Депутату было худо. И не c того, что господин Мохначук перепил. Повод был, знаете ль... У властей их тьма - дай только власть! "Птичкой перепил" Михал-Аркадьич бывал частенько. Ну и что - дела-то шли...
"Не пойму Африку, - думал порой депутат. - Вот на кой неграм Гарвард? Нет ведь, едут - вчерась с пальмы, а туда ж! То ли дело Русь - без гарвардов ясно: держись сильных, жертвуй на храм - всё пучком! Ресурсов... Оно ж... На век наш хватит!"
Изредка депутат даже заглядывал в Думу. Где, как водится, голосовал. Партия скажет - ответишь: "Есть!" Волю изъявляли списком. Жил весело - с тех пор, как оставил семейный бизнес. Коммерция и власть несовместимы! Прежде, да, пришлось побегать...У-у-у-у!!! Как вспомнишь - так вздрогнешь! Основу семейных богатств заложил покойный батя, лет "-дцать" возглавлявший техникум. В дни перестройки кузница техкадров стала "колледжем", а её мастерские - фирмой, где учащийся мог заработать (себе с администрацией). Прочие бизнес-дива Мохначук-сын ваял ужE сам - да так, что все ахали. Чем занят, неясно, а джип есть. И охрана - спереди, с тылу... ПотОм - партия власти, той кирдык - в нынешнюю... Где моя не пропадала! Бизнес - сестре. Чтоб не дёргали. Пишешь: "Зарплата депутата" - всё, нема иных доходов!
В свободное от власти время думец служил народу. Нёс ему культур-мультур. С певицами дуэтил. В меру сил раздвигал рамки "русского шансона". Словом, творил-вытворял-здоровым позитивом оплодотворял. Он же нужен, позитив - вот и пел про текилу, ломтик лайма... "Страшно представить, что с этим быдлом будет, если мы сгинем, лишь начав... К культуре их приобщать! Спят ведь и видят матросов с "Авроры"! Что им даст эта их матросня?!. Она, типа, знает, к какой сигаре коньяк подать? Мы ж - элита, высший свет! Культурный слой, ёптыль-моптыль! Сдери его - вновь в корыто плюхнетесь! - думал Мохначук, смотря коммерческий канал. - Всё б вам "два кусочика колбаски" по прежней советской цене. Что за привычка - жрать!?. Стыдно! Все святые, в русской земле просиявшие, воздух вкушали. А эти! Сказано ж: "Не хлебом единым"... Жизнь-то, она ж - вона какА! Радуйтесь! Я и песню-то... Им написал! Слуханут про текилу и тоже к жизни красивой приобщатся - не они, так дети их, чёрт возьми!"
Красивой жизни, меж тем, грозил абзац. Предстояло переизбраться. Либо... всё терять. Не то, чтоб думец боялся сдохнуть с голоду. Просто не по-людски коней менять на переправе. В общем, жалко прав и свобод. В чьи руки угодят? Нет, рекламный клип с песней - самый смак! Думцу нравилось. Но в душЕ свербело: вдруг не поймут и изберут, понимаешь, экстремистов? "Пи-Арт" был последним шансом.
* * *
В условленный день думец прибыл в офис, скрытый в зелени престижного района. Не просто "в офис" - в отдельный кабинет, отгороженный от прочего офисного пространства. При нажатии на выступ в стене открывалось аж иное измерение. Приглушенный свет сливался с музыкой. Звук наплывал на звук, не спеша тАя в воздухе - казалось, звуковые волны где-то вдали жили собственной жизнью. Рядом с думцем сидел некто неясных лет и полу - с бородкой, в женской шляпе... "Босс беседует" - шептались за стеной пиар-подмастерья.
- ...Пожалуй, Вы правы: представитель секс-меньшинств - слишком смело.
- Точно! - думец облегчённо вздохнул.
- Быдло не поймёт, - морщась, добавил некто. - Как в анекдоте: "Не опережай событий, Вовочка!"
- Что делать, ё-моё?! - глас думца выдал нетерпение. На него вкупе с отчаянием он имел полное право: прежние встречи, проходившие в клубе "ЭтажЪ", не дали ни фига.
- "Крепкий хозяйственник" не катит, - бросил некто. - УжЕ не катит, - поправился он.
- Может, всё ж пенсионеры? - с надеждой спросил думец.
- Поймите, золотой мой, "пенсы"* консервативны. И что за слоган - "Честь. Достоинство. Пенсионеры"? Уж простите, в здравом уме его ж до конца не прочтут! - некто ухмыльнулся.
- Что делать, говори! ("Петух ты щипаный!" - чуть не добавил думец.)
- Кто ж это сказал: "Пульс жизни определяет молодёжь, сколько б ни жили старцы"*?.. Молодняк - его брать за рога!
- Как?!
- Видок* говаривал: преступника может понять лишь преступник. Чтоб осилить эту шпану, Вам нужно стать её частью.
- "Видок", говоришь? Типа имидж супермена? - думец приосанился. Некто вновь ухмыльнулся.
- В некотором роде. Но ведь нам... Не нужен новый вице-спикер?
Мохначук побелел. Вице-спикер был одним из лидеров партии - случай с ним вогнал партийцев в шок. Как всё начиналось! Год назад вице-спикеру присвоили чёрный пояс по карате. Пусть не борец - понты дороже денег! Зазвали япошек. Сакэ из горлА, старт мощной пиар-компании! А через месяц "крутой Уокер" убит - ногой в пах! Глава каратешной федерации блеял, они, мол, за мир во всём мире... Стали проверять - хрен! У всех - железное алиби. Фракция в Госдуме хотела предложить новый запрет карате. Вместе с боксом и штангой. Побоялись - мильён мудаков в подполье уйдёт! Тут ещё выборы, отменим - шиш нам кредиты! Замяли. Человек, способный казнить ногой, не найден по сей день.
- Вы побледнели? - с усмешкой осведомился некто.
Мохначук кивнул.
- Зря! - бросил собеседник. - Есть другой - стопудовый - вариант!
- Конкретно! - почти взвыл думец.
- Я ж говорю: станьте шпаной! Бунтарём. "Штурманом будущей бури"!
- Создайте группу! Вы должны хотеть бунта, хэви-метала, чёрт возьми!
Думец задумался.
- Вы больше не Михаил Аркадиевич! - внезапно выкрикнул некто.
Мохначук сызнова побелел.
- Отныне ты Аркадич - весёлый и простой!
Слуга народа вновь начал розоветь.
* * *
...Рабочий день дворников близился к концу. Стартуя в шесть утра, он завершался в десятом. Пить Витяй бросил ещё до устройства в ДЕЗ. Посему начальство на него смотрело косо. Рыцарей бухла не ждут нигде - и труженик стакана в начальничье хайло глядит с двойным подобострастием. Вон он, пример - дворник с кликухой "Помоешный Юра". Главной деталью его участка был мусорный ящик. Утра без листьев и дождей завершались похоже. Кой-как довершив подметёж, Юра падал наземь и подолгу медитировал, предвкушая любимое занятие. Витяй же двигался с метлой встречь солнцу: до перекрёстка - на восход... Мог бы и вслед за светилом, но, помня о Куа-фу*, всякий раз благоразумно брёл назад - собирать инвентарь. Кроме метлы и невнятного цвету перчаток он включал совок и ящик из-под водки. Весной и летом в него швырялся крупный сор, осенью Витя сгребал в ящик листья - то и другое он нёс на помойку к Юре. С появлением льда ящик наполнялся песком и Витя усердно разбрасывал его по участку. Услыхав шаги ВитькА, Юра поднял голову.
- Скоко времь? - хрипнул помойник.
- Полдевятого.
- Ё! Полчаса ещё!..
- Плохо, да? Сходи в супер* - он с восьми...
- Тама с наценкой, й-ё-о-о!..
Расстроенный архат* вновь впал в медитацию. Течение вселенского дао не дало досрочно заглянуть в стакан. Вдали возник техник-смотритель.
- Юр, начальство идёт!
- Угу.
Лицо Юры сложилось в гримасу двойного подобострастия. Техник-смотритель Галина Пална шла проверять участки. Здесь проходила грань миров - на их соседа Гришу орал ужЕ другой надсмотрщик. У нас ведь как? На раба - три прораба. А кроме них - ещё и Пребольшое Начальство в ДЕЗе.
Взглянув на абы как метёный участок Юры, Пална бралась за главное: начинала орать на ВитькА. В нём её бесило всё - вплоть до молчания. Ведь этот, вот, - даже слов нет, кто - мог выражать чувства молча, глядя на Палну, словно та была стеклянной. Пална срывалась на мат, а Витя взирал на неё аки Будда, узревший с горы муравья. Ruhig, wie ein Stein*. После одной такой "беседы в одни ворота" пришёл даже Гриша с соседнего участка.
- Зря ты так с Галиной, - начал он с лёгкой досадой.
- Как - "так"?
- Ну... Реагируешь таким образом.
- Я, ВООБЩЕ, на неё не реагирую. Мне она никто - вот и молчу как древние японцы...
- Здесь не Япония - Русь сермяжная! Не поймут твоих закидонов.
- Потому и живём сермяжно.
- С тобой говорить - пуд соли съесть!
- Не хочешь - не ешь! Кто заставляет? - Витя стал собирать инструмент.
* * *
Трудно поверить, но дворник до поры-до времени был на Руси самой интеллигентной профессией. До миграций из "стран СНГ" ДЕЗ являл последний приют русской мысли. Здесь даже Помоешный Юра постиг искусство медитации - что говорить о прочих... Прежде возле Юры мели аспиранты - Рома и Лёшка с Баиром. Ромка с Лёхой - рязанцы, Баир - бурят. Никто из них здесь не задержался. Внимать начальственным воплям? Нафиг надо! Гриша, вон, - тоже не последний человек: актёр в театре мимики и жеста. Был ещё Митрич, но это - особая песня. Прежде Василий Дмитрич заведовал секцией универмага. Турнули - за пылкую страсть к ползучим. Да, к змиюшке зелёному... Душевный был мужик - жаль, сгинул в пьяной драке. Актёр, аспиранты, завсекцией - где ещё рос такой цветник талантов?
* * *
Сперва начальство возмечтало о киргизах. Трезвые батыры без гражданства для него стали светом в окошке. В телефонных беседах всё чаще всплывала "миграционная служба". Но киргизы так и остались мечтой. Сговорились на таджиках. Часов в девять у кладовки возник парень с восточным лицом, ожидавший своей участи. Соседний техник-смотритель - мрачный усач с "мобилой" - вызвонил-таки директора.
- Куда его, Софья Васильна?
- В подвал, Михалыч! Где песок был.
- А остальной аул?
- Туда ж, как прибудут. Покажь ему, где матрасы...
(Вообще, матрасам не полагалось быть НИГДЕ. Тряпьё инфекционной больницы давно было велено сжечь. Но ушлый завхоз судил иначе - так немые свидетели бед спустились в недра ДЕЗа.)
* * *
...Нового видели оба, идя в кладовку - кинуть инвентарь.
- Скоро всех оттаджичат, - выдал Помоешный Юра. - А тебя погонят, - добавил он с детской радостью.
- С чего?
- С того! Трезвых теперь без тебя - как дерьма.
Юра непьющих не жаловал: не могли понять его утренних мук. Таджики - ясен пень: вера у них такая. Но наши!.. "Всяк русский трезвенник - стукач. Либо пидор", - в этом Юра был убеждён - глубоко и искренне. Правда, с Витей на сей счёт не откровенничал. Витя был шизик. Кому сказать - стишки пишет! Читать некогда, а он... Тоже мне Чайковский! "Как-то в шутку брякнул: принеси, мол, книжку - гляну хоть. "У меня, - говорит, - не изданы". Я ему: "Дурак или сроду так? На кой тогда пишешь?" "Душа требует", - говорит". Шутки тоже не сёк. Траванул анекдот - спросил, где смеяться. Поговаривали, Витька - из бывших борцов. Шмякнули, видать, мимо ковра",- представив это, Юра почти пожалел напарника.
- Ты чё - совсем не пил? - спросил он вдруг. (Не знай с чего в сердце зажглась смутная надежда сложиться.)
- Почему? Пил...
(Юрка воспрянул: свой, русак!)
- А щас? Кодирован?
- Нет, собака тяпнула.
- СОрок уколов?
- Меньше.
- Скоко?
- Шесть или семь - не помню...
- Значит, давно! Теперь можно, да? - огонь надежды разгорался.
Витяй кивнул.
- Чё ж не пьёшь?
- Всех рюмок не выпить.
Надежда Юры угасла. Но злость была краткой. УжЕ на подходе к винмагу он вновь ощутил подобие жалости:"Что взять с дурака?"
* * *
Страж помойки брёл в "магаз" как есть: суетная мелочь типа грязных брюк его не трогала. Витяй же, сняв казённую робу, стал сымать тяжкие ботинища. Чудо-обувь сию он обрёл в доме, где снимал комнату. Местный люд жил не мудря и о свалках, видать, не знал. Пакеты тухнущих отбросов просто выставлялись за дверь. Туда ж, на лестничную клетку, изгонялись старые вещи. По утрам уборщицы тащили их на свалку. Но Витяй вставал раньше. Как-то, выйдя из квартиры, он узрел обувь колосса - не человека! Впрочем, дворник - разве человек? Будь он им в глазах жильцов, те б меньше сорили. Миг спустя, Витька вынырнул ужЕ с пластиковым мешком. "Во здорово, - думал он, суя обувь в мешок. - Зимой - , вообще, мечта поэта..."
Мечта оказалась не безоблачной: ссохшиеся голенища резали ноги. И всё ж не промокали - что ещё надо в дожди! Правда, Витя носил ботинки и сейчас, летом - иной бросовой обуви не было.
Всё - с ног будто сняли кандалы! Теперь - черёд бледной кофтёнки и старых штанов. Осталось зайти в ДЕЗ вымыть лицо.
* * *
Пока начальство лишь вещало об иной рабсиле, жить было можно. С прибытием первого таджика стало ясно: будет и второй, и сто второй. "Прорабы" молчали аки трупы. За них вещала интуиция: полетишь - вольной рыбкой в свободное плавание.
С первым же слухом о мигрантах Витя бросился искать работу. Вот и сегодня он ехал в "Ленинку" - в её компьютерный центр. В метро взял дармовую газетку из тех, что суют в ящики. Трудно поверить, прежде сам пахал в такой. И не в одной: в редакции их было несколько. "Виталий Николашин" - подпись эту знали как минимум в управах. Да и в префектуре, наверно. "Две трети того, что народ читает, пишет Николашин", - говорили управцы редакторам.
Конец пришёл внезапно. Главе редакции, где трудился Витя, звякнули почти с самого верха. С одного из комитетов Правительства Москвы.
- Скажите, такой... Э-э-э... Николашин... У вас ещё пишет? - спросил женский голос, не терпящий возражений.
- Да, - босс ужЕ успел струхнуть.
- Ваш сотрудник неадекватен!
- Что - нахамил? Или... Пьяный... На пресс-конференцию?..
- Вам сказано: "неадекватен"! - другой конец провода стал закипать.
- Позвольте, в чём его не...
- Вы читали статью о семейном насилии?
Босс, чуть помедлив, дакнул.
- И что? Нормальный так может писать?
- Что написал-то? - босс мысленно схватился за голову.
- Вы ж говорите, читали.
Главный учуял промах. На миг возникла пауза.
- Напомню, раз забыли, - нарушила молчание собеседница. - Вот начало: "Наша семейная статистика напоминает сводки с поля битвы. Жертв жестокости - тысячи". Может так писать нормальный? Я Вас спрашиваю!..
- Что Вы хотите? Опровержение? Выговор?
- Вы ещё спрашиваете? - раздражение и насмешка слились воедино.- Лично от Вас ничего не хочу. Лишь констатирую: у Вас - неадекватный сотрудник. Что в таких случаях делать - Ваша проблема.
"Господи! Час от часу не легче! - нервно думал босс. - Мер не принять - такое будет! Договор на издание с другими заключат! Мы ж соси... Лапу".
В тот же день ВитькУ велели сдать казённый фотик, сразу отданный другой сотруднице. "Мне ж в центр образования ехать, - объяснял Витяй редакторше. - Сами говорили: нужен снимок на первую полосу!"
- Ты, Вить, не нервничай, в конфликт не вступай, - наставляла редакторша. - Отдал - молодец, скандал не поможет. Завтра шеф редакторов соберёт - на планёрке всё уладим.
...Сотрудники собирались домой.
- Правильно у тебя технику изъяли, ты ж - вор! Все приезжие - ворьё, - сказала, надевая пальто, бухгалтерша.
- Полегче, - мигом отозвался Витька. - За клевету у нас статья!
- Ой, не смеши, кому ты нужен! Статья... Одну ужЕ сляпал!
На следующий день в офис заскочил экспедитор со службы доставки.
- Что, не едешь в центр? - крикнул он ВитькУ.
- Почём знаешь?
- Все знают, - хихикнул экспедитор. - Я б, вообще... О новом месте думал!
- Чего думать? - встрял сидевший рядом менеджер. - Тут думай-не думай: Москва - город маленький, слух быстро дойдёт.
На планёрке босс без обиняков заявил: "Не хочу, чтоб ехал Николашин!" Через день редактор одной из газет снял витькину статью с номера. Сослуживцы на ВитькА глядели с искренним недоумением: "Ещё и недоволен, а - не расстреляли ведь! Жить - такое счастье, шанс из тысячи! А он... Ходит с кислой рожей". Вскоре еда - редкая форма досуга - перешла в разряд грёз. Витю уволили.
- Сколько ты, Виталий, написал за месяц? - спросил вызвавший его босс.
- Нисколько. Не дают заданий.
- Значит, такой журналист. Мы не можем держать сидящих без дела, - просто как Ленин объяснил главный. Так Витя стал безработным.
Поначалу бросал резюме - туда, сюда... Не звали никуда. Нет, в пару мест пригласили. В одном из них редактор долго смотрел витькины статьи - в итоге бросил: "Слишком честно пишете!" В другом ответственный за рубрику кичился свободой: "Знали б Вы, где будете работать! Завтра у нас - горячка, номер сдаём. А в понедельник с документами милости просим!" В воскресенье он же, звякнув домой, сообщил: "Вакансию вывели за штат"(плавно передав чьей-то родне? Либо от независимых и впрямь ничего не зависело. Узнали, кто таков - всю свободу как ветром сдуло). Жилось - жуть, не дай Бог никому! Слава Богу, взяли в ДЕЗ за гроши. Теперь и это даже не на волоске - порван волосок.
* * *
В метро Витька шерстил газетку. Вакансий не нашлось. Последний год Витя даже не искал что-то по профилю. Вспомнив спортивный опыт, сунулся в охрану. Не взяли. Не служил, иногородний: нынче - здесь, завтра - там - c вверенным добром! В ЧОПах* тоже не верили в честность пришлых.
Скоро начальство вызовет, вздохнёт и скажет: "Всех не пригреешь..." Фразу эту первым изрёк Яшанькин, прежний глава ДЕЗа. В те дни у Витьки были проблемы с жильём, а в ДЕЗе пустовала "служебная жилплощадь". На угол без ванны не зарились - вот Витя и побрёл к директору: может, ключ даст. Яшанькин, похожий на оплывшего витязя, восседал за огромным столом. То была даже не мебель - конь-битюг, рубленный из дуба. Мордоворотные углы и грани грозно уткнулись в пространство. Витяй изложил просьбу.
- Понимаешь, мне б туда хотелось семью вселить, чтоб у нас работала.
- Так ведь нет её!
- Всех не пригреешь, - зевнул Яшанькин. И... двинул на повышение, оставив присказку Софье Васильне. "Всех не пригреешь! Пиши заявление!" Сам себе оформляй билет в никуда...
* * *
На восьмой полосе Витяй наткнулся на интервью, названное "Хранитель рок-традиций". Заглавие привлекло, хотя мужик на фото выглядел странно: напульсник, узкий свитер при кожаных подтяжках... "В 75-м, - вещал странный мужик, - в вузе нашем был ансамбль, играли "запад" в своей обработке". Знаем-знаем... "Синий пьяный филин сел на провода. В небе тёмно-синем синяя... Звезда". Билет в один конец - до "Психодельной"! Но человек-невидимка в вагонном радио объявил "Библиотеку имени Ленина".
* * *
В "Ленинке" "компы"* не работали. Времени был вагон (метро). Прыгнув в него, Витяй рванул на "Третьяковскую". Там, в подземельях торгового центра, был интернет-салон. Тормозивший админ* (видать, "дожимавший" ночную смену) указал место за столом. В дальнем углу обдолбанный детина орал на игровых монстров. "Это чё за Бен-Хаттаб, в натуре!? - кулак грохнул по столу. - Я т-тя ща порежу и в рот выиграю!" Могучий игроман мешал сосредоточиться. Витёк шевельнул "мышь" - на экране возник... Мужик из бесплатной газетки! ("Господи! Ты-то откуда?!") Мужик, меж тем, не исчезал. Здесь (в сравнении с газетой) он стал просто монстром в кожаных доспехах. Шипастый воротник смахивал на ошейник динозавра. В нём даже бычья шея казалась спичкой. Нелюдской развор-р-рот накладных плеч - и личина в очёчках. Надпись на фоне державного флага: "Всем кто любит Родину! Диск не за горами!"
"Тоже мне, Терминатор", - Витька уставился в поисковик. Грянул новый удар кулака: детина узрел надпись "GAME OVER".
* * *
Вакансий нужных не нашлось. Витяй выбрался наверх. Пока искал, прошёл дождь. Витя осторожно обходил лужи. Рядом по самой воде пронеслись мальчишки - весело смеясь, подняв столбы брызг. "Все хотели стать большими. Лишь я тогда ужЕ знал: будет хуже".
...В памяти всплыл мальчик, рисовавший синим мелом зайца. После обеда малец вновь выбежал на улицу. К удивлению его, заяц... побелел! Рисунок просто выгорел на солнце, но тогда это казалось чудом. Через пару дней заяц и вовсе исчез! Потрясению семилетнего Вити не было предела. О зайце он рассказал соседской дочке Лене. Мать её работала в столовой на Новой улице. С Леной тоже случались чудеса. Как-то раз она сказала: у неё живёт волшебник-сказочник!
- Я сама его сделала! Шар из пластилина, глазки, ротик... Потом вставила перо - вышел Шар-Перо из книжки про Золушку.
Тогда он был удивлён не меньше: просто взять и сделать писателя! Хоть имя на книжке и было написано иначе. Витя ужЕ умел читать - дОма нашёл трёпаную книгу, глянул... По-иному, да, но... в чудо верилось.
Вечером Лена вышла во двор, - и теперь ужЕ Витя поведал ей о чуде.
- Всё ясно, - решительно сказала Лена. - Он тоже ушёл! За ним...
- За кем? - удивление росло.
- Когда мне было три года, у нас жил ёж. Говорящий! ПотОм ушёл.
- Навсегда?
( Стало грустно.)
- Нет, - успокоила Лена. - Он сказал: "Я вернусь, когда Лена будет большой - ей будет десять лет. Или двадцать". У тебя мелки есть?
Витя вынул мел из кармана.
- Смотри, - нарисовав круг, Лена разделила его на части.
- Это карта мира, - знающим тоном сказала она. - Заяц здесь! - Лена ткнула пальцем в одну из частей круга.
- Где "здесь"?..
- Далеко - ужЕ в другой стране!
- Ну!..
- А ёжик - тут, - палец двинулся по кругу. - Через год заяц его догонит. Он ведь быстрей!
- И шаги больше! - подхватил Витя.
- Если мы доживём, - голос Лены стал серьёзным. - Они вернутся вместе. Мы их увидим! Мне будет двадцать лет. А если не будет, - Лена перешла на шёпот. - Ты всё равно их встретишь... Когда-нибудь...
...Как легко верилось в чудеса!
Двадцать Лене так и не исполнилось - сбила машина.