Аннотация: Это три талантливых трудоголика, которые любили жизнь.
Триумвират
Квартирный вопрос в Бердичевском гарнизоне был самый болезненный и самый нерешенный в социальном плане. Сотни офицерских семей жили на частных квартирах, платили большие деньги, по тем временам, хотя, эти затраты в небольших объемах компенсировались. Государство до 1956 года платило военным, проживающим на частных квартирах, двести рублей в месяц. Все равно приходилось доплачивать до четырехсот - пятисот из своих.
И надо же было случиться, что в дивизию после окончания танкового училища прибыл сын генерала КГБ Витя Мельник, и командир дивизии приказал своим службам обеспечить его отдельной комнатой. И тыловики забегали. Генерал - отец звонил из Киева и спрашивал результатов поиска квартиры отпрыску чуть ли не через каждый час. Повезло, что связи со своим сыном старый Мельник не имел.
В первую ночь лейтенант Витя ночевал в гримерной дома офицеров. И во вторую тоже. С начальством была истерика. В те времена и старший лейтенант КГБ мог диктовать армейскому полковнику, а тут целый генерал - лейтенант.
Положение было смягчено тем, что ребята из роты, куда попал Витя, сманили его обмывать полученную должность и пропивать подъемные деньги. Традиция, мол. По своему нетрезвому состоянию Витя не мог появляться перед трезвые очи начальства. Все, вплоть до командира дивизии знали о Витином состоянии, коменданту города было приказано неприметно сопровождать пьяного Витю с собутыльниками и ни в коем случае не препятствовать пьянству и не допускать инциндентов с местным населением и другими военнослужащими. Лафа была веселым сослуживцам. Вечером танцы в залах дома офицеров, под проигрыватель. Ночевать - здесь же.
А в это время выходили из положения следующим образом : на улице Карла Либкнехта, центральной улице города, в доме вполне благоустроенном, напротив театра, рядом с районной библиотекой проживали старшие офицеры различных родов войск гарнизона. Пришлось одного из заместителей командира дивизии, полковника перевести по службе в Германию ( на счастье , была соответствующая заявка) , и передать занимаемую им квартиру квартирно-эксплуатационной части (КЭЧ) , определив ее приказом, как общежитие для холостяков.
Там было две комнаты, большая кухня, ванная с газовым отоплением и нагревом воды, туалет. О таких условиях молодые офицеры не могли и мечтать, да судьба прислала сынка из кагэбистов. И одна комната была предоставлена лейтенанту Мельник, а вторая, для видимости законности приказа предоставлена лейтенанту Коле Дубонос и Иосифу Галицкому, тоже лейтенанту. Повод для предоставления им общежития в обход всех очередей, был благовидный. Оба с отличными результатами вернулись с соревнований военных спортсменов и оба заняли соответствующие места, Коля - по шахматам, Иосиф - по самбо. Таланты. Никогда бы не понадеялись и не ожидали. Началась дружная жизнь трех холостяков.
Они были настолько дружны, что их видели постоянно в неслужебное время вместе, да и служебное они стремились превратить в совместные дела и занятия к всеобщему удовольствию. Обедали всегда вместе, в офицерской столовой, и завтракали вместе, а , вот ужин... тоже вместе, но в ресторане, что почти напротив их дома, впрочем, единственный ресторан в Бердичеве в те времена. А когда заканчивался рабочий день в ресторане, это около полуночи, перекочевывали с официантками, спиртными напитками и закусками к себе, через дорогу. Молодое веселье продолжалось.
Одно омрачало жизнь. Деньги заканчивались через неделю после получки. Никакие меры, или ухищрения не помогали. Получка была только пятого числа каждого месяца и днем раньше. Экономить было не на чем. Правда, буфетчица офицерской столовой давала завтраки в долг, но обедать надо было через кассу, а в кассу нести было нечего. И, о, ужас! А как же ужинать? Ужин ,авное мероприятие в их существовании. Через пару месяцев ритма : получка - отдача долгов, три - четыре дня ресторана - опять занимать на обед, а занимать то стало не у кого.
Приехала в гости мама Мельника, генеральша. И будто не была никогда лейтенантшей. Претензии. Колька и Йоська освободили ей свою комнату, сами поселились в солдатской казарме. Пару дней стирала портянки - носки - гимнастерки сыну. Была какая то помлщь, варила обед своему ребенку. Покупала продукты на рынке , недалеко, за свои деньги, немног оставила и уехала. Правда, договорилась с женщиной, которая носила молоко соседям, что она будет приносить "детям" два литра молока ежедневно, а они будут с ней рассчитываться помесячно, да эта женщина взяла на себя уборку - стирку в квартире холостяков, за вполне разумную плату. Жизнь вполне наладилась, но не надолго. Ребята не могли жить только молоком, а деньги кончались быстро.
Им на помощь пришла все та же молочница. Тетя Катя. Однажды, она заговорила с ними в воскресное утро, когда принесла очередную порцию молока, а наши герои поднимались с постелей в мучительных раздумьях, как жить сегодня - завтра.
- От я дывлюсь на вас , хлопци, и бачу, що живэтэ вы по дурному, та нэ думаетэ за завтра.
Парни заинтересовались ее речью.
- Мэни кажеця, що вам трэба помагать. Як захочетэ, то я можу вам варыты обид, усигда прыйдэтэ додому, а е що пойисты, и грошей будэ стоиты у пъять разив мэньшэ.
- А как же ваши домашние дела, спросил Йоська.
- Э, хлопци, я живу у свого брата, бо моя хата згорила у вийну, а чоловика вбылы нимци. Цэ братовойи жинкы я ношу на подаж молоко, та продаю яйця курячи, та на городи у ных пораюсь, щоб нэ дарэмно йисты братовый хлиб. А жинка в нього така скаженна, що я б сьогодни забигла свит-за очи. Та брата Жалько залышаты, та плэминыкив трое, я йих дужэ люблю. Й воны ластяця до мэнэ бильшэ, як до риднойи мамкы. От и тэрплю. А мэни братова вжэ багато разив робыла намньокы, що трэба шукать якусь роботу й зароблять якись гроши, бо у колгоспи ничого нэ платять. А дитям трэба й одэжу й обутку.
- И сколько это нам будет стоить, спросил Колька.
- Давайтэ рахуваты умистях. - Мняса вам трэба кило у дэнь, то трыдцять кил у мисяць, по дэсять карбованцив - трыста рублив. Картошкы, капусты, морквы, бурякив - ще сто. Масла посного, та яець - сто. За пьятьсот у мисяць вы пообидаетэ, та мэни за роботу двисти, цэ по божэцки. Вбэру у вас та постираю на сто. Усього трыста карбованцив. Якщо захочетэ щэ чогось, так цэ отдельно. Нащиталы мы висимсот рублив на усих. Дывиться.
Парни согласись с получки дать ей девятьсот, добавив, таким образом, к зарплате премиальных сто рублей. Конечно, у нее расчет был по ценам ниже рыночных. У своего брата в погребе были все овощи. Взять их по внутридеревенским ценам было выгодно обоим сторонам и без сложностей, оптом, мясо можно выписывать на колхозной бойне в два раза дешевле, чем на рынке. Все остальное - дело техники. Она, тетя Катя, принесла в жизнь холостяков оживление материальное, прибежать на обед мог каждый по мере освобождения, и в любое время каждого ждал готовый полновесный обед, и значительно более калорийный и обильный, чем в офицерской столовой. По распорядку дня в полках обеденный перерыв для офицерского состава был с 14 до 17 часов, потом, еще два часа работы, хотя, приходилось по делам службы и работы с солдатами задерживаться и позже. В те поры в воинских частях был дух патриотизма и соревновательности. В армию приходили люди совершенно без образования, многие не умели читать и писать. Индивидуальная работа с такими солдатами приносила свои замечательные плоды, и с солдатами было приятно общаться и работать. Отсюда приходила преданность командиру.
Деньги у парней оставались , за исключением трехсот, значит, восемьсот рублей на развлечения у каждого. Даже жирно, на зависть всем полковым холостякам. В ресторане на одного достаточно было пятидесяти рублей, а то и меньше. С девушкой ста рублей вполне хватало. Но у них не было постоянных девушек. Так, могли угостить понравившуюся.
Со временем, титка Катя приноровилась, и каждый был накормлен с учетом его индивидуальных вкусов. По воскресеньям были традиционные варэныки з сыром, или з картоплэю, зажаренною салом, и сладкие - с вишнями летом или черносливом зимой. Хватало возможностей и на приглашение друзей, которых титка кормила со всей щедростью крестьянской женщины. В конце первого месяца она , кА могла, написала парням отчет о потраченных средствах, и оказалось, что получилась даже экономия, но общим решением было постановлено, что экономия - в пользу хозяйки. Так ее все стали называть. А Колька все ей объяснялся в любви, после каждого обеда он не забывал похвалить и сказать, что он молодыми девками не интересуется, потому, что влюблен в титку Катю и не хочет оскорблять этих светлых чувств. Титка каждый раз краснела, услышав это признание от мальчика, который ей в сыновья, точно годится.
А девки за Колькой шастали табунами, но он, действительно, не обращал на них внимания, сохраняя дружеские, ни к чему не обязывающие отношения со всеми. Не терял самообладания даже в нетрезвом состоянии. Говорил, что помнит и любит одну, которая ему была мила с раннего юношеского возраста. Воспитанник профессорской семьи из Днепропетровска, отец преподавал в горном институте математику, мать - иностранные языки. А их ненаглядное чадо сутки напролет просиживало за решением шахматных задач, собирался пойти по стопам отца, мечтал поступить в физтех. Но несчастная любовь к однокласснице толкнула его на поступое... Он, чтобы быть подальше от Москвы, где она обосновалась, и от родителей, согласился на предложение военкомата на комсомольский набор в военное училище. И сдержанным интеллигентом он остался на всю жизнь. Математиком он стал, но на десяток лет позже, окончив заочно университет.
Иосиф был киевлянином по рождению. И по убеждению. Отец был главным редактором Радиотелеграфного агентства Украины, братья - хирурги, врачи, а Йося хулиган. Высокоинтеллектуальный хулиган. В силу своего происхождения и окружения. В доме была большая библиотека. Последние годы отец был поражен стопроцентной слепотой - следствие многократных ранений в бытность военным корреспондентом. Йоська ежедневно читал отцу вслух и завтрашние корреспонденции РАТАУ, и новейшие издания Советской литературы, и общеобразовательную литературу, если в том возникала необходимость. Главному редактору не пристало отставать от общественной жизни. Уходить на пенсию и оставаться без любимой работы старик категорически не хотел. После рабочего дня у сына начиналась вторая смена, это часов с семи вечера до 24 ночи. До семи вечера было его время. Школа. Тренировки по самбо, развлечения в силу возможностей возраста и времени. Он обладал исключительно красивой натренированной мускулатурой, мощный плечевой пояс, средний рост, ноги слегка искривлены. В своей среде отличался знанием литературы, в том числе диссидентской, пользовался своими познаниями с умом.
Тетя Катя однажды в еврейские праздники, получив у местных женщин исчерпывающую консультацию, испекла для него мацу. В тот раз он ее пробовал впервые. Коммунистическая мораль была в семье и дети не знали ничего национального или националистического. Патриархальные и религиозные правила не соблюдались. Но тетку он при всех с чувством благодарил, не забыл заглянуть в ее паспорт высмотреть ее день рождения и подарить ей большой цветастый платок. Была поражена и растрогана. Слезы. В тот день ее поздравляли все, даже бывшие у парней в гостях сослуживцы. Выпили за ее здоровье. А, ведь, она уже много лет никак не отмечала своего дня рождения. Серая была послевоенная жизнь. Обильно политая траурными слезами и потом тяжкого труда.
Витька - обыкновенный забулдыга, попавший в хорошую компанию приличных людей. Воспитанный в нежности и вседозволенности он не понимал и не воспринимал критического отношения к современной действительности. Все принимал на веру. Да в его жизни был один вредный человек, его родная мама, которая до двадцати лет сына в попку целовала, не привив ему простейших навыков в самостоятельной жизни. Он не имел иммунитета ни к чему.
Надо быть справедливыми, находясь в кадрах Советской армии в должности командира взвода, он впитывал науку со страстью первопроходца, все упражнения танковых нормативов выполнял только на отлично, и не допускал более низкой оценки у своих подчиненных. Рост его был метр девяносто, вес постоянно в районе ста килограммов, выглядел худощавым. Литературу никакую не признавал, не понимал и считал пустой тратой времени. Друзья по работе и совместной жизни знали, что он никогда не подведет и в беде не оставит. К возможностям папаши никогда не прибегал, правда, до поры. Грязной танковой работы не боялся и службой не тяготился. Девок обожал, но, только в гастрономическом смысле этого слова, уж очень ему нравилось в присутствии девушек выпивать и закусывать, да погладит их по выпуклостям на телосложении. Некоторые сразу начинали на что то надеяться.
И начали их в дивизии называть "Триумвитат".
Жизнь продолжалась, а денег снова стало не хватать. Можно было скромно поужинать в ресторане за пятьдесят рублей, но они не хотели "скромно". Получалось, что в конце месяца все равно они садились на мель. Пьяницами они не были, вполне могли обходиться без спиртного, но никто из этого общества не мог обходиться без ежедневного окружения и кружения, возникающего из образа жизни. Не задумываясь, они звали с собой все новых друзей, и обрастали привязанностями. Их любили в этом городке все, и малые и старые, они были молодые, бескорыстные и открытые. Все так же почти ежедневные возлияния заканчивались у них на квартире литературными спорами, с участием многих представителей интеллигенции города, этакая небольшая богема , иногда с разбором поведения недругов и порицанием жестокости командиров. К их мнению прислушивались в войсковых частях, они служили в одной дивизии, но в разных полках, и каждый в своей части быстро стал признанным авторитетом среди себе равных. К ним прислушивались зачастую и офицеры постарше, которые, по различного рода причинам, не обладали такой эрудицией, но имели несравнимый ни с чем жизненный опыт.
Однажды, во время воскресного обеда, когда у них уже не было денег на "казенную" , кто то из них принес самогон, выгнанный его подчиненным сверхсрочником, который жил со своей семьей в заречном селе, находившимся за рекой Гнилопять.
Налили и своей хозяйке, которая уже к этому времени стала полноценным членом их коллектива. Все хвалили самогонную водку и за крепость, и за отсутствие сивушного запаха, и за сам факт существования этого напитка.
- А що, хлопци, сказала Катерина, так цэ ж можно и у нас робыты . Я дужэ добрэ умию и выгнаты, и настояты на травах, и дужэ дэшево, дэшэвшэ, чем купляты казенку.
- А где вы это будете делать, где взять аппарат, как это вообще организовать?
Спросил Витя.
- Цэ дужэ просто. У вас е друг, що робыть у танковий мастерский - Вадим його зовуть, так вин ужэ робыв одному нашому сусиду сверхсрочнику, Павлу Чибри, сама лучша самогонка у нашому кутку. Хай прыйдэ до нас у гости, той Вадим. Мы його попросымо.
В тот же день был составлен простейший промфинплан.
Получалось, что килограмм сахара на Бердичевском сахарном заводе, оптом, в мешке, стоит семь рублей. А это литр хорошего самогона. По двести пятьдесят рублей с каждого - это сто литров первача. Эти цифры в уме считал Колька, быстрее, чем сообразили остальные. И предложил:
- Предлагается работа с половины. Половина полученного самогона - в распоряжение нашей хозяйки, пусть продаст и имеет приличную зарплату. Нам останется по тридцать три бутылки на рыло, хоть залейся и обосрись. Больше человеку нельзя. Прикормим официанток, мэтра в ресторане, будем брать на ужин только закуску. Предлагаю правило - ходить в ресторан строго, через день. И пить только под закуску через день. На второй день - ни грамма. Ато, мы уже и сейчас недолеки от алкоголизма.
И все согласились. На следующий день к обеду пригласили Вадима. Были его любимые вареники с сыром. Слегка присоленные. И в сливочном масле. Он очень любил. Благо, семья Вадима была в это время в Одессе на море.
Через два дня был готов портативный аппарат, для нагрева браги был применен бачек бензиновый от мотоцикла М-72, вместимостью 20 литров. Змеевик смонтирован в питьевом бачке, стандартном для общественных помещений, через него проходила охлаждающая вода, утекающая в канализацию. Нагрев - на обыкновенной газовой плитке, во избежание пригорания бачек с брагой помещался в металлическую рубашку. Работа по принципу водяной бани.
Через три дня Катерина принесла из деревни готовую брагу, две десятилитровые бутыли, и были произведены торжественные испытания аппарата. Результаты превзошли все ожидания. Самогон горел. В нем было, наверное, градусов семьдесят. А еще через несколько дней была своя брага, привезли для нее первый мешок сахара. Брага бродила в трех тридцатилитровых флягах от молока. Тетка Катя поселилась на кухне. Ей поставили солдатскую койку. Процесс пошел, как сказал бы политик современности. Процесс был непрерывным. Жить стало легче, жить стало веселее. Идеологом воздержания от чрезмерного употребления стал Колька. И, как ни странно, ему подчинялись. Пили вволю, по вечерам через день. Много оставалось невостебованного, а титка Катерина хозяйничала. В ресторане мгновенно привыкли. Его работники тоже получали бутылку - другую - третью в каждое посещение. Систематические послересторанные посиделки постепенно превратились в литературные вечера, на которых присутствовали после спектаклей наиболее заинтересованные и талантливые артисты театра, некоторые преподаватели педагогического института. . Идти от театра было недалеко, через дорогу, наискосок. Все с удовольствием вкушали зелья Катерины, она приспособилась настаивать на полыни, цитрусовых корках, квоздике и других ароматических травах. Никому из гостей и в голову не приходило, что напиток готовится здесь же. Катерина умело маскировалась под обычную домработницу.
Настало однажды время, когда излишки самогона значительно превысили стоимость оплаты за питание, и тогда тетя Катя предложила излишки реализовать, а за питание не платить. Только за сахар. Для реализации она из своей деревни привлекла разбитную бабку, и ей через день - два относила готовую продукцию. У офицеров впервые за время самостоятельной жизни и совместного быта появились небольшие, но личные карманные деньги.
А время идет. Всех троих друзей начало похваливать начальство, к ним нерадивых посылали делиться опытом. Несмотря на, вроде и несерьезное поведение в быту, они с энтузиазмом работали. Добивались в своих подразделениях отличных результатов по всем дисциплинам, в особенности, в стрельбах, тактических учениях, знаниях текущей политики, да и вообще, обращали внимание на сплоченность, слаженность, преданность друг другу внутри подразделения.
Все - бы ничего, но шумное поведение некоторых гостей, да и самих, весьма беспокоило соседей. Особенно возмущался начальник отдела кадров дивизии, который жил на втором этаже , непосредственно под квартирой компании. Часто его семье надо было ложиться отдыхать после трудового дня, а в квартире наверху - разгар веселья. И всегда трудно было объяснить это подвыпившим гостям, но инциндентов , пока, удавалось избегать.
Пару раз приезжала навестить ребенка Виктора мамаша, так на время ее пребывания, аналогично первому случаю, ребята освобождали ей свою комнату. Производство прекращалось, остатки самогона вывозились в деревню Катерине, фляги, чисто помытые, выставлялись на балкон, аппарат разбирался, и ждал своего часа тоже на балконе, мелкие детали и змеевик складывались в одну из фляг и плотно закрывались. Витя на это время превращался в послушного тихого мальчика, и мама посещением оставалась довольна. После ее отъезда все возвращалось на круги своя.
Шел июнь. Был день рождения Николая. Гулянка была грандиозной. У начальника отдела кадров от пляски наверху люстра качалась, качалась, оборвалась, упала и разбилась. Начальник отдела кадров вызвал из комендатуры дежурную машину с патрулем, всех участников празднецтва, кроме гражданских, увезли в комендатуру и поместили в комнату изоляции задержанных . Следов самогоноварения благодаря оперативности Катерины, никто не заметил. После убытия комендантской машины она тщательно убрала и следы праздника. Гости, конечно, разошлись. В комендатуру попало пятеро военнослужащих, кроме самих хозяев, их зарегистрировали и отпустили в тот же вечер, как недостаточно пьяных и не являющихся организаторами беспорядков. Троицу наших друзей оставили до утра и доклада коменданту и далее по команде.
Заботой хозяйки стало накормить хлопцив на гауптвахте и получить инструкции, как их выручать.
К ней благоволил шеф - повар ресторана. Она сразу, после убытия комендантской машины провела с шеф - поваром консультативное совещание. У него были в запасе вчера запеченные гуси, которые должны завтра поступить в реализацию. После соответственной фаршировки.
Только рассвело, а титка Катерина была у дежурного по комендатуре с передачей бедным узникам. Отдельно был мудро вручен гусь дежурному помощнику коменданта. Это значительно смягчило отношение к ней и узникам и они дали ей возможность встретиться с именинником. Вызвали лейтенанта Колю, который еще спал на персональных нарах. Со слезами Катерина вручила ему фаршированного гречневой кашей гуся и предупредила, что "обид" тоже будет, хотя, Николай уговаривал ее не беспокоиться.
В камере шум и хохот. Во первых, прочли записку, полную беспокойства за их судьбу и здоровье. " Дороги хлопци, я пэрэдаю вам сниданок и дужэ пэрэжываю, що вы будэтэ тэрпиты од начальства. Йосэчка, Витэнька й Колэнька нэ турбуйтэсь, якось обийдэця, у вийну було гиршэ. Зараз никого нэ вбывають. А на обид прынэсу борщу та варэныкив у смэтани. Цюлую вас усих Катэрына. Забула, пойижтэ значала каши, що у гусци, бо спортытэ жолудкы."
Вскрытая "гуска" показала, что, действительно, мудрость народа, прошедшего годы Сталинских репрессий и гитлеровскую оккупацию, только крепнет. Внутри гуся была четвертушка казенки, прикрытая кашей и зашитая по всем правилам поварского искусства. Была веселая опохмелка, по семьдесят граммов на брата, хороший, скажем, королевский завтрак, и оптимистическое настроение к моменту встречи с дивизионным начальством.
В комендатуру приехал заместитель командира дивизии. По всей видимости, он имел от командира соответствующий инструктаж.
Краткий допрос - разбирательство, и решение:
- Лейтенантов Галицког и Дубоноса из гостиницы выселить, и они должны со своей получки компенсировать стоимость люстры.
- Лейтенанту Мельник объявить выговор.
Выполнение этого решения должно быть выполнено немедленно, их место в общежитии предоставить старшим офицерам, не обеспеченным жилой площадью и не имеющим семьи.
На этом разбирательство было окончено, обедали парни уже дома, борщом и теми варэныками, которые должны были прийти к ним с Катериной на "губу".
Закончился период триумвирата. Судьба каждого из участников повествования замечательна по-своему.
Йося вскорости женился на девушке, которая училась в педагогическом институте, одесситке, из семьи врачей, у них через год родилась доченька, отец очень любил ребенка, баловал. Дослужился до полковника, преподавал тактику в одном из военных училищ Сибири.
Николай был переведен усилиями начальника отдела кадров в группу войск в Германию, закончил университет и военную академию, женился, все таки, на своей зазнобе, имел двоих детей и язву желудка.
Витя без благотворного влияния трезвых товарищей стал законченным алкголиком, не имел никаких пристрастий в жизни и уволился из Вооруженных сил в звании капитана. Года не дотянул до двадцатилетнего стажа, чтобы получать минимальную пенсию. Много раз женился, остатки жизни коротал в родительском доме. Своего не создал.
Катерина нашла свое счастье в браке с шеф - поваром ресторана, и они, по всей видимости, не прекратили алкогольное производство, начатое во времена триумвирата. Это создало им основу благосостояния.