|
|
||
Третья часть подборки кроссоверов из моего живого журнала. | ||
![Alter Ego [Andrzej Novosiolov]](/img/n/nowoselow_a_w/potpourri2/2364224.gif)
- Миелофон принимает человеческие мысли метров за десять, а иногда и больше, - сказала Алиса. - Если мы сейчас пройдём по квартирам того подъезда, мы услышим, нет ли там пиратов и Коли.
Она подошла к ближайшей двери, прислушалась и удивлённо повторила вслух:
- "Люсенька, родная, зараза, сдались тебе эти макароны..."
Только натянул Иван-царевич тетиву, как соколица и говорит ему человеческим голосом: "Не губи меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь!"
Год спустя. Иван-царевич вытряхивает из вещмешка то, что за год получилось из соколицы: "Эээ... Не пригоди-иллась..."
- Так что он такое вообще, этот Золотой Шар? - спросил Шухарт.
- Понимаешь, - начал объяснять Кирилл, - когда глубоководных рыб поднимают на поверхность, они раздуваются...
- Ну.
- Ну вот. Однажды учёные выловили в Филиппинском жёлобе Золотую рыбку...
Золушка сидела на пятках перед горкой зерна и сортировала его. Просяное зёрнышко - в левый мешок, гречневое - в правый. Два просяных - в левый. Гречневое - в правый. Ещё два гречневых - в правый. Муравей - отпустить. Просяное - в левый. Кукурузное - в рот, медленно пережевать. Три просяных - в левый...
...последнее, гречневое - в правый. Золушка смахнула рукавом пыль, глубоко вздохнула, наслаждаясь ощущением великой пустоты... и решительно вытряхнула оба мешка обратно в горку перед собой.
Карлсон вдруг заёрзал на месте и грубым низким голосом заискивающе попросил:
- Ринга...
- Сэнту! - визгливо крикнул Малыш.
Карлсон замер.
- Опять варенья просит, - сказал Малыш.
- Потерпит, - сказала Фрекен Бок.
- Ступсла прочь, противслый стариксла! - сказал Сэмсла.
- Где вы нашли Кольцо? - спросил Волшебник.
- Не твое делсло! - ответил Фродсла.
Никто ещё не видел хоббитслов такими бесстрашными.
- Я проискал его три тысячи лет, - сказал Волшебник. - О нём, и только о нём, все мои помыслы.
Он пожевал губами. Последнее слово прозвучало как-то подозрительно.
- Наши тожсла! - сказал Фродсла.
Алиса и Синяя Гусеница долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и медленно, словно в полусне, заговорила.
- Ты... кто... такая? - спросила Синяя Гусеница. - Я... тебя... не знаю. Иди... на...
Алиса не стала дожидаться продолжения.
- Ты сказала, что мы с тобой больше не увидимся. Значит ли это, что ты близка к смерти?
Клянусь здесь, давая отчёт об этом разговоре, что Синяя Гусеница рассмеялась! Затем она сказала:
- Нет, Алиса, это ты умрёшь. Ты не доживёшь до того, чтобы стать Преподобной Матерью. Не печалься об этом.
(Примечание: Алиса умерла на пятьдесят третьем году жизни, и смерть её приписывается несовместимости её организма с жидкостью из бутылочки "Выпей меня!" во время её попытки достичь статуса Преподобной Матери.)
- Волли! - воскликнула Ева, взмывая в воздух.
- Ева! - Волли взмахнул манипуляторами, повторяя привычный жест загрузки мусора в пресс.
- Волли! - Ева засветилась зелёным и крутнулась вокруг оси. - Прог-рам-ма!
- Ева! - Волли прижмурил объективы и мелко затрясся.
Тем временем по каналу цифровой радиосвязи между роботами шёл плотный поток информации:
- Мы уже ввели понятие слабого изоспина, а теперь потребуем локальной калибровочной инвариантности лагранжиана левоспиральных лептонных (и кварковых) полей относительно преобразований в слабом изотопическом пространстве...
- Как в теории p-мезонов, по группе изоспина SU(2)? Но ведь тут мы, рассматривая отдельно лево- и правоспиральные компоненты лептонов, вынуждены положить их массы равными нулю?
- Да, массовый член спинорного поля Psi(x) в лагранжиане билинеен по полю и запишется через лево- и право-спиральные компоненты спинорного поля следующим образом...
- Волки! Волки-и-и! - визжал Ниф-Ниф, удирая со всех ног, пока сослепу не врезался в дерево.
Наступила неловкая тишина. Перепуганные белки выглянули из дупел, птицы неуверенно зачирикали. Ниф-Ниф приоткрыл один глаз и осмотрелся.
Волков не было. Ни единого. Ни следов, ни запаха, ни звука.
Нет! Звук был. Бубнящее мычание (или мычащее бубнение) доносилось откуда-то снизу, почти из-под самых копытец Ниф-Нифа.
"Ой! - в ужасе подумал Ниф-Ниф. - Оййй!"
Трудно быть храбрым, когда ты всего лишь Очень Маленькое Существо. Но звук нисколько не напоминал волка, поэтому Ниф-Ниф собрался с духом и подполз к вырытой на полянке яме.
На дне ямы ползал страшный зверь и бубнил. Словно учуяв поросёнка, он поднял огромную круглую голову и завыл.
Нервы Ниф-Нифа снова не выдержали.
- Слонопотам! - завизжал он, уносясь прочь. - Ужасный Слонопота-а-ам!
"...та-а-м!.. Слонопота-а-ам!.." - отозвалось издали. Это было не эхо, это был Наф-Наф, услышавший голос брата.
Птицы проглотили недопетые ноты. Белки втиснулись в дупла. По всему лесу зайцы, ежи и волки (да-да, волки) спешно заползали в кусты, зарывались в листья и прикидывались ветошью.
Когда у поросят наступает осенний гон, всем прочим остаётся только прятаться.
- Ну попробуй, - уговаривал Змей. - Ну хотя бы кусочек!
- Нет-нет-нет! - отмахнулась Ева. - Господь запретил нам есть с этого дерева!
- Ты, наверное, путаешь, - предположил Змей. - Наверное, он говорил о другом дереве. А эти яблоки тут специально для тебя! Вот, читай.
Ева присмотрелась.
- Пре-крас-ней-шей... - прочитала она. - Ой, и правда...
"Пегас" скрылся в небе, унося в надёжных клетках Глота и Весельчака У. Следом стартовал кораблик доктора Верховцева. Капитаны проводили их взглядом, потом обнялись:
- Ки-им...
- Бура-ан...
- Снова вместе, как в старые добрые времена...
Не выдержали и расхохотались, изо всех сил лупя друг друга по спинам:
- Они так ни о чём и не догадались, Граммон!
- Точно, Флинт! Вот уж потеха! Так как ты меня нашёл?
- Как я и говорил, мне помог говорун...
- КАПИТАН Джек Говорун! - встопорщила перья птица на плече Граммона.
- Да-да, капитан. Когда я узнал курс, остальное было просто. Что на самом деле хотел от тебя Глот?
- Этот неудачник? Ну чего ещё он мог хотеть? - скривился Граммон. - Разумеется, карту планеты, где я зарыл сокровища. Он думал, что я храню координаты на каком-то клочке бумаги!
- Вот олух! - рассмеялся Флинт.
- Капитан Джек Говорун отличается умом, сообразительностью и практически неограниченно точной памятью! - ухмыльнулась птица.
Отсмеявшись, Флинт нахмурился.
- Эта шпана из Серого Облака совсем зарвалась, - сказал он. - Наверное, они забыли урок, который мы преподали им в прошлый раз. Ты как хочешь, а я отправляюсь на Тортугу за эскадрой. Пора напомнить кое-кому, кто хозяин Галактики.
- Я с тобой, - ответил Граммон. - Пойдём-ка выпьем за удачное начало рейда. У меня в "Синей Чайке" остался ямайский ром, ещё из старых запасов.
- Я с вами! - важно ответил капитан Джек Говорун.
- Ну тогда мы точно будем непобедимы! - улыбнулся Флинт.
И они скрылись за дверями шлюза. Из коридора донеслась песня: "Йо-хо-хо, и бутылка рома!"
- ...мать его, Фетида, окунала младенца в воды Стикса, отчего телу Ахилла не могло повредить никакое оружие. Уязвимой осталась только пятка, за которую его держала мать, опуская в подземную реку, - мама дочитала до конца страницы и закрыла книжку. - Остальное завтра. А теперь спи.
- Ма-ам! - сын извернулся в постели, разглядывая собственные пятки. - А за какую ногу Фетида его держала?
- Никто не знает, - улыбнулась мама. - В этом-то и была главная хитрость! Никто не мог угадать, где же уязвимое место Ахилла!
- А если...
- Всё, спать. Спать, я сказала!
Мама-сороконожка погасила лампу и вышла из детской.
- Спасайтесь! - отчаянно закричал Леголас. - Это Балрог! Его не уничтожишь! Спасайтесь!
Глаза гнома остекленил ужас.
- Вот оно, Великое Лихо Дарина, - прошептал он и выронил топор.
- Балрог, - хрипло пробормотал Гэндальф. - Теперь понятно, почему Мория не работает. Ну, блин, Мелькор, налажал и уволился, чини теперь за тобой баги. А я и так до смерти устал.
Он оперся на Жезл, набрал в грудь воздуха и закричал:
- Бегите к Восточным Воротам! Я его задержу! Бегите, дураки!
Звёзды не предсказывают будущее - они рассказывают истории. Вот видишь эту одинокую звёздочку, красноватую и тусклую? Она расположена над плоскостью галактики у самого Края, в Нижнем Переходе...
Я вздохнул и, стиснув зубы, в четвёртый раз принялся перепаковывать файлы. На единственный доступный носитель они не влезали категорически.
- Ну кто так делает?! - голос Джуффина оторвал меня от созерцания неторопливой полоски прогресса. - Показываю. Смотри внимательно.
Он нажал отмену архивирования и преувеличенно небрежно провёл рукой по экрану. Файлы исчезли. Полюбовался на моё ошарашенное лицо и провёл рукой обратно. Файлы вернулись.
- Запомнил, сэр Макс? Повторить!
- А... куда вы их...
- Вот сюда, между большим и указательным пальцами. Незаменимый способ переноски всяких громоздких недоразумений - и всего-то вторая ступень Чёрной магии. Движение запомнил? Ну, давай. Бери свои несуразные файлы и неси их куда там тебе надо. И чтобы к вечеру был на своём месте!
Шаттл внесистемного мегакорабля Культуры "Нелепое Четвероногое, Не Лишённое Перьев" впечатлял как размерами, так и комфортом. Опустившись на поверхность планеты, он занял собой целую долину, раздвинув и сровняв некоторые холмы по краям. С родительским кораблём на орбите, однако, он не шёл ни в какое сравнение.
На борту шаттла находилось всего два человека и один дрон - на три разумных существа больше, чем осталось на корабле. В данный момент все они готовились к выходу на поверхность.
- Как ты рекомендуешь мне одеться? - поинтересовалась Алисия. Совершенно обнажённая, она стояла между зеркальной стеной и открытым гардеробом, терзаясь муками выбора.
- Я советую жёлтый пушистый комбинезон, - ответил аватар шаттла. - Мои сенсоры зафиксировали в окрестностях тридцать семь гигантских хищных птиц. Защитная окраска повысит ваши шансы вернуться целой и невредимой.
- Что может случиться со мной, гражданкой Культуры, в мирное время? - фыркнула Алисия, однако совету последовала.
- Разумеется, ничего, - согласился аватар. - Но будет больно, и вы потеряете несколько часов воспоминаний, пока я буду регенерировать ваше тело.
- Хищные птицы? - полюбопытствовал профессор, войдя в гардеробную. Он уже облачился в лёгкий скафандр. - Может быть, мне стоит взять бластер?
- Вы всё равно не умеете из него стрелять, - проворчал скафандр. - Не беспокойтесь, профессор, я способен защитить вас от любых форм жизни, которые здесь встречаются. Можете всецело посвятить себя сбору редких зверей.
- Кстати о зверях, - обернулась Алисия. - Куда опять запропастилась эта алмазная черепашка?
- Она здесь, - прогудел нефритово-зелёный дрон, влетая в технологическое отверстие. Его аура светилась раздражённым малиновым цветом, а в силовом захвате трепыхалась блистающая рептилия. - Должен отметить, что за нынешнее путешествие я ловлю это досадное животное уже в семнадцатый раз. Может быть, посадить её в стасис?
Я также настаиваю на том, чтобы сказать людям, что это не живое существо, а примитивный робот, - передал он корабельному мозгу по внутреннему каналу связи.
Обождём, - корабль, как и прежде, был непреклонен. - Я хочу дождаться, когда же этот кибернетический лазутчик противника начнёт действовать.
- Всё это добром не кончится, - мрачно предсказал дрон.
...Паучок теперь живёт
У восточных у ворот.
Чуть опасность на порог -
Верный сторож скок-поскок,
Шевельнётся, встрепенётся,
В паутинку завернётся
И кричит: "Кирит-Унгол!
Снова хоббит к нам пришёл!"
Виктор Корнеев и профессор Снейп играют в настольный теннис. Они неподвижно замерли по разные стороны стола, выставив волшебные палочки. Между ударами снитч выписывает в воздухе сложные петли и трепещет крылышками, пытаясь улизнуть, но против двоих магистров у него нет ни единого шанса.
Шрек зажал в углу позеленевшего Чиполлино и втолковывает ему: "У огров есть слои. У лука есть слои. Понимаешь?"
Усевшись прямо на пол на пол посреди комнаты, Эсме Ветровоск и Катисса Лабская играют в драконий покер на раздевание. Обе полностью одеты и чинно застёгнуты на все пуговицы. Рядом с каждой возвышается уже приличная кипа разноцветных тряпок. После каждого проигрыша полураздетые гости тщетно бросаются врассыпную от волшебниц.
В углу беспорядочной грудой свалены блестящие туфельки и короны. Раскрасневшиеся от танцев принцессы столпились босиком у стола с шампанским в одноразовых стаканчиках. "А потом какие-то придурки угнали у меня карету, - рассказывает Золушка. - Я отдала бы левую туфельку, чтобы посмотреть на них в полночь!" Принцессы хихикают, разноцветные пузырьки шампанского поднимаются от них к потолку и лопаются, как шарики на упаковочном полиэтилене.
В переговорной Мелькор, Финрод Фелагунд и сида Немайн хором поют караоке. Это крыло офиса свободно от гостей.
Из двери директорской выплывают ленивые облачка меланжевого дыма. Синяя Гусеница направляется туда из туалета, переваливаясь с ног на ноги и бормоча под нос: "Вот я зайду и скажу: "Позвольте, Лито Муад-Дибович, я приму из ваших рук кальян!" Нет, слишком напыщенно. Тогда так: "Слышь, братан, дай курнуть!" Нет, слишком панибратски. Тогда просто: "Друг Лито, давай покурим вместе!" О! Точно! Именно так!" Скрывается за дверью. В следующий миг раздаётся хоровой вопль: "ААА! ГИГАНТСКИЙ ЧЕРВЯК!!!"
Туу-Тикки и не до конца надутый Хемуль, которому вовремя удалось доказать, что он не резиновый, сидят на вахте. В чашках у них только хвойные иголки. "Ну как?" - спрашивает Туу-Тикки. Хемуль отрывается от перископа: "Всё замёрзло. Вот-вот придёт Ледяная дева". "Снорки категорически настаивают, - напоминает Туу-Тикки. - У них осталось электроэнергии на тридцать минут. Скоро замёрзнут последние бассейны". Хемуль кивает и поднимается: "В этом случае, дорогая моя, "старший" значит "последний". Если уж мы должны это делать, то это я буду выключать свет!" - и гасит тусклую лампочку над столом.
Снег бесшумно валит и валит, превращая в сугробы здания, города, весь Диск, слонов и А-Туина. Вдалеке за лесом мелодично воют волки из службы драматических эффектов.
Безупречным взмахом косы Смерть отсекает, как пуповину, первую секунду наступающего года от последней секунды года уходящего. Он без видимых усилий переворачивает огромные песочные часы (последняя цифра надписи на них сменяется) и произносит: "С НОВЫМ ГОДОМ!"
- А ты сама себе ничего не задумаешь? - спросил Иван-Царевич, сворачивая трубочкой ковёр для батюшки-царя.
- Нет, не могу, - печально отвечала Василиса, - я могу только желать за других да ещё превращаться в разные вещи.
Она вслушивалась в шорохи, вздохи и плеск. Чуть было не прижалась спиной к отекающей слизью и конденсатом опоре, но вовремя отшатнулась. И они хотели, чтобы она умерла в этой гнилой дыре, среди этих кожистых мешков, ради их отвратительного потомства? Её передёрнуло. Они просчитались. Она оскалилась и перевела импульсную винтовку с автоматического огня на подствольный гранатомёт.
Пол под ногами дрогнул и мерно закачался. Заглушая шаги, зарокотал булькающий бас:
- ДЮЙМОВОЧКА. ТЕБЕ НЕ УБЕЖАТЬ. ТЫ СТАНЕШЬ МОЕЙ ЖЕНОЙ, И МЫ ВЕЧНО БУДЕМ ВМЕСТЕ. ЗДЕСЬ. ТЫ И Я.
- Не в этот раз, жаба, - прошипела она. А затем прижала уши и крылья, выпрямилась и крикнула, поднимая гранатомёт навстречу проступающему из тумана огромному силуэту:
- Меня зовут Тинкербелл!
(После поединка на шпагах)
- Гамлет! Я тень твоего отца!
- Не-е-ет!
Я сунул руку в Щель между мирами. Когда кисть привычно онемела, я вытащил её и в изумлении уставился на добычу. Вместо заказанного кофе моя конечность держала свиток, скрупулезно перечисляющий все сигареты, чашки кофе и даже зонтики, которые я натаскал из других миров. Сумма в итоге была просто астрономической.
- Ты быстро учишься, - одобрил Джуффин. - Все адепты Истинной магии проходят через этот этап.
- И вы тоже?
- Я же сказал - все! И я, конечно.
- И что вы с этим сделали?
- А что тут поделаешь? Выплачиваю по частям. Зачем, по-твоему, Король назначил нам такую неприлично большую зарплату?
Небо над портом было цвета экрана телевизора, настроенного на пустой канал. Потом пошла реклама.
И вот Одиссей вернулся на Итаку и в собственное тело
Он приехал в родной дом и увидел, что там всё по-прежнему. Остров, как раньше, географически находился милях в семидесяти от Корфу, а в духовном и эмоциональном отношениях отстоял от него на целое столетие. Точь-в-точь как всегда, он изобиловал садами и козами на фоне зелёных холмистых пастбищ. Вековечны были кипарисы и виноградники. Никто не спросил Одиссея, где он пропадал. Даже друг Эвмей решил, что Одиссей просто вернулся из увеселительной поездки в какой-нибудь туристский рай - Афины или Салоники.
Поначалу несокрушимое постоянство городка угнетало Одиссея не меньше, чем сюрпризы Обмена Разумов или чудовищные головоломки Искажённого мира. Постоянство казалось ему экзотикой; он все ждал, что оно постепенно исчезнет. Он всесторонне продумал этот вопрос, куда более страшный, чем может показаться с первого взгляда. Одиссей понял, что для богов нет ничего невозможного и даже ничего невероятного. Поэтому вполне допустимо, что Посейдон отбросил Одиссея назад, на Итаку, продемонстрировав свою власть над ним тем, что отказался от этой власти.
Но был ведь и другой, менее приятный вариант. На Итаке он или на ее дубле? Нет ли здесь приметной детали, не соответствующей той Итаке, которой он правил? А может быть, таких деталей несколько? Одиссей искал их во имя своего душевного покоя. Он обошел весь остров, осмотрел, исследовал и проверил флору и фауну. Всё оказалось на своих местах. Жизнь шла заведенным чередом; Телемах пас крысиные стада, Пенелопа, как всегда, безмятежно несла яйца. Одиссея успокоили эти привычные зрелища. И потому охотно и благосклонно он принял свой дом за чистую монету и жил там долго и счастливо.
И он стал драться, как дрался тогда на Пандоре. Время послушно затормозилось, секунды стали длинными-длинными, и в течение каждой можно было сделать очень много разных движений, нанести много ударов и видеть всех сразу. Максим хватал очередного зверя за нижнюю челюсть, рывком вздёргивал податливую голову и бил ребром ладони по бледной пульсирующей шее, и сразу же поворачивался к следующему, хватал, вздёргивал, рубил, и снова хватал, вздёргивал, рубил...
- Это курам на смех! - закричала Рада, выворачиваясь из обмякших рук вожака.
Максим замер на середине разворота и бессильно осел на мостовую.
- Вот его логово! - воскликнул крестьянин с факелом. - Пойдём, возьмём его!
- Стой! - одёрнул его сосед с вилами. - Ещё шаг, и мы ничем уже тебе не поможем! Ты знаешь, что огры делают с людьми? Сначала он изнасилует тебя до смерти! Потом сдерёт с тебя кожу, а потом съест! И если тебе очень повезёт, он сделает это именно в такой последовательности.
За их спинами Шрек откашлялся.
- Вообще-то так делают пожиратели. А огры - огры много хуже...
В стеклянном кубе возникло изображение старика, немощного и сгорбленного, сидящего в кресле на колёсиках. На его морщинистом лице светились ясные глаза, а на коленях лежала книга.
- Я Хари Селдон, - сказал он.
Наступила тишина, зловещая, как перед грозой.
- Не знаю, слушает ли меня кто-нибудь, но это неважно. Я почти уверен в успехе плана. На протяжении первых девяноста лет вероятность успеха равнялась девяноста четырём и двум десятым процента, - он улыбнулся и мягко добавил. - Если кто-то из вас стоит, садитесь. Я присутствую здесь не во плоти и не нуждаюсь в церемониях.
Вернёмся к последним событиям. Впервые в своей истории человечество переживает демографический переход. До сих пор люди вели разрушительные войны - даже мировые. Такова была воля психоистории. В настоящее время происходит борьба новых распределённых сил, ориентированных на мирное конструктивное развитие, с отжившими авторитарными центральными правительствами. Этот процесс неизбежен, и результат его очевиден...
Собравшиеся в зале послы государств и представители мегакорпораций утратили достоинство. Стало шумно. Люди перестали шептаться и испуганно загалдели:
- Почему он ничего не сказал о кризисе банковской ликвидности? Мы ещё не остановили падение промышленного производства!
- Ни слова о закрытии кредитных линий! Неужели старик спятил? Он объявил не тот кризис!
"Нет, Комлин не прав. Не прав дважды. Он не должен был идти на такой риск в одиночку. Даже там, где не могут помочь ни машины, ни животные, человек не имеет права вступать в игру со смертью".
Вслух инспектор сказал:
- Я думаю, что можно писать акт расследования. Причина несчастья понятна.
- Да, причина понятна, - проговорил директор. - Комлин надорвался, пытаясь поднять сразу шесть рабочих проектов.
Буратино висел вниз головой в глубокой депрессии. Азбука, пять золотых, надежды на лучшую жизнь - всё ушло, всё пропало; он раскачивался на утреннем ветру и малодушно думал о бобрах и дятлах.
Когда до него донёсся топот лап и призывный лай, Буратино даже не открыл глаз. Пусть приходит кто хочет и делает с ним что хочет. Он не пошевелился ни тогда, когда верёвку перерезали и уронили его на землю, ни тогда, когда его переворачивали, укладывали, ощупывали и обнюхивали, ни тогда, когда вместо лая зазвучал приятный женский голос:
- Ах, ах, ах! Артемон, ты только посмотри на этого молодого деревянного человека! Он умер, он таки совсем умер! - и уже другим, деловым тоном: - Но теперь уж мы одни, совершенно одни! Ровно этого деревянного истукана мне и недоставало, чтобы защитить нас от Карабаса-Барабаса! Артемон, сейчас же подай мне бумагу, перо и чернила!
Буратино неподвижно лежал с закрытыми глазами, слушая топот лап - удаляющийся, потом приближающийся, сдавленное тявканье, скрип пера и женский голос, бормочущий: "Алеф, бейс, гимл, далет..." - затем почувствовал, как ему в рот вкладывают клочок бумаги.
Депрессия пропала, как и не бывало; Буратино открыл глаза и поднялся перед госпожой. Та лишь с улыбкой оглядела его и сказала:
- Таки сам рабби Лейб не смог бы сделать лучше! Иди в коровник, погрузи навоз на тачку и разбросай в саду под розами. Как сделаешь, найдётся тебе и другая работёнка...
Буратино кивнул, повернулся и размеренно зашагал к хозяйственным постройкам. Его совсем не удивляло, что он знает, где что лежит. Его уже вообще ничего не удивляло.
С восьмым марта! Это служба доставки цветов в психушки...
- Ну, так вот, - сказал Спендер. - Я встретил марсианина.
Они недоверчиво смотрели на него.
- Там, в одном из мёртвых поселений. Марсианин появился передо мной и сказал: "Дайте мне ваши башмаки". Я отдал ему башмаки, а он говорит: "Дайте мне ваше обмундирование и всё, что на вас надето". Я всё отдал, он опять: "Дайте пистолет". Подаю пистолет.
- И что дальше? - спросил Чероки.
- А тогда он и говорит: "Покажите мне, где тут Сара Коннор".
"Сейчас я не стану об этом думать, - мрачно решила она, призывая на помощь древнюю литанию. - Я не стану бояться. Страх - это малая смерть..."
"Но, - закричало сердце, отметая прочь литанию и тут же заныв, - я не могу дать ему уйти! Должен же быть какой-то выход!"
- Сейчас я не стану об этом думать, - повторила она уже вслух, стремясь отодвинуть свою беду подальше в глубь сознания, стремясь найти какую-то опору, ухватиться за что-то, чтобы не захлестнула нарастающая боль. Адаб, вопрошающая память, поднялась из глубин навстречу смятению.
"Красные пески Тары дают тебе силы. Ты её дитя, а она твоё, - провучал в ушах голос старого ментата. - Кто владеет Тарой, контролирует спайс. Кто контролирует спайс, повелевает миром".
- Я не стану думать об этом сейчас, - повторила она ещё раз, чувствуя, как подступает предвидение. - Я... я подумаю об этом завтра!
Муми-тролль и жилищно-коммунальное хозяйство
- Боже мой! - сказал Муми-тролль.
Там, где должно было быть море... зияла теперь громадная пропасть. Они стояли рядком друг возле друга и смотрели. Там, где должно было быть море - море с мягкими синими волнами и бегущими по нему парусами,- там зияла теперь громадная пропасть. Где-то на огромной глубине клокотало, оттуда поднимался горячий пар и странные едкие запахи. Прямо под ногами начиналась и уходила за горизонт надпись огромными буквами: "В связи с ремонтом водопрово..."
Муми-тролль всё теснее жался к Снусмумрику. С обеих сторон тропинки слышались шорохи и шелест крадущихся шагов, веяло жутью. Временами из-за стволов деревьев выглядывали маленькие светящиеся глаза, временами кто-то окликал их с земли или из древесных кущ.
- Ах, какая чудная ночь! - раздавался голос прямо за спиной Муми-тролля.
- Замечательная! - набравшись духу, вторил он, и чья-то маленькая тень скользила мимо него в полутьме.
"Но с электричеством было всё-таки лучше", - думал Муми-тролль.
- Вулкан, - затаив дыхание, прошептал Муми-тролль.
- Так точно, - удостоверил Снусмумрик. - Это было дьявольски красиво! А потом я увидел духов огня, много-много. Они роем вылетели из земли и как искры рассыпались в разные стороны. Пришлось сделать крюк и обходить вулкан стороной. Я задыхался от жары и копоти и нажимал вовсю. А потом им отключили газ.
- От такой шапчонки я бы тоже не отказался, - вздохнул Муми-тролль.
- А тебе шапчонка ни к чему, - возразила Туу-тикки. - Чтобы согреться, тебе надо помахать ушами, и сразу станет тепло. А вот лапам твоим - холодно. Привыкай. Отопления не будет до весны.
- Что ты хочешь сказать? - спросил Муми-тролль.
- Я хочу сказать, что вам ещё остаётся изрядный кусок пути, - пожал плечами домовой. - И на всякий случай следовало бы попрощаться телеграммой. Я могу отправить за вас телеграмму, если мне попадётся по пути почтовое отделение. Интернет и телефон уже не работают.
- Тогда уж на художественном бланке, - сказал Муми-тролль.
- Сиди где сидишь, Билли Бонс! Я не вижу тебя, но слышу, как дрожат твои пальцы. Протяни свою правую руку...
- Какая интересная вещица! Чёрный кругляшок, и тут череп и кости? Мне нравится! Я сделаю такие конфеты! Да, и я Вилли Вонка, с вашего позволения...
- Не жениться ли мне? На дочери султана, да-а! - Ала ад-Дин задумчиво провёл пальцем по краю лампы.
Джинна перекосило, как от сильной зубной боли.
- Что ты делаешь, о сиблинг шакала! - взмолился он. - Ты что, совсем не понимаешь, как невыносим для моих ушей этот звук?
- Какой звук? - удивился ад-Дин и машинально тронул лампу ещё раз.
Джинн то ли взрыкнул, то ли подавил тошноту.
- Очень тонкий звук, понимаешь? - объяснил он. - Люди его не слышат. А мы, джинны, слышим очень хорошо. Когда ты так трогаешь лампу, она скрипит, о-о-о, как ужасно она скрипит!
- Люди не слышат? - Ала ад-Дин чуть было снова не погладил лампу, но вовремя спохватился. - Это вроде тех беззвучных собачьих свистков? У меня тут был один, интересно, а если я в него подую...
В следующий миг он затрепыхался в воздухе перед огромным немигающим глазом.
- Не. Делай. Этого, - сказал джинн. - Просто. Не. Делай. Понял?
- Ты плохо себя вёл! - Ала ад-Дин сердито потёр лампу.
Джинн закатил глаза и приоткрыл рот:
- О... хозя-аин... Сделай так ещё раз!
Бурые начинают и попадают в затруднительное положение
- Всё ясно! - объявил Кролик. - Ты застрял!
- Ой, лучше я назад полезу, - забеспокоился Винни-Пух, поднатужился и вернулся в нору. Полюбовался удивлённым Кроликом и небрежно сказал:
- Придётся мне погостить ещё немного. Пока не похудею. У тебя точно не осталось больше ничего из другой еды?
- Совсем ничего! - ответил Кролик и занервничал. Слово другой ему почему-то не понравилрсь.
Пропеллеры Карлсонов - это нечто особенное. Наполовину состоящие из чистой энергии, наполовину из сплетенных в густые жгуты почти твёрдых потоков воздуха, они могут сворачиваться до полного исчезновения или разлетаться на несколько метров. Лопасти моего - всплески бледного золота, пронизанные жемчужно-серыми молниями. Мягким, искрящимся облаком оборачиваю их вокруг тела наподобие плаща. Слишком слаб, чтобы лететь. Когда же это кончится, моя прелесть, самый прелестнейший в мире Карлсон? Небо, хочу в небо, надоело таскаться по земле! Малыш, у тебя не найдётся баночки варенья для смертельно больного друга?
...Тогда Золушка достала из кармана фартука вторую хрустальную туфельку, надела её и встала перед принцем.
- Вот моя невеста! - объявил принц.
- Погодите, - из воздуха возникла крёстная фея. - Вам нельзя жениться!
- Как?.. - растерялась Золушка.
- Почему? - нахмурился принц.
- Потому, милая крестница, - ответила фея, - что твою покойную матушку тоже звали Золушка, и она однажды тоже попала на бал к принцу, нынешнему королю... Дальше объяснять?
- Папа, а что это за книжка? "Я научу вас не болеть и не стареть"... Давай возьмём, а?
- Ты в какой отдел зашёл? Это не для нас! Иди сюда, вон тут она тоже есть, но в нашей обложке. Видишь - "Книга о вкусной и здоровой пище". А что, вроде дельная, давай возьмём...
Людоед расплатился со скучающим хозяином-эльфом, взял сына за руку, и они вышли из книжной лавки.
- Не нужно быть курицей, чтобы оценить качество омлета, - назидательно сказала она. - Но это помогает!
Старик со старухой в ужасе смотрели на Курочку Рябу, уплетающую недельный запас яиц.
- Не пора ли нам подкрепиться? - сказал Винни-Пух, направляясь к шкафчику за положительным подкреплением.
Оружие напоминало старинный пистолет со стволом в виде раструба, который заканчивался блестящим металлическим утолщением.
- Если только вы меня убьёте... - начал Финжи.
- Не бойтесь. Я не убью вас, - ответил Харлан. - В прошлую нашу встречу у вас был аннигилятор. У меня в этот раз нечто получше. Эта штука была изобретена в одну из прошлых Реальностей 575-го. И если вы хоть раз подумаете, что это не транклюкатор, это будет последняя мысль в вашей чатланской башке!
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей
мёда поэзии жаждав,
слушая крики свиньи,
что дождь собирается,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю;
вдруг неправильных пчёл
услышал жужжанье -
и с дерева рухнул.
Так мудрость обрёл я;
стал созревать я
и знания множить,
вширь расти, процветая -
стала тесна мне
давнего друга нора.
Но это другая
история вовсе,
будет отдельное время
её рассказать.
- Первое дело перед битвой со Змеем Горынычем - убить дракона в себе! - сказала Баба-Яга и выдала Илье Муромцу изрядную чарку противогельминтной настойки.
Над головой у неё что-то появилось. Алиса не сразу сообразила, что в воздухе одиноко парит улыбка.
- Это Чеширский Кот, - сказала она себе. - Вот хорошо! Будет с кем поговорить, по крайней мере!
- Ну как дела? - спросил Кот, как только рот его обозначился вслед за улыбкой.
Не успела Алиса ответить, как рот стремительно надвинулся и сомкнулся над ней.
- Протоплазма! - сказал Кот и сглотнул. - Мне нравится активная протоплазма!
Рот растаял. Некоторое время в воздухе ещё висела улыбка, потом пропала и она.
http://andrzejn.livejournal.com/1367970.html
Вот поутру спросонок
Среди замшелых скал
Медведь и поросёнок
Бредут куда-то вдаль.
Медведь поёт бурчалку:
"Опять в лесу моём
Цветёт медвяный вереск,
А мёда мы не пьём!"
"Буфет паутиной опутан, -
Звучит поросёнка глас, -
Пойдём-ка в гости к кому-то,
Кто мёд у себя припас!"
И вот видят склон заросший,
И сладкий дурман от него,
И тёмный лаз у подножья,
И голос: "Здесь нет никого!"
...
Удар - обагрились когти,
Замер последний визг...
И эхом ответил Кролик:
"Довольно, медведь, уймись!
Невинного поросёнка
Я с умыслом обвинял -
Ни мёда и ни сгущёнки
Больше нет у меня!"
Квесты с первого раза не проходят
Уколов палец веретеном, принцесса упала и уснула на месте. Вместе с ней уснули придворные, слуги, собаки, лошади, ветер в небе и огонь в очаге.
Сотню лет спустя границу королевства пересёк прекрасный принц. Упал и уснул на месте, вместе с конём. Проклятие не делало исключений.
Прекрасный принц решительно прошёл в пещеру к спящей Белоснежке. Гномы затаили дыхание. Донёсся звук поцелуя, за ним - звук падающего тела.
Гномы вздохнули, взяли тележку и поволокли принца в соседнюю пещеру к двум дюжинам его спящих предшественников. Колдунья-мачеха сварила сильное зелье, которое всё никак не слабело.
Крысолов вывел всех крыс из Гаммельна. И затем сорок лет водил их по пустыне.
Они стояли на вершине Башни, бок о бок, все её строители - каменщики, глиномесы, водоносы, грузчики и ещё десятки ремёсел; ассирийцы, египтяне, хетты, вавилоняне - конечно, вавилоняне! - и ещё десятки племён и народов. Им не было тесно, потому что зодчие распорядились соорудить на вершине обширную круглую площадку, способную вместить всех.
Они смотрели по сторонам и видели весь мир до самых дальних пределов. Солнце светило им снизу, не обжигая. До небесного свода, казалось, можно было достать рукой; конечно, впечатление обманчивое - достать до неба можно было только со специального помоста в центре площадки.
- Мы равны богам! - сказал один.
- Воистину! - ответил другой.
- Не станем спускаться! - решили все. - Заживём здесь и отсюда будем править миром!
- Тогда нам нужно назвать это место, - заметил зодчий. - Просто "Башня" уже не годится.
- Как насчёт "Дунманифестин"? - предложил один из жрецов.
И стало так.
Связанных пленников подняли на круглую площадку, и тут они заметили, что платформы, соединённые лестницами и висячими мостиками, опоясывают все исполинские деревья в округе. Из листвы доносился перестук барабанов и страннозвучное пение; незнакомая речь звучала со всех сторон. Их низкорослые пленители, пускай и вооружённые всего лишь копьями и луками, смотрели решительно и недружелюбно.
- Мастер Люк! - подал голос C3PO - Мне кажется, что я понимаю их наречие!
- И что они говорят? - поинтересовался Скайвокер. Он лихорадочно думал, как бы освободить руки и добраться до светового меча.
- Они говорят, что судьбу столь необычных нарушителей границы Лориэна решит лично Владычица Галадриэль!
Печальное зрелище являл собой остров циклопов: чёрный, безжизненный, весь засыпанный пеплом и поросший голыми колючими кустами. Тяжёлые тучи никогда не расходились над ним. В пыли и пепле маршировали стада сатиров. Посреди острова, рядом с вулканом, торчала высокая башня с алым огнём на вершине.
- Что это за башня? - спросил Антиф.
- Это не башня, - ответил Одиссей, - это циклоп.
Догнав бегущих ахейцев, циклоп не раздавил их, но издал торжествующий рёв, перекрывший раскаты грома: "Элу!.. Элу!.." - а затем подобрал их всех в большую плетёную корзину, висевшую за спиной. Впервые Одиссею пришло в голову, что циклоп может хотеть вовсе не уничтожить их, а воспользоваться ими для каких-то иных целей.
Он ошибался.
- Каждый день он убивает и съедает двоих из нас! - зашептал Ельпенор, когда циклоп уснул. - Сколько ещё мы будем это терпеть?!
- Недолго, - ответил Одиссей. Он показал спутникам украшение, которое носил на шее вместе с ожерельем - то ли браслет из жёлтого металла, то ли кольцо в нос. - Его дал мне Геракл. Когда-то в своих странствиях он отобрал его у Полифема. Геракл говорил, что если расплавить это кольцо в кузнице циклопа, то он потеряет силу.
- Думаешь, Полифем не заметит, что ты возишься в его кузнице? - усомнился Эврилох.
- А мы выбьем ему глаз! - нашёлся Одиссей.
- Тогда, думается мне, он потеряет силу и без возни с кольцом, - заметил Ельпенор.
- Тоже неплохо...
- Как ты назвался ему? Никто? - расхохотался Перимед. Уцелевшие ахейцы торопливо отчаливали от острова. Скалы дрожали в землетрясении, вулкан плевал в тучи струями лавы. - Капитан Никто! И каковы твои дальнейшие планы, капитан Никто?
- Полифем был сыном Посейдона, - задумчиво сказал Одиссей. - Отец может обидеться. Нам бы спрятаться сейчас! Я думаю переделать наш корабль, чтобы он мог скрытно плавать в глубинах океана...
Алиса страдала белокролием.
Иван-Царевич бросил перед собой путеводный клубок и велел:
- Веди меня к Кощею Бессмертному!
- Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл... - забормотал клубок. - Да размотайте же с меня эту чёртову нитку!
|