Нуякшева Ольга Евгеньевна : другие произведения.

Город-призрак

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Фантастический рассказ
   ГОРОД-ПРИЗРАК
   ГЛАВА 1. БАБКИНЫ СКАЗКИ
   Когда-то давно, в детстве, Трифон был очень мечтательным мальчиком. Мог подолгу смотреть на облака, воображая их то парусником, плывущим в дальние края, то птицей, парящей в небе, то большой белой собакой, догоняющей в поле ветер.
   Ещё Триша писал стихи, читал книжки про пиратов и рыцарей и гонял на крыше голубей.
   Куда всё это делось? Теперь его называли не иначе как Трифон Корнеевич. На двери его кабинета висела медная табличка, которая гласила: КАРДАНОВ Т. К., директор строительной компании "Эверест".
   За плечами были строительный институт, работа инженером на различных стройках страны, печальный опыт семейных отношений и создание совей строительной фирмы. Из мечтателя и романтика Карданов превратился в прагматика-реалиста.
   Бизнес требовал от него много усилий и почти 24-ёх часов в сутки. Работа с заказчиками, договоры на поставку стройматериалов и оборудования, подбор профессиональных кадров, распределение и перераспределение доходов фирмы, короче, уйма всяких крупных и не очень вопросов, касающихся обеспечения строительного производства, - всё было под его бдительным контролем. Он доверял своим подчинённым, потому что сам лично осуществлял подбор кадров в состав своей команды. Доверял, но проверял. Так что теперь смотреть на облака и писать стихи времени у него не было.
   Времени вообще катастрофически не хватало. Даже на личную жизнь. Возможно, поэтому он развёлся с Эльвирой. Не каждая женщина способна выдержать такую соперницу, как мужнина любимая работа. Именно работе Трифон отдавался целиком и полностью. Сначала подхлёстывали молодые амбиции и тщеславие, хотелось во что бы то ни стало наладить своё дело, укрепиться в нём, стать на ноги.
   Кому и что он хотел доказать своим нынешним положением одного из самых богатых и влиятельных людей города? Риторический вопрос. Просто хотел стать состоятельным, не считать копейки от зарплаты до зарплаты, как его мать, когда осталась одна, без мужа, с малолетним сыном на руках.
   Отец у Трифона, конечно же, был. И он его даже помнил. Но уж лучше бы не было. Пьющий мужик и грубый, особенно во хмелю, Карданов-старший по трезвости бывал хоть и хмурым, нелюдимым, но тихим, работящим. А как выпьет - святых вон выноси. Буянил, ругался, на мать руку поднимал. Долго она терпела, а потом решилась и подала на развод. А отец от этой неуместной выходки жены напился, затеял драку в сельском клубе, где его изрядно избили, так там и помер, не приходя в сознание.
   Из тех страшных дней маленький Триша запомнил только тихие слёзы матери и её полушёпот: "Господи, прости за греховные мысли. Хоть и жалко Корнея, но уж лучше так".
   Трише было тогда всего-то 7 лет, но многое он уже понимал. У матери была причина так говорить. Сколько раз хватала она за руку испуганного плачущего Тришу и что есть мочи бежала с ним в лес, к косогору, чтобы переждать там пьяное буйство отца.
   Можно было бы, конечно, схорониться у соседей. Да только кто ж будет с пьяным Корнеем связываться? Был он мужчина здоровый, сильный, с огромными ручищами и мощным торсом. В драку спьяну лез сходу, без разбору. Нет, только лес мог надёжно укрыть их с мамой от разъярённого отца.
   Знала мать такое потаённое местечко на косогоре: кусты орешника там в кружок росли, а через них вся округа видна, как на ладони. А места кругом красивые, аж дух захватывает. Деревеньки, утопающие в зелёных шапках садов, а по весне - белопенном мареве цветения, аккуратные прямоугольники полей и огородов, то жёлтые, то зелёные, то бежево-коричневые. А за деревеньками речушка, извилистая, голубая, блестящая. А за рекой - Крутогорск, городок с каменными домами и солнечно сверкающими окнами.
   Далеко было видно с косогора. И неслась мальчишеская мысль туда, в это самое далеко, где жили другие люди с другими делами и заботами, неведомыми Трифону и его маме. И так хотелось попасть туда, в этот сказочно-красивый, манящий тайной город, хоть руки расставляй и лети прямо с косогора в синее небо, над полями, и деревнями, над рекой и лесом прямо к своей мечте.
   - Ничего, сынок, в Крутогорске ты ещё побываешь, какие твои годы, - улыбалась мать, глядя на мечтательно-любопытную мордашку сына. - Вот выучишься, станешь взрослым, ещё и меня туда свозишь. Крутогорск что? Город как город. А вот мне моя бабушка, царствие её небесное, сказывала, что есть у нас тут секретный город. Во-о-он там, за Медвежьим утёсом, - мать протягивала руку в направлении закатного солнца, - тот город располагался. Только никто не знал, как в него попасть.
   - И бабушка не знала? - затаив дыхание, спрашивал Триша.
   - А вот бабушка как раз знала, - таинственным шёпотом сообщала мать.
   - А чего же тогда она другим не рассказала? - с тайной надеждой любопытствовал Триша.
   - Нельзя было рассказывать. Город этот не всем открывался. Он тайну свою хранил.
   - А почему он бабушке открылся? - не унимался Тришка.
   - Только тем открывался, кто знал заветное действо, место и время.
   - А какое это действо, мам?
   - Да кто ж его знает. Маленькая я была тогда.
   - А бабушка откуда это действо знала? - продолжал выпытывать мальчик.
   - Знала, и всё. Косогор ей эту тайну открыл.
   - Вот этот косогор? Где мы сейчас?
   - Этот, этот, Тришенька. Этот косогор много тайн хранит. Отсюда даже люди исчезали и звери.
   - И мы можем исчезнуть?
   - Можем, - вздыхала мать, думая о чём-то своём.
   - А что ж мы тогда здесь сидим? - с опаской оглядывая кусты орешника, шёпотом спрашивал Трифон.
   - Знаешь, Тришенька, если и исчезнем, так ведь где-то появимся. Везде мир Божий. Хуже-то, чем здесь, не будет.
   Трифон не был согласен с матерью в этом вопросе. Здесь всё же была родная деревня, школа, Сенька с Витькой, друзья-приятели. Короче, совсем исчезать, навсегда, он не хотел. А вот если б ненадолго, чтоб посмотреть и вернуться, это бы он с радостью.
   - Мам, а бабушка рассказывала тебе, какой это город? Что там есть?
   - Рассказывала, сынок. Она много чего рассказывала. Да только не всему верили. Старая бабуля была, не поймёшь, где у неё правда, а где вымысел.
   - А что, что она рассказывала? - в нетерпении кричал Трифон.
   - Говорила, что город чистый-пречистый, беленький весь, как яичко к Христову дню. Церквей, говорила, много, все из белого кирпича. А купола на них ярче самого солнца горят. А люди там добрые и красивые. Все как один в красивых одеждах, нездешних. А тропинки в том городе камнем розовым вымощены. А дома каменные и деревянные, узорчатые, и все разные, радостные и светлые.
   - А машины там были?
   - Про машины ничего не говорила. Зато сказала, что люди там степенные, ходят не спеша, разговаривают негромко. Горластых и пьяных там не встретишь. По-другому народ живёт, своим каким-то интересом. Культурно.
   - А у нас некультурно? - допытывался Трифон.
   - Сам видишь, - отвечала мать. - Мужчины в основном все пьют, ругаются, дерутся. Какая ж тут культура. Смотри, ты таким не стань. Учись, сынок, хорошенько. Выучишься, работу хорошую получишь, станешь уважаемым человеком. Может, сам такой город построишь. Красивый чтоб был. Я думаю, если человек красоту вокруг себя видит, он и сам лучше делается. Не станет человек браниться, да кулаками махать, если его с детства красота окружает. Учись, Триша, хорошо учись.
   Этими словами мать заканчивала любое своё повествование. А Трифон думал и мечтал о том, как построит свой красивый город, в котором будут жить культурные, красивые люди.
   - Ну, ладно, сынок, пора нам с тобой, - вздыхала мать, поднимаясь с пенёчка и отряхивая юбку. - Авось угомонился папаша твой.
   И они с мамой, взявшись за руки, спускались с косогора и шли знакомой тропкой к родной деревеньке, домой, где, развалясь в сенях на топчане уже храпел угомонившийся Корней.
   Рассказы матери про таинственный город запали в душу деревенского парнишки и проросли позднее мечтой о профессии строителя. Вероятно, поэтому и пошёл Трифон после школы в строительный институт и теперь осуществляет свою мечту - строит красивый город. Правда, в жизни всё оказалось куда сложнее, чем в бабкиной сказке. Но на то она и жизнь.
   ГЛАВА 2. СПОР С ЭЙНШТЕЙНОМ
   К своим 35-ти годам Трифон Карданов был свободен, как птица для полёта - ни детей, ни жены. Зато жених завидный - свой дом, белокаменный, в двух уровнях, свой бизнес, своя машина, прислуга. Но не от барских замашек, а оттого, что ему и впрямь было некогда вести хозяйство, готовить, убирать. Поэтому домработница и кухарка были ему необходимы, как говорится, по жизненным показаниям. Не грязью же зарастать и с голоду помирать при больших деньгах.
   В личной жизни у Трифона как-то не складывалось. Повзрослев, он начал замечать, что прекрасная половина человечества, падкая до денег, смотрит на него не столько как на мужчину, сколько, как на большой кошелёк. Женщины стремились заполучить его в качестве богатого мужа или же рассчитывали на дорогие подарки. Именно поэтому Карданов взял себе за правило иметь лёгкие отношения с женщинами, не обременяя себя длительными, серьёзными связями. Не хотел впускать ни в сердце, ни в дом очередную змею, охочую до денег и сладкой жизни. Сам себе поклялся, что женится лишь на той, которая способна полюбить в нём Тришку Карданова в чистом виде - безо всяких там регалий и денежных купюр. Подобные представления о любви были наивны и несовременны. Но таков уж он был, Трифон Карданов - амбициозный идеалист, верящий в бабкины сказки и большую чистую любовь.
   Иногда, очень редко, Карданов позволял себе целый день отдыха. Был у него небольшой круг приятелей, с которыми он выезжал на природу, на шашлыки, или в лес за грибами.
   В этот раз его друг ещё со студенческой поры Силантий, с которым они в общежитии съели не один пуд соли, пригласил Карданова к себе на дачу.
   Был Силантий Вернеев парнем серьёзным, малообщительным, но обстоятельным и надёжным. Собирался жениться, но всё что-то медлил, осторожничал. Но на этот раз был настроен решительно.
   - Хочу тебя с Галей познакомить, - баском сообщил он Трифону. - Хочу знать мнение друга.
   - Тебе-то твоя Галя нравится? - поинтересовался Карданов.
   - Ясное дело, нравится, - буркнул Силантий. - Иначе, зачем бы я тебя с ней знакомил?
   Это означало, что у Вернеева по отношению к Галине самые серьёзные намерения. "Проходных женщин он не считал нужным представлять другу.
   Галя оказалась строгой, слегка суховатой и внешне, и по поведению девушкой. Небольшие юркие глазки под прямыми, как тире, чёрными бровями, остренький носик, но очень милая, какая-то по-домашнему уютная улыбка делали её парадоксально привлекательной.
   Когда Вернеев представил Галину Карданову, она вдруг всплеснула руками:
   - Силантий, а что ж ты не предупредил меня, что у нас гость будет? Я бы сготовила чего-нибудь праздничного.
   - Всё продумано, Галь, - промычал Вернеев. - Мы с Тришей шашлыков привезли и мангал. Сейчас сами займёмся. Не волнуйся.
   - А я и не волнуюсь, - улыбнулась Галя своей фирменной ласкающей улыбкой. - Я, наоборот, очень даже рада, что ты с другом. Я ведь тоже хочу тебя подруге своей представить. Ксюша, иди сюда! - закричала Галина, махая кому-то поверх мужских голов.
   Трифон обернулся. С крыльца спускалась девушка в узеньких синих брючках и голубой майке, одетая явно простенько, не по-современному. На затылке простенький хвостик, стянутый обычной резинкой, прямая светло-русая чёлка, закрывающая высокий лоб, такие же светлые, будто вылинявшие брови и ресницы, серо-зеленые, широко посаженные глаза, отчего её взгляд казался чрезмерно напряжённым и пронзительным. Девушка как девушка. Не броская, не яркая, но какая-то вся... солнечная.
   Силантий пошёл устанавливать мангал и зажигать костёр, чтобы дровишки вовремя прогорели. А девушки во главе с Трифоном уселись за столом под сенью огромной разлапистой вишни и принялись нанизывать мясо на шампуры.
   Поначалу все как-то неловко молчали, перебрасываясь лишь замечаниями, как ловчее готовить и нанизывать шашлык.
   Карданов тихонько наблюдал, как девушки накалывают куски мяса на острие шампура, и вдруг понял, что Ксюша совершенно не умеет этого делать. Девушка, проследив за его взглядом, вдруг отложила шампур в сторону.
   - Вы правы, - сказала она, глядя на Карданова свои напряжённо-упёртым взглядом. - Я и впрямь не умею готовить шашлыки. У нас в Арадольске такого блюда не знают.
   - Арадольск? - удивлённо приподнял бровь Трифон. - Я такого места не знаю.
   - Это городок такой, - поспешно ответила за подругу Галина. - Ксюша там родилась.
   - Малая родина, значит, - полуутвердительно сказал Карданов.
   - Малая родина, - подтвердила Ксюша, и Трифон заметил, как блеснула под её ресницами слеза.
   - Вы чем-то расстроены, Ксения? - поинтересовался он.
   - Она всё время по своему Арадольску грустит. Не привыкла ещё к нашему Крутогорью, - вновь ответила за Ксюшу Галина.
   Почему-то местные жители называли свой город именно так, на старый манер - Крутогорьем.
   - Да, грущу, - снова подтвердила девушка, с благодарностью глядя на подругу.
   - А давно Вы в нашем городе? - спросил Трифон.
   - Пять лет уже.
   - И до сих пор не привыкли?
   - Она домашняя очень, - снова пришла ан помощь Галина.
   - Ксюша, ты где-то учишься или работаешь? - решил перейти на ты Карданов.
   - Университет в прошлом году закончила, физмат, - с готовностью пояснила Ксения. - Сейчас преподаю в школе физику и математику.
   - Ого! Это же уже старшеклассники! - искренне удивился Карданов. - Неужели они тебя слушаются? Ты на девчонку скорее похожа, чем на учительницу.
   В глазах Ксюши мелькнула растерянность.
   - Да, слушают они меня не очень. Я для них не авторитет, - прошептала девушка.
   - Ну, ничего, опыт дело наживное, - приободрил он её.
   - Вот и я говорю. Она, знаете, как свой предмет знает?! Как Бог. У неё диплом с отличием, - с явной гордостью за подругу сообщила Галина.
   - Да ладно тебе, Галь, - смутилась Ксюша. - Какой там Бог! Знаю в рамках университетской программы, может, чуть больше. Как Бог, даже Эйнштейн не знал.
   - Неужели? - с нескрываемым любопытством глянул на девушку Трифон.
   - Конечно. В его теории относительности очень много спорных моментов. Например, она не учитывает версии допущений великого физика современности Стивена Хоккинга. А если учесть версию допущений в процессе эволюции Мироздания, то можно допустить, что в некоторых подпространственных мирах временная и пространственная точки не совпадают. А это уже будет пунктирный макет Вселенной, и только длина и объём пунктира будут определять периодичность подобных допущений. Но при этом будет логично говорить о чёрных дырах и точках сингулярности, как о промежутках между этими пунктирами. Условно говоря, мы живём на нашей пунктирной линии, но вне её тоже живут реальные живые существа, там тоже есть населённые миры, но совсем с другим пространственно-временным отсчётом, который недоступен человеческому пониманию и воображению, потому что там множество временных точек могут разом , одновременно существовать в параллельных пространственных точках. И поэтому....
   Карданов смотрел на девушку широко открытыми глазами то ли от удивления, то ли от восторга. От застенчивой, немного угловатой, растерянной Ксюши не осталось и следа. Глаз её азартно сверкали, щёки горели румянцем, голос звучал радостно и звонко. Было ясно, что девушка в теме и в ударе. А ещё - что она умна. Из провинциальной простушки Ксения на глазах Трифона превратилась в молодого учёного со своим взглядом на мир и Вселенную, с ярким жизнерадостным мироощущением. Было видно, что она любит всё это, пока ещё мало изученное Мироздание. Ей был интересен предмет разговора. И, вероятно, поэтому она стала вдруг удивительно привлекательной, нет - откровенно красивой! Карданов вдруг понял, что ему безумно интересна Ксения из Арадольска.
   - Вы так много знаете! - искренне восхитился Трифон.
   - Вы вроде бы уже называли меня на ты, - смутилась Ксюша.
   - Это я нечаянно. Я просто робею перед тобой, - весело заявил Карданов. - Честное слово, робею. Я почти ничего не понял из твоей умной речи. Понял только, что ты споришь с самим Эйнштейном. А для этого нужны смелость и большие знания. Я старше тебя, Ксюша, но мне до тебя ой, как далеко.
   - Я уверена, что в своей области знаний Вы тоже достаточно смелы. Кстати, а чем Вы занимаетесь? - поинтересовалась девушка.
   - Я строитель, - уклончиво ответил Трифон. Ему почему-то ужасно не хотелось признаваться ей в том, кто он есть на самом деле. Ведь обычно, как только он говорил девушкам о своём бизнесе, должности и статусе, обаяние нового знакомства мгновенно разрушалось. Он сразу видел алчный взгляд, замаскированный неумелой лестью и откровенно пошлым кокетством.
   Сегодняшний день он портить не хотел. Под предлогом помочь Силантию он отошёл от девушек и, отозвав друга в сторонку, тихонько спросил:
   - Ты говорил своей Гале, кто я и где работаю?
   - Нет, как-то не успел, - пожал плечами Вернеев.
   - Вот и отлично. И не говори. Обещай, что не скажешь.
   - Поня-я-тно, - понимающе произнёс Силантий. - На Ксюшу запал. Редкостная девушка, эксклюзив. Буду нем, как рыба.
   Вернеев знал эту особенность поведения Карданова. Тот не любил хвастаться своим положением и богатством перед девушками.
   - Вот и отлично! - удовлетворённо выдохнул Трифон и украдкой посмотрел на Ксюшу, склонившуюся над столом в тщетной попытке затолкать кусок мяса на шампур.
   Ксюша была сосредоточена и старательна. Прямые русые волосы, стянутые сзади в тугой хвост, смешно вздрагивали при каждом её движении. Синие брючки и голубая маечка изящно облегали тонкую девичью фигурку.
   Да она красавица! - подумал вдруг Карданов.
   ГЛАВА 3. МИРАЖИ КРУГОМ
   Такого удачного дня отдыха у Трифона не было давно. Шашлыки получились отменные. Лёгкое красное вино оказалось терпким и вкусным, а общество на удивление приятным.
   Карданов любил своего друга Силантия за честность и доброту, довольно редкие качества в наши дни. Галина ему тоже понравилась своей простотой в общении и трепетно-нежным отношением к Вернееву. Ну а от Ксюши он был просто в восторге. Эта девушка была так естественна в своих проявлениях, так мило краснела, с такой неподражаемой грацией двигалась и так открыто улыбалась, разливая чай в белые фарфоровые чашки, была удивительно наивна и при этом феноменально умна.
   Вечером Силантий предложил гостям переночевать ан даче, благо комнат в доме хватало.
   - За руль нам сегодня всё равно нельзя, хоть немного, но выпили, - говорил Вернеев. - Переночуем здесь, а с утра двинемся в город. Каждому по комнате гарантирую.
   Предложение было встречено одобрительно. Они до ночи сидели у костра. Силантий пел под гитару "Очи чёрные", "Домбайский вальс" и почти весь репертуар Добрынина. Девушки подпевали: Галя - низким с лёгкой хрипотцой контральто, Ксюша - тоненькой звонкой трелью. Получалось красиво.
   Трифон не пел. Не умел. Но слушал так, будто ничего приятнее, чем это пение у костра, в его жизни не было. Слушал и неотрывно смотрел на Ксюшу. В красных отсветах огня её лицо казалось тонко-прозрачным, как фарфор, а глаза - глубокими, тёмно-серыми, вобравшими в себя всё очарование и какую-то исконно-древнюю, могучую тайну этой ночи.
   Потом пошли в дом.
   Спали все целомудренно - каждый в отведенной ему комнате. А утром Силантий с Галей решили задержаться на даче ещё на один день. Трифон с Ксюшей засобирались в город. У Карданова были неотложные дела, а Ксения сказала, что ей надо готовиться к урокам.
   Улучив момент, Трифон шепнул Вернееву на ушко:
   - Давай на время тачками поменяемся. Забирай мой мерс, а я возьму твой Нисан.
   - Понятно, - протянул приятель. - Ты, Триша, неисправим. Что плохого, если девушка узнает, что у тебя крутая тачка и крутой дом?
   - Не хочу, - отрезал Трифон. - Уж если без мерса полюбит, то уж с мерсом тем более.
   - Всё тестируешь?
   - Остерегаюсь.
   - Ладно, по рукам. Только не проси меня пожить в твоём доме, чтобы освободить тебе мою однушку.
   Они посмеялись удачной шутке. А потом к Карданову подошла Галина и попросила его уделить ей несколько минут. Тот кивнул.
   - Трифон, я вижу, Вам понравилась моя подруга, - полушёпотом произнесла Галина.
   - Понравилась, - не стал отпираться Карданов.
   - Я хочу Вас предупредить.... Не знаю, как и сказать...
   - Ну уж скажи как-нибудь, Галочка, - улыбнулся Трифон. - если у неё есть другой, сразу говорю - отобью, отступать не стану.
   - Нет, я не об этом, - зашептала Галина. - Дело в том, что Ксюша.... Она немного не в себе.
   - ? ? ?
   - Короче, я лично думаю, что она что-то утаивает. Но врачи считают это лёгкой формой шизофрении.
   - Не понимаю.... У неё вон Эйнштейн от зубов отскакивает, - удивлённо воскликнул Трифон.
   - Одно другому не мешает. В общем, по существу, никто толком не знает, кто такая Ксюша и откуда. Я её на вокзале встретила пять лет назад. Я электричку ждала, чтобы к бабушке ехать, а она просто так на скамейке сидела и плакала. Ну, я и подошла. Разговорились. Ксения сказала, что потерялась и не может найти дорогу домой. Я очень тогда удивилась. Девушке уже 18 лет, а она, как маленькая, плачет, что потерялась, ведь не трехлетний ребёнок. Она мне тогда объяснила, что не знает, как попала в наш город. Добрые люди подсказали ей, где вокзал. Она приехала, но в расписании своего Арадольска не обнаружила. Я тогда её к бабушке привезла, и она до конца лета у неё жила. А папа мой в полиции работает, паспорт ей сделал. Она тем же летом в университет поступила, ей как приезжей общежитие предоставили. А теперь она уже работает, при школе живёт, комнатку ей выделили. Я к чему всё это рассказываю... ВЫ не спрашивайте её лучше про Арадольск. А то она опять плакать будет. Я думаю, что с ней по какой-то причине амнезия случилась, и как следствие - этот воображаемый Арадольск, которого и на карте-то нет.
   - Мало ли городов нет на карте, - усомнился Трифон.
   - Она мне и родителей называла. Отец проверил - нет таких людей в округе, и города такого нет. А в остальном Ксюша - девушка, каких поискать. Редкий образец порядочности и искренности. Правда, не от мира сего, наивная до абсурдности. Иногда такие вещи говорит, будто сказки рассказывает, и сама в них верит. Вы, Трифон, с ней поосторожнее, ранимая она, и глаза у неё постоянно на мокром месте.
   Трифон молча кивнул.
   Через полчаса Карданов с Ксенией на Силантьевской машине выехали за ворота дачного участка.
   Помня предостережения Галины, Трифон, не зная, с чего начать разговор, нелепо улыбался и молчал. На помощь пришла Ксения. С удивительно естественной простотой она как бы невзначай обронила:
   - Трифон, Галя, наверное, рассказала Вам мою печальную историю.
   От неожиданности Карданов крякнул и невнятно буркнул:
   - Ну, да, в общих чертах. Что ты потерялась и всё такое.
   - А Вы не верите, да? Тоже сумасшедшей меня считаете? - грустно произнесла девушка.
   - Я тебя умной считаю и очень красивой, - полушутливо-полусерьёзно сообщил Карданов. - У вас в Арадольске все такие красивые?
   - Все, - без намёка на иронию ответила Ксюша и нахмурилось.
   "Дурак, - обругал себя Карданов. - Говорила же Галка не заводить с ней разговоров об Арадольске".
   - Вы все считаете, - продолжала, между тем, Ксения, - что если города нет на карте, и о нём не знает полиция, значит, он не существует вовсе. К сожалению, я не могу доказать обратного. Но Вы никогда не задумывались о том, что не всё невидимое не существует? Сократ в своё время сказал: "Я знаю только то, что ничего не знаю". Это - Сократ! Философ, переживший века. А люди позволяют себе утверждать, что знают всё, а то, чего не знают, просто не существует в природе. Мировоззрение дикарей. Логика абсурда. Кстати, зрение некоторых животных устроено таким образом, что они не видят крупных предметов. Нельзя же на этом основании утверждать, что этих предметов нет в природе.
   - Ты хочешь сказать, что видишь то, чего не видят другие? - спросил Карданов.
   - Я хочу сказать, что, пусть хоть вся планета говорит, что Арадольска нет, я знаю, что он есть, - твёрдо заявила Ксения.
   - Я и не спорю, - поспешно ретировался Карданов. - Жаль, что мне не довелось побывать в твоём городе.
   - А Вы не старайтесь подстроиться под меня, - вдруг прозорливо изрекла Ксюша. - Вы не верите в мой город. Но Вы и не обязаны верить.
   - Ксюша, ну давайте рассуждать здраво. Нет на Земле такого места в наши дни, до которого нельзя добраться поездом, самолётом или теплоходом, не суть важно. А Ваш город, получается, уж совсем безадресный, что-то типа миража в пустыни.
   - Меткое сравнение, - одобрила девушка. - Я понимаю, что в глазах окружающих выгляжу ненормальной, а мой рассказ кажется бредом больного воображения. Впрочем, думайте, как хотите. Для меня Арадольск существует. Вот только я не знаю, как туда вернуться.
   - А как Вы оттуда прибыли сюда?
   - О, эта часть моего рассказа окончательно убедит Вас в моём психическом нездоровье, - усмехнулась Ксения. - Я просто гуляла по Арадольску, зашла в парк, свернула с главной аллеи на боковую тропку к аттракционам. А когда дошла до места, обнаружила, что это вовсе не аттракционы, а совсем чужой, не знакомый мне город, - Ксюша вздохнула.
   - А ты не пыталась от того места пройти обратный путь? - заинтересовался Трифон.
   - Сто раз пыталась, нет - тысячу! Не получается, ваш город окружил меня плотным кольцом и не отпускает от себя, - вздохнула Ксения.
   - Наверное, ты ему понравилась, - попытался сделать комплимент Карданов.
   - Насильно мил не будешь, - философски заметила Ксюша.
   - Тебе не нравится наш город?
   - Нормальный город, - отозвалась девушка. - Только Арадольск лучше.
   - Чем?! - удивлённо воскликнул Карданов.
   - Всем, - твёрдо ответила Ксюша.
   Трифон довёз девушку до её школы. Они мило распрощались, Карданов даже поцеловал ей ручку. И поспешил в офис. В голове кружили нестройные безрадостные мысли: "Как жаль! Как жаль.... Такая умная, такая красивая.... И такое несчастье. У девочки совсем снесло крышу. Бедная, бедная Ксюша".
   Для себя он решил больше не поддерживать отношений с новой знакомой. Да, влюбился. Но ведь на то и разум, чтобы контролировать свои поступки и чувства. Потерялась... Город-мираж.... Да и название какое-то чудное - Арадольск. Нет, Трифону ничего такого не нужно. Ухаживать за невменяемой девушкой из иллюзорного города её детства - это даже для Карданова слишком.
   ГЛАВА 4. ГОРОДСКАЯ СУМАСШЕДШАЯ
   Дневные заботы закружили Карданова. На сегодняшний день было назначено подписание договора с заказчиком на строительство птицефабрики по образцу китайского проекта. Заказ не сулил большой прибыли. Зато был очень перспективным для города. Современная птицефабрика должна была стать градообразующим объектом со всей полагающейся ему инфраструктурой. А Трифон являлся патриотом своего Крутогорска и возведение подобных объектов считал для себя делом чести и долга. Поэтому он был чрезвычайно доволен подписанием договора.
   Домой Карданов вернулся за полночь. И тут, в тишине большого дома, вдруг вспомнил Ксюшу, её милое, тонкое, треугольничком, личико, смешной хвостик на затылке, глубокий, словно омут, взгляд. И ему нестерпимо захотелось увидеть её, или хотя бы услышать. И тут до него дошло, что они даже не обменялись телефонами. Недолго думая, он набрал номер Силантия.
   - Ты на время смотрел? - закричал тот в трубку.
   - Не-а, - обескуражено признался Трифон. - Слушай, дай телефон Ксении.
   - Откуда у меня её телефон? - рявкнул Вернеев.
   - Ты у Галки спроси, - посоветовал Трифон, не обращая никакого внимания на раздражительность друга.
   - А-а, - понял суть дела приятель.
   Получив номер Ксюшиного мобильника, Трифон вдруг понял, что не сможет терпеть до утра. Не утруждая себя размышлениями о несвоевременности телефонного звонка в столь поздний час, он набрал нужные цифры. А услышав гудки, почему-то испугался и мгновенно нажал кнопку отбоя. Телефон замер, но буквально через несколько мгновений заголосил любимым мотивчиком из "Шербургских зонтиков".
   В трубке раздался взволнованный Ксюшин голосок:
   - Вы, кажется, мне сейчас звонили? Я Вас слушаю.
   - Да, звонил. Это я, Трифон.
   - Я почему-то так и подумала, - пропела Ксения.
   - Да? - удивился Карданов.
   - Да. Хотя сегодня утром мне показалось, что мы с Вами больше никогда не увидимся. Ведь сегодня Вы решили, что я сумасшедшая.
   - Бог с тобой, Ксюша, это ты себе придумала, - честно солгал Карданов, который в этот момент был уверен, что говорит чистую правду.
   На том конце трубки повисло молчание. Трифон понял, что Ксения ему не поверила. Надо было как-то выходить из щекотливого положения.
   - Ладно, признаюсь, был момент, - осторожно заговорил Трифон. - Но ведь в самом деле - детский сад какой-то: шла, шла, потерялась, и назад дороги не нашла. Нет дороги, как и города, в котором жила. Согласись, не каждый поверит такому рассказу.
   - Согласна, - спокойно отозвалась Ксюша. - Зачем тогда теперь звоните?
   - Затем, что соскучился. И вообще... - Карданов осёкся, не зная, что говорить дальше.
   - Вам что, нормальных девушек мало? - без доли кокетства или иронии спросила Ксения.
   - Ксюша, но я же извинился, - голос Карданова звучал огорчённо и виновато. - Не считаю я тебя сумасшедшей. Но в твоей истории мне и впрямь многое неясно. Прямо мистика какая-то.
   - Да нет никакой мистики. Просто мир так огромен, что в нём немудрено заблудиться, - непонятно изрекла Ксения.
   - Что ты имеешь в виду? С тех пор, как Колумб открыл Америку, на карте Земного шара уже не осталось белых пятен.
   - Какой Колумб? Какую Америку? - искренне удивилась собеседница.
   "Час от часу не легче, - подумал Трифон. - Она, что, про Колумба не знает?"
   - Я смотрю, у тебя большие проблемы с географией, - с лёгкой запинкой проговорил он. Это, наверное, потому, что споры с Эйнштейном вытеснили из твоей головки всё остальное.
   - Наверное, - не стала спорить Ксения. - Трифон, уже и в самом деле поздно...
   - Да-да, я понимаю. Может, увидимся завтра после работы?
   - Давайте, - не кокетничая, согласилась девушка.
   И пожелав друг другу спокойной ночи, они расстались, каждый, думая о своём.
   Трифон думал, что эту удивительную девушку, не побоявшуюся вступить в диалог с самим Эйнштейном, окружает какая-то тайна. И что никакая она не сумасшедшая, просто что-то недоговаривает.
   А Ксюша думала, что надо бы почитать хотя бы учебник географии. Ну не преподавали у них в Арадольске географию. Был предмет под названием "Родной край", включавший в себя пространственные характеристики местности, историю, этапы развития. И ни про какого Колумба там не написано. И про Америку тоже.
   Вечером следующего дня, пораньше освободившись от дел, Карданов на Силантьевской машине приехал к Ксюшиной школе. Занятия уже давно закончились, и в коридорах было тихо и пустынно.
   Ксюша вышла ему навстречу.
   - Я бы мог пригласить тебя в театр или в ресторан, - без обиняков начал он, - но мне так хочется нормально поговорить с тобой, что я предпочёл бы уют домашнего очага.
   - Ну, с домашним очагом у меня напряжённо, - рассмеялась Ксения. - Пошли покажу.
   Они прошли в небольшую комнату, похожую на кабинет. В углу тахта-раскладушка, у окна письменный стол, три стула вдоль стен и книжные полки. И ещё микроволновая печь на тумбочке. В проёме между окнами - почему-то портрет Есенина.
   - Любишь Есенина? - спросил Трифон.
   - Да, он мне очень понравился. Недавно прочитала, звучит, как музыка. Помнишь, "... тихо льётся с клёнов листьев медь"? Точно как у нас в Арадольске осенью.
   - Осенью и у нас так, - зачем-то сообщил Карданов.
   - Я заметила, - сказала Ксюша.
   Она пригласила Трифона к столу, на котором вполне дружелюбно сосуществовали ноутбук, тетради, книги и накрытые к чаю столовые приборы. Девушка извлекла из микроволновки дымящуюся пиццу, Карданов из кейса - фрукты и португальское вино - подарок одного иностранного заказчика.
   Ксюша вино лишь пригубила, похоже, из вежливости.
   - Тебе не нравится? - спросил Трифон.
   - Я не привыкла. У нас в Арадольске спиртное продаётся только в аптеках и по рецепту.
   - Ничего себе! - искренне удивился Карданов. - Хотел бы я посмотреть на ваш город.
   - А я-то бы как хотела, - вздохнула Ксения, И Карданов вновь увидел слёзы, стоящие у неё в глазах.
   - Ксюша, а давай попробуем найти твой город, - вдруг выпалил Трифон и сам удивился своей шальной решимости.
   - Давайте, - тут же отозвалась девушка. - Только ведь я пыталась. Я весь ваш Крутогорск вдоль и поперёк исходила. И в Интернате смотрела, и по карте - нет нигде Арадольска. А ведь это очень крупный город, крупнее вашего, - Ксения беспомощно развела руками.
   - Ничего, мы пойдём другим путём, - решительно заявил Карданов. - Ты мне должна как можно больше рассказать о своём городе. Всё, что знаешь. Архитектура, география, история, достопримечательности. По какому-нибудь из этих признаков вычислим твой Арадольск.
   Ксюша глянула ан мужчину своими глубокими тёмными глазами, И Карданов прочёл в них то ли недоверие, то ли сомнение.
   - Ты мне не доверяешь? - спросил он в упор.
   - Доверяю. Только.... Понимаете, если я расскажу Вам всё, вы опять примите меня за городскую сумасшедшую. Я один раз рассказала, так чуть в психушку не попала. Спасибо Галке, она быстро со всеми разобралась. Сказала, что я в театральный поступаю и учу роль. И будто бы мы с ней поспорили, поверят, что я сумасшедшая или нет. Поверили, значит, она, Галка, проиграла.
   - Здорово! Молодец Силантий! - похвалил Карданов.
   - Силантий-то тут причём?
   - Ну, это же он такую сообразительную Галку нашёл. Я просто одобрил его выбор.
   - Понятно, - улыбнулась Ксюша. - Но у Гали помимо сообразительности масса достоинств. Она умная, порядочная, добрая. И... умеет держать язык за зубами.
   - Я тоже умею, - почему-то счёл необходимым сообщить Трифон.
   - Надеюсь, - честно ответила Ксения, деликатно дав понять Карданову, что пока доверяет ему не в полной мере.
   - Ксюша, ты ничем не рискуешь, - поторопился объяснить свою позицию Трифон. - В психушку мне тебя сдавать не резон, иначе, как я смогу тебя видеть? Самое худшее, что может произойти, - это, что я не сумею вычислить твой Арадольск. Ну а вдруг да смогу?! По-моему, стоит рискнуть, а?
   - Да, пожалуй, - легко согласилась Ксюша и задумчиво посмотрела куда-то то ли поверх, то ли сквозь Карданова.
   И такая неизбывная тоска, такая тихая невысказанная боль были в этом взгляде, что Трифон зябко поёжился и передёрнул плечами от страшного предчувствия.
   - Ну, спрашивайте, Трифон, - наконец, вымолвила Ксения.
   ГЛАВА 5. СКАЗОЧНЫЙ АРАДОЛЬСК
   - Ну, во-первых, что твой Арадольск представляет внешне? Кто его населяет? Какие профессии у вас в чести? - затараторил, как из пулемёта, Трифон. - Короче, рассказывай всё, что знаешь.
   - Арадольск очень красивый, - начала Ксюша, глаза которой заволокло задумчиво-мечтательной дымкой, а голос стал тёплым, бархатным. - Дома небольшие, невысокие, улицы булыжником мощёные. И всё у нас такое чистенькое, будто умытое, как после дождя. Каждый дом, как произведение искусства, хоть каменный, хоть деревянный. Каменные дома - с лепниной, деревянные - узорчатые, кружевные. У нас, считай, через одного плотники, строители, столяры. Поэтому каждый дом индивидуален. Таких "коробок", как у вас, в Арадольске не увидишь. Делом чести для строителей считается, чтобы каждый новый дом был не похож на остальные.
   - Это правильно, - со знанием дела кивнул Трифон. Я тоже такое направление взял - на "индивидуальный пошив".
   - Ну а у нас это направление издревле, - пояснила Ксюша. - Ну а кроме строителей у нас есть.... Да все есть, как и у вас: ткачи, медики, хлебопеки, учителя, фермеры, компьютерщики, все. Только...
   - Что только? - насторожился Карданов.
   - Понимаете, у нас всё как-то лучше.
   - Понятное дело, каждый кулик своё болото хвалит.
   - Вовсе нет, - вдруг "ощетинилась иголками" девушка. - У нас на улицах ни одной бумажки не валяется, не говоря уже о фантиках и всяких бутылках. У нас в пруду вода чистая, никому в голову не придёт мусор туда бросить. И люди.... Люди другие. Арадольчане не ругаются, не дерутся. Таких преступлений, как насилие, убийство у нас и в помине нет.
   - Так у вас и милиции нет?
   - Нет. У нас есть пост-контроль. Контролёры, мы их называем наблюдателями, борются с экономическими преступлениями, воровством и преступлениями против экологии. А ещё мы часто ходим в церковь. Церквей у нас много. И они отличаются от ваших.
   - Чем же? - живо заинтересовался Карданов.
   - И внешним убранством и внутренним содержанием, - ответила Ксения. - У нас над входом в храм находится изображение Солнца.
   - Вы солнцепоклонники? - догадался Трифон.
   - И солнцепоклонники, и солнцезащитники, и солнцелюбы. Как хотите, называйте.
   - Это что же, ваш Бог - Солнце? - изумился Трифон. - Прямо язычество какое-то.
   - Какое ещё язычество? - возмутилась Ксения. - Бог у нас единый. А Солнце - это огонь Его души. Мы верим в это, потому что.... верим, и всё. Без луны можно прожить, без других небесных тел тоже. А попробуй проживи без Солнца. Солнце - даритель жизни.
   - Ясно, - резюмировал Трифон. - Религия с уклоном в солнцепоклонство. Но на территории России нет городов с ярко выраженной религиозной окраской иного толка.
   - Все твердят, что нет, не может быть, и Арадольска тоже нет. Но как же нет, если я там родилась? Я - арадольчанка.
   - Но если это так, ты же не можешь не знать, где географически расположен твой родной город.
   - У нас иное представление о географии, чем у вас, - вздохнула Ксюша. - Мы живём в замкнутой реальности своего города.
   - Это как же понимать? Ваш Арадольск окружён огромной стеной с колючей проволокой? - не удержался от ироничного тона Карданов.
   - Стена есть, но она невидимая. Там, где кончается город, начинается плотный, как стена, туман. Из него, действительно, нельзя выйти, потому что он отталкивает людей обратно, - спокойно пояснила Ксения.
   - Подожди, но вы же не можете думать, что всё Мироздание ограничено только вашим Арадольском?
   - Нет, конечно. Мы знаем о Вселенной не меньше вашего и понимаем, что живём на планете Земля. Но арадольчане не могут перемещаться по территории планеты, как вы. Это - данность, мы с ней родились, и мы с ней живём. Стена Ограничения - это ещё и Стена Защиты. Но мы имеем древние знания, передающиеся из поколения в поколение, в которых хранится способ перемещения за пределы города. Этими знаниями владеют избранные. Абсолютному большинству они недоступны.
   - Послушай, неужели у вас совершенно отсутствует любопытство? Неужели тебе ни разу не захотелось заглянуть за Стену Ограничения? - удивлённо вскинул брови Трифон.
   - Хотелось. И не только мне. По преданиям в 15 веке в Арадольске возникли даже народные волнения. Бунтовщики требовали выдать тайное знание всем, чтобы каждый по своему усмотрению мог покинуть пределы города. Но мятеж был скоро подавлен.
   - А говоришь, нет насилия, - усмехнулся Карданов.
   - А-а, ты об этом... Способ подавления мятежа был прямо противоположен насилию. Правительство приняло мудрое решение - отправить "в свободное плавание" за пределы Арадольска всех желающих. Но с условием, что обратно никто не вернётся. Потому что люди, знающие способ перемещения, сами не желали выходить за Стену Ограничения. Таким образом, желающие уйти ушли, а желающие остаться остались. А вот со мной произошла какая-то странная случайность. Я уверена, что случайно попала в точку перемещения и в результате оказалась в открытом пространстве Земли, - Ксюша беспомощно развела руками. - Ума не приложу, как это могло получиться.
   - Если всё, что ты говоришь, правда, - задумчиво пробормотал Трифон, - то тебе надо смириться с данностью, в которую ты попала. Ты находишься здесь, а не в Арадольске. И строить жизнь тебе надо здесь. А я готов тебе в этом помочь.
   - Вашему городу большое спасибо, - с чувством произнесла девушка. - Я здесь Галю встретила, других замечательных людей. Но как Вы не понимаете, я домой хочу?! - жалобно почти простонала Ксюша. - К маме, к папе, к сестрам.
   И девушка, не в силах сдерживаться, расплакалась, по-детски, как маленькая, уткнувшись в плечо Карданова. У Трифона запершило в горле и куда-то ухнуло сердце от жалости и нежности к этой потерявшейся девочке. Карданов обнял её за плечи и погладил по шёлковым русым волосам.
   - Ну что ты, маленькая моя, - приговаривал он, - не плачь. Всё будет хорошо. Я найду твой город. Костьми лягу, но найду. Дай только время.
   Мало-помалу Ксюша успокоилась и, отстранившись от Трифона, смущённо пролепетала:
   - Извините меня, я не умею сдерживать своих эмоций. Это доставляет Вам лишние волнения. Но если бы Вы только знали, как я скучаю по своим, по Арадольску, - девушка судорожно всхлипнула и отвернулась, стараясь справиться со своими чувствами. - Трифон, я благодарна Вам. Ваши слова звучат обнадёживающе. И знаете, я почему-то Вам верю.
   - И правильно делаешь, - в упор глядя на Ксению, сказал Трифон. - Скажи, а в ваших преданиях случайно не описываются факты возвращения в Арадольск ушедших за Стену.
   - Да, есть такие предания, - встрепенулась Ксюша. - Например, легенда об Архипе. Архип вернулся из открытого земного пространства спустя 6 лет. Он рассказывал о своём путешествии в запредельную страну. Сказал, что побывал во многих местах, но краше, лучше и правильнее Арадольска не нашёл. В архиве сохранились рукописи Архипа, где он описывает запредельный мир, который очень похож на ваш город. Здесь, уж извините, Трифон, люди хуже, чем у нас, злее, они способны убивать. Не все, конечно, но многие. Кстати по истории мы проходили, что Великая Стена Ограничения и была создана давным-давно, ещё при другой цивилизации, чтобы оградить наш город от влияния окружающего нравственно неблагоприятного климата жителей открытого пространства. Правда, мы воспринимали эту теорию, лишь как одну из возможных версий возникновения нашей замкнутой реальности. Но теперь я вижу, что она имеет под собой вполне реальную основу. Вас много, вы способны захлестнуть Арадольск, как цунами, мощной волной негатива. Наша Стена защищает нас от пагубного влияния открытого мира.
   - Н-да, - невразумительно крякнул Трифон. - Возможно, в этом есть свой резон. - Ксюша, а в записях Архипа нет случайно описаний того, как он вернулся назад, обратно в Арадольск?
   - Есть, но очень непонятные, - нахмурила брови, будто стараясь чего-то вспомнить, Ксения.
   - Постарайся вспомнить, восстановить в памяти текст. Может, там есть что-то про ключ отворяющий врата города или ещё чего-нибудь?
   - Врат никаких он не упоминает, конечно, но я понимаю, о чём ты. Архип писал о точке перекрестия земли и неба. Это какая-то возвышенность посреди зелёного массива - место пересечения благодатных потоков, место, поросшее крапивой и орешником. "Точка эта в круге зелёном", - это я дословно помню. А дальше.... Дальше уже не дословно. Но суть в том, что если в эту точку перекрестия встать в нужное время, то из этого круга откроется Арадольск. "И тогда проси у Солнца возвращения и делай шаг - и будешь дома" - эти слова я тоже дословно запомнила.
   -Да-а, - протянул Карданов, - с опознавательными знаками не густо. У нас здесь лесов красивых навалом, и крапивы, и орешника тоже хватает. А насчёт благодатных потоков, мы ничего не знаем. Так что эту Архипову точку искать, всё равно что иголку в стоге сена. Может, в описаниях Архипа были ещё какие-то приметы местности?
   - Не помню, - честно призналась Ксюша. - Знать бы заранее, наизусть бы выучила.
   - Ладно, это тоже кое-что, - бодро заявил Трифон. - Я буду думать, Ксения. Полистаю атлас нашего региона, покопаюсь в Интернете. Быть может, удастся составить карту каких-то аномальных явлений, ведь наверняка потоки, о которых идёт речь в Архиповых записях, и концентрируют вокруг себя всякого рода аномалии. А ты, Ксюша, вспоминай записи Архипа. Каждое слово может оказаться решающим и дополнит картину искомого места.
   - Я постараюсь, - девушка с благодарностью посмотрела ан Карданова.
   Взгляд её посветлел, напряжённая морщинка у переносицы разгладилась. Ей было хорошо с этим взрослым серьёзным мужчиной, она впервые за всё время своих скитаний почувствовала вдруг себя защищённой. Кроме того, Трифон вселял в неё надежду, и, как ни странно, в определённой мере, примирял с этим черствым, грубым, чужим миром.
   ГЛАВА 6. ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ ПРЕДЕЛА
   Любовь завладела Кардановым властно и неотвратимо. Он быстро понял это. Теперь они встречались с Ксюшей каждый день. И Трифон всерьёз подумывал сделать Ксюше предложение. И сделал бы, если бы не считал этот шаг преждевременным. Дело в том, что их каждодневное общение пока не перешагнуло черту дружеского. Они до сих пор даже ни разу не поцеловались.
   Впервые Трифон так робел перед девушкой. Её непреодолимая тяга к мифическому Арадольску не позволяла ему вести себя с ней, как с обычной девушкой. Ксюша была из другого мира, в котором царили какие-то идиллические отношения красивых людей в красивом городе. Ореол тайны вокруг Ксении как будто выполнял ещё и защитную функцию, оберегал, заслонял её от нескромных мужских мыслей и взглядов.
   Трифон понимал, что долго так продолжаться не может. После долгих раздумий он решил, что пора, наконец, сдвинуться с мёртвой точки, потому что его, Карданова, чувства дошли до точки кипения.
   Надо было пригласить Ксюшу домой и.... стать немного сумасбродным, то сеть решиться на поцелуй и объяснение. Но привести её в свой шикарный, дорого обставленный дом он не мог. Если Ксюша ответит ему согласием, он должен быть уверен, что она сделала это не ради богатства, а только лишь потому, что любит его. До сих пор Трифону удавалось скрывать от девушки свой социальный и материальный статус. Она считала его рядовым инженером-строителем с неплохим, но всё же не большим достатком. И Карданова это устраивало.
   Но решение всё же было найдено. Трифон вспомнил про квартиру, которую давно купил для своей компании. Туда время от времени заселялись высокие именитые гости из числа зарубежных и отечественных заказчиков и партнёров, приезжающих в Крутогорск для заключения договоров и утряски всех финансовых и организационных вопросов.
   Правда, эта квартира тоже была обставлена весьма помпезно и богато. Слишком дорогие обои, слишком шикарная итальянская мебель, слишком большая хрустальная люстра.... Короче, богатство там выпирало изо всех щелей.
   Комнат в квартире было четыре. В одну, самую большую, по указанию Карданова, рабочие стащили всю мебель и заперли там. Получилось что-то вроде ненужной, не действующей кладовой. А на месте "похороненной" мебели засверкали своими полированными боками уродливые в своей простоте ширпотребовские шкафы, столы и стулья, вздыбились подушками драпированные кресла и диваны. Вот только обои, кафель и люстру Трифон не решился трогать. Пришлось соврать, что вся квартира досталась ему в наследство от одинокого престарелого дяди, ныне уже покойного.
   Этот пунктик в мозгах у Карданова по поводу его богатства, притягивающего к нему только корыстных девиц, был неистребим. Ему должно было потакать.
   Приехать к Трифону в гости Ксюша согласилась с лёгкостью, которой он от неё не ожидал.
   - Хорошая квартира, - сказала девушка, разглядывая апартаменты. - Только уж очень здесь.... Пустынно, будто никто здесь не живёт.
   - Как это пустынно? - не понял Трифон. - Вон сколько мебели, правда, не очень респектабельной. Но уж чем богаты, тем и рады.
   - Я не об этом, - мягко сказала девушка. - Духа жилого здесь нет. Нет человеческого тепла.
   Карданов удивился проницательности Ксении, но вида не подал. Сказал только:
   - Ксюш, я ведь здесь один живу. Да и то не живу, а так... ночую. А живу я на работе.
   - Так нельзя, - убеждённо изрекла Ксюша. - Дом - это место, где хранится тепло человеческих душ. Он должен быть у каждого.
   - Может быть, и будет.... Когда-нибудь.... А может быть, и скоро, - вдруг начал запинаться Трифон, чувствуя, что настал тот самый момент для объяснения, которого он так долго ждал и боялся. - Всё будет зависеть от тебя, Ксюша. Стань хозяйкой в моём доме, и я буду приносить сюда тепло своей души.
   Ксения смотрела на Карданова с какой-то затаённой тревогой. В этом взгляде не было сомнения или недоверия, в нём плескалось смятение. Непостижимый внутренний мир арадольчанки был для Трифона тайной за семью печатями.
   Молчание затянулось. Первым заговорил Карданов:
   - Ксюша, я сделал тебе предложение руки и сердца. Я полюбил тебя ещё там, на даче у Силантия. Я ведь и сам раньше не верил в любовь с первого взгляда. А вот увидел тебя, и словно сердце ухнуло куда-то в бездну. Вот.... Никогда не говорил так много о любви. А с тобой только об этом и хочу говорить. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Что ты мне ответишь, Ксюша?
   - Я.... Ты.... Мне.... Ой, не знаю, - от внутреннего напряжения у Ксении на глазах выступили слёзы. - Ты мне нравишься, Трифон, очень нравишься. Но.... Понимаешь, - она отвела взгляд в сторону и судорожно передёрнула плечиками, - мы ведь с тобой по разные стороны Границы предела, то есть Стены Ограничения. Я - тамошняя, ты здешний. Как же я могу стать твоей женой?
   - Разве Стену Ограничения можно считать препятствием для любви? - удивился осторожности девушки Трифон. - Люди из разных стран создают семьи, меняют место жительства и живут вместе.
   - Мы с тобой не из разных стран, мы - по разные стороны, - прошептала девушка. - я хочу к себе, в свой город.
   - Но Ксюша....
   -Ты хочешь сказать, что любовь сильнее преград, - догадалась она. - Не всегда, Трифон. Я была бы не честна с тобой, если бы не сказала, что тяга к Арадольску во мне сильнее, чем тяга к тебе. Если ты согласен принять это как данность, я соглашусь на твое предложение.
   И опять Трифон был изумлён чёткой и ясной формулировкой Ксенией своей позиции. Минимум эмоций, одна сплошная рассудочность. Ему бы задуматься тогда, любит ли его Ксюша по-настоящему, сели на первом месте у неё Арадольск. А он-то, Трифон, на каком? На втором, третьем, пятом-десятом? Но Карданов был просто безумно влюблён в эту арадольчанку. Ну и что, что она из мира по другую сторону Стены? Удастся ли ей попасть туда когда-нибудь, это ещё большой вопрос. А сейчас она здесь, в его городе, в его квартире, рядом с ним, дотронуться можно. И это главное. Это - первостепенное. По крайней мере, для него.
   - Я люблю тебя такую, какая ты есть, - Трифон схватил Ксюшу за руку. - Давай поженимся.
   Девушка улыбнулась и, мягко отстранившись от него, сказала:
   - Ты говоришь о свадьбе? Мне это не нужно.
   - Ты меня не любишь, - он выпустил её руку из своих ладоней.
   - Люблю, глупенький, - Ксения вдруг порывисто прижалась к нему. - Просто у нас в Арадольске нет таких странных обрядов, как здесь, и загсов тоже нет. Чтобы начать совместную жизнь в любви, мы приходим в церковь и просим у Солнца благословения на свои помыслы, чувства и совместную жизнь.
   - И всё? - в который раз удивился Карданов.
   - А что же ещё? Перед Солнцем, Небом и Богом нельзя солгать. Никто на это не решится.
   - Хорошо, - с облегчением вздохнул Трифон. - Давай пойдём в церковь и попросим благословения так, как это принято у вас, - Карданов был согласен на всё.
   - В ваших церквях другие иконы, - задумчиво пробормотала Ксения. - Но на уроках Богословия и Солнцетворения нас учили, что Бог един для всех. Солнце обогревает всех Его любовью. И поэтому, я думаю, что можно начинать жизнь в любви и после посещения Вашей церкви.
   - Вот и отлично. Теперь нам надо выбрать день, когда мы с тобой пойдём в церковь, чтобы начать....
   - Жизнь в любви, - помогла ему Ксюша.
   - Да, именно это я и хотел сказать, - смутился Карданов. - Двух недель тебе хватит, чтобы подготовиться к этому.... Событию?
   - А чего тянуть? - удивлённо вскинула брови девушка. - Мне для этого дня нужно только красное платье и белый платок. Всё это я видела в магазине на площади Единства. Ещё подумала: надо же, прямо наряд невесты. Видно, не зря подумала. Так что я могу прямо завтра купить этот наряд, и сразу - в церковь. А у тебя-то есть белый костюм?
   - Обязательно белый? - сник Трифон.
   - А какой же? - снова удивилась Ксюша. - Не чёрный же.
   - Вот именно чёрный, - сообщил Карданов.
   - Какой ужас! - всплеснула руками Ксения и от волнения прижала ладошки к пылающим щекам. - Чёрный цвет - цвет горя.
   - Ксюшенька, не волнуйся так, - быстро заговорил Трифон. - Не обязательно чёрный, можно любой. В конце концов, цвет - это всего лишь условность. У нас чёрный цвет символизирует строгость и серьёзность намерений жениха.
   - А у нас белый - чистоту помыслов, - сообщила Ксюша, немного успокоившись. - Но если тебе нетрудно, пусть у тебя будет белый костюм.
   - Конечно, любимая моя, - взволнованно воскликнул Карданов. - Я хочу, чтобы этот день был радостным и счастливым для тебя, и поэтому сделаю всё, как ты хочешь. Буду в белом. У нас это вполне допустимо, наши традиции, по-видимому, гораздо демократичнее ваших.
   - Нет, - вдруг твёрдо возразила девушка. - Ваши традиции нелогичны. Чёрные одежды и на свадьбу, и на похороны - где же здесь логика или здравый смысл?
   Карданов не стал спорить. Тем более что не мог не признать правоту Ксюшиных слов. С нежностью глядя на невесту, он только и вымолвил:
   - Умница ты моя. Я счастливейший человек на свете. Я люблю тебя.
   - Я тоже, - эхом отозвалась девушка, прильнув к нему гибким телом.
   В это вечер он впервые поцеловал её. Трепетно, нежно, почти как ребёнка. Боялся спугнуть своим напором, понимал, что нельзя с Ксюшей иначе, потому что она другая, не такая, как все, она лучше, чище, глубже и.... таинственнее всех остальных. И вот это очарование тайны и целомудрия было для Карданова и отрадно, и свято. Он ощущал необыкновенную гордость за свою возлюбленную, и очень дорожил и этим ощущением, и самой Ксюшей- девушкой из несуществующего Арадольска, из бытия по другую сторону Предела.
   ГЛАВА 7. КРАСНО-БЕЛЫЕ ОДЕЖДЫ
   Утром следующего дня Карданов поехал в тот самый магазин, о котором говорила Ксюша накануне, и купил, как по заказу, красное атласное платье и широкий белый шарф из тонкого шифона. Туфельки подобрал, на свой страх и риск, беленькие, на небольшом каблучке, из отбеленной замши - лёгкие, мягкие и удобные.
   Боялся, что будут проблемы с белым мужским костюмом. Но и тут везение сопутствовало ему. В салоне для новобрачных как раз имелся в наличии такой костюм и прямо по нему. Не иначе судьба благоприятствует нашему браку, подумал Трифон удовлетворёно.
   Он представил себе мысленно их вместе с Ксюшей перед алтарём в церкви: невеста в красном платье с белым платком на голове и жених в белом костюме, таком белом, аж глаза слепит, и невольно улыбнулся. Картинка получилась радостная, красивая.
   Ксения накануне объяснила ему:
   - У нас принято ходить в церковь не только с горем, но и с радостью. Бога надо посвящать не только в свои проблемы, но и в то хорошее, что с нами происходит. Он ведь как никто другой заинтересован в счастливом мироощущении своих чад. Он и Солнце, свою душу, нам для этого подарил, чтобы мы были счастливы.
   Карданов слушал её с умилением и восторгом. Право, ему всё больше и больше нравилась религия арадольчан. Было в ней что-то яркое, жизнеутверждающее, оптимистичное: и красно-белые одеяния, и желание поделиться с Богом радостью, и демократичные традиции.
   Вечером в красно-белых одеждах, соответствующих началу жизни в любви, Трифон и Ксения вошли в Храм Христа Спасителя. Их появление вызвало некоторое недоумение. Немногочисленные старушки смотрели на них с явным любопытством, кто-то с негодованием, кто-то с неодобрением, а те, кто помоложе, - с тайным удовольствием, а то и с завистью.
   Пара не спеша, торжественно прошествовала в центр помещения, к иконе Христа Спасителя. Девушка, прикрывая ладошкой огонёк свечи, что-то тихо шептала, вознося глаза вверх, к церковному своду. Затем поставила горящую свечу под икону и широко перекрестилась. Молодой человек в точности повторил за ней все движения. Затем они развернулись и так же чинно, как и вошли, прошествовали к выходу под недоумённые и восхищённые взгляды прихожан.
   На улице Трифон недоверчиво спросил:
   - И это всё?
   - Ну, конечно, Что же ещё?
   - И мы теперь муж и жена?
   - Да, теперь мы связаны узами не только своей, но и Божьей Любви, - тихо сказала Ксения.
   - Может, отметим это событие в ресторане? - воодушевился Трифон.
   - Нет, ресторан завтра, - мягко, но настойчиво возразила новоиспечённая супруга. - Сегодняшний день мы должны посвятить друг другу: ты - мне, я - тебе.
   Они приехали на квартиру к Трифону. Молодой муж был несколько растерян. Он так долго и жадно ждал этого момента, что, оставшись наедине с любимой, вдруг смутился, не зная, как вести себя дальше с прекрасной арадольчанкой.
   Ксюша сама пришла на помощь, молча взяв его за руку и увлекая за собой в спальню.
   Так началась их семейная жизнь. А наутро был выходной. Нежась в постели, Карданов слышал лёгкие шаги Ксюши по квартире. Накануне она предупредила, что всегда встаёт рано, чтобы встретить восход Солнца. Он прислушивался к её шагам и вспоминал необыкновенную, полную новых переживаний и ощущений ночь. Ксюша, как он и предполагал, была девственницей. Её неопытность в постели вкупе с естественной страстностью умиляли Трифона и одновременно будили в нём невероятную, до сих пор неведомую ему нежность и страстное желание обладать ею. Раньше он не испытывал ничего подобного и теперь был счастлив как никогда в жизни.
   День прошёл упоительно-радостно. Они ездили в город, бродили по аллеям парка, обедали и ужинали в ресторане. Карданов осыпал любимую цветами и поцелуями и пожирал глазами её точёную ладненькую фигурку и сияющее счастьем милое лицо.
   А вечером, уже после пылких объятий и новых признаний в любви, Ксения вдруг расплакалась, да так сильно, навзрыд, что Карданов не на шутку испугался.
   - Ксюшенька, родная, что случилось? - он обнял жену за плечи, притянул к себе, желая защитить от всех бед. - Чем я тебя обидел? Что я сделал не так?
   - Всё так, всё так, Триша. Просто я вспомнила маму, - прошептала Ксения сквозь слёзы. - Как жаль, что мама не может разделить со мной моего счастья.
   У Трифона отлегло от сердца. Значит, она всё-таки счастлива с ним. Значит, он всё же сумел сделать счастливой лучшую девушку ан свете, хоть по ту, хоть по эту сторону света. А ведь он уже, было, подумал, что молодая жена пожалела о случившемся. Карданов вдруг с ясностью осознал, что самое страшное, что может теперь с ним случиться, - это потеря жены. От этой мысли тревожный озноб пробежал по всему его телу. Ксюша заметила это.
   - Не волнуйся, Триша, - ласково сказала она. - Мои слёзы по маме и... по Арадольску. К тебе это не имеет никакого отношения.
   Он поцеловал её и ещё сильнее прижал к себе, думая о том, что теперь любая её слезинка имеет к нему самое непосредственное отношение, и, похоже, что это на всю жизнь.
   В эту ночь, Ксения, вволю наплакавшись, быстро заснула на плече у мужа. А вот Карданов заснуть не мог, не получалось. Тревожные, какие-то заполошные мысли роились в его голове. Раньше он думал, что новый статус жены, близость с любимым мужчиной вытеснят из сердца Ксении Арадольск, по крайней мере, хотя бы потеснят воспоминания о прошлом. Ему хотелось, чтобы Ксюша адаптировалась в его городе, начала бы жить заботами и делами этого мира. Но этого не случилось. Не случилось ни в первый день их совместной жизни, ни в последующие.
   Что бы хорошего не случалось в их каждодневных делах и отношениях, всё заканчивалось слезами и грустью по Арадольску: "Как жаль, что мам не может этого видеть...", "Сейчас мама разделила бы со мной мою радость...", "Как бы порадовались за меня мои сестрички..." и т.д. и т.п. до бесконечности.
   Откровенно говоря, Трифон рассчитывал, что после "свадьбы" Ксюшина идея найти дорогу в Арадольск слегка заглохнет, притупится. Теперь он знал, что это не так. Её мечта вернуться обратно, за границу Предела, не только не забывалась, но крепла день ото дня, не смотря ни на что - ни на любовь, ни на семейные отношения, ни на первый опыт сексуального влечения. Ксюша оставалась самой собой. Она была арадольчанка с головы до пят. У Карданова сердце кровью обливалось, когда он слышал, как она плачет по ночам.
   А однажды Ксюша в упор спросила молодого мужа:
   - Триша, ты что-то ничего не говоришь мне о поисках моего города. Ты забыл?
   Трифон растерялся. Последнее время он был так поглощен своей любовью, новым ощущением бытия внутри самого себя, что как-то даже забыл о своём давнем обещании. Ему казалось, что эту его феерическую любовь должна понимать и разделять Ксюша. Но Ксения молча буравила Карданова пронзительным взглядом, ждала ответа. И он понял: город придётся искать. Хочет он того, или нет, придётся, Ксюшу нельзя обманывать. Она не из тех, кто прощает ложь, слишком чиста и целомудренна.
   - Ксюша, я замотался на работе. Извини. Но я обещаю, что завтра же возобновлю поиски.
   Немного успокоившись его ответом, Ксения вдруг совсем не по теме спросила:
   - Триш, а ты смог бы меня когда-нибудь обмануть.
   У Карданова засосало под ложечкой. Ведь оп существу он начал жизнь с Ксюшей со лжи. Жена до сих пор не знала, кем является её муж на самом деле, чем занимается, какой истинный достаток их семьи. И то, что он один из самых богатых людей в городе, тоже не знала. Когда он ещё при первом знакомстве соврал ей, ему казалось, что эта маленькая уловка всего лишь необходимость, без которой он не сможет понять истинное отношение к нему понравившейся девушки.
   Как же плохо он знал свою Ксюшу! Теперь Трифон понимал, что та давняя ложь оскорбит жену. Чистая, гордая Ксения воспримет её как недоверие с его стороны.
   Внезапно для самого себя Трифон вдруг выпалил:
   - Ксюша, прости, но я уже соврал тебе. Я - не простой инженер. Я очень богатый бизнесмен, владелец строительной компании.
   И не давая Ксюше опомниться, рассказал ей всю правду о себе и о своей боязни нарваться на алчную женщину, боязни, которая уже давно преследовала его по жизни.
   Однако реакция Ксюши была совершенно неожиданной. Она посмотрела на мужа круглыми от удивления глазами и как-то недоверчиво спросила:
   - Неужели у вас в городе есть женщины, которые любят не мужчину, а его деньги? Ведь это совсем не одно и то же.
   Трифон не нашёлся, что ответить и только отвёл глаза в сторону. Ему вдруг стало стыдно перед Ксенией за мир, в котором он родился и живёт.
   - Бедненький, - погладила Ксюша Трифона по голове. - Это же надо, как всё у вас запутано. Деньги можно заработать, а любовь - это дар Божий, Солнцем выпестованный и согретый. Деньги имеют цену, любовь бесценна. Причём тут одно с другим?
   На следующий день супруги переехали в дом Карданова. Ксюша бегала по лестницам с этажа на этаж, разглядывала богатое убранство комнат, восхищалась красотой вещей и всяких безделушек и, казалось, была счастлива.
   Но вечером всё же напомнила мужу:
   - Триш, ты обещал.... Ну... я насчёт Арадольска.
   - Помню, любимая. Дай собраться с мыслями. Завтра же сажусь за компьютер и ищу всю информацию о ваших солнцепоклонниках.
   - Кстати, о Солнце, - встрепенулась жена. - Я вчера видела потрясающую картину, "Солнце" называется. Автор какой-то - Равега. Картина дорогая, но раз ты богатый, можно я её куплю?
   Стоит ли говорить о том, что утром следующего дня картина уже висела на стене в их спальне.
   Огромное жёлто-розовое, воспаленное солнце поднималось над зелёновато-синей дымкой какого-то водоёма. От него волнами шли светящиеся искристые круги по небу. Солнце казалось живым и дышащим. А Ксюша светилась от счастья.
   ГЛАВА 8. ХОЧУ В ДЕРЕВНЮ!
   - Зажал свадьбу! - громогласно бурчал Силантий. - А ещё друг называется. Всё тишком, всё тайком.
   - Перестань, - осадила его Галина. - Ты же знаешь, какая Ксюха не такая. Я уверена, вы с ней и в загсе ещё не расписывались. У неё на всё свой особый резон. Штамп в паспорте Ксюшу меньше всего волнует.
   - Вот-вот, - подтвердил Карданов. Ксюша как ребёнок, она таких формальностей не понимает. Иногда мне кажется, что она права.
   - Была бы права в своём Арадольске, - весело сверкнула глазами Галя. - А здесь извините. А как же наследство? А незаконнорожденный ребёнок? А детям что потом достанется? Ведь случись что с тобой, Трифон, не дай Бог, конечно, Ксюха твоя ни с чем останется, по миру пойдёт.
   - Да, я уже думал об этом, - кивнул Карданов. - Надо будет объяснить Ксюше про наши законы. Мало ли что... Она поймёт. Тогда и свадьбу сыграем.
   - Лады, - согласился покладистый Силантий.
   Ксения выслушала объяснения мужа серьёзно. Потом, пожав плечами, сказала:
   - Ну, если у вас так, делай, как считаешь нужным
   - А у вас как? - Трифон не уставал удивляться светлой наивности жены.
   - У нас иначе. В Арадольске нет столько законов, сколько у вас. Ведь закон определяет правильность порядка вещей. А у нас порядок и так правильный. Ведь никто не станет идти поперёк Бога и спорить с Солнцем. Нравственный закон внутри человека диктуется свыше, и поэтому он превыше всего.
   Трифон не мог не признать разумность мироустройства за границей Предела. Но, увы, его реальный мир был настолько несовершенен, что оно не могло быть реализовано здесь.
   "Как же трудно ей, наверное. Жить среди нас, - думал Карданов о жене. Бедная моя девочка, какими же дикарями мы все ей кажемся!"
   Теперь вечерами Трифон усердно сидел за компьютером. Возникшая у него идея была сумасбродной, дерзкой. Но почему бы не попробовать?
   Ключевым словом для поисков он выбрал слово "Солнце". Карданов перерыл кучу сайтов с научным и эзотерическим толкованием этого слова. И однажды напал на интересную статью. Её автор утверждал, что понятие солнца было речеобразующим для наших далёких предков, чему есть подтверждения и в нашем современном языке. На санскрите, прародителе мировой словесности, солнце обозначалось звукосочетанием "Ра", а земля - "ар". И эти основополагающие корни слов закрепились в нашем языке и существую в нём по сей день. Например название горы Арарат можно перевести, как "связующая солнце и землю. Отсюда же идёт этимология слов "радуга" (бегущая к солнцу), "радость"( насыщенная солнцем), "красный" (подобный солнцу, красивый), "крапива" (тянущаяся к солнцу) и многие-многие другие слова русского языка.
   Но самым любопытным было утверждение автора о том, что в идее солнцепоклонства заложено не просто зерно мудрости, а конкретное сакральное знание. А звукосочетание Ара, неразрывно связывающее небо (солнце) и землю, является знаком, помечающим на планете места наиболее благоприятного перекрестия благодатных потоков солнечного излучения и энергии земли. С тех давних времён, когда люди говорили на санскрите, и до наших дней языковая символика некоторых мест на карте Земли указывает на эти благодатные перекрестия солнечной и земной энергий. Одним из таких мест является и гора Арарат.
   Но, по утверждения автора, слияние этих потоков выбрасывало такой мощный заряд энергии, что торсионные поля в местах небесно-земных перекрестков раскручивались с такой силой и скоростью, что всасывали в подпространство целые куски земли, деревни, города. Населённые пункты. Некоторые из этих перекрёстков действуют и поныне. И если попасть в такое место в определённый час солнцестояния можно стать свидетелем уникального явления - город древних землян выплывет из ниоткуда, как мираж в пустыне, и предстанет перед человеком во всей своей красе и реальности. "Правда, - не без грусти замечает автор, - это будет уже современный город. Ведь всё это время он жил своей жизнью и не мог не претерпеть тысячелетних изменений".
   Трифон чуть не подскочил ан стуле. Вот оно! Здесь кроется разгадка Ксюшиного Арадольска! Карданов перевёл название, получилось - город в долине, устремлённый к солнцу. Это объясняло всё: и загадочное безадресное существование города, и невозможность найти его ан карте мира, и солнцепоклонство его горожан и даже недосягаемую высоту нравственных принципов арадольчан - людей, изначально стремящихся к солнцу, как к разумному началу, как к свету и добру.
   "Эдак я скоро сам стану солнцепоклонником, - подумал Карданов. - Вот только где искать то место, с которого можно увидеть этот солнечный чудо-город?" Но вслед за этой мыслью тут же пришла другая, тревожная и опасная: "А что если я всё же найду Арадольск? Как поступит в этом случае Ксения?" Трифон не хотел верить в то, что Ксюша уйдёт туда. Ведь он сделал всё для того, чтобы она была счастлива с ним. Он богат, он позволяет ей любую прихоть, он любит её так, как ни один мужчина не любил женщину. Неужели Ксения променяет любовь, жизнь с ним на свой город-призрак, который есть в её памяти, и которого нет в их реальной жизни?
   "Да что это я? - осадил он самого себя. - Прочитал чисто теоретические выкладки неизвестного автора и уже возомнил, что город, канувший в Лету, найден. Бред какой-то".
   Успокоив себя таким образом, Трифон слегка расслабился и даже внутренне ухмыльнулся по поводу своего преждевременного страха. Но Ксюше о своём открытии рассказал. И увидев, как загорелись надеждой глаза любимой женщины, ощутил нечто вроде стыда за свои предыдущие мысли.
   - Триша, - восторженно воскликнула Ксюша, - ты на верном пути, я это чувствую. - Я ведь и сама как физик догадывалась о том, что Арадольск возник в результате перемещения в другое измерение путём одномоментного выброса солнечной и земной энергий. Но это было лишь моё предположение. Теперь оно обретает плоть и кровь.
   - Ксения, - серьёзно заговорил Трифон, - я нашёл всего лишь теоретические выкладки, они многое объясняют, но не решают главной проблемы - где, в каком конкретно месте искать Арадольск. Я говорю тебе это не для того, чтобы ты упала духом и потеряла надежду, а для того, чтобы ты реально оценивала шанс на успех.
   Ксюша активно закивала, преданно глядя мужу в глаза. И он понял, что для неё теоретические выкладки - уже шаг на пути к родному городу. И как бы в подтверждение его мыслей Ксения сказала:
   - Без первого, теоретического, шага нельзя было рассчитывать на второй, практический. Мы движемся вперёд. Это здорово!
   Ночью, прислушиваясь к мерному дыханию жены на своём плече, Карданов размышлял о своей семейной жизни. Её можно было бы назвать идеальной, если бы между ними не стоял призрачный Арадольск. В остальном всё было просто замечательно.
   Дела у Карданова шли хорошо. Несколько последних заказов принесли большие прибыли. Впереди маячил ещё один перспективный проект. Так что Трифон уже подумывал, куда бы вложить свои капиталы.
   Недавно Ксения обмолвилась, что хотела бы создать специализированную школу для детей, особо одарённых в физике и математике. Почему бы не купить для неё школу с физико-математическим уклоном. Будет там директорствовать и преподавать, сели захочет. Когда сообщил о своем проекте Ксении, увидел азартный огонёк в её глазах и понял, что идея пришлась жене по душе.
   - Помимо физики и математики я ввела бы в школе такие обязательные предметы, как Богословие, Солнцетворение, гимнастика души, - щебетал раскрасневшаяся от удовольствия Ксюша.
   Теперь вечерами они часто говорили о будущей школе, обсуждали все подробности реорганизации учебного процесса. Ксюша мало что понимала в финансовых делах и, осознавая это, просила мужа помочь ей найти хорошего бухгалтера, кадровика и хозяйственника. Трифон тут же наметил для себя несколько кандидатур на эти вакантные должности.
   И дни и ночи приносили Карданову ощущение радости и полноты бытия. Это были дни созидательного труда и ночи любви с самой прекрасной из всех женщин мира.
   Ксюша с интересом относилась не только к теме будущей школы, но и к работе мужа. Правда, её совершенно не волновали прибыли его дела, зато самый живой интерес вызывали архитектурные тонкости строительных объектов.
   - Ты молодец, что строишь дома по индивидуальным архитектурным проектам, - с жаром хвалила она молодого супруга, целуя его в щёку. - Но я бы сделала их более разнообразными по стилю. Ведь можно придумать дома с колоннами, с анфиладами арок, со скульптурной лепниной, чтобы люди через века вспоминали с благодарностью авторов и строителей архитектурных шедевров.
   - Дорогая, такие дома стоят больших денег. Наши заказчики, хоть и богатые люди, но всё-таки не настолько, чтобы оплачивать индивидуальные шедевры. К тому же мы связаны по рукам и ногам ассортиментом строительных материалов.
   - Жаль, - искренне печалилась Ксюша. - Но всё равно твои дома лучше и красивее других. Так хочется, чтобы твой город был и удобным, и красивым.
   - Наш город, - поправил её Трифон.
   - Эх, как жалко, что ты не видел моего Арадольска! - как бы пропустив многозначительную поправку мужа мимо ушей, возбуждённо вскричала Ксюша. - Представляешь, у нас не запоминают дома по номерам. У нас говорят, например, "живу ан улице Радужной в доме с петушком на крыше", или "в доме мраморных колонн", "в доме светящихся кристаллов", "в изогнутом доме" и т.д. и т.п. У нас никогда не перепутаешь, куда надо заходить, адреса заменяют архитектурные, как у вас говорят, излишества.
   - Здорово! - соглашался Трифон, а сам с хмурой обречённостью думал: "У нас - у вас, у нас - у вас, и так всё и всегда. Неужели никогда не закончится это противостояние её Арадольска с миром, в котором живёт Карданов, а вместе с ним и всё человечество?"
   В загс они всё-таки сходили. И свадьбу для родных и близких устроили. Правда, на этот раз Ксения не стала наряжаться в свои красно-белые одежды, сказал, что в гражданском учреждении это ни к чему, чай, не перед Богом.
   Поэтому оделась скромно - в светло-лиловый костюм с декоративной веточкой сирени на отвороте белого воротничка.
   С гостями была приветлива, но не более того. Трифону было ясно, что Ксюша просто отдаёт дань уважения здешним традициям, но само застолье не считает значительным событием в своей жизни. Важное для неё случилось в церкви, когда они со свечами в руках стояли у иконы Христа.
   Мама Карданова Анна Петровна, приехавшая на свадьбу из деревни, осталась довольна выбором сына.
   - Хорошая девушка, - сказала она Трифону. - Только немного не от мира сего. Но это, наверное, от молодости.
   А когда на следующий день уже на перроне вокзал молодые провожали её обратно в деревню, она вдруг растроганно произнесла:
   - Ксюшенька, приезжайте с Тришей к нам в деревню. У нас там такие места красивые, тебе, дочка, понравится. У меня свой огород. И речка неподалёку есть, и лес. Вот уж я бы рада была. А то Тришу ведь не дозовёшься, всё у него дела какие-то. Я не сержусь, понимаю. Но старею я. Хочется сына почаще видеть. Приезжайте.
   - Приедем, обязательно приедем, - с чувством ответила Ксюша и от души расцеловала пожилую женщину перед тем, как посадить её в поезд.
   Трифон уже и забыл про тот прощальный разговор на вокзале. А Ксюша, оказывается, помнила. И ближе к лету завела с мужем разговор:
   - Триша, у меня скоро летние каникулы. Я маме твоей обещала, что мы приедем. Когда у тебя отпуск.
   - Мы же хотели махнуть с тобой на Багамы, - удивлённо посмотрел на жену Карданов.
   - Багамы подождут, а мама ждать не может, старенькая уже, - твёрдо ответила Ксения. - И потом... - Ксюша вдруг запнулась и смущённо потупила глаза, - я ведь никогда ещё не была в деревне. Так охота посмотреть.
   - Неужели? - искренне изумился Трифон. - Хотя, конечно, ты же и впрямь ничего не видела, кроме своего Арадольска.
   - Вот именно.
   - В таком случае можешь паковать чемоданы, - весело заключил Карданов, покровительственно, с любовью глядя на жену.
   Ксюша несказанно обрадовалась и впрямь без промедления схватилась за чемодан.
   - Ой, Триш, я так в деревню хочу! Пусть чемодан наготове стоит, ладно? Триш, а купальник там нужен?
   - Нужен, нужен, - улыбнулся Карданов, глядя на сборы жены.
   Ксюша была обворожительно прекрасна в своей наивной радости и детском желании ехать в деревню, на родину мужа.
   ГЛАВА 9. ПЕРЕД ВОСХОДОМ СОЛНЦА
   От деревни Ксения пришла в полный восторг. Её удивляло и радовало всё: большой зелёный сад с раскидистыми ветвями яблонь и вишен, жёлтые цыплята, снующих по двору, рыжая корова с большими человечьими глазами, колодец с чистой холодной как лёд водой.
   Анна Петровна, которую Ксюша как-то сразу без стеснения назвала мамой, тоже нравилась своей ненавязчивой заботой, хозяйственной расторопностью и даже мягким, чуть окающим говором.
   Трифон давно не видел свою жену такой возбуждённо радостной и по-детски заполошно-весёлой. Она бегала по саду, поливала вместе с матерью огурцы, кормила кур, восхищалась цветами в палисаднике, хлопотала по хозяйству. Карданов удивлялся, как, будучи чисто городской девочкой, его жена легко и естественно вписалась в деревенскую жизнь.
   На речку Ксения бегала каждое утро, причём, так рано, что даже Анна, привыкшая вставать с петухами, удивлялась:
   - Что ты там делаешь в такую рань, дочка?
   - Солнце встречаю, - отвечала Ксюша.
   - Солнышко, стало быть, любишь. Это хорошо, - одобряла мать. - Моя бабушка, да и мама, царствие им небесное, тоже солнышко любили. Бабка говорила: это - наша жизнь, а все мы - дети солнца, ведь без светила и детки не рождаются. - И Анна тут же от воспоминаний переходила к конкретным вопросам: - Ксюшенька, а вы-то с Трифоном когда детей собираетесь родить? Тебе бы самое время.
   - Не знаю пока, - отнекивалась Ксюша. - столько ещё нерешённых вопросов.
   - Да какие такие вопросы? - всплескивала руками Анна. - Живёте хорошо, не нуждаетесь. Дом - полная чаша. Любите друг дружку. Какие ещё-то вопросы?
   Ксюша хлопала наивными глазами, не зная, что сказать.
   Однажды, когда Анна вновь завела разговор о внуках, Ксения не выдержала и в упор спросила:
   - Мама, а что если мы вдруг найдем мой Арадольск?
   Анна Петровна в общих чертах знала историю Ксюши, когда-то заблудившейся и потерявшей свой город, и относилась к ней не то что как к сказке, но всё же как к странному домыслу, что ли. Мифическое происхождение невестки её не смущало. Смущало другое, о чём она и сказала Ксюше:
   - Знаешь, девонька, ведь даже если ты и найдёшь свой город, у тебя уже муж есть. Жена испокон веку, как иголка за ниткой, за своим мужем в его дом уходила. А ты что надумала? В свой Арадольск обратно уйти? Не по совести это, неправильно.
   В широко открытых глазах Ксюши Анна увидела наливающуюся влагу, слёзинки закапали с длинных дрожащих ресниц.
   - Я знала, знала, что нельзя мне замуж, - сквозь слёзы лепетала невестка. - А я.... Я влюбилась. И Трифон.... Он так просил, так просил, чтобы я вышла аз него. Нельзя было соглашаться. Плохо я поступила, очень плохо. Неправильно. Но ведь жизнь идёт. Что же мне, заживо себя надо было похоронить? Я ведь тоже живой человек. Вы ругайте меня, мама, ругайте. Я заслужила. Но если бы у Вас потерялась дочь, разве не хотели бы Вы её увидеть и вновь обрести? Вот и моя мама хочет. И если бы Вы только знали, как я по маме соскучилась, по сёстрам, - Ксения по-детски размазывала слёзы по щёкам.
   И Анна вдруг почувствовала боль этой маленькой потерявшейся в большом мире девочки, её неутолённую тоску по родным, вечную печаль её молодой души. Анне было жалко Ксюшу. Но и сына ей было жалко. Она видела, как он любит эту девушку, какими сияющими влюблёнными глазами провожает каждый её жест и шаг. Сердце пожилой женщины сжалось от тревоги.
   - Ладно, дочка, чего слёзы раньше времени лить, - сказала Анна. - Как и что будет, нам не ведомо. Живите, как живётся, а сильно вперёд не загадывайте.
   С того разговора страх прочно поселился в сердце Анны. Она понимала своим материнским чутьём, что сын тайно страдает, видя непонятную тоску жены по призрачному городу её детства. И не знала, что лучше, рассказать ему о давешнем разговоре с Ксюшей, чтобы подготовить его психологически к возможной потери любимой, или посоветовать не искать этот город вовсе. А может быть, сделать вид, что ничего не знает - не ведает ни про Арадольск, ни про неистребимую тягу к нему невестки-арадольчанки.
   Ночью Анне приснился сон: красивый город-призрак, видимый с их косогора, и бабушка, которая манила, звала её из туманной дали, где в розово-молочной дымке растворялся удивительный, волшебно-прекрасный мираж.
   Проснулась она с явным ощущением беды. И когда Трифон невзначай сообщил, что сегодня они с Ксюшей идут на их косогор, Анна вдруг сказалась больной и попросила детей остаться дома.
   - Конечно, конечно, - с готовностью отозвалась сердобольная Ксюша. - Завтра сходим, отпуск большой.
   Три дня Анна придумывала разные предлоги оставить молодых дома. Наивная Ксюша соглашалась. А Трифон смотрел на мать с подозрением. Наконец, улучив момент, когда жена вышла из дома, напрямую спросил:
   - Мать, ты чего так боишься на косогор нас пускать? Только не прикидывайся, что не понимаешь, о чём я. Это Ксюху мою можно провести, а я тебя насквозь вижу.
   Анна отвела глаза в сторону, но всё же решилась и, оглянувшись вокруг, будто боясь чужих глаз и ушей, горячо зашептала:
   - Нельзя вам на наш косогор, не води ты её туда. Ведь Ксения твоя хочет в свой Арадольск вернуться. Потеряешь жену, не ходи.
   - Что за бред, мам? Ты зря волнуешься. Этот город разыскать всё равно невозможно.
   - Возможно, сынок, - тяжело вздохнула Анна. - Ведь с нашего косогора город тот открывается. Бабушка мне намедни снилась. Теперь-то я знаю, про какой такой город она мне в детстве сказывала. Всё сходится.
   - Трифон пожал плечами:
   - Всё это бабкины сказки, а ты до сих пор веришь.
   - А чего ж не верить? - всплеснула руками мать. - Ксении твоей, значит, верить можно, а моей бабке - нет? Не то говоришь, сынок. Ох, на беду вы, видать, сюда приехали.
   - Знаешь, мам, даже сели это и так, то всё равно нам до города этого не добраться. Слишком много надо знать. Это какие-то очень древние сакральные знания, которые затерялись в веках и, возможно, неслучайно затерялись. Нам до них не добраться. Там какие-то такие тонкости существуют, которые мы ничего не знаем, - про солнце, какой-то зелёный круг, время и место...
   - Ой, - выдохнула Анна и зажала руками рот.
   - Ты чего, ма?
   - А того. Вспомнила я, что бабушка моя говорила, - летний солнцеворот и зелёный круг. Ты вспомни-ка, ведь на нашем косогоре кусты орешника аккурат в кружок растут, и круг ровненький, как циркулем очерченный. Если в этот круг в центре встать, когда летнее солнце на восходе, то город и откроется. Только это не каждый год может случиться. Надо два годочка от високосного отсчитать.
   Трифон прикинул что-то в уме, достал мобильник, пощёлкал и присвистнул:
   - Как раз нынешний год и получается, - растерянно произнёс он.
   - Ой, Триша, быстро твоя Ксюша к городу своему приближается. На беду вы ко мне приехали. Знала б - не звала. Забирай-ка ты свою жену, да и поезжай с ней обратно в город.
   - Не могу, мам. Как я ей это объясню. Ей так нравится здесь. Не захочет Ксюшка сейчас уезжать, я точно знаю.
   - Так хотя б на косогор не води, - прошептала Анна.
   В этот момент в комнату впорхнула Ксения.
   - Тришенька, ну пошли уже на твой косогор. Так хочется на землю с высоты посмотреть. Это ж, наверное, красота какая!
   - Ксюш, может, лучше сегодня на речку сходим? - неуверенно предложил Карданов. Погода в самый раз для купания.
   - Хорошо, - легко согласилась Ксения. - Пошли на речку. Только завтра уж обязательно на косогор, ладно?
   День покатился своим чередом, а когда настала ночь, Карданов вновь услышал тихий плач жены. Ксюша сидела на постели прямая, как струна, и как-то заунывно подвывала, задрав голову вверх. От этого зрелища мурашки пробежали по телу Трифона. Ни дать, ни взять, волчонок, что воет на луну. И такая страшная тоска была в этом леденящем душу подвывании, такая смертная мука!
   - До-о-мо-о-ой хочу-уу, - выводила Ксюша заунывную песнь-тоску, - хочу-у домо-о-
   ой...
   В эту ночь Карданов почти не спал. Кое-как успокоив жену ласками и поцелуями, он, обессиленный от страсти, нежности, любви и щемящей тревоги, думал: "Нет, больше так не могу. Завтра отведу её на косогор, и будь, что будет. Нет больше моих сил смотреть на всё на это..."
   Мысли роем теснились в его возбуждённом мозгу. Возможно, он сделает самую большую ошибку в своей жизни, но иначе нельзя. Нельзя всю жизнь смотреть на страдания любимой женщины. Ни один нормальный человек не в состоянии выдержать это.
   А ведь всё у них с Ксюшей было так хорошо. Трифон видел, что она любит его, причём любит не за деньги. Деньги её вообще не интересовали. Она не умела ими ни пользоваться, ни считать, ни ценить. И не от сумасбродства, избалованности или глупости, а просто от детской наивной беспечности. Карданов знал, что если бы он был не так богат, Ксюша легко бы довольствовалась малым и не претендовала бы на большее. Хозяйственной жилки в Ксюше явно не наблюдалось. Да ему это было и не нужно. Достаточно одного финансиста в семье. Зато как она умела радоваться всему - солнцу, его подаркам, новой идее! Да он готов был выполнить любое её желание за один благосклонный взгляд, за нежное прикосновение её рук.
   И выполнял. Трифон уже присмотрел подходящее здание для Ксюшиной спецшколы. И после отпуска намеревался его местами реставрировать, местами перестраивать, в соответствии с Ксюшиными вкусами и пожеланиями.
   Неужели всё это - его любовь, преданность, старания - окажутся напрасными, и Ксюша возьмёт и шагнёт в свой город-призрак, оставив его за границей Предела?
   Конечно, он не мог не думать и о варианте своего ухода вместе с ней. Но этот вариант ему казался неприемлемым. Чужой Арадольск, разумеется, вызывал в нём человеческое любопытство, но здесь, в этом мире, было всё самое дорогое и ценное, что может иметь человек, - мать, родина, работа, налаженный тяжкими трудами бизнес, своё дело, дом, деньги, уважение в обществе, высокий социальный статус. Какой мужчина променяет всё это на неизвестность, начинающуюся за мифической Стеной Ограничения в городе-призраке? Он не хотел терять нажитое потом и кровью в совей родной реальности. Но и Ксению терять он тоже не хотел. И эта дилемма была тяжка и непреодолима. Мозг Карданова бился в отчаянной попытке примирить две непримиримые составляющие его жизни. Ему не оставалось ничего другого, как надеяться на то, что Ксения, когда она реально встанет перед выбором, сделает выбор в пользу их любви. В конце концов, женщина испокон веков уходила вслед за мужчиной. Карданов рассчитывал на то, что в решающий момент именно это извечное женское начало проснётся в его жене и неизбежно кинет её в объятия любимого, то есть в его, Трифона, объятия.
   ГЛАВА 10. СДЕЛАТЬ ШАГ
   Ксения стояла у открытого окна и смотрела вдаль, туда, где в туманной сиреневой дымке виднелись очертания большого, похожего на гору, холма. Это и был их Косогор.
   Трифон невольно залюбовался Ксюшей, её горделивой осанкой, изящным поворотом головы, щемяще-нежным изгибом шеи. Подойдя к жене, тронул её за плечо и почти приказал:
   - Пошли!
   Ксюша вздрогнула и подняла на него удивлённые глаза. Впервые он был так резок с ней.
   - Что с тобой, Триша? - с тревогой спросила она. - Мне кажется, ты нервничаешь.
   - Уже нет, - ответил он и повторил уже более мягко: - пошли.
   Выходя за калитку, они не видели, как Анна, стоя у окна, со слезами на глазах смотрела им вслед и осеняла крестом худой жилистой рукой их путь.
   Сначала шли молча. Но Ксения, лёгкая по характеру, молодая и весёлая, не могла долго молчать. Её распирали эмоции, радостное ощущение бытия. Рассекая ступнями ног росинки на траве, она восхищалась маленьким каскадом брызг, ярко-красными бусинками земляники, выглядывающими из-под густой зелени травы.
   - Посмотри, какая прелесть! - щебетала Ксюша. До чего же щедра природа. Триш, а до косогора ещё далеко? Мы к восходу успеваем?
   - Успеваем, - хмуро отвечал Карданов.
   А она, словно не замечая его хмурой суровости, только всё прибавляла шаг
   Когда подошли к подножию косогора, похожего на утёса-великана, величественно нависшего над лесом, утренние сумерки уже начали редеть, насыщенная синевой плоть воздуха бледнела.
   - Надо передохнуть, Ксюша, - остановил жену Трифон. - взбираться высоко, силы нужны.
   Ксения послушно присела на ствол сломанного дерева, Карданов - рядом.
   - Как там ваш Архип говорил? - вдруг невпопад спросил Трифон. - Надо сделать шаг из зелёного круга?
   - Ну да, - недоверчиво глядя на мужа. поддакнула Ксения. - Чего это ты вдруг вспомнил?
   - Да так.... Он ещё что-то говорил...
   - Да, про солнцеворот. Это, когда Солнце к тебе лицом поворачивается.
   - Объясни, - попросил муж.
   - Это объяснить невозможно. Я тебе покажу, когда на косогоре будем. Пошли уже, а то к восходу опоздаем.
   Они снова тронулись в путь. Идти в гору было тяжело, Ксюша немного запыхалась, но шаг не сбавляла.
   Наконец, перед ними открылось широкое ровное плато, устланное травяным ковром. Посреди него ровным кругом росли кусты орешника.
   - Зелёный круг! - не веря своим глазам, закричала Ксения. - Какой ровный! Ты думаешь, Архип был здесь? - она целовала мужа, преданно с восхищением заглядывала ему в глаза. - Триша, спасибо тебе, любимый. Ты сделала мне такой подарок! Ты лучший человек на свете и лучший муж. Пойдём в круг.
   Она схватила его за руку и потащила к орешнику. Продравшись сквозь кусты, они встали в центр очерченного посадками круга, густо поросшего крапивой.
   - Вот и крапива тут! Всё, как говорил Архип! - ликовала Ксения, не замечая растерянности и смятения мужа.
   - Подожди, - резко остановил её Трифон. - Не торопись. У нас есть ещё пять минут. Мне надо спросить тебя, Ксения, - голос Карданова вдруг предательски задрожал. - Ты что, хочешь уйти? Уйти от меня в свой город?
   Девушка вскинула на него удивлённые глаза.
   - Конечно, хочу. Я так долго этого ждала! - выпалила Ксения и осеклась, увидев тяжёлый, болезненно-тоскливый взгляд Карданова. - Только ты не понял, Трифон. Я не от тебя хочу уйти, я туда хочу прийти, понимаешь? Ведь ты же...
   Она вдруг замолчала, протягивая вперёд руку. Трифон проследил за её жестом и посмотрел в синюю даль.
   Из-за горизонта всплывала ярко-малиновая горбушка солнца. Небо, окрашенное в розовый румянец, засветилось, заискрилось переливами желто-оранжевых оттенков. Величественная картина восходящего светила на мгновение затмила собой ту боль, которую испытывал сейчас Трифон. Солнце вставало огромным красным диском над миром людей. Огромное и сияющее, оно распространяло вокруг ясный свет добра и тепла.
   - Ты на Солнце, несущее жизнь, трижды перекрестись, откроет оно врата тебе в твои города, - вдруг заговорила стихами Ксения, и Карданов вздрогнул от её голоса.
   Ксения стояла в зелёном круге. Она тянулась к солнцу, как тростинка, как любой стебелёк, жаждущий жизни. Он посмотрел ей в лицо и вдруг увидел, как жёлтые, золотистые искорки вдруг засверкали, заиграли в её глазах.
   - Вот теперь Солнце повернулось к нам лицом, - сказал девушка.
   - Солнцеворот, - упавшим голосом прошептал Трифон.
   - Солнцеворот, - подтвердила Ксюша вдруг, подавшись вперёд, вскрикнула: - Смотри!
   Трифон проследил за её взглядом. За горизонтом, на фоне синих небес, выплывал из клубящегося сизого тумана город, облитый Солнцем. Золотые, словно расплавленные жаром купола церквей ярко горели, подсвечивая ослепительно белым светом лиловую дымку, сквозь которую проступали очертания городских строений. И почему-то было ясно, что это - настоящий, живой, реальный город, а не картинка и не мираж.
   Ксения обернулась к мужу.
   - Трифон, пойдём со мной, - она смотрела на него умоляюще.
   - Я не могу. Здесь моя мать, работа, дом. Я здесь родился, Ксюша.
   - А я там, - она указала в сторону расцветающего под Солнцем города. И больше не говоря ни слова, трижды широко и решительно перекрестилась и шагнула вперёд.
   Трифон в ужасе наблюдал, как бледнеет, растворяется воздухе хрупкая фигурка Ксении, Ксюши, его любимой и единственной женщины.
   Комок подступил к горлу. Как жить теперь без неё? Тот же косогор, тот же лес, то же солнце над горизонтом. А Ксюши нет. Зачем тогда этот косогор, этот лес и это солнце? И он, Трифон, зачем?
   Карданов обвёл отчуждённым, потерянным взглядом полукруг орешника, посмотрел на сияющее в синеве светило... Он понимал, что обратного пути не будет, что Стена ограничения, за которой живёт и здравствует Арадольск, поглотит его навсегда. Но какое это имело теперь значение? В миг, когда Ксения растворилась в тумане чужого мира, он ясно понял, что жизнь и любовь равновелики. Его любовь, а значит, и жизнь, были там, где Ксюша. И изменить это уже нельзя. По существу у него не было выбора. Ведь он хотел жить.
   Карданов широко перекрестился и... сделал шаг вперёд. Единственный. Тот самый, который отделял его от Ксюши.
  
   Ольга Нуякшева (февраль 2012 г.)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   25
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"