Аннотация: Сыщики Носов и Букшин, приезжают в Репино, чтобы расследовать особо жестокое убийство.
С особой жестокостью
1
Над домом 1/1 по Луговой застыли чёрные тучи. Любят говорить, что Питер - это город дождей, но вот про посёлок Репино почему-то забывают, хотя дождей там ничуть не меньше.
Так и сегодня. На часах и трёх не было, а темень стояла жуткая. Небо затянуло серой ватой, пушистой, густой и непроглядной. Порой внутри этой пелены сверкали вспышки молний, а после по воздуху проносился гул, да такой что земля под ногами дрожала.
Как раз в это время к домику, обнесённому тугим красным забором, из-за которого виднелась только серая шиферная крыша, подъехала грязно-синяя девятка. Причём грязной девятка была в прямом смысле этого слова. Серые капли угваздали весь бампер и доходили по капоту до стёкол, где исчезали в углублениях для дворников. А от колёс до боковых окон грязь легла ровным слоем, казалось, машину вытащили из болота и вместо того, чтобы вымыть, обмазали вдобавок глиной и выпустили на улицы города.
Девятка остановилась на холме у дома номер один: мотор заглох, правая фара погасла, левая не работала вовсе. Тут водительская дверь скрипнула и вывалилась, а за ней из машины выполз паренёк в тёмно-жёлтой кофте с капюшоном. Чтобы закрыть дверцу, он хлопнул так, что машина покачнулась. Паренёк первым делом вынул из кармана пачку "Бонда", сунул одну сигарету в рот и, подкурив пошарпаной зиповской зажигалкой, принялся дымить.
Звали этого человека Стасом, фамилия Носов, отчество Денисович. Описать его не так-то просто. Вот, например, если вы спросите, сколько ему лет - я-то вам скажу, что Стасу двадцать восемь. Да только не выглядит он на двадцать восемь. Одни говорят, что ему далеко за тридцать, должно быть, смотря на чёрные, ссохшиеся руки и проглядывающиеся морщины под глазами и на лбу. Другие не дают и четвертака, наверное, смотря на нелепый пушок над верхней губой и ужасные чёрные волосья торчащие из шеи. Эти чёрные, скрюченные волосы, заполонили всё его лицо, но Стас упорно отказывался их брить, надеясь, что когда-нибудь они превратятся в настоящую бороду.
С волосами на голове дела шли куда лучше, их было немного и чаще всего они как козырёк торчали надо лбом. А когда он не мыл голову по два-три дня, (что случалось довольно часто) он даже умудрялся зачёсывать их назад. Сейчас они по обыкновению клином нависали над широким лбом и серыми глубоко посажеными глазами. В купе с оттопыренными ушами, носом с горбинкой и пожелтевшими зубами, Стас был тем человеком, к которому в общественном транспорте подсаживаются только бабуськи, да и то, если других мест нет, а в руках ящики с рассадой.
Напарник Стаса, Дима Букшин, был куда опрятнее. На лице у него не было ни одного волоска, не считая бровей, которые он тоже порой выщипывал у себя в ванной маникюрными ножничками, скрывая это ото всех. Уши у него были в порядке, нос маленький и прямой, а зубы блестели, даже в пасмурную погоду, хотя курил он не меньше Стаса. Волосы у него были такие же, как у напарника, только светлее. Да и сохранился для своих тридцати он куда лучше чем Стас. Морщин на лице у него ещё не было, хотя может быть, их скрывал тональник, которым он порой подмазывал синие круги под глазами, особенно когда страдал бессонницей. А поскольку сейчас ему снова паршиво спалось, то лицо его походило на недавно отштукатуренную стену, на которой блестели два жёлтых глаза.
Вместо скатавшейся кофты, на Букшине был чёрный плащ до колен, а вместо сёрых кроссовок с нашивкой хелло китти, чёрные туфли с парой синих полосок на боку.
- Этот город никак не оставит меня в покое. - Процедил Стас. Он сейчас уселся на грязный капот и пускал в серые облака, такой же серый дым. Порой он поглядывал на домик, номер три, из окна которого на него смотрел рыжий мальчуган, в красно-синей олимпийке. Пацанёныш был побрит почти на лысо, а всё его вытянутое лицо съели веснушки. - Чё пыришь? - Рыкнул Стас, снова затянулся и выпустил вверх столб едкого дыма. - Этот город с каждым днём душит меня всё сильнее, и боюсь, скоро у меня уже не хватит сил бороться.
Дима поднял бровь, посмотрел напарнику в спину, а потом махнул на того рукой. Он тоже уселся на капот, покурить, правда, в отличие от Стаса Букшин подложил под зад влажную салфетку, да и курил он не едкий "Бонд", а легкий "Кэмел".
Когда бычки уже тлели в траве, напарники спустились в низинку, к дому номер один. К воротам вела лестница из бетонных ступенек, по которой первым проскакал Стас и врезался в обитый красным сайдингом забор. Носов тут же отряхнулся, вытянул своё бледное лицо и казанком указательного пальца нажал на звонок.
Не прошло и минуты, как на пороге появилась женщина лет под сорок, с волнистыми рыжими волосами, которые, как змеи на голове у медузы, сползали по её лицу и плечам. Лицо женщины от того казалось узким. Губы сочные и влажные блестели от природы, а чёрные как мазут брови, женщина уж точно подводила. Они нависали над зелёными глазами, как две измазюканые в чернилах гусеницы.
- Проходите. - Сказала она.
На секунду уголки её губ дрогнули, но тут же вновь вытянулись по струнке.
Первым что Дима и Стас встретили за непроницаемым забором, была чёрная дворняга, которая вылетела из своей коробки-конуры и рванула к ним. Собака была ростом ниже колена, но свою миниатюрность она компенсировала звонким лаем и поблёскивающими во рту клыками. Пёс хрипел, рычал, завывал, извивался и пытался сорваться с поводка, чтобы разорвать в клочья незнакомцев. Ну, может разорвать-то он никого и не разорвал, но ноги бы погрыз знатно. Пенистая слюна стекала у пёселя изо рта, путалась на бороде и клочками падала на землю.
Правда, бесновался Бобик только до первого рыка хозяйки. Марина Осипова, разок рявкнула на пса и тот, поджав хвост, уполз в конуру, но и оттуда, скалясь, провожал гостей взглядом до самой веранды.
Больше ничего примечательного во дворе не было. Огород как огород. За будкой пса беседка, пол там выложен плиткой двух цветов: красный и белый. У дорожки в дом столб, а на столбе заяц плюшевый, видно ручной работы. Вместо глаз у зверька торчали пуговицы, точнее пуговица, рот выведен красным маркером, носа не было. Он висел весь грязный, по виду десять раз намоченный и высушенный, а в добавок погрызенный, похоже, верным сторожевым псом.
За беседкой, шли грядки, сейчас уже полупустые, но вот месяц-два назад, здесь вовсю спели помидоры с огурцами, а ещё болгарские перцы, морковка, чеснок, лук и должно быть свекла. Да кажется свекла.
Всё это Дима успел заметить за те три-четыре секунды, что шёл от калитки к дому.
Стас за это время успел скорчить рожу Бобику, краем глаза увидеть беседку, распятого зайца и врезаться лбом в дверной косяк.
- Не разувайтесь. - Бросила Марина.
Стас кивнул, немного потоптался в прихожей и прошёл в кухню, оставляя после себя грязные пятна на линолеуме. Дима тоже пару раз шаркнул туфли о коврик и прошёл за Стасом, вдобавок подтирая за ним.
За столом их уже ждал Михаил Осипов. Он сидел, как прилежный ученик за партой: прямая спина, чуть приподнятый подбородок и только пальцы слегка постукивали по столешнице.
- Долго вы. - Сказал он, вставая.
На нём был пошитый на заказ костюм, чёрный в полоску, такие же полосатые брюки и синий жирный галстук с золотистой заклёпкой. Лицо у мужчины было широкое и загорелое, а волосы, которые он видно укладывал гелем, сейчас острыми иголками свисали на высокий лоб.
- Мчали, как могли, Михаил. - Сказал Букшин и протянул ему руку.
- Анатольевич. - Сказал мужчина, протягивая свою.
- Стас. - Вставил Носов.
- Я запомню. А теперь давайте сразу в комнату.
Осипов махнул рукой в коридор, где с двух сторон вырастали двери. Все трое прошли в конец и остановились в углу у низенькой, будто детской дверцы. Впрочем, в детскую она и вела. Марина осталась на кухне, где открывала ящики, доставала оттуда еду, а потом снова расставляла её обратно. А Михаил, проводив сыщиков, испарился.
Сыщики стояли и смотрели в комнатку, которая ещё вчера была обычной спальней пятилетней девочки. Розовые обои с цветочками, кровать с розовым одеялом, куклы на полках в розовых юбочках и рисунки, больше похожие на скальную живопись, на стенах. Жёлтая палатка в углу неподалёку от кровати. А ещё целый короб, с выпирающими из-под крышки мягкими лапами и хвостами. Всё это ещё вчера было обычной детской. Но сейчас.
Разбросанные по полу ошмётки тела, разорванная до неузнаваемости нога, свисающая с комода, а голова с выкурочеными глазами стояла под лампой на рабочем столе. Казалось, будто эти зияющие дыры всё ещё что-то видят и следят за каждым, кто входит в комнату. Но страшнее всего было само туловище, с разорванным платьицем и выпирающими внутренностями, что свисали с кровати.
Стас прошёл в комнату, вытащил из кармана блок сигарет и закурил одну прямо там. Потом склонился над куском тела, что лежал посреди комнаты и прошептал:
- За все годы на этой паршивой работёнке, впервые вижу такое. - Он затянулся так, что щёки провалились, а потом выпустил в воздух столб дыма и стряхнул пепел на пол. - Не вериться, что человек, может быть способен на такое...
Дима снова ничего не ответил. Он прошёл в угол комнаты к палатке, у входа в которую валялся вырванный глаз. Букшин расстегнул молнию и заглянул в этот миниатюрный жёлтый домик. Внутри был только насест из красных подушек, цветные карандаши и пара изрисованных листов. Он мельком посмотрел на них и отдал Стасу, а сам пошёл дальше, к столу на котором его уже поджидала обезображенная голова.
А Стас плюхнулся на детский стульчик у кроватки и принялся перебирать рисунки. В основном это была всё та же наскальная живопись. Уродливые животные, с неправильными пропорциями тела, кривыми ногами, и хвостом клином, выбивающим из задницы. Но среди этих уродцев, порой попадались те стандартные детские рисунки с семьёй, у квадратного дома с квадратным окном и треугольной крышей. А возле домика, низенькая девчушка, в красной юбке-треугольнике, держит за руку женщину в платье в горошек и полноватого мужчину с загорелым, почти чёрным лицом. А дальше всё те же рисунки кошек и собачек, в которых угадывался местный Бобик и должно быть все бездомные коты в округе.
Стас несколько раз пролистал рисунки, потом свернул картинку с семьёй в несколько раз и сунул в задний карман джинс. От сигареты у него в руках остался только бычок, который он затушил о металлическую трубку на стуле. Когда он подошёл к Диме, тот ещё изучал под светом от настольной лампы, оторванную голову.
Носов навис над ним, вздохнул и сказал:
- Я больше так не могу Дим. Это моё последнее дело, найду этого ублюдка и ухожу.
- Ой, хорош. - Фыркнул Букшин. - Это плюшевый медведь.
Стас захрипел, потом звонко гоготнул и расхохотался. Смеялся он как тюлень и сдержать себя не мог, поэтому со стороны казалось, что он задыхается.
Да и насчёт медведя. В комнате, правда, произошло, зверское убийство плюшевого мишки. Весь синтепон с ошмётками рыжей шерсти, сейчас стелился по комнате. А под лампой, стояла обезображенная голова, с вырванными стеклянными глазами, один из которых, как мы помним, уместился у входа в палатку.
Над ним сейчас склонился Стас, который сквозь смех давил из себя слова:
- По отмиранию ткани можно предположить, что убили его примерно в полночь. - Он втянул воздух через сжатые зубы и процедил. - Но точнее скажу только в лаборатории.
- Пошли. - Буркнул Дима. - Узнаем поточнее.
Они вернулись в кухню, где Осипова всё ещё копалась в шкафах, правда, когда увидела сыщиков, тут же расставила всё по местам и прошла к мужу за стол.
- Вы что-нибудь нашли?
- Кроме растерзанной плюшевой игрушки? - Спросил Дима.
- Да, кроме раскуроченного медведя. - Вставил Михаил.
- Нет. Ничего. - Ответил Букшин. - Может, вы теперь расскажите, что здесь произошло?
- Вчера у нас были гости.
- Вот, это уже интересно. - Вставил Дима.
Он вытащил из кармана блокнот и присел напротив четы.
Стас в это время прошёл к кухонному столу из серого камня, с четырьмя встроенными электрическими конфорками, духовым шкафом, отполированным до блеска, электровафельницей, блендером, миксером, грильницей, пароваркой, кофеваркой и ещё бог весть чем. В ящиках прятались все эти кастрюли и сковородки с красными кружками по центру, которые, если верить рекламе, жарят и варят в разы лучше, чем сковородки и кастрюли без этих самых кружков.
- Да. - Сказала Марина и, выпятив грудь вперёд, заговорила. - Гости пришли в половине восьмого.
- Пришли все разом или может кто-то был раньше, а кто-то позже?
- Вместе. - Сказала Марина.
- Вместе они зашли к нам. - Вставил муж. - Но, уверен, Катерина и Лёня приехали раньше и ждали Сёму с Ингой. Мы договаривались на семь, но Сёма позвонил и сказал, что задержится.
- Давайте поясним, Катя...
- Это моя сестра. - Сказала Осипова.
- Ага-ага, - пробубнил Дима, чиркая что-то в блокноте, - значит Семён - ваш деловой партнёр, бывший. Так почему вы думаете, что они ждали их у дома?
- Катя терпеть не может мою жену. Она бы ни за что не осталась с ней наедине.
- Это не правда. - Улыбнувшись, сказала Марина. - С ней, конечно, тяжело общаться, она слегка глуповата, но мы любим друг друга.
Стас в это время продолжал экскурсию по кухне. Он заглянул в холодильник. Продукты там стояли в три ряда. Ветчина подпирала репчатый лук, сверху на них наваливался майонез, а накрывало всю эту композицию петрушка, выпирающая из полиэтиленового пакета. И это только край нижней полки. Но товарное соседство Носова волновало в последнюю очередь, он прошерстил всё до самого верха, где остановился на лазанье.
Носов умыкнул с громадной тарелки кусок итальянской запеканки и сунул его в рот. Правда, тут же прижал ладонь к губам и заметался из стороны в сторону, в поисках мусорки. Он подбежал к раковине, но вот открыть ящик под ней оказалось непросто. Все дверцы на кухне были без ручек, и работали на магнитах. Стоило просто нажать на дверь, и она сама по себе открывалась. Правда, чтобы это сделать, надо было ещё знать, куда тыкать. В общем, с третьего раза Носов всё же справился с ящиком и выплюнул лазанью, а потом ещё долго вытирал рот салфетками. Благо видел всё это только Букшин, который сидел лицом к нему.
- Простите, вы часто готовите? - Бросил Стас, когда на несколько раз прополоскал рот.
- Каждый день. У меня свой кулинарный канал.
- Да-а?
- Да, правда, я больше люблю десерты, но когда сладости надоедают, берусь за всё подряд. Вот вчера, например, с девочками готовили лазанью. Точнее с ними мы её просто разогревали. Я всё сделала заранее, чтобы попусту не возиться.
- И чтобы они ничего не испортили. - Добавил Дима.
- Ну, это ведь мой дом. - Улыбнулась Осипова.
- Верно. А мужчины, я так понимаю...
- Мы сели в кабинете, поговорить о делах.
- Вы ведь бывшие партнёры.
- И что с того? Мы ведь можем советоваться друг с другом. Семён знает много полезного. А Лёня его сын, у них что-то вроде семейного бизнеса. Правда, сложно вести дела, когда твой сын идиот. Знаете, порой радуюсь, что у меня дочь, хотя бы нет ложной надежды.
- Так и запишем. - Пробубнил Дима. - Катерина - глуповата, Леонид - идиот. Будут ещё комментарии?
Супруги переглянулись.
- Инга не плохая женщина. - Сказала Марина.
- А готовит она хорошо? - Спросил Стас.
- Отвратительно. - Выпалила та. - Но иногда с ней интересно поболтать. И было бы ещё интереснее, не сиди она всё время на шеи у мужа.
- А Семён?
- Человек он паршивый, - сказал Михаил, - но полезный и не глупый это уж точно.
- Это комплемент?
Осипов на секунду задумался.
- Скорее да, чем нет.
- Отлично. Вернёмся к нашим медведям. Вы приготовили ужин, вы поговорил о делах...
- Да, потом мы все сели за стол. - Начала Марина.
- Во сколько это было?
- Должно быть девять, может чуть позже.
- Ваша дочь была в комнате или с вами?
- С нами.
- Получается за столом сидели все?
- Да. Но не долго. - Вставил муж. - Через полчаса и два бокала вина, Лёня заговорил о политике, о тоталитаризме в семье, об отце и о нас, и пока он не перешёл к теориям заговора, мы решили его усыпить.
- Мы с Катей отвели его к нам в спальню и уложили спать. - Сказала Марина. - Потом посидели ещё немного и пошли во двор к мангалу, чтобы пожарить мясо.
- А за это время кто-нибудь отходил?
- Семён уходил говорить по телефону. - Сказал Осипов.
- И Инга несколько раз вставала в туалет. Да и Катя ходила посмотреть как у Лёни дела.
Дима снова записал всё в блокнот.
- Значит потом, около десяти тридцати, вы вышли на улицу. А Лёня остался в доме один?
- Нет, Даша, была у себя. - Ответила Марина. - Но когда мы вернулись через час, она сидела на кухне. Сказала, что в комнате стало холодно.
- А когда вы в последний раз были в её комнате?
- Ещё утром, а потом уже когда гости разъехались.
- И это?
- Около двух ночи.
- И ваша дочь всё это время была с вами?
- Да, когда мы пришли с улицы, то все вместе пошли в зал. Она там и уснула почти сразу.
- Даже десерта не дождалась? - Спросил Стас, который всё это время следил за ними из-за каменного стола.
- У неё диабет. - Ответила Осипова.
Дима на секунду замер над блокнотом и краем глаза посмотрел на ухмыляющееся лицо Стаса.
- За это время кто-нибудь отходил? - Продолжил Букшин.
- Инга пару раз ходила в туалет. - Сказала Марина.
- А Семён уходил говорить по телефону. - Сказал Осипов.
- А Катя?
- Нет. Даша уснула у неё на коленях, так что она даже не вставала.
- А Лёня? Он всё это время проспал в комнате по соседству с детской? - Спросил Дима.
- Да.
- Получается если зал в правой части дома, а детская в левой, то по сути, что Инга, что Семён, вполне могли пройти туда, и вспороть медведя, за те две-три минуты, что их не было.
- Вполне. - Ответили супруги хором.
- И у вас есть варианты, кто это мог быть?
- Призрак. - Послышался тихий голосок из коридора.
Почёсывая правую лодыжку, разноцветным носком, в проходе стояло маленькое существо, с растрепанными косичками, что как рожки свисали с головы. Вместо платьица как на рисунке, на ней сейчас была белая футболка с львёнком и серые шортики до колен.
- Не слушайте её. - Вставил Осипов. - Это кто-то из них. Найдите его и приведите ко мне.
- Призрак. - Буркнул Стас и ухмыльнулся ещё шире. - А в комнате у Даши, правда, было холодно вчера?
- Как обычно. - Ответила Марина.
- Хм-м, а простите - это ваш дом?
- В каком смысле?
- Вы его построили?
- О нет, мы купили его лет десять назад. - Бросила Осипова. - Дом тогда погорел и его за бесценок продавали.
- Сгорел. - Прошептал Стас и улыбнулся ещё сильнее. - А бывшие жильцы?
- Эм-м, - Марина скосилась на Дашу и сказала, - они погибли.
Жёлтые зубы у Носова вылезли из-за губ, и он с таким оскалом, прошёл к девочке, где вытащил из кармана сигарету, но не успел вставить её в рот, как Осипов выпалил:
- Здесь не курят.
Стас вскинул руки и тут же утрамбовал сигарету в кулак. Вот только та почему-то никуда не исчезла, а из ладони Стаса на пол посыпался табак. Девочка захохотала, а Стас извинился перед супругами, уселся и стал собирать траву пальцами.
- И ты видела этого призрака? - Шепнул он девочке.
- Нет, это же призрак. - Усмехнулась Даша.
- Логично. А когда ты последний раз видела медведя живым?
- Когда уходила из комнаты.
- В одиннадцать?
Девочка кивнула так, что чуть не ударилась подбородком о грудь.
- И ты думаешь, что это призрак?
- Да.
- Почему?
- Больше некому.
- Верно. - Хихикнул Стас.
Он снова затолкал траву в кулак, только теперь в правый, потом поднёс его к губам и дунул. Табачная пыль вмиг разлетелась по полу.
- Я уберу. - Сказала Марина, нависая над Стасом.
- Вы так любезны. - Ответил он и вернулся к столу, где Михаил с Димой уже жали друг другу руки.
- Делайте что угодно - главное найдите того, кто это сделал. - Сказал Михаил, и когда сыщики уже выходили за порог, вместо "До свидания", добавил. - И запомните, я плачу вам не за время, а за результат.
Они снова прошли мимо разъярённого пса, вбежали по бетонным ступенькам на холм и уселись на капоте девятки.
- Есть сигарета? - Спросил Дима.
Стас кивнул и протянул пачку "Бонда". Букшин скорчил гримасу, долго всматривался, а потом вытащил сигарету, как ему показалось самую тонкую.
- Всё слышал?
- Почти. Только конец пропустил, болтал с дочкой о призраках. Но про тупую сестру, паршивого дружка и его сына имбицила слышал.
- Ну, значит, пропустил ты не много. - Сказал Дима. - После десерта, они посидели ещё немного, потом Катя с Мариной утащили Лёню в такси, все остальные тоже вышли с ними. Получается, дома никого не было, и быть не могло. Осипов говорит, что все камеры просмотрел на два раза, за вечер никто посторонний не входил и не выходил.
- Значит, последней Мишутку живым видела Даша.
- Да, и было это около одиннадцати. Семён вполне мог выпотрошить медведя, когда отходил поговорить.
- Да, или призрак. - Вставил Стас.
- Или его жена, - продолжал Букшин, - когда в туалет уходила.
- Верно. Или всё же призрак.
- А у Лёни на это вообще весь вечер был.
- Или при-зрак. - Выдавил Стас.
Букшин хлопнул себя ладонью по лбу.
- Ну, почему, когда появляется хоть один намёк на какую-то мистическую херотень, ты сразу переключаешься на неё?
- Ты законченный материалист, тебе не понять.
- Во-первых, не обзывайся. Во-вторых, единственное, что связывает наше дело с призраком - слова пятилетнего ребёнка. Поэтому возвращайся, пожалуйста, из зазеркалья. - Букшин вздохнул, докурил сигарету и отбросил тлеющий бычок на дорогу. - Думаю, начнём с молодых. Даже если это не Лёня - он мог что-то видеть.
- Да, к примеру, свою мать или отца, которые заходили в детскую. Думаешь, он нам об этом расскажет?
Дима рассмеялся.
- У девочки диабет, а мать на своём кулинарном канале по тортикам отвисает. Михаил и слушать дочь не хочет. А вдобавок оба наперебой заявляют, что их родные и приятели - идиоты. Думаю, если Лёня кого-то и видел, нам даже спрашивать не придётся.
2
- Значит, вы расследуете дело, об убийстве медведя?
- Об убийстве с особой жестокостью. - Поправил Стас.
Лёня на секунду замер, а потом, оскалив зубы, выдавил из себя смешки. Изо рта на ковёр полетели капли бурбона. Когда он успокоился, то налил в бокал ещё янтарной жижи и залпом выпил.
Лёня Зорин уселся у панорамных окон в углу комнаты. Гладкая загорелая грудь проглядывалась через расстёгнутую рубашку. А лицо такое же загорелое, сейчас кривилось от огненной воды. Через секунду черты его разгладились, морщины на лбу и под носом пропали, кожа на щеках натянулась и только рот, всё так же гнулся, как развёрнутый угол.
На широком диване, с пуховыми перинами, шестью выложенными подушками и деревянными стойками, что устремлялись в небо, сидела Катя. Её чёрные брови, почти налезали на глаза, а складка между ними покраснела. Пухлые сочные губы побелели, от напряжения, а по матовой коже расползались розовые пятна.
- И они думают, что это мы? - Спросила она.
- Они подозревают всех. - Сказал Дима.
- От этого не легче.
- Ой, да брось. - Усмехнулся Лёня. Он ещё больше развалился в белом пушистом кресле, казалось, что скоро мех поглотит его полностью, и они с креслом станут одним целым. - Конечно, они думают на нас. Точнее на меня. Они давно уже ищут повод, не приглашать нас на свои посиделки. - Он снова выплюнул смешок через плотно сжатые зубы, утёр рот запястьем и посмотрел на Диму. - Может, вы скажите, что я это сделал? Нет, ну, правда. Добавьте там ещё, от себя, что хотите. Мол, я неуровновещаный, буйный, опасный. Только как-нибудь наверняка, чтобы они нас больше не звали. А я вам заплачу.
- Не беси меня. - Бросила Катя, через плечо.
- Ой, господи, да ты ж, сама их ненавидишь.
- Марина так-то моя сестра, и я её не ненавижу, она меня просто бесит. Это разные вещи. К тому же там ещё моя племянница, не забывай.
- Пф-ф. - Фыркнул Лёня.
- Так это вы убили Потап Потапыча? - Спросил Стас.
- Вы это серьёзно?
- Более чем. - Вставил Букшин.
Лёня видно вновь хотел рассмеяться, но что-то кольнуло его в живот и вместо смешков, получилось шипение.
- Они высокомерные, эгоистичные, тупые, заносчивые и завистливые людишки, но какое мне до них дело? К тому же потрошить игрушку ребёнка? Если бы я хотел их позлить, то сделал бы тоже, что и в прошлый раз.
- Что было в прошлый раз? - Спросил Дима.
- О-о, лучше не спрашивайте. - Вставила Катя и подняла ладошки кверху.
- Выражаясь животными терминами - пометил их ковёр. Но не специально. Хотя с другой стороны, это не значит, что я этого не хотел.
- Ты идиот. - Выпалила Катя.
Лёня на это ничего не ответил, только скорчил гримасу и поднёс к губам бокал с бурбоном, но тут же скривился ещё больше и отставил его на столик.
- Может вы что-то видели, пока были в спальне? - Спросил Дима.
- Да, парочку классных снов. Рассказать?
- Не стоит, а то не сбудется. - Бросил он и повернулся к Кате. - Какие у вас отношения с сестрой?
- Порой, когда мы долго не видимся, кажется что отличные, но стоит встретиться... - Она усмехнулась и перевела взгляд с Димы на Стаса. - Не подумайте, она не плохая. Но Марина - она старшая сестра и думает, что во всём и всегда права. Особенно если это касается моей жизни.
- А она хорошо готовит? - Спросил Стас.
- Ужасно. Может это и выглядит красиво, но если бы камера передавала вкус, то подписчиков у неё было в разы меньше, уж поверьте.
- А вам как? - Спросил Стас у Лёни.
Тот только промычал что-то и опустил вниз большой палец.
- А у вас есть версии, кто мог это сделать? - Спросил Дима.
Лёня вскинул руку.
- Да, Леонид.
- Ну, вряд ли мой отец потрошитель, мать уж тем более такой хероборой заниматься бы не стала. А вот их чокнутая семейка вполне. Ставлю на Марину.
- Но они сами нас наняли.
- В этом то и прикол. Наняли вас, чтобы вы ходили тут с кислыми рожами и зыркали на нас, как на каких-нибудь двинутых ублюдков, что плюшевым игрушкам головы сворачивают.
- Катерина, простите, - сказал Дима, и занёс ручку над блокнотом, - вы не могли бы припомнить, Марина или Михаил отходил куда-нибудь, когда вы сидели в зале за десертом.
- Да, Михаил ходил проверить мангал, сказал, не помнит, до конца его затушил или нет. Но он вернулся через пару минут.
Дима посмотрел на Стаса, но тот в это время уселся на стул у кровати и разглядывал какой-то помятый листок.
- А Марина, - спросил Букшин, - она куда-нибудь отходила?
Катерина отвела взгляд и надолго замолчала, а потом вдруг вскинула подбородок и выпалила:
- Точно. У Семёна Андреевича зазвонил телефон, он ушёл, а через пару минут и Маря отошла, долить чаю, но они тоже почти сразу вернулись.
Она через плечо посмотрела на Лёню, а тот только с силой сжал глаза, будто показывая, что всё ещё слышит их. Но уже через пару секунду подбородок его упал на грудь и вскоре, послышалось сопение.
- Спасибо.- Сказал Дима. - Не будем вам мешать.
А Стас, прежде чем уйти, подсел к Кате на диван и протянул ей помятый рисунок, что вчера стащил у Даши.
- О-о, Дашина картина. Как мило. - Улыбнулась она и поднесла её ближе к лицу. - Знаете, даже удивительно, как у таких плохих родителей, может быть такая хорошая дочь.
Дима кивнул на выход, а Стас закивал в ответ и, обернувшись к Кате, выпалил:
- Вам не кажется, что есть что-то странное в этом рисунке?
Катя нахмурилась и вгляделась в квадратный домик с треугольной крышей, в солнце, сияющее из угла листа, в деревянный забор и в трёх счастливых людей у этого забора.
- Нет. Разве что улыбки смущают. Думаю, они уже разучились так улыбаться.
Она отвела глаза и вернула рисунок Стасу, а сама пошла к Лёне, который уже пускал слюну на рубашку.
- И что ты с ним носишься? - Бросил Букшин, когда они уже вылетели из подъезда дома номер шесть по Угольной улице.
- Что-то с ним не так. - Сказал Стас и сунул рисунок Диме под нос. - Тебе не кажется?
- Не кажется. - Отмахнулся тот и подошёл к девятке. - Откроешь?
- Я и не закрывал.
Дима фыркнул, открыл пассажирскую дверь, которая, как и водительская держалась на добром слове. Там тут же опустил окно и задымил. Стас тоже не отставал и выпускал едкий дым в форточку.
- Как иронично, что гипс мне сняли именно в тот день, когда сломалась твоя машина. - Усмехнулся Носов.
- Нет. Удивительно то, что это корыто вообще едет. - Буркнул Дима. - Что думаешь о деле?
- Ну, пока, всё так же указывает на призрака.
- Ну, конечно. К трём старым подозреваемым добавились ещё двое, а наша главная версия - это приведение.
- Ни у кого из людей не было мотива это делать. Мажорик правильно сказал, если бы хотели насолить этим двум (не помню как их), то сделали бы что-нибудь Им. Причём здесь девочка?
- У призрака-то на неё уж точно зуб.
- Постараюсь это выяснить. - Сказал Носов.
Он выкинул бычок и закрыл окно. Причём закрыть стекло до конца так и не смог, оно видимо сломалось и сколько бы он ручку не крутил, всё равно оставалась щель в палец.
- Только не говори, что будешь всерьёз копать в эту сторону.
- Димитрий, мы ещё очень многого не знаем о нашем мире, а о другом тем более. И отрицать существование, - он развёл руками, подбирая нужное слово, - эм-м, сущностей, не рационально. Поэтому предлагаю разделиться и поехать по домам, работать над версиями. К тому же уже вечер, а кот сам себя не накормит, знаешь ли. И твоя Мася думаю, тебя заждалась.
- Сколько раз я просил, не называть так мою девушку?
- А ей нравиться.
- Это не правда.
- Она сама мне сказала.
- Соврала.
- И как она хочет, чтобы её называли?
- Полина. - Сказал Букшин и втянул воздух так, что щёки впали, а скулы выперли наружу.