Аннотация: Здесь патриотический труд дальневосточных работников военной промышленности, сопутствующие страсти и человеческие судьбы. Отдельные главы.
6
Старый Якуб умирал в своем доме, в окружении четырех взрослых дочерей, жены, с ним были врачи и заведующая медицинским пунктом завода Анна Ивановна. Поделать ничего не могли, организм был изношен тяжелой физической работой и большими испытаниями, выпавшими на долю депортированного татарина, засланного на Дальний Восток и нашедшего себе последнее пристанище на окраине Хабаровска. Работу ему дали на военном заводе благодаря большому некомплекту рабочих и высокой квалификации кузнеца. На его положение депортированного руководство завода внимания не обратило. И трудился Якуб на одном месте с 1947 года и до дня своей кончины.
Старшая дочь, Зяйняп, уже давно окончила девять классов , и в связи с нелегким материальным положением в семье пошла работать на тот - же завод делопроизводителем отдела кадров, и в настоящее время стоит на ногах, вышла замуж за шофера начальника завода, и, даже, получила жилье в заводском бараке, где жили наиболее нужные заводу работники. Остальные дочки тоже уже заневестились, взрослые, две приближаются к замужеству, а любимица, родившаяся в пути в Приморье, прямо на полустанке недалеко от Бикина, кончала кулинарный техникум, и подавала надежды на благополучную и успешную жизнь. Воспоминания приходили в его уставший мозг и он хотел побольше рассказать членам семьи у смертного ложа. Он помнил, как ему пришлось высаживать семью из поезда и искать место для родов младшей дочки. Вся семья на последние копейки наняла возницу с двумя лошадьми и санями и хозяин просил доставить до ближайшего медицинского пункта. И доставили, в глухую деревню в глухой тайге. По лесной грунтовой дороге, километров двадцать. Там жену взяли для родовспоможения, но куда девать остальных детей, мал мала меньше, да и самому надо что то делать. Зарабатывать на жизнь. Кормить детей и жену в медпункте. Пока все остались при фельдшерско- акушерском пункте, дети, а Якуба проводили в сельсовет. Там быстро нашлись ссыльные хохлы, которые предложили работу за харчи и жилье в не очень комфортабельной, но теплой бане. Привез с тем же возницей детей, натопили в бане, можно было раздеться. Старшей, Зяйняп, было девять лет, она могла присматривать за младшей сестренкой. Якуб на следующий день уже работал, ухаживал за скотиной. При лесхозе. После рабочего дня помогал по хозяйству людям, которые их приютили. Жена на второй день родила красивую, но, девочку. Девочек в семье было уже две, это третья. Ко дню описываемых событий родилась еще одна, самая младшая. Все это он рассказывал близким, пока врачи не останавливаясь, мерили ему давление, удары сердца становились все реже, уже не реагировали на вводимые внутривенно лекарства, в какой то момент он перестал говорить, перестал дышать. Ушел.
Похоронили старого Якуба со всеми почестями, как передовика производства, на мусульманском участке центрального городского кладбища. Семья еще больше сплотилась вокруг матери, на некоторое время все сестры переселились в родительский домик, который находился в пятнадцати минутах ходьбы к заводу, недалеко от железной дороги, напротив швейной фабрики.
Мать семейства продолжала работать на заводе в инструментальной кладовой. Свой дом и двое работающих взрослых могли обеспечивать существование осиротевшей семьи.
Дальний Восток всегда страдал своими людьми. Сложности были и с коренными жителями, и с пришлыми, и с досрочно освобожденными, и с сосланными государственной юстицией на поселение. Прослойка серьезных местных, заинтересованных в развитии края людей, в последние десятилетия становилась все меньше. Рвачества и потребительского отношения к своему месту становилось все больше. И все это вне зависимости от партийной или должностной принадлежности. По городам и поселкам постоянно мигрировали люди, переходя с места на место, с одной отрасли производства к другой, где в каждый данный момент платили наиболее весомую заработную плату. И изменить это положение было не под силу ни партийной идеологии, ни профессиональным союзам, ни администрирующим органам. Социальное состояние и обеспечение были очень неблагополучными, и каждый выкручивался , как мог. Таежникам, крестьянству и рыбакам еще более или менее легко было справляться с нуждами в питании, а городское население много лет бедствовало. Госторговля и местные снабженческие органы совершенно не справлялись с обеспечением нужд города.
Период семидесятых - восьмидесятых годов следует характеризовать, как время обострения всех этих противоречий во всех слоях общества по берегам Охотского моря, Татарского пролива, островов Сахалина и Курильских, полуострова Камчатки. Не говоря уже, о вымирающей Чукотке.
В зимний период все предприятия работали относительно ритмично, были укомплектованы кадрами, материалами и энергетикой, но с наступлением весны все менялось в сторону нехватки кадров, люди уходили на рыбный промысел, начиналась путина лососевых, на промывку золота, в артели, появившиеся в большом количестве, и уже тогда работающие по принципу кооперативов. И заработные платы у рыбаков были в три раза выше, чем у производственников, а в золотодобывающих артелях люди получали оплату труда в десятки раз превышающую работу на стационарных предприятиях. Во всех промышленных предприятиях в весеннее летний период наблюдалось устойчивое, ежегодное падение выполнения планов. И поделать с этим ничего было невозможно. Попытки закрепить кадры за заводами или другими организациями круглогодичного производственного цикла не приводили к желаемым результатам. И, конечно, вина за текучесть кадров внутри каждого предприятия всегда возлагалась на начальника отдела кадров. Но это, только внутри предприятия и для непосвященных.
Главный бухгалтер завода, Гутлянский, давно пытался найти лазейку для увольнения . Ему было сделано очень заманчивое предложение работы по специальности в золотопромышленной артели. Коэффициент - 1, 7. Это значит, что гарантированный заработок его составит 1, 7 от трудодня, а, проще, около двух тысяч рублей в месяц. На заводе его оклад составлял 160 рублей . Конечно, заманчиво. Но, совестливый человек, он не мог напрямик заявить о своем желании уволиться. И, только в период отпуска начальника завода ему за хорошую выпивку главному инженеру и компании удалось уйти, и он не жалел. Через несколько лет он стал одним из самых состоятельных людей в Хабаровске. Когда начальник вернулся из отпуска, Гутлянского уже не было. Пришлось на должность определять его бывшего заместителя, Штефко Марию Афанасьевну. Порядочную женщину, но не имеющую высшего образования и , конечно, с ограниченным кругозором.
Муж Марии Афанасьевны был записной пьяница и бездельник. Бывший шофер. Сыновья их были серьезными парнями, один из них музыкант, приличный. Василий, муж Марии Афанасьевны, западно-украинский житель, вскорости уехал в Карпаты и о нем все, в том числе и семья, которая, от его алкоголизма постоянно страдала, постарались забыть. Сыновья Марии Афанасьевны росли серьезными ребятами, на примере отца понимали пагубность этой вредной привычки и, к счастью, ее не унаследовали.
Время показало, что с хорошо образованным главным экономистом и руководителем отдела по труду и заработной плате в социалистическом общественном производстве нет необходимости в очень грамотном и творчески мыслящем главном бухгалтере. Творчество должно быть уделом руководителя производства и опираться на законодательство и умение обходить острые углы по рекомендациям экономистов. И все должно быть направлено на повышение качества производства и возможности улучшения благосостояния рабочих и служащих. Эта категория людей по неизвестным причинам выпадала из сферы забот государства и должна была быть сыта лозунгами.
Баланс завода был всегда в порядке, составление балансового отчета, как квартального, так и годовых, был без изъянов и нарушений. И этого было достаточно. А с внутренними недочетами, с огромными сверхнормативными запасами, образовавшимися за много лет, приходилось бороться всеми доступными методами, и это не было основным направлением деятельности коллектива. А бухгалтерия , привыкла.
В описываемый период злободневными были вопросы перехода на новую технику производства, создание новых технологических условий, освоение выпуска новых машин, реконструкцию технологических линий, обучение и закрепление кадров. Текучесть кадров в начале семидесятых была огромная, и тяжело преодолимая. Здесь спасти предприятие могли только срочные меры, которые никто не мог подсказать, ни в главке, ни в политических кругах, ни в партийных организациях города. Весь город, и малые города края страдали одной и той же болезнью. А выход должен быть. И его Александр после длительных размышлений нащупал. Все дело в благополучии каждого, надежном благополучии, уверенности в завтрашнем дне. Этого, как раз благополучия, нигде не было. И люди вынуждены были искать, не находить, опять искать, на это уходило масса времени. Уходила жизнь, народ менялся, приходили их дети, а положение с благосостоянием не менялось. И пришлось Александру Викторовичу, для себя, составлять план -график действий, чтобы изменить существующее положение , хотя бы в рамках одного предприятия.
-Всемерно увеличивать заработанную зарплату
- Улучшать условия труда, не просто улучшать, а каждое рабочее место доводить до состояния хорошего кабинета, каким бы непривлекательным и грязным эта работа ни была.
- К каждому рабочему месту привязать нормальную квартиру. Ведомственную.
- Повышать требовательность к гигиене труда.
- Удешевлять стоимость питания в заводской столовой.
-Создавать возможность снабжения продуктами питания на предприятии, пока не раскачается государственная машина.
В условиях Хабаровска выполнение этих планов было совершенно не мыслимо. А без решения всего этого сделать предприятие стабильным было немыслимо. И с чего начинать, когда все намеченные вопросы требуют больших затрат и небывалой изворотливости.
Начинать надо со всех пунктов одновременно. Намечалась тенденция к развитию завода и увеличению плана, через увеличение заказов Министерства, а это, в свою очередь, влекло за собой строительство новых цехов.
Когда в конце июля месяца, в Дальневосточном Военном округе проводил учения министр обороны маршал Гречко, все его заместители были здесь, на Дальнем востоке. Обеспечивали четкую работу всех звеньев и всех родов войск.
Однажды в кабинет к директору вошел плотный грузин, или представитель другой Кавказской ветви развития человечества, и, подавая для пожатия руку, как дают миллионную взятку, или милостыню, с порога заявил:
- мне надо , десять складных мангалов из нержав.стали, по этому чертежу (достает бумажку), тысяча шампуров, мангалы должны быть в культурных чемоданчиках.
- А Вы ,кто такой?
- Я - шеф - повар Министра обороны. Вот мой пропуск в генеральный штаб. Я уже один раз этот пропуск показывал на проходной завода.
- А кто будет платить за эту работу?
- Я сейчас позвоню командующему округом, он заплатит.
Пытается взять телефон. Его Александр остановил, сам позвонил начальнику военторга округа. Обрисовал обстановку. Спросил, будет ли работа оплачена.
- Делайте ему все, что он попросит, все оплатим.
- Пришлите официальное письмо. Сделаем.
- Письмо будет через час.
И , после уточнения сроков выполнения заказа, готовность через трое суток, заказ был размещен в Отделе главного механика.
Это происходило за несколько дней до прибытия министра. В это время прибывали все начальники служб министерства и заместители. Вечером одного из июльских дней позвонили из штаба округа на квартиру Александра и предупредили, что завтра в семь часов утра хочет побывать на заводе генерал - полковник Смирнов. Было известно, что двадцать пять лет тому назад генерал, тогда еще не генерал, стоял у истоков создания этого завода и проявляет к нему повышенный интерес. Пришлось самому приехать сразу на завод, вызвать всех начальников цехов и предупредить о предстоящем визите. Многие помнили Смирнова Александра Тимофеевича , как очень толкового и демократического командира. Встретиться с ним захотели многие. Удалось предупредить людей, с которыми он был знаком лично, и которые могли вызвать своими воспоминаниями у генерала положительные эмоции. Александр понял, что здесь может проявиться его шанс на развитие предприятия.
Это уже подходил к концу второй год работы Сибирцева в должности. Территория была похожа на выставку цветов. Это создавало определенный настрой у людей, работающих . Удалось Александру познакомиться с главным цветоводом Хабаровского дендрария. Она уходила в прошлом году на пенсию и любезно согласилась работать не полный день, или через день на заводе цветоводом. У нее появились добровольные помощники из солдат, один, даже, был агрономом, солдаты взяли на себя полив и прополку с рыхлением. Изготовили специальную поливочную машину. Но руководитель у них был опытный практик. В первый же год было высажено около десяти тысяч штук рассады. В июле - августе все цветет.
Когда директор приехал на завод, он застал большого начальника, стоящим на коленях перед цветником, и внимательно рассматривающим махровую циннию. Было даже неловко докладывать в таком положении. Но генерал по-молодому встал, а ему было уже много за пятьдесят, выслушал доклад, и первый вопрос был, кто занимается цветами, и не безобразничают -ли любовники на букеты. На что Александр ответил, что , наоборот, цветы оберегает весь завод.
Пошли по территории. Заходили в цеха. В моторном цехе ему представился начальник цеха Вакулюк Александр Николаевич. Они с генералом сразу перешли на ты. Знали друг друга молодыми. Цветы на окнах в моторном цехе - нонсенс. Растения не выдерживают испарений нефтепродуктов. А здесь были. Пришлось объяснить, что горшки с цветами еженедельно меняются и переносятся в другие менее вредные участки. Пришлось пожаловаться на очень большую плотность расстановки оборудования, Александр, даже образно высказался, что в этом цехе все есть, кроме места для рабочих. Но производственный план при помощи организаторских способностей Александра Николаевича выполняется.
И, когда прощались, Александр Тимофеевич спросил, чем помочь заводу, чтобы он имел перспективу развития, на что, не растерявшись, Сибирцев ответил, что нужны целевые капитальные вложения в строительство нового моторного цеха и жилого дома на сто квартир, для найма рабочей силы. Смирнов записал, сказал, что учтет в планах на следующий год. Попрощался. Уехал на свои мероприятия по учениям.
Уже через месяц на завод прибыли работники Центрального конструкторского технологического бюро для разработки детальной технологической планировки моторного цеха. Не обманул генерал, хоть и дал обещание на ходу. Государственный был человек. Выделен миллион рублей на цех и столько - же на жилой дом. Очень недоволен был генерал Варданян, который прибыл вместе с конструкторами. Возмущенно: "Это твои идеи я должен осуществлять. Ищешь на свою голову приключений". Но стрела не принадлежит стрелку после выстрела. Работа сдвинулась, и все в сторону исполнения основной мечты - перебороть технологическую отсталость и сократить текучесть кадров.
Проект дома взяли типовой, посадка много времени не заняла, и строительство могло опередить строительство цеха, так что пришлось даже придерживать. Строителей цехового корпуса, параллельно и с использованием стены основного здания, которое в прошлом году горело, шло хорошими темпами, директору удалось слегка стимулировать строителей, а технологическое оборудование, заказанное по всей стране, выбивали заводские снабженцы, имея с собой ... все. И вагоны ритмично прибывали. Строители и монтажники удивлялись. Все сверх всяких норм и графиков.
А начальница отдела кадров, уже известная дочь покойного кузнеца, Зяйняп Якубовна готовила новые кадры, заключала с людьми договора, принимала на переподготовку учеников с хорошей технической подготовкой, и к моменту переселения из старого цеха , по специальному графику совершили переезд без остановки производства и без нарушения ритма. Одно время на некоторых рабочих местах работали и новые и старые рабочие, от этого только улучшилось качество выпускаемой продукции.
Зяйняп в этом году по требованию директора завода, сдала экзамены экстерном за десять классов средней школы и поступила в юридический институт, заочно.
В распределении жилья постарались соблюсти справедливость, половину предоставили очередникам, рабочим, которые наверняка будут работать на заводе, а остальное - вновь поступившим на работу. Это дало хороший стимул и надежду всем, кто хочет получить квартиру надеяться на ее получение. Прошла негласная, из уст в уста информация в городе. Успех был налицо. Только недавно закончили строительство заводоуправления и , переехав в новое здание , освободили большие площади для бытовых помещений. Это были централизованные бытовки. Рабочий мог не только переодеться, принять душ, но здесь же побывать у врача, у зубного специалиста, принять физиотерапевтические процедуры. Не терялось рабочее время для посещения физио. кабинета при городских поликлиниках.
Заработала заводская столовая, со своими складами в подвальной части здания, с возможностью через буфет без наценки приобретать необходимые продукты. И это в значительной степени облегчило работу профсоюза и общественных организаций, обед стоил тридцать копеек, остальное доплачивала дирекция завода. Военный совхоз для рабочих начал регулярные поставки цельного молока. Такого в городе Хабаровске не было нигде. Здесь, в обеденном зале столовой начали проводить семейные торжества и свадьбы.
Дороги в зимний период в Хабаровске голые, холодные и пыльные, в бесснежную зиму. Но если в городе снег, то его никто не чистит, снег слеживается и укатывается машинами в глубокие колеи, такие, что можно не управлять машиной, она сама из колеи не выскочит. Необходимы усилия. Иногда машину начинает бросать из стороны в сторону, ею невозможно управлять. Такое редко, раз в три года, но бывает.
Праздновали день рождения младшей дочери Якуба, Таиле. Это было шестого января, которая родилась на Бикинском полустанке в сорок шестом году. У нее к этому времени был муж, старший лейтенант, и прекрасная дочка. Красивая девочка, с живым, все понимающим взглядом, красивых, полутатарских глаз, по ее рассуждениям она казалась старше своих пяти лет. Пошли провожать гостей, усадили их в автобус, с закрытием задней двери автобус тронулся, его бросило по колее в сторону остановки, и он сбил мужа именинницы, Николая, была сильная черепномозговая травма. В окружном госпитале сразу оперировали, замечательный специалист нейрохирург подполковник Нечаев. Операция длилась несколько часов, все время операции сестры, и Таиле, и Зяйняп были в приемном отделении госпиталя, пока Нечаев не объявил, что больного направили в отделение реанимации, и что самое опасное позади, а о том, каков будет исход операции и какова будет работоспособность Николая, говорить еще рано. Предложил поддерживать с ним ежедневную связь, и когда можно будет больного посещать, он разрешит с ним находиться подольше. Пока строить прогнозы очень рано. Леонид Федорович, водитель директора завода и муж Зяйняп отвез сестер домой. Ребенок в это время находился у бабушки.
И на следующий день, и через три дня Николая не выпускали из отделения реанимации, он не приходил в себя. Питание - только капельница.
К концу четвертого дня появилась положительная динамика, но прооперированный никого не узнавал. Жена плакала, и Нечаев прилагал все усилия, чтобы ее успокоить. Только на десятый день Николай немного поел , с ложечки, но жену не узнавал, смотрел в потолок равнодушными глазами. И это пугало. Таиле от него не отходила. Ей разрешили ночевать в госпитале и ухаживать за мужем. Уход был , конечно, более интенсивный и с большим вниманием, чем это делала бы медицинская сестра, у которой на попечении еще несколько больных.
Прошло много времени, пока Николай стал реагировать на свет, на людей, улыбаться слабой улыбкой своей жене. Это было и тревожно и радостно. Он ничего не говорил и через месяц после операции. Уже вставал, ходил по палате, по коридору, посещал с участием жены туалет, но, не говорил. Это его состояние вызывало законное беспокойство жены и ее родственников. Матери Николая, жившей в Чувашии, ничего не сообщали. Не хотели беспокоить старого человека.
Пришло время, когда сидящая у его постели Зяйняп, услышала от мужа внятное "мама, пить". Это, очевидно, было первое его слово во младенчестве и крепко сидело на подкорке. И она дала ему пить, и он снова ее назвал мамой, и жена поняла, что это она его родила, вторично. В тот день Николай произнес еще два слова - "спать, и хожу". Об этом сообщили лечащему врачу, и он тоже был доволен динамикой выздоровления. Подполковник Нечаев составил целую программу восстановления речи больного, с ним постоянно занималась жена, и он уже через неделю мог высказать простейшие пожелания. Пока только физиологические. Окружающий мир для него был еще далек и непонятен. Приходилось заниматься с молодым мужиком, как с ребенком детсадовского возраста, он понимал только факты, материальные, близкие слова и никаких условностей и иносказаний. Правда, взрослел стремительно, разговаривал с удовольствием. А на его службе уже поговаривали, что надо его комиссовать, на пенсию, увольнять и определять инвалидность. Но разговоры были пока неофициальные, а жена восстанавливала своему мужу все понятия, касающиеся жизни и ее сложностей. Сама была в отпуске уже два месяца, и оформила второй месяц по уходу за больным. И это все ей не оплачивалось. Помогали материально сестры.
Состояние Николая заметно улучшалось, он не только мог выражать мысли, но и начал понемногу осваивать технику чтения и письма. Его выписали домой с заметными улучшениями, и служебные дела скоро наладились. Сначала ему оформили отпуск, санаторий, потом подобрали должность, на которой возможна была реабилитация и восстановление до нормального состояния. Пока, кабинетная, с малыми требованиями к результатам. В политотделе. Главным по комсомолу.
Жизнь возвращалась в свое , почти привычное русло, семья несколько пришла в себя, всяк занял на этой земле , подобающую ему нишу.
А завод продолжал свое шествие по непроторенной дороге расширения и совершенствования. Александр задумался над необходимостью создания вычислительного центра. Передовое слово в автоматических системах контроля и управления, но многообразие учетных единиц по складу и огромное ежедневное движение не могли уже отслеживать просто люди, не вооруженные передовой техникой. К сожалению, понимания со стороны главка не было, этой проблемой никто не хотел заниматься, генералы просто не понимали, в связи с незнанием предмета, а коллеги, даже если и читали, и если и знали азы автоматического управления, не хотели усложнять жизнь. Даже глубоко уважаемый Махнин сказал однажды в обсуждение данного вопроса: " вот послушай, ты готов на это дело для начала затратить триста тысяч рублей, так я на эти деньги найму пять бухгалтеров, да еще и экономия будет". Этот спор разрешить никто не брался, и пришлось писать заявки на приобретение вычислительной машины, получать отказы, доказывать и обосновывать необходимость и злободневность. Хорошо, что Александр имел деловую хватку и, не долго думая, полетел в Москву, якобы на завод - смежник по обмену опытом, побывал в организации "Союзсистемкомплект", и там девочки за две копченые кеты и пять баночек красной икры вручили ему наряд на получение счетной машины "НАИРИ-АСК", которая стала замечательным началом для организации соответствующего отдела. Со штатом и постановщиками задач и программистами и руководителем этому отделу. Эта вычислительная машина была еще с бумажной перфолентой, но в те годы - это было большим шагом вперед. Начальником перспективного отдела согласился стать смелый и знающий главный экономист завода Веденчук Иван Леонтьевич. Он способен был ставить задачи постановщикам задач , исходя из идей начальника завода. Он готов был руководить и получить результат. Начался новый этап развития предприятия, в котором кроме собственно производства еще и присутствовал элемент неведомый, элемент системный, элемент нежелательный для поборников застойных явлений в промышленности. И борьба за идею образовала вокруг Александра идейных и идеологических противников, к сожалению, к ним стали относиться и бывшие друзья и соратники. Не хотелось руководству ни в Москве, ни в Хабаровске влезать в неизведанное, и изучать новизну, тем более не хотелось. Многие так прямо и говорили, что дал бы ты нам спокойно до пенсии дослужить. Некоторые начальники вполне откровенно ждали, когда Сибирцев сделает хорошую ошибку, чтобы избавиться от беспокойного.
К очередному совещанию директоров заводов в Москве Александр подготовил доклад о применении вычислительной техники в организации и контроле производства, напечатал много, по количеству директоров , методических инструкций, с большим количеством схем организации работ, и доклад делал, и методички быстро разошлись. Многие поддержали это начинание, но мнение руководства было весьма сдержанным, все от того, что данный предмет не преподавался еще в те времена ни в академиях, ни в инструктивных директивах на организацию работ. Эти вопросы, еще будут подниматься в будущем, но уже другим поколением командования, получившим импульс перестройки и развала государства, когда только ленивый не получил персональную вычислительную машину, в свое удовольствие, а не для организации производства. Производства с развалом государства развалились и их никак не могут нынешние собрать в кучку.
В семидесятые очень отсталым было и государство и наша техника, и ракеты, и атомные бомбы изготавливались не на станочном оборудовании, не с применением электроники, а героически, применяя в качестве приспособления, свою коленку. За это становились героями труда. Подвиги. Совершали.
Жизнь завода продолжалась, люди начали верить в светлое будущее, потому, что уже в это время замерцали звезды благополучия.
К машине "Наири" уже прибавилась машина "Минск", отдел перспективной подготовки производства работал, и без него не мыслили себя ни бухгалтерия, ни цеха, ни снабженцы. Информация шла ежедневно, достоверная и оперативная. Смежники внутри завода всегда знали результаты вчерашнего дня и нужды друг друга по кооперации. Отдел снабжения каждое утро мог планировать по данным вычислительного центра свою работу на завтра. Почти половина складских запасов завода была передана на центральные склады для перераспределения. Учились люди, несмотря на то, что главк только раздумывал над вопросом приобретения вычислительной техники для применения в снабжении вооруженных сил. Такова была инерция застоя.