Биосфера-прим

В сенях было сумрачно - досиделся почти до вечера. Куртку, что ли, накинуть? Степан Васильевич не глядя протянул руку к вешалке, но вместо одежды нащупал лишь пустые крючки. Погладив прохладную стену, задумчиво пробормотал: "Вот те раз! Вот те два..." - взобрался на лестницу и заглянул в чердачный люк. В темноте гудели и потрескивали домашние агрегаты.

- Феоктист! Феоктист, куда куртку дел?

Домовой, свернувшийся клубком под генератором, приоткрыл жёлтый глаз и что-то буркнул. Видя, что хозяин не отстаёт, поморгал остальными глазами и внятно ответил:

- Не трогал я твою куртку, Васильевич. И плащ не трогал. И зимнюю куртку под лестницей тоже не трогал. И сапоги поношенные не трогал. Отстань, Васильевич, страдаю я.

- Страдаешь - это правильно. За дело. Небось, опять Теофилу в три-го проиграл? - хмыкнул Степан Васильевич.

- Проиграл, - вздохнул Феоктист.

- И много?

- Крыльцо и сени. На неделю. Так что одёжку твою дворовой забрал, с него и спрос.

- С дворового я, положим, спрошу... А накинуть мне что теперь?

- А ничего не надо, Васильевич. На улице плюс двадцать пять, облачность незначительная, без осадков. Осадки будут послезавтра. Новую одежду тебе этой ночью доставят. Иди на крыльцо, Васильевич, не береди душу.

Феоктист закрыл глаза и свернулся поуютнее - страдать дальше.

Олег Петрович, сельский хозяйственник, застал соседа на крыльце в компании здоровенной кружки пива. Пустая бутылка валялась посреди двора. Кусты вокруг шевелились. Инстинкт самосохранения дворового Теофила медленно, но уверенно проигрывал инстинкту собирания мусора.

- Здоров будь, Василич! - окликнул хозяина гость. - Пьянствуешь?

Теофил деловито гавкнул на пришельца и зашуршал по кустам дальше.

- И ты здоров... Не пьянствую, Петрович, а принимаю положительное подкрепление. Всё по Павлову, чтоб ты знал! Статью закончил, теперь надо себя вознаградить, а то рефлексы угаснут.

- Что, так весь день в хате по кнопкам и стучал?

- Стучал, соседушко. Но оно того стоило. Сильная вещь получилась, прямо скажем - вечная! Да что ты за калиткой торчишь, иди сюда, посидим, пивка хлебнём. Дворового не бойся, он у меня лает, да не кусает.

- Сам знаю, что не кусает. Не хватало ещё... - роняя с очков и лысины солнечные зайчики, Олег Петрович протопал к хате. - А что это он у тебя кругами по двору ходит?

- Провинился, вот и ходит. Минут пятнадцать уже ходит, недолго ему осталось. О, дай-ка сюда... - Степан принял у Феоктиста пиво для гостя и подбросил вторую пустую бутылку к первой. Дворовой обречённо метнулся из кустов к добыче. - Теофил, стой! Раз-два... три. Ты зачем одежду с вешалки упёр?

- Старая. Мусор, - обвиняемый сгрёб бутылки под мышку. - Забрать надо. В утилизацию.

- Я т-те дам мусор! Мусор где лежит?

- В мусорнике...

- Во-от!

- ...А ещё, Васильевич, мусор у тебя и посреди двора лежит, и под домом, и в сенях на полу. Куда только Феоктист смотрит. И в бороде у тебя тоже мусор, сегодняшний, вчерашний и позавчерашний.

- Уел он тебя, Василич! - хохотнул Олег Петрович, глядя на хватающего ртом воздух соседа. - В самую точку!

- Б-бороду... не дам! - выдохнул тот. - Т-теофил, трать-тарамать! Слушай мою команду! Отставить шутки! Из хаты без спросу ничего не брать! Кроме как из мусорника. Как понял?

- Понял, Степан Васильевич. Есть отставить шутки. Спрашиваю: старую дерюжку из сеней забирать можно? Я тебе взамен новую положу.

- Ладно уж... забирай. Свободен, - махнув рукой, Степан взялся за пиво. Дворовой с бутылками и чувством собственного достоинства скрылся за углом.

- Да не поеду я никуда, - отмахнулся Васильевич. - Чего я в лесу не видел?

- Так я тебя и не гулять зову. По делу поедем. Как наша сельская фабрика работает - ты примерно представляешь?

- Представляю. Мы ей заказы подаём, а фабричные собирают, что надо.

- А сырьё откуда берётся - знаешь?

- Не знаю. Откуда надо, оттуда и берётся, наверное.

- Так слушай, - Петрович блеснул очками. В очках у него был справочник. - Кое-что завозим с шахт. Самое редкое. А в основном - на своём сырье. Сами землю копаем, песок, камень. Мусор собираем по селу и окрестностям.

- Ну. И дальше что?

- А дальше то, что из леса сырьё перестало идти. Уже неделю как.

- Не понял. Откуда в лесу сырьё?

- Да от людей. Ходят в лес отдыхать, мусор бросают. Лешие его собирают, прессуют и фабричным передают. То есть передавали. Уже неделю ничего нет.

- Может, люди мусорить перестали?

- С чего бы им? Ходят, как и прежде, я статистику смотрел. Нет, что-то у леших разладилось, смотреть надо.

- А дистанционно нельзя?

- Нельзя. Там наблюдение не плотное, только общие итоги. По итогам-то всё в порядке. А как оно в порядке, когда сырьё не идёт? Поехали, посмотрим.

- Сам бы и съездил.

- Да не хочу я сам, скучно мне одному.

- Ты ещё скажи - страшно.

- Не, не страшно. Но скучно. Поехали, а?

- Ну ладно, ладно... Всё равно ведь не слезешь.

- Верно говоришь! - Олег Петрович довольно улыбнулся. - Феоктист, ещё пива! И колбасок к нему жареных. Сейчас перекусим, Степан - и баиньки. С утра поедем. Покатаю тебя на своём вездеходе. Я на него новые колёса поставил - здоровенные, мягкие, внедорожные...

Машину оставили на опушке. Колёса колёсами, а между деревьев она не всюду протиснется. До ближайшей перевалочной площадки оставалось километра полтора, если по прямой. В лесу, конечно, по прямой не получится, но уж как-нибудь и пешком дойти можно.

Олег Петрович вёл - у него в очках и карта местности была - а Степан Васильевич шёл чуть позади и любовался природой. Лес был тёплый, светлый и пах лесом. Для полноты картины полагался шум листвы, пение птиц и стук дятла, но Васильевич непрерывно болтал и всё заглушал.

- Вот, - говорил он, - видишь?

- Вижу, - соглашался Степан. В хорошем настроении и соглашаться было легко. - Деревья вижу. Траву. Кусты. Гриб. Рыжий.

- Лисичка, вот и рыжий... А мусор - видишь?

- Вижу. Вон листья ещё с прошлого года. Вон дерево упавшее, трухлявое да гнилое.

- Это, Василич, не мусор. Это естественный процесс круговорота органики в лесу. В природе, чтоб ты знал, грязи вообще нет. Почва есть, глина, песок есть. Болота бывают - а грязи нет. Грязь да мусор в лес люди приносят.

- Так не приносят же. Да и не ходит сюда почти никто.

- Приносят, приносят. Здесь не ходят, а ближе к городам - так постоянно... Но десять лет назад что здесь, что везде - не поверишь! - под кулёчками и бутылками земли видно не было.

- Отчего ж, поверю. Я ведь, Петрович, ещё и немножко историк.

- Исто-о-орик... А сам-то в лес ходил, видел?

- Да ходил пару раз. Не понравилось. Ты ведь знаешь, домосед я. Мне в лесу что главное? Нормального канала нет, да с интерфейсом толком присесть негде. А воздухом и дома подышать можно.

- Не домосед ты, а... - Олег Петрович пошевелил губами, выбирая сравнение, но передумал.

Деревья тем временем поредели и разошлись, выпустив путников на берег мелкой старицы. В зелёной воде сонно пускал пузыри водяной. Завидев гостей, он оживился и полез к берегу, размахивая лапами и бурча в хобот.

- Здравствуй, здравствуй, - отмахнулся от брызг Степан. - Петрович, чего это он?

- Соскучился, бедный, - вздохнул тот. - Люди сюда редко заходят. Угостить его, что ли...

- Чем ты его угостишь?

- Да лаптями хотя бы...

Решительно кивнув, Олег Петрович стянул с ног старые расхлябанные сандалии и, размахнувшись, закинул их подальше от берега. Водяной радостно всплеснул хвостом и устремился к добыче - утилизировать.

- Ты ещё штаны ему отдай, - посоветовал Степан Васильевич.

- Обойдётся! - Олег пошевелил пальцами ног и моргнул, меняя картинку в очках. - Так, теперь нам направо и ещё километр до площадки.

- Дойдёшь-то босиком?

- Да что мне сделается? - удивился Петрович, наступил с размаху на колючую ветку и зашагал осторожнее.

Через пару минут он приноровился и зазвучал снова:

- Так о чём это я говорил?

- О кулёчках.

- Да, о кулёчках... Видишь - нет больше кулёчков. Чисто в лесу.

- Ну так что? Понятно, что чисто - лешие прибрали.

- Я не про леших. Теперь биоценоз восстанавливается. Птицы есть. Зайцы есть. Лисы есть. Ой, - под босой ногой хрупнула расчерепашенная шишка, - во, белки есть! В глуши медвежья семья живёт. Волков пока нет, голодно им здесь пока.

- Вот за волков спасибо. С меня и медведей хватит, - поёжился Степан Васильевич.

- Да ты не бойся, они смирные, добрые...

Перевалочную площадку миновали, не останавливаясь. Некогда утоптанный прямоугольник зарос травой, васильками и ромашками. Стебли не примяты, следов не видно. Сюда ничего не стаскивали не то что неделю - месяца полтора, как минимум.

Олег Петрович вёл уверенно.

- Ну и куда мы теперь? - Степан Васильевич продолжал настороженно высматривать по сторонам медведей. Медведей не было.

- Да к лешим, - Петрович раздвинул из дужек очков телескопические антеннки и теперь водил головой из стороны в сторону - пеленговал. - Они тут на соседней поляне хороводы водят. У них спросим.

Чёрное дерево первым заметил Степан.

- Смотри, Олег, - остановился он. - Видал такое?

- Нет, - тот подошёл поближе, сорвал листик, погладил ствол. - Такое - никогда.

- На берёзу похоже.

- Похоже, да. Талантливая имитация. Вот на что весь лесной пластик пустили.

- Понять бы ещё - зачем...

- Дойдём - узнаем.

Чем ближе они подходили к хороводной поляне, тем больше им попадалось пластиковых деревьев. Разной формы, высоты и толщины, всегда с чёрными листьями, имитации чередовались с обычными живыми деревьями, будто выросли вместе.

На поляне их уже ждали. Круг разомкнулся, пропуская гостей.

Подобно деревьям, среди леших не было одинаковых на вид. Они собирали и чинили друг друга сами, экспериментируя с дизайном, щедро используя подручные материалы. Мусор, то есть. Поэтому получались они всякими - крупными, мелкими, с разным числом конечностей, голов и глаз. Сейчас все эти светящиеся глаза смотрели на прибывших - спокойно, без угрозы, но пристально и в тишине. Жутковато смотрели.

- Кхм, - начал Васильевич. - Здравствуйте, хозяева!

- Здравствуйте, люди, - из круга к ним вышел почти человекоподобный леший. - Добро пожаловать. Я Тиресий. Угощать вас, уж не обессудьте, нечем, а подарки для вас найдутся. Тебе, Олег Петрович, обувку как раз сладили, - он протянул новые сандалии, - а тебе, Степан Васильевич - куртку взамен той, что Теофил унёс. Просим за него прощения, это он по недомыслию.

- Спасибо, спасибо, - Петрович отряхнул ноги и примерил подарок. Сандалии оказались впору - тютелька в тютельку. - А мы к вам с вопросами.

- Догадываемся, с какими, - кивнул Тиресий. - Давайте, люди, я вас до машины провожу, да по пути всё и проясним. А то негоже людям по лешачьим местам ходить. У нас основные алгоритмы на безлюдную работу настроены, нам с вами неуютно.

- Ну... давай, Тиресий. Пойдём, проясним, - согласился Степан Васильевич.

Гася глаза, лешие поворачивались и бесшумно скрывались между деревьев.

- Так прямо и растут? - не поверил Петрович.

- Растут, - важно покивал Тиресий. - Сами бы мы не справились, сочинять не стану. Фабричных да лабораторных в помощь звали. Вместе и сладили. Не так уж и сложно получилось. Полиэтилен - он от целлюлозы не принципиально отличается. Когда нужную формулу фотосинтеза вывели, остальное само вышло.

- А... зачем вам деревья такие, пластиковые? Для красоты?

- Зачем для красоты? Для красоты у нас и обычный лес есть. Хороший! Нам сырья не хватает. Вы, люди, к нам с мусором теперь редко заглядываете, у городских отходов не допросишься - самим, говорят, мало. А нам на один только текущий ремонт по участку не меньше тонны в год нужно. Вот и выкручиваемся. Ну, теперь-то, когда пластик сам из воды да воздуха растёт, я за наше будущее спокоен - сколько не доберём, столько с плантаций напилим.

- Понимаю... Так, значит, из леса в посёлок сырья больше не ждать?

- Ждать, ждать! - замахал руками Тиресий. - Это у нас временный перебой был, когда весь сбор на активную подкормку пустили. Теперь всё, цикл на плюс вышел. И нам хватит, и фабричным излишки сдавать будем. А хотите - типовые конфигурации прямо у себя выращивать начнём. Ведь ладно получилось, а, Олег Петрович?

Петрович пошевелил пальцами в новых сандалиях и только крякнул.

- Ну, доброго пути! - Тиресий помахал рукой людям, уже забравшимся в машину.

- Счастливо оставаться! Если что нужно будет - вы говорите, поможем, - кивнул Степан Васильевич.

- Да мы и сами управимся, спасибо, - поклонился Тиресий. - Вот разве что... у вас с собой мусора никакого нет?

- Пошарь под сиденьем, Василич, - сказал Олег Петрович. - У меня там канистра старая валяется, всё руки не дойдут выбросить. Ну, тронулись...

Постукивая семью пальцами по канистре, Тиресий задумчиво наблюдал, как машина удаляется, превращаясь в точку на горизонте. Из кустов на дорогу выскочил заяц и вытянулся столбиком, уставившись на лешего.