - на радио, на телевидении - говорят о том, в чем мы сидим.
А что говорить? Действовать надо! Родину поднимать!
Аналитик (вкрадчиво и ехидно): И в армию с радостью пойдешь служить?
Автор (раздосадовано): Ч-ЧЕРТ! Поймал же!
Встают из-за стола и расходятся в разные стороны.
Сцена шестая.
Президент Пудин и Иван III с Холеным европейцем встречаются на необитаемом острове. Шелестят раскидистые пальмы. Шум прибоя, бриз. Две чайки над горизонтом.
Иван III (потирая руки): И что тут у нас?
Президент Пудин: Демократия...
Иван III зеленеет, Холеный европеец улыбается.
Президент Пудин добавляет: ...на словах.
Иван III улыбается, Холеный европеец зеленеет, как доллар.
Президент Пудин вздыхает: И вообще, все достали!
Иван III придерживая его за плечо: Вам ведь полагается официально говорить...
Президент Пудин (огрызаясь): Вам так вообще полагается на древнерусском разговаривать! И полагается мне не на острове быть, а у себя в кабинете! И достали все, говорю! Штаты со своей гегемонией, Евросоюз, НАТО! Все куда не просят, лезут. Другие, сепаратисты хреновы, вопят о "старых обидах"...А народ? О, демократия! Интересно-то как! Игрушечка новая! После тысячи лет жесткой власти!
Здравый смысл опять вступает в свои законные права, и поэтому данная ситуация исчерпывает свой запас реалистич- ности.
Действие третье.
Сцена первая.
Судья с важным видом поправил свои черные одеяния и уселся за судейский стол.
Зал пуст.
Судья сумасшедший, поэтому каждую ночь приходит сюда.
Сцена вторая.
Аналитик во фраке и фартуке, с пирожками. В одиночестве.
Аналитик: Что есть сцена? На открытом для обозрения пространстве ломаются или укрепляются амбиции. Это эшафот для бездарных и тронный зал для талантливых. Не зря же она возвышается над зрителем- этим обывателем, который снизошел до созерцания бутафорских переживаний. Хотя, наверное, актеры в героях видят и часть себя? Но до того ли зрителю? Он пришел увидеть картинку, а не психологическую подоплеку. Да-да, что бы вы там ни говорили, эстеты, это так.
Зритель: А за кулисами можно получить нож промеж лопаток!
Аналитик: О, как точно подмечено, это достойно похвалы! Для вас это достижение.
Зритель бросает в Аналитика помидор и уходит.
Аналитик бросает помидор в зрителя и тоже уходит.
Свет гаснет.
АНТРАКТ.
Зрители могут пойти в буфет и смести все пирожные.Кое-кто для этого сюда и пришел.
Действие прервано на середине.
Сцена третья.
АКТ II.
Действие первое.
Сцена первая.
На большом мягком облаке сидит Бог в просторных белоснежных одеяниях.
Вокруг висят огоньки звезд, летают ангелы. Тишина и бесконечность.
Бог: Ангел, друг мой!
Ангел: Да, Господи!
Бог: Я думу имею.
Ангел: Хватит высокопарно выражаться, мы не на людях.
Бог: Ладно. Вот думаю я. По сути, я же не обязан оказывать особое внимание какой-либо стране?
Ангел: Нет, конечно.
Бог (задумчиво): А почему тогда русские люди считают, что их земля пользуется особым покровительством?
Ангел: Это пережиток Средневековья.
Ангел, не говоря больше ни слова, улетает.
Бог остается в молчаливом и тоскливом одиночестве.
Сцена вторая.
Бог: Скучно что-то стало. Пойду умру.
Появляются Аналитик и Автор.
Аналитик: Не пойму я никак - почему у тебя все персонажи на одно лицо?
Автор: Да я сам над этим только что задумался. Буду лепить индивидуальность каждого.
Бог (удивленно): Вы еще кто такие?
Автор (смущаясь): Понимаете, вы задействованы в части моей абсурдной пьесы...
Бог: Какой еще пьесы?! Что за безобразие.
Бог дергает бороду, он всегда так делает в волнении.
Аналитик: Мы пошли. Вы тут не умирайте, Вы еще пригодитесь.
Уходят.
Бог остается в одиночестве.
Сцена третья.
Бог: О, как мне быть, мне скучно стало! Творить опять мне не пристало. Вот атом, вот магнитные поля, нейтрино, Солнце, три рубля. И колбаса, Вольтер, селедка. Собака, черепаха, лодка. Квадратный корень, огурец, электролиты и валентность, мамонта бивень, кладенец, отряды, виды, турбу- лентность. И популяция, примат, Война Столетняя, коляска...
а впрочем, к черту это все. Как в США вошла Аляска.
Уходит.
Действие второе.
Сцена первая.
Черт и Бог сидят за столом переговоров.
Черт: Кто-то пустил слух, что Россию мне продали. Но мне такого счастья не надо.
Бог: А что Россия? Ты о всей Земле думай. Россия- это только часть Земли. Тот, кто хочет мыслить глобальными категориями, должен отрешиться от осознания своего патрио-
тизма и принадлежности. Ну ты не русский, я что-то того...
Черт: Как сделал это Роберт Хайнлайн? В смысле отрешился?
Бог: Да. Круто писал мужичок.
Черт: "Звездный Десант" вообще вещь. Даже фильм сняли.
Бог (морщась): Говорят, что "Звездный Десант"- это апология фашизму.
Черт: Те, кто так думает, имеют односторонний взгляд.
Бог: Ладно, почесали языками, и хватит.
Встают со стульев, расходятся.
Сцена вторая.
Черт стоит посреди пепельной пустыни.
Черт: Мне маску зла нацепили, а ведь это только роль. Как у Бога- место добряка. Это несправедли-и-и-и-во-о! (срывается с баритона на фальцет). Я тоже думаю о лучшем, светлом и добром! (прочищает горло). А Россия? Что Россия? Эта пылинка в погребе Мироздания! У народа русского амбиции! Недаром зовет себя Великоросским!