Арментроут Дженнифер Л. : другие произведения.

Из крови и пепла

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  
  Из крови и пепла
  
  
  Дженнифер Л. Арментроут
  
  
  
  
  Описание книги
  
  Захватывающий и насыщенный событиями фильм «Из крови и пепла» - это сексуальный, захватывающий и неожиданный фэнтези, идеально подходящий для поклонников Сары Дж. Маас и Лауры Таласса.
  
  
  
  Дева ...
  
  
  
  Избранная с рождения, чтобы вступить в новую эру, жизнь Поппи никогда не была ее собственной. Жизнь Девы уединена. Никогда не трогать. Никогда не смотреть. Никогда не говорите. Никогда не испытывать удовольствия. Ожидая дня своего Вознесения, она предпочла бы быть со стражей, отбиваясь от зла, которое унесло ее семью, чем готовиться к тому, чтобы ее сочли достойной богов. Но выбор никогда не был за ней.
  
  
  
  Обязанность…
  
  
  
  Будущее всего королевства лежит на плечах Поппи, чего она даже не совсем уверена, чего хочет для себя. Потому что у Девы есть сердце. И душа. И тоска. И когда Хоук, золотоглазый гвардеец, обязанный обеспечить ее Вознесение, входит в ее жизнь, судьба и долг переплетаются с желанием и потребностью. Он разжигает ее гнев, заставляет сомневаться во всем, во что она верит, и соблазняет ее запретным.
  
  
  
  Королевство ...
  
  
  
  Покинутое богами и внушающее страх смертным, падшее королевство снова восстает, решив вернуть то, что, по их мнению, принадлежит им, посредством насилия и мести. И по мере того, как тень проклятых приближается, грань между запретным и правильным стирается. Поппи находится на грани не только потерять сердце и оказаться недостойной богов, но и ее жизнь, когда каждая пропитанная кровью нить, скрепляющая ее мир, начинает распутываться.
  
  
  
  
  
  О Дженнифер Л. Арментроут
  
  Автор №1 по версии New York Times и международных бестселлеров Дженнифер живет в Шепердстауне, Западная Вирджиния. Все слухи о ее состоянии, которые вы слышали, не соответствуют действительности. Когда она не усердно пишет. она проводит время за чтением, просмотром действительно плохих фильмов о зомби, притворяется, что пишет, и тусуется со своим мужем, их бывшим полицейским псом К-9 Дизелем, сумасшедшим щенком Бордер Джека по имени Аполлон, шестью осуждающими альпаками, четырьмя пушистыми овечками и двумя козы.
  
  Ее мечта стать писателем началась в классе алгебры, где она проводила большую часть своего времени за написанием рассказов… что объясняет ее плохие оценки по математике. Дженнифер пишет паранормальные явления для молодых взрослых, научную фантастику, фэнтези и современные романы. Она публикуется с Tor Teen, Entangled Teen and Brazen, Disney / Hyperion и Harlequin Teen. Ее книга Wicked была выбрана Passionflix, и ее съемки должны были начаться в конце 2018 года. Ее романтический роман для взрослых " НЕ СМОТРЕТЬ назад" был номинирован Ялсой на премию "Лучшая литература для молодежи" в 2014 году, а ее роман " ПРОБЛЕМА С НАВСЕГДА - это РИТА 2017". Роман, отмеченный наградами.
  
  Она также пишет современные и паранормальные романы для взрослых и новых взрослых под именем Дж. Линн. Ее публикуют Entangled Brazen и HarperCollins.
  
  
  
  
  
  Также от Дженнифер Л. Арментроут
  
  Нажмите, чтобы купить
  
  
  
  Упасть со мной
  
  Мечта о тебе (роман "1001 темная ночь")
  
  Навсегда с тобой
  
  Огонь в тебе
  
  
  
  Дж. Линн
  
  Ждать тебя
  
  Будь со мной
  
  Останься со мной
  
  
  
  Серия Завет
  
  Полукровка
  
  Чистый
  
  Божество
  
  Эликсир
  
  Аполлион
  
  Страж
  
  
  
  Серия Lux
  
  Тени
  
  Обсидиан
  
  Оникс
  
  Опал
  
  Источник
  
  Оппозиция
  
  Забвение
  
  
  
  Серия "Происхождение"
  
  Самая темная звезда
  
  Пылающая тень
  
  
  
  Темные элементы
  
  Горькая сладкая любовь
  
  Белый горячий поцелуй
  
  Каменное холодное прикосновение
  
  Каждый последний вздох
  
  
  
  Серия "Предвестник"
  
  Буря и ярость
  
  
  
  Роман о титане
  
  Возврат
  
  Сила
  
  Борьба
  
  Пророчество
  
  
  
  Злой роман
  
  Безнравственный
  
  Разорванный
  
  Храбрый
  
  Принц (новелла 1001 темная ночь)
  
  Король (новелла 1001 темная ночь)
  
  Королева (новелла 1001 темная ночь)
  
  
  
  Серия братьев Гэмбл
  
  Соблазняя шафера
  
  Соблазнение игрока
  
  Соблазнение телохранителя
  
  
  
  Серия романов де Винсента
  
  Лунные грехи
  
  Соблазнение лунного света
  
  Лунные скандалы
  
  
  
  Автономные романы
  
  Навязчивая идея
  
  Холодный
  
  Выжженный
  
  Проклятый
  
  Не оглядывайся назад
  
  Мертвый список
  
  До смерти
  
  Проблема с навсегда
  
  Если нет завтра
  
  
  
  Антологии
  
  Знакомьтесь, милый
  
  Жизнь в моей голове
  
  Пятьдесят первых раз
  
  
  
  
  
  Благодарности от автора
  
  Мы с Лорой Кэй стояли в аэропорту Цинциннати в 2016 году, когда я рассказал ей о From Blood and Ash. Она была первой, кто сказал: «Мне нужно, чтобы вы написали это прямо сейчас». Я этого не сделал. Это была высокая фантазия, которую я никогда раньше не писал, и я все время говорил себе, что мне нужно время, чтобы увидеть, смогу ли я взять эту безумную идею и воплотить ее во что-то, имеющее смысл. Я не нашел того времени, ни в 2016, ни в 2017, ни в 2018 году. Так было до тех пор, пока я не поговорил с Дж. Р. Уордом о написании книг души - книг, которые не совсем то, что от нас ожидалось, но которые нужно было быть написанным тем не менее. Именно этот разговор в сентябре 2019 года дал мне смелость сказать, что сейчас самое время написать эту книгу. Итак, Лора Кэй и младший Уорд, я должен вам огромное спасибо. Без вас обоих «Из крови и пепла» никогда бы не превратилась из идеи в полноценный роман.
  
  Были и другие люди, участвовавшие в том, чтобы убедиться, что я закончил эту книгу. Это была Бриджит Кеммерер, чье волнение, когда я рассказал ей о книге, придало мне смелости продолжить писать то, что было мне незнакомо. Это был Гарем двоих Хоука - Венди Хиггинс, которая прислала мне самые прекрасные и вдохновляющие слова после прочтения книги. Это была Джен Фишер, которая влюбилась в Хоука к третьей главе и оставила неизмеримые отзывы. Это Андреа Джоан присылала мне тексты о книге длиной до абзаца, когда она читала. Это были все JLAnders, которые немедленно запрыгнули на борт загадочного корабля-тизера, желая отправиться в это путешествие со мной.
  
  Изначально я планировал издать эту книгу самостоятельно. Причин было много, но наиболее важными для меня были две. Одной из моих целей было дать вам эту книгу как можно скорее. Другой была необходимость написать и опубликовать эту книгу без ожиданий и давления, но потом я услышал о Blue Box Press и, зная, как они работают над своими новеллами «1001 темная ночь», я обратился к Лиз Берри. Я понятия не имел, что она подумает, когда я расскажу ей, что я пишу и как я хочу это опубликовать. Я действительно думал, что она сразу же откажется от обсуждения, но она этого не сделала. Во время одного телефонного звонка она не только хотела книгу, но, клянусь, у нее был маркетинговый план, который согласовывался с тем, что я хотел, еще до того, как я прочитал книгу. Я знал, что FB&A в прекрасных руках. ЭмДжей, Лиз и Джиллиан (и Стиву, потому что STEVE BERRY STORY TIME), спасибо за этот неожиданный прыжок вместе со мной. Ваше волнение, любовь, поддержка и отзывы неоценимы в завершении этой истории и в том, что она попала в руки читателей. Спасибо всей команде, написавшей эту книгу: Челле Олсон, Дженн Уотсон, Ким Гвидроз!
  
  Спасибо Саре Дж. Маас за вашу поддержку. Я постараюсь не гладить тебя по волосам в следующий раз, когда увижу тебя. Лекси Блейк, без твоего совета, я почти уверен, что мы все равно будем бегать туда-сюда по задней обложке пиджака. Спасибо. А Ханг Ли, ты невероятно талантлив. Я могу сказать вам три вещи: мечи, стрелы и кровавый лес, и с этим скудным описанием вы создали самую удивительную обложку, которую я видел за долгое время. Вы любите бомбы. Спасибо Стефани Браун за то, что позаботилась обо всех вещах, и Эрнесто Флофингтону III за то, что он звучал, как маленький гремлин, носящийся над моей головой, пока я работал. Всем рецензентам JLAnders, которые знали, что эта книга выйдет намного раньше, чем кто-либо другой, спасибо за то, что молчите и всегда даете честные отзывы. Наконец, спасибо ВАМ, читатель, который возьмет эту книгу в руки и прочитает ее. Без вас все это было бы невозможно.
  
  
  
  
  
  
  
  Подпишитесь на рассылку Blue Box Press / 1001 Dark Nights
  
  и войдите, чтобы выиграть ожерелье Tiffany Lock.
  
  
  
  Каждый квартал проводится конкурс!
  
  
  
  00006.jpg
  
  
  
  Нажмите здесь, чтобы подписаться.
  
  
  
  В качестве бонуса все подписчики могут скачать БЕСПЛАТНО ПЯТЬ эксклюзивных книг!
  
  
  
  
  
  Оглавление
  
  Описание книги
  
  О Дженнифер Л. Арментроут
  
  Также от Дженнифер Л. Арментроут
  
  Благодарности от автора
  
  Преданность
  
  Глава Один
  
  Глава вторая
  
  В третьей главе
  
  Глава четвертая
  
  Глава пятая
  
  Глава шестая
  
  Глава седьмая
  
  Глава восьмая
  
  Глава девятая
  
  Глава десятая
  
  Глава одиннадцатая
  
  Глава двенадцатая
  
  Глава тринадцатая
  
  Глава четырнадцатая
  
  Глава пятнадцатая
  
  Глава шестнадцатая
  
  Глава семнадцатая
  
  Глава восемнадцатая
  
  Глава девятнадцатая
  
  Глава двадцатая
  
  Глава двадцать первая
  
  Глава двадцать вторая
  
  Глава двадцать третья
  
  Глава двадцать четвертая
  
  Глава двадцать пятая
  
  Глава двадцать шестая
  
  Глава двадцать седьмая
  
  Глава двадцать восьмая
  
  Глава двадцать девятая
  
  Глава тридцать
  
  Глава тридцать первая
  
  Глава тридцать вторая
  
  Глава тридцать третья
  
  Глава тридцать четвертая
  
  Глава тридцать пятая
  
  Глава тридцать шестая
  
  Глава тридцать седьмая
  
  Глава тридцать восьмая
  
  Глава тридцать девятая
  
  Глава сороковая
  
  Глава сорок первая
  
  Узнайте больше Дженнифер Л. Арментроут
  
  Откройте для себя 1001 Dark Nights Collection Seven
  
  Откройте для себя мир прессы Blue Box и 1001 темную ночь
  
  Специальная благодарность
  
  
  
  
  
  Преданность
  
  Тебе, читатель.
  
  
  
  
  
  Глава 1
  
  00009.jpg
  
  
  
  
  
  «Накануне они нашли Финли мертвым, недалеко от Кровавого леса».
  
  Я поднял глаза от карточек и взглянул на окрашенную в красный цвет поверхность на троих мужчин, сидящих за столом. Я выбрал это место не просто так. Я ... ничего не чувствовал от них, когда раньше дрейфовал между переполненными столиками.
  
  Никакой боли, физической или эмоциональной.
  
  Обычно я не пытался понять, не болит ли кто-нибудь. Делать это без причины казалось невероятно агрессивным, но в толпе было трудно контролировать, насколько я позволял себе чувствовать. Всегда был кто-то, чья боль была настолько глубокой, настолько острой, что их страдания стали ощутимой сущностью, мне даже не нужно было открывать свои чувства, чтобы почувствовать, - которые я не мог игнорировать и от которых я не мог уйти. Они проецировали свою агонию на мир вокруг себя.
  
  Мне было запрещено делать что-либо, кроме игнорирования. Никогда не говорить о даре, дарованном мне богами, и никогда, никогда не выходить за рамки ощущения, чтобы действительно что-то с этим сделать.
  
  Не то чтобы я всегда делал то, что должен был делать.
  
  Очевидно.
  
  Но с этими людьми все было в порядке, когда я потянулся своими чувствами, чтобы избежать сильной боли, что было удивительно, учитывая то, чем они зарабатывали на жизнь. Они были стражниками с Поднятия - горной стены, построенной из известняка и железа, добытого на Пиках Элизиума. С тех пор, как четыре века назад закончилась Война двух королей, Восстание охватило всю Масадонию, и каждый город в Королевстве Солис находился под защитой Восстания. Меньшие версии окружали деревни и учебные посты, фермерские поселения и другие малонаселенные города.
  
  То, что охранники видели регулярно, что им приходилось делать, часто оставляло их в отчаянии, скорее из-за травм или из-за того, что было глубже, чем разорванная кожа и ушибы костей.
  
  Сегодня вечером у них не было не только страданий, но и их доспехов и униформы. Вместо этого они надели свободные рубашки и бриджи из оленьей кожи. Тем не менее, я знал, что даже в свободное от службы время они следили за признаками ужасного тумана и ужаса, который сопровождал его, а также за теми, кто работал против будущего королевства. Они все еще были вооружены до зубов.
  
  Как и я.
  
  Скрытая под складками плаща и тонкой мантии, которую я носила под ним, холодная рукоять кинжала, никогда не прикасавшаяся к моей коже, прижималась к моему бедру. Подаренный мне на шестнадцатый день рождения, это было не единственное или самое смертоносное оружие, которое я приобрел, но оно было моим любимым. Рукоять была сделана из костей давно вымершего волка - существа, которое не было ни человеком, ни зверем, а тем и другим, - а лезвие из гелиотропного камня заточено до смертельной остроты.
  
  Возможно, я снова совершаю что-то невероятно безрассудное, неуместное и полностью запрещенное, но я не был настолько глуп, чтобы войти в такое место, как Красная Жемчужина, без защиты, умения использовать это и необходимых средств для этого. оружие и навыки и используйте их не задумываясь.
  
  "Мертвый?" - сказал другой охранник, более молодой, с каштановыми волосами и мягким лицом. Я подумал, что его зовут Эйррик, а он не мог быть намного старше моих восемнадцати лет. «Он был не просто мертв. Финли был истощен кровью, его плоть изгрызена, как дикие собаки, напавшие на него, а затем разорвана на куски ».
  
  Мои карты расплылись, когда крошечные ледяные шарики образовались у меня в животе. Дикие собаки этого не делали. Не говоря уже о том, что около Кровавого леса, единственного места в мире, где деревья кровоточили, окрашивая кору и листья в темно-красный цвет, не было никаких диких собак. Ходили слухи о других животных, слишком больших грызунах и падальщиках, которые охотились на трупы тех, кто слишком долго оставался в лесу.
  
  «И вы знаете, что это значит, - продолжил Аиррик. «Они должны быть рядом. Атака ...
  
  «Не уверен, что это правильный разговор», - вмешался пожилой охранник. Я знал о нем. Филлипс Рати. Он был на подъеме в течение многих лет, что было почти неслыханно. Охранники жили недолго. Он кивнул в мою сторону. «Вы находитесь в присутствии дамы».
  
  Леди?
  
  Дамами называли только Вознесенных, но я также не был тем, кто, особенно находящиеся в этом здании, ожидал оказаться внутри Красной Жемчужины. Если бы меня обнаружили, у меня были бы… ну, больше неприятностей, чем когда-либо прежде, и я бы столкнулся с суровым выговором.
  
  Наказание, которое Дориан Тирман, герцог Масадонии, с радостью нанесет. И, конечно же, его доверенное лицо, лорд Брандоль Мазин, с удовольствием посетило бы его.
  
  Когда я посмотрел на темнокожего охранника, всплыло беспокойство. Филлипс никак не мог узнать, кто я. Верхняя половина моего лица была покрыта белой маской домино, которую я нашла выброшенной много лет назад в Садах Королевы, и на мне был простой плащ цвета малиновки, яичный синий цвет, который я позаимствовал у Бритты, одной из многих служанок замка. кого я слышал, говоря о Красной Жемчужине. Надеюсь, Бритта не обнаружит пропавшее пальто до того, как я верну его утром.
  
  Но даже без маски я мог по пальцам пересчитать, сколько людей в Масадонии видели мое лицо, и никого из них не было бы здесь сегодня вечером.
  
  В качестве Девы-Избранницы фата обычно всегда закрывала мое лицо и волосы, за исключением губ и челюсти.
  
  Я сомневался, что Филлипс мог узнать меня только по этим чертам лица, и если бы он узнал, никто из них не сидел бы здесь. Меня будут тащить назад, пусть и осторожно, к моим опекунам, герцогу и герцогине Масадонской.
  
  Повода для паники не было.
  
  Я заставил мышцы плеч и шеи расслабиться и улыбнулся. «Я не леди. Вы можете говорить о чем угодно ».
  
  «Как бы то ни было, менее болезненная тема будет приветствоваться», - ответил Филлипс, посылая остроумный взгляд в сторону двух других охранников.
  
  Эйррик поднял на меня взгляд. "Мои извенения."
  
  «Извинения не требуются, но приняты».
  
  Третий стражник опустил подбородок, старательно глядя на свои карты, повторяя то же самое. Его щеки порозовели, что мне показалось довольно восхитительным. Охранники, работавшие на Восстании, прошли жестокую подготовку, приобретя навыки владения всевозможным оружием и рукопашного боя. Ни один из тех, кто выжил в своем первом приключении за пределами Поднятия, не вернулся, не пролив кровь и не увидев смерти.
  
  И все же этот мужчина покраснел.
  
  Я прочистил горло, желая узнать больше о том, кто такой Финли, был ли он охранником с Поднятия или Охотником, подразделением армии, которое переправляло сообщения между городами и сопровождало путешественников и товары. Полгода они провели вне защиты Поднятия. Это было одно из самых опасных занятий, поэтому они никогда не путешествовали одни. Некоторые так и не вернулись.
  
  К сожалению, некоторые из них не вернулись прежними. Они вернулись с безудержно распространяющейся смертью по пятам.
  
  Проклят .
  
  Чувствуя, что Филипс намерен замолчать любой дальнейший разговор, я не озвучил ни одного из вопросов, танцующих на кончике моего языка. Если бы другие были с ним и были ранены тем, что, скорее всего, убило Финли, я бы так или иначе узнал.
  
  Я просто надеялся, что это было не из-за криков ужаса.
  
  Народ Масадонии понятия не имел, сколько именно проклятых возвратилось из-за пределов Возвышенности. Они видели лишь горстку кое-где, но не реальность. Если они это сделают, паника и страх наверняка воспламенит людей, которые действительно не имели представления об ужасах за пределами Восстания.
  
  В отличие от меня и моего брата Йена.
  
  Вот почему, когда тема за столом переключилась на более приземленные вещи, я изо всех сил пытался заставить лед, покрывающий мои внутренности, таять. Бесчисленное количество жизней было отдано и отнято попыткой уберечь тех, кто находится внутри Восстания, но это терпело неудачу - терпело неудачу - не только здесь, но и во всем Королевстве Солис.
  
  Смерть….
  
  Смерть всегда находила выход.
  
  «Остановись» , - приказал я себе, поскольку общее чувство беспокойства грозило нарастать. Сегодняшняя ночь была не обо всем, о чем я знал, о чем мне, вероятно, не следовало бы знать. Сегодняшняя ночь была о том, чтобы жить, о ... не спать всю ночь, не спать, быть в одиночестве и чувствовать, что ... как будто я не могу контролировать, нет ... не знаю, кем я был, кроме того, кем я был.
  
  Была разыграна еще одна плохая рука, и я сыграл достаточно карт с Яном, чтобы знать, что от тех, что у меня были, ничего не поправить. Когда я объявил, что меня нет, охранники кивнули, когда я встал, каждый пожелал мне доброго вечера.
  
  Перемещаясь между столами, я взял бокал шампанского, предложенный официантом, рукой в ​​перчатке и попытался вернуть чувство возбуждения, которое витало в моих венах, когда я спешил по улицам ранее в тот вечер.
  
  Я размышлял о своих делах, осматривая комнату, не забывая при этом о себе. Даже за исключением тех, кому удавалось переносить свою боль в воздух вокруг себя, мне не нужно было прикасаться к кому-то, чтобы узнать, болит ли он. Мне просто нужно было кого-то увидеть и сосредоточиться. То, как они выглядели, не менялось, если они испытывали какую-то боль, и их внешний вид не изменился, когда я сосредоточился на них. Я просто чувствовал их боль.
  
  Физическая боль почти всегда была острой, но такой, какой ее нельзя было увидеть?
  
  Почти всегда было холодно.
  
  Непристойные крики и свист выкинули меня из головы. Женщина в красном сидела на краю стола рядом с тем, что я оставил. На ней было платье из лоскутков красного атласа и марли, едва прикрывавшее ее бедра. Один из мужчин схватил пригоршню прозрачной юбочки.
  
  Отбросив его руку с дерзкой ухмылкой, она откинулась назад, ее тело изогнулось чувственно. Ее густые светлые кудри рассыпались по забытым монетам и фишкам. «Кто хочет победить меня сегодня вечером?» Ее голос был глубоким и дымным, когда она провела руками по талии корсета с оборками. «Могу заверить вас, мальчики, я протяну дольше, чем любой горшок с золотом».
  
  «А что, если это будет ничья?» - спросил один из мужчин. Тонкий покрой его пальто указывал на то, что он был зажиточным купцом или каким-то бизнесменом.
  
  «Тогда это будет для меня гораздо более интересная ночь», - сказала она, опуская одну руку вниз по животу, скользнув еще ниже между ней…
  
  Щеки вспыхнули, я быстро отвернулась и сделала глоток игристого шампанского. Мой взгляд упал на ослепительное сияние люстры из розового золота. У Red Pearl должно быть все хорошо, и у владельцев хорошие связи. Электричество было дорогим и строго контролировалось Королевским двором. Это заставило меня задуматься, кто из их клиентов, чтобы роскошь была доступна.
  
  Под люстрой шла очередная карточная игра. Там были и женщины, их волосы были закручены в замысловатые прически, украшенные кристаллами, а их одежда была гораздо менее смелой, чем у женщин, которые здесь работали. Их платья были ярких оттенков пурпурного и желтого и пастельных оттенков синего и лилового.
  
  Мне разрешалось носить только белое, будь я в комнате или на публике, что было нечасто. Итак, я был очарован тем, как разные цвета дополняли кожу или волосы владельца. Мне казалось, что я выгляжу как призрак большую часть дней, брожу по залам замка Тирман в белом.
  
  Эти женщины также носили маски домино, которые закрывали половину лица, защищая их личность. Мне было интересно, кто некоторые из них. Смелых жен слишком много раз оставлять в покое? Молодые женщины, не вышедшие замуж или, может быть, вдовы? Прислуги или женщины, работавшие в городе, гуляют по вечерам? Были ли дамы и лорды за столом среди женщин в масках за столом и среди толпы? Они пришли сюда по тем же причинам, что и я?
  
  Скука? Любопытство?
  
  Одиночество?
  
  Если так, то мы были более похожи, чем я предполагал, даже несмотря на то, что они были вторыми дочерями и сыновьями, подаренными Королевскому Двору в день их тринадцатого дня рождения во время ежегодного Обряда. А я ... я был Пенеллафом из Замка Тирман, Родом Бальфур и фаворитом Королевы.
  
  Я был Maiden.
  
  Выбрано.
  
  И чуть меньше года, в свой девятнадцатый день рождения, я вознесусь, как и все дамы и лорды в ожидании. Наше Вознесение было бы другим, но оно будет самым большим со времен первого Благословения богов, которое произошло после окончания Войны Двух Королей.
  
  Если бы их поймали, с ними случилось бы очень немногое, но я… я столкнусь с недовольством герцога. Мои губы сжались, когда зерно гнева пустило корни, смешавшись с липким остатком отвращения и стыда.
  
  Герцог был чумой для слишком знакомых рук и имел неестественную жажду наказания.
  
  Но я бы тоже не стал думать о нем. Или беспокоиться о дисциплине. С таким же успехом я мог бы вернуться в свои покои, если бы собирался это сделать.
  
  Отведя взгляд от стола, я заметил, что в Жемчужине были улыбающиеся и смеющиеся женщины, которые не носили масок и не скрывали личности. Они сидели за столиками с охраной и бизнесменами, стояли в темных нишах и разговаривали с женщинами в масках, мужчинами, а также с теми, кто работал на Красную жемчужину. Они не стыдились и не боялись быть увиденными.
  
  Кем бы они ни были, у них была свобода, которой я так жаждал.
  
  Независимость, которую я преследовал сегодня вечером, потому что замаскированный и неизвестный, никто, кроме богов, не узнает, что я здесь. Что касается богов, я давно решил, что у них есть дела поважнее, чем проводить время, наблюдая за мной. В конце концов, если бы они обратили внимание, они бы уже поставили меня перед задачей по многим вещам, которые я уже сделал, что было запрещено мне.
  
  Итак, я мог бы быть кем угодно сегодня вечером.
  
  Свобода в этом была куда более головокружительным ощущением, чем я мог себе представить. Даже больше, чем незрелые семена мака, которые дают те, кто их курил.
  
  Сегодня вечером я не была Девой. Я не был Пенеллафом. Я был просто Поппи - это прозвище, которое, как я помню, использовала моя мать, меня когда-либо называли только мой брат Йен и очень немногие другие.
  
  В роли Поппи не было никаких строгих правил или ожиданий, которые нужно было выполнять, никакого будущего Вознесения, которое приближалось бы быстрее, чем я был готов. Не было ни страха, ни прошлого, ни будущего. Сегодня вечером я смогу прожить немного, даже несколько часов, и накопить столько опыта, сколько смогу, прежде чем меня вернут в столицу, к Королеве.
  
  Раньше меня отдавали богам.
  
  По моей спине пробежала дрожь - неуверенность и укус отчаяния. Я подавил его, отказываясь давать ему жизнь. Бесполезно размышлять о том, что должно было произойти и что изменить нельзя.
  
  Кроме того, Ян вознесся два года назад, и, судя по ежемесячным письмам, которые я получал от него, он был таким же. Единственная разница заключалась в том, что вместо того, чтобы крутить сказки голосом, он делал это словами в каждой букве. Буквально в прошлом месяце он написал о двух детях, брате и сестре, которые доплыли до дна Страудского моря, подружившись с водным народом.
  
  Я улыбнулся, когда поднял бокал с шампанским, не имея представления, откуда он это сделал. Насколько мне было известно, невозможно доплыть до дна Страудского моря, и не существовало такого понятия, как водный народ.
  
  Вскоре после своего Вознесения по приказу Королевы и Короля он женился на леди Клодее.
  
  Ян никогда не говорил о своей жене.
  
  Был ли он вообще счастлив в браке? Изгиб моих губ поблек, когда мой взгляд упал на шипящий розоватый напиток. Я не был уверен, но до свадьбы они почти не знали друг друга. Как это было достаточно долго, если бы вы, предположительно, провели остаток своей жизни с человеком?
  
  А Вознесенные жили очень и очень долго.
  
  Мне все еще было странно думать о Яне как о Вознесенном. Он не был вторым сыном, но поскольку я была Девой, Королева обратилась к богам с просьбой об исключении из естественного порядка, и они позволили ему Вознесение. Я бы не столкнулся с тем, что было у Йена, с женитьбой на незнакомце, с другим Вознесенным, с тем, кто был уверен, что жаждет красоты превыше всего, потому что привлекательность считалась божественной.
  
  И хотя я была Девой, Избранной, меня никогда не сочли бы богоподобной. По словам герцога, я не была красивой.
  
  Я был трагедией .
  
  Не осознавая этого, мои пальцы коснулись царапающего шнурка на левой стороне маски. Я отдернул руку.
  
  Мужчина, которого я узнал как охранника, поднялся из-за стола и повернулся к женщине в белой маске, как и я. Он протянул ей руку, произнося слова слишком тихо, чтобы я мог их расслышать, но она ответила кивком и улыбкой, прежде чем вложить свою руку в его. Она встала, юбка ее сиреневого платья стекала жидкостью вокруг ее ног, когда он вывел ее из комнаты к двум дверям, доступным для гостей, по обеим сторонам соединяющихся комнат. Правый вышел наружу. Левая дверь вела наверх, в другие частные комнаты, где, по словам Бритты, происходили разные вещи.
  
  Охранник отвел женщину в маске налево.
  
  Он спросил. Она сказала да. Что бы они ни делали наверху, это приветствовалось и выбиралось обоими, независимо от того, длилось ли это несколько часов или всю жизнь.
  
  Мое внимание задерживалось на двери еще долго после того, как она закрылась. Это была еще одна причина, по которой я пришел сюда сегодня вечером? Чтобы… испытать удовольствие с кем-то по своему выбору?
  
  Я мог бы, если бы захотел. Я подслушивал разговоры между дежурными дамами, которых не ожидали, что они останутся нетронутыми. По их словам, было ... много вещей, которые женщина могла делать, чтобы доставить удовольствие, сохраняя при этом свою чистоту.
  
  Чистота ?
  
  Я ненавидел это слово и его значение. Как будто моя девственность определяла мою доброту, моя невиновность, и ее наличие или ее отсутствие было почему-то более важным, чем сто выборов, которые я делал каждый день.
  
  Была даже часть меня, которая задавалась вопросом, что бы сделали боги, если бы я пошел к ним уже не настоящей девушкой. Не упустят ли они из виду все остальное, что я делала или не делала, просто потому, что я больше не девственница?
  
  Я не был уверен, но надеялся, что это не так. Не потому, что я планировал заняться сексом сейчас, или на следующей неделе, или… когда-либо, а потому, что я хотел иметь возможность сделать этот выбор.
  
  Хотя я не совсем понимал, как окажусь в ситуации, когда вообще возникнет такая возможность. Но я полагаю, что найдутся желающие участники, которые захотят сделать то, о чем я слышал, как «Дамы в ожидании» говорили здесь, в Red Pearl.
  
  В груди у меня содрогнулась нервная дрожь, когда я заставил себя сделать еще один глоток шампанского. Сладкие пузырьки щекотали мне горло, облегчая внезапную сухость во рту.
  
  По правде говоря, решение сегодня было спонтанным. Обычно по ночам я не мог заснуть до рассвета. Когда я это сделал, я почти пожалел об этом. Три раза на этой неделе в одиночестве я просыпался от кошмара, и мои крики звенели в ушах. И когда они пришли вот так, группами, они почувствовали себя предвестниками. Инстинкт очень похож на способность ощущать боль и выкрикивать предупреждение.
  
  Сделав неглубокий вдох, я оглянулся туда, где искал прежде. Женщины в красном уже не было на столе. Вместо этого она была на коленях у торговца, который спросил, что будет, если выиграют двое мужчин. Он изучал свои карты, но его рука была там, где раньше направлялась ее рука, глубоко вонзилась между ее бедрами.
  
  О боже.
  
  Прикусив губу, я отодвинулся от того места, где стоял, прежде чем все мое лицо загорелось. Я переместился в следующее пространство, отделенное частичной стеной, где проходил еще один раунд игр.
  
  Здесь было больше стражников, в некоторых я даже узнал, что они принадлежат к Королевской гвардии, солдатам, точно таким же, как те, что работали на Подъеме, но которые вместо этого защищали Вознесенных. Вот почему Вознесенные также имели личную охрану. Люди и раньше пытались похитить членов суда с целью получения выкупа. Обычно в таких ситуациях никто не пострадал слишком серьезно, но были и другие попытки, которые исходили из совершенно иных, более жестоких причин.
  
  Стоя возле лиственного растения в горшке с крошечными красными бутонами, я не знал, что оттуда делать. Я мог присоединиться к другой карточной игре или завязать беседу с любым из множества людей, которые сидели за столами, но у меня не очень хорошо получалось вести светскую беседу с незнакомцами. У меня не было сомнений в том, что я ляпну что-нибудь странное или задам случайный вопрос, который будет иметь мало смысла в разговоре. Так что это было исключено. Может, мне стоит вернуться в свои покои. Час должен был приближаться к концу и ...
  
  Странное ощущение охватило меня, начиная с покалывания в задней части шеи и усиливаясь с каждой секундой.
  
  Было такое чувство ... как будто за мной наблюдают.
  
  Осматривая комнату, я не заметил, чтобы кто-то уделял мне много внимания, но я ожидал найти кого-нибудь, кто стоит рядом. Вот насколько сильным было это чувство. В животе у меня расцвело беспокойство. Я начал поворачиваться к входу, когда мягкие протяжные ноты какого-то струнного инструмента привлекли мое внимание влево, мой взгляд упал на прозрачные кроваво-красные занавески, которые мягко покачивались от движений других в заведении. .
  
  Я замер, прислушиваясь к нарастанию и падению темпа, к которому вскоре присоединился тяжелый удар барабана. Я забыл об ощущении, что за мной наблюдают. Я забыл о многом. Музыка была… она не была похожа на то, что я слышал раньше. Он был глубже, толще. Замедление, а затем ускорение. Это было ... чувственно. Что говорила служанка Бритта о танцах в «Красной жемчужине»? Она понизила голос, когда говорила об этом, а другая горничная, с которой разговаривала Бритта, выглядела шокированной.
  
  Пробираясь по окраине комнаты, я приблизился к занавескам, протянув руку, чтобы раздвинуть их…
  
  «Не думаю, что ты хочешь туда пойти».
  
  Пораженный, я повернулся на звук голоса. Позади меня стояла женщина - одна из женщин, которые работали на Red Pearl. Я узнал ее. Не потому, что она была на руках у торговца или бизнесмена, когда я впервые вошел, а потому, что она была совершенно красивой.
  
  Ее волосы были темно-черного цвета, густо завитые, а кожа - темно-коричневого цвета. Красное платье, которое она носила, было без рукавов, с низким вырезом на груди, а ткань прилипала к ее телу, как жидкость.
  
  "Мне жаль?" - сказал я, не зная, что еще сказать, и опустил руку. «А почему бы и нет? Они просто танцуют ».
  
  "Просто танцевать?" Ее взгляд скользнул через мое плечо к занавеске. «Некоторые говорят, что танцевать - значит заниматься любовью».
  
  «Я… я этого не слышал». Я медленно оглянулся. Сквозь занавески я мог различить формы тел, вращающихся в такт музыке, их движения полны завораживающей и плавной грации. Некоторые танцевали в одиночестве, их изгибы и формы были четко очерчены, а другие…
  
  Я сделал резкий вдох, мой взгляд снова повернулся к женщине передо мной.
  
  Ее красные губы изогнулись в улыбке. «Ты здесь впервые, не так ли?»
  
  Я открыл рот, чтобы опровергнуть это заявление, но почувствовал, как жар распространяется по каждой видимой части моего лица. Одно это говорило. "Это так очевидно?"
  
  Она засмеялась, и звук был хриплым. «Не для большинства. Но для меня да. Я никогда раньше не видел тебя здесь.
  
  «Как бы вы узнали, если бы были?» Я прикоснулся к своей маске, чтобы убедиться, что она не соскользнула.
  
  «Твоя маска в порядке». В ее глазах был странный, знающий блеск, в котором были смесь золотого и коричневого. Не совсем орешник. Золото было слишком ярким и теплым для этого. Они напомнили мне другого человека с глазами цвета глубокого цитрина. «Я знаю лицо, наполовину скрытое или нет, а твое лицо я здесь раньше не видел. Это твой первый раз ».
  
  По правде говоря, я понятия не имел, как на это ответить.
  
  «И Red Pearl тоже впервые». Она наклонилась, понизив голос. «Как никогда не было, чтобы Дева входила в двери».
  
  Волна шока прокатилась по мне, когда я сильнее сжал скользкий бокал с шампанским. «Я не понимаю, что вы имеете в виду. Я вторая дочь ...
  
  «Ты как вторая дочь, но не такая, как задумал», - вмешалась она, слегка касаясь моей руки в плаще. "Все нормально. Бояться нечего. Ваш секрет в безопасности со мной ».
  
  Я смотрел на нее, казалось, целую минуту, прежде чем я восстановил способность использовать свой язык. «Если бы это было правдой, почему такой секрет был бы безопасным?»
  
  «Почему бы и нет?» она вернулась. «Что я получу, если кому-нибудь расскажу?»
  
  «Вы заслужите благосклонность герцога и герцогини». Мое сердце колотилось.
  
  Ее улыбка исчезла, когда ее взгляд стал жестче. «Мне не нужна услуга Вознесенных».
  
  То, как она это сказала, было так, как если бы я предположил, что она добивается расположения кучей грязи. Я почти поверил ей, но никто из живущих в королевстве не упустил бы шанс заслужить уважение Вознесенных, если бы они ...
  
  Если только они не признали королеву Илеану и короля Джалару истинными, законными правителями. Если только они не поддержали того, кто называл себя принцем Кастилом, истинным наследником королевства.
  
  За исключением того, что он не был ни принцем, ни наследником. Он был не чем иным, как остатком Атлантии, испорченного и извращенного королевства, павшего в конце Войны двух королей. Чудовище, посеявшее хаос и вызвавшее кровопролитие, воплощение чистого зла.
  
  Он был Темным.
  
  И все же были те, кто поддержал его и его заявление. Спустившиеся, которые участвовали в беспорядках и исчезновениях многих Вознесенных. В прошлом Спускающиеся вызывали разногласия только посредством небольших митингов и протестов, да и то из-за наказания, которое применялось к тем, кого подозревали в Спускании. Суды даже так не называть. Вторых шансов нет. Никакого длительного заключения. Смерть была быстрой и окончательной.
  
  Но в последнее время все изменилось.
  
  Многие считали, что Спускающиеся несут ответственность за загадочную смерть высокопоставленных королевских гвардейцев. Несколько человек в столице Карсодонии по необъяснимым причинам пали с возвышенности. Двое были убиты стрелами в затылок в Пенсдурте, небольшом городе на берегу Страудского моря, недалеко от столицы. Другие просто исчезли в небольших деревнях, и их больше никто не видел и не слышал.
  
  Всего несколько месяцев назад жестокое восстание закончилось кровопролитием в Трех Реке, многолюдном торговом городе за Кровавым Лесом. Поместье Голдкрест, Королевское место в Трех Реках, было сожжено, снесено с землей вместе с Храмами. Герцог Эвертон погиб в огне вместе со многими слугами и охранниками. Только каким-то чудом герцогиня Трехречья сбежала.
  
  Спускающиеся были не просто атлантами, спрятавшимися среди людей Солиса. В некоторых последователях Темного не было даже капли крови Атлантиды.
  
  Мой взгляд остановился и остановился на красивой женщине. Могла ли она быть Спустившимся? Я не мог понять, как кто-то может поддержать павшее королевство, независимо от того, насколько тяжелой была их жизнь или насколько они несчастны. Не тогда, когда Атланты и Темный были ответственны за туман, за то, что гноилось внутри него. За то, что, скорее всего, положило конец жизни Финли - отняло бесчисленное количество жизней, в том числе моей матери и отца, и оставило мое тело, пронизанное напоминанием об ужасе, царившем в тумане.
  
  Отбросив на время свои подозрения, я открылась, чтобы почувствовать, есть ли внутри нее какая-то сильная боль, что-то, выходящее за рамки физического, и проистекающее из горя или горечи. Такая боль, которая заставляла людей делать ужасные вещи, пытаясь облегчить страдания.
  
  От нее не было и намека на это.
  
  Но это не значило, что она не Спустившаяся.
  
  Голова женщины наклонилась. «Как я уже сказал, тебе не о чем беспокоиться, когда дело касается меня. Его? Это другая история ».
  
  "Его?" - повторил я.
  
  Она отошла в сторону, когда открылась главная дверь, и внезапный порыв прохладного воздуха возвестил о прибытии новых посетителей. Вошел мужчина, а за ним был пожилой джентльмен с песочно-светлыми волосами и обветренным лицом, раскрашенным солнцем…
  
  Мои глаза расширились, когда меня охватило недоверие. Это был Виктер Уордвелл. Что он делал в «Красной жемчужине»?
  
  На ум пришел образ женщины в коротких платьях и частично обнаженной груди, и я подумал, зачем я здесь. Мои глаза расширились.
  
  О боги.
  
  Я не хотел больше думать о цели его визита. Виктер был опытным членом Королевской гвардии, человеком уже четвертого десятилетия жизни, но для меня он был не только этим. Кинжал, привязанный к моему бедру, был подарком от него, и именно он нарушил традиции и убедился, что я не только умею им пользоваться, но и владеть мечом, поражать цель невидимой стрелой и даже когда он безоружен, как сразить мужчину вдвое меня больше.
  
  Виктер был мне как отец.
  
  Он также был моим личным охранником с тех пор, как я впервые приехал в Масадонию. Однако он был не единственным моим охранником. Он разделял обязанности с Райланом Килом, который заменил Ханнеса после того, как тот скончался во сне чуть меньше года назад. Это была неожиданная потеря, поскольку Ханнесу было чуть за тридцать и он был в отличном состоянии здоровья. Целители считали, что это какая-то неизвестная болезнь сердца. Тем не менее, было трудно представить, как можно заснуть здоровым и целым и никогда больше не проснуться.
  
  Райлан не знал, что я так же хорошо обучен, как и я, но он знал, что я могу обращаться с кинжалом. Он не знал, где мы с Виктером слишком часто пропадали за пределами замка. Он был добрым и часто расслабленным, но мы были не так близки, как Виктер и я. Если бы здесь был Райлан, я бы легко ускользнул.
  
  «Черт побери», - выругалась я, повернувшись боком, когда потянулась назад и натянула капюшон плаща через голову. Мои волосы были довольно заметного оттенка жженой меди, но даже сейчас, когда они были скрыты и все мое лицо было закрыто, Виктер узнал бы меня.
  
  У него было шестое чувство, которое принадлежало только родителям и давало о себе знать, когда их ребенок не замышлял ничего хорошего.
  
  Оглянувшись назад, к входу, мой живот упал, когда я увидела, что он сидит за одним из столиков напротив двери - единственный выход.
  
  Боги меня ненавидели.
  
  Действительно, так и было, потому что я не сомневался, что Виктер меня увидит. Он не стал бы докладывать обо мне, но я лучше залезу в нору, полную тараканов и пауков, чем пытаюсь объяснить ему, из всех людей, почему я был в Красной жемчужине. И были бы лекции. Не речи и наказания, которые любил произносить герцог, а те, которые пролезали вам под кожу и заставляли вас чувствовать себя ужасно в течение нескольких дней.
  
  В основном потому, что вас поймали на том, за что вы заслуживаете выговора.
  
  И, честно говоря, я не хотел видеть лицо Виктера, когда он обнаружил, что я понял, что он здесь. Я украл еще один взгляд и ...
  
  О боги, женщина преклонила колени рядом с ним, положив руку ему на ногу!
  
  Мне нужно было вытереть глаза.
  
  «Это Сария», - объяснила женщина. «Как только он приходит, она уже рядом с ним. Я действительно верю, что она несет ему факел ».
  
  Я медленно посмотрел на женщину рядом со мной. «Он часто сюда ходит?»
  
  Одна сторона ее губ изогнулась. «Достаточно часто, чтобы знать, что происходит за красной занавеской и…»
  
  «Достаточно», - перебила я ее. Теперь мне нужно было очистить свой мозг. «Мне больше не нужно ничего слышать».
  
  Ее смех был мягким. «Вы похожи на человека, которому нужно укрытие. И да, в Red Pearl это легко узнаваемый вид ». Она ловко взяла мой бокал с шампанским. «Наверху в настоящее время есть свободные комнаты. Попробуйте шестую дверь слева. Вы найдете там святилище. Я приду за тобой, когда будет безопасно.
  
  Подозрение возросло, когда я встретился с ней взглядом, но позволил ей взять меня за руку и повел влево. «Почему ты мне поможешь?»
  
  Она открыла дверь. «Потому что каждый должен иметь возможность прожить немного, даже несколько часов».
  
  Мой рот открылся, когда она повторила то, что я думал про себя несколько минут назад. Ошеломленный, я стоял там.
  
  Подмигнув мне, она закрыла дверь.
  
  То, что она выяснила, кем я был, не могло быть совпадением. Повторять мне то, о чем я думал раньше? Никакого выхода не было. С моих губ сорвался резкий смех. Женщина может быть Спускателем или, по крайней мере, она не была поклонницей Вознесенных. Но она также могла быть Провидцем.
  
  Я не думал, что их осталось.
  
  И я все еще не мог поверить, что Виктер был здесь - что он приходил сюда достаточно часто, чтобы он нравился одной из дам в красном. Я не был уверен, почему я был так удивлен. Не то чтобы королевской гвардии запрещали искать удовольствия или даже жениться. Многие были довольно… неразборчивыми в связях, поскольку их жизни были полны опасностей и часто были слишком короткими. Просто у Виктера была жена, которая умерла задолго до того, как я его встретила, она умерла во время родов вместе с младенцем. Он все еще любил свою Камилию так же сильно, как когда она жила и дышала.
  
  Но то, что здесь можно найти, не имеет ничего общего с любовью, не так ли? И всем стало одиноко, независимо от того, принадлежало ли их сердце тому, кого они больше не могли иметь, или нет.
  
  Немного опечаленный этим, я повернулся к узкой лестнице, освещенной масляными настенными бра. Я тяжело выдохнул. «Во что я ввязалась?»
  
  Только боги знали, и пути назад уже не было.
  
  Я просунул руку под плащ, прижимая ее к рукояти кинжала, когда поднялся по ступеням на второй этаж. Коридор был шире и на удивление тихо. Я не знал, чего ожидал, но думал, что услышу… звуки.
  
  Качая головой, я считал, пока не добрался до шестой двери слева. Я попробовал ручку и обнаружил, что она разблокирована. Я начал открывать дверь, но остановился. Что я делал? Кто угодно или что угодно могло ждать за этой дверью. Та женщина внизу ...
  
  Когда дверь рядом со мной открылась, в коридоре раздался мужской смешок. В панике я быстро попятился в комнату перед собой, закрыв за собой дверь.
  
  С колотящимся сердцем я огляделась. Никаких ламп, только дерево свечей на каминной полке. Диван стоял перед пустым камином. Даже не оглядываясь назад, я знал, что единственным предметом мебели должна быть кровать. Я глубоко вздохнула, уловив аромат свечей. Корица? Но было кое-что еще, что-то, что напомнило мне темные специи и сосну. Я начал поворачиваться -
  
  Моя рука обвилась вокруг моей талии, прижимая меня к очень твердому, очень мужскому телу.
  
  «Это, - прошептал глубокий голос, - неожиданно».
  
  
  
  
  
  Глава 2
  
  00003.jpg
  
  
  
  
  
  Пойманный врасплох, я поднял глаза. Ошибка, которую Виктер научил меня никогда не совершать. Я должен был схватить кинжал, но вместо этого я стоял там, когда рука вокруг моей талии сжималась, и его рука легла на мое бедро.
  
  «Но это долгожданный сюрприз, - продолжил он, убирая руку.
  
  Выйдя из ступора, я повернулась к нему лицом, капюшон плаща остался на месте, пока моя рука взяла кинжал. Я посмотрел вверх… а потом еще немного.
  
  О, боги мои.
  
  Я застыла, полный шок охватил меня, лишив здравого смысла, когда я увидел его лицо в мягком свете свечи.
  
  Я знал, кем он был, хотя никогда с ним не разговаривал.
  
  Хоук Флинн.
  
  Все в замке Тирман знали, когда несколько месяцев назад из столицы Карсодонии прибыли гвардейцы восстания. Я ничем не отличался.
  
  Я хотел солгать себе и сказать, что это произошло из-за его поразительного роста, из-за которого он был почти на фут выше меня. Или это было потому, что он двигался с присущей ему хищной грацией и плавностью, присущей большим серым пещерным кошкам, которые обычно бродили по Пустошам, но которых я однажды в детстве видел во дворце Королевы. Ужасающее дикое животное было заключено в клетку, и то, как оно непрерывно бродило взад и вперед по слишком маленькому вольеру, одинаково очаровывало и ужасало меня. Я не раз видел, как Хоук ходит таким же образом, как если бы он тоже был в клетке. Это могло быть чувство власти, которое, казалось, истекало из его пор, хотя он был не намного старше меня - может быть, того же возраста, что и мой брат, или на год или два старше. Или, возможно, это было его умение обращаться с мечом. Однажды утром, когда я стоял рядом с герцогиней на одном из многочисленных балконов в замке Тирман, глядя на тренировочный двор внизу, она сказала мне, что Хоук приехал из столицы с блестящими рекомендациями и был на пути к тому, чтобы стать одним из самых молодых. Королевская гвардия. Ее взгляд был прикован к мокрым от пота рукам Хоука.
  
  Так было и у меня.
  
  С момента его прибытия я более чем несколько раз обнаруживал, что прячусь в темных альковах, наблюдая, как он тренируется с другими стражниками. За исключением еженедельных заседаний городского совета, проводимых в Большом зале, я видел его единственный раз.
  
  Мой интерес мог быть вызван просто тем, что Хоук был… ну, он был красив.
  
  Нечасто можно было сказать о мужчине, но я не мог придумать лучшего слова, чтобы описать его. У него были темные густые волосы, которые завивались на затылке и часто падали вперед, касаясь таких же темных бровей. Плоскости и углы его лица заставили меня тосковать по таланту с кистью или пером. Его скулы были высокими и широкими, а нос удивительно прямым для охранника. Многие из них сломали по крайней мере один нос. Его квадратная челюсть была твердой, а рот хорошо сформированным. Несколько раз я видела, как он улыбается, правая часть его губы изогнута вверх, и появляется глубокая ямочка. Был ли у него такой же на левой щеке, я не знал. Но его глаза были, безусловно, его самой привлекательной чертой.
  
  Они напомнили мне прохладный мед, поразительный цвет, которого я никогда раньше не видел, и он так смотрел на вас, что вы чувствовали себя обнаженными. Я знал это, потому что чувствовал его взгляд во время Соборов, проводимых в Большом Зале, хотя он никогда раньше не видел ни моего лица, ни даже моих глаз. Я был уверен, что его уважение было вызвано тем фактом, что я была первой девушкой за много веков. Когда я был на публике, люди всегда смотрели на меня, будь то охранники, лорды и фрейлины или простолюдины.
  
  Его взгляд также мог быть просто продуктом моего воображения, движимого моим маленьким, скрытым желанием, чтобы он интересовался мной так же, как и я.
  
  Возможно, это были все эти причины, по которым он заинтересовал меня, но была еще одна, которую я немного стеснялся даже признать.
  
  Я намеренно потянулась своими чувствами, когда увидела его. Я знал, что поступать неправильно, когда не было веской причины. Ничто не оправдывает вторжение. И у меня не было другого оправдания, кроме как гадать, что часто заставляет его шагать, как пещерный кот в клетке.
  
  Хоуку всегда было больно.
  
  Не физический. Это было глубже, чувствуя себя на моей коже, как осколки острого льда. Это было сыро и казалось бесконечным. Но боль, которая, казалось, преследовала его, как тень, никогда не подавляла его. Если бы я не толкал, я бы никогда этого не почувствовал. Каким-то образом он сдерживал эту агонию, и я не знал никого, кто мог бы это сделать.
  
  Даже Вознесенный.
  
  Только потому, что я ничего от них не чувствовал , хотя знал, что они чувствовали физическую боль. Тот факт, что мне никогда не приходилось беспокоиться о том, чтобы получить от них остаточную боль, должен был заставить меня искать их присутствие, но вместо этого он вызвал у меня мурашки по коже.
  
  «Я не ожидал тебя сегодня вечером», - сказал Хоук. Он одарил меня своей полуулыбкой, той, которая не показывала зубов, заставляла показаться ямочкой на правой щеке, но так и не дошла до его глаз. «Прошло всего несколько дней, милая».
  
  Милая?
  
  Я открыл рот, а затем закрыл его, когда понимание пришло. Я моргнул. Он думал, что я кто-то другой! Кого-то, кого он явно встречал здесь раньше. Я взглянул на свой плащ - одолженную одежду. Он был довольно своеобразным, бледно-голубого цвета с опушкой из белого меха.
  
  Бритта.
  
  Он думал, что я Бритта?
  
  Мы с ней были примерно одного роста, чуть ниже среднего, а плащ скрывал форму моего тела, которое было далеко не таким тонким, как у нее. Независимо от того, насколько я был активен, мне не удавалось добиться гибкого телосложения герцогини Тирман или некоторых других дам.
  
  Необъяснимым образом, во мне была маленькая часть, та же самая, что была скрыта, которая была ... разочарована и, может быть, даже немного завидовала красивой горничной.
  
  Мой взгляд скользнул по Хоуку. На нем была черная туника и штаны, которые все стражники носили под доспехами. Неужели он пришел сюда сразу после смены? Я быстро осмотрел комнату. Рядом с диваном стоял небольшой столик, на котором стояли два стакана. До моего приезда Хоук был здесь не один. Мог ли он быть с другим? Кровать позади Хоука была застелена и не выглядела так, как будто кто-то… спал в ней.
  
  Что я должен делать? Повернись и беги? Это было бы странно. Он обязательно спросит об этом Бритту, но если я верну плащ и маску без ее ведома, я буду в безопасности.
  
  Вот только Виктер, скорее всего, все еще был внизу, и женщина тоже…
  
  Боги мои, она должна быть Провидицей. Инстинкт подсказал мне, что она знала, что эта комната занята. Она специально послала меня сюда. Знала ли она, что здесь был Хоук и, вероятно, ошибочно принял меня за Бритту?
  
  Это казалось слишком нереальным, чтобы поверить в это.
  
  - Пенс сказал вам, что я был здесь? он спросил.
  
  У меня перехватило дыхание, когда мое сердце забилось, как молоток, по ребрам. Я думал, что Пенс был стражником Восстания, примерно ровесником Хоука. Блондин, если я правильно помнил, но я не видел его внизу. Я покачал головой.
  
  - Значит, вы за мной присматривали? За мной?" - спросил он, тихонько трясясь себе под нос. «Нам придется поговорить об этом, не так ли?»
  
  В его голосе звучала странная угроза, из-за которой у меня сложилось впечатление, что он не очень доволен мыслью о том, что Бритта следует за ним.
  
  - Но, похоже, не сегодня вечером. - Ты странно тихий, - заметил он. Судя по тому, что я знал о Бритте, она редко бывала скромной.
  
  Но в тот момент, когда я заговорил, он понял, что я не горничная, и я… я не был готов к тому, чтобы он это обнаружил. Я не был уверен, к чему был готов. Моя рука больше не была на кинжале, и я не знала, что это значило. Все, что я знал, это то, что мое сердце все еще колотилось.
  
  «Нам не нужно разговаривать». Он потянулся к краю своей туники и, прежде чем я смог сделать еще один вдох, натянул ее на голову и отбросил в сторону.
  
  Мои губы приоткрылись, а глаза расширились. Я раньше видел мужской сундук, но никогда не видел его. Теперь были видны мышцы, которые сгибались и сгибались под более тонкими рубашками, в которых тренировались охранники. У него были широкие плечи и грудь, все мускулы были определены годами интенсивных тренировок. Под его пупком была тонкая пыльца волос, которая исчезла за его штанами. Мой взгляд опустился еще ниже, и вернулся жар, иного рода, который не только покраснел мою кожу, но и вторгся в мою кровь.
  
  Даже при свете свечей я мог видеть, насколько узкими были его бриджи, как они закрывали его тело, оставляя очень мало для воображения.
  
  И у меня было обширное воображение благодаря частой склонности дам слишком много делиться и моей частой склонности подслушивать разговоры.
  
  В нижней части живота у меня возникло странное ощущение скручивания. Это не было неприятно. Нисколько. Он был теплым и покалывающим, напоминая мне о моем первом глотке игристого шампанского.
  
  Хоук шагнул ко мне, и мои мускулы напряглись, чтобы бежать, но я сдерживался волей. Я знал, что мне нужно было уйти. Я должен был заговорить и показать, что я не Бритта. Я должен был немедленно уйти. То, как он крался ко мне, его длинные ноги сокращали расстояние между нами, сказало мне его намерения, даже если он не снял тунику. И хотя у меня было мало - хорошо, абсолютно никакого опыта - я изначально знал, что, если он дойдет до меня, он прикоснется ко мне. Он может сделать даже больше. Он может поцеловать меня.
  
  А это было запрещено.
  
  Я была Дева, Избранная. Не говоря уже о том, что он думал, что я другая женщина, и он, очевидно, был в этой комнате с кем-то еще до того, как я приехал сюда. Это не означало, что он был с кем-то, но мог.
  
  Я все еще не двигался и не говорил.
  
  Я ждал, мое сердце билось так быстро, что я чувствовал себя слабым. Легкая дрожь сотрясала мои руки и ноги.
  
  И я никогда не дрожал.
  
  Что ты делаешь? - прошептал разумный, вменяемый голос в моей голове.
  
  «Живые» , - прошептала я в ответ.
  
  И, будучи невероятно глупым , возразил голос.
  
  Я был, но опять же, я стоял там.
  
  Чувства гиперактивны, я наблюдал, как Хоук остановился передо мной и поднял руки, взявшись одной за заднюю часть капюшона. На мгновение я подумал, что он может вытащить это, и шарада закончится, но он сделал не это. Капюшон сдвинулся назад всего на пару дюймов.
  
  «Я не знаю, о какой ты игре сегодня вечером». Его низкий голос был хриплым. «Но я хочу узнать».
  
  Другая его рука обняла меня за талию. Вздох оставил меня, когда он притянул меня к своей груди. Это не было похоже на краткие объятия, которые я получил от Виктера. Меня никогда не держал такой человек. Между его грудью и моей не было ни дюйма. Контакт был потрясением для меня.
  
  Он поднял меня на кончики пальцев ног, а затем оторвался от моих ног. Его сила была ошеломляющей, потому что я был не совсем легким. Ошеломленные, мои руки приземлились ему на плечи. Тепло его твердой кожи, казалось, прожигало мои перчатки, плащ и тонкое белое платье, в котором я обычно спала.
  
  Его голова наклонилась, и я почувствовала тепло его дыхания на своих губах. Плотная дрожь предвкушения пробежала по моему позвоночнику в тот же момент, когда мой желудок сжался от неуверенности. У двух враждующих эмоций не было времени на битву. Он повернулся и зашагал вперед с той же кошачьей грацией, которую я видел от него раньше. В течение нескольких прерывистых ударов сердца он вел нас вниз, его хватка была сильной, но осторожной, как если бы он осознавал свою силу. Он спустился надо мной, его рука все еще была у меня за головой, его вес был шоком, когда он прижал меня к кровати, а затем его рот оказался на моем.
  
  Хоук поцеловал меня.
  
  Не было ничего сладкого или мягкого, каким я представляла себе поцелуй. Это было тяжело и подавляюще, требовать, и когда я резко вдохнула, он воспользовался этим, углубив поцелуй. Его язык коснулся моего, напугав меня. Паника вспыхнула у меня в животе, но вместе с ней произошло кое-что еще, что-то гораздо более сильное, удовольствие, которого я раньше не испытывал. Он почувствовал вкус золотого ликера, который я когда-то пробирался, и я чувствовал этот прикосновение его языка каждой частичкой себя. Это было в дрожи, разразившейся по всей моей коже, в необъяснимой тяжести в груди, в ощущении скручивания, сжатия ниже пупка и даже ниже, где внезапно возник пульс между моими ногами. Я вздрогнул, мои пальцы впились в его плоть, и мне внезапно стало жаль, что я не надевал перчатки, потому что я хотел чувствовать его кожу, и я сомневался, что буду в какой-либо форме, чтобы сосредоточиться на том, что он чувствовал. Его голова наклонилась, и я почувствовал прикосновение его странно острого ...
  
  Без предупреждения он прервал поцелуй и поднял голову. "Кто ты?"
  
  Мысли до странности замедлялись, кожа гудела, я моргнула и открыла глаза. Темные волосы упали ему на лоб. Его черты были затемнены в мягком мерцающем свете, но мне показалось, что его губы были такими же опухшими, как и мои.
  
  Хоук действовал слишком быстро, чтобы я мог проследить движение, откинув капюшон назад, обнажив лицо в маске. Его брови приподнялись, когда туман рассеялся от моих мыслей. Мое сердце подпрыгнуло в груди по совершенно другой причине, хотя губы все еще дрожали от поцелуя.
  
  Мой первый поцелуй.
  
  Златоглазый взгляд Хоука поднялся на мою голову, и он убрал руку с моей шеи. Я напряглась, когда он поднял прядь моих волос, растягивая ее так, чтобы она сияла темно-каштановым цветом в свете свечей. Его голова наклонена влево.
  
  «Ты определенно не тот, кем я думал, - пробормотал он.
  
  "Как ты узнал?" - выпалил я.
  
  «Потому что в последний раз, когда я поцеловал владелицу этого плаща, она чуть не засосала мой язык себе в горло».
  
  «Ой», - прошептала я. Я должен был это сделать? Не похоже, что это будет что-то приятное.
  
  Он смотрел на меня сверху вниз оценивающим взглядом, оставаясь половиной своего тела на моем. Одна из его ног оказалась между моей, и я понятия не имел, когда именно это произошло. «Тебя раньше целовали?»
  
  Мое лицо загорелось. О боги, это было так очевидно? "У меня есть!"
  
  Одна сторона его губ приподнялась. «Ты всегда лжешь?»
  
  "Нет!" Я сразу солгал.
  
  - Лжец, - пробормотал он почти дразняще.
  
  Смущение захлестнуло мой организм, заглушив дрожь удовольствия, как будто меня окунуло в холодный зимний снегопад. Я толкнул его голую грудь. «Тебе следует выйти».
  
  «Я планировал».
  
  От того, как он это сказал, мои глаза сузились.
  
  Хоук засмеялся, и это было… я впервые услышал, как он это делает. Когда я увидел его в Зале, он был тихим и стойким, как и большинство стражников, и я видел только его полуулыбку, пока он тренировался. Но никогда не смеяться. И с той болью, которую я знал, скрывающейся под поверхностью, я не был уверен, что он когда-либо смеялся.
  
  Но теперь он это сделал, и это звучало реально, глубоко и приятно, и это грохотало во мне до кончиков пальцев ног. Я медленно осознавал, что это было самое большее, что я слышал от него. У него был легкий акцент, почти музыкальная нотка в его тоне. Я не мог точно определить это, но я когда-либо был только в столице и здесь, и нечасто многие говорили со мной или вокруг меня, если они знали, что я присутствую. Насколько я знал, акцент мог быть довольно обычным.
  
  «Тебе действительно стоит двигаться», - сказал я ему, хотя мне нравился его вес.
  
  «Мне очень комфортно там, где я нахожусь», - добавил он.
  
  «Ну, я нет».
  
  «Ты скажешь мне, кто ты, принцесса?»
  
  "Принцесса?" - повторил я. Во всем королевстве, кроме Темного, не было принцесс или принцев, называвших себя таковыми. С тех пор, как правила Атлантия.
  
  «Вы довольно требовательны». Он пожал плечами. «Я представляю принцессу требовательной».
  
  «Я не требую», - заявил я. "Отстань от меня."
  
  Он приподнял бровь. "Действительно?"
  
  «Сказать вам переехать - это не требование».
  
  «Мы должны не согласиться с этим». Он сделал паузу. «Принцесса».
  
  Мои губы скривились от крика юмора, но мне удалось подавить улыбку. «Ты не должен меня так называть».
  
  «Тогда как мне тебя называть? Может быть, имя?
  
  «Я… я никто», - сказал я ему.
  
  "Никто? Какое странное имя. Часто ли у девушек с таким именем появляется привычка носить чужую одежду? »
  
  «Я не девушка», - отрезал я.
  
  «Я очень надеюсь, что нет». Он замолчал, губы скривились в уголках. "Сколько тебе лет?"
  
  «Достаточно взрослый, чтобы быть здесь, если ты об этом беспокоишься».
  
  «Другими словами, достаточно взрослый, чтобы маскироваться под кого-то другого, позволяя другим поверить в то, что ты другой человек, а затем позволять им целоваться…»
  
  «Я понимаю, о чем вы говорите, - перебил я его. «Да, я достаточно взрослый для всего этого».
  
  Одна бровь приподнялась. «Я скажу тебе, кто я, хотя у меня такое чувство, что ты уже знаешь. Я Хоук Флинн.
  
  «Привет», - сказал я, чувствуя себя глупо из-за этого.
  
  Ямочка на его правой щеке стала глубже. «Это та часть, где вы называете мне свое имя».
  
  Мои губы и язык не шевелились.
  
  «Тогда мне придется называть тебя принцессой». Его глаза теперь стали намного теплее, и я хотел посмотреть, уменьшилась ли боль, но мне удалось сопротивляться. Я подумал, что, возможно, его боль ушла. Если так…
  
  «По крайней мере, ты можешь сказать мне, почему ты не остановил меня», - сказал он, прежде чем я смог поддаться любопытству и потянуться своими чувствами.
  
  Я понятия не имел, как ответить на этот вопрос, если сам не понимал его полностью.
  
  Одна сторона его губ изогнулась. «Я уверен, что это больше, чем моя обезоруживающая внешность».
  
  Я наморщил нос. "Конечно."
  
  Еще один короткий удивленный смех покинул его. «Я думаю, ты только что оскорбил меня».
  
  Раздосадованный, я вздрогнул. "Это не то, что я имел ввиду-"
  
  «Вы меня ранили, принцесса».
  
  «Я очень сомневаюсь в этом. Вы должны более чем хорошо осознавать свою внешность ».
  
  "Я. Это привело к тому, что довольно много людей сделали сомнительный жизненный выбор ».
  
  «Тогда почему ты сказал, что тебя оскорбили?» Понимая, что он дразнит меня и чувствуя себя глупо из-за того, что не заметил этого сразу, я снова толкнула его в грудь. «Ты все еще лежишь на мне».
  
  "Я знаю."
  
  Я перевел дыхание. «Это довольно грубо с вашей стороны - продолжать делать это, когда я ясно дал понять, что хочу, чтобы вы переехали».
  
  «Это довольно грубо с вашей стороны ворваться в мою комнату в костюме ...»
  
  "Твой любовник?"
  
  Он приподнял бровь. «Я бы не стал ее так называть».
  
  "Как бы вы ее назвали?"
  
  Хоук, казалось, обдумывал это, все еще растянувшись на полпути ко мне. "Хороший друг."
  
  Часть меня почувствовала облегчение от того, что он не назвал ее чем-то унизительным, как я слышала раньше, когда говорили другие мужчины о женщинах, с которыми они были близки, но как хороший друг? «Я не знала, что друзья так себя ведут».
  
  «Готов поспорить, что вы мало что знаете о таких вещах».
  
  Правду в его заявлении было трудно игнорировать. «И вы ставите все это на один поцелуй?»
  
  «Всего один поцелуй? Принцесса, ты можешь многому научиться из одного поцелуя ".
  
  Глядя на него, я не мог не чувствовать себя… очень неопытным. Единственное, что я мог сказать по его поцелуям, - это то, что он заставил меня почувствовать. Как будто он стремился овладеть мной.
  
  «Почему ты меня не остановил?» Его взгляд скользнул по маске, а затем опустился туда, где я поняла, что плащ разошелся, обнажив слишком тонкое платье и его довольно дерзкий вырез. Честно говоря, я не знала, о чем думала, когда натягивала одежду. Это было похоже на то, как будто я подсознательно готовился к… чему-то. У меня скрутило живот. Скорее всего, платье было ложной бравадой.
  
  Взгляд Хоука нашел мой. «Думаю, я начинаю понимать».
  
  «Означает ли это, что ты собираешься встать, чтобы я могла двигаться?»
  
  Почему ты не заставил его встать? прошептал этот глупый, очень разумный и очень логичный голос. Это был отличный вопрос. Я знал, как использовать против них мужской вес. Что еще более важно, у меня был кинжал и доступ к нему. Но я не пошел на это, и я действительно не пытался оставить между нами пространство. Что это значило? Я… я полагал, что чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, на данный момент. Я могу знать очень мало о Хоуке, но он не был чужим, по крайней мере, он не чувствовал этого ко мне, и я не боялся его.
  
  Хоук покачал головой. «У меня есть теория».
  
  «Я жду этого, затаив дыхание».
  
  Ямочка на его правой щеке появилась снова. «Я думаю, вы пришли в эту самую комнату с определенной целью».
  
  В этом он был прав, но я сомневался, что он прав насчет истинной причины.
  
  «Вот почему вы не сказали и не попытались исправить мое предположение о том, кем вы были. Возможно, плащ, который ты одолжил, тоже было очень продуманным решением, - продолжил он. «Вы пришли сюда, потому что вам что-то нужно от меня».
  
  Я начал отрицать то, что он предлагал, но никакие слова не доходили до моего языка. Молчание не было отказом или соглашением, но мой желудок снова опустился.
  
  Он слегка двинулся, его рука легла на мою правую щеку, его пальцы растопырены. «Я прав, правда, принцесса?»
  
  Сердце бешено колотилось, я попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. «Может быть… может быть, я пришел сюда… для разговора».
  
  «Чтобы поговорить?» Его брови приподнялись. "О чем?"
  
  «Многое», - сказал я.
  
  Выражение его лица смягчилось. "Нравиться?"
  
  Мой разум был бесполезно пуст на несколько секунд, а потом я выпалил первое, что пришло в голову. «Почему вы выбрали работу над The ​​Rise?»
  
  «Вы пришли сюда сегодня вечером, чтобы спросить об этом?»
  
  Ни в его тоне, ни в его взгляде ничего не говорилось, что он мне верил, но я кивнул, добавив, что это еще один пример того, как я действительно плохо разговаривал с людьми.
  
  Он замолчал, а затем сказал: «Я присоединился к Rise по той же причине, что и большинство».
  
  "И что это?" - спросил я, хотя знал большинство причин.
  
  «Мой отец был фермером, и это была не моя жизнь. Предлагается не так много других возможностей, кроме как присоединиться к Королевской армии и защитить Подъем, принцесса.
  
  "Ты прав."
  
  Его глаза сузились, когда на его лице отразилось удивление. "Что ты имеешь в виду?"
  
  «Я имею в виду, что у детей не так много шансов стать кем-то другим, кроме того, кем были их родители».
  
  «Вы имеете в виду, что у детей не так много шансов улучшить свое положение в жизни, добиться большего успеха, чем у тех, кто был до них?»
  
  Я кивнул, как мог. «… Естественный порядок вещей не позволяет этого. Сын фермера - фермер, или они ...
  
  «Они хотят стать охранниками, рискуя своей жизнью ради стабильной заработной платы, которой они, скорее всего, не проживут достаточно долго, чтобы получать удовольствие?» он закончил. "Не похоже на вариант, не так ли?"
  
  «Нет», - признал я, но я уже думал об этом. Были работы, к которым мог стремиться Хоук. Торговец и охотник, но они тоже были опасны, так как требовали частого выхода за пределы Поднятия. Это было не так опасно, как вступить в Королевскую армию и отправиться на Подъем. Был ли причиной его страданий то, что он видел в качестве охранника? «Может быть не так много вариантов, но я все же думаю - нет, я знаю, - что присоединение к страже требует определенного уровня врожденной силы и храбрости».
  
  «Вы думаете, что из всех стражников? Что они смелые? »
  
  "Я делаю."
  
  «Не все стражи - хорошие люди, принцесса».
  
  Мои глаза сузились. "Я знаю это. Храбрость и сила не равны добру ».
  
  «Мы можем согласиться с этим». Его взгляд упал на мой рот, и моя грудь стала необъяснимо тесной.
  
  «Вы сказали, что ваш отец был фермером. Он… он пошел к богам? »
  
  Что-то промелькнуло по его лицу и исчезло слишком быстро, чтобы я мог его разобрать. "Нет. Он жив-здоров. Твой? »
  
  Я слегка покачал головой. «Мой отец - оба моих родителя ушли».
  
  «Мне жаль это слышать», - сказал он, и это прозвучало искренне. «Потеря родителя или члена семьи сохраняется еще долго после их ухода, боль уменьшается, но никогда не исчезает. Спустя годы вы все еще будете думать, что сделаете все, чтобы вернуть их ».
  
  Он был прав, и я подумал, что, возможно, это было источником боли, которую он чувствовал. «Похоже, ты знаешь не понаслышке».
  
  "Я делаю."
  
  Я подумал о Финли. Хорошо ли знал его Хоук? Большинство стражников были близко, узы крепче крови, но даже если он не знал Финли, наверняка были и другие, которые, как он знал, были потеряны. «Мне очень жаль, - сказал я. «Мне очень жаль того, кого ты потерял. Смерть… »
  
  Смерть была постоянной.
  
  И я видел много этого. Я не должен был этого делать, так как был защищен, но я слишком часто видел смерть.
  
  Его голова наклонилась, и на лбу у него образовались темные пряди. «Смерть похожа на старого друга, который навещает ее, иногда тогда, когда этого меньше всего ждут, а иногда, когда вы ее ждете. Это не первый и не последний раз, когда она нанесет визит, но от этого никакая смерть не становится менее суровой или неумолимой ».
  
  Печаль угрожала поселиться в моей груди, вытесняя тепло. "Что это."
  
  Он внезапно опустил голову, его губы приблизились к моим. «Я сомневаюсь, что необходимость разговора привела вас в эту комнату. Вы пришли сюда не для того, чтобы говорить о грустных вещах, которые нельзя изменить, принцесса.
  
  Я знал, зачем я пришел сюда сегодня вечером, и Хоук снова был прав. Не для разговоров. Я приехал сюда жить. Испытывать. Выбирать. Быть кем угодно, кроме того, кем был я. Ни одна из этих вещей не включала разговоров.
  
  Но сегодня у меня был мой первый поцелуй. Я мог бы остановиться на этом, или сегодня вечером может быть много первых событий, все по моему выбору.
  
  Был ли я…? Неужели я действительно обдумывал это, что бы это ни было? Боги, я действительно им был. Меня потрясли крохотные толчки. Мог ли он их почувствовать? Они накапливались у меня в животе, образуя маленькие узелки ожидания и страха.
  
  Я была Девой. Избранный. Мои прежние убеждения относительно того, чем занимались боги, ослабли. Найдут ли они меня недостойным? Паника охватила меня не так, как должна. Вместо этого появилась искра надежды, и это меня больше всего расстроило. Крошечный проблеск надежды казался предательским и полностью тревожным, учитывая, что признание его недостойным привело к одному из самых серьезных последствий.
  
  Если бы меня сочли недостойным, мне бы грозила верная смерть.
  
  Я буду изгнан из королевства.
  
  
  
  
  
  Глава 3
  
  00012.jpg
  
  
  
  
  
  Насколько я знал, был только один человек, которого сочли недостойным при Вознесении. Их имена были вычеркнуты из наших историй, как и всякая информация о том, кто они такие и какие дела привели к его или ее изгнанию. Им запретили жить среди смертных, и без семьи, поддержки или защиты им грозила верная смерть. Даже деревни и фермеры с их небольшими возвышениями и охраной несли ошеломляющую смертность.
  
  Хотя мое Вознесение отличалось от других, меня все же можно было признать недостойным, и я воображал, что мое наказание будет столь же суровым, но у меня не было умственных способностей смириться с этим.
  
  Нет.
  
  Это была ложь.
  
  Я не хотел с этим иметь дело. Я должен был, но я не выходил из комнаты. Я не останавливал Хоука. Я уже принял решение, даже если не понимал, почему он все еще здесь, со мной.
  
  Смочив нижнюю губу языком, я почувствовал головокружение и даже небольшой обморок, и я никогда не чувствовал себя слабым . Эти невероятно густые ресницы опустились, и его взгляд так пристально смотрел на мой рот, что это было похоже на ласку. Я вздрогнул.
  
  Его глаза казались еще ярче, чем раньше, когда его палец провел по контуру моей маски, вплоть до того места, где атласная лента исчезла из-под моих волос. "Могу я удалить это?"
  
  Не имея возможности говорить, я отрицательно покачал головой.
  
  Хоук остановился на мгновение, а затем появилась полуулыбка - на этот раз без ямочки. Он отвел палец от маски, затем провел им по линии моей челюсти и по горлу, туда, где был застегнут плащ. "Как насчет этого?"
  
  Я кивнул.
  
  Его пальцы были ловкими, и он откинул плащ, а затем провел лишь одним пальцем по вырезу, следя за быстрым подъемом и опусканием моей груди. Буйство ощущений последовало за его пальцем, так много, что я не мог разобрать их все.
  
  "Чего ты хочешь от меня?" - спросил он, играя маленьким бантом между моей грудью. «Скажи мне, и я так и сделаю».
  
  "Почему?" - выпалил я. «Зачем тебе… делать это? Вы меня не знаете и думали, что я кто-то другой ».
  
  На его ярком лице промелькнула вспышка веселья. «Мне сейчас некуда быть, и я заинтригован».
  
  Мои брови приподнялись. «Потому что тебе сейчас некуда быть?»
  
  «Вы бы предпочли, чтобы я начал поэзно о том, как я очарован вашей красотой, хотя я могу видеть только половину вашего лица? Что, кстати, из того, что я вижу, приятно. Вы бы предпочли, чтобы я сказал вам, что я очарован вашими глазами? Насколько я могу судить, они красивого зеленого оттенка.
  
  Я начал хмуриться. "Ну нет. Я не хочу, чтобы ты лгал ».
  
  «Все это не было ложью». Он натянул лук, наклонил голову и коснулся губами моих. Мягкий контакт послал через меня волну осознания. «Я сказал вам правду, принцесса. Я заинтригован вами, и меня редко кто заинтриговал ».
  
  "Так?"
  
  «Итак», - повторил он со смешком, когда его губы скользнули по моей челюсти. «Ты изменил мой вечер. Я планировал вернуться в свою комнату. Может быть, хорошо выспитесь, хотя и скучно, но я подозреваю, что эта ночь будет совсем не скучной, если я проведу ее с вами ».
  
  Я сделал неглубокий вдох, странно польщенный, но все еще сбитый с толку его побуждениями. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь был здесь, чтобы спросить, но даже если бы они были, это было бы странно - и неловко.
  
  В моей памяти возникли два стакана у дивана. «Вы ... были с кем-то до меня?»
  
  Его голова поднялась и посмотрела на меня. «Это случайный вопрос».
  
  «Возле дивана стоят два стакана», - указал я.
  
  «Это также случайный личный вопрос, который задает кто-то, чье имя я даже не знаю».
  
  Мои щеки потеплели. Он был прав.
  
  Он так долго молчал, что закралось сомнение. Может, мне все равно, был ли он сегодня вечером с кем-нибудь еще, но я молчал, и если это мне что-то говорило, то кричало, что это ошибка. Я был над головой. Я ничего не знал о нем, о том, что ...
  
  «Я был с кем-то», - ответил он, и разочарование нарастало. «Друг, который не похож на владельца плаща. Тот, которого я давно не видел. Мы наверстывали упущенное наедине ".
  
  Волнение улеглось, и я решил, что он, должно быть, говорит правду. Ему не нужно было лгать, чтобы иметь меня, когда у него могло быть любое количество других, которые хотели бы заинтриговать его.
  
  «Итак, принцесса, ты скажешь мне, что тебе от меня нужно?»
  
  Я сделал еще один неровный вдох. "Что-нибудь?"
  
  "Что-нибудь." Затем он двинул рукой, обхватив мою грудь, и провел большим пальцем по центру.
  
  Это было такое легкое прикосновение, но я ахнула, когда через меня пронеслись стрелы удовольствия. Мое тело отреагировало само, выгнувшись от его прикосновения.
  
  «Я жду», - сказал он, еще раз ударив большим пальцем и рассеивая мои уже разрозненные мысли. «Скажи мне, что тебе нравится, и я смогу заставить тебя полюбить это».
  
  «Я…» я прикусила губу. "Я не знаю."
  
  Взгляд Хоука метнулся ко мне, и прошло такое долгое мгновение, что я начал задаваться вопросом, сказал ли я что-то не то. «Я скажу тебе, что хочу». Его большой палец медленно двигался по самой чувствительной части тела. «Я хочу, чтобы ты снял маску».
  
  «Я…» - резкое, пульсирующее возбуждение прокатилось по моему телу, за которым быстро последовало мое пьянящее изумление. Что я чувствовал… Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Острый и сладкий - совсем другое горе. "Почему?"
  
  "Потому что я хочу видеть тебя."
  
  "Ты можешь увидеть меня сейчас."
  
  «Нет, принцесса», - сказал он, опуская голову, пока его губы не коснулись выреза моего платья. «Я действительно хочу видеть тебя, когда я делаю это без твоего платья между тобой и моим ртом».
  
  Прежде чем я успела спросить, что он имел в виду, я почувствовала влажное, теплое скольжение его языка через тонкое шелковое платье. Я ахнула, потрясенная этим поступком и потоком жидкого тепла, которое оно принесло, но затем его взгляд поднялся на мой, когда его рот сомкнулся на кончике моей груди. Он сосал глубоко и долго, и вздох превратился в крик, который наверняка смутил бы меня позже.
  
  «Снимите маску». Его голова поднялась, когда он провел рукой по моему бедру. "Пожалуйста."
  
  Он бы не узнал меня, если бы я узнал. Хоук никогда бы не узнал, кто я был в маске или без нее, но ...
  
  Если бы я снял маску с лица, он сказал бы, что часто делал герцог? Что я был одновременно шедевром и трагедией? И когда он почувствовал неровные срезы кожи, разбросанные по моему животу и бедрам, разве он в ужасе отдернул бы руку?
  
  Моя кожа замерзла.
  
  Я не думал об этом.
  
  Вообще.
  
  Замечательный бодрящий зной потускнел. Хоук не был Вознесенным, но он был похож на них внешне, почти безупречный. Раньше мне никогда не было стыдно за шрамы. Не тогда, когда они были доказательством того ужаса, который я пережил. Но если он ...
  
  Рука Хоука скользнула вниз по моему правому бедру туда, где платье разделилось и остановилось, прямо над рукоятью кинжала. "Что за…?"
  
  Прежде, чем я успел сделать еще один вдох, он обнажил лезвие, его пальцы ненадежно приблизились к одному из шрамов. Я сел, но он был быстрее, качаясь назад.
  
  Свет свечи отражался от красного лезвия. «Кровавый камень и волчья кость».
  
  «Отдай это обратно», - потребовала я, вскакивая на колени.
  
  Его взгляд переместился с кинжала на меня. «Это уникальное оружие».
  
  "Я знаю." Мои волосы упали мне на плечи.
  
  «То, что стоит недешево», - продолжил он. «Зачем это тебе, принцесса?»
  
  «Это был подарок». Что было правдой. «И я не настолько глуп, чтобы прийти в такое место без оружия».
  
  Некоторое время он смотрел на меня, а затем снова сосредоточился на кинжале. «Ношение оружия и незнание того, как им пользоваться, не делают человека мудрым».
  
  Раздражение вспыхнуло в жизни так же горячо, как и желание, которое он вызвал у меня всего несколько минут назад. «Почему ты думаешь, что я не знаю, как им пользоваться? Потому что я женщина? "
  
  «Не удивляйтесь, что я буду шокирован. Женщины в Солисе не умеют пользоваться кинжалом ».
  
  "Ты прав." И он был. Женщинам было социально неприемлемо знать, как владеть оружием или уметь защищаться, что всегда беспокоило меня. Если бы моя мать знала, как защищаться, она все еще могла бы быть здесь. «Но я знаю, как им пользоваться».
  
  Правая часть его губ изогнулась. «Теперь я действительно заинтригован».
  
  Он двигался невероятно быстро, вонзив лезвие кинжала в кровать. Я ахнул, гадая, что подумают об этом владельцы Red Pearl, но затем он набросился. Он снова повел меня к матрасу, его вес снова накрыл меня, и он прижался ко мне так, что все интересные части встретились. Его рот совпал с моим -
  
  Кулак ударил в дверь, заставляя замолчать все, о чем он собирался спросить. "Хоук?" Раздался мужской голос. «Ты там?»
  
  Он напрягся надо мной, его теплое дыхание касалось моих губ, когда он закрыл глаза.
  
  «Это Киран». Мужчина назвал имя, которое я не узнал.
  
  «Как будто я этого еще не знал», - пробормотал Хоук себе под нос, и меня покинуло легкое хихиканье. Его глаза открылись, и появилась эта полуулыбка.
  
  "Хоук?" Киран постучал еще немного.
  
  «Думаю, тебе стоит ему ответить», - прошептала я.
  
  «Черт побери», - выругался он. Оглядываясь через плечо, он крикнул: «Я очень, счастливо занят в данный момент».
  
  «Мне жаль это слышать», - ответил Киран, когда Хоук снова сосредоточился на мне. Киран снова постучал. «Но прерывание неизбежно».
  
  «Единственная неизбежная вещь, которую я вижу, - это твою руку, которая скоро сломается, если ты еще раз постучишь в дверь», - предупредил Хоук, и мои глаза расширились. «Что, принцесса?» Его голос понизился. «Я сказал вам, что был очень заинтригован».
  
  «Тогда я должен рискнуть сломать руку», - ответил Киран.
  
  Из глубины горла Хоука вырвался разочарованный рык, странно животный звук. По коже выступили мурашки по коже.
  
  «… Посланник прибыл», - добавил Киран через дверь.
  
  Тени ползли по лицу Хоука. Его губы шевелились, как будто он что-то бормотал, но звук был слишком тихим, чтобы я мог его услышать.
  
  Холод отогнал часть жара. «Посланник?»
  
  Он кивнул. «Припасы, которых мы так долго ждали, - пояснил он. "Мне нужно идти."
  
  Я кивнул в ответ, понимая, что он должен уйти, когда я протянул руку между нами, схватившись за край плаща.
  
  В течение долгого времени Хоук не двигался с места, но затем отстранился от меня и встал. Он крикнул Кирану, схватив свою тунику с пола. Я вытащил забытый кинжал из матраса, быстро вложил его в ножны, когда он натянул тунику через голову и накинул перевязь на плечи, закрепив ремень на талии. По бокам у него были две ножны для оружия - оружия, о котором я не знал до сих пор.
  
  Он вытащил два коротких меча из сундука возле двери, и я подумал, что, возможно, мне нужно лучше осознавать свое окружение, когда я в следующий раз ворвусь в комнату.
  
  Его лезвия были заточены до опасной, смертоносной точки, предназначенной для рукопашного боя, а каждая сторона была зазубренной, предназначенной для разрезания плоти и мускулов.
  
  Я тоже знал, как ими пользоваться, но держал это при себе.
  
  «Я вернусь, как только смогу». Он вложил мечи в ножны по бокам. "Клянусь."
  
  Я еще раз кивнул.
  
  Хоук уставился на меня. «Скажи мне, что будешь ждать меня, принцесса».
  
  Мое сердце перепрыгнуло. "Я буду."
  
  Обернувшись, он подошел к двери и остановился. Он повернулся ко мне. «Я с нетерпением жду возвращения».
  
  Я ничего не сказала, когда он вышел из комнаты, открыв дверь ровно настолько, чтобы он мог проскользнуть внутрь. Когда дверь за его спиной щелкнула, я выдохнула и посмотрела на переднюю часть платья. Область моей груди была все еще влажной, белый материал почти прозрачен. Мои щеки вспыхнули, когда я соскользнул с кровати и встал на удивительно слабые колени.
  
  Я поднял взгляд на дверь и закрыл глаза, не зная, разочарован ли я прерыванием или облегчил его. По правде говоря, это была смесь того и другого, потому что я солгал Хоуку.
  
  Меня бы здесь не было, когда он вернется.
  
  
  
  00017.jpg
  
  
  
  "Что ты делал прошлой ночью?"
  
  Вопрос отвлек мое внимание от печенья, которое я в данный момент ел, на Даму в ожидании, которая сидела напротив меня.
  
  Тони Лион была второй дочерью успешного торговца, отданной Королевскому двору в возрасте тринадцати лет во время Обряда. Высокая и гибкая, с густой коричневой кожей и красивыми карими глазами, она вызывала абсолютную зависть. Некоторым дамы и лорды в ожидании были поручены задачи, выходящие за рамки подготовки к присоединению ко двору после Вознесения, и, поскольку мы были одного возраста, она была назначена моей спутницей вскоре после ее обряда. В ее обязанности входило составлять мне компанию, помогать мне принимать ванну или одеваться, если я в этом нуждался.
  
  Тони был одним из немногих, кто мог рассмешить меня над самыми глупыми вещами. На самом деле, она была одной из немногих, кому даже разрешили поговорить со мной. Она была моим самым близким другом, и я глубоко о ней заботился.
  
  Я верил, что она тоже обо мне заботится, или, по крайней мере, нравлюсь мне, но она должна была быть со мной, если я не отпущу ее на день. Если бы ей не было поручено быть моим товарищем, мы бы никогда не поговорили. Этот факт не был отражением ее как личности, а потому, что она, как и все остальные, либо запретила бы общаться со мной, либо опасалась моего присутствия.
  
  Это знание часто давило мне на грудь, еще один кусок льда, но, хотя я знал, что наша дружба коренится в долге, я доверял ей.
  
  По крайней мере, до некоторой степени.
  
  Она знала, что я обучен, но не знала, в чем я иногда помогал Виктеру, и не знала о моих способностях. Я держал эти вещи при себе, потому что обмен этой информацией навредил бы другим или ей.
  
  "Я был тут." Вытирая масляные крошки с пальцев, я указал на довольно редкую комнату. Мы были в маленькой прихожей, которая выходила в спальню. У камина было всего два стула, шкаф и сундук, кровать, одна прикроватная тумбочка и тяжелый меховой коврик под нашими ногами. У других было больше… удобств для существ. У Тони был красивый шезлонг в ее комнате и куча плюшевых покрытий на полу, и я знал, что у некоторых других леди и лордов в ожидании были туалетные столики или столы, стены с книжными полками и даже электричество.
  
  За прошедшие годы эти предметы были изъяты из моей камеры за то или иное нарушение.
  
  «Тебя не было в твоей комнате», - сказал Тони. Простой пучок волос пытался - и безуспешно - убрать массу коричневых и золотых кудрей с ее лица. Более чем несколько человек выскользнули из ее щек. «Я проверил тебя вскоре после полуночи, и тебя здесь не было».
  
  Мое сердце екнуло. Что-то произошло там, где герцог или герцогиня послали за мной Тони? Если так, Тони не сможет солгать, но я представил, что если бы это произошло, я бы уже знал.
  
  Меня бы уже вызвали в личный кабинет герцога.
  
  «Почему вы меня проверяли?» Я спросил.
  
  «Мне показалось, что я слышал, как ваша дверь открывается и закрывается, поэтому я решил разобраться, но здесь никого не было». Она остановилась. "Никто. Включая тебя."
  
  Она никак не могла услышать, как я вернулся. Я воспользовалась доступом старых слуг, и хотя эта дверь скрипела, как мешок с костями, ее комната находилась с другой стороны от моей кровати. Эта дверь была одной из причин, по которой я никогда не просил, чтобы меня перевели в более новые, отремонтированные части цитадели. Через него я мог получить доступ практически к любой части замка и мог незаметно приходить и уходить.
  
  Это более чем компенсировало отсутствие электричества и постоянный холодный сквозняк, который, казалось, всегда пробивался сквозь окна, независимо от того, насколько солнечный день был.
  
  Мои ладони стали влажными, когда я взглянул на закрытую дверь в коридор. Кто-то меня искал? Опять же, я бы уже знал, так что, вероятно, Тони думала, что она что-то слышала.
  
  Зная Тони так же, как я, я знал, что она не отпустит этого, если я ей что-нибудь не дам. «Я не мог уснуть прошлой ночью».
  
  «Кошмары?»
  
  Я кивнул, чувствуя себя немного виноватым за сочувствие, которое промелькнуло в ее глазах.
  
  «В последнее время у вас их много». Она откинулась на спинку стула. «Вы уверены, что не хотите попробовать один из снотворных, которые приготовил для вас Целитель?»
  
  "Да. Мне не нравится идея ...
  
  «Быть ​​бессмысленным в нокауте?» она закончила за меня. «Это действительно не так уж плохо, Поппи. Вы отдыхаете очень глубоко и, честно говоря, выспавшись как можно меньше, я думаю, было бы хорошо хотя бы попробовать.
  
  Сама идея взять что-то такое, что погрузит меня в такой глубокий сон, что потребуется армия, марширующая через мою комнату, чтобы разбудить меня, заставила меня вспотеть. Я стану совершенно беспомощным, а этого я бы никогда не допустил.
  
  "Итак, что ты сделал?" Пауза. «Или я должен спросить, куда ты пошел?» Ее глаза сузились, когда я был восхищен прекрасной отделкой салфетки. «Ты сбежал, не так ли?»
  
  В этот момент Тони доказала, что знает меня так же хорошо, как и я ее. «Я не знаю, почему вы так думаете».
  
  «Потому что вы никогда не делали этого?» Она засмеялась, когда я взглянул на нее. «Давай, расскажи мне, что ты сделал. Я уверен, что это более захватывающе, чем то, что я делал, когда слушал болтовню госпожи Камбрия о том, насколько неуместны эта леди или лорд в ожидании. Я извинился, злобно расстроенный желудок.
  
  Я хихикнула, зная, что Тони так и поступил бы. «С любовницами много проблем».
  
  «Это слишком мило», - заметила она.
  
  Улыбаясь, я взял чашку кофе со сливками. Хозяйки были слугами герцогини, которые помогали ей вести хозяйство, но также следили за фрейлинами. Госпожа Камбрия была драконом женщины, которая пугала даже меня.
  
  «Я ускользнул», - признался я.
  
  «Куда вы пошли без меня?»
  
  «Думаю, ты расстроишься, когда услышишь где».
  
  "Наверняка."
  
  Я взглянул на нее. «Красная жемчужина».
  
  Ее глаза расширились до размеров блюдца, разбросанных по тележке между нами. "Ты серьезно?"
  
  Я кивнул.
  
  «Я не могу…» Она, похоже, глубоко вздохнула. "Как?"
  
  «Я одолжил один из плащей горничной и использовал ту маску, которую нашел».
  
  «Ты ... хитрый маленький воришка».
  
  «Я вернул плащ сегодня утром, поэтому не думаю, что вы можете называть меня вором».
  
  «Какая разница, вернули ли вы его». Она наклонилась вперед. "На что это было похоже?"
  
  «Интересно», - сказал я, и когда она попросила подробностей, я рассказал ей о том, что видел. Она была в восторге, ловя каждое мое слово, как будто я рассказывала ей настоящий ритуал, завершивший Вознесение.
  
  «Не могу поверить, что ты не взял меня с собой». Она откинулась на спинку стула, надувшись, но затем снова прыгнула вперед. «Вы видели там кого-нибудь, кого узнали? Лорен утверждает, что ходит туда почти каждый второй вечер ».
  
  Лорен, еще одна дама в ожидании, требовала многих вещей. «Я не видел ее, но…» я замолчал, не зная, стоит ли мне рассказать ей о Хоуке.
  
  Я ушел не более чем через десять минут после того, как Хок ушел, с облегчением обнаружив, что Виктера тоже нигде не было. Не было и той странной женщины, которая знала больше, чем следовало. Я сделала все, что в моих силах, чтобы не думать о том, что случилось с ним в той комнате.
  
  Это означало, что я потерпел неудачу, как только вернулся в свою кровать. Я лежал там, пока меня не охватило изнеможение, воспроизводя все, что он сказал… все, что он сделал. Я просыпался с ужасным разочарованием, с болью в груди и внизу живота.
  
  "Но что?" спросила она.
  
  Я хотел ей сказать. Боги, хотел ли я когда-нибудь поделиться с кем-нибудь тем, что случилось с Хоуком? У меня было много вопросов, которые нужно было задать, но прошлой ночью все было по-другому. Я перешел большую черту, и хотя я не чувствовал, что унизил себя или сделал что-то действительно плохое, я знал, что мои опекуны не согласятся. Жрецы и жрицы тоже. Одно дело пойти в «Красную жемчужину». Совсем другое дело - делиться собой в любой форме с другим. Это знание могло быть оружием.
  
  Я доверял Тони, но, как я уже признавал, только до определенной степени.
  
  И хотя одна мысль о Хоуке заставила мой желудок сжаться в десятки маленьких клубков, это не было чем-то, что когда-либо повторится. Когда я увидел его на заседаниях городского совета, он не знал, что это меня он назвал принцессой . Он бы не догадался, что это был мой первый поцелуй.
  
  То, что мы сделали… это принадлежало только мне.
  
  Так и должно было остаться.
  
  Я медленно выдохнул, не обращая внимания на внезапный царапающий ком в горле. «Но многие были в масках. Она могла быть там, и я бы не узнал. Кто угодно мог быть ».
  
  «Если ты когда-нибудь снова пойдешь в« Красную жемчужину »без меня, я прорежу дыры в подошвах твоих туфель», - предупредила она, играя белыми бусами, усеивающими вырез ее розового платья.
  
  Меня покинул потрясенный смех. "Вот это да."
  
  Она хихикнула.
  
  «Честно говоря, я рада, что ты не пошел со мной». Когда она нахмурилась, я быстро добавил: «Мне действительно не следовало идти туда самому».
  
  «Да, ходить к Красной Жемчужине запрещено, и я уверен, что это так же запрещено, как если бы тебя учили использовать кинжал или меч в качестве охранника на Подъеме».
  
  Это было то, что мне не удавалось скрыть от Тони, а она никогда не рассказывала, что было одной из причин, по которой я знал, что могу доверять ей большинство вещей. "Да, но-"
  
  «Точно так же, как однажды ты выскользнул, чтобы посмотреть на боевой ринг. Или когда вы убедили меня искупаться в озере ...
  
  «Это была твоя идея», - поправил я, и ее готовность помогать мне делать запретные вещи была другой причиной, по которой она почти полностью доверяла мне. «И ты тоже идешь делать это без одежды».
  
  «Кто купается в своей одежде?» - спросила она, невинно расширив глаза. «И это была общая идея, большое спасибо. Я думаю, мы должны сделать это снова и как можно скорее, пока не стало слишком холодно, чтобы даже выйти на улицу. Но я мог бы провести все утро, перечисляя то, что вы сделали, что либо запрещено герцогом и герцогиней, либо запрещено делать Деве, и до сих пор ничего не произошло. Боги не явились и сочли вас недостойным ».
  
  «Это правда», - признала я, разглаживая складку на юбке моего платья.
  
  "Конечно, это является." Она взяла маленькое круглое рассыпчатое тесто и сунула его в рот. Почему-то на нее не попало ни капли сахара. Между тем, если я хотя бы дышал в направлении этих пирожных, у меня получался тонкий слой белого порошка в местах, которые не имели смысла. «Итак, когда мы вернемся?»
  
  «Я ... я не думаю, что должен».
  
  "Ты не хочешь?"
  
  Я открыл рот, затем закрыл его и постарался не упасть в кроличью нору. Проблема была в том, что я хотел вернуться.
  
  Когда я лежал в постели и не навязчиво перематывал время, проведенное с Хоуком, вновь переживая острую тоску и трепет, которые его поцелуй вытащил из меня, я задавалась вопросом, вернулся ли он, как и обещал, и Я поступил правильно, уйдя.
  
  Конечно, в глазах моих стражей и богов это было правильно, но было ли так со мной? Должен ли я остаться и испытать бесконечно больше, прежде чем шансов больше не будет?
  
  Мой взгляд поднялся на окна, выходящие на западную часть холма. Единственным движением были темные силуэты охранников, патрулирующих уступ. Был там Хоук? Почему я вообще об этом задумался?
  
  Потому что было больше, чем небольшая часть меня, которая хотела, чтобы я остался, и я знал, что пройдет много времени, прежде чем я перестану думать о том, что бы случилось, если бы я подождал. Выполнил бы он все, что я хотел?
  
  Я даже не знал, что это могло повлечь за собой. У меня были идеи. У меня было воображение. У меня были рассказы других людей об их опыте, но они не были моими. Они были просто тонкими прозрачными копиями настоящего.
  
  И я знал, что если я вернусь, я вернусь в надежде, что он будет там. Вот почему я не должен возвращаться.
  
  Взглянув на открытый шкаф, я сначала увидел белую вуаль с тонкими золотыми цепями, и на меня навалилась тяжесть. Я уже чувствовал его значительный вес, хотя материал был сделан из тончайшего и легкого шелка. Когда это впервые проскользнуло через мою голову в восемь лет, я запаниковал, но через десять лет я должен был к этому привыкнуть.
  
  Хотя я больше не чувствовал, что не могу дышать или видеть, пока ношу его, он все равно был тяжелым.
  
  Рядом с ним висел единственный цвет в моем гардеробе, пятно красного цвета среди белого моря. Это было церемониальное платье, сшитое для предстоящего Обряда. Платье пришло накануне утром, а я его еще не примерила. Это был бы первый раз, когда мне разрешили присутствовать - разрешили носить что-нибудь кроме белого и быть видимым без вуали. Конечно, я был бы в маске, как и все.
  
  Единственная причина, по которой мне разрешили присутствовать на этом Обряде, когда все остальные были запрещены, заключалась в том, что это был последний Обряд перед моим Вознесением.
  
  Какое бы волнение я ни испытывал по поводу Обряда, он сдерживался тем фактом, что он будет последним.
  
  Тони встал и подошел к одному из окон. «Туман давно не появлялся».
  
  У Тони была привычка прыгать от темы к теме, но этот переход раздражал. "Что заставило вас подумать об этом?"
  
  "Я не знаю." Она поправила распущенный локон. «Вообще-то, да. Я подслушала, как Дафина и Лорен разговаривали прошлой ночью, - сказала она. «Они утверждали, что слышали от одного из Охотников, что туман сгущается за Кровавым Лесом».
  
  «Я этого не слышал». Мой живот сжался, когда я вспомнил о Финли и пожалел, что съел столько ломтиков бекона.
  
  «Наверное, мне не стоило поднимать этот вопрос». Она отвернулась от окна. «Просто… прошли десятилетия с тех пор, как туман даже приблизился к столице. Нам не о чем беспокоиться там ».
  
  Независимо от того, где мы были, туман был поводом для беспокойства. Тот факт, что он не приближался десятилетиями, не означал, что этого не произойдет, но я этого не говорил.
  
  Она оттолкнулась от окна, вернулась к столу и встала на колени рядом с тем местом, где я сидел. «Могу я быть честным с вами на мгновение?»
  
  Мои брови приподнялись. «Разве ты не всегда?»
  
  «Ну да, но это… другое».
  
  Мне было более чем любопытно узнать, о чем она думает, и я кивнул, чтобы она продолжала.
  
  Тони глубоко вздохнул. «Я знаю, что наши жизни разные, как и наше прошлое, и как будет наше будущее, но вы относитесь к Вознесению так, как будто оно вполне может стать вашей смертью, когда все наоборот. Это жизнь. Это новое начало. Это благословение ...
  
  «Ты начинаешь походить на герцогиню», - поддразнила я.
  
  «Но это правда». Она протянула руку и взяла меня за руку. «Через несколько месяцев ты не умрешь, Поппи. Вы будете живы и больше не будете связаны этими правилами. Вы будете в столице ».
  
  «Меня отдали богам», - поправила я.
  
  «И насколько это удивительно? Вы испытаете то, что делают очень немногие. Я знаю ... Я знаю, ты боишься, что не вернешься от них, но ты любимая дева Королевы.
  
  «Я ее единственная Дева».
  
  Ее глаза закатились. «Вы знаете, почему это не так».
  
  Я сделал.
  
  Королева сделала для меня больше, чем от нее когда-либо требовалось, но это не повлияло на то, что мое Вознесение будет совсем не таким, как у нее.
  
  «И когда ты вернешься, Вознесенный, я буду рядом с тобой. Только подумайте о том, какой вред мы можем нанести ». Тони сжала мою руку, и я увидел, что она искренне верила, что это произойдет.
  
  Это могло бы.
  
  Но это не было достоверностью. Я понятия не имел, что на самом деле значит быть отданным богам. Хотя каждая мелочь, казалось, была задокументирована в истории королевства, было несколько вещей, о которых не было написано. Мне никогда не удавалось найти ничего о предыдущих девушках, и я более сотни раз спрашивал жрицу Аналию, что значит быть отданным богам, и ответ всегда был один и тот же.
  
  Дева не ставит под сомнение планы богов. Она верит в них, не зная о них.
  
  Может быть, я действительно не достоин быть Девой, потому что мне было трудно верить во что-либо, не зная об этом.
  
  Но Тони это сделал. Как и Виктер, и Райлан, и буквально все, кого я знал. Даже Ян.
  
  Однако ни один из них не был отдан богам.
  
  Я искал глазами Тони, ища хоть малейший намек на страх. "Ты совсем не боишься, не так ли?"
  
  «Вознесения?» Она встала, сцепив перед собой пальцы. "Нервный? да. Боюсь? Нет, я рад начать новую главу ».
  
  Чтобы начать жизнь, которая была ее собственной, где она могла бы просыпаться и есть, когда ей заблагорассудится, проводить свои дни, как она хочет, и с кем угодно, вместо того, чтобы быть моей вечной тенью.
  
  Конечно, она не боялась. И хотя я не чувствовал того же, я ни разу не принял во внимание, что это значило для нее.
  
  По большей части Тони всегда была более чем готова принять участие в любом приключении, которое я придумывала, и часто сама предлагала некоторые из них. Но если боги наблюдали, особенно так близко к Вознесению, они могли бы найти ее недостойной для участия. Я не думал об этом сейчас, но раньше это не поражало меня такой ясностью, что мое отношение к Вознесению могло испортить ее рвение.
  
  На поверхность всплыло чувство вины, кислый привкус в горле. «Я такой эгоистичный».
  
  Тони недоуменно моргнул. "Что заставляет тебя говорить это?"
  
  «Скорее всего, я запятнал твое волнение всей своей обреченностью и унынием», - сказал я ей. «Я действительно не думал о том, как ты, должно быть, взволнован».
  
  «Ну, если так выразиться», - сказала она и засмеялась мягким и теплым смехом. «Честно говоря, Поппи, нет. То, как вы относитесь к Вознесению, не повлияло на мои чувства ».
  
  «Я рад это слышать, но, тем не менее, я должен быть более взволнован за тебя. Вот что… - Я тяжело вздохнул, - вот что делают друзья.
  
  «Вы были взволнованы за меня? Счастливый?" спросила она. «Даже если ты беспокоишься за себя?»
  
  Я кивнул. "Конечно."
  
  «Значит, ты сделал то, что делает друг».
  
  Возможно, это было правдой, но я пообещал себе, что буду лучше, начав с того, что больше не буду рисковать ее Вознесением, вовлекая ее в свои авантюры. Я мог бы жить с ужасными последствиями того, что меня признают недостойным, потому что к этому приведет моя жизнь и мои собственные действия, но я бы не стал поступать так с Тони.
  
  Я не мог с этим жить.
  
  
  
  00017.jpg
  
  
  
  Позже в тот же день после того, как я поужинал в своей комнате, Виктер постучал в мою дверь. Когда я взглянул на его лицо, золотое и обветренное жизнью на Восходе и годами на солнце, я не подумал о том, чтобы знать, где он был прошлой ночью, и о последующей неловкости. Я видел выражение его лица и знал, что что-то произошло.
  
  "Что произошло?" Я прошептал.
  
  «Нас вызвали», - сказал он, и мое сердце сжалось в груди. Было всего две причины, по которым нас вызвали. Один был бы герцогом, а другой был бы столь же ужасен, но по совершенно разным причинам. «Есть проклятие».
  
  
  
  
  
  Глава 4
  
  00017.jpg
  
  
  
  
  
  Не теряя ни секунды, мы покинули мою комнату и Замок через доступ старых слуг. Затем мы двигались по городу, как призраки, пока не оказались перед старой, побитой дверью.
  
  Белый платок, прикрепленный чуть ниже ручки, был единственной причиной, по которой дом в Нижнем приходе Масадонии отличался от других приземистых узких домов, поставленных друг на друга.
  
  Посмотрев через плечо туда, где двое городских стражей болтали в желтом свете уличного фонаря, Виктер быстро стянул с двери носовой платок и сунул его в карман своего темного плаща. Маленькая белая ткань была символом сети людей, которые верили в смерть, независимо от того, насколько она жестока или разрушительна, и заслуживали достоинство.
  
  Это также было свидетельством государственной измены и нелояльности короне.
  
  В чем принимал участие Виктер, я случайно узнала, когда мне было пятнадцать. Однажды утром он в спешке покинул одну из наших тренировок, и, почувствовав, что что-то происходит из-за душевной боли, которую вызывал посланник, я последовал за ним.
  
  Очевидно, Виктеру это не понравилось. То, что он делал, считалось предательством, и быть пойманным - не единственная опасность. Однако меня всегда беспокоило то, как обычно поступают с этими вещами. Я потребовал, чтобы он позволил мне помочь. Он сказал «нет» - повторил это, вероятно, сто раз, - но я был безжалостен, и, кроме того, я был уникально приспособлен для помощи в таких вопросах. Виктер знал, что я могу сделать, и его сочувствие к другим помогло мне помочь.
  
  Мы занимаемся этим около трех лет.
  
  Не только мы. Были и другие. Некоторые были охранниками. Некоторые были гражданами. Никогда не встречал. Насколько я знал, Хоук мог быть одним из них.
  
  Мой желудок опустился, а затем скатился, прежде чем я выбросил из головы все мысли о Хоуке.
  
  Виктер тихонько постучал костяшками пальцев по двери, а затем вернул руку в перчатке на рукоять своего палаша. Пару секунд спустя заскрипели петли, когда старая побитая дверь распахнулась, обнажив бледное круглое лицо и красные опухшие глаза женщины. Ей могло быть около двадцати пяти лет, но напряженная морщинка на ее лбу и складки вокруг рта заставляли ее казаться на несколько десятков лет старше. Причина ее изношенного внешнего вида была связана с болью, которая ранила глубже, чем физическая, и была вызвана запахом, исходящим из здания позади нее. Под густым приторным дымом землистых ладанов ощущался безошибочно кислый и тошнотворно сладкий запах гнили и разложения.
  
  Проклятия.
  
  «Тебе нужна помощь?» Виктер говорил тихо.
  
  Женщина возилась с пуговицей на своей мятой блузке, ее усталый взгляд метался с Виктера на меня.
  
  Я открыл ей свои чувства. Душевная боль исходила от нее волнами, которые я не мог видеть, но она была такой тяжелой, что это было почти осязаемое существо, окружающее ее. Я чувствовал, как он прорезает мой плащ и одежду и царапает мою кожу, как ржавые ледяные ногти. Она чувствовала себя умирающей, но не перенесшей ни одной травмы или болезни. Вот какой резкой и сильной была ее боль.
  
  Борясь с желанием сделать шаг назад, я вздрогнул под своим тяжелым плащом. Каждый инстинкт во мне требовал, чтобы я поставил между нами дистанцию, отошел как можно дальше. Ее горе сковало мои лодыжки железными оковами, прижимая меня к земле, когда стягивалось вокруг моей шеи. Эмоции забились у меня в горле, на вкус они напоминали… горькое отчаяние и кислую безнадежность.
  
  Я восстановил свои чувства, но слишком долго открывал себя. Теперь я был настроен на ее страдания.
  
  "Кто это?" - прохрипела она, ее голос был хриплым от слез, которые, как я знала, выступили у нее на глазах.
  
  «Тот, кто может тебе помочь», - ответил Виктер так, как я был слишком хорошо знаком. Он использовал этот спокойный тон всякий раз, когда я был в нескольких секундах от того, чтобы разыграть гнев и сделать что-то совершенно безрассудное, что, по словам Виктера, было слишком часто. "Пожалуйста. Позвольте нам войти ».
  
  Сцепившись пальцами за пуговицу под ее горлом, она коротко кивнула и отступила назад. Я последовала за Виктером внутрь, осматривая тускло освещенную комнату, которая оказалась объединенной кухней и жилым пространством. В доме не было электричества, только масляные лампы и толстые восковые свечи. Это было неудивительно, даже несмотря на то, что электричество было проведено в районе Лоуэр-Уорд для освещения улиц и некоторых предприятий. Только у богатых он есть в своих домах, а в Нижнем приходе их не найти. Они будут ближе к центру Масадонии, недалеко от замка Тирман и как можно дальше от Поднятия.
  
  Но здесь маячил подъем.
  
  Делая неглубокий вдох, я старался не сосредотачиваться на том, как горе женщины окрашивало стены и полы в маслянисто-черный цвет. Ее боль скопилась здесь, среди безделушек и глиняных тарелок, ватных одеял с потрепанными краями и усталой мебели. Сложив руки под плащом, я сделал еще один вдох, на этот раз глубже, и огляделся.
  
  Фонарь стоял на деревянном столе рядом с несколькими палочками благовоний. Вокруг кирпичного очага стояло несколько стульев. Я сфокусировался на закрытой двери с другой стороны камина. Моя голова с капюшоном наклонилась, когда я прищурился. На каминной полке, ближайшей к двери, виднелся узкий острие лезвия бордового цвета в тусклом свете.
  
  Гелиотроп.
  
  Эта женщина была готова справиться с этим сама, и, учитывая то, как она себя чувствовала, это было бы катастрофой.
  
  "Как тебя зовут?" - спросил Виктер, опуская капюшон плаща. Он всегда так делал. Показывал свое лицо, чтобы успокоить семью или друзей, успокоить их. Прядь светлых волос упала ему на лоб, когда он повернулся к женщине.
  
  Я не раскрылся.
  
  «А-Агнес», - ответила она, ее горло сжалось от глотка. «Я… я слышал о белом платке, но я… я не был уверен, что кто-нибудь придет. Интересно, было ли это мифом или уловкой ».
  
  «Это не уловка». Виктер может быть одним из самых смертоносных стражников во всем городе, если не в королевстве, но я знала, когда Агнес смотрела в его голубые глаза, все, что она видела, было добротой. «Кто болен?»
  
  Агнес сглотнула еще раз, кожа вокруг ее глаз сморщилась, когда она ненадолго их зажмурилась. «Мой муж Марлоу. Он Охотник Подъема, и… и он вернулся домой два дня назад… - У нее перехватило дыхание, и она тяжело выдохнула. «Его не было уже несколько месяцев. Я был так счастлив видеть его. Я ужасно скучал по нему и с каждым днем ​​боялся, что он погиб в дороге. Но он вернулся ».
  
  Мое сердце сжалось, как будто его зажали в кулаке. Я подумал о Финли. Был ли он Охотником, частью этой группы, в которую входил Марлоу?
  
  «Сначала он казался немного не в себе, но это не редкость. Его работа утомительна, - продолжила она. «Но он начал ... он начал подавать признаки той ночью».
  
  "Та ночь?" Лишь небольшая нотка тревоги проскользнула в тон Виктера, и мои глаза расширились от целого вагона страха. «А вы ждали до сих пор?»
  
  «Мы надеялись, что это что-то еще. Простуда или грипп ». Ее рука вернулась к пуговицам. Вдоль деревянных дисков стали просвечивать нити. «Я… я не знал до прошлой ночи, что это было нечто большее. Он не хотел, чтобы я знал. Марлоу хороший человек, понимаете? Он не пытался это скрыть. П-он планировал позаботиться о себе, но ...
  
  - Но проклятие этого не допустило, - закончил за нее Виктер, и она кивнула.
  
  Я оглянулся на дверь. Проклятие у всех прогрессировало по-разному. Для некоторых это заняло считанные часы, а для других это могло занять день или два. Но я не знал ни одного случая, превышающего три. Это должно было быть лишь вопросом времени, когда он скончался, возможно, часов… или минут.
  
  «Все в порядке», - заверил ее Виктер, но на самом деле это не так. "Где он теперь?"
  
  Прижав вторую руку ко рту, она кивнула подбородком в сторону закрытой двери. Рукав ее блузки был испачкан каким-то темным веществом. «Это все еще он». Ее слова были немного невнятными. «Он ... он все еще там. Вот как он хочет пойти к богам. Как он сам.
  
  «Здесь есть еще кто-нибудь?»
  
  Она покачала головой и снова прерывисто вздохнула.
  
  "Вы попрощались?" Я спросил.
  
  Женщина дернулась на звук моего голоса, ее глаза расширились. Мой плащ был довольно бесформенным, поэтому я подумал, что она была удивлена, узнав, что я женщина. Женщина - последнее, чего можно ожидать в подобных ситуациях.
  
  «Это ты», - прошептала она.
  
  Я замер.
  
  Виктер этого не сделал. Краем глаза я увидел, как его рука вернулась к рукояти меча.
  
  Агнес внезапно двинулась, и Виктер пошел обнажить его оружие, но прежде чем он или я успели среагировать, она упала на колени передо мной. Склонив голову, она скрестила руки за подбородок.
  
  Мои глаза под капюшоном расширились, когда я медленно посмотрел на Виктера.
  
  Он приподнял бровь.
  
  «Они говорили о тебе», - прошептала она, покачиваясь короткими отрывистыми движениями. Мое сердце могло остановиться. «Говорят, ты дитя богов».
  
  Я моргнула один раз, а затем дважды, потому что крошечные мурашки по коже пробежали по моей коже. Мои родители были из плоти и крови. Я определенно не был дитем богов, но я знал, что многие жители Солиса видели Деву именно так.
  
  «Кто это сказал?» - спросил Виктер, бросив на меня взгляд, который сказал, что мы будем говорить об этом позже.
  
  Агнес приподняла заплаканные щеки и покачала головой. «Я не хочу, чтобы кто-нибудь попал в беду. Пожалуйста. Они не говорили, чтобы распространять слухи или недоброжелательность. Просто… - Она замолчала, ее взгляд скользнул по мне. Ее голос упал до шепота. «Говорят, у тебя есть дар ».
  
  Кто-то определенно говорил. Легкая дрожь пробежала по моей спине, но я проигнорировал ее, поскольку боль женщины пульсировала и разгоралась. «Я не особо важный человек».
  
  Виктер шумно вздохнул.
  
  «Агнес. Пожалуйста." Под плащом я стянул перчатки и положил их в карман. Я просунул руку сквозь тяжелые складки и протянул ей, когда украдкой взглянул на Виктера.
  
  Его глаза сузились на меня.
  
  Я так услышу об этом позже, но всех лекциях я должна была получить бы стоят.
  
  Взгляд Агнес упал на мою руку, а затем медленно подняла руку и прижала ладонь к моей. Когда она встала, я сжал пальцы вокруг ее прохладной руки и подумал о золотом сверкающем песке, окружающем Страудское море, о тепле и смехе. Я видел своих родителей, их черты лица больше не ясны, но потеряны во времени, расплывчаты и неопределенны. Я чувствовал теплый влажный ветерок в волосах, песок под ногами.
  
  Это было последнее счастливое воспоминание о моих родителях.
  
  Рука Агнес дрожала, когда она внезапно тяжело вздохнула. "Какие…?" Она замолчала, ее рот расслабился, а плечи опустились. Удушающая тоска отступила, рухнув сама в себя, как спичечный дом во время урагана. Ее влажные ресницы быстро мигали, а щеки залились румянцем.
  
  Я отпустил ее руку в тот момент, когда комната стала более… открытой и легкой, свежей. В тенях все еще ощущалась острая боль, но теперь она могла справиться с этим.
  
  Для меня.
  
  «Я не…» Агнес приложила руку к груди, слегка покачав головой. Она нахмурилась, глядя на свою правую руку. Почти неуверенно она снова посмотрела на меня. «Я чувствую, что снова могу дышать». Понимание распространилось по ее лицу, быстро сменившись трепетом в глазах. « Подарок ».
  
  Я сунул руку обратно под плащ, чувствуя, как внутри меня накапливается клубок напряжения.
  
  Агнес дрожала. На мгновение я испугался, что она снова упадет на пол, но она этого не сделала. "Спасибо. Большое спасибо. Боги мои, слава ...
  
  «Тебе не за что меня благодарить», - перебила я ее. "Вы попрощались?" - спросил я еще раз. Время уходило от нас, времени у нас не было.
  
  Слезы блестели, когда она кивнула, но горе не охватило, как прежде. То, что я сделал, длилось недолго. Боль вернется на поверхность. Надеюсь, к тому времени она сможет это обработать. В противном случае горе всегда будет оставаться призраком, который будет преследовать каждую счастливую минуту ее жизни, пока это не станет всем, что она знала.
  
  «Мы его сейчас увидим», - объявил Виктер. «Было бы лучше, если бы ты остался здесь».
  
  Закрыв глаза, Агнес кивнула.
  
  Виктер коснулся моей руки, когда повернулся, и я последовал за ним. Мой взгляд упал на диван, ближайший к очагу, когда Виктер подошел к двери. За тонкой подушкой частично скрывалась мягкая кукла с желтыми волосами из пряжи. Крошечные мурашки по коже пробежали по моей коже, когда беспокойство скрутило живот.
  
  "Вы будете…?" - позвала Агнес. "Вы облегчите его уход?"
  
  «Конечно», - сказал я, снова повернувшись к Виктеру. Я положил руку ему на спину и подождал, пока он опустит голову. Я тихонько сказал: «Здесь ребенок».
  
  Виктер остановился, положив руку на дверь, и я кивнул в сторону дивана. Его взгляд проследил за ним. Я не чувствовал людей, только их боль, когда я их видел. Если здесь был ребенок, он или она должны быть спрятаны и, возможно, совершенно не подозревают о том, что происходит.
  
  Но тогда почему Агнес не призналась, что ребенок здесь?
  
  Беспокойство усилилось, и в моей голове разыгрался наихудший сценарий. «Я разберусь с этим. Вы справитесь с этим ».
  
  Виктер заколебался, его голубые глаза настороженно подошли к двери.
  
  "Я могу позаботиться о себе." Я напомнил ему то, что он уже знал. То, что я мог защищаться, лежало исключительно на его плечах.
  
  От него вырвался тяжелый вздох, когда он пробормотал: «Это не значит, что вы всегда должны это делать». Однако он отступил, лицом к Агнес. «Было бы слишком сложно попросить чего-нибудь теплого для питья?»
  
  "О нет. Конечно, нет, - ответила Агнес. «Я могу приготовить чай или кофе».
  
  «Может быть, у вас есть горячее какао?» - спросил Виктер, и я ухмыльнулся. Хотя это было то, что у родителей могло быть под рукой, и его можно было рассматривать как поиск дополнительных доказательств наличия ребенка, это также было самой большой слабостью Виктера.
  
  "Я делаю." Агнес откашлялась, и я услышал звук открывающегося шкафа.
  
  Виктер кивнул мне, и я шагнул вперед, положил руку на дверь и толкнул ее.
  
  Если бы я не был готов к слишком сладкому и горько-кислому запаху, это бы меня сбило с ног. Мой рвотный рефлекс грозил сработать, когда мой взгляд приспособился к освещенной свечами спальне. Мне просто нужно… не дышать так часто.
  
  Звучало как твердый план.
  
  Я быстро оглядел комнату. В комнате было пусто, если не считать кровати, высокого шкафа и двух шатких торцевых столиков. Здесь горел еще один ладан, но он не мог подавить запах. Мое внимание вернулось к кровати, к фигуре, невероятно неподвижно лежащей в ее центре. Войдя внутрь, я закрыл за собой дверь и двинулся вперед, засовывая правую руку обратно в плащ, к правому бедру. Мои пальцы сжали всегда холодную рукоять кинжала, когда я сосредоточился на мужчине. Или то, что от него осталось.
  
  Насколько я могу судить, он был молод, со светло-каштановыми волосами и широкими дрожащими плечами. Его кожа побледнела, щеки впали, как будто живот не был полон уже несколько недель. Под веками распустились темные тени, которые судорожно подергивались каждые пару секунд. Цвет его губ был скорее синим, чем розовым. Глубоко вздохнув, я снова открылся.
  
  Он испытывал сильную боль, как физическую, так и эмоциональную. Он был не таким, как у Агнес, но не менее мощным и тяжелым. Здесь тоска не оставляла места для света, и она не ограничивалась удушьем. Он задыхался и царапался от осознания того, что выхода нет.
  
  Меня охватила дрожь, когда я заставил себя сесть рядом с ним. Вытащив кинжал из ножен, я спрятал его под плащом, подняв левую руку и осторожно стянув простыню вниз. Его грудь была обнажена, и дрожь усилилась, когда прохладный воздух комнаты достиг его восковой кожи. Мой взгляд скользнул по его вогнутому животу.
  
  Я видел рану, которую он спрятал от жены.
  
  Это было над его правым бедром, четыре рваные слезы на коже. Две, расположенные рядом, на дюйм или около того над двумя одинаковыми ранами.
  
  Его укусили.
  
  Тот, кто ничего не знал, мог подумать, что его схватило какое-то дикое животное, но это была не животная рана. Из него сочилась кровь и что-то более темное, маслянистое. Слабые красновато-синие линии исходили от укуса, распространялись по нижней части живота и исчезали под простыней.
  
  Преступный стон привлек мой взгляд вверх. Его губы округлились, показывая, насколько он был близок к судьбе хуже смерти. Его десны кровоточили, зубы покрывались полосами.
  
  Зубы, которые уже менялись.
  
  Два сверху, два снизу - его клыки - уже удлинились. Я посмотрел туда, где его рука лежала рядом с моей ногой. Его ногти также удлинились, становясь скорее животным, чем смертным. В течение часа его зубы и ногти затвердеют и заточатся. Они смогут резать и пережевывать кожу и мышцы.
  
  Он станет одним из них .
  
  Крейвен.
  
  Движимый ненасытной жаждой крови, он убивал всех, кто попадался на глаза. И если бы кто-то выжил после его нападения, они в конечном итоге стали бы такими же, как он.
  
  Ну не всем.
  
  Я не знал.
  
  Но он становился тем, что существовало за пределами Возвышения, тем, что обитало в густом неестественном тумане - мерзостью, которой падшее Королевство Атлантия прокляло эти земли. Спустя примерно четыреста лет после окончания Войны Двух Королей они все еще были чумой.
  
  Крейвены были творением атлантов, продуктом их ядовитого поцелуя, который действовал как инфекция, превращая невинных мужчин, женщин и детей в голодных существ, чье тело и разум были искажены и разлагались непрекращающимся голодом.
  
  Несмотря на то, что большинство атлантов вымерли, многие из них все еще существовали, и для того, чтобы существовала дюжина Крэйвенов, должен был быть только один живущий атлантист, если не больше. Они не были полностью бессмысленными. Их мог контролировать, но только Темный.
  
  И этот бедняга сопротивлялся и убежал, но он, должно быть, знал, что означал укус. Все мы знали с рождения. Это была часть пропитанной кровью истории королевства. Он был проклят, и ничего нельзя было сделать. Неужели он вернулся, чтобы попрощаться с женой? Ребенку? Думал ли он, что станет другим? Благословенный богами?
  
  Выбрано?
  
  Это не имело значения.
  
  Вздохнув, я заменил простыню, оставив его грудь обнаженной. Стараясь не дышать слишком глубоко, я положила ладонь на его кожу. Его плоть… она казалась неправильной, как холодная кожа. Я сосредоточился на пляжах Карсодонии, столицы, и на ослепительно голубых водах Страуда. Вспомнил облака, какие они толстые и пушистые. Как они выглядели, должно быть ощущение покоя. И я подумал о Садах Королевы за пределами Замка Тирман, где я мог бы просто находиться и ничего не думать и не чувствовать, где все, включая мой собственный разум, было тихо.
  
  Я подумал о тепле, которое вызвали те слишком короткие моменты с Хоуком.
  
  Дрожь Марлоу утихла, а подергивание за глазами уменьшилось. Морщинистая кожа в уголках его глаз разгладилась.
  
  "Марлоу?" - сказал я, игнорируя тупую боль, которая начала расцветать у меня в глазах. Со временем заболела голова. Всегда так, когда я неоднократно открывал себя или использовал свой дар.
  
  Грудь под моей рукой глубоко вздымалась, и ресницы трепетали. Его глаза открылись, и я напряглась. Они были синими. В основном. Красные пятна прострелили радужную оболочку. Скоро синих не останется. Только цвет крови.
  
  Его пересохшие губы приоткрылись. «Ты… ты Рейн? Ты пришел, чтобы забрать меня с моей стороны? "
  
  Он думал, что я Бог Простого Человека и Концов, бог смерти.
  
  "Нет. Я не." Зная, что его боль уменьшится на достаточно долгое время, чтобы это было завершено, я поднял левую руку и сделал то, что мне было категорически запрещено делать. Не только герцогом и герцогиней Масадонии или королевой, но и богами. Я сделал то, что Хоук попросил насчет маски, но отказался. Я стянул капюшон, а затем снял белую маску домино, которую носил, на случай, если мой плащ соскользнет, ​​обнажив лицо.
  
  Я полагал или надеялся, что боги сделают исключение в подобных случаях.
  
  Его багровый взгляд скользнул по моему лицу, начиная с того места, где прядки обожженных медных волос вились у меня на лбу, затем с правой стороны моего лица, а затем с левой. Его пристальный взгляд задержался на свидетельстве того, на что способны когти Крэйвена. Мне было интересно, думал ли он то же самое, что и герцог.
  
  Такой позор.
  
  Эти три слова показались герцогу самыми любимыми. То и: вы меня разочаровали.
  
  "Кто ты?" - прохрипел он.
  
  «Меня зовут Пенеллаф, но мой брат и еще несколько человек зовут меня Поппи».
  
  «Поппи?» он прошептал.
  
  Я кивнул. «Это странное прозвище, но мама меня так называла. Это вроде как застряло ».
  
  Марлоу медленно моргнул. "Почему…?" Углы его рта потрескались, из новых ран сочилась кровь и тьма. "Почему ты здесь?"
  
  Вынужденно улыбнувшись, я сильнее сжал рукоять кинжала и сделал еще одну вещь, которая должна была закончиться тем, что меня оттащили в Храм, но еще не сделала этого, потому что это был не первый раз, когда я открывался умирающим. «Я Дева».
  
  Его грудь приподнялась от резкого вдоха, и он закрыл глаза. Его охватила дрожь. «Ты Избранный,« рожденный под покровом богов, защищенный даже в утробе матери, завуалированный от рождения »».
  
  Это был я.
  
  «Ты ... ты здесь ради меня». Его глаза открылись, и я заметил, что красный распространился, пока не остался только намек на синий. «Ты… придаешь мне достоинство».
  
  Я кивнул.
  
  Тот, кого проклял укус Крейвена, не умирал в своей постели так тихо и мирно, насколько это было возможно. Им не было оказано ни доброты, ни сочувствия. Вместо этого их обычно тащили на городскую площадь, чтобы сжечь заживо на глазах у массы горожан. Не имело значения, что большинство из них были прокляты, защищая тех, кто радовался их ужасной кончине, или работали над улучшением королевства.
  
  Взгляд Марлоу переместился на закрытую дверь позади меня. «Она ... она хорошая женщина».
  
  «Она сказала, что ты хороший человек».
  
  Эти жуткие глаза возвращались ко мне. «Я не буду…» Его верхняя губа скривилась, обнажив один смертельно острый зуб. «Я долго не буду хорошим человеком».
  
  «Нет, не будешь».
  
  «Я ... я пытался сделать это сам, но ...»
  
  "Все нормально." Медленно я вытащил кинжал из-под плаща. Сияние ближайшей свечи отражалось от темно-красного лезвия.
  
  Марлоу посмотрел на кинжал. "Гелиотроп."
  
  До появления каких-либо признаков проклятия смертный мог быть убит любым количеством способов, но когда были признаки, только огонь и кровавый камень могли убить проклятых. Только кровавый камень или дерево, заостренное в кол, из Кровавого леса, могли убить полностью обращенного Крейвена.
  
  «Я просто ... я просто хотел попрощаться». Он вздрогнул. "Это все."
  
  «Я понимаю», - сказал я ему, хотя мне было жаль, что он не вернулся сюда, но мне не нужно было соглашаться с его действиями, чтобы понять их. Его боль начала возвращаться, нарастая резкими импульсами, а затем утихая. «Ты готов, Марлоу?»
  
  Его взгляд снова переместился на закрытую дверь, а затем его глаза закрылись. Он кивнул.
  
  Грудь была тяжелой и неуверенная, тяготило ли меня мое горе или его горе, я чуть-чуть сдвинулась. Было два способа убить Крэйвена или кого-то проклятого, если у вас был клинок из кровавого камня или дерево из дерева Кровавого леса. Проникнуть в сердце или разрушить мозг. Первое произошло не сразу. Кровотечение могло занять несколько минут, и это было болезненно… и неприятно.
  
  Положив левую руку на его слишком холодную щеку, я наклонился над ним -
  
  «Я не был… я был не единственным», - прошептал он.
  
  Мое сердце остановилось. "Какие?"
  
  «Ридли ... он был ... его тоже укусили». Хрипящее дыхание покинуло его. «Он хотел попрощаться со своим отцом. Я не ... знаю, позаботился он о себе или нет.
  
  Если бы этот Ридли дождался, пока проклятие не начнет проявлять признаки, он бы никак не смог это сделать. Все, что было в крови Крейвена - атланта, - вызвало какой-то первобытный инстинкт выживания.
  
  Боги.
  
  «Где живет его отец?»
  
  «Два квартала закончились. Третий дом. Синий ... я думаю, синие ставни, но Ридли ... он живет в общежитии с ... другими ».
  
  Боги добрые, это могло быть плохо.
  
  «Ты поступил правильно», - сказал я ему, желая, чтобы он сделал это раньше. "Спасибо."
  
  Марлоу поморщился, и его глаза снова открылись. Больше не было синего. Он был близок. Секунды. "У меня нет ..."
  
  Я ударил так же быстро, как черные змеи, которые прятались в долинах, ведущих к Храмам. Острие кинжала вошло в мягкое место у основания черепа. Наклоненный вперед и между позвонками, лезвие глубоко пронзило ствол мозга.
  
  Марлоу дернулся.
  
  Это все. Он сделал свой последний вздох, прежде чем даже осознал это. Смерть наступила мгновенно.
  
  Я вытащил лезвие, вставая с кровати. Глаза Марлоу были закрыты. Это… это было маленькое благословение. Агнес не могла понять, насколько он близок к тому, чтобы превратиться в кошмар.
  
  «Пусть Рейн сопроводит тебя в рай», - прошептала я, вытирая кровь с кинжала небольшим полотенцем, накинутым на край стола. «И да обретешь ты вечный мир с теми, кто прошел до тебя».
  
  Повернувшись с кровати, я вложил кинжал в ножны, а затем надел маску и снял капюшон, натягивая его на голову.
  
  Ридли.
  
  Я направился к двери.
  
  Если Ридли был еще жив, он должен был быть в нескольких минутах от поворота. Была ночь, и если он был в том общежитии, где спали другие, не дежурные ...
  
  Я вздрогнул.
  
  Независимо от того, насколько хорошо они были обучены, во сне они были столь же уязвимы, как и все остальные. Возникло беспокойство за одного охранника с Поднятия, и страх пронзил мою грудь и живот.
  
  Резня может произойти в нескольких минутах ходьбы.
  
  Что еще хуже, проклятие распространится, и я больше, чем кто-либо знал, как быстро оно может опустошить город, пока на улицах не потечет только кровь.
  
  
  
  
  
  Глава 5
  
  00017.jpg
  
  
  
  
  
  Мы оставили Агнес в спальне, безвольная рука ее мужа прижалась к ее груди, когда она осторожно убрала его волосы с его лица.
  
  Это был образ, который я не забуду очень долго.
  
  Но тогда я не мог на этом останавливаться. Я узнал от Виктера, что есть дочь, но, к счастью, она жила у друзей, потому что ей сказали, что ее отец болен. Виктер не видел причин не верить Агнес. Я с облегчением узнал, что мой худший страх не сбылся. Что ребенок тоже не был проклят. Как только кто-то был проклят, его укус передавал проклятие, и хотя Марлоу не полностью отвернулся, он был бы склонен к неконтролируемой ярости и жажде с того момента, как его укусили.
  
  Но теперь я стоял у другого крохотного домика, в тени узкого, засыпанного грязью переулка, и слушал очередную трагедию. В тот момент, когда я поделился с Виктером тем, что сказал мне Марлоу, мы направились прямо к отцовскому дому, так как он был ближе, чем общежития. Я был безмерно рад, что не видел этого человека, потому что я слышал горе в его голосе, когда он рассказывал Виктеру о том, что произошло, и боль в моей голове теперь пульсировала. Если бы я увидел бедного отца, мне бы хотелось как-то облегчить его боль. Старик точно знал, почему Виктер был здесь, когда спросил, видел ли он своего сына.
  
  Ридли не мог позаботиться о себе.
  
  Однако его отец имел.
  
  Он показал Виктеру, где похоронил Ридли на заднем дворе, под грушей. Накануне он покончил с жизнью своего сына.
  
  Я все еще думал об этом, когда Виктер и я покинули Нижнюю палату, используя густо покрытую лесом территорию за пределами Цитадели, чтобы избежать любой городской стражи. Много лет назад такие животные, как олени и кабаны, были в изобилии в Роще Вишера, но после многих лет охоты остались только самые маленькие существа и большие хищные птицы. Роща теперь служила более или менее границей между имущими и неимущими, толстая линия деревьев почти стирала тесноту жизни подавляющего большинства жителей Масадонии у тех, кто жил в домах, в три раза превышающих те, которые сейчас оплакивала Агнес. дюйма. Часть Рощи, ближе к центру города, была расчищена, создав парк, где проводились ярмарки и праздники, люди часто катались на лошадях, продавали товары и устраивали пикники в теплые дни. Роща входила прямо во внутренние стены Замка Тирман. Буквально.
  
  Очень немногие путешествовали по Роще, полагая, что ее преследуют те, кто там умер. Или их преследовали духи стражников? Или это были духи охотников, которые бродили между деревьями? Я не был уверен. Было очень много разных версий. В любом случае, это сработало для нас, потому что мы могли легко выскользнуть из Садов Королевы в Рощу, оставаясь незамеченными, пока мы не спускали глаз с патрулирующих стражей. Из Рощи можно было пойти куда угодно.
  
  «Нам нужно обсудить, что произошло в этом доме», - объявил Виктер, пока мы шли по лесной подстилке, имея лишь полоску лунного света, чтобы направлять нас. «Люди говорили о тебе».
  
  Я знал, что это приближается.
  
  «И то, что ты использовал свой дар там, не помогло», - добавил он, сохраняя низкий голос, хотя маловероятно, что нас услышат кто-либо, кроме енота или опоссума. «Вы почти подтвердили, кем вы были».
  
  «Если люди говорят, они ничего не сказали», - ответил я. «И я должен был что-то сделать. Боль этой женщины была ... невыносимой для нее. Ей нужен был перерыв ».
  
  «И тебе тоже стало невыносимо?» предположил он. Когда я ничего не сказал, он добавил: «У тебя сейчас голова болит?»
  
  «Ничего подобного, - отклонил я.
  
  «Ничего», - прорычал он. «Я понимаю, почему вы хотите помочь. Я уважаю это. Но это риск, Поппи. Никто не сказал ничего, пока. Может быть, они чувствуют себя в долгу перед вами, но это может измениться, и вам нужно быть более осторожным ».
  
  «Я осторожен, - сказал я. Хотя я не мог видеть его выражения, поскольку он тоже снял капюшон, чтобы прикрыть лицо, я знала, что он послал мне недоверчивый взгляд. Я усмехнулся, но это быстро исчезло. «Я знаю, какие риски…»
  
  «И вы готовы столкнуться с последствиями, если герцог когда-нибудь узнает, что вы делаете?» он бросил вызов.
  
  У меня скрутило живот, пока я теребила свободную нить от плаща. "Я."
  
  Виктер выругался себе под нос. В любой другой ситуации я бы захихикал. «Ты такой же храбрый, как любой стражник на Подъеме».
  
  Приняв это как огромный комплимент, я улыбнулся. "Что ж, спасибо тебе."
  
  «И такой же глупый, как любой новобранец».
  
  Моя улыбка перевернулась. «Я беру обратно свое спасибо».
  
  «Я никогда не должен был позволять тебе это делать». Он поймал низко свисающую ветку и отодвинул ее в сторону. «Если вы идете среди людей, это слишком опасно для обнаружения».
  
  Окунувшись под ветку, я снова посмотрел на него. «Ты не позволил мне», - напомнил я ему. «Ты просто не мог меня остановить».
  
  Он остановился, схватил меня за руку и повернул меня к себе лицом. «Я понимаю, почему вы хотите помочь. Ты не мог, когда твои мать и отец лежали при смерти ».
  
  Я вздрогнул. «Это не имеет к ним никакого отношения».
  
  «Это неправда, и вы это знаете. Вы пытаетесь восполнить то, что не могли делать в детстве ». Его голос упал так низко, что я едва мог слышать его, когда ветер шевелил листья над нами. «Но это еще не все».
  
  "И что это?"
  
  «Я думаю, ты хочешь, чтобы тебя поймали».
  
  "Какие? Ты правда так думаешь? Я отступила на шаг, вырвавшись из его хватки. «Вы знаете, что сделал бы герцог, если бы когда-нибудь узнал».
  
  «Поверьте мне, я знаю. Вряд ли я забуду те случаи, когда мне приходилось помогать тебе дойти до твоей комнаты. Его голос стал жестким, и жар обжег мои щеки.
  
  Я ненавидел это.
  
  Ненавидел то, что я чувствовал к чему-то, что кто-то со мной сделал. Абсолютно ненавидел тяжелый позор, который угрожал задушить меня.
  
  «Ты слишком рискуешь, Поппи, даже зная, что тебе придется отвечать не только герцогу или даже королеве», - продолжил он. «Иногда мне интересно, хотите ли вы, чтобы вас сочли недостойным».
  
  Раздражение вспыхнуло к жизни, и какая-то часть меня осознала, что это произошло потому, что Виктер царапал старые раны и слишком близко подходил к скрытой правде, в которую я не хотел углубляться и открывать. «Поймают меня или нет, разве боги уже не знают, что я делаю? У меня не будет причин идти на дополнительный риск, если от них ничего не скрыто ».
  
  «У вас вообще нет причин рисковать».
  
  «Тогда почему ты потратил последние пять или около того лет, тренируя меня?» - потребовал я.
  
  «Потому что я знаю, почему тебе нужно чувствовать, что ты можешь защитить себя», - парировал он. «После того, что вы пережили, с чем вам приходится жить, я понимаю необходимость взять вашу защиту в свои руки. Но если бы я знал, что это приведет к тому, что вы попадете в ситуации, в которых вы рискуете подвергнуться опасности, я бы никогда не научил вас ».
  
  «Что ж, уже слишком поздно для этой перемены взглядов».
  
  "Что это." Он вздохнул. «И способ избежать того, что я только что сказал».
  
  «Чего избегать?» - спросил я, притворяясь невежественным.
  
  «Вы точно знаете, о чем я говорю».
  
  Покачав головой, я повернулся и пошел дальше. «Я не помогаю этим людям, потому что хочу, чтобы боги сочли меня недостойным. Я не помогал Агнес, потому что надеялся, что она кому-нибудь расскажет, и все выяснится. Я помогаю им, потому что это уже трагедия, которую не нужно усугублять, заставляя смотреть, как их близких сжигают заживо ». Я перешагнул через сучок упавшего дерева, моя головная боль усилилась. Однако это не имело ничего общего с моим даром, и все было связано с беседой. «Извини, что разрушил твою теорию, но я не садист».
  
  «Нет», - сказал он позади меня. "Ты не. Ты просто боишься ».
  
  Обернувшись, я уставился на него. "Боюсь?"
  
  «О вашем Вознесении. да. Ты боишься. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать это ». Он вышел вперед, остановившись передо мной. «По крайней мере, не для меня».
  
  Но для других, таких как мои опекуны или священники, я бы никогда не признался в этом. Они сочли бы этот страх кощунственным, как будто единственная причина, по которой я должен был бояться, была бы из-за чего-то ужасного, а не из-за того, что я понятия не имел, что случится со мной во время моего Вознесения.
  
  Если бы я был жив.
  
  Или умри.
  
  Я закрыл глаза.
  
  «Понимаю», - повторил Виктер. «Вы не представляете, что произойдет. Я понял. Да, но Поппи, независимо от того, пойдете ли вы на этот ненужный риск намеренно или нет, независимо от того, боитесь вы или нет, конечный результат не изменится. Все, что вам нужно сделать, это навлечь на себя гнев герцога. Это все."
  
  Я открыл глаза и не увидел ничего, кроме темноты.
  
  «Потому что, что бы вы ни делали, вас не сочтут недостойным», - сказал Виктер. «Ты поднимешься».
  
  
  
  00017.jpg
  
  
  
  Слова Виктера не давали мне уснуть большую часть ночи, и в итоге я пропустил нашу обычную утреннюю тренировку, проводимую в одной из старых комнат в почти заброшенной части замка. Неудивительно, что Виктер не постучал в дверь старых слуг.
  
  Если бы этого не было достаточным доказательством того, насколько хорошо он меня знал, я не знал, что было бы.
  
  Я не злился на него. Честно говоря, я мог раздражать и раздражать его через день, но я никогда не злился на него. Я не думал, что он чувствовал, что я. Он просто ... прошлой ночью у него защемило нерв, и он знал об этом.
  
  Я боялся своего Вознесения. Я знал это. Виктер знал это. Кого бы не было? Хотя Тони верил, что я вернусь как Вознесенный, никто не мог быть уверен. Йен не был похож на меня. Когда мы были в столице или когда мы здесь росли, к нему не применялись никакие правила. Он вознесся, потому что он был братом Девы, Избранной, и потому что Королева подала прошение об исключении.
  
  Так что да, я боялся.
  
  Но неужели я намеренно переступал границы и танцевал с радостью в надежде, что меня сочтут недостойным и лишат статуса?
  
  Это было… это было бы невероятно иррационально.
  
  Я мог быть совершенно иррациональным.
  
  Например, когда я увидел паука, я повел себя, как если бы он был размером с лошадь, с холодным расчетом убийцы. Это было нерационально. Но быть признанным недостойным означало изгнание, а это тоже был смертный приговор. Если я и боялся умереть при Вознесении, то изгнание не совсем улучшило ситуацию.
  
  И я боялся смерти, но моя настороженность в отношении Вознесения была больше, чем это.
  
  Это был не мой выбор.
  
  Я родился в этом, как и все вторые сыновья и дочери. Хотя никто из них, казалось, не боялся своего будущего, это тоже не было их выбором.
  
  Я не лгал и не пытался скрыть скрытые намерения, когда помогал Агнес или открывался перед Марлоу. Я сделал это, потому что мог - потому что это был мой выбор. Я тренировался владеть мечом и луком, потому что это был мой выбор. Но был ли другой мотив ускользать, чтобы посмотреть драки или купаться голышом? Посещать игорные заведения или прятаться в запрещенных для меня частях замка и подслушивать разговоры, которые я не должен был слышать? Или когда я покинул свои покои без Виктера или Райлана, просто чтобы я мог шпионить за шарами в Большом зале и наблюдать за людьми в Роще Вишера? А что насчет красной жемчужины? Позволить Хоуку поцеловать меня? Дотронься до меня? Все те вещи, которые я сделал, я сделал, потому что они были моим выбором, но ...
  
  Но может ли это быть тем, что предлагал Виктер?
  
  Что, если в глубине души я не просто пытался жить и испытать все, что мог, до моего Вознесения? Что, если бы я на каком-то подсознательном уровне пытался сделать так, чтобы Вознесения никогда не произошло?
  
  Эти мысли тревожили меня в течение дня, и на этот раз я не был таким беспокойным в своем заточении. По крайней мере, пока солнце не начало садиться. Отпустив Тони за несколько часов до ужина, поскольку у нее не было причин сидеть без дела, а я ничего не делал, кроме угрюмого взгляда в окно, я, наконец, рассердился на себя и рывком распахнул дверь.
  
  Только чтобы найти Райлана, бездельничавшего в коридоре.
  
  Я остановился.
  
  «Куда-нибудь, Пен?» он спросил.
  
  Ручка.
  
  Райлан был единственным, кто меня так называл. Мне нравится. Я отпустил дверь, и она медленно отодвинулась, ударив меня по плечу. "Я не знаю."
  
  Он ухмыльнулся мне, проведя рукой по своим светло-каштановым волосам. "Пора, не так ли?"
  
  Оглянувшись назад к окнам, я увидел, что сейчас сумерки. Меня охватило удивление. Я потратил целый день на размышления.
  
  Жрица Аналия была бы рада услышать это, но не о причинах. В любом случае, я хотел ударить себя по лицу.
  
  Но было время. Я кивнул и начал выходить -
  
  «Я думаю, ты что-то забываешь», - сказал он, постукивая пальцем по своей бородатой щеке.
  
  Моя вуаль.
  
  Господи, я чуть не вышла в зал без него и без капюшона. Кроме моих опекунов - герцога, герцогини и Тони, только Виктеру и Райлану было разрешено видеть меня без чадры. Ну, королева и король могли, и Йен был разрешен, но, очевидно, их здесь не было. Если бы в холле был кто-нибудь еще, они бы упали в обморок.
  
  "Я скоро вернусь!"
  
  Его ухмылка стала еще больше, когда я резко развернулся и поспешил обратно в комнату, натягивая вуаль на голову. Чтобы застегнуть все маленькие цепочки и закрепить на месте, потребовалось чуть больше пары минут. Тони был намного быстрее меня.
  
  Я начал обратно -
  
  «Обувь, Пен. Тебе следует надеть обувь ».
  
  Посмотрев на себя, я испустила очень нелестный стон. «Боги! Один момент."
  
  Райлан усмехнулся.
  
  Совершенно бессмысленный, я натянул свои поношенные туфли, которые были не более чем атласной и тонкой кожаной подошвой, а затем снова открыл дверь.
  
  "Плохой день?" - размышлял Райлан, присоединившись ко мне в моей комнате.
  
  «У меня странный день», - возразила я, направляясь к выходу старых слуг. «Забывчивый».
  
  «Это должно быть для вас, чтобы не осознавать время».
  
  Райлан был прав. Если что-то не происходит, и он, и Виктер всегда были готовы ко мне незадолго до наступления сумерек.
  
  Мы быстро спускались по узкой пыльной лестнице. Он вылился в зону рядом с кухней, и хотя мы использовали старый доступ, чтобы нас не видели как можно больше, полностью избежать этого не удалось. Кухонные слуги остановились на полпути, когда мы с Райланом прошли мимо них. Их коричневая одежда и белые кепки делали их почти неотличимыми друг от друга. Я слышал, как об пол ударилась корзина с картошкой и резкий, едкий выговор. Краем глаза я увидел расплывчатые лица, склонившие головы, как будто они молились.
  
  Я подавила стон, в то время как Райлан делал то, что делал всегда, и делал вид, что в их поведении нет ничего необычного.
  
  Ты дитя богов.
  
  Мне вспомнились слова Агнес. Единственная причина, по которой они так думали, была из-за вуали, картин и различных произведений искусства, изображающих Деву.
  
  Это и как часто они меня не видели.
  
  Мы направились к банкетному залу. Оттуда мы могли войти в фойе и получить доступ к саду королевы. Было бы больше слуг, но на самом деле не было другого способа получить к нему доступ изнутри замка, который не требовал бы взбираться на стену. Мы прошли полпути мимо длинного стола, когда за нами открылась одна из многих дверей.
  
  «Дева».
  
  Волна мурашек по коже от отвращения прокатилась по моей коже. Я узнал этот голос, и мне захотелось идти дальше - притвориться, будто я внезапно потерял слух.
  
  Но Райлан остановился.
  
  Если бы я продолжал идти, для меня это не закончилось бы хорошо.
  
  Глубоко вдохнув, я повернулся к лорду Брандолу Мазину. Я не видел того, что видел больше всего - темноволосого мужчину лет двадцати пяти, красивого и высокого. Я видел хулигана.
  
  Я увидел жестокого человека, который давно забыл, что значит быть смертным.
  
  В отличие от герцога, который, казалось, презирал меня без причины, я точно знал, почему лорд Мейзин находил такое удовольствие, беспокоя меня.
  
  Ян.
  
  И все это проистекает из самого тщетного, самого несущественного из возможных. За год до Вознесения моего брата он победил лорда Мазина в карточной игре, в которой Господь безжалостно обвинил Йена в жульничестве. Я, которому, наверное, не следовало даже присутствовать на игре, засмеялся. В основном потому, что Господь был ужасен в покере. С этого момента Господь старался раздражать и Яна, и меня всякий раз, когда у него была возможность. Стало только хуже, когда Ян вознесся, и Господь начал… помогать герцогу с его уроками .
  
  Сложив руки вместе, я ничего не сказал, пока он шагал ко мне, его длинные ноги были заключены в черные бриджи. На нем была черная классическая рубашка, и темнота его одежды резко контрастировала с его бледной кожей и губами цвета спелых ягод. Его глаза…
  
  Я не любил в них заглядывать. Они казались бездонными и пустыми.
  
  Как и все Вознесенные, они были настолько тёмно-чёрными, что зрачков не было видно. Мне было интересно, какого цвета были его глаза до Вознесения и помнил ли он вообще. Лорд может показаться только на втором десятилетии своей жизни, но я знал, что он вознесся после Войны двух королей вместе с герцогом и герцогиней. Ему было сотни лет.
  
  Лорд Мазин натянуто улыбнулся, когда я не ответил. «Я удивлен видеть тебя здесь».
  
  «Она идет на вечернюю прогулку», - ровным тоном ответил Райлан. «Как ей дозволено».
  
  Глаза стража, словно осколки обсидиана, сузились. «Я не задавал тебе вопроса».
  
  «Я прогуливаюсь», - я вошла, ответив прежде, чем Райлан сказал еще одно слово.
  
  Этот тревожный, бездонный взгляд переместился на меня. «Ты идешь в сад?» Одна сторона его губ изогнулась, когда меня охватило удивление. «Разве ты не туда всегда ходишь в это время дня?»
  
  Я сделал.
  
  И то, что Господь знал об этом, было более чем немного смущающим.
  
  Я кивнул.
  
  «Она, должно быть, уже в пути», - вмешался Райлан. «Как вы знаете, Дева не должна задерживаться».
  
  Другими словами, мне не разрешалось взаимодействовать, даже с Вознесенными. Господь знал это.
  
  Но он проигнорировал это. «Дева также должна быть уважительной. Я хочу поговорить с ней, и я уверен, что герцог будет очень разочарован, узнав, что она этого не хочет.
  
  Мой позвоночник выпрямился, когда волна гнева прокатилась по мне так быстро, что я почти дотянулся до кинжала, привязанного к моему бедру. Реакция меня шокировала. Что бы я с этим сделал, если бы не остановился? Зарезал его? Я чуть не засмеялся.
  
  Но все это не было забавным.
  
  Его тонко завуалированная угроза поговорить с герцогом сработала. Господь загнал и Райлана, и меня в угол, потому что, хотя я не должен был взаимодействовать, герцог не заставлял лорда Мазина придерживаться тех же правил, что и другие. Если я уйду, меня накажут. Как и Райлан. И хотя мое наказание было нелегким делом, оно было бы ничем по сравнению с тем, с чем столкнется Райлан.
  
  Его могли исключить из Королевской гвардии, и герцог позаботился о том, чтобы стало известно, что он потерял расположение герцога. Вскоре Райлан потеряет работу и поэтому будет опозорен. Это не было бы изгнанием, но его жизнь стала бы значительно труднее.
  
  Я расправил плечи. «Мне бы очень хотелось поговорить с тобой».
  
  На его красивом лице появилось выражение самодовольства, и мне ничего не хотелось, кроме как ударить его по лицу. "Прийти." Он протянул руку и обнял меня за плечи. «Я хочу поговорить наедине».
  
  Райлан шагнул вперед -
  
  «Все в порядке», - сказал я ему, хотя на самом деле это не так. Посмотрев на него, я попросил его выслушать. «Воистину, все в порядке».
  
  Челюсть Райлана напряглась, когда он уставился на Господа, и я мог сказать, что он не был даже отдаленно счастлив по этому поводу, но он коротко кивнул. «Я буду здесь».
  
  «Да, ты будешь», - ответил Господь.
  
  Боги .
  
  Не все Вознесенные были похожи на Господа, который владел своей силой и положением, как меч с отравленным наконечником, но Лорд Мазин не был даже худшим примером.
  
  Он повел меня влево, почти заставив служанку уронить корзину, которую она несла. Он, казалось, совершенно не подозревал о ней, когда он шагал вперед. Моя надежда на то, что он планировал поговорить со мной в нескольких шагах от меня, быстро закончилась, когда он отвел нас в одну из темных альковов между дверьми.
  
  Я должен был знать.
  
  Он отодвинул толстые белые шторы и чуть не втянул меня в узкое пространство, где единственным источником света был небольшой бра над шезлонгом с толстыми подушками. Я понятия не имел, каково предназначение этих наполовину скрытых комнат, но не раз я оказывался в них в ловушке.
  
  Я отступил назад, немного удивленный, что Господь позволил это. Он смотрел на меня, и ухмылка вернулась, когда я встала так, что подошла к одной из занавесок. Он сел на шезлонг, вытянув ноги и скрестив руки на груди.
  
  Сердце колотилось, я тщательно подбирала слова. «Я действительно не могу задерживаться. Если бы кто-нибудь меня увидел, у меня были бы проблемы со Жрицей Аналией ».
  
  «А что бы случилось, если бы добрая Жрица Храмов услышала, что ты задерживаешься?» - спросил он, его тело казалось расслабленным и расслабленным, но я знал лучше.
  
  Внешний вид может быть обманчивым. Вознесенные были быстрыми, когда хотели. Я видел, как они двигались так, что они не более чем размытое пятно.
  
  - Сообщит ли она о таком проступке герцогу? он продолжил. «Мне так нравятся его уроки».
  
  Отвращение было сорняком, пустившим корни во мне. Конечно, ему нравились уроки герцога . «Я не уверен, что она будет делать».
  
  «Может быть, стоит открыть», - лениво размышлял он. "По крайней мере для меня."
  
  Мои пальцы сжались внутрь. «Я не хочу вызывать недовольство герцога или жрицы».
  
  Его ресницы опустились. «Я уверен, что ты не стал бы».
  
  Острая, жалящая боль исходила из того места, где ногти впивались в ладони. «О чем ты хочешь со мной поговорить?»
  
  «Вы неправильно задали свой вопрос».
  
  В поисках сдержанности и спокойствия я был благодарен за вуаль. Если бы он мог видеть мое лицо целиком, он бы точно знал, что я чувствую.
  
  Это была раскаленная, жгучая ненависть .
  
  Я не знала, почему Господь так развлекался, изводя меня. Почему ему так нравилось доставлять мне неудобства, но он был таким последние несколько лет. Однако он относился к слугам хуже. Я слышал предупреждения новым сотрудникам. Избегайте привлечения его внимания или неудовольствия. Несмотря ни на что, был предел тому, как далеко он мог зайти со мной. Что касается слуг, я не поверил, что он чувствовал, что есть хоть какая-то черта, которую нужно перейти.
  
  Я приподнял подбородок. «Что бы вы хотели обсудить со мной, лорд Мазин?»
  
  Появился намек на холодную улыбку. «Я понял, что давно не видел тебя в последний раз».
  
  Прошло шестнадцать дней с тех пор, как он в последний раз загонял меня в угол. Итак, недостаточно долго.
  
  «Я скучал по тебе», - добавил он.
  
  Сомнительно.
  
  «Мой Лорд, я должен быть в пути…» Я резко вздохнул, когда он встал. В одну секунду он растянулся в шезлонге. В следующий раз он был прямо передо мной.
  
  «Я оскорблен», - сказал он. «Я сказал вам, что скучаю по вам, и ваш единственный ответ - сказать, что вы должны уйти? Ты меня ранил.
  
  Тот факт, что он сказал почти те же слова, которые Хоук произнес не более двух ночей назад, не остался незамеченным. Не изменилась и моя реакция на них по-разному. В то время как Хоук натолкнулся на поддразнивания, лорд Мейзин произнес эти слова как предупреждение. Я не был очарован. Я был возмущен.
  
  «Это не было моим намерением», - выдавил я.
  
  "Вы уверены?" - спросил он, и я почувствовала его палец на своей челюсти еще до того, как увидела, как он пошевелил рукой. «У меня сложилось четкое впечатление, что это было именно ваше намерение».
  
  «Это не было». Я откинулся назад -
  
  Он обхватил меня пальцами за подбородок, удерживая мою голову на месте. Когда я сделал следующий вдох, мне показалось, что его пальцы пахнут… цветком, мускусным и сладким. «Тебе следует попытаться быть более убедительным, если ты хочешь, чтобы я в это поверил».
  
  «Прошу прощения, если я не так убедителен, как следовало бы». Мне потребовались огромные усилия, чтобы мой голос оставался ровным. «Не трогай меня».
  
  Он ухмыльнулся, проведя холодным большим пальцем по моей нижней губе. Последовало ощущение тысяч крошечных насекомых, бегающих по моей коже. "И почему так?"
  
  Господь точно знал, почему.
  
  «Я Дева», - все же сказала я.
  
  «Это ты». Он провел пальцами по моему подбородку по шершавому шнурку, покрывавшему мое горло. Его рука продолжала касаться моей ключицы.
  
  Моя ладонь практически горела от необходимости почувствовать рукоять кинжала напротив нее, а мои мускулы напряглись от знания и умения среагировать - заставить его остановиться. Меня охватила дрожь, когда я боролся с желанием дать отпор. Это не стоило бы того, что могло бы произойти. Я все время повторяла себе это, пока его пальцы скользили по центру моего платья. Это был не просто страх наказания. Если бы я показал, на что я способен, герцог узнал бы, что я обучен, и я сомневался, что потребуется какой-то большой логический скачок, чтобы определить, что Виктер виноват. И снова все, с чем бы я ни столкнулся, было бы ничем по сравнению с тем, что сделал бы Виктер.
  
  Но я мог только вынести такое.
  
  Я сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.
  
  Лорд Мазин склонил голову, а затем мягко усмехнулся. Инстинкт вспыхнул, и я попытался выйти из-за занавески, но не успел. Он схватил меня за бедро и повернул. Не было даже секунды, чтобы среагировать, когда его рука обняла меня за талию, и он притянул меня к себе. Другая его рука осталась на месте, между моей грудью. Прикосновение его тела к моему, ощущение его вызвали во мне волну отвращения.
  
  «Ты помнишь свой последний урок?» Его дыхание было ледяным на моей коже чуть ниже пелены. «Не могу представить, что ты забыл».
  
  Я не забыл ни одного.
  
  «Ты не издал ни звука, и я знаю, что это должно быть больно». Его хватка усилилась на моей талии, и даже при моем слишком ограниченном знании вещей я знала, что чувствую по отношению ко мне. «По общему признанию, вы впечатлили».
  
  «Рад это слышать», - выдохнул я.
  
  «А, вот оно, - пробормотал он. «Этот тон не подобает Деве. Тот самый, который доставил вам неприятности раз, два, или дюжину. Мне было интересно, когда это появится. Я уверен, что вы также помните, что произошло, когда он вышел в свет в последний раз ».
  
  Конечно, я тоже это запомнил.
  
  Мой нрав взял меня верх. Я огрызнулся на герцога, и он ударил меня так сильно, что я потеряла сознание. Я очнулся только для того, чтобы почувствовать, что меня сбила лошадь, и я обнаружил, что герцог и лорд растянулись на кушетке, и оба, казалось, выпили на бутылку виски, а я лежал на полу. Несколько дней мне казалось, что я заболел гриппом. Думаю, у меня было небольшое сотрясение мозга.
  
  Тем не менее, увидеть, как потрясение расширило безэмоциональный взгляд Герцога, оно того стоило.
  
  «Возможно, я сам пойду к герцогу», - подумал он. «Скажи ему, как ты вел себя неуважительно».
  
  Ярость кипела у меня в крови, когда я смотрел на серые камни стены. «Отпусти меня, лорд Мазин».
  
  «Ты недостаточно хорошо просил». Его бедра прижались ко мне, и моя кожа вспыхнула от ярости. «Ты не сказал« пожалуйста ».
  
  Я бы ни за что не сказал "пожалуйста". Будь прокляты последствия, с меня хватит. Я не была его игрушкой. Я была Дева, и хотя он был невероятно быстрее и сильнее, я знал, что могу причинить ему вред. На моей стороне был элемент неожиданности, и мои ноги были свободны. Я расширил свою стойку, когда почувствовал, что что-то влажное и влажное касается моей челюсти ...
  
  Крик пронзил нишу, настолько поразив Господа, что он ослабил хватку. Я вырвалась и развернулась к нему лицом, моя грудь вздымалась, когда я просунул руку через разрез в платье до рукояти кинжала.
  
  Господь пробормотал что-то себе под нос, когда снова раздался крик, пронзительный и полный ужаса.
  
  Воспользовавшись отвлечением, я выскочил из-за занавески вместо того, чтобы обнажить кинжал и отрезать то, что, как я был уверен, было самым ценным владением Господа.
  
  Господь отбросил занавески, когда он вырвался наружу, но крики заставили других устремиться в банкетный зал. Слуги. Королевская гвардия. Теперь Лорд Мазин больше ничего не мог сделать. Сквозь вуаль мой взгляд встретился с его взглядом. Я знал это. Его ноздри раздулись. Он знал это.
  
  Крики снова послышались из одной из соседних комнат, привлекая мое внимание. Через две двери дверь была открыта.
  
  Райлан был рядом со мной. "Ручка-"
  
  Я обошла его руку и направилась к звуку. То, что произошло в алькове с Господом, отошло на второй план, когда мои пальцы сжали рукоять кинжала. Крики никогда не были хорошим знаком.
  
  Выскочила женщина - слуга, несший корзину. Ее лицо побелело, когда ее рука разжалась и сомкнулась на шее. Она попятилась, качая головой.
  
  Я вошел в комнату одновременно с Райланом и заглянул внутрь.
  
  Я сразу ее увидел.
  
  Она лежала на диване цвета слоновой кости, ее бледно-голубое платье было сморщено и сбилось на талии. Одна рука безвольно свисала сбоку, ее кожа была мелового оттенка. Мне не нужно было открывать свои чувства, чтобы знать, что она не чувствовала боли.
  
  Что она больше никогда ничего не почувствует.
  
  Я поднял взгляд. Ее голова покоилась на подушке, шея вывернулась под неестественным углом и ...
  
  «Тебе не следует этого видеть». Райлан схватил меня, и на этот раз я не ушла из его досягаемости. Я не остановил его, когда он меня отвернул, но я уже видел.
  
  Я видел глубокие колотые раны.
  
  
  
  
  
  Глава 6
  
  00017.jpg
  
  
  
  
  
  Райлан быстро проводил меня обратно в мою комнату, в то время как лорд Мейзин стоял в дверном проеме в окружении нескольких других, его взгляд был устремлен на мертвую девушку. Я хотел оттолкнуть его и закрыть дверь. Даже если бы не состояние ее раздетости с такой обнаженной плотью, это было отброшено отсутствие достоинства ради болезненного любопытства.
  
  Она была человеком, и хотя то, что осталось, было не более чем оболочкой, она была чьей-то дочерью, сестрой, другом. Больше всего на свете люди говорили о том, как ее нашли, с задранной юбкой платья и собранным на талии корсажем. Больше никому не нужно было свидетельствовать.
  
  Но у меня не было шанса.
  
  А теперь Замок Тирман был фактически заблокирован, поскольку каждое пространство в ста с лишним комнатах обыскивалось либо на виновника, либо на несколько жертв.
  
  Расхаживая перед камином, Тони беспокоились о крохотных жемчужных пуговицах своего корсажа. «Это был Крэйвен», - сказала она, и темно-фиолетовое платье шевельнулось по ее ногам. «Это должен быть Крэйвен».
  
  Я взглянул на Райлана, который прислонился к стене, скрестив руки. Обычно он не оставался в моей комнате, но сегодня все было по-другому. Виктер помогал в поисках, но я думала, что он скоро вернется.
  
  Когда моя вуаль была снята, взгляд Райлана встретился с моим. Он видел ту девушку. «Как вы думаете, это был Крэйвен?»
  
  Райлан ничего не сказал.
  
  "Что еще это могло быть?" Тони повернулся туда, где я сидел в кресле. «Ты сам сказал, что она была укусила…»
  
  «Я сказал, что это было похоже на укус, но… это не было похоже на укус Крейвена», - сказал я ей.
  
  «Я знаю, что ты видел, на что способен Крейвен». Она села напротив меня, ее пальцы все еще крутили жемчужину, как Агнес сделала с пуговицей на своей блузке. «Но как вы можете быть уверены?»
  
  «У Крейвенов четыре удлиненных клыка», - объяснил я, и она кивнула. Это было всем известно. «Но у нее было всего две отметки, как будто ...»
  
  «Как будто два острых клыка проникли в ее горло», - закончил Райлан. Голова Тони повернулась в его сторону.
  
  «Что, если это было проклятие? Кого-то, кто еще не полностью повернулся? » спросила она.
  
  «Тогда это будет похоже либо на обычные следы зубов, либо на укус Крейвена», - ответил Рилан, качая головой, глядя в окно на холм. «Я никогда не видел ничего подобного».
  
  Пришлось с ним согласиться. «Она… она была бледна, и это была не просто пелена смерти. Как будто в ней не было крови, и даже если это был Крэйвен с двумя зубами… - Мой нос сморщился. «Это было бы ... более запутанно и не так точно. Она выглядела так ... "
  
  "Как выглядело?"
  
  Мой взгляд упал на руки, когда снова появился образ женщины. Она была с кем-то, хотела она того или нет, и, насколько я знал, Крейвен не интересовался ничем, кроме крови. «Просто это выглядело так, как будто кто-то был с ней в той комнате».
  
  Тони откинулся назад. «Если бы это был не Крэйвен, тогда кто бы сделал что-то подобное?»
  
  В замке и за его пределами было много людей - слуги, стража, посетители… Вознесенные. Но и в этом не было смысла. «Эта рана оказалась прямо над ее яремной веной. Повсюду должна была быть кровь, и я даже не видел ее ».
  
  «Это ... это более чем немного странно».
  
  Я кивнул. «И ее шея была явно сломана. Я не знаю ни одного Крэйвена, который бы так поступил ».
  
  Тони обняла себя. «И я не хочу знать ни одного человека, способного на это».
  
  Я тоже, но мы все знали, что люди способны на всевозможные злодеяния, как и Вознесенные. В конце концов, они тоже когда-то были смертными, и способность к жестокости казалась одной из немногих черт, которые некоторые унаследовали.
  
  Мои мысли обратились к лорду Мазину. Он был жестоким, хулиганом, и, судя по нашему последнему разговору, я подозревал, что он мог быть намного хуже. Но был ли он способен на то, что было сделано? Я вздрогнул. Даже если бы он был, зачем ему это делать и как? У меня не было на это ответа.
  
  Я мог придумать только одно, что могло бы сделать это, но казалось слишком нереальным, чтобы в это поверить.
  
  «Ты ... ты узнал ее?» - мягко спросил Тони.
  
  «Я не знал, но я должен думать, что она была дамы в ожидании или, возможно, посетительницей, судя по ее платью», - сказал я ей.
  
  Тони молча кивнула, возвращаясь к накручиванию жемчужины на корсете. В помещении воцарилась тишина, и вскоре появился Виктер, войдя в комнату, чтобы тихо поговорить с Райланом. Я подскочила к краю своего сиденья, когда он отошел от Рилана, вздохнув, когда он сел на край сундука у изножья моей кровати.
  
  «Каждый дюйм этого замка был обыскан, и мы не нашли других жертв или Крейвена», - сказал он, наклоняясь вперед. «Командир Янсен считает, что территория безопасна». Он остановился, прищурившись, поднял взгляд. «Условно говоря».
  
  «Ты ... ты ее видел?» - спросил я, и он кивнул. «Как вы думаете, это было нападение Крейвена?»
  
  «Я никогда не видел ничего подобного», - ответил он, повторяя то, что сказал Райлан.
  
  "Что бы это вообще значило?"
  
  «Я не знаю», - заявил он, потирая ладонью лоб.
  
  Мое внимание сосредоточилось на нем, отмечая, как он массировал кожу над бровью и как он прищурился, когда посмотрел туда, где мы сидели возле масляных ламп. Иногда у Виктера болела голова. Не такие, как те, которые я получил после того, как раскрыл свои чувства или слишком много использовал свои дары, но гораздо более сурово, когда свет и звук вызывали у него тошноту и пульс в голове.
  
  Я открыл свои чувства и сразу почувствовал резкую колющую боль за глазами. Я быстро разорвал связь, и это было все равно, что представить, как шнур, соединяющий меня с ним, перерезают пополам. Меньше всего мне хотелось, чтобы меня мучила еще одна пульсирующая головная боль.
  
  «Если это не Крэйвен, то есть ли подозреваемые?» - спросил Тони.
  
  «Герцог считает, что это работа Спустившегося».
  
  "Какие?" - потребовал я, вставая.
  
  "Здесь? В замке? - воскликнул Тони.
  
  «Это то, во что он верит». Виктер поднял голову, когда я подошел к нему с настороженным взглядом.
  
  "А во что вы верите?" - спросил Райлан с того места, где он все еще стоял у двери. «Потому что я не уверен, как Descenter мог наносить такие раны, не оставляя крови».
  
  - Согласен, - пробормотал Виктер, глядя на меня. «Не было бы возможности очистить что-то подобное, особенно если жертву видели менее часа назад».
  
  «Так почему герцог настаивает, что это Descenter?» - поинтересовался Тони. «Он не глупый. Ему тоже придется это понять ».
  
  Я небрежно положила руку Виктеру на шею сзади и взяла небольшое меховое одеяло. Его кожа была теплой и сухой, когда я думала о пляжах и смехе моей матери. Я знал, что его боль уменьшилась, когда он сделал глубокий, судорожный вдох.
  
  «Я не уверен, почему герцог так считает, но у него должны быть свои причины». Взгляд Виктера был благодарен, когда я убрала руку и подошла к стулу, положив бросок себе на колени.
  
  Тони посмотрела на меня, а затем глубоко вздохнула, прежде чем снова сосредоточиться на Виктере. «Вы знаете, кем она была?»
  
  Сидя прямо, он определенно стал более ясным, когда снова заговорил. «Ее опознал один из слуг. Имя жертвы - Малесса Акстон ».
  
  Имя было мне незнакомо, но Тони прошептала: «Ой».
  
  Я повернулся к ней. "Вы знали ее?"
  
  "Не хорошо. То есть, я знаю о ней. Она слегка покачала головой, высвободив несколько локонов из-под завивки. «Я думаю, что она пришла в Корт примерно в то же время, что и я, но она часто была с одной из дам, живущих на Радиант Роу. Я думаю, это леди Ишервуд, - добавила она.
  
  Radiant Row - это прозвище, данное ряду домов, ближайших к замку, и парку Wishers 'Grove. Многие из роскошных домов принадлежали Вознесенным.
  
  «Она была так молода». Тони положила руку ей на колени. «И ей было так много чего ждать».
  
  Я потянулся своими чувствами и обнаружил, что ее печаль перекликается с моей собственной. Это была не глубокая боль утраты, когда это был кто-то из ваших знакомых, а печаль, которая сопровождает любую смерть, особенно такую ​​бессмысленную.
  
  Райлан попросил Виктера выйти наружу. Через несколько мгновений Тони извинилась и пошла в свою комнату. Мне удалось удержаться от прикосновения к ней. Я знал, что если я это сделаю, я вынесу ее боль, даже если я делал это раньше, а она не осознавала. Я остановился у окна, глядя на ровное сияние факелов за Подъемом, когда Виктер вернулся.
  
  «Спасибо», - сказал он, присоединившись ко мне у окна. «Боль в голове начинала одолевать меня».
  
  "Рад, что смог помочь."
  
  «Тебе не нужно было этого делать. У меня есть порошок, который мне приготовил Целитель.
  
  «Я знаю, но уверен, что мой дар принес вам гораздо более быстрое облегчение, без головокружения и сонливости», - сказал я. Это были лишь два из множества побочных эффектов, которые часто вызывали коричневато-белый порошок.
  
  "Это правда." Виктер на несколько мгновений замолчал, и я знала, что его мысли были такими же тревожными, как и мои.
  
  Мне было трудно поверить в то, что это был Descenter, хотя я вообразил, что что-то вроде ледоруба могло нанести эти раны. Однако возможность нанести удар кому-нибудь в яремную вену и не получить кровь повсюду казалась очень маловероятной, но еще более загадочным был мотив. Что указывало на то, что возникновение таких ран принесло им пользу? Потому что единственное, что я знал, что могло нанести такие раны, противоречило всему, во что верили Спускающиеся.
  
  «Со мной говорил Райлан».
  
  Я посмотрел на Виктера, приподняв брови. "Да?"
  
  Его взгляд цвета морской волны скользнул по моему лицу. «Райлан рассказал мне о лорде Мазине».
  
  Мой живот упал, когда я отвернулся. Не то чтобы я забыл о своей стычке с Господом, просто это не было самым тревожным или травмирующим событием, случившимся за последние пару часов. «Он что-нибудь сделал, Поппи?» он спросил.
  
  Удушающий, жгучий жар распространился по моему лицу, и я прижалась щекой к оконному стеклу. Я не хотел об этом думать. Я никогда не делал. Началась тошнота, и было это… странное смущение, от которого моя кожа стала липкой и грязной. Я не понимал, почему я так себя чувствую. Я знал, что ничего не сделал, чтобы привлечь внимание Господа, и даже если и сделал, он все равно был неправ. Но когда я подумал о том, что он чувствовал себя вправе прикоснуться ко мне, мне захотелось почесать свою кожу.
  
  И мне не хотелось думать о том, как я был благодарен за крики слуги, не имея представления, в чем была причина.
  
  Я отодвинул все это в сторону, чтобы позже это могло выйти на первый план, скорее всего, когда я пытался уснуть. «Он не делал ничего, кроме раздражения».
  
  "Правдиво?"
  
  Я кивнул, хотя это казалось слишком далеким от правды, но я не возражал против лжи. Что Виктер мог сделать с правдой? Ничего такого. Он был достаточно умен, чтобы знать это.
  
  В его челюсти задергался мускул. «Ему нужно оставить тебя в покое».
  
  «Согласен, но я могу с ним справиться».
  
  Вид.
  
  Мне действительно не хотелось думать о том, насколько я близок к тому, чтобы сделать что-то совершенно непростительное. Если бы я вынул кинжал из ножен и использовал его, у меня не было бы никакой надежды. Но, боги, я бы не почувствовал ни капли вины из-за этого.
  
  «Не надо», - ответил Виктер. «И он должен знать лучше».
  
  «Он должен, и я думаю, что он это делает, но я не думаю, что ему до этого дела», - признал я, повернувшись и прислонившись к выступу окна. «Вы знаете, я видел ее в той комнате. Я видел, как она… осталась. Это заставило меня подумать, что она была с кем-то, добровольно или нет ».
  
  Он кивнул. «Целитель, который смотрел на ее тело, полагал, что до ее смерти существовал определенный уровень физических отношений, но он не обнаружил никаких признаков того, что она боролась. Под ногтями нет засохшей крови или кожи, но никто не может быть уверен ».
  
  Я сжал губы. «Я думал, что для Descenter было бы бессмысленно оставлять такие раны, даже если бы они могли сделать это без… грязи. Что это за сообщение? Потому что единственное, что может сделать то, что с ней сделали, - это… »
  
  Виктер встретился с моим взглядом. «Атлант».
  
  Я кивнул, радуясь тому, что это сказал он, а не я. «Герцог должен это знать. Любой, кто видел эти раны, должен был подумать об этом и задаться вопросом, почему Descenter имитирует то, что можно легко отнести к атланту ».
  
  «Вот почему я не думаю, что это был Descenter», - сказал он, и давление на мою грудь сжалось. «Я думаю, это был атлантист».
  
  
  
  00007.jpg
  
  
  
  Свободно перемещающийся по замку Тирман Спускающийся человек вызывал беспокойство, но возможность атланта, способного получить доступ, даже если никто не был мудрее, была чем-то поистине ужасающим.
  
  Я хотел найти что-то вроде доказательства того, что Виктер и я были параноиками, поэтому на рассвете, когда в замке было очень тихо, а Райлан охранял комнату снаружи, я спустился на главный этаж и мимо устрашающе тихой кухни.
  
  Как только солнце взошло, мне не пришлось беспокоиться о встрече с Лордом Мазином или кем-нибудь из Вознесенных.
  
  Войдя в банкетный зал, я направился налево, ко второй двери, где я часто встречался со Жрицей Аналией на своих еженедельных уроках. Войдя внутрь, я взглянул через тускло освещенный холл в комнату, где была обнаружена Малесса.
  
  Дверь была закрыта.
  
  Оторвав от нее взгляд, я тихонько закрыл дверь и поспешил к голому деревянному стулу, наблюдая за книгой, которую никогда не предвидел, что читаю по собственному желанию.
  
  В основном потому, что мне показалось, что я прочитал «Историю войны двух королей и королевства Солис» около миллиона раз. Я отнес его к одинокому окну и быстро распахнул его, держа в слабом луче солнечного света. Я внимательно листал тонкие страницы, зная, что, если бы я порвал одну, Жрица Аналия была бы очень недовольна. Я нашел раздел, который искал. Это была лишь горстка параграфов, в которых описывалось, как атланты выглядели, их особенности и на что они были способны.
  
  К сожалению, все это подтвердило то, что я уже знал.
  
  На самом деле я никогда не видел атлантов - по крайней мере, я не думал, что видел, и в этом была проблема. Атланты были похожи на смертных. Даже вымерших волков, которые когда-то жили вместе с атлантами в Атлантии, можно было легко принять за смертных, хотя они никогда ими не были. Способность атлантов сливаться с населением, которое они, как известно, покоряли и охотились, делала их смертоносными, опытными хищниками. Можно было пройти мимо меня, и я бы не узнал. И Вознесенные тоже. По какой-то причине боги ничего из этого не приняли во внимание, когда инициировали Благословение.
  
  Просматривая абзацы, выделялось одно слово, отчего у меня скрутило живот. Клыки . Хотя я знал, что в нем будет сказано, я все равно читал предложения.
  
  Между 19 и 21 годами кровные атланты выходят из уязвимого состояния незрелости, когда злые духи в их крови становятся активными. В этот период отмечается тревожный рост силы и способность оправляться от большинства смертельных ран по мере того, как они продолжают созревать. Также следует отметить, что до Войны двух королей и исчезновения волков между атлантом определенного класса и волком проводился ритуал связи. Об этой связи мало что известно, но считается, что данный волк был обязан защищать атлантов.
  
  У настоящего атланта два верхних клыка образуют клыки, удлиняются и заостряются, но не будут слишком заметны неподготовленному глазу.
  
  Я подумал о двух колотых ранах на шее Малессы. Клыки атланта могут быть не такими заросшими и заметными, как у Крейвена, но герцог может приказать проверить рты всех в замке.
  
  По общему признанию, это было бы агрессивно.
  
  Я продолжал читать.
  
  С появлением клыков начинается следующая фаза их зрелости, когда они начинают жаждать. Пока их неестественные потребности удовлетворяются, их старение резко замедляется. Считается, что год для смертных эквивалентен трем десятилетиям для атланта. Самым старым из известных атлантов был Киллиан Да'Лахон, который видел 2702 календарных года до своей смерти.
  
  Это означает, что атланту может казаться больше двадцати лет, но на самом деле им больше ста лет, возможно, даже ближе к двумстам или больше. Но они все еще состарились, в отличие от Вознесенных, Благословенных богами, которые остановились в том возрасте, в котором они были, когда получили Благословение. Только самые старые из Вознесенных выглядели старше кого-то за тридцать, и они могли жить вечно.
  
  Однако и атланты, и Вознесенные все еще жили непостижимое количество времени, наиболее близкое к бессмертию - к богам.
  
  Я даже представить себе не мог, что проживу так долго. Я слегка покачал головой и продолжил читать.
  
   В настоящее время атланты способны передавать злых духов в своей крови смертным, создавая жестокое и разрушительное существо, известное как Крейвен, которое разделяет некоторые физические черты своих создателей. Это проклятие передается через ядовитый поцелуй ...
  
  Ядовитый поцелуй не относился к двум губам, соприкасавшимся друг с другом. Атланты сделали то же, что и Крейвен, хотя и не так… грязно. Атланты кусали и пили кровь смертных, что им приходилось делать, чтобы выжить.
  
  Их огромная продолжительность жизни, сила и исцеляющие способности - все проистекают из того, что они питаются смертными, их основным источником пищи. Я вздрогнул.
  
  Это должен был быть атлантик, который кусался и кормился от Малессы, что объясняет, почему не было очевидного кровопролития и почему она выглядела такой невероятно бледной.
  
  Чего он не объяснил, так это того, почему атлантик сломал ей шею, фактически убив ее до того, как проклятие могло распространиться. Почему атланты не позволили ей повернуться? С другой стороны, укус был не в том месте, которое можно было бы легко спрятать. Сам укус был предупреждением для всех, кто его видел.
  
  Глубоко среди нас был атлантиец.
  
  Закрыв книгу, я осторожно положил ее обратно на табурет, думая о том, как мое Вознесение произойдет в мой девятнадцатый день рождения и как атланты достигли определенного совершеннолетия примерно в этом возрасте. В этом нет ничего удивительного. В конце концов, наши боги когда-то были их богами.
  
  Но боги больше не поддерживали атлантов.
  
  Выбираясь из комнаты, я направился на кухню, когда мой взгляд упал на комнату, в которой была найдена Малесса. Мне нужно было вернуться в свои покои до того, как персонал станет активным, но я поступил иначе.
  
  Я пересек пространство и подошел к двери, обнаружив, что она не заперта, когда повернул ручку. Прежде чем я смог по-настоящему подумать о том, что я делаю и где я нахожусь, я проскользнул внутрь, благодарный за то, что настенные бра бросают мягкий свет по всей комнате.
  
  Дивана не было, пространство пусто. Акцентные стулья остались, как и круглый журнальный столик с какой-то цветочной композицией, аккуратно размещенной в центре. Я прокралась вперед, не зная, что я вообще ищу, и гадала, знаю ли я, что найду это.
  
  Кроме пропавшей мебели, ничто не казалось неуместным, но в комнате было странно холодно, как будто было открыто окно, но с этой стороны банкетного зала окон не было.
  
  Что Малесса здесь делала? Читаете книгу или ждете кого-нибудь из других дамы в ожидании или, возможно, леди Ишервуд? Или она пробралась сюда, чтобы встретиться с кем-то, кому доверяла? Неужели нападение ошеломило ее?
  
  По моей спине пробежала дрожь. Я не был уверен, что было хуже - быть преданным или ослепленным.
  
  Собственно, я знал. Быть преданным было бы хуже.
  
  Я шагнул вперед, остановившись и взглянув вниз. Что-то было за ножкой одного из стульев. Наклонившись, я полез под стул и поднял предмет. Моя голова наклонилась, когда я провел большим пальцем по гладкой, мягкой белой поверхности.
  
  Это был… лепесток.
  
  Мои брови нахмурились, когда я почувствовал запах. Жасмин. По какой-то причине у меня вздрогнул живот, что было странно. Обычно запах нравился.
  
  Поднявшись, я посмотрел на вазу и нашел источник. По всей композиции было расположено несколько белых лилий. Никакого жасмина. Нахмурившись, я посмотрела на лепесток. Откуда это взялось? Я покачал головой, подходя к букету, поместив лепесток вместе с остальными цветами, и бросил на комнату последний взгляд. На кремовом ковре не было крови, которая наверняка запачкалась бы, если бы пролилась.
  
  Я понятия не имел, что делаю. Если улики были найдены, они были удалены, а даже если и не было, у меня не было в этом опыта. Я просто хотел иметь возможность что-то сделать или найти что-нибудь, что развеет наши худшие страхи.
  
  Но здесь не было ничего, что можно было сделать или найти, кроме того, что, скорее всего, было реальностью, и что я думал об истине? Да, это часто могло быть ужасно. Но с правдой пришла сила.
  
  И я никогда не скрывался от правды.
  
  
  
  00007.jpg
  
  
  
  В то утро я вернулся в свою комнату без каких-либо проблем и в итоге остался в ней весь день, что не особо отличалось от любого другого дня.
  
  Тони ненадолго зашел, пока одна из Госпож не вызвала ее. Никто не был изолирован, но я думал, что нападение хотя бы замедлит подготовку к Обряду.
  
  Очевидно, это была глупая мысль. Я сомневался, что сотрясение Земли помешает Ритуалу.
  
  Я много времени думал о том, что случилось с Малессой. И чем больше я думал о том, почему Герцог лгал о том, что нападающий является Descenter, тем больше это начинало иметь смысл. Точно так же, как Филлипс, охранник из Подъема, не хотел говорить о смерти Финли, чтобы не дать панике и страху пустить корни и распространиться.
  
  Но это не объясняло, почему герцог не был честен с Королевской гвардией. Если среди нас был атлантиец, охрану нужно было подготовить.
  
  Потому что, хотя Вознесенные были могущественными и сильными, атланты тоже, если не больше.
  
  Незадолго до сумерек Райлан постучал в мою дверь. «Вы хотите попробовать для сада? Я думал, что спрошу.
  
  "Я не знаю." Я взглянул на окна. «Думаешь, все будет хорошо?»
  
  Райлан кивнул. "Я делаю."
  
  Я действительно мог использовать свежий воздух и время вдали от собственных мыслей. Просто казалось ... я не был уверен. Как будто прошло и суток после убийства Малессы, но все же это было похоже на любой другой вечер.
  
  «Тебе не обязательно оставаться здесь», - сказал Райлан, и я оглянулся на него. «Нет, если только вы этого не хотите. То, что случилось прошлой ночью с бедной девушкой и с Господом, не имеет ничего общего с тем, в чем вы находите радость ».
  
  Легкая улыбка тронула мои губы. «А тебе, наверное, надоело стоять в холле».
  
  Райлан усмехнулся. "Возможно."
  
  Я усмехнулся, отступая. «Дай мне мою вуаль».
  
  Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы надеть головной убор и подготовиться. На этот раз, пока мы шли в сад, никто не отвлекался. Тем не менее, были слуги, которые останавливались и смотрели, но пока я продолжал идти по одному из моих любимых мест на территории замка, мои заботы и навязчивые мысли ускользнули, как и всегда. Пока я был в большом саду, мой разум успокоился, и все и прочее перестало грызть меня.
  
  Я не думал о Малессе и атланте, получившем доступ в замок. Меня не беспокоил образ Агнес, держащей вялую руку своего мужа, или то, что произошло в «Красной жемчужине» с Хоуком. Я даже не думал о предстоящем Вознесении и о том, что сказал Виктер. В Саду Королевы я просто ... присутствовала в настоящем, вместо того, чтобы быть захваченной прошлым или будущим, полным всяких всяких всяких всяких всяких всяких сомнений.
  
  Я не был уверен, почему сады назывались так, как они были. Насколько я знал, королева была в Масадонии очень давно, но я догадался, что герцог и герцогиня назвали его в ее честь в знак уважения.
  
  Ни разу, пока я жил с королевой, я не видел, чтобы она ступила ногой в пышных садах дворца.
  
  Я взглянул на Райлана. Обычно единственной угрозой, с которой он может столкнуться, был неожиданный ливень, но сегодня он был более настороженным, чем я когда-либо видела его в саду. Его взгляд непрерывно изучал многочисленные тропы. Раньше я думал, что эти поездки ему наскучили, но он ни разу не пожаловался. Виктер, с другой стороны, ворчал бы буквально обо всем, чем мы могли бы заниматься.
  
  Если подумать, Райлану могут действительно нравиться эти прогулки, и не только потому, что он не стоял в холле за пределами моей комнаты.
  
  Прохладный ветер пронесся по саду, шевеля множеством листьев и приподнимая край моей вуали. Мне хотелось снять головной убор. Он был достаточно прозрачным, чтобы я мог его видеть, но это действительно затрудняло путешествие в сумерках и за их пределами в плохо освещенных местах.
  
  Я прошел мимо большого фонтана с мраморной и известняковой статуей Девы в покрывале. Вода без конца лилась из кувшина, который она держала в руке, звук напомнил мне о катящихся волнах, разбивающихся в бухтах Страудского моря. Многие монеты мерцали под водой - знак богам в надежде, что все, что пожелает желающий, будет исполнено.
  
  Я приблизился к самым внешним частям, которые переходили в небольшой, но толстый выступ деревьев якаранды, которые маскировали внутренние стены, отделявшие Замок Тирман от остальной части города. Деревья были высокими, достигали более пятидесяти футов, а в Масадонии круглогодично распускались смелые, лиловые, в форме трубы цветы. Только в самые холодные месяцы, когда грозил снег, листья падали, покрывая землю пурпурным морем. От них захватывает дух, но я ценил их не только за красоту, но и за то, что они предоставили.
  
  Деревья джакаранды скрывали осыпающуюся часть стены, которую Виктер и я часто использовали, чтобы оставить территорию незамеченной, чтобы попасть в Рощу Вишера.
  
  Я остановился перед массой переплетенных лоз, которые ползли вверх по переплетенным деревянным решеткам такой же ширины, как деревья жакаранды. Взглянув на быстро темнеющее небо, я устремил взгляд вперед.
  
  Райлан встал позади меня. «Мы сделали это вовремя».
  
  Уголки моих губ приподнялись, прежде чем улыбка исчезла. «Мы сделали сегодня вечером».
  
  Прошло всего несколько мгновений, и затем солнце уступило поражение луне. Последние солнечные лучи оторвались от виноградных лоз. Сотни бутонов, разбросанных по лозам, задрожали, а затем медленно открылись, открывая пышные лепестки тени беззвездной полуночи.
  
  Ночные розы.
  
  Закрыв глаза, я вдохнул сладковатый аромат. Они были наиболее ароматными при открытии, а затем снова на рассвете.
  
  «Они довольно красивые», - прокомментировал Райлан. «Они напоминают мне…» Его слова закончились сдавленным ворчанием.
  
  Глаза распахнулись, я обернулась, и крик ужаса застрял в моем горле, когда Райлан отшатнулся назад, из его груди вылетела стрела. На его лице появилось недоверчивое выражение, когда он приподнял подбородок.
  
  «Беги», - выдохнул он, из уголка губ стекала кровь. « Беги ».
  
  
  
  
  
  Глава 7
  
  00007.jpg
  
  
  
  
  
  "Райлан!" Я бросился к нему, обнял его, пока его ноги скомкались. Его вес был слишком большим, и когда он упал, я упала вместе с ним, мои колени хрустнули, когда они упали на дорожку. Удар не ощущался, когда я сжал руками рану Райлана, пытаясь остановить кровоток. Я открыла ему свои чувства, ожидая почувствовать боль. "Райлан ..."
  
  Какие бы слова я ни собирался сказать, они умирали на моем языке с привкусом пепла.
  
  Я ... я ничего не чувствовал , и это было неправильно. Ему придется испытывать такую ​​сильную боль, и я могу с этим помочь. Я мог выдержать его боль, но ничего не чувствовал , и когда я смотрел на его лицо, мне не хотелось видеть то, что я видел. Его глаза были открыты, пристальный, но невидящий взгляд на небо над головой. Я покачал головой, но его грудь под моими руками не двигалась.
  
  «Нет», - прошептала я, кровь превратилась в лед и слякоть. "Райлан!"
  
  Ни ответа, ни ответа. Под ним лужа крови растеклась по дорожке, просачиваясь в символы, выгравированные на камне. Круг со стрелой, пронизывающей центр. Бесконечность. Власть. Королевский герб. Я надавил на его грудь, мои дрожащие руки были пропитаны кровью, отказываясь верить ...
  
  За моей спиной, как гром, раздался звук шагов.
  
  Я скрутил в талии. В нескольких футах от меня стоял мужчина с луком рядом. Его лицо было закрыто плащом с капюшоном.
  
  «Ты собираешься сделать, как я говорю, Дева», - сказал мужчина голосом, который походил на взбивание гравия. «И тогда никто не пострадает».
  
  "Никто?" Я ахнул.
  
  «Что ж, никто не пострадает», - поправил он.
  
  Я смотрела на мужчину, и… а грудь Райлана все еще не двигалась под моими ладонями. В глубине души я знал, что он больше никогда не воскреснет. Он умер еще до того, как упал на землю. Он ушел .
  
  Боль, такая острая и такая настоящая, пронзила меня. Что-то горячее ударило по моим венам и хлынуло в грудь, заполнив пустое пространство. Мои руки перестали дрожать. Паника и шок ослабли, сменившись яростью.
  
  «Встаньте», - приказал он.
  
  Я осторожно поднялась, осознавая, как мое платье, липкое от крови Райлана, прилипло к коленям моих тонких леггинсов под ним. Мое сердце замедлилось, когда моя рука скользнула в прорезь вдоль платья. Был ли это тот же человек, который убил Малессу? Если так, он был атлантом, и мне пришлось бы поторопиться, если бы у меня была хоть какая-то надежда.
  
  «Мы собираемся уйти отсюда», - сказал он. «Ты не собираешься издавать ни звука и не доставишь мне никаких проблем, не так ли, Дева?»
  
  Мои пальцы сомкнулись на гладкой, прохладной рукоятке кинжала. Я отрицательно покачал головой.
  
  "Хороший." Он шагнул ко мне. «Я не хочу причинять тебе боль, но если ты объяснишь мне причину, я без колебаний».
  
  Я оставался совершенно неподвижным, жар моей ярости поднимался во мне, выходя на поверхность. Райлан умер из-за меня. Это был его долг как моей личной охраны, но он был мертв, потому что этот человек думал, что сможет меня схватить. Возможно, Малесса подверглась нападению, а затем была убита, и за что?
  
  Если бы он был атлантом или спустившимся, он бы не использовал меня для выкупа. Меня использовали для отправки сообщения, как и троих Вознесенных, похищенных из Трех Рек. Их вернули по частям .
  
  На данный момент мне было все равно, что задумал этот человек. Имело значение только то, что он убил Райлана, который нашел ночные розы такими же красивыми, как и я. И он мог быть тем, кто убил Малессу, выставив ее тело на всеобщее обозрение таким неосторожным и неуважительным образом.
  
  «Это хорошо», - умолял он. «Вы ведете себя хорошо. Это умно с твоей стороны. Будьте умны, и это будет для вас безболезненно ». Он потянулся ко мне -
  
  Вытащив кинжал из ножен, я бросился вперед, нырнув ему под руку.
  
  "Что за-?"
  
  Я вскочил за его спиной и сжал в кулаке спину мужчины. Я воткнула кинжал ему в спину, целясь там, где меня учил Виктер.
  
  Сердце.
  
  Даже застигнутый врасплох, он был быстр, качнувшись в сторону, но ему не хватило скорости, чтобы полностью уклониться от кинжала. Горячая кровь хлынула, когда лезвие глубоко вошло в его бок, промахнувшись всего на несколько сантиметров от сердца.
  
  Он вскрикнул от боли, и этот звук напомнил мне собачий звук. Выдернув кинжал, из его горла вырвался совершенно другой звук. Грохочущее рычание, от которого у меня поднялись крошечные волоски на теле и заставили мой инстинкт усилиться.
  
  Это был такой… нечеловеческий звук.
  
  Моя хватка на кинжале усилилась, когда я попыталась снова вонзить его глубоко ему в спину. Он повернулся, и я не видел его кулака, пока боль не взорвалась вдоль моей челюсти и в уголке рта, не влияя на мою цель. Я попробовал что-то металлическое. Кровь. Кинжал вонзился ему в бок, глубоко, но недостаточно глубоко.
  
  « Сука », - проворчал он, на этот раз ударив кулаком по моей голове.
  
  Удар был внезапным, ошеломляющим. Отшатываясь, огни загорелись мне в глазах, а уголки моего зрения потемнели. Я чуть не упал, одной волей сумев удержаться на ногах. Если я упал, я знал, что не встану. Виктер меня этому тоже научил.
  
  Быстро моргая, я попытался убрать свет из поля зрения, когда мужчина повернулся ко мне. Капюшон его плаща упал. Он был молод, наверное, всего на несколько лет старше меня, и его темные волосы были растрепаны. Он прижал руку к своей стороне. Между его пальцами сочилась кровь. Это выходило из него быстро. Я, должно быть, наткнулся на что-то жизненно важное.
  
  Хороший.
  
  Его губы раздвинулись в яростном рычании, когда он посмотрел на меня. Даже в лунном свете я видел его глаза. Они были цвета замерзшей воды. Бледный, сияющий синий цвет.
  
  «Ты заплатишь за это», - прорычал он еще резче, как будто его горло забилось камешками.
  
  Я приготовился, инстинкт подсказывал мне, что если я побегу, он бросится в погоню, как любой хищник. И если я снова подойду близко, мне лучше не сбиваться. «Сделай еще один шаг ко мне, и я не буду скучать по твоему сердцу в третий раз».
  
  Он засмеялся, и меня охватил озноб. Это звучало слишком глубоко, слишком изменилось . «Мне понравится срывать твою кожу с твоих слабых, хрупких костей. Меня не волнует, что он для тебя запланировал. Я буду купаться в твоей крови и полакомиться твоими внутренностями ».
  
  Страх грозил пустить корни, но я не могла уступить ему. «Звучит восхитительно».
  
  «О, это будет». Затем он улыбнулся, зубы были залиты кровью, и шагнул ко мне. «Твои крики…»
  
  Откуда-то из глубины деревьев раздался резкий пронзительный свист, заставивший его замолчать. Он остановился, его ноздри раздулись. Звук раздался снова, и он, казалось, задрожал от ярости. Кожа вокруг его рта побелела, когда он отступил на шаг.
  
  Я крепко держал кинжал, но мои ноги задрожали, пока я смотрел на него, отказываясь моргать.
  
  Он поднял упавший лук и, вздрогнув, выпрямился. Его взгляд снова встретился с моим. «Я скоро увижу тебя снова».
  
  «Не могу дождаться», - выпалила я.
  
  Он ухмыльнулся. «Обещаю, я буду чертовски уверен, что твой умный рот будет вознагражден».
  
  Я сомневался, что это была та награда, которую я хотел бы получить.
  
  Пройдя назад, пока не оказался за розами, он развернулся и умчался прочь, быстро исчезнув в густых тенях, которые собирались под деревьями. Я остался на месте, выдыхая короткими, быстрыми взрывами, готовый на случай, если это был какой-то трюк, когда он ждал, пока я отвернусь. Я не был уверен, как долго я там стоял, но к тому времени, когда я понял, что он не вернется, дрожь распространилась на мою руку.
  
  Я медленно опустила кинжал, не отрывая взгляда от брызг крови на том месте, где он стоял. Еще один короткий вдох оставил меня, когда я поднял взгляд на розы. На лепестках цвета оникса блестели капли крови.
  
  Меня охватила дрожь с головы до пят.
  
  Я заставил свое тело повернуться.
  
  Райлан остался там, где упал, с расслабленными руками и тусклыми глазами. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов не было, и я понятия не имел, что бы я сказал в любом случае.
  
  Я посмотрела на свой кинжал и почувствовала, как крик вырвался у меня из горла, царапая меня.
  
  Собери это вместе. Собери это вместе.
  
  Мне нужно было найти кого-нибудь, чтобы помочь Райлану. Он не должен был здесь так лежать, а они не могли видеть меня с окровавленным кинжалом. Они не могли знать, что я отбился от нападавшего. Мои губы задрожали, когда я сжал их.
  
  Собери это вместе.
  
  Затем, как будто щелкнули выключателем, дрожь прекратилась, и мое сердце замедлилось. Я все еще не мог сделать достаточно глубокий вдох, но я пошел вперед, нырнув вниз и вытирая лезвие о штаны Райлана. «Мне очень жаль», - прошептала я, мои действия вызвали чувство вины, заставившее меня ползти по коже, но это нужно было сделать. Голова и лицо пульсировали, я вложил кинжал в ножны. «Я найду для тебя кого-нибудь».
  
  Ответа не было. Никогда не будет.
  
  Я пошел по тропе, не осознавая, что делаю. Онемение охватило мое тело, просачиваясь сквозь поры и оседая в моих мышцах. Свет из окон замка направлял меня вперед, когда я огибал фонтан и внезапно остановился. Впереди меня послышались шаги. Моя рука скользнула к кинжалу, пальцы сжались вокруг ...
  
  «Дева? Мы услышали крики, - позвал чей-то голос. Это была королевская гвардия, которая часто сторожила дамы и лорды в ожидании. Его глаза расширились при виде меня. «Это… добрые боги, что с вами случилось?»
  
  Я хотел ответить, но никак не мог заставить язык складывать слова. Другой стражник выругался, а затем появилась более высокая фигура с золотыми волосами, проходившая мимо двух охранников, его обветренное лицо стоическое. Виктер . Его взгляд скользнул по мне, задержавшись на моих коленях и руках, а затем и на открытой части моего лица.
  
  "Вы ударились?" Он обнял меня за плечи нежной хваткой, а тем более голосом. «Поппи, ты ранена?»
  
  «Это Райлан. Он… - я уставился на Виктера, внезапно остановившись после того, как Хоук сказал о внезапно всплывшей на поверхность смерти. Это было то, что я уже знал, но это все же шокировало меня.
  
  Смерть похожа на старого друга, который навещает ее, иногда тогда, когда этого меньше всего ждут, а иногда, когда вы ее ждете .
  
  Смерть действительно нанесла неожиданный визит.
  
  
  
  00007.jpg
  
  
  
  "Как это случилось?" - потребовала ответа герцогиня Тирман. Украшенный драгоценностями цветок, скрепляющий ее каштановые волосы, блестел под люстрой, когда она ходила по комнате, обычно предназначенной для встречи гостей. «Как кто-то попал в сад и подошел так близко к ней?»
  
  Наверное, так же, как кто-то проник в замок и накануне убил Леди в Уэйт.
  
  «Пока мы говорим, остальные исследуют внутреннюю стену», - вместо этого сказал Виктер. Он стоял позади меня, сидя на краю бархатного дивана, наполовину боясь, что мои золотые подушки запачкаются кровью. «Но я полагаю, что виновник пришел через участок, поврежденный деревьями джакаранда».
  
  Тот самый участок, который мы с Виктером оставляли незамеченными на территории замка.
  
  Темные глаза герцогини вспыхнули гневом. «Я хочу, чтобы их всех снесли», - приказала она.
  
  Я ахнул.
  
  «Извини, миледи», - пробормотал Целитель, промокнув мою губу влажной тканью, а затем протянул материал Тони, который дал ему чистый. Ее вызвали, как только меня поместили в гостиную.
  
  «Все в порядке», - заверила я седовласого мужчину. Реакцию вызвало не то, что делал Целитель. Конечно, вяжущее средство ужалило, но именно этого требовала герцогиня Тирман. «Эти деревья были здесь сотни лет -
  
  «И они прожили долгую и здоровую жизнь». Герцогиня повернулась ко мне. «Вы не знали, Пенеллаф». Она шагнула ко мне, юбка ее малинового платья собралась вокруг ее лодыжек, напоминая мне о крови, которая растеклась вокруг Райлана. Я хотел отодвинуться, но не хотел обидеться. «Если бы этот человек не испугался, он бы схватил вас, и последнее, о чем вы бы беспокоились, - это эти деревья».
  
  В этом она была права.
  
  Только Виктер знал, что произошло - что мне удалось ранить человека до того, как он получил сигнал. Хотя подробностями нельзя было поделиться, потому что мы рисковали быть разоблаченными, Виктер уведомлял лекарей в городе, чтобы они не спускали глаз с раненых таким образом.
  
  Но деревья ...
  
  Возможно, они стали причиной разрушения стены, но так было, сколько я себя помню. Я не сомневался, что герцог и герцогиня знали о стене и просто не приказывали ее ремонтировать.
  
  «Насколько сильно она ранена?» - спросила она Целителя.
  
  - Поверхностные раны, ваша светлость. У нее будет несколько синяков и некоторый дискомфорт, но ничего длительного ". Длинное темное пальто старого Целителя свисало с его сутулых плеч, когда он поднимался на жестких, скрипучих суставах. «Тебе невероятно повезло, юная дева».
  
  Мне не повезло.
  
  Я был подготовлен.
  
  И поэтому я сидел здесь только с ноющим виском и больной губой. Но я кивнул. "Спасибо вам за вашу помощь."
  
  "Вы можете дать ей что-нибудь от боли?" - спросила герцогиня.
  
  "Да. Конечно." Он подошел к тому месту, где на маленьком столике лежала его кожаная сумка. «У меня есть идеальная вещь». Осматриваясь, пока не нашел то, что искал, он обнаружил пузырек с розовато-белым порошком. «Это поможет при любой боли, но также вызовет сонливость. Обладает легким успокаивающим действием ».
  
  У меня не было абсолютно никакого намерения принимать то, что было в этом флаконе, но его передали Тони, которая сунула его в карман платья.
  
  Как только Целительница ушла, герцогиня повернулась туда, где я все еще сидел. "Позволь мне увидеть твое лицо."
  
  Устало выдыхая, я потянулся к цепям, но Тони подошел ко мне. «Позвольте мне», - пробормотала она.
  
  Я хотел было ее остановить, но мой взгляд остановился на моих руках. Их вытерли, как только меня поместили в гостиную, но кровь попала под ногти, и ее чешуйки все еще покрывали мои пальцы.
  
  Было ли тело Райлана все еще во дворе у роз?
  
  Тело Малессы пролежало в этой комнате несколько часов, а затем было извлечено. Мне было интересно, вернули ли ее семье или ее тело сожгли из соображений предосторожности.
  
  Тони расстегнул вуаль, осторожно сняв ее, чтобы она не запуталась в прядях волос, которые вырвались из узла, в который я собрала их этим утром.
  
  Герцогиня Тирман опустилась передо мной на колени, ее прохладные пальцы коснулись кожи вокруг моих губ, а затем и правого виска. «Что ты делал в саду?»
  
  «Я смотрел на розы. Я делаю это почти каждую ночь ». Я взглянул вверх. «Райлан всегда идет со мной. Он не… Я откашлялся. «Он даже не видел нападавшего. Стрела попала ему в грудь, прежде чем он даже осознал, что там кто-то есть ».
  
  Ее бездонные глаза искали мои. «Похоже, он был не так насторожен, как должен был быть. Его никогда не следовало застать врасплох ».
  
  «Райлан был очень опытным, - сказал я. "Этот человек был спрятан ..."
  
  «Ваш охранник был настолько опытен, что его свалила стрела?» - мягко спросила она. «Был ли этот человек наполовину призраком, из-за которого он не издавал ни звука? Не предупредил? »
  
  Моя спина напряглась, когда я подумал о звуке, который издал мужчина, и о том, что он не походил ни на что человеческое. «Райлан был настороже, ваша светлость…»
  
  «Что я тебе сказал?» Ее изящно изогнутые брови приподнялись.
  
  Пытаясь набраться терпения, я неглубоко вздохнул. «Райлан был настороже, Джасинда » , - поправила я, используя ее имя. Она время от времени требовала этого, и я никогда не знал, когда она захочет, чтобы я использовал это имя или нет. «Этот человек ... он был тихим, а Райлан ...»
  
  «Не был готов», - закончил за меня Виктер.
  
  Моя голова повернулась так быстро, что в виске прокатилась вспышка боли. Неверие охватило меня.
  
  Голубые глаза Виктера встретились с моими. «Ему нравились ваши вечерние прогулки в саду. Он никогда не думал, что возникнет угроза, и, к сожалению, стал слишком самодовольным. Прошлой ночью это должно было измениться ».
  
  Прошлой ночью было изменилось. Райлан постоянно осматривал территорию. Мои плечи опустились, а затем мой мозг переключился на другую передачу. Ян . «Пожалуйста, не говори ничего моему брату». Мой взгляд метался между герцогиней и Виктером. «Я не хочу, чтобы он волновался, и он будет, даже если я в порядке».
  
  «Мне нужно будет сообщить королеве о том, что произошло, Пенеллафе. Вы знаете это, - ответила она. «И я не могу контролировать, кому она рассказывает. Если она считает, что Иану нужно знать, она ему все расскажет.
  
  Я еще больше погрузился в себя.
  
  Ее прохладные пальцы коснулись моей левой щеки. Я снова повернулся к ней. «Ты понимаешь, насколько ты важен, Пенеллаф? Ты Дева. Вы были избраны богами. Вознесения сотен леди и лордов в ожидании по всему королевству связаны с вашим. Это будет самое большое Вознесение после первого Благословения. Райлан и вся королевская гвардия знают, что будет на кону, если с тобой что-то случится.
  
  Мне нравилась герцогиня. Она была добра, не похожа на своего мужа, и на мгновение я подумал, что она действительно беспокоится обо мне как о человеке, но это то, что я имел в виду, беспокоило ее больше всего. Что было бы потеряно, если бы со мной что-то случилось. Это была не только моя жизнь, но и будущее сотен тех, кто собирался подняться.
  
  Хуже всего был приступ печали, когда я должен был знать лучше.
  
  «Если Спускающиеся каким-то образом остановят это Вознесение, это станет их величайшим триумфом». Она встала, поглаживая руками платье. «Это будет такой жестокий удар по нашей Королеве, Королю и богам».
  
  - Значит, вы… вы думаете, что он был Спустившимся? - спросил Тони. «Что он не пытался забрать ее ради выкупа?»
  
  «Стрела, примененная к Райлану, была помечена», - ответил Виктер. «Это было обещание Темного».
  
  Его обещание.
  
  Воздух застрял у меня в горле, когда я посмотрела на Тони. Я знал, что это значило.
  
  Из крови и пепла
  
  Мы встанем.
  
  Он обещал своему народу и его сторонникам, рассеянным по королевству, что они снова восстанут. Обещание, которое было начертано на оскверненных витринах магазинов в каждом городе и высечено на каменной оболочке того, что осталось от поместья Голдкрест.
  
  «Я, должно быть, откровенен с вами», - сказала герцогиня, взглянув на Тони. «И я верю, что то, что я собираюсь сказать, не превратится в шепот на устах других».
  
  - Конечно, - пообещал Тони, когда я кивнул.
  
  «Есть… причина полагать, что нападавший прошлой ночью был атлантиком», - сказала она, и Тони тяжело вздохнул. Я никак не отреагировал на эту новость, так как Виктер и я уже подозревали об этом. «Это не новости, которые мы хотим широко распространять. Такая паника, которая может вызвать ... ну, никому из нас это не принесет никакой пользы ».
  
  Я взглянул на Виктера и обнаружил, что он внимательно следит за герцогиней. «Ты думаешь, это был тот, кто пришел за мной сегодня вечером? Тот самый человек, который виноват в смерти Малессы?
  
  «Я не могу сказать, был ли это тот же самый мужчина, но мы действительно считаем, что тот, кто виноват в бесчестном обращении с Богородицей в ожидании, был частью группы, которая посетила вчера», - объяснила она, направляясь к крепости вдоль задней стены. Она налила себе прозрачного напитка из стеклянного графина. «После того, как замок был проверен на наличие посторонних лиц, мы посчитали, что преступник ушел, и этот акт должен был показать, насколько легко им было получить доступ. Мы считали, что непосредственная угроза миновала ».
  
  Она сделала глоток напитка, ее губы подергивались, когда она глотала. «Очевидно, мы ошибались. Возможно, их больше нет в замке, но они в городе ». Она повернулась ко мне, ее уже алебастровая кожа стала еще бледнее. «Темный пришел за тобой, Пенеллаф».
  
  Я вздрогнул, когда мое сердце екнуло.
  
  «Мы защитим тебя», - продолжила она. «Но я не удивлюсь, если, узнав о случившемся, король и королева примут решительные меры для обеспечения вашей безопасности. Они могут вызвать вас в столицу.
  
  
  
  
  
  Глава 8
  
  00007.jpg
  
  
  
  
  
  «Не думаю, что человек, которого я видел в саду, был Темным», - сказал я Виктеру, когда мы выходили из гостиной, проходя под большими белыми знаменами с тиснением на золотом Королевском гербе. Он проводил нас с Тони обратно в мою комнату. «Когда он сказал, что собирается полакомиться частями моего тела, он сослался на кого-то еще, сказав, что ему все равно, что он запланировал. Если за этим стоит Темный, я полагаю, что у него есть планы ».
  
  «Я подозреваю, что тот, кто был в саду, был Спускаемся», - признался Виктер, держась за рукоять своего короткого меча, когда он осматривал широкий зал, как будто Спускающиеся прятались за горшечными лилиями и статуями.
  
  Несколько дамы в ожидании стояли вместе, их голоса притихли, когда мы проходили. Некоторые зажали рот руками. Если они не слышали, что произошло, то теперь они знали, что произошло что-то еще, основываясь на количестве крови, запачканной моим платьем.
  
  «Мы должны были пойти старым путем», - пробормотал я. Редко было, чтобы кто-нибудь из них когда-либо видел меня, и увидеть меня таким было бы сплетней недели.
  
  "Игнорируй их." Тони переместилась так, что закрыла большую часть меня из виду, когда мы пересекали холл. Она все еще несла с собой белый флакон, который, как она знала, я не собирался использовать.
  
  «Им может быть полезно увидеть». Виктер решил через мгновение. «То, что произошло прошлой ночью и только что, может послужить своевременным напоминанием о том, что мы живем в неспокойное время. Мы все должны быть начеку. На самом деле никто не в безопасности ».
  
  Дрожь на цыпочках пробежала по моей спине. Онемение все еще оставалось, и все это казалось нереальным, пока я не подумал о Райлане. Моя грудь болела сильнее, чем ушибленная челюсть и висок. «Когда ... когда Рилана упокоят?»
  
  «Скорее всего, утром». Виктер взглянул на меня. «Вы знаете, что не можете пойти».
  
  Вознесенные, а также лорды и дамы в ожидании не должны были присутствовать на похоронах стражи. На самом деле этого просто не было. «Он был моим личным охранником, и он был… он был другом. Меня не волнует, что сделано, а что нет. Я не присутствовал на похоронах Ханнеса из-за протокола, и я хотел быть там ». Чувство вины от этого все еще мучило меня, обычно в три часа ночи, когда я не мог уснуть. «Я хочу быть рядом с Райланом».
  
  Тони выглядела так, будто хотела возразить, но знала лучше. Виктер просто вздохнул. «Вы знаете, что его светлость не одобрит».
  
  «Он редко что-либо одобряет. Это может быть еще одна вещь, которую он может добавить в свой постоянно растущий список, содержащий все способы, которыми я его разочаровал ».
  
  - Поппи, - предупредил Виктер, сжав челюсти, напомнив мне о нашем споре прошлой ночью. «Вы можете продолжать вести себя так, как будто гнев герцога - не проблема, но вы знаете, что это не уменьшит тяжести его гнева».
  
  Я когда-либо, но это знание ничего не изменило. Я был более чем готов справиться с любыми последствиями, которые возникли, точно так же, как когда дело дошло до того, что я помогал тем, кто был заражен Крейвеном. «Мне все равно. Райлан умер прямо у меня на глазах, и я ничего не мог поделать. Я вытер… - Мой голос дрогнул. «Я вытер лезвие о его одежду».
  
  Виктер остановился, когда мы вошли в фойе, положив руку мне на плечо. «Ты сделал все, что мог». Он нежно сжал. «Вы сделали то, что вам нужно было сделать. Вы не несете ответственности за его смерть. Он выполнял свой долг, Поппи. Как если бы я умер, защищая тебя.
  
  Мое сердце остановилось. «Не говори так. Никогда не говори этого. Ты не умрешь ».
  
  «Но я когда-нибудь умру. Мне может повезти, и бог Рейн придет за мной во сне, но это может быть мечом или стрелой ». Его глаза встретились с моими, даже сквозь пелену, и узел застрял у меня в горле. «Неважно, как и когда это произойдет, Поппи, ты не виновата. И вы не потеряете ни минуты на чувство вины ».
  
  Слезы застилали его лицо. Я даже не мог подумать, что с Виктером что-то происходит. Потерять Ханнеса, а теперь и Райлана, которые были не так близки мне, как Виктер, было достаточно сложно. Помимо Тони, Виктер был единственным человеком в моей жизни, который знал, что не давало мне спать по ночам и почему мне нужно было чувствовать, что я могу защитить себя. Он знал больше, чем мой собственный брат. Это было бы все равно, что снова потерять своих родителей, но хуже того, потому что воспоминания о моих матери и отце, их лицах и звучании их голосов со временем поблекли. Они были навсегда запечатлены в прошлом, просто призраки того, кем они когда-то были, и Виктер был сейчас в ярких и ярких деталях.
  
  «Скажи мне, что ты это понимаешь». Его голос стал мягче.
  
  Я этого не сделал, но, тем не менее, кивнул, потому что это было то, что ему нужно было увидеть.
  
  «Райлан был хорошим человеком». Его голос стал тише, и на мгновение печаль наполнила его взгляд, доказывая, что смерть Райлана не оставила его равнодушным. Он был слишком опытен, чтобы показать это. «Я знаю, это звучало не так, как я думал, когда мы были с Ее Светлостью. Я придерживаюсь того, что сказал. Райлан стал слишком самодовольным, но такое может случиться с лучшими из нас. Он был хорошим охранником и заботился о тебе. Он не хотел бы, чтобы вы чувствовали себя виноватыми ». Он снова сжал мое плечо. "Прийти. Тебе нужно прибраться ».
  
  В тот момент, когда мы вошли в мою комнату, Виктер проверил пространство, убедившись, что доступ к лестнице старых слуг закрыт. Было больше, чем просто неприятно думать, что он чувствовал необходимость проверить мой номер, но я полагал, что он действовал в соответствии с мышлением «лучше безопасно, чем сожалеть».
  
  Перед тем, как он ушел от нас, я вспомнил часть того, что сказала герцогиня. «Группа, о которой говорила герцогиня… Вы знаете, кто они?»
  
  «Я не знал ни о какой группе». Виктер взглянул туда, где Тони нес охапку свежих полотенец в купальную комнату. Он часто откровенно говорил перед ней, но это… все это ощущалось по-другому. «Но я не в курсе всех приходов и уходов, так что в этом нет ничего удивительного».
  
  «Итак, герцог просто пытался избежать паники», - предположил я.
  
  «Герцогиня всегда была более откровенной, но я полагаю, что он, вероятно, сказал командующему правду». Его челюсть напряглась. «Мне нужно было сказать немедленно».
  
  Он должен был быть, и не имело значения, что он уже подозревал правду.
  
  «Постарайся немного отдохнуть». Он положил руку мне на плечо. «Я буду прямо снаружи, если тебе что-нибудь понадобится».
  
  Я кивнул.
  
  Быстро налили горячую ванну, поставили возле камина, а затем Тони взяла испачканное платье. Я больше никогда не хотел это видеть. Я погрузился в дымящуюся воду и начал тереть руки и руки, пока они не стали розовыми от тепла и трения. Без всякого предупреждения в моей голове возник образ Райлана, выражение шока на его лице, когда он смотрел на свою грудь.
  
  Закрыв глаза, я еще больше опустился и позволил воде стечь по моей голове. Я оставался там, пока мои легкие не загорелись, и я больше не видел лица Райлана. Только тогда я позволил себе всплыть на поверхность. Там я оставался, прижав ушибленные колени к груди, пока моя кожа не сморщилась, и вода не стала остывать.
  
  Я поднялся из ванны, натянул толстый халат, который Тони оставил на ближайшем табурете, и босиком прошел по нагретому огнем камню к одинокому зеркалу. Смахнув ладонью немного пара, я уставился в свои зеленые глаза. Мой отец передал этот цвет Яну и мне. У нашей матери были карие глаза. Я вспомнил об этом. Королева однажды сказала мне, что, за исключением моих глаз, я была копией моей матери, когда она была моего возраста. У меня были ее сильные брови, овальное лицо, угловатые скулы и полный рот.
  
  Я склонил щеку. Слегка красная кожа в синяках вдоль виска и уголка рта была едва заметна. Все, что целитель натер на кожу, значительно ускорило процесс заживления.
  
  Это должна была быть та же смесь, которую я использовал для заживления ран, которые слишком часто оставляли на моей спине.
  
  Я выбросил эту мысль из головы, когда посмотрел на свою левую щеку. Это тоже исцелило, но оставило след.
  
  Я не часто смотрел на шрамы, но теперь смотрел. Я изучал зазубренную полоску кожи, более розовую, чем мой оттенок кожи, которая начиналась ниже линии роста волос и пересекала мой висок, едва не попадая в мой левый глаз. Залеченная травма закончилась у меня носом. Еще одна более короткая рана была выше, пересекая мой лоб и бровь.
  
  Я поднял влажные пальцы и прижал их к более длинному шраму. Мне всегда казалось, что мои глаза и рот кажутся слишком большими для моего лица, но Королева сказала, что мою мать считали великой красавицей.
  
  Когда королева Илеана говорила о моей матери, она делала это с болезненной нежностью. Они были близки, и я знал, что она сожалела, что предоставила моей матери единственное, о чем она когда-либо просила.
  
  Разрешение отказаться от Вознесения.
  
  Моя мать была дамы в ожидании, отданной двору во время ее обряда, но мой отец не был лордом. Она предпочла моего отца Благословению богов, и такая любовь… ну, ну, у меня не было никакого опыта в этом. Скорее всего, никогда не станет, и я сомневался, что большинство людей сделало бы это, независимо от их будущего. То, что сделала моя мама, было неслыханным. Она была первой и последней, кто сделал это.
  
  Королева Илеана не раз говорила, что, если бы моя мать вознеслась, она могла бы выжить в ту ночь, но эта ночь могла бы никогда не наступить. Я бы здесь не стоял. И Ян тоже. Она не вышла бы замуж за нашего отца, и если бы она вознеслась, у нее не было бы детей.
  
  Убеждения королевы не имели значения.
  
  Но когда в ту ночь на нас сгустился туман, если бы мои родители знали, как защищаться, оба могли бы быть живы. Вот почему я стоял здесь, а не в плену человека, решившего победить Вознесенных и более чем готового пролить кровь для этого. Если бы Малесса знала, как защищаться, ее исход, возможно, был бы таким же, но у нее, по крайней мере, был бы шанс.
  
  Мой взгляд еще раз встретился с моим отражением. Темный меня не возьмет. Это была клятва, ради которой я готов убить и умереть, чтобы исполнить эту клятву.
  
  Я опустил руку и медленно отвернулся от зеркала. Я переоделась в халат, оставив горящую лампу у двери, и полезла в кровать. Не прошло и двадцати минут, как в соседнюю дверь раздался мягкий стук и раздался голос Тони.
  
  Я покатился к входу. "Я проснулся."
  
  Тони вошла внутрь и закрыла за собой дверь. «Я ... я не мог заснуть».
  
  «Я еще даже не пробовал», - признался я.
  
  «Я могу вернуться в свою комнату, если ты устал», - предложила она.
  
  «Ты знаешь, я не засну в ближайшее время». Я похлопал по пятну рядом со мной.
  
  Поспешив через небольшое расстояние, она схватилась за край одеяла и проскользнула под него. Повернувшись на бок, она повернулась ко мне. «Я все думаю обо всем, а меня там даже не было. Я не могу представить, что творится у тебя в голове ». Она остановилась. «На самом деле, вероятно, что-то, что связано с кровавой местью».
  
  Я усмехнулся, несмотря на все случившееся. «Это не совсем неправда».
  
  «Это мое потрясенное лицо», - ответила она, и затем ее улыбка исчезла. «Я все время думаю о том, насколько все это кажется нереальным. Сначала с Малессой, а теперь с Райланом. Я видел его сразу после ужина. Он был жив-здоров. Вчера утром я проехал мимо Малессы. Она улыбалась и выглядела счастливой, неся букет цветов. Это как ... Я не могу понять, что они ушли. Одно мгновение, а не следующее, без всякого предупреждения ».
  
  Тони был одним из немногих, кого смерть не коснулась лично. Ее родители, ее старший брат и сестра были живы. Кроме Ханнеса, никто, кого она хорошо знала или часто видела, не умирал.
  
  Но даже при том, что я был слишком хорошо знаком с этим, смерть все же была шоком, и, как сказал Хоук, не менее суровым и неумолимым.
  
  Я сглотнул. «Я не знаю, как это было для Малессы». Что я действительно знал, так это то, что это должно быть ужасно, хотя сказать, что это не поможет. «Но для Райлана это было быстро. Двадцать или тридцать секунд, - сказал я. «А потом он ушел. Боли было не так много, и то, что он действительно чувствовал, быстро прошло ».
  
  Она глубоко вздохнула, закрыв глаза. "Он мне понравился. Он не был таким суровым, как Виктер, и не таким сдержанным, как Ханнес и остальные. Вы могли бы поговорить с ним ».
  
  «Я знаю», - прошептала я сквозь ожог в горле.
  
  Тони помолчал несколько мгновений, а затем сказал: «Темный». Ее глаза открылись. «Он больше походил на…»
  
  "Миф?"
  
  Она кивнула. «Не то чтобы я не верил, что он настоящий. Просто о нем говорят, как о призраке. Она прижалась к себе, прижав одеяло к подбородку. «Что, если это был Темный в саду, и тебе удалось его ранить?»
  
  «Это было бы… довольно круто, и я буду хвастаться до конца времен перед тобой и Виктером. Но, как я уже сказал, не думаю, что это было так ».
  
  «Слава богам, ты знал, что делать». Она потянулась через кровать, нашла мою руку и сжала ее. "Если не…"
  
  "Я знаю." В такие моменты было трудно вспомнить, что долг связывал нас вместе, создавал нашу связь. Я снова сжал ее руку. «Я просто рада, что тебя не было со мной».
  
  «Я хотела бы сказать, что хотела бы быть там, чтобы тебе не пришлось столкнуться с этим в одиночку, но, по правде говоря, я рада, что меня не было», - призналась она. «Я был бы не чем иным, как вопящим отвлечением».
  
  "Не правда. Я показал тебе, как пользоваться кинжалом ...
  
  «Показывать основы того, как использовать лезвие, а затем использовать его на другом живом, дышащем человеке - это две совершенно разные вещи». Она отдернула руку. «Я бы точно стоял там и кричал. Я не стыжусь признаться в этом, и мои крики наверняка привлекли бы внимание охранников раньше ».
  
  «Ты бы защитился». Я полностью в это верил. «Я видел, как ты становишься злобным, когда остаешься только один сладкий пирог».
  
  Кожа вокруг ее глаз сморщилась, когда она засмеялась. «Но это сладкий пирог. Я бы столкнул герцогиню с балкона, чтобы добраться до последнего ».
  
  Из меня вырвался короткий смех.
  
  Еще одна быстрая ухмылка появилась, а затем исчезла, когда она поиграла с расстегнутой нитью на одеяле. «Как вы думаете, король и королева позовут вас в столицу?»
  
  Мышцы на моих плечах напряглись. "Я не знаю."
  
  Это было неправдой.
  
  Если бы они думали, что я больше не в безопасности в Масадонии, они потребовали бы, чтобы я вернулся в столицу, почти за год до моего Вознесения.
  
  Но не это было причиной того, что холод в моей груди проникал во все части меня. Герцогиня ранее доказала, что главная забота - не помешать Вознесению. Был один способ добиться этого.
  
  Королева могла просить богов подняться на Вознесение.
  
  
  
  00007.jpg
  
  
  
  Вскоре после рассвета, когда солнце светило ярче, чем я помнил для утра, столь близкого к зиме, я встал рядом с Виктером. Мы были у подножия Бессмертных холмов и ниже храмов Рахара, Вечного Бога, и Ионы, Богини Возрождения. Храмы возвышались над нами, каждый из них был построен из самого черного камня с Дальнего Востока, и оба размером с замок Тирман, отбрасывая половину долины в тени, но не там, где мы стояли. Как будто боги светили на нас.
  
  Мы молчали, наблюдая, как закутанное в ткань тело Райлана Кила поднимают на костер.
  
  Виктер ушел в отставку, когда я присоединился к нему, не готовый к тренировкам, но одетый в белое и покрытое вуалью. Он знал, что не собирается отговаривать меня от этого, и ничего не сказал, пока мы шли туда, где проходили похороны всех тех, кто проживал в Масадонии. Хотя мое присутствие привлекло множество шокированных взглядов, никто не спросил, почему я присутствовал, когда мы шли к костру. И даже если бы они что-нибудь сказали, это не изменило бы моего решения. Я был обязан Райлану быть здесь.
  
  Окруженные членами Королевской гвардии и охранниками с Поднятия, мы стояли позади небольшой толпы. Я не хотел сближаться из уважения к охранникам. Райлан был моим личным охранником, он был другом, но он был их братом, и его смерть повлияла на них по-разному.
  
  Когда верховный жрец в белых одеждах говорил о силе и храбрости Райлана, о славе, которую он найдет в компании богов, о вечной жизни, которая его ожидала, ледяная боль в моей груди усилилась.
  
  Райлан выглядел таким маленьким на костре, как будто он уменьшился в размерах, когда Жрец окропил тело маслом и солью. Воздух наполнился сладким ароматом.
  
  Командующий Королевской гвардией Гриффит Янсен выступил вперед, белая мантия, спущенная с его плеч, колышалась на ветру, когда он нес одинокий факел. Командир Янсен повернулся в нашу сторону и стал ждать. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять почему.
  
  Виктер .
  
  Как тому, кто работал с Райланом ближе всех, ему было поручено зажечь костер. Он хотел было сделать шаг вперед, но остановился, его взгляд метнулся ко мне. Было ясно, что он не хотел покидать меня, даже когда я был окружен десятками охранников, и было очень маловероятно, что что-то произойдет.
  
  О боги, тогда меня поразило, что мое присутствие мешает его желанию или необходимости выразить ему свое почтение. Я ни на секунду не подумал, что именно поэтому он изначально сопротивлялся идее моего прихода накануне вечером, но я даже не подумал, как это повлияет на него.
  
  Чувствуя себя эгоистичным негодяем, я начал говорить ему, что буду в безопасности, пока он будет отдавать ему дань уважения.
  
  «Она у меня есть», - раздался позади меня низкий голос, который не должен быть знаком, но был.
  
  В животе у меня сжалось, как если бы я стоял на выступе, и в то же время мое сердце забилось быстрее. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
  
  Хоук Флинн.
  
  О боги.
  
  После всего случившегося я почти забыл о Хоуке. Практически это ключевое слово, потому что сегодня утром я проснулся и пожалел, что не дождался его возвращения в «Красную жемчужину».
  
  То, что меня могут взять и использовать каким-либо ужасным образом, как считали мои враги, или быть убитым до того, как я смогу испытать все то, о чем люди только шептались, казалось слишком пугающей реальностью.
  
  Стальной серо-голубой взгляд Виктера скользнул по моему плечу. Прошел долгий напряженный момент, пока несколько охранников наблюдали за ним. "Ты?"
  
  «Моим мечом и моей жизнью», - ответил Хоук, подходя к моему плечу.
  
  Опускающее движение вернулось к моему животу в ответ на его обещание, хотя я знал, что это то, что говорили все стражи, независимо от того, были ли они с Подъема или защищали Вознесенных.
  
  «Командир сказал мне, что ты один из лучших на подъеме». Челюсть Виктера напряглась, когда он говорил тихо, так что только Хоук и я могли его слышать. «Сказал, что уже много лет не видел вашего уровня владения луком или мечом».
  
  «Я хорошо разбираюсь в том, что делаю».
  
  "И что это?" - возразил Виктер.
  
  «Убийство».
  
  Простой и короткий ответ губ, которые казались такими же мягкими, как и твердыми, был шоком. Но одно слово меня не испугало. У меня была совершенно противоположная реакция, и это, наверное, должно было меня беспокоить. Или, по крайней мере, меня беспокоило.
  
  «Она - будущее этого королевства», - предупредил Виктер, и я извивался в странной смеси смущения и нежности. Он сказал то, что сказали бы все, от герцогини до королевы, но я знала, что он сказал эти слова из-за того, кем я был, а не из-за того, что я представлял. «Это то, с кем вы стоите рядом».
  
  «Я знаю, с кем я стою, - ответил Хоук.
  
  Истерическое хихиканье поднялось по моему горлу. Он, честно говоря, понятия не имел, с кем стоял рядом. По милости богов мне удалось остановить этот смех.
  
  «Со мной она в безопасности, - добавил Хоук.
  
  Я был.
  
  А я не был.
  
  Виктер посмотрел на меня, и все, что я мог сделать, это кивнуть. Я не мог говорить. Если бы я это сделал, Хоук мог бы узнать мой голос, и тогда… боги, я даже не мог бы понять, что могло бы произойти.
  
  Бросив последний предупреждающий взгляд в сторону Хоука, Виктер развернулся на каблуках и направился к охраннику, державшему факел. Мое сердце не замедлилось, когда я осмелился взглянуть в сторону Хоука.
  
  Я сразу пожалел об этом.
  
  На ярком, раннем утреннем солнце, с иссиня-черными волосами, зачесанными назад с лица, его черты были жестче, резче и почему-то еще красивее. Линия его губ была твердой. Никаких намеков на ямочку на щеках. Он был в той же черной форме, что и ночью в Красной Жемчужине, за исключением того, что теперь он также носил кожаные и железные доспехи Восстания, его палаш на боку, клинок из кровавого камня - глубокий рубин.
  
  Почему он выступил вперед, чтобы присмотреть за мной? Присутствовали королевские гвардейцы. Десятки тех, кто должен был это сделать. Мой взгляд скользнул по толпе, и я понял, что никто из них долго не смотрел в мою сторону, и мне стало интересно, потому ли это было так редко, чтобы они когда-либо видели меня, или они боялись наказания Герцога или богов за то, что даже посмотрели на меня.
  
  Их долг требовал, чтобы они отдали свою жизнь за кого-то, на кого слишком долго смотреть или приближаться без разрешения считалось бы серьезным неуважением. Тревожная ирония в этом легла мне на плечи.
  
  Но Хоук был другим.
  
  Он не мог предположить, что это был я в «Красной жемчужине». Он никогда не слышал , как я говорю раньше, и я сомневался , что моя челюсть и рот были , что узнаваемы.
  
  Герцогиня сказала, что он приехал из столицы с блестящими рекомендациями и, вероятно, станет одним из самых молодых королевских гвардейцев. Если бы это было тем, чего хотел Хоук, такой шаг наверняка поможет. В конце концов, теперь в Королевской гвардии произошло внезапное, неожиданное открытие.
  
  И разве это не было темным предположением?
  
  На его челюсти на мгновение завораживающе сжался мускул. Затем я вспомнил, зачем я здесь, а не для того, чтобы смотреть на Хоука из-за вуали. Я перевела взгляд туда, где Виктер подошел к костру.
  
  Сделав неглубокий вдох, я хотел отвернуться, закрыть глаза, когда он опустил факел. Я этого не сделал. Я смотрел, как пламя лизало трут, и тишину наполнял звук потрескивающего дерева. Мои внутренности скрутились, когда огонь вспыхнул стремительно и распространился по телу Райлана, когда Виктер упал на одно колено перед костром, склонив голову.
  
  «Вы оказываете ему большую честь, находясь здесь», - тихо сказал Хоук, но его слова поразили меня. Моя голова повернулась в его сторону. Он смотрел на меня сверху вниз такими яркими глазами, как будто боги сами отполировали янтарь и поместили их туда. «Вы оказываете нам всем большую честь, находясь здесь».
  
  Я открыл было рот, чтобы сказать ему, что Райлан и все они были обязаны гораздо больше, чем честь моего присутствия, но я остановился. Я не мог рисковать.
  
  Взгляд Хоука скользнул по моей нижней челюсти, задержавшись в уголке рта, где я знал, что кожа воспалена. «Тебе было больно». Это был не вопрос, а заявление, сделанное твердым, как гранит, тоном. «Вы можете быть уверены, что этого больше никогда не повторится».
  
  
  
  
  
  Глава 9
  
  00010.jpg
  
  
  
  
  
  Когда я наклонилась и развернулась, моя кожа стала влажной от пота, а длинная густая коса волос обвивалась вокруг меня. Я ударил ногой, и моя босая ступня коснулась голени Виктера сбоку. Застигнутый врасплох, он отшатнулся в сторону, когда я подбежал к нему. Он начал наносить ответный удар, но замер. Его взгляд упал на то место, где я приставил кинжал к его горлу.
  
  Уголки его губ опущены.
  
  Я улыбнулась. "Я выигрываю."
  
  «Дело не в победе, Поппи».
  
  "Это не?" Я опустил кинжал и отступил.
  
  «Речь идет о выживании».
  
  «Разве это не победа?»
  
  Он искоса взглянул на меня, когда провел рукой по лбу. «Я полагаю, вы можете так смотреть на это, но это никогда не игра».
  
  "Я знаю это." Я вложил кинжал в ножны у бедра. Одетый в толстые леггинсы и старую тунику Виктера, я прошел по каменному полу к старому деревянному столу. Я взял стакан с водой и сделал большой глоток. Если бы я могла так одеваться весь день, каждый день, я была бы счастливой девушкой. «Но если бы это была игра, я бы все равно выиграл».
  
  «Ты одержала верх только дважды, Поппи».
  
  «Да, но оба раза я бы порезал тебе шею. Три раза ты одержал верх, но это были бы не что иное, как раны на теле ».
  
  «Раны плоти?» Он издал короткий редкий смех. «Только вы могли бы подумать, что выпотрошите ничтожную рану на плоти. Ты такой плохой неудачник.
  
  «Я думал, это не игра?»
  
  Он усмехнулся.
  
  Ухмыляясь, я пожал плечами, глядя на него. Пыль плясала в солнечном свете, лившемся через открытые окна. Стекло уже давно сняли, и в комнате было либо сквозняк и почти холодно зимой, либо невыносимо жарко летом. Но здесь нас никто никогда не проверял, поэтому резкие перепады температур были более чем управляемы.
  
  Было утро после похорон Райлана, слишком рано, чтобы большая часть замка могла двигаться. Почти весь персонал и жители цитадели следовали графику Вознесенных, и слуги, а также Герцог и Герцогиня считали, что я все еще спал. Только Тони знал, где я. Райлан даже не знал, что у Виктера всегда были утренние обязанности со мной.
  
  "Как твоя голова?" он спросил.
  
  "Отлично."
  
  Он выгнул бровь. "Вы говорите правду?"
  
  Все, что осталось, - это слабый синяк синевато-пурпурного цвета на моем виске. Кожа вокруг моего рта больше не была красной. На внутренней стороне щеки был поверхностный порез, в который, казалось, попадало любое количество соли, но в остальном все было в порядке. Не то чтобы я признал это, но Виктер, предлагавший мне расслабиться и отдохнуть вчера, вероятно, имел к этому прямое отношение.
  
  После похорон Райлана я провел день в своих покоях, читая одну из книг, которые мне принесла Тони. Это была сказка о двух влюбленных, скрещенных звездами, но обреченных на судьбу. Название попало в стопку вещей, запрещенных к чтению в Пенеллафе, где было практически все, что не связано с учебными материалами или учениями богов. Вчера вечером я закончила роман, и мне стало интересно, может ли Тони принести мне другой. Это было сомнительно. Подготовка к предстоящему Обряду отнимала большую часть ее свободного времени. Когда Тони не мог принести мне книгу, я просто пробирался в Атенеум и помогал себе. К тому же, учитывая попытку похищения и то, что случилось с Малессой, я не хотел, чтобы она бродила где-то поблизости.
  
  Это означало, что мне также не следует бродить без охраны, но Атенеум был недалеко. Всего в нескольких кварталах от замка и легко добраться через Рощу. Замаскированный, никто не узнает, что я Дева, но все равно было слишком рискованно и глупо делать что-то подобное так быстро после нападения.
  
  «Прошлой ночью было немного больно, но не с тех пор, как я проснулся». Я сделал паузу. «У этого человека был слабый удар».
  
  Виктер фыркнул, подходя ко мне, вставляя свой короткий меч в ножны. "Хорошо ли спалось?"
  
  Я подумал о том, чтобы солгать. «Я выгляжу так, будто не спал?»
  
  Он остановился передо мной. «Вы редко когда-нибудь хорошо спите. Думаю, то, что случилось с Райланом, усугубило ваш и без того плохой сон.
  
  «Ой, ты беспокоишься обо мне?» - поддразнила я. «Ты такой хороший отец».
  
  Выражение его лица стало мягким. «Перестань отклоняться, Поппи».
  
  "Почему? Я так хорош в этом ».
  
  «Но на самом деле это не так».
  
  Закатив глаза, я вздохнул. «Мне потребовалось время, чтобы заснуть, но мне давно не снились кошмары».
  
  Виктер пристально посмотрел на меня, словно пытаясь определить, лгу ли я - и этот человек, вероятно, смог. Я не лгал… точно. С тех пор, как я отправился в «Красную жемчужину», меня не мучил ночной ужас, и я не был уверен, почему это произошло.
  
  Возможно, засыпание с мыслью о том, что произошло в «Красной жемчужине», каким-то образом переключило мой мозг в сторону от прошлой травмы. Если так, то дареному коню смотреть в зубы не собирался.
  
  «Как вы думаете, кто заменит Райлана?» Я сменил тему прежде, чем он смог продолжить этот путь допроса.
  
  «Я не уверен, но полагаю, что это будет решено довольно скоро».
  
  Я сразу же подумал о Хоуке, хотя он не мог быть в бегах, особенно когда было так много других с Подъема, которые пробыли здесь дольше. Но вопрос все равно вылетел из меня. «Как вы думаете, это будет тот, который недавно приехал из столицы? Охранник, который стоял рядом со мной на похоронах? »
  
  Кто заверил меня, что я больше не пострадаю?
  
  «Вы говорите о Хоуке?» - спросил Виктер, забирая второй меч.
  
  "О, это его имя?"
  
  Он поднял свой взгляд на меня. «Ты ужасный лжец».
  
  "Я не!" Я нахмурился. «О чем я якобы лгу?»
  
  «Вы не знали его имени?»
  
  Молясь, чтобы мои покрасневшие щеки не выдавали меня, я скрестила руки на груди. "Почему я?"
  
  «Каждая женщина в этом городе знает его имя».
  
  "Какое это имеет отношение к чему-нибудь?"
  
  Его губы дернулись, как будто он боролся с улыбкой. «Он очень красивый молодой человек, как мне сказали, и нет ничего плохого в том, что вы заметили его». Он отвел взгляд. «Пока это все, что ты делаешь».
  
  Мои щеки тогда действительно вспыхнули, потому что я сделал гораздо больше, чем просто обратил внимание на Хоука. «Когда именно у меня была бы возможность сделать что-нибудь, кроме как обратить внимание, что, могу я вам напомнить, строго запрещено?»
  
  Виктер снова рассмеялся, и я нахмурился еще больше. «Когда что-то запрещенное вас останавливало?»
  
  « Это другое дело», - сказал я, гадая, ударит ли меня боги за такую ​​вопиющую ложь. «И когда я вообще смогу сделать что-то подобное?»
  
  «Я действительно рад, что вы подняли это. Твоим маленьким приключениям нужно будет положить конец.
  
  У меня вздрогнул живот. «Понятия не имею, о чем вы говорите».
  
  Он проигнорировал это. «Раньше я не много говорил о том, как ты и Тони сбегаете, но после того, что случилось в саду, это должно закончиться».
  
  Я закрыл рот.
  
  «Вы думали, я не знал?» Его улыбка была медленной и самодовольной. «Я смотрю, даже когда ты думаешь, что это не так».
  
  «Ну, это… жутко». Я даже не хотел знать, знал ли он, что я был в «Красной жемчужине».
  
  «Страшно это или нет, просто вспомни, что я сказал, когда в следующий раз ты подумаешь о том, чтобы сбежать среди ночи». Прежде чем я смог ответить, он сказал: «Что касается Хоука, я бы сказал, что его возраст заставит сомневаться в том, что он станет вашим личным охранником».
  
  "Но?" Мое сердце начало биться, и я почти не осознавал, что Виктер забирает у меня стакан.
  
  «Но он исключительно опытен, больше, чем многие из королевских гвардейцев сейчас. Я вчера не задевал его эго, когда говорил это. Он приехал сюда, пользовался большим уважением в столице и, похоже, близок к командующему Янсену ». Он допил мой стакан воды. «Я бы не все , что удивило , если бы он был повышен по сравнению с другими.»
  
  Теперь мое сердце билось о ребра. «Но… но стать моим личным охранником? Конечно, лучше подойдет тот, кто лучше знаком с городом ».
  
  «На самом деле, лучше всего было бы кого-то новенького и менее склонного к самоуспокоенности», - сказал он. «Он видел бы вещи иначе, чем многие из нас, кто был здесь много лет или дольше. Узнайте о слабостях и угрозах, которые мы можем упустить из-за однообразия. И вчера он показал, что у него нет проблем с выходом, пока все остальные ждут ».
  
  Все это имело смысл, но ... но он не мог стать моей личной Королевской гвардией. Если бы он это сделал, мне пришлось бы поговорить с ним в конце концов, и если бы я сделал это, он узнал бы меня в какой-то момент.
  
  И что потом?
  
  Если бы он был близок к командиру и решил подняться по карьерной лестнице, он бы обязательно пожаловался на меня. В конце концов, самой высокопоставленной стражей, имевшей шанс дожить до хорошо финансируемой пенсии, были королевские гвардейцы, охранявшие герцога и герцогиню Масадонскую.
  
  
  
  00007.jpg
  
  
  
  Днем, когда солнце стояло высоко, Большой зал, где еженедельно проводились горсоветы и великие торжества, был одним из самых красивых залов во всем замке.
  
  Окна были выше, чем в большинстве домов в городе, через каждые двадцать футов или около того, позволяя теплому яркому солнцу заливать полированные стены и полы из белого известняка. Из окон открывался вид на сады слева и храмы на Бессмертных холмах.
  
  Тяжелые белые гобелены висели вдоль окон и между ними. Золотой Королевский герб украшал центр каждого знамени. Кремово-белые колонны, украшенные вкраплениями золота и серебра, были расставлены по всему длинному и широкому залу. Белые и пурпурные цветы жасмина вылезали из серебряных урн, наполняя воздух своим сладким землистым ароматом.
  
  Раскрашенный вручную потолок был настоящим шедевром Большого зала. Выше были видны все боги, наблюдающие за нами. Ионе и Рахар. Пылающая рыжеволосая Айос, богиня любви, плодородия и красоты. Сайон, темнокожий Бог Неба и Почвы - он был Землей, Ветром и Водой. Рядом с ним были Теон, бог согласия и войны, и его близнец Лайла, богиня мира и мести. Темноволосая богиня охоты Беле вооружена луком. Там был Перус, бледный седой Бог Обряда и Процветания. Рядом с ним был Райн, Бог Простого Человека и Концов. А потом была моя тезка, Пенеллафа, богиня мудрости, верности и долга, что я нашел в высшей степени ироничным. Все их лица были запечатлены в ярких и ярких деталях - все, кроме Никтоса, Короля всех богов, принесшего первое Благословение. Его лицо и форма были ничем иным, как сияющим серебристым лунным светом.
  
  Но когда я стоял на возвышении слева от сидящей герцогини, в окна не проникал солнечный свет, только темная ночь. Несколько бра и масляных ламп, расставленных так, чтобы обеспечить как можно больше света, отбрасывали золотой свет на весь зал.
  
  Боги не ходили по солнцу.
  
  Итак, Вознесенные тоже.
  
  Как Ян приспособился к этому? Если был солнечный день, его можно было найти на улице, он что-то записывал в одном из своих дневников, записывая все истории, которые придумывал его разум. Писал ли он теперь при лунном свете? Я бы узнал раньше, чем позже, если бы меня позовут обратно в столицу.
  
  Расцветала тревога, и я отбросил эту мысль, прежде чем беспокойство могло распространиться. Я осмотрел толпу людей, заполнивших Большой Зал, делая вид, что я не ищу какое-то конкретное лицо, и с треском провалился.
  
  Я знал, что Хоук был здесь. Он всегда был, но я его еще не видела.
  
  Полный нервной энергии, я расстегнул, а затем заломил руки, пока кто-то - банкир - продолжал хвалить терманов.
  
  "Ты в порядке?" Виктер склонил голову, голос был достаточно низким, чтобы его могла слышать только я.
  
  Я чуть повернулся налево и кивнул. "Почему вы спрашиваете?"
  
  «Потому что с самого начала ты ерзал, как пауки в твоей мантии», - ответил он.
  
  Пауки в моем платье?
  
  Если бы в моем платье были пауки, я бы не ерзал. Я буду кричать и раздеваться до ничего. Мне было все равно, кто это видел.
  
  Я не совсем понимал, что меня так беспокоило. Что ж, было бесчисленное множество вещей, учитывая все, что произошло недавно, но это было похоже на… нечто большее.
  
  Это началось после того, как я ушел из Виктера, из-за кратковременной головной боли я приписал удар и, возможно, переборщил во время тренировки. Не то чтобы я бы в этом признался, но после обеда оно исчезло, и на смену ему пришло изобилие нервной энергии. Это напомнило мне смесь кофейных зерен, которую Ян отправил из столицы. Мы с Тони выпили только полстакана, и никто из нас не мог сидеть спокойно целый день после этого.
  
  Сделав более осознанное усилие оставаться на месте, мой взгляд переместился влево, в сады, где я раньше находил такой покой. У меня болела грудь. Я не ходил в сад прошлой ночью и сегодня. Для меня это место не было запретным, но я знал, что если выйду на улицу, меня окружит охрана.
  
  Я даже представить не могла, как пройдет предстоящий Обряд.
  
  Но я не думал, что когда-нибудь смогу вернуться в сады, как бы я ни любил их и розы в них. Даже сейчас, просто глядя на темные очертания сада через окно, вырисовывался пустой взгляд Райлана.
  
  Сделав неглубокий вдох, я переключил внимание с сада на вход в Зал. Члены Двора, те, кто Вознесся, стояли ближе всех по бокам от помоста. Позади них были дамы и лорды в ожидании. Среди них стояли королевские гвардейцы, на плечах которых были белые мантии с Королевским гербом. Торговцы и бизнесмены, сельские жители и рабочие заполнили зал, чтобы подать прошение в Суд о том или ином, выразить свои претензии или выслужиться перед Его или Ее Светлостью.
  
  Многие лица, которые смотрели на нас, были широко раскрытыми и отвисшими от страха челюстями. Для некоторых это был первый раз, когда они увидели шатеную красавицу герцогиню Тирман или хладнокровного красивого герцога, чьи волосы были такими светлыми, что казались почти белыми. Для многих это был первый раз, когда они были так близки к Вознесенному.
  
  Они выглядели так, как будто они были в присутствии самих богов, и в некотором смысле, я догадывался, что они были. Вознесенные были потомками богов по крови, если не по рождению.
  
  А потом был… я.
  
  Практически никто из простолюдинов, стоявших в Большом зале, никогда раньше не видел Деву. Только из-за этого я был подвергнут множеству любопытных быстрых взглядов. Я вообразил, что это слово о смерти Малессы и моей попытке похищения к тому времени тоже разошлось, и я был уверен, что это помогло в любопытстве и гудении тревожной энергии, которые, казалось, пронизывали Зал.
  
  За исключением Тони. Она выглядела полусонной, когда стояла там, и я прикусил внутреннюю щеку, когда она подавила зевок. Мы были здесь уже почти два часа, и мне стало интересно, болят ли задницы Тирманов так же сильно, как начинали мои ноги.
  
  Возможно нет.
  
  Оба выглядели очень удобными. Герцогиня была одета в желтый шелк, и даже я мог признать, что герцог выглядел довольно лихо в своих черных брюках и фраке.
  
  Он всегда напоминал мне бледную змею, на которую я однажды наткнулась на пляже в детстве. Красиво на вид, но его укус опасен и часто смертельно опасен.
  
  Сглотнув вздох, когда банкир начал говорить об их великом руководстве, я начал смотреть в сторону Храмов -
  
  Я видел его.
  
  Хоук .
  
  При виде его в моей груди засела странная, забавная маленькая заминка. Он стоял между двумя колоннами, скрестив руки на широкой груди. Как и вчера, на его лице не было дразнящей полуулыбки, и его черты сочли бы суровыми, если бы не непослушные пряди волос полуночного оттенка, падающие на его лоб, смягчая выражение его лица.
  
  Ощущение покалывания пробежало по моей спине, распространяя крошечные бугорки по всей коже. Взгляд Хоука был поднят на помост, туда, где я стоял, и даже через зал и из-за завесы я поклялся, что наши взгляды связаны. Воздух вырывался из моих легких, и весь Зал, казалось, исчез, и мы замолчали, пока мы смотрели друг на друга.
  
  Мое сердце тяжело колотилось, когда мои руки судорожно открывались, а затем закрывались. Он смотрел на меня, как и многие другие. Даже Вознесенные часто пялились.
  
  Я был любопытством, интермедия, которую выставляли раз в неделю, чтобы служить напоминанием о том, что боги могут активно вмешиваться в рождение и жизнь.
  
  Но мои ноги все еще чувствовали себя странно, и мой пульс бился, как будто я провел последний час, тренируя различные боевые приемы с Виктером.
  
  Магнус, стюард герцога, объявил следующее выступление, привлекая мое внимание. "Мистер. и миссис Тулис попросили слова, ваши светлости.
  
  Одетые в простую, но чистую одежду, светловолосая пара вышла из группы ожидающих позади них. Муж обнял свою более низкую жену за плечи, прижимая ее к себе. Волосы были зачесаны назад с ее бескровного лица, женщина не носила драгоценностей, но держала в руках небольшой пеленанный сверток. Узел зашевелился, когда они подошли к помосту, маленькие ручки и ножки натягивали бледно-голубое одеяло. Их взгляды были устремлены в пол, головы слегка опущены. Они не подняли глаз до тех пор, пока герцогиня не разрешила им это сделать.
  
  «Ты можешь говорить», - сказала она, ее голос был навязчиво женственным и бесконечно мягким. Она звучала как человек, который никогда не повышал голос и не гневался. Ни то, ни другое не было ложью, и в сотый раз мне стало интересно, что же общего между ней и герцогом. Я не мог вспомнить, когда в последний раз даже видел, как они касаются друг друга - не так, как будто это было необходимо для Вознесенных, чтобы пожениться.
  
  В отличие от других, мистер и миссис Тулис явно разделяли огромные чувства друг к другу. Так мистер Тулис прижал к себе жену и то, как она подняла взгляд сначала на него, а затем на герцогиню.
  
  "Спасибо." Нервный взгляд жены метнулся к мужчине Роял. "Ваша милость."
  
  Герцог Тирман в знак признательности склонил голову. «Мы рады», - сказал он ей. «Что мы можем сделать для вас и вашей семьи?»
  
  «Мы здесь, чтобы представить нашего сына», - объяснила она, поворачивая сверток к помосту. Маленькое лицо было сморщенным и румяным, когда он моргнул большими глазами.
  
  Герцогиня наклонилась вперед, сложив руки на коленях. «Он милый. Как его зовут?"
  
  «Тобиас», - ответил отец. «Он похож на мою жену, милый, как пуговица, если я сам осмелюсь так сказать, ваша светлость».
  
  Мои губы скривились в ухмылке.
  
  "Это он". Герцогиня кивнула. «Надеюсь, у тебя с малышкой все в порядке?»
  
  "Это. Я совершенно здоров, как и он, и он был для меня радостью, настоящим благословением ». Миссис Тулис выпрямилась, прижимая ребенка к груди. «Мы его очень любим».
  
  «Он твой первый сын?» - спросил герцог.
  
  Адамово яблоко мистера Тулиса покачнулось с глотком. «Нет, ваша светлость, это не так. Он наш третий сын ».
  
  Герцогиня хлопнула в ладоши. «Тогда Тобиас - настоящее благословение, тот, кто удостоится чести служить богам».
  
  «Вот почему мы здесь, ваша светлость». Мужчина выскользнул из-под руки своей жены. «Наш первый сын - наш дорогой Джейми - он… он скончался не более трех месяцев назад». Мистер Тулис откашлялся. «Это была болезнь крови, - сказали нам целители. Понимаете, это произошло очень быстро. Однажды он был в порядке, гонялся и попадал в самые разные проблемы. На следующее утро он не проснулся. Он задержался на несколько дней, но бросил нас ».
  
  «Мне невероятно жаль это слышать». Печаль наполнила голос герцогини, когда она откинулась на спинку стула. "А что со вторым сыном?"
  
  «Мы потеряли его из-за той же болезни, что и Джейми». Мать задрожала. «Не больше года в его жизни».
  
  Они потеряли двух сыновей? Мое сердце уже болело за них. Даже с той утратой, которую я пережил в своей жизни, я даже не мог понять, какие страдания должны испытывать родители, когда теряют ребенка, не говоря уже о двух. Если бы я это почувствовал, я знал, что хочу что-то с этим сделать, но не мог. Не здесь. Я заблокировал свой подарок.
  
  «Это поистине трагедия. Надеюсь, ты найдешь утешение в знании того, что твой дорогой Джейми с богами вместе со своим вторым рождением.
  
  "Мы делаем. Это то, что помогло нам пережить его потерю ». Миссис Тулис нежно покачивала ребенка. «Мы пришли сегодня, чтобы надеяться, просить…» Она замолчала, похоже, не смогла закончить.
  
  Это ее муж заменил ее. «Мы пришли сюда сегодня, чтобы попросить, чтобы нашего сына не допускали к обряду, когда он достигнет совершеннолетия».
  
  По залу эхом прокатился вздох, доносящийся сразу со всех сторон.
  
  Плечи мистера Тулиса напряглись, но он двинулся вперед. «Я знаю, что у тебя и богов есть много вопросов. Он наш третий сын, но мы потеряли первых двоих, и мою жену, как бы она ни хотела больше детей, Целители сказали, что у нее больше не должно быть. Он наш единственный оставшийся ребенок. Он будет нашим последним ».
  
  «Но он по-прежнему ваш третий сын», - ответил герцог, и у меня в груди опустилась грудь. «Независимо от того, преуспел ваш первый или нет, это не изменит того, что вашему второму сыну, а теперь и вашему третьему суждено служить богам».
  
  «Но у нас нет другого ребенка, ваша светлость». Нижняя губа миссис Тулис дрожала, ее грудь быстро поднималась и опускалась. «Если бы я забеременела, я могла умереть. Мы-"
  
  "Я это понимаю." Тон голоса герцога не изменился. «И вы понимаете, что, хотя боги дали нам огромную силу и авторитет, мы не можем изменить вопрос обряда».
  
  «Но ты можешь говорить с богами». Мистер Тулис подошел к нему, но остановился, когда несколько королевских гвардейцев двинулись вперед.
  
  Из зала поднялся низкий ропот. Я взглянул туда, где стоял Хоук. Он смотрел, как я считал третьей трагедией Тулисов, разыгравшейся перед нами, его челюсть была такой же твердой, как известняк вокруг нас. Был ли у него второй или третий брат или сестра, которые были переданы Ритуалу? Тот, кто может продолжать служить Суду и получить Благословение от богов, а другого он никогда больше не сможет увидеть?
  
  «Вы можете говорить с богами от нашего имени. Не могли бы вы? » - спросил мистер Тулис грубым, как песок, голосом. «Мы хорошие люди».
  
  "Пожалуйста." Слезы катились по лицу матери, и мои пальцы зудели протянуть руку и прикоснуться к ней, чтобы облегчить ее боль, пусть даже ненадолго. «Мы умоляем вас хотя бы попробовать. Мы знаем, что боги милосердны. Мы молились Аиосу и Никтосу каждое утро и каждую ночь об этом даре. Все, что мы просим, ​​это то, что ...
  
  «То, о чем вы просите, невозможно удовлетворить. Тобиас - ваш третий сын, и это естественный порядок вещей », - заявила герцогиня. Женщина пронзительно всхлипнула. «Я знаю, что это тяжело, и сейчас больно, но твой сын - подарок богам, а не их дар. Вот почему мы никогда не просим их об этом ».
  
  Почему нет? Что плохого в том, чтобы спросить? Несомненно, служений богам было достаточно, чтобы один мальчик не нарушил естественный порядок вещей.
  
  К тому же в прошлом делались исключения. Мой брат был тому доказательством.
  
  Многие в зале казались потрясенными, словно не могли поверить в смелость того, о чем их просили. Однако были и другие, чьи лица были пропитаны сочувствием и отмечены гневом. Их взгляды были прикованы к возвышению - на герцоге и герцогине Тирман - и на мне.
  
  "Пожалуйста. Я вас очень умоляю. Я умоляю." Отец упал на колени, сложив руки, как будто в молитве.
  
  Я ахнула, моя грудь сжалась. Я не был уверен, как это произошло и почему, но мой контроль над своим подарком оборвался, и мои чувства открылись. Я сделал резкий вдох, когда горе хлынуло на меня ледяными волнами. От потенции дрожали мои колени, и я едва мог дышать вокруг нее.
  
  Мгновение спустя я почувствовал руку Виктера на своей спине и знал, что он готов схватить меня на случай, если я пойду к ним. Мне требовалось все, чтобы стоять и ничего не делать.
  
  Отрывая взгляд от мистера Тулиса, я сделала глубокий ровный вдох. Мои широко раскрытые глаза бродили по толпе, когда я представил себе стену, такую ​​же большую, как Подъем, такую ​​высокую и толстую, что ничья боль не могла ее пробить. Это всегда срабатывало в прошлом, и это сработало сейчас. Когти печали ослабили хватку, но ...
  
  Мой взгляд остановился на блондине. Он стоял на несколько рядов позади, склонив подбородок, и большую часть его лица скрывала завеса волос, падающих вперед. Я чувствовал… что-то прожигает стену, которую я построил, но это не было похоже на тоску. Было жарко, как физическая боль, но это было… это было горько в глубине моего горла, как будто я проглотила кислоту. Ему должно было быть больно, но ...
  
  Обескураженный, я закрыл глаза и восстановил стену до тех пор, пока все, что я почувствовал, не стало бешено колотящимся сердцем. Через несколько секунд я смог сделать более глубокий и сильный вдох, и, наконец, странное ощущение исчезло. Я открыл глаза, когда отец умолял.
  
  « Пожалуйста . Мы любим нашего сына, - кричал он. «Мы хотим воспитать его хорошим человеком, чтобы ...»
  
  «Он будет воспитан в храмах Рахара и Иона, где о нем будут заботиться во время служения богам, как это делалось с момента первого Благословения». Голос герцога не выдержал спора, и рыдания женщины стали глубже. «Через нас боги защищают каждого из вас от ужасов за пределами Поднятия. От того, что исходит из тумана. И все, что мы должны делать, - это оказывать им услуги. Готовы ли вы рассердить богов, чтобы оставить ребенка дома, чтобы он состарился или, возможно, заболел и умер? »
  
  Мистер Тулис покачал головой, его лицо побледнело. «Нет, ваша светлость, мы не хотели бы рисковать, но он наш сын…
  
  «Но это то, о чем вы спрашиваете». Герцог перебил его. «Через месяц после его рождения вы отдадите его первосвященникам, и вам будет оказана честь сделать это».
  
  Не имея возможности больше смотреть на заплаканные лица, я снова закрыл глаза и пожалел, что могу как-то заглушить звуки их горя. Однако, даже если бы я мог, я бы их не забыл. И, честно говоря, мне нужно было услышать их боль. Мне нужно было засвидетельствовать это и запомнить. Служить богам в храмах было честью, но это все равно потеря.
  
  «Прекрати слезы», - умоляла герцогиня. «Вы знаете, что это правильно и что боги просили».
  
  Но это казалось неправильным. Какой вред будет, если попросить одного ребенка остаться дома с родителями? Чтобы расти, жить и стать полезным членом общества? Ни герцог, ни герцогиня не пошли бы на такую ​​простую услугу. Как могли смертные не трогать мольбы матери, ее крики и безысходную безнадежность ее мужа?
  
  Но я уже знал ответ на этот вопрос.
  
  Вознесенные больше не были смертными.
  
  
  
  
  
  Глава 10
  
  00010.jpg
  
  
  
  
  
  Я подавила зевок, пока Тони помогал закрепить мою вуаль, чувствуя, что я не получил ни минуты отдыха.
  
  Мой разум не мог отключиться прошлой ночью. Я не мог перестать думать о Малессе и Райлане, угрозе Темного и о том, что случилось с семьей Тулис. Полнейшая безнадежность, омывавшая лицо матери, когда ее муж вывел ее из комнаты, преследовала меня, как и публика, расставаясь и избегая их. Как будто их просьба оставила Тулисы с заразным налетом. Когда они уходили, прижимая к себе младенца, их горе проецировалось, превращаясь в осязаемую, сохраняющуюся сущность.
  
  Но это было не единственное, что волновало меня.
  
  Выражение, появившееся на лице Хоука, когда он наблюдал за сломанной парой, также продолжало появляться. Гнев сжал его челюсти и сжал губы в твердую, непоколебимую линию. И он был не единственным из присутствующих, кто вынес то, что легко можно было истолковать как знак негодования. Я подумал о блондине, которого видела, и о том, что я чувствовал от него. Это должна была быть какая-то форма боли, поскольку это было единственное, что я мог чувствовать от других. Но это напомнило мне о гневе, который поселился в чертах лица Хоука и других.
  
  Мужчины и женщины разных сословий, которые не смотрели на Тулисов с отвращением, а вместо этого смотрели на помост, не в силах скрыть свое недовольство и горечь. Если бы некоторые из них передали Священникам третьих сыновей и дочерей, или они скоро увидели бы, как их вторые сыновья и дочери отправятся в суд после своего обряда.
  
  Заметили ли герцог и герцогиня эти взгляды? Я сомневался, что это так, но был уверен, что королевская гвардия.
  
  Как сказал Виктер, это было время беспорядков, и они распространялись. Я не думал, что во всем можно винить Descenters. Часть вины могла быть возложена на естественный порядок вещей - на Обряд, который начинал казаться неестественным, когда игнорировались смягчающие обстоятельства, такие как тяжелое положение Тулисов.
  
  Можно ли это изменить? Как все было сделано? Это была еще одна вещь, которая не давала мне уснуть. Несомненно, у богов было достаточно сыновей и дочерей, чтобы служить им. У них было все королевство, и, возможно, оно могло стать основой для каждого случая, когда дело касалось тех, кто служил богам во время их Обряда. Многим родителям выпала честь иметь своих детей, и для некоторых жизнь в служении богам была намного лучшей жизнью, чем та, которую они имели бы, если бы остались дома. Могу ли я изменить порядок вещей, когда вернусь в столицу, до Вознесения? Была ли у меня такая сила? Конечно, у меня было больше, чем дамы и лорды в ожидании, поскольку я была Девой. Я мог поговорить с Королевой от имени Тулисов, и, если в конечном итоге я вернулся от богов как один из Вознесенных, я мог бы продолжить прошение об изменении.
  
  Я мог хотя бы попробовать, а герцог и герцогиня не хотели. Это было то, что я решил, прежде чем я наконец заснул, а проснулся через несколько часов и встретился с Виктером.
  
  «Похоже, тебе нужно вздремнуть», - прокомментировала Тони, закрепляя последнюю цепочку завесы.
  
  «Если бы я только мог это сделать». Я вздохнул.
  
  «Понятия не имею, как нельзя вздремнуть днем». Она подошла ко мне, заправляя концы вуали так, чтобы она спускалась по центру моей спины. «Дайте мне удобный стул и…»
  
  «Ты выйдешь замерзнуть через несколько минут. Это вызывает у меня такую ​​зависть ». Я сунул ноги в белые тапочки на очень тонкой подошве. «Когда встает солнце, я не могу заснуть».
  
  «Это потому, что вы не можете оставаться без дела», - ответила она. «А сон требует определенного количества безделья, в чем я преуспеваю».
  
  Я смеялся. «Все мы должны уметь что-то делать».
  
  Она бросила на меня взгляд как раз перед тем, как прозвучал резкий стук, а затем раздался голос Виктера. Направляясь к двери холла, я застонал, хотя ожидал его прихода. Я должен был встретиться с Жрицей Аналией для молитв, но на самом деле время обычно проводилось с Жрицей, критикуя все, от моей позы до складок на моем платье.
  
  «Если ты хочешь сбежать, я скажу Виктеру, что ты выпрыгнул из окна», - предложил Тони.
  
  Я фыркнул. «Это позволит мне выиграть всего пять секунд».
  
  "Правда." Тони подошел к двери раньше меня, чуть не распахнув ее. В тот момент, когда я увидел лицо Виктера, я напрягся. Глубокие морщинки напряжения застилали его рот.
  
  "Что случилось?" Я спросил.
  
  «Вас вызвали на встречу с герцогом и герцогиней», - объявил он, и в нем образовались узлы страха.
  
  Тони послал мне быстрый нервный взгляд. "Зачем?"
  
  «Я считаю, что это связано с тем, кто заменит Райлана», - сказал он, и вместо того, чтобы почувствовать облегчение, как я знал, Тони, учитывая, как расслабились ее плечи, мое беспокойство росло.
  
  "Вы знаете, кто?" Я последовал за ним в холл.
  
  Он покачал головой, рассыпав прядь песочно-светлых волос на лоб. «Мне не сказали».
  
  Это не было редкостью, но я думаю, что, поскольку Виктер будет тесно сотрудничать с тем, кто заменит Райлана, он узнает об этом одним из первых.
  
  «А как насчет Жрицы Аналии?» - спросила я, игнорируя приподнятые брови, которые Тони посмотрела на меня, когда она пошла рядом со мной. И да, я был удивлен тем, что спрашивал, потому что выпрыгнуть из окна было бы предпочтительнее, чем провести день, слушая все, что со мной не так. Но в животе укоренилось дурное, тревожное чувство.
  
  «Ей сообщили, что на этой неделе сеанса не будет», - ответил Виктер. «Я уверен, что вы разочарованы, услышав это».
  
  Тони подавил смешок, когда я показала язык Виктеру в спину. Мы добрались до конца пустующего крыла замка и направились в узкий коридор, ведущий к главной лестнице. Широкие каменные ступени вели в большое фойе, где слуги вытирали пыль со статуй Пенеллафа и Рейна. Восемь футов высотой, статуи из известняка стояли в центре круглого пространства и чистились каждый день. Как могло быть даже пылинка или пылинка на любой части статуи, было вне меня.
  
  Фойе вело к фасаду замка, где располагались Большой зал, гостиные и атриум. Однако Виктер провел нас вправо от статуй, через арку, украшенную пышной зеленой гирляндой. Большой банкетный стол, рассчитанный на несколько десятков человек, был очищен от всего, за исключением золотой вазы в центре, в которой стояли несколько длинностебельных, цветущих ночью роз. Воздух застрял у меня в горле, мой взгляд остановился на розах, когда мы обогнули стол и направились к одной из дверей справа, которая была оставлена ​​приоткрытой. Вид цветов, запах….
  
  Я практически чувствовал запах крови.
  
  Тони слегка коснулся моего плеча, привлекая мое внимание. Я выдохнул, заставляя улыбнуться. Ее обеспокоенный взгляд задержался, когда Виктер открыл дверь в одно из многочисленных офисных помещений Тирманов в замке, которое использовалось для менее интимных встреч. Мой взгляд скользнул по комнате, и мое сердце остановилось.
  
  Не потому, что герцог сидел за своим черным столом, склонив бледную голову и перебирая бумагу, которую держал в руке. И не потому, что герцогиня стояла справа от его стола и разговаривала с командиром Янсеном. Реакцию вызвал темноволосый молодой человек, стоящий рядом с командиром, одетый в черное и бронированный из кожи и железа.
  
  Мои губы приоткрылись, когда мое сердце упало до глубины живота, а Тони внезапно остановилась, быстро моргая, как будто она только что вошла в комнату, чтобы найти одного из богов. Она медленно посмотрела на меня, и уголки ее губ приподнялись. Она выглядела любопытной и удивленной, и я был уверен, что если бы она видела мое лицо, я, вероятно, выглядел так, как будто я был в пяти секундах от того, чтобы выскочить из комнаты.
  
  В тот момент мне очень хотелось, чтобы я рассказал ей о Хоуке и Красной жемчужине.
  
  Я не мог придумать другую причину, по которой Хоук оказался здесь с командующим, но я отчаянно цеплялся за надежду, что Виктер ошибался, и это не имело ничего общего с заменой Райлана. Но какая еще могла быть причина?
  
  Внезапно пустил корни новый страх. Что, если бы Хоук обнаружил, что это я в «Красной жемчужине»? О, боги мои. Это казалось невероятным, но разве Хоук не стал моим охранником так же маловероятно? Мое сердце, казалось, перезапустилось, и теперь я участвовал в гонке с самим собой.
  
  Герцог оторвался от своей газеты, его холодное красивое лицо не давало мне ни малейшего представления о том, что должно было произойти. «Пожалуйста, закрой дверь, Виктер».
  
  Величественная комната выделялась слишком яркими деталями, когда Виктер двинулся повиноваться просьбе. Королевский герб, нарисованный золотом на белой мраморной стене позади герцога, ослеплял, а голые стены резко контрастировали с черными перилами для стульев, которые тянулись вдоль и поперек комнаты. Кроме того, на котором сидел герцог, был только один стул. Это было плюшевое кресло кремового цвета с подголовником, которое обычно занимала герцогиня. Единственными другими вариантами сидения были скамейки из полированного известняка, расположенные в три аккуратных ряда.
  
  В комнате было так же холодно, как и в герцоге, но она была намного лучше, чем комната, которую он обычно предпочитал. Тот, к которому меня вызывали слишком часто.
  
  "Спасибо." Тирман кивнул Виктеру, сдерживая улыбку, и опустил газету на стол. Его черные бездонные глаза метнулись туда, где я стоял, прямо за дверью. Его рот сжался, когда он жестом пригласил меня вперед. «Пожалуйста, сядь, Пенеллаф».
  
  Ноги странно онемели, я заставил себя пересечь короткое расстояние, полностью осознавая, что взгляд Хоука отслеживает каждый мой шаг. Мне не нужно было смотреть, чтобы знать, что он смотрел. Его взгляд всегда был таким пристальным. Я сел на край средней скамьи, сложив руки на коленях. Тони занял скамейку позади меня, а Виктер встал справа от меня, так что он встал между мной и Командиром и Хоуком.
  
  «Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, Пенеллаф?» - сказала герцогиня, садясь в кресло у стола.
  
  Надеясь, что мне задают только простые вопросы «да» и «нет», я кивнул.
  
  «Я рад это слышать. Я волновалась, что посещать городской совет так скоро после вашего нападения будет слишком много », - сказала она.
  
  На этот раз я был безмерно благодарен за вуаль. Потому что, если бы мое лицо было видно, было бы невозможно скрыть, насколько смешным было это беспокойство. Я был в синяках. Не получил серьезных ранений и не прострелил грудь стрелой, как это сделал Райлан. Я был бы в порядке - я был в порядке. С Райланом никогда не будет хорошо.
  
  «То, что случилось в саду, вот почему мы все здесь», - сказал герцог, и мышцы на моей шее и спине начали напрягаться. «Со смертью…» - его светлая бровь нахмурилась, когда меня охватило недоверие. "Каково же было его имя?" - спросил он герцогиню, чей лоб наморщился. "Охрана?"
  
  «Райлан Кил, ваша светлость», - ответил Виктер, прежде чем я выпалил его имя.
  
  Герцог щелкнул пальцами. "О да. Райан. Со смертью Райана ты теряешь одну стражу ».
  
  Мои руки сжались в кулаки. Райлан. Его звали Рилан . Только не Райан.
  
  Никто его не поправил.
  
  - Опять, - добавил герцог после паузы, и его губы слегка скривились в насмешливой улыбке. «За год погибли двое охранников. Надеюсь, это не входит в привычку ».
  
  Он сказал это так, как будто это была моя вина.
  
  «В любом случае, с приближающимся Обрядом и по мере того, как вы приближаетесь к своему Вознесению, нельзя ожидать, что Виктер будет единственным, кто будет внимательно следить за вами», - продолжил Тирман. «Нам нужно заменить Райана».
  
  Я прикусил щеку изнутри.
  
  «Что, как я уверен, вы сейчас понимаете, объясняет, почему здесь командир Янсен и стражник Флинн».
  
  Возможно, я перестал дышать.
  
  «Охранник Флинн немедленно займет место Райана», - сказал герцог, подтверждая то, что я уже догадывался, когда вошел в комнату. Но совсем другое дело - услышать, как он это произнесет вслух. «Я уверен, что это удивительно, поскольку он новичок в нашем городе и довольно молод для члена Королевской гвардии».
  
  Мне было интересно именно это. Герцог звучал так, словно тоже сомневался в этом.
  
  «В очереди на повышение есть несколько гвардейцев, и появление Хоука для них не имеет значения». Герцог сел, скрестив одну ногу с другой. «Но командующий заверил нас, что Хоук лучше подходит для этой задачи».
  
  Я не мог поверить, что это происходило.
  
  «Охранник Флинн может быть новичком в городе, но это не его слабость. Он может взглянуть на возможные угрозы свежим взглядом, - заговорил командир Янсен, почти повторяя то, что Виктер сказал раньше. «Любое количество охранников не заметило бы возможности взлома в Садах Королевы. Не из-за недостатка навыков ...
  
  - Спорный, - пробормотал герцог.
  
  Командир мудро продолжил, не отвечая на комментарий. «Но потому что существует ложное чувство безопасности и самоуспокоенности, которое часто возникает из-за слишком долгого пребывания в одном городе. У Хоука нет таких знакомых ».
  
  «Он также недавно столкнулся с опасностями за пределами Возвышения», - сказала Герцогиня, и мой взгляд остановился на ней. «Ваше Вознесение произойдет чуть меньше чем через год, но даже если вы призваны раньше, чем ожидалось, или во время вашего Вознесения, наличие кого-то с таким опытом бесценно. Нам не придется отказываться от наших охотников, чтобы ваше путешествие в столицу было максимально безопасным. Как вы знаете, Спускающиеся и Темный - не единственное, чего следует бояться ».
  
  Я не знаю.
  
  И то, что она сказала, имело смысл. Охотников было меньше, и немногие охранники подходили для путешествий за пределы Поднятия. Те, кому нужно было преуспеть в…
  
  Убийство.
  
  Разве это не то, что Хоук сказал, что он действительно хорош?
  
  «Возможность того, что вас вызовут в столицу, неожиданно сыграла роль в моем решении», - заявил Янсен. «Мы планируем поездки за пределы Поднятия по крайней мере за шесть месяцев, и есть шанс, что когда и если Королева попросит вашего присутствия в столице, нам придется дождаться возвращения Охотников. С назначением Хоука к вам мы по большей части сможем избежать такой ситуации ».
  
  Боги меня ненавидели.
  
  И это не совсем удивительно, учитывая все то, что я регулярно делал, что было запрещено. Может, они смотрели, и это было моим наказанием. Потому что как, черт возьми, Командующий не считал, что ни один Страж Восстания лучше подходит или квалифицирован?
  
  Был Hawke , что хорошо?
  
  Моя голова тогда двигалась без какой-либо команды из моего мозга. Я посмотрел туда, где стоял Хоук, и обнаружил, что его взгляд устремлен на меня. По моей спине пробежала дрожь. Он склонил голову в знак признательности, и я поклялся, что в его янтарных глазах мелькнул слабый блеск, как будто все это его позабавило. Но наверняка это была моя паранойя.
  
  «Как член личной Королевской гвардии Девы, вполне вероятно, что может возникнуть ситуация, когда вы увидите ее разоблаченной». Тон герцогини был мягким, даже немного сочувственным, и тут меня это поразило. Я знал, что сейчас произойдет. «Это может отвлекать, когда вы впервые видите чье-то лицо, особенно Избранную, и это может помешать вашей способности защитить ее. Вот почему боги допускают эту брешь ».
  
  По какой-то причине я был так захвачен страхом быть обнаруженным, что забыл, что произошло, когда Райлана пригласили работать с Виктером.
  
  «Командир Янсен, пожалуйста, выйдите на улицу», - сказал герцог, и мой широкий взгляд устремился на него. На его лице была улыбка, совершенно довольная, а вовсе не натянутая и хрупкая.
  
  Я даже не подозревал, что командир ушел, пока меня не потряс щелчок закрывающейся за ним двери.
  
  «Вы собираетесь засвидетельствовать то, что видели лишь немногие избранные, - открытую Деву», - объявил Тирман Хоуку, но его взгляд был сосредоточен на мне, туда, где у меня дрожали руки на коленях. На его лице появилась настоящая улыбка, от которой у меня перевернулся живот. «Пенеллаф, пожалуйста, раскройся».
  
  
  
  
  
  Глава 11
  
  00007.jpg
  
  
  
  
  
  В моей жизни было несколько раз, когда реальность больше походила на сон.
  
  В ту ночь, когда я услышал крики матери и крики отца бежать, было одним из них. Все казалось туманным, как будто я был здесь, но каким-то образом отключен от своего тела. Убийство моих родителей было гораздо более серьезным и травмирующим, чем то, что происходило прямо сейчас. Тем не менее, я был на грани возможного обнаружения. И если Хоук расскажет герцогу, где я был ...
  
  Во рту пересохло, когда кулак глубоко сжал мою грудь.
  
  Возможно, в том, что Виктер сказал о моем желании, чтобы меня сочли недостойным, была доля правды. Но даже если бы это было правдой, я бы хотел быть как можно дальше от герцога, если и когда это произойдет.
  
  Хоук не видел моего лица в ночь в «Красной жемчужине», но он видел достаточно, чтобы это могло вызвать признание. В какой-то момент он должен был это понять. Вероятно, после того, как он услышал, как я говорю. Однако я не подумал, что этот момент происходит здесь, перед герцогом и герцогиней.
  
  «Пенеллафа». Тон герцога был предупреждением. Я тянул слишком долго. «У нас нет всего дня».
  
  «Дай ей минутку, Дориан». Герцогиня обратилась к мужу. «Вы знаете, почему она колеблется. У нас есть время."
  
  Я не колебался по той причине, по которой они верили - почему герцог так радостно улыбался. Конечно, мне было неудобно открывать лицо и шрамы перед Хоуком. По правде говоря, в тот момент это было наименьшей из моих забот, но герцог, вероятно, внутренне кричал от искаженной радости.
  
  Этот мужчина меня абсолютно ненавидел.
  
  Дориан Тирман притворился, что нет, что он думает, что я рожден чудом, избранный, как считала его жена. Но я знал лучше. Время, проведенное в другом его офисе, в точности подтвердило его отношение ко мне.
  
  Я не был уверен, что именно во мне он ненавидел, но что-то должно было быть. Насколько я знал, он был по крайней мере несколько порядочным по отношению к феодам и лордам в ожидании. Но я? Он любил ничего больше, чем обнаруживать что-то, что доставляло мне дискомфорт, только для того, чтобы потом воспользоваться этим. И если бы я действительно хотел сделать его день, я бы дал ему повод разочароваться, повод продолжить уроки .
  
  Лицо горело, как будто в огне - от гнева и разочарования, а не от смущения - я потянулся к застежкам на цепях в тот же момент, когда Тони поднялся, чуть не разорвав их на части, когда я их отцепил. Вуаль ослабла, и, прежде чем она успела упасть, Тони схватился за бока и помог снять головной убор.
  
  Прохладный воздух целовал мои щеки и шею. Я смотрел прямо на герцога. Я не знала, что он увидел на моем лице, но его улыбка исчезла, а глаза превратились в осколки обсидиана. Его челюсти сжались, и я знала, что не следует этого делать, но не могла удержаться ...
  
  Я улыбнулась.
  
  Это был всего лишь намек на ухмылку, которая, вероятно, не была заметна никому, кроме герцога, но он ее заметил. Я знал, что это так.
  
  Я был уверен, что заплачу за это позже, но в тот момент мне было все равно.
  
  Кто-то переместился вправо, завершив мой эпический взгляд Герцогом и напомнив мне, что мы были не единственными в комнате. Он был не единственным, кто смотрел на меня.
  
  Правая сторона моего лица была видна Хоуку, та сторона, которую герцог часто называл красивой. Сторона, которую я представлял, совпадала со стороной моей матери.
  
  Сделав неглубокий вдох, я повернул голову и полностью повернулся к Хоуку. Боковых профилей нет. Никаких укрытий или маски, закрывающей два шрама. Мои волосы были заплетены в косу, а затем завязаны в узел, так что занавески тоже не было. Он видел все, что было обнажено в Красной Жемчужине, а затем еще кое-что. Он увидел шрамы. Я приготовился. Точно так же, как герцог знал, что я буду, потому что в глубине души, знает Тирман, почему или нет, реакция Хоука повлияет на меня.
  
  Было бы больнее, чем следовало бы.
  
  Но будь я проклят, если позволю этому проявиться.
  
  Поднимая подбородок, я ждал взгляда шока или отвращения, или, что еще хуже, жалости. Я не ожидал меньшего. Красота ценилась и почиталась, а безупречность - даже больше.
  
  Потому что красота считалась божественной.
  
  Золотой взгляд Хоука блуждал по моему лицу, его взгляд был таким сильным, что казалось лаской по шрамам, моим щекам, а затем и губам. Мои плечи пробежала дрожь, когда он снова посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Держал. Воздух казался всасываемым из комнаты, и я почувствовал себя покрасневшим, как если бы я слишком долго сидел на солнышке.
  
  Я не знала, что видела, когда смотрела на него в ответ, но на его лице не было ни шока, ни отвращения, ни особенно жалости. Его лицо не было пустым. Что- то было в его глазах и в складке рта, но я понятия не имел, что именно.
  
  Но затем герцог заговорил обманчиво приятным тоном. «Она действительно уникальна, не так ли?»
  
  Я напрягся.
  
  «Половина ее лица - шедевр», - пробормотал герцог, и моя кожа вспыхнула холодной, а затем горячей, когда у меня скрутило живот. «Другая половина - кошмар».
  
  По моим рукам пробежала дрожь, но я держал подбородок высоко и подавлял желание поднять что-нибудь, что угодно , и бросить это герцогу в лицо.
  
  Герцогиня заговорила, хотя я не был уверен, что именно. Взгляд Хоука не отрывался от меня, когда он шагнул вперед. «Обе половинки такие же красивые, как и целое».
  
  Мои губы приоткрылись от резкого вдоха. Я даже не мог посмотреть, какова была реакция герцога, хотя я был уверен, что это была не что иное, как катастрофа.
  
  Хоук положил руку на рукоять своего палаша и слегка поклонился, не отрывая взгляда от меня. «Своим мечом и своей жизнью я клянусь защищать тебя, Пенеллаф», - произнес он глубоким и ровным голосом, напоминая мне о насыщенном, декадентском шоколаде. «С этого момента до последнего момента я твой».
  
  
  
  00007.jpg
  
  
  
  Закрыв за собой дверь спальни, я прислонился к ней и прерывисто выдохнул. Он назвал мое имя, когда дал клятву моего охранника. Не то, кем я был, а то, кем я был, и это было…
  
  Это было не так, как должно было быть.
  
  Своим мечом и своей жизнью я клянусь защитить тебя, Дева, Избранная. С этого момента и до последнего момента я твой.
  
  Именно так Виктер принес присягу, так же как и Ханнес, а затем и Райлан.
  
  Неужели командир не сказал Хоуку правильные слова? Я не мог представить, что он забудет. Выражение лица герцога, когда Хоук выпрямился, могло поджечь мокрую траву.
  
  Тони повернулась ко мне, бледно-голубое платье, которое она носила, раскачивалось вокруг ее ног. «Хоук Флинн - твоя охрана, Поппи».
  
  "Я знаю."
  
  «Поппи!» она повторила мое имя, практически выкрикивая его. «Это!» - она ​​указала на холл, - «это ваша охрана».
  
  Мое сердце перевернулось. "Говорите тише." Я оторвался от двери и взял ее за руку, затаскивая дальше в комнату. "Он, наверное, стоит снаружи ..."
  
  «Как ваша личная охрана», - заявила она в третий раз.
  
  «Я знаю ». Стукнув по очагу, я потянул ее к окну.
  
  «И я знаю, что это прозвучит ужасно, но я должен это сказать. Я не могу этого сдержать ». Ее глаза расширились от волнения. «Это огромное улучшение».
  
  «Тони», - ответил я, высвобождая свою руку из ее руки.
  
  "Я знаю. Я понимаю, что это было ужасно, но я должен был это сказать ». Она прижала руку к груди и оглянулась на дверь. «На него… интересно смотреть».
  
  Действительно.
  
  «И он явно заинтересован в продвижении по служебной лестнице».
  
  Ее брови нахмурились, когда она повернулась ко мне. "Почему ты так сказал?"
  
  Я уставился на нее, гадая, обратила ли она внимание на то, что сказал герцог. - Вы когда-нибудь слышали о таком молодом королевском гвардейце?
  
  Нос Тони сморщился.
  
  "Нет. Вы не сделали. Вот что для вас сделает дружба с командующим Королевской гвардией, - указал я с колотящимся сердцем. «Я не могу поверить, что не было другой Королевской гвардии столь же квалифицированной».
  
  Она открыла рот, закрыла его, а затем ее глаза сузились. «У вас очень странная, неожиданная реакция».
  
  Я скрестил руки. «Я не понимаю, что ты имеешь в виду».
  
  «Вы не делаете? Вы видели, как он тренируется во дворе ...
  
  "Я нет!" Совершенно верно.
  
  Тони склонила голову набок. «Я был с вами не раз, когда вы смотрели, как тренируются охранники с балкона, и вы наблюдали не только за одним охранником. Вы наблюдали за ним ».
  
  Я закрыл рот.
  
  «Ты, кажется, почти рассержен на то, что его назвали твоим охранником, и если ты чего-то не сказал мне, тогда я понятия не имею, почему».
  
  Я многого ей не сказал.
  
  Подозрение в ее взгляде росло, когда она изучала меня. «Что ты мне не сказал? Он что-то тебе говорил раньше?
  
  «Когда бы я имел возможность, чтобы он поговорил со мной?» - слабо спросил я.
  
  «Как бы вы ни ползали по этому замку, я уверена, что вы много всего слышите, что на самом деле не требует, чтобы вы с кем-то разговаривали», - отметила она и затем шагнула вперед. Ее голос понизился. «Вы слышали, как он сказал что-то плохое?»
  
  Я покачал головой.
  
  "Поппи ..."
  
  Меньше всего мне хотелось, чтобы она подумала, что Хоук сделал что-то не так. Вот почему я выпалил то, что сделал. А может, потому, что мне нужно было что-то сказать. «Я поцеловал его».
  
  Ее губы приоткрылись. "Какие?"
  
  «Или он поцеловал меня», - поправила я. «Ну, мы поцеловались. Был взаимный поцелуй ...
  
  "Я понял!" она вскрикнула и затем сделала видимый глубокий вдох. "Когда это произошло? Как это случилось? И почему я только сейчас об этом слышу? »
  
  Я плюхнулся в одно из кресел с подголовником у камина. «Это была ... это была ночь, когда я ходил в Red Pearl».
  
  "Я знал это." Тони топнула ногой в туфлях. «Я знал, что случилось кое-что еще. Ты вёл себя слишком странно - слишком беспокоился о неприятностях. Ой! Я хочу кое-что в тебя бросить. Не могу поверить, что ты ничего не сказал. Я бы кричал это с вершины замка ».
  
  «Вы бы кричали, потому что могли. С тобой ничего не случится. Но я?"
  
  "Я знаю. Я знаю. Это запрещено и все такое ». Она поспешила к другому стулу и села, наклонившись ко мне. «Но я твой друг. Вы должны рассказывать своим друзьям такие вещи ».
  
  Друг .
  
  Я так сильно хотел поверить в то, что мы… что мы были бы такими, если бы она не была связана со мной. «Мне очень жаль, что я ничего не сказал. Просто ... Я сделал много вещей, которые мне не следовало делать, но это ... это другое. Я думал, что если бы я ничего не сказал, это было бы, я не знаю ... »
  
  "Уходите? Этого боги не узнают? Тони покачала головой. «Если боги знают сейчас, они знали тогда, Поппи».
  
  «Я знаю», - прошептала я, чувствуя себя ужасно, но я не мог сказать ей, почему я держал это при себе. Я не хотел причинять ей боль и чувствовал, что это будет. Мне не понадобилось бы мое прикосновение, чтобы знать это.
  
  «Я прощу вас за то, что не сказал мне, если вы расскажете мне, что произошло в очень, очень наглядных деталях», - сказала она.
  
  Я усмехнулся и сделал именно это. Ну почти то. Когда я медленно расстегнул вуаль и накинул ее себе на колени, я рассказал ей, как я оказался в комнате с ним, и что он подумал, что я Бритта. Я рассказал ей, как он предложил делать все, что я хочу, как только он понял, что я не она, и что он попросил меня подождать его возвращения. Но я не сказал ей, как он поцеловал меня в другом месте .
  
  Тони смотрела на меня с большим трепетом, чем даже Агнес, когда она поняла, что я Дева. «О, боги, Поппи».
  
  Я медленно кивнул.
  
  «Я так хочу, чтобы ты остался».
  
  «Тони». Я вздохнул.
  
  "Какие? Вы не можете сказать, что не хотите, чтобы вы остались. Не совсем немного ».
  
  Я не мог этого сказать.
  
  «Бьюсь об заклад, ты бы больше не была Дева, если бы была».
  
  "Тони!"
  
  "Какие?" Она смеялась. «Я шучу, но держу пари, ты вряд ли будешь девушкой. Скажите, вам… понравилось? Поцелуи? "
  
  Я закусил губу, почти желая солгать. "Да. Я сделал."
  
  «Тогда почему ты так расстроен, что он твой охранник?»
  
  "Почему? Ваши гормоны, должно быть, затуманивают ваше рациональное мышление.
  
  «Мои гормоны всегда затмевают мою рациональную мысль, большое вам спасибо».
  
  Я фыркнул. «Он меня узнает. Он должен это сделать, как только услышит, как я говорю, верно?
  
  "Я представляю себе."
  
  «Что, если он пойдет к герцогу и скажет ему, что я был в« Красной жемчужине »? Что я ... позволила ему поцеловать меня? И сделай еще что-нибудь, но на этом этапе поцелуй будет достаточно плохим. «Он должен быть одним из самых молодых королевских гвардейцев, если не самым молодым. Понятно, что он заинтересован в продвижении, и что может быть лучше, чем добиться благосклонности герцога. Вы знаете, как обращаются с его любимыми охранниками или персоналом! С ними практически обращаются лучше, чем с теми, кто находится в Суде ».
  
  «Я не думаю, что он заинтересован в том, чтобы снискать расположение Его светлости» , - возражала она. «Он сказал, что ты красивая».
  
  «Я уверен, что он был просто добр».
  
  Она уставилась на меня, как будто я призналась, что перекусывала собачьей шерстью. «Во-первых, ты красивая. Ты знаешь что-"
  
  «Я говорю это не ради комплиментов».
  
  «Я знаю, но я чувствовал непреодолимую потребность напомнить вам об этом». Она быстро и широко улыбнулась. «Ему не нужно было ничего говорить в ответ на то, что герцог - обычный осел».
  
  Мои губы дернулись.
  
  «Он мог бы просто проигнорировать это и приступить к присяге Королевской Гвардии, которая, кстати, звучала как… секс ».
  
  «Да», - признал я, думая, что не понял бы этого до ночи в «Красной жемчужине». "Да, он сделал."
  
  «Мне почти нужно было обмахнуться веером, просто чтобы ты знал. Но вернемся к более важной части этого развития. Думаешь, он тебя уже узнал?
  
  "Я не знаю." Я уронил голову на сиденье. «В ту ночь на мне была маска, и он ее не снимал, но я думаю, что узнаю кого-то в маске или без нее».
  
  Она кивнула. «Я хотел бы думать, что я буду, и я определенно надеюсь, что Королевская гвардия будет».
  
  «Значит, он решил ничего не говорить». Он ничего не сказал, как и Виктер, и он проводил нас в мои покои. «Хотя, возможно, он меня не узнал. В этой комнате было тускло освещено ».
  
  «Если он этого не сделал, то я полагаю, что он это сделает, когда вы заговорите, как вы сказали. Не то чтобы вы могли молчать каждый раз, когда находитесь рядом с ним », - заявила она. «Это было бы подозрительно».
  
  "Очевидно."
  
  «И странно».
  
  "Согласовано." Я играл с цепями на завесе. "Я не знаю. Либо он не сказал, либо сказал и предпочел ничего не говорить. Может, он планирует возложить на меня голову или что-то в этом роде.
  
  Ее брови опустились. «Вы невероятно подозрительный человек».
  
  Я начал отрицать это, но понял, что не могу. Я поступил мудро. «Он, наверное, просто меня не узнал». Странная смесь облегчения и разочарования смешивалась с трепетом ожидания. "Знаешь что?"
  
  "Какие?"
  
  «Не знаю, рада я или разочарована тем, что он меня не узнал. Или, если я взволнован, что он мог. Покачав головой, я засмеялся. «Я просто не знаю, но это не имеет значения. Что ... то, что произошло между нами, было только один раз. Это была просто эта… штука. Этого не может повториться ».
  
  «Конечно», - пробормотала она.
  
  «Не то чтобы я даже думал, что он захочет сделать что-то из этого снова, особенно теперь, когда он знает, что это был я. Если он это сделает.
  
  "Ага."
  
  «Но я пытаюсь сказать, что об этом даже не стоит думать. Единственное, что имеет значение, - то, что он делает со знанием дела, - закончил я, кивнув.
  
  Тони выглядела так, будто она была в секундах от аплодисментов. "Ты знаешь о чем я думаю?"
  
  «Я наполовину боюсь это слышать».
  
  Ее карие глаза заблестели. «Здесь все станет намного интереснее».
  
  
  
  
  
  Глава 12
  
  00007.jpg
  
  
  
  
  
  Рано утром на следующий день я сидел в просторном, залитом солнцем атриуме вместе с Тони и не с одной, а с двумя дежурными женщинами, гадая, как я оказался в такой ситуации.
  
  Мои поездки за пределы своих покоев всегда были своевременными, особенно когда я приходил в атриум, поэтому никого, кроме меня, в комнате не было. Когда я приехал минут тридцать назад, он, как всегда, был пуст.
  
  Все изменилось в течение нескольких минут после того, как он сел и стал выбирать крошечные бутерброды, которые Тони конфисковала из другой комнаты. Прибыли Лорен и Дафина, и пока я сидела так, как должна была, - руки слегка сложены на коленях, скрещены лодыжки, а ступни заправлены за край платья цвета слоновой кости - меня не должно было быть в комнате.
  
  Нет, пока присутствовали дамы в ожидании, так как они прижались к столу, за которым сидели мы с Тони. Ситуацию можно было легко истолковать как взаимодействие с ними, что было одной из многих вещей, прямо запрещенных Жрецами и Жрицами. По их словам, взаимодействие было слишком привычным.
  
  Но я не общался. Я вообразил себя воплощением благовоспитанной безмятежности. Или меня легко можно было принять за одну из статуй девушек в покрывале. Внешне я могу казаться спокойным, но внутренне я был не более чем измученным клубком нервов. Отчасти это было связано с отсутствием полноценного сна накануне ночью - ну, если честно, в течение последних нескольких дней. Частично это было связано с тем, что я знал, что меня обвинят в присутствии Дафины и Лорен. Я даже не знала, разрешено ли мне находиться в атриуме. Раньше это никогда не было проблемой, и никто никогда не говорил со мной об этом. Однако никто, кроме заблудшего слуги или охранника, никогда не появлялся в атриуме, пока я был здесь раньше. Однако это были не единственные причины, по которым я был наполнен тревожной, беспокойной энергией.
  
  Первопричина стояла по-кошачьи от того места, где я сидела, держась за рукоять меча, янтарные глаза постоянно насторожились.
  
  Хоук.
  
  Было странно оглянуться и увидеть его стоящим там. И не только потому, что обычно за этими послеобеденными завтраками, которые мы с Тони иногда брали в атриуме, всегда был Райлан. С Хоуком здесь все было по-другому. Обычно Райлан смотрел в сад или большую часть времени разговаривал с одним из других королевских гвардейцев, которые находились поблизости, пока он задерживался у входа. Только не Хоук. Он нашел единственное место в комнате, откуда ему открывался вид на все ярко освещенное пространство и сады за пределами атриума.
  
  К счастью, окна не выходили на розы.
  
  К несчастью, я часто смотрел на фонтан Девы в покрывале.
  
  Всего за один день стало почти до боли очевидно, насколько небрежным стал Райлан с точки зрения безопасности. Конечно, там не было попыткой раньше, но он был смягчен. Я ненавидел даже признавать это. Это было похоже на предательство, но это не единственное, что сильно отличало этот поздний завтрак от предыдущих.
  
  Еще одна вещь, которая отличала его от других, - это появление двух дамы в ожидании. Я подозревал, что это был первый раз, когда они были в атриуме с тех пор, как прибыли в Замок Тирман после своих Обрядов.
  
  Дафина, вторая дочь богатого торговца, размахивала шелковым сиреневым складным веером, как будто пыталась положить конец жизни насекомому, которое могла видеть только она. В то время как утреннее солнце заливало окна, в атриуме все еще было прохладно, и я сомневался, что Дафина перегрелась между поеданием сэндвичей с огурцами и потягиванием чая.
  
  Рядом с ней Лорен, вторая дочь успешного торговца, почти отказалась от пришивания крошечных кристаллов на свою маску, которая должна была надеться во время предстоящего Обряда, и полностью посвятила себя наблюдению за каждым движением темноволосой королевской семьи. Охранник сделан. Я был уверен, что она знает, сколько вдохов делает Хоук за минуту.
  
  В глубине души я знал, почему я не встал и не вышел из комнаты, как должен был, как я знал, что Тони ждал, пока я это сделаю. Я понял, почему я так готов был рискнуть порицанием за то, что просто сидел и занимался своими делами.
  
  Я был очарован выходками двух дамы в ожидании.
  
  Лорен уже сделала несколько вещей, чтобы привлечь внимание Хоука. Она уронила свой мешочек с кристаллами - который Хоук галантно помог ей достать - в то время как она притворилась увлеченной синекрылой птицей, прыгающей по ветвям дерева у окон. Это спровоцировало Дафину изобразить обморок, из-за чего я понятия не имел. Каким-то образом вырез ее синего платья соскользнул так далеко, что мне стало интересно, как ей удалось из него не выпасть.
  
  Я не могла бы выпасть из платья, если бы оно было в огне.
  
  В моем платье были длинные рукава, крошечные бусинки и лиф, почти доходивший до шеи. Материал был слишком тонким и хрупким, чтобы я мог приставить кинжал к бедру. Как только я смогу переодеться во что-нибудь другое, лезвие вернется на свое место.
  
  Как джентльмен, Хоук проводил Дафину к шезлонгу и принес ей стакан мятной воды. Чтобы не отставать, Лорен упала в обморок от внезапной необъяснимой головной боли, от которой она быстро оправилась после того, как Хоук размахивал улыбкой, той, которая показала ямочку на его правой щеке.
  
  Не было ни головной боли, ни обморока. Я открыла свои чувства из любопытства и не чувствовала ни боли, ни тоски от кого-либо из них, кроме нити печали. Я подумал, что это могло быть связано со смертью Малессы, хотя ни один из них не говорил о ней.
  
  «Вы знаете, что я слышал?» Дафина щелкнула веером, провела зубами по нижней губе, глядя на Хоука. «Кто-то, - она ​​вытянула слово, а затем понизила голос, - был довольно частым гостем одного из тех…» Ее взгляд метнулся ко мне. «Одна из тех берлог в городе».
  
  "Денс?" - спросила Тони, переставая притворяться, что их там нет. Не то чтобы я мог ее винить. Она дружила с ними, и хотя «Дамы в ожидании» прекрасно понимали, что им, вероятно, не следует сидеть со мной, Тони выглядел так же, как и я, развлекался их выходками.
  
  Дафина многозначительно посмотрела на нее. «Вы знаете такие, где мужчины и женщины часто ходят поиграть в карты и другие игры».
  
  Брови Тони приподнялись. «Вы говорите о Красной жемчужине?»
  
  «Я пытался быть осторожным». Дафина вздохнула, ее взгляд многозначительно метнулся в мою сторону. "Но да."
  
  Я чуть не рассмеялся над попыткой Дафины оградить меня от знания такого места. Интересно, что бы она сделала, если бы узнала, что я был там.
  
  «А что вы слышали, что он делает в таком месте?» Тони подтолкнула меня ногой под стол. «Я полагаю, он здесь, чтобы играть в карты, верно? Или ты ...? » Прижав руку к груди, она рухнула на стул и вздохнула. Завиток выскользнул из сложного изгиба, который пытался - и безуспешно - сдерживал ее волосы. «Или вы думаете, что он участвует в других, более незаконных… играх?»
  
  Тони точно знал, что Хоук делал в «Красной жемчужине».
  
  Я хотел пнуть ее… как Деву, конечно.
  
  «Я уверен, что он играет в карты». Лорен приподняла бровь, прижимая желто-красный веер к темно-синему платью. Контраст между веером и платьем был… ужасным и очень интересным. Мой взгляд упал на ее маску. Кристаллы всех цветов уже были вшиты в материал. Я был уверен, что после того, как она закончит, все будет выглядеть так, будто ее лицо вырвало радугой. «Если это все, что он делает, то это будет… разочарование».
  
  «Я представляю, что он делает то же, что и все, когда приходят туда», - сказала Тони, и ее слова сочились юмором, словно сиропом. «Находит кого-то, с кем можно… хорошо провести время». Ее озорный взгляд скользнул по мне.
  
  Я собирался заменить сахар, который Тони любила добавлять в кофе, крупной солью.
  
  Она знала, что я не буду вмешиваться, что я не могу. Мне не разрешали разговаривать с дамами, и я все еще не разговаривал с Хоуком или его окружением. И кроме того, что Хоук спросил, не хочу ли я чем-нибудь заняться вчера вечером после ужина, на что я отрицательно покачал головой, он со мной тоже не разговаривал.
  
  Как и раньше, я не был уверен, испытал ли я облегчение или разочарование.
  
  «В нынешней компании не стоит предлагать такие вещи», - предложила Дафина.
  
  Тони подавилась чаем, и мои глаза за вуалью закатились.
  
  «Я полагаю, если бы мисс Уилла была жива сегодня, она бы запутала его в своей паутине», - сказала Лорен, и это вызвало у меня интерес. Она говорит о Willa Colyns? «А потом написала о нем в своем дневнике».
  
  Она была.
  
  Мисс Уилла Колинс была женщиной, которая жила в Масадонии около двухсот лет назад. Очевидно, у нее была очень… активная любовная жизнь. Мисс Колинс подробно описала свои довольно скандальные дела в своем дневнике, который был сохранен в городе Атенеум как своего рода исторический отчет. Я сделал мысленную заметку, чтобы попросить Тони принести мне этот дневник.
  
  «Я слышала, что она писала только о своих самых умелых… партнерах» , - прошептала Дафина, хихикая. «Итак, если он попал на те страницы, вы знаете, что это значит».
  
  Я же знаю , что это значит.
  
  Из-за него .
  
  Мой взгляд переместился на то место, где стоял Хоук. Черные бриджи и туника прилегали к его телу, как вторая кожа, и я не мог винить Дафину или Лорен в том, что их взгляды, казалось, возвращались к нему каждые пару минут. Он был высоким, с худощавыми мускулами, и вложенный в ножны меч на его талии, вместе с мечом на боку, говорил, что он был подготовлен не только к падающим в обморок дамам. Белая мантия Королевской Гвардии была новинкой, накинутой на его плечи.
  
  Но он также наполнил воздух определенным неисчислимым напряжением, как если бы комната была наэлектризована. Все вокруг него должны были знать об этом.
  
  Мой взгляд скользнул по его груди, и воспоминания о том, как тяжело было, даже без брони, заставили меня ползти по щекам. В груди у меня появилась недавно знакомая тяжесть, отчего шелк моего платья стал грубым на фоне внезапно чувствительной и покрасневшей кожи.
  
  Может быть, один из этих глупых фанатов будет полезен.
  
  Сглотнув стон, мне захотелось ударить себя по лицу. Но так как это был не совсем вариант, я сделал глоток чая, пытаясь облегчить необъяснимую сухость в горле, и снова сосредоточился на Дафине и Лорен. Они говорили о Ритуале, их возбуждение гудело. До празднования оставалась всего неделя, в ночь на Урожайную луну.
  
  Их возбуждение было заразительным. Поскольку это будет мой первый обряд, я буду там в маске, а не в белом. Большинство не догадывалось, что я Дева. Что ж, двое охранников, которые должны были быть со мной все время, вероятно, выдали бы меня тем, кто обратил внимание. Тем не менее, дрожь от предвкушения неуверенности пробивалась сквозь меня, когда мой взгляд медленно возвращался к Хоуку.
  
  У меня скрутило живот.
  
  Если бы он увидел меня в маске, узнал бы он, что это я была с ним в комнате? Будет ли это иметь значение? Ко времени Ритуала он должен был знать, что я один и тот же, не так ли? Если бы он этого еще не осознал.
  
  Он стоял, расставив ноги на ширине плеч, глядя на нашу маленькую группу. Солнечный свет, казалось, почти притягивал его, лаская его скулы и лоб, как любовник. Его профиль был безупречным, линия подбородка была такой же точной, как статуи, украшавшие сад и фойе замка.
  
  «Вы знаете, что это должно означать, что он рядом», - говорила Лорен. «Принц Кастил».
  
  Моя голова в шоке повернулась в ее сторону. Я понятия не имел, о чем она говорила или как эта тема возникла, но я не мог поверить, что она на самом деле произнесла его имя вслух. Мои губы приоткрылись. Никто, кроме Спускающихся, не осмелился бы произнести его настоящее имя, и я сомневался, что кто-нибудь из них вообще произнесет его в замке. Называть его князем было изменой. Он был Темным.
  
  Дафина нахмурилась. «Из-за…» Она взглянула на меня, нахмурив брови. "Из-за нападения?"
  
  Только тогда я понял, что они, должно быть, говорили о попытке похищения, когда я был ...
  
  Ну, в то время как я делал в точности то, что они делали раньше - смотрел и думал о Хоуке.
  
  "Кроме того." Лорен вернулась к прикреплению кроваво-красного кристалла к своей маске. «Я слышал, как Бритта говорила об этом сегодня утром».
  
  "Горничная?" Дафина фыркнула.
  
  «Да, горничная». Темноволосая Дама из ожидания приподняла подбородок. «Они все знают».
  
  Дафина засмеялась. "Все?"
  
  Она кивнула и понизила голос. «Люди говорят о чем угодно перед собой. Неважно, насколько интимным или приватным. Это почти как привидения в комнате. Нет ничего, что бы они не подслушивали ».
  
  Лорен была права. Я сам видел это с герцогиней и герцогом.
  
  "Что сказала Бритта?" Тони поставила чашку на стол.
  
  Темные глаза Лорен метнулись ко мне, а затем снова посмотрели на Тони. «Она сказала, что принца Кастила заметили в Трехречье. Что именно он разжег пожар, унесший жизнь герцога Эвертона ».
  
  "Как кто-то мог утверждать это?" - потребовал ответа Тони. «Никто, кто когда-либо видел Темного, не будет говорить о том, как он выглядит или прожил достаточно долго, чтобы дать какое-либо его описание».
  
  «Я не знаю об этом», - возразила Дафина. «Я слышал от Рэмси, что он лысый, с заостренными ушами и бледный, как будто… знаете что».
  
  Я подавил желание фыркнуть. Атланты были похожи на нас.
  
  «Рэмси? Один из управленцев Его Светлости? Тони приподнял бровь. «Я должен сказал, как бы кто - нибудь заслуживающее доверие утверждения , что?»
  
  «Бритта утверждает, что те немногие, кто видел принца Кастила, говорят, что он на самом деле довольно красив», - добавила Лорен.
  
  "Да неужели?" размышляла Дафина.
  
  Лорен кивнула, привязывая кристалл к своей маске. «Она сказала, что именно так он получил доступ в поместье Голдкрест». Ее голос упал. «Эта герцогиня Эвертон установила с ним отношения физического характера, не осознавая, кем он был, и именно поэтому он смог свободно перемещаться по поместью».
  
  Бритта действительно много говорила, не так ли?
  
  «Практически все, что она говорит, оказывается правдой». Лорен пожала плечами, обрабатывая изумрудно-зеленый кристалл рядом с красным. - Значит, насчет принца Кастила она могла быть права.
  
  «Тебе действительно стоит прекратить произносить это имя», - посоветовал Тони. «Если кто-то вас подслушает, вас отправят в храмы быстрее, чем вы сможете сказать:« Я знал лучше »».
  
  Смех Лорен был легким. "Я не беспокоюсь. Я не настолько глуп, чтобы говорить такие вещи там, где меня могут подслушать, и я сомневаюсь, что кто-то из присутствующих что-нибудь скажет ». Ее взгляд метнулся ко мне, короткий, но знающий. Она знала, что я не могу сказать ни слова, потому что мне придется объяснять, как я вообще участвовал в разговоре.
  
  Кому, к сведению, я не был.
  
  Я просто сидел здесь.
  
  «Что ... что, если он действительно был здесь?» Лорен слегка вздрогнула. «Сейчас в городе? Что, если именно так он получил доступ к Замку Тирман? » Ее глаза загорелись. «Подружился с кем-то здесь или, возможно, даже с бедной Малессой».
  
  «Похоже, вас не слишком беспокоит перспектива». Тони подняла чашку. «Откровенно говоря, вы говорите взволнованно».
  
  "В восторге? Нет. Заинтригованы? Возможно." Она опустила маску к себе на колени, вздохнув. «Иногда бывает так ужасно скучно».
  
  Шок от ее заявления заставил меня забыть, кто я и где нахожусь. Все, что мне удавалось, - это говорить тихо. - Итак, старый добрый бунт может оживить вас? Мертвые мужчины, женщины и дети - источник развлечений? »
  
  На лицах ее и Дафины промелькнуло удивление. Вероятно, они впервые слышали, как я говорю.
  
  Лорен сглотнула. «Полагаю, я… я могла оговориться, Дева. Я прошу прощения."
  
  Я ничего не сказал.
  
  «Пожалуйста, не обращайте внимания на Лорен, - умоляла Дафина. «Иногда она говорит, не задумываясь, и ничего этим не подразумевает».
  
  Лорен решительно кивнула, но я не сомневался, что она имела в виду именно то, что сказала. Мятеж разрушит однообразие ее дня, и она не думала о пострадавших или потерянных жизнях, потому что ей просто было наплевать.
  
  Затем это случилось еще раз без всякого предупреждения, заставив мое тело дернуться вперед, а позвоночник напрягся. Мой дар проявился сам по себе, и прежде, чем я даже осознал, что это происходит, между мной и Лорен образовалась невидимая связь. От связи возникло ощущение, смесь, которая напомнила мне свежий воздух в теплый день, а затем что-то едкое, как горькая дыня. Я сосредоточился на ощущениях, когда мое сердце колотилось по ребрам. Они чувствовали… волнение и страх, когда Лорен уставилась на меня, как будто хотела сказать что-то еще.
  
  Но это не могло быть тем, что я уловил от Лорен. В этом не было никакого смысла. Эти эмоции должны были исходить от меня и каким-то образом повлиять на мой дар.
  
  Дафина схватила подругу за руку. «Пойдем, нам пора идти».
  
  Не имея особого выбора, Лорен вытащили с места и быстро вывели из комнаты, Дафина шептала ей на ухо.
  
  «Я думаю, ты их напугал», - сказал Тони.
  
  Подняв дрожащую руку, я сделал быстрый глоток сладкого лимонного напитка. Я понятия не имел, что только что произошло.
  
  «Мак». Тони слегка коснулся моей руки. "Ты в порядке?"
  
  Я кивнул и осторожно поставил чашку. «Да, я просто…» Как я могу это объяснить? Тони не знала о подарке, но даже если она знала, я не был уверен, что смог бы выразить его словами или быть уверенным, что что-то действительно произошло.
  
  Я посмотрел на нее и открыл свои чувства. Как и вначале с Дафиной и Лорен, все, что я чувствовал, было уколом печали. Никакой глубокой боли или чего-то еще, чего бы я не чувствовал.
  
  Мое сердце замедлилось, а тело расслабилось. Я откинулся назад, гадая, не вызвал ли это стресс, заставивший мой дар вести себя так странно.
  
  Тони посмотрела на меня, на ее лице отразилось беспокойство.
  
  «Я в порядке», - сказал я ей, по-прежнему низким голосом. «Я просто не могу поверить в то, что сказала Лорен».
  
  «Я тоже не могу, но ее всегда… забавляли самые отвратительные вещи. Как сказала Дафина, она ничего не значит под этим ».
  
  Я кивнул, думая, что неважно, имела ли она в виду что-нибудь или нет. Я сделал еще один глоток напитка, с облегчением обнаружив, что моя рука не дрожит. Чувствуя себя значительно более нормальным, я списал все странности на стресс и недостаток сна. Мои мысли вернулись к Темному. Он мог быть за атаками и вполне мог преследовать меня, но это не означало, что он действительно был в городе. Однако, если бы он был ...
  
  Когда я думал о поместье Голдкрест, меня охватило беспокойство. Возможно, что-то подобное здесь могло произойти, особенно с учетом того, что атлантиец и Спустившийся уже проникли на территорию замка.
  
  "Чем ты планируешь заняться?" - прошептала Тони.
  
  «О том, что Темный, возможно, находится в городе?» - смущенно ответил я.
  
  "Какие? Нет." Она сжала мою руку. "О нем."
  
  "Его?" Я взглянул на Хоука.
  
  "Да. Его." Вздохнув, она отпустила мою руку. «Если только нет другого парня, с которым ты целовалась, пока твоя личность была скрыта».
  
  "Да. Здесь очень много. У них есть настоящий клуб, - сухо ответила я, и она закатила глаза. «Мне нечего делать».
  
  «Ты хоть с ним разговаривал?» Она постучала подбородком, глядя на него.
  
  "Нет."
  
  Она склонила голову. «Вы действительно понимаете, что в какой-то момент вам действительно придется говорить перед ним».
  
  «Я говорю прямо сейчас», - указал я, хотя знал, что она имела в виду не это.
  
  Ее глаза сузились. - Ты шепчешь, Поппи. Я тебя почти не слышу.
  
  «Ты меня прекрасно слышишь», - сказал я ей.
  
  Она выглядела так, будто хотела снова пнуть меня под стол. «Я понятия не имею, как вы еще не противостояли ему. Я понимаю связанный с этим риск, но мне нужно знать, узнал ли он меня. А если да, то почему он ничего не сказал? »
  
  «Не то чтобы я не хотел знать». Я взглянул на Хоука. «Но есть…»
  
  Я напрягся, когда взгляд Хоука встретился с моим и остановился. Он смотрел прямо на меня, и хотя я знала, что он не видит моих глаз, мне все равно казалось, что он может. Он никак не мог слышать нас с Тони, не с того места, где он стоял, и так тихо, как я, но его взгляд был пронзительным, как если бы он мог видеть не только меня насквозь, но и меня.
  
  Я пытался отмахнуться от этого ощущения, но чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее усиливалось чувство. Это должны были быть его глаза и их цвет. Такой странный, потрясающий золотистый оттенок. Глядя в эти глаза, можно было вообразить все, что угодно.
  
  Он прервал зрительный контакт и повернулся к входу. Мое дыхание прервало меня в прерывистом выдохе, мое сердце забилось так, как будто я снова бежал через Подъем.
  
  «Это было… интенсивно», - пробормотал Тони.
  
  Я моргнул, покачал головой и повернулся к ней. "Какие?"
  
  "Что." Ее брови были приподняты. «Вы с Хоуком смотрите друг на друга. И нет, я не вижу твоих глаз, но я знал, что вы двое были заняты там довольно горячим.
  
  Я чувствовал, как по щекам ползет тепло. «Он просто выполняет свою работу, а я ... я просто потерял понимание того, что говорю».
  
  Тони приподняла бровь. "Это так?"
  
  "Конечно." Я провела руками по подол платья.
  
  «Итак, он просто удостоверился, что ты все еще жив и ...»
  
  "Дыхание?" - предположил Хоук, поразив нас обоих. Он стоял всего в футе от того места, где мы сидели, двигаясь незаметно, как обученный стражник, и в тишине призрака. «Поскольку я отвечаю за то, чтобы она оставалась в живых, приоритетной задачей было бы убедиться, что она дышит».
  
  Мои плечи напряглись. Что он подслушал?
  
  Тони сделала неудачную попытку подавить ее хихиканье салфеткой. «Я рад это слышать».
  
  «Если нет, я бы не выполнил свой долг, не так ли?»
  
  «Ах да, твой долг». Она опустила салфетку. «Между защитой Поппи своей жизнью и здоровьем и сбором разлитых кристаллов вы очень заняты».
  
  «Не забывайте помогать слабым дежурным дамам добраться до ближайшего стула, пока они не упали в обморок», - предложил он. Эти странные завораживающие глаза сверкали с намеком на озорство, и я был… потрясен им так же, как я был с Дамами в ожидании. Это был тот Хоук, которого я встретил в «Красной жемчужине». Колодец боли, скрытый за дразнящей и очаровательной личностью. «Я человек многих талантов».
  
  «Я уверен, что да», - ответил Тони с усмешкой, пока я боролся с желанием дотянуться до своих чувств.
  
  Его взгляд метнулся к ней, и на его правой щеке появилась ямочка. «Твоя вера в мои способности согревает мне сердце», - сказал он, взглянув на меня. «Поппи?»
  
  Мои глаза расширились за вуалью, когда я зажмурился.
  
  Тони вздохнул. «Это ее прозвище. Так ее называют только друзья. И ее брат.
  
  «Ах, тот, кто живет в столице?» - спросил он, все еще глядя на меня.
  
  Я кивнул.
  
  «Поппи», - повторил он так, что это звучало так, будто мое имя было завернуто в шоколад и скатилось с его языка. "Мне это нравится."
  
  Я натянуто улыбнулась ему, чтобы соответствовать тому, как внезапно почувствовали себя мышцы внизу живота.
  
  «Есть ли угроза случайных кристаллов, о которых нам нужно знать, или тебе что-то нужно, Хоук?» - спросил Тони.
  
  «Мне нужно многое, - ответил он, когда его взгляд снова скользнул ко мне. Тони наклонилась вперед, словно ей не терпелось услышать, что это были за штуки. «Но нам нужно обсудить это позже. Вас вызвал герцог, Пенеллаф. Я немедленно проведу тебя к нему.
  
  Тони так затихла, что я не был уверен, вздохнула ли она еще раз. Лед залил мои внутренности. Вызваны герцогом так быстро после вчерашнего дня? Я знал, что это не для праздного разговора. Осуществил ли лорд Мазин свою угрозу и пошел к герцогу? Или это из-за того, как я смотрела на герцога и улыбалась, когда меня представили? Узнал ли он, что я зарезал человека, который пытался меня похитить? В то время как большинство обрадовалось бы, что я смог предотвратить похищение, герцог Тирман сосредоточился исключительно на том факте, что у меня был кинжал. Мог ли кто-нибудь увидеть меня здесь и уже доложить ему? Узнал ли он о Красной жемчужине? У меня живот упал, когда я посмотрел на Хоука. Он что-то сказал?
  
  Боги, вариантов было поистине безгранично, и ни один из них не подходил.
  
  Желудок бурлит, как будто я проглотил испорченное молоко, и мне удалось изобразить улыбку на моем лице, когда я поднялся со стула.
  
  «Я буду ждать тебя в твоих покоях», - сказал Тони, и я кивнул.
  
  Хоук подождал, пока я не пройду мимо него, и затем последовал за мной, и это позволило ему отреагировать на угрозы спереди и сзади. Я вывел нас в холл, где на стенах свисали сверкающие бело-золотые гобелены, а слуги в темно-бордовых платьях и туниках сновали, выполняя различные дела, которые поддерживали работу большого дома.
  
  Он не повел меня в банкетный зал. Он нацелился на лестницу, и мой живот упал еще больше.
  
  Мы пересекли холл и подошли к подножию широкой лестницы, прежде чем он спросил: «С тобой все в порядке?»
  
  Я кивнул.
  
  «И вы, и ваша горничная, похоже, встревожили вызов».
  
  «Тони не горничная», - выпалила я и тут же прокляла бурю в своей голове. Было глупо пытаться не говорить, но было бы лучше, если бы это произошло, когда нас не было в фойе, в окружении любого количества людей.
  
  И хотелось бы, чтобы продержался хотя бы целый день.
  
  Я собрался с духом, украдкой взглянув на него.
  
  Он смотрел с совершенно нечитаемым выражением лица. Если он узнал мой голос, он не подавал никаких знаков.
  
  Эта странная смесь разочарования и облегчения поразила меня еще раз, когда я посмотрел прямо перед собой. Разве он серьезно не знал, что в той комнате был я? Опять же, стоит ли мне удивляться? Сначала он поверил, что я была Бриттой, и без проблем продолжал, когда понял, что я не она. Кто знал, сколько случайных женщин он ...
  
  "Не так ли?" - спросил он. - Может, она и фрейлина, но мне сказали, что она должна быть горничной ваших дам. Твой товарищ ».
  
  «Она есть, но она не…» Я взглянула на него, когда каменная лестница изогнулась. Одна рука опиралась на рукоять меча на поясе. «Она…» Она была обязана быть моей спутницей. «Это не имеет значения. Все в порядке ».
  
  Затем он посмотрел на меня - ну, он посмотрел на меня сверху вниз, хотя я был на ступеньку выше, чем он. Он был все еще выше, что казалось несправедливым. Одна темная бровь поднялась, его взгляд вопросительно поднялся.
  
  "Какие?" - спросила я, сердце сжалось, когда я поднял ногу, но недостаточно высоко. Я споткнулся. Хоук отреагировал быстро, согнув руку выше моего локтя, поддерживая меня. Смущение захлестнуло мою систему, когда я пробормотал: «Спасибо».
  
  «Никаких неискренних благодарностей не требуется. Мой долг - защитить тебя ». Он сделал паузу. «Даже с коварных лестниц».
  
  Я глубоко и ровно вздохнул. «Моя благодарность не была неискренней».
  
  «Тогда приношу свои извинения».
  
  Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он улыбается, и готов поспорить, что эта дурацкая ямочка украшала мир своим присутствием. Затем он замолчал, и мы молча достигли площадки третьего этажа. Один холл вел в старое крыло - к моим покоям и многим домашним работникам. Слева было новое крыло. Я повернул налево в желудке, полном крошечных свинцовых шариков. Мой разум был теперь настолько зациклен на том, что меня ждало, что я не был полностью сосредоточен на очевидном непризнании Хоука или на том, что это значило, если бы он действительно понял, что это я, и просто ничего не сказал.
  
  Хоук подошел к широким деревянным дверям в конце коридора, его рука коснулась моего плеча, когда он открыл одну сторону. Он дождался, пока я вошел по узкой винтовой лестнице. Солнечный свет проникал сквозь многочисленные окна овальной формы. «Следи за своим шагом. Если ты споткнешься и упадешь здесь, ты, скорее всего, поймаешь меня на пути вниз ».
  
  Я фыркнул. «Я не споткнусь».
  
  «Но ты только что это сделал».
  
  «Это было редкостью».
  
  «Что ж, тогда для меня большая честь, что я засвидетельствовал это».
  
  Я был рад, что тогда он не мог видеть мое лицо, и не из-за страха узнавания, а потому, что я был уверен, что мои глаза были настолько широко открыты, что занимали всю верхнюю часть лица. Он говорил со мной так, как не разговаривал ни один другой охранник, кроме Виктера. Даже Райлан не был таким… знакомым. Как будто мы знали друг друга годами, а не часами… или днями. Что бы ни. Комфортная манера, в которой он разговаривал со мной, приводила в замешательство.
  
  Он проскользнул мимо меня, дойдя до входа на четвертый этаж. «Я видел тебя раньше, ты же знаешь».
  
  У меня перехватило дыхание, и только по милости богов я больше не споткнулся.
  
  «Я видел тебя на нижних балконах». Открыв дверь, он жестом пригласил меня войти. «Смотрю, как я тренируюсь».
  
  Жар обжигал мне щеки. Я ожидал, что он скажет не это. «Я не смотрел на тебя. Я был-"
  
  «Подышать свежим воздухом? В ожидании горничной вашей дамы, а кто не горничная? » Хоук поймал меня за руку, когда я проходил мимо него, и остановил меня. Он опустил голову до тех пор, пока его губы не оказались в нескольких дюймах от моего уха, прикрытого вуалью, и прошептал: «Возможно, я ошибался, и это был не ты».
  
  В окружении его землистого, древесного аромата у меня перехватило дыхание. Мы были далеко не так близко, как в ночь на Красную жемчужину, но если я наклоню голову влево всего на несколько дюймов, его рот коснется моих. Свитки внутри меня вернулись, на этот раз опустившись еще ниже в животе. "Вы ошибаетесь."
  
  Он отпустил мою руку, и когда я поднял глаза, я увидел, что уголок его губ приподнят. Мое сердце трясло в груди, когда я вошел в просторный холл, пульс у меня учащенно бился.
  
  Два королевских гвардейца стояли возле личных покоев герцога и герцогини. На этом этаже было несколько комнат, используемых для приветствия различных членов дома и Двора. У обоих были свои помещения и люксы, которые соединялись с спальными комнатами, но, судя по тому, где стояла королевская гвардия, я знал, что герцог находится в главном люксе.
  
  Беспокойство вернулось, скользнув по моим венам. На мгновение я забыл о том, зачем меня могли вызвать.
  
  "Пенеллафа?" - сказал Хоук позади меня.
  
  Только тогда я понял две вещи. Во-первых, я полностью остановился в холле, и я был уверен, что это показалось ему странным. А во-вторых, теперь он дважды называл меня по имени вместо Девы . Он не был Виктером. Он не был Тони. Оба звали меня по имени, только когда мы были одни.
  
  Я знал, что должен исправить его использование моего имени, но не мог. Я не хотел, и это напугало меня не меньше, чем то, что ожидало меня в кабинете герцога.
  
  Глубоко вздохнув, я сложила руки вместе, расправила плечи и двинулась вперед.
  
  Королевские гвардейцы избегали зрительного контакта, когда они поклонились при нашем приближении. Темнокожий отошел в сторону, положив руку на дверь. Он начал его открывать.
  
  По какой-то причине я снова посмотрел на Хоука. Почему, я понятия не имел. «Я буду ждать тебя здесь», - заверил он.
  
  Я кивнул, а затем снова посмотрел вперед, выставляя одну ногу перед другой, говоря себе, что меня волнует ничто.
  
  Войдя в номер, я первым делом заметил, что шторы были задернуты. Мягкое сияние нескольких масляных ламп, казалось, поглощалось панелями из темного дерева и мебелью из красного дерева и малинового бархата. Мой взгляд упал на большой стол, а затем на кладовку за ним, где несколько хрустальных бутылок разного размера были наполнены янтарным ликером.
  
  Потом я увидел его.
  
  Герцог сидел на кушетке, поставив одну ногу на стол перед ним, а в руке у него был стакан ликера. Меня охватил озноб, когда он посмотрел на меня такими темными глазами, что зрачок был почти неразличим.
  
  Это заставило меня подумать, что когда я в следующий раз увижу Йена, его глаза больше не будут зелеными, как мои. Они будут как герцогские. Черный как смоль. Бездонный. Но будут ли они такими же пугающими?
  
  Я внезапно понял, что герцог был не один.
  
  Напротив него сидел высокомерно растянувшийся лорд Мазин. В руках он не держал напитка, но его пальцы лениво постукивали по согнутому колену. На его хорошо сформированных губах появилась ухмылка, и каждый инстинкт во мне кричал, что мне нужно бежать, потому что не было никакой борьбы с тем, что грядет.
  
  Дверь за мной закрылась, и я немного подпрыгнул. Я возненавидел ответ, надеясь, что герцог этого не заметил, и зная, что видел, когда я увидел его улыбку.
  
  Тирман поднялся с кушетки одним плавным, бескостным движением. «Пенеллаф, я невероятно в тебе разочарован».
  
  
  
  
  
  Глава 13
  
  00007.jpg
  
  
  
  
  
  Холодно до глубины души, я сделал короткий размеренный вдох, наблюдая, как он делает глоток из своего стакана. Я знал, что мне нужно тщательно подбирать слова. Это не изменит того, что должно было произойти, но может определить серьезность. «Мне очень жаль, что я разочаровал тебя», - начал я. "Я-"
  
  «Знаете ли вы, что меня разочаровало то, что вы сделали?»
  
  Мышцы на моих плечах напряглись, и мой взгляд метнулся с безмолвного Лорда в угол комнаты, где несколько узких кусков красновато-коричневого дерева стояли у книжного шкафа. Они были сделаны из дерева, которое росло в Кровавом лесу. Когда я снова посмотрел на лорда Мазина, я увидел, что он улыбается. Я начинал думать, что он что-то доложил герцогу, но если я ошибаюсь, это только усугубит мои проблемы.
  
  И лорд Мазин знал это, глядя на меня. Он не указал, какую роль в этом сыграл. Даже если его роль заключалась только в том, чтобы свидетельствовать. Он редко говорил, когда посещал эти уроки. Хотя его молчание обычно приносило мне облегчение, сейчас оно только усилило мое беспокойство.
  
  Я выдавил следующие слова, хотя они скатывались с моего языка совершенно неправильно. «Я не знаю, но я уверен, что бы это ни было, я виноват. Ты никогда не разочаровываешься во мне без причины ».
  
  Это было неправдой.
  
  Казалось, были времена, когда моя походка или то, как я резал еду за ужином, разочаровывали герцога. Я был уверен, сколько вдохов я сделал за минуту, могло обидеть его.
  
  "Ты прав. Я бы не разочаровался без всякой причины », - согласился он. «Но на этот раз я оказываюсь ошеломленным тем, что мне сказали».
  
  Мой живот перевернулся, когда на лбу выступил пот. Дорогие боги, он узнал о моем пребывании в Красной жемчужине?
  
  Я боялся, что Хоук что-то скажет, был одержим этим и нервничал из-за этого. Какая-то часть меня, должно быть, не хотела верить, что это возможно, потому что спелое чувство предательства было на вкус испорченной едой в глубине моего горла. Скорее всего, Хоук понятия не имел, что произошло в этой комнате, но он должен был знать, что последствия будут. Не так ли? Он, наверное, думал, что я получу не что иное, как суровую лекцию. В конце концов, я была Дева, Избранница.
  
  Я бы получил перевязку.
  
  Но я сомневался, что Хоук имел представление о том, что уроки герцога не были… нормальными.
  
  Тирман шагнула ко мне, и все мои мускулы напряглись. «Снимите вуаль, Пенеллаф».
  
  Я колебался всего на несколько мгновений, хотя герцог или герцогиня нередко просили об этом в их присутствии. Им не нравилось разговаривать с половиной лица. Я не мог их винить, но обычно герцог заставлял меня продолжать, когда присутствовал лорд Мазин.
  
  «Вы не хотите испытывать мое терпение». Его хватка на стакане усилилась.
  
  "Мне жаль. Просто мы ... мы не одни, и боги запретили мне показывать свое лицо, - сказал я, прекрасно зная, что делал это раньше, но в совершенно иных ситуациях.
  
  «Боги не найдут виноватых в сегодняшнем разбирательстве», - прервал его герцог.
  
  Конечно, нет.
  
  Стараясь сделать руки устойчивыми, я поднял их и расстегнул прекрасные застежки вуали возле ушей. Головной убор сразу же распустился. Опуская взгляд, зная, что он предпочитает, я сняла его с того места, где мои волосы были завязаны простым узлом на затылке. Мои открытые щеки и брови встали дыбом. Тирман вышла вперед, сняла с меня вуаль и отложила ее в сторону. Я сложил руки и стал ждать. Я ненавидел это делать.
  
  Но я ждал.
  
  «Поднимите глаза», - мягко потребовал он, и я так и сделал. Его эбеновый взгляд медленно скользил по моим чертам, дюйм за дюймом, не упуская ничего, даже прядей обожженных медных волос, которые я чувствовал, вьющимися у виска. Его прочтение длилось вечность. «Ты становишься красивее каждый раз, когда я тебя вижу».
  
  «Спасибо, ваша светлость», - пробормотала я, отвращение закипело в моем животе. Я знал, что будет дальше.
  
  Кончики его пальцев впились в кожу под моим подбородком, наклоняя мою голову влево, а затем вправо.
  
  Он прищелкнул языком. "Такой позор."
  
  И вот оно.
  
  Я ничего не сказал, когда мое внимание переключилось на большую картину Храмы, написанную маслом, где женщины в вуали преклонили колени перед существом, которое было таким ярким, что он соперничал с луной.
  
  «Что ты думаешь, Бран?» он спросил Господа.
  
  «Как вы сказали, такой позор».
  
  Мне было наплевать на то, что думал лорд Мейзин.
  
  «Остальные шрамы легко скрыть, а вот этот?» Герцог почти сочувственно вздохнул. «Придет время, когда не будет пелены, скрывающей этот досадный недостаток».
  
  Я сглотнула, сопротивляясь желанию отстраниться, когда его пальцы покинули мой подбородок, чтобы пройти по двум рваным вмятинам, которые начинались у моего левого виска и продолжались вниз, огибая мой глаз и заканчиваясь рядом с моим носом.
  
  «Вы знаете, что сказал ее новый охранник?»
  
  Господь ничего не сказал, но мне показалось, что он отрицательно покачал головой.
  
  «Он сказал, что она красивая», - ответил герцог. «Половина ее поистине потрясающая». Наступила пауза. «Ты так похожа на свою мать».
  
  Я потрясенно посмотрел на него. Он знал мою мать? Он никогда - ни разу - не упоминал об этом раньше. "Ты знал ее?"
  
  Его глаза встретились с моими, и было трудно смотреть в бесконечную тьму. "Я сделал. Она была ... особенной.
  
  Прежде чем я успел даже усомниться в этом, он сказал: «Вы понимаете, что охранник не сказал бы иначе? Не сказал бы правду ».
  
  Я вздрогнул, когда моя грудь опустилась.
  
  Увидев реакцию, герцог снова улыбнулся. «Полагаю, это небольшое благословение. Повреждение твоего лица могло быть намного хуже.
  
  Ущерб мог включать потерянный глаз или, что еще хуже, смерть.
  
  Но я этого не говорил.
  
  Я снова посмотрел на картину, гадая, как его слова могут все еще жалить после всех этих лет. Когда я был моложе, им было больно. Его слова глубоко задело меня. Но последние пару лет не было ничего, кроме тупой отставки. Я не мог изменить шрамы. Я знал это. Но сегодня они пронзили меня, как когда мне было тринадцать.
  
  «У тебя такие красивые глаза». Он убрал пальцы со шрамов и прижал один к моей нижней губе. «И рот правильной формы». Он замолчал, и я поклялась, что чувствую его взгляд ниже и задерживающийся. «Большинство найдет ваше тело приятным».
  
  Желчь забила мне горло и поползла по коже, как тысячи пауков. Только благодаря чистой воле я смог полностью удержаться.
  
  «Некоторым мужчинам этого будет достаточно». Тирман провел пальцем по моей нижней губе, прежде чем опустить руку. «Жрица Аналия приходила ко мне сегодня утром».
  
  Ждать. Какие?
  
  Мое сердце начало замедляться, когда всплыло замешательство. Жрица? Что она могла сказать обо мне?
  
  "Вам нечего добавить?" - спросила Тирман, приподняв бледную бровь.
  
  "Нет. Мне жаль." Я покачал головой. «Я не знаю, что сказала бы Жрица Аналия. В последний раз я видел ее неделю назад в гостиной на втором этаже, и вроде все было хорошо.
  
  «Я уверен, что так оно и было, потому что вы пробыли там всего полчаса, прежде чем неожиданно уехали», - сказал он. «Мне посоветовали, что ты ни разу не забрал свой набор для вышивания и не участвовал ни в каких разговорах с Жрицами».
  
  Раздражение вспыхнуло, но я знал, что лучше не поддаваться ему. Кроме того, если это было то, из-за чего он был расстроен, это было намного лучше, чем я опасался. «Я был занят предстоящим Обрядом», - солгал я. Настоящая причина, по которой я не участвовал в их разговоре, заключалась в том, что женщины все время плохо отзывались о фрейлинах и о том, что они не заслуживают благословения богов. «Я, должно быть, мечтал».
  
  «Я уверен, что вы очень взволнованы обрядом, и если бы это была всего одна ситуация, я бы легко пропустил ваше плохое поведение».
  
  Он лежал. Герцог никогда не упускал из виду ни одного плохого поведения.
  
  «Но я узнал, что вы были только что в атриуме», - продолжил он, и мои плечи опустились.
  
  "Да. Я был. Я не знал, что мне нельзя, - сказал я, и это не было ложью. «Я хожу не часто, но ...»
  
  «Проводить время в атриуме - не проблема, и вы достаточно умны, чтобы знать это. Не играй со мной застенчиво ».
  
  Я открыл рот и закрыл его.
  
  «Вы разговаривали с двумя дежурными дамами», - продолжил он. «Вы знаете, что это запрещено».
  
  Зная, что это приближается, я промолчал. Я просто не представлял, что он узнает так быстро. Кто-то, должно быть, смотрел. Возможно, его стюард или один из других королевских гвардейцев.
  
  "Тебе нечего сказать?" он спросил.
  
  Опустив подбородок, я уставился в пол. Я мог сказать ему правду. Что я не сказал дам больше одного предложения, и что, насколько я знал, они впервые посетили атриум. Хотя это не имело бы значения. Правда с герцогом не работала.
  
  - Такая скромная Дева, - пробормотал Лорд.
  
  Я практически чувствовал, как мой язык острит, но я смягчил свои слова, насколько мог. "Мне жаль. Я должен был уйти, когда они вошли, но я этого не сделал ».
  
  "И почему бы нет?"
  
  "Мне было любопытно. Они говорили о предстоящем Обряде, - сказал я ему, подняв глаза.
  
  «Я не удивлен, услышав это. Ты всегда был активным ребенком с любопытным умом, который метался от одного дела к другому, и я предупреждал герцогиню, что ты не вырастешь легко, - продолжил он, его черты лица напряглись, в его глазах вспыхнуло предвкушение. . «Жрица Аналия также сообщила мне, что боится, что ваши отношения с горничной вашей леди стали слишком знакомыми».
  
  Мой позвоночник напрягся, когда он повернулся, поправляя вуаль, которую накинул на стул. В затылке у меня покалывало, когда я сказал: «Тони была замечательной служанкой, и если мою доброту и благодарность приняли за что-то еще, я прошу прощения».
  
  Он скользнул в мою сторону долгим взглядом. «Я знаю, что может быть трудно сохранять границы с кем-то, с кем ты проводишь так много времени, но Дева не ищет близости сердца или разума с теми, кто им служит, даже с теми, кто должен стать членами Суда. Вы никогда не должны забывать, что вы не такие, как они. Вы были Избраны богами при рождении, и они выбираются в их Обряде. Вам никогда не будет равных. Вы никогда не станете друзьями ».
  
  Слова, которые я выдавил с губ, царапнули мне сердце. "Я понимаю."
  
  Тирман сделал еще глоток.
  
  Сколько он уже выпил? Мой пульс утроился. Однажды, когда я расстроил герцога, его урок был проведен после того, как он предался тому, что охранники назвали « Красные руины », - ликером, сваренным в Утесах Хоара. Тогда Господь был с ним.
  
  Это было время, когда он ударил меня, и прошло несколько дней, прежде чем я смог возобновить тренировки с Виктером.
  
  «Я так не думаю». Его тон стал жестче. «Ты был Избран при рождении, Пенеллаф. Только один другой был избран богами. Вот почему Темный послал Крэйвена за твоей семьей. Вот почему были убиты твои родители.
  
  Я вздрогнул еще раз, мой живот сжался.
  
  «Это больно, правда? Но это правда. Это должен был быть единственный урок, который тебе когда-либо понадобился ». Поставив стакан на стол, он смотрел на меня, пока Господь разворачивал ноги. «Но между вашим неосведомленностью о переходе границ, вашим невниманием к Жрице Аналией, вашим вопиющим пренебрежением сегодня к тому, что от вас ожидают, и…» - он произнес слово, наслаждаясь моментом, - «отношением, которое вы проявили вчера Ко мне. Какие? Вы думали, что я не стану обсуждать ваше поведение, пока мы обсуждаем замену Райана ».
  
  Воздух, который я вдыхал, не увеличивал мои легкие. Это было не его имя.
  
  «Ты уставился на меня, как будто хотел причинить мне физический вред». Он усмехнулся, удивленный мыслью, что я могу сделать такое. «Встреча закончилась бы совершенно иначе, если бы другие не присутствовали, и мы не были там, чтобы обсудить Хоука, заменяющего Райана…»
  
  - Рилан , - огрызнулся я. «Его зовут Райлан. Только не Райан.
  
  «Вот оно», - повторил лорд Мазин слова, сказанные им в ночь, когда была найдена Малесса. Он усмехнулся. «Не так скромно сейчас».
  
  Я проигнорировал его.
  
  Тирман склонил голову. «Вы имеете в виду его имя было Райлан?»
  
  Я втянул воздух, который, казалось, никуда не уходил.
  
  «И какое это имеет значение? Он был просто королевской гвардией. Для него было бы честью, что я даже подумал о нем ».
  
  Теперь я действительно хотел нанести физический вред.
  
  «В любом случае, вы только что доказали, что я должен удвоить свои попытки укрепить свою приверженность, чтобы сделать вас более чем готовыми к вашему Вознесению. Видимо, я был слишком легок с тобой ». В его глазах загорелся блеск. «К сожалению, это означает, что вам нужен еще один урок. Надеюсь, это будет ваш последний, но почему-то я в этом сомневаюсь.
  
  Мои пальцы судорожно сжались там, где я их крутил. Гнев нарастал так быстро, что я был удивлен, что не дышу огнем, когда выдыхаю. Это было последнее, на что Тирман надеялась. Если он не сможет найти повода преподать мне урок, то у него будет полный срыв.
  
  «Да», - выдохнула я, теряя контроль. "С надеждой."
  
  Он бросил на меня резкий взгляд, и прошло долгое, напряженное мгновение. «Я считаю, что четырех ударов плетью должно хватить».
  
  Прежде чем я смог напомнить себе, кто я, что такое Тирман, ярость прожигала мою кровь, захватывая контроль. Ничего из того, что он поставил передо мной, не имело значения. Ничто из этого не имело ничего общего с Спускаемыми и Темным, стоявшими за моей попыткой похищения и убийством Райлана. Боги благословили Вознесенных почти бессмертием и непостижимой силой, и они тратили свое время, беспокоясь о том, с кем я говорю? Я не мог остановиться. «Вы уверены, что этого достаточно? Я бы не хотел, чтобы вы чувствовали себя так, будто сделали недостаточно ».
  
  Его взгляд стал жестче. "Как звучит семь?"
  
  Меня охватило опасение, но я получил десять раньше.
  
  «Я вижу, что это число совпадает с вами», - сказал он. «Что ты думаешь, Бран?»
  
  «Я думаю, этого достаточно». В его тоне не было ни малейшего сомнения.
  
  Герцог снова посмотрел на меня. «Вы знаете, куда идти».
  
  Подняв подбородок высоко, мне потребовалось все, чтобы пройти мимо него и не уложить его на спину. Это было хуже всего, когда я подошел к блестящей, чистой поверхности его стола. Вознесенные были сильнее, чем даже самый опытный стражник, но ни Тирман, ни Мазин не подняли руку в бою со времен Войны Двух Королей. Я мог легко повалить его на спину.
  
  Но что потом?
  
  Будет больше уроков, и слухи вернутся к королеве Илеане. Она была бы разочарована, искренне разочарована, и, в отличие от герцога, меня волновало, что думала и чувствовала королева. Не потому, что я был ее любимицей, а потому, что она заботилась обо мне, как о раненом, перепуганном ребенке. Ее руки сменили мои повязки и держали меня, когда я кричал и плакал за мать и отца. И это была королева Илеана, которая сидела со мной, когда я не мог спать, боясь темноты. Она делала то, что не требовалось королеве. Если бы она не заботилась обо мне, как моя собственная мать, я бы потерялся так, как я сомневался, что смог бы когда-нибудь поправиться.
  
  Я остановился перед столом, руки дрожали от едва сдерживаемой ярости. В глубине души я верил, что, если королева Илеана узнает, что герцог делает в этой комнате, для Вознесенных ничего хорошего не закончится.
  
  Краем глаза я увидел, как Господь наклонился вперед, когда Тирман поднял красную узкую трость и погладил ее по длине.
  
  Но королева не узнает.
  
  Письма, отправленные в столицу, всегда читали, и я не увижу ее, пока не вернусь. Но потом? Тогда я ей все расскажу .
  
  Потому что, если он сделал это со мной, я был уверен, что он сделал то же самое и с другими. Даже если об этом никто никогда не говорил.
  
  Он подошел и встал рядом со мной, и этот блеск нетерпения теперь засиял в его глазах. «Ты не готов, Пенеллаф. К этому моменту ты должен знать лучше ».
  
  Сжав челюсть, я отвел глаза и поднял руки к ряду кнопок. Мои пальцы дрожали только один раз, а затем замерли, когда я расстегнул корсаж, прекрасно понимая, что Мазин выбрал свое место, зная, что должно было произойти. У него был беспрепятственный обзор.
  
  Герцог остался рядом со мной, наблюдая, как лиф моего платья распахивается, обнажая слишком тонкое нижнее белье под ним. Оба соскользнули с моих плеч, пока одежда не сползла до талии. Прохладный воздух омывал мою спину и грудь, и мне хотелось стоять там, как будто это испытание меня совершенно не затронуло. Хотел бы я быть сильным, храбрым и невозмутимым. Я не хотел, чтобы они видели, насколько это унизительно, как сильно меня беспокоит то, что меня видят такой, причем не кем-то по моему выбору - кем-то достойным.
  
  Но я не мог.
  
  Щеки горели, глаза горели, я скрестила руку на груди.
  
  «Это для твоего же блага», - сказал Тирман темным и грубым голосом, когда он шел позади меня. «Это необходимый урок, Пенеллаф, чтобы убедиться, что вы серьезно относитесь к своим приготовлениям и преданы им, чтобы не позорить богов».
  
  Он звучал так, словно верил в то, что сказал, как будто он делал это не просто потому, что это возбуждало его, чтобы причинить боль. Но я знал лучше. Я знал, что сделал бы Мазин, если бы мог, и видел выражение в глазах герцога. Я видел это слишком много раз раньше, когда совершил ошибку, посмотрев. Такой взгляд подсказал мне, что если бы я не была Девой, он причинил бы совсем другую боль. Как я и знал, Мазин сделает это. Я не мог подавить дрожь, последовавшую за этой мыслью.
  
  Мгновение спустя я почувствовал его руку на своем голом плече, и все во мне вздрогнуло. Это было не только прикосновение его слишком холодной кожи к моей, но и то, чего я не чувствовала.
  
  Я ничего не чувствовал .
  
  Никакого слабого следа страдания, которое несли в себе все люди, независимо от того, сколько времени назад источник боли причинил ей ущерб. Никакой боли не было, и так было с каждым Вознесенным. Хотя это должно принести мне какое-то облегчение, которое я бы не почувствовал при боли, это оставило у меня только ощущение ползания мурашек по коже.
  
  Это было напоминанием о том, насколько Вознесенные отличались от смертных, о том, что делало Благословение богов.
  
  «Соберись, Пенеллаф».
  
  Я положил ладонь на стол.
  
  В комнате было тихо, за исключением звука глубоких вдохов Господа, а затем я услышал мягкий свист трости, рассекающей воздух за секунду до того, как она ударила меня в поясницу. Все мое тело дернулось, когда по коже пробежала огненная боль. Первый удар всегда был шоком, независимо от того, сколько раз он случался раньше или что я знал, что его ждет. Еще один удар пришелся мне на плечи, выпуская резкий порыв воздуха, когда огонь охватил их.
  
  Еще пять.
  
  Был нанесен еще один удар, и мое тело задрожало, когда я поднял взгляд. Я не буду издавать ни звука. Я не буду издавать ни звука . При следующем ударе мои бедра ударились о стол.
  
  Диван заскрипел, когда лорд Мазин поднялся.
  
  Кожа горела, я прикусила губу, пока не почувствовала вкус крови. Я смотрел сквозь пелену слез на изображения прихожан, покрытых вуалью, гадая, какими ужасными, должно быть, были атланты для таких людей, как герцог Масадонии и лорд Мазин, чтобы получить от богов Благословение Вознесения.
  
  
  
  
  
  Глава 14
  
  00007.jpg
  
  
  
  
  
  Боги оказали мне небольшую услугу, когда я покинул свиту герцога. Хоук меня не ждал, и это было благословением. Я понятия не имел, как я мог скрыть то, что произошло.
  
  Вместо этого Виктер молча стоял рядом с двумя королевскими гвардейцами. Ни один из них не взглянул на меня, когда я вошел в холл с бледной кожей, покрытой блестками холодного пота.
  
  Знали ли они, что произошло в покоях герцога? Я не издал ни звука, даже когда лорд Мазин подошел к столу и оторвал мою руку от груди, чтобы положить ее рядом с другой. Даже тогда, когда шестой и седьмой удары казались мне молниями по моей спине, а Мазин жадными глазами наблюдала за каждым ударом, поглощенным моим телом.
  
  Если бы охранники знали, я бы ничего не мог поделать с этим или с горьким укусом стыда, который каким-то образом обжигал меня сильнее, чем моя спина.
  
  Но Виктер знал. Знание заключалось в глубоких морщинах, скрепляющих его рот, когда мы шли к лестнице, каждый шаг натягивал воспаленную кожу. Он подождал, пока дверь на лестничную клетку за нами не закроется, а затем остановился на площадке. В его голубых глазах появилось беспокойство, пока он смотрел на меня сверху вниз.
  
  "Насколько плохо?"
  
  Мои руки дрожали, когда я прижимала их к юбке платья. "Я в порядке. Мне просто нужно отдохнуть ».
  
  "Отлично?" Его поцелованные солнцем щеки покрылись пятнами. «У вас учащенное дыхание, и вы идете так, как будто каждый шаг - это испытание. У тебя нет причин притворяться со мной ».
  
  Я действительно этого не сделал, но, признав, насколько это плохо, я дал Тирману то, что он хотел. «Могло быть и хуже».
  
  Ноздри Виктера раздулись. «Этого вообще не должно происходить».
  
  Я не мог с этим поспорить.
  
  «Он сломал тебе кожу?» он потребовал.
  
  "Нет. Есть только рубцы ».
  
  «Просто рубцы». Его смех был резким и лишенным юмора. «Вы говорите так, будто это не более чем царапины. За что тебя наказали на этот раз?
  
  "Ему нужна причина?" Моя улыбка была усталой и ломкой, как будто она раскалывала мне все лицо. «Он был расстроен из-за того, что я не уделял внимания времени, проведенному с Жрицами. И сегодня, когда я был в атриуме, появились две дамы в ожидании. Ему это не понравилось ».
  
  «Как это твоя вина?»
  
  «Должен ли я быть виноватым?»
  
  Виктер уставился на меня и на мгновение замолчал. «Так вот почему он отнес тебе трость?»
  
  Я кивнул, глядя на ближайшее окно овальной формы. Солнце отошло в сторону, пока я был в номере, и лестничная клетка уже не была такой яркой и просторной, как раньше. «И ему не понравилось мое отношение во время вчерашней встречи. Это далеко не самое незначительное преступление, за которое он меня наказал ».
  
  «Вот почему я сказал, что ты должна быть осторожна, Поппи. Если он будет хлестать тебя за то, что ты находишься в комнате, в то время как другие входят, как ты думаешь, что бы он сделал, если бы узнал о твоих маленьких приключениях? »
  
  «Или он узнал, что я много лет тренировался как охранник?» Мои плечи напряглись, это движение натянуло мою кожу. «Меня, конечно, ударили бы тростью. Наверное, больше семи ударов плетью.
  
  Золотистая кожа Виктера побледнела.
  
  «Он может обратиться к королеве с просьбой признать меня недостойным. И, может быть, боги уже знают, - продолжил я. «Но, как вы сказали ранее, мое Вознесение произойдет, что бы я ни делал. А ты? Что бы случилось с тобой, Виктер, если бы когда-нибудь обнаружилось, что ты меня тренируешь? »
  
  «Неважно, что они могут или не могут делать». Здесь не было ни секунды колебания. «Риск того стоит, зная, что вы можете защитить себя. Я с радостью приму любое наказание и не пожалею о содеянном ».
  
  Я приподняла подбородок, глядя ему в глаза. «И возможность защитить свой дом, тех, о ком я забочусь, и свою жизнь стоит риска, что бы ни случилось».
  
  Некоторое время он молчал, а затем его зимние голубые глаза закрылись. Возможно, он думал о молитве о терпении, о чем я знала, что он делал много раз раньше.
  
  Это вызвало еще одну легкую улыбку на моих губах. «Я осторожен, Виктер».
  
  «Быть ​​осторожным, кажется, не имеет значения». Его глаза открылись. «Я приветствую идею о том, что королева рано или поздно вызовет вас в столицу».
  
  Я вздрогнул, когда начал спускаться по лестнице. «Потому что тогда я не мог быть подвергнут урокам герцога ?»
  
  "Точно."
  
  Этого можно было ждать с нетерпением, особенно с учетом того, что я планировал все рассказать королеве.
  
  "Был ли он один? Я спросил охранников, но они вели себя так, как будто понятия не имели, кто находится с ним в комнате », - сказал он.
  
  Они всегда знали, кто был с герцогом. Они просто не хотели, чтобы Виктер знал, и я… я тоже. «Он был один».
  
  Он не ответил, и я не была уверена, значит ли это, что он мне верил или нет. Я решил, что пора сменить тему. «Как вы узнали, где я был?»
  
  Виктер отошел всего на шаг позади меня. - Хоук послал за мной одного из стюардов герцога. Он ... беспокоился о тебе.
  
  Мое сердце екнуло. "За что?"
  
  «Он сказал, что и вы, и Тони были обеспокоены вызовом герцога», - объяснил Виктер. «Он думал, что я могу объяснить почему».
  
  "А ты?"
  
  «Я сказал ему, что волноваться не о чем, и что я останусь вашим эскортом до конца дня». Виктер наморщил лоб, когда он небрежно взял меня за руку, поддерживая меня. «Он был не совсем восприимчив, поэтому мне пришлось напомнить ему, что я был выше его по рангу».
  
  Мои губы дрогнули при этом. «Я уверен, что все прошло хорошо».
  
  «А также лавина».
  
  Мы обогнули следующий этаж, зная, что я приближаюсь к своей кровати, заставляло меня двигаться, пока я размышлял о том, что сделал Хоук. «Он… довольно наблюдательный, не так ли? И интуитивно понятный ».
  
  "Да." Виктер вздохнул, очевидно, подумав, что это нехорошо. "Да это он."
  
  
  
  00010.jpg
  
  
  
  За холмом горели три дюжины факелов, их пламя служило маяком света в безбрежной тьме, обещая безопасность дремлющему городу.
  
  Я с тоской посмотрела на кровать и устало вздохнула, скручивая концы своей косы. Кошмары из другой ночи вывели меня из сна, моя кожа стала скользкой от холодного пота, а сердце бешено колотилось, как кролик, попавший в ловушку.
  
  К счастью, я не разбудил Тони своими криками. Последние две ночи она не ложилась спать. В первую ночь она провела большую часть вечера, делая все возможное, чтобы убедиться, что рубцы зажили, а прошлой ночью ее вызвали Госпожи, чтобы помочь с подготовкой к Обряду.
  
  Тони использовал отвар, которым клялись целители и который охранники часто использовали для своих многочисленных травм, втирая смесью сосны, арники и меда, пахнущей шалфеем, воспаленную кожу моей спины. Это было то же самое, что Целитель использовал в ночь похищения. Мазь охладила мою кожу и почти сразу облегчила боль. Тем не менее, из предыдущего опыта мы знали, что для достижения желаемого эффекта его нужно наносить почти каждый второй час.
  
  И это сработало. К вчерашнему вечеру почувствовал лишь приступ дискомфорта, хотя кожа все еще была розовее, чем обычно.
  
  Я не придал значения тому, что произошло, когда сказал Виктеру, а затем Тони, что могло быть и хуже. Скорее всего, к утру рубцы исчезнут, а боли почти не будет. Мне повезло, что я всегда быстро исцелялся, и еще больше повезло, что Тирман не пил «Красные руины» в полдень моего призыва.
  
  Герцог знал мою мать. Как? Насколько я знал, она никогда не была в Масадонии, так что это должно было означать, что герцог встретил ее в столице. Вознесенные редко путешествовали, особенно на такое большое расстояние, но они, очевидно, встретились.
  
  Когда он говорил о ней, на лице Тирман было такое странное выражение. Ностальгия, смешанная с… чем? Возможно, гнев? Разочарование. Могло ли его общение с ней повлиять на его поведение по отношению ко мне?
  
  Или я просто искал причину для его обращения, как будто должно было что-то объяснить его жестокость?
  
  Я мало что знал о жизни, но я знал, что иногда для этого нет причин. Человек, Вознесенный или нет, был тем, кем они были, без каких-либо объяснений.
  
  Вздохнув, я перенесла вес с ноги на ногу. Последние два дня я скрывался в своей комнате, главным образом потому, что отдых обеспечивал максимально быстрое действие мази, а также потому, что я избегал, ну… всех.
  
  Но особенно Хоука.
  
  Я не видел его с тех пор, как вошел в личный кабинет герцога, и, зная, что он почувствовал, что что-то не так, у меня возникло булькающее чувство беспокойства и смущения, хотя в том, что сделала Тирман, не была моя вина. . Я просто не хотел, чтобы Хоук понял, что что-то не так, и он был достаточно наблюдательным, чтобы сделать это.
  
  Конечно, пребывание в моей комнате в течение двух дней, вероятно, также послужило бы поводом для беспокойства, но, по крайней мере, он не засвидетельствовал, как осторожно мне приходилось двигаться, пока моя спина заживала.
  
  Я не хотел, чтобы Хоук считал меня такой слабой, хотя в роли Девы он и ожидал именно этого.
  
  И, возможно, это было связано со странной смесью облегчения и разочарования, которую я испытывал каждый раз, когда он не узнавал, что встретил меня в «Жемчужине».
  
  Отрывая взгляд от кровати, я вернулся к наблюдению за факелами за Подъемом. Сегодня вечером костры были тихими, как и несколько ночей, но когда пламя танцевало, как безумные духи, гонимые ветрами сумерек? Это означало, что туман не будет далеко позади. И широкая, ужасная смерть последовала за густым белым туманом.
  
  Моя рука рассеянно скользнула сквозь тонкие складки халата к костяной рукоятке кинжала, привязанного к моему бедру. Мои пальцы обвились вокруг прохладной рукояти, напоминая мне, что я буду готов, если и когда Подъем упадет.
  
  Так же, как я был бы готов, если бы Темный снова попытался прийти за мной.
  
  Моя рука переместилась с ручки на несколько дюймов выше колена, задевая участок неровной кожи на внутренней стороне бедра. Хоук был так невероятно близок к тому, чтобы коснуться шрама. Что бы он сделал, если бы имел? Он бы отдернул руку? Или сделал вид, будто ничего не почувствовал?
  
  Я убрал руку. Я не собирался об этом думать. Я сжал пальцы в кулак, отбивая эти мысли. Не было причин идти по этой дороге. Ничего хорошего из этого не выйдет. Не имело значения, узнал он меня или нет, если бы я была всего лишь одной из многих девушек, которых он целовал в тускло освещенных комнатах. Также не имело значения, вернулся ли он к Красной Жемчужине, как обещал -
  
  Я покачал головой, как будто хотел рассеять свои мысли, но это не сработало. Одна вещь, которую я обнаружил за последние два дня почти полной изоляции, заключалась в том, что я мог продолжать повторять себе, что это не имеет значения, снова и снова, но это имело значение.
  
  Хоук был моим первым поцелуем, даже если он этого не знал.
  
  Серебристый лунный свет просачивался через комнату, когда я тихо полз к западным окнам. Положив пальцы на холодное стекло, я сосчитал факелы. Двенадцать на подъеме. Двадцать четыре ниже. Все в огне.
  
  Хороший.
  
  Это было хорошо.
  
  Я прижалась лбом к тонкому стеклу, которое почти не мешало холоду проникнуть в замок. На западе, где Карсодония располагалась между морем Страуд и ивовыми равнинами, не было необходимости в стеклянных окнах. Лето и весна были там вечны, а здесь всегда царили осень и зима. Это было одно из того, чего я с нетерпением ждал, когда вернулся в столицу. Тепло. Солнечный свет. Запах соли и моря, и всех сверкающих заливов и бухт.
  
  Тони, который никогда не видел пляжей, они бы очень понравились. Усталая ухмылка растянулась на моих губах. Когда ее вызвала одна из Госпож, Тони послала мне взгляд, в котором говорилось, что она, возможно, была бы более счастлива мыть ванны, чем проводить вечер, пытаясь доставить удовольствие неукротимым.
  
  Я часто чувствовал то же самое, когда приходило время встретиться со Жрицей. Я лучше проведу вечер, выщипывая волосы на очень чувствительных участках тела, чем проведу часы с этой женщиной-драконом.
  
  Возможно, мне нужно было лучше скрывать свои чувства, когда дело касалось ее и других Жриц.
  
  Я все еще не мог поверить, что она пошла к герцогу, все потому, что я не проводил половину своего дня, слушая ее, а другие жалуются на всех остальных.
  
  Обхватив себя руками, я, кажется, уже в сотый раз желал, чтобы мой брат был в Масадонии. Йену тоже снились кошмары, и если бы он все еще был здесь прямо сейчас, он отвлекал бы меня глупыми, выдуманными сказками.
  
  Снятся ли ему кошмары после вознесения? Если нет, то разве этого не стоит ждать?
  
  Мой взгляд скользнул по холму, заметив охранника, патрулирующего вдоль вершины стены.
  
  Я лучше буду там, чем здесь.
  
  Вознесенные были бы шокированы, услышав такое, как и большинство других. Даже подумать об этом - что я, Дева, Избранная, которая пойдет к богам, захочу поменяться местами с простолюдином, стражем, было бы оскорблением не только для Вознесенных, но и для самих богов. Во всем королевстве люди готовы были на все, чтобы оказаться в присутствии богов. Я был…
  
  Мне повезло, что бы я ни страдал, но, по крайней мере, если бы я был там, на Подъеме, я мог бы делать что-то продуктивное. Я буду защищать город и всех тех, кто дал мне такую ​​комфортную жизнь. Вместо этого я был здесь, достигая совершенно нового уровня жалости к себе, когда на самом деле мое Вознесение могло сделать больше, чем защитить один город.
  
  Это обеспечило бы все будущее королевства.
  
  Разве это не что-то делало?
  
  Я не был уверен, и мне не хотелось ничего, кроме возможности закрыть глаза и уснуть, но я знал, что этого не произойдет. Не часами.
  
  В такие ночи, как эта, когда я знал, что сон ускользнет от меня, я уступил побуждению улизнуть и исследовать тихий и темный город, пока не нашел места, которые не спали, такие места, как Красная Жемчужина. К сожалению, это было бы верхом глупости после попытки похищения. Даже я не был таким безрассудным и ...
  
  Пламя за Подъемом начало танцевать, бросая меня вперед. Я прижал обе ладони к окну, глядя на огонь и не моргая. «Ничего подобного, - сказал я пустой комнате. "Это просто ветерок ..."
  
  Произошла еще одна вспышка, затем еще и еще, и весь ряд факелов за стеной бешено колыхался, выплевывая искры на порывах ветра. Я перевел дыхание, но, похоже, это ни к чему не привело.
  
  Тот, что посередине, был задушен первым, и мое сердце сильно ударилось о ребра. Остальные быстро последовали за ними, погрузив землю за Подъемом во внезапную тьму.
  
  Я отступил от окна.
  
  Десятки огненных стрел выстрелили в воздух, пролетели высоко над Подъемом, а затем устремились вниз, врезаясь в заполненные трутом окопы. Стена огня взорвалась на всем протяжении Поднятия. Пламя не было защитой от тумана или того, что с ним связано.
  
  Огонь сделал видимым то, что было в тумане.
  
  Вернувшись к окну, я бросил защелку и распахнул ее. Холодный воздух и какая-то неземная тишина наполнили комнату, когда я ухватился за каменный выступ и, прищурившись, высунулся наружу.
  
  Дым поднимался вверх и пробивался сквозь пламя, проливаясь в воздух и на землю.
  
  Дым так не двигался.
  
  Под трутом не пробирался дым - густой мутно-белый цвет на фоне ночной тьмы. Дым не заслонял пламя, задыхая его до тех пор, пока они не погасли, и все, что осталось, было тяжелым, неестественным туманом.
  
  Туман не был пустым.
  
  Он был полон искривленных форм, которые когда-то были смертными.
  
  Рога раздавались со всех четырех сторон Поднятия, нарушая напряженную тишину. Через несколько секунд несколько огней, пробивавшихся сквозь окна, погасли. Раздался второй сигнал предупреждения, и весь замок, казалось, содрогнулся.
  
  Приступив к действию, я схватил окно и защелкнул его, прежде чем развернуться. У меня было бы примерно три минуты, а может, и меньше, прежде чем все выходы закроют. Я двинулся вперед -
  
  Мгновение спустя примыкающая дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Тони, ее белая ночная рубашка развевалась вокруг нее, а масса коричневых и золотых кудрей рассыпалась по ее плечам.
  
  "Нет." Тони остановилась, белки ее широко раскрытых глаз резко контрастировали с ее коричневой кожей. «Нет, Поппи».
  
  Не обращая на нее внимания, я подбежал к сундуку, распахнул тяжелую крышку и стал копаться, пока не нашел лук. Поднявшись, я швырнула его на кровать.
  
  «Вы не можете планировать пойти туда», - воскликнула она.
  
  "Я."
  
  «Поппи!»
  
  "Я буду в порядке." Я положил колчан вдоль позвоночника.
  
  "Отлично?" Она уставилась на меня, когда я повернулся к ней. «Не могу поверить, что должен указать на очевидное, но вот я здесь. Ты Дева. Избранный . Вы не можете пойти туда. Если они не убьют вас, его светлость убьет, если он вас поймает.
  
  «Он меня не поймает». Я схватил черный плащ с капюшоном и надел его, закрепив на шее и груди. «Герцог будет прятаться в своей комнате за дюжиной королевских гвардейцев, если не больше, рядом с герцогиней».
  
  «Королевская гвардия придет за вами».
  
  Я взял изогнутый лук за рукоять. «Я уверен, что Виктер отправился в Восстание, как только услышал рожки».
  
  «А Хоук? Их долг - защищать вас ».
  
  «Виктер знает, что я могу защитить себя, а Хоук даже не узнает, что я вышел из своей комнаты». Я сделал паузу. «Он не знает о входе слуг».
  
  «Ты ранена, Поппи. Ваша спина-"
  
  «Моя спина почти полностью зажила. Ты знаешь что."
  
  «А что насчет Темного? Что, если это уловка?
  
  «Это не уловка, Тони. Я видел их в тумане, - сказал я ей, и ее лицо посерело. «И если Темный попытается прийти за мной, я тоже буду готов к нему».
  
  Она последовала за мной, пока я пересекал комнату. "Penellaphe Balfour, стой!"
  
  Удивленный, я обернулся и обнаружил, что она стоит прямо позади меня. «У меня меньше двух минут, Тони. Я буду здесь в ловушке ...
  
  «Где безопасно», - рассудила она.
  
  Я схватил ее за плечо свободной рукой. «Если они пробьют стены, они возьмут город и найдут путь в замок. И тогда их уже не остановить. Что я знаю. Они попали в мою семью. Они достались мне. Я не буду сидеть и ждать, чтобы это повторилось еще раз ».
  
  Ее глаза лихорадочно искали мои. «Но тогда у тебя не было Восстания, чтобы защитить тебя».
  
  Это было правдой, но… «Нет ничего непогрешимого, Тони. Даже Rise ».
  
  «И ты тоже», - прошептала она, ее нижняя губа дрожала.
  
  "Я знаю."
  
  Она глубоко вздохнула, ее плечо провисло под моей рукой. "Все в порядке. Если кто-нибудь придет, я скажу им, что вы заболели от испуга и заперлись в купальне ».
  
  Я закатил глаза. "Конечно ты будешь." Я отпустил ее плечо. «В груди несколько кинжалов из кровавого камня, а под подушками - меч…»
  
  «Пожалуйста, скажи мне, что твоя голова не покоится над мечом каждую ночь», - потребовала Тони недоверчивым голосом. «Неудивительно, что тебе снятся кошмары. Только боги знают, что за неудача с мечом вместо подушки ...
  
  «Тони», - оборвал я ее, прежде чем она действительно начала действовать. «Если замок взломан, используйте оружие. Ты знаешь как."
  
  "Я знаю." И она сделала это только потому, что я заставил ее учиться тайно, как меня учил Виктер. «Голова или сердце».
  
  Я кивнул.
  
  «Будьте осторожны, Поппи. Пожалуйста. Я буду очень разочарован, если меня назначат служить герцогине. Или, что еще хуже, отдано Храму на службу богам. Не то чтобы для меня было бы честью служить им, - добавила она, прижимая руку к сердцу. «Но все это безбрачие…»
  
  Я усмехнулся. "Я вернусь."
  
  «Тебе лучше, Поппи».
  
  "Я обещаю." Быстро поцеловав ее в щеку, я развернулся и направился к двери старых слуг рядом с ванной. Это было единственной причиной, по которой я почти умолял и умолял меня переехать в эту комнату в более старой, гораздо более уродливой части замка. Эти пути и подходы больше не использовались, но они соединялись почти со всеми комнатами в старой части крепости, включая каменный мост, который вел прямо к южной части Поднятия.
  
  Когда я открыл дверь, скрипнули старые петли. Дорожки позволили мне незаметно передвигаться по замку. За последние годы я использовал их, чтобы встретиться с Виктером в одной из старых, неиспользуемых комнат для тренировок, а также благодаря им я смог выскользнуть из замка незамеченным.
  
  Но, что самое главное, старые лестницы и холлы могли обеспечить быстрый побег в случае необходимости.
  
  - Поппи, - крикнула Тони, останавливая меня. "Твое лицо."
  
  Растерянность поднялась всего на мгновение, а затем я понял, что мое лицо открылось.
  
  "Верно." Я подняла тяжелый капюшон, натянула его на место, прежде чем выскользнула на узкую извилистую лестницу.
  
  Камень заскользил по металлу, когда толстые железные двери загрохотали и начали спускаться, пока я мчался по потрескавшимся неровным каменным ступеням. Мои тапочки были не лучшей обувью для таких вещей, но у меня не было времени выудить единственные ботинки, которые у меня были, из их укрытия, спрятанного под изголовьем кровати. Если горничные найдут их, они обязательно заговорят, и, в конце концов, все, что они скажут, вернется к кому-нибудь.
  
  У меня было меньше минуты, чтобы выбраться.
  
  Сверху доносились пыль и небольшие камни, а замок продолжал дрожать. Лунный свет пробивался сквозь потрескавшиеся пыльные окна, когда я обогнула последний ряд ступенек, проскользнула через две нижние и почти выскользнула в пустую кладовую. Это движение вызвало не что иное, как тупую вспышку боли в том месте, где заживали рубцы.
  
  Засунув лук в складки плаща, я бросился в суматошную кухню, где слуги требовали доступа в потайные безопасные комнаты, служившие складом для еды. Охранники бросились к главному входу, где через несколько секунд встанет на место самый большой щит. Никто не обратил на меня внимания, когда я побежал в задний холл, где одна из железных дверей была уже наполовину опущена.
  
  Выплевывая проклятие, от которого Виктер покраснел бы, а Райлан бы… он бы улыбнулся, если бы он все еще был здесь, я набрал скорость и затем нырнул. Шелковые и атласные тапочки помогли спуску. Я проскользнул под дверь, почти потеряв равновесие, когда выскользнул из ночного воздуха. Тяжелая дверь со стоном встала на место. Я попятился, а затем повернулся, мои губы изогнулись в широкой улыбке, которую Тони сочла бы не только тревожной, но и тревожной.
  
  Я добрался до моста.
  
  Не теряя времени, я промчался по узкой аллее высоко над домами и магазинами. Я не осмеливался смотреть по сторонам, потому что перил не было. Один промах, и ну ...
  
  То, что было в тумане, больше не было проблемой.
  
  Достигнув более широкого уступа Подъема, я закинул лук на вершину и затем поднялся. Исцеляющая кожа на моей спине растянулась, заставив меня вздрогнуть, когда плащ и платье расстались, обнажив почти всю мою ногу. Я тосковала по тонким бриджам, которые часто носят под определенные платья, но на это не хватало времени.
  
  Я схватился за лук и направился к западной стене, прибыв, когда туман, казалось, превратился в сплошную массу, неся с собой запах металла и разложения. Впереди в своих каменных гнездах ждали лучники, как хищные птицы, с неподвижными луками и стрелами. Я знал, что нельзя подходить слишком близко, так как охранник с Подъема обязательно заметит и задаст вопросы. И хотя Тони преувеличивал мою роль в убийстве, я хотел бы получить еще один урок от герцога.
  
  Я быстро огляделась. В городе стало совершенно тихо и темно, за исключением Храмов. Их пламя так и не погасло. Отрывая от них взгляд и тревожное чувство, которое они часто вызывали, я искал пустую стену, пока не нашел ее. Если бы в нем стоял охранник, в нем уже бы кто-то находился.
  
  Держась поближе к теням, цепляющимся за стены, я проник внутрь вольера. Моя улыбка вернулась, когда я увидел несколько колчанов, отдыхающих у короткой лестницы. Идеально. Стрелы из кровавого камня, их древки из дерева из Кровавого леса, было нелегко достать, когда ты была Девой, и считалось, что они не нуждаются в них. Взяв несколько колчанов, я поспешил вверх по лестнице.
  
  Частично спрятавшись за каменной стеной, я поставил колчаны рядом с собой и вытащил стрелу. Затем раздался звук, от которого у меня по всему телу встали волосы.
  
  Все началось с тихого завывания, напомнившего мне ветер в самую холодную часть зимы, но стоны сменились пронзительными криками. Мурашки по коже покрылись прыщами, а живот скрутило от тошноты, даже когда я наткнулся на стрелу. Я никогда не забуду этот звук. Он преследовал мои сны, заставляя меня просыпаться, ночь за ночью.
  
  С земли раздались крики, призыв к огню. Вздыхая от трепета, я смотрел, как небо вспыхивает горящими стрелами. Они прорвались сквозь надвигающийся туман, когда вокруг возвышенности снова вспыхнули огни, превратив ночь в серебристые сумерки.
  
  Стражи ждали пешком перед Возвышением, их черная броня делала их почти неотличимыми, пока я искал знакомый белый плащ Королевской Гвардии. Там. Я нашла светлые волосы и обветренное лицо цвета песка. Мое сердце екнуло. Ближе к центру стоял Виктер. Я ожидал увидеть его там, где сейчас собиралась смерть, но узел страха все еще скапливался в моей груди. Виктер был самым храбрым человеком, которого я знал.
  
  А что насчет Хоука? Я понятия не имел, был ли он в замке, стоял ли он за моей дверью, полагая, что я внутри, или на Подъеме. Или, как Виктер, возможно, он был вне этого. Узел расширился, но я не могла позволить ему схватить меня.
  
  Не сводя глаз с Виктера, я обвил пальцами веревку, отстраняясь, когда он надел шлем. Еще один залп стрел пошел еще дальше. Когда они прорезали туман, я услышал крики.
  
  А потом я их увидел.
  
  Их бледные тела, молочно-белые, выщелоченные всех цветов, их лица впалые и впалые, глаза горят, как раскаленный уголь. Рты широко открылись, обнажая две пары зубчатых зубов. Их пальцы были вытянуты в когти, а клыки и когти могли содрать кожу, как самое мягкое масло.
  
  У меня были шрамы, чтобы доказать это.
  
  Они были тем, чем стали бы Марлоу и Ридли, если бы их жизни не закончились, пока не стало слишком поздно.
  
  Они вылились из тумана, источника моих кошмаров, созданий, посланных Темным более десяти лет назад, чтобы лишить моего брата и меня наших родителей в кровавой бойне. Это были злые люди, которые чуть не убили меня до моего шестого дня рождения, царапая и кусая меня в безумной жажде крови.
  
  Крейвен были здесь.
  
  
  
  
  
  Глава 15
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  И теперь они окружили стражников за пределами Возвышенности, врезавшись в них волной, не знавшей страха смерти. Крики боли и ужаса пронеслись сквозь ночь, и у меня перехватило дыхание. В считанные секунды я потерял Виктера из виду.
  
  «Нет», - прошептала я, дрожа пальцами на веревке. Где он был? Он не мог упасть. Не так быстро. Не Виктер -
  
  Я нашел его, держась за землю, когда он рассек свой меч в воздухе, срезая голову Крэйвену, когда другой бросился на него. Он развернулся, едва избежав удара, который мог бы разорвать его нагрудник.
  
  На облегчение не было времени. Мой взгляд переместился, когда кровавая стрела лучника врезалась в голову Крэйвена, отбросив его назад. Темная чернильная кровь залила его затылок. Я сосредоточился на другом Крейвене, успокаивая свое дыхание, пока оно не стало глубоким и медленным, как меня учил Виктер. Годы тренировок укрепили мою руку, но и опыт - тоже. Это был не первый раз, когда я помогал охранникам на Подъеме.
  
  « Как только ваши пальцы ухватятся за веревку, мир вокруг вас прекратит свое существование ». Инструкции Виктера эхом отозвались в моей голове. « Это только ты, натяжение веревки и твоя цель. Остальное не важно. ”
  
  И это все, что могло быть.
  
  Доверяя своей цели, я выпустил стрелу. Он пролетел по воздуху и попал Крэйвену прямо в сердце. Я ударил другого еще до того, как то, что когда-то было чьим-то ребенком или родителем, даже упало на землю. Я нашел другого, Крэйвена, у которого на спине стоял стражник, который рвал его доспехи. Я отпустил тетиву лука, улыбаясь, когда снаряд пробил голову Крейвена. Заряжая следующую стрелу, я увидел Виктера, его меч был залит темной кровью, когда он воткнул его глубоко в живот Крейвена, а затем с криком вытащил его вверх:
  
  Крэйвен бросился на Виктера сзади, когда тот выдернул меч. Я потянул веревку. Молния рассекла воздух, попав существу в затылок с пятнистыми волосами на черепе. Существо упало замертво, прежде чем даже упало на землю.
  
  Голова Виктера резко повернулась, и я поклялась, что он посмотрел прямо на меня - знал, кто послал ту стрелу. И хотя я не мог видеть его лица, я знал, что у него было то же выражение, что и всегда, когда он был горд, но раздражен.
  
  Ухмыляясь, я приготовил еще одну стрелу и ... и, как показалось, небольшая вечность, я потерял себя в убийствах, уничтожая одного Крэйвена за другим. Я прошел через два колчана, прежде чем один из Крейвенов прорвался сквозь строй стражников. Ударяясь о стену, его когтистые руки впивались в камень, приобретая опору.
  
  На кратчайшее сердцебиение я застыл, ошеломленный, когда он вырвал себе руку, а затем снова ударил ее вниз, выше, подтянувшись вверх по стене.
  
  «Боги мои», - прошептала я.
  
  Крэйвен издал пронзительный вопль, выводя меня из ступора. Я прицелился и выпустил стрелу прямо ему в череп. Удар сбил его со стены -
  
  Крик справа заставил меня резко повернуть голову. Лучник упал вперед, лук выскользнул из его рук, когда Крейвен схватил его за плечи, вонзив свои зазубренные зубы в шею стражника.
  
  Боги добрые, они достигли вершины.
  
  Обернувшись, я нацелил стрелу и быстро выпустил ее. Стрела не нанесла смертельного удара, но удар отбросил Крэйвена от охранника, отправив его обратно на землю внизу. Упал не только он. Охранник упал в воздух. Я подавила крик, говоря себе, что этот человек уже мертв, прежде чем громкий мясистый шлепок заставил меня на короткое время зажмуриться.
  
  Умы Крейвенов, возможно, сгнили, но у них хватило ума броситься на лучников. Виктер однажды сказал, что единственное, что могло сравниться с их жаждой крови, - это их инстинкты выживания.
  
  Высокий крик подтолкнул меня к действию. Справа от меня другой Крэйвен достиг края возвышенности и схватил лучника. Охранник уронил лук и обнял Крэйвена, продвигаясь вперед.
  
  Он упал на землю за пределами Возвышенности, забрав с собой Крэйвена.
  
  Заряд огненных стрел снова поднялся в воздух, достигнув высоты над стеной. Они спустились, поражая как смертных, так и монстров. Под звуки неземных вой и криков, копыт стучали по булыжнику и грязи, но я все еще смотрел туда, где упал лучник, а его тело окружало Крейвен.
  
  Охранник пожертвовал собой. Этот безымянный, неизвестный человек предпочел смерть тому, чтобы позволить Крэйвену добраться до другой стороны холма.
  
  Смигнув от внезапных слез, я безмолвно покачал головой, когда раздались боевые кличи, заставившие меня двигаться. Поднявшись ровно настолько, чтобы заглянуть через выступ, я оглянулся через плечо, как еще больше конных стражников высыпали из ворот, размахивая серповидными лезвиями. Они разделились на два направления, пытаясь перекрыть доступ к Подъему. Как только они покинули вход, ворота за ними закрылись.
  
  Крэйвен бросился на охранника, взлетев в воздух, как большая кошка из джунглей. Он врезался в охранника, сбив его с лошади. Они упали на землю.
  
  «Черт побери», - прошипела я, целившись в Крэйвена, который был теперь на полпути по склону.
  
  Я поймал его на вершине его взъерошенного черепа, сбив со стены. Я быстро нацелил еще одну стрелу, ища Крейвенов, которые были на Подъеме. Они были явной угрозой.
  
  Быстро стало очевидно, что эти Крейвены были другими. Они выглядели менее… чудовищными. Тем не менее, их внешний вид был не чем иным, как кошмаром, но их лица были менее пустыми, а тела менее сморщенными. Были ли они недавно обращены? Возможный.
  
  Битва внизу утихала, тела падали друг на друга. Увидев Виктера, который воткнул свой меч в голову упавшего Крейвена, я упал на одно колено, чтобы я мог смотреть через стену. Плащ разошелся, открывая холодному воздуху почти всю мою ногу от икр до бедра.
  
  Осталась лишь горстка Крэйвена, половина из них питалась и рвалась на раненых стражников, не подозревая ни о чем вокруг. Больше я ничего не видел возле холма. Приставив стрелу к луку, я прицелился в человека, который пробил броню и попал в полость живота, обнажив толстые, вязкие внутренности. Желчь забила мне горло. Охранник был уже мертв, но я не мог позволить Крэйвену продолжать осквернять павшего человека.
  
  Сосредоточившись на залитом кровью рте, я послал стрелу прямо в него. Контакт вернул Крейвена назад. Любое удовлетворение, которое я испытывал, было смягчено печалью. Туман начал рассеиваться, обнажая оставшуюся бойню. Так много пало сегодня вечером. Очень много.
  
  Камень холодный под моим голым коленом, я потянулся за другой стрелой, пока искал ...
  
  «Ты, должно быть, богиня Беле или Лайла, принявшая смертный облик», - раздался низкий голос позади меня.
  
  Резко вдохнув, я развернулась на коленях, накидка и платье закружились вокруг моих ног. Моя стрела зафиксирована и готова, я нацелился на ...
  
  Хоук.
  
  О боги…
  
  Когда я уставился вниз, у меня скрутило живот от облегчения и ужаса. Он стоял под лучами лунного света, как будто сами боги благословили его вечным светом. Чернильная кровь залила его широкие высокие скулы и прямую линию подбородка. Его широкие выразительные губы были приоткрыты, как будто он мог сделать только тончайший вдох, и эти странные красивые глаза, казалось, почти светились в лунном свете.
  
  Он держал пропитанный кровью меч рядом с собой. Его кожа была поцарапана, показывая, насколько он был близок к тому, чтобы упасть.
  
  Хоук был за пределами Восстания, и, как Виктер, в качестве Королевской Гвардии, в этом не было необходимости. Но тем не менее он пошел туда. Уважение расцвело в моей груди, согревая меня, и я отреагировал не задумываясь, потянувшись своими чувствами посмотреть, не ранен ли он.
  
  Я почувствовал малейший намек на то, что в нем задерживалось. Битва облегчила его, дав ему выход, как и мое прикосновение. Временный, но все же эффективный. Он не пострадал.
  
  «Ты…» Его пристальный и немигающий взгляд был, когда он вложил свой меч в ножны. «Вы совершенно великолепны. Красивый."
  
  Я потрясенно вздрогнул. Он сказал, что я красива, еще до того, как увидел мое лицо, и тогда он говорил так, будто имел в виду именно это. Но сейчас? Он говорил слова, которые слишком часто ничего не значили и слишком редко значили все. И он сказал их так, что у меня в животе возникло ощущение тугого, напряженного скручивания, хотя он понятия не имел, с кем говорил. Мой тяжелый капюшон остался на месте.
  
  Мне нужно было уйти.
  
  Я оглянулся назад, ища самый легкий путь к бегству. Я тяжело сглотнул. Возможно, Хоук еще не осознал, что я была той девушкой, которая была в «Красной жемчужине», но я никак не могла дать ему понять, что это я сейчас наверху. Я понятия не имел, что он будет делать, если поймет, что это я на подъеме.
  
  «Меньше всего я ожидал найти женщину в капюшоне с талантом к стрельбе из лука, стоящую у одной из стен». Ямочка появилась на его правой щеке, и я почувствовал рывок внизу живота.
  
  Почему у него была такая… очаровательная ухмылка? Я знал, что жертвами этого вида стали многие другие.
  
  Я сомневался, что кто-то из них сожалел о том падении.
  
  Я знал, что нет.
  
  Он протянул руку в перчатке. "Могу я быть чем-то полезным?"
  
  Сглотнув фырканье, я опустил лук, перекладывая его в одну руку. Я промолчал, на случай, если он узнал мой голос, жестом приказав отступить. Изогнув темную бровь, он приложил протянутую руку к сердцу и отступил на шаг.
  
  Хоук поклонился.
  
  Он действительно поклонился, с такой тщательно продуманной размахом, что у меня по горлу вырвался смех. Мне удалось подавить его, когда я положил лук на нижний выступ, прислонив его к стене. Не сводя с него взгляда, я подбежала к лестнице и медленно спустилась вниз, не отдавая ему спину.
  
  Звуки боя внизу почти стихли. Мне нужно было вернуться в свою комнату, но у меня не было возможности войти в замок так, как я выхожу, только с Хоуком здесь. Это вызовет подозрения. Я сунул лук под плащ и зацепил его за спину. Я вздрогнул, когда он уперся в все еще заживающие рубцы.
  
  «Ты…» - он замолчал, и в его чертах появилось странное выражение. Я не мог понять, что это было. Подозрение? Смущение? Что-то совсем другое? Его глаза сузились.
  
  Внизу застонали тяжелые ворота, вновь открывшись, чтобы вывести раненых и мертвых. Крейвен будет сожжен на месте. Я двинулся к выходу из бойницы -
  
  Хоук плавно преградил мне путь, и мое сердце тяжело перевернулось, когда мои руки сжались в кулаки. Я заставил пальцы расслабиться. Игривый свет в его глазах погас. «Что ты здесь делаешь?»
  
  Какое бы терпение ни приносило его любопытство, оно исчезло. Проходя мимо него, я знал, что мне придется упасть на землю и потерять его в толпе, поскольку люди начали покидать свои дома, чтобы оценить потери.
  
  Я не продвинулся далеко.
  
  Хоук поймал меня за руку. "Думаю-"
  
  Инстинкт вспыхнул, схватив контроль. Я крутилась и крутилась под рукой, которая держала мою, не обращая внимания на легкий ожог на спине. От шока, промелькнувшего на его лице, у меня на губах появилась свирепая улыбка. Выскочив за его спиной, я низко нырнул и ударил ногой, высовывая его ноги из-под него. Он уронил мою руку, вскинул руки и остановил падение.
  
  Его проклятие звенело у меня в ушах, когда я взлетел, выскочив из бойницы на внутренний выступ Поднятия. Ближайшая лестница находилась в нескольких ярдах…
  
  Что-то зацепило мой плащ. Сила развернула меня и прижала к стене. Я начал отодвигаться, но не сделал больше нескольких дюймов. Посмотрев вниз, я увидел, что глубоко в стене вонзился кинжал, цеплявшийся за мой плащ. Ошеломленный, мой рот открылся.
  
  Хоук подошел ко мне, опустив подбородок. «Это было не очень хорошо».
  
  Что ж, он тоже не собирался думать, что это было очень хорошо.
  
  Я схватился за рукоять кинжала, выдергивая его. Перевернув его так, чтобы я держал его за лезвие, я поднял руку назад -
  
  «Не надо», - предупредил он, останавливаясь.
  
  Я бросил кинжал прямо в его раздражающе красивое лицо. Он развернулся, как я и знал, что он…
  
  Он схватил кинжал за рукоять, выдернул его из воздуха, как будто это было ничто, и это было… впечатляюще. И я ревновал. Я никак не мог этого сделать. Я даже не думал, что Виктер сможет.
  
  Глаза сверкали, как золотые осколки, он мягко пощекотал и снова двинулся ко мне.
  
  Оттолкнувшись от стены, я снова побежал, увидев впереди лестницу. Если бы я мог добраться до них ...
  
  Передо мной упала темная фигура. Мои ноги буксовали, и я поскользнулся, потеряв равновесие. Проклятые тапочки и их гладкая, мягкая подошва! Я упал на бедро, подавив крик боли, пронзивший мою нижнюю часть спины. По крайней мере, я не приземлился на спину.
  
  Хоук поднялся с корточки, держа кинжал у бедра. «Теперь это действительно было совсем не хорошо».
  
  Как он…? Мой взгляд метнулся к узкому выступу стены наверху. Он побежал по этому поводу? Он не мог быть шире нескольких дюймов.
  
  Он был ненормальным.
  
  «Я знаю, что мои волосы нужно подстричь, но ты не прицелился», - сказал он. «Тебе действительно стоит над этим поработать, так как я довольно неравнодушен к своему лицу».
  
  Моя цель была точной.
  
  С тихим рычанием я подождал, пока он не подойдет достаточно близко, а затем ударил его ногой, поймав его в голень. Он хмыкнул, когда я вскочила на ноги, не обращая внимания на боль в месте ушиба бедра и ягодиц. Я повернулся вправо, и он прыгнул, чтобы заблокировать меня, но я бросился влево. Он сразу же вернулся ко мне, и я снова пнул -
  
  Хоук поймал меня за щиколотку. Я ахнула, взмахнув руками, пока не стабилизировалась. Я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он приподнял брови, когда его взгляд скользнул по моей голой ноге. - Скандально, - пробормотал он.
  
  Из меня вырвалось раздраженное рычание.
  
  Он посмеялся. «И такие изящные тапочки. Атлас и шелк? Они так же тонко скроены, как и ваша нога. Такие тапочки не наденет ни один охранник Восстания.
  
  Какая проницательность с его стороны.
  
  «Если только они не экипированы иначе, чем я». Хоук уронил мою лодыжку, но прежде чем я успел бежать, он схватил меня за руку и толкнул вперед. Внезапно я был против него и на цыпочках.
  
  При внезапном прикосновении воздух захватил мои легкие. Моя грудь прижалась к твердой коже и железу его живота. Тепло его тела, казалось, просочилось сквозь его доспехи, проникая сквозь мой плащ и тонкое платье под ним. Вспышка тепла прокатилась по мне, когда я сделал глубокий вдох. Помимо гниения крови Крейвена, от него пахло темной пряностью и густым дымом. Мои щеки залились румянцем.
  
  Его ноздри раздулись, и, как бы безумно это ни звучало, оттенок его глаз, казалось, стал ярче янтарного цвета. Он поднял другую руку. "Ты знаешь о чем я думаю-"
  
  Лезвие, вонзившееся в кожу его горла, заставило его замолчать. Его губы сжались, когда он посмотрел на меня сверху вниз. Он не сдвинул меня с места и не отпустил, поэтому я прижал острие кинжала как раз достаточно. Капля крови вздулась чуть ниже его горла.
  
  «Поправка», - сказал он, а затем рассмеялся, когда струйка крови потекла по его шее. Это не был резкий или покровительственный смех. Он казался удивленным . «Ты совершенно потрясающее, жестокое маленькое существо». Остановившись, он взглянул вниз. «Хорошее оружие. Кровавый камень и волчья кость. Очень интересно… - Его взгляд метнулся. « Принцесса ».
  
  
  
  
  
  Глава 16
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Кинжал. Блин. Я забыл, что он видел нож у Красной жемчужины. Боги, как я мог это забыть? Я отдернул лезвие, но было уже поздно.
  
  И это тоже было ошибкой.
  
  Другая рука Хоука двинулась молниеносно, схватив запястье руки, державшей оружие. «Нам с тобой есть о чем поговорить».
  
  «Нам не о чем говорить», - отрезал я, раздраженный на себя за то, что сделал не один, не два, а три невероятно глупых хода. И, кроме того, разочарован Хоуком, потому что он взял верх.
  
  "Она говорит!" Он расширил глаза от ложного шока, а затем опустил подбородок, заставляя меня напрягаться. «Я думала, тебе нравится поговорить, принцесса». Он сделал паузу. «Или это только тогда, когда ты в« Красной жемчужине »?»
  
  Я ничего не сказал на это.
  
  «Ты же не собираешься делать вид, будто не понимаешь, о чем я говорю, не так ли?» он спросил. «Что ты не она?»
  
  Я потянул за руки. "Отпусти меня."
  
  «О, я так не думаю». Он резко повернулся, и внезапно моя спина и лук оказались у каменной стены холма. Контакт послал тусклую волну огня на мою исцеляющуюся спину, но он надавил, прижимая мое тело своим. Между нами было не больше дюйма. «Ведь мы делились? Ты бросаешь кинжал мне в лицо? "
  
  «Все, что мы разделили? Это было несколько минут и несколько поцелуев, - сказал я, и правда об этом поразила меня с поразительной ясностью. Это было все , что мы бы поделились. Боги, я был так… защищен . Потому что, судя по моему ограниченному опыту, это стало для меня чем-то большим. Тревожный звонок о том, что это было всего лишь несколько поцелуев, был крайне жестоким.
  
  «Это было больше, чем несколько поцелуев». Его голос упал. «Если вы забыли, я более чем хочу вам напомнить».
  
  В моем животе образовались крошечные спирали напряжения. Часть меня хотела напомнить о том, что я наверняка не забыл. Слава богам, победила более умная и логичная часть меня. «Ничего не стоило вспоминать».
  
  «Теперь вы оскорбляете меня, бросив кинжал мне в лицо? Ты ранил мои нежные чувства.
  
  «Нежные чувства?» Я фыркнул. «Не драматизируй».
  
  «Трудно не быть, когда ты бросил кинжал мне в голову, а затем порезал мою шею», - парировал он, его хватка на меня была удивительно нежной по сравнению с жесткостью его тона.
  
  «Я знал, что ты отойдешь с дороги».
  
  «А ты? Вот почему ты пытался перерезать мне горло? Его золотые глаза горели из-под густых густых ресниц.
  
  «Я порезал тебе кожу», - поправил я. «Потому что ты держал меня и не отпускал. Очевидно, вы ничему из этого не научились ».
  
  «Я действительно многому научился, принцесса. Вот почему твои руки и твой кинжал не приближаются к моей шее. Его большой палец скользнул по внутренней стороне моего запястья, как напоминание, и мои пальцы судорожно сжали рукоять моего оружия. «Но если ты отпустишь кинжал, меня будет очень много, и я позволю твоим рукам приблизиться».
  
  Я подавился следующим вдохом. Разве он не понимал, с кем разговаривает? Был ли мой голос настолько обычным, что он понятия не имел, что это я? Но если он еще не понял этого, значит, у меня все еще было преимущество. Маленький, но все же. «Как щедро с вашей стороны», - возразил я.
  
  «Как только вы познакомитесь со мной, вы обнаружите, что я могу быть весьма доброжелательным».
  
  «Я не собираюсь узнавать вас поближе».
  
  «Итак, у вас просто есть привычка красться в комнаты молодых людей и соблазнять их перед тем, как убежать?»
  
  "Какие?" Я ахнул. «Соблазнять мужчин?»
  
  «Разве ты не так со мной поступила, принцесса?» Его большой палец еще раз медленно провел по внутренней стороне моего запястья.
  
  «Ты смешон», - пробормотал я.
  
  «То, что я заинтриговано ».
  
  Со стоном я потянул за руки, и он усмехнулся в ответ, его глаза напомнили мне лужи теплого меда. «Почему ты настаиваешь на том, чтобы держать меня вот так?»
  
  «Ну, помимо того, что мы уже обсуждали, а именно, что касается моего лица и шеи, ты еще и там, где тебе не положено быть. Я делаю свою работу, задерживая и допрашивая вас ».
  
  «Вы обычно так расспрашиваете тех, кто находится на подъеме, кого не узнаете?» - возразил я. «Какой странный метод допроса».
  
  «Только красивые дамы с стройными голыми ногами». Он наклонился, и когда я сделал следующий вдох, моя грудь встретилась с его. «Что ты здесь делаешь во время нападения Крейвена?»
  
  «Наслаждаюсь расслабляющей вечерней прогулкой», - отрезал я.
  
  Его губы скривились набок, но ямочки не было. «Что ты здесь делала, принцесса?» - повторил он.
  
  «Как это выглядело, как я делал?»
  
  «Похоже, ты был невероятно глупым и безрассудным».
  
  "Прошу прощения?" Меня охватило недоверие. «Каким безрассудством я был, когда убил Крэйвена и ...»
  
  «Неужели я не знаю о новой политике приема на работу, когда полуодетые дамы в плащах теперь нужны на Подъеме?» он спросил. «Неужели мы так отчаянно нуждаемся в защите?»
  
  Гнев ударил по моей крови, как лесной пожар. "Отчаянный? Почему мое присутствие на Восстании сигнализирует об отчаянии, если, как вы видели, я знаю, как пользоваться луком? Ой, подожди. Это потому, что у меня есть грудь? "
  
  «Я знал женщин с гораздо менее красивой грудью, которые могли бы порезать мужчину, даже не моргнув глазом», - сказал он. «Но ни одной из этих женщин нет здесь, в Масадонии».
  
  Я хотел бы знать, где живет эта группа довольно удивительно звучащих женщин - подождите . Гораздо менее красивая грудь?
  
  «И вы невероятно опытны», - продолжил он, снова вернув мое внимание к нему. «Не только стрелой. Кто научил тебя драться и пользоваться кинжалом? »
  
  Закрыв рот, я отказался отвечать.
  
  «Готов поспорить, что это был тот же человек, который дал тебе этот клинок». Он сделал паузу. «Жаль, что кто бы они ни были, они не научили вас избегать захвата. Что ж, это очень плохо для тебя .
  
  Гнев снова заполонил мою систему, захлестнув меня. Я поднял колено вверх, нацелившись на очень чувствительную часть его тела - ту, которая каким-то образом сделала его более квалифицированным, чем я, чтобы сражаться.
  
  Хоук почувствовал мое движение и переместился, заблокировав мое колено бедром. «Ты такой невероятно жестокий». Он сделал паузу. «Думаю, мне это нравится».
  
  "Отпусти меня!" Я закипел.
  
  "И получить удар ногой или ножом?" Он засунул свою ногу между моей, предотвращая любые удары ногами в будущем. «Мы уже рассказали об этом, принцесса. Больше чем единожды."
  
  Я оторвал бедра от стены, пытаясь отбросить его, но все, что мне удалось сделать, это прижать очень чувствительную часть своего тела к твердой длине его бедра. Трение вызвало внезапный резкий прилив тепла, который был настолько мощным, что казалось, будто меня ударила молния. Я испуганно втянул воздух и замер.
  
  Хоук сделал то же самое против меня, его большое тело наполнилось напряжением. Его грудь поднималась и опускалась на мою. Что… что происходило? Мне было жарко, несмотря на то, как далеко мы были и стояли на холодном ночном воздухе. Моя кожа, казалось, гудела, как будто тонкие потоки энергии танцевали по моей плоти, и твердый, колотящий жар заменил ноющий холод в моем теле.
  
  Между нами возникло несколько слишком долгих мгновений, а затем он сказал: «Я вернулся за тобой той ночью».
  
  Шум снизу начал утихать. В любой момент сюда мог подойти кто-нибудь, но я был таким невероятно безрассудным и глупым, потому что позволил своим глазам закрыться, когда его слова проходили сквозь меня.
  
  Он вернулся.
  
  «Как я и сказал вам, я бы сделал это. Я вернулся за тобой, а тебя там не было, - продолжил он. «Ты обещал мне, принцесса».
  
  Во мне образовалась капелька вины, и я не был уверен, что это было из-за лжи ему или из-за того, что кинжал был брошен в его лицо. Наверное, и то, и другое. «Я ... я не мог».
  
  "Не мог?" Его голос снова упал, становясь тише, гуще. «У меня такое чувство, что если ты чего-то сильно хочешь, ничто тебя не остановит».
  
  У меня вырвался резкий горький смех. "Вы ничего не знаете."
  
  "Может быть." Он отпустил мою руку, и прежде, чем я понял, что он задумал, его рука проскользнула под мой капюшон. Его холодные пальцы коснулись неповрежденной кожи моей правой щеки. Я ахнул от контакта и начал отступать, но идти было некуда. «Может быть, я знаю больше, чем ты думаешь».
  
  По моей коже пробежала легкая тревога.
  
  Хоук склонил голову, прижавшись щекой к левой стороне моего капюшона. «Вы действительно думаете, что я понятия не имею, кто вы?»
  
  Каждый мускул в моем теле напрягся, когда у меня пересохло во рту.
  
  "Тебе нечего на это сказать?" Он сделал паузу, и его голос был чуть выше шепота, когда он сказал: « Пенеллаф ?»
  
  Черт возьми.
  
  Я шумно выдохнул, не зная, испытал ли я облегчение или боялся, что мне больше не придется задаваться вопросом, знает ли он. Беспорядок вызвал мое раздражение на неизведанные территории. «Вы только сейчас это понимаете? Если так, то меня беспокоит, что ты один из моих личных охранников.
  
  Он глубоко хихикнул, и этот звук был раздражающе заразительным. «Я знала, как только ты снял вуаль».
  
  Мои губы приоткрылись на тонком вдохе. «Почему… почему ты тогда ничего не сказал?»
  
  "Тебе?" он спросил. «Или герцогу?»
  
  «Либо», - прошептала я.
  
  «Я хотел посмотреть, поднимете ли вы этот вопрос. Судя по всему, вы просто собирались притвориться, что вы не та девушка, которая часто посещает Red Pearl ».
  
  «Я не часто бываю в« Красной жемчужине », - поправил я. «Но я слышал, что ты хочешь».
  
  «Вы спрашивали обо мне? Я польщен."
  
  «Я не видел».
  
  «Я не уверен, что могу тебе верить. Вы много лжете, принцесса.
  
  «Не называй меня так», - потребовал я.
  
  «Мне это нравится больше, чем то, как я должен тебя называть. Дева . У тебя есть имя. Это не то."
  
  «Я не просил о том, что тебе нравится», - сказал я, хотя полностью согласился с его неприязнью к тому, как со мной должны были обращаться.
  
  «Но вы спросили, почему я не рассказал герцогу о ваших маленьких исследованиях», - возразил он. «Зачем мне это делать? Я твой охранник. Если бы я предал тебя, ты бы мне не поверил, и это определенно сделало бы мою работу по обеспечению твоей безопасности намного сложнее ».
  
  В его очень логичных рассуждениях о том, что он ничего не сказал, было горькое разочарование, и я даже не хотел вдаваться в подробности почему. «Как видите, я могу обезопасить себя».
  
  "Я вижу это." Он отстранился, нахмурив брови, а затем его глаза расширились чуть ли не, как будто он что-то понял.
  
  "Хоук!" - раздался голос из-под земли, заставив мое сердце колотиться. «Там все в порядке?»
  
  Его взгляд на мгновение исследовал темноту моего капюшона, а затем он оглянулся через плечо. "Все отлично."
  
  «Тебе нужно отпустить меня», - прошептала я. «Кто-то обязательно придет сюда ...»
  
  «И поймать тебя? Заставить вас раскрыть свою личность? » Эти янтарные глаза скользнули обратно ко мне. «Может быть, это было бы хорошо».
  
  Я резко втянул воздух. «Ты сказал, что не предашь меня ...»
  
  «Я сказал, что не предал тебя, но это было до того, как я знал, что ты сделаешь что-то подобное».
  
  Лед залил мою кожу.
  
  «Моя работа была бы намного проще, если бы мне не приходилось беспокоиться о том, что ты сбежишь, чтобы сразиться с Крейвеном… или встретить случайных людей в таких местах, как Красная Жемчужина», - продолжил он. «И кто знает, что еще вы делаете, когда все верят, что вы в безопасности в своих покоях».
  
  "Я-"
  
  «Я полагаю, что, как только я доведу это до сведения герцога и герцогини, твоя склонность вооружиться луком и подняться на возвышенность станет одной вещью, о которой мне придется беспокоиться меньше».
  
  Моя грудь сжалась от паники, и я выпалила: «Вы не представляете, что он сделает, если вы подойдете к нему. Он бы… - я оборвал себя.
  
  "Он что?"
  
  Медленно, ровно вздохнув, я приподнял подбородок. «Это не имеет значения. Делайте то, что считаете нужным ».
  
  Хоук так долго смотрел на меня, что казалось, будто прошла маленькая вечность, а затем он отпустил меня, отступив назад. Между нами ворвался холодный воздух. «Тебе лучше поскорее вернуться в свои покои, принцесса. Нам придется закончить этот разговор позже ».
  
  Смятение держало меня в тисках всего несколько мгновений, но затем я вырвался из него. Оттолкнувшись от стены, я побежал, и хотя я не оглядывался, я знал, что он не сводил с меня глаз.
  
  
  
  00014.jpg
  
  
  
  Проскользнув через доступ старых слуг, я не удивился, когда обнаружил, что Тони все еще находится в моих покоях, хотя мне потребовался почти час, прежде чем ворота были открыты и я смог прокрасться обратно.
  
  Она ахнула. «Я думал, ты никогда не вернешься».
  
  Я закрыл за собой скрипучую дверь и повернулся к ней лицом, медленно потянувшись, чтобы стянуть капюшон.
  
  Тони остановился. «Ты ... ты в порядке?» Ее взгляд встретился с моим, и я увидел, как она дрожит. «Было ли это плохо? Атака?"
  
  Открыв рот, я понятия не имел, с чего начать, вспоминая все, что произошло. Я прислонился к двери. Моя конфронтация с Хоуком все еще заставляла мое сердце биться чаще. Мой разум был сбит с толку, и мой желудок сжался от осознания того, что Крейвен достиг вершины Подъема.
  
  «Поппи?» прошептала она.
  
  Решил начать с самого главного. «Их было много. Десятки ».
  
  Ее грудь задвигалась, когда она сделала глубокий вдох. "А также?"
  
  Я не был уверен, действительно ли она хотела знать, но оставаться в темноте было гораздо опаснее, чем бояться правды. «И некоторые из них достигли вершины Подъема».
  
  Глаза Тони распахнулись. «О, боги мои». Она прижала руку к груди. "Но щиты поднялись ..."
  
  «Их остановили, но многие ... многие охранники погибли сегодня вечером». Я оторвалась от двери, расстегивая замёрзшими пальцами плащ, позволяя ему упасть на пол. Я подошел к камину и постоял там несколько минут, позволяя теплу немного подавить холод. «Их было так много, что они практически заполонили линию фронта. Если бы было больше ... »
  
  "Они бы пробили стену?"
  
  «Это более чем возможно». Отступив от огня, я расстегнул плащ, и он упал в грязную лужу. Я снял лук, осторожно положив его в сундук, прежде чем закрыть крышку. «Они разослали всадников, но к тому времени как минимум два Крэйвена уже добрались до вершины холма. Если они снова так будут ждать, может быть уже слишком поздно. Но я не думаю ... Я не думаю, что они ожидали от них такой возможности ».
  
  Тони сел на край кровати. «Ты… убил кого-нибудь из них?»
  
  Сняв тапочки, я посмотрел на нее. "Конечно."
  
  "Хороший." Ее взгляд переместился к окну, туда, где в темноте ярко горели факелы. «Завтра будет поднято много черных флагов».
  
  Было бы. Каждый дом, потерявший сына, отца, мужа или друга, поднимал флаг в память. Командир Янсен посетит каждого из них в течение следующего дня или около того. Было бы зажжено много костров.
  
  И я боялся, что некоторые из тех, кто отважно столкнулся с Крейвеном сегодня вечером, вернутся в свои дома или общежития, укушенные . Это происходило каждый раз после приступа.
  
  Я плюхнулась на кровать, почувствовав запах горелого дерева в волосах. Прежде чем я успел сказать что-нибудь еще, в дверь постучали.
  
  «Я пойму». Тони встала, и я не стал ее останавливать, полагая, что это Виктер или другой королевский гвардеец проверяет нас. Когда она подошла ближе, я схватился за край косы и быстро распустил ее, когда услышал, как Тони открывает дверь и говорит: «Дева спит ...»
  
  «Сомнительно».
  
  Сердце ударилось о мои ребра, я вскочила с кровати и развернулась, когда Хоук вошел в дверь. Мой рот открылся, отражая выражение лица Тони.
  
  Хоук захлопнул за собой дверь. «Пришло время поговорить, принцесса».
  
  
  
  
  
  Глава 17
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Кровь была стерта с лица Хоука, а его темные волосы были влажными, вьющимися на висках и лбу. Его палаш отсутствовал, но два более коротких меча все еще были прикреплены к его талии. Стоя в моих покоях, расставив ноги в ботинках на ширине плеч и сильно изогнув подбородок, Хоук так сильно напомнил мне Теона, бога Согласия и Войны.
  
  Он казался не менее опасным, чем был на Подъеме.
  
  И по пламенному ожогу его янтарного взгляда было ясно, что он здесь не для того, чтобы помириться.
  
  Он взглянул туда, где стоял Тони, такой же тихий и неподвижный, как и я. «Сегодня вечером в ваших услугах больше нет необходимости».
  
  Рот Тони приоткрылся.
  
  Выйдя из ступора, у меня была совсем другая реакция. «У вас нет полномочий уволить ее!»
  
  "Я не?" Он поднял темную бровь. «Как ваша личная королевская гвардия, я имею право устранять любые угрозы»
  
  «Угрозы?» Тони нахмурился. «Я не угроза».
  
  «Вы представляете угрозу придумывать оправдания или лгать от имени Пенеллафа. Точно так же, как ты сказал, что она спала, когда я точно знаю, что она была на Восходе, - возразил он, и Тони закрыла рот.
  
  Она повернулась ко мне. «У меня такое чувство, что я упускаю важную информацию».
  
  «У меня не было возможности сказать вам», - объяснил я. «И это было не так уж важно».
  
  Тони приподняла брови.
  
  Рядом с ней фыркнул Хоук. «Я уверен, что это была одна из самых важных вещей, которые случились с вами за долгое время».
  
  Мои глаза сузились. «У вас чрезмерно раздутое чувство причастности к моей жизни, если вы действительно так думаете».
  
  «Думаю, я хорошо понимаю, какую роль я играю в твоей жизни».
  
  «Сомнительно», - повторил я в ответ.
  
  «Мне интересно, действительно ли вы верите половине той лжи, которую говорите».
  
  Взгляд Тони метался между нами.
  
  «Я не вру, большое спасибо».
  
  Он улыбнулся, показывая ямочку на правой щеке. «Все, что тебе нужно сказать себе, принцесса».
  
  «Не называй меня так!» Я топнул ногой.
  
  Хоук приподнял бровь. "Тебе от этого стало хорошо?"
  
  "Да! Потому что единственный другой вариант - это ударить тебя ногой ».
  
  «Такой жестокий», - усмехнулся он.
  
  О, боги мои.
  
  Мои руки сжались в кулаки. «Тебя здесь не должно быть».
  
  «Я твоя личная охрана», - ответил он. «Я могу быть там, где я считаю нужным, чтобы ты был в безопасности».
  
  «И как ты думаешь, что тебе нужно, чтобы защитить меня отсюда?» - потребовал я, оглядываясь. «Непослушный столбик кровати, о котором я могу удариться ногой? Ой, подожди, ты боишься, что я упаду в обморок? Я знаю, насколько хорошо вы справляетесь с такими чрезвычайными ситуациями ».
  
  «Ты действительно выглядишь немного бледным», - ответил он. «Моя способность ловить хрупких, нежных самок может пригодиться».
  
  Я резко втянул воздух.
  
  «Но насколько я могу судить, кроме случайной попытки похищения, ты, принцесса, представляешь для себя величайшую угрозу».
  
  - Ну… - Тони вытянул слово, и когда я бросил на нее взгляд, который должен был заставить ее бежать из комнаты, она пожала плечами. «В этом он как бы прав».
  
  «Вы совершенно не поможете».
  
  «Пенеллафе и мне нужно поговорить», - сказал он, не отрывая взгляда от меня. «Могу заверить вас, что со мной она в безопасности, и я уверен, что что бы я ни собирался с ней обсудить, она все вам расскажет позже».
  
  Тони скрестила руки. «Да, она будет, но это не так интересно, как наблюдать за этим».
  
  Я вздохнул. «Все в порядке, Тони. Увидимся утром.
  
  Она смотрела на меня. "Шутки в сторону?"
  
  «Серьезно», - подтвердил я. «У меня такое чувство, что, если ты не уйдешь, он просто будет стоять и выкачивать драгоценный воздух из моей комнаты…»
  
  «Выглядит исключительно красиво», - добавил он. «Вы забыли добавить это».
  
  Короткий легкий смешок покинул Тони.
  
  Я проигнорировал комментарий. «И я бы хотел немного отдохнуть до восхода солнца».
  
  Тони громко выдохнул. "Отлично." Она взглянула на Хоука. « Принцесса ».
  
  «О, боги», - пробормотала я, тупая боль пульсировала в моих глазах.
  
  Хоук наблюдал за Тони, ожидая, пока она проскользнет через соседнюю дверь, прежде чем сказать: «Она мне нравится».
  
  «Приятно знать, - сказал я. «О чем ты хочешь поговорить, что не могло дождаться утра?»
  
  Его взгляд вернулся ко мне. "У тебя красивые волосы."
  
  Я моргнул. Мои волосы были распущены, и, не видя этого, я знала, что это спутанные волны. Я подавил желание прикоснуться к нему. «Это то, о чем вы хотели поговорить?»
  
  "Не совсем." Затем его взгляд опускался и медленно блуждал, начиная с моих плеч и заканчивая кончиками пальцев ног. Его взгляд был тяжелым, почти как прикосновение, и за ним последовал румянец.
  
  Именно в этот момент я вспомнил, что не только мое лицо было открыто, но еще и была одета в тонкую пижаму. Я знал, что при свете огня и масляных ламп позади меня очень мало формы моего тела было скрыто от Хоука. Румянец усилился, стал более пьянящим. Я направился к халату, лежащему у изножья кровати.
  
  Губы Хоука скривились в понимающей полуулыбке, от которой меня охватила вспышка раздражения.
  
  Я остановился, встретившись с ним взглядом и задержав его. Возможно, Хоук не видел всех темных участков, видимых под тонким белым платьем, но он сделал больше, чем просто ощупал некоторые из них руками. Была крошечная часть меня, которая думала о том, чтобы переместить мои волосы, чтобы закрыть левую сторону моего лица, но он уже видел шрамы, и мне не было стыдно за них. Я категорически отказывался от того, чтобы сказанное герцогом о моей красоте Хоука оказало на меня какое-либо влияние. Скрывать лицо или прикрываться было довольно бессмысленно, но, что более важно, я поклялся, что видел вызов в его взгляде. Как будто он ожидал, что я сделаю и то, и другое.
  
  Я бы не стал.
  
  Прошло долгое, напряженное мгновение. «Это все, что на тебе было под плащом?»
  
  «Это не твое дело», - сказал я ему, прижимая руки к бокам.
  
  Что-то промелькнуло на его лице, напомнив мне о взгляде, который Виктер часто бросал на меня, когда я его побеждал, но это исчезло слишком быстро, чтобы я мог быть уверен. «Похоже, так и должно быть», - сказал он.
  
  От его хрипящего голоса по моей коже пробежали мурашки по коже. «Это похоже на вашу проблему, а не на мою».
  
  Он снова уставился на меня с тем странным выражением лица. Тот, который заставил меня подумать, что он застрял между весельем и любопытством. «Ты ... ты совсем не такой, как я ожидал».
  
  То, как он это сказал, звучало настолько искренне, что мое раздражение улеглось. «Было ли это моим умением обращаться со стрелой или клинком? Или дело в том, что я повалил тебя на землю? »
  
  « Едва повалил меня на землю», - поправил он. Его подбородок опустился, а ресницы опустились, прикрывая странные глаза. «Все эти вещи. Но вы забыли добавить красную жемчужину. Я никогда не ожидал, что найду там Деву ».
  
  Я фыркнул. «Думаю, что нет».
  
  Его ресницы приподнялись, и в его взгляде было множество вопросов. Я не думал, что на этот раз их удастся избежать.
  
  Внезапно слишком уставший, чтобы стоять и спорить, я подошел к одному из двух стульев у огня, слишком осознавая, как стороны моего платья расходятся, открывая почти всю длину моей ноги.
  
  И все слишком хорошо осведомлены о том, как Хоук отслеживал каждый шаг.
  
  «Это был первый раз, когда я был в Red Pearl». Я сел, опустив руки на колени. «И я оказался на втором этаже потому, что вошел Виктер». Я сморщил нос и вздрогнул. «Он бы узнал меня, в маске или нет. Я поднялся наверх, потому что женщина сказала мне, что комната пуста ». Мне все еще казалось, что она подставила меня, но в данный момент этого не было ни здесь, ни там. «Я не говорю вам этого, потому что чувствую, что мне нужно объясниться, я просто ... говорю правду. Я не знал, что вы были в комнате ».
  
  Он остался на месте. «Но вы знали, кто я», - сказал он, и это не было вопросом.
  
  "Конечно." Я перевел взгляд на огонь. «Ваш приезд уже вызвал немало… разговоров».
  
  - Польщен, - пробормотал он.
  
  Мои губы подергивались, когда я смотрела, как пламя изгибается и колеблется по толстым бревнам. «Почему я решил остаться в комнате, не обсуждается».
  
  «Я знаю, почему вы остались в комнате», - сказал он.
  
  "Ты сделаешь?"
  
  «Теперь это имеет смысл».
  
  Я вспомнил ту ночь и вспомнил, что он сказал. Казалось, он чувствовал, что я здесь, чтобы переживать, чтобы жить. Теперь, когда он знал, кто я, это имело смысл.
  
  Но это все еще не было тем, что я хотел обсуждать. «Что ты собираешься делать со мной, когда я на подъеме?»
  
  Он долго не отвечал, а затем подошел к тому месту, где я сидел, его длинные ноги были полны плавной грации. "Могу я?" Он указал на свободное место.
  
  Я кивнул.
  
  Сидя напротив меня, он наклонился вперед, положив локти на согнутые колени. - Тебя тренировал Виктер, не так ли?
  
  У меня учащенно учащался пульс, но лицо оставалось пустым.
  
  «Это должен был быть он. Вы двое близки, и он был с вами с тех пор, как вы прибыли в Масадонию.
  
  «Вы задавали вопросы».
  
  «Я был бы глуп, если бы не узнал все, что мог, о человеке, ради защиты которого я обязан умереть».
  
  Здесь он был очень прав. «Я не собираюсь отвечать на ваш вопрос».
  
  «Потому что ты боишься, что я пойду к герцогу, хотя раньше этого не делал?»
  
  «Ты сказал на Подъеме, что тебе следует», - напомнил я ему. «Это упростит вашу работу. Я не собираюсь брать с собой никого другого ».
  
  Он склонил голову. «Я сказал, что должен , но не то, чтобы ».
  
  "Есть разница?"
  
  «Ты должен знать, что есть». Его взгляд скользнул по моему лицу. «Что бы сделал его светлость, если бы я пошел к нему?»
  
  Мои пальцы сжались внутрь. «Это не имеет значения».
  
  «Тогда почему ты сказал, что я понятия не имел, что он будет делать? Вы звучали так, как будто собирались сказать больше, но остановили себя ».
  
  Я отвернулся, глядя на огонь. «Я не собирался ничего говорить».
  
  Хоук долго молчал. «И вы, и Тони странно отреагировали на его вызов».
  
  «Мы не ожидали услышать от него известие». Ложь сошла с моего языка.
  
  Была еще одна пауза. «Почему ты пробыл в своей комнате почти два дня после того, как он вызвал тебя?»
  
  Острая, кусающая боль исходила от того места, где мои ногти впивались в ладони. Пламя угасало, мягко мерцая.
  
  «Что он с тобой сделал?» - спросил Хоук слишком мягким голосом.
  
  Удушающий стыд поднялся по моему горлу с кислым привкусом. «Почему тебя это вообще волнует?»
  
  «А почему бы и нет?» - спросил он, и это снова прозвучало невероятно искренне.
  
  Моя голова повернулась, прежде чем я понял, что делаю. Он откинулся назад, обхватив подлокотники кресла с подлокотниками. "Ты меня не знаешь ..."
  
  «Бьюсь об заклад, я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой».
  
  Жар расползся по щекам. «Это не значит, что ты меня знаешь, Хоук. Недостаточно, чтобы заботиться ».
  
  «Я знаю, что вы не похожи на других членов Суда».
  
  «Я не являюсь членом суда», - указал я.
  
  «Ты Дева. Простолюдины смотрят на тебя как на дитя богов. Они видят вас выше Вознесенного, но я знаю, что вы сострадательны. В ту ночь в Red Pearl, когда мы говорили о смерти, вы искренне сочувствовали любым потерям, которые я пережил. Это не было вынужденной аккуратностью ".
  
  "Откуда вы знаете?"
  
  «Я хорошо разбираюсь в словах людей», - заметил он. - Ты не стал бы говорить из-за страха быть обнаруженным, пока я не назову Тони твоей горничной. Вы защищали ее, рискуя выставить себя напоказ. Он сделал паузу. «И я тебя видел».
  
  "Что видел?"
  
  Он снова наклонился вперед, понизив голос. «Я видел вас во время горсовета. Вы не согласны с герцогом и герцогиней. Я не мог видеть твоего лица, но мог сказать, что тебе было неудобно. Тебе было жаль эту семью ».
  
  «Тони тоже».
  
  - Без обид на твою подругу, но большую часть этого времени она выглядела полусонной. Сомневаюсь, что она вообще знала, что происходит.
  
  Я не мог с этим спорить, но то, что он видел, было то, что я ненадолго теряла контроль над своим даром. Однако это не изменило того факта, что меня не устраивало то, что происходило с семьей Тулис.
  
  «И ты умеешь драться - и драться хорошо. Мало того, ты очевидно храбрый. Есть много людей - обученных людей - которые не пошли бы на Подъем во время атаки Крейвена, если бы им не пришлось. Вознесенные могли уйти оттуда, и у них был бы более высокий шанс выжить, но они этого не сделали. Ты сделал."
  
  Я покачал головой. «Это просто черты характера. Они не означают, что вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы заботиться о том, что со мной происходит, а что нет ».
  
  Его глаза смотрели на меня. «Тебе не все равно, что со мной случится?»
  
  "Ну да." Мои брови нахмурились. "Я мог бы-"
  
  «Но вы меня не знаете».
  
  Я закрыл рот. Черт возьми.
  
  «Ты порядочный человек, принцесса». Он сел обратно. «Вот почему тебе не все равно».
  
  «А ты не порядочный человек?»
  
  Хоук опустил взгляд. «Я много чего. Приличный редко бывает одним из них ».
  
  Я понятия не имел, как ответить на эту небольшую долю честности.
  
  «Вы же не собираетесь рассказывать мне, что сделал герцог?» Он вздохнул, слегка покачиваясь спиной на стуле. «Знаешь, я так или иначе выясню».
  
  Я чуть не засмеялся. Я был уверен, что об этом никто никогда не будет говорить. "Если вы так думаете."
  
  «Я знаю», - ответил он, и мгновение прошло. «Это странно, правда?»
  
  "Что такое?"
  
  Его взгляд снова встретился с моим, и я почувствовал заминку в груди. Я не мог отвести взгляд. Я чувствовал себя… пойманным в ловушку. «Как мне кажется, что я знаю тебя дольше. Ты тоже это чувствуешь ».
  
  Я хотел это отрицать, но он был прав, и это было странно. Я ничего этого не сказал, потому что не хотел этого признавать. Это было похоже на начало пути, по которому я не мог ехать. Осознание того, что это вызвало у меня глубокое скручивающее ощущение в груди, я тоже не хотел признавать этого.
  
  Потому что это было похоже на разочарование. И разве это не означало, что я уже начал путешествовать по этой дороге? Я прервала зрительный контакт, мой взгляд упал на руки.
  
  «Почему ты был на подъеме?» - спросил он, меняя тему.
  
  «Разве это не очевидно?»
  
  «Твоей мотивации не было. По крайней мере, скажи мне это. Скажи мне, что побудило тебя пойти туда, чтобы сразиться с ними ».
  
  Разжав пальцы, я сунул два из них под рукав правой руки. Они скользили по моей коже, пока кончики не задело две зазубренные слезы. Были и другие, вдоль живота и бедер.
  
  Было бы легко солгать, придумывая любое количество причин, но я не был уверен, есть ли в правде какой-то вред. Было ли трое вместо двух, зная правду, каким-то потрясающим образом? Я так не думал.
  
  «Шрам на моем лице. Вы знаете, как я это получил? "
  
  «На вашу семью напал какой-то Крэйвен, когда вы были ребенком», - ответил он. «Виктер…»
  
  "Он заполнил вас?" Слабая усталая улыбка коснулась моих губ. «Это не единственный шрам». Когда он ничего не сказал, я вытащила руку из-под рукава. «Когда мне было шесть лет, мои родители решили уехать из столицы в Ниль-Вэлли. Они хотели гораздо более спокойной жизни, по крайней мере, мне так сказали. Я мало что помню из поездки, кроме того, что мои мать и отец были невероятно напряженными на протяжении всего этого путешествия. Мы с Йеном были молоды и мало знали о Крейвенах, поэтому не боялись оказаться там или остановиться в одной из небольших деревень - месте, которое, как мне позже сказали, не видели нападений Крейвенов десятилетиями. . Стена была короткой, как и в большинстве небольших городков, и мы остановились в гостинице только на одну ночь. Пахло корицей и гвоздикой. Я помню это."
  
  Я закрыл глаза. «Они пришли ночью, в тумане. Как только они появились, не было времени. Мой отец ... он вышел на улицу, чтобы попытаться отразить их, в то время как моя мать прятала нас, но они прошли через дверь и окна, прежде чем она успела даже выйти ». Воспоминания о криках матери заставили меня открыть глаза. Я сглотнул. «Женщина - кто-то, кто останавливался в гостинице - смогла схватить Яна и затащить его в эту потайную комнату, но я не хотел покидать свою маму, и это просто…» Темные и разрозненные вспышки ночи попытались разобрать сами вместе. Кровь на полу, стенах, текла по рукам моей матери. Я теряю хватку на ее скользкой руке, а затем хватаю руки и щелкаю зубами. Когти… А потом душераздирающая, огненная боль, пока, наконец, ничего. «Я проснулся через несколько дней, вернувшись в столицу. Рядом со мной была королева Илеана. Она рассказала мне, что случилось. Что наших родителей не было ".
  
  «Мне очень жаль», - сказал Хоук, и я кивнул. «Я правда. Это чудо, что ты выжил ».
  
  «Боги защитили меня. Это то, что мне сказала королева. Что я был избран. Позже я узнал, что это была одна из причин, по которой королева умоляла моих отца и мать не покидать безопасную столицу. Это ... что, если Темный узнает, что Дева незащищена, он отправит Крэйвена за мной. Тогда он хотел, чтобы я умерла, но, очевидно, теперь он хочет, чтобы я был жив ». Я засмеялся, и мне стало немного больно.
  
  «То, что случилось с вашей семьей, - это не ваша вина, и может быть множество причин, по которым они напали на эту деревню». Он провел рукой по волосам, убирая со лба уже высохшие пряди. «Что еще ты помнишь?»
  
  «Никто… никто в той таверне не умел драться. Ни мои родители, ни женщины, ни даже мужчины. Все они полагались на горстку охранников ». Я потер пальцы вместе. «Если бы мои родители знали, как защитить себя, они бы выжили. Возможно, это был небольшой шанс, но тем не менее он был.
  
  Понимание промелькнуло на лице Хоука. «И тебе нужен этот шанс».
  
  Я кивнул. «Я не буду… Я отказываюсь быть беспомощным».
  
  «Никого не должно быть».
  
  Слегка выдохнув, я успокоил пальцы. «Вы видели, что произошло сегодня вечером. Они достигли вершины холма. Если один переживет это, последуют другие. Нет Восстания неприступно, и даже если бы это было так, смертные возвращались из-за пределов Вознесения проклятыми. Это случается чаще, чем люди думают. В любой момент это проклятие может распространиться по этому городу. Если я пойду ...
  
  «Ты будешь сражаться», - закончил он за меня.
  
  Я кивнул.
  
  «Как я уже сказал, ты очень храбрый».
  
  «Не думаю, что это храбрость». Я снова стал смотреть на свои руки. «Я думаю, это… страх».
  
  «Страх и храбрость часто одно и то же. Это делает вас либо воином, либо трусом. Единственная разница - это человек, внутри которого он находится ».
  
  Мой взгляд поднялся на него в ошеломленном молчании. Мне потребовалось время, чтобы сформулировать ответ. «Вы кажетесь на много лет старше, чем кажетесь».
  
  «Только в половине случаев», - сказал он. «Вы спасли жизни сегодня вечером, принцесса».
  
  Я проигнорировал ник. «Но многие погибли».
  
  «Слишком много», - согласился он. «Крейвен - бесконечная чума».
  
  Уперев голову в спинку стула, я пошевелил пальцами ног в сторону огня. «Пока жив атлантиец, будет Крэйвен».
  
  «Это то, что они говорят», - сказал он, и когда я оглянулся на него, на его челюсти напряглась мускулатура, пока он смотрел на убывающий огонь. «Вы сказали, что больше людей возвращается из-за пределов Вознесения проклятыми, чем люди думают. Откуда ты это знаешь?"
  
  Я открыл рот. Черт возьми. Как бы я знать , что?
  
  «Я слышал слухи».
  
  Дерьмо.
  
  Его взгляд скользнул по мне. «Об этом мало говорят, а когда и говорят, то только шепотом».
  
  Возникло беспокойство. «Вам нужно будет быть более подробным».
  
  «Я слышал, что дитя богов помогло проклятым», - сказал он, и я напрягся. «Что она помогла им, достойно умертвив их».
  
  Я не знала, следует ли мне радоваться, что это все, что он слышал, и что он не поднял мой дар. Но тот факт, что он, человек, который так долго не был в городе, слышал такие слухи, не совсем обнадеживает.
  
  Если бы Виктер узнал, что Хоук слышал такое, он не был бы счастлив. С другой стороны, я сомневался, позволит ли Виктер мне помогать ему после последнего раза.
  
  «Кто такое сказал?» Я спросил.
  
  «Несколько охранников», - сказал он мне, и у меня в животе упало еще больше. «Честно говоря, я сначала не поверил им».
  
  Я тренировал свои черты. «Что ж, тебе следовало придерживаться своей первоначальной реакции. Они ошибаются, если думают, что я совершу прямую измену короне ».
  
  Его взгляд скользнул по моему лицу. «Разве я не говорил тебе, что хорошо разбираюсь в характерах?»
  
  "Так?"
  
  «Итак, я знаю, что ты лжешь», - ответил он. Мне было интересно, что именно заставило его поверить в то, что охранники говорили обо мне. «И я понимаю, почему вы это сделали. Эти люди говорят о тебе с таким трепетом, что еще до того, как я встретил тебя, я почти ожидал, что ты дитя богов. Они никогда не заявят о тебе ».
  
  «Это может быть так, но вы слышали, как они об этом говорили. Другие тоже могли их слышать ».
  
  «Возможно, мне следует быть яснее в том, что я сказал о слухах. Они действительно говорили со мной », - пояснил он. «Поскольку я тоже помог тем, кто проклят, умереть достойно. Я делал это в столице и делаю то же самое здесь ».
  
  Мои губы приоткрылись, желудок успокоился, но сердце перевернулось и закружилось, как рыба, выброшенная из воды.
  
  «Те, кто вернулся проклятыми, уже отдали все для царства. С ними обращаются как с кем угодно, кроме героев, и их тащат на глазах у публики для убийства - это последнее, через что им или их семьям придется пройти ».
  
  Я не знал, что сказать, глядя на него. Он высказывал мои собственные мысли, и я знал, что есть и другие, кто верит в то же самое. Очевидно. Но знать, что он был готов рискнуть государственной изменой, чтобы поступить правильно…
  
  «Я достаточно долго не давал тебе уснуть».
  
  Я приподнял бровь. «Это все, что ты хочешь сказать обо мне, когда я на подъеме?»
  
  «Я прошу вас только об одном». Он встал, и я приготовился к тому, чтобы он сказал мне держаться подальше от Подъема. Я бы, наверное, сказал ему, что буду. Конечно, я бы не стал и не думал, что он мне поверит. «В следующий раз, когда вы выйдете на улицу, наденьте лучшую обувь и более плотную одежду. Эти тапочки, скорее всего, убьют тебя, а это платье… смерть меня.
  
  
  
  
  
  Глава 18
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Хоук не сообщил о моем присутствии, но кое-кому рассказал.
  
  Я обнаружил это, когда проснулся всего через несколько часов после его ухода и пошел посмотреть, готовится ли Виктер к тренировкам. Во мне не было ни одной части, которая была бы удивлена, обнаружив, что он ждет меня и более чем готова к физическому лечению. Я хотел поговорить с ним о том, что случилось с Крэйвеном, достигшим вершины Подъема.
  
  Виктер хотел поговорить о том, что сказал ему Хоук. Видимо, после того, как он вышел из моей комнаты, он пошел прямо к Виктеру. Я не совсем злился на это. В основном просто раздражен тем, что Хоук чувствует необходимость что-то рассказать Виктеру. Но это подтвердило, что Хоук полагал, что Виктер знал о моем присутствии на Взлете или, по крайней мере, не удивлялся или не возмущался этим.
  
  Хоук просчитался во всем, что касается отсутствия гнева.
  
  Виктер нахмурился, обходя меня, наблюдая за моей позой. Он проверял, были ли мои ноги скреплены, а ступни поставлены на ширине плеч. «Тебе не следовало быть на подъеме».
  
  "А я был."
  
  «И тебя поймали». Виктер остановился передо мной. «Что бы вы сделали, если бы вас обнаружил другой охранник?»
  
  «Если бы это был кто-то другой, меня бы не поймали».
  
  «Это не шутка, Поппи».
  
  «Я не сказал ничего смешного, - сказал я. «Я честно. Хоук ... он быстр и очень хорошо обучен.
  
  «Вот почему мы работаем над вашим рукопашным боем».
  
  Мои губы сжались. «Мои навыки рукопашного боя неплохие».
  
  «Если бы это было правдой, он бы не поймал тебя. Иди, - приказал Виктер.
  
  Опустив подбородок, я нанес удар. Он заблокировал его предплечьем, и я отстранился, ища лазейку, но не находя ее. Итак, я сделал один. Я сдвинулся, как будто собираясь пнуть, и его руки опустились на долю дюйма. У меня появилось отверстие, и я взмахнул рукой, ударив кулаком ему в живот.
  
  Он тихо хмыкнул. «Хороший ход».
  
  Я опустил руки, улыбаясь. "Это было, не так ли?"
  
  Виктер ухмыльнулся, но это быстро исчезло. «Я знаю, что ты, наверное, устал от моих слов, - начал он, - но я скажу это еще раз. Вам нужно быть осторожнее. И вы наносите удары рукой, а не корпусом ».
  
  Я был уже устал слышать , как он говорил. «Я осторожен и бью, как ты меня учил».
  
  «Ваши качели слабые. Хромать. Я тебя не так учил ». Он схватил меня за руку, потряс ее, как мокрую лапшу. «У вас не так уж много силы в верхней части тела. Твоя сила здесь ». Он положил руку мне на живот. «Так вы нанесете гораздо больший урон. Когда вы наносите удар, ваше туловище и бедра должны двигаться вместе с вами ».
  
  Я кивнул и сделал то, что он сказал. Я промахнулся, но почувствовал разницу в качелях. «Хоук не собирается докладывать обо мне его светлости».
  
  «Ты правда так думаешь?» Он заблокировал мой следующий удар. "Лучше."
  
  «Если бы он собирался что-то сказать, он бы пошел прямо к герцогу».
  
  «Может быть сотня причин, по которым он еще ничего не сказал».
  
  Несколько дней назад я бы согласился, но больше нет. Не после того, в чем он признался накануне вечером. «Не думаю, что он это сделает, Виктер. Мне не о чем беспокоиться, и вам тоже. Я не сказал ему, что вы меня тренировали.
  
  «Поппи», - сказал он. Он сказал это так же, как когда я спросил, думал ли он, что я могу спрятать палаш под вуалью. Я все еще верил, что смогу. Мне просто нужно было правильно это расположить: «Ты его не знаешь».
  
  "Я знаю это." Я скрестила руки, когда Виктер отступил. «Но ты его тоже не знаешь».
  
  «Вы не знаете, каковы его мотивы - почему он молчит».
  
  Я знал, что он сказал о Красной жемчужине, и был уверен, что это применимо и к Восстанию. Но это было больше чем то. Тот факт, что Хоук был готов рискнуть быть обвиненным в государственной измене, чтобы помочь тем, кто был проклят, многое говорит о том, кем он был как личность. Однако было неправильно делиться этим с Виктером. Была причина, по которой мы не знали личности других участников сети.
  
  Итак, я сказал: «Он сказал, что, если бы это было так, он знал, что я не буду ему доверять, что усложнит его работу. Согласись, он прав ».
  
  «Он знает, но это не значит, что тебе не следует быть осторожным». Виктер на мгновение замолчал. «И я понимаю. Я делаю."
  
  "Понять, что?"
  
  «Как я уже сказал, он привлекательный молодой человек ...»
  
  «Это не имеет к этому никакого отношения».
  
  «А тебя окружали такие старики, как я».
  
  «Ты не такой уж и старый».
  
  Он моргнул. "Спасибо." Пауза. "Думаю."
  
  «Это не имеет ничего общего с тем, как он выглядит. Я не говорю, что не считаю его привлекательным. Верю, но доверяю ему не поэтому ». И это была правда. Моя вера не проистекала из того, как он выглядел. «Я не такой дурак».
  
  "Я не предлагаю вам". Он запустил руку в волосы. «Итак, вы ему доверяете?»
  
  «Я… я сказал ему, почему мне нужно было выйти на этот подъем. Я рассказал ему о ночи, когда на мою семью напали. Вы знаете, как он отреагировал? Хотя он сначала сказал, что меня не должно быть там, он прислушался к моим причинам, и единственное, что он сказал, это то, что мне нужно носить лучшую обувь ». Я решила, что оставлю часть платья при себе. «Я ему доверяю, Виктер. Есть причина, по которой я не должен? »
  
  Виктер тяжело вздохнул и отвернулся. «Он не дал нам повода сомневаться в себе. Я знаю это. Просто мы его не знаем, а ты важна для меня, Поппи. Не потому, что ты Дева, а потому, что ты ... ты.
  
  Узел эмоций сформировался в моей груди и пробился вверх по горлу. Я не дал ему возможности понять, что я делаю. Я бросился на него, обнял его за талию и крепко обнял. «Спасибо», - пробормотала я ему в грудь.
  
  Виктер в первый раз был чопорным, как охранник на Подъеме, но потом он положил руки мне на спину. И похлопал меня.
  
  Я ухмыльнулся.
  
  «Ты знаешь, я никогда не заменю твоего отца, и я никогда не буду пытаться это сделать, но ты для меня как дочь».
  
  Я обнял его крепче.
  
  Он снова похлопал меня. "Я беспокоюсь о тебе. Отчасти потому, что это моя работа, но в основном потому, что это ты ».
  
  «Ты тоже важен для меня». Мои слова были приглушены к его груди. «Даже если ты думаешь, что мои удары слабые».
  
  Его смешок был грубым, когда он прижался подбородком к моей макушке. «Ваши удары слабые, когда вы делаете их неправильно». Он отстранился, обхватив меня за щеки. «Но, девочка, твоя цель смертельна. Никогда об этом не забывай ».
  
  
  
  00014.jpg
  
  
  
  «Боги нас не подвели. Вознесенные не подвели вас ». Голос герцога доносился с того места, где он стоял на балконе замковой стены в тот вечер. Под ним толпа людей заполнила открытый двор, и в свете масляных ламп и факелов я увидел несколько одетых во все черное, мрачного цвета смерти. Среди них были охранники верхом на лошадях, следившие за нервной толпой.
  
  Я никогда не знала, что Его Светлость обращается к таким людям так. Он и герцогиня никогда не были перед таким количеством людей, даже во время Соборов или Обряда. Я был очень удивлен, когда Виктер и Хоук прибыли после ужина, чтобы проводить меня на балкон.
  
  Опять же, сколько лет прошло с тех пор, как такое значительное движение Крейвена достигло Поднятия?
  
  Черные флаги были подняты над слишком многими домами, и слишком много погребальных костров было зажжено на рассвете. Воздух все еще был забит пеплом и ладаном.
  
  «Благодаря благословению богов, - продолжил Тирман, - Восстание не упало прошлой ночью».
  
  Стоя позади, рядом с Тони, в окружении Виктера и Хоука, я задавался вопросом, как именно Благословение богов удержало стену от падения. Это были охранники, люди вроде лучника, которые предпочли смерть Крейвену.
  
  «Они достигли вершины!» - крикнул мужчина. «Они почти преодолели подъем. Мы в безопасности? »
  
  «Когда это случится снова?» - ответила герцогиня, ее мягкий голос заглушил шепот. «Потому что это повторится снова».
  
  Мои брови за вуалью приподнялись. Через правое плечо я услышал, как Хоук сухо пробормотал: «Это наверняка развеет страхи».
  
  Мои губы дернулись.
  
  «Правда не предназначена для того, чтобы ослаблять страхи», - ответил Виктер.
  
  - Значит, поэтому мы лжем? - спросил Хоук, и я сжал губы.
  
  С тех пор, как они прибыли, чтобы сопровождать нас с Тони, они этим занимались. Один из них что-нибудь скажет. Что-нибудь. Другой будет не согласен, только последнее слово останется за тем, кто заговорил первым. Все началось с того, что Хоук прокомментировал, что сегодня вечером было удивительно тепло и что мне он должен понравиться, на что Виктер ответил, заявив, что температура наверняка упадет слишком быстро для этого. Хоук спросил у Виктера, откуда он получил такие пророческие знания о погоде.
  
  В течение часа это только прогрессировало, поскольку они пытались перехитрить друг друга.
  
  Хоук побеждал, по крайней мере, с тремя камбэками.
  
  Даже после того, как я защищал его перед Виктером - и я не солгал, когда сказал ему, что доверяю Хоуку, - все еще оставалась небольшая часть меня, которая не могла поверить в то, что он сказал. Он не сказал мне никогда больше не идти на Подъем. Он не требовал, чтобы я оставался в своей комнате, где теоретически было безопаснее . Вместо этого он выслушал мои причины, по которым мне нужно было быть там, и принял их, только попросив, чтобы я носил более подходящую обувь.
  
  И дополнительная одежда.
  
  Последнее раздражало и волновало меня, что совершенно сбивало с толку. И определенно не было тем, чем я поделился с Виктером в то утро.
  
  Мой взгляд скользнул по герцогине, когда она вышла вперед. «Боги не подвели тебя», - повторила она, кладя руки на перила высотой до пояса рядом с мужем. «Мы вас не подвели. Но боги являются несчастными. Вот почему Крэйвен достиг вершины Подъема ».
  
  Ропот ужаса прокатился по толпе, как ливень.
  
  «Мы говорили с ними. Они недовольны недавними событиями здесь и в близлежащих городах, - сказала она, глядя на побледневшие и седеющие лица внизу. «Они опасаются, что добрые люди Солиса начали терять веру в свои решения и обращаются к тем, кто желает скомпрометировать будущее этого великого королевства».
  
  Шепот превратился в откровенные крики осуждения, напугавшие лошадей. Гвардейцы быстро успокоили нервное гарцание лошадей.
  
  «Что вы все думали, что произойдет, когда прямо сейчас среди вас будут стоять те, кто поддерживает Темного и строит с ним заговоры?» - спросил герцог. «Пока я говорю, в этот самый момент Спускающиеся смотрят на меня в ответ, взволнованные тем, что Крэйвен унес столько жизней прошлой ночью. В этой самой толпе есть Нисходящие, которые молятся о том дне, когда придет Тёмный. Те, кто праздновал резню в Трехречье и падение поместья Голдкрест. Посмотрите налево и направо, и вы можете увидеть кого-то, кто участвовал в заговоре с целью похищения Девы ».
  
  Я неловко заерзал, когда на меня падали десятки и десятки взглядов. Затем, одно за другим, как если бы лица были сложены бок о бок, они смотрели друг на друга, как будто впервые увидели соседей и знакомые лица.
  
  «Боги все слышат и знают. Даже то, о чем не говорят, но находится в сердце, - сказал герцог, и у меня скрутило живот. «Чего можно ожидать от нас?» - повторил он. «Когда те боги сделали все, чтобы защитить себя, предстать перед нами и подвергнуть сомнению Ритуал?»
  
  Я напрягся. Сразу же в моей голове сформировался образ мистера и миссис Тулис. Он не назвал их имен, но с таким же успехом он мог бы выкрикнуть их с вершины Замка Тирман. Я не видел их в толпе, но это не значило, что их там не было.
  
  «Чего можно ожидать, когда есть те, кто желает видеть нас мертвыми?» - спросил Тирман, поднимая руки. «Когда мы - боги, облеченные в форму, и единственное, что стоит между тобой и Темным, и проклятием, которое его народ наложил на эту землю».
  
  И все же ни один Вознесенный - ни Герцог, ни Герцогиня, ни кто-либо из Лордов или Дам - не поднял руку, чтобы защитить Возвышение. Все они были быстрее и сильнее любого охранника. Я представил, что они могли бы уничтожить вдвое больше Крейвена, чем я имел, с помощью лука, и, как и сказал Хоук, у них была более высокая вероятность выжить при атаке.
  
  «Как ты думаешь, что бы произошло, если бы Крейвен взошел на вершину Подъема?» Тирман опустил руки. «Многие из вас родились в этих стенах и никогда не испытывали ужаса нападения Крейвена. Однако некоторые из вас знают. Вы приехали из менее охраняемых городов или были атакованы на дорогах. Вы знаете, что бы случилось, если бы только горстка прошла мимо наших стражей - если бы боги отвернулись от народа Солиса. Это была бы массовая резня сотен людей. Ваши жены. Ваши дети. Сами. Многие из вас не стояли бы здесь ». Он сделал паузу, и толпа увеличилась ...
  
  Это случилось снова.
  
  Я почувствовал, как мои чувства выходят за пределы меня, и это не было слишком удивительно. С такой толпой было трудно удержаться взаперти, но я не ... Я не просто чувствовал боль.
  
  Что-то коснулось моего горла, напомнив мне о том, что я чувствовал в атриуме с Лорен.
  
  Террор.
  
  Я чувствовал, как ужас нарастает и усиливается, исходящий из самых разных направлений, когда мой взгляд скользил с одного лица на другое. Еще одно ощущение достигло меня. Было жарко и кисло. Это не была физическая боль. Это был гнев. Мое сердце начало биться. Я не чувствовал боли, но я… я должен был что-то чувствовать. В этом не было смысла, но я чувствовал, как оно прижимается к моей коже, как раскаленное железо. У меня пересохло в горле, когда я тяжело сглотнул. Люди складывали руки под подбородок и молились богам. Я сделал небольшой шаг назад. Другие смотрели с жестким выражением лица -
  
  Рука Виктера коснулась моего плеча, когда он что-то бормотал. "С тобой все впорядке?"
  
  Да?
  
  Нет?
  
  Я не был уверен.
  
  Адреналин, накачанный тревогой, хлынул в мою систему, когда ледяные призрачные пальцы танцевали у меня на затылке. Давление на мою грудь сдавило. Я хотел бежать. Мне нужно было уйти от людей как можно дальше.
  
  Но я не мог.
  
  Закрыв глаза, я сосредоточился на своем дыхании, пытаясь восстановить свои умственные стены. Я продолжал дышать, вдыхать и выдыхать, так глубоко и медленно, как мог.
  
  «И, если тебе повезет, они схватят тебя за горло, и это будет быстрая смерть», - говорил герцог. «Большинству из вас не повезло. Они разорвут твою плоть и ткани, питаясь твоей кровью, пока ты взываешь к богам, в которых потерял веру ».
  
  «Это, наверное, наименее успокаивающая речь после нападения», - пробормотал Хоук себе под нос.
  
  Его комментарий вывел меня из спирали паники, а абсолютная сухость его слов перерезала веревку, которая связала меня с людьми. Мои чувства вернулись, и это было похоже на то, что дверь захлопывается, запирается.
  
  Я чувствовал… я не чувствовал ничего, кроме колотящегося сердца и блестящего пота на лбу. То, что он сделал, не только ослабило хватку страха публики, но и уничтожило его. Чувства исчезли так быстро, что я почти задумался, чувствовал ли я их вообще. Если бы это просто мой разум подшучивал надо мной, когда лица передо мной снова прояснились, непрерывный натиск различных оттенков страха и паники…
  
  Мой взгляд стал резче, когда я еще раз взглянул на толпу, сосредоточив внимание на лицах, на которых не было никаких эмоций. Обеспокоенный их пустыми чертами лица, струйка беспокойства пробежала по моей спине. Я сосредоточился на одном из мужчин. Он был моложе, светлые волосы ниспадали ему на плечи. Он был слишком далеко, чтобы разглядеть цвет его глаз, но он пристально смотрел на герцога и герцогиню, плотно сжав губы, челюсти вытянулись в жесткую широкую линию, в то время как те, кто стоял вокруг него, переглянулись с ужасом.
  
  Я узнал его.
  
  Он был в городском совете. Тогда у него было такое же выражение лица, и случилось то же самое - странный поток ощущений, который я не мог почувствовать.
  
  Или я не знаю , что я мог .
  
  Я проверил толпу еще раз, легко улавливая таких, как он. Я мог видеть по крайней мере дюжину.
  
  Мой взгляд скользнул обратно к блондину, когда я подумала о том, что чувствовала, когда была с Лорен. То, что я чувствовал от нее, теперь имело смысл, учитывая то, что произошло. Она была взволнована возможностью присутствия Темного поблизости, как бы это ни тревожило. И у нее были бы основания опасаться, что я что-то скажу. Этот человек может не проявлять эмоций в своих чертах, но если бы он не согласился с тем, что делалось с семьей Тулис, неудивительно, что он сейчас почувствует гнев.
  
  Может, это все было в моей голове. Возможно, что-то случилось с моим подарком. Возможно ли, что он развивался так, чтобы я мог испытывать другие эмоции, кроме боли? Я не знал, и мне нужно было выяснить, но я должен был сказать что-то сейчас на всякий случай.
  
  Я повернул голову направо, к Виктеру. "Вы видите его?" - прошептала я, описывая блондина.
  
  "Да." Виктер подошел ближе.
  
  «Есть и другие, подобные ему». Я столкнулся с аудиторией.
  
  «Я вижу их», - сказал он. «Будьте начеку, Хоук. Там-"
  
  "Может быть проблема?" Хоук перебил его. «Я выслеживал блондина двадцать минут. Он медленно продвигается вперед. Еще трое тоже приблизились ».
  
  Мои брови приподнялись. Он был очень наблюдательным.
  
  «Мы в безопасности?» - спросила Тони, удерживая внимание на толпе.
  
  - Всегда, - пробормотал Хоук.
  
  Я кивнул, когда ее взгляд ненадолго встретился с моим, надеясь, что она успокоилась. Моя рука коснулась моего бедра. Мой кинжал был спрятан под белую тунику до пола. Ощущение костяной ручки помогло облегчить сохранявшуюся панику.
  
  Герцог все еще завораживал толпу рассказами о запекании и ужасе, в то время как я сосредоточился на светловолосом мужчине. На широких плечах у него был темный плащ, под которым можно было спрятать любое количество оружия.
  
  Я знал это из личного опыта.
  
  «Но мы говорили с богами от вашего имени». Раздался голос герцогини. «Мы сказали им, что люди Солиса, особенно те, кто живет в Масадонии, достойны. Они не разочаровались в тебе. Мы позаботились об этом ».
  
  Раздались аплодисменты, настроение толпы быстро изменилось, но блондин по-прежнему никак не отреагировал.
  
  «И мы будем уважать их веру в людей Солиса, не защищая тех, кого вы подозреваете в поддержке Темного, которые не ищут ничего, кроме разрушения и смерти», - сказала она. «Вы будете очень вознаграждены в этой жизни и в жизни за ее пределами. Это мы можем вам обещать ».
  
  Был еще один раунд аплодисментов, а затем кто-то крикнул: «Мы будем чествовать их во время обряда!»
  
  "Мы будем!" - воскликнула герцогиня, отталкиваясь от уступа. «Есть ли лучший способ выразить богам нашу благодарность, чем праздновать Ритуал?»
  
  Затем он и Ее светлость отступили с балкона, бок о бок, почти соприкоснувшись, но не совсем так, как они оба подняли руки с противоположных сторон тел и начали махать ...
  
  "Ложь!" - крикнул из толпы голос. Это был блондин. « Лжецы ».
  
  Казалось, время остановилось. Все замерли.
  
  «Ты ничего не делаешь, чтобы защитить нас, прячась в своих замках за своей охраной! Вы только и делаете, что крадете детей во имя ложных богов! » он закричал. «Где третий и четвертый сыновья и дочери? Где они на самом деле? »
  
  Затем раздался звук, резкий вдох, который исходил отовсюду, как внутри, так и снаружи меня.
  
  Плащ блондина распахнулся, когда он выдернул руку. Снизу раздался крик - крик предупреждения. Охранник верхом на лошади повернулся, но не успел. Светловолосый мужчина поднял руку и ...
  
  "Хватай его!" крикнул командир Янсен.
  
  Мужчина что-то бросил. Это не был кинжал или камень. Он был слишком странной формы для этого, разорвав воздух, направляясь прямо к герцогу Масадонскому. Он двигался невероятно быстро, превращаясь почти в пятно, когда Виктер оттолкнул меня плечом. Рука Хоука обняла меня за талию, и он прижал меня к себе, когда объект пролетел мимо нас, врезавшись в стену. Он оторвался от земли, и мой взгляд опустился туда, где он остановился.
  
  Это была… это была рука.
  
  Виктер встал на колени, поднял его и встал, его губы были напряжены. «Что во имя богов?» пробормотал он.
  
  Но это была не просто рука. Это была когтистая сероватая рука Крэйвена.
  
  Я посмотрел на блондина. Королевская гвардия поставила его на колени, скрестив руки за спину. Кровь залила ему рот.
  
  «От крови и пепла», - крикнул он, даже когда охранник схватился за его затылок. "Мы поднимем! Мы восстанем из крови и пепла! » Снова и снова он выкрикивал эти слова, пока даже охранники тащили его сквозь толпу.
  
  Герцог повернулся к толпе и засмеялся холодным и сухим смехом . «И вот так боги раскрыли по крайней мере одного из вас, не так ли?»
  
  
  
  
  
  Глава 19
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Хоук быстро проводил нас с Тони обратно в замок, а Виктер подошел, чтобы поговорить с командиром.
  
  «Где в мире этот человек получил руку Крейвена?» - спросила Тони, плотно прижимая кожу вокруг рта, когда мы проходили мимо Большого зала под знаменами.
  
  «Он мог быть за пределами Поднятия и отрезать его от одного из тех, кто был убит прошлой ночью», - ответил Хоук.
  
  «Это…» Тони приложила руку к груди. «У меня действительно нет слов для этого».
  
  Я тоже, но придаток мог быть от проклятого, который обратился внутри Возвышенности. Я держал это при себе, пока мы проходили мимо нескольких слуг. «Не могу поверить, что он сказал то, что он сделал с детьми - третьим и четвертым сыном и дочерьми».
  
  - Я тоже, - сказал Тони.
  
  Какая ужасная вещь требовать. Те дети, многие из которых к тому времени уже стали взрослыми, находились в храмах, служа богам. Хотя я не был согласен с отсутствием исключений, намек на то, что их украли, как если бы это было сделано в гнусных целях, было возмутительным. Достаточно было сказать несколько слов, чтобы они вели себя как инфекция, заражая разум человека. Мне даже не хотелось представлять, о чем сейчас думают родители тех детей.
  
  «Я не удивлюсь, если больше людей будут думать в том же духе», - прокомментировал Хоук, и мы с Тони повернули головы в его сторону. Он шел рядом со мной, только на шаг позади. Он приподнял брови. «Никого из этих детей не видели».
  
  - Их видели Жрецы, Жрицы и Вознесенные, - поправила Тони.
  
  «Но не по семье». Его взгляд скользнул по статуям, когда мы направились к лестнице. «Возможно, если бы люди могли видеть своих детей время от времени, подобные убеждения можно было бы легко отбросить. Страхи развеялись ».
  
  Он был прав, но ...
  
  «Никто не должен делать подобные заявления без каких-либо доказательств», - возражал я. «Все, что это делает, это вызывает ненужное беспокойство и панику - панику, которую создали Descenters, а затем воспользуются ею».
  
  "Согласовано." Он взглянул вниз. «Следи за своим шагом. Не хочу, чтобы ты продолжала придерживаться новой привычки, принцесса.
  
  «Спотыкаться один раз - не привычка», - парировал я. «И если вы согласны, то почему бы вы сказали, что не удивитесь, если бы другие почувствовали то же самое?»
  
  «Потому что согласие не означает, что я не понимаю, почему некоторые так думают», - ответил он, и я закрыл рот. «Если Вознесенные действительно обеспокоены тем, что этим утверждениям верят, все, что им нужно сделать, - это позволить детям быть увиденными. Я не могу представить, что это слишком сильно повлияло бы на их служение богам ».
  
  Нет.
  
  Я не думал, что это будет.
  
  Взглянув на Тони, я увидел, как она смотрит на Хоука, пока мы шли по коридору второго этажа к старой части замка. "Что вы думаете?" Я спросил.
  
  Тони моргнула, глядя на меня. «Я думаю, вы оба говорите одно и то же».
  
  На лице Хоука появилась полуулыбка, и я ничего не сказал, пока мы поднимались по лестнице. Хоук остановил нас возле двери Тони. «Если вы не возражаете, мне нужно поговорить с Пенеллафом наедине».
  
  Мои брови приподнялись за вуалью, в то время как Тони послала нам плохо скрываемый взгляд, когда уголки ее губ приподнялись. Затем она подождала, пока я подаю сигнал, все в порядке или нет.
  
  «Все в порядке», - сказал я ей.
  
  Тони кивнула, а затем открыла дверь, остановившись достаточно долго, чтобы сказать: «Если я тебе понадоблюсь, стучи». Она остановилась. « Принцесса ».
  
  Я застонал.
  
  Хоук усмехнулся. «Она мне действительно нравится».
  
  «Я уверен, что она хотела бы это услышать».
  
  «Хотели бы вы услышать, что вы мне действительно нравитесь?» он спросил.
  
  Мое сердце екнуло, но я проигнорировал этот дурацкий орган. «Тебе было бы грустно, если бы я сказал« нет »?»
  
  «Я был бы опустошен».
  
  Я фыркнул. "Я уверен." Мы подошли к моей двери. «О чем тебе нужно было поговорить?»
  
  Он кивнул в комнату, и, решив, что то, что он должен сказать, было тем, что он не хотел слышать, я пошел открывать дверь -
  
  «Я должен войти первым, принцесса». Он легко уводил меня в сторону.
  
  "Почему?" Я нахмурился, глядя на его спину. «Как ты думаешь, меня могут ждать кто-нибудь?»
  
  «Если Темный однажды пришел за тобой, он придет за тобой снова».
  
  Холодок пробежал по моей спине, когда Хоук вошел в комнату. Две масляные лампы остались гореть у двери и у кровати, а в камин были добавлены дрова, и комната залилась мягким теплым светом. Я не смотрел слишком долго на кровать, а это означало, что я каким-то образом в конечном итоге уставился на широкую спину Хоука, пока он осматривал комнату. Края его волос касались воротника туники, и эти пряди выглядели такими… мягкими. Я не прикасался к ним той ночью в «Красной жемчужине», и мне очень хотелось этого.
  
  Мне нужна была помощь.
  
  «Могу ли я войти?» - спросил я, сцепив руки вместе. «Или мне лучше подождать здесь, пока вы будете искать под кроватью бродячих кроликов?»
  
  Хоук оглянулся через плечо. «Я беспокоюсь не о пылевых кроликах. А шаги? Да."
  
  "О, боги мои ..."
  
  «И Темный будет продолжать приходить, пока не получит то, что хочет», - сказал он, глядя в сторону. Я вздрогнул. «Ваш номер всегда следует проверять перед тем, как войти в него».
  
  Я скрестил руки на груди, замерзший, несмотря на огонь. Я смотрел, как он вернулся к двери и тихонько ее закрыл.
  
  Хоук повернулся ко мне, держась за рукоять короткого меча, и удвоение ударов в моей груди. Его лицо было так поразительно сложено. От широких губ, скошенных вверх бровей до темных ямок под высокими широкими скулами - он мог бы стать музой для картин, которые висели в городском Атенеуме.
  
  "С тобой все впорядке?" - спросил Хоук.
  
  "Да. Почему вы спрашиваете?"
  
  «С вами что-то случилось, когда герцог обратился к народу».
  
  Я сделал мысленную заметку, чтобы помнить, насколько наблюдательным был Хоук. «Я был…» Я начал говорить, что со мной все в порядке, но я знал, что он не поверит этому. «У меня легкое головокружение. Думаю, я сегодня недостаточно поел ».
  
  Его пристальный взгляд отслеживал то, что он мог видеть на моем лице, и даже с вуалью я чувствовала себя невыносимо незащищенной, когда он смотрел на меня так, как тогда. "Я ненавижу это."
  
  "Ненавижу что?" - смущенно спросил я.
  
  Хоук ответил не сразу. «Ненавижу разговаривать с вуалью».
  
  "Ой." Понимание охватило меня, когда я протянул руку и коснулся той длины, которая скрывала мои волосы. «Я полагаю, что большинству людей это не нравится».
  
  "Я не могу представить, чтобы вы это сделали".
  
  «Не знаю», - признал я и затем оглядел комнату, как будто ожидал, что Жрица Аналия где-то прячется. «Я имею в виду, я бы предпочел, чтобы люди могли меня видеть».
  
  Он склонил голову набок. "На что это похоже?"
  
  Воздух перехватил мое горло. Никто ... никто никогда не спрашивал меня об этом раньше, и хотя у меня было много мыслей и чувств по поводу вуали, я не знал, как выразить их словами, хотя я и доверял Хоуку.
  
  Некоторые вещи, однажды сказанные, получили свою собственную жизнь.
  
  Я подошел к одному из стульев и сел на край, пытаясь придумать, что сказать. Внезапно мой мозг как бы выплюнул единственное, что пришло в голову. «Это задыхается».
  
  Хоук подошел ближе. «Тогда почему ты это носишь?»
  
  «Я не понимал, что у меня был выбор». Я посмотрел на него.
  
  «Теперь у тебя есть выбор». Он встал передо мной на колени. «Это только ты и я, стены и жалкая нехватка мебели».
  
  Мои губы дернулись.
  
  «Ты носишь вуаль, когда будешь с Тони?» он спросил.
  
  Я отрицательно покачал головой.
  
  «Тогда почему ты его сейчас носишь?»
  
  «Потому что ... мне разрешено быть с ней без чадры».
  
  «Мне сказали, что ты должен быть без чадры все время, даже с теми, кому разрешено видеть тебя».
  
  Конечно, он был прав.
  
  Хоук приподнял бровь.
  
  Я вздохнул. «Я не ношу вуаль, когда нахожусь в своей комнате, и я не ожидаю, что кто-нибудь войдет, кроме Тони. И я не ношу его тогда, потому что чувствую… больше контроля. Я могу сделать-"
  
  «Выбор не носить его?» он закончил за меня.
  
  Кивнув, я был более чем ошеломлен тем, что он это сделал.
  
  «Теперь у тебя есть выбор».
  
  "Я делаю." Но трудно объяснить, что завеса также служила преградой. С его помощью я вспомнил, кем я был, и о важности этого. Без него, ну, было легко хотеть… просто хотеть .
  
  Его взгляд скользнул по пелене, и прошло долгое мгновение. Затем он кивнул и медленно поднялся. «Я буду снаружи, если тебе что-нибудь понадобится».
  
  В горле образовался странный комок, из-за которого я не могла говорить. Я остался на месте, когда он вышел из комнаты, глядя на закрытую дверь, когда он ушел. Я не двинулся с места. Я не снимал вуаль. Не надолго.
  
  Пока я больше не хочу .
  
  
  
  00014.jpg
  
  
  
  На следующий вечер я стоял у приемной герцогини на втором этаже. Это было в противоположном конце зала от герцога, и я держался спиной к его комнате. Я не хотел этого видеть, не говоря уже о том, чтобы думать об этом.
  
  Два королевских гвардейца стояли возле комнаты Джасинды, а Виктер ждал рядом со мной. В то утро я рассказала ему, что на самом деле произошло во время обращения герцогини и герцога к народу, и почему я не был уверен, действительно ли я что-то почувствовал или нет. Он предложил мне поговорить с герцогиней, поскольку жрица вряд ли предоставит мне какую-либо полезную информацию, а герцогиня, в зависимости от ее настроения, с большей вероятностью будет говорить открыто.
  
  Я просто надеялся, что она болтает.
  
  Ни Виктер, ни я не разговаривали в присутствии других королевских гвардейцев, но я знал, что его беспокоит то, что я рассказываю. О том, что это могло означать, было ли это развитием моего дара или моим умом.
  
  « Это может быть стресс от всего, что произошло », - сказал он. « Возможно, лучше подождать, пока вы не будете уверены, что это ваш подарок, прежде чем предупреждать кого-либо ».
  
  Я знал, что Виктер беспокоился о том, что, если бы это было мое мнение, что оно каким-то образом будет направлено против меня, но я не хотел ждать, пока это повторится снова. Я бы предпочел сейчас знать, был ли это мой дар, чтобы лучше отреагировать.
  
  Дверь открылась, и из нее вышел один из королевских гвардейцев. «Ее светлость сейчас увидит вас».
  
  Виктер остался снаружи, как и планировал, поскольку предполагалось, что о моем даре будут знать только герцог и герцогиня и духовенство Храма.
  
  Я нарушил так много правил, что неудивительно, что Хоук казался удивленным, когда я не снимал вуаль накануне вечером. Вот о чем я думал, входя в приемную. Я отбросил эти мысли, когда огляделся.
  
  Мне всегда нравился этот номер со стенами цвета слоновой кости и светло-серой мебелью. В этом было что-то умиротворяющее, но также теплое и уютное, несмотря на отсутствие окон. Это должны были быть все ослепительные люстры. Мой взгляд нашел герцогиню сидящей за маленьким круглым столиком, за которым она пила из маленькой чашки. В платье бледно-желтого цвета она напомнила мне столичную весну.
  
  Она подняла глаза с легкой улыбкой на ее нестареющем лице. "Прийти. Присаживайся."
  
  Идя вперед, я сел на стул напротив нее, заметив тарелку с выпечкой. Остались только предметы с орехами. Шоколадные лепешки, вероятно, были съедены первыми. У герцогини были такие же слабости, как и у Виктера.
  
  «Вы хотели поговорить со мной?» Она поставила нежную чашку с цветами на подходящее блюдце.
  
  Я кивнул. "Да. Я знаю, что ты очень занят, но я надеялся, что ты сможешь мне чем-то помочь ».
  
  Она наклонила голову, посылая мягкие рыжеватые волны, падающие через плечо. «Должен признаться, я вам любопытен. Я не могу вспомнить, когда вы в последний раз обращались ко мне за помощью.
  
  Я мог бы. Это было, когда я попросил перенести мои покои в старую часть замка, чего, я был уверен, она до сих пор не совсем понимала. «Я хотел поговорить с тобой…» Я глубоко вздохнул. «Я хотел поговорить с вами о моем подарке».
  
  Ее угольно-черные глаза слегка расширились. «Я не ожидал, что это станет темой. Кто-нибудь обнаружил ваш дар? »
  
  «Нет, ваша светлость. Это совсем не то, что произошло ».
  
  Взяв салфетку с колен, она вытерла пальцы. "Что тогда? Пожалуйста, не держи меня в напряжении ».
  
  «Я думаю, что с этим что-то происходит», - сказал я ей. «Было несколько ситуаций, когда я ... мне кажется, я чувствовал что-то помимо боли».
  
  Медленно она положила салфетку на стол. «Вы использовали свой дар? Вы знаете, что боги запретили вам это делать. Только когда тебя сочтут достойным такого дара, ты не сможешь им воспользоваться ».
  
  "Я знаю. Нет, - легко соврала я. Наверное, слишком легко. «Но иногда это просто случается. Когда я нахожусь в большой толпе, мне трудно это контролировать ».
  
  «Это обсуждалось со Жрицей?»
  
  Боги добрые, нет. «Это случается не часто. Клянусь, это случилось совсем недавно. Я удвою свои усилия, чтобы контролировать это, но когда это случилось раньше, я думаю, что ... я думаю, что чувствовал что-то еще, кроме боли ».
  
  Герцогиня смотрела на меня, не мигая, что казалось маленькой вечностью, а затем она поднялась со своего места. Немного встревоженный, я смотрел, как она подошла к белому шкафу у стены. «Как вы думаете, что вы чувствовали?»
  
  «Гнев», - ответил я. «Во время заседания городского совета и прошлой ночью я почувствовал гнев». Я бы не стал говорить о Лорен. Я бы не стал с ней так поступать. «Это был тот человек, который ...»
  
  «Спускающийся?»
  
  "Да. По крайней мере, я так думаю, - поправил я. «Думаю, я чувствовал от него гнев».
  
  Она налила себе напиток из графина. «Чувствовали ли вы что-нибудь еще, что вам кажется ненормальным?»
  
  «Я ... мне кажется, я тоже чувствовал страх. Когда герцог говорил о нападении Крейвена. Ужас очень похож на боль, но ощущается по-другому, и я подумал, что мог чувствовать что-то вроде… я не знаю. Возбуждение? Или предвкушение ». Я нахмурился. «Полагаю, эти две вещи - одно и то же. В некотором смысле, в ...
  
  "Вы что-нибудь чувствуете сейчас?" Она повернулась ко мне, держа в руке стакан того, что, как мне показалось, могло быть шерри.
  
  Я моргнул из-за вуали. «Вы хотите, чтобы я использовал свой дар на вас?»
  
  Она кивнула.
  
  "Я думал-"
  
  «Неважно, что ты думаешь», - прервала она, и я напрягся. «Я хочу, чтобы ты использовал свой дар сейчас и сказал мне, что ты чувствуешь, если вообще что-нибудь».
  
  Несмотря на то, что ее просьба показалась мне более чем странной, я сделал то, что она просила. Я открыл свои чувства, почувствовал, как веревка протянулась между нами, и… и соединяюсь ни с чем, кроме огромной пустоты. По моей коже пробежала дрожь.
  
  «Ты что-нибудь чувствуешь, Пенеллаф?»
  
  Прервав связь, я покачал головой. «Я ничего не чувствую, ваша светлость».
  
  Герцогиня резко выдохнула через ноздри, а затем выпила напиток одним впечатляющим глотком.
  
  Мои глаза расширились, когда мой разум быстро обработал ее реакцию. Как будто она… ожидала, что я что-то от нее почувствую, но я никогда не мог этого сделать. Я не думаю , что я когда - либо будет в состоянии.
  
  «Хорошо», - выдохнула она, ее юбки обвились вокруг щиколоток, когда она повернулась к шкафу и поставила стакан.
  
  «Мне было интересно, действительно ли я что-то чувствую или…» Я замолчал, когда она повернулась ко мне.
  
  «Я верю, что твой дар… созревает», - сказала она, подходя ко мне. Яркий свет над ней отражался от обсидианового кольца на ее пальце, когда она держалась за спинку стула. «Было бы логично, что это произойдет, когда вы приближаетесь к своему Вознесению».
  
  «Так это… нормально?»
  
  Она прищелкнула языком от неба. На мгновение показалось, что она собиралась что-то сказать, но потом передумала. «Да, я верю в это, но я… я бы не стал говорить об этом с Его светлостью».
  
  От этого тонко завуалированного предупреждения по моим плечам закралось напряжение. Я никогда не был уверен, знала ли герцогиня о… пристрастиях своего мужа. Я не мог представить, как она могла быть полностью слепа к ним, но какая-то часть меня надеялась, что она осталась. Потому что, если она знала и ничего не делала, чтобы его остановить, разве ей стало лучше? Или я был к ней справедлив? То, что она была Вознесенной, не означало, что она имела власть над своим мужем.
  
  «Это ... напомнило бы ему о первой Деве», - прошептала она.
  
  В шоке я уставился на нее. Я не ожидал, что она воспитывает первую Деву, ту, что была передо мной, - единственную другую Деву, о которой я знал. «Это ... случилось с предыдущей Девой?»
  
  "Это было". Ее костяшки побледнели, и я кивнул. Были только две девушки, избранные богами. «Что ты знаешь о Первой Деве?»
  
  «Ничего», - признал я. «Я не знаю ее имени и даже когда она жила». Или что случилось с ней при ее Вознесении.
  
  Или почему это имело значение, напоминал ли мой дар развития герцогу ее или нет.
  
  «Для этого есть причина».
  
  Там было? Жрица Аналия никогда мне ничего не рассказывала. Она игнорировала любые вопросы о ней или моем Вознесении.
  
  «Мы не говорим о первой Деве, Пенеллафе, - сказала она. «Дело не в том, что мы просто решили не делать этого. Дело в том, что мы не можем ».
  
  «Боги… запретили это?» Я подозревал.
  
  Она кивнула, когда ее взгляд, казалось, проник сквозь мою вуаль. «Я нарушу правило только один раз и буду молиться, чтобы боги простили меня, но я скажу вам это в надежде, что ваше будущее не кончится так же, как у первой Девы».
  
  У меня было очень плохое предчувствие по поводу того, к чему все идет.
  
  «Мы не говорим о ней. Всегда. Ее имя не достойно ни наших губ, ни воздуха, которым мы дышим. Если бы это было возможно, я бы полностью вычистил ее имя и ее историю ». Стул треснул под рукой герцогини Тирман, напугав меня.
  
  Мое сердце чуть не остановилось в груди. «Была ли она… признана богами недостойной?»
  
  «Каким-то маленьким чудом она не смогла, но это не значит, что она была достойна».
  
  Если она не была признана недостойной, то почему о ней никогда не говорили? Конечно, она не могла бы быть такой плохой, если бы ее не сочли недостойной.
  
  «В конце концов, ее достоинство не имело значения». Герцогиня Тирман подняла пальцы. Стул покоробился, раскололся. «Ее действия поставили ее на путь, который закончился ее смертью. Темный убил ее.
  
  
  
  
  
  Глава 20
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  « После многих лет разрушения, которое опустошило целые города, оставив сельские районы и деревни в руинах и унесшего жизни сотен тысяч жизней, мир оказался на грани хаоса, когда накануне Битвы при Расколотых Кости Джалара Солис из Острова Водина собрали свои силы у города Помпай, последней цитадели атлантов . Я прочистил горло, чувствуя себя ужасно неудобно. Мало того, что это было самое длинное предложение в истории человечества, я всегда ненавидел читать вслух, но особенно когда у меня был Хоук в качестве аудитории. Я не смотрел на него с тех пор, как начал читать. Тем не менее, я был почти уверен, что он делал все, что в его силах, чтобы оставаться бдительным и не скучать до засыпания стоя. « Который находился у подножия гор Скотос…»
  
  «Скотос», - прервала его Жрица Аналия. «Это произносится как скотис . Вы знаете, как это произносится, Дева. Делай это правильно ».
  
  Мои пальцы сжали кожаный переплет. История Войны Двух Королей и Королевства Солис занимала более тысячи страниц, и каждую неделю мне приходилось читать несколько глав во время сеансов с Жрицей. Я бы, наверное, прочитал весь фолиант вслух больше дюжины раз и поклялся, что каждый раз Жрица меняла то, как произносится Скотос .
  
  Я этого не говорил. Вместо этого я сделал глубокий долгий вдох и попытался игнорировать почти непреодолимое желание бросить книгу ей в лицо. Это нанесет некоторый ущерб. Наверное, сломать ей нос. Образ ее обхватывания окровавленного лица вызвал тревожную радость.
  
  Я подавил зевок, сосредоточившись на тексте. Я не спал большую часть ночи, думая о том, что мне рассказала герцогиня, поэтому мало спал.
  
  И, как я уже сказал Виктеру, я получил несколько ответов. Но для меня было облегчением узнать, что происходящее не было чем-то, что я вызывал в воображении. Мои способности развивались, что бы это ни значило. Герцогиня не хотела обсуждать это дальше. Итак, хотя я знал, что происходящее было в некоторой степени нормальным, мне также оставалось знание, что первая Дева сделала что-то, что поставило ее на путь взаимодействия с Темным, который убил ее.
  
  Это не совсем успокаивало.
  
  Также не было информации о том, что первая Дева была каким-то образом связана с герцогом. Не поэтому ли он относился ко мне так же? Возможно, это не имело отношения к моей матери.
  
  Я сделал неглубокий вдох. «' ' Который находился у подножия гор Скотис ... ''
  
  «На самом деле это произносится как Скотос», - послышалось прерывание из угла комнаты.
  
  Мои глаза за вуалью расширились, когда я посмотрел на Хоука. Его лицо было почти лишено выражения. Я взглянул на Жрицу, которая села напротив меня на такой же твердый деревянный стул без подушек.
  
  Я понятия не имел, сколько лет Жрице. Ее лицо было без макияжа и гладким, но я подумал, что ей, возможно, под конец третьего десятилетия жизни. В ее каштановых волосах не было седых прядей, которые были резко зачесаны назад и собраны в пучок на затылке, из-за чего ее лицо напоминало мне ястребов, которых я иногда видел сидящими высоко в Садах Королевы. Бесформенное красное платье закрывало ее прямо из-под шеи, оставляя видимыми только руки.
  
  Я никогда не видел, чтобы женщина улыбалась.
  
  И теперь она определенно не улыбалась, глядя через плечо на Хоука. "А как бы вы узнали?" Насмешка капала с ее тона, как кислота.
  
  «Моя семья родом из сельхозугодий недалеко от Помпая, до того, как эта территория была разрушена и превратилась в пустоши, которые мы знаем сегодня», - пояснил он. «Моя семья и другие жители той местности всегда произносили горный хребет так, как впервые сказала Дева». Он сделал паузу. «Некоторым трудно овладеть языком и акцентом жителей Дальнего Запада. Однако Дева, похоже, не попадает в эту группу ».
  
  Я был уверен, что мои глаза вот-вот вылезут из моего лица в ответ на очевидное оскорбление. Я закусил губу, чтобы не улыбнуться.
  
  Уже окоченевшие плечи жрицы Аналии дернулись назад, когда она посмотрела на Хоука. Я практически видел, как из ее ушей выходит пар. «Я не знала, что спрашивала о твоих мыслях», - сказала она таким же испепеляющим тоном, как и ее взгляд.
  
  "Мои извенения." Он покорно склонил голову, но это была худшая попытка, потому что его янтарные глаза почти плясали от веселья.
  
  Она кивнула. «Извинения…»
  
  «Я просто не хотел, чтобы Дева казалась необразованной, если бы возникли какие-либо дискуссии о горах Скотос», - добавил он.
  
  О, боги ...
  
  «Но с этого момента я буду молчать», - сказал Хоук. «Пожалуйста, продолжай, Дева. У тебя такой прекрасный голос для чтения, что даже я увлечен историей Солиса.
  
  Я хотел смеяться. Он закрывался у меня в горле, угрожая вырваться наружу, но я не мог этого допустить. Моя хватка ослабла на краях книги. « Который сидел у подножия гор Скотос, боги наконец выбрали сторону». Когда Жрица ничего не сказала, я продолжил. « Никтос, царь богов, и его сын Теон, бог войны, явились перед Джаларой и его армией. Не доверяя атлантам и их неестественной жажде крови и власти, они стремились помочь положить конец жестокости и угнетению, которые пожали эти земли под властью Атлантиды » . Я вздохнул.
  
  «' Джалара Солис и его армия были храбрыми, но Никтос в своей мудрости видел, что они не могут победить атлантов, которые поднялись до божественной силы благодаря кровопролитию невинных ... '
  
  «За время своего правления они убили сотни тысяч человек. Кровопускание - это мягкое описание того, что они на самом деле сделали. Они кусали людей, - пояснила Жрица Аналия, и когда я взглянул на нее, в ее темно-карих глазах загорелся странный блеск. «Выпили их кровь и напились силой - силой и почти бессмертием. И те, кого они не убивали, стали эпидемией, которую мы теперь знаем как Крейвен. Вот против кого наши возлюбленные Король и Королева храбро выступили и были готовы умереть, чтобы свергнуть ».
  
  Я кивнул.
  
  Ее пальцы стали розовыми от того, как крепко она сжала руки, лежавшие у нее на коленях. "Продолжать."
  
  Я не смел смотреть на Хоука. « Не желая видеть провал Джалары с островов Водина, Никтос дал первое Благословение богов, разделив с Джаларой и его армией кровь богов ». Я вздрогнул. Это был еще один нежный термин для употребления крови богов. « Ободренный силой и мощью, Джалара с островов Водина и его армия смогли победить атлантов во время битвы при переломах костей, тем самым положив конец правлению коррумпированного и жалкого королевства. '”
  
  Я начал переворачивать страницу, зная, что следующая глава будет посвящена Вознесению Королевы и строительству Первого Восхождения.
  
  "Почему?" - потребовала ответа Жрица.
  
  Сбитый с толку, я посмотрел на нее. "Что почему?"
  
  «Почему ты просто вздрогнул, когда прочитал отрывок о Благословении?»
  
  Я не понимал, что мое действие было таким заметным. «Я…» Я не знала, что сказать, что бы не разозлило Жрицу и не побежало бы обратно к Герцогу.
  
  «Вы казались встревоженными», - подчеркнула она смягченным тоном. Я знал, что лучше не верить этому. «Что такого в Благословении, что на тебя так повлияло?»
  
  «Я не беспокоюсь. Благословение - это честь…
  
  «Но вы вздрогнули», - настаивала она. «Если вы не сочтете действие Благословения приятным, разве я не могу предположить, что оно вас беспокоит?»
  
  Приятно? Мое лицо пылало докрасна, и я был благодарен за вуаль. «Просто… Благословение похоже на то, как атланты стали такими могущественными. Они пили кровь невинных, а Вознесенные пили кровь богов ...
  
  «Как вы смеете сравнивать Вознесение с тем, что сделали атланты?» Жрица быстро двинулась вперед, наклонившись вперед и схватив меня за подбородок пальцами. «Это не одно и то же. Возможно, ты полюбил трость и намеренно пытаешься разочаровать не только меня, но и герцога ».
  
  В тот момент, когда ее кожа коснулась моей, я заблокировал свои чувства. Я не хотел знать, чувствовала ли она боль или что-то еще.
  
  «Я не говорил, что это было так», - сказал я, увидев, как Хоук шагнул вперед. Я сглотнул. «Просто это напомнило мне…»
  
  «Тот факт, что вы думаете об этих двух вещах в одной мысли, очень беспокоит меня, Дева. Атланты забрали то, чего не дали. Во время Вознесения боги дарят кровь ". Ее хватка сжалась, почти болезненная, и мой дар растянулся на моей коже, как будто он хотел, чтобы его использовали. «Это не то, что мне нужно объяснять будущему королевства, наследию Вознесенных».
  
  Насколько я себя помню, это говорили все, даже Виктер, и это действовало мне на нервы и лежало, как валун, на моих плечах. «Будущее всего королевства зависит от того, что меня отдадут богам в мой девятнадцатый день рождения?»
  
  Ее и без того тонкие губы почти исчезли.
  
  «Что бы случилось, если бы я не вознесся?» - потребовал я ответа, думая о первой Деве. Это не звучало так, как будто она Вознеслась, и все еще были здесь. «Как это остановит других от Вознесения? Неужели боги так охотно откажутся пролить свою кровь ...
  
  Я резко ахнула, когда Жрица подняла руку. Это будет не первый раз, когда она ударит меня, но на этот раз язвительный удар не пришелся.
  
  Хоук двигался так быстро, что я не видел, чтобы он выходил из-за угла. Но теперь он держал запястье Жрицы. «Убери пальцы с подбородка Девы. Теперь."
  
  Глаза жрицы Аналии расширились, когда она посмотрела на Хоука. «Как ты посмел прикоснуться ко мне?»
  
  «Как ты посмел тронуть Деву пальцем?» Его челюсть сжалась, когда он посмотрел на женщину. «Возможно, я был недостаточно ясен для вас. Убери свою руку от Девы, или я буду действовать после твоей попытки причинить ей вред. И я могу заверить вас, что прикосновение к вам будет наименьшей из ваших проблем ».
  
  Я мог перестать дышать, когда смотрел на них. Никто никогда не вмешивался во время одной из тирад Жрицы. Тони не мог. Если бы она это сделала, ей было бы хуже, а я бы никогда этого не ожидал и не хотел. Райлан часто поворачивал в другую сторону, как и Ханнес. Даже Виктер никогда не был таким смелым. Обычно он находил способ прервать ситуацию, чтобы не допустить обострения ситуации. Но меня несколько раз били на его глазах, и он ничего не мог поделать.
  
  Но теперь между нами стоял Хоук, явно готовый выполнить свою угрозу. И хотя я знал, что, скорее всего, заплачу за это позже, как и он, я хотел вскочить и обнять его. Не потому, что он защищал меня - меня сильнее ударили ветки, когда я шел через Рощу Вишера. Была причина куда более мелкая. Наблюдать, как обычное самодовольство Жрицы исчезает под тяжестью потрясения, и наблюдать, как ее рот открывается, и как ее щеки покрываются красными пятнами, было почти так же приятно, как бросить книгу ей в лицо.
  
  Вибрируя от ярости, она отпустила мой подбородок, и я откинулся назад. Хоук отпустил ее запястье, но остался там. Ее грудь поднималась и опускалась под платье, когда она положила обе руки на ноги.
  
  Она повернула ко мне голову. «Тот факт, что вы даже скажете такие вещи, показывает, что вы не уважаете оказанную вам честь. Но когда вы пойдете к богам, к вам будут относиться с таким же уважением, какое вы проявили сегодня ».
  
  "Что это обозначает?" Я спросил.
  
  «Эта сессия окончена», - вместо этого ответила она, вставая со своего места. «Я слишком много делаю с Ритуалом всего в двух днях пути. У меня нет времени проводить с таким недостойным человеком, как ты.
  
  Я увидел, как глаза Хоука сузились, и встал, положив книгу на табурет, и заговорил раньше, чем Хок смог. «Я готов вернуться в свои покои», - сказал я ему, а затем кивнул Жрице. "Добрый день."
  
  Она не ответила, и я направился к двери, с облегчением, когда Хоук пошел за мной. Я подождал, пока мы прошли полпути через банкетный зал, прежде чем говорить.
  
  «Ты не должен был этого делать», - сказал я ему.
  
  «Я должен был позволить ей ударить тебя? В каком мире это было бы приемлемо? »
  
  «В мире, где тебя наказывают за то, что даже не повредит».
  
  «Мне плевать, если она бьет, как мышонок, этот мир облажался, если кто-то сочтет это приемлемым».
  
  Глаза расширились, я остановился и посмотрел на него. Его глаза были подобны осколкам янтаря, его челюсть была такой же твердой. «Стоит ли терять свою позицию и подвергаться остракизму?»
  
  Он посмотрел на меня сверху вниз. «Если тебе даже придется задать этот вопрос, значит, ты меня совсем не знаешь».
  
  «Я почти не знаю тебя», - прошептала я, раздраженная язвой, которую оставили после себя его слова.
  
  «Что ж, теперь ты знаешь, что я никогда не буду стоять в стороне и смотреть, как кто-то ударит тебя или кого-то другого без причины, кроме как они думают, что могут», - парировал он.
  
  Я начал говорить ему, что он смешон и упускает из виду суть, но он не был смешным. Этот мир, в котором мы жили, был испорчен, и боги знали, что я не в первый раз подумала об этом. Но никогда раньше меня это не поражало с такой четкостью.
  
  Молча, я отвернулась от него и пошла. Он был рядом со мной. Прошло несколько мгновений. «Не то чтобы меня устраивало ее отношение ко мне. Мне потребовалось все, чтобы не бросить в нее книгу ».
  
  «Я бы хотел, чтобы у тебя было».
  
  Я чуть не засмеялся. «Если бы это было так, она бы сообщила обо мне. Скорее всего, она на тебя пожалуется.
  
  «К герцогу? Отпусти ее." Он пожал плечами. «Я не могу представить, что он согласен с тем, что она ударит Деву».
  
  Я фыркнул. «Вы не знаете герцога».
  
  "Что ты имеешь в виду?"
  
  «Он, наверное, аплодировал бы ей», - сказал я. «Они разделяют неконтролируемость, когда дело доходит до их темперамента».
  
  «Он ударил тебя», - заявил Хоук. «Это то, что она имела в виду, когда сказала, что ты полюбил трость?» Он схватил меня за руку, повернув к себе лицом. «Он использовал на тебе трость?»
  
  Неверие и гнев, наполнившие эти золотые глаза, вызвали у меня приступ тошноты. О боги. Осознав то, в чем я, по сути, только что признался, я почувствовал, как кровь стекает с моего лица, а затем быстро приливает обратно. Я потянула за руку, и он отпустил. «Я этого не говорил».
  
  Он смотрел прямо перед собой, его челюсть сгибалась. "Что ты сказал?"
  
  - П-просто герцог скорее накажет тебя, чем Жрица. Понятия не имею, что она имела в виду под тростью, - продолжал я в спешке. «Иногда она говорит вещи, которые не имеют смысла».
  
  Хоук взглянул на меня, опустив ресницы. «Я, должно быть, неправильно понял то, что ты сказал тогда».
  
  Я кивнул с облегчением. "Да. Я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы ».
  
  "А что насчет тебя?"
  
  «Со мной все будет хорошо», - поспешил сказать я, снова двинувшись вперед, зная, что слуги бросают нам взгляд на бегущие взгляды. «Герцог просто ... прочтет мне лекцию, преподаст ей урок, но вы столкнетесь с…»
  
  «Я ни с чем не столкнусь», - сказал он, и я не был так уверен в этом. «Она всегда такая?»
  
  Я вздохнул. "Да."
  
  «Жрица похожа на…» Он замолчал, и я взглянул на него. Его губы были поджаты. «Сука. Я не говорю это часто, но говорю это сейчас. С гордостью."
  
  Я чуть не подавился смехом и отвернулся. «Она… она что-то, и она всегда разочаровывалась в моем… стремлении быть Девой».
  
  «Как именно вы должны доказать, что это так?» он спросил. «А еще лучше, чему вы должны быть привержены?»
  
  Я чуть не набросился на него в тот момент и обнял его. Я этого не сделал, потому что это было бы совершенно неуместно. Вместо этого я спокойно кивнул ему. "Я не совсем уверен. Это не значит, что я пытаюсь сбежать или избежать своего Вознесения ».
  
  "Не могли бы вы?"
  
  «Забавный вопрос», - пробормотала я, мое сердце все еще колотилось от того, что я почти обнажил.
  
  «Это было серьезно».
  
  Мое сердце сжалось в груди, когда я остановился в узком коротком холле и подошел к одному из окон, выходивших во двор. Я посмотрел на Хоука, и все в нем говорило, что это действительно было искреннее расследование. «Не могу поверить, что ты спросишь об этом».
  
  "Почему?" Он подошел ко мне и встал.
  
  «Потому что я не мог этого сделать», - сказал я ему. «Я бы не стал».
  
  «Мне кажется, что эта честь , оказанная вам, приносит очень мало пользы. Вам не разрешается показывать свое лицо или выезжать за пределы территории замка. Ты даже не выглядел таким удивленным, когда Жрица двинулась, чтобы ударить тебя. Это наводит меня на мысль, что это что-то довольно распространенное, - сказал он, его брови были темными полосами над глазами. «Вам не разрешено разговаривать с большинством, и с вами нельзя разговаривать. Большую часть дня вы заперты в своей комнате, ваша свобода ограничена. Все права, которые есть у других, - это привилегии для вас, награды, которые вам кажется невозможным заработать ».
  
  Я открыл рот, но не знал, что сказать. Он указал на все, чего у меня не было, и так до боли разъяснил. Я отвернулся.
  
  «Так что я не удивлюсь, если ты попытаешься избежать этой чести », - закончил он.
  
  «Ты бы остановил меня, если бы я сделал?» Я спросил.
  
  "А Виктер?"
  
  Я нахмурился, даже не уверенный, что хочу знать, почему он спросил об этом, но все равно ответил честно. «Я знаю, что Виктер заботится обо мне. Он такой ... он такой, каким, я полагаю, был бы мой отец, если бы он был жив. А я как дочь Виктера, у которой никогда не было духа. Но он меня остановит ».
  
  Хоук ничего не сказал.
  
  "Итак, не так ли?" - повторил я.
  
  «Думаю, мне было бы слишком любопытно узнать, как именно вы планировали сбежать, чтобы остановить вас».
  
  Я коротко рассмеялся. «Вы знаете, я действительно верю в это».
  
  - Она доложит о вас герцогу? - спросил он через мгновение.
  
  Когда я смотрел на него, у меня в груди возникло давление. Он смотрел в окно. "Почему ты спрашиваешь?"
  
  "Будет ли она?" - спросил он вместо этого.
  
  «Наверное, нет», - сказал я, слишком легко лгая. Жрица, вероятно, пошла прямо к герцогу. «Она слишком занята Обрядом. Каждый." Как и герцог, мне может повезти, и, по крайней мере, у меня будет задержка между настоящим моментом и тем, когда меня неизбежно вызовут. Надеюсь, это означало, что Хоуку тоже повезет. Если бы его сняли с поста, вряд ли я когда-нибудь снова его увижу.
  
  Печаль, вызванная этой мыслью, означала, что давно пора менять тему. «Я никогда не был на обряде».
  
  "И вы никогда не пробрались в одну?"
  
  Я опустил подбородок. «Я обиделась, что вы даже предложили такое».
  
  Он усмехнулся. «Как странно, что я мог подумать, что ты, у которой есть история плохого поведения, сделал бы такой поступок».
  
  Я усмехнулся на это.
  
  «Честно говоря, ты не так много пропустил. Много говорят, много слез и слишком много выпивки ». Его взгляд скользнул по мне. «Это после Обряда, когда все может стать… интересным. Вы знаете, как оно есть."
  
  «Я не знаю», - напомнил я ему, хотя и имел представление о том, о чем он говорил. Тони сказал мне, что как только ритуал Обряда был завершен, и Госпожи и управляющие взяли новых Дам и Лордов в ожидании, а Священники ушли с третьими дочерями и сыновьями, празднование изменилось. Он стал более… неистовым и грубым. Или, по крайней мере, это то, что я интерпретировал от Тони, но было слишком странно представить, что Вознесенные участвуют в чем-то подобном. Они всегда были такими… холодными.
  
  «Но вы знаете, как легко быть собой, когда вы носите маску». Его голос был низким, когда он смотрел на меня. «Как все, что вы хотите, становится достижимым, когда вы можете притвориться, что никто не знает, кто вы».
  
  Мои щеки наполнились теплом. Да, я знал это, и как мило с его стороны напомнить мне. «Не стоит об этом говорить».
  
  Его голова наклонилась. «Никто не находится достаточно близко, чтобы подслушать».
  
  «Это не имеет значения. Ты ... мы не должны об этом говорить.
  
  "Всегда?"
  
  Я начал говорить «да», но что-то меня остановило. Я оторвал взгляд от него. За окном на ветру мягко шевелились фиолетовые кусты бабочек.
  
  Хоук помолчал несколько мгновений, прежде чем спросил: «Не хочешь вернуться в свою комнату?» он спросил.
  
  Я покачал головой. "Не особенно."
  
  «Не хотите ли вы вместо этого пойти туда?»
  
  «Думаешь, это будет безопасно?»
  
  «Что касается нас с тобой, я так думаю».
  
  Уголки моих губ приподнялись. Мне понравилось, что он включил меня, признав, что я могу постоять за себя. «Раньше я любил двор. Это было единственное место, где, я не знаю, в моем уме было тихо, и я мог просто быть. Я не думал и не беспокоился ... ни о чем. Я нашел это таким мирным ».
  
  "Но не больше?"
  
  «Нет», - прошептала я. "Уже нет. Странно, как никто не говорит о Райлане или Малессе. Как будто их никогда не существовало ».
  
  «Иногда вспоминать о тех, кто умер, означает столкнуться с собственной смертностью», - сказал он.
  
  «Как вы думаете, Вознесенным не нравится идея смерти?»
  
  «Даже они», - ответил он. «Они могут быть богоподобными, но их можно убить. Они могут умереть ».
  
  Ни один из нас не разговаривал несколько минут, пока за нами проходили слуги и другие. Несколько дамы в ожидании остановились и сделали вид, что смотрят на сад, когда рассказывали об обряде, но я знал, что они задержались рядом с тем местом, где мы стояли, не из-за потрясающих цветов и пышной зелени или из-за того, что для меня было так редко видно, но из-за красивого человека, который стоял рядом со мной. Он, казалось, не подозревал о них, и хотя я смотрел вперед, я чувствовал его взгляд каждые пару мгновений. В конце концов, появилась одна из Госпож, прогнав дам, и мы снова остались одни.
  
  «Вы взволнованы по поводу участия в Обряде?»
  
  «Мне любопытно, - признал я. До Ритуала оставалось всего два дня.
  
  «Мне любопытно увидеть тебя».
  
  Мои губы приоткрылись на мягком вдохе. Я не смел смотреть на него. Если бы я это сделал, то боялся сделать что-нибудь невероятно глупое. То, что могла сделать первая Дева, заставило Герцогиню почувствовать себя недостойной.
  
  «Тебя разоблачат».
  
  "Да." Я также не ожидал, что буду носить белый цвет. Это было бы почти похоже на поездку на «Красную жемчужину», потому что я мог бы слиться с ней, и никто не узнал бы, кто я - что я. «Но я буду в маске».
  
  «Я предпочитаю эту версию тебя», - сказал он.
  
  «Моя версия в маске?» - спросил я, предполагая, что он думал о нашем времени в «Красной жемчужине».
  
  "Честный?" Его голос звучал ближе, и когда я сделал еще один глубокий вдох, меня окружил запах кожи и сосны. «Я предпочитаю твою версию без маски или вуали».
  
  Я открыл рот, но, поскольку это становилось обычным явлением в отношении Хоука, я не знал, что сказать. Мне казалось, что я должен противодействовать подобным заявлениям, но эти слова тоже не всплыли на поверхность, как и раньше.
  
  Итак, я сделал единственное, что мог придумать. Я сменил тему. «Я помню, ты сказал, что твой отец был фермером». Я прочистил горло. «Есть ли у вас другие братья и сестры? Есть ли в семье лорды в ожидании? Сестра? Или… - продолжал я. «Для меня есть только Ян - я имею в виду, у меня только один брат. Я очень рад видеть его снова. Я скучаю по нему."
  
  Хоук так долго молчал, что мне пришлось следить, чтобы убедиться, что он все еще там и дышит. Он был. Он смотрел на меня холодными янтарными глазами. «У меня был брат».
  
  "Было?" Мои чувства расширились, и у меня даже не было возможности их контролировать. Я открылся и заблокировал ноги, чтобы не сделать шаг назад. Я не чувствовал ничего странного, но я чувствовал тоску Хоука, горько-холодную боль, пронизывающую мою кожу. Было резче. Отсюда его боль.
  
  Он потерял брата.
  
  Я, не задумываясь, отреагировал на то, что он подумает, или на то, что мы не одни. Это было неконтролируемое желание, как будто сам дар овладел мной.
  
  Я коснулся своей рукой только его руки и сжал ее в надежде, что это будет истолковано как жест сочувствия. «Мне очень жаль», - сказал я и подумал о теплых пляжах и соленом воздухе. Эти мысли быстро изменились на то, что я чувствовала, когда Хоук поцеловал меня.
  
  Напряженные морщинки на лице Хоука сгладились, когда он посмотрел в окно. Он моргнул, не один, а два раза.
  
  Убрав пальцы от его, я сцепила руки вместе, надеясь, что он не понял, что я что-то сделала. Однако он стоял там, как если бы он был застигнут врасплох. Я приподнял брови. "Ты в порядке?"
  
  Он снова моргнул. На этот раз он тихо рассмеялся. "Да. Это ... Просто у меня было странное чувство.
  
  "Это так?" Я внимательно наблюдал за ним.
  
  Хоук кивнул и потер ладонью грудь. «Я даже не знаю, как это объяснить».
  
  Теперь я начал волноваться, что я каким-то образом сделал что-то, кроме облегчения его боли. Что, я не был уверен, но если бы мои способности развивались, все было возможно. Я снова потянулся своими чувствами, и все, что я почувствовал в ответ, было тепло. «Это плохое предчувствие? Может, нам найти Целителя? »
  
  "Нет. Нисколько." Тогда смех Хоука был сильнее, менее неопределенным. Его глаза, теперь теплые, медовые, встретились с моими. - Между прочим, мой брат жив. Так что в сочувствии нет нужды ».
  
  Теперь настала моя очередь неоднократно моргать. "Ой? Я просто подумал… - я замолчал.
  
  «Вы уверены, что не хотите пойти в сад?»
  
  Думая, что мне давно пора запираться, прежде чем я совершу еще один безрассудный поступок, я покачал головой. «Думаю, я хотел бы сейчас вернуться в свою комнату».
  
  Он колебался на мгновение, но затем кивнул. Ни один из нас не заговорил, пока шли. Очевидно, Хоук пытался понять, почему он чувствовал себя… счастливее, легче. И мне оставалось гадать, что именно случилось с его братом, чтобы вызвать такую ​​реакцию, особенно если его брат был еще жив.
  
  
  
  
  
  Глава 21
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Мне потребовалось меньше суток, чтобы снова сделать что-то совершенно безрассудное. Однако на этот раз я могу в конечном итоге пожалеть об этом. Из всех способов, которыми я думал, что я могу умереть, мне никогда не приходило в голову, что это могло произойти, когда я позаимствовал книгу у Атенеума.
  
  Были гораздо более опасные вещи, которые я совершил за свои восемнадцать лет жизни, времена, когда у меня была большая вероятность умереть в процессе. Множество примеров, когда даже я был немного удивлен, что ушел, сохранив конечности и жизнь целыми. Но вот я был в одном неверном шаге от того, чтобы обрушиться на мою смерть, сжимая предполагаемый дневник некой мисс Уиллы Колинс, книгу, о которой говорили Лорен и Дафина. Очевидно, эта книга определенно будет тем материалом для чтения, который Жрица Аналия категорически запретит. И если бы я был пойман с ним в моем распоряжении, это было бы еще одной причиной для нее поверить, что я не уважал свой долг в качестве Девы.
  
  Так что, конечно, я должен был это прочитать. Мне было так скучно весь день.
  
  Я уже прочитал все книги, которые Тони подкрадывал меня, по крайней мере, три раза, и я не мог заставить себя прочитать еще одну слишком знакомую страницу даже еще раз. Ее снова реквизировали герцогиня и любовницы, и я знал, что могу даже не увидеть ее на следующее утро. Итак, у меня был еще один день, когда я смотрел - непрерывно, за исключением моих тренировок с Виктером - на четыре каменные стены. И чем дольше я оставался в своей комнате, ничем не занимаясь, тем больше я думал о том, что Хоук сказал обо всех правах, которые были лишены меня.
  
  Не то чтобы я этого еще не знал, но это не было чем-то, что, казалось, даже признавали другие. Может, потому, что они были со мной постоянно, поэтому все стало нормой. Но для Хоука, который был новичком, все это не было нормальным.
  
  И именно это привело меня к путешествию без сопровождения через Рощу Вишера в Атенеум, в то время как Хоук стоял за дверью моей комнаты, думая, что я нахожусь внутри. Виктер был… ну, я понятия не имел, где он. У меня было чувство, основанное на том, какими усталыми и грустными его глаза выглядели этим утром, что он был вызван накануне вечером, чтобы позаботиться об одном из проклятых, и не пригласил меня.
  
  У меня также было чувство, что он не собирался вовлекать меня в работу, что меня раздражало. Конечно, я планировал обсудить с ним это при первой же возможности. Я бы не отказался от помощи, если бы мог помогать людям. И ему просто придется с этим разобраться.
  
  Но прямо сейчас мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы не умереть или, что еще хуже, меня поймали.
  
  Холодный ночной воздух кружился вокруг меня, когда я стоял, прижатый к каменной стене, и молился любому богу, чтобы выступ шириной в фут, на котором я стоял, не прогнулся под моим весом. Когда он был построен, я сомневался, что они учли, что в какой-то момент совершенно глупая Дева окажется на нем.
  
  Как все пошло так ужасно неправильно?
  
  Пробираться в Атенеум было несложно. С моим бесформенным черным плащом, моей верной маской на месте и моим лицом, скрытым под капюшоном, я сомневался, что кто-то на улицах Масадонии мог сказать, мужчина я или женщина, не говоря уже о Деве, когда я спешил по переулку. к заднему входу в библиотеку. Двигаться незаметно по сетке узких холлов и лестниц тоже было легко.
  
  Я умел быть похожим на привидение, когда нужно, тихо и спокойно.
  
  Проблема началась, когда я нашел журнал мисс Колинс в кожаном переплете. Вместо того чтобы уйти и вернуться в замок, как я знал, я нырнул в пустую комнату.
  
  Я просто ... я сходил с ума в этой комнате и боялся вернуться. И мне взывали кушетки с толстыми подушками. Однако шкаф с напитками, который я нашел странным в библиотеке, смутил меня. Но я сел у больших окон, выходящих на город внизу, и открыл потертую книгу. Мои щеки были ошпаренный к концу первой страницы, обнаружив , что происходит , когда кто - то целует не на рот или на грудь , как ... как Хоука было сделано , прежде чем он знал , кто я, но какое - то место гораздо более интимное.
  
  Я не мог перестать читать, практически пожирая кремовые страницы.
  
  Мисс Уилла Колинс прожила очень… интересную жизнь со многими, многими другими… очаровательными людьми. Я дошел до той части, где она рассказывала о своей короткой интрижке с королем, которую я даже не мог представить, да и не хотел , когда услышал голоса за пределами комнаты - такие, которые, в частности, я никогда не думал слышать. в Атенеуме.
  
  Герцога.
  
  Услышав его голос, я так увлекся дневником, что даже не осознал, что солнце село.
  
  Меня не вызывали на встречу с ним накануне вечером или сегодня. Во время подготовки к Обряду мне дали временную отсрочку, и я предположил, что Хок тоже, поскольку он все еще был моим охранником. Но эта отсрочка быстро закончится, если герцог обнаружит меня.
  
  Вот почему я теперь сидел на выступе перед тем, что оказалось личной комнатой герцога в Атенеуме. Единственная благодать, которую мне оказали, заключалась в том, что окно, из которого я вылезла, выходило не на улицу, а на то, что было заблокировано Рощей Вишера.
  
  Только ястребы могли видеть меня… или быть свидетелями моего падения.
  
  Звук льда, звенящего о стекло, заставил меня проглотить стон. Он уже был в комнате по крайней мере тридцать минут, и я держал пари, что он пил второй стакан виски. Я понятия не имел, что он делал. Поскольку обряд начался всего за несколько часов, я представил, что он занят встречей с новыми леди и лордами в ожидании и родителями, которые отдадут своих третьих сыновей и дочерей Храмам. Но нет, он был здесь, пил свой виски ...
  
  Раздался стук в дверь. Я закрыл глаза, слегка ударившись затылком о стену. Компания? Он собирался принимать посетителей?
  
  Может быть, боги наблюдали за мной все это время, и это было еще одним наказанием.
  
  «Входите», - крикнул он, и несколько мгновений спустя я услышал, как закрылась дверь. "Ты опоздал."
  
  О, Боже. Я узнал этот холодный, ровный тон. Герцог был недоволен.
  
  «Мои извинения, ваша светлость. Я пришел, как только смог », - последовал ответ. Это был мужской голос, который я не сразу узнал, что означало, что это могло быть любое количество людей. Вознесенные Владыки. Стюарды. Торговцы. Охранники.
  
  «Недостаточно скоро», - ответил герцог, и я содрогнулся от того, кто наверняка был объектом очень неодобрительного взгляда. «Я надеюсь, у тебя есть что-нибудь для меня. Если так, это будет иметь большое значение для восстановления моей веры в тебя ».
  
  «Да, ваша светлость. На это потребовалось время, как вы знаете, этот человек не был разговорчивым.
  
  «Нет, они никогда не будут такими, если вы уберете их из поля зрения публики, когда они не смогут устроить зрелище своими словами», - прокомментировал герцог. «Я предполагаю, что вам нужно было быть чрезвычайно убедительным, чтобы заставить его говорить».
  
  "Да." Раздался грубый смех, а затем: «Он не атлантиец. Это подтверждено ».
  
  «Позор», - сказал герцог, и я нахмурился. Почему это плохие новости?
  
  «Я узнал его имя. Лев Бэррон, первый сын Александра и Мэгги Бэррон. У него было два брата, второй умер от… болезни до его обряда, а третий был отдан Храмам три года назад. Он не был известным человеком, представляющим интерес, и его поведение на собрании не ожидалось ».
  
  Они говорили о Спускающемся - о том, кто протянул Крейвену руку, в то время как герцог и герцогиня разговаривали с людьми после нападения.
  
  «Вы исследовали его семью?» - спросил герцог.
  
  "Да. Отец умер. Мать живет одна в Нижнем отделении. Она была полезна в его разговоре ».
  
  Герцог усмехнулся, и от этого звука у меня перевернулся живот. "Что еще вы узнали?"
  
  «Я не верю, что он был очень связан с сообществом Descenters. Он утверждает, что никогда не встречал Темного и не верит, что он находится в городе ».
  
  Обилие облегчения поднялось и распространилось по мне, даже когда ветер приподнял края моего плаща.
  
  "И вы ему поверили?" - спросил герцог.
  
  «Я дал ему вескую причину не лгать», - ответил мужчина, который, как я предполагал, был одним из охранников. Я подумал о матери этого человека. Была ли она одной из причин, по которой он открылся?
  
  Если так, то знание тяжело застряло у меня в животе. С спускающимися нужно было обращаться жестко, но я не был уверен, что чувствую по поводу того, что членов семьи используют для принуждения к информации.
  
  «И он сказал вам что-нибудь о заявлении, которое он сделал? Насчет третьих сыновей и дочерей? »
  
  «Все, что он сказал, это то, что он знает правду - что они не служат богам, и что все скоро узнают об этом».
  
  «Он не сказал того, что считал правдой?»
  
  Я повернул голову к окну, почти затаив дыхание. Я хотел бы знать, что он думал о происходящем.
  
  «Нет, ваша светлость. Единственная дополнительная информация, которую я смог от него почерпнуть, - это то, как он стал обладателем руки Крэйвена, - сказал он, и это было, ну… хорошо, что нужно знать. «Судя по всему, он снял его с тела одного из заразившихся охранников и вернулся в город. Он помог семье снять охрану после того, как переоделся ».
  
  «Смерть с достоинством». Герцог усмехнулся, и мои глаза расширились. Он… он знал об этом? О нас? «Эти кровоточащие сердца однажды станут смертью всего города».
  
  Это утверждение было немного чрезмерным, но я не учел, что в сети могут быть Descenters.
  
  «Он случайно не сказал вам, кто был причастен к уничтожению только что обращенного Крейвена?» он спросил.
  
  "Нет. Он бы не стал.
  
  «Это тоже позор. Я хотел бы знать, кто не связывался с нами и почему ». Герцог вздохнул, как будто это было худшим из возможных вариантов остаться без ответа. «У вас есть что еще сообщить?»
  
  «Нет, ваша светлость».
  
  Ответа не последовало, но затем герцог спросил: «Спускающийся еще дышит?»
  
  "Теперь."
  
  "Хороший." Похоже, он встал, и я надеялся, что это означает, что он уходит. Пожалуйста, боги, пусть это означает, что он уходит. «Думаю, я сам навещу его».
  
  Мои брови приподнялись.
  
  Теперь , что меня удивило.
  
  "Как хочешь." Повисла тишина. «Будет ли испытание, к которому нам нужно готовиться?»
  
  Я чуть не засмеялся. Фактического испытания спускаемых устройств не проводилось. Их выставили на всеобщее обозрение, пока против них выдвигались обвинения. Быстро последовала казнь.
  
  «После моего визита к нему в этом не будет необходимости», - сказал герцог, и у меня открылся рот.
  
  Смысл был ясен. Если не было суда, это означало, что не было бы публичной казни, и единственная причина, которая могла бы произойти, заключалась в том, что Descenter был уже мертв. Это уже случалось раньше, когда они были в тюрьме. Обычно считалось, что это было сделано их собственными руками или чрезмерно усердной охраной. Но неужели герцог сам вершил правосудие?
  
  Тот самый Вознесенный, у которого, как я сомневался, были пятнышки крови на руках после Войны Двух Королей?
  
  Я не должен этому удивляться. В нем была полоса жестокости и злобности шириной в милю, но он всегда скрывал этот колодец под маской вежливости. Меня также не должна беспокоить мысль о том, что Descenter будет убит без фарса с испытанием. Они поддерживали Темного, и даже если некоторые из них не участвовали в беспорядках и кровопролитии, одни их слова посеяли семена, которые не раз проливали кровь.
  
  Но меня ... меня беспокоила мысль о том, что кого-то убьют в темной сырой камере от рук Вознесенного, который был едва ли лучше атланта.
  
  Наконец дверь открылась и закрылась, и воцарилась тишина. Я ждал, пытаясь услышать хоть какой-нибудь звук. Я ничего не слышал. Интересно, почему герцог решил провести эту встречу здесь, и удивился тому, насколько он осведомлен о сети. Я медленно двинулся по уступу к окну. Прижимая онемевшими пальцами дневник к груди, я подошел к окну ...
  
  Из комнаты раздался щелкающий звук. Я замерз. Это закрылась дверь? Или это была блокировка? О, боги, если бы она была заперта, мне пришлось бы прорваться через нее - подождите, дверь можно было запереть только изнутри. Кто-то еще заходил в комнату? Это был герцог? Он никак не мог узнать, что я здесь, если только он не смог внезапно увидеть сквозь стены. Кто еще-?
  
  «Ты все еще там, принцесса?»
  
  Мои губы приоткрылись, и мои глаза расширились от звука его голоса. Хоук. Это был Хоук. В той комнате. Я не мог в это поверить.
  
  «Или ты упал насмерть?» он продолжил. Я кратко обсудил достоинства прыжков. «Я действительно надеюсь, что это не так, поскольку я уверен, что это плохо отразится на мне, так как я предполагал, что вы были в своей комнате». Пауза. « Ведение . И не на выступе, в нескольких десятках футов в воздухе, по причинам, которые я даже не могу понять, но очень хочу узнать ».
  
  «Черт побери», - прошептала я, оглядываясь вокруг, словно пытаясь найти другой выход. Что было глупо. Если только у меня внезапно не выросли крылья, единственным выходом было окно.
  
  Мгновение спустя Хоук высунул голову и посмотрел на меня. Мягкое сияние лампы отразилось на его скуле, когда он приподнял бровь.
  
  "Привет?" - пискнула я.
  
  Некоторое время он смотрел на меня. "Пробраться внутрь."
  
  Я не двинулся с места.
  
  Со вздохом, настолько тяжелым, что он должен был задеть стены, он протянул мне руку. "Теперь."
  
  «Вы могли бы сказать« пожалуйста » , - пробормотал я.
  
  Его глаза сузились. «Есть много вещей, которые я могу вам сказать, за что вы должны быть благодарны, что я держу при себе».
  
  «Как бы то ни было», - проворчала я. «Отойди назад».
  
  Он ждал, но когда я не взяла его за руку, он снова исчез в комнате, ворча себе под нос. «Если ты упадешь, у тебя будут большие неприятности».
  
  «Если я упаду, я умру, поэтому я не совсем уверен, что у меня тоже будут проблемы».
  
  «Поппи», - рявкнул он, и я ничего не мог с собой поделать. Я ухмыльнулся.
  
  Он назвал меня так в первый раз? Я так думал, пока осторожно перебирался через выступ. Взявшись за верхний подоконник, я нырнул. Хоук стоял у дивана, но в тот момент, когда он заметил меня, он двинулся невероятно быстро. Пораженный, я дернулся назад, но не упал. Он обнимал меня за талию. Секунду спустя я был в комнате, мои ноги стояли на твердой земле, и дневник застрял между его грудью и моей. Все еще было много контакта с телом. Мой живот и ноги были прижаты к его, и когда я вдохнула, я практически почувствовала его темную пряность и запах сосны на своем языке. Прежде чем я успел сказать хоть слово, он поднял руку и сжал мою капюшон кулаком.
  
  «Не…» - начала я.
  
  Слишком поздно.
  
  Он дернул ее. "Маска. Это возвращает старые воспоминания ». Его взгляд блуждал, пробегая по прядям волос, которые выпали из моей косы и теперь падали мне на щеки.
  
  Я покраснел, пытаясь отстраниться. Он не отпускал. «Я так понимаю, ты, наверное, расстроен…»
  
  "Наверное?" Он посмеялся.
  
  "Все в порядке. Вы определенно расстроены, - поправил я. «Но я могу объяснить».
  
  «Я очень на это надеюсь, потому что у меня так много вопросов», - сказал он, блестя золотыми глазами, когда он смотрел в мои. «Начиная с того, как ты выбрался из своей комнаты, и заканчивая тем, черт возьми, почему ты был на уступе?»
  
  Последнее, о чем я хотел ему сказать, это прохождение старых слуг. Я пытался оставить между нами пространство. «Вы можете отпустить меня».
  
  «Я могу, но не знаю, должен ли я. Вы можете сделать что-то еще более безрассудное, чем забраться на уступ шириной не более фута ".
  
  Мои глаза сузились. «Я не упал».
  
  «Как будто это каким-то образом улучшит всю ситуацию?»
  
  «Я этого не говорил. Я просто указываю, что я полностью контролировал ситуацию ».
  
  Хоук моргнул, а затем рассмеялся - он глубоко захохотал, и этот звук прокатился по мне, вызвав резкую волну горячей, плотной дрожи. К счастью, он, казалось, не подозревал о реакции. «Вы держали ситуацию под контролем? Мне не хотелось бы видеть, что происходит, когда ты этого не делаешь ».
  
  Я ничего не сказал на это, потому что сомневался, что все, что я скажу или могу сказать, окажет мне какую-либо услугу. И наша близость тоже. Как и в «Восстании», то, как он прижал меня к себе, напомнило мне время, проведенное в «Красной жемчужине», и это было то, что мне не нужно было вспоминать. Было трудно ясно мыслить, когда он держал меня так близко. Я пошевелился, пытаясь выскользнуть, но в результате наши нижние части тела контактировали больше.
  
  Рука Хоука сжалась вокруг меня, и его хватка изменилась. Как будто он больше не удерживал меня на месте, а ... но держал меня. Обнимая меня. Мой живот сжался, когда я медленно подняла на него взгляд.
  
  Он смотрел на меня сверху вниз, морщинки вокруг рта натянулись, а между нами воцарилась тишина. Я знал, что должен потребовать, чтобы он меня отпустил. А еще лучше я заставлю его. Я знал, как выбраться из захвата, но я… я не двинулся с места. Даже когда он поднял другую руку и положил пальцы чуть ниже маски. Стоять здесь и допускать это было, пожалуй, самой сладкой пыткой, которой я когда-либо подвергался. Он колебался, и мне было интересно, ждал ли он, чтобы увидеть, что я сделаю, что я скажу. Когда я по-прежнему ничего не делал, его глаза превратились в яростный, пылающий янтарь. Его пальцы оторвались от маски и медленно провели по изгибу моей скулы. Моя кожа загудела, когда его взгляд проследил путь, по которому прошли кончики его пальцев. Он провел ими по моему лицу и по моим приоткрытым губам. Я резко вдохнула, и в груди внезапно стало слишком тесно.
  
  Его подбородок опустился, и у меня перехватило дыхание, когда он опустил голову. Каждый мускул в моем теле, казалось, напрягся от пьянящей смеси паники и ожидания. Было намерение в том, как его ресницы опускались, и как он наклонялся. Он собирался поцеловать меня. Мое сердцебиение танцевало, когда его губы скользили по моей щеке, оставляя за собой огненный след. Я знал, что мне делать, но не знал. Может быть, Хоук был прав, когда сказал, что я могу получить все, что хочу, когда с маской я могу притвориться, что никто не знает, кто я такой. Он должен был быть.
  
  Потому что мои глаза закрылись, и я не двинулся с места. Хоук был моим первым поцелуем, но если он поцеловал меня сейчас, это… это был бы наш настоящий первый поцелуй. Он знал, кто я сейчас. Он видел меня разоблаченным. Он знал .
  
  И я хотел этого - хотел его .
  
  
  
  
  
  Глава 22
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Мое сердце бешено колотилось, когда его пальцы коснулись моего подбородка. Он запрокинул мою голову, и я почувствовал, что падаю. Его рот приблизился к моему уху, и его теплое дыхание вызвало у меня горячее покалывание.
  
  «Поппи», - пробормотал он, и это слово прозвучало грубо и грубо.
  
  "Да?" - прошептала я, едва узнав собственный голос.
  
  Его пальцы скользнули по моему горлу. «Как ты выбрался из комнаты, чтобы я тебя не увидел?»
  
  Мои глаза открылись. "Какие?"
  
  «Как вы вышли из своих покоев?» - повторил он.
  
  Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он не пытался меня поцеловать. Он просто пытался меня отвлечь . Чувствуя себя примерно семью разными глупцами, я выругался себе под нос и потянул за его руку. На этот раз он отпустил.
  
  Лицо пылающее, я отступил. Я отступил на несколько шагов, опуская дневник и глубоко вздохнув.
  
  Я был таким невероятно… глупым.
  
  Отчаявшись не позволить ему увидеть, насколько я близка к тому, чтобы позволить ему поцеловать меня, или тот факт, что я думала, что он собирается это сделать, я подняла подбородок. Однако сырость все еще оставалась, и я не чувствовал облегчения. «Может, я прошел мимо тебя».
  
  «Нет, вы этого не сделали. И я знаю, что ты не вылезал из окна. - Это было невозможно », - ответил он. «Итак, как ты это сделал?
  
  Разочарование нарастало, когда я повернулся к окну, приветствуя втекающий прохладный воздух. Возможно, я был достаточно глуп, чтобы меня поймали, но не был настолько глуп, чтобы понять, что я могу избежать наказания, если не скажу ему. «В мои покои есть доступ старых слуг». Моя хватка сжалась на дневнике. «Оттуда я могу попасть на главный этаж незаметно».
  
  "Интересно. Куда он пустеет на первом этаже? »
  
  Я фыркнул, снова повернувшись к нему. «Если вы хотите знать это, вы должны выяснить это сами».
  
  Он приподнял бровь. "Все в порядке."
  
  Удерживая его взгляд, я не мог не признать, что облегчения все еще не было. Было просто… боги, было только разочарование, что он меня не поцеловал. И если это было указанием на что-то, так это на то, что мне нужно было контролировать себя.
  
  «Вот как ты попал на холм незамеченным», - заявил он, и я пожал плечами. «Я предполагаю, что Виктер знает об этом все. Это сделал Райлан?
  
  "Это имеет значение?"
  
  Он склонил голову. «Сколько людей знают об этом входе?»
  
  "Почему вы спрашиваете?" - возразил я.
  
  Хоук шагнул ко мне. «Потому что это проблема безопасности, принцесса. Если ты забыл, Тёмный хочет тебя. Женщина уже убита, и нам уже известно об одной попытке похищения. Возможность незаметно перемещаться по замку прямо в ваши покои - это знание, которое он считает ценным.
  
  По моим плечам пробежала дрожь. «Некоторые слуги, которые были в замке Тирман долгое время, знают об этом, но большинство - нет. Это не проблема. Дверь запирается изнутри. Кто-то должен выломать дверь, и я буду готов, если это произойдет ».
  
  «Я уверен, что ты будешь», - пробормотал Хоук.
  
  «И я не забыл, что случилось с Малессой или что кто-то пытался меня похитить».
  
  «Нет? Тогда, полагаю, ты просто не учел все это, когда решил прогуляться по городу в библиотеку ».
  
  «Я ничего не терял . Я прошел через Рощу Вишера и пробыл на улице меньше минуты, - сказал я ему. «Еще на мне был плащ и эта маска. Никто не мог увидеть даже ни сантиметра моего лица. Я не боялся, что меня схватят, но я тоже пришел подготовленным, на всякий случай.
  
  «С твоим верным маленьким кинжалом?» Ямочка появилась снова.
  
  «Да, с моим верным маленьким кинжалом», - отрезал я, примерно в двух секундах от того, чтобы бросить вещь ему в лицо. Опять таки. «Раньше меня это не подводило».
  
  «И именно так ты избежал похищения в ночь убийства Райлана?» предположил он. «Мужчину не испугали приближающиеся охранники».
  
  Я шумно выдохнул. Теперь не было смысла врать об этом. "Да. Я его порезал. Больше чем единожды. Он был ранен, когда его отозвали. Надеюсь, он умер ».
  
  «Ты такой жестокий», - почти промурлыкал Хоук.
  
  «Ты все время так говоришь, но на самом деле это не так».
  
  Хоук снова рассмеялся, и этот звук был глубоким и настоящим. «Ты действительно не настолько самосознающий».
  
  «Как бы то ни было, - пробормотал я. «Как ты вообще понял, что меня нет?»
  
  «Я проверил тебя», - сказал он, проводя рукой по спинке дивана. «Я подумал, что тебе может понадобиться компания, и для меня казалось глупым стоять в холле, которому скучно, с тобой в твоей комнате, скорее всего, скучно вне твоей. Который, очевидно, был с тех пор, как ушел.
  
  То, что он сказал, застало меня врасплох. «Правда?»
  
  Его брови приподнялись.
  
  «Я имею в виду, ты действительно проверял меня, чтобы спросить, не хочу ли я… мне компанию?»
  
  Хоук кивнул. «Зачем мне лгать об этом?»
  
  «Я…» Я не знала, как объяснить, что даже Виктер этого не делал, когда был на дежурстве. Моим охранникам не разрешили, так как герцог счел бы это слишком знакомым. Но на старом крыле никто не проверял. Тем не менее, Виктер остался снаружи, а я остался внутри, но Хоук был другим. Он показал это с самого начала. Я покачал головой. «Это не имеет значения».
  
  Хоук был тих, и когда я взглянул на него, я увидел, что он был ближе, прислонившись к дивану. «Как ты оказался на уступе?»
  
  «Ну, это какая-то забавная история…»
  
  «Я полагаю, что это так. Так что, пожалуйста, не жалейте подробностей ». Он скрестил руки.
  
  Я вздохнул. «Я пришел найти что-нибудь почитать и остановился в этой комнате. Я ... я еще не хотел возвращаться в свою, и я не понимал, что в этой комнате есть что-то особенное ». Я посмотрел на шкаф с алкогольными напитками. Одно это должно было стать предупреждением. «Я был здесь, и я слышал, что Герцог снаружи, в холле. Так что спрятаться на выступе было гораздо лучшим вариантом, чем заставить его поймать меня здесь ».
  
  «А что бы случилось, если бы он был?»
  
  Я снова пожал плечами. «Он этого не сделал, и это все, что имеет значение». Я быстро двинулся дальше. «У него здесь была встреча с охранником из тюрьмы. По крайней мере, я думаю, что это было так. Они говорили о Спускающемся, который протянул Крейвену руку. Охранник заставил человека поговорить. Он сказал, что Спускающийся не верил, что Темный был в городе ».
  
  "Это хорошие новости."
  
  Что-то в его тоне привлекло мое внимание. Я взглянул на него. «Ты ему не веришь?»
  
  «Я не думаю, что Темный выжил так долго, позволив широко известить свое местонахождение даже самым горячим сторонникам», - ответил он.
  
  К сожалению, он был прав. «Я думаю ... я думаю, что герцог убьет Спустившегося сам».
  
  Он слегка наклонил голову. "Это беспокоит тебя?"
  
  "Я не знаю."
  
  «Я думаю, что да, но вы просто не хотите этого говорить».
  
  Это чертовски раздражало, насколько он прав… и как часто. «Мне просто не нравится мысль о том, что кто-то умирает в темнице».
  
  «Лучше умереть публичной казнью?»
  
  Я смотрел на него. «Не совсем, но, по крайней мере, тогда это делается так, что кажется…»
  
  "Что по ощущениям?"
  
  Я тяжело вдохнул. «По крайней мере, тогда не кажется, что что-то скрывают».
  
  Хоук посмотрел на меня с почти любопытством. "Интересно."
  
  Уголки моих губ опущены. "Что такое?"
  
  "Ты."
  
  "Мне?"
  
  Он кивнул и затем двинулся, взмахнув рукой. Еще до того, как я узнал, что он делает, он схватил книгу.
  
  "Не надо!" Не подготовившись, мои пальцы скользнули по кожаному переплету, и он высвободился из моей руки. Он был у него! О, боги, у него был дневник, и это было хуже, чем упасть насмерть. Если бы он увидел, о чем идет речь ...
  
  «Дневник мисс Уиллы Колинс?» Его брови нахмурились, когда он перевернул ее. «Почему это имя звучит знакомо?»
  
  "Отдай это обратно." Я потянулся к нему, но Хоук отпрыгнул. «Верни его мне сейчас же!»
  
  «Я буду, если вы прочтете это для меня. Я уверен, что это должно быть интереснее, чем история королевства ». Он открыл книгу.
  
  Может, он не умел читать.
  
  Пожалуйста, пусть он не умел читать.
  
  Улыбка медленно соскользнула с его лица.
  
  Конечно, он умел читать. Почему жизнь была такой несправедливой?
  
  Его темные брови приподнялись, когда он листал страницы. Я знал, что было на первой странице. Мисс Уилла Колинс мучительно подробно рассказала об интимном поцелуе. «Какой интересный материал для чтения».
  
  Мое лицо пылало пламенем тысячи солнц, и я задавался вопросом, как разозлится Хоук, если я брошу кинжал ему в лицо.
  
  Опять таки.
  
  Улыбка вернулась, и ямочка тоже. « Пенеллафа ». Он произнес мое имя с таким потрясением, что мои глаза закатились бы, если бы я не был так ужасно подавлен. «Это ... просто скандальный материал для чтения для Девы».
  
  "Замолчи."
  
  «Очень непослушный», - упрекнул он, качая головой.
  
  Раздражение достигло рекордного уровня, и я приподнял подбородок. «Нет ничего плохого в том, что я читаю о любви».
  
  «Я не говорил, что было». Хоук посмотрел на меня. «Но я не думаю, что то, о чем она пишет, имеет какое-то отношение к любви».
  
  «О, так ты теперь эксперт в этом вопросе?»
  
  - Думаю, даже больше, чем ты.
  
  Я закрыл рот. Правда в этом заявлении задела меня, и я набросился на нее. "Верно. О твоих посещениях Красной Жемчужины говорили многие слуги и дамы, так что я полагаю, что у тебя действительно много опыта.
  
  «Кто-то кажется завистливым».
  
  "Ревнивый?" Я засмеялся и закатил глаза. «Как я уже сказал, у вас преувеличенное чувство значимости в моей жизни».
  
  Он фыркнул, возвращаясь к просмотру книги.
  
  Раздраженный, я повернулся к буфету со спиртными напитками. Остался короткий стакан. «То, что у вас больше опыта с… тем, что происходит в Red Pearl, не означает, что я не знаю, что такое любовь».
  
  "Ты когда-нибудь влюблялся?" он спросил. - Вам понравился один из управляющих герцога? Один из лордов? Или, может быть, храбрый стражник? »
  
  Я покачал головой. «Я не был влюблен».
  
  "Тогда как бы вы узнали?"
  
  «Я знаю, что мои родители очень любили друг друга». Я играл с украшенной драгоценными камнями крышкой графина. "А ты? Ты был влюблен, Хоук?
  
  Я не ожидал ответа, поэтому, когда он дал мне его через несколько секунд, я был более чем удивлен. "Да."
  
  В моей груди было странное скручивающее движение, которое я не совсем понял, когда я посмотрел на него через плечо, заставив меня понять, что ноющая холодность утихла. Я понятия не имел, что именно он сделал со мной. Вероятно, это было связано с тем, что он меня раздражал. «Кто-то из вашего дома?»
  
  Ты все еще любишь ее?
  
  Это был второй вопрос, всплывший на поверхность, но милостью богов мне удалось воздержаться от этого вопроса.
  
  "Она была." Он все еще смотрел на книгу. «Но это было очень давно».
  
  "Давным давно? Когда ты был кем? Ребенок?" - спросила я, зная, что он не может быть больше, чем на несколько лет старше меня, несмотря на то, как он говорил, как будто это было целую вечность назад.
  
  Он усмехнулся, а затем его губы изогнулись в небольшой полуулыбке. Ямочка появилась на его правой щеке, отчего скручивающие движения внутри меня усилились. «Сколько из этого вы прочитали?»
  
  "Не твое дело."
  
  «Наверное, нет, но мне нужно знать, дошли ли вы до этой части». Он прочистил горло.
  
  Ждать.
  
  Собирался ли он читать оттуда?
  
  Нет.
  
  Пожалуйста, нет.
  
  «Я читаю только первую главу», - торопливо сказал я. «А ты выглядишь так, будто попал в середину книги, так что ...»
  
  "Хороший. Тогда это будет для вас свежо и внове. Дай мне посмотреть, где я был? » Он провел пальцем по странице, а затем коснулся центра. "О, да. Здесь. « Фултон пообещал, что, когда он закончит со мной, я не смогу ходить прямо в течение дня, и он был прав» . Хм. Впечатляющий."
  
  Мои глаза расширились.
  
  «« То, что мужчина делал со своим языком и пальцами, было превзойдено только его шокирующе большими, декадентски пульсирующими и злобно пульсирующими … »- усмехнулся Хоук. «Эта женщина умеет произносить наречия, не так ли?»
  
  «Теперь можешь остановиться».
  
  « Мужское достоинство ».
  
  "Какие?" Я ахнул.
  
  «Это конец предложения», - объяснил он, и когда он взглянул вверх, я сразу понял, что все, что вот-вот вылетит из его рта, сожжет меня заживо. «О, возможно, вы не знаете, что она подразумевает под мужественностью. Я действительно верю, что она говорит о его члене. Уколоть. Дик. Его-"
  
  «О, боги мои», - прошептала я.
  
  «Его… очевидно… чрезвычайно большой, пульсирующий и пульсирующий…»
  
  «Я понял! Я полностью понимаю."
  
  «Просто хотел убедиться. Не хотел бы, чтобы ты слишком смутился, спросив и подумав, что она имеет в виду его любовь к ней или что-то в этом роде.
  
  "Ненавижу тебя."
  
  «Нет, не знаешь».
  
  «И я собираюсь нанести тебе удар», - предупредил я. «Очень жестоко».
  
  Когда он опустил книгу, на его лице отразилось беспокойство. «Теперь это, я полагаю».
  
  «Верни мне дневник».
  
  "Но конечно." Он протянул ее, и я быстро выхватила ее у него из рук, прижимая к груди. «Все, что вам нужно было сделать, это спросить».
  
  "Какие?" Мой рот открылся. «Я спрашивал».
  
  "Извините." Он вовсе не выглядел жалким. «У меня избирательный слух».
  
  «Ты… Ты худший».
  
  «Вы ошиблись в словах». Проходя мимо меня, он похлопал меня по макушке. Я набросился, едва не упустив его. «Ты имел в виду, что я лучший».
  
  «Я правильно понял слова».
  
  "Прийти. Мне нужно вернуть тебя, прежде чем что-то другое, кроме твоей собственной глупости, подвергнет тебя опасности. Он остановился у двери. «И не забывай свою книгу. Я ожидаю резюме каждой главы завтра ».
  
  Мы с ним больше никогда не собирались говорить об этом дневнике.
  
  Но я взял его с собой, когда последовал за ним до двери. И только когда он потянулся к ручке, она ударила меня. «Как вы узнали, где я был?»
  
  Хоук посмотрел на меня через плечо, на его губах играла слабая улыбка. «У меня невероятные навыки слежения, принцесса».
  
  
  
  00014.jpg
  
  
  
  «У меня невероятные навыки слежения», - пробормотала я себе под нос на следующий день.
  
  "Какие?" Тони повернулся ко мне, нахмурившись.
  
  "Ничего такого. Я просто разговариваю сам с собой, - сказал я, глубоко вздохнув и выбросив мысли о Хоуке из головы. "Ты выглядишь прекрасно."
  
  И это было правдой.
  
  Волосы Тони были закручены, и несколько тугих локонов обрамляли ее лицо. Ее губы соответствовали ее маске и платью, глубокого и яркого красного оттенка. Тонкое платье без рукавов облегало ее гибкую фигуру. Она была не просто красива, когда шла к тому месту, где я стоял у камина. Она была уверена в себе и чувствовала себя непринужденно со своим телом и собой, и я трепетал перед ней.
  
  "Спасибо." Она расправила ткань на плече и опустила руку. «Ты выглядишь совершенно потрясающе, Поппи».
  
  В груди возникло трепетание, которое распространилось на живот. "Я?"
  
  «Боги, да. Ты еще не смотрел на себя? »
  
  Я отрицательно покачал головой.
  
  Тони уставился на меня. «Итак, вы надели платье - это абсолютно красивое, сшитое на заказ платье - и даже не посмотрели на себя? Мало того, ты позволил мне сделать тебе прическу. Я мог бы сделать его похожим на птичье гнездо ».
  
  Меня покинуло нервное хихиканье. «Я очень надеюсь, что ты этого не сделал».
  
  Она покачала головой. «Иногда ты такой… странный».
  
  Я был. По общему признанию. Но было трудно объяснить, почему я еще не посмотрел на себя. Это было настолько редко, что я видел себя в чем-то другом, кроме белого, и даже когда я переодевался по-другому, чтобы улизнуть, я на самом деле не смотрел на себя. А это все было по-другому, потому что это было разрешено. Потому что некоторые, кто меня знал, увидят меня.
  
  Хоук меня увидит.
  
  Трепет превратился в крупных хищных птиц, которые начали клевать мои внутренности. Я так… нервничал.
  
  "Ну давай же." Тони схватил меня за руку и потащил в ванную комнату, где находилось единственное зеркало. Она повела меня прямо туда, где зеркало в полный рост было прислонено к углу. "Смотреть."
  
  Я почти закрыл глаза, как бы глупо это ни было, но я посмотрел. Я смотрела на свое отражение, не совсем уверенная, что узнала себя, и это не имело ничего общего с отсутствием вуали и красной маской домино, которые были доставлены вместе с платьем.
  
  "Что вы думаете?" - спросила Тони, ее отражение появилось позади меня.
  
  Что я думала? Я чувствовал себя… голым.
  
  Платье было красивым. Без сомнения. Малиновые тонкие рукава, затененные ровно настолько, чтобы скрыть шрамы на моих внутренних руках, были длинными и плавными, с тонкими кружевными краями на манжетах. Хрупкая ткань была непрозрачной на груди и до бедер, платье облегало мои изгибы и прикрывало эти области. Юбка была свободной, и более толстая полоса ткани создавала иллюзию ярусов через каждые несколько дюймов, но все остальное было полупрозрачным, как ночная рубашка.
  
  Мне действительно стоило примерить платье. Он достаточно долго висел в моем шкафу. Я понятия не имел, почему я этого не сделал.
  
  Ложь .
  
  Я знал, что если бы примерил, наверное, отправил бы обратно.
  
  Тони уговорил меня держать большую часть моих волос распущенными. От моего лица были отодвинуты только бока, закрепленные крошечными булавками. Остальные рыхлыми волнами упали мне на середину спины.
  
  Хоук увидит меня в этом платье.
  
  «Может, я мог бы использовать свои волосы как плащ?» - предложила я, собирая пряди на две части и накидывая на плечи.
  
  «О мои боги». Тони засмеялся, отталкивая мои руки. Она отбросила тяжелые волны назад. «Вы ничего не видите».
  
  «Я знаю, но…» Я прижала свои холодные руки к покрасневшим щекам.
  
  «Тебе никогда не разрешалось носить что-то подобное», - закончила она за меня. "Я понимаю. Нервничать - это нормально ». Она отступила и покопалась в маленькой сумке, которую принесла с собой. «Но ты прекрасно выглядишь, Поппи».
  
  «Спасибо», - пробормотала я, глядя на свое отражение. Я действительно чувствовала себя красивой в этом платье. Кто угодно будет.
  
  Тони вернулся ко мне с горшком в одной руке и тонкой кисточкой в ​​другой. «Держи губы приоткрытыми и не двигайся».
  
  Я сделал, как она приказала, и не двигался, пока она красила мои губы тем же оттенком, что и мое платье. Когда она закончила, она отступила в сторону. Мои губы были… яркими.
  
  Раньше я никогда не наносила краску на губы или глаза. Очевидно, мне это не разрешалось. Почему? Моя кожа должна была быть такой же чистой, как мое сердце или что-то в этом роде. Не имел представления. Однажды герцогиня объяснила мне это, но я, возможно, отключился от разговора на полпути.
  
  - Отлично, - пробормотала Тони, кладя горшок и щетку обратно в сумку. "Ты готов?"
  
  Нет.
  
  Нисколько.
  
  Но мне нужно было быть. Обряд начался в сумерках, а солнце уже садилось.
  
  Я кивнул. Тони улыбнулся мне, и, кажется, я улыбнулся в ответ. Или, по крайней мере, я на это надеялся, когда последовал за ней в главную комнату. Я почувствовал легкое головокружение, когда она потянулась к двери, открывая ее. Хоук будет там с Виктером, и я хотел повернуть назад и бежать - куда, я понятия не имел. Может быть, в кровать, где я могла бы укутать одеяло ...
  
  Виктер стоял один.
  
  Я огляделась по коридору, ожидая увидеть Хоука, но в остальном коридор был пуст.
  
  «Вы оба прекрасно выглядите», - сказал Виктер. Было ... странно видеть его в чем-нибудь, кроме черного и без белой мантии Королевской Гвардии. Он был одет для Ритуала в темно-красную тунику без рукавов и штаны по цвету.
  
  «Спасибо», - сказала Тони, обнимая меня за плечи, пока я бормотал то же самое.
  
  Уголки его губ приподнялись, когда он сосредоточился на мне. «Ты уверена, что готова, Поппи?»
  
  «Она», - ответил Тони, похлопав меня по руке.
  
  «Да», - сказал я, понимая, что Виктер не двинется вперед, если я ничего не скажу.
  
  Он кивнул, и мы втроем двинулись по коридору. Хоук сегодня вечером не работал? Я подумал, что они оба будут дежурить, а я буду на Обряде, но что, если я ошибся? Но он сказал, что ему ... любопытно меня увидеть. Разве это не означало, что даже если бы он не был на дежурстве, он был бы здесь?
  
  Мое сердце колотилось, когда мы спускались по лестнице на второй этаж. Не имеет значения, был ли он здесь или что сказал. Я не была для него одета.
  
  Но где он был?
  
  Я сказал себе не спрашивать. Я напоминал себе снова и снова, но все равно выпалил. "Где Хоук?"
  
  - Полагаю, ему пришлось встретиться с командиром. Он встретит нас на Обряде ».
  
  Меня охватило облегчение, а за ним последовал почти сладкий трепет предвкушения. Я грубо выдохнул. Если мой вопрос или реакция показались Виктеру странными, он этого не показал. Тони же сжал мою руку. Я взглянул на нее.
  
  Она усмехнулась, и, если бы маска не закрывала ее брови, я знал, что одна из них будет приподнята.
  
  Мы прошли в фойе, и там было много людей - простолюдинов, Леди и Лорды, как полностью Вознесенные, так и находящиеся в Уэйте, и персонал, все они образовывали багровое море. Одеколон и духи смешались со смехом и разговорами.
  
  Это было… много интересного, когда мы проходили мимо одной из статуй. Первое, что я сделал, - это заблокировал свой дар, укрепив стены. Но мое сердце все еще колотилось, когда мы вошли в зал знамен. Впереди маячила ярко освещенная арка Большого зала.
  
  Когда мы вошли в Большой зал, казалось, что воздух проникает в мои легкие и выходит из них.
  
  Боги ...
  
  Было так много людей. Сотни людей стояли перед возвышением, между колоннами и в нишах с окнами. Обычно я бы был на возвышении, вдали от толпы, но не сегодня вечером. Меня все еще шокировало, что герцог и герцогиня не потребовали, чтобы я присоединился к ним, но места просто не было. Не тогда, когда на возвышении было по крайней мере полдюжины священнослужителей Храма, включая Жрицу Аналию, и столько же Королевских Стражей.
  
  Я огляделась, пытаясь контролировать свое дыхание. Белые и золотые знамена, обычно висящие между окнами и за помостом, были заменены темно-красными знаменами Ритуала с тисненым Королевским гербом. Глубокие красные цветы исходили из урн, вариаций роз и других цветов аналогичного оттенка. На возвышении виднелся перерыв в цвете, белое пятно среди красного. На этот раз выделился не я. Одетые в белые туники и платья, вторые сыновья и дочери стояли со своими семьями. За ними толпились родители третьих сыновей и дочерей с детьми на руках. Все они, даже родители, несли на головах венки из красных роз и бечевки.
  
  «Если я никогда не увижу другую розу, я буду жить счастливо», - прокомментировал Тони, проследив за моим взглядом. «Ты даже не представляешь, сколько шипов мне пришлось вырвать из пальцев, когда я делал эти короны».
  
  «Но они красивые», - сказал я, пока Виктер оглядывал толпу, которая продолжала собираться.
  
  Большинство не обращали на нас внимания, пока мы шли среди них. Лишь немногие обратили внимание на нас, когда их взгляды прошли через нас. Глаза округлились вокруг масок, когда они либо узнали Тони, либо Виктера, зная, что я должен быть между ними. Мои щеки вспыхнули, но мало кто заметил. Для всех остальных я был… таким же, как они. По большей части я растворялся. Я был никем.
  
  Давление в груди уменьшилось, а пульс замедлился. Дышать стало намного легче, и ментальные стены, блокирующие мой дар, больше не ощущались так, как будто они были в секундах от того, чтобы рухнуть.
  
  Я сейчас не была Девой.
  
  Я была Поппи.
  
  Я ненадолго закрыл глаза, мышцы напряглись, когда лук расслабился. Это… это было то, чего я с нетерпением ждала - когда я могла бы быть просто Поппи.
  
  И это сделало этот момент, эту ночь, немного волшебным.
  
  Открыв глаза, я снова взглянул на помост, не обращая внимания на крайний левый угол сцены, где стояла Жрица. Я заметил герцогиню, которая разговаривала с одним из знакомых мне королевских гвардейцев. Обычно я видел его возле офиса герцога. Я осмотрел помост, но герцога не увидел. Интересно, где он был, когда один из священников присоединился к герцогине и королевской гвардии. Мой взгляд упал на тех, кто стоял перед возвышением, и мое волнение угасло, когда я вспомнил о семье Тулис. Они должны были быть там со своим сыном, готовясь попрощаться с еще одним ребенком. Сегодняшний вечер не будет для них праздником, не ...
  
  «Дева».
  
  Волосы на затылке у меня встали дыбом, когда я оглянулся через плечо, уже зная, кого увижу.
  
  Лорд Брандоль Мазин.
  
  
  
  
  
  Глава 23
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Помимо Герцога и Темного, он был последним человеком, которого я хотел видеть стоящим позади меня. Как и у Виктера, его красная туника была без рукавов, а за маской его угольно-черные глаза, казалось, мерцали. Мне удалось сохранить уровень голоса, когда я сказал: «Мой Господь».
  
  Сардоническая скупая ухмылка скривила его рот, когда его взгляд скользнул по мне, задерживаясь так, что мне действительно хотелось, чтобы я был укрыт с ног до головы в мешке. Наконец, он оторвал взгляд и кивнул Тони и Виктеру. Затем его внимание снова вернулось ко мне. «Я слышал, что некая Жрица очень недовольна тобой».
  
  Напряжение вернулось, и я вонзила свои твердые когти в мою шею, пока я смотрел на него.
  
  Господь подошел ближе - слишком близко для любого уровня приличия. «Я действительно верю, что тебя ждет еще один урок, моя дорогая».
  
  Я резко вдохнул, почти подавленный каким-то густым мускусным одеколоном. Мой взгляд метнулся к нему, когда его запах вызвал воспоминания. От него не пахло одеколоном в ту ночь, когда он запер меня в алькове, - в ночь, когда была убита Малесса.
  
  Тогда от него пахло чем-то еще - чем-то сладким и мускусным.
  
  Жасмин.
  
  От него пахло жасмином.
  
  Я сразу же вспомнил лепесток, который я нашел под стулом в комнате, где была найдена Малесса. В этой комнате не было жасмина, если только его не заменили лилии, но разве Тони…?
  
  - Простите, - вмешался Виктер, положив руку мне на руку. «Нам нужно быть…»
  
  «Не нужно убегать». Взгляд Мазин не отрывался от меня. «Я сейчас буду в пути. Наслаждайтесь обрядом ». С этими словами он обошел нас и спустился по ступенькам на главный этаж Большого зала.
  
  "О чем это было?" - спросил Виктер низким голосом.
  
  "Это ничто." Мои мысли метались, когда я снова повернулся к Тони. «Вы сказали, что видели Малессу в день ее смерти. В то утро, верно?
  
  Губы Тони сжались. "Да. Я сделал."
  
  «Она несла букет? Ты помнишь, какие там были цветы? »
  
  Она моргнула. «Я… я не знаю. Я знаю, что они были белыми ».
  
  Лепесток в комнате был белым, и это определенно был жасмин. Мой живот упал.
  
  Ее взгляд встретился с моим. "Почему ты спрашиваешь?"
  
  «Хороший вопрос», - вмешался Виктер.
  
  «Я не знаю…» Я смотрел на массу людей, не в силах найти Господа. Я подумал о том, как он стоял в дверном проеме, глядя и не двигаясь. Он был там, когда Райлан проводил меня обратно в мои покои. И он вышел из одной из комнат. Какой именно, я не мог быть уверен, но что все это вообще значило?
  
  Он мог быть с Малессой до ее смерти, или это могло быть совпадением, но ее убил атлантик. Это было ясно. Ничто другое не могло бы нанести такую ​​рану, если бы не попала кровь.
  
  «Мак». Виктер слегка коснулся моей руки, когда Жрец двинулся к центру помоста. "Все в порядке?"
  
  Я кивнул. Я поговорю с ним об этом позже, но я даже не был уверен, о чем думал.
  
  "Где герцог?" - прошептала Тони. «Ритуал начинается».
  
  А его все еще не было. Герцогиня продолжала шагать налево, где к помосту можно было попасть через черный ход.
  
  «Мы собрались здесь сегодня вечером, чтобы почтить память богов», - сказал Жрец, подавляя толпу, собравшуюся этажом ниже. «Чтобы почтить Ритуал».
  
  «Простите», - раздался тихий голос позади нас.
  
  Я повернулся одновременно с Виктером, и меня снова поразил шок, когда я узнал женщину, стоящую там.
  
  Это была Агнес.
  
  О, боги ...
  
  Мои глаза расширились, когда она нервно посмотрела на меня и Виктера. На ней было красное, как и все остальные, юбка и блузка, окрашенные в тон. Она выглядела лучше, чем в прошлый раз, когда я ее видел, но глубокие тени под ее глазами говорили мне, что ее горе было нелегким.
  
  «Извини, что прерываю», - сказала она, опустив глаза. «Я видел тебя ... и мне пришлось приехать».
  
  "Все нормально." Виктер взглянул на меня. «Не хотите ли вы поговорить со мной где-нибудь наедине?»
  
  Она кивнула, не поднимая глаз, и я ни на секунду не подумал, что она не понимала, кто я.
  
  Виктер встретился с моим взглядом. "Я скоро вернусь."
  
  «На самом деле, я хотела бы поговорить с ней», - сказала Агнес, когда священник начал молитву. «Если бы это было хорошо». Ее взгляд ненадолго переместился на меня. «Это будет только на мгновение».
  
  Виктер начал отказывать в ее просьбе, но люди начали обращать внимание, посылая в нашу сторону резкие укоризненные взгляды. «Все в порядке», - быстро сказал я. «Мы можем выйти наружу».
  
  Это кто ? Тони крикнул мне, и я невольно пожал плечами. «Я буду здесь», - сказала она.
  
  Виктер быстро вывел Агнес в почти пустой коридор. Было несколько отставших, когда они поспешили в Зал. Он привел нас в альков возле одной из открытых арок, которые вели в сад. «Это очень неблагоразумно для вас приближаться к нам», - начал он почти сразу.
  
  "Я знаю. Мне жаль. Мне не следовало, но я… - Она взглянула на меня, ее глаза слегка расширились. «Я не думал, что ты будешь здесь».
  
  «Как вы узнали, что это я?» Я спросил.
  
  Виктер дернул головой в мою сторону, его маска почти не скрывала его недоверия. Тот факт, что она опознала меня, когда не видела моего лица, стоил риска.
  
  «Я не слышала, пока не услышала, что Вознесенный - я имею в виду, Господь - разговаривает с тобой», - сказала она. «Я не ожидала увидеть тебя здесь», - снова сказала она.
  
  - Черт побери, - пробормотал Виктер себе под нос.
  
  Что ж, это еще одна вещь, за которую я мог ненавидеть лорда Мазина. Не то чтобы должна была быть другая причина.
  
  «О чем вы хотели с ней поговорить?»
  
  Горло Агнес сглотнуло. «Если бы я мог поговорить с ней наедине…»
  
  "Это не произойдет." В тоне Виктера пропала мягкость. "Вообще."
  
  На покрасневшем лице женщины отразился трепет.
  
  «Это не так, - сказал я. «Все, что тебе нужно сказать мне, можно сказать в присутствии Виктера».
  
  Она сложила руки вместе. «Ты ... я просто ... я хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделал». Она огляделась, прежде чем продолжить. «То, что ты сделал для моего мужа и для меня».
  
  «В благодарностях нет необходимости», - заверила я ее, недоумевая, почему она хотела поговорить об этом со мной наедине.
  
  Виктер, судя по тому, как прищурился, явно задавался вопросом о том же.
  
  "Я знаю. Вы были так добры. Вы оба. Я не думаю… нет, я знаю, что не смог бы справиться с этим в одиночку. Я просто… - Она замолчала, сжав губы.
  
  Внутри раздались радостные возгласы, и я взглянул на вход. Назывались имена. Дамы и лорды в ожидании, которые будут переданы персоналу.
  
  "Ты что?" - спросил Виктер.
  
  «Это просто…» Ее грудь приподнялась от тяжелого вздоха. «Я слышал о том, что с тобой случилось - о том, что здесь происходило. Эта… бедная девочка. И этот кто-то пытался тебя схватить. Ходят слухи ».
  
  «Какие слухи?» - потребовал ответа Виктер.
  
  Агнес увлажнила губы. «Люди говорили, что за тобой идет Темный».
  
  Это не совсем новость, но мурашки по коже все еще пробегали по коже.
  
  «Я не знаю об этой бедной девушке, - продолжила Агнес. «Я просто… я не думала, что ты будешь здесь сегодня вечером. Когда я увидел вас, я почувствовал, что мне нужно рассказать вам то, что я слышал.
  
  «Спасибо», - сказал я, когда изнутри раздался еще один возглас приветствия. "Я ценю это."
  
  Агнес ненадолго встретилась со мной взглядом. «Я только хочу убедиться, что ты в безопасности».
  
  "Как и я." Виктер выпрямился во весь рост.
  
  Она кивнула. «Особенно в такой толпе. Здесь так много людей, и если он… он попадал сюда однажды раньше, он мог бы сделать это снова. Другие тоже могли бы ».
  
  «Он бывал здесь дважды раньше, - поправил я. «Или, по крайней мере, двое его сторонников».
  
  Ее рот открылся, но затем она закрыла его.
  
  «Думаю, вы уже поняли, что я ее личная королевская гвардия», - сказал Виктер, и Агнес кивнула. «Моя единственная обязанность - обеспечить ее безопасность. Я ценю вашу готовность рассказать мне то, что вы слышали ».
  
  Она еще раз кивнула.
  
  «Мы были бы навсегда у вас в долгу, если бы вы рассказали нам все, что знаете», - продолжил он. «И я чувствую, что есть еще кое-что, чем вы не делитесь».
  
  Я пристально посмотрел на Виктера.
  
  "Я не уверен, что вы имеете в виду."
  
  "Ты не?" - мягко спросил он.
  
  Она покачала головой. «Я отнял у вас слишком много времени. Я должен идти." Она начала отступать. "Мне жаль. Просто… - Ее взгляд встретился с моим. "Будь осторожен. Пожалуйста."
  
  Агнес повернулась и поспешила к фасаду замка. Виктер начал после, но остановился. «Черт побери», - прорычал он. «Где Хоук?»
  
  "Я не знаю." Я огляделась, не отрывая взгляда от одной из садовых арок и темноты, которая лежала за ней. «Как вы думаете, что она нам не рассказывала?»
  
  "Я не уверен." Он провел рукой по волосам. «Это всего лишь чувство. Может, я просто параноик. Ну давай же." Он положил руку мне на спину. «Я уверен, что это ничего».
  
  Я не был так уверен, действительно ли он верил в это, но позволил ему отвести меня обратно в Большой Зал к Тони.
  
  "Все в порядке?" спросила она.
  
  "Да." По крайней мере, я на это надеялся. Я понятия не имел, что делать с тем, что сказала Агнес.
  
  Тони взглянул на Виктера и сказал: «Они почти закончили с третьими сыновьями и дочерьми».
  
  Я проверил помост. «Герцог все еще не прибыл?
  
  «Нет», - прошептала она. "Странно, правда?"
  
  Это было очень странно. Что-то случилось, когда он накануне вечером пошел на Спускающийся? Если бы это было так, то что-то бы анонсировали. Между пропавшим герцогом, моими подозрениями относительно лорда Мазина и неожиданным присутствием Агнес все мои мысли были заняты, пока церемония продолжалась. Честно говоря, это звучало так, будто Жрец говорил на другом языке. Может, так и было. Я не мог обращать внимания, и это было досадно, потому что мне всегда было любопытно…
  
  У меня в затылке покалывало, и меня охватило сильнейшее чувство осознания. Я не мог этого объяснить, но я знал, что когда я посмотрю через плечо, я увижу его.
  
  Хоук.
  
  И я был прав.
  
  Следующий вдох, который я сделал, ни к чему не привел, поскольку мой взгляд скользнул по темно-красному бриджу и красной тунике, на которых виднелся лишь легкий оттенок кожи под его горлом, а также резная линия его челюсти и его пышные губы. Изгиб красной маски домино привлекал внимание к выступу его скул. Прядь темных волос падала ему на лоб, касаясь жесткой ткани.
  
  Он был…
  
  Хоук выглядел так, как будто я представил, как появился один из богов, ожидающих в Храмах, - поразительный и недостижимый, манящий до некоторой степени пугающий.
  
  И я знал, что он смотрит на меня так же пристально, как и я на него. Волна дрожи последовала за его взглядом, когда он следил за мной с такой концентрацией, что это было похоже на ласку. Каждый дюйм моей кожи, что было обнажено, а что нет, стал гиперактивным. Трепет вернулся с удвоенной силой.
  
  «Привет», - сказал я и сразу пожалел, что не молчал.
  
  Одна сторона его губ приподнялась, и появилась его ямочка. «Ты выглядишь… прекрасно», - сказал он, и мой живот сжался самым приятным образом. Он повернулся к Тони. «Как и ты».
  
  Тони улыбнулся. "Спасибо."
  
  Он взглянул на Виктера. "И вам того же."
  
  Виктер фыркнул, и я улыбнулся, пока Тони хихикал. «Ты действительно выглядишь сегодня исключительно красиво», - сказала она, и я поклялся, что щеки Виктера побагровели, когда я повернулась к помосту.
  
  «Прошу прощения за задержку», - сказал Хоук, подходя ко мне сзади.
  
  "Все в порядке?" - спросил я, глядя на помост. Если лорд Мазин знал о том, что случилось с жрицей Аналией, то она определенно пошла к герцогу, как и ожидалось. Я сомневался, что она не упомянула о том, что сделал Хоук.
  
  «Конечно», - ответил он. «Меня привлекли для помощи в проведении проверок. Я не думал, что это займет так много времени ».
  
  Я хотел спросить, говорил ли ему что-нибудь о том, что случилось со Жрицей. Тем не менее, если бы я сказал это при Виктере, у него были бы вопросы, и я не хотел, чтобы он волновался.
  
  Когда тех, кто был отдан Двору и Храмам, вывели, герцогиня сошла с помоста, остановившись, чтобы поговорить с семьями, а затем с некоторыми другими членами Двора. Рядом с помостом заиграла музыка, и через входные двери вошли слуги с подносами с шампанским. Дамы и лорды вместе с жителями Уэйта разбились на более мелкие группы. К ним присоединились купцы и другие простолюдины.
  
  Виктер смотрел спереди, прежде чем повернулся ко мне. «Мне нужно поговорить с командиром», - сказал он. Когда я кивнул, он повернулся к Хоуку.
  
  - Она у меня, - ответил Хоук прежде, чем Виктер успел заговорить, и это глупое, забавное движение снова ударило меня в живот.
  
  Ожидая, что Виктер оспорит это утверждение, я был удивлен, когда он принял ответ. Неужели ему понравился Хоук? Доверять ему? Или он просто хотел поймать командира, пока тот не потерял его из виду?
  
  Наверное, последнее.
  
  «Я что-нибудь пропустил?» Хоук двинулся вправо и встал примерно в футе позади меня.
  
  - Нет, - ответил Тони. «Если только вы не с нетерпением ждали кучу молитв и слезных прощаний».
  
  «Не особенно», - сухо прокомментировал он.
  
  Это напомнило мне. Я посмотрел на Тони. «Они вызвали семью Тулис?»
  
  Ее лоб нахмурился. «Знаешь, я так не думаю».
  
  Значит ли это, что они не пришли? Если так, это будет считаться изменой. Охранники пойдут в их дом, ребенка все равно отправят служить богам, а мистер и миссис Тулис, скорее всего, будут заключены в тюрьму.
  
  Единственный способ, которым у них был шанс, - это покинуть город, но никто не входил и не выходил из города без ведома членов королевской семьи. У них должны быть невероятно хорошие связи, чтобы даже попытаться совершить такой подвиг, и даже если бы они это сделали, куда бы они пошли? Известие будет разослано во все близлежащие города и поселки, чтобы они были начеку.
  
  Зная все это, я все же понимал, почему они пошли на риск. Это был их единственный ребенок.
  
  Мое внимание переключилось, когда герцогиня подошла ближе, в сопровождении нескольких королевских гвардейцев, которые, как Виктер и Хоук, сменили свои белые мантии и типичные черные одежды.
  
  «Penellaphe», - сказала она с привычной улыбкой.
  
  - Ваша светлость, - пробормотала я как можно скромнее.
  
  Она кивнула Тони и Хоуку, задерживая взгляд на нем на несколько секунд. Я прикусил щеку изнутри, чтобы не улыбнуться. «Вам нравится обряд?»
  
  Учитывая, что я видел это всего несколько минут, я кивнул. "Его светлость не идет?"
  
  «Я думаю, он опаздывает», - мягко ответила она, но уголки ее рта сжались. Она подошла ближе, понизив голос. «Помни, кто ты, Пенеллаф. Вы не должны общаться или общаться ».
  
  «Я знаю», - заверила я ее.
  
  Ее темные глаза на мгновение встретились с моими, а затем она уже шла, как украшенная драгоценностями колибри, переходя от одной группы людей к другой. Смех раздался с пола, привлекая мое внимание. Я видел Лорен и Дафину.
  
  «У меня вопрос, - сказал Хоук.
  
  Я склонил голову. "Да?"
  
  «Если тебе не положено общаться или общаться, что, кстати, одно и то же, - сказал он, и я усмехнулся, - какой смысл в том, что тебе разрешают присутствовать?»
  
  Моя ухмылка исчезла.
  
  «На самом деле это хороший вопрос», - заметила Тони, слегка сцепив руки перед собой.
  
  «Честно говоря, я не совсем понимаю, в чем смысл», - признался я.
  
  Несколько минут никто из нас не разговаривал. Я потерял герцогиню из виду, а герцог все еще не появлялся, насколько я мог судить.
  
  Я вздохнул, взглянув на Тони.
  
  Сегодня она действительно выглядела очень красиво, красный цвет дополнял богатство ее коричневой кожи. Я знал, на чем она была так отчетливо сосредоточена, не проследив за ее взглядом. Выражение ее лица можно было описать только как задумчивое, поскольку она наблюдала, как пары играют в вальс, который я, вероятно, никогда бы не смог освоить, даже если бы мне разрешили. Ее глаза страстно отслеживали их движения, и я точно знал, что она знала каждый шаг этого танца. Почему она была здесь, а не с остальными?
  
  Конечно, я знал ответ.
  
  Это было из-за меня.
  
  Вина камнем застыла в моей груди. "Тони?"
  
  Она повернулась ко мне. "Да?"
  
  «Тебе не обязательно стоять рядом со мной. Можешь пойти и повеселиться ».
  
  "Какие?" Ее нос морщился о маску. "Мне весело. Не так ли? »
  
  «Конечно, но тебе не обязательно быть рядом со мной. Ты должен быть там ». Я указал на танцоров и дальше, туда, где люди собирались вместе группами по три и четыре человека. "Все нормально."
  
  "Я в порядке." Она налепила яркую улыбку, и мое сердце сжалось. «Я лучше буду стоять здесь с тобой, чем там без тебя».
  
  «Ты лучшая», - сказал я, желая обнять ее. Вместо этого я протянул руку между нами и сжал ее руку. «Ты действительно прав, но мне не нужно, чтобы ты была моей тенью сегодня вечером. У меня их уже двое ».
  
  Взгляд Тони скользнул через мое плечо. «У вас действительно только один. Виктер все еще с командиром.
  
  «И один - это все, что мне нужно. Пожалуйста." Я снова сжал ее руку. «Тони, иди. Пожалуйста."
  
  Ее взгляд встретился с моим, и я понял, что она болтает. Прежде чем она смогла решить не делать этого, я солгал: «Я действительно чувствую себя очень усталым. Прошлой ночью я плохо спал, поэтому не планирую оставаться здесь надолго ».
  
  "Ты уверен?"
  
  Я кивнул.
  
  Все тело Тони практически задрожало от усилия, необходимого для того, чтобы не обнять меня руками, но она сумела сдержанно кивнуть, когда я отпустил ее руку. Она бросила на меня последний долгий взгляд и затем направилась вниз по ступеням, пересекла пол туда, где стояли Дафина и Лорен с тремя лордами в ожидании.
  
  Я с облегчением улыбнулся. Я надеялся, что она позволит себе насладиться своей ночью, и для этого знал, что мне нужно уйти. Если я останусь здесь на какое-то время, стоя между огромными красными геранями, она вернется.
  
  Я почувствовал, как Хоук подошел ближе, прежде чем он даже заговорил, и дрожащая волна тепла закатилась по моей коже. Я повернул голову вправо, туда, где он стоял всего в нескольких дюймах позади меня.
  
  «Это было любезно с вашей стороны», - прокомментировал он, глядя в пол.
  
  "Не особенно. Почему она должна стоять здесь и ничего не делать только потому, что это все, что я могу сделать? »
  
  «Это действительно все, что ты можешь сделать?»
  
  «Вы стояли прямо здесь, когда Ее Светлость напомнила мне, что я не должен общаться или…»
  
  «Или брататься».
  
  «Она сказала пообщаться, - поправил я.
  
  «Но тебе не обязательно оставаться здесь».
  
  "Я не." Я снова повернулся к полу, снова вздохнув. Мне пришлось уйти. Идея вернуться в свои покои мало привлекала, но если я этого не сделаю, Тони вернется на мою сторону. «Я хочу вернуться в свою комнату».
  
  "Вы уверены?"
  
  Нет конечно."
  
  «После тебя, принцесса».
  
  Я повернулась, сузив глаза, когда он отошел в сторону. «Тебе нужно перестать меня так называть».
  
  "Но мне нравится это."
  
  Проскользнув мимо него, я приподняла край юбки и ступила на небольшой подъем. «Но я не знаю».
  
  "Это ложь."
  
  Я покачал головой, обходя группы улыбающихся лиц в масках. Никто не смотрел в мою сторону, большинство дважды подумало, видели ли они, как герцогиня говорила со мной.
  
  Воздух за пределами Большого зала был намного прохладнее, благодаря ветру, дующему через открытые входы в сад. Я лишь мельком взглянул в сад, прежде чем двинуться по коридору.
  
  "Куда ты направляешься?" - спросил Хоук.
  
  Остановившись, я в замешательстве повернулся к нему. «Назад в свои комнаты, поскольку я…» - замолчал я.
  
  Янтарные глаза Хоука оценивали меня, блуждая по мне, задерживаясь там, где мои волосы лежали на моих плечах. Его взгляд скользнул по крошечным зубчатым кружевам на лифе моего платья. Вырез не был таким низким, как я видела на некоторых моделях Ladies in Wait, и были видны только верхние припухлости моей груди, но это ... это было много для меня, учитывая, что у моих обычных платьев вырез был до горло.
  
  «Я был неправ, когда сказал, что ты прекрасно выглядишь», - сказал он.
  
  "Какие?"
  
  «Ты выглядишь совершенно изящно, Поппи. Красиво, - сказал он, слегка покачав головой. «Я просто ... мне нужно было тебе это сказать».
  
  Его слова вызвали такую ​​резкую, нарастающую эмоцию, что мой контроль над своим даром оборвался, и мои чувства потянулись, прежде чем я смог их остановить. Я не чувствовал от него боли, кроме гула печали. Мой взгляд упал на его лицо. Я чувствовал… что-то еще. Две отдельные эмоции. Один напомнил мне лимонный пирог на моем языке. Другое ощущение было более тяжелым и… пряным, немного дымным. Я подумал, что первым может быть замешательство или неуверенность. Как будто он в чем-то неуверен. Другой…
  
  Боги.
  
  Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы мои чувства сосредоточились на том, что это было. От этого мне стало жарко и… и стало больно . Это было похоже на возбуждение.
  
  «У меня есть идея», - сказал он, медленно переводя свой пристальный взгляд на меня.
  
  "Ты сделаешь?" У меня было странно запыхавшееся дыхание, когда я обдумывал свой подарок, закрывая его.
  
  Он кивнул. «Это не означает возвращение в свою комнату».
  
  Ожидание и возбуждение росли, но… «Я уверен, что, если я не останусь в Обряде, я должен вернуться в свою комнату».
  
  «Ты в маске, как и я. Ты одет не как Дева. Если использовать вашу собственную идеологию прошлой ночи, никто не узнает, кто мы такие ».
  
  "Да, но…"
  
  «Если только ты не хочешь вернуться в комнату. Может, ты так увлечен этой книгой ...
  
  «Я не увлечен этой книгой». Мои щеки вспыхнули.
  
  «Я знаю, что ты не хочешь быть запертым в своих покоях». Когда я открыл рот, он добавил: «Нет причин врать мне».
  
  «Я…» Я не мог лгать. Никто мне не поверит. «И куда вы предлагаете мне пойти?»
  
  «Куда мы идем?» Свет от бра отражался на изгибе его маски, когда он склонил подбородок к саду.
  
  Мое сердце ёкнуло в тот момент, когда оно скрутилось. "Я не знаю. Это…"
  
  «Раньше это было убежище», - сказал он. «Теперь это стало местом кошмаров. Но так может остаться только в том случае, если ты позволишь ».
  
  «Если я позволю? Как мне изменить тот факт, что Райлан умер там? »
  
  "Вы не делаете".
  
  Я уставился на него. «Я не понимаю, к чему вы клоните».
  
  Он подошел ближе, опустив подбородок. «Вы не можете изменить то, что там произошло. Точно так же, как вы не можете изменить тот факт, что двор давал вам покой. Вы просто заменяете свое последнее воспоминание - плохое - новым - хорошим - и продолжаете делать это до тех пор, пока исходное воспоминание не перестанет перевешивать замену ».
  
  Я открыл рот, но потом я действительно подумал о том, что он сказал. Мой взгляд переместился в темноту за дверью. То, что он сказал, действительно имело смысл. «Ты говоришь так просто».
  
  "Это не. Это сложно и неудобно, но работает ». Он протянул свою голую руку, и я посмотрела вниз, глядя на нее, как если бы в его ладони лежало опасное животное - пушистое, симпатичное, которого я хотел погладить. «И ты будешь не один. Я буду рядом с тобой, а не просто присматривать за тобой ».
  
  Я буду рядом с тобой, а не просто присматривать за тобой.
  
  Мой изумленный взгляд поднялся на его лицо. Его слова вызвали отклик, которого я никогда не касался. Боги, я даже не мог понять, сколько раз я чувствовал себя одиноким с тех пор, как ушел Йен, хотя я редко когда-либо был один. Но те, кто окружал меня чаще всего, иногда были там просто потому, что должны были быть. Даже Тони и Виктер. Это признание не уменьшило сколько я знал , что они заботились обо мне и сколько я заботился о них, но и не изменился , что в то время как они были со мной, они иногда не присутствует . Это не изменило того факта, что я знал, что многое из этого было в моей голове. Та маленькая, очень незащищенная часть меня, которая беспокоилась, что нашей дружбы не будет, если Тони не будет горничной моей леди, никогда не исчезнет. Я боялся, что она будет как Дафина, Лорен и другие дамы в ожидании.
  
  Как Хоук узнал об этом? Или же он знает , я чувствовал , что путь? Я хотел спросить, но опять же, это было то, о чем я не любил прикасаться или говорить. Одиночество часто приносило с собой тяжелое грубое одеяло стыда и плащ, сделанный из смущения.
  
  Но с Хоуком, даже за то короткое время, что я его знал, я не чувствовал себя одиноким. Может быть, просто его присутствие? Когда он находился в комнате, он, казалось, становился ее центром. Или было больше? Я не мог отрицать, что меня привлекал он, запрещено это или нет.
  
  И я не хотел возвращаться в свою комнату, меня оставляли смущающие мысли, на которые я не могла среагировать. Я не хотел проводить еще одну ночь, мечтая о жизни, вместо того, чтобы жить на самом деле.
  
  Было ли это мудрым, если я был прав в том, что чувствовал от него? Я мог ошибаться, но если нет? Была ли у меня сила воли, чтобы вспомнить, кем я был? Я даже не должен пытаться узнать
  
  Но я ... я хотел.
  
  Сделав неглубокий вдох, я взяла его за руку, но остановилась. «Если бы кто-нибудь увидел меня… увидел тебя…»
  
  «Видели нас? Держась за руки? Дорогие боги, скандал ». Всплыла еще одна быстрая ухмылка, и на этот раз появилась ямочка. «Здесь никого нет». Он оглядел зал. «Если ты не увидишь людей, я не смогу».
  
  «Да, я вижу настроение тех, кто сделал неправильный жизненный выбор», - сухо ответил я.
  
  Он усмехнулся. «Сомневаюсь, что кто-нибудь узнает нас во дворе. Не с нами обоими в масках, а только с лунным светом и несколькими лампами, чтобы осветить путь ». Он пошевелил пальцами. «Кроме того, у меня такое чувство, что кто-то будет слишком занят, чтобы о нем заботиться».
  
  Мое необъятное воображение заполнило то, что могло заставить других быть слишком занятыми, чтобы это волновало.
  
  «Ты так плохо влияешь», - пробормотала я, взяв его за руку.
  
  Хоук сжал мои пальцы. Вес и тепло его руки были приятным потрясением. «Только плохое можно повлиять, принцесса».
  
  
  
  
  
  Глава 24
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  «Для меня это звучит как ошибочная логика», - сказал я ему.
  
  Он усмехнулся, когда направился к арке сада. «Моя логика никогда не бывает ошибочной».
  
  «Мне кажется, это не то, о чем можно было бы догадаться, если бы это было так», - указал я, слегка улыбаясь.
  
  Когда мы вышли на улицу, нас встретил холодный ночной воздух, и мое сердце забилось от знакомого сладкого запаха цветов и богатой влажной почвы.
  
  Мой взгляд немного бешено метался по сторонам, пока я искал, чтобы что-то было не так, чтобы отличаться от того, что было в прошлый раз, когда я был здесь. Должно быть. Масляные фонари были разбросаны по всему проходу, но ответвляющиеся участки были темными - лунный свет даже не мог проникнуть в них. Мои шаги замедлились, когда легкий ветерок тряс кусты и поднимал пряди моих волос.
  
  Хоук сказал мягко. «Одно из последних мест, где я видел своего брата, было моим любимым местом».
  
  Это привлекло мое внимание, и я перестал рассматривать каждый букет цветов, который мы проходили, в поисках чего, я понятия не имел. Как будто я ожидал увидеть увядшие лепестки, с которых капает кровь, или ждал, пока наконец появится герцог. Ранее страдания Хоука из-за своего брата создали у меня впечатление, что он не хотел обсуждать это, поэтому эта тема меня удивила.
  
  «Дома есть скрытые пещеры, о которых мало кто знает», - продолжил он, его пальцы все еще были плотно сплетены с моими. «Вы должны пройти довольно далеко в одном конкретном туннеле. Тесно и темно. Не многие люди готовы следовать ему, чтобы найти то, что ждет в конце ».
  
  "Но вы и ваш брат сделали?"
  
  «Мы с моим братом, нашим другом, были такими, когда были молоды и обладали большей храбростью, чем здравым смыслом. Но я рад, что мы это сделали, потому что в конце туннелей эта огромная пещера была заполнена самой голубой, бурлящей и теплой водой, которую я когда-либо видел ».
  
  «Как горячий источник?» Притихшие разговоры дрейфовали из областей, заполненных тенями, затихая, когда мы проходили мимо.
  
  "Да и нет. Вода дома ... Нет никакого сравнения ».
  
  "Где находятся-?" Взглянув на дорожку, где я услышал тихие звуки, я тяжело сглотнул и быстро отвернулся. Я стал еще больше осознавать ощущение его руки на моей, грубые мозоли на его ладонях и силу его хватки. Я подумал об ощущении тяжести, пряности и дыма, которое я испытал от него раньше. «Откуда ... откуда ты?»
  
  «Маленькая деревня, о которой, я уверен, вы никогда не слышали», - сказал он, сжимая мою руку. «Мы пробирались в пещеру при каждой возможности. Трое из нас. Это было похоже на наш собственный маленький мир, и в то время там происходило много вещей - вещей, которые были слишком взрослыми и взрослыми, чтобы мы тогда могли понять ». Его голос стал далеким, словно он находился в другом пространстве и времени. «Нам был нужен этот побег, куда мы могли бы пойти и не беспокоиться о том, что может вызывать стресс у наших родителей, и нервничать из-за разговоров, которые мы не совсем понимаем шепотом. Мы знали достаточно, чтобы знать, что они были предвестниками чего-то плохого. Это была наша гавань ». Он остановился и посмотрел на меня. «Так же, как этот сад был твоим».
  
  Завуалированный фонтан Девы был всего в нескольких футах от нас, нас окружал звук струящейся воды. «Я потерял их обоих», - сказал он, его глаза были затенены, но его взгляд был не менее сильным. «Мой брат, когда мы были моложе, а через несколько лет - мой лучший друг. Место, которое когда-то было наполнено счастьем и приключениями, превратилось в кладбище воспоминаний. Я не мог даже думать о возвращении туда без них. Это было похоже на то, что это место стало населенным привидениями ».
  
  Мне не нужно было открывать свои чувства, чтобы знать, что боль гноится в нем, и было не совсем хорошей идеей использовать свои способности дважды на нем, особенно когда они развивались. Но через наши связанные руки я остановился на слишком мелком колодце счастливых мыслей и позволил им ненадолго течь через него.
  
  Я почувствовал, что его рука слегка дрожит, а затем заговорил, надеясь отвлечь его. "Я понимаю. Я все время оглядываюсь и думаю, что сад должен выглядеть по-другому. Предполагая, что будет видимое изменение, чтобы представить то, что я чувствую сейчас ».
  
  Хоук откашлялся. «Но ведь это то же самое, не так ли?»
  
  Я кивнул.
  
  «Мне потребовалось очень много времени, чтобы набраться смелости вернуться в пещеру. Я тоже так чувствовал. Как будто вода, должно быть, стала мутной в мое отсутствие, грязной и холодной. Но это было не так. Он был по-прежнему таким же спокойным, синим и теплым, как и всегда ».
  
  «Ты заменил грустные воспоминания счастливыми?» Я спросил.
  
  В полоске лунного света, прорезавшей его лицо, появилась полуулыбка, когда он покачал головой. Морщины его лица расслабились. «У меня нет шанса, но я планирую».
  
  «Я надеюсь, что да», - сказал я, зная, что для королевской гвардии это вряд ли возможно в ближайшие годы. Ветер швырял прядь волос мне на плечи и грудь. «Мне очень жаль твоего брата и друга».
  
  "Спасибо." Он взглянул на усыпанное звездами небо и сказал: «Я знаю, что с Райланом все не так, как здесь, но я понимаю, каково это».
  
  Я опустила взгляд туда, где его рука все еще держала мою. Моя хватка была слабой, но жесткой, пальцы торчали наружу, а не хватались. Я хотел обвить его цифрами. «Иногда, я думаю… я думаю, что это счастье, что я был молод, когда мы с Йеном потеряли родителей. Мои воспоминания о них слабые, и из-за этого есть этот… я не знаю, уровень непривязанности? Как бы неправильно это ни звучало, но в каком-то смысле мне повезло. Это облегчает их потерю, потому что это почти как если бы они были ненастоящими. Для Иэна это не так. У него намного больше воспоминаний, чем у меня ».
  
  «В этом нет ничего плохого, принцесса. Я думаю, что так работают ум и сердце », - сказал он. «Вы вообще не видели своего брата с тех пор, как он уехал в столицу?»
  
  Я покачал головой. «Он пишет так часто, как может. Обычно раз в месяц, но я не видела его с того утра, когда он уехал ». Сжав губы вместе, я сжала его пальцы, и мой живот немного опустился. Он больше не держал меня за руку. Мы держались за руки. Для многих это было бы пустяком. Некоторым это, вероятно, показалось бы даже глупым, но для меня это было очень важно, и я дорожил им. "Я скучаю по нему." Я поднял взгляд и обнаружил, что Хоук смотрит на меня сверху вниз. «Я уверен, что ты скучаешь по своему брату, и я надеюсь… я надеюсь, что ты снова его увидишь».
  
  Его голова слегка наклонилась, и его рот открылся, как будто он собирался что-то сказать, но затем закрылся. Прошло мгновение, и он поднял другую руку, поймав прядь моих волос. Я испуганно и резко вздохнула, когда волна дрожи последовала за движением его суставов по голой коже над моей грудью. Дрожь на этом не прекратилась. Они спустились ниже моей груди и ниже.
  
  Покраснев, я уронил его руку и отступил, отвернувшись. У меня забился пульс, я сцепила пальцы. Было ли нормально иметь такую ​​сильную реакцию на прикосновение к коже? Я не был уверен, но и представить себе не мог. Я сделал несколько шагов, пытаясь что-то сказать. Что-нибудь.
  
  «Я ...» Я откашлялся. «Мое любимое место в саду - это ночные розы. Там есть скамейка, - продолжал я. «Я выходил почти каждую ночь, чтобы увидеть их открытыми. Это были мои любимые цветы, но теперь мне трудно даже смотреть на те, которые срезают и кладут в букеты ».
  
  «Ты хочешь пойти туда сейчас?» - спросил Хоук, отстав от меня не более чем в футе.
  
  Я подумал об этом, о шелковистых черных лепестках и глубоких фиолетовых цветах деревьев жакаранды… и о крови, которая растеклась по тропинке. То, как он заполнил трещины в камне, напомнил мне о другой ночи. «Я ... я так не думаю».
  
  «Хотите увидеть мое любимое место?»
  
  Я оглянулся через плечо, когда он подошел ко мне. «У тебя есть любимое место?»
  
  "Да." Он снова протянул руку. "Хочу увидеть?"
  
  Зная, что не следует, но почему-то не в силах сдерживаться, я взяла его за руку. Хоук молчал, когда он водил меня вокруг фонтана по главной дорожке. Только когда он свернул влево, где воздух наполнялся мягким сладким ароматом лаванды, я поняла, куда он меня ведет.
  
  Ива.
  
  На самом краю южной стороны Сада Королевы росла большая плакучая ива, которой несколько сотен лет. Его ветви почти касались земли, создавая толстый навес. В теплое время года на листьях цеплялись крошечные белые соцветия.
  
  «Вы поклонник плакучей ивы?» - спросил я, когда он появился в поле зрения. Несколько фонарей свисали с шестов за пределами ивы, пламя все еще оставалось внутри стеклянных ограждений.
  
  Он кивнул. «Никогда не видел ни одного, пока не приехал».
  
  Меня не удивило, что он не видел ни одного в столице. Было известно, что деревья с их неглубокими корнями пробиваются сквозь землю, но мне было интересно, в какой деревне он жил, где были фермы и пещеры, но не было плакучих ив. «Мы с Йеном играли внутри. Никто нас не видел ».
  
  "Играть? Или ты имеешь в виду прятаться? " он спросил. «Потому что я бы так поступил».
  
  Я усмехнулся. "Ну да. Я скрывался, а Йен следовал за ним, как любой хороший старший брат ». Я посмотрел на него. «Вы попали под это? Есть скамейки, но их сейчас не видно. Я нахмурился. «На самом деле, прямо сейчас там может быть кто угодно, и мы не узнаем».
  
  «Там никого нет».
  
  Мои брови приподнялись над маской. «Как вы можете быть уверены?»
  
  «Я просто есть. Ну давай же." Он потянул меня за руку, шагая вперед. «Следи за своим шагом».
  
  Мне было интересно, связана ли его уверенность с его превосходными навыками слежения. Я легко перемещался по невысокой каменной стене, плывущей за ним, когда мы проезжали мимо одного из фонарей. Хоук протянул свободную руку и откинул несколько листовых веток. Я вошел внутрь, и через несколько секунд мы погрузились в почти полную темноту, когда ветви снова встали на свои места. Лунный свет не мог пробиться сквозь тяжелое падение, и лишь слабый свет ближайших фонарей просачивался в иву.
  
  Я огляделась, увидев только контур ствола. «Боги, я забыл, как темно здесь ночью».
  
  «Такое ощущение, что ты находишься здесь в другом мире», - прокомментировал он. «Как будто мы шагнули через завесу в заколдованный мир».
  
  Я усмехнулся, его слова напомнили мне Иена. «Вы должны увидеть это, когда станет теплее. Листья распускаются - о! Или когда пойдет снег, и в сумерках. Хлопья опрыскивают листья и землю, но здесь их не так много. Тогда это действительно похоже на другой мир ».
  
  «Может, мы это увидим».
  
  "Ты так думаешь?"
  
  "Почему нет?" - спросил он, и я почувствовала, как его тело наклонено к моему. Когда он заговорил в следующий раз, я почувствовала его дыхание у себя на лбу. «Пойдет снег, не так ли? Мы ускользнем незадолго до сумерек и выйдем сюда ».
  
  Полностью осознавая, насколько близко он сейчас стоял, я нервно увлажнил губы. «Но будем ли мы здесь? Королева могла вызвать меня в столицу раньше, - сказал я, признавая то, о чем пытался не думать.
  
  "Возможно. Если так, то, думаю, нам придется искать разные приключения, не так ли? " он сказал. «Или я должен называть их злоключениями ?»
  
  Тогда я засмеялся. «Думаю, будет сложно ускользнуть куда-нибудь в столице, только не со мной… не со мной так близко к Вознесению».
  
  «Тебе нужно больше верить в меня, если ты думаешь, что я не смогу найти способ ускользнуть от нас. Могу заверить вас, что во что бы я ни ввязывался, вы не окажетесь на уступе. В темноте мне показалось, что я чувствую, как кончики его пальцев ласкают мою левую щеку, но прикосновение было слишком мягким и слишком кратким, чтобы быть уверенным. «Мы здесь в ночь Ритуала, спрятанные внутри плакучей ивы».
  
  «Это не казалось таким уж сложным».
  
  «Это только потому, что я шел впереди».
  
  Я снова засмеялся. "Конечно."
  
  «Твое сомнение ранит меня». Его рука потянула меня, когда он отвернулся. «Вы сказали, что здесь были скамейки? Ждать. Я вижу их."
  
  Я уставился на темный силуэт того, что, как я предполагал, было его затылком. «Как ты вообще видишь эти скамейки?»
  
  "Вы не можете?"
  
  "Угу, нет". Я прищурился в темноте.
  
  «Тогда у меня должно быть зрение лучше, чем у тебя».
  
  Я закатил глаза. «Я думаю, вы просто говорите, что можете их видеть, и мы, вероятно, в секунде от поездки…»
  
  "Они здесь." Хоук остановился. Невероятно, но он сел так, как будто ему были хорошо видны сиденья.
  
  Я остался смотреть с открытым ртом. Потом я понял, что вполне возможно, что он видит меня зияющей, как умирающая рыба, и закрыл рот. Может, его зрение было лучше моего.
  
  Или мое зрение было хуже, чем я думал.
  
  «Хочешь сесть?» он спросил.
  
  «Я бы хотел, но в отличие от тебя, я не вижу в темноте…» Я ахнула, когда он потянул меня за руку, потянув вниз. Прежде чем я осознал это, я сидел у него на коленях - его коленях .
  
  "Комфортный?" - спросил он, и это звучало так, будто он улыбался.
  
  У меня не было слов. Он все еще держал меня за руку, а я сидел у него на коленях, и все, о чем я мог думать, это та часть дневника Уиллы Колин, где она описывала свое пребывание на коленях у мужчины. Одежды было меньше ...
  
  «Тебе не может быть комфортно». Одна из его рук обняла меня за верхнюю часть спины, прижимая меня к своей груди. "Там. Это должно быть намного лучше ».
  
  Это было.
  
  А это не так.
  
  «Я не хочу, чтобы тебе стало слишком холодно», - добавил он, его теплое дыхание касалось моего виска. Он был намного выше, даже сидел так же прямо, как я, моя голова все еще не доходила до его подбородка. «Я чувствую, что это важная часть моего долга как вашей личной Королевской гвардии».
  
  «Это то, что вы сейчас делаете? Защитить меня от холода, затащив к себе на колени? "
  
  "Точно." Его рука была на моем боку весом, как клеймо.
  
  Я уставился на то, что, как я думал, могло быть его горлом. «Это невероятно неуместно».
  
  «Более неприлично, чем читать грязный дневник?»
  
  « Да» , - настаивала я, и мое лицо окутывало жаром.
  
  "Нет." Его глубокий смешок прокатился по мне. «Я даже не могу лгать. Это является неуместным «.
  
  "Почему?"
  
  "Почему?" Его подбородок задел мою макушку. "Потому что я хотел."
  
  Я моргнул один раз, а затем дважды. «А что, если я не хотел?»
  
  Еще один смешок вызвал у меня острую дрожь. «Принцесса, я уверен, что если ты не хочешь, чтобы я что-то делал, я бы лежал на спине с кинжалом у горла, прежде чем я даже сделаю следующий вдох. Даже если ты не видишь перед собой ни сантиметра ».
  
  Хорошо…
  
  «У тебя есть кинжал, не так ли?»
  
  Я вздохнул. "Я делаю."
  
  "Знал это." Он отпустил мою руку, и я позволил своей упасть мне на колени. «Никто нас не видит. Никто даже не знает, что мы здесь. Насколько известно, вы находитесь в своей комнате ».
  
  «Это все еще безрассудство по множеству причин. Если кто-то войдет сюда ...
  
  «Я бы услышал их раньше, чем они», - сказал он. Прежде чем я смог озвучить, что его слух не может быть таким особенным, как его зрение, он добавил: «А если бы кто-то это сделал, они бы не знали, кто мы».
  
  Я запрокинул голову, оставив пространство между моей верхней частью тела и его. «Это почему ты привел меня сюда, в это место?»
  
  «Что это , принцесса?»
  
  «Быть… неуместным».
  
  «И зачем мне это делать?» - спросил он низким голосом, когда его рука коснулась моей руки.
  
  "Почему? Я думаю, это довольно очевидно, Хоук . Я сижу у тебя на коленях. Сомневаюсь, что так обычно ведешь невинные разговоры с людьми ».
  
  «Очень редко все, что я делаю, невинно, принцесса».
  
  «Шокер», - пробормотал я.
  
  «Итак, вы предлагаете, чтобы я привел вас сюда, а не в отдельную комнату с кроватью, - он провел кончиками пальцев по моей правой руке, - чтобы совершить определенный тип неподобающего поведения?»
  
  «Это именно то, что я говорю, хотя моя комната была бы лучшим вариантом». Мое сердце уже начало биться в тот момент, когда моя задница оказалась у него на коленях. Теперь мне казалось, что он вот-вот вырвется из моей груди.
  
  «Что, если я скажу, что это неправда?»
  
  «Я…» Мой живот задрожал, когда его пальцы коснулись моего бедра. «Я бы не поверил тебе».
  
  «А что, если я скажу, что все началось не так?» Его большой палец коснулся моего бедра. «Но потом был лунный свет и ты с распущенными волосами в этом платье, и тогда мне пришла в голову мысль, что это было бы идеальным местом для какого-то дико неуместного поведения».
  
  «Тогда я ... я бы сказал, что это более вероятно».
  
  Его рука скользнула по тонкой прозрачной ткани платья. «Итак, вот оно».
  
  «По крайней мере, ты честен». Я прикусила губу, когда трепетание усилилось. Это было опасно. Даже если нас никто не обнаружил, это было похоже на искушение судьбы богами. Несколько украденных поцелуев - ладно, немного больше, чем несколько украденных поцелуев - возможно, простительно. Но это?
  
  Даже эти украденные поцелуи нельзя было простить, по крайней мере, по мнению герцога и герцогини - и королевы. Опять же, если бы боги вмешались, разве они не сделали бы это уже? Я подумал о том, что однажды сказал Тони о том, что я не был уверен, были ли наложенные на меня правила велением богов.
  
  И если бы я правильно истолковал то, что Герцогиня сказала о Первой Деве, она сделала много запретных вещей.
  
  Ее не сочли недостойной.
  
  "Скажу тебе что. Я заключу с тобой сделку.
  
  "Сделка?"
  
  «Если я сделаю что-нибудь, что тебе не нравится…» Рука Хоука скользнула по моему бедру, отчего у меня перехватило дыхание. Сквозь платье его рука сомкнулась на кинжале. «Я разрешаю тебе ударить меня ножом».
  
  «Это было бы чрезмерно».
  
  «Я надеялся, что вы нанесете мне лишь жалкую рану в плоть», - добавил он. «Но это стоит выяснить».
  
  Я ухмыльнулся. «Вы так плохо влияете».
  
  «Думаю, мы уже установили, что влиять можно только на плохое».
  
  «И мне кажется, я уже сказал тебе, что твоя логика ошибочна», - повторил я, закрывая глаза, когда его пальцы проследили контур лезвия в ножнах.
  
  Еще одна горячая, напряженная дрожь пробежала по моей спине, и у меня возникло внезапное желание сжать ноги вместе. Как-то я воздержался.
  
  Я сопротивлялась ему, хотя знала, что позволила бы ему поцеловать меня накануне вечером.
  
  «Я Дева, Хоук», - напомнила я ему - или себе, я не был уверен.
  
  «И мне все равно».
  
  Мои глаза в шоке распахнулись. «Не могу поверить, что ты только что это сказал».
  
  "Я сделал. И я скажу это еще раз. Меня не волнует, кто ты. Рука Хоука соскользнула с моей спины. Мгновение спустя я почувствовал, как его ладонь с безошибочной точностью прижалась к моей щеке. «Я забочусь о том, кто ты».
  
  Ой.
  
  О боги.
  
  Моя грудь распухла так быстро и полно, что это было маленькое чудо, что я не выплыл прямо с его колен и не попал в иву. Что он сказал ...
  
  Это должно было быть самое прекрасное и прекрасное, что можно сказать.
  
  "Почему?" - потребовала я, почти жалея, что он не произнес эти слова. "Почему ты так сказал?"
  
  «Вы серьезно меня об этом спрашиваете?»
  
  "Да, я. В этом нет смысла ».
  
  «В тебе нет смысла».
  
  Я ударил его по плечу или груди. Какая-то чрезвычайно сложная его часть.
  
  Хоук хмыкнул. "Ой".
  
  Так что я не ударил его достаточно сильно для этого. «Ты в порядке».
  
  «У меня синяк».
  
  «Ты смешон», - возразил я. «И это ты бессмысленен».
  
  «Честно говоря, это я сижу здесь. Ты меня ударил. Как я не понимаю? »
  
  «Потому что все это не имеет смысла». Меня быстро охватило разочарование, я начал вставать, но рука на бедре остановила меня. Или я позволю этому остановить меня. Я не был уверен. И это раздражало еще больше. «Ты мог бы проводить время с кем угодно, Хоук - с любым количеством людей, с которыми тебе не пришлось бы прятаться в иве, чтобы быть с ними».
  
  «И все же я здесь с тобой. И прежде чем вы даже начнете думать, что это из-за моего долга перед вами, это не так. Я мог бы просто провести тебя до твоей комнаты и остаться в холле.
  
  «Это моя точка зрения. Это не имеет никакого смысла. У вас может быть множество желающих принять участие в… чем бы это ни было. Это было бы легко, - сказал я. На ум пришла хорошенькая Бритта. Я был уверен, что она была у него. «Вы не можете получить меня. Я… я не могу ».
  
  «Я уверен, что это даже не слово».
  
  "Не в этом дело. Мне не разрешено это делать. Любое из этого. Я не должен был делать то, что делал в Red Pearl, - продолжил я. «Неважно, хочу ли я ...»
  
  «И ты действительно хочешь». Его шепот танцевал по моей щеке. «То, что вам нужно, это я».
  
  У меня перехватило дыхание. «Это не имеет значения».
  
  «То, что вы хотите, всегда имеет значение».
  
  Короткий резкий смех покинул меня. «Это не так, и дело не в этом. Ты мог бы-"
  
  «Я впервые услышала вас, принцесса. Ты прав. Я мог бы найти кого-нибудь, кому будет легче ». Его пальцы провели линию моей маски от правого уха до щеки. Я понятия не имел, как он мог видеть. «Дамы или лорды в ожидании, которые не обременены правилами или ограничениями, которые не являются девицами, которых я поклялся защищать. Есть много способов, которыми я мог бы занять свое время, которые не включают в себя подробное объяснение того, почему я предпочитаю быть там, где я есть, с кем я выбираю ».
  
  Уголки моих губ начали опускаться.
  
  «Дело в том, - продолжал он, - что меня никто из них не заинтриговал. Ты сделаешь."
  
  Вы меня заинтриговали.
  
  «Это действительно так просто для тебя?» - спросил я, желая ему верить, но тоже нет.
  
  Его лоб упирался в мой, поражая меня. «Нет ничего простого. А когда это так, оно того не стоит ».
  
  "Почему?"
  
  «Я начинаю думать, что это твой любимый вопрос».
  
  "Может быть." Мои губы дернулись. «Просто… боги, я не понимаю, почему ты так заинтригован по множеству причин. Вы меня видели. Мое лицо вспыхнуло, и я искренне надеялась, что он этого не заметил. Я ненавидел это говорить, но это было реальностью. «Вы видели, как я выгляжу…»
  
  «У меня есть, и я думаю, вы уже знаете, что я думаю. Я сказал это перед вами, перед герцогом, и я сказал вам за пределами Большого зала ...
  
  «Я знаю, что вы сказали, и я не говорю о том, как я выгляжу, чтобы вы засыпали меня комплиментами. Это просто… »Боги, мне жаль, что я ничего не сказал. Я покачал головой. "Неважно. Забудь, что я это сказал.
  
  «Я не могу. Я не буду ».
  
  «Отлично», - пробормотал я.
  
  «Ты просто привык к засранцам вроде герцога», - сказал он, и из него вырвался низкий рык. «Он может быть Вознесенным, но ничего не стоит».
  
  Мое сердце упало. «Ты не должен так говорить, Хоук. Ты-"
  
  «Я не боюсь говорить правду. Он может быть могущественным, но он просто слабый человек, который доказывает свою силу, пытаясь унизить тех, кто более могущественен, чем он. Кто-то вроде тебя, с твоей силой? Это заставляет его чувствовать себя некомпетентным - что он и есть. А твои шрамы? Они свидетельствуют о вашей стойкости. Они являются доказательством того, что вы пережили. Они являются доказательством того, почему вы здесь, хотя многие из них не были бы вдвое старше вас. Они не уродливые. Отнюдь не. Они красивые, Поппи.
  
  Мак .
  
  «Ты меня так называешь уже в третий раз, - сказал я.
  
  «В-четвертых», - поправил он, и я моргнула. «Мы друзья, не так ли? Только твои друзья и твой брат называют тебя так, и ты можешь быть Девой, а я - Королевская Гвардия, но, учитывая все обстоятельства, я надеюсь, что мы с тобой друзья ».
  
  "Мы." И мы были.
  
  Его рука прижалась к моей щеке, и его охватил вздох. «И я не… Я не являюсь сейчас хорошим другом или охранником. Я не… - Его рука скользнула, и его пальцы обвились вокруг моей шеи на несколько секунд, прежде чем он убрал руку. «Мне действительно нужно отвести тебя в свою комнату. Становится поздно."
  
  Я прерывисто выдохнул. "Это."
  
  Он собирался забрать меня обратно - в ту комнату, где я была Девой, Избранной. Назад туда, где я была не Поппи, а тенью человека, которому не разрешалось испытывать, нуждаться, жить или хотеть . Я больше не буду тем, кого он видел.
  
  "Хоук?" - прошептала я, мое сердце разбилось как гром. "Поцелуй меня. Пожалуйста."
  
  
  
  
  
  Глава 25
  
  00013.jpg
  
  
  
  
  
  Хоук так по-прежнему выступал против меня, что я не был уверен, перевел дух ли он. Моя просьба шокировала его - потрясла меня .
  
  Думаю, я перестал дышать.
  
  «Боги», - выдохнул он, и одна рука вернулась к моей щеке. «Тебе не нужно спрашивать меня дважды, принцесса, и тебе никогда не придется просить милостыню».
  
  Прежде чем я успел ответить, его губы коснулись моих. Я ахнула от мягкого прикосновения и поклялась, что чувствую, как его губы изгибаются в улыбке. Мне хотелось увидеть это, потому что это выглядело как полная ухмылка, такая, которая приподняла обе стороны его рта и заставила появиться обе ямочки, но затем он двинулся своим ртом вдоль моего, кропотливо медленно, как если бы он наметил изгиб моего рта. губы с его. Я был совершенно неподвижен, мое сердце было похоже на застрявшую в ловушку бабочку, когда он возвращался по только что проложенному пути. Небольшая дрожь пробегает по каждой части моего тела. Я задрожал, когда мои руки сжались перед его туникой, без сомнения, сморщив тонкий материал.
  
  Это прикосновение было едва ли не поцелуем, но боги, его нежность, сладость потрясли меня, потрясли меня до глубины души.
  
  Затем Хоук склонил голову, усиливая давление и углубляя поцелуй. Внезапно все изменилось. От этого поцелуя - от его жестокости - у меня перехватило дыхание. В результате мы оба задыхались, когда мы расстались, наши груди быстро поднимались и опускались. Я не видел его глаз в темноте, но чувствовал его проницательный взгляд.
  
  Я не думал о том, кем я был в те секунды. Я не думал о том, что запрещено, а что правильно. По правде говоря, я вообще не думал и не знал, кто двинулся первым. Хоук? Мне? Мы оба одновременно? Наши губы снова соприкоснулись, и на этот раз без колебаний. Было просто желание, очень много, и сотня других могущественных, запретных вещей, которые пронзили меня. Его губы опалили мои, накалили мою кровь и зажгли мои чувства. Его руки переместились к моим плечам, скользя по рукам. Хоук вздрогнул, и из глубины его горла вырвался звук, похожий на полурык-полустон. Когда он приоткрыл мои губы, меня охватила легкая дрожь удовольствия и паники. Голод, стоящий за нашим поцелуем, должен был напугать меня - и, может быть, немного испугал, потому что было слишком много и недостаточно одновременно. Я застонал, когда его руки скользнули по моим бокам. Мне казалось, что мое тело вспыхивает, воспламеняется ...
  
  Он схватил меня за талию, поднял меня и снова поставил так, что мои колени упали по обе стороны от его бедер, а я прижалась к нему . Его бриджи и мое платье не были настоящим препятствием. Я чувствовал его, и я вздрогнул, когда меня охватила острая пульсирующая боль. Его ответный стон, еще один глубокий, грубый звук, разбил все мои сомнения. Я положила руки ему на грудь, удивляясь тому, как его тело дергается, когда я перебирала их через его плечи, а затем вокруг его шеи. Тогда я сделал то, что хотел сделать в Red Pearl. Я погрузила пальцы в его волосы, и пряди оказались такими мягкими, как я и думал. Никакая другая его часть не чувствовала этого. Он весь был настроен против меня.
  
  Руки Хоука обвились вокруг меня, прижимая к себе так сильно, что между нами почти не оставалось места. Он снова поцеловал меня, продолжал целовать, и я знала, что это больше, чем поцелуй. Это выходило за рамки того, что он чувствовал и как заставлял меня чувствовать.
  
  Его слова затронули самую глубокую часть меня, и это было захватывающе. Я чувствовал себя живым , словно наконец просыпался.
  
  И я никогда не хотел, чтобы это прекращалось.
  
  Не с приливом ощущений, текущих через меня. Я знал в глубине души, что потерял контроль над своим даром. Мои щиты были широко раскрыты, и я не мог сказать, принадлежит ли то, что я чувствовал, ему, мне или нам обоим.
  
  Инстинкт взял верх, направляя мое тело - мои бедра двигаться и катиться - и он снова вздрогнул, поймав мою нижнюю губу своей. Он схватил пригоршнями юбку моего платья, приподнимаясь, пока его руки не коснулись моих икры. Меня охватила дрожь, как молния.
  
  «Помни», - сказал он мне в губы, когда его ладони скользнули вверх до изгиба моих колен. «Все, что тебе не нравится, скажи слово, и я остановлюсь».
  
  Я кивнул, ища его рот в темноте. Когда я нашла его, мне стало интересно, как я продержалась так долго, не поцеловав его снова.
  
  Я задавался вопросом, как я могу продолжать, не делая этого больше.
  
  Эта мысль угрожала ослабить жар, но его руки снова начали двигаться, скользя по моей коже и посылая прилив раскаленной крови ко всем частям моего тела. Я двинулся вперед, пока наши бедра не слились вместе. Я переехал. Мы переехали. И мне показалось, что я прошептал его имя перед тем, как снова поцеловать его, просунув язык между его губами, к его зубам -
  
  Хоук запрокинул голову, тяжело дыша, и прижался лбом к моему. «Поппи», - сказал он так, что мое имя прозвучало как молитва и проклятие.
  
  "Да?" Мои пальцы разжались и сомкнулись на шелковистой мягкости его волос.
  
  «Это был пятый раз, когда я произнес ваше имя, на случай, если вы все еще отслеживаете».
  
  Я ухмыльнулся. "Я."
  
  "Хороший." Он высунул руки из-под моего платья, и одна из них коснулась моей щеки. Он провел по краю моей маски, снова удивив меня своим взглядом. «Не думаю, что несколько минут назад я был честен».
  
  "О чем?" Я ослабила хватку за его волосы, опустив руки на его плечи.
  
  «Насчет остановки», - тихо признался он, проводя пальцами по моей щеке и челюсти. «Я бы остановился, но не думаю, что ты меня остановишь».
  
  «Я не совсем понимаю, о чем вы говорите». Я позволил себе закрыть глаза. Несмотря на то, что меня сбили с толку его слова и тот факт, что мы не целовались, мне понравилась близость того, насколько мы были близки, как его голова упиралась в мою.
  
  Он провел кончиками пальцев по моей шее. «Вы хотите, чтобы я был прямолинеен?»
  
  «Я всегда хочу, чтобы ты был честен».
  
  Мои чувства все еще были открыты. Я знал это, потому что почувствовал чужеродное ощущение, проникающее через эту связь, но оно было слишком кратким, чтобы я мог понять, что это было.
  
  А потом он поцеловал меня в висок, и я подумала о странном пепельном ощущении, которое охватило мое горло. «Я был в секундах от того, чтобы повалить тебя на землю и стать очень и очень плохим охранником».
  
  Воздух застрял у меня в горле, когда меня пронзила волна теплого тепла. Я мало что знал, но знал достаточно, чтобы понимать, что он имел в виду. "Действительно?"
  
  «В самом деле», - серьезно ответил он.
  
  Я должна была почувствовать облегчение оттого, что он остановился, и я почувствовала облегчение. Но я тоже этого не сделал. Я чувствовал сбивающий с толку беспорядок. Но одно я знал точно.
  
  «Не думаю, что я бы остановил тебя», - прошептала я. Я бы позволил ему повалить меня на землю, и я бы приветствовал то, что он сделал, будь к черту последствия.
  
  Тело Хоука затряслось, когда он застонал. «Ты не помогаешь».
  
  «Я плохая дева».
  
  "Нет." Он поцеловал мой другой висок. «Ты совершенно нормальная девушка. От вас ждут того, что плохо ». Он сделал паузу. «И да, ты еще и очень плохая дева».
  
  Вместо того чтобы обидеться - потому что не было возможности, даже если бы я не считал сегодня вечером, я мог отрицать это - я засмеялся и был вознагражден тем, что его рука снова обняла меня. Хоук притянул меня к своему телу, скользнув рукой к моему затылку. Я прижалась щекой к его плечу, когда его хватка на короткое время усилилась, а затем его пальцы двинулись, работая над мышцами моей шеи. Я не был уверен, как долго мы пробыли там, в тишине и в тени под ивой, но я знал, что это было далеко от точки, где моя кровь остыла, а мое сердце замедлилось. Тогда я не двинулся с места, и Хоук тоже. Я подумала, что, может быть ... может быть, меня так обнимают, так близко и так крепко, так же приятно, как поцелуи и прикосновения.
  
  Возможно, даже лучше, но по-другому.
  
  Но было уже поздно, и неудивительно, что Хоук был ответственным за это. Он поцеловал мою макушку, заставив мое сердце сжаться так сладко, что это было почти болезненно.
  
  «Мне нужно вернуть тебя, принцесса».
  
  "Я знаю." Но все же я держалась за него.
  
  Он усмехнулся, и я усмехнулся ему в плечо. «Но ты должен меня отпустить».
  
  "Я знаю." Я вздохнул, но остался на месте, думая, что в тот момент, когда мы выйдем за пределы ивы, мы вернемся в реальный мир, а не в нашу гавань, где я был Поппи и кто я имел значение. «Я не хочу».
  
  Он молчал так долго, что я испугался, что сказал не то, но затем его рука снова крепче обняла меня. Когда он заговорил, его голос был странно грубым. "И я нет."
  
  Я почти спросил, зачем нам это нужно, но сумел остановить себя. Тогда Хоук встал, взяв меня с собой, и я неохотно опустил ноги. Мы стояли там еще один очень короткий момент, его рука обнимала меня, мои руки были вытянуты надо мной, а наши тела все еще были соединены.
  
  Затем я глубоко вздохнул, открыл глаза и отступил на шаг. Я не мог его видеть, но не удивился, когда его рука нашла мою и повел к ветвям ивы.
  
  Он остановился. "Готовый?"
  
  Вовсе нет, но я сказал «да», и мы вышли из-под ивы, моя грудь угрожала отяжелеть. Я отказался позволить этому случиться. По крайней мере, не сейчас. У меня была вся ночь, чтобы все, что я чувствовал, превратилось в воспоминания.
  
  Для этого у меня было много ночей впереди.
  
  Мы вернулись к освещенной газовыми лампами дорожке. В саду было тихо, если не считать шума ветра и наших шагов. Я смотрел на темные тропинки, гадая, что случилось с приглушенными разговорами и тихими стонами. Мы завернули за угол и подошли к фонтану.
  
  И столкнулся лицом к лицу с Виктером без маски.
  
  Мое сердце сжалось в груди, когда я отступила на шаг. Хоук повернулся, словно хотел меня поймать, но я встал на ноги. - О, боги, - прошептала я, глядя на Виктера. «Вы примерно устроили мне сердечный приступ».
  
  Он долго смотрел на меня, а затем повернулся к Хоуку. Мускул на его челюсти сжался, когда он посмотрел вниз, туда, где Хоук все еще держал меня за руку.
  
  Вот дерьмо.
  
  Виктер медленно поднял глаза, пока я пыталась вырвать руку. Хоук задержался на мгновение, а затем отпустил. Я сложила руки вместе, глаза за маской расширились.
  
  «Пора возвращаться в свою комнату, Дева ». Виктер откусил тихим голосом.
  
  Я вздрогнул от его тона.
  
  «Я сопровождал Пенеллафу обратно в ее комнату», - ответил Хоук.
  
  Виктер резко повернул голову в его сторону. «Я точно знаю, чем вы занимались».
  
  Мой рот открылся.
  
  «Сомнительно», - пробормотал Хоук.
  
  Что было неправильно сказать. «Думаешь, я не знаю?» Виктер вошел в пространство Хоука, и хотя Хоук был на дюйм или два выше, они смотрели друг другу в глаза. «Достаточно одного взгляда на вас обоих, чтобы понять».
  
  Один взгляд на нас обоих? Моргая, я поднес пальцы к губам, которые все еще жужжали и казались опухшими. Мой взгляд упал на рот Хоука. Его губы действительно казались опухшими.
  
  Хоук стоял на своем и смотрел на Виктера, и я действительно понятия не имел, что он мог сказать. «Ничего не произошло, Виктер».
  
  Хорошо…
  
  "Ничего такого?" Виктер зарычал. «Мальчик, возможно, я родился ночью, но я родился не вчера».
  
  Я моргнул.
  
  «Спасибо, что указали на очевидное», - парировал Хоук. «Но вы переступаете черту».
  
  " Я ?" Виктер рассмеялся, но в этом звуке не было юмора. «Ты понимаешь, что она такое?» - потребовал он ответа настолько низким голосом, что его было едва слышно. «Ты хоть понимаешь, чем бы ты мог стать, если бы на вас двоих напал кто-нибудь, кроме меня?»
  
  Я шагнул вперед. "Виктер ..."
  
  «Я точно знаю, кто она», - парировал Хоук. «Не то, что она есть. Может, ты забыл, что она не просто проклятый неодушевленный предмет, единственное предназначение которого - служить королевству, но я этого не делал ».
  
  «Хоук». Я повернулся к нему.
  
  «О, да, это богато, исходящее от тебя. Как ты ее видишь, Хоук? Виктер вмешался больше. Внезапно они оказались так же близко, как мы с Хоуком были под ивой. «Еще одна выемка в стойке кровати?»
  
  Я ахнула, оборачиваясь. « Виктер ».
  
  «Это потому, что она самая сложная задача?» Виктер продолжил, и мои губы приоткрылись.
  
  Подбородок Хоука опустился. «Я понимаю, что вы ее защищаете. Я это понимаю. Но я скажу тебе еще раз, ты совсем не в порядке ».
  
  «И я обещаю тебе, что это… это будет над моим трупом, прежде чем ты проведешь еще один момент наедине с ней».
  
  Тогда Хоук улыбнулся, скривив одну сторону губ. Ямочки на щеках не было. Его черты, казалось, обострились в лунном свете, создавая тени под глазами и на скулах. «Она думает о тебе как об отце», - сказал он таким мягким голосом, что у меня по спине пробежал холодок. «Ей было бы очень больно, если бы с тобой случилось что-то плохое».
  
  "Это угроза?" Виктер приподнял брови.
  
  «Я просто сообщаю вам, что это единственная причина, по которой я не выполняю ваше обещание в эту самую секунду», - предупредил он. «Но тебе нужно сделать шаг назад. Если вы этого не сделаете, кто-то пострадает, и этим кем-то буду не я. Тогда Поппи расстроится, - он повернулся ко мне, - а я это говорю уже в шестой раз, - добавил он, и все, что я мог сделать, это уставиться на него. «Я не хочу видеть ее расстроенной, так что шагай. Бля. Назад."
  
  «Вам обоим нужно остановиться», - прошептала я, схватив Виктера за руку, но он не двинулся с места. "Шутки в сторону. Это перерастает в пустоту. Пожалуйста."
  
  Они не отводили взгляда друг от друга, и это было почти так, как будто меня там не было. Наконец Виктер отступил. Я не знала, видел ли он что-то в лице Хоука или это я тянул его за руку, но он сделал еще шаг в сторону, его кожа была необычно бледной в лунном свете.
  
  «Я буду охранять ее до конца вечера», - заявил Виктер. «Вы уволены».
  
  Хоук ухмыльнулся, и я бросил на него взгляд, которого он, казалось, даже не заметил. Он ничего не сказал, когда Виктер взял меня за руку и повернулся. Я пошел с ним, сделав всего пару шагов, прежде чем оглянулся через плечо.
  
  Место, где стоял Хоук, было пусто.
  
  Я быстро огляделся, не видя его. Где он?
  
  «Я даже не знаю, что вам сейчас сказать», - заявил Виктер. «Боги. После того, как я закончил говорить с командиром, я не смог вас найти, но наткнулся на Тони. Она сказала, что вы вернулись в свою комнату. Я пошел проверить тебя, и когда тебя там не было, я подумал, что ты мог бы быть здесь. Но я не ожидал найти это ».
  
  Казалось, он точно знал, что хотел сказать.
  
  «Черт возьми, Поппи, ты знаешь лучше, чем это. Вы знаете, что находится в опасности, и я не говорю о долбаном королевстве ».
  
  Мое внимание привлекло его проклятие. Я поднял глаза, пока он шел, ведя меня с собой.
  
  «Если бы кто-нибудь видел тебя с ним, пропустить несколько дней тренировок было бы наименьшим из моих опасений», - продолжил он, и у меня упало живот. «И Хоук знает лучше. Черт возьми, ему никогда не следовало протягивать руку ...
  
  «Ничего не произошло, Виктер».
  
  «Фигня, Поппи. Вы выглядели так, как будто вас полностью поцеловали. Надеюсь, это все.
  
  «О, боги мои», - воскликнула я, мое лицо пылало.
  
  «Не лги мне».
  
  «Мы возвращались в мою комнату…»
  
  Виктер остановился, посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и приподнял брови.
  
  «Не то, что вы думаете», - настаивал я, и это было правдой. "Пожалуйста. Просто позволь мне объяснить, что случилось, - сказал я, отчаянно пытаясь понять, как это исправить.
  
  «Не думаю, что хочу знать».
  
  Я проигнорировал это. «После того, как ты ушел, чтобы поговорить с командиром, мне стало плохо, потому что Тони не отходил от меня. Я знал, что до тех пор, пока я останусь в Обряде, она будет чувствовать, что должна остаться со мной. Итак, я сказал ей, что возвращаюсь в свою комнату, чтобы она могла повеселиться ».
  
  «Это не объясняет, как вы оказались здесь с ним».
  
  «Я уже подходил к этому», - сказал я, пытаясь набраться терпения. «Хоук знал, что я не хочу возвращаться в свою комнату, и он знал, как сильно я любил сады. Итак, он вывел меня, чтобы я могла ... чтобы я могла пережить то, что случилось здесь с Райланом. Вот почему мы были здесь ».
  
  «Я чувствую, что ты многое упускаешь».
  
  В этот момент я знал, что не могу продолжать лгать, по крайней мере, не обо всем. «Мы гуляли, и Хоук показал мне одно из любимых мест в саду. Я ... я попросила его поцеловать меня.
  
  Виктер отвернулся, стиснув зубы.
  
  «И мы поцеловались. Хорошо? Это случилось, но это все. Он остановил это, прежде чем дело зашло дальше, - сказал я ему, говоря правду. «Я знаю, что мне не следовало его спрашивать…»
  
  «Он не должен был так желать тебе услужить».
  
  "Не в этом дело."
  
  «В том- то и дело, Поппи».
  
  "Нет, это не так." Я высвободил руку и сжал кулаки, прежде чем поднять что-то и бросить. «Не в нем дело!»
  
  На его лице промелькнул шок.
  
  Я сделал попытку понизить голос. «Дело во всей этой глупости. Дело в том, что я ничего не могу сделать. Что у меня не может быть одной ночи, чтобы сделать что-то нормальное, веселое и приятное. Что я ничего не могу испытать, пока меня не предупредят, чтобы я запомнил, кто я есть. Это каждая привилегия у вас есть, и неясыть имеет, и все остальное, я не имею «. Мой голос дрогнул, когда горло загорелось. «У меня ничего нет ».
  
  Выражение его лица смягчилось. "Поппи ..."
  
  "Нет." Я сделал шаг назад, его черты расплылись. «Вы не понимаете. Я не могу праздновать свои дни рождения, потому что это безбожно. Мне не разрешают ходить на пикники в Рощу или ужинать с другими, потому что я Дева. Мне не разрешено защищаться, потому что это было бы неприлично. Я даже не умею ездить на лошади. Мне запрещены почти все книги. Я не могу общаться или заводить друзей, потому что моя единственная цель - служить королевству, обращаясь к богам - этого никто даже не объяснит. Что это на самом деле означает? "
  
  Тяжело дыша, я попыталась сдержать эмоции, но не смогла. Что-то во мне треснуло, распахнуло настежь, и я не мог остановиться. «Я даже не знаю, будет ли у меня будущее после моего Вознесения. Менее чем через год или даже раньше я могу потерять все шансы сделать все, что все остальные считают само собой разумеющимся. У меня нет жизни, Виктер. Ничего такого."
  
  «Поппи», - прошептал он.
  
  «У меня отняли все - мою свободную волю, мой выбор, мое будущее - и я все еще должен страдать от уроков герцога» , - выплюнул я, дрожа. «Мне все еще приходится стоять и позволять ему ударить меня. Пусть посмотрит на меня и прикоснется ко мне! Делай все, что он или Господь хочет… - Втянув огненный, болезненный вдох, я подняла руки, схватила свои волосы в горсть и откинула их назад, когда Виктер закрыл глаза. «Я должен стоять и принимать это. Я даже не могу кричать или плакать. Я не могу сделать ничего. Так что мне жаль, что выбор того, что я хочу для себя, является таким разочарованием для вас, королевства, всех остальных и богов. Где честь быть Девой? Чем именно я должен гордиться? Кому это нужно? Направьте меня в их сторону, и я с радостью поменяюсь с ними местами. То, что я хочу, чтобы меня сочли недостойным, не должно вызывать шок.
  
  В тот момент, когда эти слова сорвались с моего рта, я зажал губы ладонями. Глаза Виктера резко открылись, и долгое время мы смотрели друг на друга, правда - палка о двух концах между нами.
  
  «Мак». Виктер огляделся и потянулся ко мне. "Все нормально. Все будет хорошо ».
  
  Я танцевал вне его досягаемости, прижимая пальцы ко рту. Это было нехорошо. Все будет не в порядке. Я сказал это. Правда. Вслух. Сердце бешено колотилось, живот бурлил, я повернулся и пошел к замку. Я думал, что заболел. «Я хочу вернуться в свои покои», - прошептала я, опуская руки. Виктер заговорил. "Пожалуйста. Я просто хочу вернуться в свою комнату ».
  
  Он не ответил, слава богам, но пошел прямо за мной. Все, на чем я мог сосредоточиться, это ставить одну ногу впереди другой. Если бы я этого не сделал, клубок злых, беспорядочных и яростных эмоций, застрявших у меня в горле, взорвался. Я бы взорвался. Вот как я себя чувствовал. Я взорвалась повсюду в ливне искр и пламени, и меня не волновало, как я выгляжу, когда мы входили в зал и выходили на свет, или что люди видели, если они смотрели на меня и понимали, что я Дева. Все мое тело дрожало от силы удержать ...
  
  Громкий треск, напомнивший мне осколки дерева, остановил нас. Мы повернулись к Большому залу как раз в тот момент, когда раздался крик, за которым последовали крики - пронзительные крики, один за другим. Мое сердце упало.
  
  Кто-то - дама в ожидании - отступила из Большого зала, ее красное платье развевалось вокруг ее ног, когда она прижала руки ко рту.
  
  Виктер направился к входу, но остановился. Он повернулся ко мне, и я знала, что он собирается забрать меня обратно в мою комнату, но крики продолжались, а за ними следовали крики паники и ужаса. Другой присоединился к леди в ожидании. Затем еще один слуга, несущий пустой поднос. Он повернулся, и его вырвало.
  
  "Что случилось?" Я потребовал, но никто не ответил. Никто меня не слышал сквозь крики . Мой широкий взгляд встретился с Виктором. - Там Тони.
  
  Присадка к его челюсти говорила, что ему все равно. Он двинулся, чтобы схватить меня, но я был быстр, потому что он научил меня, как быть, когда мне нужна была скорость. Я уклонился от его досягаемости, когда бросился к выходу, его проклятие звенело у меня в ушах.
  
  Толпа людей вышла из подъезда и ударилась мне в плечо. Расплывчатые лица в масках исходили со всех сторон. Меня оттолкнуло в сторону, мои ноги в туфлях заскользили по полированному полу, но я двинулся вперед. Тони все еще был там. Это было все, что я мог думать, прорываясь сквозь паническую толпу.
  
  Я скользнула к остановке, мой взгляд упал на помост, на то, что находилось за помостом. «О, боги мои», - прошептала я.
  
  Я знал, из-за чего раздался треск. Одна из деревянных прутьев, на которых держались тяжелые знамена, треснула. Знамя Обряда упало, осыпаясь на пол помоста, но стены все еще были красными.
  
  Я видел, что сломало стержень, что висело на оставшемся. Веревка вытянула руки наружу, и на бледной коже было столько красных прожилок. Я знал, кто это был. Я знал, почему герцогиня стояла в центре Большого зала, держа руки по бокам, и почему все остальные замерли от шока. Волосы были такими светлыми, что казались почти белыми.
  
  Это был герцог.
  
  Даже с того места, где я стоял, я знал, что было воткнуто ему в грудь - через его сердце. Я узнал бы это где угодно.
  
  Это была трость, которой он меня хлестал.
  
  А над ним, написанное красным - кровью, - было начертание Темного.
  
  Из крови и пепла ….
  
  Мы встанем .
  
  
  
  
  
  Глава 26
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Герцог Масадонии был мертв.
  
  Убит.
  
  Я не могла оторвать от него взгляда, даже когда заметила, что Виктер подошел ко мне. Он что-то сказал, но я не слышал его, несмотря на стук собственного сердца.
  
  Герцога проткнули через грудь точно так же, как проклятый или Крейвен будут убиты, - из дерева, сделанного из дерева, выросшего в Кровавом лесу.
  
  Той же тростью он часто нежно гладил прямо перед тем, как она просвистела в воздухе, ушибая мою спину, а иногда даже раскалывая кожу.
  
  Я тупо задавался вопросом, как кто-то может проткнуть трость герцогу грудью. Концы были не острыми, а гладкими и закругленными. Усилия и сила, которые потребовались бы ... Не говоря уже о том, что герцог сопротивлялся бы, если бы он не был заранее выведен из строя.
  
  Это мог сделать только атландец.
  
  Виктер коснулся моей руки, и я медленно оторвал взгляд от останков герцога. «Он мертв», - сказал я. «Он действительно мертв». Раздался очень неуместный смешок, и я зажмурился, когда повернулся к тому месту, где герцог был пронзен.
  
  Я не думал, что это было смешно. Нисколько. Мне не нравился этот человек - честно говоря, я ненавидел его всеми фибрами своего существа - но атлантиец снова проник в Замок Тирман, и это было пугающе. Из-за этого это не было смешно.
  
  Это тоже не было печально.
  
  Боги, я действительно был недостойным и, вероятно, ужасным человеком, но я тихо вздохнул, звук… облегчения сорвался с моих губ. Больше никаких уроков . Больше никаких пристальных взглядов и прикосновений. Его руки больше не болят. Нет больше тяжелого липкого стыда. Мой взгляд переместился туда, где к герцогине присоединилась высокая темноволосая Вознесенная. Нет больше лорда Мазина.
  
  Без герцога он почти не имел надо мной власти, и я снова чуть не улыбнулся.
  
  Движение слева от меня привлекло мое внимание, и я повернулся, увидев Тони, проталкивающуюся через группу Вознесенных, а также лордов и дамы в ожидании. Она поспешила через комнату, широко раскрыв глаза под маской.
  
  Кудри отскакивали от ее щек, когда она покачала головой. «Я не могу поверить в то, что вижу». Она сжала мои руки, взглянув на помост. Дрожа, она быстро посмотрела на меня. «Этого не может быть».
  
  "Это реально." Я снова повернулся к помосту. Охранники пытались сбить герцога, но он стоял слишком далеко на стене. «Им нужна лестница».
  
  "Какие?" - прошептала Тони.
  
  "Лестница. - Они не смогут связаться с ним, - указал я. Я чувствовал на себе взгляд Тони. «Как вы думаете, он был там на протяжении всего Обряда? Все время? "
  
  «Я даже не знаю, что думать». Она повернулась спиной к помосту. "Вообще."
  
  «По крайней мере, мы знаем, почему он не появился», - сказал я.
  
  - Поппи, - тихо воскликнула она.
  
  "Извините." Я смотрел, как герцогиня повернулась к Господу, ее губы быстро шевелились. «Герцогиня, кажется, не так уж измотана, не так ли?»
  
  Тут вмешался Виктер. «Думаю, пора вернуть вас в ваши покои».
  
  Вероятно, так оно и было, поэтому я кивнул и начал поворачиваться -
  
  Стекло разбилось. Я повернулся к звуку, когда в воздухе полетели осколки. Это было одно из окон, выходящих в сад. Хватка Тони сильнее сжала мою руку. Вылетело еще одно окно, на этот раз слева от нас, и мы оба резко повернулись, чтобы увидеть, как осколки пронзают стоящую там группу - частью которой был собирающийся Тони. Крики шока сменились криками боли, когда осколки стекла врезались в кожу. Из рассыпавшейся группы выскочила девушка, ее руки дрожали, когда она подняла их к окровавленному лицу. Многочисленные крошечные порезы были отмечены на ее щеках и лбу. Это была Лорен. Она согнулась пополам и закричала, когда блондинка перед ней медленно повернулась.
  
  Стекло выступало из ее глаза, и по лицу струилась красная струя. Она смялась, как бумажный мешок.
  
  «Дафина!» - воскликнул Тони, отпуская мою руку и направившись к ней.
  
  Я вырвался из шока и рванулся вперед, схватив Тони за руку, когда лорд в ожидании упал на колени и упал вперед. Неужели его тоже ударило стеклом? Я не был уверен. Она повернула голову. "Какие? Я должен пойти к ней. Ей нужна помощь ...
  
  "Нет." Я оттащил ее назад, пока Лорен шла к своей подруге, пытаясь заставить ее встать - двигаться. Другое окно взорвалось. «К окнам нельзя подходить. Мне жаль. Ты не можешь ».
  
  Глаза Тони заблестели. "Но-"
  
  Что-то просвистело в воздухе, ударив лорда. Удар развернул его, и Тони закричал. Стрела попала ему в глаз . Он был Вознесенным, но он упал мертвым, прежде чем упал на пол. Под ним потекла кровь.
  
  Вознесенные могли умереть.
  
  Их голова и сердце были уязвимы, как у смертных, и тот, кто выпустил стрелу, знал это.
  
  Вытащив короткий меч из ножен, Виктер оттолкнул нас с Тони за спину, когда герцогиня, окруженная королевской гвардией, закричала: «Уведите ее отсюда! Теперь! Получать-"
  
  Стрела пронзила стоящую перед ней Королевскую гвардию. Кровь хлынула из его шеи, когда он потянулся за стрелой, его рот беззвучно открывался и закрывался.
  
  Боги ...
  
  Я наткнулся на Тони, когда Виктер развернул нас и погнал к выходу. Мы двинулись вперед, когда я потянулся к кинжалу на бедре ...
  
  Крики, доносившиеся из-за пределов Большого зала, остановили все это всего на несколько секунд. Звуки…
  
  Боль.
  
  Террор.
  
  Смерть.
  
  Затем в Большой Зал хлынула волна людей, Вознесенных и смертных, простолюдинов и Царственных, все бежали к нам. Платья и туники некоторых теперь стали более темно-красными, лица либо потускнели, либо залиты малиновыми пятнами. Некоторые упали, прежде чем добрались до ступенек, стрелы и… ножи глубоко вонзились им в спину. Другие в панике свалились с лестницы.
  
  Мы были на грани захвата.
  
  Я даже не взяла кинжал. Я не мог с ними бороться. Они не были врагами.
  
  - Черт, - прорычал Виктер, повернувшись ко мне, пока Тони замер. Мои глаза встретились с ним, и я знала, что вот-вот должно было случиться. Мое сердце упало. «Защити Деву!» он крикнул.
  
  Обхватив Тони обеими руками, я прижал ее к себе и обнял, прижимая к себе так крепко, как только мог. Виктер обнял меня. Охранники надавили, и из-за того, как близко я держал Тони к своему телу, они были вынуждены образовать баррикаду вокруг нас обоих.
  
  «Я боюсь», - прошептал Тони мне в щеку.
  
  «Все в порядке», - соврала я, заставляя свои глаза открыть глаза, хотя и хотела их закрыть. Мое сердце билось о ребра. На короткое время я помолился богам. Я молился, чтобы Хоука здесь не было. Что он ушел выпустить пар и ушел в город. "Готовься ..."
  
  Это было похоже на падение падающих камней.
  
  Тела врезались в охранников практически со всех сторон, толкая их в нас с Тони. Рукоятки мечей раскалывались по ребрам и другим костям. Удары локтями о плоть. Разлетелись вазы. Люди сломались . Давление толпы, сотен людей, сбежавших из Большого Зала, а теперь вернувшихся, было слишком сильным -
  
  Как будто огромная волна прокатилась по полу, разрывая одного охранника, затем другого и еще одного, пока я не почувствовал, что хватка Виктера ослабла. А потом он ушел, и что-то - кто-то - сильно ударил меня, врезался в нас с Тони. Она была оторвана, унесена волной кричащих, вопящих людей, когда они бежали от того, что их напугало.
  
  Это была моя последняя мысль, когда комната, казалось, перевернулась. Мои ноги оторвались от пола, и я испытал бескостный, легкий момент. Я увидел нарисованных богов на потолке, затем испуганные лица, кровь и пену. Я спустился вниз, поскользнувшись и сломав коленями твердый пол.
  
  Я пытался отжаться, зная, что не могу удержаться. "Тони!" Я кричала, ища ее, но все, что я видела, было красным… повсюду.
  
  Колено соединилось с моими ребрами, выбивая воздух из моих легких. Нога в ботинке упала мне на спину, повалив меня на пол. Боль пронзила мой позвоночник. Я вслепую карабкался по пролитой еде, раздавленным розам и богам… о боги, по мокрым и теплым телам, когда пытался встать. Что-то зацепило мою юбку, и я упала вперед.
  
  Я встретился лицом к лицу с Дафиной, и мне показалось, что время остановилось, когда я посмотрел на ее прекрасный голубой глаз, открытый и остекленевший. Эта ее маска, такая же яркая, как и у Лорен, более красная, чем любой другой цвет, теперь, когда она залита кровью. Я протянул руку вперед, желая стереть кровь с кристаллов…
  
  Тогда я увидела Лорен, свернувшуюся калачиком позади Дафины, закинув руки над головой. Я бросился вперед, схватив ее за руку. Ее голова вскинулась. В живых. Она была жива.
  
  «Вставай», - сказал я, потянув за нее, пока пытался встать, но что-то удерживало меня. Я оглянулся через плечо и пожалел об этом. Это было тело. Я схватила юбку, разорвав ее. Я снова повернулся к Лорен, когда меня коснулся слабый запах чего-то серного, чего-то едкого. У меня упал живот. "Вставать. Вставать. Вставать!"
  
  «Я не могу», - воскликнула она. «Я не могу. Я не могу ...
  
  С криком, когда кто-то упал на меня, я схватил Лорен за ее платье, за руку, за волосы - за все, за что мог ухватиться, и притянул ее к Дафине. Мои чувства широко раскрылись, и ужас и боль исходили от нее, исходили отовсюду. Я встал на ноги и поднял Лорен на ноги. Я увидел столб и направился к нему.
  
  "Видите столб?" - спросил я Лорен. «Мы можем остаться там. Мы можем удержаться за это ».
  
  «Моя рука», - выдохнула она. «Я думаю, он сломан».
  
  "Мне жаль." Я переместил хватку на ее талию.
  
  «Мне нужно получить Дафину», - сказала она. «Мне нужно ее заполучить. Ее нельзя оставлять такой. Мне нужно ее заполучить.
  
  Узел застрял у меня в горле, пока я тянул Лорен к столбу. Я не мог думать о Дафине, об этой маске и об одном прекрасном оставшемся глазу. Я не мог думать о телах, по которым ползал. Я не мог. "Мы почти там."
  
  Кто-то упал на нас, но я держалась - Лорен держалась, и мы были почти у цели. Еще несколько шагов, и мы выберемся из толпы. Мы были бы-
  
  Лорен дернулась, и что-то влажное и теплое брызнуло на правую сторону моего лица и мою шею. Руки Лорен расслабились, и я поймала ее, ее внезапный вес тронул нежную кожу вокруг моих ребер. «Подожди», - сказал я ей. «Мы почти закончили…» Я посмотрел вниз, уставился на нее, потому что она падала, и я не мог ее удержать.
  
  Она упала, и я не мог поверить в то, что видел. Я отказался согласовать то, что увидел, когда меня толкнули налево, а затем направо. Стрела в ее затылке не могла быть стрела, оперение вибрировало.
  
  «Мы были почти у цели», - прошептала я.
  
  Снаружи раздался пронзительный свист, за которым последовали еще и еще один. Я медленно поднял подбородок и посмотрел в тени сада, некоторые из которых были глубже и темнее, чем другие. Они подошли ближе.
  
  Я только что был там с Хоуком. Он вовремя выбрался? Или он был срублен ...
  
  Я не мог так думать. Он, должно быть, ушел. Он должен был.
  
  Кто-то схватил меня за руку, вращая вокруг.
  
  «Боковой вход». Передо мной появилось лицо командира Янсена. «Мы должны добраться до бокового входа, Дева».
  
  Я медленно, оцепенело моргнул. «Виктер, Тони. Я должен их найти ...
  
  «Они не имеют значения прямо сейчас. Мне нужно вытащить тебя. Черт побери, - выругался он, когда я отвернулся, отчаянно сканируя массу людей в поисках тех, кто мне небезразличен. Он схватил меня, но моя рука была слишком скользкой. Он потерял хватку, когда я врезался в сбивающуюся толпу людей.
  
  "Тони!" - закричала я, проталкиваясь мимо пожилого человека. «Виктер! Тони…
  
  «Поппи!» Руки схватили меня за спину, и я развернулся. Тони схватила меня, с нее не было маски, а прическа наполовину упала. «О боги, Поппи!»
  
  Держась за нее, я оглянулся через ее плечо и встретился с ледяным взглядом лорда Мазина. «Приятно видеть, что ты все еще жив», - сказал он.
  
  Прежде чем я успел ответить, Виктер протолкнулся и утащил меня от Тони. "Вы ударились?" - крикнул он, вытирая кровь с моего лица. «Вы ранены?»
  
  Мои губы приоткрылись. Я увидел позади нас герцогиню в окружении стражи. За ними я увидел герцога.
  
  Пламя ползло и облизывало его ноги, перелезая через его торс и распространяясь по рукам.
  
  - Боги мои, - сказал Тони. Я думал, что она видела то, что я сделал, но потом я понял, что она стоит лицом ко входу. Я повернулся.
  
  Они стояли в подъезде и у разбитых окон, десятки людей были одеты в церемониальные одежды Обряда, их лица прикрывали серебряные маски. Волк . Их лицевое покрытие было разработано с характеристиками волка - уши, морды, удлиненные клыки. Стоящие у входа были вооружены кинжалами и топорами. Те, кто стоял у окон, стреляли стрелами. Среди замаскированных были Спущенные, возможно, даже Атланты.
  
  Меня тогда это поразило.
  
  Они были среди нас всю ночь. Я подумал об Агнес, о том, что она сказала, о том, как нервничала, и о том, как Виктер чувствовал себя так, словно она не рассказывала нам больше. Знала ли она и пыталась меня предупредить? Не охранники и простолюдины, лежавшие на полу ранеными и мертвыми. Не Падшие Вознесенные. Не Лорен и Дафина, которые никогда не причиняли вреда ни одному человеку.
  
  Мои руки сжались в кулаки.
  
  «Из крови и пепла», - крикнул один из них.
  
  Другой крикнул. "Мы поднимем!"
  
  «Из крови и пепла!» - закричали несколько человек, спускаясь по ступенькам. "Мы поднимем!"
  
  Виктер схватил меня, а я взял Тони за руку. «Нам нужно двигаться быстро», - сказал он, кивая Командующему, который теперь был рядом с Господом.
  
  Королевская гвардия окружила нас и герцогиню, оттесняя массы. Каждая часть меня чувствовала тошноту, когда они вели нас через толпу к открытой двери, куда отбрасывали людей. Мы убегали, а их держали.
  
  «Это неправильно», - сказал я и закричал, перекрывая крики, когда меня вытаскивали за дверь. «Их собираются убить».
  
  Впереди меня голова герцогини резко повернулась, и ее черные глаза встретились с моими. «Члены королевской семьи позаботятся о них».
  
  Обычно я бы посмеялся над этим. Члены королевской семьи? Вознесенные, которые, казалось, никогда не поднимали руки, позаботятся о них? Но что-то было в ее глазах, почти там, где были бы ее зрачки, если бы я мог их видеть. Это было похоже на горящий уголь.
  
  Мы прошли через дверной проем и… и другие вышли в Большой зал. Они не были охранниками. Они были Вознесенными, мужчиной и женщиной, и их глаза несли тот же нечестивый свет.
  
  Мчась вперед, я оглянулась через плечо, как последняя из Вознесенных пронеслась в дверь, ее малиновое платье напоминало плащ. Королевский гвардеец закрыл за ней дверь, а затем встал, прижавшись к ней спиной, скрестив короткие мечи.
  
  Охранники пронеслись мимо нас, когда мы пробежали фойе вокруг статуй, и я посмотрел на каждого из них, надеясь и опасаясь, что я увижу Хоука. Каждое лицо, которое проходило мимо меня, было незнакомым.
  
  А затем крики из Большого зала прекратились.
  
  Мои шаги дрогнули. Тони тоже оглянулся. Крики просто… прекратились.
  
  - Пойдем, Поппи, - призвал Виктер.
  
  Мы пролились в банкетный зал. Подбежал охранник, его лицо и рука были в крови. «Они у черного входа, окружают весь проклятый замок. Единственный выход - через них ».
  
  «Нет», - возразила герцогиня. «Мы ждем их. Здесь. Эта комната подойдет. Она пошла вперед. «Они не дойдут до нас».
  
  - Ваша светлость… - начал Виктер.
  
  "Нет." Герцогиня повернулась к нему - тот же странный огонь, который я раньше видел в ее глазах. «Они не дойдут до нас». Ее взгляд обратился на меня. «Принеси Пенеллафа».
  
  Кожа вокруг рта Виктера натянулась, и мы обменялись взглядами. Он покачал головой. Я держался за руку Тони, когда мы пересекли комнату и вошли в одну из комнат для встреч. В глубине души я был по крайней мере благодарен за то, что это была не та комната, в которой была убита Малесса.
  
  Потому что был хороший шанс, что мы все здесь умрем.
  
  Командир остался снаружи с обнаженным мечом, и я знал, что он возвращается в Зал. Мой кинжал практически обжег мое бедро.
  
  Когда дверь за нами закрылась, я отпустил руку Тони и огляделся. Было только одно окно, но оно было слишком маленьким, чтобы через него мог пролезть кто-либо, кроме ребенка.
  
  Герцогиня упала на диван, ее губы плотно сжались. Лорд Мазин подошел к ней, и я увидел, что внутри осталось несколько королевских гвардейцев.
  
  «Милая девочка, ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание от испуга», - сказала Герцогиня Тони. «Нам здесь будет хорошо. Я уверяю вас. Прийти." Она похлопала по сиденью. «Сядь со мной».
  
  Тони взглянул на меня, и я осторожно кивнул ей. Она сделала неглубокий вдох и присоединилась к герцогине, которая повернулась к Господу. «Бран, почему бы тебе не налить нам немного виски».
  
  Когда Господь поднялся, чтобы повиноваться герцогине, я посмотрел на Виктера и прошептал: «Это невероятно глупо».
  
  Его челюсть сжалась.
  
  «Если они попадут сюда, мы будем сидящими утками». Я говорил тихо. «Это если мы не сгорим заживо от пылающего герцога».
  
  Он отвернулся от герцогини и кивнул. «Ты вооружен?»
  
  "Да."
  
  "Хороший." Его взгляд остановился на двери. «Если кто-то попадет сюда, не бойтесь использовать то, чему вас учили».
  
  Мой взгляд поднялся на его вопрос.
  
  «Мне все равно, кто тебя видит», - прошептал он. «Защищайся».
  
  Медленно выдыхая, я кивнул, и затем раздался только звук звона стекла о стекло, и больше ничего. Охранники не отрывались от двери, а я оставался рядом с Виктером, время от времени проверяя Тони. Она смотрела прямо перед собой, почти забыв о напитке в руке. Каждый раз, когда я смотрел, Господь смотрел на меня.
  
  Как несправедливо, что он все еще дышал, когда многие другие не дышали.
  
  Меня не волновало, насколько недостойной была эта мысль. Я имел в виду это. Я не знал, сколько времени прошло, но мои мысли переместились к Хоуку. Страх струился по моей крови, как лед.
  
  Слегка коснувшись спины Виктера, я подождала, пока он повернется ко мне. «Как вы думаете, с Хоуком все в порядке?» Я прошептал.
  
  «У него хорошо получается убивать», - ответил он, снова сфокусировавшись на двери. «Я уверен, что он в порядке».
  
  Многие из упавших стражников умели убивать. Все таланты в королевстве ничего не значили, когда стрела вылетела из ниоткуда.
  
  Я заставил себя сделать глубокий медленный вдох. Герцог был мертв. Масадония стала следующим поместьем Голдкрестов, но Тони был в порядке. Виктер тоже. И Хоук должен был быть. Это ... это не обернется так, как в ту ночь, когда приехал Крэйвен, когда моя мать ...
  
  Что-то ударилось о дверь, отчего Тони задохнулся. Она зажала рот рукой.
  
  Виктер поднес палец к губам. Я задержал дыхание. Это могло быть что угодно. Не нужно паниковать. Да, мы были рыбой в бочке, но мы ...
  
  Дверь задрожала от следующего удара, петли задрожали. Тони встала, как и герцогиня. Охранники двинулись, чтобы заблокировать вход, обнажая мечи.
  
  Дерево треснуло и раскололось, когда смертоносный край боевого топора пробил портал.
  
  «Что вы сказали, ваша светлость?» - сказал Господь со вздохом. «Что они не дойдут до нас?»
  
  «Заткнись», - прошипела она. "У нас все в порядке."
  
  Упал кусок дерева. У нас было не все в порядке.
  
  Виктер посмотрел на меня через плечо. Наши взгляды встретились, и я перестал дышать. Я повернулся и поставил ногу на сиденье пустого стула. Я подобрала юбку -
  
  «Теперь становится интересно», - заметил Господь.
  
  Я встретился взглядом с ним, когда вытащил кинжал из ножен, желая протолкнуть его ему в сердце. Он, должно быть, заметил это в моем взгляде, потому что его ноздри раздулись.
  
  «Пенеллафа», - ахнула герцогиня. «Что ты делаешь с кинжалом? А под юбкой не меньше? Все это время?
  
  Паническое хихиканье вырвалось из-под руки Тони, прикрыв ее рот, и ее глаза расширились. "Мне жаль. Мне жаль."
  
  Герцогиня Тирман покачала головой. «Что ты делаешь с кинжалом, Пенеллаф?»
  
  «Делаю все возможное, чтобы не умереть», - сказал я ей. Ее рот открылся.
  
  Зная я слышал об этом позже , если был later- я повернулся к двери. В зале стало тихо. Ничего не двигалось, кроме прорези в дереве. Один из королевских гвардейцев подкрался вперед и наклонился, чтобы выглянуть наружу.
  
  Его голова склонена набок. - Черт, - воскликнул он, поворачиваясь. "Назад!"
  
  Я прыгнул, как и Виктер, но двое охранников оказались недостаточно быстрыми. Дверь сорвалась с петель и врезалась в них, одна из них упала, а другая попала в грудь тараном. Я услышал тошнотворный хруст.
  
  Виктер взмахнул мечом, рассекая кости и ткани. Таран ударился о землю вместе с рукой. Мужчина закричал, спотыкаясь, когда кровь хлынула из отрубленной конечности. Он упал в сторону, а затем они роились, проглотив Виктера и охранников. Не было времени поддаваться панике или страху, когда один из Спускающихся двинулся вперед, щелкая боевым топором в руке. Я понятия не имел, были ли они здесь для меня или просто для того, чтобы пролить кровь, но с маской и тем, как я был одет, они понятия не имели, что я Дева.
  
  Человек за волчьей маской усмехнулся. «Симпатичный кинжал».
  
  Они понятия не имели, что я знаю, как им пользоваться.
  
  Он поднял топор, и мне показалось, что герцогиня закричала. Может, это Тони. Я не был уверен, но звуки, которые они издавали, отошли на второй план, когда я позволил инстинкту взять верх.
  
  Дождавшись, пока лезвие топора не просвистит в воздухе, я бросился вперед, метнувшись под его руку. Я обернулась за ним, как только он повернулся, вонзив кинжал ему в шею, прямо в том месте, которое я использовал, чтобы положить конец проклятию.
  
  Он был мертв, прежде чем даже понял, что я убил его.
  
  Когда он упал вперед, я увидел, что герцогиня смотрит на меня с открытым ртом.
  
  - Позади тебя, - крикнул Тони.
  
  Обернувшись, я ударился о землю, когда в воздухе пронесся еще один топор. Я пнул ногой, вышибая мужчине ногу из-под него. Он упал как раз в тот момент, когда Виктер повернулся, его меч летел по воздуху, когда он сбивал его. Я вскочил на ноги, когда Спускающийся направился, чтобы воткнуть кинжал Виктеру в спину.
  
  Я выкрикнул предупреждение, и Виктер выбросил локоть, поймал мужчину подбородком и повернул ему шею назад.
  
  Спускающийся бросился на меня, размахивая топором. Я бросился влево, когда что-то - стекло - ударилось о металлическую маску Спускающегося. Я оглянулся через плечо и увидел Тони без стакана, но она недолго оставалась пустой. Она схватила графин, держа его как меч.
  
  Я бросился вперед, вонзив кинжал глубоко в грудь Спускающегося. Он спустился, забрав меня с собой. Я приземлился на него с кряхтением и начал подниматься. Нога в ботинке схватила меня за руку. Огненная боль вспыхнула, когда кинжал был выбит из моих рук.
  
  Это было больно, и мои легкие выбили воздух. Боги, это ужалило. Я встал на дыбы, упав на задницу. Я поднял глаза и отпрянул. Моя больная рука терлась о рукоять топора.
  
  Надо мной Спускающийся двумя руками поднял меч, приготовившись обрушить его. Мое сердце сжалось в груди.
  
  "Она Дева!" - вскрикнула герцогиня. «Она Избранная!»
  
  Что за…?
  
  Спускающийся заколебался.
  
  Сжимая рукой рукоять топора, я рванул вперед, волоча тяжелое оружие по воздуху. Он попытался отодвинуться, но я попал ему в живот. Кровь брызнула, когда он крикнул, уронив меч, чтобы прижать его живот, его ...
  
  Желчь ударила мне в горло, когда я ударил топором по его шее, положив конец тому, что наверняка было мучительной смертью от выпотрошения.
  
  У меня болела рука, я схватился за топор, когда Спускающийся убил одного из охранников, а затем двинулся к Тони, с его меча капала кровь. Подняв топор над головой, я сделал так, как меня учил Виктер. Я убедился, что лезвие совершенно прямое, когда перекинул его через голову, а затем поднял его вперед и выпустил. Он пролетел в воздухе и попал «Спускающемуся» в спину. Он упал вперед, его меч упал на пол.
  
  - Боги, - произнес лорд Мазин, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
  
  «Запомни это», - предупредил я, стремясь поднять упавший короткий меч. «И это» , - выплюнул я. Легкий и обоюдоострый, я перерезал глотку следующему Descenter.
  
  Тяжело дыша, я повернулся к двери как раз в тот момент, когда Виктер воткнул свой меч в последний спускающийся аппарат. Остался только один охранник. Я опустил меч, моя грудь поднималась и опускалась, когда я переступал через… части тела. "В том, что все?"
  
  Виктер выглянул в холл. «Думаю, да, но нам нельзя здесь оставаться».
  
  Я не мог остаться в этой комнате. Герцогиня и Господь могли делать все, что хотели. Я повернулся к Тони.
  
  "Как?" - потребовала герцогиня, ее руки и одежда были очищены от крови и запекшейся крови, пока мне приходилось в ней плавать. "Как это возможно?" - потребовала она ответа, глядя на беспорядок. "Как?"
  
  «Я тренировал ее», - шокировал меня Виктер. «Я никогда не был так рад этому, как сейчас».
  
  «Я не верю, что она нуждается в королевской гвардии», - сухо прокомментировал Лорд, наморщив нос, когда он стряхнул что-то со своей туники. «Но это так неприлично для Девы».
  
  Я был в двух секундах от того, чтобы показать ему, насколько я неуместен .
  
  Виктер коснулся моей руки, привлекая к себе мое внимание. «Позже , - сказал он. "Прийти." Он взглянул на Тони. «Это небезопасно».
  
  "Действительно?" прошептала Тони, все еще держа графин, когда она вышла вперед. «Я бы никогда этого не заметил».
  
  Виктер снова перевел взгляд на меня, и, хотя его щеки были скорее красными, чем золотыми, он улыбнулся. "Вы заставляете меня гордиться."
  
  Я хотел что-нибудь в него бросить, пока мы были в саду, но теперь мне хотелось его обнять. Я шагнул к нему как раз в тот момент, когда Тони крикнул.
  
  Время замедлилось до ползания, но все же не было достаточно времени, чтобы остановить что-либо из того, что происходило.
  
  Виктер повернулся в талии, лицом к двери, глядя туда, где раненый Десцентр поднялся на ноги и поднял меч. Он гудел в воздухе, лезвие блестело от крови.
  
  "Нет!" - крикнул я, но было уже поздно.
  
  Меч нашел свою цель.
  
  Тело Виктера дернулось, его спина наклонилась, когда меч пронзил его грудь, прямо над его сердцем. Когда он посмотрел вниз, по его лицу пробежал шок. Я тоже смотрел, не в силах осознать то, что видел.
  
  Спускающийся вырвал меч, и мое собственное оружие выскользнуло из моей руки, когда я пытался поймать Виктера. Он не мог упасть. Он не мог упасть. Он пошатнулся, когда я обняла его, его рот открылся, а затем закрылся.
  
  Его ноги вылезли из-под него, и он упал. Он упал. Я не помнил, как присоединился к нему, когда прижал обе руки к ране. Я поднял глаза, попытался позвать на помощь.
  
  Внезапно голова Спускающегося полетела в противоположном направлении от его тела, и я увидел стоящего там Хоука, его глаза горели янтарем, а щеки были в пятнах крови и… и сажи. Позади него было больше охранников. Когда взгляд Хоука пробежался по комнате, он приземлился на нас и остановился. Я видел выражение его лица, его золотые глаза, когда он опустил окровавленный меч.
  
  «Нет», - сказал я ему.
  
  Глаза Хоука закрылись.
  
  "Нет. Нет нет." У меня заболело горло, когда я прижал руку к ране Виктера, и кровь хлынула мне на ладонь, стекая по руке. "Нет. Боги, нет. Пожалуйста. Ты в порядке. Пожалуйста-"
  
  - Прости, - прохрипел Виктер, кладя руку на мою.
  
  "Какие?" Я ахнул. «Вы не можете извиняться. С тобой все будет в порядке. Хоук ». Я вскинул голову. «Ты должен ему помочь».
  
  Хоук опустился на колени рядом с Виктером, положив руку ему на плечо. «Поппи», - тихо сказал он.
  
  «Помогите ему», - потребовал я. Хоук ничего не сказал, ничего не сделал. "Пожалуйста! Найди кого-нибудь. Сделай что-нибудь!"
  
  Виктер крепче сжал мою руку, и когда я посмотрел вниз, я увидел, как боль проникает в его черты. Я чувствовал его боль через дар. Я был так потрясен, так брошен, что даже не подумал использовать его. Я пытался справиться с его болью, но не мог сосредоточиться, не мог найти тех счастливых, теплых воспоминаний. Я ничего не мог сделать.
  
  "Нет. Нет, - сказал я, закрывая глаза. У меня был этот дар неспроста. Я мог бы ему помочь. Я смогу вынести его боль, и это поможет успокоить его, пока не придет помощь -
  
  «Поппи», - прохрипел он. "Смотри на меня."
  
  Открыв глаза, я вздрогнул от увиденного. Кровь потемнела в уголках его слишком бледных губ.
  
  «Мне очень жаль, что… не… защищаю тебя».
  
  Его лицо расплылось, когда я уставился на него. Теперь кровь из раны текла не так свободно. «Вы защитили меня. Ты по-прежнему будешь.
  
  "Я ... не сделал". Его взгляд переместился через мое плечо туда, где стоял лорд Мазин. «Я… подвел тебя… как мужчина. Простите меня."
  
  «Тебе не за что прощать», - плакала я. «Вы не сделали ничего плохого».
  
  Его тупые глаза устремились на меня. "Пожалуйста."
  
  "Я прощаю вас." Я качнулась вперед, прижавшись лбом к его. "Я прощаю вас. Я делаю. Я прощаю вас."
  
  Виктер вздрогнул.
  
  «Пожалуйста, не надо», - прошептала я. «Пожалуйста, не оставляй меня. Пожалуйста. Я не могу ... Я не могу этого сделать без тебя. Пожалуйста."
  
  Его рука выскользнула из моей.
  
  Я втянул воздух, но он ни к чему не привел, когда я поднял голову и посмотрел на него. Я отчаянно вглядывался в его лицо. Его глаза были открыты, его губы приоткрыты, но он меня не видел. Он больше ничего не видел.
  
  "Виктер?" Я надавила на его грудь, нащупывая его сердце, всего на мгновение. Это все, что я хотел почувствовать. Просто сердцебиение. Пожалуйста . "Виктер?"
  
  Мое имя было тихо прошептано. Это был Хоук. Он положил руку на мою. Я посмотрел на него и покачал головой.
  
  "Нет."
  
  «Мне очень жаль», - сказал он, осторожно подняв мою руку. "Мне очень жаль."
  
  «Нет», - повторил я, и мое дыхание перешло в короткие, частые штаны. « Нет ».
  
  «Я действительно считаю, что наша Дева также перешла определенную границу со своей Королевской гвардией. Я не думаю, что ее уроки были хоть сколько-нибудь эффективными.
  
  Волна льда прокатилась с верхней части моего черепа и двинулась вниз по позвоночнику, когда Хоук взглянул на Господа. Его рот шевельнулся, и мне показалось, что он что-то сказал, но мир просто исчез. Я не мог слышать Хоука из-за гудения в ушах, из-за абсолютной жгучей ярости, бьющей по моим венам.
  
  Простите меня.
  
  Я подвел вас.
  
  Простите меня.
  
  Я подвел вас.
  
  Я двигался, моя рука нащупывала металл. Я поднялся из крови, обернулся. Я увидел лорда Мазина, стоящего там, с едва заметным пятнышком крови на нем, едва ли не неуместной прядью волос.
  
  Он посмотрел на меня.
  
  Простите меня.
  
  Он ухмыльнулся.
  
  Я подвел вас.
  
  «Я не забуду этого в ближайшее время», - сказал он, кивая Виктеру.
  
  Простите меня.
  
  Звук, который вырвался из меня, был вулканом ярости и боли, который врезался так глубоко, что безвозвратно что-то раскололось во мне.
  
  Я был быстр, как и учил меня Виктер. Я развернул меч. Лорд Мазин не был готов к атаке, но он двигался так быстро, как мог любой Вознесенный, его рука вытянулась, как будто он собирался схватить меня за руку, и держу пари, он думал, что сможет. Ухмылка все еще присутствовала, но ярость была быстрее, сильнее и смертоноснее.
  
  Ярость была чистой силой, и даже боги не могли избежать ее, не говоря уже о Вознесенных.
  
  Я прорезал его руку, ткань, мышцы, а затем кости. Придаток упал на пол, бесполезный, как и все остальное. Волна удовлетворения была блаженством, когда он выл, как жалкое раненое животное. Он смотрел на кровяной гейзеринг из культи чуть выше его локтя. Его темные глаза расширились. Было много криков, криков, криков, но я не остановился на этом. Я прижал меч к его левому запястью, отрубив руку, которая держала мою руку на столе герцога, срывая последний клочок скромности, который у меня был, когда герцог опустил трость мне на спину.
  
  Я подвел вас.
  
  Господь споткнулся о стул, его губы раздвинулись, когда от них исходил другой звук, который походил на ветер, когда налетал туман. Вращая меч, я провел им по широкой дуге. Этот меч - меч Виктера - нашел свою цель.
  
  Простите меня.
  
  Я срезал голову лорда Брандола Мазина с его плеч.
  
  Его тело соскользнуло на пол, когда я поднял меч и опустил его, врезавшись ему в плечо, в грудь. Я не остановился. Я бы не стал, пока он не превратился в куски. Даже когда крики и крики стали всем, что я знал.
  
  Чья-то рука обвила меня сзади, оттаскивая назад, когда меч вырвался из моих рук. Я уловил запах сосны и леса, и я знал, кто меня держал, знал, кто оттащил меня от того, что осталось от Господа. Но я боролся - цеплялся, раскачивался, чтобы освободиться. Удержание было нерушимым.
  
  «Стой», - сказал Хоук, прижавшись щекой к моей. «Боги, остановитесь. Стоп."
  
  Откинувшись назад, я поймал его в голень, а затем в бедро. Я встал на дыбы, заставив его споткнуться.
  
  Простите меня.
  
  Хоук скрестил руки вокруг меня, поднимая меня, а затем опуская вниз, так что мои ноги оказались зажаты подо мной.
  
  "Стоп. Пожалуйста, - сказал он. "Поппи ..."
  
  Я подвел вас.
  
  Крик был настолько громким, что у меня болели уши, голова, кожа. В далекой, все еще функционирующей части моего мозга я знал, что это я кричу так, но не мог заставить себя остановиться.
  
  За моими глазами вспыхнула вспышка света, и забвение охватило меня.
  
  Я упал в небытие.
  
  
  
  
  
  Глава 27
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Наполовину опираясь на внутренний выступ, я смотрел в окно на факелы за Подъемом, глаза болели и устали от давления слез, которые не падали.
  
  Мне хотелось плакать, но это было похоже на то, что веревка, связывающая меня с моими эмоциями, оборвалась. Не то чтобы смерть Виктера не причинила вреда. Боги, оно болело и пульсировало каждый раз, когда я даже думала о его имени, но это было почти все, что я чувствовала за полторы недели после его смерти. Острая боль пронзила мою грудь. Нет печали. Никакого страха. Просто боль и гнев… столько гнева.
  
  Может быть, потому что я не пошла на его похороны. Я не приехал ни на одну из похорон, а погибших было так много, что держали сразу десять или больше - по крайней мере, я слышал об этом от Тони.
  
  Я не хотел не посещать службы. Я спал. Я много спал на этой неделе. Целые дни просто растворились в туманном сне и одурманенном сознанием. Я даже не помнил, как Тони помогал мне смыть кровь и запекшуюся кровь или как я вернулся в постель. Я знал, что она говорила со мной тогда, но не мог вспомнить ни одной из ее слов. У меня было странное впечатление, что я спал не один. Было ощущение мозолистых ладоней у моей щеки, пальцы убирали волосы с моего лица. Я смутно помнил, как Хоук разговаривал со мной, шептал, когда комната была залита солнечным светом и когда она была занята ночью. Даже сейчас я чувствовал прикосновение к своему лицу, своим волосам. Это было единственное заземление, которое у меня было, пока я спал.
  
  Я зажал веки, пока фантомные ощущения не исчезли, а затем снова открыл глаза.
  
  Примерно через четыре дня после нападения на Обряд я узнал, что Хоук использовал какую-то точку давления на моей шее, чтобы заставить меня потерять сознание. Через некоторое время я проснулся в своей комнате, не имея возможности использовать свой голос. Крик… он перерезал мне горло. Хоук был там, Тони, герцогиня и целитель тоже.
  
  Мне предложили снотворное, и я впервые в жизни его приняла. Я мог бы продолжать принимать его, если бы Хоук не убирал порошок из моей комнаты четыре дня назад.
  
  Именно тогда я узнал, что атака на Подъем не была единственной в ту ночь. Спускающиеся подожгли несколько роскошных домов вдоль Радиант-Роу, привлекая охрану из Райса и замка. Именно там Хоук был после того, как покинул сад, что объясняет появление сажи на его лице.
  
  Пожары были умным ходом со стороны Descenters. Я должен был дать им это. Когда стража отвлеклась, Спускающиеся смогли двигаться всю ночь, уничтожая охрану, стоявшую вокруг замка, еще до того, как они узнали о своем присутствии. Они смогли начать массовую бойню еще до того, как можно было вызвать охранников, ушедших в Сияющий ряд.
  
  Никто не мог быть уверен, какое сообщение должно было послать нападение на Обряд, и даже если они искали меня. В ту ночь ни один из Спускающихся не был взят живым, и все, кому удалось спастись, скрылись в тени.
  
  Вознесенные сделали то, что обещала Герцогиня. У них были грязные руки, но их помощь пришла слишком поздно. Большинство из оставшихся в этой комнате умерло. Лишь немногие выжили, большинство из них были настолько травмированы, что даже не могли вспомнить, что произошло.
  
  Той ночью умерло более сотни человек.
  
  Боги, я лучше буду спать, чем бодрствовать.
  
  По крайней мере, когда я спал, я не думал о герцоге, горящем там, где его повесили и пронзили. Я не мог думать об одном голубом глазу Дафины или о том, как Лорен пыталась вернуться к своей подруге, но была поражена. Я не мог вспомнить, каково было ползать по мертвым или умирающим людям, неспособным сделать что-либо, чтобы помочь ему. Металлические волчьи маски не мешали мне спать. Ни той улыбки, что подарил мне Виктер, ни того, как он сказал мне, что гордится. Во сне я не думала о том, что последние слова, которые он когда-либо произнес, были просьбой о прощении за то, что он не защитил меня. И я не мог вспомнить, как мой дар подвел меня, когда я нуждался в нем больше всего.
  
  Мне жаль, что я никогда не говорил то, что я сделал в том саду.
  
  Я хотел ... я хотел, чтобы я никогда не ходил на Ритуал и не уходил в иву. Если бы я находился в своей комнате там, где меня ожидали, мы бы не оказались в гуще событий. Атака все равно случилась бы, и люди все равно погибли бы, но, возможно, Виктер все еще был бы здесь.
  
  Однако крохотный голосок на задворках моего разума прошептал, что в тот момент, когда Виктер узнал о том, что происходило, он все равно спустился бы туда, а я последовал бы за ним. Смерть пришла за ним, и этот голос также прошептал, что смерть нашла выход.
  
  В те дни, которые я провел потерянным в глубоком ничто, я не мог понять, что я сделал с лордом Мазином и что я к этому чувствовал сейчас.
  
  Или как я не чувствовал.
  
  Не было ни капли сожаления. Ногти впились в ладони. Я бы сделал это снова. Боги, как мне хотелось, и это меня беспокоило.
  
  Когда я был вне этого, я не думал, и мне было все равно.
  
  Но теперь я проснулся, и все, что у меня было, были мои мысли, боль и гнев.
  
  Я хотел найти каждого Descenter и сделать с ними то, что я сделал с Господом.
  
  Я попробовал вторую ночь, когда не спал. Я надел плащ и маску и схватил короткий меч, который Виктер дал мне много лет назад с тех пор, как мой кинжал был потерян в хаосе той комнаты в ночь Ритуала. Я планировал нанести Агнес визит.
  
  Она знала. Ничто не могло убедить меня в обратном. Она знала, и ее попыток предупредить меня было недостаточно. Кровь, пролившаяся той ночью, была на ее руках - кровь Виктера испачкала ее кожу. Мой наставник и друг, который выпил ее горячего какао и утешил ее. Она могла бы все это остановить.
  
  Хоук догнал меня на полпути через Рощу Вишера и почти потащил меня обратно в замок. Сундук с оружием был удален из моей комнаты в тот момент, и доступ слуг к лестничной клетке был закрыт.
  
  Итак, я сел. Я ждал.
  
  Каждый вечер я не спал и ждал, пока герцогиня меня позовет. Для вынесения наказания. Потому что я сделал что-то настолько строго запрещенное, что это сделало все, что я делал раньше, второстепенным.
  
  Я убил Вознесенного.
  
  Девичья она или нет, но за это должно быть какое-то наказание. Я должен был быть признан недостойным.
  
  Стук отвлек мой взгляд из окна. Дверь открылась, и Хоук вошел, закрыв за собой дверь. Он был одет в униформу стражи, полностью черную, за исключением белого мантии Королевской гвардии.
  
  Место Виктера пока никто не сменил. Я не знал почему. Возможно, увидев, на что я способен, герцогиня поняла, что мне больше не нужна такая защита. Но защитить себя без доступа к оружию будет довольно сложно. А может быть, дело в том, что я уже прошла через трех охранников за год. Или это могло быть потому, что во время нападения погибло очень много людей, и им не хватило рабочих рук.
  
  Моя спина напряглась, когда мы с Хоуком уставились друг на друга через комнату.
  
  Между нами складывались странные вещи.
  
  Я не был уверен, было ли это из-за того, что произошло в саду, а затем с Виктером, или из-за того, что я сделал в той комнате после смерти Виктера. Это могло быть все это. Но он был тихим, когда был рядом со мной, и я понятия не имел, что он чувствовал или думал. Мой подарок был спрятан за такой толстой стеной, что не мог даже треснуть.
  
  Он ничего не сказал, стоя там. Просто скрестил руки на груди и уставился на меня. Он делал это раз или пятьсот с тех пор, как я проснулся. Вероятно, потому что, когда он пытался со мной поговорить, все, что я делал, это смотрел на него.
  
  Возможно, именно поэтому все было странно.
  
  Мои глаза сузились, когда между нами воцарилась тишина. "Какие?"
  
  "Ничего такого."
  
  «Тогда почему ты здесь?» - потребовал я.
  
  «Нужна ли мне причина?»
  
  "Да."
  
  "Я не."
  
  «Вы просто проверяете, не нашел ли я выхода из комнаты?» - возразил я.
  
  «Я знаю, что тебе нельзя выбраться из этой комнаты, принцесса».
  
  «Не называй меня так», - отрезал я.
  
  «Я собираюсь на секунду напомнить себе, что это прогресс».
  
  Мои брови нахмурились. "Прогресс с чем?"
  
  «С тобой», - ответил он. «Ты не очень любезен, но, по крайней мере, ты говоришь. Это прогресс ».
  
  «Я не злюсь», - парировал я. «Мне просто не нравится, когда меня так называют».
  
  - Ага, - пробормотал он.
  
  "Что бы ни." Я оторвала свой взгляд от него, чувствуя… Я не знала, что чувствую. Я извивался, чувствуя себя неудобно, и это не имело никакого отношения к тому, насколько твердым был камень подо мной.
  
  Я не злился на Хоука. Я просто злился на… все.
  
  «Я понял», - тихо сказал он.
  
  Когда я посмотрел на него, я увидел, что он подошел ближе, а я его не слышал. Теперь он был всего в нескольких футах от меня. "Ты сделаешь?" Я приподнял брови. "Вы понимаете?"
  
  Хоук уставился на меня, и в этот момент я почувствовал нечто иное, чем гнев и боль. Стыд прожигал меня, как кислота. Конечно, Хоук знал, по крайней мере, до некоторой степени. Но все же он, вероятно, знал лучше, чем многие другие люди.
  
  "Мне жаль."
  
  "За что?" Твердость моего тона уменьшилась.
  
  «Я сказал это вам раньше, вскоре после всего, но не думаю, что вы меня слышали», - сказал он. Я думал об этих смутных ощущениях, что он рядом со мной. «Я должен был сказать это еще раз раньше. Прошу прощения за все, что произошло. Виктер был хорошим человеком. Несмотря на последние слова, которыми мы обменялись, я уважал его и мне жаль, что я ничего не смог сделать ».
  
  Каждый мускул в моем теле заблокирован. "Хоук ..."
  
  «Я не знаю, изменило ли бы мое пребывание там - как и должно было быть - исход, - продолжал он, - но мне жаль, что это не так. Это не было ничего , что я мог сделать, когда я сделал получить там. Мне жаль-"
  
  «Тебе не за что извиняться». Я поднялся с уступа, мои суставы затекли от такого долгого сидения. «Я не виню тебя в том, что случилось. Я на тебя не сержусь."
  
  "Я знаю." Он посмотрел надо мной и в окно на холм. «Но это не меняет того, что я хотел бы сделать что-то, что могло бы предотвратить это».
  
  «Есть много вещей, которые я хотел бы сделать по-другому», - признал я, глядя на свои руки. «Если бы я пошел в свою комнату…»
  
  «Если бы вы пошли в свою комнату, это все равно произошло бы. Не надевай это на себя ». Через мгновение я почувствовал его пальцы у себя под подбородком. Он поднял мой взгляд на свой. «Ты не виновата в этом, Поппи. Нисколько. Во всяком случае, я ... - Он оборвал себя тихим проклятием. «Не берите на себя вину других. Вы понимаете?"
  
  Я сделал это, но это ничего не изменило, поэтому я сказал: «Десять».
  
  Его брови нахмурились. "Какие?"
  
  «Десять раз ты звала меня Поппи».
  
  Одна сторона его губ приподнялась. Появился едва заметный след ямочки. «Мне нравится называть тебя так, но мне больше нравится называть тебя принцессой ».
  
  «Шокер», - ответил я.
  
  Он опустил подбородок. «Все в порядке, понимаешь?»
  
  "Что такое?"
  
  «Все, что ты чувствуешь», - сказал он. «И все, чем ты не являешься».
  
  У меня перехватило дыхание, когда моя грудь сжалась, и это была не просто боль. Было что-то светлее, что-то теплее. То, как он узнал, было доказательством того, что каким-то образом он был там, где я сейчас. Я не знала, двинулся я или он, но мои руки внезапно обвились вокруг него, и он держал меня так же крепко, как и я. Моя щека была прижата к его груди, ниже его сердца, и когда его подбородок упал на мою макушку, я вздрогнула от облегчения. Нежные объятия не исправили мир. Боль и гнев все еще присутствовали. Но Хоук был таким теплым, и его объятия были… боги, это было похоже на надежду , как обещание, что я не всегда буду так себя чувствовать.
  
  Мы стояли там некоторое время, прежде чем Хоук отстранился, и при этом он убрал непослушные пряди волос с моего лица, послав дрожь узнавания во мне.
  
  «Я пришел сюда с определенной целью, - сказал он. «Герцогине нужно поговорить с вами».
  
  Я моргнул. Итак, пора. «И ты только что говоришь мне сейчас?»
  
  «Подумал, что то, что мы должны были сказать друг другу, было гораздо важнее».
  
  «Не думаю, что герцогиня согласится», - сказал я ему, и выражение его лица говорило, что ему все равно. «Пора мне узнать, как меня накажут за то, что я ... за то, что я сделал Господу, не так ли?»
  
  Хоук нахмурился. «Если бы я думал, что доставил тебя в наказание, я бы не стал тебя туда».
  
  Меня охватило удивление, доказав, что это еще одна эмоция, которую я мог испытать. «Куда бы вы меня отвезли?»
  
  «Где-то далеко отсюда», - сказал он, и я ему поверил. Он сделает то, что никто другой, даже… даже Виктер. «Вас вызывают, потому что пришло известие из столицы».
  
  
  
  00014.jpg
  
  
  
  Было странно, когда Тони прибыл, чтобы помочь мне с завесой, носить ее после всего, и еще более странно осознавать, что замок выглядел так же, как и до нападения. Все, кроме Большого зала. Он был забаррикадирован из того, что я мог понять. Один беглый взгляд на комнату, в которой умер Виктер, сказал мне, что дверь заменили.
  
  Это все, что мне нужно было знать.
  
  Герцогиня была одета в белое, как и я, но в то время как я носил одежду Девы, она носила траур. Она села за то, что раньше было столом герцога, и посмотрела на листок бумаги. Не тот стол, который был в более личном кабинете герцога. Если бы мы встречались там, я понятия не имел, что бы я сделал.
  
  Я все еще не мог поверить, как был убит герцог. Конечно, это оружие было случайным, но оно все же клевало что-то в глубине моей памяти.
  
  Герцогиня взглянула, когда за нами закрылась дверь. Она выглядела… иначе. Дело было не в цвете и не в том, что ее волосы были резко убраны с лица простым поворотом. Это было что-то еще, но я не мог определить его, когда проходил мимо скамеек. В комнате находились еще двое: командир и королевская гвардия.
  
  Ее взгляд скользнул по мне, и я подумал, может ли она сказать, что я оставил волосы под вуалью. "Надеюсь у тебя все хорошо." Она остановилась. «Или, по крайней мере, лучше, чем в последний раз, когда я видел тебя».
  
  «Я в порядке», - сказал я, и это не было ни ложью, ни правдой.
  
  "Хороший. Пожалуйста. Присаживайтесь ». Она указала на скамейку, и я сделал, как она просила.
  
  Тони сел рядом со мной, но Хоук остался стоять слева от меня. Я делал все от меня зависящее, чтобы не думать о том, какое место здесь Виктору.
  
  «Многое произошло, пока ты… отдыхала», - начала герцогиня. «Королева и король были уведомлены о последних событиях». Она постучала длинным пальцем по пергаменту.
  
  Сообщение должно было быть отправлено через почтового голубя в столицу, но только Охотник может доставить сюда королевское послание. Ему приходилось ехать день и ночь, меняя лошадей по пути, чтобы вернуться. Обычно путешествие на такое расстояние занимало несколько недель.
  
  «После попытки похищения и нападения на Обряд они больше не верят, что для вас здесь безопасно», - заявила герцогиня. «Они вызвали вас обратно в Карсодонию».
  
  Я знал, что это приближается. После попытки похищения я согласился с высокой вероятностью того, что Королева вызовет меня в столицу, и я знал, что это может означать более раннее, чем ожидалось, Вознесение. Наверное, поэтому я не удивился, но это не объяснило отсутствие страха и страха.
  
  Все, что я чувствовал, было… принятие. Может быть, даже небольшое облегчение, потому что этот замок был теперь последним местом, где я хотел быть, и я не думал о том, что может случиться, когда я приеду в столицу. Я даже не думал о том, чтобы снова увидеть Яна. Но я знал, что еще чувствую. И это была путаница.
  
  «Мне очень жаль», - выпалил я. «Как меня не наказывают?»
  
  Хоук повернулся ко мне, и, не глядя, я понял, что у него, вероятно, было то же выражение лица, что и у Виктера.
  
  Герцогиня долго не отвечала, пока не сказала: «Полагаю, вы говорите о лорде Мазине».
  
  Мой живот сжался, когда я кивнул.
  
  Она наклонила голову. «Как вы думаете, вас следует наказать?»
  
  Я начал реагировать так же, как и две недели назад до нападения, когда я все еще чертовски старался быть тем, кем я начинал верить, что мне никогда не суждено было быть. «Не думаю, что смогу ответить на этот вопрос».
  
  "Почему нет?" В ее чертах было любопытство.
  
  «Потому что ... там была история». Я остановился на этом, зная, как Тони переместилась так, что ее нога прижалась к моей. Я глубоко вздохнул. «Я знаю, что должен быть наказан».
  
  «Тебе стоит», - согласилась она. «Он был Вознесенным, одним из наших старейших».
  
  Напряжение исходило от Хоука, когда я чувствовал, как он чуть-чуть приближается ко мне.
  
  «Ты режешь его, как мясник - кусок мяса», - продолжила она. Я должен был испытать ужас или отвращение - что угодно, кроме волны удовлетворения, захлестнувшей меня. «Но я уверен, что у тебя были свои причины».
  
  Мой рот открылся.
  
  Герцогиня откинулась назад, взяв перо. «Я знаю Брана много-много лет, и очень мало о его… личности, о которой я не подозреваю. Я надеялся, что он лучше знал, кто ты. Видимо, я ошибался ».
  
  Я наклонился вперед. "Вы ...?"
  
  «Я бы не стала задавать этот вопрос», - прервала она, пристально глядя на меня. «Вам не понравится мой ответ, и вы не поймете. Я бы тоже не ожидал этого. Воспринимай это как столь необходимый урок, Пенеллаф. Некоторые истины только разрушают и разрушают то, что не уничтожают. Истины не всегда освобождают. В это верит только дурак, который всю свою жизнь кормил ложью.
  
  Грудь поднимается и опускается, я закрыл рот и откинулся назад. Она знала. Она всегда знала о лорде и герцоге. Может быть, не совсем то, что они сделали, но она знала. Мои пальцы впились в юбку платья.
  
  «Ты Дева», - продолжила она. «Вот почему ты не будешь наказан. Считайте свои благословения и никогда больше о них не говорите ». Под ее глазом дернулся мускул. «И сделай себе одолжение. Не теряйте ни минуты, думая об одном из них. Я знаю, что не буду ».
  
  Я уставился на нее, когда ее пальцы с белыми костяшками пальцев ослабили хватку пера. Меня тогда это поразило. Если герцог относился ко мне так, как он, почему я предполагал, что он будет относиться к своей жене иначе? В конце концов, я никогда не видел, чтобы они любили друг друга, и это выходило за рамки почти прохладной природы Вознесенных. Я никогда не видел, чтобы они соприкасались. Быть Вознесенным не означало, что вы больше не могли подвергаться насилию.
  
  Опустив взгляд, я кивнул. «Когда ... когда я уеду в столицу?»
  
  «Завтра утром», - ответила она. «Ты уйдешь с восходом солнца».
  
  
  
  
  
  Глава 28
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  «Я не оставлю Тони здесь», - заявил я, вступая в схватку с Хоуком. "Выхода нет."
  
  «Она не пойдет с нами». Его глаза вспыхнули огненным янтарем. «Мне очень жаль, но нет».
  
  Мы были в моих покоях не более чем через тридцать минут после того, как вышли из офиса герцогини. У нас тоже была публика. Тони был там. Командир тоже, но казалось, что они даже не в одном здании.
  
  Мы с Хоуком спорили последние десять минут.
  
  «Хорошо, что ты не главный», - заметил я, обращаясь к командиру. "Мне нужно-"
  
  «Мне очень жаль, Дева, но я не поеду с тобой». Командир Янсен вошел в комнату через дверной проем. «Идет только небольшая группа, но Хоук - ваша личная королевская гвардия. Он берет на себя инициативу ».
  
  «Как он может взять на себя инициативу?» Я почти крикнул. «Он даже не был моей Королевской гвардией так долго».
  
  «Но он твоя единственная королевская гвардия».
  
  Это заявление грозило уколом, поэтому я повернулся к Хоуку и сделал единственное, что было совершенно незрелым, что я мог. Я вынул это на него. «Вы серьезно думаете, что я оставлю ее здесь? Где Descenters убивают людей направо и налево? »
  
  «Вы всерьез ожидаете, что я выведу ее за пределы Возвышенности?»
  
  Тони шагнул вперед. "Если я могу-"
  
  "Да!" - воскликнул я. «Ты выводишь меня за пределы Возвышенности».
  
  "Точно. Только горстка охранников может вас сопровождать. Все они будут направлены на обеспечение вашей безопасности. Не она.
  
  "Я могу-"
  
  «Я знаю, что ты можешь защитить себя. Все в этой комнате знают это, поверьте мне, но мы идем туда, принцесса. За пределами подъема. Вы знаете, по какому пути нам придется идти? » он потребовал. «Нам придется путешествовать через Бесплодные равнины и Кровавый лес».
  
  От трепета у меня свело живот. "Я знаю."
  
  «И мы также будем путешествовать через районы, густо населенные Descenters. Это будет нелегкая поездка, и я не буду рисковать вашей безопасностью, - сказал он, глядя на меня сверху вниз. Исчез Хоук, который так крепко и нежно держал меня всего несколько часов назад. На его месте был…
  
  На его месте была королевская гвардия, которой Виктер мог бы гордиться. Это жало было не остановить. Хоук не был моим другом или… или кем бы он ни был для меня в этот момент. Он был королевской гвардией и был обязан сохранить меня в живых и благополучно доставить к королеве и королю.
  
  Он опустил подбородок, глядя мне в глаза. «Если мы возьмем Тони с собой, мы можем просто послать ее вперед и использовать в качестве приманки для Крейвена».
  
  Я уставился на него. «Возможно, это было самое абсурдное заявление».
  
  «Нет более абсурдного, чем стоять здесь и спорить половиной лица», - парировал он.
  
  Я всплеснул руками. «Это похоже на вашу проблему, а не на мою».
  
  Челюсть сжалась, когда он посмотрел на меня сверху вниз, он коротко рассмеялся, а затем повернулся туда, где стоял Тони. «Я знаю, что ты хочешь пойти с ней. Я понимаю это, но это не будет похоже на обычный караван. Не будет десятков охранников, и мы не будем останавливаться в лучших гостиницах. Наш темп будет быстрым и упорным, и очень высока вероятность того, что Ритуал не будет последним разом, когда вы увидите кровопролитие ».
  
  Я повернулся к Тони, но, прежде чем я смог заговорить, она сказала: «Я знаю. Я понимаю." Она вышла вперед. «Я ценю, что ты хочешь, чтобы я поехала с тобой, Поппи, но я не могу».
  
  Перо могло меня сбить с ног. «Ты ... ты не хочешь?» Она была так взволнована, увидев столицу.
  
  Но если бы меня здесь не было, то ее время стало бы ее, по крайней мере, большую часть времени. Я сжал губы.
  
  "Я хочу. Плохо." Она остановилась передо мной, сцепив мои руки. «И я надеюсь, что вы в это поверите, но мысль о том, чтобы выйти в таком виде, меня пугает».
  
  Я ... я хотел ей верить.
  
  Она поднесла наши соединенные руки к груди. «Не только это, но и то, что сказал Хоук, правда. Столько охранников… их больше нет. И те, кто идет с тобой, не могут сосредоточиться на мне. Я не могу драться. Не так, как ты. Я не могу сделать то, что ты сделал ».
  
  Что я сделал? Она имела в виду, когда я защищался или ... или что я сделал с Господом?
  
  «Я не могу пойти», - прошептала она.
  
  Закрыв глаза, я прерывисто выдохнул. Она была права. И Хоук тоже. Для Тони было бы безответственно и нелогично поехать с нами. И пока я беспокоился о том, чтобы бросить ее в городе в таком неспокойном состоянии, я спорил, потому что ... потому что ...
  
  Я оставил все знакомое позади.
  
  Так много всего произошло. Так много потерь. И хотя у меня не было мозгового пространства или эмоциональной способности беспокоиться о возможном продвижении Вознесения или даже о том, что боги сочтут его недостойным, я не занимал завтрашние проблемы. Но все продолжало меняться и меняться, и Тони была… она была последней из того, что было раньше.
  
  Что, если я ее больше не увижу?
  
  Судорожно вздохнув, я не мог позволить себе так думать. Я не мог позволить Тони так думать. Я открыл глаза. "Ты прав."
  
  Слезы собрались у нее на глазах. «Ненавижу быть правым».
  
  «Слава богам, в этой комнате есть кто-то разумный», - пробормотал Хоук.
  
  Моя голова метнулась в его сторону. «Никто не просил вас внести свой вклад».
  
  Командир Янсен тихо присвистнул.
  
  «Ну что ж, принцесса». Он ухмыльнулся, когда я опустила руки Тони и повернулась к нему. Он подошел к двери и остановился. «И у меня есть еще кое-что для вас. Слегка упакуйте. И не вздумай снимать эту чертову вуаль. Ты его не наденешь ».
  
  
  
  00008.jpg
  
  
  
  Закрыв глаза и подняв подбородок к восходящему солнцу, я упивался ощущением прохладного утреннего воздуха, целуя мои голые щеки и брови, когда я стоял у черных стен холма. Это была такая мелочь, но прошло много лет с тех пор, как солнце и ветер касались каждой части моего лица. Моя кожа приятно покалывала, и даже причина, по которой я смогла это сделать, не потускнела.
  
  Когда мы ехали в Карсодонию, завеса делала меня очевидной движущейся целью. Лучший способ избежать Спускания и Темного - убедиться, что никто из тех, с кем мы вступаем в контакт, не понимал, кто я такой, и поэтому наша группа собиралась возле Поднятия, а на мне был простой темно-коричневый плащ с тяжелым свитер под ним и мои единственные бриджи и ботинки. Я понятия не имел, что подумают люди, увидев меня, но они определенно не подумали о Деве.
  
  По этой же причине я попрощался с Тони в своей комнате. Немногочисленные сотрудники замка, которые могли бы передвигаться, могли узнать Тони как моего товарища, и Хоук не рисковал, игнорируя возможность того, что Спесцентр все еще может быть среди тех, кто работал в замке.
  
  И из-за этого прощаться с Тони было еще труднее. Что угодно могло случиться с этого момента и до того момента, когда она присоединилась ко мне в столице, и я понятия не имел, пока кто-нибудь не решит сказать мне. Это заставило мой желудок сжаться от беспомощности, потому что я ничего не мог с этим поделать. Я мог только надеяться , что увижу ее снова. Я мог поверить, что буду.
  
  Но я бы не стал молиться.
  
  Раньше боги никогда не отвечали на мои молитвы.
  
  И я больше не чувствовал себя правильным просить их о чем-либо, когда я ... я больше не мог отрицать то, что утверждал Виктер.
  
  Что я хотел, чтобы меня сочли недостойным.
  
  Я вздохнула, сосредоточившись на ощущении ветра, поднимающего прядь волос вокруг моего лба и виска.
  
  Герцогиня пришла не прощаться.
  
  Меня это не удивило. И это не так больно, как раньше. Не было даже разочарования, и я не был уверен, хорошо это или плохо.
  
  «Ты выглядишь так, будто тебе нравится».
  
  Открыв глаза на звук голоса Хоука, я повернулся и почти пожалел, что держал глаза закрытыми.
  
  Хоук не был одет как охранник, поскольку он стоял рядом с массивной черной лошадью. Его темно-коричневые бриджи облегали его длинные ноги, демонстрируя силу его тела. Его туника была тяжелой и с длинными рукавами, подходящей для холодной погоды, как и плащ с меховой подкладкой. В солнечном свете его волосы были цвета вороньих крыльев.
  
  Почему-то он выглядел еще более эффектно в одежде простого человека.
  
  И он смотрел на меня, приподняв бровь, пока я ... ну, я просто смотрела на него. Мои щеки вспыхнули. «Это приятно».
  
  «Чтобы воздух коснулся твоего лица?» - спросил он, понимая, о чем я говорю.
  
  Я кивнул.
  
  «Я могу только представить, что это так». Его взгляд скользнул по моему лицу. «Я предпочитаю эту версию».
  
  Прикусив губу, я протянул руку и слегка потер нос лошади сбоку. "Он красивый. У него есть имя? »
  
  «Сказано, что это Сетти».
  
  Я улыбнулся этому. «Назван в честь боевого коня Теона?» Сетти подтолкнул мою руку, призывая новых питомцев. «Ему нужно набить большие копыта».
  
  «Он это делает», - ответил Хоук. «Я предполагаю, что ты не можешь ездить на лошади».
  
  Я отрицательно покачал головой. «Я не принимал ни одного с тех пор…» Моя улыбка стала шире. «Боги, это было три года назад. Мы с Тони пробрались в конюшню и сумели залезть на одну до того, как появился Виктер ». Моя улыбка исчезла, когда я опустил руку и отступил. «Итак, нет, я не умею ездить».
  
  «Это будет интересно». Он сделал паузу. «И мучительно, потому что ты поедешь со мной».
  
  Мое сердце перепрыгнуло, когда я посмотрел на него. «И почему это интригует? И мучительно? »
  
  Одна сторона его губ изогнулась. Появилась ямочка. «Помимо того факта, что это позволит мне очень внимательно следить за вами? Дайте волю воображению, принцесса.
  
  Тогда мое воображение не подвело. «Это неуместно», - сказал я ему.
  
  "Это?" Он опустил подбородок. «Ты здесь не Дева. Ты Поппи, открытая и освобожденная.
  
  Мой взгляд встретился с ним, и волна предвкушения и облегчения доказала, что под болью и гневом кипели другие эмоции. «А когда я приеду в столицу? Я снова стану Девой ».
  
  «Но это ни сегодня, ни завтра», - сказал он, снова поворачиваясь к одной из седельных сумок своей лошади. «Я кое-что принес для тебя».
  
  Я ждала, гадая, что это может быть, поскольку единственное, что я смогла упаковать, - это нижнее белье и две дополнительные туники-свитера.
  
  Открыв одну из кожаных сумок, он полез внутрь и вытащил что-то сложенное тканью. Он развернул его и повернулся ко мне.
  
  Мое сердце остановилось, а затем забилось быстрее, когда я увидел то, что он держал в руке, узнал ручку цвета слоновой кости и красновато-черный клинок.
  
  «Мой кинжал». У меня забилось горло. «Я думал ... я думал, что оно потеряно».
  
  «Я нашел его позже той ночью». Под ним лежали ножны. «Я не хотел отдавать его вам, когда мне приходилось беспокоиться о том, что вы сбежите и воспользуетесь им, но он вам понадобится в этой поездке».
  
  Тот факт, что он следил за тем, чтобы я был экипирован, чтобы защитить себя в случае необходимости, означал для меня целый мир. Но тот факт, что он нашел кинжал и сохранил его для меня ...
  
  "Я не знаю, что сказать." Я откашлялся от охрипшего горла, когда он протянул его. В тот момент, когда мои пальцы сжали ручку, я прерывисто вздохнул. «Виктер подарил мне это на мое шестнадцатилетие. Это было мое любимое блюдо ».
  
  «Это прекрасное оружие».
  
  Засор рассеялся, и все, что я мог сделать, это кивнуть, когда я аккуратно вложил кинжал в ножны, а затем прикрепил его к своему правому бедру. Мне потребовалось время, чтобы заговорить. "Спасибо."
  
  Хоук не ответил. Когда я поднял глаза, я увидел приближающуюся небольшую группу. Двое незнакомых мужчин на лошадях и еще шестеро мужчин, ведущих к нам лошадей.
  
  Я сразу узнал двоих охранников. Я играл с ними в карты в Red Pearl. Филлипс, и я считал, что другого звали Эйррик. Если они узнали меня, то этого не было видно, поскольку они приветствовали меня короткими кивками, не встречаясь с моими глазами.
  
  Мои шрамы покалывали, но я подавляла желание прикоснуться к ним или повернуться, чтобы их не было видно.
  
  Я был удивлен, увидев их, зная, что они не Охотники, но я предположил, что их было недостаточно, чтобы присоединиться к нам, и я был счастлив видеть Филипса. Он был тем, кто снова и снова сталкивался с Крэйвеном и все еще стоял.
  
  «Вечеринка прибыла», - пробормотал Хоук и, еще громче, начал знакомиться. Он наговаривал имена, в большинстве своем размыто, не считая двух, которые я знал, но затем он произнес другое имя, которое вырвало у меня из памяти. «Это Киран. Он приехал со мной из столицы и знает дорогу, по которой нам предстоит пройти ».
  
  Это охранник постучал в дверь в «Красную жемчужину». «Это было похоже на воссоединение», - подумала я, когда наконец увидела его. На вид он был примерно одного возраста с Хоуком, его темные волосы были подстрижены близко к черепу. Его глаза были поразительного оттенка бледно-голубого цвета, напоминая мне зимнее небо, разительно контрастируя с его теплой бежевой кожей, напоминая мне Тони.
  
  «Приятно познакомиться», - сказал Киран, садясь на лошадь.
  
  «То же самое», - пробормотала я, заметив, что у него такой же легкий акцент, как у Хоука, - оттенок, который я все еще не мог определить.
  
  Он посмотрел на Хоука, углы его лица были резкими и более чем приятными для глаз. «Нам нужно идти, если у нас есть надежда пересечь равнину с наступлением темноты».
  
  Хоук повернулся ко мне. "Готовый?"
  
  Я взглянул на запад, в сторону центра Масадонии. Замок Тирман возвышался над Нижним Уордом и Цитаделью, обширным сооружением из камня и стекла, прекрасных воспоминаний и навязчивых кошмаров. Где-то там бродил Тони, и герцогиня взяла на себя контроль над городом. Где-то там мое настоящее превратилось в прошлое. Я повернулся к Подъему. Где-то там ожидало мое будущее.
  
  
  
  
  
  Глава 29
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  В течение нескольких часов нашего перехода через Бесплодные равнины мне больше не приходилось полагаться на свое воображение, чтобы понять, что имел в виду Хоук, когда сказал, что я поеду с ним.
  
  Между нашими телами было мало места. Все началось не так, потому что тяжелые двери Подъема открылись, и мы прошли мимо факелов. Зная, что люди, путешествующие с нами, знали, кто я, я села прямо и отчаянно игнорировала ощущение руки Хоука, обнимающей меня за талию, но темп был тяжелым. Это был не мертвый бег, но непривычная к тому, как двигалась лошадь, жесткая поза быстро стала неудобной и болезненной. С каждым часом я все ближе подходил к Хоуку, пока моя спина не была прижата к его груди, а мои бедра не подпирали его бедра. Капюшон моего плаща в какой-то момент соскользнул, и я оставила его опущенным, отчасти потому, что мне хотелось почувствовать ветер на своем лице.
  
  И отчасти потому, что я чувствовал теплое дыхание Хоука на своей щеке каждый раз, когда он наклонялся, чтобы поговорить со мной.
  
  Я был прав. Для Девы это было совершенно неуместно. Или, по крайней мере, то, как он себя чувствовал, было неуместно для Девы.
  
  Но через некоторое время я расслабился и стал лелеять ощущение нахождения в его руках, зная, что, когда мы доберемся до места назначения, все будет кончено, независимо от того, насколько хорошо Хоук считал свои навыки.
  
  В столице все было бы иначе.
  
  Я смотрел на пустую землю. Когда-то здесь были фермы и гостиницы, где люди могли остановиться и отдохнуть. Но теперь не было ничего, кроме бескрайней травы, изогнутых и искривленных деревьев и высоких тростников, поднимающихся по разрушенным руинам фермерских домов и таверн.
  
  Я был убежден, что всех, кого мы проезжали, преследуют.
  
  Крейвен разрушил Равнины, залил кровью некогда плодородную землю и убил всех, кто осмеливался пустить корни за пределами Поднятия.
  
  И так близко к Кровавому лесу.
  
  Я не сводил глаз с первого взгляда на лес и делал все, чтобы не думать о том, где сейчас солнце и где мы закончим, когда наступит ночь.
  
  Хоук переместился, и каким-то образом половина его руки оказалась между складками моего плаща. У меня пересохло во рту, когда лошадь замедлила ход. Ладонь Хоука прижалась к моему бедру, и хотя шерстяной свитер и мои брюки разделяли нашу кожу, вес его руки был как бренд.
  
  «У тебя все хорошо?» - спросил он, его дыхание плясало у меня по щеке.
  
  «Я действительно не чувствую своих ног», - признался я.
  
  Он усмехнулся. «К этому привыкнешь за пару дней».
  
  «Отлично», - сказала я, глубоко вздохнув, когда почувствовала, как его большой палец скользит по моему бедру. Я крепче сжал рог седла.
  
  «Вы уверены, что съели достаточно?»
  
  Мы ели сыр и орехи, пока ехали, и хотя я обычно обычно обедал гораздо больше, я не был уверен, что смогу научиться есть, когда меня толкает лошадь. Я кивнул, отметив, что Киран и Филлипс, находившиеся впереди, также замедлили движение. Они то и дело разговаривали друг с другом, но были слишком далеко от меня, чтобы слышать то, что они говорили.
  
  «Мы останавливаемся?» Я спросил.
  
  "Нет."
  
  Мои брови нахмурились. «Тогда почему мы замедляемся?»
  
  «Это путь…» Эйррик, который ехал слева от нас, отрезал себя, и я усмехнулся. Я знал, что он собирался называть меня Девой . То, что он сделал так много раз за последние пару часов, что Хоук пригрозил сбить его с лошади, если он сделает это еще раз. К счастью, на этот раз он поймал себя. «Дорога здесь неровная, есть ручей, но сквозь заросли не видно».
  
  «Это еще не все», - добавил Хоук, его большой палец все еще двигался, ловя шерсть и волоча ее по медленному, устойчивому кругу.
  
  "Это не?"
  
  «Вы видите Ладди?» Хоук говорил об одном из охотников, ехавших справа от нас. С тех пор, как мы уехали, этот человек ничего не сказал. «Он следит за бараками».
  
  Моя губа скривилась. Бараты не были обычными грызунами. По слухам, они были размером с кабана, но были предметом кошмаров. «Я думал, они все ушли».
  
  «Это единственное, что Крейвен не будет есть».
  
  Это что-то не говорит? Я вздрогнул. «Как вы думаете, сколько здесь людей?»
  
  "Я не знаю." Рука Хоука сжалась вокруг моей талии, и я почувствовал, что он точно знает, сколько.
  
  Я посмотрел на Эйррика.
  
  Он отвел взгляд.
  
  «Вы знаете, сколько, Эйррик?»
  
  «А, ну, я знаю, что раньше было больше», - сказал он, посылая нервный взгляд на Хоука. Он сразу же посмотрел вперед. «Раньше они не были проблемой, понимаете? По крайней мере, так сказал мне дедушка, когда я был мальчиком. Он жил здесь. Один из последних ».
  
  "Действительно?"
  
  Эйррик кивнул, пока большой палец Хоука продолжал двигаться. «Он выращивал кукурузу и помидоры, бобы и картофель». Появилась слабая улыбка. «Он сказал мне, что раньше казармы были не более чем неприятностью».
  
  «Я не могу представить, чтобы крысы весом почти двести фунтов были лишь неприятностью».
  
  «Ну, они были просто мусорщиками и боялись людей больше, чем мы», - объяснил Эйррик. Я был уверен, что буду их бояться, оставят ли они людей одних или нет. «Но когда все уехали, они потеряли…»
  
  "Источник еды?" Я закончил за него.
  
  Эйррик кивнул, осматривая горизонт. «Теперь все, с чем они сталкиваются, - это еда».
  
  «Включая нас». Я искренне надеялся, что у Ладди прекрасное зрение и шестое чувство, когда дело касается бараков.
  
  «Вы интригующе», - прокомментировал Хоук, когда Сетти бежал впереди Эйррика.
  
  «Интрига - твое любимое слово», - сказал я ему.
  
  «Это когда я рядом с тобой».
  
  Я позволил себе ухмыльнуться, потому что никто не смотрел, а я хотел этого. «Почему я сейчас интригую?»
  
  «Когда ты не интригаешь?» он сказал. «Вы не боитесь Descenters или Craven, но вы вздрагиваете, как мокрый котенок, при простом упоминании о баррате».
  
  «Крейвен и Descenters не снуют на четвереньках, и у них нет меха».
  
  «Что ж, бараки не снуют», - ответил он. «Они бегут, примерно так же быстро, как охотничья собака, схватившая добычу».
  
  Еще одна дрожь прошла через меня. «Это не помогает».
  
  Он посмеялся. «Вы знаете, что мне бы хотелось прямо сейчас?»
  
  «Чтобы не было и речи о гигантских крысах-людоедах?»
  
  Хоук сжал меня, и я почувствовал, как моя грудь провалилась. "Кроме того."
  
  Я фыркнул.
  
  «Сделай мне одолжение и полези в сумку у левой ноги. Но будьте осторожны. Держись за луку ».
  
  «Я не собираюсь упасть». Я все же держался, потянувшись вперед и приподняв клапан сумки.
  
  "Ага."
  
  Я проигнорировал это и полез внутрь. Мои пальцы коснулись чего-то гладкого и кожаного. Нахмурившись, я схватил его и вытащил. В тот момент, когда я увидел красную крышку, я ахнул и сунул ее обратно в сумку.
  
  «О, боги мои». Я села прямо, мои глаза расширились.
  
  Хоук рассмеялся, и впереди Киран через плечо посмотрел на нас. Мог ли он увидеть, какое у меня красное лицо?
  
  «Я не могу тебе поверить». Я повернулся к талии и на мгновение немного потерялся в ямочке на правой щеке Хоука. Левая тоже начала появляться. А потом я вспомнил, что было в сумке. «Как ты вообще нашел эту книгу?»
  
  «Как я нашла этот непослушный дневник леди Уиллы Колинс? У меня свои пути ».
  
  "Как?" В последний раз, когда я его видел, его засунули мне под подушку, и, учитывая все случившееся, мне даже и в голову не пришло, что кто-то может его найти и задать вопросы.
  
  Очень много вопросов.
  
  «Я никогда не скажу», - ответил он, и я ударил его по руке. «Такой жестокий».
  
  Я закатил глаза.
  
  «Ты не будешь мне читать?»
  
  "Нет. Точно нет."
  
  «Может, я почитаю тебе позже».
  
  Это было еще хуже. «В этом нет необходимости».
  
  "Вы уверены?"
  
  «Положительно».
  
  Его смех был низким и мягким, касаясь моей шеи. «Как далеко ты зашла, принцесса?»
  
  Я сжал губы и вздохнул. «Я почти закончил».
  
  «Тебе придется мне все об этом рассказать».
  
  Это вряд ли могло произойти. Я не мог поверить, что он не только нашел эту проклятую книгу, но и упаковал ее. Из всего, что он мог привезти с собой, он схватил дневник. Уголки моих губ дернулись, и, прежде чем я осознал это, я улыбнулся, а потом засмеялся. Когда его рука снова обняла меня, я расслабилась рядом с ним.
  
  Хоук был… интригующим.
  
  После этого наш темп ускорился, и казалось, будто мы мчимся на Луне. Мне не нужно было смотреть вперед, чтобы знать, что мы проигрываем.
  
  А потом я это увидел.
  
  Лед залил мою кожу при первом проблеске красного. А потом он появился в поле зрения. Малиновое море простиралось, насколько хватало глаз.
  
  Мы достигли Кровавого леса.
  
  Лошади несли нас вперед, хотя все инстинкты в моем теле предупреждали. Я не мог оторвать глаз от леса, хотя мне казалось, что это зрелище будет преследовать мои мечты еще много-много лет. Я никогда не видел его вблизи, так как приехал в Масадонию другим маршрутом, который добавил бы дни к нашей поездке. Я увидел искривленную массу красного цвета более глубокого оттенка, напомнившую мне засохшую кровь. Под топотом копыт земля стала более каменистой. Что-то хрустнуло и хрустнуло. Веточки? Ветви? Я начал смотреть вниз -
  
  «Не надо», - приказал Хоук. «Не смотри вниз».
  
  Я не мог остановиться.
  
  Мой живот скрутило. Земля была усеяна выбеленными на солнце костями. Черепа оленей и мелких животных. Может, кролики? Были также более длинные кости, слишком длинные для животного, и ...
  
  Резко втянув воздух, я оторвал взгляд. «Кости…» - сказал я, сглатывая. «Это ведь не кости животных?»
  
  "Нет."
  
  Моя рука легла на руку, обвивавшую меня за талию. Я держался. «Это кости умершего Крейвена?» Если они не питались, они засыхали, пока не оставалось ничего, кроме костей.
  
  "Некоторые из них."
  
  Меня охватила дрожь.
  
  «Я сказал тебе не смотреть».
  
  "Я знаю."
  
  Но у меня было.
  
  Точно так же, как я не мог сейчас закрыть глаза. Красные листья блестели на угасающем солнце, как будто миллион листьев заполнил крошечные лужицы крови. Это было зрелище столь же ужасающее, сколь и тревожно красивое.
  
  Лошади замедлились, лошадь Эйррика встала на дыбы, качая головой, но он двинулся вперед. Мы продвигались вперед, мое сердце бешено колотилось, когда ветви тянулись к нам, их гладкие листья мягко колыхались, словно маня нас вперед.
  
  Температура упала в ту секунду, когда мы прошли под первыми ветвями, и почти все оставшееся солнце не могло проникнуть сквозь листья. Когда я посмотрела вверх, мою кожу покрыли прыщи. Некоторые ветви были настолько низкими, что я подумал, что могу дотянуться до одного из листьев, по форме напоминающих те, что есть на клене. Но я этого не сделал.
  
  Никто не сказал ни слова, когда мы выстроились в линию, два на два, бок о бок, следуя по протоптанной в землю тропинке. Все смотрели внимательно. Поскольку хруст не было, я чувствовал себя в безопасности, глядя вниз.
  
  «Никаких листьев», - сказал я.
  
  "Какие?" Хоук наклонился ко мне, сохраняя низкий голос.
  
  Я осмотрел быстро темнеющую лесную подстилку. «На земле нет листьев. Это просто трава. Как такое возможно? »
  
  «Это неестественное место», - ответил Филлипс.
  
  «Это было бы преуменьшением», - добавил Эйррик, оглядываясь по сторонам.
  
  Хоук откинулся назад. «Нам нужно будет скоро остановиться. Лошадям нужен отдых ».
  
  Давление на мою грудь уменьшилось, и моя хватка на руке Хоука усилилась. Я знала, что мои ногти начали впиваться в его руку, но не могла заставить себя отпустить.
  
  Я прерывисто выдохнул и увидел свое дыхание в воздухе.
  
  Мы ехали еще час, и когда Хоук подал знак группе, не было ничего, кроме серебристых полос лунного света. Лошади перешли на рысь, а затем остановились, тяжело дыша.
  
  «Кажется, это лучшее место для разбивки лагеря, чем многие другие», - прокомментировал Хоук.
  
  Меня охватило странное желание хихикать, но не было ничего смешного в том, что мы собирались делать.
  
  Мы собирались переночевать здесь, в Кровавом лесу, где бродил Крэйвен.
  
  
  
  
  
  Глава 30
  
  00014.jpg
  
  
  
  
  
  Я не думал, что когда-либо был таким холодным раньше.
  
  Скатка не мешала холоду просачиваться от земли, а одеяло, несмотря на всю тяжесть меха, не могло справиться с холодом в воздухе. Пальцы внутри перчаток казались кубиками льда, и никакая дрожь не согревала мою кожу.
  
  Ночью в Кровавом лесу должно быть как минимум на двадцать градусов прохладнее, и я представил, что если пойдет дождь, то здесь пойдет снег.
  
  Последние двадцать минут я пытался уснуть. Потому что, если бы я был без сознания, я бы не так беспокоился о том, чтобы превратиться в кусок льда. Но каждый скрип травы и каждое движение ветра заставляли мою руку тянуться к кинжалу, спрятанному под сумкой, которую я использовал в качестве подушки. Между холодом, возможностью свободно перемещаться по баракам и угрозой нападения Крейвена, я никак не мог заснуть этой ночью. Я не знал, как это сделать. Я с трудом могла съесть что-нибудь во время нашего быстрого тихого ужина.
  
  Четверо охранников спали. Четыре охранника стояли на страже в нескольких ярдах от них, по одному на каждом углу лагеря. Хоук говорил с одним из них, но теперь он шагал ко мне. Крошечная часть меня думала, что я должен притвориться спящим, но у меня было чувство, что он узнает.
  
  Остановившись передо мной, Хоук опустился на колени. «Тебе холодно».
  
  «Я в порядке», - пробормотала я, стуча зубами.
  
  Мгновение спустя я почувствовал, как его пальцы без перчаток коснулись моей щеки. Я напрягся. «Исправление. Вы мерзнете.
  
  «Я разогреюсь». Я надеялся, что. "В итоге."
  
  Он позволил руке болтаться между колен. «Ты не привыкла к такому холоду, Поппи».
  
  "И вы?"
  
  «Вы не представляете, к чему я привык».
  
  Это было правдой. Я уставился на темную форму его руки. Для таких грубых мозолистых рук его пальцы были довольно длинными и изящными. Цифры, принадлежавшие художнику, а не охраннику. Убийца.
  
  Хоук встал, и на мгновение я подумал, что он мог бы уйти, чтобы присоединиться к остальным, но не стал.
  
  Прижимая грубое одеяло к себе как можно ближе, я наблюдал, как он отцепил свернутое одеяло от своей сумки, а затем бросил сумку на землю. Не говоря ни слова, он перешагнул через меня, как будто я был не более чем бревном. Прежде чем я успел сделать следующий вдох, он лежал позади меня.
  
  Я повернул голову. "Что ты делаешь?"
  
  «Убедитесь, что вы не замерзнете насмерть». Он развернул тяжелое меховое одеяло и накинул его себе на ноги. «Если бы ты это сделал, это сделало бы меня очень плохим охранником».
  
  «Я не собираюсь замерзнуть насмерть». Мое сердце начало хаотично колотиться. Он был достаточно близко, так что, если я перевернусь на спину, мое плечо коснется его.
  
  «Что вы собираетесь сделать, так это заманить каждого Крэйвена в радиусе пяти миль своей дрожью». Он перекатился на бок лицом ко мне спиной.
  
  «Тебе нельзя спать рядом со мной», - прошипела я.
  
  "Я не." Держа край одеяла в руке, он накинул его вместе со своей рукой на меня.
  
  Тяжелый вес его придатка лег на мою талию, оглушив меня на несколько драгоценных мгновений. - Тогда как вы это называете?
  
  «Я сплю с тобой».
  
  Мои глаза широко открылись. "Чем это отличается?"
  
  «Есть огромная разница». Его теплое дыхание коснулось моей щеки, отчего мой пульс снизился, а затем поднялся.
  
  Я смотрела в темноту, каждая часть моего тела была сосредоточена на ощущении его руки, обнимающей меня. «Ты не можешь спать со мной, Хоук».
  
  «И я не могу допустить, чтобы ты замерзла или заболела. Разжигать огонь слишком опасно, и если ты не хочешь, чтобы я попросил кого-нибудь переспать с тобой, других вариантов действительно не так много ».
  
  «Я не хочу, чтобы кто-то еще спал со мной».
  
  «Я уже знал это», - ответил он поддразнивающим и самодовольным тоном.
  
  Жар обжигал мне щеки. «Я не хочу, чтобы кто-нибудь со мной спал».
  
  В темноте его взгляд встретился с моим, а когда он заговорил в следующий раз, его голос был еще тише. «Я знаю, что тебе снятся кошмары, Поппи, и я знаю, что они могут быть очень сильными. Виктер предупреждал меня о них ».
  
  Скорбь пронзила смущение прежде, чем оно успело сформироваться, разбив его. "Он сделал?" Мой голос был хриплым и хриплым.
  
  "Он сделал."
  
  Мои глаза зажмурились от ожога боли. Конечно, Виктер заполнил бы Хоука. Вероятно, он сделал это в первую же ночь, когда Хоуку пришлось присматривать за мной. В глубине души я знал, что Виктер поделился этой информацией для меня, вместо того, чтобы готовить Хоука к ночи, когда один из кошмаров вывел меня из сна. Он сделал это, чтобы Хоук не отреагировал так, чтобы вызвать у меня смущение или стресс.
  
  Виктер был… богом, я скучал по нему.
  
  «Я хочу быть достаточно близко, чтобы вмешаться, если тебе приснится кошмар», - продолжил он, и я открыл глаза. «Если ты закричишь…»
  
  Ему не нужно было заканчивать. Если бы я закричала, я могла бы привлечь к себе Крейвена.
  
  «Так что, пожалуйста, расслабься и постарайся отдохнуть. У нас завтра впереди тяжелый день, если у нас есть хоть какая-то надежда, что нас не заставят провести две ночи в Кровавом лесу ».
  
  Сотня отказов доходила до меня на кончике языка, но мне было холодно, и если мне приснился кошмар, кто-то должен был быть поблизости, чтобы остановить меня, прежде чем я начну кричать о кровавом убийстве. И тепло Хоука… тепло его тела уже просачивалось сквозь обернутое вокруг нас одеяло, проникая в мою холодную кожу и кости.
  
  Кроме того, все, что он делал, - это спал рядом со мной. Или спать со мной, как он сказал. Но ни то, ни другое не было запрещено.
  
  И не то чтобы мы еще не сделали того, чего я должен был протестовать или избегать. По сравнению с ночью в Красной Жемчужине и во время Обряда это было необычайно целомудренно, несмотря на то, что теперь я дрожал по совершенно другой причине, нежели от холода.
  
  «Иди спать, Поппи», - убеждал он.
  
  Выдыхая так громко и неприятно, как только могла, я плюхнулась щекой на сумку и поморщилась. Когда я поднял голову, материал значительно похолодел. В конце концов, я смотрел прямо перед собой, сосредотачиваясь на расплывчатой ​​фигуре одного из охранников, стоящих в лунном свете.
  
  Я закрыл глаза и сразу же сосредоточил все свое внимание на том месте, где тело Хоука касалось моего.
  
  Рука Хоука почти обвилась вокруг моей талии, но его рука меня не касалась. Должно быть, он болтался в пространстве передо мной. Это было на удивление… вежливо с его стороны. Его грудь лежала рядом с моей спиной, и с каждым вдохом его тело все больше соприкасалось с моим.
  
  Единственным звуком, кроме моего бьющегося сердца - я подумал, слышал ли он его - был шум ветра, шевелящий листья, напомнивший мне трение сухих костей, и мягкое ржание лошадей.
  
  Хоук уже спал? Если бы это было так, я бы так рассердился.
  
  «Это совершенно неуместно», - пробормотал я.
  
  Его ответный смешок подействовал мне на нервы как в неправильном, так и в правильном направлении. «Более неприемлемо, чем ты маскируешься под совершенно другую горничную в« Красной жемчужине »?»
  
  Моя челюсть захлопнулась так быстро и сильно, что я был удивлен, что не сломал коренной зуб.
  
  «Или более неуместным, чем ночь Ритуала, когда ты позволишь мне ...»
  
  «Заткнись», - прошипела я.
  
  «Я еще не закончил», - сказал он, прижимаясь грудью к моей спине. - А как насчет того, чтобы сбежать, чтобы сразиться с Крейвеном на подъеме? Или этот дневник?
  
  «Я понимаю вашу точку зрения, Хоук. Ты можешь перестать говорить сейчас? »
  
  «Это ты начал».
  
  «На самом деле нет, я не делал».
  
  "Какие?" Низкий смех покинул его. «Вы сказали, и я цитирую:« Это дико, грубо, неопровержимо ... »»
  
  «Вы только что узнали, что такое наречие сегодня? Потому что я не это сказал ».
  
  Хоук вздохнул. "Извините."
  
  Он совершенно не сожалел об этом.
  
  «Я не осознавал, что мы вернулись к тому, чтобы притвориться, что не делали всех этих неуместных вещей», - сказал он. «Не то чтобы я удивлен. В конце концов, ты чистая, незапятнанная и нетронутая Дева. Избранный."
  
  О, боги…
  
  «Кто спасает себя для королевского мужа. Кто, кстати, не будет чистым, незапятнанным или нетронутым ...
  
  Я попытался ударить его локтем, но забыл, что сейчас я закутан в одно одеяло и накрыт другим. Все, что мне удалось сделать, это обнажить переднюю часть своего тела, открыв ее холодному воздуху.
  
  Хоук рассмеялся.
  
  "Ненавижу тебя." Я с трудом свернулась обратно в кокон из одеяла.
  
  «Видите, в этом проблема. Ты меня не ненавидишь ».
  
  Я не ответил на это.
  
  "Ты знаешь о чем я думаю?"
  
  "Нет. И я не хочу знать ».
  
  Он проигнорировал это. "Я тебе нравлюсь."
  
  Мои брови нахмурились, когда я посмотрела на небольшую поляну.
  
  «Достаточно, чтобы вести себя со мной дико неуместно ». Пауза. «Несколько раз».
  
  «Боже милостивый, я бы лучше замерз на этом месте».
  
  "О верно. Мы делаем вид, что ничего этого не произошло. Я постоянно забываю."
  
  «То, что я не вспоминаю об этом каждые пять минут, не означает, что я притворяюсь, что этого не было».
  
  «Но поднимать его каждые пять минут - это очень весело».
  
  Уголки моих губ приподнялись, когда я приподняла края одеяла над подбородком. «Я не притворяюсь, что ничего из этого не произошло», - тихо признал я. «Просто ...»
  
  «Что этого не должно было случиться?»
  
  Я не хотел этого говорить. Мне казалось, что однажды я не смогу вернуть это. «Просто я не должен… делать ничего из этого. Ты знаешь что. Я Дева ».
  
  Несколько мгновений Хоук молчал. «И что ты на самом деле думаешь по этому поводу, Поппи?»
  
  После нескольких фальстартов, когда я попытался ответить ему, я закрыл глаза и просто ответил правдиво. «Я не хочу этого. Я не хочу, чтобы меня отдавали богам, а затем, после этого, если будет что-то еще, я не хочу выходить замуж за кого-то, кого я никогда не встречал, который, вероятно,… »
  
  "Наверное, что?" Его голос был тихим, даже успокаивающим.
  
  Я тяжело сглотнул. «Кто, вероятно, будет…» - вздохнул я. «Вы знаете, каковы члены королевской семьи. Красота в глазах смотрящего, а недостатки недопустимы ». Наконец, по щекам у меня потекло тепло. Слова пахли пеплом. «Если я стану Вознесенным, я уверен, что тот, с кем бы меня ни объединила Королева, будет таким же».
  
  Хоук долго молчал, и я был так благодарен, что чуть не повернулся и обнял его. Ничего из того, что он мог сказать, не сделало бы то, что я сказал, менее унизительным.
  
  «Герцог Тирман был пиздой», - сказал он. «И я рад, что он мертв».
  
  Из меня вырвался шокированный смех, достаточно громкий, чтобы я увидел, как шагающий охранник остановился. «О боги, это было громко».
  
  "Все нормально." Он звучал так, словно улыбнулся.
  
  Ухмыляясь в одеяло, я сказал: «Он определенно был таким, но это… даже если бы у меня не было этих шрамов, я бы не был в восторге. Я не понимаю, как Йен это сделал. Он даже не знал свою жену, а я ... я не думаю, что он счастлив. Он никогда не говорит о ней, и это печально, потому что наши родители любили друг друга. Он должен иметь это ».
  
  Мне нужно это, Дева или нет.
  
  «Я слышал, что твоя мать отказалась от восхождения».
  
  "Это правда. Мой отец был первенцем. Он был богат, но его не выбрали », - сказал я. «Когда они познакомились, мама была дежурной дамой. Это было случайно. Его отец - мой дед - был близок с королем Джаларой. Однажды мой отец ходил с ним в замок, и тогда он увидел мою мать. Якобы это была любовь с первого взгляда ». Моя улыбка исчезла. «Я знаю, что это звучит глупо, но я верю в это. Такое случается - по крайней мере, с некоторыми ».
  
  «Это не глупо. Он действительно существует ».
  
  Мои губы слегка нахмурились. Его голос звучал странно. Я не мог объяснить это точно, но это заставило меня задуматься, видел ли он кого-то и влюбился в них после всего лишь одного разговора. Я подумал о том, как он раньше признавался в любви.
  
  Центр моей груди горел.
  
  «Вот почему вы были в« Красной жемчужине »? В поисках любви?"
  
  «Не думаю, что там кто-то ищет любви».
  
  «Никогда не знаешь, что там найдешь». Некоторое время он молчал. «Что ты нашла, Поппи?»
  
  Его вопрос был таким мягким, почти… соблазнительным. "Жизнь."
  
  "Жизнь?"
  
  Я снова закрыл глаза. «Я просто хочу испытать что-то до моего Вознесения». До того, что произошло во время Вознесения. «Я столько всего не испытал. Ты знаешь что. Я не ходил туда в поисках чего-то особенного. Я просто хотел испытать ...
  
  «Жизнь», - ответил он. «Я понимаю».
  
  "Ты? Действительно?" Я не думал, что даже Тони понял это.
  
  "Я делаю. Все вокруг могут делать в основном все, что хотят, но вы скованы архаичными правилами ».
  
  «Вы говорите, что слово богов архаично?»
  
  «Это ты сказал, а не я».
  
  Мой нос сморщился. «Я никогда не понимал, почему это так». Я открыл глаза. «Все из-за того, как я родился».
  
  «Боги выбрали тебя еще до того, как ты родился». Он почувствовал себя ближе, как будто, если бы мы не были закутаны, я бы почувствовал его дыхание на затылке. «Все потому, что ты « рожден под покровом богов, защищен даже внутри утробы, сокрыт от рождения ». '”
  
  «Да», - прошептала я, открывая глаза. «Иногда мне хочется… хотелось бы…»
  
  "Какие?"
  
  Кто-то другой. Кто-то кроме Девы. Думать об этом - одно дело. Сказать это вслух было другим. Я был близок к тому, чтобы признаться в этом Виктеру, но это было настолько близко, насколько я позволил себе произнести эти слова.
  
  Было давно пора переключать передачи. "Неважно. И я плохо сплю. Это еще одна причина, по которой я был в «Жемчужине».
  
  «Кошмары?»
  
  "Иногда. В других случаях моя голова не… затихает. Он воспроизводит вещи снова и снова, - сказал я, и дрожь немного утихла.
  
  «О чем ты так громко думаешь?» он спросил.
  
  Вопрос застал меня врасплох. Никто, кроме, может быть, Тони - даже Виктер - никогда меня об этом не спрашивал. Йен сделал бы это, если бы все еще был рядом. «В последнее время это было Вознесение».
  
  «Я полагаю, вы взволнованы встречей с богами».
  
  Я фыркнул, как поросенок. "Отнюдь не. Это на самом деле пугает… - Я резко вздохнула, потрясенная тем, что так охотно призналась в этом вслух.
  
  «Все в порядке», - сказал он, как будто почувствовав мое недоверие. «Я мало что знаю о Вознесении и богах, но мне было бы страшно встретиться с ними».
  
  "Ты?" Неверие усилилось само по себе. "Испуганный?"
  
  «Хотите верьте, хотите нет, но некоторые вещи меня пугают. Секретность самого ритуала Вознесения - одна из них. Вы были правы в тот день, когда были со Жрицей. Это так похоже на то, что делают Крэйвены, но что делается, чтобы остановить старение - остановить болезнь, ибо то, что должно быть вечностью в глазах смертного? »
  
  Мой желудок дрогнул от беспокойства. «Это боги - их Благословение. Они проявляют себя во время Вознесения. Даже взгляд на них меняет тебя, - объяснил я, но мои слова казались неприятно пустыми.
  
  «Они должны быть зрелищем». В то время как я казался пустым, он казался таким же сухим, как вся полоса Пустошей. "Я удивлен."
  
  "О?"
  
  "Ты." Его грудь снова коснулась моей спины, когда он сделал глубокий вдох. «Ты просто не то, что я ожидал».
  
  Я не был.
  
  Большинство из них с нетерпением ждут встречи с богами, чтобы, возможно, стать Вознесенными. Иэн так и поступил, как Тони и все дамы и лорды из Уэйта, но не я или моя мать, и это сделало нас другими. Не уникальным способом. Не особым образом. Но в каком-то смысле… трудно было быть тем, кем мы были, даже если у нас были совершенно разные причины.
  
  Я покачал головой. «Я должен спать. И ты должен ».
  
  «Солнце взойдет раньше, чем мы думаем, но ты не собираешься спать в ближайшее время. Ты напряжен, как тетива.
  
  «Ну, спать на твердой, холодной земле Кровавого леса в ожидании, пока Крэйвен попытается перерезать мне глотку, или баррата, который съест мое лицо, не совсем успокаивает».
  
  «Крэйвен не доберется до тебя. И баррат тоже.
  
  "Я знаю. У меня под сумкой кинжал.
  
  "Конечно, вы делаете."
  
  Я улыбнулся ночи.
  
  «Бьюсь об заклад, я могу заставить тебя достаточно расслабиться, чтобы ты спал, как будто ты на облаке, греясь на солнце».
  
  Я снова фыркнул, закатывая глаза.
  
  "Вы мне не верите?"
  
  «В этом мире нет ничего, что могло бы сделать, чтобы это произошло».
  
  «Вы так многого не знаете».
  
  Мои глаза сузились. «Это может быть правдой, но это единственное, что я знаю».
  
  "Ты не прав. И я могу это доказать ».
  
  "Что бы ни." Я вздохнул.
  
  «Я могу, и когда я закончу, прямо перед тем, как уснуть с улыбкой на лице, ты скажешь мне, что я прав», - сказал он мне.
  
  «Сомнительно», - сказал я, желая, чтобы он действительно мог…
  
  Рука, которая болталась в воздухе, внезапно упала мне в верхнюю часть живота, напугав меня.
  
  Моя голова резко дернулась. "Что ты делаешь?"
  
  «Расслабляю», - сказал он, и все, что я мог сказать, это то, что его голова была опущена.
  
  «Как это меня расслабляет?»
  
  «Подожди, я покажу тебе».
  
  Я начал говорить ему, что ему не нужно ничего мне показывать, но затем его рука начала медленно двигаться небольшими кругами. Мой рот закрылся. Каким-то образом он просунул эту руку между складками моего одеяла, сквозь плащ и под свитер, чтобы провести по моей тонкой майке. Он двигал этими пальцами по кругу, сначала маленькими плотными, а затем более крупными дугами, пока его пальцы не достигли моего пупка, а его большой палец почти коснулся нижней стороны моей груди. Все, что он делал, это растирал мой живот, но это было ново и по-другому, и это было похоже на… нечто большее. От его руки исходило ощущение тепла и дрожи.
  
  «Не думаю, что это меня расслабляет».
  
  «Было бы, если бы ты перестал напрягать шею». Внезапно его голова опустилась, и его губы коснулись моей щеки. «Ложись, Поппи».
  
  Я сделал то, что он сказал, только потому, что его рот был близок к моему.
  
  «Когда вы меня слушаете, я думаю, что звезды упадут». Он последовал за мной вниз и заговорил прямо над моим ухом. «Хотел бы я как-нибудь запечатлеть этот момент».
  
  «Что ж, теперь я хочу снова поднять голову».
  
  «Почему я не удивлен?» Его прикосновение опустилось ниже, теперь ниже моего пупка. «Но если бы вы это сделали, то вы бы не узнали, что я задумал. И если я что-то о тебе знаю, так это то, что тебе любопытно.
  
  Ответное тепло расцвело под его рукой и распространилось ниже. Я нервно взглянул на охранника. «Я ... я не думаю, что это должно произойти».
  
  "Что это ?" Его пальцы коснулись пояса моих бриджей, заставив меня вздрогнуть. «У меня есть вопрос получше. Зачем ты пошла в «Красную жемчужину», Поппи? Почему ты позволил мне поцеловать тебя под ивой? »
  
  Я открыл рот, но его губы коснулись изгиба моей щеки, украшая мои слова.
  
  «Вы были там, чтобы жить. Разве ты не это сказал? Вы позволили мне втянуть вас в эту пустую камеру, чтобы испытать жизнь. Ты позволил мне поцеловать тебя под ивой, потому что ты хотел почувствовать. В этом нет ничего плохого. Вообще ничего. Его губы снова коснулись моей щеки, посылая легкую дрожь по моей коже. "Почему сегодня не может быть этого?"
  
  Мои глаза ненадолго закрылись, а затем снова открылись, уставившись на охранника.
  
  «Позвольте мне показать вам лишь немного того, что вы упустили, не вернувшись в Red Pearl».
  
  «Охранники», - прошептала я, и я не забыл, что они были моей заботой. Не боги. Не правила. Не то, чем я был.
  
  «Никто не видит, что я делаю». Его рука скользнула вниз и между моих бедер. Я ахнула, когда он протянул меня через штаны, которые больше не казались толстыми. «Но мы знаем, что они там».
  
  Я едва могла дышать вокруг резкого водоворота ощущений, который опустился внизу у меня в животе и заставил мою грудь почувствовать тяжесть и боль.
  
  «Они понятия не имеют, что происходит. Понятия не имею, что моя рука между бедер Девы. Его голос был горячим шепотом, когда он потянул меня назад и прижался ко мне, заставив еще один поток воздуха вырваться из моих губ. Моя задница прижалась к его бедрам. Он издал глубокий рокочущий звук, от которого меня охватила вспышка тепла. «Они понятия не имеют, что я прикасаюсь к тебе».
  
  И тогда он больше не просто подсовывал меня. Он был коснувшись меня, потирая два пальца на шов штанов, по самому центру меня. Меня захлестнула волна влажного тепла. Мой взгляд упал, и я почти ожидал увидеть, что он делает под одеялом.
  
  Я ничего не видел в темноте.
  
  Но я все чувствовал.
  
  Как мы здесь оказались? Я не мог этого понять, да и не был уверен, что хочу. Раньше я ощущал на вкус то, что чувствую сейчас, и просто поддразнивание казалось таким несправедливым. И разве это не значит жить? Сделать больше, чем глоток здесь, и небольшой перекус там. Все дело в том, чтобы сглатывать и глотать столько, сколько можно.
  
  Я хотел чувствовать как можно больше, особенно после того, как так долго не чувствовал ничего, кроме боли и гнева. Теперь я ничего этого не чувствовал.
  
  Я скоро буду в столице, и вполне возможно, что мое Вознесение произойдет раньше, чем ожидалось. И если я вернусь из этого, я вне всякого сомнения знал, что тот, с кем бы я ни оказался, не заставит меня почувствовать половину того, что, казалось, всегда вызывал у меня Хоук, будь то раздражение и гнев, смех и веселье, или это ... эта всепоглощающая, пульсирующая волна острого удовольствия.
  
  Его пальцы играли с швами, толкая их с такой силой, что я чувствовал прикосновение до кончиков пальцев ног. Каждая часть моего тела стала гиперактивной.
  
  Как он думал, что это поможет мне уснуть?
  
  Теперь я бодрствовал, пульс учащался, сердце колотилось, а он трогал, растирал меня так, что у меня подергивались бедра.
  
  Он затащил рукой перед бриджей. Его ладонь скользнула по обнаженной коже нижней части моего живота. Эти длинные пальцы легли на пульсирующую точку и двигались медленными ровными кругами. «Бьюсь об заклад, ты мягкий, мокрый и готовый». Его голос звучал в моем ухе как хриплое рычание. «Должен ли я узнать?»
  
  Я вздрогнул, наполовину боясь, что он это сделает.
  
  Отчасти боялся, что не станет.
  
  Трение его пальцев, грубый материал о мою плоть ... и его слова ... О, боги, они были упадочными, чисто греховными, и я никогда не хотел, чтобы это закончилось.
  
  "Тебе бы это понравилось?" - спросил он, и мои бедра инстинктивно перекатились, ища его прикосновения. Он снова издал этот звук, такой грубый и примитивный гул одобрения. «Я бы сделал больше, чем это».
  
  Глаза открылись только через щель, и я наблюдал за не слишком далекой формой одного из охранников, медленно патрулирующих северную сторону лагеря, моя кожа и тело пылали запретным жаром, а мои бедра снова двигались. На этот раз это была не просто реакция, которую я не мог контролировать. Я целенаправленно перемещал их, покачивая против этого медленного, устойчивого кружения его пальцев. Я упивался последовавшим за этим всплеском болезненного, кусающегося удовольствия.
  
  Я не должен этого допустить. Даже в уединении комнаты и, конечно же, не там, где кто-то может просто повернуться. Я представил, что если они уделят достаточно внимания, они поймут, что что-то происходит. Я был почти уверен, что ближайшим к нам охранником, за которым я наблюдал даже сейчас, был Киран. Он казался таким же настороженным, как Хоук.
  
  Это было неправильно.
  
  Но как это могло быть… как же тогда это могло быть так хорошо? Так хорошо? Я становился существом жидкого пульсирующего огня, и все благодаря всего лишь двум длинным изящным пальцам.
  
  «Ты чувствуешь, что я делаю, Поппи?»
  
  Я кивнул.
  
  «Представьте себе, что чувствовали бы мои пальцы, если бы между ними и вашей кожей ничего не было».
  
  Я вздрогнул.
  
  «Я бы сделал это». Его пальцы вошли, немного сильнее, немного грубее, и мои ноги дернулись. «Я бы проникла внутрь тебя, Поппи. Я бы попробовал тебя. Бьюсь об заклад, ты такой же сладкий, как медвяная роса.
  
  О боги….
  
  Я прикусила губу, когда моя хватка ослабла. Я наклонился и положил руку ему на предплечье. Он остановился. Он ждал. Не говоря ни слова, я подняла бедра к его руке, когда мои пальцы впились в его кожу. Боль становилась невыносимой.
  
  «Да», - выдохнул он. "Вы бы хотели этого, не так ли?"
  
  «Да», - прошептала я, заставляя слово сорваться с моих губ.
  
  Его пальцы снова начали двигаться, и я чуть не закричал. «Я бы работал другим пальцем. Вы будете скупы, но вы также готовы к большему ».
  
  Мое дыхание прерывалось быстрыми неглубокими штанами, когда я чувствовал, как сухожилия его руки сгибаются под моей рукой, а мои бедра двигались по тем же кругам, которые он делал против меня.
  
  «Я бы просовывал пальцы внутрь и наружу». Его губы коснулись кожи чуть ниже моего уха. «Ты бы катался на них так же, как сейчас едешь на моей руке».
  
  Это то, что я делал, беззастенчиво. Сжимая его руку, я качнулась на его руке, преследуя это невероятное напряжение, которое все нарастало и сжималось.
  
  «Но мы не будем этого делать сегодня вечером. Мы не можем. Потому что, если я получу в тебе какую-то часть меня, каждая часть меня будет в тебе, и я хочу слышать каждый звук, который ты издаешь, когда это произойдет ».
  
  Прежде, чем я смог почувствовать разочарование, прежде чем я смог по-настоящему осознать шелковистое обещание в его словах, он опустил руку ниже, прижимая пальцы к самому центру меня, в то время как его большой палец перекатился по той части, которая пульсировала. Тогда в его движениях не было ничего медленного. Он точно знал, что делал со всем этим закрученным, неизбежным напряжением. Хоук каким-то образом переместился рядом со мной, взяв вторую руку мне за плечи. Он прижал меня к себе спереди, и я больше двигалась не только против его руки, но и против него , мои бедра были резкими и резкими. С моих губ сорвались мягкие низкие стоны. Я чувствовал себя пойманным в ловушку, чудесно зажатым между его рукой и твердым, непоколебимым телом. Что-то… что-то происходило. Это было то, на что прежде намекали и обещали его поцелуи и краткие прикосновения. Мое тело внезапно напряглось, словно прицеливающаяся тетива, и мои губы приоткрылись за секунду до того, как Хоук зажал мне рот рукой, заглушая стон, который я не смог бы подавить. Его горячий рот коснулся моего горла, его губ, его зубов. Была злая резкость -
  
  Напряжение исчезло. Я сломал. Удовольствие вырвалось наружу, интенсивное и внезапное. Это было все равно, что стоять на выступе, а потом меня толкнули. Я упал, дрожа от пульсирующих, пульсирующих волн, и продолжал падать, пока рука между моими ногами не замедлилась, а затем остановилась. Я не был уверен, сколько времени прошло, когда пальцы Хоука соскользнули с моих бедер или его рука оторвалась от моего рта. Мое сердце только начинало замедляться, когда я осознал, что его рука прижалась к моему животу, и его рука обвилась вокруг моих плеч, удерживая мое бескостное тело плотно прижатым к его.
  
  Я подумал, может, мне стоит что-то сказать, но… что? Спасибо показалось неуместным. И я подумал, что это было не совсем справедливо, что он мне это дал, а я ему ничего подобного. Кроме того, я подумал, что мне, вероятно, стоит посмотреть, заметил ли Киран или кто-нибудь из других охранников, что сделал Хоук - что мы сделали под одеялами, но я не мог держать глаза открытыми. Я не мог произнести ни слова.
  
  «Я знаю, что вы не собираетесь этого признавать», - сказал Хоук низким и хриплым голосом. «Но мы оба всегда будем знать, что я был прав».
  
  Мои губы изогнулись в слабой сонной улыбке.
  
  Он был прав.
  
  Опять таки.
  
  
  
  
  
  Глава 31
  
  00001.jpg
  
  
  
  
  
  Проснувшись перед рассветом, я не мог поверить, насколько крепко и крепко я спал. Как будто я лежал не на твердой земле, а в самой роскошной постели.
  
  Не думала, что проснулась бы сама, если бы не звук приглушенного разговора рядом со мной.
  
  «Мы продвинулись дальше, чем я ожидал, - сказал Хоук низким голосом. «Мы должны достичь Трех рек до наступления темноты».
  
  «Мы не можем там оставаться», - последовал ответ, и я узнал голос Кирана. "Ты знаешь что."
  
  В Three Rivers было много активности Descenter, так что это имело смысл. Я моргнул и открыл глаза. Сквозь мрак я увидел, что они стояли в нескольких футах от меня. Я покраснела, когда перевела взгляд на Хоука. Я почти не мог разглядеть его лицо, но я подумал о том, что мы сделали.
  
  "Я знаю." Руки Хоука были скрещены. «Если мы остановимся на полпути к Тройной реке, мы сможем ехать всю ночь и добраться до Нью-Хейвена к утру».
  
  «Вы готовы к этому?» - спросил Киран, и мои брови нахмурились.
  
  "Почему бы мне не быть?"
  
  «Думаешь, я не заметил, что происходит?»
  
  Мое сердце билось у меня в груди. Сразу же в моей голове возник образ Кирана, патрулирующего, в то время как Хоук шептал мне на ухо такие неприличные, злые слова. Киран нас видел?
  
  О боги. Моя кожа покалывала и становилась горячей, но я был удивлен, обнаружив, что в этом не было ни капли сожаления. Я бы ни секунды не забрал то, что чувствовал.
  
  Хоук не ответил, и я быстро вспомнил наихудший сценарий. Он сожалел об этом? То, что мы сделали, было не просто запретным для меня. Хотя я не знал точных правил, установленных для Королевской гвардии, я был почти уверен, что то, что мы с Хоуком делали, то, что мы делали, не было чем-то таким, что бы упустил из виду командир.
  
  Но Хоук должен был это знать.
  
  Как я и знал. И все же я все же сделал это.
  
  «Помните, в чем заключается ваша задача», - сказал Киран, когда Хоук не ответил.
  
  Киран посмотрел на Хоука и повторил. «Помни, в чем твоя задача».
  
  «Я не забыл ни на секунду». Его голос стал жестче. "Не один."
  
  "Хорошо знать."
  
  Хоук начал поворачиваться ко мне, и я закрыл глаза, не желая, чтобы они поняли, что я слышал их разговор. Я почувствовал, как он остановился, и мгновение спустя его пальцы коснулись моей щеки.
  
  Я открыл глаза и не знал, что сказать, глядя на него. Все мысли рассеялись, когда он провел большим пальцем по изгибу моей щеки, а затем по нижней губе, посылая дрожащую волну осознания через меня.
  
  "Доброе утро, принцесса."
  
  «Доброе утро», - прошептала я.
  
  "Ты спал хорошо."
  
  "Я сделал."
  
  "Я же говорил."
  
  Я усмехнулся, несмотря на то, что мои щеки вспыхнули, несмотря на разговор, который я подслушал. "Ты был прав."
  
  "Я всегда права."
  
  «Сомнительно».
  
  «Придется ли мне доказывать вам это снова?» он спросил.
  
  Мое тело проснулось и полностью согласилось с этой идеей. Однако мой мозг тоже начал функционировать. «Я не думаю, что это будет необходимо».
  
  «Позор», - пробормотал он. «Мы должны двигаться».
  
  "Хорошо." Я сел, морщась от скованности в суставах. «Мне просто нужна пара минут».
  
  Рука Хоука нашла мою после того, как я освободился от одеяла. Он помог мне встать, поправляя тунику, которую я носила. Его руки задержались на моих бедрах знакомым, интимным образом, что тянуло меня к груди. Мой взгляд поднялся на него, и даже в тени Кровавого леса его напряженный взгляд поймал меня в ловушку.
  
  «Спасибо за вчерашнюю ночь», - сказал он низким голосом, который мог слышать только я.
  
  Меня охватило удивление. «Я чувствую, что должен поблагодарить вас».
  
  «Хотя моему эго приятно знать, что ты так думаешь, тебе не нужно этого делать». Его пальцы переплелись с моими. «Вы доверяли мне вчера вечером, но, что более важно, я знаю, что то, что мы разделили, - это риск».
  
  Это было.
  
  Он подошел ко мне ближе, и все, что я почувствовал, это его сосна и темная пряность. «И для меня большая честь, что ты пошла на такой риск вместе со мной, Поппи. Так что спасибо тебе."
  
  Это сладкое, раздувающееся движение охватило меня, но в его голосе была странная тяжесть. Соединив наши руки, я открыл свои чувства, чего я не делал с ночи Ритуала.
  
  Я почувствовал теперь знакомую ему острую, как бритва, печаль, которая так глубоко проникала в него, но было что-то еще. Это не было сожалением, но вкус лимона. Я концентрировался до тех пор, пока его эмоции не стали моими, и я мог фильтровать их и понимать, что я чувствую. Путаница. Вот что я чувствовал. Замешательство и конфликт, что неудивительно. Я сам много это чувствовал.
  
  "Ты в порядке?" - спросил Хоук.
  
  Прервав связь, я кивнул и отпустил его руку. «Я должен приготовиться».
  
  Почувствовав на себе его взгляд, я отошла в сторону и подняла глаза. Тусклый серый свет пробивался сквозь густые листвы ветвей. Мой взгляд упал на Кирана.
  
  Он все время наблюдал за нами, и резкость его челюсти говорила, что он недоволен.
  
  Киран выглядел обеспокоенным.
  
  
  
  00001.jpg
  
  
  
  Какое бы беспокойство у меня ни было, что разговор с Кираном изменит поведение Хоука, оно исчезло еще до того, как оно могло принять форму. Облегчение, охватившее меня, должно было быть предупреждением о том, что дела ... ну, они обострялись.
  
  Они уже обострились.
  
  Меня не следует утешать. Во всяком случае, напоминание нам обоим о наших обязанностях было крайне необходимо, но я не просто почувствовал облегчение. Я был взволнован и полон надежд.
  
  Но на что я мог надеяться? У нас не было будущего. Сейчас я могу быть Поппи, но я все еще была Девой, и даже если на Вознесении я окажется недостойной, это не означало, что у меня будет долго и счастливо для меня с Хоуком. Скорее всего, меня отправят в ссылку, и я бы никогда не ожидал, что кто-то другой пострадает от этого.
  
  Не то чтобы я думал, что то, чем мы являемся или что мы значим друг для друга, выросло до места, куда Хоук отправится в изгнание со мной. Это было глупо. Что было…
  
  Это было похоже на эпическую любовь, которую моя мать испытывала к моему отцу.
  
  В любом случае, прошлая ночь была похожа на сон. Это был единственный способ описать это. И я не собирался позволять «что если» или последствиям испортить память и то, что это значило для меня. Я перейду через этот мост, когда придет время.
  
  Прямо сейчас все, на чем я мог сосредоточиться, - это не падать с Сетти.
  
  Мои щеки щекотали ледяной ветер, пока мы путешествовали по Кровавому лесу, красные кленовые листья и серо-малиновая кора размылись.
  
  Мы переместились в самое сердце леса, где деревья были менее густыми, что позволяло проходить большему количеству световых лучей. Но солнце не согревало воздух. Во всяком случае, чем дальше мы заходили, тем прохладнее становилось, а деревья - еще страннее.
  
  Стволы и ветви скручивались, закручиваясь вверх, их ветви запутывались. Это не мог быть ветер. Все деревья стояли ровно, а кора… казалась влажной , словно сок протекал.
  
  Я был прав раньше насчет снегопада, если пойдет дождь. Через несколько часов после начала поездки потоки кружились и дрейфовали, покрывая пышную яркую зеленую траву по обе стороны проторенной дорожки. Я бы снова надел перчатки, но не думал, что мои пальцы когда-либо таяли от ночи. Я закрепил свой капюшон, но он мог лишь до определенной степени прикрыть мое лицо, и я понятия не имел, сколько еще нам осталось идти. Лес казался бесконечным.
  
  Мы замедлились, когда толстые корявые корни оторвались от земли и стали карабкаться по нашему пути, как будто пытались вернуть себе клочок земли, используемый живыми.
  
  Ослабив хватку на луке, я посмотрел вниз, немного напуганный силой корней, пока лошади осторожно преодолевали препятствие. Что-то на земле привлекло мое внимание. Я посмотрел направо, за лошадь Эйррика. Рядом с одним из деревьев была груда камней, уложенных так аккуратно, что я не мог представить, что они естественным образом попали в нее. В паре футов дальше была еще одна группа камней. Но на этот раз они были не в кучу, а в идеальном порядке. Слева я увидел еще один нетронутый круг из камней. Были и другие, некоторые с камнем в центре, другие пустые, а в некоторых даже камни были размещены таким образом, что это выглядело как стрела, пронизывающая круг.
  
  Как Royal Crest.
  
  Беспокойство пробежало по моей спине. Не было никакой возможности, чтобы эти камни упали в этих узорах естественным образом. Я повернулся в седле, чтобы указать на них Хоуку ...
  
  Внезапно одна из лошадей впереди встала на дыбы, едва не сбросив Кирана с места. Он держался за поводок, успокаивая лошадь, когда он тер ее шею.
  
  "Что это?" - спросил Ной, охотник, который ехал впереди нас, когда мы все остановились.
  
  Филлипс поднял палец, заставляя группу замолчать. Затаив дыхание, я огляделась. Я ничего не слышал и не видел, но чувствовал, как мышцы Сетти подергиваются под моими ногами. Он начал скакать, отступая. Я положила руку ему на шею, пытаясь успокоить его, пока Хоук натягивал поводья. Остальные лошади нервно зашевелились.
  
  Хоук тихо постучал по месту, где был прикреплен мой кинжал, и я кивнул. Сунув руку в плащ, я вытащил лезвие из ножен и взялся за него. Я осмотрел деревья, все еще ...
  
  Это появилось из ниоткуда. Вспышка черного и красного, прыгнувшая в воздух и врезавшаяся Ною в бок. Вздрогнув, лошадь поднялась, а Ной упал, сильно ударившись о землю. Внезапно тварь оказалась на нем, царапая его лицо зазубренными зубами, пока он изо всех сил пытался удержать его.
  
  Это был баррат.
  
  Мне удалось подавить крик, который поднялся в мое горло. Существо было огромным, больше кабана. Его гладкий маслянистый мех поднимался вдоль изогнутого корешка. Уши заостренные, а морда длиной в половину моей руки, его когти впились в траву, отрывая ее от земли, когда он пытался добраться до Охотника.
  
  Филипс повернулся на своем месте с луком в руке и прицеливанием стрелы. Он отпустил его, снаряд со свистом пронесся по воздуху и попал существу в шею сзади. Существо завизжало, когда Ной отбросил его от него, его ноги тряслись, когда оно катилось, пытаясь выбить болт.
  
  Поднявшись на ноги, Ной вытащил свой короткий меч. Кровавый камень блеснул в луче солнечного света, когда он опустил его, заставляя зверя замолчать.
  
  «Боги», - проворчал он, вытирая брызги крови со лба. Он повернулся к Кирану, который все еще держал свой лук с новой заостренной стрелой. "Спасибо чувак."
  
  «Не говори об этом».
  
  «Если он есть, значит, есть орда», - посоветовал Хоук. "Нам нужно получить ..."
  
  Со всех сторон казалось, что лес ожил. Шорох справа стал громче.
  
  Я дернулся назад, почти прижимаясь к Хоуку, когда орда действительно прибыла. Ной выругался, прыгнув на низко свисающую ветку, подтянув ноги вверх, когда грызуны вырвались из кустов и забрались между деревьями.
  
  Они не нападали.
  
  Они пробегали мимо нас, метаясь между взволнованными лошадьми. Их было несколько десятков, они стучали и пищали, когда пересекали корни и затем исчезали в кустах и ​​деревьях.
  
  Ничто в том, что только что произошло, не принесло мне облегчения. Если они и бежали, то потому, что бежали от чего-то.
  
  Взглянув на землю, я увидел, как собираются толстые завитки тумана. Крошечные волоски по всему моему телу встали дыбом. Внезапный запах…
  
  Пахло смертью.
  
  «Нам нужно убираться отсюда». Киран заметил то же самое, что и я. "Теперь."
  
  Ной присел на землю, его ноги растворились в быстро сгущающемся тумане. Мое сердце забилось у меня в горле, когда я наклонился вперед, сжимая луку. Я почувствовал, как Сетти напрягся подо мной, когда Ной подбежал к своей лошади, одной рукой схватившись за поводья у шеи лошади, а другой - за меч. Он поднял лезвие в воздух.
  
  Крейвен был быстр, как стрела, попавшая в баррата, и вылетела из-за деревьев. Его рваная и рваная одежда тряслась, когда он поймал Ноя, вонзив когтистые пальцы в грудь Охотника, когда тот цеплялся за его шею. Малиновый заливал Ноя спереди, когда он закричал и упал на спину, уронив меч, когда его лошадь бежала, пролетая мимо охранников впереди нашей группы.
  
  Вой превратил мою кровь в лед, и мой живот сжался, когда на него ответили еще и еще ...
  
  - Черт, - прорычал Хоук, когда Ладди развернул лошадь и поймал Крэйвена, который ударил Ноя по голове копьем из кровавого камня.
  
  «У нас не получится, если мы побежим». Ладди вскинул лезвие своего оружия вверх. «Не в этих корнях».
  
  Сердце колотилось, я знала, что это значит. Теперь туман был у нас на коленях, и наша удача иссякла.
  
  «Ты знаешь, что делать, - сказал мне Хоук. "Сделай это."
  
  Я коротко кивнул, а затем он сбросил одну ногу с Сетти и упал на корни. Я соскользнул с лошади, спустившись, чтобы не оказаться в скрученной массе. Я взглянул и увидел, что остальные делают то же самое. Эйррик заметил кинжал в моей руке, приподняв брови.
  
  «Я знаю, как им пользоваться, - сказал я ему.
  
  Он улыбнулся мне мальчишеской улыбкой. «Почему-то я не удивлен».
  
  "Они здесь." Киран поднял меч.
  
  Он был прав.
  
  Они вылетели из-под деревьев, масса серой затонувшей плоти и разложившейся одежды. Не было времени паниковать. Несмотря на то, что они были почти ничем иным, как кожей и костями, они были пугающе быстрыми.
  
  «Не позволяйте им добраться до лошадей», - крикнул один из стражников, когда Хоук шагнул вперед и воткнул меч в грудь Крейвена.
  
  Я собрался с силами, не видя ничего, кроме окровавленных клыков, а затем один из них направился прямо ко мне. Рванувшись вперед, я ударил его рукой по плечу, не обращая внимания на то, как кожа и кость, казалось, провалились под моей ладонью, а затем воткнул кинжал ему в грудь. Когда я выдернул лезвие, хлынула гнилая кровь. Крейвен упал, и я развернулась, схватив разорванную рубашку другого Крейвена, бежавшего к Сетти. Вонзив кинжал в основание черепа, я поморщился, вытаскивая лезвие.
  
  Я поднял глаза, упираясь взглядом в взгляд Хоука. Он натянуто улыбнулся мне, намекнув на ямочку. «Никогда не думал, что найду что-нибудь, имеющее отношение к Крейвену, сексуальным». Он замахнулся, отрубив голову ближайшему к нему. «Но наблюдать, как ты сражаешься с ними, невероятно возбуждает».
  
  «Так неуместно», - пробормотала я, отпуская Крэйвена. Я повернулся и танцевал вне хватки другого. Я бросился к нему, когда он схватился за мой плащ и вонзил кинжал ему в грудь. Он упал, почти забрав меня с собой
  
  Мой клинок был эффективен. К сожалению, однако, это потребовало тесного контакта. Я быстро осмотрел местность и увидел, что Киран двигался с грацией танцора, с мечом в каждой руке, когда он убивал одного Крейвена за другим. Ладди отлично использовал свое копье, как и Филлипс со своим луком. Эйррик оставался рядом со мной, теперь туман до наших бедер.
  
  Крэйвен с воплями бросился на меня. Крепче сжав рукоять из волчьей кости, я подождал, пока он окажется в пределах досягаемости, а затем бросился влево, вставив кровавый камень ему под подбородок. Резко втянув воздух, я отступила на шаг, заставляя свой желудок успокоиться. Запах…
  
  «Принцесса. Есть для тебя оружие получше. Подняв упавший меч Ноя из кровавого камня, Хоук подбросил его мне, и я поймал его.
  
  "Спасибо." Вставив кинжал в ножны, я повернулся и нанес удар, разрезав шею ближайшего Крейвена.
  
  Я любил кинжал, но легкий меч из кровавого камня был гораздо полезнее в этой ситуации. Способный держать дистанцию, я зарезал еще одного Крэйвена, когда мое сердце колотилось в груди. Моя нога задела что-то тыльной стороной, и я дернулся вправо, опуская ногу. Мой ботинок соскользнул с корней, когда я развернулся и попал Крейвену в грудь. Это был не чистый удар. Я скучал по его сердцу. Я выдернул меч и переставил ноги, чтобы опереться на его шею.
  
  Я забыл о корнях.
  
  Зацепился за ногу, я споткнулся и отчаянно пытался поймать себя, но упал, когда кто-то врезался в меня, выбив меня из корней. Эйррик. Он поймал Крэйвена, когда я упал, и схватил его, когда они оба исчезли в тумане.
  
  Моя голова скользнула в туман, и на мгновение не было ничего, кроме белой пленки. Паника взорвалась у меня в животе. Моя свободная рука ударилась о землю. Под ладонью он был слишком скользким. Я был отброшен назад через годы, когда я был крошечным и напуганным, моя хватка на моей матери отчаянно и ускользала ...
  
  Я мысленно услышал голос Виктера. Предупреждение, которое он дал мне на тренировке в самом начале. Никогда не поддавайтесь панике. Если вы это сделаете, вы умрете. Он был прав. Страх мог усилить чувства, но паника все замедлила.
  
  Я не был ребенком.
  
  Я больше не был крошечным и беспомощным.
  
  Я знал, как сопротивляться, знал, как защитить себя.
  
  С криком я вырвался из воспоминаний и вскочил на ноги, когда ко мне подошел безволосый Крейвен. Я направил меч вперед, вонзив ему в сердце. Он даже не так сильно заскулил, как его бездушные глаза встретились с моими. Все, что он сделал, это вздрогнул, а затем упал назад. Я повернулся, чтобы найти Эйррика, понимая, что туман отступил, сползая по нашим ногам и рассыпаясь. Это был хороший знак, когда я направился к уже видимому раненому Крэйвену, ползущему по земле к одной из лошадей. Я поставил сапог ему на спину, толкая его на землю, пока он завывал. Я ударил мечом, заставив его замолчать. Туман почти рассеялся.
  
  Тяжело дыша, когда Хоук воткнул меч в грудь последнего оставшегося Крейвена, я повернулся, чтобы осмотреть повреждения. Стояли только пять охранников, не считая Хоука. Я видел Кирана и Ладди над Охотником, который явно был мертв. Я видел стража, чей меч держал в руках, и знал, что Ной ушел в тот момент, когда Крэйвен вонзился зубами ему в шею. Я продолжал оборачиваться, пока мой взгляд не нашел Филипса. Он встал на колени рядом ...
  
  Эйррик.
  
  Нет .
  
  Он лежал на спине, и его руки, и руки Филипса прижались к его животу. Его бледная кожа делала его каштановые волосы намного темнее, и было… было так много крови. Опустив меч, я подошел к тому месту, где лежал Эйррик, обойдя упавшего Крейвена.
  
  «Она… она… она в порядке?» Кровь текла из его рта, когда он смотрел на Филипса. "The ..."
  
  Филлипс взглянул на меня, его коричневая кожа приобрела оттенок серого. Его глаза были мрачными, когда он кивнул. «Она более чем в порядке».
  
  "Хороший." Он тяжело вздохнул. "Это хорошо."
  
  С замиранием сердца я опустился на колени и положил меч рядом со мной. "Вы спасли меня."
  
  Его глаза метнулись ко мне, и он кашлянул кровавым слабым смехом. «Я не ... думаю, что тебе ... нужно было спасать».
  
  «Я сделал», - сказал я ему, взглянув на его живот. Когти Крейвена поймали его, зарывшись глубоко - слишком глубоко. Его внутренности больше не в . Я подавила дрожь, когда Хоук подошел ближе. «И ты был там для меня. Ты спас меня, Эйррик.
  
  Хоук опустился на колени рядом с Филлипсом, его взгляд встретился с моим. Он покачал головой, хотя мне и не нужно было говорить об этом. Рана не выживала, и она должна была быть такой болезненной. Мне не нужен был мой дар, чтобы сказать мне это, но я открыла свои чувства, вздрогнув от грубой агонии, пульсирующей через связь.
  
  Сосредоточив свое внимание на Эйррике, я взял его руку и сжал ее обеими руками. Я не мог спасти его, но я мог сделать то, что не мог сделать с Виктером. Я мог бы помочь Эйррику и облегчить задачу. Это было запрещено и не совсем разумно делать это при свидетелях, но мне было все равно. Я не мог сидеть здесь и ничего не делать, когда знал, что могу помочь.
  
  Итак, я подумал о пляжах и о том, как Хоук заставил меня смеяться, как он заставил меня почувствовать себя живым, и я протолкнул это тепло и счастье через узы и в Эйррика.
  
  Я знал, когда он попал в охранника. Морщины его лица расслабились, и его тело перестало дрожать.
  
  Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он выглядел таким ужасно молодым. «Мне ... больше не больно».
  
  "Вы не делаете?" Я заставила себя улыбнуться, поддерживая связь, омывая его волнами света и тепла. Я не хотел, чтобы сквозь меня прошла даже малейшая боль.
  
  "Нет." На его лице появилось выражение благоговения. «Я знаю, что нет, но я чувствую ... мне хорошо».
  
  «Я рад это слышать».
  
  Он смотрел на меня, и я знал, что Филипс и Хоук смотрят. Я знал, даже не глядя на них, что они поняли, что его внезапное облегчение не имеет ничего общего со стадиями смерти. Никто с такой раной не ускользнул мирно.
  
  «Я знаю тебя», - сказал Аиррик, его грудь тяжело приподнялась, а затем медленно опустилась. «Не думал… я должен сказать что-нибудь, но мы встретились». Еще одна кровь потекла из его рта. «Мы играли в карты».
  
  Удивленная улыбка стала настоящей. "Да, мы сделали. Как ты узнал?"
  
  «Это… твои глаза», - сказал он мне. Было слишком много моментов между тем, как его грудь успокоилась, и тем, когда она снова поднялась. «Вы проигрывали».
  
  "Я был." Я наклонился, сдерживая его боль. «Обычно я лучше играю в карты. Мой брат учил меня, но со мной продолжали поступать плохие руки ».
  
  Он снова засмеялся, звук был еще слабее. «Да… это были плохие руки. Спасибо… - Его взгляд переместился на мое плечо. Все, что он видел, было за пределами меня, за пределами всех нас. Это было долгожданным. Губы Эйррика задрожали, когда он улыбнулся. «Мама?»
  
  Его грудь не успокаивалась. Он поднялся, но не отступил. Через несколько секунд Эйррик прошел, его губы все еще изогнулись в улыбке, а глаза теперь тусклые, но блестящие. Я не знала, видел ли он свою мать, видел ли что-нибудь, но я надеялся, что он видел. Я хотел, чтобы за ним пришла его мать, а не бог, Райн. Приятно было думать, что близкие были здесь, чтобы поприветствовать проходящих мимо. Мне хотелось верить, что жена Виктера и их ребенок ждали его.
  
  Я медленно опустил его руку и положил ей на грудь. Я поднял глаза и увидел, что Филипс и Хок смотрят на меня.
  
  «Ты что-то с ним сделал», - заявил Хоук, глядя мне в глаза.
  
  Я ничего не сказал.
  
  Мне в этом не было нужды. Филипс сказал это за меня. "Это правда. Слухи. Я слышал это, но не поверил. Боги. У тебя есть прикосновение ».
  
  
  
  
  
  Глава 32
  
  00001.jpg
  
  
  
  
  
  Наша группа ехала жестко, темп агрессивный и резкий, и нам не хватило трех охранников, когда мы покинули Масадонию. Через несколько часов мы обнаружили пасущуюся лошадь Ноя, и как только она была привязана к лошади Ладди, мы снова отправились в путь.
  
  Остановившись недалеко от Трехречья всего на несколько часов, чтобы дать лошадям отдохнуть, мы ехали всю ночь. На сердце было тяжело, ноги онемели и болели, и я волновался.
  
  Филлипс не говорил о том, что я сделал, когда к нам присоединились другие, но продолжал украдкой поглядывать на меня. Каждый раз он смотрел на меня, как будто не был уверен, что я на самом деле, напоминая мне взгляды, которые слуги посылали в мою сторону всякий раз, когда видели меня за вуалью.
  
  Мне стало неудобно, но это не было похоже на реакцию Хоука на мой подарок.
  
  Он смотрел на меня поверх тела Эйррика, как если бы я был головоломкой, в которой отсутствовали все грани. Очевидно, он был удивлен, хотя я не мог его винить. Я подумал, что у него будут вопросы. Когда мы остановились у Три-Риверса, я попытался поговорить с ним о том, что я сделал, но все, что он сделал, это покачал головой. Просто сказал мне «позже» и сказал, чтобы я немного отдохнула. Я, конечно, сопротивлялся, и в итоге он либо притворился, что засыпает рядом со мной, либо на самом деле засыпает.
  
  Я не знала, был ли он зол, обеспокоен или ... расстроен из-за того, что я ему не сказал, но я не сожалел о том, что использовал свой дар, чтобы облегчить кончину Эйррика. Мы с Хоуком поговорим, и позже, возможно, придем раньше, чем он хотел. Но мне удалось удержаться от использования своего дара, чтобы определить, что он чувствует. Я бы предпочел, чтобы он сказал мне, чем обманул меня.
  
  Потому что читать его эмоции прямо сейчас было бы похоже на обман.
  
  К тому времени, как мы добрались до Нью-Хейвена, сумерки быстро приблизились к нам. Мы прошли через небольшой подъем без особых проблем. Хоук спешился и пошел вперед, чтобы поговорить с одним из охранников, прежде чем снова вскочить на лошадь позади меня и направиться по мощеной мостовой.
  
  Киран занял место Эйррика и ехал вместе с нами, пока мы ехали по сонному городу, окруженному густыми лесами. Мы миновали закрытые на вечер предприятия, закрытые ставнями, а затем вошли в жилой район. Дома были такими же маленькими, как дома в Нижнем районе, но не так сложены друг на друга. К тому же они были в гораздо лучшем состоянии. Небольшой торговый городок, очевидно, был прибыльным, и королевская власть, правившая этим городом, по-видимому, лучше владела хозяйством, чем терманы.
  
  Было около квартала от района, когда дверь в первый дом открылась, и из нее вышел пожилой смуглый мужчина. Он ничего не сказал, просто кивнул Кирану и Хоуку, когда мы проезжали мимо. Позади мужчины выбежал мальчик и направился в соседний дом. Он стукнул в дверь, и ставни распахнулись. Впереди нас рука Филипса потянулась к мечу, когда другой молодой парень высунул голову. «Мой папа ...» Он замолчал, глаза его расширились, когда он увидел наш маленький караван. Он крикнул и с зубастой ухмылкой исчез обратно в дом, крича за отца.
  
  Мальчик из первого дома пробежал через две двери вниз, призвав еще одного ребенка, на этот раз девушку с волосами более рыжими, чем у меня. Когда она увидела нас, ее глаза расширились, как блюдца.
  
  Затем, через улицу, открылась еще одна дверь, на этот раз открылась женщина средних лет с маленьким ребенком на бедре. Она усмехнулась, и ребенок помахал рукой. Подняв руку, я неловко помахал в ответ, а затем заметил, что первый мальчик набрал целую команду. Теперь за нашим продвижением по тротуару следила целая группа детей, и все больше и больше дверей открывались, когда жители Нью-Хейвена выходили посмотреть. Никто из них не позвал. Некоторые помахали. Остальные улыбались. Лишь немногие криво смотрели на них со своих крыльцов.
  
  Я откинулся назад и прошептал: «Это немного странно».
  
  «Не думаю, что у них много посетителей», - ответил Хоук, сжимая мою талию, и мое глупое сердце в ответ немного подпрыгнуло в груди.
  
  «Это захватывающий день для них», - шутливо прокомментировал Киран.
  
  "Это?" пробормотал Хоук.
  
  «Они ведут себя так, как будто среди них есть члены королевской семьи».
  
  Хоук фыркнул. «Тогда у них действительно не должно быть много посетителей».
  
  Киран бросил на него долгий искоса взгляд, но Хоук, казалось, расслабился позади меня, и я воспринял это как хороший знак.
  
  "Ты был здесь раньше?" Я спросил.
  
  «Только ненадолго».
  
  Я взглянул на Кирана. "Ты?"
  
  «Я прошел через раз или два».
  
  Я приподнял бровь, но тут показалась Крепость Хейвен. Расположенный рядом с лесом, он не имел дополнительной стены, как замок Тирман, но и был далеко не по размеру. Всего в два этажа зеленовато-серое каменное сооружение выглядело так, как будто оно пережило другую эпоху.
  
  Едва.
  
  Мы поехали вперед, когда что-то холодное коснулось кончика моего носа. Я посмотрел вверх. Когда мы пересекали двор, направляясь к конюшням, беспорядочно падали снежинки. Несколько охранников в черном ждали, кивая, когда мы вышли на открытое пространство, пахнущее лошадью и сеном.
  
  Я прерывисто выдохнул, ненадолго закрыв глаза и ослабив хватку на седле. Путешествие по королевству было далеко не полным, но, по крайней мере, на ночь у нас была кровать, четыре стены и крыша.
  
  То, что я больше не принимал как должное.
  
  Хоук опустился позади меня и повернулся, поднял руки и пошевелил пальцами. Я приподнял бровь и соскользнул с лошади с другой стороны.
  
  Хоук вздохнул.
  
  Ухмыляясь, я потер шею Сетти, надеясь, что у него наберется животик лучшего сена и немного отдохнет. Он это заслужил.
  
  С перекинутой через плечо сумкой Хоук подошел ко мне. «Будь рядом со мной».
  
  "Конечно."
  
  Он бросил на меня взгляд, который говорил, что моему быстрому согласию нельзя доверять. Когда к нам присоединились другие, мы вышли. Снег теперь падал немного сильнее, покрывая землю пылью. Я накинула на себя плащ, когда открылся парадный вход, и я увидел еще одного охранника - высокого блондина с бледно-голубыми глазами.
  
  Киран поздоровался с охранником рукопожатием. «Рад тебя видеть», - сказал охранник, переводя взгляд на Хоука, а затем на меня. Его внимание на несколько секунд задержалось на левой стороне моего лица, прежде чем вернуться к Кирану. «Приятно видеть всех вас».
  
  «То же самое, Делано», - ответил Киран, когда Хоук положил руку мне на поясницу. "Это было слишком давно."
  
  «Недостаточно долго», - прогремел низкий голос из крепости.
  
  Я повернулся и увидел широкое пространство, освещенное масляными лампами. Из двух больших деревянных дверей вышел высокий бородатый, темноволосый и широкоплечий мужчина. На нем были темные бриджи и тяжелая туника. К его талии был привязан короткий меч, хотя он и не был одет как стражник.
  
  Киран улыбнулся, а я моргнула. Я впервые увидела его улыбку, и по мере того как он это делал, он из холодно красивого превратился в поразительно привлекательного. «Илия, ты скучал по мне больше, чем по кому-либо».
  
  Элайджа встретил Кирана на полпути, схватив молодого человека медвежьими объятиями, от которых стражник сбился с пути. Карие глаза, скорее золотые, чем карие, остановились на том месте, где мы с Хоуком стояли.
  
  Одна сторона губ мужчины приподнялась, когда он отпустил Кирана. Вернее, уронил его. Киран отступил на шаг, ловя себя на том, что покачал головой. "Что же мы имеем здесь?" - спросил Илия.
  
  «Нам нужно укрытие на ночь», - ответил Хоук.
  
  По какой-то причине Элайджа нашел ответ Хоука смешным. Он запрокинул голову и засмеялся. «У нас много убежища».
  
  "Рад слышать." Рука Хоука осталась стоять, пока я в замешательстве оглядел подъезд.
  
  Несколько человек вышли из-за дверей, мужчины и женщины. Как и у горожан, внешность была разной. Большинство улыбалось, но некоторые смотрели так, как это напомнило мне светловолосого Десцентра, протянувшего руку Крейвену.
  
  Где был лорд или леди, которые руководили городом? Солнце все еще стояло, но в помещении не было окон, и, следовательно, не было бы оскорблением для богов, если бы они двигались. Я не видел Вознесенных среди собравшихся. Возможно, этот человек был одним из управителей Господа, а Господь был занят другим делом? Я заметил, что Киран оглядывался сузившимся взглядом, вероятно, думая о том же, что и я.
  
  «Нам действительно нужно… наверстать упущенное», - сказал Элайджа, хлопнув Кирана по плечу тяжелой рукой, отчего мои брови приподнялись.
  
  Черноволосая женщина в темно-зеленой тунике до колен и таких же бриджах вышла вперед, на ее плечах была накинута тяжелая кремовая шаль. Сразу же мой взгляд был обращен на ее обувь.
  
  Это были сапоги.
  
  Она подошла ближе, и я заметил, что ее цвет глаз был очень похож на глаза Элайджи, если не совсем. Были ли они связаны? Она казалась, по крайней мере, на десять лет моложе, ближе к Хоуку и мне по возрасту. Может племянница? Она сдержанно улыбнулась всем нам, ее взгляд, как и у Делано, упал и остановился на моих видимых шрамах. На ее лице не было жалости, просто… любопытство, которое было намного лучше прежнего.
  
  «Я должен поговорить с несколькими людьми, но Магда покажет тебе твою комнату». Хоук повернулся к темноволосой женщине прежде, чем я успел ответить. «Убедитесь, что у нее есть комната для купания, и она прислала горячую еду».
  
  «Да…» Она начала нырять, как будто впадала в какой-то реверанс, но затем остановилась на полпути. Ее щеки красиво вспыхнули, когда она взглянула на меня. "Извините. Иногда я немного теряю равновесие ". Она похлопала по своему слегка округлившемуся животу. «Я виню ребенка номер два».
  
  «Поздравляю», - сказал я, надеясь, что это был правильный ответ, когда я повернулся к нему. "Хоук ..."
  
  «Позже», - сказал он, а затем повернулся и пошел к тому месту, где стояли Киран с Элайджей, к которому теперь присоединился Филипс, который следил за каждым дюймом цитадели.
  
  "Прийти." Магда слегка коснулась моей руки. «У нас есть комната на втором этаже, в которой есть собственная ванная комната. Мне пришлют горячую воду, и ты сможешь искупаться, пока Кук готовит тебе ужин.
  
  Не зная, что еще делать, я последовал за Магдой от входа и через боковую дверь, ведущую на лестничную клетку. Удивленный тем, что Хоук оставил меня в покое, я подумал, что это произошло потому, что он знал, что я более чем экипирован, чтобы защитить себя, но это все равно казалось странным. Если только он не был уверен, что здесь нет Спускающихся.
  
  Но даже если это так, это не объясняет, как Хоук знал имя этой женщины, когда он был в городе лишь ненадолго, и нас не представили.
  
  
  
  00015.jpg
  
  
  
  Комната была на удивление большой и просторной, несмотря на то, что единственным источником естественного света было маленькое узкое окно, выходившее во двор. Мне понравились открытые деревянные балки на потолке, а кровать выглядела самой привлекательной из вещей, которые я когда-либо видел.
  
  Я не осмелился подойти к нему, когда мой плащ и одежда были в пятнах крови Крейвена, грязи и пота. Я накинула плащ на тяжелый деревянный стул, а затем убедилась, что свитер закрывает кинжал.
  
  Был зажжен огонь, и еда, жирная и пикантная тушеная говядина, предстала перед горячей водой. Я съел каждую каплю тушеного мяса и сопутствующего ему печенья и, вероятно, вылизал бы миску, если бы не небольшая армия слуг под командованием Магды.
  
  Когда ванна наполнилась горячей водой, Магда повесила голубой халат на крючок в ванной. Я смотрел на него, мое горло внезапно забилось эмоциями.
  
  Он не был белым.
  
  Я закрыл глаза.
  
  «Поппи», - сказала женщина, и я резко открыл глаза. Она спросила раньше, как меня называть, и я дал ей это имя. "С тобой все впорядке?"
  
  "Да." Я моргнул. «Чтобы добраться сюда, потребовалось… много времени».
  
  «Я могу представить», - ответила она, хотя я сомневался, что она могла. «Если вы оставите одежду здесь, у двери, я позабочусь о том, чтобы ее вычистили сегодня вечером».
  
  "Спасибо."
  
  Она улыбнулась. «Свежее мыло и полотенца положили возле ванны. Вам еще что-нибудь нужно? "
  
  Я хотел спросить, где Хоук, но не думал, что она узнает. Я покачал головой, и она направилась к двери. Затем я подумал о Вознесенных. «Магда?» - крикнул я. «Кто здесь обитают лорд и леди?»
  
  «Лорд Халверстон пошел на охоту с некоторыми из мужчин, - ответила она. «Он был бы здесь, чтобы поприветствовать вас, но он уже готовился к отъезду, так как уже смеркалось».
  
  "Ой." Господь пошел на охоту с мужчинами? Люди здесь были… странными.
  
  "Есть ли еще что-нибудь?"
  
  На этот раз я покачал головой и не остановил ее. Я быстро разделся, оставив одежду у двери, а затем поспешил по холодному полу, который еще не прогрел огонь, с кинжалом в руке.
  
  Большая ванна, должно быть, была второй лучшей вещью, которую я когда-либо видел.
  
  Мои больные мышцы сразу же приветствовали горячую воду, и я оставалась дольше, чем было необходимо, вытирая себя мылом с ароматом сирени и дважды вымыла волосы, прежде чем я стала беспокоиться о том, что сморщусь, как чернослив, если останусь на одну минуту дольше. Сняв полотенце, я надела теплый халат и босиком подошла к маленькому туалетному столику, радуясь, что нашла расческу. Я побрел в спальню, лениво расчесывая узлы и спутанные волосы, и положил кинжал на столик. Когда это было сделано, ничего не оставалось, кроме как ждать.
  
  Я села на край кровати, гадая, что сейчас делает Тони. Подружилась ли она с другими леди и лордами в ожидании? Печаль скрутила мою грудь, и я приветствовал это. Это было намного лучше, чем просто гнев и боль, но я скучал по ней.
  
  Я скучал по Виктеру.
  
  Узел эмоций вернулся к моему горлу, когда я погладила рукой мягкий синий материал. Глаза горели, но слезы… не выходили. Я почти хотел, чтобы они это сделали. Я вздохнул, оглядываясь на изголовье кровати. Было две подушки, как если бы кровать была предназначена для двух человек:
  
  Стук в дверь напугал меня. Я спрыгнул с кровати и уже подходил к концу, когда дверь открылась. Схватив кинжал, я резко развернулся.
  
  «Хоук», - выдохнул я.
  
  Он приподнял брови. «Я думал, ты будешь спать».
  
  «Вот почему вы вломились?»
  
  «Поскольку я постучал, я не считаю это вторжением». Он закрыл за собой дверь и вышел на свет. Он принял ванну и переоделся, его влажные волосы завивались на щеках. «Но я рад видеть, что вы были готовы на случай, если это не тот человек, которого вы хотели бы видеть».
  
  «Что, если я не хочу тебя видеть?»
  
  Появилась эта полуулыбка. «Мы с тобой оба знаем, что это не так». Его взгляд скользил по мне. "Вообще."
  
  «Ваше эго никогда не перестает меня удивлять». Я положил кинжал обратно и огляделся. Поскольку единственным местом, где можно было сесть, был очень неудобный на вид стул, кровать была единственным вариантом. Я сел на край.
  
  «Я всегда удивляю вас», - ответил он.
  
  Я улыбнулась. «Спасибо за доказательство того, что я только что сказал».
  
  Он усмехнулся, шагая вперед. "Вы ели?"
  
  Я кивнул. "Ты?"
  
  «Пока я купалась».
  
  «Многозадачность в лучшем виде».
  
  «Я опытен». Он остался там, где остановился, в нескольких футах от меня. «Почему ты не спишь? Вы должны быть измотаны ».
  
  «Я знаю, что утро наступит раньше, чем позже, и мы вернемся туда, но я не могу заснуть. Еще нет. Я ждал тебя." Внезапно нервничая, я поиграла с поясом на халате. «Это место… другое, не так ли?»
  
  «Я полагаю, если бы кто-то привык только к столице и Масадонии, так и было бы», - ответил он. «Здесь все намного проще, без пышности и обстоятельств».
  
  "Я заметил, что. Я не видел ни одного Royal Crest.
  
  Его голова наклонилась. «Вы ждали, когда я расскажу о королевских знаменах?»
  
  "Нет." Я вздохнул, отпуская кушак. «Я ждал, чтобы поговорить с вами о том, что я сделал с Эйрриком».
  
  Хоук ничего не сказал.
  
  Моя нервозность сменилась раздражением. «Достаточно ли этого для вас позже? Хорошее время?"
  
  Его губы изогнулись. «Это хорошее время, принцесса. Это достаточно личное, что, как я полагал, нам понадобится ».
  
  Я открыл рот и захлопнул его. Черт возьми. Не поэтому ли он продолжал отталкивать это? Если так, то это имело смысл.
  
  «Ты собираешься объяснить, почему ни ты, ни Виктер никогда не упоминали, что у тебя было это… прикосновение?»
  
  Моя челюсть открылась. «Я не называю это так. Лишь немногие из тех, кто слышал… ходят слухи об этом. Вот почему некоторые думают, что я дитя бога. Вы, кажется, все слышите и знаете, но не слышали этого слуха? »
  
  «Я знаю много, но нет, я никогда этого не слышал», - ответил он. «И я никогда не видел, чтобы кто-то делал то, что делал ты».
  
  Я посмотрел на него, и мне показалось, что я вижу правду в его взгляде. «Это дар богов. Вот почему я избран ». Или хотя бы одна из причин. «Меня проинструктировала сама королева никогда не говорить об этом и не использовать его. Пока меня не сочтут достойным. По большей части я повиновался этому ».
  
  "По большей части?"
  
  «Да, по большей части. Виктер знал об этом, а Тони - нет. Ни Райлан, ни Ханнес тоже. Герцогиня знает, и герцог знал, но это все, - сказал я ему. «И я не часто им пользуюсь… ох ».
  
  "Что это за подарок?"
  
  Я глубоко вздохнул. «Я могу… чувствовать боль других людей, как физическую, так и моральную. Ну, так все и началось. Похоже, что чем ближе я подхожу к своему Вознесению, тем больше оно развивается. Думаю, мне следует сказать, что теперь я чувствую эмоции людей, - поправила я, дергая за одеяло рядом со мной. «Мне не нужно к ним прикасаться. Я могу просто смотреть на них, и это как ... как будто я открываюсь им. Обычно я могу контролировать это и держать свои чувства при себе, но иногда это сложно ».
  
  «Как в толпе?»
  
  Зная, что он думал о том, когда герцог обратился к городу, я кивнул. "Да. Или когда кто-то проецирует свою боль, не осознавая этого. Такие времена редки. Я не вижу ничего большего, чем могли бы увидеть вы или кто-либо другой, но я чувствую то, что они делают ».
  
  «Вы ... просто чувствуете то, что чувствуют они?»
  
  Я посмотрел на него.
  
  Он смотрел на меня чуть широко раскрытыми глазами. «Итак, вы почувствовали боль, которую почувствовал Эйррик, получивший очень болезненную травму?»
  
  Я кивнул.
  
  Хоук моргнул. «Это должно быть…»
  
  «Агония?» Я поставил. «Было, но это не самое худшее, что я чувствовал. Физическая боль всегда теплая и острая, но душевная, эмоциональная боль подобна… как купание во льду в самый холодный день. Такая боль намного хуже ».
  
  Хоук подошел и сел на кровать рядом со мной. «А другие эмоции вы можете испытывать? Нравится счастье или ненависть? Облегчение… или чувство вины? »
  
  «Могу, но это ново. И я не часто понимаю, что чувствую. Я должен полагаться на то, что знаю, и что ж… - я пожал плечами. «Но чтобы ответить на ваш вопрос, да».
  
  Впервые с тех пор, как я встретил Хоука, он потерял дар речи.
  
  «Это не все, что я могу», - добавил я.
  
  "Очевидно."
  
  Я проигнорировал сухость в его тоне. «Я также могу облегчить боль других людей прикосновением. Обычно это не то, что человек замечает, если только он не испытывает сильную очевидную боль ».
  
  "Как?"
  
  «Я думаю о… счастливых моментах и ​​питаю их через связь, которую устанавливает мой дар через связь», - объяснил я.
  
  Хоук еще раз посмотрел на меня. «Вы думаете о счастливых мыслях, и все?»
  
  «Ну, я бы так не сказал. Но да."
  
  Что-то промелькнуло на его лице, а затем он посмотрел на меня. «Ты раньше чувствовал мои эмоции?»
  
  Я хотел соврать. Я этого не сделал. "У меня есть."
  
  Он сел обратно.
  
  «Сначала я не делал это специально - ну, ладно, я сделал, но только потому, что ты всегда выглядел так… я не знаю. Животное в клетке, когда я видел тебя в замке, и мне было любопытно узнать, почему. Я понимаю, что не должен был. Я не делал этого ... много. Я заставил себя остановиться. Типа, - добавил я, и его брови приподнялись на лбу. "По большей части. Иногда я просто не могу с собой поделать. Как будто я отрицаю природу, чтобы не… »
  
  Не использовать то, с чем я родился.
  
  Вот почему иногда было трудно контролировать. Конечно, любопытство часто побуждало меня использовать это, но мне казалось, что я иду против природы, чтобы отрицать это и держать его взаперти. Было душно.
  
  Также как завеса, все правила, ожидания и… будущее, которое я никогда не выбирал для себя.
  
  Почему вся моя жизнь казалась такой неправильной?
  
  «Что ты почувствовал от меня?»
  
  Освободившись от мыслей, я посмотрел на него. "Грусть."
  
  По его лицу прокатился шок.
  
  «Глубокое горе и печаль». Я опустила взгляд на его грудь. «Он всегда рядом, даже когда ты дразнишься или улыбаешься. Я не знаю, как вы с этим справляетесь. Я полагаю, что во многом это связано с твоим братом и другом. Когда Хоук ничего не сказал, я подумал, что сказал слишком много. "Мне жаль. Я не должен был использовать свой дар на вас, и, наверное, мне следовало просто солгать ...
  
  «Вы облегчили мою боль раньше?»
  
  Я положил руки на ноги. "У меня есть."
  
  "Дважды. Верно? После того, как ты был со Жрицей и в ночь Ритуала ».
  
  Я кивнул.
  
  «Что ж, теперь я понимаю, почему я почувствовал себя… легче. В первый раз это длилось - черт возьми, какое-то время длилось. Выспался лучше всех за последние годы ". Он коротко рассмеялся, и я взглянул на него. «Жаль, что нельзя разлить по бутылкам и продать».
  
  Я не знал, что сказать.
  
  "Почему?" он потребовал. «Почему ты принял мою боль? Да, я… ​​чувствую грусть. Я скучаю по брату с каждым вдохом. Его отсутствие не дает мне покоя, но с этим можно справиться ».
  
  "Я знаю. Ты не позволяешь этому вмешиваться в твою жизнь, но мне ... мне не нравилось знать, что тебе больно, - признал я. «И я мог бы помочь, хотя бы временно. Я только хотел-"
  
  "Какие?"
  
  «Я хотел помочь. Я хотел использовать свой дар, чтобы помогать людям ».
  
  "И у вас есть? Больше, чем только я и Эйррик? »
  
  "У меня есть. Проклятые? Я часто облегчаю их боль. А у Виктера ужасно заболела голова. Иногда я помогал ему с этим. И Тони, но она никогда не знала.
  
  «Вот так и пошли слухи. Ты делаешь это, чтобы помочь проклятым ».
  
  «И иногда их семьи. Они часто испытывают такое горе, что я вынужден ".
  
  «Но тебе не разрешено».
  
  «Нет, и это кажется настолько глупым, что я не могу». Я всплеснул руками. «Этого я не должен. Причина даже не имеет смысла. Разве боги уже не сочли меня достойным преподнести мне этот дар? » - рассуждал я.
  
  «Можно так подумать». Он сделал паузу. «Твой брат может это сделать? Есть еще кто-нибудь в вашей семье? "
  
  "Нет. Это только я и последняя Дева. Мы оба родились в саване, - сказал я ему. «И моя мама поняла, что я могу делать, когда мне было три или четыре года».
  
  Он нахмурился и снова уставился на меня, как будто я был головоломкой, в которой не хватало кусочков.
  
  "Какие?"
  
  Покачав головой, его лицо смягчилось. «Ты меня сейчас читаешь?»
  
  "Нет. Я серьезно стараюсь не делать этого, даже когда очень хочу. Это похоже на обман, когда это кто-то, кого я… - я замолчал. Я собирался сказать: « когда это кто-то, о ком я забочусь ».
  
  Мой живот скрутило, когда мои широко раскрытые глаза снова посмотрели на него. Я заботился о Хоуке. Много. Но не так, как я заботился о Тони или Виктере. Это было иначе.
  
  О боги.
  
  Вероятно, это было нехорошо, но и не было плохим. Это было похоже на ожидание и надежду, волнение и сотню других неплохих вещей.
  
  «А теперь мне жаль, что у меня не было твоего подарка, потому что я хотел бы знать, что ты чувствуешь в данный момент».
  
  Я не мог быть благодарен за то, что он не знал. «Я ничего не чувствую от Вознесенных», - выпалил я. «Абсолютно ничего, хотя я знаю, что они чувствуют физическую боль».
  
  "Это…"
  
  "Странно, правда?"
  
  «Я хотел сказать, что это беспокоит, но, конечно, это странно».
  
  "Тебе известно?" Я наклонился, понизив голос. «Меня всегда беспокоило то, что я ничего не чувствую. Это должно было быть облегчением, но этого никогда не было. Мне просто стало ... холодно ».
  
  "Я могу видеть это." Он медленно двинулся вперед, тоже понизив голос. «Я должен поблагодарить вас».
  
  "За что?"
  
  «Для облегчения моей боли».
  
  «Тебе не обязательно».
  
  «Я знаю, но хочу», - сказал он, его рот был так невероятно близок к моему. "Спасибо."
  
  "Это ничто." Мои глаза наполовину закрылись. От него пахло сосной и мылом, и его дыхание было таким теплым на моих губах.
  
  "Я был прав."
  
  "О чем?"
  
  «О том, что ты храбрый и сильный», - объяснил он. «Вы очень рискуете, используя свой дар».
  
  «Не думаю, что я достаточно рисковал, - признал я. «Я не мог помочь Виктеру. Я был слишком… потрясен. Может быть, если бы я не боролся с этим так сильно, я бы хотя бы принял его боль ».
  
  - Но вы забрали у Эйррика. Вы ему помогли. Он наклонил голову и поцеловал меня в лоб. «Ты совсем не такой, как я ожидал».
  
  «Вы все время говорите это. Что вы ожидали?"
  
  «Я, честно говоря, больше не знаю».
  
  Я закрыл глаза, обнаружив, что мне нравится эта близость. Мне нравилось, когда меня ... трогали, когда это был мой выбор.
  
  «Поппи?»
  
  Еще мне понравилось, как он произнес мое имя. "Да?"
  
  Он коснулся моей щеки пальцами. «Я надеюсь, ты понимаешь, что что бы тебе ни говорили, ты достойнее всех, кого я когда-либо встречал».
  
  Мое сердце сжалось как нельзя лучше. «Значит, ты не встретил достаточно людей».
  
  «Я встречал слишком много». Он приподнял подбородок и поцеловал меня в лоб. Он откинулся назад, проводя большим пальцем по моей челюсти. «Вы заслуживаете гораздо большего, чем то, что вас ждет».
  
  Я должен.
  
  Мои глаза открылись.
  
  Я действительно должен.
  
  Я был неплохим человеком. Под завесой, за моим титулом и своим даром я был как никто другой. Но ко мне так никогда не относились. Как уже отмечал Хоук, все привилегии, которые есть у всех остальных, я даже не мог заработать. И я был ...
  
  Я чертовски устал от этого.
  
  Хоук отстранился, его голос был тяжелым, когда он сказал: «Спасибо, что доверили мне это».
  
  Не имея возможности ответить, я был слишком поглощен тем, что происходило внутри меня, потому что что-то сдвигалось, менялось. Что-то огромное и в то же время маленькое. Мое сердце забилось так, как будто я только что боролся за свою жизнь, и… господи, это то, что я делал. Сейчас. Сражаюсь не за свою жизнь, а за то, чтобы жить ею. Это было то, что защелкивалось во мне.
  
  Девственница или нет, хорошая или плохая, Избранная или оставленная, я заслуживала жить и существовать, не будучи замкнутой по правилам, на которые я никогда не соглашалась.
  
  Я посмотрел на Хоука, действительно посмотрел на него, и то, что я увидел, выходило за рамки физического. Он всегда был другим со мной и никогда не пытался меня остановить. С той ночи на Подъеме в Кровавый Лес, когда он бросил мне меч, он не только защищал меня. Он верил в меня и уважал мою потребность защищаться. И, как он сказал раньше, мы как будто знали друг друга много лет. Он… он понимал меня, и я думал, что смогу понять его. Потому что он был храбрым и сильным, глубоко чувствовал и думал. Он понес потери, выжил и продолжал это делать, даже несмотря на агонию, которую, как я знал, он нес с собой. Он принял меня.
  
  И я доверила ему свою жизнь.
  
  Со всем .
  
  «Тебе не стоит так на меня смотреть». Его голос стал хриплым.
  
  "Как что?"
  
  «Ты точно знаешь, как ты смотришь на меня». Он закрыл глаза. «На самом деле, возможно, ты и не сможешь, и поэтому мне следует уйти».
  
  «Как я смотрю на тебя, Хоук?»
  
  Его глаза открылись. «Как будто я не заслуживаю того, чтобы на меня смотрели. Не тобой.
  
  «Неправда», - сказал я ему.
  
  «Я бы хотел, чтобы это было так. Боги, я верю. Мне нужно уйти." Он встал и попятился, его взгляд задержался. Я не думал, что он вообще хотел уйти. Он глубоко вздохнул. «Спокойной ночи, Поппи».
  
  Я смотрела, как он направился к двери, его имя вертелось у меня на языке. Я не хотел, чтобы он уходил. Я не хотел проводить эту ночь в одиночестве. Я не хотел, чтобы он поверил, что он этого не заслуживает.
  
  Я хотел жить.
  
  Я хотел его.
  
  "Хоук?"
  
  Он остановился, но не повернулся.
  
  Мое сердце снова забилось. «Ты ... ты останешься со мной сегодня вечером?»
  
  
  
  
  
  Глава 33
  
  00001.jpg
  
  
  
  
  
  Хоук не ответил, и я не был уверен, перевел дух ли он, напомнив мне о ночи Ритуала, проведенной с нами под ивой. Это воспоминание не принесло с собой острой боли.
  
  Потом он заговорил. «Я не хочу ничего большего, но не думаю, что вы понимаете, что произойдет, если я останусь».
  
  Я почувствовал легкое головокружение. "Что случилось бы?"
  
  Затем он повернулся с пронзительным взглядом. «Я никак не могу быть с тобой в этой постели и не покончить с тобой за десять секунд. Мы даже не добрались бы до кровати, пока это не случилось. Я знаю свои ограничения. Я знаю, что я недостаточно хороший человек, чтобы помнить свой и ваш долг, или что я настолько недостойен вас, что это должно быть грехом. Даже зная это, я не смогу снять с тебя ту мантию и сделать именно то, что я сказал тебе, когда мы были в лесу ».
  
  Когда я уставился на него, меня охватил жар. "Я знаю."
  
  Он резко вдохнул. "Ты?"
  
  Я кивнул.
  
  Хоук сделал шаг в сторону от двери. «Я не собираюсь просто удерживать тебя. Я не перестану целовать тебя. Мои пальцы не будут единственной вещью внутри тебя. Моя потребность в тебе слишком велика, Поппи. Если я останусь, ты не выйдешь за эту дверь, Дева ».
  
  Я вздрогнул от резкости его слов. Они не были шоком, но его потребность была. Я не считал себя кем-то, кто может стать объектом чего-то столь жестокого. Мне никогда не позволяли.
  
  «Я знаю», - повторил я.
  
  Он сделал еще один шаг ко мне. "Ты правда, Поппи?"
  
  Я сделал.
  
  И было странно знать себя и быть настолько уверенным, когда я так долго не знал себя - мне никогда не позволяли узнать, кто я такой, что мне может нравиться или не нравиться, что я хочу или в чем нуждаюсь. Но теперь я знал.
  
  Я знал момент, когда попросил его остаться. Я знал, какими могут быть последствия. Я знал, кем я был и чего от меня ожидали, и знал, что больше не могу быть таким. Это было не то, чего я хотел в жизни. Это никогда не было моим выбором.
  
  Но этого… этого я хотел.
  
  Хоук был тем, кем я хотел.
  
  Это был мой выбор.
  
  Я возвращался к своей жизни, и это началось задолго до него. Когда я потребовал, чтобы меня научили драться, и когда я заставил Виктера включить меня, когда он вышел на помощь проклятым. Это были значительные шаги, но на этом пути были и более мелкие. В некотором смысле они были даже важнее. Я изменялся, развивался точно так же, как дар, которым мне было запрещено обладать, но я оставался полон решимости использовать. Так было в каждом приключении и на каждом риске, на который я шел. Я хотел испытать то, что мне сказали, не для меня.
  
  Вот почему я сначала остановился в номере Red Pearl с Хоуком.
  
  Так я встретил взгляд герцога и улыбнулся ему, когда меня разоблачили.
  
  Это было, когда я впервые заговорил с Лорен и когда вышел на Подъем. Моя эволюция заставляла меня молчать, пока герцог давал свои уроки, и когда я отрезал руку, руку и голову лорда Мазина от его тела, я разрезал цепи, которые никогда не носил. Я просто тогда этого не осознавал. За эти годы и особенно в последние недели было сделано так много маленьких шагов. Я не знал, когда это наконец произошло, но одно я знал наверняка.
  
  Хоук не был катализатором.
  
  Он был наградой.
  
  Я подняла свои удивительно устойчивые руки к створке. Я не отвела взгляд, развязав узел. Халат разошелся и скользнул мне на плечи. Я позволил ему лужей у моих ног.
  
  Хоук не отвел взгляд ни на секунду. Он даже не моргнул, глядя на меня, не сводя глаз с моих. Медленно его взгляд прошелся по всему моему телу. Я знал, что света было достаточно, чтобы он все видел. Все провалы и вздутия, затемненные, скрытые области и все шрамы. Зазубренные слезы на моих руках и на животе и слезы на ногах, которые выглядели как раны от острых ногтей, но были доказательством того, что меня избрали боги.
  
  Потому что эти следы на моих ногах были не от когтей, а от клыков, которые врезались мне в кожу. В ту ночь меня укусили.
  
  Но я не был проклят.
  
  Хоук не увидел бы правды в этих шрамах. Двое из тех, кто знал, ушли, и теперь знали только королева и король, герцогиня и мой брат. Впервые в жизни я захотел рассказать кому-то правду, стоящую за ними. Я хотел сказать Хоуку.
  
  Но сейчас было не время для этого.
  
  Не тогда, когда его взгляд медленно возвращался к моему. Не тогда, когда он смотрел на меня так, будто впитывал каждый дюйм меня. Я не мог не дрожать, когда его глаза наконец встретились с моими.
  
  «Ты такая чертовски красивая», - прошептал он хриплым голосом. «И так чертовски неожиданно».
  
  Затем он двигался таким образом, что всегда было трудно поверить, что он не Вознесенный. В мгновение ока я оказалась в его руках, а его рот был на моих. В том, как он меня целовал, не было ничего медленного и сладкого. Это было похоже на пожирание, и я этого хотел. Я поцеловала его в ответ, крепко держась за него, и как только я почувствовала прикосновение его языка к моему, он отстранился.
  
  Тогда все стало размытым. С моей помощью с него сняли тунику, затем ботинки и брюки. Я задрожал при первом взгляде на него.
  
  Он был… красив.
  
  Вся обожженная солнцем кожа и длинные стройные мускулы. Его грудь и живот были определены годами тренировок, и нельзя было ошибиться в силе и силе его тела. Не было никаких сомнений в том, что его жизнь оставила свой отпечаток в виде слабых порезов и более длинных шрамов на его теле. Он был бойцом, как и я, и теперь я действительно увидел то, что слишком нервничал, чтобы заметить раньше. Его тело также было записью всего, что он пережил, а более глубокий и красный шрам чуть ниже бедра на верхней части бедра был доказательством того, что ему, вероятно, снились собственные кошмары. Это было похоже на какую-то марку, как будто что-то горячее и болезненное прижалось к его коже.
  
  «Шрам на бедре», - спросила я. "Когда ты это получил?"
  
  «Много лет назад, когда я был достаточно глуп, чтобы меня поймали», - ответил он.
  
  Было так странно, как он иногда говорил, как будто прожил на десятки лет дольше, чем я был уверен. Я знал, что для некоторых год может показаться целой жизнью. Мой взгляд отвлекся, и мои глаза расширились.
  
  О боже.
  
  Я закусил губу, зная, что мне, наверное, не стоит пялиться. Это казалось неприличным, но я хотел.
  
  «Ты продолжаешь так смотреть на меня, и это закончится прежде, чем начнется».
  
  Щеки вспыхнули, я отвела взгляд. «Я ... ты идеален».
  
  Выражение его лица напряглось. "Нет я не. Вы заслуживаете того, кто есть, но я слишком большой ублюдок, чтобы допустить это ».
  
  Я покачал головой, не зная, как он не понимал, что заслуживает. «Я не согласен со всем, что вы только что сказали».
  
  «Шокер», - сказал он, а затем обнял меня.
  
  В мгновение ока я оказался на кровати, а он оказался надо мной, грубые волосы его ног раздражали меня самым удивительным и приятным образом. Но ощущение его у моего бедра вызвало нервный глоток, а также напомнило о вполне реальных последствиях, которые могут возникнуть из этого.
  
  "Ты-?"
  
  "Защищено?" Его мысли явно следовали тому же пути, что и мои. «Я получаю ежемесячную помощь».
  
  Он говорил о траве, которая делает мужчин и женщин временно бесплодными. Его можно было пить или жевать, и я слышал, что он был на вкус кислым молоком.
  
  «Я полагаю, что это не так», - добавил он.
  
  Я фыркнул.
  
  «Разве это не был бы скандал?» - сказал он, проводя рукой по моей руке.
  
  "Было бы". Я ухмыльнулся. "Но это…"
  
  Эти глаза встретились с моими. «Это меняет все».
  
  Это было так.
  
  Это действительно так.
  
  И я был к этому готов.
  
  Хоук поцеловал меня, и я не думал ни о чем, кроме того, что его губы имели почти наркотический эффект. Мы целовались, пока мое сердце не колотилось, а кожа гудела от удовольствия. Затем, только когда у меня перехватило дыхание, он начал исследовать.
  
  Его пальцы скользили по каждому сантиметру обнаженной кожи, и когда его рука скользнула между моими бедрами, я вскрикнула, быстро обнаружив, что то, что он сделал своими пальцами в лесу, поверх моих штанов, было абсолютно ничто по сравнению с его кожей против моя.
  
  Он спустился вниз, используя рот, а затем язык, чтобы проследить путь, проложенный его руками. Он оставался в особо чувствительных местах, выжимая из меня звуки, которые заставили меня ненадолго задуматься, насколько толсты были стены, а затем он задержался над шрамами на моем животе, целовал их, поклоняясь им, пока я не убедился, что он их не нашел. тревожный или уродливый в любом случае.
  
  Но затем он опустился еще ниже, мимо моего пупка.
  
  Мое сердце остановилось, когда я почувствовала его дыхание, там, где я так сильно болела. Я открыла глаза и обнаружила, что он устроился между моими ногами, его золотой взгляд остановился на моем.
  
  - Хоук, - прошептал я.
  
  Одна сторона его губ скривилась в злой дымной полуулыбке. «Помните ту первую страницу дневника мисс Уиллы?»
  
  "Да." Я никогда не забуду ту первую страницу.
  
  Затем, не отрывая взгляда от меня, он опустил рот.
  
  Моя спина изогнулась при первом прикосновении к его губам, и мои пальцы впились в простыню от скольжения его языка. Я думал, что мое сердце может остановиться, что, возможно, оно уже было. Буйство ощущений, которое он вызвал, до этого момента казалось непостижимым. Это было почти чересчур, и я не мог сдерживаться. Я приподнял бедра, и его рокочущее одобрительное рычание было почти так же хорошо, как то, что он делал.
  
  Боги ...
  
  Моя голова упала на матрац, и я осознал, что корчусь, корчась, и за моими движениями не было чувства ритма. Но это резкое сжатие глубоко внутри меня закручивалось и скручивалось, а затем все распалось, ошеломляя меня своей интенсивностью. Я мог бы назвать его имя. Возможно, я действительно закричал что-то бессвязное. Я не знал, и мне потребовалась небольшая вечность, прежде чем я смог даже открыть глаза.
  
  Хоук поднял голову, его губы распухли и стали блестящими в свете свечей. Интенсивность его взгляда опалила мою кожу, когда его взгляд поймал и задержал мой. Он никогда не выглядел более гордым собой, когда его рот приоткрылся, а кончик языка скользнул по его губам. - Медовая роса, - прорычал он. «Как я уже сказал».
  
  У меня перехватило дыхание, и я вздрогнул. Он не двигался так сильно, как пробирался вдоль моего бескостного тела. Я смотрел на него, не в силах отвести взгляд, когда твердость его тела ласкала мое, не в силах остановить дрожь, когда грубые волосы на его ногах щекотали чувствительную кожу.
  
  «Поппи», - выдохнул он, соприкасаясь губами с моими. Он поцеловал меня, и моя кожа разгорелась от его аромата, вкуса меня и его странно острых зубов. Мои чувства закружились от ощущения, как он садится между моих ног, толкает, чуть-чуть нажимает. "Открой свои глаза."
  
  Они закрылись? да. Они имели. Я открыла их и увидела, что одна сторона его губ изогнута вверх, но обычно присутствующий дразнящий наклон исчез. Он ничего не сказал, глядя на меня сверху вниз, его бедра и тело были неподвижны. "Какие?"
  
  «Я хочу, чтобы твои глаза открылись», - сказал он.
  
  "Почему?"
  
  Он усмехнулся, и я задохнулась от того, как этот звук ощущался с ним так близко к тому месту, где я пульсировал. «Всегда так много вопросов».
  
  «Я думаю, вы были бы разочарованы, если бы у меня их не было».
  
  «Верно», - пробормотал он, проводя рукой по длине моей шеи, а затем ниже. Его рука обвилась вокруг моей груди.
  
  «Итак, почему?» Я настаивал.
  
  «Потому что я хочу, чтобы ты прикасался ко мне», - сказал он. «Я хочу, чтобы ты увидел, что ты со мной делаешь, когда прикасаешься ко мне».
  
  По моей коже пробежала дрожь. «Как… как ты хочешь, чтобы я прикасался к тебе?»
  
  «Как хотите, принцесса. Вы не можете сделать это неправильно, - хрипло прошептал он.
  
  Убрав пальцы с простыни, я подняла руку, коснувшись его щеки. Его взгляд оставался прикованным к моему, пока я провела пальцами по изгибу его челюсти, по его мягким губам, а затем по его горлу. Я все еще чувствовал себя слишком сильно, чтобы мой дар мог хоть как-то функционировать, когда я провел кончиками пальцев по его груди. Его дыхание прижало его к моей руке, и я продолжала исследовать, впитывая ощущение напряженных, скрученных мускулов его нижней части живота и пыли от волос ниже его пупка, а затем и ниже. Мои пальцы коснулись шелковистой твердости, и все его тело дернулось. Я заколебался.
  
  "Пожалуйста. Не останавливайся, - прохрипел он, сжав челюсти, когда его пальцы замерли на моей груди. «Дорогие боги, не останавливайтесь».
  
  Я сосредоточился на его лице, когда дотронулся до него. По всему его телу было так много крошечных реакций. Его челюсть раскрылась, а губы слегка приоткрылись. Линии его лица стали более резкими, а сухожилия на его шее растянулись, когда я обняла его рукой. Он запрокинул голову, и его большое мощное тело задрожало. Я заметил, как быстро стало его дыхание, когда скользнул рукой туда, где наши тела почти соединились. Затем он задрожал всем телом, и я был поражен тем, насколько мое прикосновение подействовало на него. Я сжал хватку, становясь более уверенным.
  
  «Боги», - прорычал он.
  
  "Это нормально?"
  
  «Все, что ты делаешь, более чем нормально». Его голос стал еще более глубоким. «Но особенно это. Совершенно верно.
  
  Я тихонько рассмеялся, а затем повторил это снова, проводя рукой вверх и вниз по его длине. Затем его бедра двинулись, как и мои, перекатываясь по моей ладони, по мне. Он издал звук, глубокий, темный рокот, от которого меня охватила волна удовольствия.
  
  "Вы видите, что ваше прикосновение делает со мной?" - спросил он, следя за моей рукой.
  
  «Да», - прошептала я.
  
  «Это убивает меня». Его голова опустилась, и эти глаза ... Они казались почти сияющими, когда он смотрел на меня сверху вниз, а затем его густые ресницы опустились, скрывая их от взгляда. «Это убивает меня так, как я не думаю, что вы когда-нибудь поймете».
  
  Мой взгляд изучал его лицо. «В ... хорошем смысле?»
  
  Черты лица Хоука смягчились, когда он поднял руку, чтобы обнять мою щеку. «Так, как я никогда раньше не чувствовал».
  
  "Ой."
  
  Он наклонил голову, поцеловав меня, переместившись на левую руку. Его рука оторвалась от моей щеки и скользнула по всему моему телу, пока не оказалась между нами. "Вы готовы?"
  
  Я кивнул, перехватывая дыхание.
  
  «Я хочу услышать, как ты это говоришь».
  
  Уголки моих губ приподнялись. "Да."
  
  «Хорошо, потому что я мог бы умереть, если бы ты не умер».
  
  Я хихикнула, удивленная легким звуком в такой напряженный, важный момент.
  
  «Ты думаешь, я шучу. Мало ли ты знаешь, - поддразнил он, снова поцеловав меня, прежде чем чуть-чуть толкнуть меня. Он остановился, снова издав этот звук. «О, да, ты так готов».
  
  Все мое тело покраснело и задрожал.
  
  Взгляд Хоука снова поднялся на меня. «Вы меня удивляете».
  
  "Как?" - прошептала я в замешательстве. Я почти ничего не сделала, пока он ... он сокрушил меня такими поцелуями, о которых я только когда-либо читал.
  
  «Ты стоишь перед Крейвеном без страха». Он провел своими губами по моим. «Но ты краснешь и дрожишь, когда я говорю о том, как прекрасно ты себя чувствуешь по отношению ко мне».
  
  Я определенно покраснел еще больше. «Ты такой неуместный».
  
  «Я собираюсь стать действительно неуместным», - пообещал он. «Но сначала может быть больно».
  
  Я достаточно знал о сексе, чтобы знать это. "Я знаю."
  
  «Опять читать грязные книги?»
  
  У меня в животе начало трепетать и распространилось. "Возможно."
  
  Он усмехнулся, но это закончилось стоном, когда он начал двигаться.
  
  Было давление, и в какой-то момент я не знала, как он может пойти дальше, а затем внезапный, острый укус перехватил мое дыхание, когда я зажмурилась. Я напряглась, впившись пальцами в его плечи. Я знал, что будет немного боли, но все томное тепло превратилось в кусочки льда.
  
  Хоук замер надо мной, тяжело дыша. "Мне жаль." Его губы коснулись моего носа, век, щек. "Мне жаль."
  
  "Все нормально."
  
  Он снова поцеловал меня, нежно, а затем прижался лбом к моему. От легкого вздоха у меня приподнялась грудь. Вот и все. Я пересек последнюю запретную черту. Не было ни шока от чувства вины, ни приступа паники. По правде говоря, я пересек эту черту, когда Хоук поцеловал меня, прежде чем узнал, кто я, и все, что привело к этому самому моменту, медленно стерло этот барьер, пока он больше не существовал. С той ночи в «Красной жемчужине» пути назад не было, и это… это казалось слишком правильным, чтобы в каком-то смысле не суждено. Я чувствовал, что должен быть здесь, в этот самый момент, с Хоуком, где имело значение, кем я был, а не кем я был. Не имело значения, если боги сочли меня недостойным, потому что я был достоин этого - смеха и возбуждения, счастья и ожидания, безопасности и принятия, удовольствия и опыта - всего, что Хоук заставлял меня чувствовать. И он был достоин каких бы то ни было последствий, потому что речь шла не только о нем. Я знал это с того момента, как попросил его остаться.
  
  Это было обо мне.
  
  Что хотел.
  
  Мой выбор.
  
  Я сделал глубокий вдох, и жжение уменьшилось. Хоук все еще стоял надо мной, ожидая. Я осторожно приподняла его бедрами. Это ужалило, но не так сильно, как раньше. Я попробовал еще раз. Хоук вздрогнул, но не двинулся с места. Только когда моя хватка на его плечах ослабла, и у меня перехватило дыхание по совершенно другой причине. Было горящее трение, но не то же самое. Мышцы внизу живота напряглись, когда по мне прошла волна удовольствия.
  
  Только тогда Хоук двинулся, и он сделал это так осторожно, так нежно, что я почувствовал, как слезы выступили мне на глаза. Я закрыл их, обвив руками его шею, позволяя себе снова погрузиться в безумие, в нарастающем крещендо ощущений. Какой-то первобытный инстинкт взял верх, заставляя мои бедра следовать за ним. Мы двигались вместе, единственный звук в комнате - это мои более мягкие вздохи и его более глубокие стоны. Это изящное, почти болезненное ощущение свертывания вернулось. Мои ноги поднялись сами по себе, обвиваясь вокруг его бедер. Давление внутри меня снова нарастало, но на этот раз оно было сильнее.
  
  Хоук просунул руку под мою голову и обвил рукой мое плечо, в то время как его другая рука крепче сжала мое бедро. Он начал двигаться быстрее, глубже, его толчки сильнее, когда он удерживал меня на месте под собой. Я держалась за него, мои губы слепо нашли его, когда его рука проскользнула между нами. Его большой палец нащупал эту чувствительную область, и когда его бедра крутились вокруг моих узких кругов, напряжение снова взорвалось. Я вскрикнула, когда меня охватило ощущение, более сильное и резкое, чем раньше. Релиз, который он дал мне раньше, почему-то казался ничем по сравнению с этим. Я раскололся на куски наилучшим образом, и только когда последняя волна, казалось, достигла пика, я осознал, как эти интенсивные золотые глаза смотрели на мое лицо, когда он вытащил свою руку из-под меня. Я сразу понял, что он наблюдал все это время, и хриплый стон покинул меня.
  
  Я положил дрожащую руку ему на щеку. «Хоук», - прошептала я, желая выразить словами то, что я только что почувствовал - то, что я все еще чувствовал.
  
  Его черты лица стали резкими, и его челюсти напряглись, а затем он… он, казалось, потерял все, что у него оставалось. Его тело колотилось о мое, перемещая нас по кровати. Под моими руками его мускулы сгибались и перекатывались, а затем его голова откинулась назад, и он вскрикнул, вздрогнув.
  
  Он опустил свою голову на мою, на чувствительное место вдоль горла. Я почувствовала его губы на своем пульсирующем пульсе, когда движение его бедер замедлилось. Послышался скрежет его зубов, от которого меня охватила дрожь, а затем он сжал губы.
  
  Я не знала, как долго мы так оставались, наша влажная кожа остыла, а дыхание замедлилось, когда я запустила пальцы в его волосы. Его мускулы расслабились, и его вес лежал на локтях, но я постепенно осознавал напряжение в его теле. Это был подарок, медленно пробивающийся сквозь мои пьянящие эмоции.
  
  Губы Хоука коснулись моей щеки, а затем нашли мою. Он поцеловал меня нежно, сладко. «Не забывай об этом».
  
  Я коснулся его челюсти. «Не думаю, что когда-нибудь смогу».
  
  «Обещай мне», - сказал он, казалось, не слыша меня, и поднял голову. Его взгляд встретился с моим. «Обещай мне, что не забудешь этого, Поппи. Что бы ни случилось завтра, на следующий день, на следующей неделе, вы не забудете этого - забудьте, что это было на самом деле ».
  
  Я не мог отвести взгляд. "Я обещаю. Я не забуду.
  
  
  
  
  
  Глава 34
  
  00001.jpg
  
  
  
  
  
  Через несколько часов меня разбудил какой-то шум. Я был на моей стороне, и мое длинное теплое тело обернулось вокруг меня. Одна нога оказалась между моих бедер, и я запуталась в руках. Хотя я все еще был в полусне, каждая часть меня немедленно осознавала незнакомые ощущения от нахождения в чьей-то хватке. Ощущение кожи на коже, грубых коротких волосков на моей плоти, бицепсов под головой и теплого дыхания, скользящего по моей щеке. Все это было замечательно и ново. Даже несмотря на то, что паутина сна все еще затуманивала мои мысли, я знала, что от этого чувства будет нелегко избавиться.
  
  Последнее, что я запомнил, лежал лицом к лицу с Хоуком, он играл с моими волосами, пока он рассказывал мне, как он получил несколько своих меньших шрамов. Большинство из них было заработано в боях, хотя некоторые из них были еще в то время, когда он был безрассудным и предприимчивым ребенком. Я хотел поделиться с ним правдой о некоторых из моих, но, должно быть, я сбился с пути.
  
  Хоук поерзал позади меня, подняв голову, когда звук раздался снова. В дверь тихонько постучали. Он осторожно высунул ногу из-под моей. Он замер на секунду, а затем я почувствовала кончики его пальцев на своей руке. Они спустились вниз, а затем по выступу моего бедра туда, где лежало одеяло. Он натянул ее на мою грудь, когда освободился, убедившись, что подушка заменила его руку под моей головой. Сонная довольная улыбка тронула мои губы.
  
  Кровать наклонилась, когда он встал, и я услышал, как он остановился у изножья кровати. Я моргнул и открыл глаза. Одна из масляных ламп все еще горела, отбрасывая мягкое маслянистое сияние по комнате. За маленьким окошком все еще было темно как смоль, хотя я видел, как Хоук выпрямился, натягивая штаны, оставляя их расстегнутыми. Мой желудок сжался при виде. Он подошел к двери вот так, без рубашки и полураздетым. Разве это не сделало бы очевидным для тех, кто был там, что произошло здесь?
  
  Я ждал, когда начнется паника, беспокойство и страх оказаться в очень компрометирующем, запретном положении.
  
  Не получилось.
  
  Может быть, потому, что я еще не спал. Возможно, приятная вялость в моих мышцах каким-то образом проникла в мой мозг и растопила мой здравый смысл.
  
  Может, меня просто не волновало, что меня поймают.
  
  Хоук приоткрыл дверь, и тот, кто был снаружи, заговорил слишком тихо, чтобы я мог его услышать. Я не уловил ответа Хоука, но увидел, что он принял то, что ему вручили. Он пробыл у двери всего пару мгновений, прежде чем снова закрыл ее и положил все, что нес на стул.
  
  Увидев, что я не сплю, он подошел ко мне. Не говоря ни слова, он наклонился, поймал прядь волос и убрал ее с моего лица.
  
  «Привет», - прошептала я, закрывая глаза и прижавшись щекой к его ладони. «Пора вставать?»
  
  "Нет."
  
  "Все в порядке?"
  
  "Все отлично. Мне просто нужно кое-что уладить », - ответил он. Я открыл глаза. Он смотрел на меня, проводя большим пальцем по моей щеке, прямо под шрамом. «Тебе еще не нужно вставать».
  
  "Вы уверены?" Я зевнул.
  
  Появилась слабая ухмылка. "Я принцесса. Спать." Он снова завернул меня в одеяло и встал. «Я вернусь, как только смогу».
  
  Я хотел что-то сказать, как-то осознать, что произошло между нами и что это значило для меня, но я не знал, как это сказать, и мои глаза стали тяжелыми. Я снова заснул, но пробыл там недолго. Я проснулся во второй раз, лампа все еще горела, а кровать рядом со мной была пуста.
  
  Вытягивая конечности, я сжал губы от странной тупой боли между ног. Мне не нужно было напоминание о прошлой ночи, но оно было. Я оглядел комнату, не отрывая взгляда от стула. Моя одежда была там сложена. Неужели Магда подошла к двери? Или еще кто-то? В любом случае, кем бы это ни был, состояние раздетости, в котором Хоук открыл дверь, показало все.
  
  Я закусил губу, лежа и глядя в маленькое окошко. Как и раньше, не было паники или страха. Люди говорили. Так или иначе, случившееся здесь должно было выйти за пределы мощеных улиц. В конечном итоге он добрался до столицы, а затем - до королевы. Даже если по какой-то небольшой случайности это не так, боги должны были знать, что я больше не девушка. Означает ли это, что я все еще была Девой в их глазах, я понятия не имел.
  
  Но я больше не была своей Девой.
  
  Я не мог вернуться к той жизни.
  
  Краткая вспышка страха пронзила мою грудь, но это было нормально, потому что волна решимости быстро поглотила ее, как вода горит.
  
  Я не вернусь к той бесправной жизни, к тому, чтобы скрывать свой дар и быть неспособным помогать людям, позволяя другим делать со мной и со мной все, что они хотят, потому что у меня не было выбора или постоянно ставили в положение, в котором Я должен был смириться со всем, что было сделано, из страха за кого-то другого. Потому что, хотя я знал, что королева никогда не будет относиться ко мне плохо, от меня все равно ожидали, что я скрою свой дар, буду тихим и незаметным, дружелюбным и умиротворяющим. Каждая из этих вещей шла против самой сути моей натуры.
  
  Я не мог подняться.
  
  А это означало, что впереди у меня было два варианта. Я либо пытался исчезнуть, либо спрятался - так долго жить за завесой было бы здесь полезно, так как очень немногие люди знали, как я выгляжу. Однако было достаточно того, что могло дать описание. Я был уверен, что каждый город получит уведомление о том, чтобы следить за мной, но я знал, как оставаться незамеченным.
  
  Но куда бы я пошел? Как мне выжить? И что будет с Хоуком, если я исчезну, пока он должен был меня сопровождать?
  
  Я не предполагал, что мое теперь очень неизвестное, неопределенное будущее включает Хоука. Однако моя грудь все еще трепетала. То, что мы поделились прошлой ночью, должно было означать нечто большее, чем просто поиск физического удовлетворения. Он мог найти это где угодно, но он выбрал меня.
  
  И я выбрал его.
  
  Это должно было означать нечто, выходящее за рамки прошлой ночи - то, что я никогда не думал, что у меня будет шанс испытать это.
  
  Был ли Хоук частью моей жизни или нет, единственным выходом было пойти к королеве и быть честным. Теперь это напугало меня, потому что я ... я не хотел ее разочаровывать. Но ей нужно было понять. Она была с моей матерью, и я был любимицей королевы. Она должна была понять, что я не мог быть этим. А если нет, мне нужно ее заставить.
  
  Сидя, я прикрывала себя одеялом.
  
  Я знал, чего не могу сделать, но не знал, что это значило в долгосрочной перспективе для королевства или для меня. Небо за окном начало светлеть. Я бы поговорил об этом с Хоуком и не стал ждать. Ему нужно было знать, и я хотел знать, что он думает.
  
  Что бы он сказал.
  
  Зная, что рассвет быстро приближается, я встал и собрался, используя оставшуюся воду, чтобы быстро умыться. Вода была холодной, но, поскольку я понятия не имел, когда у нас снова будет доступ к чистой воде, я не жаловался. Обрадовавшись чистой одежде, я привязал кинжал к бедру. Я как раз заканчивал заплетать волосы, когда раздался стук.
  
  Думая, что Хоук только что вошел, я подошел с осторожностью. "Да?"
  
  «Это Филлипс», - послышался знакомый голос.
  
  Я открыл дверь, и он ворвался внутрь, заставляя меня отступить, когда закрыл за собой дверь. Он повернулся, его плащ распахнулся, обнажив руку на рукояти меча.
  
  Когда я отступил, прозвенели предупредительные колокола.
  
  "Ты одинок?" - потребовал он ответа, переводя взгляд на ванную.
  
  "Да." Мое сердце бешено забилось. "Что-то случилось?"
  
  Он повернулся ко мне, его глаза расширились. «Где Хоук?»
  
  «Я… я не знаю. В чем дело?"
  
  «Что-то в этом месте не то».
  
  Мои брови приподнялись.
  
  «Что-то пошло не так со всей этой чертовой штукой. Надо было прислушаться к своим инстинктам. Они поддерживали меня в живых все это время, но на этот раз я не послушал, - продолжал он, подходя к тому месту, где стояла небольшая седельная сумка. «Я немного осмотрелся здесь. Не видел ни одного Вознесенного. А лорд Хэлверстон? Никаких свидетельств существования Рояла.
  
  «Мне сказали, что он охотится со своими людьми», - заверил я его. «Я спросил Магду, где он был вчера».
  
  Моя сумка в руке, он смотрел на меня, его темные брови изогнулись. «А какие Вознесенные из тех, кто ходил на охоту?»
  
  «Я не знаю никого, кто мог бы, но мы не знаем каждого Вознесенного».
  
  «Вы знаете, кого мы не знаем? Этот парень Киран. Он остановился передо мной. «Мы ничего о нем не знаем».
  
  Сбитый с толку, к чему он все это ведет, я покачал головой. «Я никого из вас не знаю».
  
  За исключением Хоука. Я знал его.
  
  «Вы не понимаете, о чем я говорю. Я никогда не видел Кирана. Только утром он появился в «Подъеме». Ничего не мог получить от него, кроме того, что он работал в столице. Все остальное было короткими, расплывчатыми ответами ».
  
  Я вспомнил, как часто видел, как они разговаривают на протяжении всей поездки. Тем не менее, нежелание Кирана отвечать на вопросы незнакомца ничего не значило. «Многие охранники на подъеме. Вы всех знаете? »
  
  «Я знаю достаточно, чтобы показаться подозрительным, что новый перевод является частью команды, которой поручено сопровождать Деву», - заявил он. «Его лично попросил Хоук, еще один относительно новый перевод, который каким-то образом за несколько месяцев стал одним из самых важных людей в Королевской гвардии всего королевства».
  
  Я резко втянул воздух. "О чем ты говоришь?"
  
  «Хоук - еще один, о котором почти никто ничего не знает. Но он появился, и теперь вы потеряли не одного, а двух личных королевских гвардейцев ».
  
  Мой рот упал. «Я был там, когда были убиты и Райлан, и Виктер…»
  
  «И я знаю, что это ненормально, что несколько охранников были переданы, чтобы стать твоими охранниками, в пользу мальчика, который едва ли является мужчиной», - перебил он меня. «Меня не волнует, с какими рекомендациями он приехал в Масадонию или что бы ни сказал о нем командующий. Хоук попросил Кирана, и вот мы в замке, где нет Вознесенных.
  
  «Что ты хочешь сказать, Филлипс?»
  
  «Я пытаюсь сказать, что это ловушка. Мы вышли с ними прямо из города и попали в проклятую ловушку ».
  
  "Их?" Я прошептал.
  
  «Киран», - ответил он. «Хоук».
  
  На мгновение все, что я мог сделать, это смотреть на него.
  
  «Я знаю, что ты не хочешь этого слышать. Вы с Хоуком кажетесь ... близкими, но я говорю вам, Дева, что-то не так с этим местом или с ними, и ...
  
  "И что?"
  
  «Эванс и Уоррен пропали без вести». Он сослался на двух охранников, оглядываясь на дверь. «Ни Ладди, ни я не видели их примерно через час после того, как приехали сюда. Они пошли в назначенные им комнаты, а теперь исчезли. Их кровати не трогали, и нигде в замке их не видели.
  
  Это… Если это было правдой, это было нехорошо. Но то, что он предлагал, было невероятным. Я не знал Кирана, но я знал Хоука, и если Хоук доверял Кирану, то я тоже. Итак, что выиграет Филлипс, сказав эти вещи?
  
  Моя кожа похолодела, когда в моей голове сформировался единственный вариант. Филлипс должен был быть спустившимся. Потрясенный, я не хотел в это верить, но вспомнил, как были одеты Спускающиеся в Обряд для празднования. Они все время общались со всеми. Это не было невозможным.
  
  Потому что ничего не было.
  
  И если Филлипс был спустившимся, тогда это… это было плохо. Он был исключительно хорошо обучен. Что еще хуже, он знал, что я был вооружен и обучен, поэтому у меня не было элемента неожиданности. Мне также не нравилась идея остаться с ним в этой комнате наедине, особенно когда я не знала, кто был рядом.
  
  Мне нужно было быть среди людей.
  
  "Хорошо. Ты ... ты был в Масадонии долгое время. А Виктер… он всегда говорил о тебе только хорошее, - сказал я ему. Насколько я помню, Виктер никогда не упоминал Филлипса, но мне нужно, чтобы он мне поверил. Тогда я открыл свои чувства. "Что я должен сделать?"
  
  «Слава богам, вы умны. Я боялся, что мне придется вытаскивать тебя отсюда ». Он взглянул на дверь еще раз, когда его эмоции проникли сквозь меня. «Нам нужно выбраться отсюда и побыстрее».
  
  "И что потом?" Мне потребовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах. Особой боли не было, но я почувствовал привкус… страха.
  
  "Прийти." Он указал мне на дверь, все еще держа руку на рукояти меча. Он взломал плиту и выглянул наружу, слишком быстро, чтобы я мог воспользоваться тем, что он повернулся ко мне спиной. "Ясно." Его глаза встретились с моими. «Я хочу верить, что ты знаешь, что я говорю тебе правду, но я не дурак. Я знаю, что вы, вероятно, вооружены, и знаю, что вы можете это использовать. Итак, я хочу, чтобы вы держали руки так, чтобы я мог их видеть. Я не хочу причинять вам вреда, но я выведу вас из строя, если для этого потребуется вытащить вас из этого места в безопасное место ».
  
  Угрозы не совсем помогли мне почувствовать себя в безопасности, но он был напуган.
  
  Он был напуган. Я знал это, когда он отошел в сторону, и понял, что он хотел, чтобы я был перед ним. Моя рука дернулась, чтобы достать кинжал. Чего он боялся? Попадаться?
  
  «Ладди и Брайант ждут нас в конюшне. Готовят лошадей.
  
  Я кивнул и вышел в коридор, когда дверь в другом конце зала открылась.
  
  Киран вышел, когда холодный воздух витал в коридоре. Без плаща я бы далеко не ушел. Разве Филипс этого не понимал? Или это было неактуально? Киран остановился, приподняв брови. «Что ты здесь делаешь?»
  
  Прежде чем я смог ответить, я услышал, как Филлипс обнажил свой меч. Мое сердце начало колотиться.
  
  «Что ты здесь делаешь?» - потребовал ответа Филлипс. «Еще не время уезжать».
  
  Он двинулся вперед. «Я шла в свою комнату». Его взгляд вернулся ко мне. Я не думал, что он понял, что Филлипс приготовил свой меч. «И вы не ответили на мой вопрос».
  
  Филлипс был позади меня, и я знал, что должен быть осторожен. Он может захотеть сохранить меня в живых, но я был бы так же эффективен, как сообщение, если бы я был мертв. Он получит меч в мою спину, прежде чем я смогу схватить свой кинжал.
  
  Я молча смотрел на Кирана, надеясь, боги, что он видел то, что я не мог сказать.
  
  Он выступил вперед, его рука небрежно потянулась к мечу на боку. "Что тут происходит?"
  
  Филипс схватил меня за руку и оттащил назад. Он был быстр, когда он выставил свой меч вперед. Киран тоже. Он отразил удар, но смертельное острие лезвия только сбило с курса. Вместо того, чтобы проникнуть в грудь, он врезался в живот и ногу. Я закричал, когда Киран посмотрел на себя -
  
  Звук, который исходил от Кирана, когда он спотыкался, поднял каждый волосок на моем теле. Я замерз. Это началось с низкого грохота, который даже отдаленно не походил на звук, который должен издавать смертный. Я слышал это раньше - в ту ночь, когда в саду королевы убили Райлана. Descenter издал тот же звук.
  
  Грохот усилился, превратившись в глубокое рычание, от которого у меня перехватило дыхание. Когда он поднял голову, мое сердце почти остановилось.
  
  Его бледно-голубые глаза ...
  
  Они переливались радужным светом в тусклом свете.
  
  «Тебе действительно не следовало этого делать». Голос, который исходил из него, был искаженным и совершенно неправильным, как будто его горло было забито гравием. "Вообще."
  
  Киран отбросил свой меч в сторону, и он с грохотом отлетел от деревянных половиц. Я не мог понять, почему он бросил свое оружие, но потом понял почему.
  
  Он изменился .
  
  Его кожа казалась тонкой и потемневшей. Его челюсть выскочила, удлиняясь вместе с носом. Кости потрескались и изменились, и на каждом сантиметре кожи, которую я мог видеть, выросла рыжая шерсть. Туника, которую он носил, раскололась на груди. Его штаны порвались, а колени согнулись. Он рванулся вперед, пальцы росли, когти заменяли ногти. Уши удлинились, когда он открыл рот в холодном яростном рычании. Клыки выбили из его челюсти, когда его руки - его лапы - упали на пол.
  
  Прошло несколько секунд - всего несколько секунд - и человека больше не было перед нами. Огромное существо стояло на четвереньках, почти такого же роста, как Филлипс, в массивной массе мускулов и гладкой шерсти. То, что я видел, было невозможным, то, что я видел, было чем-то вымершим на протяжении веков , убитым во время Войны двух королей.
  
  Но я знал, что такое Киран.
  
  О, боги мои.
  
  Киран был волком .
  
  "Запустить!" - крикнул Филлипс, хватая меня за руку.
  
  Мне не нужно было повторять дважды.
  
  Филлипс был совершенно неправ насчет Хоука, но не в том, что касалось Кирана. Было очевидно, что с ним было что-то невероятно не то .
  
  Когти Кирана царапнули по дереву, когда он наклонился к нам, заметая и едва не задевая плащ Филипса. Я бежал быстрее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я оглянулся через плечо, когда Филипс распахнул дверь. Каждый внутренний инстинкт кричал мне, чтобы я не делал этого, но я не мог остановиться. Я посмотрел .
  
  Волк подпрыгнул, извиваясь в воздухе. Он приземлился на стену . Когти впились в камень, а затем он бросился прочь, приземлившись на полпути в зале.
  
  "Идти!" Филипс затащил меня на лестницу перед собой.
  
  Пространство было темным, и путь указывал лишь слабый свет. Мои ботинки соскользнули по камню. Я ухватился за перила и вылетел на площадку, чуть не упав. Но я не остановился.
  
  Мы прорвались через последнюю ступеньку лестницы и выскочили за дверь, мой мозг наконец извергнул что-то полезное, напомнив мне, что у меня есть оружие. Гелиотроп. Он мог убить волка, если его ударили в сердце или голову, как у Крейвена.
  
  Мои ноги отрывались от мерзлой земли, когда я выдергивал кинжал.
  
  «Конюшни». Филлипс побежал, его плащ вздыбился позади него, как волны черной воды.
  
  Хоук.
  
  Киран что-то сделал с Хоуком? Мое сердце дрогнуло -
  
  Вой сверху разрушил раннюю утреннюю тишину, вздернув мою голову, когда волк перебрался через перила.
  
  Он приземлился на землю позади нас, издав еще один мучительный вой.
  
  Я услышал ответ из леса или из крепости. Рев, от которого меня охватил холодный ужас.
  
  Их было больше одного.
  
  « Боги ». Я ахнула, толкаясь сильнее, чем когда-либо раньше. У меня не было возможности уехать отсюда без Хоука, но мне нужно было уйти от этого как можно дальше. Это было все, на чем я мог сосредоточиться, потому что если бы я замедлился хотя бы на полсекунды, он был бы на мне.
  
  Мы завернули за угол, Филлипс поскользнулся, но восстановил равновесие, когда мы бросились к конюшне, не видя ни одного охранника, и это было неправильно. В это время должна быть охрана.
  
  Я видел Ладди и другого охранника.
  
  «Закрой двери!» - крикнул Филипс, когда мы ворвались в конюшню, напугав оседланных лошадей. «Закрой эти проклятые двери!»
  
  Двое мужчин повернулись, когда я резко остановился. Я понял, как только они увидели волка.
  
  «Черт возьми», - прошептал Брайант, кровь текла с его лица.
  
  Киран нас догонял.
  
  Я бросился вперед к одной стороне дверей, когда Ладди и Брайант очнулись от шока. Взявшись за одну сторону вместе с Ладди, мы закрыли ее за секунду до того, как Брайант и Филлипс сомкнулись.
  
  «Запрети это!» - крикнул Ладди, и двое других повернулись, хватаясь за тяжелую деревянную опору. Они обрушили его, и дерево со стоном встало на место.
  
  Задыхаясь, я попятился - я продолжал пятиться, пока не наткнулся на один из столбов. Рукоять кинжала прижалась к моей ладони. Я посмотрел на нее, на волчью кость -
  
  Я подпрыгнула, когда большие двойные двери задрожали, когда в них врезался волк.
  
  «Это то, что я думаю?» кто-то спросил. Думаю, это был Брайант. «Волк?»
  
  «Если вы не знаете другого крупного волкоподобного существа, тогда да». Филипс повернулся, когда Киран снова ударил дверь, тряся деревянную плиту. «Эта дверь долго не протянет. Есть ли другой выход? »
  
  «Есть черный ход». Ладди вышел вперед. «Но лошади не пройдут через это».
  
  «К черту лошадей». Брайант поднял свой меч. «В первую очередь мы выберемся отсюда».
  
  «Вы все видели Хоука? Его вызвали посреди ночи, - сказал я им. На меня остановились три пары глаз, и мне было все равно, что они думают. "Кто-нибудь из вас видел его?"
  
  Деревянная доска раскололась, когда ее проткнула покрытая мехом рука с когтями. Киран схватил кусок дерева и вырвал его.
  
  "Нам нужно идти." Филипс начал за меня.
  
  Я отошел с его пути. «Я не уйду, пока не найду Хоука…»
  
  «Вы только что видели то, что видел я?» - потребовал ответа Филлипс, его ноздри раздулись. «Вы сказали мне, что поняли то, что я вам говорил. Хоук - один из них ».
  
  «Хоук не волк, - возразил я. «Он не является частью этого ». Я указал на дверь, когда волк вытащил еще одну секцию. «Вы были правы насчет Кирана, но не Хоука. Кто-нибудь из вас его видел?
  
  "У меня есть."
  
  Моя голова дернулась на звук голоса. В тени стоял мужчина, и что-то… что-то внутри меня сжалось.
  
  Он вышел на свет. Лохматые каштановые волосы. След от бороды. Бледные, зимние голубые глаза. Меня охватила вспышка чистой, неподдельной ярости.
  
  Это был он.
  
  Человек, убивший Райлана, был здесь, и он улыбнулся. «Сказал, что увижу тебя снова».
  
  Мой взгляд скользнул по нему, и мои брови поднялись, когда трое стражников направили на него свои мечи. «Кажется, тебе не хватает руки . Хотел бы я это сделать ».
  
  Он поднял левую руку, которая заканчивалась культей чуть выше его запястья. "Я управляю." Эти жуткие бледные глаза метнулись ко мне, когда позади нас стихли звуки Кирана. Я мог только надеяться, что это повысит наши шансы на выход из этой ситуации в нашу пользу. «Помнишь мое обещание?»
  
  «Купайся в моей крови. Наслаждайся моими внутренностями, - сказал я. «Я не забыл».
  
  «Хорошо», - прорычал он, делая шаг вперед. «Потому что я собираюсь выполнить это обещание».
  
  "Отойди!" - потребовал ответа Филлипс.
  
  «Он волк, - предупредил я, теперь зная, что в замке было как минимум трое.
  
  «Умная девочка», - сказал мужчина.
  
  Филлипс стоял на своем. «Меня не волнует, что ты за нечестивое существо, ты сделаешь еще один шаг, и он будет твоим последним».
  
  «Нечестивый?» Он запрокинул голову и засмеялся, подняв руки по бокам. «Мы созданы по образу богов. Это не мы безбожники ».
  
  «Все, что тебе нужно сказать себе, чтобы почувствовать себя лучше», - ответил я, крепче сжимая кинжал. «Голова или сердце, верно, Филлипс?»
  
  "Да." Филлипс опустил подбородок. "Либо ..."
  
  Позади нас плита раскололась, когда двери сорвались с петель и ударились о стенки сарая. Лошади встали на дыбы, но привязаны, им некуда было идти. Я повернулась в сторону, не отрывая кинжала от волка, пока смотрела, ожидая увидеть, как Киран рвет по соломе.
  
  То, что я увидел, почти поставило меня на колени.
  
  "Хоук!" Я закричал, слишком обрадованный, чтобы смущаться из-за своего голоса, когда я двинулся к нему. «Слава богам, ты в порядке».
  
  «Держись от него подальше». Филипс схватил меня за руку.
  
  Я попытался освободиться от Филипса, когда увидел, что Хоук что-то нес в руке. Он выглядел как изогнутый лук, но был прикреплен к какой-то рукоятке, а болт уже был заткнут, каким-то образом удерживался на месте. Что бы ни. Это сработает. "Убей его!" - крикнула я, выскальзывая из Филипса. "Он был тем ..."
  
  Позади него появилась огромная фигура, такая огромная, что почти достигла груди Хоука. Киран подкрался к нему. Мое сердцебиение остановилось. «Хоук, позади тебя!» Я закричал.
  
  Филипс схватил меня за талию и потащил назад, когда Хоук поднял странный лук. Киран был почти на нем, и я не заметил ни одного кровавого камня на луке. Это не убьет его.
  
  Взгляд Хоука встретился с моим. "Все нормально."
  
  Без всякого предупреждения Филипса оторвали от меня. Я упал вперед, приземлившись на колени. Моя коса скользнула через плечо, когда я оглянулся, почти ожидая увидеть волка с Филлипсом в его руках.
  
  Волк из Сада Королевы не двинулся с места, но Филлипс ...
  
  Филипс опирался на шест, меч лежал на соломе. Ждать. Он наклонился, потому что его ноги даже не касались земли, и что-то темное капало на солому. Я посмотрел вверх.
  
  Я даже не могла кричать, так как у меня заболел живот. Хоук выстрелил из лука. Я даже не видел, чтобы он это делал, но он видел. Болт прошел через рот Филлипса и через столб, прижав его к ней.
  
  Вздрогнув, я услышал крик Ладди. Я оторвал взгляд от Филипса и снова повернулся к Хоуку.
  
  В волчьей форме Киран прошел прямо мимо него, склонив большую голову к соломе, пока он нюхал воздух. Ладди бросился на него, но он потерял равновесие и упал вперед.
  
  Я вздохнул, но давление вернуло его обратно.
  
  Ладди не споткнулся.
  
  Черный болт попал ему в спину. Из-за одной из лошадей вышел охранник, который накануне встретил нас у двери. Делано. У него тоже были эти бледные глаза. Глаза, которые я теперь знал, принадлежали волку. Он опустил лук.
  
  Брайант убежал.
  
  Обернувшись, он побежал, но далеко не ушел. Киран присел и взлетел. Такой же гладкий и быстрый, как любая стрела, и такой же точный. Он приземлился Брайанту на спину, прижав его к соломе. Охранник даже не успел закричать. Волк оскалил зубы и сделал выпад -
  
  Я отвернула голову от влажного хлопка, эхом разнесшегося по сараю.
  
  Затем наступила тишина.
  
  Я видел, как человек, убивший Райлана, шагнул вперед, его длинные ноги были расслаблены и расслаблены. Он ухмыльнулся мне. «Я так рад, что я здесь, чтобы засвидетельствовать этот момент».
  
  - Заткнись, Джерико, - ровным тоном ответил Хоук.
  
  Я медленно посмотрел на Хоука. Он стоял там, где остановился, ветер поднимал и отбрасывал темные пряди волос с его поразительного лица. Он выглядел так же, как когда вышел из комнаты посреди ночи, как и несколько часов назад, когда он поцеловал меня, прикоснулся ко мне и держал в своих объятиях.
  
  Но он стоял рядом с окровавленным волком.
  
  "Хоук?" - прошептала я, хватаясь свободной рукой за влажную солому подо мной.
  
  Он уставился на меня, и мой дар ожил. Невидимая веревка протянулась, образуя соединение, и я почувствовал… Я ничего не почувствовал от него. Нет боли. Никакой печали. Ничего .
  
  Я отстранилась, моя грудь поднималась и опускалась. Что-то не так с моим подарком. Только Вознесенным не хватало эмоций. Не смертные. Только не Хоук. Но это было похоже на то, что соединение врезалось в кирпичную стену толщиной с холм.
  
  Столь же грозный, как стена, которую я построил вокруг себя, когда пытался держать свой дар запертым внутри. Он ... он меня блокировал ? Было ли это вообще возможно?
  
  «Пожалуйста, скажите мне, что я могу убить ее», - сказал Джерико. «Я точно знаю, какие кусочки хочу разрезать и отправить обратно».
  
  «Прикоснись к ней, и на этот раз ты потеряешь больше руки». Холодность в тоне Хоука заморозила меня до глубины души. «Она нам нужна». Его взгляд не покидал меня. "В живых."
  
  
  
  
  
  Глава 35
  
  00001.jpg
  
  
  
  
  
  Стоя на коленях, я смотрела на Хоука, слыша его слова и видя, что происходит, но это было похоже на то, что мой мозг не мог обработать ничего из этого.
  
  Или мой мозг обрабатывал это, а мое сердце… мое сердце отрицало это.
  
  Она нам нужна.
  
  В живых.
  
  Мы.
  
  - Ты не веселье, - пробормотал Джерико. «Я уже говорил тебе об этом раньше?»
  
  «Время или дюжина», - ответил Хоук, и я вздрогнул. Все мое тело вздрогнуло. Его челюсти сжались, и он отвернулся, осматривая сарай. «Этот беспорядок нужно навести порядок».
  
  Рядом с ним встряхнулся волк, очень как собака, выскользнувшая из-под дождя. А потом он поднялся на задние лапы и двинулся, свернувшись внутрь, обнажая кожу, которая становилась толстой. Ноги выпрямились, а пальцы вернулись к своим нормальным размерам. Челюсть снова встала на место. Рубашка где-то потерялась, Киран стоял в разорванных штанах, рана в животе от меча Филипса не более чем розовая отметина.
  
  Я сел.
  
  Киран повернул шею слева направо, сломав ее. «Это не единственный беспорядок, который нужно убирать».
  
  Когда он посмотрел на меня, на подбородке Хоука напрягся мускул. «Нам с тобой нужно поговорить».
  
  "Разговаривать?" У меня вырвался смех, и это прозвучало совершенно неправильно.
  
  «Я уверен, что у вас много вопросов», - ответил он, и я услышал оттенок дразнящего тона, который был мне знаком.
  
  Это заставило меня снова вздрогнуть. «Где… где двое других охранников?»
  
  «Мертвый», - ответил он без малейшего колебания, кладя лук на плечо. «Это была досадная необходимость».
  
  «Я хорошо разбираюсь в том, что делаю».
  
  "И что это?"
  
  «Убийство».
  
  Я без сомнения знал, что, когда он вышел из комнаты, именно это он и сделал. В моих ушах зашумело, когда я узнал, что во дворе позади него собираются другие, их тела все еще освещены фильтрованным утренним солнцем.
  
  Он шагнул ко мне. "Давайте-"
  
  "Нет." Я вскочил на ноги, на удивление устойчиво. «Расскажи мне, что здесь происходит».
  
  Хоук остановился. Когда он заговорил, его голос стал чуть мягче. «Вы знаете, что здесь происходит».
  
  Следующий вдох, который я сделал, обжег мне горло и легкие, потому что я понял, что это так. О боги, я знал, что здесь происходит. Жужжание усилилось, когда я увидела, что Элайджа стоит снаружи, скрестив руки на груди. Я видел, как Магда, одной рукой прижимая к себе шишку, уставилась в сарай, ее лицо выражало… сочувствие и жалость .
  
  Вы заслуживаете гораздо большего, чем то, что вас ждет.
  
  Это то, что он сказал мне вчера вечером. А я, глупый, наивный, подумал, что он имел в виду мое Вознесение. Нет, он имел в виду это .
  
  Магда повернулась, пройдя мимо Элайджи, возвращаясь в замок.
  
  «Филлипс был прав», - сказал я дрожащим голосом, когда я сказал это, поскольку я дал жизнь тому, что я уже знал.
  
  "Он был?" - спросил Хоук, передавая странный лук одному из мужчин, появившихся позади него.
  
  «Я действительно верю, что Филлипс начал во всем разбираться», - ответил Киран, глядя на свой живот. Слабые розовые отметины уже исчезли. «Они выходили из комнаты, когда я подошел проверить ее. Однако она, похоже, не поверила тому, что он ей сказал.
  
  Я не знал.
  
  Я совсем не поверил Филипсу, потому что верил Хоуку. Я доверял ему - доверял ему свою жизнь и…
  
  В груди внезапно возникла боль, такая как будто кто-то проткнул меня кинжалом. Я посмотрел вниз, потому что это казалось слишком реальным, но не было ни лезвия, ни кровавой раны, которая равнялась бы агонии, пронизывающей меня. Когда я поднял глаза, на челюсти Хоука напрягся мускул.
  
  «Что ж, он больше не собирается ничего выяснять». Джерико схватился за болт, вырвав его. Филлипс резко упал. Иерихон толкнул охранника ботинком. "Это уж точно."
  
  Я снова повернулся к Хоуку, чувствуя, как будто земля подо мной раскалывается и шевелится.
  
  «Ты спустившийся».
  
  «Спускающийся?» Илия глубоко рассмеялся, заставив меня вздрогнуть.
  
  Киран улыбнулся.
  
  «А здесь я сказал, что ты умный, - сказал Джерико.
  
  Я проигнорировал их. «Вы работаете против Вознесенных».
  
  Хоук кивнул.
  
  В моей груди образовалась еще одна трещина. «Ты ... ты знал это ... то, что убило Райлана?»
  
  "Вещь?" - фыркнул Иерихон. «Я оскорблен».
  
  Хоук ничего не сказал.
  
  «Это похоже на вашу проблему, а не на мою». Я полностью столкнулся с Хоуком. «Я думал, что волки вымерли».
  
  Хоук небрежно пожал плечами. «Есть много вещей, которые вы считали правдой, но это не так. Однако, хотя волки не вымерли, их осталось немного ».
  
  «Вы знали, что он убил Райлана?» Я закричал.
  
  «Я думал, что могу ускорить это и схватить тебя, но мы знаем, чем это закончилось», - вмешался Иерихон.
  
  Моя голова повернулась в сторону Иерихона. «Да, я хорошо помню, как это обернулось для тебя».
  
  Его верхняя губа скривилась, когда от предупреждающего рычания по коже пробежали мурашки.
  
  «Я знал, что он собирается создать лазейку», - ответил Хоук, переводя на него мой взгляд.
  
  «Для тебя ... стать моей личной Королевской гвардией?»
  
  «Мне нужно было подобраться к тебе поближе».
  
  Я судорожно вздохнул, когда мое сердце, казалось, разорвалось. «Что ж, вам это удалось, не так ли?»
  
  Мускул на его челюсти снова напрягся. «О чем вы думаете ... вы не могли бы быть дальше от истины».
  
  «Ты понятия не имеешь, о чем я думаю», - парировала я, болезненно сжимая в руке кинжал. «И все это было… что? Трюк? Тебя послали сюда, чтобы подобраться ко мне?
  
  Киран приподнял брови. "Отправлено-"
  
  Хоук успокоил его взглядом, и Киран закатил глаза.
  
  Я знал, что он собирался сказать. «Тебя послал Темный».
  
  «Я приехал в Масадонию с одной целью, - ответил Хоук. «И это были ты».
  
  Я вздрогнул. "Как? Почему?"
  
  «Вы будете удивлены, сколько из ваших близких поддерживает Атлантию, желающих восстановить королевство. Многие, кто проложил мне путь ».
  
  «Командир Янсен?» Я подозревал.
  
  «Она умна, - сказал Хоук. «Как я уже сказал вам все».
  
  Мои глаза горели, горло горло и грудь. «Вы вообще работали в столице?» Затем что-то ударило меня, когда мой взгляд метнулся к Кирану. «Ночь в…» Я не могла заставить себя сказать « Красная Жемчужина ».
  
  «Ты знал, кто я с самого начала».
  
  «Я наблюдал за тобой, пока ты смотрел на меня», - мягко сказал он. "Еще дольше."
  
  Этот удар чуть не убил меня. Как будто моя грудь раскололась. Я начал отворачиваться, но увидел Джерико, который создал пространство для Хоука, чтобы получить более личный, интимный доступ ко мне.
  
  Он встал на место с такой дрожью, что я чуть не уронил кинжал. «Ты ... ты планировал это какое-то время».
  
  « Очень долго».
  
  «Ханнес». Мой голос был хриплым и хриплым. "Он не умер от сердечного недуга, не так ли?"
  
  «Я действительно верю, что его сердце сдалось ему», - ответил Хоук. «Яд, который он пил в свой эль той ночью в« Красной жемчужине », несомненно, имел к этому какое-то отношение».
  
  Жужжание было почти слишком сильным. «Некая женщина помогла ему выпить? Тот самый, что отправил меня наверх?
  
  Хоук не ответил. Делано, с другой стороны, сказал: «Я чувствую, что мне здесь не хватает жизненно важных вещей».
  
  «Я расскажу вам позже», - прокомментировал Киран.
  
  Меня трясло. Я это чувствовал. Точно так же, как я чувствовал, как стены сарая надвигаются на меня. Я был так невероятно наивен. "Виктер?"
  
  Хоук покачал головой.
  
  «Не лги мне!» Я закричал. «Вы знали, что Ритуал подвергнется нападению? Вот почему ты исчез? Почему тебя не было, когда Виктера убили? »
  
  Вмятины на его щеках стали резче. «Я знаю, что вы расстроены. Я не виню тебя, но я также видел, что происходит, когда ты действительно злишься, - сказал он, шагнув ко мне и подняв руки. «Мне нужно многое сказать ...»
  
  Боль вырвалась из меня, как в ночь Ритуала, когда я повернулся к Лорду Мазину. Я не контролировал себя. Я инстинктивно отодвинулся, откинул руку и бросил кинжал.
  
  На этот раз я нацелился на его грудь.
  
  Хоук, выругавшись, отступил в сторону и выхватил кинжал из воздуха. Кто-то позади него тихонько свистнул, когда Хоук повернулся ко мне, недоверие на его лице было почти комичным. Но в глубине души я знала, что он поймает это. Все, что мне нужно, - это отвлечься, чтобы я мог нырнуть и подобрать упавший меч Филипса. Я развернулся, целясь в ублюдка, убившего Райлана. Джерико отпрыгнул, но он был недостаточно быстр. Я снова порезал его, на этот раз поперек живота.
  
  - Сука, - крикнул Джерико, зажимая оставшейся рукой кровоточащую рану.
  
  Я развернулся в тот момент, когда кто-то врезался в меня с одной стороны, а затем с другой. Моя рука была скручена. Что-то горячее ударило меня по животу, когда я попятился, используя вес своего нападающего против них. Они упали, все еще обнимая меня. Я резко повернул голову, разбив им лицо своим черепом. Раздался визг, и хватка ослабла настолько, что я вырвался. Я выхватил меч из соломы и вслепую вытащил его. Я только увидел вспышку шока в карих глазах мужчины, не намного старше меня, когда он посмотрел вниз. Я выдернул меч и развернулся, столкнувшись лицом к лицу с Хоуком.
  
  Я заколебался.
  
  Как полный идиот, я колебался, хотя знал, что он работает на Темного. Он был Спустившимся. Из-за него погибло очень много невинных людей. Ханнес. Райлан. Лорен. Дафина. Малесса - боги, он ее убил?
  
  Виктер.
  
  «Это было очень непослушно», - упрекнул Хоук, выхватывая меч из моей руки, как будто я не держался за него. «Ты такой невероятно жестокий». Он опустил подбородок и прошептал: «Это все еще меня заводит».
  
  Крик ярости вырвался из меня, когда я толкнул локтем вверх и вверх, откинув Хоуку голову назад. «Черт побери», - сказал он, кашляя - нет, смеясь. Он смеялся . «Не изменил того, что я только что сказал».
  
  Я развернулся и направился к двери, но резко остановился, когда передо мной появился Элайджа, который двигался в мгновение ока. Он отрицательно покачал головой, тихонько трясясь.
  
  Обернувшись, я увидел Кирана, который выглядел скучающим, и развернулся, увидев отверстие между шестами. Я снял-
  
  Руки схватили меня за талию, и я узнал запах где угодно. Сосна. Темная специя. Хоук . И твердый земляной пол устремился мне в лицо. Это будет больно. Плохой.
  
  Удар так и не наступил.
  
  Проворный, как кошка, Хоук повернулся и принял на себя всю тяжесть падения, но приземление все равно ошеломило меня. На мгновение я не мог пошевелиться.
  
  «Не за что», - проворчал Хоук.
  
  С визгом я ударил его ногой по голени. Его вздох боли вызвал у меня свирепую улыбку, когда я перекатился, скручиваясь, пока мой живот не закричал от протеста, но я смогла повернуться в его ослабленной хватке. Я оседлал его -
  
  Хоук улыбнулся мне, и на его правой щеке появилась ямочка. «Мне нравится, к чему все идет».
  
  Я ударил его по лицу, прямо в проклятую ямочку. Боль пронзила мои суставы, но я отдернула руку.
  
  Хоук схватил меня за запястье и дернул вниз, пока мое тело не оказалось почти на одном уровне с его. «Ты бьешь, как будто злишься на меня».
  
  Я переместился, зажал колено между его ног и прицелился в очень чувствительную область. Он ожидал движения, и мое колено ударило его по бедру.
  
  «Это нанесло бы некоторый ущерб», - сказал он мне.
  
  «Хорошо», - прорычал я.
  
  "Сейчас сейчас. Позже ты разочаруешься, если я не смогу им воспользоваться ».
  
  На мгновение я не мог поверить, что он на самом деле сказал это, но он сказал. Он был полностью уверен. «Я бы лучше вырезал это из твоего тела».
  
  «Лжец», - прошептал он.
  
  Звук, который исходил изнутри, напугал бы меня, если бы он исходил от кого-то другого. Я вскочил, вырвав его из рук. Я хотел поставить ногу ему на горло, но Хоук поймал ее и потянул. Я упал, приземлившись на бок. Боль вспыхнула, но я проигнорировал ее, когда ударил его кулаком по бокам.
  
  «Черт», - произнес Киран.
  
  «Должны ли мы вмешаться?» - обеспокоенно спросил Делано.
  
  «Нет», - усмехнувшись, ответил Элайджа. «Это лучшее, что я видел за последнее время. Кто бы мог подумать, что Дева может бросить? »
  
  «Вот почему нельзя смешивать бизнес с удовольствием», - прокомментировал Киран.
  
  "Это так?" Илия присвистнул. «Тогда мои деньги на нее».
  
  «Предатели», - выдохнул Хоук, катая меня, пока не оказался на вершине. Я попытался ударить его по лицу, но он поймал мои запястья. «Прекрати».
  
  Я попытался поднять бедра, а когда это не помогло, поднял верхнюю часть тела. Это заняло во мне все, и он просто прижал мои запястья к соломе.
  
  "Отстань от меня!"
  
  «Прекрати», - повторил он. «Поппи. Стоп-"
  
  "Ненавижу тебя!" Я закричал при звуке своего имени, в ярости высвободив одну руку. Я ударил его кулаком по лицу. "Ненавижу тебя!"
  
  Хоук поймал мою руку, толкнув ее обратно на землю, когда его окровавленные губы оттолкнулись. "Прекрати!"
  
  Я остановился.
  
  Я полностью замер, глядя на него, шок лишил меня способности говорить на несколько мгновений. Я видел его - видел его таким, каким он был на самом деле.
  
  Он был не просто Спустившимся, идущим за Темным.
  
  «Вот почему ты никогда по-настоящему не улыбался», - прошептала я.
  
  Потому что как он мог?
  
  Ему приходилось скрывать острые, острые зубы.
  
  Двое из них.
  
  Клыки.
  
  Я вспомнил, как они ощущались на моих губах, моей шее - вспомнил, насколько странно они были острыми.
  
  Боги.
  
  Теперь я понял, как он мог двигаться так быстро, почему у него, казалось, был лучший слух и зрение, чем у всех, кого я когда-либо встречал, и почему он иногда звучал так, как будто он прожил на десятилетия дольше, чем я. Вот почему он быстро прерывал поцелуй, когда я приближался к его клыкам.
  
  Я был таким слепым.
  
  Он не был смертным.
  
  Он не был волком.
  
  Хоук был атлантом.
  
  Я вздрогнул, когда что-то глубоко внутри меня засохло. «Ты монстр».
  
  Глаза Хоука вспыхнули ярким золотом, и это было необычно. Они никогда не были естественными. «Наконец-то ты видишь меня такой, какая я есть».
  
  Я сделал.
  
  Он был кошмаром, скрытым под видом сна, и я влюбился в него. Я так сильно упал.
  
  Из меня вышел бой.
  
  Быть Спустником было достаточно плохо, но атлантиец? Его люди создали существ, которые забрали у меня мою мать и отца, которые чуть не убили меня.
  
  Хоук, казалось, почувствовал это, потому что он быстро двинулся, поднимая меня на ноги. - Делано, - позвал он. "Возьми ее."
  
  Меня передали, как мешок с картошкой, а Делано держал мои руки по бокам.
  
  «Куда мне ее положить?» - спросил Делано.
  
  Грудь Хоука резко поднялась. «Где-нибудь, откуда она не может сбежать и не может причинить себе вред». Он сделал паузу. «Или причинить кому-либо вред, что более вероятно, чем первое».
  
  «Мы держим ее в плену?» кто-то потребовал. «Мы сохраняем ей жизнь? Будем ли мы кормить и укрывать это? "
  
  Это .
  
  Как будто я был монстром, тем, кто поддерживал Тёмного и мог создать Крэйвена. Этим людям ничто не могло помочь.
  
  «Она Дева», - крикнул другой. «Ей нужно умереть!»
  
  Раздался раунд соглашения, и кто-то еще сказал: «Отправьте ее обратно к их поддельным Королеве и Королю. Просто ее голова, чтобы они знали, что их ждет ».
  
  «Из крови и пепла!» - крикнул мальчик, проталкиваясь впереди группы. Это был вчерашний ребенок, который бегал из дома в дом.
  
  Мои ноги ослабли.
  
  Несколько голосов ответили: «Мы встанем!»
  
  «Никто ее не трогает». Хоук осмотрел группу во дворе, заставляя их замолчать. «Никто», - повторил он, повернувшись назад. «Никто, кроме меня».
  
  
  
  00001.jpg
  
  
  
  В тот момент, когда я увидел сырые и мрачные камеры под замком и искривленную белую массу костей, покрывающую всю длину потолка, борьба во мне вернулась. Я никак не мог позволить себе быть помещенным в какое-нибудь место, казалось, люди никогда не покидали его. Даже когда они умерли.
  
  Делано не был подготовлен.
  
  Я вырвался из его захвата и добрался до конца зала, только чтобы понять, что единственный выход - это вход. Я сражался с ним, но был загнан в угол, и с поддержкой в ​​виде другого человека, глаза которого были почти такими же золотыми, как у Хоука, меня затащили в камеру с тонким матрасом на полу, а затем заковали в кандалы, холодное железо хрустнуло. над моими запястьями.
  
  А потом я остался один.
  
  Я обернулся, не видя выхода. Зазоры в стержнях были слишком узкими, и когда я натянул цепи, крюк, к которому они были прикреплены, не сдвинулся с места.
  
  Паника поднялась, когда я отступил на шаг. Как это случилось? Как я перешел от предвкушения будущего, которое будет полностью моим, где я буду контролировать то, что я делаю и что со мной случилось, к этому? К тому, что быть скованным в клетке в окружении людей, которые хотели меня разрубить на куски?
  
  Я знал ответ.
  
  Хоук.
  
  Кусочек агонии, пронизывающий мою грудь, затмил боль в животе. Горло и глаза горели. Хоук ... он даже не был смертным. Он был атлантом, Его народ создал Крейвенов, которые стали неудержимой чумой на этой земле, тех самых существ, которые убили моих родителей и чуть не убили меня. Он поддерживал Тёмного, убившего последнюю Деву и преследовавшего меня. Хоук и волк были воплощением всего, против чего восстали боги и восстали люди. Они были причиной того, что Вознесенные были благословлены богами.
  
  Как я не видел его таким, какой он есть? Могу ли я быть таким глупым? Или он был просто настолько умен?
  
  Или смесь того и другого?
  
  Потому что Хоук был хорош. Он сказал и сделал все правильные вещи, и я так отчаянно пытался установить с кем-то реальную связь, испытать жизнь и почувствовать себя живым. Настолько отчаянно, что все, что могло служить предупреждением, даже не принималось во внимание. Он прибыл в Масадонию с одним приказом: получить доступ ко мне. Он сделал это и многое другое. Получил мою дружбу, мое доверие, мое ...
  
  Меня охватила пульсирующая, колотящаяся злость и печаль. Я хотел закричать, но звук не мог преодолеть узел эмоций в моем горле.
  
  Почему он должен был… делать то, что у него было? Все, что он сказал и сделал, было не чем иным, как умной выдумкой. Когда он сказал мне, что я храбрый и сильный. Когда он сказал, что я красивая. Его, казалось бы, целеустремленность была основана не на долге, а на приказе. И я поверил этому. Я попался на это.
  
  Что-нибудь было правдой?
  
  Его боль была.
  
  Это я знал, но откуда это? Я больше не мог быть уверен.
  
  Подняв дрожащие руки к лицу, я заправила назад волосы, выпавшие из моей косы. Но почему ему пришлось зайти так далеко? Почему он должен был проникнуть мне под кожу и в мое сердце? Я не просто ему доверял. Я отдалась ему. Все мне.
  
  И это было ложью.
  
  Он знал с самого начала, кто я, с самой первой ночи в «Красной жемчужине», и я бессознательно рассказала ему так много о себе.
  
  Подойдя к углу камеры, я села на матрас и медленно прислонилась к стене, делая медленный, размеренный вдох, когда огненная боль пронизывала мой живот. Я взглянул на свою правую руку. Костяшки пальцев были в синяках и опухли от нанесенного мной удара. Моя улыбка быстро исчезла. Я сомневался, что у Хоука есть признаки травмы. Он был атлантом.
  
  У меня скрутило живот.
  
  Часть меня не могла в это поверить. Он казался таким… смертным, но почему это должно меня удивлять? Атланты могли сойти за смертных, как и волки. Я поцеловал атланта.
  
  Я спал с атлантином.
  
  Я зажмурилась, когда по горлу поднялась желчь. Я не мог об этом думать. В моей голове эхом раздались крики. Мне нужно было сосредоточиться.
  
  Что я собирался делать?
  
  Весь этот город был полон потомков и атлантов, которые хотели моей смерти, и я очень благодарен за то, что Тони остался. Очевидно, меня держали до тех пор, пока Тёмный либо не прибыл, либо не отправил приказы. Темный убил последнюю Деву, и вот я, схваченный и готовый к встрече с ним. Мне нужно было выбраться отсюда, но выхода не было.
  
  Я поднял глаза, дрожа. Волнистые, переплетенные кости напомнили мне корни в Кровавом лесу. Они карабкались и перекрывали друг друга, грудные клетки и бедра, шипы и черепа. Любой, кто здесь содержался, мог посмотреть на это, скорее всего, как напоминание о том, что случилось с заключенными, размещенными здесь. Кто бы мог такое создать? Кто сохранил разум, глядя на это?
  
  Я не знала, сколько времени прошло, прежде чем дверь открылась и приблизились шаги. Это должны были быть часы, в зависимости от того, насколько опустошен мой желудок. Я напрягся, расслабившись лишь на мгновение, когда увидел, что это Делано.
  
  Он подошел к решетке, протянув небольшой мешочек. "Голодный?"
  
  да. Был, но не ответил.
  
  Бросив мешок, он с мягким стуком приземлился у моих ног . Я смотрел на это.
  
  «Это немного сыра и хлеба», - объяснил Делано. «Я бы принес тебе тушеное мясо, но я боялся, что ты бросишь его мне в лицо, а тушеное мясо слишком хорошо, чтобы тратить его впустую».
  
  Я посмотрел на него.
  
  «В этом нет ничего плохого. Он не отравлен или что-то в этом роде.
  
  «Почему я должен доверять всему, что вы говорите?»
  
  «Он сказал, что никто тебя не трогает». Он прислонился к решетке. «Никаких логических рассуждений, чтобы предположить, что это также повлечет за собой причинение вреда вам».
  
  Моя губа скривилась. "Зачем ждать? В конце концов, Темный убьет меня.
  
  Эти светлые глаза встретились с моими. «Если бы принц хотел твоей смерти, ты был бы уже мертв. Тебе следует есть."
  
  Принц . То, что Спустившиеся считали Кастил законным наследником, еще не подтвердило это правдой.
  
  Мой взгляд упал на мешок. Я был голоден, и мне нужна была моя сила ... и, возможно, Целитель, потому что, хотя рана перестала кровоточить, она, вероятно, могла заразиться здесь.
  
  Я осторожно двинулся, поднимая мешок. «Ты собираешься стоять там и смотреть, как я ем?»
  
  «Не хочу, чтобы ты задохнулся».
  
  У меня возникло странное желание рассмеяться, но я открыл сумку и съел сыр и хлеб. Еда осела в моем пустом желудке каменными глыбами.
  
  После этого Делано промолчал. Я тоже, и я снова стал прислоняться к стене. Некоторое время спустя дверь снова открылась, и я выглянул, хотя мне и не хотелось. Я увидел высокую, слишком узнаваемую фигуру в черном, очень похожую на того… похожего на охранника, который дразнил меня дневником мисс Уиллы Колинс. Мое сердце сжалось, как будто его сжали в кулак.
  
  Хоук остановился перед решетчатой ​​дверью, его поразительное лицо было одновременно знакомым и незнакомым.
  
  - Уходи, - скомандовал Хоук, и Делано колебался всего мгновение, прежде чем коротко кивнул и ушел. Потом были только мы, разделенные решеткой.
  
  «Поппи», - вздохнул Хоук, и я вздрогнула. «Что мне с тобой делать?»
  
  
  
  
  
  Глава 36
  
  00015.jpg
  
  
  
  
  
  Как будто он еще не знал.
  
  «Не называй меня так». Когда я поднялся на ноги, цепи лязгнули о каменный пол, пока я не обращал внимания на нежное натяжение кожи вокруг моей раны. Мне было больно стоять, но я бы не позволил ему это увидеть.
  
  «Но я думал, тебе понравилось, когда мне понравилось».
  
  «Вы ошиблись», - ответил я, и он ухмыльнулся. "Чего ты хочешь?"
  
  Его голова наклонилась, и прошло мгновение. «Больше, чем вы могли когда-либо предположить».
  
  Я понятия не имел, что он имел в виду, и мне было все равно. Нисколько. «Ты здесь, чтобы убить меня?»
  
  «Зачем мне это делать?» он спросил.
  
  Подняв руки, я тряхнул цепями. «Ты приковал меня цепью».
  
  "Я делаю."
  
  Фьюри взорвал меня своим беспечным ответом. «Все снаружи хотят, чтобы я умер».
  
  "Это правда."
  
  «А ты атлантиец», - выплюнул я. «Это то, что вы делаете. Вы убиваете. Вы уничтожаете. Ты ругаешься ».
  
  Он фыркнул. «Ирония исходит от того, кто всю свою жизнь был окружен Вознесенными».
  
  «Они не убивают невинных людей и не превращают людей в монстров…»
  
  «Нет», - перебил он меня. «Они просто заставляют молодых женщин, которые заставляют их чувствовать себя неполноценными, обнажать свою кожу тростью, и только боги знают, что еще им. Да, принцесса, они действительно достойные примеры всего хорошего и правильного в этом мире ».
  
  Я резко вдохнула, и мои губы приоткрылись. Нет, я вздрогнул. Ни за что.
  
  «Вы думали, я не узнаю, какие уроки были у герцога ? Я же сказал тебе, что буду.
  
  Я отступил на шаг, унижение от того, что он узнал правду, прожигало меня сильнее, чем любые удары герцога.
  
  «Он использовал трость, отрезанную от дерева в Кровавом лесу, и заставил вас частично раздеться». Он схватился за решетку, когда мое сердце с грохотом стукнуло по ребрам. «И он сказал вам, что вы это заслужили. Что это было для твоего же блага. Но на самом деле все, что он сделал, это утолил его болезненную потребность причинять боль ».
  
  "Как?" Я прошептал.
  
  Одна сторона его губ скривилась. «Я могу быть очень убедительным».
  
  Я отвернулся и внезапно перед своим мысленным взором увидел герцога с вытянутыми руками и тростью, проткнутой ему в сердце. Меня потрясла дрожь, когда я снова посмотрел на Хоука. «Ты убил его».
  
  Тогда Хоук улыбнулся, и такой улыбки я никогда раньше от него не видел. На этот раз он не был скрытным. Даже с того места, где я стоял, я мог видеть намек на клык. Меня снова охватила дрожь.
  
  «Я сделал», - ответил он. «И мне никогда не нравилось смотреть, как жизнь утекает из чьих-то глаз, больше, чем когда я смотрел, как умирает герцог.
  
  Я смотрел.
  
  «Он предвидел это, и поверьте мне, когда я говорю, что его очень медленная и очень болезненная смерть не имела ничего общего с тем, что он был Вознесенным. В конце концов, я бы добрался до Господа », - добавил он. «Но вы сами позаботились об этом больном ублюдке».
  
  Я не… Я не знал, что об этом думать. Он убил герцога, и он убил бы Господа, потому что ...
  
  Избавившись от этих мыслей, я покачал головой. Я не мог понять, почему он чувствовал побуждение сделать то, что он сделал, учитывая, где мы сейчас находимся. Мне не нужно было понимать. По крайней мере, так я себе сказал. Это не имело значения. То же самое и с глубокой, скрытой частью меня, которая была взволнована, узнав, что то, что он сделал со мной, могло сыграть роль в окончательной кончине герцога.
  
  «Только потому, что герцог и Господь были ужасными и злыми, это не делает тебя лучше», - сказал я ему. «Это не делает всех Вознесенных виновными».
  
  «Ты абсолютно ничего не знаешь, Поппи».
  
  Мои руки сжались в кулаки, пока я подавляла желание закричать, но затем он отпер дверь. Каждый мускул во мне напрягся.
  
  Я посмотрел на него, когда он вошел в камеру. Мне хотелось иметь какое-то оружие, хотя я знал, что даже если бы я был вооружен до зубов, я мало что мог бы сделать. Он был быстрее, сильнее и мог схватить меня одним движением руки.
  
  Но я бы свалил в бой.
  
  «Нам с тобой нужно поговорить», - сказал он, закрывая за собой дверь.
  
  «Нет, мы этого не делаем».
  
  «Ну, у тебя действительно нет выбора, не так ли?» Его взгляд упал на наручники на моих запястьях. Он сделал шаг ко мне и остановился. Его ноздри раздулись, а зрачки расширились. «Ты ранен».
  
  Моя кровь. Он почуял мою кровь. Во рту пересохло, я отступил. "Я в порядке."
  
  «Нет, это не так». Его взгляд скользнул по мне, остановившись на моем животе. «У тебя кровотечение».
  
  «Едва ли», - сказал я ему.
  
  В мгновение ока он оказался прямо передо мной. Задыхаясь, я споткнулся о стену. Как он раньше скрывал такую ​​скорость? Он потянулся к краю моей туники, и паника взорвалась.
  
  «Не трогай меня!» Я отошел от него, поморщившись, когда боль пронзила мой бок. Он напрягся, глядя на меня сверху вниз, когда мое сердце билось по ребрам. "Не надо".
  
  Он приподнял бровь. «У тебя не было проблем с тем, что я прикоснулся к тебе вчера вечером».
  
  Жар окутал мою кожу, когда мои губы сжались в рычании. "Это была ошибка."
  
  "Это было?"
  
  «Да», - прошипела я. «Я бы хотел, чтобы этого никогда не было».
  
  Боги, это была правда. Я ничего не хотел, кроме как забыть, как то, что мы сделали, казалось прекрасным и меняющим жизнь, как это было невероятно правильным.
  
  Я был дурак.
  
  Его челюсть напряглась, и прошло долгое мгновение. «Как бы то ни было, вы все еще ранены, принцесса, и вы позволите мне взглянуть на это».
  
  Тяжело дыша, я приподнял подбородок. "А если я этого не сделаю?"
  
  Его смех напомнил мне прежний, но теперь он был окрашен в холодное веселье. «Как будто ты мог остановить меня», - мягко сказал он, и правда того, что он сказал, была душераздирающей. «Вы можете позволить мне помочь вам или…»
  
  В пальцах у меня покалывало от того, как сильно я сжала руки в кулаки. «Или ты заставишь меня?»
  
  Хоук ничего не сказал.
  
  В моей груди начался ожог, когда я посмотрела на него, ненавидя его, ненавидя себя за то, что я пообещал, что никогда больше не буду чувствовать.
  
  Беспомощный.
  
  Я мог отказаться и сделать это очень трудным, но что толку от этого в конце? Он одолеет меня, и все, что я добьюсь, - это еще больше травм. Я был достаточно разъярен, чтобы сделать именно это, но я не был дураком.
  
  Отведя взгляд, я выдохнул из легких. «Почему тебя вообще волнует, истечу ли я кровью?»
  
  «Как вы думаете, почему я хочу, чтобы вы умерли? Если бы я это сделал, почему бы мне не согласиться на то, что требовали извне? » - спросил он, и я кивнула ему. «Ты мне мертвый не годен».
  
  «Итак, я твой заложник, пока Темный не доберется сюда? Вы все планируете использовать меня против короля и королевы ».
  
  - Умная девочка, - пробормотал он. «Ты любимая дева королевы».
  
  Я не знал почему, и я не хотел этого, но осознание того, что он хотел залечить мою рану только потому, что он планировал использовать меня, глубоко ужалило.
  
  «Вы позволите мне проверить вас сейчас?»
  
  Я не ответил ему, потому что то, что он сказал, на самом деле не было вопросом. Выбора не было. Казалось, он был удовлетворен тем, что я понял, потому что он потянулся ко мне, и на этот раз мое тело напряглось, но я не двинулся с места.
  
  Руки Хоука обвились вокруг подола темной туники. Он приподнял ткань, и я прикусила внутреннюю сторону щеки, когда его костяшки пальцев коснулись моей нижней части живота и бедра. Неужели он это сделал специально? Я смотрела на его блестящие темные волны, пока он медленно поднимал рубашку. Он остановился чуть ниже моей груди, обнажив то, что могло оставить еще один шрам.
  
  Если бы я прожил так долго.
  
  Потому что после того, как я выполнил свою задачу, я сомневался, что меня отпустят. Это не имело смысла.
  
  Хоук слишком долго смотрел на меня, на кровавый, просачивающийся порез. Мой пульс участился, и я слишком легко мог вспомнить, как его зубы - нет, его клыки - касались моей кожи. Я вздрогнул. Было ли это отвращение? Страх? Остаточное нежелательное ощущение, вызванное воспоминанием? Может быть, все они. Не имел представления.
  
  «Боги», - сказал он гортанным голосом, когда густые ресницы приподнялись, и его взгляд встретился с моим. Его скулы казались острее, когда под ними расцветали тени. «Тебя могли выпотрошить».
  
  «Ты всегда был таким наблюдательным».
  
  Он проигнорировал этот комментарий, глядя на меня сверху вниз, как будто я была не более чем глупой девушкой. «Почему ты ничего не сказал? Это могло заразиться ».
  
  Мне требовалось все, чтобы держать руки по бокам. «Ну, на самом деле времени было не так много, учитывая, что ты был занят предательством меня».
  
  Его глаза сузились. «Это не оправдание».
  
  Я хрипло рассмеялся и подумал, не поднялась ли у меня температура. "Конечно, нет. Глупо, что я не понимал, что человеку, который приложил руку к убийству людей, которые мне небезразличны, который предал меня и строил планы с тем, кто помог убить мою семью, чтобы использовать меня для каких-то гнусных средств, позаботится о том, чтобы я был ранен ».
  
  Эти янтарные глаза загорелись, наполнившись золотым огнем. Его черты стали суровыми, и по моей коже выступили мурашки по коже. Лед ударил по моим венам при медленном напоминании о том, что он не такой, как я всегда предполагала. Смертный. Я отказывался отступать, хотя и хотел бежать.
  
  «Всегда такой храбрый», - пробормотал он. Он отпустил мою рубашку и отвернулся, окликнув Делано, который, очевидно, не зашел слишком далеко, потому что он был перед камерой в считанные секунды.
  
  Я прислонился к стене и молчал, пока Хоук ждал, пока Делано вернется с запрошенными предметами. Тот факт, что он так долго держался спиной ко мне, сказал все, что мне нужно было знать о том, рассматривал ли он меня как угрозу.
  
  Появился Делано с корзиной, и это заставило меня задуматься, почему такие вещи хранятся под рукой. Мой взгляд скользнул по камере. Занимались ли они охраной здоровья своих заключенных? А еще лучше, не здесь ли оказались все Вознесенные и Господь из крепости?
  
  Когда Хоук встретился со мной, мы снова остались одни. "Почему ты не лжешь?" Он оглядел камеру, его взгляд остановился на изношенном матрасе, как будто он только что понял, что кровати нет. Его плечи напряглись. «Почему бы тебе не лечь?»
  
  «Я в порядке, спасибо».
  
  Нетерпение проявилось прямо под поверхностью, когда он подошел ко мне с корзиной в руке. «Вы бы предпочли, чтобы я встал на колени?»
  
  Ужасная острая, как бритва, улыбка появилась на моих губах, когда я начал соглашаться ...
  
  «Я не против». Его взгляд упал, когда он прикусил нижнюю губу. «Это поставит меня на идеальную высоту для того, что, как я знаю, вам понравится. В конце концов, я всегда жажду медовой росы ».
  
  От шока воздух вылетел из моих легких, но гнев быстро ворвался в него. Я оторвалась от стены и поспешила к койке. Я сел медленнее, чем встал, и бросил на него ледяной взгляд. «Ты отвратителен».
  
  Тихонько посмеиваясь, он подошел к койке и опустился на колени. "Если ты так говоришь."
  
  «Я это знаю».
  
  Когда он поставил корзину на пол, появилась полуулыбка. Беглый взгляд показал, что там были бинты и крошечные баночки. Ничего такого, что можно было бы превратить в неэффективное оружие. Он жестом приказал мне откинуться назад, и, пробормотав проклятие, я сделал, как он просил.
  
  «Язык», - пробормотал он, и когда он снова потянулся к моей тунике, я поднял ее сам. "Спасибо."
  
  Я стиснул зубы.
  
  Легкая улыбка появилась, когда он встал на колени и вытащил из корзины прозрачную бутылку. Он отвинтил крышку, и в затхлый воздух ударил резкий горький запах.
  
  «Я хочу рассказать вам историю», - сказал он, опустив брови, глядя на рану.
  
  «Я не в настроении для рассказов…» - выдохнула я, когда он схватил мою рубашку. Я схватил его за запястье обеими руками, едва чувствуя холод цепи на своем животе. "Что ты делаешь?"
  
  «Чертов лезвие чуть не вырвало тебе грудную клетку», - сказал он, глаза снова сверкнули нечестивым золотом. «Он простирается до ребер».
  
  Рана была не так уж и серьезна, но она поползла по моему боку.
  
  «Я предполагаю, что это произошло, когда у тебя вырвали меч?» он спросил.
  
  Я не ответил, и когда я не отпустил его запястья, я ожидал, что он просто разорвет мою хватку, но вместо этого он вздохнул. «Хотите верьте, хотите нет, я не пытаюсь раздеть вас, чтобы воспользоваться вами. Я здесь не для того, чтобы соблазнять тебя, принцесса.
  
  То, что должно было принести облегчение, произвело противоположный эффект. Ожог в груди пронзил мое горло, образуя узел, которым я едва мог дышать, глядя на него снизу вверх. Конечно, он не пытался меня соблазнить. Нет, потому что ему уже это удалось, заставив меня не только ослабить бдительность, но и довериться ему. Я открылась ему, поделилась с ним своими мечтами стать кем-то другим, своим страхом вернуться в столицу и - о боги - своим подарком. Я поделился гораздо большим, чем просто словами. Я впустил его в свою комнату, в свою кровать, а затем в себя. Он прошептал, что мое прикосновение поглотило его, и он поклонялся моему телу, моим шрамам. Он сказал мне, что они сделали меня еще красивее, и я ...
  
  Он мне нравился.
  
  Я сделал больше, чем просто как он.
  
  Боги, я влюбилась в него, хотя это было запрещено. Я влюбилась в него настолько, что в глубине души знала, что это сыграло роль в моем решении сказать Королеве, что я откажусь от Вознесения. Мои пальцы пробежали дрожью, когда ожог в горле заполнил мои глаза.
  
  "Было ли это правдой?" Вопрос вырвался из меня хриплым голосом, который я едва узнал, и в тот момент, когда слова были освобождены, я хотел забрать их обратно, потому что я знал… Я уже знал ответ.
  
  Хоук замер, как статуи, украшавшие холл замка Тирман. Я отдернул руки. На его челюсти дернулся мускул, а губы остались плотно сжатыми.
  
  Рваные, ломкие рыдания поднялись по моему горлу, и мне потребовалось все, чтобы удержать его внутри. Это мало помогло облегчить стыд, который сидел в центре моей груди, как раскаленный уголь. Я не заплачу. Я не буду плакать .
  
  Не имея возможности больше смотреть на него, я закрыл глаза. Это не помогло. Я сразу увидел, как он смотрел на меня с опухшими и блестящими губами. Гнев, стыд и глубокая боль, которую я никогда раньше не испытывал, укололи мне веки.
  
  Затем я почувствовал, как его руки пошевелились, осторожно приподняв тунику, не обнажая всю мою грудь. На этот раз его костяшки не касались моей кожи, и, как и раньше, даже в тусклом свете я знала, что были видны более бледные, почти блестящие участки покрытой шрамами плоти, особенно для глаз атланта. Прошлой ночью я раздевался для него и дал ему досмотреть, веря тому, что он сказал. Он был так убедителен, и у меня сжалось в животе при мысли о том, что он, должно быть, действительно думал.
  
  Как он, должно быть, действительно чувствовал себя, когда касался шрамов, целовал их.
  
  Затем он заговорил в тишине, напугав меня. «Это может гореть».
  
  Мне показалось, что его голос звучал грубее, чем обычно, но потом я почувствовал, как он наклонился ближе, и первая струя теплой жидкости попала в рану. Воздух прошипел сквозь зубы, когда жгучая боль пронзила правую часть живота и поднялась по ребрам. Горький терпкий запах усиливался, когда жидкость пузырилась в порезе, и я приветствовал укус, сосредоточившись на нем вместо пульсирующей боли в груди.
  
  Откинув голову назад, я держал глаза закрытыми, так как все больше жидкости пролилось на рану, создавая еще больше пены и посылая новую волну боли, содрогающуюся по моему животу.
  
  «Извини за это», - пробормотал он, и я почти поверил, что это так. «Ему нужно будет немного посидеть, чтобы сжечь любую инфекцию, которая, возможно, уже проникла туда».
  
  Большой.
  
  Может, это прожигёт моё глупое сердце.
  
  Наступила тишина, но это длилось недолго. «Крэйвены были нашей ошибкой», - сказал он, напугав меня. «То есть их создание. Все это. Монстры в тумане. Война. Что стало с этой землей. Ты. Нас. Все началось с невероятно отчаянного и глупого акта любви за много-много веков до Войны двух королей ».
  
  «Я знаю», - сказал я, прочищая горло. «Я знаю историю».
  
  «Но знаете ли вы настоящую историю?»
  
  «Я знаю только одну историю». Мои глаза открылись, и я отвел взгляд от цепей и скрученных костей.
  
  «Вы знаете только то, во что Вознесенные заставили всех поверить, и это не правда». Он протянул руку и схватил цепь, пересекавшую часть моего живота. Я напряглась, когда он осторожно отодвинул ее. «Мои люди жили вместе со смертными в гармонии тысячи лет, но затем король О'Мир Малек ...»
  
  «Создал Крэйвена», - перебил я его. "Как я и сказал-"
  
  "Ты не прав." Он поерзал, так что он откинулся назад, подняв одну ногу и положив руку на колено. «Король Малек безнадежно влюбился в смертную женщину. Ее звали Исбет. Некоторые говорят, что ее отравила королева Элоана. Другие утверждают, что это был брошенный любовник короля, который ударил ее ножом, потому что он, по всей видимости, имел долгую историю неверности. Но так или иначе, она была смертельно ранена. Как я уже сказал, Малек отчаянно пытался спасти ее. Он совершил запретный акт Вознесения - то, что вы знаете как Вознесение ».
  
  Мое сердце застряло где-то в горле, рядом с беспорядочным узлом эмоций.
  
  Его взгляд поднялся и встретился с моим. "Да. Исбет поднялась первой. Не ваши фальшивые король и королева. Она стала первым вампиром ».
  
  Ложь. Грубая, невероятная ложь.
  
  «Малек пил из нее, остановившись только тогда, когда почувствовал, что ее сердце начало отказывать, а затем он поделился с ней своей кровью». Его голова была наклонена, его золотые глаза блестели. «Возможно, если бы ваш акт Вознесения не был так хорошо защищен, более тонкие детали не стали бы для вас сюрпризом».
  
  Я начал сесть, но вспомнил рану и шипящую жидкость. «Вознесение - это благословение богов».
  
  Он ухмыльнулся. «Это далеко не так. Скорее действие, которое может либо создать почти бессмертие, либо сделать кошмары реальностью. Мы, атланты, рождаемся почти смертными. И оставайся так до Выбраковки.
  
  «Выбраковка»? - спросил я прежде, чем смог остановиться.
  
  «Это когда мы меняемся». Его верхняя губа скривилась, а кончик языка ткнулся в острый клык. Я знал это. Это было в учебниках истории. «Клыки появляются, удлиняясь только тогда, когда мы кормим, и мы меняемся… другими способами».
  
  "Как?" Меня охватило любопытство, и я подумал, что все, что я узнаю, поможет, если мне удастся выбраться из этого.
  
  «Это не важно». Он потянулся за тканью. «Нас может быть труднее убить, чем Вознесенных, но мы можем быть убиты», - продолжил он. Я тоже это знал. Атлантов можно было убить так же, как и Крейвена. «Мы стареем медленнее, чем смертные, и если мы будем осторожны, мы сможем жить тысячи лет».
  
  Я хотел подчеркнуть, что все было важно, особенно то, как Атланты изменились в других отношениях, но любопытство взяло верх. «Как ... сколько тебе лет?»
  
  «Старше, чем я выгляжу».
  
  «На сотни лет старше?» Я спросил.
  
  «Я родился после войны», - ответил он. «Я видел, как два столетия приходили и уходили».
  
  Два века?
  
  Боги ...
  
  «Король Малек создал первых вампиров. Они ... часть всех нас, но они не такие, как мы. Дневной свет на нас не действует. Не так, как вампиры. Скажите, кого из Вознесенных вы когда-нибудь видели при дневном свете? »
  
  «Они не ходят по солнцу, потому что не ходят боги», - ответил я. «Вот как они их почитают».
  
  - Тогда как же им удобно. Ухмылка Хоука стала самодовольной. «Вампри могут быть наделены самым близким к бессмертию вещами, как и мы, но они не могут ходить при дневном свете, если их кожа не начнет разлагаться. Вы хотите убить Вознесенного, не запачкав руки? Заприте их снаружи без какого-либо укрытия. Они умрут до полудня.
  
  Это не могло быть правдой. Вознесенные предпочли не ходить на солнце.
  
  «Их тоже нужно кормить, и под кормлением я говорю о крови. Им нужно делать это часто, чтобы жить, чтобы предотвратить возвращение любых смертельных ран или болезней, от которых они страдали до Вознесения. Они не могут производить потомство, только после Вознесения, и многие испытывают кровожадность, когда кормятся, часто убивая в процессе смертных ».
  
  Он провел тканью по ране, стараясь не оказывать слишком сильного давления, пока впитывал осевшую жидкость. «Атланты не питаются смертными…»
  
  «Как бы то ни было, - отрезал я. «Вы хотите, чтобы я искренне в это поверил?»
  
  Его взгляд поднялся на меня. «Смертная кровь не предлагает нам ничего по-настоящему ценного, потому что мы никогда не были смертными, принцесса. Волков кормить не нужно, а нам нужно. Мы кормимся, когда нам нужно, другими атлантами ».
  
  Я покачал головой. Как он мог честно ожидать, что я этому поверю? Их обращение со смертными, то, как они фактически использовали их как скот, - вот что заставило богов покинуть их, а смертное население взбунтовалось.
  
  «Мы можем использовать нашу кровь, чтобы исцелять смертных, не обращая их, чего не могут сделать вампиры, но самое важное отличие - это создание Крэйвена. Атлантид никогда не создавал ни одного. У вампиров есть. И в случае, если вы не пошли по пятам, вампиры - это те, кого вы знаете как Вознесенные.
  
  "Это ложь." Мои руки бесполезно сжались по бокам.
  
  "Это правда." Брови сосредоточенно опустились, когда он посмотрел на рану, он взглянул на меня только тогда, когда отложил тряпку в сторону. «Вампри не может создать другого вампира. Они не могут завершить Вознесение. Когда они истощают смертного, они создают Крэйвена ».
  
  «То, что вы говорите, не имеет смысла».
  
  "Как это не так?"
  
  «Потому что, если какая-то часть того, что вы говорите, правда, тогда Вознесенные - вампиры, и они не могут совершить Вознесение». Гнев прожигал мою грудь хуже, чем жидкость, которой он промыл мою рану. «Если это правда, то как они сделали других Вознесенных? Как мой брат? "
  
  Его челюсть напряглась, глаза стали ледяными. «Потому что не Вознесенные дарят жизнь. Для этого они используют атланта ».
  
  Я резко рассмеялся. «Вознесенные никогда не будут работать с атлантами».
  
  «Я оговорился? Я не верю, что знал. Я сказал, что они используют атланта. Не работаю ни с одним ». Он взял банку, отвинтив крышку. «Когда сверстники короля Малека узнали, что он сделал, он отменил законы, запрещавшие восхождение. По мере того, как создавалось все больше вампри, многие не могли контролировать свою кровожадность. Они истощили многих своих жертв, создав чуму, известную как Крейвен, которая охватила королевство, как чума. Королева Атлантии, королева Элоана пыталась остановить это. Она снова запретила акт Вознесения и приказала уничтожить всех вампри, чтобы защитить человечество ».
  
  Я смотрел, как он окунул руку в банку и отложил ее в сторону. Его длинные пальцы покрывала густая молочно-белая субстанция. Я узнал запах. Это была та же самая мазь, которая использовалась на мне раньше. «Тысячелистник?»
  
  Он кивнул. «Помимо прочего, это поможет ускорить ваше исцеление».
  
  «Я могу…» Я вздрогнула, когда холодная мазь коснулась моей кожи. Хоук намазал смесью мой живот, согревая бальзам и мою плоть.
  
  А потом я.
  
  Мои суставы начали болеть, когда по моей коже прокатилась нежелательная дрожь осознания. Он предал тебя , напомнил я себе. Он сыграл тебя . Я ненавидел его. Я сделал. Узел в моем горле расширился, даже когда меня охватила пьянящая краска.
  
  Хоук, казалось, был полностью сосредоточен на том, что делал, и это было благословением. Я не хотел, чтобы он видел, как его прикосновение подействовало на меня. «Вампиры возмутились», - сказал он, набрав еще немного мази. «Это то, что спровоцировало войну двух королей. Не смертные сражались с жестокими, бесчеловечными атлантами, а сопротивлялись вампиры ».
  
  Мой взгляд переместился с его руки на его лицо. Кое-что из того, что он сказал, показалось мне знакомым, но это была искаженная, более мрачная версия того, что я считал правдой.
  
  «Число погибших в результате войны не было преувеличенным. Фактически, многие люди считают, что цифры были намного выше. Нас не победили, принцесса. Король Малек был свергнут, развелся и сослан. Королева Элоана снова вышла замуж, и новый король Да'Нир отозвал свои войска, призвал своих людей домой и положил конец войне, разрушавшей этот мир ».
  
  «А что случилось с Малеком и Исбет?» - спросил я, хотя многому из того, что он сказал, я не верил.
  
  «В ваших записях говорится, что Малек потерпел поражение в битве, но правда в том, что никто не знает. Он и его Госпожа просто исчезли, - заявил Хоук, возвращая крышку к банке. «Вампиры получили контроль над оставшимися землями, помазав своих королей и королеву, Джалару и Илеану, и переименовали их в Королевство Солис. Они назвали себя Вознесенными, использовали наших богов, которые давно уснули, как причину, по которой они стали такими, как они. За сотни лет, которые прошли с тех пор, им удалось вычистить из истории правду о том, что подавляющее большинство смертных на самом деле сражались вместе с атлантами против общей угрозы вампиров ».
  
  Я даже не мог говорить, казалось, целую минуту. «Все это звучит неправдоподобно».
  
  «Мне кажется, трудно поверить, что ты принадлежишь к обществу кровожадных монстров, которые забирают третьих дочерей и сыновей во время Обряда, чтобы питаться ими. И если они не осушат их, они станут ...
  
  "Какие?" Я ахнула, мое недоверие превратилось в гнев. «Все это время ты говорил мне только ложь, но теперь ты зашел слишком далеко».
  
  Наложив на рану чистую повязку, он разгладил края, пока она не прилегала к моей коже. «Я сказал вам только правду, как и человек, протянувший руку Крейвену».
  
  Я сел, стягивая рубашку. «Вы утверждаете, что те, кто служат богам, теперь Крейвен?»
  
  «Как вы думаете, почему Храмы закрыты для всех, кроме Вознесенных и тех, кого они контролируют, таких как Жрецы и Жрицы?»
  
  «Потому что это священные места, которые не нарушают даже самые Вознесенные», - возразил я.
  
  «Вы видели одного ребенка, который был отдан? Всего один, принцесса? Вы знаете кого-нибудь, кроме Жреца, Жрицы или Вознесенного, который утверждал, что видел его? Вы умны. Вы знаете, что ни у кого нет, - бросил он вызов. «Это потому, что большинство из них мертвы, даже не научившись говорить».
  
  Я открыл рот.
  
  «Вампри нуждаются в источнике пищи, принцесса, в таком, который не вызовет подозрений. Что может быть лучше, чем убедить целое королевство отдать своих детей под предлогом почитания богов? Они создали вокруг этого религию, так что братья нападут на братьев, если кто-то из них откажется отдать своего ребенка. Они обманули целое королевство, использовали страх того, что они создали, против людей. И это еще не все. Вы когда-нибудь думали, что это странно, как много маленьких детей умирают в одночасье от загадочной болезни крови? Как семья Тулис, потерявшая из-за этого первого и второго детей? Не каждый Вознесенный может придерживаться строгой диеты. Кровожадность для вампри - вполне реальная, обычная проблема. Они воры в ночи, крадут детей, жен и мужей ».
  
  «Вы действительно думаете, что я верю во что-нибудь из этого? Что атланты невиновны, и все, чему меня учили, - ложь?
  
  «Не особо, но попробовать стоило. Мы не виновны во всех преступлениях ...
  
  «Как убийство и похищение?» Я набросился на него.
  
  «Это среди прочего. Вы не хотите верить в то, что я говорю. Не потому, что это звучит слишком глупо, чтобы верить в это, а потому, что есть вещи, которые вы сейчас ставите под сомнение. Потому что это означает, что твой драгоценный брат питается невинными ...
  
  "Нет."
  
  «И превратить их в Крейвена».
  
  «Заткнись», - прорычал я, вскакивая на ноги. Это резкое, резкое движение почти не причиняло мне боли.
  
  Поднявшись одним плавным движением, он быстро возвысился надо мной. «Ты не хочешь принимать то, что я говорю, даже если это звучит логично, потому что это означает, что твой брат - один из них, а королева, которая заботилась о тебе, убила тысячи ...»
  
  Я не переставал думать о том, что делать дальше. Я был так зол и напуган, потому что он был прав, то, что он сказал, вызвало вопросы. Например, как никого из Вознесенных не видели днем, или как никто, кроме них, не входил в Храмы. Но, что еще хуже, возник вопрос, почему Хоук все это выдумал. Какой смысл придумывать эту тщательно продуманную ложь, когда ему нужно знать, как трудно меня убедить?
  
  Нет, я ни о чем не думал.
  
  Я просто действовал.
  
  Цепь заскользила по полу, когда я набросился на него, моя рука сжалась в кулак.
  
  Рука Хоука резко поднялась, схватив мою, прежде чем соединилась с его челюстью. Боги, он двигался невероятно быстро, крутя мне руку, вращая меня. Он прижал меня к твердой стене своей груди, зажал мою руку между нами, схватив другую руку. Крик разочарования вырвался из моего горла, когда я подошел, чтобы поднять ногу ...
  
  "Не надо". Его голос был мягким предупреждением в моем ухе, от которого у меня по спине пробежала дрожь.
  
  Я не слушал.
  
  Он заворчал, когда пятка моей ступни коснулась его передней части. Подняв ногу, я отшатнулся.
  
  Внезапно я оказался прижатым к стене с Хоуком за спиной. Я боролся, но все было бесполезно. Между ним и холодной влажной стеной не было ни дюйма пространства.
  
  «Я сказал, не надо». Его теплое дыхание окутало мой висок. «Я серьезно, принцесса. Я не хочу делать тебе больно ».
  
  «Вы не делаете? Тебе уже больно… - я оборвал себя.
  
  "Какие?" Он переместил мою руку, чтобы она больше не была зажата между нами. Однако он не отпустил. Вместо этого он прижал мою руку к стене, точно так же, как и с другой рукой.
  
  Зажав рот, я отказался сказать ему, что он уже причинил мне боль. Признание этого означало, что есть что ранить, что можно использовать, и у него уже было достаточно, чтобы использовать против меня.
  
  «Ты знаешь, что не можешь серьезно навредить мне», - сказал он, прижавшись щекой к моей.
  
  Я напрягся. «Тогда почему я прикован цепью?»
  
  «Потому что получать удары ногами, кулаками или когтями все равно нехорошо», - ответил он. «И хотя другим было приказано не трогать вас, это не значит, что они будут такими же терпимыми, как я».
  
  "Терпимый?" Я попытался оттолкнуться от стены, но у меня ничего не вышло. «Вы называете это терпимым?»
  
  «Учитывая, что я просто потратил время на то, чтобы вычистить и прикрыть твою рану, я бы сказал так. И спасибо было бы неплохо ».
  
  «Я не просил тебя помочь мне», - буркнул я.
  
  "Нет. Потому что ты либо слишком горд, либо слишком глуп, чтобы так поступать. Вы бы позволили себе сгнить, вместо того чтобы просить о помощи », - сказал он. «Итак, я не получу благодарности, не так ли?»
  
  Моим ответом было запрокинуть голову. Однако он ожидал этого, и мне не удалось его ударить. Он прижал меня щекой к стене. Я извивался, пытаясь вырваться из его хватки.
  
  «Вы исключительно искусны в непослушании», - прорычал он. «Только второй после твоего таланта сводить меня с ума».
  
  «Ты забыл один последний навык».
  
  "Я сделал?"
  
  «Да», - выдавил я. «Я умею убивать Крэйвена. Я полагаю, что убийство атлантов ничем не отличается ».
  
  Хоук глубоко усмехнулся, и я почувствовал звук по всей спине. «Нас не одолевает голод, поэтому мы не так легко отвлекаемся, как Крейвен».
  
  «Тебя все еще можно убить».
  
  "Это угроза?"
  
  «Бери, как хочешь».
  
  Некоторое время он молчал. «Я знаю, что вы через многое прошли. Я знаю, что то, что я сказал вам, - это много, но это все правда. Каждая часть, Поппи.
  
  «Перестань меня так называть!» Я извивался.
  
  «И тебе следует прекратить это делать», - сказал он грубее и глубже. "Затем снова. Пожалуйста, продолжайте. Это идеальная пытка ».
  
  На мгновение я не понял, что он имел в виду, но затем я почувствовал его у себя в пояснице, и мое дыхание перехватило, когда волна осознания прошла через меня. "Ты болен."
  
  «И скрученный. Порочный и мрачный ". Шероховатая щетина на его подбородке скользнула по моей щеке, и в ответ моя спина выгнулась. Казалось, он подошел еще ближе, когда его пальцы коснулись моих. «Я много чего…»
  
  «Убийца?» - прошептала я, не зная, напоминаю ли я ему или себе. «Вы убили Виктера. Ты убил всех остальных ».
  
  Он замер, и при следующем вдохе его грудь прижалась к моей спине. «Я убил. Так что Делано и Киран. Я и тот, кого вы называете Темным, причастны к смерти Ханнеса и Райлана, но не этой бедной девушки. Это был один из Вознесенных, скорее всего, охваченный жаждой крови. И я готов поспорить, что это был либо герцог, либо лорд ».
  
  Господь.
  
  Кто чувствовал запах цветка, который Малесса принесла ранее в тот день?
  
  «И никто из нас не имел никакого отношения к нападению на Ритуал и тому, что случилось с Виктером».
  
  Боги, я хотел в это поверить. Мне нужно было поверить, что я не спала с человеком, который сыграл роль в смерти Виктера. "Тогда кто это сделал?"
  
  «Это те, кого вы называете Descenters. Наши сторонники, - сказал он чуть громче шепота. «Однако не было отдано приказа атаковать Устав».
  
  «Вы действительно ожидаете, что я поверю, что то, что следуют Спускающиеся, не приказывало им атаковать Ритуал?»
  
  «То, что они следуют за Темным, не означает, что они ведомы им», - ответил он. «Многие из Descenters действуют самостоятельно. Они знают правду. Они больше не хотят жить в страхе, что их детей превратят в монстров или украдут, чтобы накормить другого. Я не имел никакого отношения к смерти Виктера ».
  
  Я вздрогнул, веря тому, что он сказал о своей причастности, и не понимая почему. Но независимо от того, руководил ли Темный Спускающимися или нет, он все равно был причиной смерти Виктера. Они подхватили его дело и начали действовать в соответствии с ним.
  
  «Но другие вы требуете. Вы их убили. Владение этим не меняет ».
  
  «Это должно было случиться». Его подбородок оторвался от моей щеки, а затем он сказал: «Также как вам нужно понять, что выхода нет. Ты принадлежишь мне."
  
  Мое сердце медленно перевернулось. «Разве ты не хочешь сказать, что я принадлежу Темному?»
  
  «Я имел в виду то, что сказал, принцесса».
  
  «Я никому не принадлежу».
  
  «Если вы верите , что, то есть дурак,» съязвил он, прижав голову к моей , прежде чем я мог наброситься. «Или ты врешь себе. Вы принадлежали Вознесенным. Ты знаешь что. Это одна из вещей, которую вы ненавидели. Они держали тебя в клетке ».
  
  Я никогда не должен был ему ничего говорить. «По крайней мере, в этой клетке было удобнее, чем в этой».
  
  «Верно», - пробормотал он, и мгновение прошло. «Но ты никогда не был свободным».
  
  "Верно или нет." И это было до боли правдой. «Это не значит, что я перестану драться с тобой», - предупредил я. «Я не подчинюсь».
  
  "Я знаю." В его голосе был странный тон, похожий на… восхищение. Но в этом не было смысла.
  
  «И ты все еще монстр», - сказал я ему.
  
  «Да, но я не родился таким. Я был таким создан . Вы спросили о шраме на моем бедре. Вы внимательно смотрели на него, или вы были слишком заняты, глядя на мою подругу ...
  
  «Заткнись», - закричала я.
  
  «Вы бы заметили, что на моей коже был клеймо« Ройал Крест », - сказал он, и я ахнула. Он был похож на Королевский герб. «Поппи, ты хочешь знать, откуда я так хорошо знаю, что происходит во время твоего гребаного Вознесения? Откуда я знаю, чего не знаешь ты? Потому что меня держали в одном из этих Храмов пять десятилетий, меня порезали, порезали и кормили. Моя кровь была пролита в золотые чаши, которые пили вторые сыновья и дочери после осушения Королевой, Королем или другим Вознесшимся. Я был проклятым скотом.
  
  Нет.
  
  Я не мог в это поверить.
  
  «И меня использовали не только в пищу. Я устраивал всевозможные развлечения. Я точно знаю, каково это - не иметь выбора, - продолжил он, и за его словами последовал ужас. «Это твоя королева заклеймила меня, и если бы не глупая храбрость другого человека, я бы все еще был там. Вот откуда у меня этот шрам ».
  
  Без всякого предупреждения его руки соскользнули с моих, и он отстранился. Дрожа, я не двинулся с места. Не на несколько долгих мгновений. Когда я обернулся, он уже был вне камеры.
  
  Если то, что он сказал, было правдой ...
  
  Нет, этого не могло быть. Боги, этого не могло быть.
  
  Внезапно мне стало невыносимо холодно, и я скрестил руки на груди, скрещивая цепи.
  
  Хоук уставился на меня через решетку. «Ни принц, ни я не хотим, чтобы тебе причинили вред. Как я уже сказал, ты нужен нам живым.
  
  "Почему?" Я прошептал. «Почему я так важен?»
  
  «Потому что у них есть настоящие наследники королевства. Они схватили его, когда он освободил меня ».
  
  Я думал, что Темный был единственным наследником престола Атлантиды. Если то, что сказал Хоук, было правдой, это могло означать только ... «У Темного есть брат?»
  
  Он кивнул. «Ты любимец королевы. Ты важен для нее и для королевства. Не знаю почему. Может, это как-то связано с твоим подарком. Возможно, это не так. Но мы отпустим вас обратно к ним, если они освободят принца Малика.
  
  Все, что он только что сказал, медленно просачивалось в мой мозг. «Вы планируете использовать меня в качестве выкупа».
  
  «Это лучше, чем отправлять вас обратно по частям, не так ли?»
  
  Меня охватило недоверие, за которым быстро последовала пульсирующая боль, исходившая из груди. «Ты только что потратил все это время, говоря мне, что Королева, Вознесенная и мой брат - все злые вампиры, которые питаются смертными, и ты собираешься отправить меня обратно к ним, как только освободишь брата Темного?»
  
  Хоук ничего не сказал.
  
  Срывистый, слишком влажный смех покинул меня. Если то, что он сказал, было правдой, это подтверждало то, что уже становилось очевидным.
  
  Он не заботился о моей безопасности или благополучии, кроме того, чтобы убедиться, что я дышу, когда пришло время произвести обмен.
  
  Я поднял руку к груди, чтобы ослабить пульсацию, когда еще один смех подкрался ко мне.
  
  Челюсть Хоука сжалась. «Будут созданы более удобные условия для сна».
  
  Я не знала, что на это ответить, но он определенно не получил от меня благодарности.
  
  Его подбородок приподнялся. «Вы можете не верить всему, что я сказал, но вы должны это сделать, чтобы то, что я собираюсь сказать, не стало для вас таким шоком. Я скоро уйду, чтобы встретиться с королем Атлантии Да'Нир и сказать ему, что ты у меня.
  
  Моя голова резко дернулась.
  
  "Да. Король жив. Королева Элоана тоже. Родители того, кого вы называете Темным, и принца Малика.
  
  В шоке, я не мог двинуться с места, когда он повернулся, чтобы уйти, но он остановился.
  
  И Хоук не оглянулся и сказал: «Не все было ложью, Поппи. Не все."
  
  
  
  
  
  Глава 37
  
  00015.jpg
  
  
  
  
  
  Не все было ложью.
  
  Какая часть?
  
  Рассказ о брате Хоука? Остальная часть его семьи? Возделывать свои земли и пещеры, которые он исследовал в детстве? Что он был влюблен раньше и проиграл? Или все, что он сказал обо мне?
  
  Что бы он ни сказал, это не имело значения. Этого не должно было быть, поскольку я шагал настолько далеко, насколько позволяли цепи, а это было совсем недалеко.
  
  После его ухода я села на матрас и попыталась отделить правду от вымысла, что казалось невозможным. Каким-то образом, что еще более невероятно, я заснул. Мой разум не отключился, но мое тело просто сдалось мне. Я спала, пока кошмары не разбудили меня, мои крики эхом разносились от каменных стен.
  
  Прошло так много времени с тех пор, как воспоминания о ночи смерти моих родителей застали меня во сне. То, что он нашел меня здесь, совсем не удивительно.
  
  Повернувшись, я убрала несколько распущенных прядей волос с лица, стараясь не запутаться в цепях.
  
  Может ... может быть, Вознесенные были вампри, случайно созданные атлантами. Я мог в это поверить. Это казалось слишком сложной ложью, чтобы быть неправдой. И я мог поверить, что лорд Мазин был причиной смерти Малессы. Не то чтобы он не был способен на такую ​​жестокость.
  
  И, боги, я поверил тому, что Хоук сказал о том, как он получил этот бренд. Может быть, не в той части, где это была королева, и не в том, за что его держали, но грубость в его голосе не могла быть принудительной. Его удерживали против его воли и использовали так, как даже я не мог понять.
  
  Вера в это не означала, что все остальное, что он утверждал, было правдой. Что Вознесенные питались смертными, изолируя их в храмах и крадясь среди ночи в домах, чтобы создать Крейвена из тех, кого они не осушили полностью. Как, черт возьми, они смогли сохранить это в секрете? Люди узнают.
  
  Люди уже могли это узнать.
  
  Разумеется, это знание побудило Спустившихся поддержать падшее царство Атлантии.
  
  Я покачал головой.
  
  Но это означало бы, что каждый Вознесенный знал о том, что происходило. Что ни один человек не отказался от Вознесения, узнав, сколько это будет стоить. Даже мой брат.
  
  Но наша мать отказалась от Вознесения.
  
  Мое сердце споткнулось.
  
  Она отказалась, потому что любила моего отца. Не потому, что она узнала правду и передала ее. Она отказалась из-за любви, а Темный все равно убил ее.
  
  Если ... если только герцогиня не солгала об этом. Но почему? Почему она солгала? Темный, принц Кастил, контролировал Крэйвен.
  
  Но разве казалось, что Крэйвены управляются чем-то, кроме голода? Я ни разу не видел, чтобы они останавливались посреди атаки или демонстрировали какой-либо истинный уровень когнитивного мышления.
  
  Но если это неправда, если Темный не может их контролировать, значит ли это, что Вознесенные использовали их для управления народом? Чтобы помешать им задавать слишком много вопросов и заставить их отдать своих детей, чтобы боги не стали недовольны, подвергая их города нападению Крейвена?
  
  Мне казалось, что я буду поражен даже за то, что поставил под сомнение это. Потому что Хоук был прав. Это была религия.
  
  Я снова начал ходить.
  
  Как Крейвену удалось добраться до города, который десятилетиями не подвергался нападениям с того момента, как я прибыл со своей семьей, если только Темный не послал их?
  
  В этом не было никакого смысла, и все это взад и вперед начинало вызывать у меня головную боль. Даже если кое-что из того, что утверждал Хоук, было правдой, это не изменило того, что они все еще несут ответственность за столько смертей.
  
  Это не могло быть правдой, потому что мой мягкий, нежный брат никак не мог Вознестись, если бы знал, что происходит. Никакого выхода не было.
  
  Хоук был ... он просто теребил мою голову, делая меня слабоумным и неуверенным. Я бы не стал забывать об этом.
  
  Я остановился, глядя на свои руки. Он собирался вернуть меня тем самым людям, которые, по его словам, оскорбляли его. Насколько это было ужасно?
  
  Влажность прижалась к моим глазам, но я глубоко вздохнул. Я бы не плакал. Я бы не пролил ни единой слезы по Хоуку, за то, что, возможно, с ним сделали, и за то, что он сделал со мной. Я бы не позволил ему сломать меня. Не тогда, когда он уже разбил мне сердце.
  
  Дверь в конце коридора открылась, и я поднял голову. В поле зрения появился Делано и еще один мужчина с богатой смуглой кожей. Его глаза были такими же золотисто-карими, как и у некоторых других.
  
  Атлантианец.
  
  «Рад, что ты проснулся», - сказал Делано. «Не хотел беспокоить вас раньше, когда проверял вас».
  
  Мне даже не хотелось думать о том, что он был здесь, пока я спала.
  
  «Я собираюсь открыть эту дверь, и мы с Нейлом проведем вас в более удобные места», - объяснил он, и я приподнял брови. «И ты не собираешься делать глупостей. Верно?"
  
  «Хорошо», - повторила я с искрящейся надеждой.
  
  Делано улыбнулся. «Это даже отдаленно не убедительно».
  
  «Это действительно не так, - согласился Нейл. «Не то чтобы я мог ее винить. Если бы это был я, я бы подумал, что это хороший шанс для побега ».
  
  Надежда угасла.
  
  Улыбка Делано исчезла. «Тебе нужно что-то понять, Дева. Я волк.
  
  «Я уже понял это».
  
  «Тогда ты должен знать, что единственная причина, по которой ты обогнал Кирана накануне, - это то, что он не хотел тебя ловить. Я хочу тебя поймать.
  
  По моей коже пробежала дрожь.
  
  «У меня безупречные навыки отслеживания. Нет никуда, куда ты можешь бежать, чтобы я не нашел тебя », - продолжил он.
  
  «На самом деле, - сказал Найл, переводя мой взгляд на его высокие острые скулы, - я даже быстрее, чем он, и никто из нас не хочет причинить тебе вреда. К сожалению, это произойдет, если вы убежите, потому что у меня такое чувство, что вы каким-то образом превратите пустой воздух в оружие, и нам придется защищаться. Я сомневаюсь, что он проведет различие между тем, что мы хотим причинить вам боль, и нас, которых заставляют пытаться защитить себя ".
  
  Мои ноздри раздулись от прерывистого дыхания, которое я выдохнул. Мне было все равно, что он хотел, делал или думал.
  
  «Он хотел бы, чтобы мы были прижаты к стенам в Зале, и нам обоим нравилось дышать и иметь все части нашего тела. Так что, пожалуйста, будь вежливым, - сказал Делано, отпирая дверь. «Потому что, хотя потерять руку или верная смерть было бы ужасно, я ненавижу мысль о том, чтобы ударить женщину». Он вошел в камеру. «Даже такой очевидно опасный, как ты».
  
  Я улыбнулся ему, и это было не совсем приятное выражение. Это произошло, потому что я был рад, что они знали, что я опасен.
  
  Но я тоже не был дураком. Я бы не смог убежать от них. Я знал это. Не было никакого смысла причинять себе боль только для того, чтобы усложнять ситуацию. Даже я мог это признать.
  
  Я поднял запястья, грохоча цепями.
  
  Делано смотрел на меня, вытаскивая ключ из кармана туники и расстегивая кандалы. Они поскользнулись, отскакивая от твердой земли.
  
  Нейл первым отвернулся, повернув голову к входу, а затем Делано последовал его примеру. И вот я был, мои глаза были прикованы к мечу, прикрепленному к поясу Делано, и мои руки были развязаны.
  
  «Черт», - сказал Нейл, и это привлекло мое внимание.
  
  Делано издал низкий предупреждающий гул, от которого у меня мурашки по коже пробежали мурашки по коже. «Какого хрена ты здесь делаешь, Иерихон?»
  
  У меня перехватило дыхание, когда я увидел высокую фигуру, выплывающую из тени.
  
  «Прогулка», - сказал он.
  
  - Чушь собачья, - выплюнул Нейл. «Ты здесь один. Ты здесь ради нее.
  
  Я напряглась, когда Джерико посмотрел на меня. «Вы ошибаетесь, - сказал он. «И ты прав».
  
  От входа послышались шаги, и я снова услышал проклятие Делано.
  
  «Я здесь ради нее», - сказал Джерико. "Но я не одинок."
  
  Нет, не был. С ним было шесть человек, все держались в тени.
  
  «Ты невероятно глуп», - заметил Нейл, загораживая дверь.
  
  Джерико уставился на меня через решетку. "Возможно."
  
  «Я знаю, ты думаешь, что тебе должен свой фунт мяса. Она тебя порезала.
  
  «Дважды», - вмешалась я.
  
  Делано взглянул на меня, сказав, что я не помогаю.
  
  Джерико усмехнулся. «Не забывай руку». Он поднял левую руку. «Вот это».
  
  «Это за тебя», - ответил Делано. «Не она».
  
  «Ага, ну, не могу вынести это на принца, теперь можно?» - сказал Джерико, и я нахмурился, подумав, что это Хоук взял его за руку.
  
  «Ты понимаешь, что у него будет твоя голова, если ты причинишь ей вред? Все твои головы? " - сказал Делано. «Он сказал, что никто не должен причинять ей вред. Вы пытаетесь делать то, что хотите, вы все умрете. Ты этого хочешь, Рольф? Иван? » Он наговорил имена тех, кто скрывался. «Он будет рассматривать это как предательство, но у вас все еще есть шанс уйти от этого с вашей жизнью. Вы не сделаете этого, если кто-нибудь из вас сделает шаг вперед ».
  
  Никто из них не собирался уходить.
  
  Один продвинутый, пожилой мужчина с карими глазами. - Она долбаная Дева, Делано. Практически сама проклятая Королева вырастила ее как Вознесенную. Вознесенные забрали моего сына посреди проклятой ночи ».
  
  «Но она не забрала твоего сына», - ответил Нейл.
  
  «Я понимаю, что принц хочет использовать ее, чтобы освободить своего брата, но мы оба знаем, что Малик, скорее всего, мертв», - бросил Джерико. «А если нет, то, вероятно, это нехорошо. Он, должно быть, уже настолько облажался, что понятия не имеет, кто он ».
  
  «Но если мы отправим ее обратно кровопийцам королевской семьи, мы отправим чертовски мощный сигнал», - утверждал другой. «Это потрясет их. Нам нужно это преимущество ».
  
  «И мы этого хотим», - сказал тот, кого звали Рольф. "Ты должен. Эти ублюдки убили все твое логово, Делано. Ваша мать. Твой отец. Твоим сестрам повезло меньше. Они подождали некоторое время, прежде чем убить их ...
  
  «Я точно знаю, что сделали с моей семьей», - прорычал Делано, и я почувствовал, как у меня скрутило живот. «Но это не меняет того факта, что я не позволю тебе причинить ей боль».
  
  «Она стояла рядом с герцогом и герцогиней Тирман», - раздался голос, от которого у меня по спине пробежал холодок. «Она стояла там, когда они сказали моей жене и мне, что нашего сына нужно отдать богам. Она просто стояла и ничего не делала ».
  
  Я отступила на шаг, когда заговоривший мужчина вышел из тени. Это был мистер Тулис. Так потрясенная его внешностью, я не могла ничего поделать, кроме как пристально смотреть на него.
  
  Он посмотрел на меня с ненавистью в глазах. «Вы не можете сказать мне, что не знали, что они делали. Вы не можете сказать мне, что не знали, что случилось с нашими детьми! » он крикнул. «Что происходило с людьми, которые ложились спать и никогда не просыпались? Вы должны были знать, что это были за люди ».
  
  Я открыл рот, и единственное, что я мог сказать, было: «Твой сын сейчас с тобой?»
  
  «Вознесенные никогда не доберутся до Тобиаса», - поклялся он. «Мы не потеряем для них никого».
  
  Взволнованный, когда мой дар ожил, я едва мог обращать внимание на то, что сказал Делано. «И вы предали бы принца, который помог вашей семье в побеге? Кто позаботился о том, чтобы ваш ребенок мог расти и развиваться? »
  
  Мистер Тулис не сводил с меня глаз. «Я бы сделал все, чтобы почувствовать кровь Вознесенных, текущую на моих руках».
  
  «Я не Вознесенный», - прошептала я.
  
  «Нет», - усмехнулся он, размахивая ножом. «Ты всего лишь их будущее».
  
  Я хотел сказать ему, что собирался пойти к Королеве от их имени, но у меня не было возможности. Не то чтобы это имело значение. Не с той ненавистью, исходящей от него.
  
  «Не делай этого», - предупредил Делано, обнажая меч.
  
  «Он переживет это», - сказал Джерико. «И если нам придется убить вас двоих, чтобы убедиться, что он никогда не узнает, то пусть так и будет. Это твоя могила. Не мой."
  
  Все произошло так быстро.
  
  Рольф оттолкнул мистера Тулиса, когда Нейл ударил, как свернувшаяся змея, схватив более крупного мужчину за грудь. Нейл вонзился зубами ему в шею, разрывая, разрывая ...
  
  Мужчина врезался в Нейла, вытащив его от Рольфа, который врезался в решетку. Полилась кровь, и мужчина засмеялся. «Ты меня укусил». Он вскинул руки, а его спина согнулась и треснула. «Ты действительно укусил меня», - сказал он, последнее из его слов превратилось в гравий, когда его колени согнулись. Он зарычал, опускаясь на четвереньки.
  
  Нейл оттолкнул человека, обнажив клыки в шипении, которое звучало так по-кошачьи, что я подумал о хищнике, которого видел в клетке много лет назад.
  
  Пещерный кот, которого всегда напоминал мне Хоук.
  
  Нейл налетел на мужчину, повалив его на землю, когда Делано повернулся ко мне. «Убейте всех, кто приблизится к вам». Он бросил в меня свой меч, и я удивился, когда он повернулся к собравшимся у двери камеры.
  
  Делано пошевелился, разорвав рубашку на спине, когда он упал вперед, его удлиняющиеся руки ударились о землю, когда белый мех ослепляющей вспышкой зарос на его гигантском теле.
  
  В мгновение ока огромный волк встал рядом со мной, в то время как другие появились в зале.
  
  «Это вечеринка», - сказал Джерико, и моя надежда на то, что они собираются помочь, тут же закончилась. Он подмигнул мне. «Ты популярен».
  
  «И у меня две руки», - парировал я.
  
  Ухмылка исчезла с его лица.
  
  Рольф вошел в ограждение, и Делано врезался в него. Они катились по камере клубком коричневого и белого меха. Делано взял верх, щелкнув зубами в нескольких дюймах от Рольфа.
  
  Нейл на бегу схватил одного из мужчин. Он повернулся и с такой силой ударил мужчину по прутьям, что они раскололи железо. Тот человек упал и не поднялся.
  
  Атлант повернулся и потянулся к одному из проскользнувших в камеру. Один быстрый взгляд в глаза - ни ледяной, ни золотисто-янтарной - сказал мне, что я сражаюсь со смертным. Тот, кто заговорил первым.
  
  «Я не хочу причинять тебе боль», - сказал я.
  
  «Ничего страшного», - сказал он, держа в руках злобный серповидный меч. «Но я хочу сделать тебе больно».
  
  Он с криком бросился вперед, и было слишком легко отойти в сторону. Я развернулся, ударив рукоятью меча по его затылку, и вырубил его. Может быть, нанести немного больше вреда. Я не хотел признавать, что его слова так сильно повлияли на меня, что я не нанес преднамеренно смертельный удар.
  
  То, что произошло дальше, не было смертным. Это был крупный тигровый волк. Губы откинулись назад, он завибрировал от рычания, когда он оскалил огромные зубы.
  
  «Бля», - прошептала я.
  
  Волк бросился на меня. Я отскочил назад, качнувшись. Лезвие меча порезало существо сбоку, когда оно ударилось о стену, и тут же спрыгнуло. Я в панике развернулся и развернулся мечом. На этот раз он попал массивному зверю в живот. Если дернуть меч, он не сдвинется с места, когда волк взвизгнул и вылетел. Я отпустил меч, но не успел. Когти зацепились за переднюю часть моей туники, чуть ниже шеи. Ткань порвалась, и острая, жгучая боль пронзила весь мой лоб.
  
  Отшатываясь, я посмотрела вниз и увидела, что половина моей рубашки распахнута, а обнаженная кожа покрыта красными пятнами.
  
  Нейл бросился вперед. «Серповидный меч!» он закричал. "Получить-"
  
  Мужчина ударил что-то вроде дубинки по затылку. Все тело Нейла содрогнулось, когда его глаза закатились. Он упал, как я нырнул за серпом.
  
  Когда я поднялся, раздался вопль. Это был Делано. Кровь залила его белый мех, и я молился, чтобы это был Рольф.
  
  Делано покачнулся в сторону, и тогда я понял, что это не так. Это был Делано. Одна из его ног провалилась под ним, и он упал, когда Рольф подкрался к нему, качая своей большой головой.
  
  Я не знал, почему я сделал то, что сделал потом. Мне нужно было сосредоточиться на других, которые были полны решимости убить меня, но я рванул вперед, взмахнув серповидным мечом по затылку волка. Лезвие было настолько острым, что рассекало сухожилия и кости, как нож сквозь масло.
  
  Рольф даже не вскрикнул. На это не было времени.
  
  И не было времени избежать удара, который пришелся мне в спину и повалил меня на землю. Моя спина горела , но я держался за меч, дыша сквозь огонь, который, казалось, воспламенился ...
  
  Я закричал. Острые кинжалы вонзились мне в плечо, грубо перевернув меня на спину. Не кинжалы. Когти. Я взмахнул серпом, и он вонзился волку в бок. Зарычав, он отскочил от меня, и я покатился, зрение на секунду затуманилось, когда я упал на колено.
  
  Я никогда не видел приближения ботинка.
  
  Боль взорвалась по моим ребрам, когда воздух вырывался из моих легких. Я упал на бок, когда в моей левой руке вспыхнула огненная боль. Я попятился назад, когда посмотрел вверх.
  
  Иерихон двинулся вперед. «Что я обещал?»
  
  «Купайся в моей крови». Я хрипел, думая, что у меня определенно сломаны ребра. «Наслаждайся моими внутренностями».
  
  "Да." Он опустился на колени. "Да я-"
  
  Я ударил мечом. Джерико резко дернулся, упав на задницу. Он крикнул, его тело исказилось и выпрямилось.
  
  - Сука, - выплюнул он, приподняв лицо. Серп рассек ему щеку и лоб.
  
  Его глаз.
  
  «Я собираюсь разорвать тебя на две части».
  
  «Это поможет тебе отрастить руку?» - спросил я, вставая на ноги. Было больно . "Или глаз?" Я, шаркая вокруг него, обошел его по сторонам, когда повернулся ...
  
  Я увидел мистера Тулиса, и самая странная вещь произошла, когда мои глаза встретились с его взглядом. Следующий вдох, который я сделал, казалось, был унесен взрывом боли, исходящей из моего желудка. Все мое тело содрогнулось, и я уронил меч.
  
  Сбитый с толку, я посмотрел вниз. Что-то было у меня в животе. Кинжал. Лезвие кинжала. Я поднял голову. «Я ... я ... почувствовал облегчение, когда не увидел тебя и твоего сына на Обряде».
  
  Глаза мистера Тулиса расширились, когда я вытащила кинжал и вырвала крик из моего горла. Я отступила назад, пытаясь отдышаться, когда по моим ногам текла кровь. Я повернулся и услышал, как Иерихон поднимается на ноги. Его правая рука… она больше не выглядела человеческой, и когда она вырвалась, я даже не мог двигаться достаточно быстро. Его когти прорезали ткань и плоть, и моя нога поскользнулась на полу, теперь залитом кровью - моей кровью.
  
  Моя левая нога подкосилась, и я упал. Я попытался вскинуть руки, чтобы поймать себя, но они не отвечали на приказы, которые требовал мой мозг. Я упал, едва почувствовав удар.
  
  Кто-то засмеялся.
  
  Вставать.
  
  Я пытался. Я все еще держал кинжал. Я чувствовал это на ладони.
  
  Были ... аплодисменты. Я слышал приветствие от кого-то.
  
  Вставать.
  
  Ничего не двинулось.
  
  Я вздрогнул от нарастающего металлического привкуса в горле. Я знал, что это значило. Я знал, что означает отсутствие возможности двигать руками или стоять на ногах.
  
  Окровавленное лицо Джерико появилось надо мной, его лохматые волосы были залиты кровью. «Вы знаете, с какой части я начну? Твоя рука." Он поднял мою руку. «Думаю, я сохраню его как сувенир». Появился блеск клинка. «Я тоже точно знаю, как я этим воспользуюсь. Что вы все думаете?" он спросил.
  
  Его встретил смех, и кто-то предложил оставить другие части. Части, которые вызывали больше смеха.
  
  Я умирал.
  
  Все, что я мог сделать, это надеяться, что это будет быстро, что я не буду оставаться в сознании, несмотря на то, что должно было произойти.
  
  "Лучше начать!" Джерико засмеялся, взмахнув клинком.
  
  Удар так и не пришел.
  
  Сначала я подумал, что это просто потому, что я онемел, но потом я понял, что Иерихон больше не стоит надо мной. Раздавались звуки - крики и рычание. Высокий визг, а затем я почувствовал теплое дыхание на макушке, по щеке. Я повернул голову и увидел бледно-голубые глаза и белый, как снег, мех. Волк ткнул меня влажным носом в щеку, а затем поднял голову и завыл.
  
  Я моргнул, и внезапно на меня упала тень. Надо мной маячил Киран. «Дерьмо», - сказал он. «Возьми принца. Бери его сейчас же ».
  
  
  
  
  
  Глава 38
  
  00001.jpg
  
  
  
  
  
  Нежные руки подняли меня с земляного пола. Киран. Его лицо расплылось, и в моих ушах гудело. Все вокруг меня исчезло, пока ничего не исчезло, и я не чувствовал боли. Я оставался там, пока не услышал, как он зовет меня. Хоук.
  
  «Открой глаза, Поппи. Пойдем, - призвал он, и я почувствовала, как пальцы вырывают кинжал из моей руки. Он упал на пол рядом со мной. Его рука скользнула по моему подбородку. «Мне нужно, чтобы ты открыл глаза. Пожалуйста."
  
  Пожалуйста.
  
  Я никогда не слышал, чтобы он так произносил слово «пожалуйста». Мое вялое сердцебиение увеличилось, когда к нему вернулось сознание, принося с собой жгучую, всеобъемлющую боль. Я заставил себя открыть глаза.
  
  "Вот ты где." Появилась улыбка, но все это было неправильно и натянуто. В его золотых глазах не было ни глубоких ямочек, ни тепла, ни смеха.
  
  Из-за недостатка силы воли или по глупости я сделал то, чего не делал с тех пор, как узнал о нем правду. Я потянулся с ослабевшими чувствами и почувствовал от него гул боли. Он проникал глубже, чем раньше, ощущаясь больше не как кусочки льда на моей коже, а как кинжалы.
  
  Как когти.
  
  Я вздохнул, и это почувствовало привкус металла. "Это больно."
  
  "Я знаю." Неправильно прочитав то, что я сказал, его взгляд остановился на моем. «Я собираюсь это исправить. Я заставлю боль уйти. Я заставлю все это уйти. У тебя не останется ни одного шрама ».
  
  Меня охватило замешательство. Я не знал, как он мог это сделать. Было слишком много ран. Я потерял слишком много крови. Я чувствовал это в холоде, поднимающемся по моим ногам.
  
  Я умирал.
  
  «Нет, это не так», - возразил он, и я понял, что сказал вслух последнюю часть. «Вы не можете умереть. Я этого не допущу ».
  
  Затем он поднес руку ко рту, и я увидел эти острые зубы, которые чувствовал раньше, с недоверием наблюдал, как он кусал свое запястье, разрывая кожу. Я вскрикнул, пытаясь поднять руку, чтобы прикрыть рану. Он похитил меня. Он убил, чтобы добраться до меня, предал меня и был врагом. Из-за этого я снова стал беспомощным. Я умирал, мне все равно, что он истекает кровью.
  
  Но я сделал.
  
  Потому что я был слабоумным.
  
  «Я умру идиотом», - пробормотала я.
  
  Его брови нахмурились. «Ты не умрешь», - повторил он, напряженно складывая губы. "И у меня все хорошо. Мне просто нужно, чтобы ты выпил.
  
  Напиток? Мой взгляд упал на его запястье. Он не мог иметь в виду ...
  
  - Кастил, ты… - прервал его голос Киран.
  
  Кастил?
  
  «Я точно знаю, что делаю, и мне не нужно ваше мнение или совет». По его руке текла темно-красная кровь. «И мне тоже не нужно».
  
  Киран не ответил на это, пока я смотрел, охваченный очарованным ужасом. Хоук опустил разорванное запястье ко мне - ко рту.
  
  "Нет." Я отстранилась, не уходя слишком далеко, обхватив меня рукой за спину, как стальная лента. "Нет."
  
  "Ты должен. Ты умрешь, если не умрешь ».
  
  «Я лучше… умру, чем превращусь в монстра», - поклялся я.
  
  "Монстр?" Он усмехнулся, но это был грубый звук. «Поппи, я уже сказал тебе правду о Крейвене. Это только сделает тебя лучше ».
  
  Я ему не поверил. Я не мог. Потому что, если я это сделал, это означало ... это означало, что все, что он сказал, было правдой, а Вознесенные были злом. Ян был бы ...
  
  «Ты сделаешь это», - повторил он. «Вы будете пить. Вы будете жить. Сделайте этот выбор, принцесса. Не заставляй меня делать это за тебя ».
  
  Я отвернулся, резко вдохнув. Я уловил странный запах. Запах… он не пах ни кровью, ни Крэйвеном. Это напомнило мне цитрусовые в снегу, свежие и терпкие. Как… как кровь могла так пахнуть?
  
  - Пенеллафа, - сказал Хоук, и в его голосе было что-то другое. Более гладкий и глубокий, как будто он несет эхо. "Смотри на меня."
  
  Как будто у меня не было контроля над своим телом, я подняла на него свой взгляд. Его глаза… медовый оттенок вспыхивал, образуя более яркие золотые пятна. Мои губы приоткрылись. Я не мог отвести взгляд. Что ... что он делал?
  
  «Пей», - шептал он или кричал, я не был уверен, но его голос был повсюду, вокруг меня и внутри. И его глаза… Я все еще не мог оторвать взгляд от них. Его зрачки, казалось, расширились. «Пей из меня».
  
  Капля крови упала с его руки на мои губы. Оно просочилось между ними, терпкое и в то же время сладкое на моем языке. Во рту покалывало. Он сильнее прижал свое запястье к моим губам, и его кровь потекла мне в рот, стекая по моему горлу, густая и теплая. В отдаленной части своего мозга я думал, что не должен этого допустить. Это было неправильно. Я стал бы монстром, но вкус… это было не похоже ни на что, что я когда-либо пробовал раньше, полное пробуждение. Я сглотнул, втягивая еще.
  
  "Вот и все." Голос Хоука был глубже, насыщеннее. "Напиток."
  
  Так я и сделал.
  
  Я пил, пока его взгляд не отрывался от меня, казалось, ничего не упустив. Я выпил, и моя кожа загудела. Я пил, сжимая его окровавленную руку и прижимая к себе, даже не осознавая, что делаю. Вкус его крови… это был чистый грех, декадентский и пышный. С каждым глотком боли уменьшались, а ритм моего сердца замедлялся, становясь ровным. Я пил, пока не закрыл глаза. Пока я не оказался окружен калейдоскопом ярких, ярких синих цветов, напоминающих мне Страудское море. Этот синий цвет обладал поразительной ясностью, как если бы это был нетронутый человеком водоем.
  
  Но это был не океан. Под моими ногами был прохладный твердый камень, и тени давили на мою кожу. Тихий смех перевел мой взгляд с лужи на темноволосую…
  
  «Хватит», - отрезал Хоук. "Достаточно."
  
  Этого не могло быть достаточно. Еще нет. Прижавшись к его запястью, я жадно пил. Я кормился, как будто я голодал, и я так себя чувствовал. Что это пропитание было тем, чего мне не хватало всю свою жизнь.
  
  «Поппи», - простонал он, вырвав мою хватку и оторвав изувеченное запястье.
  
  Я начал следовать, потому что хотел большего, но мои мышцы были жидкими, а кости мягкими. Я погрузился в его объятия и почувствовал, что плыву, немного потерявшись из-за того, как моя кожа продолжала гудеть, и тепло разлилось в моей груди. Я понятия не имел, сколько времени прошло. Могли пройти минуты, а могли пройти часы, прежде чем Хоук позвал меня.
  
  Мои глаза приоткрылись, и я увидела, что он смотрит на меня сверху вниз. Его черты были немного не в фокусе, размыты по краям. Он прислонился спиной к стене, склонив голову к ней, и в этот момент выглядел совершенно расслабленным, как будто это он испытал магию, а не я.
  
  "Как ты себя чувствуешь?" он спросил.
  
  Я не знал, как ответить на этот вопрос. Мое тело горело, как будто оно было в огне? Ужали и пульсировали? Нет. «Мне не холодно. Моя грудь… не холодно ».
  
  «Этого не должно быть».
  
  Он не понял. «Я чувствую… другое».
  
  Появилась легкая улыбка. "Хороший."
  
  «Я чувствую, что мое тело… не привязано».
  
  «Это исчезнет через несколько минут. Просто расслабься и наслаждайся ».
  
  «Мне больше не больно». Я пытался успокоить свои мысли, но они кружились. «Я не понимаю».
  
  «Это моя кровь». Он поднял руку, убирая прядь волос с моей щеки. Его прикосновение вызвало во мне дрожь осознания, и мне понравилось это чувство. Мне нравилось, как он заставлял меня чувствовать. У меня всегда было, но теперь я не должен был этого делать. «Кровь атланта обладает целебными свойствами. Я тебе это сказал.
  
  «Это… это невероятно», - прошептала я.
  
  "Это?" Протянув руку, он взял меня за руку. «Вас здесь не ранили?»
  
  Мой взгляд проследил за его взглядом на внутреннюю сторону предплечья. Засохшая кровь и грязь размазывались по поверхности, но там, где когти разорвали ткань, кожа под грязью стала гладкой.
  
  "И тут?" - спросил он, двигая рукой так, что его большой палец обвился вокруг моего плеча, прямо под моим плечом. «Разве тебя здесь не царапали?»
  
  Мой взгляд остановился на бледном шраме от старого нападения Крейвена прямо у меня под локтем. Я заставил свой взгляд посмотреть туда, где его большой палец продолжал скользить маленькими кругами. Свежих отметок не было. Без зияющих ран. Я смотрел с удивлением. «Там… нет новых шрамов».
  
  «Новых шрамов не будет», - сказал он. «Это то, что я обещал».
  
  У него было. «Твоя кровь… это потрясающе».
  
  И это было. Мой разум вяло копался во всем, что можно было сделать с его помощью. Раны, которые можно залечить, и жизни, которые можно спасти. Большинство людей было бы против пить кровь, но ...
  
  Ждать.
  
  Я снова посмотрел на него. «Ты заставил меня испить твою кровь».
  
  "Я сделал."
  
  "Как?"
  
  «Это одна из тех вещей, которые происходят во время зрелости. Не все из нас могут… принуждать других ».
  
  «Вы делали это раньше? На меня?"
  
  - Вы, наверное, хотели бы винить в этом свои предыдущие действия, но я не виноват, Поппи. Я никогда не нуждался и не хотел этого ».
  
  «Но ты сделал это сейчас».
  
  "Я сделал."
  
  «Тебе даже и близко не стыдно».
  
  «Я нет», - ответил он, и в нем появилась дразнящая ухмылка. «Я сказал тебе, что не позволю тебе умереть, и ты бы умерла, принцесса. Вы умирали. Я спас тебе жизнь. Некоторые предложат в качестве подходящего ответа поблагодарить вас ».
  
  «Я не просил тебя это делать».
  
  «Но вы же благодарны, не так ли?»
  
  Я закрыл рот, потому что был.
  
  «Только ты со мной поспоришь по этому поводу».
  
  Я не хотел умирать, но я также не хотел становиться Крэйвеном. "Я не поверну ..."
  
  «Нет», - вздохнул он, кладя мою руку назад так, чтобы она лежала на моем животе. «Я сказал тебе правду, Поппи. Атланты не создали Крэйвена. Вознесенные сделали ».
  
  Мое сердце екнуло, когда мой взгляд переместился на открытые деревянные балки потолка. Нас не было в камере. Я повернул голову и увидел простоватую кровать с толстым покрывалом и небольшой столик рядом с ней. «Мы в спальне».
  
  «Нам нужна была конфиденциальность».
  
  Я вспомнил, как слышал голос Кирана, но теперь комната была пуста. «Киран не хотел, чтобы ты меня спас».
  
  «Потому что это запрещено».
  
  Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что он сказал мне раньше, и у меня упало живот. «Я превращусь в вампира?»
  
  Он посмеялся.
  
  "Что насчет этого смешного?"
  
  "Ничего такого." Другая сторона его губ теперь приподнялась. «Я знаю, что ты все еще не хочешь верить правде, но в глубине души ты хочешь. Вот почему вы задали этот вопрос ».
  
  Он был прав, но у меня не хватило интеллектуальных или эмоциональных способностей, чтобы пойти туда. Не сейчас.
  
  «Для обращения вам потребуется гораздо больше крови, чем это». Он вернулся к тому, чтобы прислониться головой к стене. «Это также потребовало бы, чтобы я был более активным участником».
  
  Мышцы внизу моего тела сжались, доказывая, что на самом деле они не были мягкими. «Как… как бы вы стали более активным участником?»
  
  Улыбка Хоука превратилась в дым и стала такой же греховной, как и его кровь. «Вы бы предпочли, чтобы я показал вам, а не рассказал?»
  
  Моя кожа вспыхнула горячей. "Нет."
  
  «Лжец», - прошептал он, закрыв глаза.
  
  Тепло в моей коже начало распространяться, как будто это была искра, и я сдвинулся, чувствуя себя менее… плавучим и более… тяжелым. Я пытался не обращать на это внимания. «С… Найллом и Делано все в порядке?»
  
  «С ними все будет в порядке, и я уверен, что они будут рады узнать, что вы спросили о них».
  
  Я сомневался в этом, но что-то происходило, менялось.
  
  Мое тело не чувствовалось, как будто оно мое, не тогда, когда тепло проникало в мои мышцы, заливало кожу и скапливалось в моем ядре. Я представил, что это был он - кровь Хоука медленно пробивалась по каждой части моего тела.
  
  Он был внутри меня.
  
  Я чувствовал себя неуправляемым, как в ночь в Кровавом лесу, когда мы были в комнате над таверной.
  
  Моя грудь внезапно заболела и стала тяжелой, но не от боли, нехватки воздуха или холода. Нет. Это было как когда Хоук прикоснулся ко мне, когда он раздел меня догола и поцеловал меня - целовал меня везде. Я чувствовал себя свободным. У меня внутри покалывало, как и гудела моя кожа. Во мне пронзила острая, как бритва, вожделение, пылающее темное желание.
  
  Ноздри Хоука раздулись, когда он вдохнул, а затем его грудь, казалось, перестала двигаться. Его лицо все еще оставалось туманным, но чем дольше я смотрела на него, тем горячее мне становилось.
  
  «Поппи», - откусил он.
  
  "Какие?" Мой голос был полон меда.
  
  «Перестань думать о том, о чем думаешь».
  
  «Откуда ты знаешь, о чем я думаю?»
  
  Его подбородок опустился, а взгляд стал ласковым. "Я знаю."
  
  Дрожа, я пошевелила бедрами, и рука Хоука сжалась вокруг меня. «Вы не знаете».
  
  Он не ответил, и мне стало интересно, чувствует ли он жидкий огонь в моих венах и влажный жар моего тела.
  
  Прикусив губу, я попробовала его кровь и застонала, закрывая глаза. "Хоук?"
  
  Он издал звук и, возможно, что-то сказал, но это было неразборчиво.
  
  Я потянулся, делая быстрые неглубокие вдохи. Грубая рубашка и бриджи царапали мою кожу и чувствительные твердые кончики груди. «Хоук», - выдохнул я.
  
  «Не надо, - напрягся он. «Не называй меня так».
  
  "Почему нет?"
  
  «Только не надо».
  
  Было много вещей, которые я не должен был делать или говорить, но все во мне было сосредоточено на том, как все мое тело горело и пульсировало от потребности. Моя рука скользнула вверх по животу, по испорченной рубашке с когтями, к груди. Руководствуясь только инстинктом и потребностями, я сомкнул пальцы на дрожащей плоти, прижимая ее к своей ладони. Меня охватила ноющая дрожь.
  
  «Поппи», - выдохнул Хоук. "Что ты делаешь?"
  
  «Не знаю», - прошептала я, выгибая спину, гладя себя через тонкую изношенную рубашку. "Я в огне."
  
  «Это просто кровь», - сказал он хрипло, и инстинкт подсказал мне, что он наблюдает за мной, и это сделало меня еще более горячим. «Это пройдет, но ты должен ... тебе нужно прекратить это делать».
  
  Я не остановился. Я не мог. Мой большой палец покатился по твердой гальке, и я втянул воздух. Это напомнило мне о том, что сделал Хоук, но он использовал не только свои руки. Я хотел, чтобы он сделал это снова. Сильная пульсирующая боль между ног скрутила мне внутренности. Перевернув бедра, я сжал бедра вместе, но это не помогло. Давление только усугубляло ситуацию. "Хоук?"
  
  «Поппи, из любви к богам».
  
  Сердце бешено колотилось, я открыл глаза и оказался прав. Его взгляд был прикован ко мне - с другой стороны, той, которая имела собственный разум и скользила по моему животу.
  
  "Поцелуй меня?"
  
  Вокруг его рта образовались тугие морщинки. «Ты этого не хочешь».
  
  "Я делаю." Мои пальцы дотянулись до талии, там, где зияли брюки. "Мне это надо."
  
  «Ты только сейчас так думаешь». Его лицо прояснилось, и невозможно было понять, как его черты стали резкими. «Это кровь».
  
  «Мне все равно». Кончики моих пальцев коснулись обнаженной кожи ниже пупка. "Дотронься до меня? Пожалуйста?"
  
  Хоук издал низкий горловой звук. «Ты думаешь, что теперь ненавидишь меня? Если я сделаю то, о чем вы просите, вы захотите убить меня ». Он замолчал, и его губы изогнулись вверх. «Что ж, ты захочешь убить меня больше, чем ты уже делаешь. Вы не можете контролировать себя прямо сейчас ».
  
  То, что он говорил, имело смысл, но и не было. "Нет."
  
  "Нет?" Его брови приподнялись, но он не отвел взгляд от моей руки.
  
  «Я не ненавижу тебя», - сказал я ему, и болезненный сдвиг сердца сказал мне, что это правда. Я должен быть расстроен этим.
  
  Он снова издал этот звук, и когда его рука сомкнулась на моем запястье, я чуть не заплакал от радости. Он собирался прикоснуться ко мне.
  
  Вот только он не сделал ничего, кроме как держал меня за руку.
  
  "Хоук?"
  
  «Я замышлял лишить тебя всего, что ты знал, и я сделал, но это далеко не самое худшее из моих преступлений. Я убивал людей, Поппи. На моих руках столько крови, что они никогда не будут чистыми. Я свергну королеву, которая заботилась о вас, и многие другие погибнут в процессе. Я плохой человек ». Он тяжело сглотнул. «Но я стараюсь быть прямо сейчас».
  
  Мой живот заполнился нервной дрожью. Его слова ... они должны меня взбесить, но я ... я хотела его, и думать было ... ну, это было все, что я когда-либо делал. Я больше не хотел этого делать.
  
  «Я не хочу, чтобы ты был хорошим». Даже не осознавая этого, я поднял вторую руку, сжимая переднюю часть его рубашки кулаком. "Я хочу тебя."
  
  Хоук покачал головой, но когда я потянул за руку, которую он держал, он наклонился надо мной. Моя хватка на его рубашке усилилась, когда он остановился в нескольких дюймах от меня. «Через несколько минут, когда утихнет эта буря, ты вернешься к отвращению к самому моему существованию, и на то есть веские причины. Ты возненавидишь то, что умолял меня поцеловать тебя, сделать больше. Но даже без моей крови в тебе, я знаю, что ты никогда не переставал хотеть меня. Но когда я снова буду глубоко внутри тебя, а я так и останусь, ты не сможешь винить в этом влияние крови или что-то еще ».
  
  Я смотрел на него, туман похоти ускользнул из моей головы, когда он поднял мою руку и поднес ее ко рту. Он поцеловал мою ладонь, чем удивил меня. Это был такой… нежный поступок, который, как я всегда представляла, совершают любовники.
  
  Я потянул за руку, и он отпустил. Я положил его себе на грудь. Покалывание исчезло с моей кожи, но боль неизрасходованного желания все еще оставалась. Не так много, как несколько минут назад, но та часть меня, которая чувствовала, что начинает просыпаться, знала, что он сказал правду. То, что я чувствовал к нему, не имело ничего общего с кровью.
  
  Я чувствовал… это было грязно и грубо. Я ненавидел его и ... не любил. Я заботился о нем, каким бы идиотом это ни было. И я хотела его - его поцелуй, его прикосновение. Но я также хотел причинить ему боль.
  
  Мы не были любовниками.
  
  Мы были врагами и никогда не могли быть кем-то другим. Меня окружали люди, которые меня ненавидели.
  
  «Я никогда не должен был уезжать», - сказал он. «Я должен был знать, что такое могло произойти, но я недооценил их желание мести».
  
  «Они… они хотели, чтобы я умер, - сказал я.
  
  «Они заплатят за то, что сделали».
  
  Я переместился, чувствуя себя менее… подвижным и более твердым. Я провел рукой по ноге, все еще удивляясь, что боли нет. "Что ты будешь делать? Убей их?"
  
  «Я сделаю это», - сказал он, и мои глаза расширились. «И я убью любого, кто решит пойти по их пути».
  
  Я уставился на него, не сомневаясь, что он имел в виду то, что сказал. Хоук не мог задавать вопросы каждому из своих сторонников или ему подобных. Я здесь не был в безопасности. «А я ... что ты собираешься со мной делать?»
  
  Он отвел взгляд от меня. На его челюсти сжался мускул. "Я уже говорил тебе. Я буду использовать тебя для обмена с Королевой, чтобы освободить принца Малика. Клянусь, тебе больше не причинят вреда.
  
  Я начал говорить, но потом вспомнил, как его назвал Киран. Мне казалось, что все мое тело сжалось, когда я смотрел в эти прекрасные глаза. "Кастил?"
  
  Он прижался ко мне.
  
  «Киран ... Киран назвал имя Кастил». Мой взгляд скользнул по его ярким чертам, когда слова Лорен вернулись ко мне. Она утверждала, что слышала, что Темный был красив, и его внешность позволила ему войти в поместье Голдкрест, позволив ему соблазнить леди Эвертон ...
  
  И мне вспомнились слова самого Хоука, те, которые он сказал мне в «Красной жемчужине». Они заставили многих людей сделать сомнительный жизненный выбор.
  
  Мое сердце, казалось, остановилось, но теперь оно ускорилось, забилось быстрее. Вещи начали вставать на свои места. Несущественные вещи, такие как небольшие комментарии, которые он делал здесь и там, более важные вещи, такие как то, как он заставил меня замолчать, когда я позвал его по имени в ночь, когда мы… в ночь, когда мы занимались любовью. То, как все следовали его приказам, как Джерико подчинялся ему в сарае, казалось, не хотел переходить его, хотя это не остановило его. Как Киран и другие произнесли его имя, как будто это была шутка.
  
  Потому что его звали не Хоук.
  
  И мы не занимались любовью. Он трахнул меня.
  
  «О, боги мои». Волнуясь в животе, я прижала руку ко рту. «Ты он».
  
  Он ничего не сказал.
  
  Я подумала, что мне может быть плохо, когда я потянула руку к груди, чтобы разорвать уже порванную рубашку. «Вот что случилось с твоим братом. Почему ты так грустишь по нему. Он принц, которого вы надеетесь использовать, чтобы вернуться. Ваше имя не Хоук Флинн. Ты он! Ты Темный ".
  
  «Я предпочитаю имя Кастил или Кас», - ответил он тогда жестким и отстраненным тоном. «Если вы не хотите называть меня так, вы можете называть меня принцем Кастилом Да'Нир, вторым сыном короля Валин Да'Нир, брата принца Малика Да'Нира».
  
  Я вздрогнул.
  
  «Но не называй меня Темным. Это не мое имя ».
  
  Меня охватил ужас. Как я мог сейчас просто понять это? Знаки были там. Я был таким глупым. Не раз. Я не стал мудрее после того, как узнал, что он атлантиец. Я не видел того, что было прямо перед моим лицом.
  
  Это все действительно было было ложью.
  
  Я отреагировал не задумываясь, ударив кулаком ему в грудь. Я ударил его. Моя ладонь ужалила его по щеке, и он позволил мне. Он принял это, когда я толкнул его в плечи. Я закричала на него, и слезы затуманили мое зрение. Я бью снова и снова -
  
  «Прекрати». Он схватил меня за плечи, притянул к своей груди и, обхватив меня руками, прижал мои по бокам. «Прекрати, Поппи».
  
  «Отпусти меня», - потребовала я, горло у меня горело.
  
  Мое сердце сжалось от боли, которую я привык испытывать от других. Я почти потянулся к нему, чтобы увидеть, исходит ли он от него или вырвался из глубины меня, но я остановился.
  
  Я буду использовать тебя.
  
  Боль… боль была моей. Он спас меня не потому, что заботился обо мне. Он не обещал, что мне больше не причинят вреда, потому что он заботился обо мне. Как я все время забывал об этом? Хоук—
  
  Хоук .
  
  Это было даже не его имя. Это был Кастил.
  
  И у него была повестка дня. Все наши разговоры, каждый раз, когда он целовал меня, касался меня и говорил, что я был храбрым и сильным, что я заинтриговал его и не походил ни на кого из тех, кого он когда-либо встречал. Он делал это не только под вымышленным лицом, но и под вымышленным именем, чтобы завоевать мое доверие. Чтобы заставить меня ослабить свою бдительность вокруг него, чтобы я мог добровольно выйти из Масадонии вместе с ним прямо в яму змей, которые либо хотели использовать меня, потому что я была Дева, Избранная - фаворитка Королевы, - либо хотели, чтобы я умер по тем же причинам.
  
  Я зажмурилась.
  
  Он был хуже Иерихона и других, которые хотели моей смерти. По крайней мере, ни с одним из них не было никаких претензий. Все в Хоу - все в Кастиле , от его имени до первой ночи в «Красной жемчужине», было ложью, призванной завоевать мое доверие.
  
  Ему это удалось, но какой ценой?
  
  Райлан был мертв.
  
  Филлипс, Эйррик и все охранники и охотники были мертвы.
  
  Виктер был мертв.
  
  Мои родители умерли.
  
  Он забрал у меня всех, о ком я заботился, своей рукой или своим приказом через разлуку или смерть. Все для того, чтобы он мог воссоединиться со своим братом, другим принцем, чему даже я мог понять, мог сочувствовать. Но он также забрал мое сердце.
  
  И заставил меня полюбить Темного.
  
  Это был то, кем он был, даже если все остальное, что он утверждал, действительно казалось правдой. Даже если история, которой меня учили, была ложью. Даже если Вознесенные были вампри, которые несли ответственность за Крейвена, за то, что случилось с моими родителями и со мной. Даже если мой брат был теперь одним из них.
  
  «Поппи?»
  
  Глаза горели, я перекатился на бок. Мне нужно было место. Мне нужно было убежать отсюда - от него. Я не был в безопасности ни от кого здесь, и уж точно не от него.
  
  Потому что чем дольше он держал меня здесь с собой, тем труднее мне было вспомнить правду. Тем более, что мне отчаянно хотелось верить, что я был особенным для него, потому что я просто хотел быть особенным для кого-то . Кто угодно. Быть кем-то другим, кроме пешки. Чем дольше я был с ним, тем больше вероятность, что я забуду всю ту кровь, которая была на его руках.
  
  И что он уже дважды разбил мне сердце, потому что это повторялось снова и снова. Даже после первого предательства я все еще заботился о нем. Хотя я хотел его ненавидеть. Мне нужно было его ненавидеть, но я не мог. Я знал это сейчас, потому что мне казалось, что я умираю еще одной смертью. Как я мог быть таким глупым?
  
  Я не мог позволить ему сделать это снова. Я не мог этого забыть.
  
  Меня охватила паника, я заставил открыть глаза. Мой дикий взгляд метался по комнате. "Отпусти меня."
  
  «Поппи», - повторил он мое имя, положив пальцы на мою шею. Я напряглась, прежде чем сообразила, что он проверяет мой пульс. «Твое сердце слишком быстро бьется».
  
  Мне было все равно. Мне было все равно, если мое сердце вырвется из груди. "Отпусти меня!" Я закричал.
  
  Его хватка ослабла достаточно, чтобы я отстранилась и села. Его рука все еще была на моей талии. Я положил руку на пол, чтобы удержать вес, но моя ладонь оторвалась от кинжала ...
  
  Крестик мистер Tulis зарезал меня. Это был кровавый камень.
  
  С замиранием сердца я посмотрел на лезвие. Горе захлестнуло мое горло. Я не мог дышать вокруг этого, вокруг осознания того, что я ... я любил человека, который участвовал в гибели стольких людей.
  
  Кто оставил меня здесь с этими людьми, своими людьми, которые хотели моей смерти.
  
  Кто лгал мне обо всем, включая то, кем он был на самом деле.
  
  Мое сердце широко распахнулось, в грудь залила ледяная слякоть. Мне всегда было бы холодно, отсюда и до конца.
  
  "Поппи ..."
  
  Я скрутила его руки, двигаясь инстинктивно. Я не чувствовал прохладной рукояти в своей руке, но чувствовал, как лезвие вошло в его грудь. Я почувствовал, как его теплая кровь брызнула на мой кулак, когда рукоять кинжала стала на одном уровне с его кожей.
  
  Я медленно перевела на него свой взгляд.
  
  Его янтарные глаза удивленно расширились, когда он на мгновение задержал мой взгляд, а затем посмотрел вниз.
  
  Туда, где кинжал торчал из его груди.
  
  От всего сердца.
  
  
  
  
  
  Глава 39
  
  00015.jpg
  
  
  
  
  
  Дрожащими руками я выпустил кинжал и упал с его колен. Я попятился назад, не в силах отвести взгляд от блеска шока, покрывающего его лицо.
  
  «Мне очень жаль», - прошептала я, не понимая, почему я вообще извинилась. Я не знала, почему мои щеки стали влажными. Кровь? Его кровь?
  
  Он поднял свой взгляд на меня. «Ты плачешь». Тонкая струйка крови сочилась из уголка его рта.
  
  Я был плакать. Я не плакал с тех пор, как видел смерть Виктера, но теперь слезы текли по моему лицу, когда я вставал на онемевших ногах. Я отступил в сторону. Я не знал, что делаю и куда иду, но добрался до двери. Он был разблокирован.
  
  «Мне очень жаль», - снова сказал я, дрожа.
  
  От него вырвался сдавленный влажный смех, когда он наклонился вперед и хлопнул рукой по полу. «Нет», - выдохнул он. «Нет, это не так».
  
  А я был.
  
  Я обернулся, слепо шатаясь, выбрался за дверь на пустой проход, ведущий к другой двери в конце. Холодный влажный воздух проникал сквозь открытую стену, но я почти не чувствовал этого. У меня не было плана. Не знаю, как выбраться из крепости. Я продолжал идти.
  
  На полпути через холл во мне как будто щелкнули выключателем. Все ужас и печаль прекратились, и инстинкт взял верх. Тяжело дыша, я распахнул дверь и помчался вниз по тесной лестнице, затем через открытый дверной проем в ...
  
  В снег.
  
  На мгновение меня поразила красота толстых снежинок, медленно спускающихся вниз. Тонкий слой уже покрыл землю и голые деревья. Было так тихо, и все было чисто и нетронутым.
  
  Голос из крепости заставил меня действовать. Взлетев по заснеженной траве, я побежал в сторону леса. В глубине души я знал, что не готов к побегу. Одежда, которую я носила, была слишком тонкой, даже если она и не была почти разорвана в клочья. Я понятия не имел, где именно я был и куда идти. В этом лесу мог быть Крейвен. Определенно были бы Descenters. Еще мог быть волк, который наверняка мог бы отслеживать мои движения, но все же я бежал, тонкие подошвы моих ботинок скользили по пыльной земле лесной подстилки. Я сбежал, потому что ...
  
  Я ударил его.
  
  Я ударил его ножом в сердце.
  
  К настоящему времени он был бы мертв.
  
  Я убил его.
  
  Рваные рыдания покинули меня, когда метель смешалась с моими слезами. О боги, я должен был это сделать. Все в нем, в нас было ложью. Все . Я должен был сделать это. Мне пришлось-
  
  Не было предупреждения - ни звука, ничего.
  
  Чья-то рука обвила мою талию, поймав меня на бегу. Я взвизгнула, когда мои ноги выскользнули из-под меня, но я не упал. Меня оттащили назад и ударили в твердую, теплую грудь. Мои ноги болтались почти в футе от земли.
  
  От шока у меня перехватило дыхание. Я знал, кто это был, еще до того, как он заговорил. Это был его аромат сочной специи и сосны. Это была вспышка ярости, тоски и неверия, которая отразила мою, проходила через мои чувства, которые я не закрыл. Впервые с тех пор, как я встретил его, его эмоции переполнили его, а значит, и меня.
  
  Это был не тот Хоук, в которого я так быстро влюбилась, что заставило меня противостоять ему.
  
  Это был не охранник, который поклялся своей жизнью, чтобы спасти меня, который теперь сжал мои волосы кулаком и дернул мою голову назад и в сторону.
  
  Не горячее дыхание Хоука ласкало мое открытое горло.
  
  Это был он .
  
  Принц Атлантиды Кастил Да'Нир.
  
  Темный.
  
  «Атлант, в отличие от волка или Вознесенного, не может быть убит ударом в сердце», - прорычал он, откидывая мою голову дальше назад. «Если вы хотели убить меня, вам следовало целиться в голову, принцесса. Но что еще хуже, ты забыл .
  
  «Что забыл?»
  
  «Что это было по- настоящему ».
  
  Затем он ударил.
  
  Две парные вспышки огненной боли пронзили мою шею, заставив все мое тело дернуться. Ожог прошел по всему моему телу, ошеломляя своей силой. Я не мог двинуться с места. Я даже не могла кричать от боли.
  
  Его рука вокруг моей талии была похожа на железные тиски, когда он долго и упорно вытаскивал рану, оставленную его клыками. Я дрожала, глаза округлились, когда мои руки упали на его руку. Мои ногти вонзились. Ожог, глубокая, шаткая тяга к моему горлу, когда моя кровь свободно текла от меня к нему, вызвали короткое замыкание во всей моей системе. Крик здания пробирался сквозь боль -
  
  А потом, за считанные секунды, когда он вонзил в меня клыки, все изменилось.
  
  Сильная боль стала чем-то другим, чем-то подавляющим в совершенно ином смысле. Внутри меня вспыхнула новая боль, согревая мою кровь до такой степени, что я почувствовал, что каждая часть меня наполняется расплавленной лавой.
  
  Мои широко раскрытые глаза были невидящими, когда жар заполнил мою грудь, мой живот и скопился в пространстве между моими бедрами. Его рот снова сжал мое горло, и на этот раз это напряжение коснулось меня. Мое тело дернулось от сильного возбуждения.
  
  Он застонал, его рука сжалась вокруг меня, и я почувствовал его, твердый и толстый, у меня за спиной. Я схватил его за руку, когда внутри меня закрутилось напряжение -
  
  Без предупреждения он оторвал рот от моей шеи. Он отпустил, и я, споткнувшись, чуть не упала. Дрожа от смущения и желания, все еще вспыхивающего во мне, я повернулась к нему.
  
  Он стоял в нескольких футах от меня, его грудь поднималась и опускалась от быстрых, коротких вдохов. Его глаза были широко раскрыты. Рыжий размазал губы.
  
  Я поднял руку и прижал ее к шее. Кончики моих пальцев коснулись влажного тепла. Я отступил на шаг.
  
  «Не могу поверить в это», - сказал он и провел языком по нижней губе. Его глаза ненадолго закрылись, он вздрогнул, издав грохот, напомнивший мне волка. Его ресницы взметнулись вверх, а зрачки были настолько расширены, что была видна лишь тонкая полоска янтаря. «Но я должен был знать».
  
  Прежде чем я успел понять, что он имел в виду или что будет дальше, он уже был на мне, двигаясь так быстро, что я не мог его отследить.
  
  Его рот врезался в мой, когда одна рука запуталась в моих волосах, а другая прижалась к моей талии. Меня не просто поцеловали.
  
  Меня пожирали . Я почувствовала вкус своей крови на его губах, на его языке. Я попробовал его.
  
  Я не был уверен, когда именно поцеловал его в ответ. Было ли это через несколько секунд, или я целовал его с того момента, как его губы коснулись моих? Я не знал. Все, что я знал, это то, что я голодал по нему, правильно или неправильно, я хотел его.
  
  Вот почему я не стал драться с ним, когда он повалил меня на землю. Контраст холодного снега на моей спине и тепла его тела, прижатого ко мне спереди, заставило меня ахнуть. Я не думал, что он слышал это, потому что это было захвачено его голодными поцелуями, и тогда я поняла, что он сдерживался, когда целовал меня все время до этого. Теперь он не скрывал, кем он был.
  
  Он качнулся против меня, когда скользнул рукой по моей талии к моему бедру. Мы двигались, напрягаясь и задыхаясь. Его зубы схватили мою нижнюю губу. Он почувствовал кратковременный укус, и он вздрогнул, застонав, когда металлический привкус возобновился.
  
  Прервав поцелуй, он приподнялся и посмотрел на меня сверху вниз. «Скажи мне, что ты этого хочешь». Его бедра все еще прижимались к моим. «Скажи мне, что тебе нужно больше».
  
  «Больше», - прошептала я, прежде чем я успела даже подумать о том, что мы делали, что мы сделали - кем он был.
  
  «Слава богу», - проворчал он, а затем протянул руку между нами, его палец зацепился за переднюю часть моих штанов. Он потянул их достаточно сильно, чтобы приподнять мои бедра. Кнопки выскочили, и их швырнуло в ближайший снег.
  
  «Боже», - пробормотал я.
  
  Он издал короткий резкий смех, стягивая мои штаны так, что одна нога полностью освободилась, а бриджи зацепились за другую лодыжку. «Вы ведь знаете, что эта рубашка не подлежала ремонту, верно?»
  
  "Что ...?"
  
  Единственным объяснением для меня был звук рвущейся ткани. Я опустила подбородок, увидев свою грудь. Он тоже смотрел, его рука рвала его собственные штаны, а его глаза отслеживали полосы крови, засохшие вдоль моего живота, двигаясь по затвердевшим кончикам моей груди.
  
  «Я убью их», - прошептал он. «Я убью их всех, черт возьми».
  
  Я не думал, что он имел в виду старые шрамы.
  
  Тогда я вообще не думал.
  
  Он поцеловал меня, усаживаясь надо мной между ног, а потом все… закрутилось. На этот раз не было медленного соблазнения, никаких долгих и затяжных ласк и поцелуев. Был небольшой дискомфорт, но он быстро уступил место ноющему, пульсирующему удовольствию, и в моем теле, разуме и между нами не было места, чтобы быть чем-то, кроме того, что мы чувствовали. Это были только он и я, вкус моей крови и его на наших губах, и эту потребность я не совсем понимал.
  
  Вокруг нас снег сильнее падал между деревьями, пропитывая его спину и мои волосы, пока мы цеплялись друг за друга. Были только звуки наших влажных поцелуев, наши тела, соединяющиеся и расходящиеся, и наши стоны.
  
  Последовал один долгий, тянущий поцелуй, а затем его рот переместился с моего на мой подбородок, а затем опустился ниже, его губы и эти острые зубы скользили по моему горлу. Его действия вызвали дрожь, пробежавшую по моей спине, когда он замер надо мной. Неужели он… он собирается меня снова укусить? Вместо страха был прилив злого тепла. Боль в его клыках была кратковременной, а то, что пришло потом…
  
  Я сжала его плечи, слишком потерянная, чтобы даже задаться вопросом, не хочу ли я этого, слишком далеко зашла, чтобы думать о последствиях, если он это сделает.
  
  Я почувствовала его язык на моей коже, он кружил и ласкал чувствительную отметину, которую он оставил. Затем он поднял голову. Я видел его глаза достаточно длинными, чтобы увидеть, что его зрачки сузились до того, как его ресницы опустились, и его рот снова был на моих.
  
  А потом он снова двинулся.
  
  Его бедра отступали, а затем толкались, перекатываясь и скрежетая, пока его пальцы играли с моей грудью. Он двигался теперь медленно, так лениво, что я чувствовал себя так, словно меня растянули. Я вздрогнула под ним, сунув руку в его влажные от снега волосы.
  
  Напряжение снова нарастало, нарастая, пока я не могла больше терпеть его медленные, размеренные движения. Его дразня скрежетает и катится. Я приподняла бедра, пытаясь убедить его двигаться быстрее, глубже, но он сдерживался, пока я не вскрикнула и не потянула его за волосы.
  
  Он наполовину засмеялся, наполовину зарычал и поднял голову. «Я знаю, чего ты хочешь, но ...»
  
  Сердце бешено колотилось, я корчилась под его весом. "Но что?"
  
  «Я хочу, чтобы ты назвал мое имя».
  
  "Какие?"
  
  Его бедра продолжали двигаться безумно медленными кругами. «Я хочу, чтобы ты назвала мое настоящее имя».
  
  Мои губы приоткрылись от резкого вдоха.
  
  Он снова замер, его глаза светились. «Это все, что я прошу».
  
  Все он спросил? Это было много.
  
  «Это признание», - сказал он, теребя большим пальцем. «Это вы признаете, что полностью осознаете, кто внутри вас, кого вы так сильно хотите, даже если вы знаете, что не должны этого делать. Даже если вы ничего не хотите, кроме как не чувствовать то, что делаете. Я хочу услышать, как вы произносите мое настоящее имя ».
  
  «Ты сволочь», - прошептала я.
  
  Одна сторона его губ скривилась. «Некоторые называют меня так, да, но это не то имя, которое я жду, чтобы услышать, принцесса».
  
  Я хотел отказать ему. Боги, я когда-либо.
  
  «Насколько сильно ты этого хочешь, Поппи ?» он спросил.
  
  Я сильнее сжала его волосы, когда дернула его за голову. В этих горящих глазах вспыхнуло удивление. «Плохо», - прорычал я. «Ваше Высочество. ”
  
  Его рот открылся, но я подняла ноги, обвив их вокруг его бедер. Воспользовавшись его удивлением и применив свой гнев, я перекатил его на спину, полностью намереваясь оставить его там, но я не предвидел, что будет делать это движение, когда я качнусь назад ...
  
  Я опустился на его длину, мое тело поразительно совпало с его. Мой крик закончился его стоном, когда я положила руки ему на грудь. Боги . Полнота была почти слишком велика.
  
  «Ой», - прошептала я, прерывисто дыша.
  
  Его грудь двигалась так же неравномерно под моими руками. "Знаешь что?"
  
  "Какие?" Мои пальцы ног скрутились в сапогах.
  
  «Мне не нужно, чтобы ты произносил мое имя», - сказал он, прикрыв глаза. «Мне просто нужно, чтобы ты сделал это снова, но если ты не двинешься с места, ты действительно можешь убить меня.
  
  Я испуганно хихикнул. «Я ... я не знаю, что делать».
  
  Что-то в его лице смягчилось, хотя в тонких прорезях его глаз светилась явная потребность. "Просто двигайся." Его руки легли на мои бедра. Он приподнял меня на несколько дюймов и снова опустил. От него исходил глубокий звук. "Как это. Вы не можете сделать ничего плохого. Как вы этого еще не узнали? »
  
  Я не был уверен, что он имел в виду, но я повторил его движение, двигаясь вверх и вниз, пока снег падал на его рубашку. Моя ладонь соскользнула, наклоняя меня вперед. Была затронута точка глубоко во мне, из которой волнами исходили сгустки сильного удовольствия. "Как это?" Я вздохнул.
  
  Его руки сжались на моих бедрах. "Просто так."
  
  С каждым движением моих бедер касалось этого места, и все новые полосы блаженства пронизывали меня. Прежде чем я осознал это, я двигался быстрее над ним, и я знал, что он наблюдает за мной, когда мои глаза закрылись, и моя голова откинулась назад. Я знал, что его взгляд был прикован к моей груди и к тому месту, где мы были соединены, и этого знания было слишком много.
  
  Напряжение вырвалось наружу, сокрушая меня. Я вскрикнула, вздрогнув, тело содрогнулось, когда меня пронзили осколки экстаза.
  
  Затем он двинулся, подкатывая меня под себя и упираясь своими бедрами в мои. Его рот захватил мой, в то время как его тело делало то же самое, колотя по мне, в меня, пока удовольствие, казалось, снова не усилилось, ярость шокировала, поскольку он, казалось, потерял всякое чувство контроля. Его большое тело двигалось по моему, во мне, пока он не прижался ко мне, его крик поглотил наши поцелуи, когда он вздрогнул.
  
  Я не знала, как долго мы пролежали в падающем снегу, наши сердца и дыхание замедлились, чтобы уравновеситься, моя хватка все еще была крепкой на его плечах, его лоб прижался ко мне. Через некоторое время я заметил, что его большой палец скользит по моей талии холостыми движениями вверх и вниз.
  
  Пылающая страсть остыла, и вслед за ней возникло смятение. Не жалею. Не стыдно. Просто ... путаница. «Я не… я не понимаю», - прошептала я хриплым голосом.
  
  "Не понимаю, что?" Он двигался надо мной.
  
  «Любое из этого. Например, как это вообще произошло? » Я вздрогнул, когда он начал расслабляться.
  
  Он остановился, нахмурив брови. "Ты в порядке?"
  
  "Ага. Да." Я закрыл глаза, поскольку он оставался неподвижным в течение нескольких секунд, прежде чем переместиться в мою сторону.
  
  "Вы уверены?" он спросил.
  
  Я кивнул.
  
  «Посмотри на меня и скажи, что ты не ранен».
  
  Мои глаза открылись, и я посмотрел на него. Он приподнялся на локте, по-видимому, не подозревая, что вокруг нас падает снег. "Я в порядке."
  
  «Вы вздрогнули. Я видел тебя."
  
  Я недоверчиво покачал головой. Мой дар был совершенно бесполезен, так как я слишком сильно чувствовал себя, чтобы сосредоточиться, поэтому я не мог даже… обмануть. «Вот чего я не понимаю. Если только я полностью не вообразил последние пару дней ».
  
  «Нет, ты ничего не вообразил». Его взгляд скользил по моему лицу, когда я стряхивал снег с ресниц. «Вы хотите, чтобы этого прямо здесь не произошло?»
  
  Я мог солгать, но не стал. "Нет. Ты ... не так ли? "
  
  «Нет, Поппи. Ненавижу, что ты даже об этом спрашиваешь. Он отвел взгляд, скривив челюсти. «Когда мы впервые встретились, это было как… я не знаю. Меня тянуло к тебе. Тогда я могла бы взять тебя, Поппи. Я мог бы предотвратить многое из того, что произошло, но я ... я многое упустил из виду. Каждый раз, когда я был рядом с тобой, я не мог не чувствовать, что знаю тебя. Думаю, я знаю, почему это было так ».
  
  Он сказал это так, словно это был ответ на то, как мы перешли от того, что я нанес ему удар в сердце, к тому, чтобы срывать одежду друг с друга. Я вздрогнул на холодном влажном воздухе и снова покачал головой.
  
  Влечение друг к другу ничего из этого не объясняло.
  
  «Тебе холодно». Одним плавным движением вскочив на ноги, он застегнул штаны на единственной оставшейся пуговице и протянул руку. «Нам нужно выбраться из этой погоды».
  
  Мы сделали. Хорошо, я сделал. Вероятно, он этого не сделал, учитывая, что он может быть ранен в грудь, и через несколько минут все будет в порядке.
  
  Я взяла его за руку и сказала, о чем, по моему мнению, ему нужно напомнить. «Я пытался убить тебя».
  
  "Я знаю." Он поднял меня на ноги. «Я не могу тебя винить».
  
  Я ошеломленно смотрела, как он прыгнул вниз, приподнимая мои штаны, когда он встал. "Вы не делаете?"
  
  "Нет. Я соврал тебе. Я предал тебя и сыграл роль в гибели людей, которых ты любишь », - сказал он, перечислив причины, как если бы это был список покупок. «Я удивлен, что ты попробовал впервые».
  
  Я продолжал смотреть.
  
  «И я сомневаюсь, что это будет твоя последняя попытка». Уголки его губ опустились, когда он попытался закрепить штаны, но обнаружил, что пуговицы лежат где-то на заснеженной земле. «Черт побери», - пробормотал он, потянувшись за моей рубашкой. Он был разорван прямо посередине. Он схватился за стороны и стянул их вместе, как будто это могло восстановить материал. Он снова выругался, сдаваясь. Он протянул руку, стягивая через голову вторую рубашку. "Здесь."
  
  Я стоял там, гадая, страдаю ли я от потери крови или посторгазмического блаженства. Может быть, комбинация того и другого, потому что я не мог в это поверить. «Ты… не злишься?»
  
  Он приподнял бровь, когда его взгляд встретился с моим. «Ты все еще злишься на меня?»
  
  Мне не нужно было об этом думать. "Да. Я все еще злюсь ».
  
  «И я все еще злюсь, что ты ударил меня ножом в грудь». Он шагнул ко мне. «Поднимите руки».
  
  Я поднял руки.
  
  - Между прочим, ты не упустил мое сердце. У тебя неплохо получилось, - продолжил он, натягивая рубашку через мою голову и натягивая ее на мои окоченевшие руки. «Вот почему тебе потребовалась минута, чтобы тебя догнать».
  
  «Это заняло больше минуты». Мой голос был приглушенным, когда моя голова на мгновение зацепилась за его рубашку, прежде чем выскочить на свободу.
  
  Одна сторона его губы приподнялась, когда он потянул вниз другой рукав. «Это заняло пару минут».
  
  Я посмотрел на рубашку и увидел рваную слезу спереди. Он совпадал не с моей грудью, а с моим животом. Мой взгляд упал на его обнаженную грудь. Была рана, кожа вокруг нее розовая и разорванная. Желудок бурлил, я покачал головой. "Это заживет?"
  
  «Через несколько часов все будет хорошо. Наверное, раньше ».
  
  «Атлантическая кровь», - прошептала я и тяжело сглотнула.
  
  «Мое тело немедленно начнет восстанавливаться от любых несмертельных ран», - пояснил он. «И я накормил. Это помогло ».
  
  Я кормила.
  
  Моя рука скользнула к горлу, к двум крошечным ранкам, которые, казалось, уже начали заживать. Меня пронзила легкая волна удовольствия. Я отдернул руку. «Что-нибудь случится со мной от… от того, что ты кормишь?»
  
  «Нет, Поппи. Я не принимал достаточно, и ты не принимал достаточно моего раньше. Возможно, позже ты немного устанешь, но это все.
  
  Я снова начал смотреть на его рану. "Это больно?"
  
  «Едва ли», - пробормотал он.
  
  Я ему не поверил. Приложив ладонь к его груди, в нескольких дюймах от раны, я попытался задействовать свой подарок. Я почувствовал, как он растягивается, поэтому я открыл свои чувства. Он стал очень тихим. Боль, которую я всегда чувствовал, была здесь, сильнее и сильнее, чем раньше, хотя в какой-то момент он взял ее под свой контроль. Это больше не подавляло его, но под ним была другая боль. Было горячо. Физическая боль. Рана могла зажить, но это было больно, и оно не было незначительным.
  
  Я сделал все, что мог, не раздумывая. Я принял его боль, их обоих, и на этот раз я не думал о пляжах Страудского моря. Я подумал о том, что я чувствовал, когда он был во мне, двигался внутри меня.
  
  И все это меня только еще больше запутало.
  
  Он положил руку на мою, и когда я взглянул вверх, я увидел, что белые линии напряжения вокруг его рта исчезли. В его глазах было удивление. «Тогда я должен был знать». Он поднес мою руку, залитую нашей кровью, ко рту и поцеловал мои суставы.
  
  "Что известно?" - спросила я, пытаясь не обращать внимания на то, как этот поступок тронул мое сердце.
  
  «Знали, почему они так сильно хотели тебя, что сделали тебя Девой».
  
  Я не совсем понимал, что он говорил, но это могло быть больше связано с моим затуманенным мозгом, чем с чем-либо еще.
  
  "Прийти." Он схватил меня за руку и пошел.
  
  "Куда мы идем?"
  
  "Теперь? Мы возвращаемся внутрь, чтобы помыться и… - Он замолчал, вздохнув, когда заметил, что я сжимаю штаны, чтобы удержать их. Еще до того, как я понял, что он собирается делать, он поднял меня и держал на руках у своей груди, как будто я весил не больше, чем промокшего котенка. «И, видимо, чтобы найти тебе новые штаны».
  
  «Это была моя единственная пара».
  
  «Я куплю тебе новые». Он шагнул вперед. «Я уверен, что здесь есть какой-нибудь маленький ребенок, который готов расстаться со своими штанами за несколько монет».
  
  Мои брови нахмурились.
  
  Его рот был мягким, и легкая ухмылка играла на его губах, когда он обошел упавшую конечность.
  
  "И после этого?" Я спросил.
  
  «Я отвезу тебя домой».
  
  Мое сердце остановилось в сотый раз за день. "Дом?" Я не ожидал, что он это скажет. «Вернуться в Масадонию? Или в Карсодонию? "
  
  "Ни один." Он посмотрел вниз, его глаза были полны тайн. Затем он улыбнулся широкой улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. У него действительно было две ямочки, по одной на каждой щеке, и тогда я понял, почему раньше были только полуулыбки. Я видел две тонкие черты его клыков. «Я отвезу тебя в Атлантию».
  
  
  
  
  
  Глава 40
  
  00015.jpg
  
  
  
  
  
  Меня поместили в ту же комнату, где он дал мне свою кровь, а затем я ударил его ножом. Его . Я уставился на влажное пятно на деревянном полу, с которого была очищена кровь.
  
  Его .
  
  Мне нужно было перестать называть его таким образом. У него было имя. Одиноки. Я, возможно, никогда не скажу этого, когда и как он хотел, но мне нужно было перестать думать о нем, как если бы он был Хоуком или каким-то образом безымянным.
  
  Его звали Кастил. Cas.
  
  Это было то место, где он спас мне жизнь и комнату, куда я тогда попытался забрать его.
  
  Он преуспел.
  
  Я потерпел неудачу.
  
  Мой взгляд метнулся туда, где Киран стоял у двери, глядя на меня, как будто ожидал, что я бросусь к окну и выскочу из него. Он приподнял бровь, и я отвернулся.
  
  Он ушел, чтобы делать только те боги, что известно, оставив Кирана в качестве часового. Ну, я знал, что он что-то натворил. После того, как он ушел, около дюжины слуг наполнили латунную ванну в ванной дымящейся горячей водой, а другой положил на кровать свежие черные бриджи и тунику.
  
  Часть меня была удивлена, что он привел меня сюда, а не в камеры. Я не был уверен, что это означало, и имеет ли это какое-то значение, действительно ли это что-то значило.
  
  Мои мысли все еще кружились от всего, я ничего не знал в тот момент, и он не ответил ни на один из вопросов, которые я задала на обратном пути. Скажем, например, была ли Атлантия все еще существующим местом?
  
  Потому что, насколько я знал, во время войны все было почти сровнено.
  
  С другой стороны, все, что я думал, что я знал, оказалось ложью.
  
  Я потер рукой щеку и взглянул на Кирана. «А Атлантия все еще существует?»
  
  Если мой случайный вопрос застал его врасплох, он этого не показал. "Почему бы и нет?"
  
  «Мне сказали, что Пустоши…»
  
  «Были когда-то Атлантией?» - вмешался он. - Когда-то они были форпостом, но эта земля никогда не была всем королевством.
  
  «Значит, Атлантия все еще существует?»
  
  «Вы когда-нибудь были за горами Скотос?»
  
  Уголки моих губ опущены. «Вы всегда отвечаете на вопрос вопросом?»
  
  "Я?"
  
  Я бросил на него забавный взгляд.
  
  Слабая ухмылка появилась и исчезла.
  
  «Никто не был за горами Скотос», - сказал я ему. «Это просто больше гор».
  
  «Горы, которые простираются так далеко и широко, что самые вершины теряются для самого глубокого тумана? Это правда, но горы не живут вечно, Пенеллаф, и туман там может не содержать Крейвена, но это тоже неестественно, - сказал он, и по моим плечам пробежала дрожь. «Туман - это защита».
  
  "Как?"
  
  «Он такой толстый, что просто ничего не видно. Ты думаешь, что все видишь ». Странный свет наполнил его бледно-голубые глаза. «Туман, окутывающий горы Скотос, здесь, поэтому любой, кто осмелится пройти через него, захочет повернуть назад».
  
  «А те, кто не повернет назад?»
  
  «Они не выживают».
  
  «Потому что ... потому что Атлантия находится за пределами Скотоса?» Я спросил.
  
  "Что вы думаете?"
  
  Я думал, что разговор с Кираном был упражнением в терпении и энергии - двух вещей, которых у меня не хватало.
  
  «Ты собираешься купаться?» он спросил.
  
  Я хотел. Моя кожа была не только грязной, она была еще и холодной, и я все еще носил его окровавленную рубашку.
  
  Но я также хотел быть трудным, потому что меня все чертовски сбивало с толку, и, как он предупреждал, я устал. «Что, если я этого не сделаю?»
  
  «Это ваш выбор», - ответил он. «Но ты пахнешь Кастилом».
  
  Я вздрогнул от звука его имени. Его настоящее имя. «На мне его рубашка».
  
  «Я говорю не о таком запахе».
  
  Мне потребовалась минута, чтобы понять, на что он ссылается. Когда я это сделал, мой рот открылся. «Вы чувствуете запах…?»
  
  Улыбку Кирана можно было описать только как волчью.
  
  "Я собираюсь искупаться."
  
  Он усмехнулся.
  
  «Заткнись», - рявкнула я, собирая новую одежду и спеша в ванную. Я закрыл за собой дверь, раздраженный, когда увидел, что замка нет.
  
  Выругавшись себе под нос, я огляделась и обнаружила на стене несколько крючков. Тунику и бриджи я повесила туда. Я быстро разделся и вошел в ванну, не обращая внимания на приступ боли в очень уединенном месте, когда я погрузился в воду с запахом лаванды. Я не позволял себе ни о чем думать, когда приступил к оттиранию своей крови и… и его. У меня перевернулся живот, когда я вымыла голову куском мыла. Когда пена стекала по моей шее, я нырнул под воду и держался там.
  
  Я оставался до тех пор, пока мои легкие и горло не загорелись, а белые пятна не вспыхнули за моими закрытыми глазами. Только тогда я вырвался на поверхность, хватая ртом воздух.
  
  Что я собираюсь делать ему ? Обо всем?
  
  У меня вырвался сдавленный хриплый смех. Я даже не знал, с чего начать разбираться в этой неразберихе. Я только что узнал, что царство Атлантии все еще существует, и это казалось наименее безумным открытием. Боги, я все еще даже не понимал, как я прошел от того, чтобы узнать, кем он был на самом деле, нанеся удар ему в сердце, чтобы затем добровольно упасть в его объятия.
  
  Закрыв глаза, я провела руками по лицу. Я не мог винить укус, хотя он имел какое-то возбуждающее действие, как и его кровь. И кто, кстати, мог подумать, что это будет хорошо?
  
  Но, черт возьми, это было ...
  
  Я вздрогнул, когда у меня в животе возникло тугое завитки.
  
  Это было последнее, о чем мне нужно было думать прямо сейчас, если у меня была хоть какая-то надежда выяснить, что мне нужно делать.
  
  И мне нужно было придумать какой-то план и быстро, потому что, хотя он, казалось, не сдерживал мою попытку убить его против меня, я здесь не был в безопасности. Я бы нигде не был в безопасности с его людьми. Они ненавидели меня, и если половина того, что он и Киран утверждали о Вознесенных и том, что они сделали, была правдой, я не мог винить их, хотя я ничего для них не сделал. Это было то, что я представлял.
  
  Тем не менее, было слишком сложно поверить в то, что атланты были невиновной стороной, а Вознесенные были жестоким тиранией, которая каким-то образом сумела отвратить целое королевство от истины.
  
  Но…
  
  Но я никогда не видел ни одного из третьего и четвертого сыновей и дочерей, отданных богам во время Обряда.
  
  Я никогда не мог понять, как такие, как герцог Тирман и лорд Мазин, получили Благословение от богов.
  
  Но я ни разу не видел, чтобы Вознесенный поднял палец на битву с Крэйвеном - единственного, чего люди Солиса боялись больше, чем самой смерти.
  
  Единственное, что они сделали бы на все и поверили бы всему, чтобы спастись.
  
  Он утверждал, что члены королевской семьи использовали Craven, чтобы держать людей под контролем, и если это было правдой, это сработало. Они бросили своих детей, чтобы держать зверей в страхе.
  
  Это должно было быть правдой.
  
  Что еще хуже, в этом должны быть вовлечены и другие. Жрецы и жрицы. Близкие друзья Двора, не Вознесенные. Мои родители?
  
  Боги, я не мог больше лгать самому себе.
  
  То, что с ним произошло, было достаточным доказательством. Его кровь исцелила меня, а не повернула меня. Его поцелуи никогда не проклинали меня. И пока ни один из них не укусил.
  
  Вознесенные были вампри - они были проклятием, поразившим эту землю. Они использовали страх, чтобы контролировать массы, и они были злом, скрытым у всех на виду, питаясь теми, кого они поклялись защищать богам.
  
  И мой брат теперь был одним из них.
  
  Прижав колени к груди, я обняла ноги. Я закрыл глаза от слез, прижавшись щекой к колену. Он не мог быть похожим на герцога. Герцогиня была не так уж и плоха. Королева тоже не была, но ...
  
  Но если они питались детьми, почти высасывали невинных людей и создавали Крейвена, они были не лучше герцога.
  
  Я сжала губы, сдерживая слезы, которые хотели вырваться наружу. Я достаточно плакала сегодня, но Йен… Боги, Йен не мог быть таким, как они. Он был добрым и нежным. Я просто не мог поверить, что он будет делать такие вещи. Я не мог.
  
  А потом был я. Если бы все это было ложью, меня бы никогда не отдали богам. Что они запланировали для меня? Почему они сделали меня Избранным и связали со мной все эти Вознесения? Это были мои способности? Я подумал о том, что он сказал после того, как я принял его боль. Он кое-что знал.
  
  Ему нужно было кое-что мне сказать.
  
  Мне здесь было небезопасно, и, конечно же, я не был в безопасности среди Вознесенных. Если мне удастся сбежать, как я смогу вернуться к ним, зная то, что знаю сейчас? Как я мог остаться и позволить ему забрать меня в Атлантию, когда я представлял королевство, которое истребило несметное количество своих людей, которое поработило своего Принца, чтобы использовать его для создания новых вампиров?
  
  Как я могла остаться с ним?
  
  Независимо от того, что я чувствовал к нему, я никогда не мог ему доверять, и то, что я чувствовал к нему, было чем-то, что я больше не мог притворяться, что не существует. Я любила его.
  
  Я была в него влюблена.
  
  И даже если бы по какой-то небольшой случайности мне удалось избежать того факта, что он приехал в Масадонию с намерением взять меня и использовать в качестве инструмента для торга, я никогда не смогу преодолеть кровь, пролившуюся из-за него. . Я никогда не мог забыть, что Рилан и Виктер, Лорен и Дафина, и многие другие были мертвы либо его рукой, либо его приказом, либо тем, что он представлял. Я никогда не мог доверять тому, что он утверждал, когда дело касалось нас.
  
  Но что он утверждал о нас?
  
  Он заставил меня поверить в то, что он испытывает ко мне чувства. Что я был кем угодно, только не тем, кого ему нужно было защищать как Хоука, и что я должен был использовать его в своих целях в качестве принца Атлантии. Он был заинтригован с самого начала, потому что я не был тем, кем он ожидал, что, очевидно, было аморальным, избалованным сторонником Вознесенных. Он был добрым и заинтересованным, потому что ему нужно было узнать обо мне все, что он мог, и, возможно, потому, что я его тянуло ко мне. Но что это на самом деле значило?
  
  То, что произошло в лесу, могло доказать, что я его привлекал, и это не было фарсом, но вожделение не было любовью, не было верностью и длилось недолго.
  
  Ни как Хоук, ни как Кастил он ничего не заявлял о нас.
  
  Реальность потрясала, и было больно. Он был глубоким, потому что он заставил меня почувствовать тепло , но это была реальность, и с этим нужно было иметь дело.
  
  Я обдумывал варианты в голове. Побег. Найти моего брата, потому что мне нужно было знать, такой ли он, а потом… что? Пропадать? Но сначала мне нужно было придумать, как сбежать.
  
  Волк мог выследить меня, а он ...
  
  Сбежать от него было бы почти невозможно.
  
  Но я должен был попробовать, и должен был быть способ. Может быть, когда моя голова перестала быть паутиной, я бы знал, что делать. Усталый, я позволил своим мыслям плыть по течению. Должно быть, я как-то задремала, все еще свернувшись калачиком у ванны, потому что следующее, что я услышал, было то, что меня назвали по имени.
  
  «Пенеллафа».
  
  Подняв голову, я быстро моргнул, когда в поле зрения появилось лицо Кирана. Что за…?
  
  "Хороший." Он стоял на коленях с другой стороны ванны - ванны, в которой я был полностью обнажен! «Я волновался, что ты мертв».
  
  "Какие?" Я закинул руку себе на грудь и сжал ноги вместе, насколько мог. Мне даже не хотелось думать о том, что он видел под линией воды. «Что ты здесь делаешь?»
  
  «Я назвал ваше имя, а вы не ответили», - ответил он ровным, как доска, тоном. «Вы здесь какое-то время. Я подумал, что должен убедиться, что ты жив.
  
  «Конечно, я жив. Почему бы мне не быть? »
  
  Одна бровь приподнялась. «Вы окружены людьми, которые пытались убить вас, на случай, если вы забыли».
  
  «Я не забыл. Сомневаюсь, что кто-то из них прячется в ванне! »
  
  «Никогда нельзя быть слишком уверенным». Он не пытался встать и уйти.
  
  Я смотрел на него. «Тебя здесь не должно быть, и мне не нужно объяснять это».
  
  «Тебе нечего бояться меня».
  
  "Почему? Из-за него ? - плюнула я.
  
  «Из-за Каса?» сказал он, и я моргнул, услышав прозвище впервые от кого - то другого , чем ему . «Ему было бы неприятно застать меня здесь».
  
  Я не был уверен, должен ли я чувствовать себя хорошо, услышав это, или быть более раздраженным.
  
  Появился призрак улыбки. «И тогда он был бы ... заинтригован».
  
  Мой рот открылся, но мой разум принял это и прыгнул вместе с ним. Мне нечего было сказать. Совершенно ничего, но я подумал о том, что читал о волках и атлантах. Между некоторыми из них существовала связь, и хотя о том, что влечет за собой эта связь, было мало что известно, я был уверен, что принц относится к тому классу, к которому будут привязаны волки. Я хотел спросить, но, учитывая, что я был в ванне и голый, сейчас было не время.
  
  Взгляд Кирана упал, скользнув по моим рукам к изгибу живота и бедра. «Среди моего народа шрамы почитаются. Их никогда не прячут ».
  
  Единственный шрам, который он мог видеть, был шрам на моей талии. По крайней мере, я надеялся. «Среди моих людей невежливо смотреть на обнаженную женщину в ванне».
  
  «Ваши люди кажутся невероятно скучными».
  
  "Убирайся!" - завопил я.
  
  Посмеиваясь, Киран поднялся почти с той же грацией и плавностью, с которой он двигался. «Принц не хотел бы, чтобы ты сидел в холодной грязной воде. Тебе, наверное, стоит закончить ванну.
  
  Мои ногти впивались в кожу ног. «Меня не волнует, что он хочет».
  
  «Тебе следует», - ответил он, и я стиснул зубы. «Потому что он хочет тебя, хотя он знает лучше, хотя он знает, что это закончится еще одной трагедией».
  
  
  
  
  
  Глава 41
  
  00015.jpg
  
  
  
  
  
  Быстро вытершись и переодевшись в чистую сухую одежду, я сделал все, что было в моих силах, чтобы забыть, что краткий разговор в ванной с Кираном произошел.
  
  Бриджи были немного тесноваты, что заставило меня задуматься, не принадлежали ли они ребенку, но они были чистыми и мягкими, и я не жаловался. Туника с длинным рукавом была сделана из плотной шерсти и доходила до моих колен. Прорези по бокам заканчивались на бедрах, чтобы облегчить доступ к моему кинжалу.
  
  Но я не видел своего кинжала со времен конюшни, и судя по тому, что я сделал с последним…
  
  Я поморщился.
  
  Я сомневался, что у меня будет доступ к одному из них в ближайшее время, что затрудняло побег. Мне нужно было оружие, любое оружие, но мне нужен был кинжал, который мне дал Виктер.
  
  Я добавил это к своему плану, который был не совсем планом. По крайней мере, пока нет.
  
  Киран ушел вскоре после того, как я вышел из ванной, заперев за собой дверь. Я сомневался, что он зашел очень далеко. Наверное, стоял за дверью.
  
  Я начала заплетать свои еще сохнущие волосы, но вспомнила отметку на шее и позволила прядям свободно свисать. Затем я бесцельно бродил по комнате. Пути к побегу не было. Я даже в окно не влезла. Неужели меня будут держать здесь до тех пор, пока он не сочтет нужным мне уйти?
  
  Вздохнув, я плюхнулась на кровать. Он был мягким, намного толще соломенной циновки в камере. Я лег лицом к двери и свернулся на бок.
  
  Что будет, когда он вернется за мной? Изменится ли его кажущееся согласие с моим покушением на убийство? Все, что он сказал о Вознесенных, вполне может быть правдой, но он все еще был Темным, и он был столь же опасен. Он сам так сказал.
  
  На его руках было много крови.
  
  С тем, насколько сильно мои нервы были натянуты, я не думал, что снова задремлю, но именно это и произошло. Это должно быть… это должен был быть все еще нежный укус и его эффект. Потому что в какой-то момент я был настороже, глядя на закрытую дверь. В следующий раз я ушел, погрузившись в глубокий сон, в котором мне не снилось. Сначала я не был уверен, что меня разбудило. Меня называли не по имени. Это были вовсе не слова.
  
  Это было легкое прикосновение к моей щеке, а затем к шее сбоку, чуть выше места укуса. Мои глаза распахнулись. В комнате было темно, если не считать бра и единственной масляной лампы на тумбочке, но я все еще видел его.
  
  Он сел на край кровати, и при первом взгляде на него у меня в груди появилось движение, как всегда. Я думал, что так будет всегда, независимо от того, что я знал о нем.
  
  По крайней мере, он нашел рубашку.
  
  И где-то купался, потому что волосы у него были влажными, вьющимися у висков и ушей.
  
  Одетый во все черное, он казался внушительным и поразительным, и я больше не видел его одежды, как униформу охранника. Я видел Темного. Я взглянул на рукав темной туники, которую носил, а затем на свою скрученную ногу, где я ожидал увидеть черные бриджи. Вместо этого я увидел стеганое одеяло, накинутое на мои ноги. Взволнованная, я подняла на него свой взгляд.
  
  Он ничего не сказал. Я тоже. Не надолго. Его пальцы остались на моем горле выше отметки. После того, что казалось вечностью, он убрал руку и спросил: «Как ты себя чувствуешь?»
  
  Я смеялся. Я ничего не мог с собой поделать. Раздался хихиканье.
  
  Его голова склонилась набок, когда появилась полуулыбка. "Какие?"
  
  «Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня, в порядке ли я, когда я ударил тебя ножом в сердце».
  
  «Как вы думаете, вам следует задать мне этот вопрос?»
  
  Да? Нет? Может быть?
  
  Улыбка стала шире. «Я рад услышать, что ты заботишься. Я в полном порядке ».
  
  «Мне все равно», - пробормотала я, садясь.
  
  - Ложь, - пробормотал он.
  
  Он был, конечно, прав, потому что, не осознавая, что я делаю, я потянулся своими чувствами, чтобы увидеть, не испытывает ли он физической боли. Он не был. То, что я делал раньше, прошло. Я знал это, потому что чувствовал тоску, которая всегда зарождалась чуть ниже поверхности. Но было еще кое-что. Я чувствовал это раньше. Замешательство или конфликт.
  
  «Вы не ответили на мой вопрос».
  
  "Я в порядке." Забрав свой подарок, я посмотрела на одеяло. Он был бледно-желтым и старым. Интересно, кому это принадлежит.
  
  «Киран сказал, что вы задремали в ванне».
  
  «Он сказал вам, что вошел в купальную камеру?»
  
  "Да."
  
  Я удивленно посмотрел на него.
  
  «Я доверяю Кирану», - сказал он. «Вы спали несколько часов».
  
  "Разве это не нормально?"
  
  «Это не ненормально. Думаю, я… - Он нахмурился, как будто что-то только что пришло ему в голову. «Думаю, я чувствую себя виноватым за то, что укусил тебя».
  
  "Вы угадаете?" Мои брови приподнялись.
  
  Он, казалось, обдумал это, а затем кивнул. "Я так считаю."
  
  «Ты должен чувствовать вину!»
  
  «Даже если ты ударил меня ножом и оставил умирать?»
  
  Я захлопнул рот, когда мой живот скрутило от тошноты. «Вы не умерли. Очевидно."
  
  "Очевидно." В его глазах вспыхнул дразнящий блеск. «Я почти не запыхался».
  
  «Поздравляю», - пробормотала я, закатывая глаза.
  
  Он усмехнулся.
  
  Раздраженный, я стряхнул одеяло с ног и перебрался на другую сторону кровати. "Почему ты здесь? Чтобы вернуть меня в камеру? »
  
  "Я должен. Если бы кто-нибудь, кроме Кирана, знал, что ты меня зарезал, я бы ожидал этого.
  
  Я стоял. «Тогда почему бы и нет?»
  
  «Я не хочу».
  
  Я смотрела на него, руки открывались и смыкались по бокам, в то время как он оставался сидеть на кровати. "И что теперь? Как это будет работать, ваше высочество ? Удовлетворение нарастало, когда я заметил, как стиснула его челюсть. «Ты будешь держать меня взаперти в комнате, пока мы не будем готовы к отъезду?»
  
  "Тебе не нравится эта комната?"
  
  «Это намного лучше, чем грязная камера, но это все равно тюрьма. Клетка, какими бы хорошими ни были помещения ».
  
  Некоторое время он молчал. «Вы бы знали, не так ли? В конце концов, вы сидели в тюрьме с детства. В клетке и за вуалью.
  
  Этого нельзя было отрицать. Меня держали как в удобных клетках, так и в голых. Причины были разные, но конечный результат был тем же. Скрестив руки, я посмотрел в маленькое окошко, на ночное небо за ним.
  
  «Я пришел сюда, чтобы проводить тебя на ужин».
  
  «Сопровождать меня на ужин?» Мои глаза расширились от недоверия, когда я снова сосредоточился на нем.
  
  «Мне кажется, что в этой комнате есть эхо, но да, я полагаю, ты голоден», - сказал он, и мой желудок воспользовался именно этим моментом, чтобы подтвердить, что это правда. «И мы обсудим, что будет дальше, когда у нас в желудке будет немного еды».
  
  "Нет."
  
  Его брови приподнялись. "Нет?"
  
  Я знал, что испытываю трудности из-за того, чего не стоит. Также как я был с Кираном. Но я не собирался никуда торопиться. Я больше не была Девой. И между нами было не все в порядке только потому, что мы временно потеряли рассудок в лесу. Он предал меня. Я пытался убить его. Он все еще планировал использовать меня, чтобы освободить своего брата. Мы были врагами, несмотря ни на что.
  
  Неважно, что я любил его.
  
  «Ты должен быть голодным», - сказал он, сделав паузу, вытянувшись на боку, подпирая щеку кулаком. Он не мог бы выглядеть более комфортно, если бы попытался.
  
  Или более заманчивым.
  
  Я покачал головой. "Я голоден."
  
  Он вздохнул. «Тогда в чем проблема, принцесса?»
  
  «Я не хочу есть с тобой», - сказал я ему. "Это проблема."
  
  «Ну, это проблема, с которой тебе придется справиться, потому что это твой единственный выход».
  
  «Видишь, вот в чем ты ошибаешься. У меня есть варианты ». Я отвернулся от него. «Я лучше умру с голоду, чем буду есть с вами, ваше высочество…» - пискнула я, почти вылезая из кожи, когда он внезапно встал передо мной, двигаясь так быстро и так тихо, что я чуть не пропустил это. «Боги», - пробормотала я, прижимая руку к колотящемуся сердцу.
  
  «Вот в чем ты ошибаешься, принцесса». Его глаза светились огненным янтарем, когда он смотрел на меня сверху вниз. «У вас нет выбора, когда дело касается вашего собственного благополучия и вашего собственного глупого упрямства».
  
  "Прошу прощения?"
  
  «Я не позволю тебе ослабить или морить себя голодом, потому что ты злишься. И я понимаю. Я понимаю, почему ты расстроен. Почему ты хочешь драться со мной во всем, на каждом этапе пути ». Он сделал этот шаг ко мне, и моя спина скрутилась, когда я отказалась отступать. Его глаза загорелись ярче. «Я хочу, чтобы ты это сделала, принцесса. Мне нравится это."
  
  «Вы запутались».
  
  «Никогда не говорил, что нет», - парировал он. «Итак, сразись со мной. Спори со мной. Посмотри, сможешь ли ты меня поранить в следующий раз. Попробуй."
  
  Мои глаза расширились, когда я опустил руки. «Ты ... с тобой что-то не так».
  
  «Это может быть правдой, но также верно и то, что я не позволю тебе подвергнуть себя ненужной опасности».
  
  «Может, ты забыл, но я справлюсь с собой», - парировал я.
  
  «Я не забыл. Я никогда не помешаю вам поднять меч, чтобы защитить свою жизнь или тех, кто вам небезразличен », - сказал он. «Но я не позволю тебе воткнуть этот меч в собственное сердце, чтобы доказать свою точку зрения».
  
  Часть меня была напугана - все еще шокирована тем, что он не остановил меня от борьбы. Другая половина была в ярости от того, что он думал, что может контролировать любую часть меня. В целом я издал легкий вопль разочарования. «Конечно, не будешь! Какая мне польза от твоей смерти? Я полагаю, ты все еще собираешься использовать меня, чтобы освободить своего брата.
  
  Мускул вдоль его челюсти напрягся. «Ты для меня ничто, если ты мертв».
  
  Я втянул резкий, жалящий вдох, от которого мои легкие обжегся. Что, черт возьми, я ожидал от него сказать? Что он не хочет, чтобы я умерла, потому что ему было не все равно? Я знал лучше.
  
  Я должен был знать лучше.
  
  "Прийти. Еда остынет. Не дожидаясь моего ответа, он схватил меня за руку. Он начал ходить, но я уперлась в пятки. Его голова повернулась ко мне, сжимая мою руку крепко, но без боли. «Не ругайся со мной из-за этого, Поппи. Тебе нужно есть, и мои люди должны позаботиться о моей защите, если у тебя есть хоть какая-то надежда не проводить дни взаперти в комнате ».
  
  Каждая часть моего существа требовала, чтобы я делал то, что, по его словам, ему нравилось. Он хотел, чтобы я сражался с ним на каждом этапе пути, но здравый смысл преобладал. Едва. Я был голоден, и мне нужно было быть в моих силах, если я собирался сбежать. Плюс ко всему, мне нужно, чтобы его люди увидели, что мне запрещено. Если ужин с ним, как мы были самыми близкими друзьями, обеспечил бы это, тогда мне нужно было иметь дело.
  
  Так я и поступил.
  
  Я позволил ему вывести меня из комнаты и даже не удивился, когда обнаружил, что Киран ждет нас. Судя по намеку на веселье в его чертах, он, должно быть, слышал по крайней мере половину наших аргументов.
  
  Киран открыл рот.
  
  «Не проверяйте меня, - предупредил он .
  
  Тихонько посмеиваясь, Киран ничего не сказал, шагая за нами. Мы поднялись по той же лестнице, по которой спустились несколько часов назад, и я старался не думать о своем безумном рывке в лесу. Что случилось, когда он меня поймал.
  
  Но все же жара ударила по моим венам.
  
  Он взглянул на меня с вопросительным взглядом, который я проигнорировал, молясь, чтобы он не мог почувствовать, куда ушли мои мысли.
  
  Как только мы вошли в общую зону, Киран замедлил шаг и пошел прямо за мной. Я знал, что это не было бессознательным действием. Спускающиеся выстроились вдоль стен, их лица были бледны, когда они шептались друг с другом, их глаза следили за нами. Я узнал некоторых из них, которые стояли в аудитории за пределами камеры. Я видел Магду. Теперь в ее глазах не было жалости. Просто… предположение.
  
  Я приподнял подбородок и выпрямил позвоночник. Вознесенные вполне могли быть воплощением зла, и бесчисленное количество людей в Солисе могут быть замешаны в этом, но то, что они сделали со мной, доказало, что они не лучше.
  
  Мы завернули за угол, и мой взгляд поднялся -
  
  «О, боги», - прошептала я и отпрянула, когда моя свободная рука подлетела ко рту. Я столкнулся с Кираном.
  
  Его рука приземлилась мне на плечо, поддерживая меня, пока я смотрел на стены зала. Я не мог двинуться с места. Я едва могла дышать, меня душил ужас.
  
  Теперь я понял бледные лица в общей зоне. Тела выстроились вдоль стен с вытянутыми руками, и их руки были вбиты шипами кровавого камня. Некоторые получили красновато-коричневый кол в центр груди, другие - в голову. Некоторые из них были смертными. Некоторые были атлантами. По полдюжины с каждой стороны. Я увидел Рольфа и человека, которого лишил сознания, и увидел ...
  
  Я видел мистера Тулиса.
  
  Мои колени ослабели, когда я уставился на него. Он был мертв, лицо ужасно серого цвета. Он был смертным, но, тем не менее, из его неподвижной груди торчал кол.
  
  Все, что он хотел, - это спасти своего последнего ребенка. Ему была предоставлена ​​возможность сделать это. Он сбежал, и теперь ... теперь он был здесь.
  
  Не все из них были мертвы.
  
  Один еще дышал.
  
  Иерихон.
  
  Я заблокировал свои чувства, прежде чем смог протянуть руку и увидеть, что за боль он испытывает. Его лохматая голова повисла, а его грудь вздымалась от неровного, неровного дыхания. Кровавый камень пронзил его ладони, но последний смертельный шип пронзил его горло. Малиновый окрасил переднюю часть его обнаженной груди, его штаны и растекся на полу под ним.
  
  «Я обещал вам, что они заплатят за то, что сделали». Он не звучал и не выглядел самодовольным. Он не казался гордым. «И теперь другие знают, что случится, если они ослушаются меня и попытаются причинить вам вред».
  
  Желчь поднялась по горлу. «Он… он еще жив», - прошептала я, глядя на волка.
  
  «Только до тех пор, пока я не буду готов покончить с его жизнью», - прокомментировал он, опустив мою руку. Он зашагал вперед, не оглядываясь. Двое мужчин открыли большие деревянные двери в Большую комнату, и он вошел, направившись к центральному столу, где ждали несколько накрытых тарелок.
  
  Я думал, что заболел.
  
  Рука Кирана сжала мое плечо. «Они не заслуживали меньшего».
  
  Были ли они?
  
  Даже мистер Тулис, который, скорее всего, нанес мне смертельный удар.
  
  "Идти." Он подгонял рукой. Каким-то образом у меня пошевелились ноги, когда я проходил мимо тел, прижатых к стене, как бабочек.
  
  Ошеломленный, я не осознавал, что сидел справа от него за столом, обычно на почетном месте. Киран сел рядом со мной. Оцепенев, я сидел там, пока слуги открывали тарелки с едой, в то время как остальная часть его свиты последовала моему примеру и уселась за стол. Я узнал Делано и Найлла, испытывая странное облегчение, увидев, что с ними все в порядке. Они защищали меня, и я не хотел думать о причинах этого.
  
  Перед нами был устроен праздник. Тушеная говядина. Жареная утка. Мясное ассорти и сыр. Печеный картофель. Все пахло чудесно.
  
  Но у меня скрутило живот, когда я сидел, не в силах пошевелиться. Киран предложил мне говядину, и я, должно быть, согласился, потому что она оказалась у меня на тарелке. Потом были утка и картофель. Он был тем, кто отломил кусок сыра и положил его мне на тарелку, когда потянулся за своим стаканом, похоже, вспомнив, что это была одна из моих слабостей.
  
  Я уставился на свою тарелку. Я не видел еды. Я видел тела за пределами комнаты, поскольку разговор начинался медленно, но вскоре возобновился и превратился в устойчивый гул. Звонили стаканы и тарелки. Раздался смех.
  
  К стенам за пределами Большого зала были прибиты тела.
  
  «Мак».
  
  Моргая, я взглянул на него. Его золотые глаза остыли, но его челюсть была достаточно твердой, чтобы резать стекло.
  
  - Ешь, - тихо приказал он.
  
  Я потянулся за вилкой, поднял ее и проткнул кусок мяса. Я откусил, медленно пережевывая. На вкус он был так же хорош, как и на запах, но слишком сильно поселился в моем желудке. Я зачерпнула картошки.
  
  Прошло несколько мгновений, и он сказал: «Вы не согласны с тем, что я с ними сделал?»
  
  Я посмотрел на него, не зная, как ответить на вопрос - был ли это вообще вопрос.
  
  Он откинулся назад со стаканом в руке. «Или ты так шокирован, что вообще потерял дар речи?»
  
  Проглотив последнюю порцию еды, я медленно положила вилку на стол. «Я этого не ожидал».
  
  «Не могу представить, чтобы ты был». Он ухмыльнулся, поднося стакан к губам.
  
  «Как ... как долго ты их там оставишь?»
  
  «Пока я не захочу».
  
  Моя грудь скрутилась. "А Иерихон?"
  
  «Пока я не буду знать наверняка, никто не посмеет снова поднять на тебя руку».
  
  Осознав, что несколько мужчин вокруг нас перестали разговаривать и слушали, я тщательно подбирал следующие слова. «Я не очень хорошо знаю ваших людей, но думаю, они усвоили урок».
  
  Он сделал глоток. «То, что я сделал, тебя беспокоит».
  
  Я знал, что это не вопрос. Мой взгляд снова вернулся к тарелке. Это меня беспокоило? да. Думаю, это больше всего расстроит. По крайней мере, я на это надеялся. Вопиющая жестокость, на которую он был способен, шокировала, если не совсем удивляла, еще больше отделяя его от охранника, которого я знал как Хоука.
  
  «Ешь», - снова сказал он, опуская чашку. «Я знаю, что тебе нужно съесть больше».
  
  Я подавил желание сказать ему, что могу определить, сколько еды мне нужно съесть. Вместо этого я открыла ему свои чувства. Мучение там было другим, на вкус… острым и почти горьким. Желание дотянуться до него было очень сильным, заставив меня сжать одну руку на коленях. Было ли это причиной того, что произошло между нами? Было ли это тем, что он сделал со своими сторонниками? Возможно и то, и другое. Я потянулась за стаканом, закрыв глаза, и когда снова открыла их, то обнаружила, что он наблюдает за мной сквозь густые ресницы.
  
  Я мог сказать ему, что меня это действительно беспокоило. Я вообще ничего не мог сказать. Я представил, что, возможно, он ожидал от меня одного из этих двух вещей. Но я сказал ему правду. Не потому, что я чувствовал себя в долгу перед ним, а потому, что я был в долгу перед самим собой.
  
  «Когда я их увидел, меня охватил ужас. Это было шокирующим, особенно мистера Тулиса. То, что вы сделали, было удивительно, но больше всего меня беспокоит то, что я… - Я глубоко вздохнул. «Я не чувствую себя так плохо».
  
  Эти тяжелые веки приподнялись, и его взгляд был пронзительным.
  
  «Эти люди смеялись, когда Иерихон говорил о том, чтобы отрезать мне руку. Я радовался, когда истекал кровью и кричал, и предлагал Иерихону другие варианты фигур, которые он вырезал и сохранил, - сказал я, и тишина вокруг нас была почти невыносимой. «Я никогда раньше даже не встречал большинство из них, и они были счастливы, когда меня разорвали на части. Так что сочувствия я не чувствую ».
  
  «Они этого не заслуживают», - тихо заявил он.
  
  - Согласен, - пробормотал Киран.
  
  Я приподнял подбородок. «Но они все еще смертны - или атланты. Они по-прежнему заслуживают достоинства после смерти ».
  
  «Они не верили, что вы заслуживаете достоинства», - заявил он.
  
  «Они ошибались, но это не значит, что это правильно», - сказал я.
  
  Его взгляд скользнул по моему лицу. Мышца перестали тикать. «Ешь», - повторил он.
  
  «Вы одержимы тем, чтобы я ел, - сказал я ему.
  
  Одна сторона его губ приподнялась. «Ешьте, и я расскажу вам наши планы».
  
  Это привлекло внимание нескольких других людей. Надеясь, что мой желудок не взбунтовался, я начал есть вместо того, чтобы собирать еду. Я не осмелился взглянуть на Кирана, потому что, если бы я это сделал, я бы смотрел за пределы Большой комнаты в холл.
  
  «Мы уезжаем утром», - заявил он, и я чуть не подавился куском сыра, от которого откусил. Никто из окружающих меня совершенно не удивился.
  
  "Завтра?" - пискнула я, разрываясь между паникой и надеждой. У меня было бы больше шансов сбежать в дороге, чем здесь.
  
  Он кивнул. «Как я уже сказал, мы поедем домой».
  
  Я сделал здоровый напиток из своего стакана. «Но Атлантия - не мой дом».
  
  "Но это. По крайней мере, частично ».
  
  "Что это обозначает?" Напротив меня впервые заговорил Делано.
  
  «Это означает, что я должен был понять это раньше. Сейчас так много вещей обретают смысл, чего не было раньше. Почему они сделали вас Девой, как вы пережили нападение Крейвена. Ваши дары, - сказал он, понизив голос на последней части, чтобы только я и те, кто нас окружал, могли его слышать. «Ты не смертная, Поппи. По крайней мере, не полностью ».
  
  Я открыл рот, а затем закрыл его, не совсем уверенный, что правильно его расслышал. На мгновение мне показалось, что что-то застряло у меня в горле. Я сделал глоток, но ощущение оставалось.
  
  Голубые глаза Делано стали резкими. «Вы хотите сказать, что она…»
  
  «Наполовину атланты?» он закончил за него. "Да."
  
  Моя рука дрожала, брызгая жидкостью на пальцы. «Это невозможно», - прошептала я.
  
  "Вы уверены?" - спросил его Делано, и когда я посмотрел на него, я увидел шок в его глазах, когда его взгляд скользил по мне, останавливаясь и задерживаясь на моей шее.
  
  «Сто процентов», - ответил он.
  
  "Как?" - потребовал я.
  
  Слабая улыбка заиграла на его пухлых губах. Его взгляд слишком опустился и остановился ... на моем горле.
  
  На укус, который, как я понял, был едва скрыт прядями волос. Моя кровь. Он знал, после того как ... попробовал мою кровь?
  
  Глаза Делано расширились, когда он откинулся на спинку кресла и уставился на меня так, словно впервые увидел меня. Забыв про Холл, я посмотрел на Кирана. Я ничего этого не видел. Он выгнул бровь, глядя на меня. Для него это не было новостью. «Редко, но бывает. Смертный встречает атланта. Природа идет своим чередом, и девять месяцев спустя рождается смертный ребенок ». Киран остановился и провел большим пальцем по краю своей чаши. «Но время от времени рождается ребенок обоих королевств. Смертные и атланты ».
  
  "Нет. Вы должны ошибаться ». Я повернулся на сиденье. «Мои мать и отец были смертными…»
  
  «Как вы можете быть уверены?» Хоук прервал меня - нет, не Хоук. Кастиль . Принц. «Вы думали, что я смертный».
  
  Мое сердце сжалось в груди. «Но мой брат, теперь он Вознесенный».
  
  «Это хороший вопрос», - добавил Делано.
  
  «Только если мы отталкиваемся от предположения, что он твой полноправный, кровный брат», - сказал он, и я ахнул.
  
  «Или что он даже вознесся», - прокомментировал кто-то.
  
  Стекло начало выскользнуть из моих пальцев ...
  
  Его рефлексы были молниеносными. Он поймал стекло прежде, чем оно упало на стол. Положив ее, он накрыл мою руку, опустив ее на стол. «Твой брат жив».
  
  Мое сердце остановилось. «Как вы можете быть уверены?»
  
  «Я наблюдала за ним несколько месяцев, Поппи. Его не видели днем, и я могу только представить, что это означает, что он Вознесенный ».
  
  Кто-то выругался, а потом плюнул на пол. Я закрыл глаза. Отчасти… отчасти атлантов? Если именно поэтому я был Избранным и был источником моих способностей, то знали ли герцог и герцогиню? Королева? Я открыл глаза. «Зачем они сохранили мне жизнь, если бы знали?»
  
  Его губы сжались. «Почему они держат моего брата?»
  
  Я вздрогнул, все мое тело замерзло. «Я не могу этого сделать. Верно? Я имею в виду, у меня нет ... деталей для этого.
  
  «Детали?» Киран закашлялся. «Чем ты набивал ей голову?»
  
  Принц одарил его мягким взглядом. "Зубы. Я действительно верю, что она имеет в виду именно это. Скривив верхнюю губу, он провел языком по одному из клыков, и мой живот скрутился и скривился в смеси удовольствия и беспокойства. «Им это не нужно. Им просто нужна твоя кровь, чтобы завершить Вознесение ».
  
  Если бы я не сидел, я бы, вероятно, упал. Я хотел опровергнуть его утверждение, но не мог придумать ни одной веской причины, по которой он лгал об этом. От этого не было никакой выгоды. Я слегка наклонился в кресле, размышляя, возможно ли, что у меня сердечный приступ.
  
  «Мне любопытно, Кас. Почему мы должны идти домой? » - спросил Киран, и я поклялся, что его голос стал целеустремленно. «Когда мы уйдем подальше от того места, где держат твоего брата».
  
  «Это единственное место, куда мы можем пойти», - ответил он, не отрывая от меня своих золотых глаз. «Знаете ли вы, что атлантиец может жениться только в том случае, если обе половины будут стоять на земле своей земли? Для них это единственный способ стать целым ».
  
  Мои губы приоткрылись, и во всей комнате воцарилась тишина. Все еще не оправившись от этой полуатлантической истории, я не мог поверить в то, что слышал. Что он говорил…
  
  Эта проклятая ямочка появилась на его правой щеке, а затем и на левой. Кастил Да'Нир, принц Атлантии, широко улыбнулся, поднял наши соединенные руки и сказал: «Мы идем домой, чтобы жениться, моя принцесса ».
  
  
  
  * * * *
  
  
  
  Также из 1001 Dark Nights и Дженнифер Л. Арментроут откройте для себя Принца , Короля и Королеву .
  
  
  
  
  
  Подпишитесь на рассылку Blue Box Press / 1001 Dark Nights
  
  и войдите, чтобы выиграть ожерелье Tiffany Lock.
  
  
  
  Каждый квартал проводится конкурс!
  
  
  
  00016.jpg
  
  
  
  Нажмите здесь, чтобы подписаться.
  
  
  
  В качестве бонуса все подписчики могут скачать БЕСПЛАТНО ПЯТЬ эксклюзивных книг!
  
  
  
  
  
  Узнайте больше Дженнифер Л. Арментроут
  
  Принц : Злая новелла
  
  Щелкните здесь, чтобы купить.
  
  
  
  Она все, что он хочет ...
  
  
  
  Холодно. Бессердечный. Смертельно опасен. Одно только его имя внушает страх как фэйри, так и смертным. Принц . В мире смертных нет ничего опаснее него. Его преследует прошлое, которое он не мог контролировать, все желания Кейдена - это месть тем, кто обидел его, заманив его в ловушку нескончаемого кошмара. И есть один человек, который, как он знает, может ему помочь.
  
  
  
  Она все, чего он не может иметь ...
  
  
  
  Брайтон Юссер, выросший в Ордене, знает, насколько опасен принц, реформирован он или нет. Она воочию видела, на какие зверства он был способен. Меньше всего она хочет помочь ему, но он не оставляет ей выбора. Вынужденная работать вместе с ним, она начинает видеть мужчину под горьким льдом. Тоска по нему ощущается как безумие, но нельзя отрицать жар в его прикосновениях, и злобное обещание - это его взгляд.
  
  
  
  Она все, что он возьмет ...
  
  
  
  Но есть кто-то, кто хочет вернуть принца в его прежнее состояние. Ходячий, дышащий кошмар, одержимый стремлением уничтожить мир и всех, кто ему близок. Меньше всего им нужно отвлекаться, но сейчас, когда между ними нарастает влечение, то, чего он хочет больше всего на свете, может быть тем, что его погубит.
  
  
  
  Она все, за что он мог умереть ...
  
  
  
  * * * *
  
  
  
  Король : Злая новелла
  
  Щелкните здесь, чтобы купить.
  
  
  
  Автор бестселлеров №1 New York Times и USA Today Дженнифер Л. Арментроут представляет следующий выпуск ее серии Wicked.
  
  
  
  По мере того как привлекательность Кейдена и Брайтона растет, несмотря на все шансы на то, что они будут жить долго и счастливо, они должны работать вместе, чтобы не дать Древним фейри освободить Королеву, которая не хочет ничего, кроме как увидеть, как Кейден стал злым принцем, которого когда-то боялись как феи, так и смертные.
  
  
  
  * * * *
  
  
  
  Королева : злая новелла
  
  Выходит 14 июля 2020 г.
  
  Щелкните здесь, чтобы купить.
  
  
  
  У короля должна быть королева ...
  
  
  
  Брайтон Юссье, получивший запретный поцелуй лета от Короля летних фей, больше не просто человек. Кто она, кем станет, никто точно не знает, но сейчас это не ее самая большая проблема. Теперь Кейден, король, отказывается отпускать ее, даже ценой своего двора. Когда дверь в Потусторонний мир взломана, и Брайтон, и Кейден должны сделать немыслимое - не только для того, чтобы выжить, но и для того, чтобы спасти человечество от зла, угрожающего миру.
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"