Аннотация: Н. В. не нужно было оправдываться перед ними...
"Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи...
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ;
к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлеченьем;
ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков;
ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта.
Ибо не признаёт современный суд, что равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых;
ибо не признаёт современный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья;
ибо не признаёт современный суд, что высокий восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха!"
"Никто из читателей моих не знал того, что, смеясь над моими героями,
--- он смеялся надо мной."
...
В защите Гоголь не нуждается совсем
Хотя у нас его довольно подзабыли
Все потому, что ураган слегка утих
С тех пор как души мёртвые во тьме
По Родине, как призраки бродили
Зато на место красных бесов и чертей
Вампиры-сбиздесмены народились!
Они залезли в самое нутро
Они подняли стяги содомитов
Под крышей Гоголя устроили дупло
И член настырный затолкали в гнусное дерьмо
Чтобы уроды, - будто платяные вши плодились
Всё это продолжение банкета
Который дьявол в честь барыг даёт
Но вот он Гоголь --- сам сюда идёт
И меч сатиры нам - как посох подаёт!
Н. В. не нужно было оправдываться перед ними...
Они в той или иной степени паразиты, они умели только болтать, толковать вкривь и вкось, смотреть со своей колокольни, мерить на свой аршин, и ещё не понимать тебя...
- они не созидатели, они - едоки!
То что ты сделал для русской литературы, для России, для людей огромной бедной cтраны - огромно, как сама наша страна.
Отчего так приветил тебя Александр Сергеевич?
Отчего в кругу твоих ближайших друзей - Жуковский, Пётр Плетнёв, Александра Росети, Сергей Аксаков?
От того, что ты делал - "русское слово".
"слова поэта суть уже его дела"
Ты, как и твои собратья по перу прекрасно понимал, что писатель в России не пишет триллеры:
- он делает "слово".
Вся русская литература, с истинно русским характером, вышла из ваших рук, из вашей совести.
Не даром Александр Сергеевич поручил именно тебе создать "Ревизора" и "Мертвых душ".
Вот... Белинский по началу набросился на твои тексты, как на поживу - выжал для себя всё: радость глумления над персонажами, ещё наперчил туда, подсолил и имя своё сверху приложил.
Он против мрака, против, пошлости, против чугунной монархической власти.
А что бы он был без той, во многом языческой, берендеевской, староукладной, страрообрядческой России.
Чем бы он был в России без монархической власти? - лагерной пылью.
И он и Добролюбов легли на литературу 19 века, не понимая её глубинной сущности - любви к родному отечеству.
Сделали свою маленькую карьеру и сгинули...
И как сгинули? Как будто сама судьба наказала обоих.
Тяжелый недуг (чахотка) терзал последние годы этих критиков.
Мне жалко их. Они были просто - глупые, тщеславные люди.
Люди заражённые вирусом чуждого России - "либерализма".
Так чего же, чорт возьми! - оправдываться перед ними?.... автору - Мертвых душ?
Белинский прожил всего 36 лет, умер от чахотки.
А. И. Герцен так описал Белинского в тот период:
"Без возражений, без раздражения он не хорошо говорил, но когда он чувствовал себя уязвлённым, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы щёк и голос прерываться, тут надобно было его видеть: он бросался на противника барсом, он рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль.
Спор оканчивался очень часто кровью, которая у больного лилась из горла; бледный, задыхающийся, с глазами, остановленными на том, с кем говорил, он дрожащей рукой поднимал платок ко рту и останавливался, глубоко огорчённый, уничтоженный своей физической слабостью".
Скользнув по поверхности творчества Гоголя, часть людей посмеялась, часть позлорадствовала, а часть людей пообиделась.
И лишь небольшая часть из них --- призадумалась.
А ведь Гоголь не глумится над своими героями.
Он их любит.
Да, как любой отец - ругает, треплет, но всё ж при том страдает и любит своих детей.
А когда они дурачатся - так ещё и смеётся:
Чичиков - прохиндей, мошенник (предтеча чубайсов и абрамовичей) он франт - во фраке наварского сукна с искрой, так ловко семенит ногами, так подпрыгивает у зеркала, выбривая себе полные щёчки и щипля себя за подбородок, приговаривает: - Ух милашка!
Разве Гоголь сам не смеялся до слёз, когда его Ноздрёв (помесь Тинькова с Жириновским) пытался втюхнуть сломанную шарманку и несколько брудастых за почти новенькую бричку с тройкой лошадей,
... - так вот что, слушай: я тебе дам шарманку и все, сколько ни есть у меня, мертвые души, а ты мне дай свою бричку и триста рублей придачи.
- Ну вот еще, а я-то в чем поеду?
- Я тебе дам другую бричку. Вот пойдем в сарай, я тебе покажу ее! Ты ее только перекрасишь, и будет чудо бричка.
'Эк его неугомонный бес как обуял!' - подумал про себя Чичиков и решился во что бы то ни стало отделаться от всяких бричек, шарманок и всех возможных собак, несмотря на непостижимую уму бочковатость ребр и комкость лап.
Или когда этот Ноздрёв на балу у губернатора, уселся по среди залы на пол... и хватал за подол кружащихся вокруг дам?
- А, херсонский помещик, херсонский помещик! - кричал он, подходя и заливаясь смехом, от которого дрожали его свежие, румяные, как весенняя роза, щеки.
- Что? много наторговал мертвых? Ведь вы не знаете, ваше превосходительство, - горланил он тут же, обратившись к губернатору, - он торгует мертвыми душами! Ей-Богу!
- Послушай, Чичиков! ведь ты, - я тебе говорю по дружбе, вот мы все здесь твои друзья, вот и его превосходительство здесь, - я бы тебя повесил, ей-Богу повесил!
Коробочку - рачительную старушку - совсем задурили!
C подачи Чичикова - она "дубиноголовая"!
А кто из вас глубокой ночью, когда гремит гроза и деревья трещат от ветра
в саду, открыл бы двери совершенно незнакомому человеку?
- Какое-то время послал Бог: гром такой - у меня всю ночь горела свеча перед образом.
Так мало того что открыла, ужинать посадила... да так что любитель покушать из-за стола еле вылез, - она велела приготовить для него постель, навалив на неё пуховых перин так, что Чичикову пришлось взбираться на неё как на стог сена, а потом предложила почесать ему пятки... нет, - это у Гоголя, а не в Гоголь- центре у Иудушки Зильбермана.
- Может, ты привык, отец мой, чтобы кто-нибудь почесал на ночь пятки? Покойник мой без этого никак не засыпал.
А "дубиноголовая" она потому, что никак не могла понять:
- как это можно купить-продать мёртвых душ, - вот она и спрашивает у менеджера мёртвых душ:
- Да как же? Я, право, в толк-то не возьму. Нешто хочешь ты их откапывать из земли?
Здесь Чичиков вышел совершенно из границ всякого терпения, хватил в сердцах стулом об пол и посулил ей черта.
- Ох, не припоминай его, Бог с ним! - вскрикнула она, вся побледнев. - Еще третьего дня всю ночь мне снился окаянный.
Вздумала было на ночь загадать на картах после молитвы, да, видно, в наказание-то Бог и наслал его.
Такой гадкий привиделся; а рога-то длиннее бычачьих.
Или - чем плох Манилов?
Не ростовщик, не плут, не рекетир, не извращенец, напротив: - прекрасный семьянин. Женой своей не нарадуется - не налюбуется. Человек в меру образованный, деликатный, радушный хозяин. Манилов не мечтает добыть миллиард с тем, чтобы как Полонский послать всех на хер. Мечты его романтические, можно сказать возвышенно-элегические. Он мечтает о том, что было бы очень приятно, если бы Чичиков поселился недалеко от его имения и чтобы между их владениями было бы озеро и чтобы можно было построить через озеро мост и по утрам на рассвете кричать: - Павел Иванович... идите чай пить!
Гоголь пользовался вечными приёмами театра: преувеличением, гиперболой, буффонадой - но... без этого театр-не театр.
Театр должен быть увеличительным стеклом жизни.
Про Собакевича, персонаж явно не глупый --как точно отрекомендовал администрацию родного города - почище любого Белинского с Чернышевским:
- А прекрасный человек!?
- Кто такой? - сказал Собакевич, глядя на угол печи.
- Председатель.
- Ну, может быть, это вам так показалось: он только что масон, а такой дурак, какого свет не производил.
Чичиков немного озадачился таким отчасти резким определением, но потом, поправившись, продолжал:
- Конечно, всякий человек не без слабостей, но зато губернатор какой превосходный человек!
- Губернатор превосходный человек?
- Да, не правда ли?
- Первый разбойник в мире!
- Как, губернатор разбойник? - сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть в разбойники.
- Признаюсь, этого я бы никак не подумал, - продолжал он.
Но позвольте, однако же, заметить: поступки его совершенно не такие, напротив, скорее даже мягкости в нем много.
- Тут он привел в доказательство даже кошельки, вышитые его собственными руками, и отозвался с похвалою об ласковом выражении лица его.
- И лицо разбойничье! - сказал Собакевич.
Дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу - зарежет, за копейку зарежет! Он да еще вице-губернатор - это Гога и Магога!
- А вот заговорю я с ним о полицеймейстере: он, кажется, друг его'.
- Впрочем, что до меня, - сказал он, - мне, признаюсь, более всех нравится полицеймейстер. Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лице видно что-то простосердечное.
- Мошенник! - сказал Собакевич очень хладнокровно, - продаст, обманет, еще и пообедает с вами!
Я их знаю всех: это всё мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.
Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья.
Павел Иванович...Павел Иванович...Павел Иванович...Павел Иванович...Павел Иванович...
В конце повествования Гоголя, уличённый в плутнях, Чичиков плачет:
-- Почему ж я?
-- Зачем на меня обрушилась беда?
Кто ж зевает теперь на должности? - все приобретают.
Несчастным я не сделал никого: я не ограбил вдову, я не пустил никого по миру, пользовался я от избытков, брал там, где всякий брал бы; не воспользуйся я, другие воспользовались бы. За что же другие благоденствуют, и почему должен я пропасть червем? И что я теперь? Куда я гожусь? какими глазами я стану смотреть теперь в глаза всякому почтенному отцу семейства? Как не чувствовать мне угрызения совести, зная, что даром бременю землю, и что скажут потом мои дети? Вот, скажут, отец, скотина, не оставил нам никакого состояния!
Не пойман - не вор, такова философия всех мошенников.
Что было то - и будет - что делалось-то и делается... Толпы мошенников грабят Россию. И ничего -всё им сходит с рук - государство огромное - от него не убудет.
Так всё, что поступает в закрома Родины проваливается в бездонные карманы безсовестной армии паразитов - союза государственных чиновников со спиздисменами.
...
...
"Выбранными местами из переписки с друзьями" - Гоголь разрушил покой и довольство всех тех подспудных людоедских либералов и ре эволюционэров.
Белинский с яростью набросился на писателя и стал распекать его так, как будто Николай Васильевич состоял в штате департамента Виссариона.
Из письма Белинского:
"Мысль сделаться каким-то абстрактным совершенством, стать выше всех смирением может быть плодом только или гордости, или слабоумия, и в обоих случаях ведёт неизбежно к лицемерию, ханжеству, китаизму. И при этом Вы позволили себе цинически грязно выражаться не только о других (это было бы только невежливо), но и о самом себе - это уже гадко, потому что, если человек, бьющий своего ближнего по щекам, возбуждает негодование, то человек, бьющий по щекам самого себя, возбуждает презрение.
Нет! Вы только омрачены, а не просветлены;
Вы не поняли ни духа, ни формы христианства нашего времени.
Не истиной христианского учения,
а болезненною боязнью смерти........чорта и ада веет от Вашей книги."
Из Герцена:
Этот fion директорского распекательного слога, презрительный и с прищуренными глазами, для нас противнее генеральского сиплого крика, напоминающего густой лай остепенившейся собаки, ворчащей больше по общественному положению.
Тон не безделица.
Das was innen - das ist draußen!
Добрейшие по сердцу и благороднейшие по направлению они, т. е. желчные люди наши, тоном своим могут довести ангела до драки и святого до проклятия.
К тому же, они с таким a plomb преувеличивают все на свете - и не для шутки, а огорчения, - что просто терпения нет.
На всякое 'бутылками, и пребольшими' у них готово мрачное 'нет-с, бочками' сороковыми!'
Но мне это письмо Белинского напоминает так же письмо одной дамы к Чичикову:
"Нет, я должна к тебе писать!"
"Что жизнь наша? - Долина, где поселились горести. Что свет? - Толпа людей, которая не чувствует". Затем писавшая упоминала, что омочает слезами строки нежной матери, которая, протекло двадцать пять лет, как уже не существует на свете; приглашала Чичикова в пустыню, оставить навсегда город, где люди в душных оградах не пользуются воздухом; окончание письма отзывалось даже решительным отчаяньем и заключалось такими стихами:
Две горлицы покажут
Тебе мой хладный прах.
Воркуя томно, скажут,
Что она умерла во слезах.
А зачем Гоголю нужно было всё это - зачем он стал публично размышлять о сокровенном, о смысле жизни, зачем он написал эту исповедь сердца?
Все эти фигляры, симулякры, все эти либеральчики, либертарианские засранчики постоянно хотели и хотят фанфаронить, хотят быть карбонариями, робеспьерами, маратами - запахиваться плащом, гордо возвышаться над стадом юношества и считать себя прометеями(люциферами) прекрасного будущего.
А не хотели ли вы все господчики на самом деле - просто порулить?
Ну дали вам порулить в 1917... с дуру и что же: гражданка - голодомор - толпы безпризорников ("луночарку" не признаю!-вот именно что "без", а не "бес") и ваша власть - расстрельных троек - чк - нквд - огпу - гулаг - опричнина, - гораздо более наглая, свирепая и кровавая, чем во времена Грозного.
И вторая мировая война, подготовленная вашими теневыми паханами.
Пушкин, Толстой, Гоголь и Достоевский это прекрасно понимали.
"Исповедь" Толстого, "Дневники писателя" Достоевского, "Избранные места из переписки с друзьями" - всё это не просто завещания русским людям - это рецепты преодоления лжи, фарисейства, чужеродного паразитического образа мысли, чувства русской славянской жизни.
Александр Сергеевич не случайно был привлечён Николаем I для исторических заметок о России. Эти, два таких разных по общественному стоянию человека, сошлись на общем чувстве неподкупной любви к своей Родине.
... "В Европе не приходило никому в ум определять высшее значенье монарха. Государственные люди, законоискусники и правоведцы смотрели на одну его сторону, именно, как на высшего чиновника в государстве, поставленного от людей, а потому не знают даже, как быть с этой властью, как ей указать надлежащие границы, когда, вследствие ежедневно изменяющихся обстоятельств, бывает нужно то расширить ее пределы, то ограничить ее. А через это и государь и народ поставлены между собой в странное положение: они глядят друг на друга чуть не таким же точно образом, как на противников, желающих воспользоваться властью один на счет другого."
Гоголь ощущал себя на пороге смерти...
Это особое состояние, которое физически здоровый человек представить себе не может.
Это состояние постоянного изнурения физических, душевных, духовных сил, - когда любое злое, немилосердное, лживое слово отзывается в таком человеке как тяжёлый удар в грудь, в самое сердце.
--" Здоровье мое очень хило, это правда; временами бывает мне так тяжело, что без Бога и не перенес бы.
К изнуренью сил прибавилась еще и зябкость в такой мере, что не знаю, как и чем согреться: нужно делать движенье, а делать движенье -- нет сил..."
Стонет весь умирающий состав мой, чуя исполинские возрастанья и плоды, которых семена мы сеяли в жизни, не прозревая и не слыша, какие страшилища от них подымутся..."
Супруги у него не было, детей то же.
Куда голову преклонить. Гоголь был очень - очень одинок.
Женщина - жена, в обычной мужской жизни есть Земля, как в прямом так и в переносном смысле.
Она легко принимает на себя разряды мужской пассионарности и так гармонизирует его физическое и нравственное здоровье.
Всего этого Гоголь был лишён всю свою жизнь... всё чаще его посещала другая женщина - Депрессия.
Ночи без сна, поиски основания для жизни... любви.
Он искал опору ещё в одной женщине - Религии. Но эта дама --- "инферна" - она что называется "не от мира сего".
Он постоянно думал ещё об одной - о Смерти,
--- её призрак потрясал его воображение.
Он не боялся перехода от житейских хвороб и страданий плоти к вечному покою,
его страшила бездна обиталища безсмертного духа.
Водопад слов в выбранных местах из переписки с друзьями --- космический SOS изтерзанной души Гоголя.
"Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня?
Что в ней, в этой песне?
Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце?
Какие звуки болезненно лобзают, и стремятся в душу, и вьются около моего сердца?
Русь! чего же ты хочешь от меня? какая непостижимая связь таится между нами?
Что глядишь ты так, и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?..
И еще, полный недоумения, неподвижно стою я,а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством.
Что пророчит сей необъятный простор?
Здесь ли, в тебе ли не родиться безпредельной мысли, когда ты сама без конца?"
И к этому придрались белинские - говорят в сатире нет места лирике.
Ничего в Гоголе не поняли - это он сам, это не отступления, а именно то самое - серединное слово, которое он вынашивал в своём сердце всю жизнь.
Эти строки, разбросанные по мёртвым вашим душам - золотые слитки поэзии, лучшие строки написанные Гоголем для соотечественников.
Из выбранных мест...
... Сердце мое говорит, что книга моя нужна и что она может быть полезна. Я думаю так не потому, что имел высокое о себе понятие и надеялся на уменье свое быть полезным, но потому, что никогда еще доселе не питал такого сильного желанья быть полезным.
... Завещаю всем моим соотечественникам (основываясь единственно на том, что всякий писатель должен оставить после себя какую-нибудь благую мысль в наследство читателям), завещаю им лучшее из всего, что произвело перо мое, завещаю им мое сочинение, под названием "Прощальная повесть"
1. Гоголь о роли женщины в семье и государстве.
Он сказал, что женщина... одним только своим видом, улыбкой, одним неспешным простым словом может врачевать язвы общественной жизни.
(Эта картина Рафаэля висела над рабочим столом Толстого и Достоевского)
А может быть, прямо наоборот - быть катализатором разграбления, разворовывания общественного достояния и таким образом служить дьяволу в его деле уничтожения человека на земле.
--"Окажется, что большая часть взяток, несправедливостей по службе и тому подобного, в чем обвиняют наших чиновников и не чиновников всех классов, произошла или от расточительности их жен, которые так жадничают блистать в свете большом и малом и требуют на то денег от мужей, или же от пустоты их домашней жизни, преданной каким-то идеальным мечтам, а не существу их обязанностей, которые в несколько раз прекрасней и возвышенней всяких мечтаний. Мужья не позволили бы себе и десятой доли произведенных ими беспорядков, если бы их жены хотя сколько-нибудь исполняли свой долг."
...Я сделался несколько умней, вижу ясней многие вещи и называю их прямо по имени, т. е. чорта называю прямо чортом'.
...Вы эту скотину бейте по морде и не смущайтесь ничем. ...Его тактика известна: увидевши, что нельзя склонить на какое-нибудь скверное дело, он убежит бегом, и потом подъедет с другой стороны, в другом виде, нельзя ли как-нибудь привести в уныние... Словом, пугать, надувать, приводить в уныние - это его дело.
2. О театре
... Нужно ввести на сцену во всем блеске все совершеннейшие драматические произведения всех веков и народов. Нужно давать их чаще, как можно чаще, повторяя беспрерывно одну и ту же пьесу. И это можно сделать. Можно все пьесы сделать вновь свежими, новыми, любопытными для всех от мала до велика, если только сумеешь их поставить как следует на сцену. Это вздор, будто они устарели и публика потеряла к ним вкус. Публика не имеет своего каприза; она пойдет, куды поведут ее. Не попотчевай ее сами же писатели своими гнилыми мелодрамами, она бы не почувствовала к ним вкуса и не потребовала бы их. Возьми самую заиграннейшую пьесу и поставь ее как нужно, та же публика повалит толпой. Мольер ей будет в новость, Шекспир станет заманчивей наисовременнейшего водевиля.
3. О просвещении
Мы повторяем теперь еще бессмысленно слово "просвещение".
Даже и не задумались над тем, откуда пришло это слово и что оно значит.
Слова этого нет ни на каком языке, оно только у нас. Просветить не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь
4. Затем сожжен второй том "Мертвых душ", что так было нужно...
Не судите обо мне и не выводите своих заключений: вы ошибетесь, подобно тем из моих приятелей, которые, создавши из меня свой собственный идеал писателя, сообразно своему собственному образу мыслей о писателе, начали было от меня требовать, чтобы я отвечал ими же созданному идеалу.
5. Нужно любить Россию
... если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадет тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже весьма умных людей, то есть, будто в теперешнее время они уже ничего не могут сделать для России и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что с ней возможно все сделать.
... если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; не в губернаторы, но в капитан-исправники пойдете, -- последнее место, какое ни отыщется в ней, возьмете, предпочитая одну крупицу деятельности на нем всей вашей нынешней, бездейственной и праздной жизни.
Верите ли, что часто приходит неистовое желание превратиться в один нос: чтобы не было ничего больше - ни глаз, ни рук, ни ног, кроме одного только большущего носа, у которого бы ноздри были в добрые ведра, чтобы можно было втянуть в себя как можно побольше благовония и весны...
...
Post Script.
Выскажу ещё несколько своих мыслей по поводу 'Выбранных мест из переписки с друзьями', а точнее о трагической смерти и поиске основания для творчества писателя Николая Васильевича Гоголя.
1. Обидно, что он не реализовался как муж - отец.
2. Отчего заглохло, завяло дело всей его жизни: - ведь когда он писал свой первый том, то своим ближайшим друзьям говорил,- что первый том... это только крыльцо к тому дворцу, который он возводит в своём сердце.
Вот что Гоголь говорит о работе над вторым томом Мертвых душ.
'Мертвые души' не писались. Приходилось вымучивать каждую строку.
Это была чудовищная пытка, кончавшаяся нервными припадками.
...Не в силах писать и трудиться, и малейшая натуга повергает меня в болезнь...'
Это так и должно было быть. Если ты хотел написать о живых - то при чём тут ---мёртвые... души?
Первый том у Н.В. сплошь аллегория, бурлеск, фантасмагорическая, но предельно правдивая... именно --- жизнь. Стремительное движение от противного. Все персонажи одержимы реальной, живой жизнью. Они рвут её на лоскутки, надеясь добыть себе не только пропитание, но и главное - место под солнцем. Каждый норовит выказать свой характер и таким образом принять участие в том самом коловращении, о котором так витиевато говорит Чичиков, при первом свидании с губернатором. Где же тут мертвяки - когда город кипит сплетнями, страстями, завистью, жаждой осуществиться хотя бы жестом, дыханием, присутствием в ничтожных, но таких увлекательных событиях:--- возвышения херсонского миллионщика. Апофеоз этой жизни - бал у губернатора!
Как чудесно, замечательно, как упоительно весело от всех ужимок и прыжков городских мужиков... хохочет дочка губернатора.
Кто же тут умер, у кого застыла - заглохла душа?
Во втором томе Гоголь задумал создать персонаж европейски образованного хозяина, трудолюбивого помещика, который устраивает жизнь и даёт пропитание не только своей семье, но и приданной под его руку - крестьянской общине.
Это попытка высасывания из пальца персонажей, сюжетов и жизненных реалий кончается - бурением мёртвой породы. - 'Это была чудовищная пытка, кончавшаяся нервными припадками.'
Нельзя переходить за грань совести! Это свойство дано далеко не всем .
Но очень многие, у кого она есть - понимают: что нельзя проникать в жизненное пространство других живых существ дальше границ, обусловленных природой.
Если это делать, то происходит не просто разочарование в выбранных для любви объектах, но и омертвление самих этих объектов и, как следствие - своей собственной души.
Леонардо да Винчи резал трупы умерших людей в мрачных повалах своего города, но разве смог он среди переплетений вен, жил, мускульных связок, скелетов и висящих на нём органов, сыскать душу человека?
Так маленький мальчик, любуясь летящей бабочкой мечтает заполучить её в свои объятия и наконец, - о радость, он поймал её и дрожащими рукам схватил за прекрасные крылья - ещё несколько минут бабочка бьётся в руках мальчишки и замирает, а он вдруг видит маленькое, мягкое тельце и смятые, лишённые такого ещё недавно яркого наряда крылья - бросает её на землю - она умирает.
Пока Гоголь описывал природную жизнь - у него получалось так, - что Пушкин всё время смеялся, как только он стал её(жизнь) - конструировать - у него в руках всё созданное обращалось в битые черепки.
Толстой, в конце жизни смог отделить Христа от всей жестоковыйной еврейской талмудейщины.
В своей 'Исповеди' он сказал, что всё, что есть обрядовая сторона церкви, есть - шаманство попов - ради собственного обогащения и власти.
Христос, проповедник нравственной жизни, весь свой путь до чудовищной расправы, исходил босой в одной рубашке.
Халдейские жрецы встроили его в свой мировой Novus ordo seclorum.
Душа Гоголя не умела быть фарисейкой. Гоголь не мог питаться ложью, даже в угоду такому зверю как --- общественное мнение.
Гоголь:
--- Но, увы, молиться не легко.
Как молиться, если Бог не захочет?..
И вот вам моя исповедь уже не в писательстве.
Исписал бы вам страницы во свидетельство моего малодушия, суеверия, боязни.
Мне кажется даже, что во мне и веры нет вовсе.
Признаю Христа Богочеловеком только потому, что так велит мне ум мой, а не вера.
Я изумился его необъятной мудрости и с некоторым страхом почувствовал, что невозможно земному человеку вместить ее в себя...
Вот все, но веры у меня нет.
Хочу верить, и, несмотря на все это, я не дерзаю теперь идти поклониться Святому Гробу'.
Мое путешествие в Палестину,- пишет он,- точно было совершено мною затем, чтобы узреть собственными глазами, как велика черствость моего сердца'.
'Где-то в Самарии сорвал полевой цветок,
где-то в Галилее другой,
в Назарете, застигнутый дождем, просидел два дня, позабыв, что сижу в Назарете,
точно как бы это случилось в России на станции'.
Попы: -
Молиться, терпеть и бдеть
Он молился терпел и бдел
Не удел, похудел, захирел
Он --- жестоко болел
Попы: -
Молись, терпи и молчи
Но молчать он не мог
Из души рвались птицы слов
ни кола, ни двора
ни матери, ни отца
ни Магдалины, ни Маргариты
нет никого, кто б прикрыл от могилы
души мёртвые потрудились
потащили живого на дыбу
Возопил:
Господи! - зачем ты меня покинул...
Независимо и раньше Толстого, Гоголь пришёл к ощущениям - морока под гигантским покрывалом рабского духа, накрывшего нашу планету c оклеветанным и распятым именем Христа.
Учиться человек может и должен только у природы.
В природе явлены все законы... не только космического миропорядка, но и мира всех живых существ, которые являются неотъемлемой частью природы - её детьми.
Это касается всех стадий жизни живых существ: рождения, роста, учения, постановки на крыло во взрослую жизнь, труда для сородичей и потомства и, наконец - смерти.
Смерть предусмотрена природой: - её не следует принимать, как катастрофу, её не следует бояться - это закономерный этап жизни, который отворяет дорогу наследникам (продолжателем рода-так творится в природе принцип безсмертия) - уходящему в лету прошедшему времени и, таким образом, отворяет новую, свежую для радости борьбы и труда - жизнь.
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/gogol__grav.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/look-fr_ivanow-22.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/chich_pi500.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/brud_ast400.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/korob350_l.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/manilov400.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/csoback_ch400.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/glory_for_chichick.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/krujok_0.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/gogol_st460.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/gogol-on-infernal.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/pan--nochka340.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/rus__am_laptev.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/sistine_madonna.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/cabala_bab3.jpg)
![[]](/img/o/odinec_o/good_gogol_loaded_word/agostino_di_duccio_ftf.jpg)