Первую главу своего нового романа Сазонова выслала сразу после того, как Егор согласился побыть злым критиком. Правда из-за заказов по работе руки до чтения дошли только после обеда на следующий день.
'Эрик уверенно шагал вдоль берега, не глядя в сторону вздымавшегося темными волнами моря. За спиной оставалась пристань, пришвартованные шхуны со спущенными парусами и провонявший рыбой и водорослями портовый городишко - самая восточная точка Айна, назвать который материком и язык-то не поворачивался', - так начинался роман. Главный герой, а это, похоже, был именно он, оказался молодым чародеем, выпускником элитного магического университета, круглым отличником и юным дарованием - ибо Высшим кругом магии он овладел еще в очень раннем возрасте. Амбиций у Эрика было хоть отбавляй и лишней скромностью он не отличался. Сетовал, что по распределению после выпускных экзаменов ему досталась должность в самой жопе мира - на самом восточном материке, Мальное, рядом с Краем Света. Зато какая должность! Аж целого Главного Придворного мага Мальны - столицы материка-государства. На Западе ушли бы столетия, чтобы дослужиться до такого поста.
Егор заставил себя оторваться от монитора, чтобы отхлебнуть из кружки остывший чай и закурить. Сазонова после пробы пера в городском фэнтези, очевидно, решила вернуться к чему-то более классическому. Впрочем, она ведь говорила, что эта работа - из старых запасов, возможно, дело в этом. Егору такой сеттинг нравился больше: чем дальше от привычной жизни - тем лучше, фэнтези он всегда и любил за возможность оторваться от реальности и забыться.
Он с упоением читал про нерабочие порталы по пути с Запада на Восток, из-за которых Эрик потерял много дней пути и мог опоздать к сроку, который назначили ему для прибытия в Мальну. А когда Эрик читал заклинания - чтобы защитить себя от огромной волны, чуть не накрывшей его с головой, или разбрасывал в стороны грабителей на пустынном пляже - у Егора даже мурашки бежали по коже. Да, именно с теми же ощущениями он читал фэнтези раньше - то фентези, которое действительно нравилось, - с ощущениями, что волшебство реально, вот оно, слетает с кончиков пальцев, струится в ткани мира, ощущается, как звенящая, натянутая нить. Стоит только прикрыть глаза и по-настоящему поверить - и начинает казаться, что и сам способен на нечто подобное.
Айнские рыбаки отказались переправлять Эрика в Мальной в такую погоду, и по совету одного нищего он отправился в рыбацкий поселок, чтобы выкупить лодку и отправиться в путь самостоятельно. В мореходстве он ничего не понимал, зато в своих магических способностях был полностью уверен. 'Для настоящего мага ваш ужасный шторм не страшнее бури в стакане воды!' - заявил он рыбаку, у которого приобрел маленькое, но крепкое суденышко, за которое содрали раз в десять больше, чем оно в действительности стоило. Денег Эрик не пожалел. Его карьера - вот, что было важно. А может, желание быть безупречным во всем, потому он не мог позволить себе опоздание.
Докуривая сигарету, Егор поймал себя на мысли, что Сазоновой хорошо удавались такие персонажи - ни разу не идеальные, с кучей тараканов в голове, бесившие и вызывавшие симпатию одновременно. Такие в книгах нечасто встречались, в фентези - уж точно. Чаще всего герои были именно героями - храбрыми, остроумными, щелкавшими проблемы как орешки, даже если это были проблемы вселенского масштаба, грозящие самым настоящим концом света. А персонажи Сазоновой хоть и со сверхспособностями оставались обычными людьми, которые ошибались в себе и в других и просто ошибались, а потом огребали по полной. И иногда делали из этого правильные выводы.
Егор закинул окурок в банку и вернулся к чтению.
Эрик шел навстречу шторму. Магические способности ему и впрямь помогали - и определить направление, и защититься от ливня и ветра, и направлять свою маленькую лодку против волн, то разрезая их, то вздымаясь на гребни.
Пейзажные описания Егор читал запоем, сам себя не узнавая. Он никогда не видел моря вживую, но почему-то то, что показано было глазами Эрика, казалось невероятно правдоподобным. Будто картины художников-маринистов наполнились грохотом волн, запахом соли, бесконечной качкой, порывистым ветром и холодом. Впрочем, нет, такие картины и без того казались невероятно живыми, а у Сазоновой было что-то иное - живопись в словах, фразах, предложениях...
Конечно же, Эрик, лучший студент Вейесского университета за последние несколько сотен лет, поплатился за свою самонадеянность. Он израсходовал большую часть магического резерва, преодолев немногим больше половины пути, и волшебное приключение в бушующем море превратилось в итоге в борьбу за выживание. И борьбу эту выиграла стихия.
Из мира Сазоновой Егора вырвал звонок в дверь. В первый момент даже было трудно понять, что это за звук, настолько реальный мир казался далеким и, как ни странно, иллюзорным.
Михалыч всегда звонил дважды, Димка открывал дверь своим ключом (да и по всем прикидкам еще не должен был вернуться из командировки). Была еще Света... она не приходила давно - Егор уже и не мог вспомнить точно, когда видел ее в последний раз - но кнопку звонка всегда держала зажатой подолгу, а сейчас звук был короткий, неуверенный. В какой-то момент даже начало казаться, что он померещился, но Егор решил, что еще не настолько допился, чтобы начались глюки. Да и не пил уже... снова несколько дней. С тех пор, как подчистил остатки водки и начались проблемы с почками. Пришлось заглотить последние антибиотики, какие имелись дома, но вроде подействовало - добавки не потребовалось, спина больше не болела.
Егор неуверенно двинул коляску в сторону входной двери. По всему выходило, что это какой-то очередной агент по продажам. В свое время, еще даже при матери, на пороге частенько отирались разные болтливые персонажи, так и норовившие втюхать какую-нибудь ненужную штуковину для дома. Мать даже как-то купила супер-пупер резалку для овощей фигурками, попользовалась один раз и закинула в шкаф. По нынешним временам такую ерунду уже не продавали, зато представители различных интернет-провайдеров звонили в дверь регулярно. Общаться с ними у Егора не было никакого желания, но что-то все же толкнуло хотя бы поинтересоваться, кто там. Вдруг недовольные чем-то соседи, в конце концов! Хотя в том, что соседи по площадке или подъезду вообще помнили о его существовании, он сильно сомневался.
- Кто? - осторожно спросил он. Если очередной агент от интернет-провайдера - больше ни слова не скажет, пусть тот хоть звонок оборвет.
Но когда из-за двери донесся голос Веры, Егор опешил и снова усомнился в реальности происходящего. Сердце бешено заколотилось, и кровь застучала в висках. Как и зачем Вера могла там оказаться?
Он даже не сразу осознал, что слишком долго медлит - несколько минут уж точно! И лихорадочно, дрожащими руками схватился за замки: сначала один, потом другой. Дверь распахивалась внутрь, и когда Егор попытался распахнуть ее, ударилась о подножку коляски, приоткрывшись совсем чуть-чуть. Пришлось откатывать коляску дальше.
На пороге стояла Вера в строгих брюках, блузке и пиджаке - очевидно, после работы - и теребила пальцами уголок висящей на плече сумки.
- Привет, - проговорил Егор, безуспешно пытаясь сдержать глупую, непонятно почему расплывавшуюся на лице улыбку.
- Привет... - Вера тоже улыбнулась - очень смущенно. Непривычно было видеть ее такой. - Я тут это... с утра засуетилась, из дома вышла, дверь захлопнула... а ключи в квартире остались. Вот. - Она взмахнула рукой и облизнула губы.
- Домой не можешь попасть? - спросил он, а в голове закопошились предположения, одно безумнее другого.
- Да... И я подумала, что могу от тебя на свой балкон перелезть... - не слишком уверенно пояснила она.
- Да, конечно... - выдохнул Егор. С предположениями он загнул, конечно. - Ты... проходи, что ли... - добавил он, проведя рукой по лицу, и ощутил под пальцами капельки пота, выступившие на лбу и висках.
- Ага, спасибо, - кивнула Вера, шагнув через порог. И замерла. - Ой, нет. Слушай, а у тебя банка есть или еще что-нибудь - воды набрать?
- Зачем? - опешил Егор.
- Да там между четвертым и пятым этажом гибискус засыхает. - Вера махнула рукой, указывая куда-то за спину.
- Гибискус?
- Ну да. Китайская роза. Цветок такой. Его не поливали давно.
Бред какой-то! При чем тут вообще цветок?
- Ты что, пешком по лестнице поднималась? - внезапно догадался Егор. - Лифт не работает?
Вера помотала головой.
- Работает. Просто я обычно пешком хожу. Не люблю лифты.
- Боишься? - осторожно поинтересовался Егор. В то, что Вера, которая как ни в чем не бывало сидит на перилах балкона на высоте шестого этажа, боялась лифтов, верилось с трудом. Но Егору почему-то вспомнился собственный страх высоты. А ведь бывает еще и боязнь замкнутых пространств и много чего еще...
- Ага, - призналась она, смущенно улыбнувшись. - Ну не привыкла я к ним. Всю жизнь в частном доме, до последнего времени квартиру снимала на первом этаже. Жила еще одно время на четвертом, в пятиэтажке, но там лифтов в принципе не было.
Егор не удержался от смеха. Было стыдно, но ничего с собой поделать он не мог. Вера тоже хихикнула и вроде ничуть не обиделась.
- Я сейчас. Подожди. Принесу тебе воды, - все еще улыбаясь, сказал он и развернул инвалидную коляску в сторону кухни.
Там опять царил бардак. Не такой страшный, как раньше, но все же. Верину посуду Егор всегда мыл, если они ели вместе. А вот к своей относился наплевательски. Проще было помыть, что надо, перед готовкой или взять что-то из чистого, чем возюкаться каждый раз, начищая бесконечные кастрюли, сковородки и тарелки.
Он окинул кухню взглядом, ища, во что можно налить воды. Кроме чайника, лучшей емкости не обнаружилось.
Когда чайник наполнился, Егор призадумался, как доставить его в коридор, ничего не расплескав.
- Давай, - сказала Вера совсем рядом. Она, оказывается, уже стояла на пороге кухни. Сама прошла. А стоило ведь пригласить... Егор только теперь об этом подумал.
Вера забрала чайник и прошлепала босыми ногами обратно в коридор.
- Ты зачем разулась? - крикнул он ей вслед. - Здесь же грязища на полу!
- А, ладно! - махнула Вера свободной рукой, отряхнула ладонью ступни и всунула их в туфли на плоской подошве.
Повесив сумку на вешалку для одежды, она убежала, даже шагов по лестнице было не слышно. Егор закрыл кран, все еще до конца не веря в происходящее. И тут вдруг спохватился: в спальне, возле монитора, лежал Верин портрет - очередной, нарисовался этой ночью, когда от работы над заказами начала кипеть голова. Егор заторопился туда, в который раз выбив ободом на колесе коляски кусок цемента из угла в коридоре.
Портрет он сунул в альбом, альбом, подумав, подложил под клавиатуру. Двинул было коляску в сторону коридора, но снова задумался. Свернул текстовый документ с недочитанной главой Сазоновой и, не решив, что лучше оставить открытым на мониторе, перевел компьютер в спящий режим.
У входа в квартиру Егор появился одновременно с Верой.
- Могу не разуваться, говоришь? - улыбнулась она и прошла на кухню - поставить на плиту чайник. Егор только и успел различить повеявший от нее запах свежести - ветра - и еще какой-то сладковатый, цветочный, кажется, черемухи - она вроде как раз распустилась на днях во дворе.
Он защелкнул замки на двери и развернул коляску в сторону кухни. А Вера уже стояла на пороге, прислонившись правым плечом к косяку. Левой рукой она обнимала себя, держась за локоть другой, а вся ее поза была такой привычной для глаз, по-кошачьи грациозно-расслабленной, что Егор невольно залюбовался.
- А я думала, ты любишь мыть посуду, - с лукавой усмешкой сказала Вера.
- Я... не люблю мыть свою, - мотнул головой Егор, гадая, как она это воспримет: как шутку или как невразумительное оправдание.
Но Вера почему-то смутилась сама - опустила глаза и закусила нижнюю губу.
- Ладно, - сказала она, оттолкнувшись плечом от косяка, - не буду, наверное, тебя отвлекать. Пойду к себе. Точнее, полезу.
Она потянулась за висящей на вешалке сумкой, а Егор поторопился отодвинуться - коридор был тесный, еще хуже, чем кухня.
- Покажешь, куда идти? - спросила Вера, очевидно, из вежливости, закинув ручки сумки на плечо.
- Ага, - кивнул Егор, подыграв ей. Куда идти, и без того должно было быть понятно: в однушке в принципе невозможно заблудиться, да и планировка квартир у них одинаковая.
Он двинул колеса инвалидной коляски, чувствуя, как спину буквально прожигает от Вериного взгляда. Хотя даже не уверен был, что она на него вообще смотрела, он вполне мог придумать себе это ощущение... Но было все равно не по себе. Сердце колотилось, и дрожали руки, а взмокшими ладонями с трудом удавалось проворачивать ободы колес.
Егор только сейчас осознал, что портрет-то он спрятал и даже компьютер отправил в спящий режим, а вот остальной бардак никуда не делся. На диване, перманентно застеленном для сна, абы как валялись подушка и одеяло, да и белье было не первой свежести. Кушетка матери и вовсе завалена всеми мыслимыми и немыслимыми вещами от одежды до инструментов. Возле монитора - грязные кружки, тарелки, пол-литровые банки с окурками. На всем слой пыли, местами чуть ли не в палец толщиной, а на полу, по углам и возле плинтусов - серые свалявшиеся клубы. Сушилка для одежды разобрана - угораздило же на днях затеять стирку! - а на ней помимо футболок и штанов еще и трусы, местами сильно поношенные - вот ведь позор!
За то, чтобы просто взять и провалиться в этот момент сквозь землю, Егор многое готов был отдать. Но приходилось терпеть и сгорать от стыда.
- Прости за такой бардак... - отрывисто бросил он Вере через плечо.
- Не такой уж и бардак, - спокойно ответила она. - И похуже видали.
- Сомневаюсь... - процедил Егор сквозь зубы.
С тем, чтобы заставить инвалидную коляску перескочить балконный порог, как всегда, возникли проблемы. Вера, по счастью, помогать не кинулась, и за это Егор был ей благодарен.
- Непривычно... - сказала она, озираясь, когда вышла на балкон. И пояснила: - По эту сторону перегородки непривычно.
Егор посмотрел на нее, любуясь разлитым в радужках гречишным медом, который на ярком солнце приобретал какой-то особый, светящийся оттенок. Знала бы Вера, как непривычно видеть ее саму по эту сторону!
Перегнувшись через перила, она закинула сумку к себе на балкон и уже взялась одной рукой за решетку. И тут до Егора дошло: шестой этаж! А если она упадет?!
- Стой! - крикнул он, схватив Веру за запястье. - Это опасно! Не надо! Давай... я не знаю... слесаря вызовем.
- Ага, он мне всю дверь раскурочит, а потом еще замок менять, - фыркнула Вера. - Егор, ты чего? Ты же вроде не против был, что я от тебя перелезу.
- Я сразу не понял. Не подумал. Прости, - выпалил он, помотав головой, и еще сильнее сжал руку Веры.
- Ай, больно же!
- Прости! - снова повторил он и отдернул руку. Вера потерла запястье пальцами и посмотрела очень внимательно.
Егор ссутулился и отвел глаза, но твердо решил, что не позволит ей перелезать во что бы то ни стало! Она еще немного постояла рядом молча, а потом опустилась на корточки и очень осторожно положила свои ладони поверх его сцепленных в замок рук.
От этого сердце заколотилось, как бешеное. Егор сделал над собой усилие и взглянул на Веру - впервые он смотрел на нее вот так, сверху вниз. Она улыбнулась.
- Здесь высоко, но перемахнуть через перила легче легкого. Тем более если держаться за решетку. Правда. А ты можешь меня подстраховать, если так боишься.
- Я не... - начал было Егор, мотнув головой. 'Я не боюсь', - хотел сказать он, но это было неправдой. Боялся - и еще как!
Он расцепил пальцы и развернул руки, взяв ладони Веры в свои. Кажется, сделать это хотелось целую вечность! И в вечность же растянулись мгновения сейчас.
Егор старался держать осторожно, а когда понял, что Вера некрепко сжимает его ладони своими пальцами, все поплыло перед глазами - и небо с редкими перистыми облаками, и яркое послеполуденное солнце, и макушки покрытых сочной свежей зеленью тополей, растущих через двор, возле соседнего дома.
Егор мотнул головой, отгоняя наваждение. Опустил взгляд, уставившись на руки. И заметил, что на правой у Веры одна из пястных костей торчала под неестественным углом - не слишком заметно - ближе к тому месту, где соединялась суставом с фалангой безымянного пальца. Как-то сразу вспомнились годы в каратэ. Там травмы кистей были делом частым, как, впрочем, и травмы колен и голеностопа.
Подушечкой большого пальца Егор провел по косточке на Вериной руке раньше, чем понял, что делает. Останавливать себя было поздно.
Вера вскинула на него глаза, в которых удивление перемешивалось с немым вопросом.
- Кому-то прилетело хуком в челюсть? - хохотнул Егор, чтобы развеять буквально звенящую в воздухе атмосферу интимности.
- Ага, - кивнула Вера, усмехнувшись, и встала. Ее руки легко выскользнули из его ладоней.
А он так и не сумел понять, шутила она или нет. Решил бы даже, что всерьез, если бы это не выглядело таким абсурдом.
- Тебе ведь не нужно, чтобы я тебя страховал? - спросил Егор. Впрочем, этот вопрос прозвучал скорее как утверждение.
Вера поджала губы, опустила глаза, а потом мотнула головой:
- Нет, не нужно.
- Вер, это точно безопасно? - Егор знал, что нет, но очень хотелось хоть как-то себя успокоить.
- Ну конечно! - вздохнула Вера, закатив глаза. - Это всего лишь решетка, надо перелезть с одной ее стороны на другую. Я все детство провела на деревьях и крышах, а по ним взбираться куда сложнее. Да и что далеко ходить? На тех же ролевках постоянно на крепости из бревен лазала, а бревна знаешь, какие бывают скользкие? А тут что? Есть за что держаться и куда ноги поставить.
Вера кивнула, сняла пиджак и отдала его Егору. Взялась левой рукой за решетку, поставив ногу на один из прутов, приподнялась, правой рукой перехватилась за решетку с другой стороны и, легко оттолкнувшись, перенесла на другую сторону правую ногу, а потом и вовсе перебралась туда.
Егор облегченно выдохнул - обошлось. Протянул над перилами пиджак, ощущая, как похолодели руки.
- Вот видишь, все же хорошо, - улыбнулась Вера.
- Спортсменка, - усмехнулся Егор с укоризной.
- Уже давно нет, - вздохнула Вера, перекинула через руку пиджак, подобрала сумку и ушла к себе, пообещав скоро вернуться.
Егор успел смотаться в комнату за сигаретами и начал курить, когда она вышла снова, уже в домашнем.
- Я борщ вчерашний поставила разогреваться. Ты не против?
Кажется, она давно уже должна была понять, что Егор был рад любой еде, которую она готовила: свежей и не очень, привычной и экзотической. Но почему-то всегда спрашивала его мнения, словно он мог возмутиться или отказаться есть. Может, это было чем-то вроде проявления вежливости, Егор не знал.
- Борщ на второй день только вкуснее, - повторил он не раз слышанную от матери фразу.
- Хорошо, - кивнула Вера, вытряхнула сигарету из своей пачки и закурила.
Внизу, во дворе, чуть покачиваясь на ветру, черемуха осыпала крохотные белые лепестки: на крышу и капот припаркованной под ней коричневой Нивы, на зеленый травяной ковер, на серый асфальт дороги.