Работа в банке не очень интересная. В нашем отделе десять программистов. Никто не имеет программистского образования, все чьи-то знакомые.
В операционной системе, что стоит здесь, никто из нас не разбирается. Её сделали и обслуживают другие программисты-специалисты, вне штата банка. Эти специалисты появляются тогда, когда мы им звоним или вызываем по пейджеру в экстренных случаях. Наша же задача - кликать и нажимать кнопки в соответствии с инструкцией, ездить по филиалам и устанавливать дополнения к операционной системе, разработанные специалистами. Из филиалов ежедневно в наш отдел приходят дискеты, с которых мы снимаем информацию по прошедшему операционному дню. Свободного времени у нас много, но все изображают деятельность. Знакомый моего отца Лёша - крупный мужчина, лет сорока пяти, заместитель начальника отдела. Лёша может работать в Нортоне. Лёша часто бывает резок, злобно орёт на любого, независимо от возраста и пола. Однажды утром случилась остановка сервера в филиале у метро "Планерная". Филиалы начинают с восьми утра, наш отдел, как и другие отделы банка с девяти. Был день выдачи пенсий, в филиале скопилось много старушек и стариков, стоят, волнуются. Как только нам позвонили, что сервер встал, Лёша стал орать на всех подряд. Несколько программистов поехали на место, но сделать ничего не можем, мы не специалисты. Лёша тоже приехал, крутится рядом, и тоже ничего не может. Лёша боится увольнения, здесь это запросто. Куда он пойдёт? Через полтора года Лёшу уволили, за несовместимость с коллективом.
Мне захотелось автоматизировать нудную ежедневную работу по снятию копий с филиальных дискет. Во-первых, программа должна определить, в какой дисковод вставлена дискета (в 5-дюймовый или в 3,5-дюймовый). Затем среди других найти файл за прошлый день и снять с него копию в каталог этого филиала. Написал на Си. Дату беру из имени файла, а номер филиала из первой строки файла. Ошибка: забыл закрывать файл, после того, как считываю номер филиала. Всё равно, что забыть шнурки завязать при выходе из дома. Но программа успешно работает и открывает 16 файлов под одним и тем же псевдонимом. А начиная с 17-й дискеты выдаёт невразумительное сообщение об ошибке, то есть никак не указывающее на многократное открытие.
Позднее мне разрешили сделать небольшую программку для отдела коммунальных платежей. На третьем Кларионе под ДОСом. У него уже появились кнопки, поддерживает мышь. Остальное время занимают разъезды по филиалам и установка изменений в программах. Застал кампанию по компенсации.
Управляющая нашим банком - грузная тётенька бальзаковского возраста. Такие обычно работают в торговле. Её все боятся и заискивают, как в "Скверном анекдоте". В день её рождения коридор перед её кабинетом и сам кабинет уставлен вёдрами с громоздкими букетами от двадцати филиалов и каждого отдела банка. Почитатели пишут поздравительные открытки:
"Жаркою страстью пылаю, сердцу тревожно в груди.
Кто ты, тебя я не знаю, Но наша любовь впереди"
"Я не жду других наград, кроме слов: "Я согласна""
"Вам крест тяжёлого страданья взамену счастью должно несть. Не плачь, не плачь, твои рыданья душа не в силах перенесть"
Начальники филиалов исключительно женщины. Разного возраста. Только две не боятся компьютера и дискет. Компьютеризация московского банка только, только началась.
В банке принято отмечать дни рождения и уход в отпуск. Один мужчина в отделе в таких случаях приносит замечательные итальянские тортики, пропитанные ликёром. Одна сотрудница пыталась сэкономить и попала в неловкое положение, когда её шоколад "Вдохновенье" оказался с плесенью. Недели не проходит, чтобы что-то не отмечали. Обязательно на столе вино, преимущественно шампанское или импортное шипучее.
Несмотря на большие зарабатываемые деньги, многие служащие готовят на плите, которая стоит в закутке на пути в туалет. Идёшь мимо, в кастрюльках что-то булькает.
- Так, что у нас сегодня? Сосисочки? Это хорошо.
Влюбился в девочку Аню восемнадцати лет из нашего отдела. Аня совсем незаметная, ничем не выделяется. Я не волочусь за ней, просто работать с ней хорошо. К каждому дню рождения в отделе собирают деньги на подарок. Обычно покупают ерунду - лишь бы отвязаться. На день рождения Ани я вызвался купить ей подарок. Специально поехал на набережную у Центрального дома художника. Походил и выбрал полотно Налбадяна: "Сталин и Горький пьют чай с отравленными конфетами" (купил у автора). А в переходе на Пушкинской - воздушный букет цветов.
Через полгода работы изменилась форма нашей оплаты. Каждого заставили написать заявление, по которому служащий как бы передаёт банку некоторую сумму, у программистов это 4000 $, а банк обещает платить нам с неё 10% ежемесячно. Налогом эти 10% не облагаются. Дополнительно у каждого сотрудника остаётся рублёвый оклад. Наш отдел стоит в самом низу по зарплате, не считая электриков и уборщиц. Девочки - операционистки, например, получают от 600 $ до 800, в зависимости от прибыли филиала. Самые прибыльные филиалы вблизи метро, в них доход от вкладчиков в полтора - два раза выше.
В отделе рядом со мной сидит дяденька примерно моего возраста. Он не программист, занимается какими-то бумажками. Приходит на работу раза два в неделю. Наше общение с ним ограничивается: "здрасьте, до свидания".
Вдруг в обед он предложил мне пройтись по воздуху. Ну, пошли. Он начал расспрашивать меня, как в отделе кадров. На чём я его подловил, не помню. Точнее не я подловил, а он промахнулся. Я понял, что дяденька работает на начальника службы безопасности. При поступлении на работу все проходят отдел безопасности. Особист спросил меня тогда:
- Вы знаете, что информация об обороте банка стоит тысячу долларов?
- Неужели тысячу долларов?
- Тысячу долларов.
- Да ни почём не дадут тысячу долларов.
Ладно, у особиста работа такая никому не верить и всюду искать злоумышленников. Мне не жалко, пусть знает чуть больше обо мне. И я прямо отвечаю на вопросы своего соседа. Вообще этот дяденька странный. Однажды он предложил мне пойти после работы к метро. Пошли здесь, говорит, я знаю дорогу. Ну, пойдём, раз знаешь. Идём, а он всё расспрашивает. Упёрлись точно в середину дома. Тут он меня бросил, говорит: мне нужно вернуться, я забыл зайти ...
Дважды меня одного как бы случайно оставляли наедине с деньгами. Первый раз это была пачка пятитысячных купюр, во второй - чемодан с пачками денег.
Осенью стал замечать странные вещи вокруг себя. Когда днём хожу по филиалам, на пустой улице позади меня идёт дяденька, не отстаёт и не обгоняет. Покупаю сигареты или журнал у пустого киоска, тут же откуда-то вырастает дяденька, смотрит, как расплачиваюсь, что взял, и уходит. Я обратил на это внимание, когда это случилось несколько раз, и вспомнил предыдущие случаи. Постепенно это стало меня раздражать.
Осень. Темнеет рано. Теперь после работы по дороге к метро стали появляться пьяные. Появляются из-за угла, молча идут и шарахаются в сторону в двух шагах от меня. Мордобои пошли тут и там. И даже в метро, в вагонах. Ни летом, ни весной такого не было.
Аню перевели в филиал в нескольких остановках от банка, операционисткой. А у нас в отделе появился новый дяденька, лет двадцати. Он не умеет программировать и не знает вычислительную технику. Я даже не знаю, чем он занимается у нас. Приходит он не каждый день. Говорит, что преподаёт где-то. Мне нравится, что он не злой и что не рвётся стать программистом и ему наплевать: останется в банке, или нет. И ещё - он не расспрашивает меня о паспортных и анкетных данных, как Серёжа. После работы мы идём к метро вместе.
Однажды, как обычно в конце дня я позвал его пойти до метро. А он склонился с другими восемью дяденьками над монитором. Что-то разглядывают в Нортоне. То ли расширения файлов, то ли их размер. Я собирался минут пять, опять позвал его. Не отрывается, смотрит. Чего он там видит? Ведь он даже не понимает, что это. Передо мной положи лист на арабском, я посмотрю, конечно, но не двадцать же минут на него смотреть. Да и к тому же в конце рабочего дня. Это что-то новое. Пошёл один. Вообще этим вечером никто по окончании работы не вышел из нашего отдела.
На полпути к метро слева от тропинки в темноте молодой дядя колошматит девушку. Я остановился и стал уговаривать его перестать. Девушка упала в снег, и драка прекратилась. Мы вместе с победителем стали её поднимать. Она не кричит, не плачет и не ругается. От обоих пахнет спиртным.
Мне было тогда лет двадцать. Подмосковье. У столба с табличкой "остановка автобуса" сидят на траве муж и жена. Оба крупные деревенские, лет по сорок, трезвые. На остановке только я и они. Они перебросились несколькими злыми словами, и вдруг муж дал ей крепкую затрещину. Женщина замолкла и нахмурилась. Я видел всё, но ничего не сказал. Возникло неприятное чувство. До сих пор не знаю, вмешиваться в таких случаях или нет.
Утром как обычно бегу по Андреевской набережной. Сзади догоняют четыре бегуна. Поравнялись со мной и выстроились так, что образовали квадрат, в центре которого оказался я. До каждого бегуна метра два. Так они бежали метров сто, перебрасываясь между собой словами, сохраняя правильный квадрат. Меня они не замечали. Это потрясающе. Можно ускорить темп или замедлить. Но мне не хочется, впереди три четверти дистанции. И замедляться не хочется, это мой темп. Бегуны отстали сами по себе также неожиданно, как и появились.
Рассказал маме о непонятных случаях с дяденьками позади на пустых улицах, у киосков. Она на всё говорит: - да кому ты нужен, да на это нужны деньги, а денег ни у кого нет.
Стал щёлкать телевизор в моей комнате. Щёлкает в выключенном состоянии, ночью, когда засыпаю, неожиданно. Может быть, из-за влажного или холодного воздуха? Но окно приоткрыто круглый год, а телевизор стоит уже два года, и подобных случаев ещё не было. Перед сном я разворачиваю его экраном к стене.
Во дворе, стоит выйти вечером из дома в магазин или вынести громоздкий мусор, который не лезет в мусоропровод, тут же навстречу идут дяденьки со злобными рожицами. Чаще по двое, мальчики, лет двадцати. Просто идут и злобно смотрят. Однажды днём иду к дому от метро. На меня идёт мальчик и злобно смотрит. Мне нужно поворачивать, но я остановился и подождал его. Смотрю в лицо. Оказывается он не на меня злой. Он смотрит в десяти сантиметрах от моего лица.
Напротив дома, на противоположной стороне проспекта поздно ночью ходит компания и орёт "Дурак! Козёл!"
Появилась лёгкая усталость, от постоянного напряжения. В это самое время меня доняли соседи сверху. Раньше объясняться к ним ходил отчим Димка, пока они с мамой не развелись. Наверху живёт тетя - врач скорой помощи с дочерью. Трезвая или пьяная она приходит за полночь и начинает бросать что-то на пол. На следующий день ей не нужно утром вставать на работу. И дочь её тоже что-то бросает и прыгает. Я не высыпаюсь и вынужден перестраивать свои планы в отношении утреннего бега.
Как и Димкины, мои походы наверх и разговоры ни к чему не приводят, отвечают - это не мы, это соседи, а девочка крепко спит в одежде на неразобранной кровати. Когда на пол начинают падать тела и мебель, вызываю милицию - успокаиваются до следующего раза. Сходил в отделение, написал заявление. Его оставили без внимания, дяденька - участковый спросил меня, не знаю ли чего про соседей, и не мог бы я захаживать к нему и рассказывать, если что узнаю. Решил попробовать последнее: пусть на своей шкуре почувствуют, что такое ночной грохот. Им это неизвестно - у них последний этаж. Хорошо бы на чердак залезть, но он закрыт. Пробовал стучать по трубе. Девочка тут же звонко отвечает и продолжает бегать. Нет, по трубе не стоит, слышат все этажи. Тогда стал стучать гантелью в потолок. Портится, конечно, но что же делать. Этим друзьям всё равно, бегают и падают до часу, двух ночи. Я изменил тактику. Совсем не реагирую, если грохочут ночью, только завожу будильник на пять, просыпаюсь и делаю два, три удара в потолок. Мама просыпается, а я прошу её потерпеть немного, ведь нет другого способа, иначе это будет продолжаться всегда.