Аннотация: Большое количество талантливых людей, активных в жизни и работе не успевают себя реализовать
Э Д У А Р Д
Очень интересный человек, Эдуард Грановский. Студент - заочник одновременно трех государственных институтов. Да тогда и не было не государственных. Он не чужд ничего земного, ничего, что могло принести удовольствие, или, на худой конец, приключение. Чем бы оно ни кончилось. Приключения и сомнительные мероприятия, граничащие с аферой, были его слабостью, для участия в любом приключении. Ради приключения он готов был бросить любое дело, которым занимался в каждый данный момент. Кроме института механизации и электрификации сельского хозяйства он осваивал программу Донецкого горного института по специальности геологоразведка и грыз юридическую науку в каком то из Московских вузов. И каждый из институтов он заканчивал в угоду родным и близким, а сам мечтал о карьере спортивного обозревателя на радио. У него были талантливые репортажи с международных соревнований, он числился корреспондентом Московского радио, прекрасно рисовал пером и кистью, но постоянного места работы у него не наблюдалось, поскольку, как минимум, четыре месяца в году он проводил на сессиях в учебных заведениях, благо, ему удавалось лавировать во времени. В Кишинев он приезжал к началу сессии и задерживался, обычно, на неопределенное время. Его дядя в сороковые годы был министром КГБ республики, потом - министром сельского хозяйства, в пятидесятые вышел на пенсию, и по его настоянию Эдик поступил в сельхозинститут, он не мог многоуважаемому брату матери отказать, когда тот почти насильно обеспечивал его будущее, хот Эдик в этой помощи не очень нуждался. Угождал матери и дяде. Родня даже не знала и не интересовалась его делами и учебой в других вузах. Отставной министр требовал окончания именно этого института и гарантировал высокую должность в коридорах сельскохозяйственной власти, поскольку, когда в КГБ разобрались в его полнейшей неграмотности и некомпетентности, он возглавлял сельское хозяйство. В СССР была тенденция направлять в сельское хозяйство самых бездарных руководителей. Дядя был по советским временам, " номенклатурный работник", это когда человек, однажды включенный в состав номенклатуры - всегда обеспечен должностью, не зависимо от уровня квалификации и знаний. Каким бы он ни был бездарным. Нечто вроде средневековой католической "синекуры". А Эдуарду все давалось легко. Предметы первых двух курсов в горном и сельхозе совпадали, и несложно было взятием справки засчитывать марксизм или историю партии, да и математические науки, то там, то здесь. И проходило, а Эдику легче было крутиться. И жил он активной жизнью светского льва, благо, материально помогали и родители, и родственники. И сам подрабатывал то репортажами, то оформительской работой.
Его в Кишинев влекла не только учеба. Здесь жил и предмет его воздыханий и мечтаний, и он подбирался к "предмету" с настороженностью борзой, боясь спугнуть или навредить. Это была далекая родственница дяди со стороны жены, как он говорил - гений чистой красоты, но за мужем за знаменитым в молдавских спортивных кругах футболистом, благо, муж постоянно находился на играх или тренировочных сборах, что давало Эдику возможность исподволь готовить любовно - наступательную атаку, и она, атака, была к определенному времени подготовлена.
У Надежды болел ребенок, она находилась на больничном листе по уходу за ребенком, более никого дома не было. И это создало предпосылки Эдику не только присутствовать на первом часе установочных лекций и мчаться домой, навстречу своим мечтам, которые его никак не обманули. А на следующий день он просто вышел из дома, якобы в институт, и вернулся через полчаса. Уже в Надюшкину квартиру, и любовь вспыхнула с новой силой, а муж, пусть тренируется, а Эдик и Надя любят друг друга весь божий день, с перерывами для ухода за нездоровым ребенком, который, впрочем, тихо играл у себя в вольере, и был обеспечен игрушками в достатке. Мальчик был спокойный. Надо было лишь время от времени заглядывать к нему, сухой ли, да покормить во время. Любовница отдавалась со страстью, будто годами не имела мужчины и не прикасалась к мужскому телу. А мужчина, надо быть справедливым, был на высоте, дорвавшись до предмета своих неоднократных ночных грез. Они могли весь день не прекращать любовных игр, и это говорило не только об их физических возможностях, но и об уникальном влечении. Так молодожены могут не останавливаться в любовных играх, так они , уже взрослые опытные люди не могли насытиться друг другом Он был женат и разведен, она третий год за мужем, но все было , как впервые.
Ребенок подозрительно быстро выздоравливал, и надо было зарывать больничный лист и выходить на работу, а не хотелось. Мальчик уже был большой, почти двух лет, бодро передвигался по комнатам, говорил отдельные слова и фразы. Во всяком случае, мог высказать желаемое.
А мама в это время познавала чувственные радости от близости с Эдиком. Эдик был неутомим, и оба они фантазировали в своей любви, не повторяясь, но и не прерываясь. Позы менялись без нарушения внедренности органа размножения, напряженность момента была не моментом, а вечностью, и хотелось, чтобы мгновение остановилось, и было таким прекрасным всегда. Так длилось и день, и два, и три, и еще...
Эдик сидел на диване, Надежда находилась на его коленях, руки любовника были на ее чувствительных грудях. А ее руки летали, то к его ягодицам, то пытались захватить как можно больше сзади себя его тела, и, не получив в руки его плоти, она вращением на члене, повернулась к нему лицом, определив свои ноги ему на плечи, и так они находились в состоянии блаженства, уже почти не шевелясь. Надежда обхватила Эдичку за шею, но постоянно поглаживала любимого то одной, то другой рукой, стараясь оставить у него как можно больше впечатления от ласки и отданности. И было уже не понятно, что - же сильнее, или счастье обладать, или величайшая радость принадлежать.
Так, или приблизительно так происходило ежедневно, матери приходилось ухитряться продлевать больничный лист дважды по трое суток. Ребенок был уже совершенно здоров.
В самый неподходящий момент, когда мама со своим партнером была в состоянии близости, к ним подошел сынок и попросил : " Хочу какава", и прерываться не было никакой возможности, и отказать ребенку нельзя. И встал новый Геракл с мамашей на причинном месте, развернул ее к себе лицом, обняв за талию, чтобы не мешали ноги, их водрузили на плечи любовника, и так они двинулись на кухню, вернее , двинулся он, неся впереди себя сложенную вдвое любимую, и не прерывая функцию любовной страсти, дошли до кухни, здесь надежда склонилась над плитой, а Эдик продолжал орудовать сзади, хорошо, мальчишка остался в комнате, дожидаясь своего какао. Факт довольно циничный, Но характеризует доминанту любви. Говорят, что в момент икрометания лягушки, ее обхватывает самец передними лапками, для совмещения икрометания с оплодотворением икры молоками, и в это время им можно отрезать задние лапки, но они не прекратят своего святого действа. У человека тоже бывает, что страсть превыше всего. Наступило время, когда им надо было искать возможности встреч вне дома, это по многим причинам могло избавить от неприятностей и домыслов остальных родственников. Хорошо, у надежды рабочий день заканчивался в четыре часа дня, а все собирались дома к семи, и даже к восьми. Вот только Игоречка надо было забирать из яселек не позже шести вечера. Но с этим можно было устроиться, они знали, что в состоянии влюбленной ежедневной эйфории они не смогут пребывать вечно. Ведь и его сессия уже закончилась, и ее семейная жизнь не может быть остановлена, хотя в летнее время тренировки у Валентина были длительными и ежедневными, много приходилось выезжать на игры с другими командами. Это пока их выручало. Все физические силы муж оставлял на футбольном поле.
Однажды они возвращались домой поздно, были в гостях у подруги, которая жила одна, но была в юношеские годы влюблена в Валентина, и они хотели, но не рискнули с ней говорить о любезности и предоставлении им своего жилья для любовных свиданий. Это могло кончиться доносом, они только ее посетили, выпили по бокалу шампанского, и ушли домой, хотя уже было около полуночи. Остановились на межэтажной лестничной площадке , не прекращая целоваться, устремились к еще большей близости, прямо здесь, в темноте лестницы, и начав страстно этот акт, услышали с верхнего этажа голос мужа: " Где ты там заселась?". Валька был иудей, и его русский язык очень желал быть лучшим. И здесь пришлось быстро, испуганно и нагло говорить всякую чушь, чтобы не появилось подозрение в супружеской неверности. Вроде, с соседкой заболталась. А Эдик, тихонько перешел в другой подъезд, этого - же дома, где проживал во время своих учебных сессий у дяди.
Пришли для Валентина смутные времена, когда он был уличен в супружеской неверности, и это произошло по доносу одной из доброжелательниц, которая точно указала время и место его предстоящей любовной встречи с буфетчицей оперного театра, в подкинутом письме на имя Нади. И, для того, чтобы ему не повадно было жену подозревать и преследовать, Надежда пришла точно к назначенному сроку и убедилась в супружеской неверности своего футболиста. И, показному горю ее не было конца, и муж тысячекратно перед ней извинялся, а она призывала в свои союзники родственников, в том числе и Эдика, который, ее защищая, стал одновременно и советником в поведении Валентина. Карта ангела семейного мира была разыграна, а Эдуард стал другом и поверенным в делах мужа своей любовницы, и это принесло всем приличные выгоды. А в разговорах между Надеждой и Эдиком, конечно, они благословляли Валентина на связь с буфетчицей, и пусть это продлится сколь возможно долго, а Эдичка задержится в Кишиневе на неопределенный срок. Родным он написал бодрое письмо, якобы хочет получить максимальные возможности написать работы за следующий курс, не уезжая из Кишинева, и получил горячую поддержку, с приложением денежного перевода для безбедного существования. Средства ему нужны были только для развлечений, ведь кормился он и жил в дядиной семье, а дяде, как бывшему министру Двух министерств, неограниченно поставлялась продукция спецсовхоза, созданного для удовлетворения потребностей верхушки ЦК ВКП(б) и министров Молдавской республики. Все поставлялось по себестоимости. Этот совхоз был организован лично усилиями дяди в бытность его министром сельского хозяйства, и его с благодарностью вспоминали и в ЦК и в совхозе, который процветал, поскольку снабжался и техникой, и семенами, и удобрениями, и кормами для животных вне всяких лимитов. Планы всегда выполнялись, жестких норм поставок у совхоза не было. Так было при "справедливой Советской власти".
Два месяца интенсивной любовной связи не могли остаться без последствий, и, несмотря на то, что Надя была за мужем, ей очень не хотелось, при маленьком сыне, при намечающихся успехах в карьерном плане, рожать еще одного ребенка, а к этому уже были серьезные предпосылки. После осторожных консультаций со знающими этот предмет подругами решено было самостоятельно сделать укол синестрола, в чем ей любезно помогал соучастник этой беременности. Но укол ни к чему не привел, только чувствовались резкие сокращения матки, но уж больно зародыш хотел жить, и держался за свое место, как за жизнь. Здоровые были люди. В те времена официально аборты в стране были запрещены, и это производство было налажено в домашних условиях наиболее смелыми медицинскими работниками от гинекологии. И нашли они такого, знаменитость по тем временам, доктор Бергинер, который имел дома, на улице Ленина, частную подпольную практику, и это была основная статья его доходов, да еще, он сам любил женщин и старался им помочь. И помогал, за хорошие деньги. Ходили сплетни, что он для своих прихотей использовал понравившихся ему клиенток. Многие мужья для избежания его поползновений на близость с женой требовали разрешения на присутствие при операции, или хотя - бы в его доме, это стоило дополнительных затрат, но это было удобно и самому доктору, поскольку прооперированную муж забирал немедленно.
Эдик не уехал к себе на Донбасс сразу после этого происшествия, а постарался морально облегчить переживания и физические страдания любимой, правда, решили в своей страстной тяге друг к другу сделать перерыв до следующего приезда. Начался март месяц. Валентин находился в Сочи, на всесоюзных сборах футболистов, и не было перспектив к его скорейшему возвращению домой, и это дало возможность спокойно залечивать последствия радостей любви. На этом эпизоде они, любовники, решили, что любить надо продолжать, и как можно больше и изощреннее, но за все надо платить.
День женщин, 8-го марта решили отмечать в тесной компании друзей, в одном из центральных ресторанов города, при гостинице, рядом с оперным театром. Компания сложилась, столик заказан. Собрались все без опоздания в восемнадцать часов, как договорились. Эдик, ял всего общества, был двоюродным братом надежды, все знали о нем, как о компанейском, готовом на любые похождения парне. За столом были сослуживцы, близкие подруги и друзья со школьных лет. Виолета Боркина, конструктор с завода "Электроприбор", талантливая спортсменка, мастер спорта по художественной гимнастике, Валентина Ростовцева, пианистка, Лидочка Сгурская, балерина. Все когда то учились в одной школе, вместе выпускались, вместе мечтали о будущем, постоянно поддерживали между собой теплые дружеские отношения. Дружба между ними была проверена временем, выдержала ряд испытаний и давала право быть откровенными друг с другом, до определенной степени, конечно. Правда, Лидочка была не из этого поколения, ей едва минуло девятнадцать лет , но она уже два года работала в оперном театре, на ведущих ролях, несмотря на отсутствие протекции. Этот феномен был достигнут только благодаря способностям и огромной выдержке, сопровождаемым трудолюбием. К компании присоединилась более года тому, и вписывалась в нее как самый равноправный член коллектива, постоянно дружила с Валентиной, которая подрабатывала на репетициях в театре концертмейстером. Мама ее жила в Тирасполе, семья не очень высокого достатка. Надо было еще довести до института братика - шестиклассника. Лидочка помогала всячески.
Мужскую половину общества составляли не менее колоритные лица - Эдуард, Юра, конструктор машин, Валера Сыроежкин, доморощенный молдавский композитор, крупногабаритный, еврейских кровей механик строительного управления Фима, будущий муж Виолеты , пока еще не решающийся заявить об этом, неизвестный боксер, в наилегчайшем весе отрекомендованный, как друг брата Виолеты, очень заинтересованный маленькой балериной, но, в силу своего невысокого интеллекта, не имеющий успеха. Иногда прямо в глаза ему шутили, что это на ринге ему мозги повышибли. Все были так, или иначе знакомы между собой.
Стол был сервирован под белое шампанское "Совиньон", с которого началось застолье, но к горячим блюдам подали водку с перцем и коньяк, красное вино, сухое и крепленое. Некоторые, правда, потребовали водку без перца, Валентина, ссылаясь на гастрит, а Фима ничего кроме водки не пил. Все остальные пили все, что стояло на столе, не заботясь, как в России, будто смешивать напитки нельзя во избежание опьянения. Но это все ерунда, просто, не надо пить лишнего. Но в нашем случае пили все много и с удовольствием. Постоянно жили в Молдавии и умели регулировать свой организм. Закуски были существенные и хорошо компенсировали интенсивные возлияния.
Разговоры за столом велись самые нейтральные: о скандале в ансамбле "Флуераш", о гастролях украинских Тимошенко и Березина в помещении оперного театра, о поражении Молдавских борцов в соревнованиях на кубок Союза.
А тосты звучали постоянно.
Наиболее витиеват был в своих выступлениях Валера Сыроежкин, Который, будучи преподавателем, очень многословно выражал простейшие истины, его тосты сводились к тому, что, мол, первична дружба, и столь же первична музыка и служение высокому искусству, он утомлял всех своими словесами. Его присутствие сводилось, как потом стало известно всем, к тому, чтобы Валя, бывшая его однокурсница согласилась быть любовницей, или, хотя - бы спутницей на официальных вечерах и приемах. Его стать напоминала экстерьер болонки, и это впечатление усиливалось кокетливым бантом, вместо галстука. Самым лаконичным и емким был многократно тост Эдика: " давайте попьем". Этот тост всегда был поддержан.
Толстяк Фима использовал эту встречу, чтобы прилюдно предложить Виолете руку и сердце. За это все шумно пили, но он ответа на свое предложение не получил, и ждал его еще не менее года. Почему то он ждал другой реакции, и настроение у него , не получившего ответного признания, слегка испортилось. Исключительная выдержка и воспитанность присутствующих не давала разгораться размолвкам в скандал. Здесь всегда размолвки между друзьями усилиями общества спускались на тормозах.
Когда закрывался ресторан, Виолета (между собой ее друзья называли Веткой) пригласила всех к себе домой, но не все пошли, от этого отказался ее "жених", не пошел Сыроежкин и еще пару человек. Остальные, в том числе и Эдик с Надеждой пошли с удовольствием, прихватив с собой несколько коньяка, вина и сыров. Ребенок Нади был на всю ночь у ее родителей. Шли пешком, довольно шумной ватагой, в первом часу ночи на центральных улицах города было полно народу, уже чувствовалось приближение весенних теплых дней, и после ресторанной дымной атмосферы особенно хорошо вдыхался чистый весенний и не загазованный воздух. Не верилось, что три дня тому шел обильный снег.
Настроение у всех было приподнятое, но его слегка испортил сильно подвыпивший молдаванин, который сразу и кардинально хотел выяснить национальный вопрос, и почему это по его городу ходят русские, да еще с фетицами (девушками), попытался ухватить за рукав Эдика, и Эдику пришлось опустить его ласково на газон, все пошли дальше, а молдаванин был очевидно, недостаточно пьян и самостоятельно встал, догнал наших друзей, и уже замахнулся кого то ударить, здесь его пришлось опустить на газон не ласково. Вставал он уже значительно дольше и уже не догонял.
Ветка жила почти в центре города, на одной из улиц, спускающихся к улице Ленина, от Садовой, и ее парадная дверь выходила крыльцом прямо на тротуар. Так расположены входы во многие дома Кишинева, архитектура, сложившаяся исторически. Впрочем, так строили и в недалекой Одессе и во многих других южных городах. В конце длинного неширокого коридора была дверь на кухню, слева - в единственную, но большую комнату, а справа - в туалет и ванную. Для одинокого молодого человека вполне удобно и комфортно. Комната была настолько большой, что при желании ее можно было разделить на две шестнадцати или семнадцатиметровых. Центр комнаты занимал многоспальный агрегат, на манер персидского, покрытый толстым ковром - место для собрания большого количества гостей. Письменный стол и множество венских стульев завершали меблировку комнаты, если не считать огромного шкафа для одежды.
Сразу сварили большую кастрюлю кофе, засыпав туда двухсотграммовую пачку покупного молотого. Сахар и молоко каждый добавлял себе по вкусу, пили из граненых стаканов, быстро после прогулки по свежему воздуху отрезвели, заинтересовались проигрывателем и пластинками, а это признак или совершенной трезвости или абсолютной нетрезвости. Хотя, в трезвом и спокойном состоянии и поступки спокойные, а здесь подавай музыку в третьем часу ночи. Была музыка. Последние записи Ванна Клиберна, который совсем недавно, буквально полгода, как завоевал первенство и симпатии на конкурсе Чайковского. У хозяйки был отменный вкус.
А музыка у многих вызывает аппетит, и начались воспоминания о том, что кто то нес из ресторана коньяк. Некоторые захотели настоящей закуски, и в три часа ночи варили мамалыгу из муки, которая, по чистой случайности, нашлась в хозяйских запасах, и мамалыга отлично сочеталась с тертым сыром, сливочным маслом и полстаканом коньяка. Дамы пошли в ванную комнату, смывали с себя следы макияжа и запахи ресторана, а за ними потянулись и мужчины, туалет которых был не менее тщательным. Хозяйка была достаточно гостеприимна, всех обеспечила свежими полотенцами. Все шло к тому, что надо устраиваться на ночлег, уже давно часы пробили пять утра. Надя , не долго думая, улеглась на кушетке в кухне, ее хозяйка дома укрыла пледом.
Неизвестно из какого угла Ветка вытащила два матраца и расположила их на прикроватных ковриках, покрыв простынями. Команду дала безапелляционно - девки ложатся на кровать, а парни - на матрацы у кровати.
Три дамы легли вместе с хозяйкой дома, а двое парней , устроившись на матрацах, сразу захрапели. Ветка выключила свет, хотя уже дневной свет начал проникать в окна. Светать начало через какой то час.
Проснувшись часов в девять утра, Эдуард с удивлением почувствовал, что спит, обнимая женское тело. И это была не Надежда. Ею оказалась Валентина. Вспомнить о том, был ли промеж них секс или только близость сонных тел, не представлялось возможным. Он встал, прошел на кухню, Надя продолжала спать все в той - же позе, как легла, свернувшись калачиком. Поставил на газовую плиту чайник, и стал будить остальной народ. К удивлению, все быстро проснулись и выглядели бодро. Быстро соорудили бутерброды, пили чай, изредка бросали в котел дружеских шуток воспоминания вчерашнего вечера. Эдику все переживалось, что его объятия с Валентиной станут предметом обсуждения и это расстроит Надежду, но или никто ничего не заметил, или у заметившего хватало такта и воспитанности, не говорить об этом.
Когда расходились, Эдуард встретился в коридоре с Валей, и она сказала тихо:
- Через два часа приходи ко мне домой.
Предложение было очень неожиданным и затрагивало множество струн его безгрешной души. Ответить ему не удалось, появились другие персонажи рядом, и он вышел на улицу вместе с Надеждой и другими.
Шли по пустынным улицам города, хотя было уже более десяти часов утра, но южные города в выходные дни спят долго, тротуары заняты только изредка попадающимися посетителями недалекого рынка, да собачниками, прогуливающими своих питомцев. Правда, мода на собак была распространена еще не очень, страна медленно оправлялась от голодных последствий недавней войны. Но изредка пробегала такса или любопытный спаниель. Все до центральной улицы города шли гуляющим шагом, не торопясь, их шаги гулко отражались от стен зданий, потом все разошлись в разные стороны, на прощание бросив друг другу привычное : "на телефоне". Далее любовники шли одни, вдоль главной улицы, на другой ее конец, к Мединституту.
По ряду причин, они должны были расстаться до вечера, Надежде надо было забрать ребенка у стариков, к ней приезжают родственники мужа с Украины, при которых нежелательно Эдуарда присутствие. Разговор вертелся вокруг его ближайшего убытия домой, на Донбасс. Программа института и прелюбодеяния выполнена и перевыполнена. У Нади прозвучало даже слегка неприязненное:
- пора остановиться, не то сломаем жизнь и мне, и тебе, и моему мужу, и моему ребенку, он уже большой, и во - вот расскажет папе о том, что мама вытворяет с дядей.
Ее трезвые слова слегка ранили самолюбие Эдика, но были сущей правдой, и возражать было нечем, хотя сердцем оба чувствовали, что надо. Надо "наступить на горло собственной песне", пока не поздно. Пройдя парк Пушкина, попрощались до вечера. Эдик зашел в парк, посидел на какой то скамье, просыпалась весна, нещадно шумели воробьи, о своем, воробьином. А о чем они шумели, не хотелось вникать. И в голове было слегка шумно от выпитого вчера спиртного и огромного количества кофе, глаза не задерживались на конкретном предмете, хотелось их закрыть и забыться, и он закрыл глаза и забылся. Откинув голову на ствол дерева, которое специально для этого вплотную к скамейке посадили, вроде забылся на минутку, а прошло около получаса, и это сняло напряжение, и он себя почувствовал отдохнувшим и свежим. И всплыла в памяти Валя, которой он не сказал ни слова, а оставлять женщину в неведении было не в его правилах, да и просто не вежливо. Он встал, потянулся так, что захрустели кости, и побрел гуляющим шагом к Могилевской улице, где находился детский садик, при котором она недавно получила комнату, и было новоселье, и присутствовали все те - же. Он прошел мимо городского стадиона, вошел во двор садика, двор был полон детишек, шел сквозь любопытные взгляды мальчишек и девченок, и, постучавшись, вошел в квартиру. Со двора доносился несмолкаемый шум детских голосов, и было странно, что все они кричали о чем то одновременно, как те воробьи, что недавно шумели в парке, и это продолжалось постоянно. Казалось, что жить здесь просто невозможно. Но было возможно, и даже очень. Правда, надо было плотно закрывать двери и окна, открывая их только, когда дети находятся в помещениях и отдыхают. Но, кажется, они никогда не отдыхали. Такое сложилось у Эдика впечатление. Жилье Валентины было одновременно и студия, и класс для занятий со студентами, и, за ширмой, располагалось место для спанья. Так выходила из положения консерватория, не имея достаточного количества классов, предоставляла преподавателям жилые помещения, совмещенные с классом для занятий. Потому и при детском садике, что одного министерства. Меблировка состояла, в основном, из двух пианино, и письменного стола, за которым можно было переписывать ноты, да стоячая вешалка для одежды. Маленькая кухонька в прихожей.
Его встретила Валентина, тепло поздоровалась, обняв и поцеловав в губы, да так привычно, будто они и раньше это неоднократно делали, а ведь сознательно они встречались впервые. Было все естественно, запахло родным и близостью, и, хотя Эдик шел сюда из вежливости и чтобы поставить точки над I, но точка не получилась и через пять минут они уже лежали голенькие в постели, которая, скорее всего, была заранее приготовлена. Валентина только сказала:
- Надька меня побьет
Эдик выразил удивление ее осведомленностью, но в ответ получил еще одно признание:
- Мы все знаем твои отношения с Надей, но противиться своим желаниям и чувствам я больше не в состоянии, а там, пусть будет, то, что будет.
Они сблизились, и это была настоящая близость, не акробатические упражнения изголодавшихся и жаждущих, а близость родственных душ и тел, наконец то познавших друг друга. И разговоры у них были не о самом факте, не о будущем или прошлом, а о настоящем, и как долго они шли друг к другу. И говорили о том, что, может быть, они расстанутся, вскорости, по ряду обстоятельств, он женится или выйдет замуж Валентина, не за него, но родными и близкими останутся друг для друга всегда. День клонился к вечеру, она лежала головой на его плече, и, почемуто решила исповедаться о своих немногочисленных любовных связях. К двадцати семи годам ей суждено было лишь раз познать настоящую любовь, роман длился пять лет но предмет мужского пола, имевший с нею любовь, никак не планировал своего и ее будущего, и это стало им обоим в тягость, и они с полгода тому окончательно решили расстаться. И теперь ей еще более понятно, что мир познается в сравнении, и что она принимала своего предыдущего любовника за мужчину с мужским началом, а он ничего общего с мужским началом не имеет. И только теперь она уж точно знает, что такое любимый мужчина, и что такое физическое удовлетворение от близости. Эдик рассказал ей, что они с Надей еще сегодня должны встретиться и ему неудобно оказаться обманщиком. Он вернется часа через полтора, и , если она не против, останется у не на ночь. Она была не против, а даже наоборот. И Эдик сдержал свое слово, и пришел даже раньше обещанного, и был романтический ужин при свечах. И она играла этюды Шопена, и несколько раз повторила этюд до - минор, и музыка была близка их настроению, и Эдик читал стихи, и опять была музыка, и ночи было мало, и отдыха им не надо было. А в десять должны прийти студенты, сначала один, потом двое, и занятия их продлятся до шестнадцати часов дня. Валентина их будет натаскивать, а Эдуард за ширмой слушать каждый звук многократных повторений музыкальных фраз Кабалевского или Рахманинова.
Во время пересменки студентов Валентина занесла ему за ширму несколько томов художественной литературы, и ему стало несколько легче ожидать окончания занятий. После рабочего дня обедали в ресторане, потом долго гуляли. К дяде и надежде Эдуард в тот день не появлялся. Не появился он и на следующий день, ограничившись звонком, что де, находится за городом у приятеля и собирается приехать за вещами через день - два. Дядя поверил, Надя даже обрадовалась. На второй день пришла в гости Лидочка, нисколько не удивилась присутствию Эдика, только сказала, что завтра, в воскресенье, собирается побывать у матери в Тирасполе, так не поедут - ли с ней прогуляться Эдик и Валя. Согласились с радостью, засобирались. А чтобы Лидочкиной маме не накладно было встречать неожиданную компанию решили взять с собой побольше продуктов, которые в Кишиневе были доступнее. Периферийные города жили бедно.
Выехали утром на рейсовом автобусе. Там дороги было всего на два часа. Да пешком по городу от автостанции тащились минут сорок. Городской транспорт был фантастичен. Ходил из конца в конец автобусик, небольшой ПАЗик, но пока наши гости шли пешком, он ни разу не проехал ни в ту, ни в другую сторону. Все они были молоды и выносливы, да и прогулка, вроде экскурсии, Лидочка комментировала исторические и просто цивилизованные места города. Ведь этот город до сорокового года был столицей республики.
Когда пришли, начались "ахи" и вздохи, и восклицания, да как же да что же... Лидочка сразу бросилась помогать маме готовить стол, Братик не отходил от Эдика и они затеяли соревнования в ловкости бросания мяча в кольцо, что было прикреплено к дереву. Побеждал юный спортсмен, и был доволен, да все учил, как нужно встать, да как нужно бросить. Обед был приятен и радостен уже тем, что обстановка простого дома, без претензий, с простой женщиной, хозяйкой этого дома, и в обществе, приятных друг для друга людей. После обеда Валентина с Эдуардом пошли на берег Днестра, а Лидочка осталась с мамой и братишкой до самого вечера, когда уходил последний автобус на Кишинев. Все были довольны поездкой, и Лидочка, познакомившая маму с подругой, успокоила ее волнения за свое одиночество в большом городе. Все таки, ей было всего девятнадцать лет, а города, да и театральная жизнь очень жестоки.
В Кишинев прибыли в десять вечера с небольшим, проводили Лидочку в общежитие, потом пошли домой, уже не пытаясь сегодня расстаться, хотя у Эдика не было с собой туалетных принадлежностей, зубную щетку купили в ближайшей аптеке, Рубашку Валентина постирала сразу, как только он ее снял, и к утру она была поглажена и свежа. Любовники были молоды, о удивительно хороши оба, и усталости не чувствовали, и снова был дивный вечер, и ночь, вдвоем. В позднее время, когда нормальные люди уже спали, когда по радио пробили Кремлевские куранты, и этот бой часов прозвучал на всю страну, они ко всему решили прогуляться, хотя - бы недалеко, но в тиши уснувшего города и под южным небом Молдавии. И прогулка была дивной.
Звездная ночь ранней весны не отпускала. Было желание лечь на спину и смотреть на звездное небо, приближая своим воображением миры и планеты, и, казалось что каждый человек , это центр вселенной и что действительность вокруг них и для них. Очень редко проезжали автомобили, и совершенно не было прохожих, и было даже жаль, что такой красоты не видит никто, и такой красотой могут любоваться только влюбленные в жизнь и друг в друга. А действительность для наших героев была прекрасной, им не надо было думать ни о каких сложностях жизненных ситуаций, уж очень все было необычно. И Валентина произнесла мысль, которую несколько дней носила в себе:
- Так можно умереть от счастья.
На эти слова нечего было ответить, Эдуард испытывал нечто подобное, но, будучи менее экзальтированной натурой, не рискнул - бы такое высказать вслух, и, они уставшие, но с обновленной душой вернулись домой, и действительно были счастливы. Не хотелось Эдику на следующий день уходить и уезжать, а время было неумолимо и им предстояло расстаться, а не хотелось, и никак не возможно было.
Неожиданно для себя он на следующий день пошел в отдел кадров тракторного завода и предложил свои услуги по работе в конструкторском бюро. Ему отказали, сказав, что на заводе более десятка человек, окончивших факультет механизации, работают слесарями, и ждут хотя бы какого места в инженерной должности, а в сельскую местность, в колхозы, ехать не хотят. Вот и его могут взять на должность слесаря. И он уже был готов писать заявление на предлагаемую должность слесаря, когда зашла заведующая клубом со скандалом, что более месяца завод живет без художника оформителя, и приближающиеся майские праздники не с кем готовить, и колонну к демонстрации надо оформлять, и помещения клуба, и цехов ,и т. д.. Эдуард прекрасно рисовал, и предложил свои услуги, и его взяли с недельным испытательным сроком, и уже через два дня утвердили в должности старшего инженера, чтобы закрепить, как работника. Это его устраивало, и пошла после этого у них с Валентиной почти совсем, семейная жизнь. Он был при деле, сообщил на родину, что устроился в Кишиневе работать, так ему будет удобнее, и все согласились, а небольшие шероховатости во взаимоотношениях с Надеждой были довольно быстро и к удовольствию всех заинтересованных лиц, улажены. Необходимые вещи ему родители прислали по почте, благо, приближалось лето, а мелочи купили с первой зарплаты. В те времена люди были не столь требовательны к одежде, комфорту и ценностям, которые сегодня стали необходимостью. Ему, правда, пришлось запрашивать с прежнего места работы трудовую книжку, с эти была бюрократическая переписка, но в отделе кадров на него завели новую, как на человека, не имеющего трудового стажа, да он и вправду, имел стаж весьма условный и небольшой, хотя был настоящим трудоголиком и работе отдавался полностью. Но так у него сложилось, и он никогда не думал, что ему понадобится стаж в трудовой книжке.
О женитьбе речь не шла. Эдик уже женился и расходился, а Валентина имела опыт совместной жизни с предыдущим своим любимым, и неудачи обоих в этом вопросе сдерживали их решение. Несмотря на то, что все ближайшие их друзья, даже Надежда, требовали скорейшей свадьбы. Отшучивались, говорили, что у них ничего не получается, они не уверены, что смогут преодолеть стыдливость, и т.д. но жили вместе, жили радостно и счастливо. Как семья постоянно принимали гостей, не пропускали ни одного дня без развлекательных мероприятий, ни одного заезжего гастролера или концерта. И любили друг друга с необыкновенной страстью и охотой к тому.
Наступило лето, начались по настоящему теплые дни, появилась возможность отдыхать на природе. Для мобильности купили мотоцикл с коляской, марки М-72. В этом помог им отец Валентины, работавший в Министерстве торговли Молдавии. Помощь в те времена нужна была отнюдь не материальная, этот вопрос решался их заработками и участием родственников Эдика. , но сам факт доступа к покупке был чрезвычайно труден. Эти товары входили в группу всесоюзных дефицитов и могли приобретаться лишь избранными. Купили на имя Валентины, хотя она и настаивала, чтобы покупка совершалась на его имя, но могли быть проблемы с постановкой на учет, поскольку Эдик не был прописан в Молдавии, а житель Украины не мог получить молдавские номера и паспорт транспортного средства. В общем, решили, хотя и был у Валентины тайный замысел, чтобы Эдик побыстрее выписался из Донбасса и прописался у нее.
Это могло приблизить их официальный брак, но пока оставили все, как есть, не торопя события. Начали ездить на своем мотоцикле в Одессу на пляж, останавливались у друзей, на двенадцатой станции Большого фонтана, поездки были каждое воскресенье, и каждый раз был праздником. Всегда находился третий попутчик, готовый трястись двести километров на заднем сидении мотоцикла, для молодых людей это было желанное приключение и совсем не тяжело.
В один из августовских дней, когда они вернулись из очередной поездки, Валентина обратила внимание на то, что Эдик постоянно покашливает, сказала ему об этом, да он и сам уже давно чувствовал трудности с дыханием и кашель его беспокоил все больше. Купили доступных лекарств, он попарился в бане, расположенной на той же улице, за квартал от дома, на следующее воскресенье решили не выезжать, переждать время кашля, а кашель не проходил. К концу месяца по настоянию Вали решили обследоваться в поликлинике, но, поскольку поликлиника не могла его официально принять за отсутствием карты и прописки, то его устроила на осмотр к знакомому врачу сестра Валентины, тоже медик, но повитуха (акушерка) по специальности. Сделали рентген. Диагноз был категоричен- туберкулез легкого, и в довольно запущенной форме. Левое легкое поражено полностью. Опытный рентгенолог сказал, что ему нужна срочная операция. Когда заинтересовались, давно ли он проходил медицинский осмотр с рентгеном, то оказалось, что более пяти лет тому назад. Шок был для всех, а сам Эдик больше всего испугался за любимых женщин, Надежду и алентину, которые, ну конечно, нахватались от него палочки Коха в огромном количестве. От обоих он потребовал немедленного обследования, с анализами и профилактическими мероприятиями. На полном серьезе. И обе прошли необходимую проверку, и у обоих оказалось все в порядке, решили, что они проверятся через пару месяцев повторно, а, пока, им предписали определенные мероприятия по профилактике.
Валентина бросилась искать пути - дороги к тому, чтобы операцию делать в Кишиневе, но Эдик безапелляционно решил ехать в Днепропетровск, к родителям, и, привезя им этот удар, собрал свою волю в кулак, насколько мог, успокоил родных, и лег в больницу, где ему, через несколько дней, удалили левое легкое (обе доли). В больнице он пролежал около двух месяцев. К нему приезжала Валентина, разговаривала с его родителями, пыталась доказать, что ему будет лучше, если он после выписки поедет в Кишинев. Конечно, ее преданность была трогательной, родители не возражали, но сам Эдик твердо заявил, что в инвалидом состоянии он никогда не пойдет на жизнь , и никогда не женится, поскольку, еще не известно, как поведет себя второе легкое. Он не желает быть обузой, особенно, если это родные и близкие люди. Заявлял он это дважды, один раз родителям, и в более мягкой форме Валентине. Всем была судьбой нанесена травма, и никто не мог дать ей оценку и совет, как поступать дальше.
Эдуарду нужна была по предписанию врачей реабилитация, уму предоставили через профсоюз отца путевку в Ялту на два месяца. Имевшиеся в правом легком каверны, как говорили врачи, обизвестились (от слова известь), и перестали представлять собой опасность. Фигура впрошлом статного мужчины, стала слегка перекошенной, но появился на лице румянец. Его спасало от отчаяния и хандры огромное количество литературы, которую он читал и днем и ночью. За время пребывания в больничной палате он сумел по всем институтским программам за последний курс выполнить контрольные работы. Стремление к жизни у него было необыкновенным.
В Ялте его поселили в палату на два человека. Условия были прекрасные, режим позволял реабилитироваться по настоящему. И снова к нему приехала Валентина, и, несмотря ни на что, и даже на появившееся влечение к женщинам, у Эдика хватило душевных и физических сил просто гулять по берегу моря с любимой, вдыхать ароматы Крымского декабря, и не сказать женщине, что она любима, и не идти на сближение. У Вали пропали всякие надежды на то, что они устроят свое будущее, и она через недельку уехала продолжать свою трудовую деятельность.
Через полгода она уехала в длительную командировку в Монголию, с задачей организовать музыкальную школу для детей Правительства, там ей пришлось нелегко, воевала за правильность музыкального воспитания детей с Цидымбалихой ( русской женой главы правительства Монголии), с трудом одержала верх и осталась там работать на долгих пять лет. После возвращения в Советский союз продолжала трудиться в Министерстве Культуры СССР. В Кишинев уже не возвращалась, прижилась в Москве. Семью она так и не смогла построить. Связь с близкими друзьями и подругами молодости поддерживала всегда. До глубокой старости.
Эдик прожил недолго. В процессе реабилитации и после разжирел, появилась одышка, сердце не справлялось, кислорода не хватало. Появились другие болезни, и он через три года угас в доме родителей.
Немного он оставил следа на земле, талантливый во многих отношениях человек навечно ушел из жизни и памяти людей. К сожалению, он не смог, или не захотел, еще будучи здоровым, реализовать себя, как личность.
Но любящие женщины о нем всегда помнили , как любящий и любимый, он остался среди нас, живых.