Аннотация: Глава 5 к "Радостям и ударам перестройки"
"И жизнь и слезы... " Гл. 5.
Несмотря на перестройку и созданные нею для всех отраслей хозяйствования и науки сложности, жизнь продолжалась. Промышленные предприятия стали чувствовать на себе недостаток финансирования, денег, выделяемых на науку, стало катастрофически не хватать, увлечение руководства страны идеями своего партийного лидера отражалось на отношении к ним простых людей, а эти идеи стали изучаться в партийных организациях, как "чу-чхэ" Мао Дзе Дуна.
Уже пять лет семья Константина Криворучко, его жены Лидочки и трехлетней дочки благополучно прожили в своей квартире в Хабаровске, глава семьи продолжал работать на своей судоверфи, жена после годового перерыва по декретному отпуску вышла на свою работу, и это в значительной степени улучшало их материальное состояние. Работа в большом магазине бухгалтером давала возможность и, относительно нормально снабжаться и поддерживать слабый до этого бюджет семейства. Ребенок только недавно из ясельной группы перешел в детский садик, девочка росла живой и любознательной, с нею проводили много времени и папа и мама. Это был главный член семьи. Глава же семьи два года назад поступил в заочную аспирантуру в один из Московских ВУЗов и все свое свободное время , вплоть до этого, последнего года обучения проводил за книгой.
Владимир с Лидочкой продолжали встречаться, тайно, не более двух раз в месяц. Приспособились с обеденного времени, часов с тринадцати и до возможного времени вечера, чтобы не вызвать ненужных подозрений и разговоров мужа, который по согласованию с женой о ее занятости в эти дни забирал ребенка из садика. Каждая такая встреча, за исключением немногих, была для них подарком судьбы, и почти каждый раз, рассказывая о своей семейной жизни, у Лидочки стояли слезы на глазах. Человек она была добрый, покладистый, старалась не создавать конфликтных ситуаций, а если они возникали, то погашать, но... Костя любил ее холодной любовью уверенного властелина, и не мог дать любимой того, из за чего женщина мужчине отвечает взаимностью. Да он и не знал и не понимал, что это такое. Его все устраивало. И ее заботливость, и ее хозяйственность, и ее приспособленность к жизненным ситуациям, и смелость в работе и семейных вопросах. Ему не о чем было заботиться, кроме своего самообразования и своих ненапечатанных статей, которые, как отвечали из специализированных редакций, не имели "новизны".
Владимир сумел снять для своих любовных дел однокомнатную квартиру у человека, уехавшего на три года на Курилы с условием официальной оплаты в жилкомхозе через почту, и текущем ремонте по необходимости. Это влюбленных более, чем устраивало. Они, даже, вели свое небольшое хозяйство. Был заполнен холодильник. Здесь в дни встреч обедали, дружно приготавливая себе незатейливую еду. Конечно, предметы быта, туалета, белья...
Когда ребенку не было еще годика, они встречались вместе с дитем, иногда на природе, Владимир игрался с дочкой, но, когда ребенок заговорил, Лидочка твердо настояла на прекращении этих совместных встреч. И биологический отец видел свою дочь только со стороны, чтобы не смущать сознание дитяти и не было ненужных в их положении вопросов. Лидочка уже год, как получила диплом экономиста, была дипломированным работником и смело могла работать и бухгалтером и экономистом по нуждаемости.
В один из весенних дней 98 года при встрече произошел разговор, опечаливший и расстроивший обоих. Были слезы. Слезы навернулись и у Владимира.
Первыми словами Лидочки были:
- Мы с тобой скоро расстанемся. Надолго.
- Что случилось?
- Мой решил взять отпуск на год для завершения работ по аспирантуре и написания диссертации. С выездом в Москву. Со мной.
- Ничего страшного, я пару раз к тебе смогу приехать. Там поступишь на работу. Ребенка устроите в детский садик. Возьмите с собой десятка два баночек красной икры. Помогает.
- Это все будет, дочку хотят взять к себе свекровь со свекром. Они оба молодые и еще здоровые пенсионеры.
- В общем, все устраивается, за исключением жилья на целый год.
- А как я буду одна, без надежд на встречу с тобой, с этим холодным полу мертвецом. Он и обнимается, и целует, как мертвец.
Лицо его любимой было мокрым от слез. Надо было как то успокаивать, хотя, он и сам был расстроен не меньше. Жизнь, казалось, была налажена, имела свой ритм.
- Ты не расстраивайся, когда приедете и устроитесь, обязательно напиши мне до востребования на главпочтамт. И я тебе отвечать буду. Это пока будет лучший способ связи. Только не храни письма, сразу уничтожай, чтобы не повлияло на семью. Надо быть осторожной.
- Я все понимаю, но он мечтает уехать с Дальнего Востока к себе на Украину. После защиты диссертации.
- Все будет зависеть от того, какую должность он получит после защиты диссертации. Сейчас такие времена, что по службе растут только лучшие. Академизм бросают многие. И переходят в рынок. Перестройка психики и понятий о правильном, и везде потеря кадров.
- Как бросают?
- Видишь, преподаватель получает очень небольшую зарплату, и если у него нет ученого звания, степени, и если он не имеет переработок по часам, то зарабатывает меньше нищих, которые сидят у входа на рынок, или около церквей.
- А как же ты? Я думала, что только у нас, как у молодых специалистов, очень низкая заработная плата и хреновенький жизненный уровень. Хорошо еще, что я работаю.
- Что я? Я беру двойную нагрузку по часам, да веду два факультатива. Но так могут не многие, и часов не хватает, и квалификация многим не позволяет.
- Не знаю, как мы будем жить, ему определяют очень небольшую стипендию. Чуть больше ста рублей.
- Ребенок будет у родителей, сможешь работать, это трудности временные.
- Я не боюсь трудностей, боюсь одиночества. На чужой стороне. В этой зазнавшейся Москве. Спасибо, что обещаешь приезжать.
Лидочка немного успокоилась, эта их встреча была теплой, и близость родственных душ была неповторимой. До расставания оставался месяц. За это время надо было исполнить много дел, надо было вызвать с Уренгоя Лидочкиного отца, который три года тому назад похоронил жену и жил там один, в общежитии барачного типа, без всяких благ цивилизации. Человек более двадцати лет работал на различных стройках Коммунизма, хороший механик, патриот, но, как и многие, не был обеспечен элементарно, собственным жильем. Стал часто прикладываться к бутылке. Дочь настаивала, чтобы он , наконец, переехал в приличный город, вкусил радостей городского жителя. В городах люди живут и не знают, какое это благо не беспокоиться о воде, иметь канализацию, газ или в избытке электричество, вплоть до центрального отопления. И Павел Николаевич, недолго подумав, согласился пожить в Лидочкиной квартире до их приезда, а потом он найдет себе отдельное жилье, но будет рядом с единственной дочерью и родной внучкой. Ему было пятьдесят восемь лет, и он новую семью заводить не собирался, считая это несерьезным делом для пожилого человека.
Конечно, Владимир думал о том, каким образом обеспечить гарантированную должность Константину, чтобы он не имел поползновений к переезду на Украину и оставался в своей карьере приверженцем Хабаровска и Хабаровского судостроения. Надо было искусственно создать его рост. Но на это был еще год. Он не сомневался, что найдет выход и что через год, стремящийся к росту и самолюбивый Костя, хорошую должность воспримет, как свою заслугу, и будет за нее держаться. Положение и наличие подчиненных опьяняет.
Прошел месяц, отец Лидочки приехал, молодые уже собрались улетать к родителям, рассчитывали прихватить десяток дней августовского загара и к началу учебного года быть в столицу - Москву. Павел Николаевич нашел работу уже через четыре дня после приезда. Недалеко от дома. Теплоэлектроцентраль, механиком по выпуску и ремонту автомобильной техники. До работы добираться двадцать минут пешком, да у механика большого гаража всегда есть возможность использовать попутный или иной транспорт. Особенно, если механик в авторитете и шофера в нем видят не только руководителя, но и советчика, наставника, старшего товарища.
Проводил детей на самолет. Никто, кроме Лидочки не обратил внимания на человека, который стоял в сторонке и жадно смотрел на ребенка и ее мать. У Лидочки сердце разрывалось, одновременно ликовало, они прощались, видя друг друга и не имея возможности общения. Хотя, зрительное общение было дорогим и прекрасным.
Уже через два дня была телеграмма на главпочтамте до востребования о благополучном прибытии в Одессу.
С приездом семьи, состоящей теперь из мужа и жены, в Москву было потрачено несколько дней на устройство, сняли квартирку в районе метро "Пролетарская", у Константина начались учебные будни, а его жена сумела устроиться работать в бухгалтерию того же института. Вроде жизнь на первых порах наладилась. Мать скучала о ребенке, они с родителями перезванивались, Лидочка имела возможность поговорить с дочкой, и это приносило некоторое облегчение. Ребенку было уже пять лет, смышленая девочка. Решили в октябре месяце привезти ее в Москву, показать город и сводить в истинно детские учреждения, типа зоопарка, театра кукол Образцова, цирк. Ждали этого намеченного времени с нетерпением. За дитем съездил отец, побывал у родных и обещал через недельку привезти обратно. В Москве уже дочкой занималась мать, для чего взяла небольшой отпуск за свой счет. Так и сделали, на Октябрьские праздники было время отвезти дочку обратно. Лидочка осталась по экономическим соображениям в Москве одна. На эти четыре дня.
Эти четыре дня Владимир был с ней, они ежедневно выполняли программу культурную и любовную и были счастливы. Все было запланировано через переписку, и они имели возможность контактировать по служебному телефону, который был на столе в рабочем кабинете у Лидочки. И все устроилось. И после возвращения мужа , после праздников, они встречались два раза. Были теплые ноябрьские дни, располагающие к прогулкам. Первая встреча произошла в Лефортовском парке, недалеко от Лидочкиной работы. Она работала в двухстах метрах, сразу за мостом через Яузу. Они долго гуляли, обошли пруды, в пустынном в это время парке людей почти не было, но еще работали кафе, и на аттракционах шла работа по профилактике. Вместе обедали, договорились, что завтра она возьмет отгул и приедет к нему в гостиницу, часов в одиннадцать утра. Это был последний день командировки Владимира, прощальный день. Владимир много расспрашивал о дочке, Лидочка с воодушевлением рассказывала о своих с ней путешествиях по городу. Их в гостинице никто не беспокоил, только близость, радость и нежность, совместные мечтания о следующей встрече. Расставание было все равно грустным.
На обратном пути в самолете оказался один из сотрудников по институту, интересный человек, преподаватель кафедры автоматики, некто Лихой Александр Иванович. Рыжеватый блондин с вечно и ехидно улыбающейся бородой, намечающейся лысиной и умными глазами. Методом обращений и просьб удалось договориться с пассажирами и сесть рядом. Так интереснее и плодотворнее, если можно назвать плодотворными дорожные разговоры, но у них общие темы были.
Оказалось, что они уже не очень сослуживцы. Александр решил пойти по рыночному пути, и смело бросился в дело, казалось, ему не присущее. Он организовывал с американскими предпринимателями совместное предприятие по вылову засолу, копчению и фасовке Амурской рыбы с перспективой реализации этого товара на внутреннем рынке с мечтой-перспективой выхода на внешний рынок. Был в Москве по вопросам регистрации СП. Разговор весь путь до Хабаровска был сложный, тяжелый и мало радостный. На вопрос Владимира, как он решился бросить свое любимое дело, ведь он энтузиаст электроники Александр после тяжелого вздоха разразился длинной, но вполне, по жизненным меркам, понятной фразой:
- Электроника и вычислительная техника в период нашей "дикой перестройки", как оказалось, никому не нужны. Даже железнодорожные стрелки на многих направлениях стали переводить вручную, я уже не говорю о диспетчировании, составлении графиков и других простейших компонентах нашей науки. У меня в семье трое детей, родители жены, рабочие пенсионеры, а я получаю заработную плату, не позволяющую просто, жить. Стыдно, кандидат наук, преподаватель ВУЗа, не может своим детям к началу учебного года купить новую одежду. Последняя заработная плата была меньше двухсот рублей. Какое уж, тут увлечение своей профессией? Никто не знает, надолго ли, а детей обеспечивать надо, да и самим жить. Мне только сорок два года. Жена на три года моложе. Даже эту получку платят не регулярно. Фантастика. Дохозяйствовались.
- Да, печальная картина. А как ты пришел к рыбацким делам?
- Я родом из Даты ( до 1952 г. называлась на французский лад Лессепс-Датта) , что на берегу Татарского пролива. Родители мои потомственные промысловики, они весь год или на рыбной ловле, или на охоте, или на сборе дикоросов, семья всегда была и сыта и одета, по таежным меркам отлично. С детства усвоил я и рыбную ловлю, и обработку рыбы, начиная от разделки и засолки и кончая копчением и консервацией икры. Все это имеет свои рецепты и особенности. Усвоив их с детства, я применял эти знания очень мало, но и в условиях города мои дети имели хорошо приготовленную и заготовленную во время путины и нереста, а также, зимнего отлова некоторых пород рыбную продукцию. И родители, пока были в силах, присылали.
- Как же ты попал в электронщики?
- Когда я был еще тринадцатилетним пацаном, то всеми возможными путями доставал литературу по радиотехнике. Сначала занимательная радиотехника мне попалась, с одного сейнера выбросили старую радиостанцию, а я подобрал. С этого началось. У меня уже был изготовлен детекторный приемник, все мальчишки из моего класса восхищались, а тут, я задумал собрать ламповый. Читал книжки, нашел схему, простейшее устройство, но, какая была радость, когда из динамика я услышал треск! И неразборчивые слова. Динамик я приспособил из старого громкоговорителя. Отец отдал, тогда их Владивостока привезли домой новый, уже в виде коробочки. Была сложность в том, что на наши дома дизельная сельская электростанция давала ток с восьми часов вечера и до семи утра. Приходилось заниматься по ночам. Но это преодолимо, если есть увлечение. Днем, после школы, спал два часа. Потом , после седьмого класса - интернат, для жителей севера. Там были чукчи, нивхи, несколько эвенов, удэгейцы, русских меньше половины. Здесь я был круглым отличником. Так я стал кандидатом на поступление в институт без экзаменов, как медалист. Ну, а дальше по схеме, физмат, аспирантура, специализация на автоматическом управлении, и работа уже в нашем институте. Жизнь меня подправляет. Я так думаю.
- Не совсем правильно думаешь, но выживать надо. Не советую тебе навсегда расставаться с любимым делом. Конец жизни приведет к пониманию своей неудовлетворенности. Пережди трудные времена, и возвращайся. Не может быть всегда плохо. Очень рекомендую взять хоть несколько часов в неделю, или факультатив.
- Я так и сделал. Веду факультатив, для души, среди увлеченных автоматикой студентов, и надеюсь, что смутные времена скоро закончатся. И сможет преподаватель ВУЗа содержать семью. Хоть скромно. А как ты выкручиваешься?
- Я уже давно подрабатываю в управлении железной дороги, у них всегда есть нужда в небольших проектах, то склад, то разъезд, то небольшой полустанок. Я собрал группку из пятикурсников и двух преподавателей, проекты делаем быстро, зарабатываем значительно больше, чем в институте, и это спасает. Получаем больше, чем по основной работе, хотя, расценки только по государственному прейскуранту. Недавно спроектировали автоматическую инструментально раздаточную кладовую для ДЭПО. Не факт, что ее построят и внедрят, но нам хорошо заплатили. В группе работали и ваши автоматчики. Сейчас время выкручиваться из создавшегося в государстве положения. Не ты один. Не расстраивайся, все пройдет.
Они не знали, что к нормальному положению в промышленности и науке страна возвратится через добрых два - три десятка лет.
- Может быт решение о кооперативах и правильное, и надо их развивать, даже и в этом направлении, но, не все продумано. Ни финансирования, ни законного права на помещения, ни законов о частной собственности, ни понятия о налогообложении. Наверное, надо ждать, что все образуется.
- А где ты взял этих американцев? Партнеров.
- Не поверишь. В аэропорту, провожал друга в Ленинград на операцию. Вижу, мечутся два чудака по площади, обращаются к людям на английском, как проехать до центральной гостиницы. А их наша шоферня откровенно и матерно посылает. Не видели еще у нас иностранцев. Я слегка говорю по- английски, не забыл со времен кандидатского минимума. Они так обрадовались, будто родного брата встретили. Предложил им свою помощь, довести до гостиницы, там у них был забронирован номер. Хотели уплатить, но я отказался. Сели в мой старый, старый "Москвич" с выражением недоумения на лицах. Неужели на таких еще ездят. С трудом разговорились, оказывается, у них рыбная торговля в штате Виржиния, хотели сразу на Сахалин или Камчатку, но туда иностранцам визы не дают. У них план вложить небольшие, до сотни тысяч долларов деньги и наладить поставки своей продукции по своей цене. Как оказалось, они женаты на родных сестрах. Это разговор был уже в гостинице, они очень просили пару дней быть у них гидом. Предложили заключить контракт, чтобы я не зря работал, но у меня уже тогда возник небольшой план и я от контракта отказался, а назавтра с утра все свои занятия передал друзьям, три дня был свободен, и готов был сопровождать этих бизнесменов. Они хотели еще съездить во Владивосток.
- Ну, и у тебя хватило деловых качеств на встречное предложение? Не побоялся менять свою направленность.
- Уже около года я искал себе применения, лишь бы была нормальная оплата. К сожалению, а может быть и к удаче, я не пошел в золотопромышленную артель. Пока только они в Хабаровском крае нормально зарабатывают. Пока есть здоровье, готов быть и рабочим. Ничего страшного. Работы не боюсь. У меня хороший знакомый работает зам директора на базе рыб. флота. Недавно предлагал организовать бригаду по разделке среднего сейнера на металлолом. Хороший сейнер по корпусу, еще лет десять выдержит, а денег на замену оборудования и двигателя не дают. Корпус металлический, рассчитанный на работу в соленой воде. Вот у меня и родилась мысль , чтобы они купили этот корабль, причалить его в любом месте, выше или ниже Хабаровска и организовать на нем производство. Такой мини заводик. Как только я с ними расстался, поехал к этому знакомому. Узнать, не передумал ли, и продаст целый по цене металлолома. Есть. Цена мизерная , если в долларах, то не более пятнадцати тысяч. А если его взять на небольшой процент в долю, на три года, то он с бассейновым управлением и рыбоохраной договорится о месте швартовки без права перемещения. Место избрали в районе Казакевичево. Там и рабочих набрать можно. И съезд к берегу есть. Почти до самого места асфальт. Можно доставлять грузы по суху, да организовать нечто в виде прибрежного небольшого хозяйства, и для домика, и для машин, и склад.
- А переоборудование, а оборудование для обработки?
- Во-первых, мои американцы сразу поверили и оценили идею. Во-вторых, я быстро нашел двоих инженеров-трудяг из НИИ рыбной промышленности, и они согласились сделать проект реконструкции с перечнем необходимого оборудования, вплоть до линий разделки, копчения, резки на торговые порции, сортировки упаковки и персонала. За это они запросили двадцать тысяч рублей, и за каждый день перевыполнения графика выпуска проекта - три процента. Американцы все принимали, за исключением наличной оплаты. Пришлось мне зарегистрировать на свое имя кооператив по переработке рыбы. Они перечисляли деньги на кооператив, а я оплачивал все расходы внутри СССРа. Конечно, мы с ними заключили соглашение о создании СП и заверили это соглашение у нотариуса, на этапе организации все расходы брала на себя американская сторона, но, до утверждения и окончательной регистрации предприятия распорядителем кредитов назначен я. Сейчас уже все документы и с нашей стороны и с американской переданы в МИД, который занимается регистрацией совместных предприятий. Это моя предпоследняя, надеюсь, командировка. Доли владения оговорены, мои тридцать процентов, у них большая надежда на прибыль от реализации, и здесь должно хватить. Всем.
- Да, ты смелый и деловой, оказывается. Вот так работаешь с человеком бок о бок, живешь рядом, а не знаешь, что таится в его голове и душе. Теперь ты один в Хабаровске, или с тобой эти партнеры. Как отнеслись к твоему изменению статуса дома?
- Дома были слезы. Каждый день, пока не удалось успокоить и жену, и почти взрослую дочь, которая гордилась тем, что ее папа преподаватель института. Только младшему, которому десять лет все ни почем. Сейчас я получаю из американских средств некоторую заработную плату, которая все равно в два раза больше преподавательской, дома стало поспокойнее. Но, нет-нет, а всплакнет об утерянном общественном положении и престиже семьи. А, что касается, один ли я, то нет, младший из американских свояков постоянно находится на корабле, мы ему сняли недорогую квартирку, частника шофера, а я мотаюсь. Уже заключил договора в Охе, в Поронайске, в Мальках на Сахалине о поставках горбуши и кеты среднего посола в бочках, контейнерами. Сейчас паром ходит до Ванино. Договорились о предоплате, штрафных санкциях, периодичности поставок и неснижаемом запасе сырья. От Амурского лосося решили пока отказаться. По качеству он значительно уступает серебрянке с островов. Корабль освободили от всего лишнего, работаем по проекту, готовим помещения для монтажа производственного оборудования. Скоро начнет поступать. Уже пришло несколько контейнеров с упаковочным материалом, разработано клеймо. Красочное. Американцы называют - логотип. От идеи самим вылавливать рыбу в Амуре отказались. Рыба, лосось, которая вкусила пресной воды, уже не та, и не серебрянка, да если она прошла вверх против течения тысячу километров, "не жрамши", то потеряла в своих вкусовых качествах. Ну, вот, я отчитался за свою измену науке. Думаю, не навсегда эта измена. Когда государству понадоблюсь - вернусь, а пока, такие , как я- не очень нужны. Давай поспим. Летим уже третий час.
- Спим.
Таким образом, зарождалось движение предпринимателей, именуемое СП. Россия училась, через ошибки, через большие потери кадров на научных и инженерных местах, через катастрофическое непонимание действительности миллионами тружеников, которые многие годы после Октябрьской революции и репрессий начали верить в непоколебимость существующего порядка вещей. Уже абсолютное большинство населения Советского Союза и не подозревало, что может быть не так, по-другому.
Самолет летит на восток. "Уважаемые пассажиры, просим привести свои кресла в вертикальное положение. Сейчас мы предложим Вам легкий завтрак". Все просыпаются, зашевелились, разоспавшихся и не проснувшихся будят соседи или родственники. Выдвигают столики. Проснулись и наши друзья. И, будто не спали, продолжают начатый разговор. Уже с акцентом на причины, побудившие к поездке в столицу Владимира. Пока несли завтрак и обслуживали с хвоста самолета других пассажиров, Владимир объяснил, что летал по делам кафедры в Министерство Железнодорожного транспорта. Что начинается новый этап в проектировании отдельных участков БАМА. Но работы по предыдущему участку не выполнены, и для их выполнения необходимо очень много времени и средств, которые не отпускаются или задерживаются банками на местах, что деньги, поступившие в банки краев, областей, районов, расходуются по усмотрению администраций этих районов на нужды, совершенно не связанные с железной дорогой. Совершенно пропала исполнительская дисциплина. Перестройка , конечно была не от хорошей жизни. Экономика, да и великие идеи великих строек Коммунизма трещали по швам, жесткая рука КПСС уже ничего не могла поделать. Не мог же он на фоне озабоченностей Александра рассказывать о своих любовных делах, и что главной причиной его полета в Москву была встреча с любимой женщиной, и что желание встречаться с ней мучит его душу постоянно. Он еще был в самолете после встречи с Лидочкой, а уже лихорадочно думал о новой поездке в Москву, которую следовало организовать не далее , как через месяц - два.
Дальнейшие разговоры касались тем общих, о состоянии нашей страны, о состоянии и качестве обучения в ВУЗах, о крайней необходимости реформ в области науки и образования. Жаль, но таких реформ приходится ждать десятилетиями и их, эти реформы делают люди, далекие от существа вопроса, только для того, чтобы показать свою деятельность, видимость, и результат в восьмидесяти процентах реформ нулевой.
Прилетели, их обоих никто не встречал, взяли одно такси, жили в городке, близком к институту, в соседних домах. Расставались, как близкие друзья после того, как поделились самыми сокровенными мыслями и планами. Они еще встретятся на ниве совместной работы, совместного преодоления трудностей развала СССР, их обоих ждали дома с московскими подарками.
Промышленный и транспортный Хабаровск переживал не лучшие времена. Интеллигенция, работники науки, культуры, управления заводами и небольшими предприятиями были в растерянности. C заводов люди увольнялись, не получая по нескольку месяцев заработную плату, не находили себе применения в других отраслях, и снова пытались устроиться на свое старое предприятие, но, администрации уже не принимали, не находя применения излишествующей рабочей силе. Продукция предприятий, за исключением потребительских товаров, не была востребована. Устойчиво работали только торговые предприятия, да и то, если было чем торговать. Это можно охарактеризовать, как полное разложение созданного многими годами труда, общества. На сцену стали выходить мошенники самой разной направленности. Рынок свободной торговли вырос в десятки раз, по дороге на Красную речку в конце Индустриального района было занято барахолкой много площади. Вылез невесть откуда, китайский ширпотреб, хотя граница и не пропускала такого количества товаров. С рук люди, не получающие официальным трудом средств к существованию, торговали домашним скарбом, ношенной и новой, купленной в добрые времена для себя, одеждой, картинами, безделушками. Продовольственные магазины торговали, ничем. Из Владивостока стали поступать японские товары - электроника, одежда, машины. Все это обильно продавалось и не покупалось. У людей, если они не торговали на рынке, или в магазинах, просто не было денег на жизнь. Три - пять лет тому назад, до "перестройки", японские товары были в страшном дефиците, приемники, магнитофоны, калькуляторы, кондиционеры, красочная чайная и столовая посуда из фарфора, носильная одежда - все доставалось лишь избранным, по договорам о прибрежной торговле эти товары поступали лишь в организации лесной и рыбной торговли. По встречным поставкам. Сейчас пышным цветом расцвела контрабанда, моряки привозили во Владивосток все, вплоть до автомобилей, вышедших "в тираж" а Японии, купленных моряками за бесценок, и выгодно продаваемых в Приморских городах и Хабаровского края. Появилось много машин с правым управлением. Законодательство это все не ограничивало. Спекуляция шла под лозунгом свободного предпринимательства. Тихоокеанский прибой выносил на берег... как у Бабеля. Все точно в Одессе в смутные революционные годы. Тогдашнее понимание свободного предпринимательства не шло далее " украсть, продать, купить продать". Во Владивостоке не было ни одной частной парикмахерской, ни одного швейного цеха или сапожной мастерской, в Хабаровске открылся частный салон-парикмахерская на улице Ленине и одна швейная мастерская рядом с гостиницей "Амур". Выгодные предприятия торговли и крупные магазины усилиями администрации банкротились и их хозяевами становились или криминальные личности, или родственники партийных и государственных деятелей. И все это через больные удары по простым и честным труженикам, которые никак в толк не могли взять, что происходит. Таким искусственным способом множилось количество безработных. Появлялись богатые.
Рыбный промысел все основательнее брал в свои руки криминал, как на Амуре, так и вдоль всего тысячекилометрового побережья Татарского пролива. Сахалин и Камчатка, Курильские острова стали почти самостоятельными, не зависящими от государства, образованиями. Главенствовали отнюдь не партийная или государственная администрация. Здесь творилось такое, что и описать и вспомнить страшно. Островами владели бандитские кланы. На острова, ранее закрытые для свободного посещения, теперь свободно проникли выходцы из Кавказа, которые сразу поставили себя в положение хозяев. Тоннами отправлялась икра , а это по весу - три процента от выловленной рыбы. Сама рыба просто уничтожалась. И это не почиталось браконьерством. Икра и крабы прямо в море, в нейтральных водах, перегружалась на иностранные суда, продавалась по десятикратно удешевленной цене, лишь бы сорвать куш, без оплаты государству пошлин, платного приобретения лицензий, прохождения таможенного досмотра. Потом, уже значительно позже в браконьерстве крабов и икры лососевых появился явный прогресс, российские промысловики свободно стали заходить в японские порты и продавать за наличные доллары свой улов. Минуя государство, на больном теле которого делались эти деньги. Такое положение существует и во второй половине первого десятилетия второго тысячелетия. Никто не сидит серьезно в тюрьмах, живут в построенных на уворованные у общества деньги больших особняках как в России, так и на средиземноморских островах. Англия стала пристанищем богатеев, наворовавших у народа и не желающих делиться с народом. Личные дома и яхты наших родных, российских воров можно увидеть по всему миру. А сидят в тюрьмах единицы, и то, которые позарились на политическое влияние. А, так, воруй себе, если допущен к материальным благам, что нефть, что электроэнергия, что продукция металлургии, цветной и черной, , что другие блага, лишь бы не лез в политику. Конфискации не будет, для этаких придумано условное наказание. На нее (политику) имеют право избранные, хорошо, если их деятельностью не преследуются личные цели, обогащение, должности родственникам, лучше, если это только тщеславие. В России богатств для тотального воровства хватит на сто-двести лет, Потом потомки воров , уже не запятнанные неправедными поступками, вынуждены будут сожрать сами себя.
Прошло три месяца с момента возвращения Владимира в Хабаровск. Лекции, организация практических работ, зачетная кампания, все это не могло отвлечь его от мыслей, что нужно снова, и побыстрей, побывать в Москве. Увидеться с любимой, слышать от нее об успехах и взрослении дочки, посмотреть в любимые глаза и еще раз убедиться, вот мужская эгоистическая струнка, в том, что он ответно любим, и что эта любовь возвышена навечно. И получаемые письма через главпочтамт и не редкие телефонные разговоры не могли компенсировать той близости, которую они ощущали, находясь рядом, хотя бы дотрагиваясь к руке любимого человека. Владимиру было уже далеко за сорок и он удивлялся своей юношеской влюбленности, своему нетерпению. Это подталкивало к завершению проектных, руководимых им работ. И работы были завершены, с краевыми властями и организациями согласованы, можно ехать с отчетом и за финансированием в Москву. В Министерство железных дорог. Институтское руководство его не задерживало, все понимали, что каждая творческая работа, выполненная силами институтских ученых, играет на повышение престижа самого института. Напряженность занятий и проектных работ не позволяли ему расслабиться, посмотреть вокруг себя, бывать в других районах города, общаться с людьми, которые не причастны к его работе. Он просто много работал. И, хвала Богам, за выполненные работы деньги получал исправно через кассу института.
Как же его поразила Москва! Номер ему был заказан в скромной гостинице Спортивная. Напротив центрального входа на стадион Лужники. Здесь перегораживает вид на вход к центральному стадиону высокая железнодорожная насыпь, а за ней открывается панорама стадиона. Ворота со многими пешеходными входами в ста метрах, может чуть дальше. От самой насыпи начинались торговые ряды, он забрался на насыпь, его глазам представилась фантастическая картина. Море людей, сплошная толпа, по полю стадиона, там, где взлетал некогда олимпийский Мишка, были расставлены торговые палатки, неизвестно, чем торговали, но зрелище апокалиптическое, конец всему, во что верилось этим людям, на что надеялись. И что они там ищут, эти десятки тысяч бедных и не очень, голодных, и тоже не очень, людей. Вчерашний день? Утерянные иллюзии своих профессий и специальностей? Надежд на завтра? Ответ на вопрос- что завтра? И тоска, и ужас в глазах каждого, кто сплошным потоком шел в толпе к воротам стадиона, воротам в былое величие Советского государства. Как у классика украинской поэзии, Как будто "на той останний страшный суд, мэрци за правдою встають. То нэ вмэрли нэ убыти, нэ суда просыты, ни, то Люды, жыви Люды...". У свежего созерцателя Владимира, далекого от всего этого побежали по спине мурашки. Вернулся в гостиницу, а озноб не проходил. Конечно, была зима в полном разгаре, но это не от холода, это от приходящего понимания предстоящего краха, от ужаса перед недалеким будущим. На некоторое время он забыл и цель своего визита в Москву, и где он, вообще находится, и свое предназначение, и Лидочку, и все, что связывало его с этой жизнью пустота в голове, пустота в душе, прострация в мыслях. ТАК довести общество, людей!
С кем-то надо было поделиться своим ужасом и массой сомнений, вот здесь он осознал всю глубину развала старого общества, старого строя, старого, не очень государства, привычного, и такого близкого порядка. К нему привыкли. Все рушилось. Решил позвонить и напроситься в гости к своему однокурснику, работнику головного проектного института железных дорог. Талантливому инженеру, уже двадцать лет, как он проектировал и руководил проектированием железнодорожных сооружений и путей. Ответила жена, что муж в командировке на БАМе, изучают большой группой инженеров вопрос о консервации на долгие годы только взявшей хороший темп стройки. Общегосударственной стройки. Надежд на финансирование в следующем году не имеется. Жена была в курсе всех этих дел, была тоже работником этого проектного института, в ее голосе слышалась большая тревога. Поговорили о жизни, Владимир понял, что в Москве у них невеселые дни невеселых перспектив. У него в результате разговора появилось предчувствие бесполезности своей командировки, что касается перспектив строительства спроектированного им объекта. Но это было еще мелочи, по сравнению с впечатлением, которое на него произвел центр города. Пока он ждал конца рабочего дня, чтобы встретиться с Лидочкой, решил прогуляться по наиболее любимым местам. Его поражала все та же барахолка. Все подземные переходы были заполнены справа и слева женщинами и мужчинами, пожилыми и не очень, пытающимися торговать с рук всякой всячиной. Вдоль Детского Мира, на площади Дзержинского! весь тротуар был занят тремя рядами торговцев. И посуда, сервизы фарфоровые, и эмалированная, ложки-вилки в пакетах фирменных и серебряные, бывшие многие годы в употреблении, платки вязанные, просто шерстяные, одежда на всякий вкус и возраст, картины в рамках, явно, для продажи снятые со стен. Обувь новая и ношенная, отдельным рядком стояли люди, явно продававшие изделия своего труда - деревянные ложки, небольшие деревянные тарелки, какие то полочки, за ним стояло два интеллигентного вида пожилых человека и предлагали книги. Художественные - явление для понимающего в книгах человека, уникальное. Совсем недавно это все было востребовано и в дефиците, когда предлагают к покупке редкие издания, но, если верить продавцам, они могли завтра принести любые шедевры мировой литературы. Все это в самом центре, в самом сердце нашего государства, в двух километрах от Кремля, где заседали с умными мыслями главные разлагатели этого общества.
С печально опущенной головой и тяжелыми мыслями он шел по улице вниз, от Детского Мира к улице Горького. Это впечатление от увиденного едва не испортило встречу, так жадно ожидаемую встречу с Лидочкой, она долго не могла добиться от Владимира причин его такого ужасного морального состояния. Они сели в ближайшем ресторане, после обмена личными чувствами и радостными фразами о настоящей встрече не могли не разговаривать об общем состоянии страны, в которой, так случилось, они жили. Лидочка оказалась ближе к жизни, к положению на предприятиях и учебных заведениях, знала о растерянности выпускников ближайшего выпуска инженеров. Более половины выпускников уже получили с мест назначения открепительные письма, говорящие о том, что они свободны в выборе места работы. В институте, где она работала, происходили ежедневные большие и малые скандалы. Материальное положение ее семьи основательно поддерживалось тем, что она была устроена на работу хотя, неоднократно высказывала мысль о свалившемся на ее семью нищенском существовании. Они с Константином жили вдвоем, ребенок был у родителей, его стипендии и ее заработка хватало и на аренду квартиры и на скромную жизнь. В те времена квартиры, даже снятые частным образом, не были так дороги, как сегодня.
У Владимира подобных сложностей в железнодорожном институте не возникало, железная дорога существовала, заявки на специалистов не отзывались, они основывались на реальных вакансиях, подлежащих, даже в эти трудные времена заполнению. Железная дорога работала даже в суровые годы войны. Ничто не забыто.
Политика политикой, работа и положение в экономике государства своим путем, а жизнь жизнью. Им надо было спланировать на предстоящие три дня ежедневные встречи и программу этих встреч. К обоюдному согласию пришли, лучшим местом встреч избрали гостиницу, где он остановился, Лидочка договорилась с руководством бухгалтерии на это время о сокращенном рабочем дне. Радости эти были у них не первые, но удивительно желанные и плодотворные. Владимир сообщил, что изучен вопрос и ее мужу будет в Хабаровске предложена должность, от которой он не сможет отказаться , престижная, с хорошим окладом. Расставались они по окончанию командировки с некоторым облегчением и надеждами на долгое любовное будущее. Оба хотели этого будущего, и чтобы не в ущерб семейным благополучиям. У обоих. По трезвому рассуждению.
На удивление, в Министерстве его миссия была выполнена благополучно, работа одобрена, пообещали, что с началом недалекого строительства с его группой будет заключен договор об авторском надзоре. Договор о проектировании этого надзора не предусматривал.
На следующий день после прилета в Хабаровск он был уже на работе и с радужными надеждами, несмотря на печальное впечатление от столицы.